Проблема для Хулигана

Пролог

– Ты до смерти пугаешь меня, Денис. Если ты этого добивался, можешь собой гордиться! – Я смотрю на мажора со слезами, застывшими в уголках глаз. Но они его ни капельки не трогают.

– Это хорошо. Ты должна была с самого начала меня бояться, а не показывать свои зубки и огрызаться. Они, в сравнении с моими – ничто. Комариный укус для слона.

– Я поняла, – соглашаюсь с ним.

Сейчас я готова сказать что угодно, лишь бы он отошёл от меня хотя бы на пару шагов назад. Но Бес близко. Очень близко. Нависает надо мной огромной чёрной тенью. Беспринципной и угрожающей.

– Нет, простолюдинка, ты пока ещё ничего не поняла, – оскаливается парень и с размаху впечатывает свою ладонь в паре сантиметров от моего лица. В металлический шкафчик.

По раздевалке проносится жуткий грохот, и я зажмуриваюсь, желая только одного – исчезнуть. Испариться с лица земли.

– Поняла! Я поняла! – Выкрикиваю. Судорожно, с надрывом. Едва сдерживая слёзы.

Мне так хочется разрыдаться, но я не могу. Страх сковывает паутиной. Заставляет заворожено смотреть в чёрную бездну глаз моей личной погибели. А ещё останавливает осознание, что мои слёзы не помогут, а лишь усугубят ситуацию. Разозлят хищника.

– Ты меня сегодня прилюдно унизила. Подорвала мой авторитет. За это нужно ответить, котёнок. Я предупреждал, что будут последствия за непослушание? Предупреждал. Но ты слишком много о себе возомнила. Пора напомнить тебе и всем остальным, кто тут главный.

– Ты сказал, что рядом с тобой безопасно! – Жмусь спиной к шкафчикам, несмотря на то, что металл жутко холодный.

– Да, сказал. Но до тех пор, пока ты сотрудничаешь. Выполняешь мои условия, – рычит парень.

Резко схватив меня за запястья, он фиксирует их над моей головой. Одной рукой! После чего склоняется так близко, что я могу детально разглядеть каждую чёрточку на его лице.

– Отпусти меня! – Дышу, словно загнанный зверёк. – Отпусти! Слышишь? – Вырываюсь в панике. Но с таким же успехом я могла бы пытаться расстегнуть наручники без ключа.

– Страшно? Так и нужно, котёнок. Бойся меня, – его горячее дыхание опаляет губы. Я невольно облизываю их, ещё больше привлекая внимание Беса. – Спорим, ты ещё ни с кем не целовалась?

– Денис… – Шепчу испуганно. Я вижу, что он хочет сделать. Это плещется на дне черной радужки. – Не надо… Пожалуйста…

Но он не слышит мои мольбы. А точнее – не хочет. Всё святое Бес оставил за дверью, решив, что хочет утянуть меня в Ад за собой.

– Я ушла, потому что поднялась температура. Хотела отлежаться пару часов до наших занятий. – Честно признаюсь, всхлипывая. – Мне и сейчас хреново, Жданов! Если в тебе есть хотя бы капля человечности…

– Во мне нет ничего человечного. И ты это знаешь, – грубо перебивает меня. – А если нет, то сейчас в этом убедишься.

С этими словами Жданов приникает к моим губам, и крадёт мой первый в жизни поцелуй.

Глава 1

– Нет!

Я не сразу осознаю, что говорю это вслух.

Директриса – статная, худощавая женщина в деловом костюме – и главный блондинистый клоун нашего одиннадцатого класса удивлённо таращатся на меня. По их лицам понятно, что они явно не ожидали, что такая тихоня, как я, может говорить слово «нет».

Ну, да, представляю. Обычно я, Елена Горина, – само послушание и смирение. Слова лишнего не скажет, глазки от пола не оторвёт. Отличница и пример для подражания. Серая мышка. В общем, та самая, о существовании которой вспоминают только на контрольных. И которая по итогу раздражает всех, потому что не даёт списывать, и держится особняком. Но раздражение не длится долго и уже спустя сутки о ней снова все забывают.

Хорошо, что никто из них не подозревает, что это придуманный образ. У меня есть цели и планы и я их терпеливо придерживаюсь.

Директриса, Наталья Николаевна Штольц, натягивает милую улыбку, прочищает горло, чтобы её голос казался максимально мягким и убедительным, и предпринимает попытку номер два:

– Леночка, от тебя и твоих стараний будет зависеть престиж школы. Весь одиннадцатый «А» должен сдать экзамены на самые высокие баллы. – Выделяет она и поправляет очки.

– Пусть родители наймут Жданову репетитора. – Я категорична. Если они не желают замечать очевидные варианты, то я могу озвучить ещё кучу предложений, в которых моя персона не будет задействована. – У них же денег тьма тьмущая.

Две пары глаз расширяются ещё больше.

– Леночка… – Улыбка директрисы плывёт, становясь похожей на оскал. – Ждановы с самого основания спонсируют нашу школу. Благодаря этим добрым людям, – обращается ко мне, как к маленькой, – выстроено девяносто процентов того, что ты видела за два года обучения у нас. Также они организуют олимпиады и берут на себя прочие расходы, связанные с затратами на поездки, питание и прочее. Поэтому, давай посодействуем родителям Дениса и выполним их небольшую просьбу. – Женщина делает паузу, и добавляет снисходительно. – Ну, и, конечно, они будут тебе очень благодарны не только на словах.

– Проще говоря, тебе заплатят. – Вклинивается Жданов. На его лице красуется неприятная ухмылочка.

Я кривлюсь.

Думают, что можно купить всех и всё. Одним словом – богачи!

– Да он же бездарь. – Мой голос звенит от возмущения, однако, тон я не повышаю. – Как я за два месяца успею подтянуть его по всем предметам? Я, может, и отличница, но не волшебница.

Денис, который до этого момента непринуждённо развалился в кресле, закинув ногу на ногу, подбирается и всем корпусом подаётся вперёд:

– Не стоит говорить так, будто меня тут нет. Я всё слышу. И могу о-очень сильно обидеться. – С намёком на угрозу сощуривает свои бесконечно тёмные, почти чёрные, глаза, сразившие не одну девчонку в нашем классе и в параллельных.

Зато у меня весь его образ вызывает одно лишь отторжение.

Вы только посмотрите на него! Сплошной «рэд флаг»!

Выкрашенные добела волосы, зачёсанные назад, словно он айдол корейской попсовой группы. Пухлые губы, острые скулы с впалыми щеками. Надменный взгляд из-под чётко очерченных тёмных бровей. Дорогущая школьная форма, отличающаяся от обычной формы бюджетников. То есть, таких, как я – поступивших по льготам в школу-пансион с пафосным названием «Ля Рози».

Для меня это ещё одна ступенька на пути к поступлению в заграничный университет. Ступенька, которая позволит выбиться в люди. А для таких, как Денис Жданов, – это обычная скучная школа с себе подобными. Место, в котором он вынужденно проводит время, чтобы его родители потом могли похвастаться тем, что их сыночек окончил престижную школу.

И не просто окончил, а, как мы сейчас выяснили, окончил на «отлично». А то, что от этого пострадаю я, никого не волнует.

Я глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю, прежде чем ответить Жданову.

– С вас беру пример. Вы же в классе всегда обсуждаете меня так, словно я призрак.

Наши с Денисом взгляды скрещиваются в невидимом поединке. И уступать никто не намерен.

За окном, словно опасное предзнаменование, грохочет гром. По стёклам бьют крупные капли дождя. Минуты молчания растягиваются в тягучие секунды, похожие на острие ножа. Ещё немного и кто-нибудь из нас «порежется».

Первой не выдерживает директриса.

– Так, хватит! – Я и Жданов сидим за круглым столом друг напротив друга. Наталья Николаевна примирительно выставляет между нами руки. – Вот вам и повод для того, чтобы найти общий язык. Денис поможет тебе, Лена, влиться в коллектив, а ты в свою очередь подтянешь Дениса. И, предугадывая твоё очередное возмущение, – опережает, видя моё протестующее выражение лица, – тебе нужно будет помочь Жданову только с экзаменационными предметами.

Я устало откидываюсь назад и прикрываю глаза рукой.

Это ничего не меняет! Ни-че-го! Для меня на кон поставлено слишком многое, чтобы так рисковать.

Каждый мой день расписан собственной подготовкой к поступлению в заграничный университет. На бюджет. Кровь из носу. Там конкурс чуть ли не сто человек на место! И это с учётом того, что я утрирую всего лишь капельку. А на выходных я помогаю бабушке по дому. Она – единственный родной человек, который у меня остался.

Воцаряется недолгое молчание, прерываемое тиканьем настенных часов. Штольц что-то прикидывает у себя в голове, переводя взгляд то на меня, то обратно на Дениса. Я же подыскиваю ещё парочку контраргументов, чтобы Ждановы нашли своему сыну другую жертву.

В конце концов, директриса уверенно произносит:

– Хорошо. У меня есть предложение, которое тебя точно заинтересует, – она обращается только ко мне. Я внимательно, но насторожено смотрю на Наталью Николаевну. Денис скептически выгибает бровь и наблюдает за нами так, будто заранее знает исход этого разговора. – Не секрет, что ты готовишься к программе по обмену студентами, и хочешь поступить заграницу.

Я едва сдерживаю вздох удивления.

Откуда? Здесь что, везде камеры наблюдения, а к телефонам привязана слежка?

Жданов присвистывает, вскидывая брови.

– Нифига се замахнулась. С твоим-то статусом…

– Не выражайся и веди себя прилично, – обрубает его Штольц и вновь смотрит на меня. – Я поговорю с отцом Дениса. Он может походатайствовать, и ты успешно поступишь туда, куда планируешь. И, конечно же, от школы и от моего лица лично будет безукоризненная характеристика в твоём личном деле. Рекомендация – по желанию.

От предстоящих перспектив, которые обрисовала директриса, на мгновение перехватывает горло.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой…

– И не забывай про денежную компенсацию от предков, – двигает тёмными бровями мажор, вставляя свои пять копеек. – Будь благодарна, простолюдинка. Считай, что, благодаря своим мозгам, ты вытянула лотерейный билет. – И тут же умолкает, стоит директрисе бросить на него убийственный взгляд из-под очков.

Слова Натальи Николаевной звучат заманчиво. Даже слишком. Настолько, что пахнет бесплатным сыром в мышеловке. Но я не простая мышь, поэтому ни за что не поведусь.

Но вопросы роятся в голове, словно улей пчёл, которых потревожил неумелый путник.

Значит, это всё только ради того, чтобы я всего-навсего подтянула сына спонсоров школы? Что же тогда пообещали самой директрисе родители Жданова? Но главный вопрос, почему сам Денис не выступает против занятий с «простолюдинкой»? Какая ему от этого выгода?

– Я всё равно не понимаю, неужели нельзя нанять репетиторов? – Задаю вполне логичный вопрос уже более спокойным тоном.

Я могу отказаться. И откажусь. Но не выведать лишнюю информацию было бы глупо.

Гаденькая ухмылочка белобрысого Беса в ответ на мой вопрос заставляет ужаснуться от предположений, почему нельзя обратиться к репетиторам. Видимо, к ним уже обращались и не раз. И, похоже, Ждановы погорели на этом.

Денисочка славится не очень хорошей репутацией даже в школе. Представить боюсь, что он вытворяет дома. Хулиган, бэд бой, возмутитель спокойствия – это про него. Именно поэтому я предпочитаю держаться от Жданова, как можно дальше.

Он первый в моём личном списке мажоров, которые обожают издеваться над «простолюдинами».

Видимо, управы на него не нашлось, поэтому меня решили бросить в клетку к тигру, как пушечное мясо. На растерзание. Решили посмотреть, сработает или нет? Психология, которой пользуются в детском саду, когда малыши на примере друг друга учатся лучше, чем у воспитателей.

Ну, или тут есть что-то ещё. Чего я пока не знаю, но обязательно выясню.

Если соглашусь.

Меня пробирает от собственных мыслей, и я вздрагиваю всем телом. К ужасу, блондин успевает заметить мою реакцию. На красивой, скуластой морде появляется хищный оскал.

Точно Бес. Белобрысый. Наглый. Бес.

По выражению лица мажора можно предположить, что происходящее для него – не больше чем забава. Новая игра. И он совсем не против поиграть в неё.

А если точнее, со мной. В кошки-мышки.

Бр-р! Надо срочно придумать отмазку. Я поступлю в университет своими силами, как бы заманчиво ни звучало предложение этих двоих.

– Нет. – Снова повторяю я.

Я на это не куплюсь. Даже если бы у меня было свободное время…

На мгновение бросаю взгляд на Дениса Жданова. Прикидываю перспективы. Ещё раз изучающе сканирую его. На инстинктивном уровне даже мелкие волоски встают дыбом от этого парня.

Нет, нет и ещё раз нет!

– Что ж, мне очень жаль, что до этого дошло, но это не просьба, Елена. – Наконец, директриса перестаёт улыбаться и показывает своё истинное лицо. Милая женщина исчезла, уступив место светской львице, коей она и является. – С понедельника вы с Денисом занимаетесь после уроков, а после приходите ко мне с отчётом. Каждый день. – Припечатывает Наталья Николаевна.

– Я имею право отказаться. – Мой голос дрожит от несправедливости и шока.

Это было слишком неожиданно! Самый настоящий удар под дых.

– Имеешь. Но тогда забудь о льготном обучении. – В холодных голубых глазах Штольц – льдинки. Ни грамма сочувствия.

Как подло… На самое больное.

Я сжимаю руки в кулаки, пряча их под столом. Так сильно, что ногти впиваются в ладонь, причиняя физическую боль, но отвлекая от слёз, которые так и грозят навернуться на глаза. Но мне сейчас нельзя показывать свою слабость перед этими двумя хищниками.

Бабушкиной пенсии не хватит, чтобы оплатить оставшиеся два месяца обучения в «Ля Рози». И это всё меняет. Всё. Штольц права, теперь у меня нет выбора.

– А выходные? – Жданов вдруг озвучивает один из сотни вопросов, которые крутятся в моей голове.

Пожалуйста… Только не выходные! Мне нужно помогать бабушке, она без меня не справится!

– Посмотрим на твою успеваемость. – Отвечает ему директриса. – А теперь ступайте. У меня много дел помимо вас. – Взмахом руки она указывает нам на выход, и нам ничего другого не остаётся, кроме как покинуть кабинет.

– Что происходит? – Накидываюсь на блондина, стоит нам отойти подальше.

– Для тебя? – Парень делает вид, что на секунду задумался. – Ничего хорошего. – Ухмыляется засранец.

– У тебя совсем мозги отсохли? Это не смешно! – В сердцах выпаливаю я, хватая Жданова за грудки и пришпиливая его к шкафчикам, стоящим в коридоре.

– Воу-воу, полегче, детка. – Удивлённо вскидывает брови бес. – Сколько огня в тебе прячется. – Хмыкает он. – Не такая уж ты и тихоня, оказывается. Удивительно даже. – Понижает голос. На короткое мгновение в его тёмных глазах мелькает опасный огонёк. Интерес. Но в таком состоянии я не обращаю на это ровным счётом никакого внимания.

Хотя стоило бы. Будь я на толику спокойна и собрана, как обычно, то поняла бы, чем в будущем мне грозит подобный интерес.

Блондин выглядит максимально расслабленным, словно ему угрожает букашка, и это бесит меня ещё больше. Подогревает мой внутренний огонь, который приходится прятать в обычное время.

– Поверь мне, я заставлю тебя заживо в нём сгореть, если ты сейчас же не объяснишь мне, почему именно я удостоилась сомнительной чести заниматься с тобой! – Тихо шиплю, уподобляясь змее.

– Ты же умная девочка, Горина, скоро сама догадаешься. А свои угрозы держи при себе. – Его и без того чёрные глаза темнеют ещё больше. – Не советую портить мне настроение, котёнок.

– Хочешь сказать, ты не против того, чтобы проводить время в моей компании? Желаешь заниматься уроками с простолюдинкой? – Язвлю я, выпуская из рук белую рубашку мажора, и отхожу на шаг назад, отстраняясь. – Я думала у нас с тобой взаимная неприязнь.

Хорошо, что сейчас вечер и в коридоре никого нет, все разбрелись по своим делам. Не хотелось бы, чтобы эта сцена стала достоянием общественности. Слухи в нашей школе разлетаются быстро. А ещё быстрее – видео. И это чревато.

Странно, что находясь наедине с Бесом, самым опасным из всех людей в школе, я абсолютно не боюсь последствий, которые могут быть. Простолюдинам нельзя себя так вести с мажорами. За подобное следует наказание. И наказывают тебя общей травлей.

Однако, данный факт – последнее, что меня сейчас волнует.

– Да, но я готов потерпеть твоё присутствие ради высших целей, – философски отвечает блондин.

Парень демонстративно поправляет рубашку. Он, как обычно, носит её без галстука, нараспашку, нарушая правила школы. Но сыну спонсоров такое, естественно, простительно.

Какое-то время Жданов смотрит на меня снизу вверх своими невыносимо чёрными глазами. Изучает. Неожиданно для себя самой, на краткий миг я даже проваливаюсь в эти омуты. И внутренне содрогаюсь, когда с трудом выныриваю оттуда.

Что это сейчас со мной было?

– Так и знала. Личная выгода… – Бормочу вслух. – Чёрт! – Понимаю, что выдаю себя, но волнение к тому моменту достигает пика.

Как и когда я теперь всё успею?

– Ничего личного, простолюдинка. – Пожимает плечами блондинистый Бес и, таким образом, решает закончить наш странный разговор.

Сунув руки в карманы и насвистывая незнакомый мотивчик, он вышагивает по коридору в сторону мужского общежития. Я смотрю парню вслед, ощущая, как с каждым его шагом, разрушаются мои планы на светлое будущее.

Вот тебе и элитная школа-пансион, основанная на индивидуальном подходе к каждому ученику.

Что ж… В любом случае, это, конечно, проблема, но не смертельная. От меня требуется только подтянуть этого бестолоча, и в итоге я ещё и в плюсе останусь. Задачка сложная, но не невозможная.

Вот только почему у меня такое ощущение, что дополнительные занятия с Бесом в будущем мне ой как аукнутся?

Надеюсь, я просто себя накручиваю.

Глава 2

Родная деревенька встречает меня запахом свежескошенной травы, сена и домашнего хозяйства. Я выхожу из автобуса и ещё десять минут топаю по тропинке на самую окраину. Туда, где стоит старенький домик, знакомый мне с самого детства.

Глядя на деревянный низенький заборчик с облупившейся за год краской, я в который раз обещаю себе, что обязательно выбьюсь в люди. Буду работать на достойной работе и куплю бабуле квартиру. Или отремонтирую её дом в деревне, если она будет против городской жизни.

Открываю калитку и вхожу во двор. Нос улавливает запах свежей выпечки – бабуля снова не сидит на месте и что-то готовит к моему приезду. Хотя я всё время прошу её не перенапрягаться лишний раз.

– Привет, ба! Я приехала. – Кричу ей и захожу в дом. Бросаю рюкзак на старенький клетчатый диван в зале и прохожу на кухню.

– Леночка, – руки бабушки в муке, она отряхивает их и вытирает об фартук, – с возвращением! Как добралась?

– Быстро и без пробок. Сегодня выехала пораньше.

– Что же так! Нужно было поспать подольше! – Восклицает ба и заключает меня в свои тёплые объятия.

– Очень соскучилась по тебе за эту неделю. С раннего утра глаза открыла и всё – больше не смогла уснуть. – Улыбаюсь я, всей душой наслаждаясь присутствием родного человека.

Бабуля, – а для других Лилия Евдокимовна, – воспитывает меня с десяти лет. Она – единственный родной человек, оставшийся у меня после смерти матери, которая была разведена. Отца я знаю, но не общаюсь с ним. И никогда не стремилась. Зачем мне чужой человек, отказавшийся от меня ещё тогда, когда я была в утробе?

– Присаживайся, небось не покушала даже перед выездом. Путь-то не близкий.

Я отмалчиваюсь, а бабуля журит меня взглядом. В уголках её лучистых карих глаз собрались морщинки. И я внезапно понимаю, что она сильно постарела и сдала за последние годы.

Страх потерять единственного родного человека мерзкими щупальцами обвивает грудную клетку и сдавливает её. Пытаясь отвлечься, я мою руки и иду помогать ба начинять пирожки.

– Давай сначала закончим готовку, а потом вместе пообедаем.

Это помогает. Привычные занятия уносят мысли в иное русло. В голове всплывают приятные, ностальгические обрывки из прошлого, как бабуля впервые учила меня готовить. Как заставляла помогать на огороде, а я в это время хотела дочитать книжку или поехать в ближайший книжный магазин, чтобы купить новую. Как в девятом классе занималась вместе с бабулей до поздней ночи, чтобы подготовиться к поступлению в «Ля Рози».

Кухня заполняется приятными запахами. Бабушка режет салат из свежих овощей, когда я дожариваю последний пирожок. На столешнице закипает электрический чайник, который я привезла в прошлом году из города. Я выкладываю пирожки с капустой на широкое блюдо, а ба ставит дымящиеся чашки с травяным чаем на стол.

– Мне нужен твой совет, – вздыхаю я. Обхватываю двумя руками горячую чашку и сажусь за стол.

Бабуля внимательно смотрит на меня, слишком усердно вытирая руки полотенцем. На её лице появляется беспокойство, которое она старательно пытается скрыть.

– Ты ешь давай, а потом уже обо всём расскажешь. – Она протягивает мне пирожок с капустой, и я вдруг понимаю, что действительно очень проголодалась. – Вот так, дочка. – Радуется, видя, что я, наконец, впиваюсь зубами в жареное тесто.

Лилия Евдокимовна никогда не называла меня внучкой. Даже когда мама была жива.

Я поднимаю взгляд на бабулю. Её волосы за два года стали окончательно седыми. В них больше нет чёрных проблесков. Пусть и редких. Морщинок на лице стало больше. Руки немного похудели.

– Ты сама хоть хорошо питаешься? – Сглатываю вместе с пирожком ком в горле. – Пенсии хватает?

– Не о том ты думаешь, Леночка. Не о том. Я как-то жила всё это время, и дальше проживу. Ты лучше о своём будущем думай и не оглядывайся на тех, кто вряд ли за тобой поспеет. – Ласково улыбается мне ба, усаживаясь напротив.

А у меня на сердце скребут кошки.

Я понимаю, на что она намекает. Но не желаю даже думать об этом. И мысли не допускаю.

За окном весело чирикают птички, не подозревая о моих переживаниях. А волнует меня многое. И раздражает то, что я не могу решить все проблемы здесь и сейчас, даже просто потому, что мне ещё семнадцать. Несовершеннолетняя – этим фактом оперировал книжный магазин, когда я пыталась устроиться к ним на подработку по выходным. И уже одно только это закрывает передо мной многие двери и возможности.

Ну, ничего. Осталось три месяца и мне, наконец, исполнится восемнадцать. А ещё я окончу школу и полечу учиться заграницу.

При мысли о том, что бабушку придётся оставить одну, сжимается сердце и кусок в горло не лезет. Я откладываю очередной пирожок обратно в тарелку и отхлёбываю чай.

– Что-то ты совсем загрузилась, дочка. Не девичьи думы думаешь. Хватит морщиться, – ба по привычке тычет мне указательным пальцем между бровей, расправляя складку. – Рано состаришься, если будешь много думать.

– Не ты ли мне говорила, что ученье – свет? – Отшучиваюсь я.

– Иногда нужно позволить течению реки самому принести тебя туда, где тебе суждено быть, а не плыть против бурного потока, с которым ты не в силах справиться. – Озвучивает очередную мудрость и смотрит мне в самую душу пронзительным карим взглядом.

Порой мне кажется, что она умеет читать мысли. Или же у меня просто на лбу всё написано.

– А как понять, что течению можно доверять? – Поддерживаю её метафору. Задумываюсь.

Ба хитро сощуривается и довольно улыбается.

– Для начала нужно научиться доверять самой себе. Интуиции. Предчувствию. Уметь слушать себя. А уже после обращать внимание на окружающие знаки, которые нам посылает жизнь.

– И как этому научиться? Что если ты ничего не слышишь? Или, наоборот, слышишь целую какофонию?

– Порядок в доме – порядок в голове. – Цитирует свою любимую фразу, которую я слышу с самого детства. И которая не раз заставляла меня наводить порядок в комнате, хотя я терпеть не могу это делать, считая, что гений властвует над хаосом. – Расслабься и выдохни. Ты слишком сильно зациклилась на том, что тебя злит, заставляет волноваться и переживать. А нужно глядеть в корень проблемы. И одновременно в корень того, чего ты желаешь достичь. И только после – искать точки соприкосновения. Не всегда жизнь настроена против тебя, несмотря на то, что тебе так кажется на первый взгляд.

– Ответ лежит на поверхности? – Задумчиво бормочу я и вижу, как бабуля одобрительно кивает.

Перед мысленным взором вновь проносится разговор у директрисы в кабинете. Разум цепляется за то, что мне пообещали. Я помогаю Жданову сдать экзамены на «отлично» и уже только за это мне выплатят денежное вознаграждение и помогут с рекомендацией для успешного поступления заграницу.

Ещё вчера я хотела услышать от ба слова поддержки и одобрение своего плана по фееричному отказу директрисе и семейству Ждановых. Но стоило сегодня увидеть, как сдала бабуля, и моё мнение кардинально изменилось.

Каких-то пару месяцев потерпеть Беса, и у меня на руках будут деньги. Я смогу помочь ба с продуктами, смогу оплатить ей обследование в городской клинике. Смогу не беспокоиться о том, хватает ли ей пенсии на продукты и лекарства.

Я долго смотрю на бабулю, решаясь, рассказывать ей о Жданове или нет. И в итоге понимаю – нет. Я не стану ей ничего рассказывать. Она уже дала мне дельные советы, и я к ним прислушаюсь.

Не стоит беспокоить её по таким пустякам, как Денис Жданов.

***

Выходные быстро заканчиваются. Мне приходится возвращаться в школу вечерним автобусом. Последним и пустым. Я приезжаю в «Ля Рози» на закате, но, несмотря на это, в корпусе женского общежития как всегда шумно. Я вхожу в блок и слышу, как хихикают богатенькие девочки, обсуждая мальчиков и модную одежду.

Порой я им завидую. Не знать проблем. Иметь за спиной родителей и финансовую подушку…

Я быстро глушу в себе эти чувства.

Мне тоже не на что жаловаться. У меня есть ба, есть дом, куда я могу вернуться в любой момент. И есть неоценимая поддержка в лице близкого мне человека. А это дорогого стоит. Кто знает, какие отношения у мажористых детишек с родителями? Одними деньгами всё не покроешь. Бумажки – дело наживное, а вот любовь близких…

Со вздохом распахиваю дверь в свою комнату. Я делю её с десятиклассницей. Нина – закрытая и своеобразная девушка, но не плохая. Администрация школы работает, как часы, поэтому они никогда не селят в одну комнату детей из влиятельных семей и тех, кто, как и я, поступил в «Ля Рози» своими силами. Иначе травля была бы обеспечена.

Конечно, школе-пансиону не удалось до конца искоренить травли, но они хотя бы минимальны. Здесь действует негласное правило – не переходить дорогу мажорам, если ты простолюдин. И тогда тебя никто трогать не будет. А вот если ты, не дай бог, даже случайно косо посмотришь в их сторону и это заметили – сам виноват. И в туалет лучше не ходить в одиночку. А иногда и это не спасает.

Нина лежит на кровати и листает ленту социальной сети в телефоне, в ушах – наушники. Заметив меня, она машет в знак приветствия. Я отвечаю ей тем же. На этом наше общение заканчивается.

До прошлого года я жила в комнате одна, а когда Нина поступила в десятый класс, её подселили ко мне. С тех пор в комнате проведена невидимая черта, делящая помещение на две равных половины. И мы обе никогда не пересекаем невидимые границы.

Я достаю из рюкзака выпечку, которую ба тайком спрятала на дне рюкзака. На губах невольно появляется улыбка. Аромат булочек распространяется по комнате и рот наполняется слюной. Я без слов выуживаю булочки из пакета и кладу одну из них на прикроватную тумбочку Нины.

– Спасибо, – хрипит брюнетка, словно за прошедшие два дня не проронила ни слова.

Хотя, возможно, так оно и есть. Я ещё ни разу не видела, чтобы Нина уезжала на выходные домой.

Я в ответ лишь вежливо улыбаюсь и киваю. После того, как заканчиваю разбирать рюкзак, подхожу к книжному шкафу. Завтра мой главный профильный предмет – английский и мне нужно хорошенько подготовиться. Чем я и занимаюсь допоздна.

Нина уже спит, когда я кидаю мимолётный взгляд на часы и устало тру глаза. Час ночи – показывает электронное табло, поэтому я выключаю настольную лампу и убираю учебники с тетрадями в рюкзак.

Завтра – или уже сегодня? – понедельник. Первый день, когда мне нужно будет начать заниматься с Бесом. Как на эту новость отреагируют другие?

Мне хочется застонать в голос.

Нет, это со всех сторон плохая идея! Начиная с негласного правила между богатыми и бедными и заканчивая тем, что Денис Жданов – самый худший из парней-мажоров. Зазнавшийся, избалованный вниманием девчонок, прекрасно понимающий, что любая выходка сойдёт ему с рук и пользующийся этим без зазрения совести.

Как мне выполнить условия директрисы и при этом не нарваться на гнев женской группы поддержки Жданова? Они ведь меня живьём съедят! Не говоря уже о том, что я нарушу негласное правило, и меня начнут травить до тех пор, пока, по их мнению, я не пойму где моё место.

А точнее, пока вдоволь не поиздеваются.

Со вздохом достаю полотенце из шкафа и плетусь по коридору в душ. Обычно в такое позднее время можно спокойно помыться, потому что основная часть корпуса спит или сбегает из школы в поисках ночных приключений.

Но, похоже, сегодня явно не мой день, потому что стоит мне приблизиться к женской раздевалке перед общей душевой, как я слышу женское хихиканье.

– А-ха-ха, прекрати! Что ты делаешь, Дэн?

Я знаю это голос. Ирина Макарина. Дочь знаменитых родителей – актёра и модели. Активистка. Староста класса. Победительница конкурса красоты среди старших классов в «Ля Рози».

И первая среди тех, кто относится к «простолюдинам», как к грязи под ногами.

– Не шуми, а то нас услышат, – раздаётся вкрадчивое мурлыканье. Мужское.

Чмоканье, охи и ахи заставляют меня скривить нос. Не нужно быть гадалкой, чтобы понять, чем они там занимаются.

– Все спят. – Легкомысленно заявляет Ира. – Да и что нам сделают? Выпишут штраф? Смешно. – Фыркает блондинка и снова противно хихикает.

Я осторожно приоткрываю дверь раздевалки.

Подглядывать нехорошо, знаю. Но я очень хочу помыться, а эти двое стоят на пути моего комфорта. Всё равно, после того как завтра меня увидят в компании Жданова, больше терять мне будет нечего. Так что, ещё хуже не станет.

Во всяком случае, не хуже, чем перспективы, которые уже во всех красках обрисовало моё воображение.

– Выгонят из школы, как тебе такое? – Голос парня низко вибрирует. У меня от него волоски на коже встают дыбом.

Я одним глазком заглядываю в образовавшуюся щель. И меня будто ледяной водой окатывает. Первое, что я вижу – пепельная макушка мажора, с которым мне предстоит пройти все круги ада в последние месяцы обучения.

Жданов! Дэн – это Жданов!

Вот чёрт! И как меня угораздило нарваться на…

Погодите.

Это ему не место в женском общежитии! И уж тем более в женской раздевалке!

Не знаю, что мной движет в этот момент, но я тут же смело распахиваю дверь и включаю свет. Лампы накаливания издают характерный звук, неохотно освещая пространство.

Макарина и Жданов застывают в неуклюжих позах. Она – полураздетая, со спущенной блузкой до пупа. И Бес – с наполовину расстегнутыми штанами.

Фу, пошлятина!

Я снова кривлюсь, глядя на открывшееся перед глазами бесстыдство. И, прежде чем блондинка и мажор приходят в себя, я воинственно упираю руки в бока и нападаю первой.

– Это что ещё за новости? Вы вообще совесть потеряли?

Жданов приходит в себя первым. Его чёрные глаза загораются животной ненавистью.

Видимо, не рад, что его прервали за приятным занятием.

– Ты чё тут забыла? Потеряйся, пока я не решил, что ты пересекаешь черту, простолюдинка, – выплёвывает он.

На одно краткое мгновение моё сердце пропускает удар. Я уже не так уверена в том, что делаю. Но врождённое упрямство берёт верх, и я не позволяю Бесу запугать себя.

– Так-так-так, – тяну, скрещивая руки на груди и прислоняясь к дверному косяку. Нацепляю на лицо невозмутимую маску, хотя у меня поджилки трясутся. – Я бы на твоём месте сто раз подумала, прежде чем угрожать мне, Жданов. Думаю, Штольц и твои родители будут очень рады узнать о том, как усердно ты занимаешься по ночам… – Я делаю многозначительную паузу и иронично выгибаю бровь. – Учёбой.

Блондинка, прижатая к шкафчикам мощным телом Беса, наконец, справляется с первым шоком и смотрит на меня как на букашку.

– Горина? Какого чёрта тебе не спится? Отбой в двенадцать. – Она нервно поправляет одежду и пытается выбраться из мёртвой хватки Дениса. Но тот словно и не замечает её сопротивления.

– А у тебя, как у старосты, я гляжу, привилегии? – Приподнимаю брови в притворном удивлении.

Ира, которая ни разу за всё время обучения в «Ля Рози» не встречала открытого протеста своим словам, ошарашено открывает и закрывает рот, не находя, что сказать в ответ на мою реплику. И, скорее всего, не ожидая, что я вообще умею разговаривать, а не только молча кивать.

Да-да, помирать, так с песней. Всё равно скоро все узнают, что Елена Горина – не забитая ботанша. И что именно я буду околачиваться в компании Жданова до конца четверти. Так что…

Сгорел сарай – гори и хата.

– Или ты сейчас исчезаешь, или…

– Или что? – Перебиваю Беса, который сейчас рычит не хуже разъярённого хищника. – Я хочу помыться. Поэтому давайте сделаем друг другу одолжение. Я спокойно иду мыться, как и планировала. И великодушно помалкиваю о том, что застала вас тут. А вы ищете себе более уединённое место для своих… утех.

Мой голос на удивление звучит холодно и спокойно. Но это блеф чистой воды. Я надеюсь на то, что нужна Жданову. Точнее, не я, а занятия со мной. И что он поведётся на мой блеф.

Макарина хочет возмутиться, но Бес шикает на неё и та, опустив глаза, притихает. Проходит долгая, невыносимо тяжёлая минута молчания, в течение которой Дэн испепеляет меня взглядом. Каждая его мышца напряжена, как перед прыжком. На скулах играют желваки.

Воздух между нами сгущается. Становится наэлектризованным. На краткий миг мне становится страшно.

Если он сейчас не купится…

– Ты об этом пожалеешь, простолюдинка. – Выплёвывает Жданов, отступая. Проигрывая битву, но не войну, которую я невольно начала сегодня. Сейчас.

Несмотря на это, я тихонько выдыхаю, испытывая жуткое облегчение.

– Но Дэн! Почему?.. – Похоже, слова Беса вводят блондинку в ступор. Она хлопает длинными наращенными ресницами, тупо глядя на него снизу вверх, пока тёмный омут глаз мажора прикован к моему лицу. – Ты спустишь ей это с рук?

Я тоже, если честно, не понимаю, почему Денис отступил, но предпочитаю помалкивать. Итак наговорила столько, что теперь буду ходить и оглядываться…

– Пошли, – басит Жданов, обхватывая Иру за запястье и волоча её за собой на выход, словно куклу.

Видимо, отвечать ей он не считает нужным.

Меня всю передёргивает, когда Бес проходит рядом и специально грубо задевает меня своим плечом. Он источает опасность всем телом, но я заставляю себя оставаться на месте. Не шевелиться. Не показывать хищнику страх. Иначе победа, которая почти у меня в руках, просочится, как сквозь пальцы песок.

– Я так просто это не оставлю. – Бросает мне напоследок предупреждение и скрывается в тёмном коридоре женского общежития.

Я быстро закрываю дверь раздевалки изнутри, приваливаясь к ней спиной. Сердце колотится, как сумасшедшее, и я сползаю вниз. Усаживаю прямо на голый пол. Эмоциональный откат настигает меня внезапно, так же, как и резкое падение адреналина. Всё тело начинает трясти, будто в лихорадке.

Что же я наделала?

Глава 3

На парту прямо перед моим носом приземляется чужая сумка. Чёрная. С кучей непонятных цветных нашивок и значков. Я отрываю взгляд от учебника и поднимаю глаза вверх.

Мрачная морда Жданова вызывает желание застонать в голос, но я сдерживаюсь.

– Уроки кончились, простолюдинка.

– Тебя здороваться не учили? – Скептически выгибаю одну бровь.

Мы мгновенно привлекаем внимание всех, кто остался в классе после звонка. К сожалению, одноклассников, родившихся с золотой ложкой во рту, оказывается больше. И они тут же начинают пожирать меня ненавистными взглядами. Особенно девушки.

– Ты забыла по уговор? – Бес отвечает вопросом на вопрос. Его раскатистый голос эхом разносится по всему классу.

– А потише никак? – Цежу сквозь зубы и прикрываю лицо книжкой. Сдерживать настоящие эмоции, сокрытые под привычной маской «серой мышки», становится тяжелее с каждой секундой.

Жданов усаживается на парту и склоняется так, чтобы заглянуть в учебник, которым я прикрываюсь.

– Не вижу смысла скрывать, все и так скоро узнают. – На удивление, голос мажора звучит чуть тише. – Это что? Алгебра? Она же завтра.

– А когда я, по-твоему, должна делать уроки? Мне теперь каждый день придётся тратить на твою персону минимум два часа своего личного времени! – Возмущённо. – И вообще, слезь! Ты мне мешаешь. Два задания осталось.

– Штольц драпает в пять. – Рукава белой рубашки парня закатаны до локтей, демонстрируя сильные руки с выступающими венами на них и дорогие швейцарские часы на левом запястье. Бес иронично косится на них. – У тебя совсем плохо с алгеброй, простолюдинка. Как ты собираешься заниматься со мной минимум два часа, если уже половина четвёртого? Да и вообще, как с такими познаниями в математике тебя допускают до олимпиад?

Жданов откровенно издевается, поэтому я давлю в себе оправдания, готовые сорваться с языка, и упрямо поджимаю губы. Чтобы ничего не вырвалось ненароком.

Одноклассники начинают громко шептаться. Создаётся впечатление, что они делают это специально, чтобы их услышали. Бес ждёт моей реакции, скрещивая руки на груди и беспокойно качая одной ногой в воздухе. Мрачнеет, когда понимает, что ответа так и не дождётся.

И решает спустить всех собак на одноклассников:

– Чего уставились? Проваливайте! У нас тут приватные занятия с Гориной. – Гаркает на шушукающихся.

Те неприлично вылупляются на нас, но команду Жданова «проваливать» выполняют автоматически. Начинают быстро собирать личные вещи и запихивать их в рюкзаки, то и дело беспокойно поглядывая на хмурого Беса.

– Ненавижу сплетников. – Цокает Денис, когда за одноклассниками закрывается дверь и мы остаёмся наедине.

Я за это время успеваю решить оставшиеся два задания. И преисполниться в мысли, что моя спокойная жизнь закончилась в этот самый момент.

– Может, наймёшь мне охрану? – Подпираю рукой подбородок и скучающе смотрю на Жданова снизу вверх.

Точнее, стараюсь скрыть за скучающим выражением лица страх и волнение, поселившиеся в груди и вынуждающие конечности леденеть от предстоящих мрачных перспектив.

– Я твоя охрана, – басит мажор, выглядя при этом максимально сурово.

– А от тебя меня кто охранять будет? – Спрашиваю на полном серьёзе.

Бес слезает с парты и усаживается на соседний стул. Копирует мою позу, подпирая подбородок рукой, и ехидно выдаёт:

– Не будешь провоцировать, как вчера, останешься целёхонька.

– Ясно, – закатываю глаза.

На сей раз, мой голос по-настоящему безразличен. Видимо, где-то внутри я уже смирилась со всеми предстоящими проблемами. И чем похуже.

Цель оправдывает средства, говорите? А вот неправда! Но я очень надеюсь, что мои мучения будут стоить того.

Устав препираться, молча достаю из рюкзака конспекты и учебники для занятий с Денисом. Прячусь от него за длинными волосами, ниспадающими вдоль лица. Но чем больше я пытаюсь закрыться от парня и отодвинуться как можно дальше, тем сильнее ощущаю, что моё тело покалывает от чужого пристального взгляда.

Мне хочется отсесть. Или убежать. Сидеть вот так вот близко, рядом, оказывается, очень неловко. И отчего-то я испытываю смущение.

Смущение?!

Это сильно шокирует меня. Настолько, что я словесно кидаюсь на Беса, инстинктивно понимая, что лучшая защита – нападение.

– Чего тебе Жданов? – Мои щеки начинают гореть.

Мажор не отвечает. Сверлит своими тёмными провалами глаз, которые вкупе с высветленными набело волосами смотрятся неожиданно органично. И даже очень привлекательно.

Боже, и о чём я думаю? Это же Жданов!

Молчание затягивается. Я вскидываю брови, кидая последний вопросительный взгляд на Дениса. Сердце неистово бьётся о грудную клетку, оглушая меня. Смущение сменяется злостью, когда я вдруг понимаю, что Бес просто забавляется. По-своему достаёт меня.

Наверняка, это своеобразная проверка на вшивость!

Я уже намереваюсь встать и уйти, не желая играть в странные игры с богатеньким и избалованным мальчиком, когда моих ушей достигает его мягкий, вкрадчивый бас:

– Знаешь, – заинтересованно склоняет голову на бок. На красивое лицо мажора падают пряди волос, выбившиеся из зачёсанной назад причёски. Что делает его ещё более привлекательным. – А ты очень даже ничего. Миленькая.

Рука Дениса тянется к моим волосам и нагло, бесцеремонно касается их. Он отодвигает в сторону длинную прядь, открывая моё лицо, и осторожно заправляет её за ухо.

Я теряюсь от неожиданности, а потом краснею ещё больше.

– Р-руки убери! – Отбрасываю от себя его наглую лапу. – Ещё раз так сделаешь, и будешь заниматься со своими репетиторами!

– Тоже мне, угроза, – фыркает блондин и откидывается назад. – У тебя нет выбора.

– Выбор есть всегда, – бурчу на автомате.

– Хочешь сказать, что тебе не страшно лишиться бюджетного обучения? Ты ведь всего в шаге от достижения своей простолюдинской мечты.

– Страшно! – Честно восклицаю в ответ. В этот момент мои глаза горят пламенем, я уверена в этом. На лице Беса появляется растерянное выражение. – Но, поверь мне, унижаться перед тобой я не собираюсь! Со мной и похуже ситуации случались. Выберусь. Так что держи себя в руках, иначе тебе придётся искать ещё и хорошего травматолога.

Стоит мне закончить, Жданов запрокидывает голову назад и начинает хохотать. Заливисто так. Словно я рассказала ему смешную шутку, не иначе.

– У тебя точно все дома? – Уточняю хмуро.

– Понятия не имею, – пожимает плечами, отсмеявшись. – Надо позвонить и уточнить.

– Очень смешно. Доставай учебники, хватит ерундой заниматься. – Командую я. И приправляю небольшой мотивацией. Для нас обоих. – Иначе Штольц нас живьём съест. Всего час остался.

– И кто же в этом виноват?

– Ты!

– Женщины…

Бес закатывает глаза и лезет в сумку. Достаёт одну единственную тетрадь на девяносто листов и плюхает её перед собой. Пролистывает первые страницы, на которых изображены формулы, абстрактные рисунки на полях и переписки с кем-то. Затем невозмутимо переворачивает тетрадь и открывает страницы с самого конца. Но они тоже оказываются изрисованными всякой белибердой.

Жданов поворачивается ко мне и смотрит так, словно я могу решить его проблему. Но когда помощь в моём лице не приходит, пожимает плечами.

– Значит, сегодня занимаемся устно. Начнём с литературы? – На лице мажора расплывается приторная улыбочка.

Я вздыхаю.

Это будет слишком тяжело.

***

Штольц была слишком занята, поэтому быстро задала Денису парочку вопросов, на которые тот успешно ответил, и отправила нас восвояси. Даже мой отчёт слушать не стала, выглядя очень довольной моими успехами в обучении Беса.

Но зря она не стала слушать мой отчёт, потому что рассказать ей было что.

Жданов оказался силён в классической литературе. Я вообще не понимаю, зачем с ним нужно заниматься при таком уровне знаний!

– В какие игры ты играешь?

Мы останавливаемся у тех самых шкафчиков в коридоре, к которым я в прошлую пятницу на эмоциях пришпилила мажора. Бес иронично оглядывает место «преступления», вероятно, думая о том же.

– О чём ты?

С первого взгляда и не скажешь, что Денис притворяется. Блондин хмурится, глаза шире обычного, словно он действительно не понимает, о чём я говорю. Но я всем нутром чую, что парень абсолютно неискренен. Более того – издевается, прекрасно понимая, что уровень его IQ гораздо выше, чем он всем демонстрирует.

– Ты знаешь о чём, – понижаю голос.

– Понятия не имею.

Бес хмыкает, поворачивается ко мне спиной и подходит к своему шкафчику. Открывает его, выуживая оттуда футбольную форму.

Да, Жданов ещё и капитан футбольной команды. Если бы мы учились в американской школе, то он претендовал бы на ту самую роль спортсмена красавчика с низким уровнем ответственности и интеллекта.

Вот только, кажется, он всех ввёл в заблуждение. И меня в том числе.

– Зачем тебе дополнительные занятия? Ты ведь и без меня можешь сдать все экзамены на «отлично». – Произношу спокойно. И максимально тихим голосом.

Блондин ехидно ухмыляется, не глядя на меня. Но когда он оборачивается, выражение его лица слишком невинное. Что только подтверждает мою теорию.

– Много вопросов, простолюдинка. Поменьше напрягай мозг, а то рано состаришься. Да и спать плохо начнёшь. Не забивай свою головушку ненужными тебе мыслями. Просто выполняй свою работу. И получишь приз в конце.

Ну, вот он и спалился.

– А какой приз ждёт тебя в конце? – Опираюсь плечом о шкафчики и скрещиваю руки на груди. Вглядываюсь в его лицо, ища в нём малейшие изменения. Анализируя невербальный язык тела.

Это всё начинает напрягать. Здесь явно есть какой-то скрытый мотив.

Осталось только выяснить какой.

– Я сдам экзамены на «отлично», благодаря тебе, Горина. Разве может быть приз лучше этого? – От слащавой улыбки, которой меня одаривает Жданов, начинает подташнивать.

Он явно издевается.

– Ты можешь быть серьёзен хотя бы минуту?

– Дай подумать. – Денис делает вид, что на мгновение задумался. – Нет! Не могу. А теперь извини, но мне пора на тренировку. Ребята ждут.

Бес снисходительно хлопает меня по плечу своей огромной лапищей и собирается слинять. Опять. Но от меня так просто не избавишься.

– Стоять! – Перехватываю мажора за запястье.

Денис офигевает. И останавливается скорее от неожиданности, чем от того, что я такая сильная и смогла затормозить эту почти двухметровую махину.

Касание обжигает, и я быстро убираю руку, пряча её в длинный рукав вязаного кардигана. Несмотря на то, что весна вступает в свои законные права, на улице всё ещё холодно. А в здании – прохладно, хотя работает отопление.

Я ещё та мерзлячка.

– Наш разговор не закончен. – Говорю я, понимая, что мажор ждёт объяснений.

– Закончен. Я так решил.

С его лица слетает клоунская маска. Наружу лезут настоящие эмоции. От них мне не по себе. Его тёмные глаза обдают холодом. Я съёживаюсь под его стальным взглядом. Сильнее кутаюсь в кардиган. Инстинкты подсказывают мне замолчать и не спорить с Бесом. Ведь не зря его так кличут.

Но именно сейчас я решаю проигнорировать зов разума. Мне так хочется прекратить вынужденное взаимодействие с мажором, что это желание затмевает всё.

– Ты не уйдёшь отсюда, пока я не получу ответы на свои вопросы. – Настаиваю я.

Жданов вскидывает брови, глядя на меня, как Слон на Моську.

– Ты так в этом уверена?

Казалось, если бы не замешательство Беса, я бы пожалела о своих словах. Да и выручает то, что он явно не видит во мне угрозу.

А зря. Я могу быть той ещё занозой в причинном месте, если мне это нужно.

– Это всего лишь вопрос времени. Я всё равно узнаю правду. Рано или поздно.

Денис мрачнеет. Черты его лица опасно заостряются. Он в два шага преодолевает расстояние между нами и пришпиливает меня к шкафчикам за спиной. Так же, как и я его недавно.

– Не советую тебе совать свой любопытные носик туда, куда не следует, простолюдинка. – Низко рычит Бес. – Ты забываешься. То, что я выбрал тебя и взял под своё покровительство, не даёт тебе права наглеть. Иначе я могу передумать. Поверь, тебе не понравится.

Мажор медленно качает головой, практически не моргая. Я смотрю в бездну его глаз, замирая от ужаса. Проваливаясь. Меня словно засасывает в этот омут.

Впервые за всё время я по-настоящему пугаюсь.

Вот он – настоящий Бес. Тот, каким я его знаю чуть больше полутора лет. Тот, о ком с опаской шепчутся в коридорах. Тот, про кого ходят жуткие слухи.

Говорят, что он даже мутил с одной из преподавательниц «Ля Рози», а потом жестоко бросил её, опозорив. Не нужно говорить, что после подобного инцидента её уволили?

Я сглатываю ком, образовавшийся в горле. Хочу ответить Жданову, а не стоять так, словно язык проглотила. Но во рту сухо, а язык отказывается шевелиться от страха.

– Хорошая девочка. Сразу бы так. – Хрипит блондин. – По глазам вижу – вспомнила, что играть с огнём опасно.

Лицо несносного мажора так близко, что я чувствую его дыхание на своей коже. Чувствую его запах. Странный. Древесный с нотками чего-то горького, словно я понюхала шерсть дикого животного.

– Отодвинься. – Только и могу выдавить из себя. Упираюсь ладонями в каменную грудь и пытаюсь оттолкнуть от себя Дениса. Но мажор даже и не думает поддаваться.

– Ты же так хотела внимания. Старательно выводила меня из себя. А теперь в недотрогу играешь?

Бес опасно улыбается одним уголком рта. Его глаза злые. С ноткой безумия на дне.

– Прекрати это! – Выкрикиваю я, когда блондин начинает наклоняться к моим губам. Закрываю глаза. Отворачиваюсь и начинаю неистово стучать кулаками по груди парня.

Тот лишь высмеивает мои жалкие попытки. Но, в конце концов, отступает назад. Сам.

– Надеюсь, ты хорошенько выучишь сегодняшний урок, простолюдинка. – Жданов перекидывает спортивную сумку через плечо. Смотрит на меня снисходительно. Сверху вниз. Но, кажется, немного успокоившись.

Зато теперь я доведена до крайности. Мои руки и тело дрожат от испуга. Нижняя губа трясётся. Я вот-вот заплачу.

Ещё ни разу в жизни меня так не унижали. Мне всё время удавалось оставаться незамеченной. Притворяться той, кем я не являюсь, давя в себе дерзкие порывы характера, потому что знала, к чему это приведёт.

Вот к этому…

– Чао, детка. – Хмыкает Бес, прежде чем уйти в сторону спортзала.

Стоит ему скрыться за поворотом, как я срываюсь с места и со всех ног бегу в сторону женского корпуса. Прячу слёзы, укрываясь широким рукавом кардигана. Но это не спасает. Я чувствую на себе чужие взгляды. Нас со Ждановым заметили. Мы привлекли к себе внимание.

Точнее – он привлёк.

Сегодня – мой последний спокойный день в «Ля Рози». Реакция Беса была как негласная команда «фас» его шавкам.

С этой секунды охота на меня объявлена открытой. Травля началась.

Глава 4

Разрисованная парта – первое, что бросается в глаза, стоит подойти к своему месту. Неприличные эпитеты и рисунки – только начало. Я прекрасно это понимаю, поэтому невольно стараюсь стать меньше. Незаметнее.

Однако теперь это вряд ли поможет. Слишком поздно.

«Так может попробовать дать им отпор?» – Возникает логичный вопрос в голове. И тут же проносится ответ: «Нет… Я сделаю только хуже…»

Лучше пока не нарываться. Через пару дней всё должно улечься, если я и дальше буду тише воды, ниже травы. Я прекрасно помню, что было с теми, кто пытался постоять за себя…

У меня мороз по коже, когда я вспоминаю об этих людях и о том, что с ними делали.

Мажоры – хуже озлобленных животных. Они невероятно жестоки, потому что уверены в своей безнаказанности. Справедливости в стенах «Ля Рози» просто не существует. Если ты из бедной семьи и хочешь хорошее образование – приходится чем-то жертвовать.

Сегодня шесть уроков. И все шесть уроков мне в спину прилетают скомканные бумажные шарики. Это не больно, но то, что учителя стоически не замечают гнусные смешки с задних парт и кучу бумаги у моих ног – лишнее подтверждение тому, что школа в ежовых рукавицах мажористых школьников.

А точнее, преподавателям затмевают глаза деньги их родителей.

Как же я всё это ненавижу…

Конец занятий я жду с ужасом. Мне даже не с кем поделиться своими страхами. Не с кем дойти до женского корпуса и закрыться в своей комнате. Так сложилось, что в одиннадцатом «А» лишь трое бюджетников: я, Виктор и Алина.

Алина на побегушках у Ирины и её золотой компании, а Витя – дэд инсайд. Ни с одним из них у меня общение не сложилось. По очевидным причинам. Да и быть одной мне было выгоднее. Проще. До того момента, как в мою жизнь ворвался Денис Жданов и внёс смуту одним лишь своим присутствием в ней.

Наши миры не должны были пересекаться. Ни по каким причинам. А то, что они пересеклись – это повод задуматься в какие игры играет Бес. И чего хочет добиться на самом деле. Я не успокоюсь, пока не выясню истинные причины. Потому что в итоге пострадаю только я. Мажор со всех сторон окажется в плюсе.

Буллинг – меньшее из всех проблем, что меня ожидают до выпускных экзаменов. Я не идиотка, чтобы наивно полагать, будто мне действительно выпал шанс на счастливое будущее. Лотерейный билет. Всё происходящее – одна большая мышеловка. И она захлопнется, как только я, мышка во всей этой истории, накинусь на сыр.

О Бесе ходят разные слухи. Он – головная боль всего «Ля Рози». Главный хулиган и нарушитель спокойствия. А ещё Бес любит играть в «кошки-мышки». Как с той учительницей, которая никак не выходит у меня из головы.

Что-то не даёт мне покоя во всей этой истории. И я чувствую, как только докопаюсь до истинной причины, то пойму, почему на этот раз мажор выбрал той самой «мышкой» меня.

Звенит звонок. Для меня мелодия – сродни сирене в «Сайлент Хилл». Каждая мышца в теле напрягается. Нервы натягиваются до предела. В горле пересыхает.

Я не знаю чего ожидать.

Решат ли мажоры помариновать меня в соку собственного страха? Или наоборот, начнут с жести?

Я надеюсь на первое. Тогда у меня будет время придумать план. Подготовиться. Неизвестность страшит. Заставляет становиться параноиком.

Я осторожно оглядываюсь по сторонам. Все заняты своим делом, словно не они шесть уроков подряд исподтишка доставали меня. Словно не они посмеивались над вульгарными шуточками в мою сторону, делая вид, будто не знают, что я их прекрасно слышу.

Это лишь больше настораживает. Они точно что-то задумали.

Я нацепляю маску безразличия на лицо, хотя мои чувства обострены до предела. Встаю из-за парты. Собираю тетради и учебники в рюкзак. Перебрасываю его через плечо и обычным шагом направляюсь к выходу.

Никто не мешает мне. Не кричит вдогонку. Не караулит в коридоре.

И лишь на полпути к женскому корпусу я понимаю, что забыла о занятиях с Бесом. Эта мысль заставляет остановиться прямо посреди коридора. Инстинкт самосохранения требует, чтобы я делала ноги, как можно скорее. Пока есть шанс спрятаться ото всех.

Но, как бы мне ни хотелось сбежать к себе в комнату, нужно вернуться. Вернуться и провести чёртовы дополнительные вместе с Денисом.

Я роняю лицо в ладони, сложенные лодочкой. С силой провожу ими вверх, топя пальцы в волосах. Лохматя их.

И подпрыгиваю на месте от испуга, слыша:

– Хотела сбежать? Ай-яй-яй, Горина. – Цокает языком Жданов. – Я думал, ты не такая, как обычные простолюдинки.

– Я не сбегала, а шла переодеться.

Я не умею врать. Щеки сейчас наверняка пунцовые и выдают меня с головой. Но, благо, Бес стоит за спиной и не видит моего лица.

Коридор внезапно становится абсолютно пустым. А те, кто шёл в нашем направлении, начинают сворачивать на ближайшем повороте, завидев Жданова на горизонте.

– Тяжёлый денёк? – Ехидно интересуется блондин и обходит меня по кругу. Обычно хищники точно также кружат вокруг жертвы. Решают, сожрать добычу сейчас или немного поиграть с ней.

– Ты даже не представляешь насколько.

Мы оба понимаем, что Жданов прекрасно осведомлён обо всём. Более того – он и является зачинщиком происходящего. Но мне приходится поддерживать его игру.

– Да ладно тебе, это ведь цветочки, – склоняет голову на бок и прищуривается. – Сомневаюсь, что ты не в курсе, что такое настоящая травля простолюдинов.

– Зачем вы это делаете? – Вопрос вырывается сам собой. Я смотрю на блондина и не могу поверить, что такой с виду прекрасный человек может быть самым настоящим монстром.

Главарём всех монстров.

– Если ты не заметила, в пансионе очень скучно. Народу нужно развлекаться, иначе все с ума сойдут. Вот и пускаемся во все тяжкие, – безразлично пожимает плечами Жданов, словно травля обычных людей нечто само собой разумеющееся.

Внутри меня начинает закипать гнев от несправедливости. От вседозволенности мажоров. От того, как они с лёгкостью уничтожают чужую волю. От того, как они без зазрения совести разрушают чужие судьбы.

Ладони сжимаются в кулаки. Я с силой зажмуриваюсь, лишь бы не ляпнуть чего-нибудь, за что потом буду отвечать. Дышу, словно загнанный зверёк. Сосредотачиваюсь на собственном сердцебиении и медленно считаю до пяти.

– Что за лицо, Горина?

Мажор подходит вплотную. Хватает меня за подбородок и дёргает вверх, заставляя посмотреть в глаза собственным страхам. Я отвечаю на вызов. Распахиваю веки и смотрю на Беса со всей ненавистью, что кипит в крови и требует выхода.

– Когда-нибудь ты поплатишься за всё, что сделал, – выплёвываю я.

– Не тебе меня судить, котёнок. Спрячь свои коготки до лучших времён. Они тебе ещё пригодятся. – Блондин подмигивает мне, ни капли не тронутый яростью, которой были пропитаны мои слова.

Это задевает ещё больше.

– Ненавижу тебя.

Фраза звучит очень тихо. На грани слышимости. Но каким-то чудесным образом Бес слышит меня. Его взгляд скрещивается с моим. На красивом лице появляется холодная улыбка.

– Этот бунтарский взгляд… – Тянет Жданов и цокает языком, продолжая глумиться. – Тем интереснее будет тебя ломать, киса. Зря ты просто не подчинилась.

– Никогда.

Денис вскидывает тёмные брови.

– Разве плохо живётся Алине? Дружит с Иришкой и её подружками, никто над ней не издевается. Подумаешь, иногда пишет за неё конспекты и делает домашние задания. Малая кровь – согласись?

– Каждый выживает, как может.

– Считаешь себя лучше Алины? – Кидает провокационный вопрос.

Я осекаюсь.

– Нет, но…

– Значит, считаешь.

– Тебе нужны дополнительные или ты пришёл сюда жизни меня учить? – Снова начинаю злиться.

– Одно другому не мешает. – Бес разводит руками, после чего небрежно засовывает их в передние карманы брюк. – Посмотрим, как ты запоёшь через недельку, Горина. Пошли. – Командует он и указывает на ближайший свободный класс.

Не оглядываясь, пойду я за ним или нет, мажор скрывается за дверью. Я даю себе пару секунд перевести дух. И только после этого захожу внутрь.

Это оказывается огромной ошибкой, потому что стоит мне сделать несколько шагов, как за спиной щёлкает замок.

Я вцепляюсь в лямку рюкзака. Кожа покрывается холодным потом, а в груди застывает немой крик. Биение сердца гулким эхом отдаётся в ушах, мешая и дальше слушать, что происходит у меня за спиной.

– Чего так напряглась? – Хмыкает Бес, опёршись о дверной косяк.

– З-зачем…

Язык заплетается. В голове проносится куча самых ужасающих исходов. Но реальность оказывается прозаичнее.

Жданов попросту продолжает играть в игру «запугай Елену Горину до потери сознания».

– Чтобы не мешали. На тебя охота открыта.

Парень отлепляется от стены и усаживается за последнюю парту. Кивком головы указывает мне на место рядом с собой. Носок его ноги нетерпеливо постукивает о пол, пока он наблюдает, как я заторможено плетусь к нужной парте.

Жданов окончательно меня запутал.

Он точно начал травлю. Я знаю, что у мажоров есть специальная группа в социальных сетях, где они узнают всю актуальную информацию. Даже если пост писал не он – многие видели нашу ссору вчера. Сплетни быстро разлетаются. И то, что происходило на уроках – с его позволения.

Плюс ко всему, Бес продолжает вести себя так, словно ему нравится смотреть на мои мучения. Его слова и циничный взгляд на жизнь тому подтверждение. Выживает сильнейший – вот философия Жданова.

Но при этом он…

Защищает меня?

Стрясу головой, чтобы выбросить глупые мысли.

Что за бред… Единственное, что волнует Беса – это он сам. В данном случае – собственный покой. Видимо, его бесит вся эта шумиха вокруг меня. Либо он предпочитает издеваться над жертвами тет-а-тет.

– Я не понимаю… – Говорю я, выуживая из рюкзака конспекты и учебники. – На чьей ты стороне?

– На своей, – хмуро отвечает блондин.

– Волк-одиночка? – Нервный смешок.

– Что-то вроде того.

Он пожимает плечами и всем своим видом демонстрирует, что разговор на эту тему окончен.

– С чего начнём сегодня? Надеюсь, не забыл тетрадь? Алгебра самая тяжёлая, так что…

Вместо ответа Жданов жестом фокусника достаёт из-за пазухи новую тетрадку и шлёпает её на парту.

– Довольна? – Морщит нос. – Я просил дополнительные, а не нравоучения няньки.

– А я думала, что на занятия будет приходить взрослый адекватный выпускник, а не первоклашка, – парирую.

Денис внезапно начинает хохотать.

– Один-один, простолюдинка.

В классе стремительно темнеет. Два часа пролетают, как один миг. Кажется, что дополнительные занятия – единственное время, когда мы с Бесом оба зарываем топор войны.

Тем больше моё изумление.

Мне всегда казалось, что Денис Жданов – неуч и разгильдяй. Но на самом деле мажор начитан и много знает. Да, он не силён в стандартных теоремах и правилах русского языка, которые нужно зубрить. Зато в логике и дедукции ему не откажешь.

– Время, – напоминает блондин, кидая взгляд на свои ролексы. – Кстати, сегодня ты сама идёшь к Штольц. Мне нужно будет уехать.

– В смысле? Ученикам же запрещено покидать территорию школы в будние дни.

– Это будет нашим маленьким секретом, – подмигивает Бес. – Скажи, что у меня живот скрутило, и я отправился в медпункт. Если начнёт возбухать, я сам с ней потом поговорю.

– Я не собираюсь тебя прикрывать, – хмуро заявляю, поднимаясь с места.

– Правда? А как же ответная благодарность? – Нотки сарказма заполняют пространство, эхом отлетая от стен.

– За что?

– За то, что не отдал тебя на растерзание волкам.

– Я тебя об этом не просила.

– А я тебя не спрашивал, когда сказал, что нужно будет прикрыть меня перед Штольц. Не расслабляйся, простолюдинка. И не обманывайся моим хорошим настроением.

Я испускаю тяжкий вздох и закатываю глаза к потолку.

– Тогда пусть твои шавки до завтрашнего утра меня не трогают, – решаю воспользоваться его настроением и наглею по полной.

Бес около минуты изучает меня взглядом исподлобья. Я не смотрю на него, но чувствую, как моё лицо прожигает тёмная бездна его глаз. В это время бездумно вырисовываю круги на полях ручкой в ожидании вердикта Жданова.

– Хорошо, – басит в конце концов.

– Хорошо? – Переспрашиваю от удивления.

– Хочешь, чтобы я передумал? – С силой трясу головой из стороны в сторону. – Тогда потеряйся в течение пяти минут.

Не желая испытывать удачу, за минуту собираю все свои вещи и вылетаю из класса. Уже спустя пять минут рапортую Штольц о проведённых занятиях. На вопрос, что с Денисом, отвечаю заготовленной фразой-враньём. Ожидаю целый допрос с пристрастием, но кроме недовольно поджатых губ директриса ничем не выдаёт своё негодование.

– Вы молодцы. Иди к себе, – устало произносит Наталья Николаевна, поправляя очки. – С Денисом я сама завтра разберусь.

Ура! Пусть Жданов лично огребает за свой побег.

Уже у дверей меня вновь настигает голос Штольц:

– Завтра я буду до семи, так что можете не торопиться.

Киваю, прощаюсь с женщиной и спешу скрыться в корпусе женского общежития.

Невероятно, но до самого утра меня действительно никто не трогал и даже не смотрел в мою сторону.

Глава 5

А вот утром начался второй круг ада.

Просыпаюсь от того, что мне на лицо ложится чья-то прохладная ладонь с тонкими пальцами. Я инстинктивно вскрикиваю, но препятствие в виде чужой руки глушит мои вопли.

– Тихо! Мы ведь не хотим разбудить весь корпус, так ведь?

Макарина. Она сидит на моей кровати и разговаривает вполголоса. Это она закрывает мне рот ладонью. Напротив, там, где должна спать Нина, сидят ещё две незнакомые мне девушки. Наверное, десятиклассницы.

За окном едва брезжит рассвет. Он окрашивает горизонт в ало-сиреневые оттенки. Солнце ещё не вышло. Пейзаж показался бы красивым, если бы не мрачное пробуждение, которое обеспечила мне Ира.

– Где Нина? – Хмурюсь я, пытаясь унять бешено бьющееся сердце, успокоиться и взять себя в руки.

– Ты лучше о себе заботься, дорогуша, – фыркает блондинка и, наконец, убирает руку от моего рта. – Сейчас ты встаешь без лишних движений и идёшь за нами. Попробуешь выкинуть что-нибудь, очнёшься вне стен «Ля Рози» в грязном подвале. Я ясно выражаюсь? Кивни, если поняла меня и будешь паинькой.

Я сглатываю. Перспективы явно не радужные. Причём со всех сторон. Выбора у меня, похоже, нет. С тремя я точно не справлюсь. А если будет драка, и я чудом выйду из неё победительницей, то завуч по воспитательной работе точно не встанет на мою защиту.

Обложили со всех сторон…

Я киваю. Макарина растягивает губы, накрашенные вычурным розовым блеском, в довольной улыбке.

– Я пойду первая, ты – вторая. Кира и Саша – замыкают нашу процессию.

Две девочки, вальяжно развалившиеся на кровати Елисеевой, кратко кивают Ире. Я с отвращением кошусь на них, даже не пытаясь скрыть презрение во взгляде.

Ни дать, ни взять шавки. Как же меня воротит от всей этой школы и её негласных правил.

Я поднимаюсь с кровати, чтобы переодеться, но Макарина шикает на меня:

– Идёшь так.

– Но я же замёрзну.

Это вряд ли будет аргументом для Иры, но попытаться стоит. Как со Ждановым вчера.

– Это твои проблемы, – скалится девушка и выходит из комнаты первая.

Я успеваю только надеть тапочки, которые оставила вечером под кроватью, после чего меня грубо толкают в спину десятиклассницы.

– Поторапливайся, – шипит тёмненькая. У неё засаленные волосы, собранные в пучок, и неприятное лицо с тонкими губами и крупным носом. – Не заставляй меня тащить тебя взашей.

– Я пойду сама. – Мой голос вибрирует от злости.

И страха, который я давлю в себе.

Девушки долю секунды всматриваются в моё лицо. В мою позу со сжатыми в кулаки ладонями. И нехотя отступают.

Маленькая, но победа.

Мы выходим в коридор. Макарина от нетерпения жуёт губы. Завидев нас, он дёргает головой, указывая направление, куда нам нужно следовать. Пансион словно вымер в пять утра. Ни единого звука или шороха. Только гнетущая тишина.

В «Ля Рози», помимо основных предметов на которые делается упор, хорошо развиты спортивные секции. Насколько я знаю, Макарина отлично играет в волейбол. Я же предпочитаю плавание. Но сейчас бассейн закрыт на реконструкцию, поэтому вечера будней я провожу у себя в комнате, читая книги.

Судя по всему, мы идём как раз таки к спортивным корпусам. А если быть точнее, в спортзал, где девушки занимаются волейболом.

У меня плохое предчувствие на этот счёт.

Я скрещиваю руки на груди, чтобы хоть немного согреться. Утро выдалось прохладным, а я в одних шортиках и маечке. Нос замерзает первым. Тело следом за ним и меня начинает потряхивать.

Как бы простуду не подхватить. Но сейчас – это меньшее из зол. На самом деле то, что подготовила для меня Ирина Макарина, будет намного хуже, чем обычная простуда. И я даже не сомневаюсь, что это будет очередное издевательство.

Думать, как выйти сухой из воды, придётся быстро. А ориентироваться – на месте. Но, к сожалению, импровизация не одна из моих сильных сторон.

В спортзале ещё холоднее. Наши шаги эхом отлетают от стен, давят на уши, отсчитывая минуты до того, как начнётся представление-сюрприз, которое Макарина для меня приготовила. Я же в это время задаюсь вопросом, куда делась вся охрана, которая должна дежурить на посту.

Словно читая мои мысли (или же взгляд, который я кинула на пост охраны, был слишком красноречивым), Ира самодовольно произносит:

– Бутылочка дорогого коньяка творит чудеса. Двадцать лет выдержки и мужик готов душу продать. Ну, а в нашем случае, закрыть глаза на девчачьи забавы, – щурится блондинка. Она останавливается посреди спортзала, раскидывает руки в стороны и продолжает с ехидной улыбкой. – Я решила, что учить тебя уму разуму обычным способом как-то скучно. – Макарина склоняет голову на бок и корчит притворную гримасу грусти. – Поэтому я дам тебе шанс отделаться малой кровью. Если ты, конечно, обладаешь достаточной смекалкой и ловкостью.

Я и десятиклассницы тоже останавливаемся. К ознобу добавляется нервный мандраж и меня уже не просто потряхивает, а трясёт, как в припадке. Естественно, это не укрывается от Иры.

– Уже струсила? – Блондинка окидывает меня ироничным взглядом с ног до головы и презрительно кривится. – А такая смелая была позавчера, когда помешала нам с Дэном.

– Это вы мне помешали спокойно принять душ, – огрызаюсь я, стуча зубами. – Так всё это представление только ради того, чтобы проучить меня за ту выходку?

Ира меняется в лице. В одно мгновение. Будто маска слетает. Злость уродует красивые черты лица девушки, которые в спокойном состоянии мягкие и плавные. Красота Макариной становится поистине страшной. Даже безумной.

Она подлетает ко мне, хватает меня рукой за щёки, больно сжимает их и резко подтягивает к себе. Я охаю, едва успевая выровнять запутавшиеся ноги, чтобы не упасть.

– Не смей мне дерзить, паршивка, – в меня летит её слюна, и я щурюсь. Надо беречь глаза. – Запомни простую истину: не открывай свой поганый рот, пока не разрешили! Тварь!

Макарина со всей силы отбрасывает меня в сторону. На этот раз я не успеваю откорректировать своё падение. Всё происходит слишком быстро. Слишком неожиданно. Перемены в настроении Иры для меня слишком внезапны, как вспышки.

Я падаю на пол и больно ударяюсь бедром. Ушибаю руки, которые выставила перед собой, чтобы не вписаться в пол лицом. Мне так больно, что в ушах начинает звенеть. Я прикусываю щеку изнутри, чтобы не закричать.

– Это только начало, – выплёвывает Макарина. – Сейчас ты познакомишься с чемпионкой по волейболу. А девочки на тебе потренируются. Они очень хотели попасть в мою сборную.

Я с ужасом замираю, наконец, понимая, что задумала Ира. Вскидываю голову, но уже поздно что-то делать. Даже пытаться бежать и прятаться – нога ноет так сильно, что я вряд ли смогу нормально встать на ноги. Просить о помощи некого. Это конец.

– Кира, неси мой мяч. А ты, гадина, готовься. Игра начинается!

Девушки обходят меня с двух сторон. Саша и Кира занимают позицию за моей спиной. Ира так и остаётся стоять передо мной. Я, видимо, вместо сетки. В руках тёмненькой – Киры – мяч Макариной. Тот самый. Знаменитый. Без него блондинка никогда не выходит на соревнования.

Кира зло усмехается, когда я бросаю на неё взгляд, и начинает разыгрывать мяч. Каждый его удар об пол предзнаменовывает боль, что меня ждёт. Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, готовясь. Конечно, к такому никогда не будешь готова, но…

Бросок оказывается слишком неожиданным. Я едва успеваю перекатиться в сторону, собирая всю пыль с холодного пола, который ещё не успели помыть уборщицы с утра. Макарина ловит мяч и довольно смеётся.

– Всё-таки ты не совсем дура. – Блондинка подбрасывает мяч в воздух и снова ловит его, играясь. – Как догадалась, что будем играть в вышибалы?

Я позволяю нервному смешку слететь с моих губ. Какая-то тёмная часть меня вылезает наружу, ещё больше подначивая и без того безумную мажорку.

– А ты думала, что Жданов выберет дуру для индивидуальных занятий?

Улыбка слетает с лица Иры. Она с силой сжимает мяч в руках. Я пользуюсь временной передышкой и пробую подняться на ноги. Тяжело. Больно. Но у меня получается. Ушиб на левой ноге ноет. Криво, косо, но я всё же стою. Значит, не всё так плохо.

Или это попросту адреналин. А когда начнётся откат… Надеюсь, к тому времени хоть кто-нибудь в этой проклятой школе проснётся!

Макарина смотрит на меня исподлобья. С прищуром. Ждёт, что я скажу дальше. Наверное, она, как энергетический вампир, питается отрицательными эмоциями.

А я, видимо, мазохистка, потому что продолжаю, злорадно ухмыляясь:

– Что? Не можешь смириться с тем, что тебя променяли на такую мышку, как я? На простолюдинку?

Пусть я не могу причинить ей физическую боль. Но могу дать сдачи морально. А это всегда на порядок больнее.

– Заткнись! – Визжит Ира, жмурясь и тряся головой. – Заткнись, мерзкая страшила!

Слова не просто задели её. Они попали по самому больному – по её самолюбию. В десяточку.

– Она просто провоцирует тебя! Не ведись, Ира! – Доносится с противоположной стороны спортзала.

За всё время Саша впервые заговорила. Её голос мягок, несмотря на нестандартную внешность: светловолосая девушка коротко стрижена под мальчика, и такая же высокая. Он совсем не подходит ей. И она это понимает, раз так редко разговаривает. А вогнутые внутрь плечи и сутулость доказывают то, что девушка комплексует не только на этот счёт.

Меня передёргивает изнутри.

Макарина знает, как искать тех, кто будет выслуживаться перед ней, лишь бы получить хотя бы небольшую порцию внимания. Неужели эти двое не понимают, что Ира всего лишь обожает, когда перед ней пресмыкаются? Или им попросту всё равно?

Додумать мне не дают. Блондинка приходит в себя. Отходит на несколько шагов назад и встаёт в знаменитую стойку всех подавальщиц.

– Сейчас ты пожалеешь о своих словах, простолюдинка. От моего удара увернуться не получится. – Её глаза сверкают. В них легко читается любовь к садизму.

А я в который раз поражаюсь контрасту внешности. Как со Ждановым. Они оба такие красивые и такие гнилые внутри…

Время бежит, словно в замедлённой съёмке. Я вижу, как Ира подкидывает мяч вверх. Вижу, как подпрыгивает, чтобы усилить удар. Она будет бить сверху вниз. И если Макарина попадёт, в лучшем случае я отделаюсь парочкой гематом. А в худшем – мяч сломает мне пару ребёр.

Удар. Я даже не моргаю, чтобы не пропустить траекторию полёта мяча. Увернуться можно. Для этого нужно чуть-чуть сместиться влево. Но мозг, анализирующий опасную обстановку забывает, что левая нога у меня повреждена. А я уже инстинктивно делаю шаг влево.

К худу это или к добру, но именно поврежденная нога спасает меня от удара. Боль простреливает тело. Я накреняюсь и боком заваливаюсь на пол. Перед глазами всё плывёт. Меня начинает подташнивать. На мгновение я теряю ориентацию в пространстве.

Когда пытаюсь открыть глаза, по ним бьёт свет, который включили по всему периметру. А уже в следующую секунду спортзал заполняет целый хор разномастных голосов. Резкая боль вновь проносится по нервам, вынуждая меня застонать. Я почти теряю сознание от её интенсивности.

Кто-то кричит. Кто-то что-то доказывает. Но среди всего этого гомона я различаю чёткий и низкий бас, обращающийся ко мне приказным тоном:

– Горина, не спать! Слышишь меня? Не смей! Не теряй сознание, пока я не дотащу тебя до медпункта!

– Жданов? – Едва шевелю заплетающимся языком. Но парень разбирает мой лепет.

– Узнала. Уже хороший показатель.

Я не понимаю, прозвучала ли фраза самодовольно или издевательски. Или вообще обеспокоенно. Голова плохо соображает. Да и уверенность в том, что меня на руках несёт именно Бес, небольшая.

Вдруг я вообще потеряла сознание и лежу сейчас на полу в спортзале? А это всё – не больше, чем игра подсознания.

– Горина!

Я и не заметила, что опять начинаю проваливаться в спасительную темноту. Лишь этот назойливый и противный голос продолжает удерживать сознание на поверхности.

– Отстань, – шепчу я. – Зачем ты продолжаешь меня мучить?

Адреналин спал. Откат настигает меня. Тело трясёт, словно в истерике. На глазах появляются крупные капли. Они беззвучно скатываются по щекам. И лишь судорожные всхлипы выдают то, что я плачу. Весь комок из страха, отчаяния, бессилия, злости и ненависти взрывается, проливаясь горькими слезами.

– Потому что ты нужна мне, – доносится тихий ответ.

Наверное, мне послышалось. А если и нет, то вряд ли там притаился романтический подтекст.

Сон вновь утягивает меня в свои сети. Спокойные и уютные. Я не сопротивляюсь. Плыву по течению. И когда уже почти теряю связь с реальностью, этот настырный бас клещами вцепляется в моё сознание, вытягивая его на поверхность.

– Горина! – Злое. Отчаянное. – Не спать, я сказал! Только попробуй, и я устрою тебе настоящую охоту. Обещаю!

Только этого не хватало.

– А разве до этого была не настоящая?

Говорить высохшими и потрескавшимися губами больно. И энергозатратно. Поэтому я бросаю это бесполезное дело. Отмахиваюсь от настырного голоса Жданова и позволяю объятиям мрака принять меня к себе. Укутать. Спрятать от всего мира там, где даже Бес не сможет меня достать.

Глава 6

– И как тебя угораздило связаться с Бесом?

Я смотрю перед собой и не знаю, что ответить. Мы с Ниной далеко не подруги, чтобы я вот так вот взяла и начала изливать ей душу. Но, оказалось, что именно она спасла меня. Вовремя подняла тревогу, не обнаружив меня в кровати, и не побоялась напрямую связаться со Ждановым.

Кстати, как у неё это получилось?

Подозрительно кошусь на брюнетку. Она сидит на своей кровати, сложив ноги по-турецки, и продолжает с любопытством изучать меня. Да так, словно впервые видит. На ней чёрная майка до талии, свободные штаны в тон и кардиган, накинутый сверху. Волосы девушка собрала в высокий хвост, отчего её карие глаза стали ещё более раскосыми.

Елисеева точно не из богатой семьи, иначе её не поселили бы вместе со мной. Тогда зачем она так рисковала ради меня? Да ещё и контактировала именно с Бесом. Напрямую. У неё что, есть его номер? Социальные сети? Вряд ли Нина ворвалась в мужской корпус. Её бы банально не пропустили.

У меня есть только одно предположение на этот счёт…

– Как давно вы знакомы с Денисом?

Довольная ухмылка растягивает губы брюнетки. В этот момент она очень похожа на чёрную кошку, которая гуляет сама по себе.

– А ты не так проста, какой кажешься на первый взгляд.

– То же самое могу сказать о тебе, – возвращаю шпильку.

– Что ж, тогда один-один, – цокает языком Елисеева и подмигивает мне.

У них с Бесом даже фразочки похожи…

– Ну, так? – Подгоняю её с ответом.

– Давай, секрет за секрет? Ты же не думаешь, что я так просто вывалю тебе всю подноготную?

– Договорились, – согласно киваю.

– Кстати, спасибо за пирожки. Вкусные. – Улыбка на лице Нины кажется вполне искренней.

– Рада слышать, хотя у ба другие и не получаются. Обязательно передам ей твой отзыв. – Возвращаю Елисеевой дружелюбную улыбку.

– Ладно, ты у нас на правах пострадавшей, поэтому я начну первая, а ты продолжишь.

Нина прочищает горло и вскидывает задумчивый взгляд к потолку, прикидывая, с чего начать. Поджимает губы, и я впервые за прошедшие девять месяцев вижу её столь эмоциональной. Обычно она – камешек. Ни один мускул на её лице не дёргается, какая бы ситуация ни была.

– Что? – Замечает мой взгляд.

– Ничего, – пожимаю плечами, стараясь не шевелить больной ногой. Это ещё повезло, что гипс решили не накладывать. – Привыкаю к тому, что ты – живой человек.

Елисеева разражается хохотом.

Похоже, мою шутку оценили. Приятно.

– Ты мне нравишься. Надо было раньше с тобой закорешиться. Но ты слишком профессионально играла роль забитой ботанички. А они до ужаса скучные, – понижает голос так, словно сообщает мне величайший секрет, и морщится.

– И это мне говорит человек, играющий роль дэд инсайда, – закатываю глаза и качаю головой.

– Два-два, Горина. Идём вровень.

– Ты будешь рассказывать про Беса или нет?

– Ла-адно, – тянет брюнетка. – Я Дэна с детства знаю. Можно сказать, что мы выросли вместе.

Я поражённо ахаю.

– Стоп-стоп-стоп, – выставляю руки перед собой. – Если ты знаешь Жданова, то…

– Не перебивай, – кривится Нина, – давай, я сначала всё расскажу, а уже потом делай выводы.

– Просто это…

– Слишком шокирующе. Понимаю, – ухмыляется она. – Наверное, на твоём месте, я бы отреагировала также. Но на самом деле всё гораздо прозаичнее. Мои родители вертелись в высших кругах. Пока их не убили во время ограбления. На тот момент мне было восемь. После трагедии я осталась сиротой. Без денег, потому что мелкая ещё была. Оставшееся наследство перешло дяде, папиному брату. Но с одним условием, что тот возьмёт меня под опеку. За десять лет дядя всё проиграл в казино. От наследства ничего не осталось. Как и от родительского дома. А дядя в розыске за долги.