Билет в один конец

Глава 1. Командировка

10 июля 1994 года, Красноярск. Проснувшись утром, Федор Григорьев сладко потянулся на миг представив себе, что целый выходной еще впереди. Повернув голову, он провел властным взглядом по оголенной спине молодой девушки лежащей рядом. Разметав русые волосы по подушке молодая особа сладко посапывала во сне. Тут же приятная волна прокатилась от груди к животу молодого мужчины словно он только что ощутил в себе последствия оргазма. Вспомнив горячие эпизоды прошедшей ночи, где Оксана так звали молоденькую медсестру из поликлиники выгнув спину, стонала в состоянии экстаза, Федор ощутил в себе прилив нежности и желания. Не решаясь разбудить женщину, он лениво махнул рукой словно отгоняя глупую мысль и встав с кровати направился в кухню. Медленно почесывая голый живот, мужчина остановился у холодильника «ЗИЛ». Массивная отливающая полированной сталью ручка двери притягивала взгляд. Чуть полукруглая она таила в своих закромах самое главное для мужчины, который только встал с кровати ощущая активное желание утолить жажду – холодный рассол. Открыв холодильник, Федор вытащил банку с маринованными огурцами и сбросив пластмассовую крышку на стол жадно припал к живительному напитку. По мере того как он пил рассол тот совершал удивительное волшебство. В голове постепенно прояснялось, а сама жажда медленно покидала тело не в силах бороться с активным противником. Через несколько секунд уверенно поставив банку на стол и выдохнув воздух, Григорьев удовлетворенно проговорил:

– Хорошо-то как!

Рассол мгновенно прояснил голову и придал позитивные мысли.

– Сегодня с Оксаной сходим прогуляться в парк, далее пообедаем в столовой, а потом уже дома займемся этим очень важным и приносящим радость делом – жарким сексом! – иронично улыбнувшись, проговорил мужчина. – Интересно, умеет она готовить или нет? Хотя с ее фигурой богини и умением достойно вести себя в постели это не очень важно, благо столовые в городе работают исправно. Хотя, не всегда же она будет такой стройной и сексуальной, наверняка с годами пополнеет и будет уже не так интересна в постели? Да и черт с ним, главное, что мне сейчас с ней хорошо, а потом будет видно! И вообще, кто сказал, что я должен на ней жениться? – подумал про себя Федор насчет умения Оксаны готовить.

Размышления Григорьева прервала медсестра. Изящно подперев плечом косяк двери и совершенно не стесняясь своего оголенного тела, она спросила:

– Дорогой, ты пойдешь в ванную?

Повернувшись на звук, Федор увидел перед собой тело девушки. Наглым образом разглядывая Оксану, он почувствовал, как уставший от ночной схватки воин в трусах медленно поднимается из своего окопа.

– Да и как тут было не оживиться, когда перед тобой стоит словно вылепленная рукой профессионального скульптора сексуальная нимфа, – пронеслось в голове молодого врача. Наслаждаясь моментом обольщения, казалось, что Оксана получает не меньше удовольствия от немой сцены.

– Так ты пойдешь в ванную? – повторила свой вопрос красотка, невинно подняв руки к голове и медленно отбросив прядь волос назад.

– Как тут не пойти, конечно пойду и даже кое-что хочу с тобой сделать! – наливаясь желанием, игриво ответил Федор.

Медленно повернув голову и на мгновение бросив пламенный взгляд на мужчину, Оксана направилась по коридору в ванную комнату. Сексуально покачивая бедрами, она притягивала взгляд. Бешеным фонтаном кровь ударила в голову Григорьева от вида упругого зада чародейки. Разделенный словно орех на две аппетитные половинки умопомрачительный зад медсестры словно призывал:

– Иди ко мне!

– Может не надо и так половину ночи ее пахал? – прошептал внутренний голос.

– Надо, Федя, надо! —махнул рукой Григорьев и подтянув трусы решительно бросился вслед за нимфой. Воспоминания о прекрасном утре потонуло в грохоте проезжавшего рядом грузового автомобиля. Впереди был путь в городской аэропорт и сама командировка на буровую станцию, затерянную в глухой тайге.

– Ну, что, в путь? – быстрой строкой пронеслась мысль в голове молодого мужчины. Осматриваясь по сторонам, Федор пытался взглядом найти хоть одно знакомое лицо, но в крохотном зале местного аэропорта были только люди, отправлявшиеся рейсами в столицу.

– Придется лететь до буровой установки с незнакомыми гражданами. Теперь осталось найти в толпе попутчиков и в очередной раз знакомиться, – подсказал внутренний голос.

Покрутив головой, молодой врач тут же визуально нашел тех, кто мог составить ему компанию в полете. В углу зала на деревянной скамье сидели двое мужчин крепкого телосложения с характерным выражением лица. Это состояние сосредоточенности можно было охарактеризовать как утреннее похмелье, когда в доме нет рассола и горячего душа или утомительной дорогой до аэропорта. На противоположной скамейке с надменным видом сидела молодая девушка порядка двадцати лет на вид.

«Слава Богу, что я провел контрмеры чтобы восстановить силы после жаркой ночи и утреннего секса, а также принял контрастный душ», – пронеслось в голове молодого врача.

Усмехнувшись, Федор направился к мужчинам знакомиться, а заодно расспросить про своего друга, которого не видел несколько месяцев. Отправляясь в служебную командировку на буровую установку, где ему предстояло провести плановый осмотр рабочих, врач общей практики Григорьев не предполагал, что эта поездка станет для него своеобразной чертой, которая разделит жизнь на до и после. До этого момента молодой мужчина объективно считал, что ему невероятно повезло после распределения из медицинского института попасть в Красноярское управление нефтедобычи. Работы было мало, и она в основном заключалась в проведении первичных медицинских осмотров вновь поступающих сотрудников, а также персонала управления. Получив однокомнатную квартиру в городе, Федор моментально зауважал своего непосредственного начальника. В общем, жизнь по мнению Федора Григорьева дала ему неплохой старт на будущее. Моментально вокруг него образовалась толпа знакомых молодых мужчин и женщин, которые были верными друзьями и собутыльниками. Так продолжалось несколько лет. Обустраивая свою квартиру, Федор неоднократно ловил себя на мысли, что пора бы привести в это жилище ту единственную с кем хотелось бы встретить старость. На горизонте жизни ярким свечением показалась цифра тридцать.

– А что, может хватит мне бобылем жить, и пора остепениться? – читая диагнозы в медицинских картах сотрудников управления, подумал Федор.

– Действительно желаешь все изменить? – послышался тихий шепот.

Резко подняв голову от медицинской карты, врач посмотрел на дверь. Как и прежде она была закрыта, а рядом с ней никого из пациентов не оказалось.

– Слышится черт те что, совсем заработался! – негромко выругался Федор. В этот момент произошло событие, которое поставило на этом вопросе огромную черную точку. Входя в кабинет без стука, главный врач поликлиники обвел помещение скучающим взглядом и произнес:

– Федор Николаевич, требуется провести плановый осмотр рабочих на отдаленной буровой, так что собирайтесь в дорогу!

– А разве они не могут пройти его у нас в поликлинике, когда закончится их вахта? – поинтересовался Григорьев.

– Поступило распоряжение сверху, так что эта поездка не обсуждается! Вылет завтра на вертолете из городского аэропорта в 10.20 по Москве, – холодно парировал Никитин.

– Раз надо, значит надо, – с грустью в голосе ответил Федор.

– Не волнуйся, всего несколько дней, а потом ты вернешься обратно! – по-дружески похлопав мужчину по плечу, констатировал Никитин. Повернувшись на месте через левое плечо, главврач вышел из кабинета. Солнечный день тут же окрасился в темные тона словно и не было за окном лета.

Глава 2. Билет в один конец

11 июля 1994 года. С трудом открыв глаза, Федор увидел страшную картину – серебристый вертолет с красной полосой лежал на боку. Скрученные от страшного удара о землю длинные лопасти напоминали гигантский штопор для открывания бутылок. Последнее что запомнил врач, как один из пилотов высунувшись наполовину в багажный отсек визгливым голосом закричал:

– Мы падаем!

Остекленевшим взглядом тот смотрел не на пассажиров, а куда-то вдаль. В этот момент все пассажиры на борту как по мановению волшебной палочки в один голос дико подхватили:

– А-а-а-а-а-а-а!

В противном первобытном крике был страх, истерика и нежелание умирать. Через несколько секунд вертолет стал крениться на один борт и медленно вращая винтами устремился к земле. В пассажирском отсеке, где сидел Федор находилось еще двое мужчин и одна молоденькая смазливая девушка. С перекошенным от страха лицом она вжалась в сиденье и лихорадочно крутила головой по сторонам надеясь найти спасение. Открывая и закрывая рот как рыба, Кристина, так звали студентку хотела закричать, но вместо этого только мычала. Крепкие примерно по сорок лет мужчины с обреченным видом озирались по сторонам словно в этот момент прощались друг с другом и с миром. Не видя себя со стороны, но с похожими симптомами, Федор также прощался с жизнью. В этот момент в его памяти странным образом вспомнился выпускной, где они с парнями пили водку в школьном туалете. Стараясь быстрее опрокинуть в рот содержимое граненого стакана, украденного в школьной столовой, Федор давился, но пил обжигающую крепкую жидкость, отдающую сивухой. Водка была теплой и этим еще противней казался сам процесс погружения организма в состояние эйфории. Через мгновение выпускник с глупой улыбкой передавал эстафету следующему товарищу одновременно ощущая в голове наступление опьянения.

Удар о землю произошел неожиданно и громко. Срезав лопастями словно гигантской пилой несколько деревьев, вертолет плюхнулся на землю перевернувшись на один бок. От страшного удара дверь как катапульта отлетела в сторону одновременно захватывая в свой спасительный проем молодого врача. Увлекаемое силой инерции тело Григорьева пролетев в свободном падении несколько метров плашмя ударилось о землю. Как ни странно, но почва, густо заросшая мхом и высокими папоротниками, смягчила падение. Хотя посадка и была относительно мягкой применительно к этой ситуации, но все же на мгновение молодой мужчина потерял сознание. Воспоминания о прошлом мгновенно улетучились и вместо них в голове наступила черная промозглая ночь. Неожиданно прорезая словно острым ножом тело, резкая боль прошлась по спине приводя в чувство.

– Как же больно, Господи! – пронеслось в голове пассажира.

– Слава Богу, что сидел рядом с дверью, – философски отозвался внутренний голос.

Вместе с ощущением боли прояснился и разум. Медленно повернув голову, Федор задохнулся от увиденного. На лужайке, где сиротливо лежал вертолет к небу уверенно поднимался смолистый дым с запахом керосина. В кабине пилотов разгоралось кроваво-красное пламя и едкий черный дым медленно словно нехотя распространялся по тайге. К этому запаху пластика, кожи и металла примешивался запах жареного человеческого мяса. Медленно захватывая изуродованные при падении тела пилотов, огонь, как невидимое страшное животное пожирал вертолет и все то, что было в его чреве. Словно находясь в зале при просмотре кинофильма с жуткой сценой трагедии, Григорьев не мог оторвать глаз. Сухой комок застрял в горле и не давал возможности закричать. Казалось, что в этот момент все звуки в тайге мгновенно прекратились и в воздухе стояла звенящая тишина. Вместе с выжившим человеком величавая тайга молча наблюдала за страшной трагедией.

– Помогите! – раздался слабый женский возглас.

– Кристина! – быстрой строкой пронеслось в голове Григорьева.

Вскочив с земли, Федор, прихрамывая на одну ногу устремился к вертолету. Не думая, что получит ожоги, мужчина вскочил во внутрь крылатой машины. Глазам врача представилась картина катастрофы. Мужчины-буровики с искаженными от ужаса лицами лежали на полу в неестественных позах. Было видно невооруженным глазом, что смерть забрала их к себе мгновенно и без мучений. У одного из них точно была сломана шея, потому что лицом он был повернут к проему, тогда как тело неестественно развернуто в противоположную сторону. Второй буровик получил кусок алюминиевого крепления от сиденья прямо в глаз. Застыв от изумления и боли, буровик смотрел в потолок одним глазом. В хвосте вертолета под грудой мешков и разорванных бумажных коробок лежала девушка. Придавленная провизией она еле дышала, но тем не менее была жива. Видимо смерть распорядилась для нее по-своему, подарив шанс на спасение. Ринувшись к ней, Федор стал разбрасывать мешки в стороны стараясь быстрее добраться до пассажирки. Языки пламени тем временем медленно, но уверенно переместились в салон и стали лизать обшивку и тела мужчин. Ощущая жар позади себя, Григорьев из последних сил ускорил темп. Но не огонь был настоящей опасностью, а ядовитый дым, который распространялся по салону вертолета. Глухо кашляя и отплевывая черные сгустки на пол, врач упорно старался спасти девушку. Наконец Кристина была освобождена из продовольственного плена.

– Можешь встать? – быстро спросил врач, ощупывая взглядом словно рентгеном тело девушки.

Осторожно пошевелив ногами, студентка тихо ответила:

– Вроде, да.

– Так вставай быстрее, а то наши тела сейчас превратятся в два шашлыка на углях! – дико закричал мужчина, одновременно потянув руку спасенной на себя.

Через мгновение он увлек студентку в спасительный проем. Отбежав с десяток метров от вертолета, молодые люди без сил повалились на траву. Раскинув руки в стороны, Федор неожиданно громко закричал и его крик отдаваясь глухим эхом протяжно разнесся по тайге. Выгоняя вместе с криком из тела адреналин, Григорьев ощущал непередаваемое чувство словно второй раз родился. Тут же его эстафету подхватила Савельева. В два голоса молодые люди истошно кричали, выгоняя из тела адреналин и страх.

– Продукты! – вскочив с земли диким голосом закричал мужчина и не думая о последствиях ринулся в чрево вертолета.

– Стой, дурак! – тут же воскликнула Кристина, но ее крик лишь эхом разошелся по густой чаще.

Сложив руки на груди она с тревогой смотрела на решительные действия врача. Вбежав в салон, Федор тут же пожалел о своем геройском поступке. Свирепые языки пламени больно лизнув одежду обозначили свое присутствие. К жареному мясу пилотов и буровиков добавился запах от тлеющей одежды Григорьева. Замахав руками и стараясь потушить очаги возгорания, он самоотверженно бросился в хвост вертолета. Огонь пока не добрался до этого места и врач решительно приступил к спасению провизии. Порванные при страшном ударе картонные коробки стали разваливаться в руках и недолго думая, Федор, как гранаты стал бросать в проем двери жестяные банки. Совсем не важно было, что лежит в емкости, главное, что там еда. Последним броском была пятилитровая металлическая канистра с какой-то жидкостью. Так продолжалось меньше минуты. Волшебным образом возле вертолета образовалась кучка из жестяных банок. Ощущая себя шашлыком на вертеле, тем не менее Федор старался больше спасти провизии.

– Беги, сволочь, а то сгоришь! – прошептал невидимый человек в голове мужчины.

Яростно выдохнув воздух как перед атакой, Федор обхватил голову руками и устремился сквозь стену пламени к выходу. Жар словно тисками сдавил тело, не давая возможности дышать, а волосы на голове мгновенно вспыхнули ярким пламенем.

– А-а-а-а-а, – закричал от боли мужчина и лихорадочно бросился в проем.

Словно на уроке физкультуры, Григорьев сделал прыжок вперед и в воздухе совершил длинный кувырок. Со стороны это смотрелось одновременно смешно и страшно, когда взрослый мужчина с пылающей головой широко раскрыв руки в стороны летел на поляну. Больно ударившись животом о грунт на какое-то мгновение, он замер на месте. Словно в трансе широко открытыми глазами девушка смотрела на действия героя. Увидев, что мужчина лежит и не может встать, Кристина, не думая поспешила на помощь. Первым делом нужно было потушить волосы. Быстро стянув с себя джинсовую куртку, она судорожно накрыла ей голову врача и стала ожесточенно тереть. Пламя было моментально потушено. Схватив Федора за воротник куртки, она волоком потащила его от вертолета. В этот момент раздался громкий взрыв и железная птица, смешно подпрыгнув на месте развалилась на несколько частей. Оглушенные взрывом, но живые и невредимые, молодые люди лежали на земле и истошно кричали. Чумазые и смешные они радовались спасению. После крика наступило дикое веселье. Вскочив на ноги, Федор с глупой улыбкой стал кружить по поляне исполняя только ему известный танец. Глядя на мужчину Кристину охватил истерический смех. Волосы на макушке Григорьева выгорели, образуя как у католических священников лысый островок. Кожа в этом месте от ожога стала ярко-красной словно задница у бабуина. Складываясь пополам от смеха, она показывала на него пальцем не в силах выговорить слово. Не замечая обожженных волос и боли в области головы, мужчина испытывал удивительный душевный подъем. Подобная реакция была и у студентки. Вскочив на ноги и ожесточенно хлопая в ладоши на ее красивом, но чумазом лице отразилась гамма чувств. Это был восторг, изумление и эйфория. Еще не зная, как выжить в глухой тайге, где на сотню километров не было поселений, люди радовались жизни и чудесному спасению. Впереди Федора и Кристину ждала череда удивительных открытий и опасных встреч, которые сблизят их, но об этом они еще не догадывались.

Глава 3. Первый день в тайге

Буйство спасенных длилось недолго. В изнеможении повалившись на траву, Федор с блаженной улыбкой неподвижно лежал и смотрел на небо. Казалось, что в этот момент он увидел там нечто такое, чего не видели в своей жизни другие люди. Через минуту устав кружить по поляне, студентка повалилась на траву рядом с мужчиной. Приложив ладонь ко лбу, она напряженно смотрела на небо. Наверное, со стороны это действие, когда два человека одновременно смотрят на небо, казалось странным. Повернув голову в сторону Федора, Кристина серьезным голосом произнесла:

– Ты знаешь, а ведь Бог есть и сегодня он спас нас от неминуемой гибели!

– Я сам сейчас об этом думал, – медленно отозвался Григорьев.

– Что будем делать? – как можно увереннее проговорила девушка, хотя ее голос выдавал сильное волнение.

– Дальше жить и постараться выйти к людям, – отозвался терапевт, одновременно что-то размышляя про себя. – Все, хватит валяться нужно приступать к работе, – быстро вставая на ноги сказал Федор. Недоуменным взглядом Кристина окинула мужчину ожидая, что тот расскажет о своих намерениях, но вместо этого Федор устало показал пальцем на затухающий костер на месте вертолета. – Пойдем собирать продукты, а потом будем сооружать шалаш и ужинать, – добавил врач и уверенной походкой направился к месту трагедии.

– Мужчины такие немногословные и замкнутые, просто ужас, – мгновенно пронеслось в голове девушки.

– Да, да, мы такие, – словно прочитав мысли студентки сказал Григорьев. На секунду повернувшись к девушке, он окинул ее властным взглядом словно приказывая следовать за ним. Вспыхнув от неожиданности, Кристина наклонила голову чтобы Федор не видел ее алых щек и послушно устремилась за ним.

– Почему он так бесцеремонно обращается со мной словно я ему жена или на крайний случай сестра? – с раздражением размышляла студентка тем не менее следуя за мужчиной.

Чтобы жар от вертолета не мешал сортировать все то что было выброшено из вертолета, врач стал швырять банки подальше от места крушения. К этому занятию тут же присоединилась Кристина. Стараясь подальше забросить банку с тушенкой, она смешно размахивалась и бросала ее вперед. То ли девушка редко посещала уроки физкультуры в школе, где бросали учебные гранаты, но еда падала всего в двух метрах.

– У меня рука болит, – после очередной попытки метнуть банку пожаловалась девушка.

– Не успели оправиться от стресса, как началось бабское нытье, – пронеслось в голове мужчины.

– Иди собирай банки в одно место, я сам все сделаю. Такие помощники мне не нужны, – рубанув воздух рукой словно шашкой, сквозь зубы изрек Григорьев.

Моментально поджав губы и скорчив недовольную мину, Кристина, виляя бедрами словно проститутка неторопливо отправилась в направлении кучки банок.

– Вот, придурок, еще и дерзит! – тихо, чтобы не услышал мужчина прошептала Савельева.

– Я все слышал! – тут же раздался громкий и недовольный окрик Федора.

Вжав голову в плечи словно от невидимого удара, Кристина решила больше не говорить вслух свое мнение насчет Григорьева. Женская хитрость и расчетливость мгновенно вступили в дело.

– Пусть пока покомандует, а когда выберемся из этого места к людям там все и скажу этому напыщенному индюку! – подсказал внутренний голос. После эйфории спасения наступил период непонимания и раздражения, где Кристина старалась исправно делать все то, что говорил ей Федор, но упорно молчала. То же самое делал и Григорьев, не понимая почему только что веселая и счастливая девушка вдруг изменилась по отношению к нему. Ему и в голову не могло прийти, что одно случайно брошенное слово могло послужить предметом для ссоры. Встречаясь с девушками, он всегда был ласков и галантен и подруги отвечали ему тем же. Еще не подозревая, что очередная партнерша всего лишь хотела выйти замуж и поэтому пропускала мимо ушей его колкости, Федор медленно познавал внутреннюю конституцию женского пола.

– Какие эти женщины странные и в тоже время загадочные словно прикасаешься к мине и не знаешь какой проводок дернуть, чтобы тебя не накрыло взрывом! – размышлял Григорьев.

Собрав в одно место банки, Кристина соорудила из них три пирамиды особенно не стараясь разделить по содержимому. Присев рядом с ней, Федор окинул пирамиды продолжительным взглядом и вдруг ударил по одной из них рукой.

– Что ты делаешь, я так старалась! – возмутилась девушка, не понимая почему Федор как негодный мальчишка сломал ее сооружение.

– Бестолково выстроила и как понять сколько у нас провизии и какой? Сколько банок со сгущенкой и тушенкой, а сколько с паштетом? – послышался невозмутимый голос Григорьева. Неторопливо рассматривая банки с этикетками, врач раскладывал их по кучкам, а потом посчитал.

– Шесть банок со сгущенкой, четыре с рыбными консервами, три с паштетом и пять с тушенкой. Да, еще канистра с питьевой водой. Не густо если считать сколько нам придется провести времени в тайге, – подвел итог Федор с грустным видом посмотрев на Савельеву.

Только теперь Савельева поняла, как был прав Федор. Примирительно улыбнувшись она сказала фразу, от которой мужчина сначала удивленно выпучил глаза, а потом громко засмеялся.

– Раскинув руки в стороны и с пылающей головой, ты был неподражаем! Твой полет сокола меня потряс больше, чем счет провизии! – с серьезным видом проговорила студентка. Специально не выдавая эмоций, девушка хотела посмотреть насколько быстро Федор оценит ее шутку. Увидев эмоцию Федора, Савельева рассмеялась как ни в чем не бывало, словно и не было недавнего раздражения. Вытирая слезы ладошками молодые люди смотрели друг на друга, как в первый раз. В этот момент невидимая стрела внезапно поразила сердце Григорьева.

– А она ничего с юмором, да и фигурка как у стюардессы, – подсказал внутренний голос.

До этого момента ни одна из пассий с которыми он весело проводил время на протяжении нескольких лет не смогли тронуть его сердце. Ощутив непонятное чувство, которое закралось в сердце, Федор неожиданно вспомнил медсестру и ее облик. Сравнивая Кристину с Оксаной, Григорьев признавал Савельеву более интересной как в общении, так и по внешним данным. И если медсестра всегда с ним соглашалась и мастерски обходила сложные моменты в общении, которые могли привести к ссоре, то Кристина была очевидной противоположностью. Казалось, что она всегда готова к схватке в любом месте и в любое время с кем бы то ни было.

– Возможно в этом и заключалась ее привлекательность и шарм помимо внешних данных, – про себя размышлял Григорьев.

Нахальным образом рассматривая девушку, он отмечал про себя ее идеальную фигуру, красивое аскетичное лицо и пухлые чувственные губы. Кофейного цвета глаза смотрели на оппонента с вызовом. Но больше всего притягивали волосы, которые струились по плечам студентки русыми локонами. Переводя взгляд ниже, Федор, как мальчишка уставился на упругую грудь студентки не в силах оторваться. В этот момент ему захотелось прикоснуться к ней рукой и ощутить то непередаваемое ощущение счастья и познания. Тут же он представил себе, как снимает с нее легкую блузку обнажая грудь красавицы. Словно прочитав порочные мысли мужчины, Савельева недовольно сверкнула глазами. Поймав взгляд студентки, Федор покраснел как рак. Периодически отбрасывая с челки прядь волос, Кристина также оценивающе смотрела на мужчину. Ей нравилось, что Федор обладал спортивной фигурой, где накаченные мышцы на руках свидетельствовали о том, что он может за себя постоять. Легкая трехдневная щетина на лице не отторгала, а наоборот придавала мужественности. Серые глаза смотрели на оппонента властно и строго. Небольшой шрам над левым глазом, который рассекал бровь пополам свидетельствовал о неспокойной юности. А самым главным было то, что Федор Григорьев был старше ее на девять лет. Не считая однокурсников потенциальными женихами, Кристину тянуло к более старшим мужчинам.

– Так и будем друг друга рассматривать? – не выдержав немой сцены первой спросила Савельева.

Словно выходя из транса, Федор осмысленным взглядом посмотрел на девушку.

– Да, да, конечно, – пробормотал мужчина, пряча глаза.

– Так что ты говорил насчет работы? – с невинными глазами спросила Кристина.

– Шалаш нужно строить, а то не успеешь оглянуться как наступит вечер, – парировал врач.

Кивая головой словно паинька, Савельева казалась милой и кроткой. Не считая нужным вмешиваться в процесс советов по вопросу постройки шалаша, она, как умная женщина ждала от Григорьева приказаний и вердикта. Немного подумав, Федор озвучил план действий.

– Так как инструмента у нас нет, то придется искать поваленные тонкие стволы деревьев и валежник. Несем все сюда на поляну. Далеко не уходи и будь всегда на виду. Соорудим каркас шалаша, а крышу покроем лапником. Связывать стволы будем полосками из коры осины. Настил тоже сделаем из веток елки чтобы не лежать на земле, – стал говорить мужчина.

– А как мы нарежем и чем полоски из коры осины? – спросила Савельева.

– Есть у меня единственный инструмент для этой цели, – пробормотал терапевт, одновременно вытаскивая из кармана джинсов перочинный нож.

– Ну, все, тогда мы вооружены! – с иронией парировала девушка.

– За работу! – решительно махнув рукой воскликнул Григорьев.

– Как он мне нравится, просто ужас, а какой домовитый, – тихо прошептала девушка, надеясь в душе, что Федор услышит ее слова.

Так это и произошло. Крякнув от неожиданности, врач ускорил шаг чтобы оторваться от подначивавшей его девушки. С одной стороны, ему было приятно, а с другой он стал опасаться очередной шутки в свой адрес. Завладев инициативой, Кристина поняла, как противостоять закоренелому холостяку. Через два часа утомительной работы шалаш по форме больше напоминающий туристическую палатку на двоих был готов. Бросив несколько пушистых веток елки на траву, Федор устало смахнул пот с лица. Не меньше мужчины устала и Кристина. Волоча за собой длинные стволы словно муравей, она не подавала виду как ей тяжело. Блузка на груди и спине вся покрылась потом, но студентка не сдавалась. Страшней этого оказалась мошкара и гнус, которые облепляли лицо и открытые части тела. Периодически бросая свою ношу, Кристина судорожными движениями сбивала насекомых с лица и следовала дальше.

– Фу, Слава Богу построили убежище от непогоды! Остается заготовить дрова для костра и приготовить ужин, – усталым голосом проговорил Федор.

– Что, опять за дровами? – взмолилась Савельева без сил падая на траву.

– Отдохни я сам принесу, а ты пока выбери из продуктов, что мы будем есть, – решив сделать девушке приятное проговорил Григорьев.

– А он, джентльмен! – прозвучал голос в голове студентки.

Тяжело вздохнув, Федор отправился в тайгу за дровами размышляя про себя как прожить на те продукты из вертолета пока их не найдут спасатели. Тем временем, девушка неторопливо перебирала банки с консервами. Смешно прищурив один глаз и оттопырив губу, она читала мелкий шрифт на упаковках. Одновременно ей хотелось попробовать как тушенку, так и рыбу в томатном соусе. Пережитые трагические моменты падения и физический труд разожгли зверский аппетит. Внезапно она оцепенела.

– Как мы разожжем костер если нет спичек, а Федор не курит? – быстрой стрелой пролетела мысль в голове красотки.

Тем временем на поляне появился Федор, который тащил на себе целую вязанку хвороста. Тяжело бросив ношу на землю, он устало присел рядом с Кристиной. По внешнему виду врача было видно, как он устал и измотался.

– Федя, а у тебя есть спички чтобы разжечь костер? – с наивным видом спросила студентка.

– Спичек нет, и я не курю, но есть нечто другое, – отозвался терапевт.

В следующее мгновение он словно фокусник в цирке вытащил из кармана плотной брезентовой ветровки очки в роговой оправе. Одно стеклышко было разбито, а второе совершенно целое. В последнее время терапевт стал замечать, как зрение постепенно стало падать и в связи с этим заказал себе в аптеке очки в шикарной роговой оправе. Их он надевал только в поликлинике на приемах, а сегодня взял с собой в поездку. Видимо при ударе о землю одно стекло разбилось, и Григорьев с сожалением смотрел на очки. Сначала он хотел выкинуть их как ненужную вещь, но вовремя остановился и снова сунул очки в карман куртки. Вот тут ему и пришла в голову мысль применить стекло не по назначению. Нужно было спешить с данным мероприятием потому что день клонился к закату и солнечный свет становился менее ярким. Поломав руками хворост и сложив его домиком, Федор просунул березовую кору внутрь. Приложив очки рядом, он выбрал правильный угол чтобы солнечный лучик проходя сквозь линзу словно шило воткнулось в сухую кору. Через несколько секунд на коре появилась черная точка которая мгновенно стала увеличиваться в размерах. Далее слабый дымок показался из недр костра. Вспыхнув ярким пламенем, костер уверенно стал набирать силу.

– Ура! – вскочив на ноги громко закричала Кристина и в порыве радости бросилась на шею мужчины. Повалив его на землю, она вдруг смутилась, но было уже поздно. Властно притянув ее к себе, Григорьев нашел ее губы. Долгий протяжный поцелуй отправил молодых людей в нирвану. Насладившись состоянием эйфории, Федор отпустил девушку. Встав на колени, Кристина загадочно улыбнулась, а потом отвесила мужчине смачную пощечину. С недоумением глядя на студентку, Федор никак не мог понять почему этот поступок так разозлил Савельеву. Погрозив перед лицом Григорьева своим изящным пальчиком, Кристина назидательно произнесла:

– Даже и не думай, я не такая!

– Ну, ладно, как скажешь, – миролюбиво ответил врач, одновременно потирая щеку от удара.

– Вот и хорошо, значит договорились насчет всяких глупостей, – отозвалась девушка.

В первый же день Федор вырезал перочинным ножом из куска ствола две ложки и теперь они исправно служили при приеме пищи. Идти по пути вырезания тарелок из древесины мужчина исключил, объективно считая, что помощь скоро придет и нет нужды отвлекаться на подобный труд. Через час молодые люди с аппетитом ели гречку с мясом аккуратно отправляя в рот пищу самодельными деревянными ложками. В качестве сковороды для разогрева он приспособил небольшой кусок обшивки от вертолета. Положив его на раскаленные угли от костра противень исправно выполнял свое назначение. Приготавливаясь ко сну, Федор стал неторопливо мазать открытые участи кожи на руках и лице золой. С удивлением посмотрев на это действие, Кристина иронично произнесла:

– Я не знала, что буду спать с папуасом!

– Я тебе тоже советую иначе мошкара не даст спать, – лениво отозвался Григорьев, раскрывая свой секрет.

– Вот еще, не стану портить кожу, – скорчив недовольную рожицу, сказала красотка.

– Ну, ну, – скептически произнес мужчина продолжая втирать в кожу черную золу.

Ночь черным плащом накрыла тайгу. Ложась первой в шалаш, Кристина на всякий случай еще раз погрозила кулачком Федору. Хмыкнув, мужчина молча залез в шалаш и тут же повернулся спиной к Савельевой. Через несколько минут он засопел, впадая в крепкий сон.

– Вот ведь, козел, даже не стал приставать! – с негодованием подумала студентка. Поворочавшись на месте вскоре девушку сморил тяжелый сон. В нем она ходила по тайге и никак не могла найти дорогу к месту крушения.

Глава 4. Первые страхи и откровения

Ночь была кошмарной, где сначала девушку одолевала мошкара, а потом ее сменил изнуряющий холод. Хорошей защитой оказалась джинсовая куртка и джинсы, которые насекомые не могли прокусить, но оставались открытые части тела. С насекомыми Кристина справилась, натянув на лицо шейный платок, а вот с холодом было тяжелее. Не привыкшая к подобным экспериментам над своим телом, Кристина запаниковала. Вот тут она и подумала про Григорьева. Устав бороться с холодом, Савельева как пиявка прильнула к широкой спине Федора. Осторожно обхватив мужчину руками, она теснее прижалась к нему своим телом ощущая благодатное тепло. Чуть похрапывая во сне, Федор спал без задних ног. От Григорьева веяло жаром словно он был большой коммунальной батареей. Согреваясь от врача, студентка мгновенно уснула. Медленно невидимый колокольчик в голове девушки стал будить ее требуя открыть глаза. Шалаш был устроен таким образом, что вход в него находился со стороны востока. Это позволяло наблюдать удивительный процесс рождения нового дня и восхода солнца. Ощущая себя пылинкой в бесконечном пространстве, Кристина завороженно смотрела на восток.

Утренняя тайга была совершенно не похожа на дневную и в этом крылось очевидное волшебство. Воздух, который за ночь словно терпкий чай отстоялся, наполнился первозданной свежестью и тонким запахом неповторимых душистых трав. И тут произошло волшебство. Открыв рот от удивления, Кристина, как ребенок не могла оторвать взгляд. Лениво показываясь из-за горизонта солнце величаво охватывало своим теплом верхушки мощных кедров. Тут же в тайге произошло пробуждение. Птицы начали свои бесконечные переговоры пробуя перекричать оппонента. Солнечный свет упорно пробиваясь сквозь стену из деревьев отбрасывал короткие тени на траву. Невероятная по силе игра света и тени создавала атмосферу первобытного восторга.

– Красота то, какая! – не в силах сдержать эмоции воскликнула девушка.

От ее внезапного крика Федор сначала заворочался, а потом сонно открыл глаза.

– Чего кричим не свет не заря? – поинтересовался мужчина.

– Извини, но там такое! – возбужденно прошептала Савельева показывая рукой на восход солнца.

– Ты что никогда восход солнца не видела? – спросил Григорьев.

– Нет, никогда, – честно ответила девушка.

– Ох уж эти мне городские жители, – словно старый дед с сарказмом прокомментировал мужчина.

– Подумаешь, старожил нашелся! – гневно процедила Савельева и выскочила из шалаша.

– Везет ей всему удивляется и радуется словно ребенок. Она еще не знает какая опасная тайга и что может сделать с человеком, – про себя подумал мужчина и повернулся на другой бок.

Противный гул армии мошкары смешивался с густым запахом грибов и мха. Еще не нагретая жарким солнцем кора хвойных деревьев отдавала в воздух невероятный поток благоухания и свежести. Медленно стекая по стволам деревьев, смола казалась живой человеческой слезой. Срывая диковинные растения и цветы, Кристина не заметила, как отошла далеко от лагеря. Исполинские деревья и мощные кустарники окружали ее со всех сторон. Испуганно оглянувшись, Савельеву охватила паника. В первый раз оказавшись в непроходимой тайге, студентка ощутила ее мощь и коварство.

– Мама, – тихо прошептала Кристина. Мгновенно на ее глазах показались слезы. Не в силах справиться с тревогой, Савельева громко, что есть мочи закричала:

– Помогите!

Ее протяжный крик эхом разнесся по тайге пугая обитателей. – Ну, началось, – выскакивая из палатки раздраженно воскликнул мужчина. Следуя на звук, он попутно отмечал для себя обратную дорогу. Острый перочинный нож как нельзя кстати был наготове. Срезая кору на деревьях и делая зарубки на уровне глаз, он отмечал дорогу назад. Ворвавшись словно вихрь на небольшую поляну, Федор увидел Кристину которая сидела на корточках и горестно плакала. По-детски размазывая кулачком слезы по щекам, она выглядела подавленной. Увидев мужчину, Савельева быстрее лани устремилась к нему.

– А что случилось, ты немного заблудилась? Не надо плакать я ведь рядом! Пойдем моя девочка в лагерь я приготовлю тебе вкусный завтрак! – как маленькую девочку стал успокаивать Григорьев, нежно обнимая за плечи.

– Я пошла посмотреть, что там дальше и не заметила, как далеко ушла, – стала оправдываться Савельева.

– Ничего страшного только больше не уходи одна иначе в следующий раз я не смогу тебя найти, – назидательно, как отец проговорил Григорьев.

Утвердительно кивнув головой, Кристина поняла, что одна она не выживет в тайге и теперь только Федор сможет ей помочь. А еще в сердце молодой девушки закралось что-то большое и светлое к этому мужественному человеку. Второй день в тайге ознаменовался новыми открытиями и познанием чего-то большего чего Кристина не знала ранее. Целый день они были чем-то заняты, где Федор то предлагал перестроить шалаш, то собрать ягоды для заварки чая, то обследовать прилегающую к месту стоянки территорию. Особой строкой стояла проблема с посудой и столовыми принадлежностями. Если разогреть гречку с мясом оказалось просто, где нужно было всего лишь положить содержимое банки на лист от обшивки, как на противень, то с чаем все оказалось не так радужно. Немного подумав, Григорьев решил подыскать на месте трагедии еще один кусок алюминиевой обшивки и выгнуть из нее что-то наподобие емкости для воды. Особо не стараясь сделать ее красивой, такая посуда была сделана. До блеска отдраив ее травой и смыв малым количеством драгоценной воды, Григорьев налил в самодельный чайник порцию жидкости. Заварка из ягод и душистых листьев малины ожидала своего часа. Как только вода закипела, врач положил туда заварку. В очередной раз Кристина стала свидетелем чуда, когда молодой человек из ничего сделал чайник и заварил душистый напиток.

– Какой же он домовитый и все у него получается, – тогда подумала студентка, медленно отпивая чтобы не обжечься душистый чай. Словно прочитав мысли красотки, Федор усмехнулся и проговорил:

– Эти знания из подросткового периода, когда мы с ребятами уходили в лес на несколько дней, не имея при себе ничего кроме ножей. Также как сейчас мы строили шалаши и добывали еду и питье. Конечно, все это происходило в период летних каникул и с согласия родителей.

В первый день из своего провианта молодые люди опустошили одну банку гречки с мясом, рыбные консервы, сгущенку и паштет, во второй все повторилось. Провизия таяла на глазах, а помощи еще не наблюдалось. По нехитрым подсчетам еды осталось на четыре – пять дней и этот вопрос волновал Григорьева. Одна Кристина была беззаботна полностью доверяя свою жизнь Федору. Ложась спать, Савельева посмотрела в глаза Федору и спросила:

– Можно я к тебе прижмусь, а то ночью так холодно?

– В первую ночь ты меня об этом не спрашивала, – с иронией парировал мужчина.

– Это было вчера, а сегодня я думаю о тебе лучше поэтому и спрашиваю, – театрально опуская глаза прошептала студентка.

– Ладно, – коротко ответил врач и повернулся к Савельевой спиной.

– Спокойной ночи, папуас, – прошептала девушка.

– Спокойной ночи, шоколадка, – со смехом парировал Федор.

С улыбкой победительницы, Кристина осторожно просунула руки к груди мужчины и с удовольствием прижалась к спине врача. Во вторую ночь она решила не испытывать себя на прочность и также как Федор намазала лицо и кисти рук золой. После первого ужина Федор не стал закапывать пустые банки в землю из-за отсутствия лопаты, а просто сложил все в кучку в нескольких метрах от трапезы. Проснувшись утром на второй день, мужчина с неудовольствием наблюдал, как двое толстых барсуков стали рыться в опустошенном провианте стараясь выскрести лапами остатки еды. Не убрать пищу оказалось очевидной ошибкой. Периодически кося глазами на шалаш, казалось, лесные воришки совершенно не боялись людей. Не выдержав этого беспредела, мужчина яростно замахал руками и громко закричал на наглецов:

– Пошли вон отсюда, гады!

Отпрыгнув от громкого и неожиданного крика человека на шаг, барсуки нехотя повернулись и поспешили в лес.

– Что случилось? – сонно спросила Кристина.

– Да вот нежданные гости приходили, пришлось отвадить, – с юмором ответил Григорьев. Не понимая про каких гостей сообщил мужчина, Кристина повернулась на другой бок и снова уснула.

– Нужно обязательно зарывать банки иначе придет кто-то и побольше, – размышляя про инцидент, подумал Федор. Видимо мысли человека способны обретать форму и о чем подумал Федор вскоре случилось. Оставшиеся банки провизии горкой стояли в нескольких метрах от шалаша ожидая своей очереди. Видимо смазка консервации все же осталась на них и этот запах привлек хозяина тайги. Ранним утром в лагерь Григорьева пожаловал бурый медведь. По-хозяйски обходя поляну, косолапый сначала обнюхал место трагедии и недовольно фыркнув направился к месту, где располагался костер с жаровней. Облизнувшись, косолапый стал вылизывать противень с остатками пригоревшей каши. Далее зверь осмотрелся по сторонам и уверенной походкой чуть виляя мощным задом направился к шалашу. Тем временем проснувшись от непонятного шума, Кристина чуть приоткрыла один глаз. Прижимаясь к спине Федора, она напряженно вслушивалась в звуки на поляне. Григорьев спал совершенно не беспокоясь, что происходит вокруг, чуть посапывая и пуская ртом пузыри. Молодые люди были как два брата близнеца, оба с черными от золы лицами только белки глаз смешно выделялись на лице. Кристина подумала, что это опять какой-то пушистый зверек забрел на их поляну.

– Ну, я тебе сейчас покажу, как воровать нашу пищу! – прошептала студентка и осторожно встав с лежака чтобы не разбудить Федора выскользнула из шалаша. Через мгновение она чуть не столкнулась нос к носу с мохнатым хозяином тайги. Опешив от внезапно появившегося человека, косолапый издал недовольный рык. Принюхиваясь, Мишка оценивал противника. Кристину на секунду охватил ступор и округлив глаза от страха, она стояла ни жива, ни мертва. Крик застрял в ее горле не давая вздохнуть. Глаза девушки, казалось, готовы были выпрыгнуть из орбит. Состояние обморока длилось чуть больше секунды и быстрее молнии юркнув в шалаш, студентка прижалась к спине Федора. Сунув морду в укрытие в надежде найти что-то съестное, медведь не ожидал увидеть подобный отпор. И тут Кристина мгновенно, что есть дури закричала. Громкий и дикий протяжный крик молодой девушки словно пожарная сирена прокатился по поляне. От него Федор с испугу подпрыгнул на месте больно ударившись головой о свод шалаша. Медведь поразил другим действием. Присев от страха на землю его желудок издал противный глухой звук. В следующее мгновение пахучая струя испражнений оросила словно из пожарного рукава место возле костра. Залив все вокруг в радиусе пары метров, он загадил место возле костра и саму провизию. Через секунду развернувшись, медведь поспешил ретироваться в тайгу. Пока косолапый не скрылся, Кристина так и продолжала орать. Заткнув уши чтобы не оглохнуть, Федор выскочил из шалаша. Обводя расстроенным взглядом поляну и место для трапезы, он горестно прошептал:

– Потапыч, твою же мать!

Очнувшись словно от наваждения, Кристина замолчала, чем мгновенно порадовала Григорьева. Высунувшись из шалаша, она в страхе обвела взглядом поляну. Ее смешное чумазое лицо так рассмешило мужчину, что по-детски показывая на нее пальцем, он смеялся до слез. Не увидев хозяина леса, девушка смачно выдохнула и произнесла:

– Фу, я так давно громко не орала, даже на душе стало легче! Что это было?

– Известное дело – медведь приходил, – отозвался Федор, расстроенно глядя на провизию.

– Он что, мог нас съесть? – начиная заикаться спросила студентка.

– Нет, ты бы ему не понравилась, слишком громко кричишь, – со смехом ответил Федор.

– Да ну тебя, дурак, – надув губы от обиды проговорила Савельева.

– Вот и поговорили, – философски отозвался мужчина принимаясь брезгливо отчищать травой банки с едой. Третий день запомнился встречей с медведем и очередной ссорой с Кристиной.

Глава 5. Решение покинуть лагерь

После трех дней пребывания на месте трагедии, Федор понял, что помощи не будет. Сколько бы Григорьев не всматривался в небо даже на горизонте не было видно спасательных вертолетов и это доказывало очевидные вещи: поисковиками были ошибочно выбраны другие квадраты.

– Что же делать? По правилам спасательных операций гражданам необходимо оставаться на месте аварии и ждать помощи, а с другой стороны провизия таяла на глазах. Если через три дня нас не найдут, то все что нас ждет это голодная и мучительная смерть! Может покинуть лагерь и отправиться на поиски поселения людей? А если мы не найдем в течении трех дней людей, что тогда? Это большой риск и непонятно, что ждет впереди. И как Кристина перенесет длительный переход по тайге с ее субтильными физическими данными? – размышлял Григорьев.

Видимо тяжелый мыслительный процесс так отчетливо проявился на лице Федора, что Кристина сделала вопросительные глаза и с присущей ей иронией спросила:

– Что пригорюнился, козел безрогий?

Стараясь рассмешить мужчину и внести легкую струю в разговор, она не предполагала, что Федор так рассердится.

– Что, это кто козел безрогий? – выкатив глаза от ярости прошипел терапевт. Было очевидно, что он не понял юмора или совершенно не владел подобными шутками. Приближаясь вплотную к Савельевой, он всем своим видом выражал готовность ее наказать физически. Быстро сообразив какую сделала ошибку, Кристина театрально раскинула руки в стороны и упала на колени. В следующую секунду подняв руки к голове, она трагическим голосом воскликнула:

– Прости меня, мой господин, за эту дерзость!

Остановившись на месте, как будто он уперся в невидимую стену, Григорьев медленно переваривал сказанное. Тем не менее своеобразный выпад девушки чтобы разрядить ситуацию сделал свое волшебное действие. Постепенно лицо мужчины стало меняться. Злость улетучилась и теперь вместо нее в глазах Федора блеснул озорной огонек.

– Ну, ты, зараза, довела меня до белого каления! – сказал врач и рассмеялся. Подняв Кристину за руки, он нежно прижал ее к своей мощной груди и внимательно посмотрев в глаза сказал:

– Даже шутя не смей меня называть козлом, это унизительно для любого мужчины!

– Не вопрос, договорились, – словно это было в порядке вещей, ответила студентка.

– Я думал, как нам поступить. Или ждать помощи здесь или отправиться на поиски людей. Как считаешь? – спросил Федор.

– Конечно отправиться в путь и найти людей! – с азартом воскликнула Савельева.

Сделав продолжительную паузу, где Федор прикидывал все вариации тяжелого похода он решительно рубанул рукой воздух и выдал решение:

– Выдвигаемся в путь!

– Ура, мы идем в поход! – звонко закричала девушка и закружилась в быстром танце. Особую радость Кристине принесла мысль, что там куда они пойдут возможно будет река или какой-нибудь водоем, где она сможет вымыться. После нескольких дней в тайге без душа нежное тело красотки стало нещадно чесаться и дурно пахнуть, поэтому студентка яростно мечтала принять душ или хотя бы искупаться.

– Какая же она все-таки непосредственная и, конечно, немного глупая, – глядя как Кристина радуется, подумал Федор.