Соль

Глава 1

Всё началось в жаркий летний полдень. Солнце над Порто-Крус палило столь нещадно, что, пожалуй, никто из горожан не удивился, когда ещё одна девушка на базаре упала без чувств. Луиса де Верта, старшая дочка местного губернатора, лишилась сознания столь внезапно, что сопровождавшие её слуги не на шутку перепугались.

Монотонный, пищащий звук сделался просто невыносимым. Он резал слух и совершенно не давал расслабиться. Я плавала на границе забытья и яви, не в силах ни проснуться, ни отключиться окончательно. Но разбудил меня, как ни странно, не этот звук, а нечто совершенно другое.

Кто-то набрал в рот ледяной воды и щедро окатил ей моё лицо.

Я распахнула глаза, а вместе с ними и уста, чтобы с шумом вдохнуть воздух. Первым делом в мои ощущения ворвалась головная боль, а свет казался столь ярким, что я не сразу поняла, где очутилась, и что именно произошло.

– Госпожа, хвала Небесам! Вы очнулись! – женский голос показался невыносимо пронзительным. От его звуков боль в затылке будто усилилась стократно. – Я послала Педро за доктором. Ох, как же вы нас всех напугали!

Я промычала что-то нечленораздельное в ответ и попыталась приподняться. Моя громкая собеседница тотчас оказалась рядом, чтобы помочь мне.

– О, бедная моя госпожа, – продолжала причитать она. – Это всё жара. У вас случился солнечный удар. Ничего удивительного. На таком-то пекле! Вот, выпейте водички!

Мне, наконец, удалось сфокусировать взгляд на смуглой красавице с чёрными кудрями и большими карими глазами. Крупная родинка возле её верхней губы невольно притягивала взгляд.

Лицо девушки вспомнилось мне сразу. Имя слетело с уст без усилий.

– Инес? – я нахмурила лоб. – Где мы?

Брюнетка подала мне стакан с такой ледяной водой, что от первого же глотка у меня свело зубы. И всё же живительная жидкость возвратила некоторую ясность в мой рассеянный разум.

– Мы приехали на базар: вы, я и Пабло. – принялась объяснять Инес, и события потихоньку начали восстанавливаться в памяти. Только как-то странно, в виде излишне объёмных и чересчур ярких образов, будто намалёванных ребёнком, который впервые видит краски и хочет использовать их все разом. Крупные мазки складывались в картинки по мере того, как служанка говорила: – Хуан остался с экипажем у въезда, а мы втроём пошли за покупками. Но спустя полчаса на солнцепёке вам, вероятно, стало дурно. Вы упали столь неожиданно. Пабло отнёс вас сюда, в шляпный магазинчик, а сам побежал за врачом.

– М-м-м, – протянула я, делая ещё один глоток холодной воды.

Зрение полностью возвратилось ко мне, и я смогла оглядеть комнатку, в которой очутилась.

Я лежала на узкой тахте у огромного окна во всю стену, служившего витриной.

Это было волшебное царство шляп, лент и фурнитуры. Мой самый любимый магазин в Порто-Крус. Здесь я оставляла все папенькины деньги, какие только он позволял мне потратить сверх нормы. Хозяйка шляпной лавки, мадам Мариз, любила меня и всегда радовалась новым заказам. Теперь же пухлая умелица растеряла всю радость. Она стояла подле нас с запотевшим графином в руках. Похоже, именно мадам Мариз и привела меня в чувства, щедро окатив водой изо рта. На её подбородке осталась крошечная капелька.

– Госпожа Луиса, как же вы нас всех перепугали, – она часто захлопала ресницами. – Вы, должно быть, сильно ушиблись?

– Я…

Я попыталась сосредоточиться, но ответ на её вопрос никак не шёл с языка, хоть я и ощущала боль в затылке, а, значит, наверняка хорошо приложилась головой при падении. В памяти всплыла вспышка белого света. Визг. И удар. Такой сильный, что вышибло дух. Но удар пришёлся в грудь, а не в спину. И я совершенно не могла уловить подробностей последних секунд перед падением на площади.

Видя моё смятение, Инес забрала у меня стакан. Служанка смотрела с тревогой. Вероятно, боялась, что я снова грохнусь в обморок.

Мои руки сами собой прошлись по животу и груди. Я будто искала место удара, но вместо болезненного синяка нащупала лишь мокрые кружева на блузке. Скользнула пальцами выше. Нащупала костяную камею у ворота. Потом осторожно коснулась затылка. И зашипела. Там под густой массой выбившихся из причёски волос пряталась коварная шишка размером с голубиное яйцо.

Звякнул колокольчик над входом.

Внутрь вихрем влетел толстенький доктор с саквояжем. За его спиной маячил долговязый Пабло. Парнишка явно обрадовался, увидев меня живой и в сознании.

Врач убедился, что серьёзных повреждений нет, а затем велел убрать меня от окна, дабы мне снова не стало плохо от яркого солнца, которое било в витрину, как через увеличительное стекло.

Мне помогли встать и отвели в другой конец магазинчика, где стояло небольшое плетёное креслице для посетителей. Я уселась в него, как царица, вокруг которой хлопотали её придворные.

Врач посоветовал, чтобы мне приложили холодный компресс к голове. Он задал несколько вопросов о моём самочувствии, убедился, что опасности нет, и оставил стандартные рекомендации, которые знакомы всем, кто хоть раз чувствовал на себе последствия теплового удара. Инес покивала и расплатилась за срочный вызов. Доктор попрощался и ушёл. А я осталась ещё немного посидеть в кресле, прижимая к затылку холодный компресс, который принесла услужливая мадам Мариз.

– Иди за экипажем, – приказала Педро моя служанка. – Пусть Хуан подгонит его как можно ближе к двери. Отвезём госпожу домой. Хватит на сегодня покупок.

Она давала и другие указания, но я отвлеклась на зеркало.

Хозяйка шляпной лавки повернула его ко мне, дабы я могла немного привести себя в порядок.

Большое зеркало в полный рост в красивой тонкой раме, которое обыкновенно стояло у окна, подъехало ко мне на маленьких колёсиках. Я пользовалась этим зеркалом сотню раз, когда примеряла шляпки у мадам Мариз. И уж, конечно, я знала девушку в отражении. Вернее, думала, что знаю.

На меня смотрела незнакомая блондинка, бледная и с округлившимися от удивления устами. Большие зелёные глаза в обрамлении выбившихся из причёски локонов глядели с ужасом. Девушка несомненно была красива. И к тому же богата, если судит по её наряду. Шёлковая белая блузка, отделанная тончайшими кружевами, крупная камея у шеи и пепельно-серая юбка из дорогого атласа, подпоясанная под грудью широким расшитым поясом. А ещё массивные серьги из белого золота с изумрудами и похожий перстень на пальце левой руки.

Я знала это лицо. Знала имя и всю её жизнь. Но всё её прошлое казалось мне таким же нереальным, как и воспоминания, чересчур яркие и размазанные.

Но я могла поспорить на что угодно.

Это лицо не было моим.

Повинуясь необъяснимому порыву, Луиса де Верта встала с кресла. Она оставила на плетёном сидении мешочек со льдом и подошла к зеркалу почти вплотную, не сводя со своего отражения поражённого взора. Тонкие пальцы девушки поднялись к лицу и медленно ощупали скулы, нос и подбородок. Остановились на мягких губах. Кожей на подушечках она ощутила собственное дыхание. Девушка отняла руки и осмотрела их, будто впервые видела холёные ногти и линии на нежных ладонях, не привыкших к физическому труду.

Луиса судорожно вздохнула, борясь с новым приступом головокружения. На сей раз от волнения. Она медленно вытянула руки перед собой. И вздрогнула, когда…

Солнечный зайчик блеснул на прозрачных белых трубках, сбегающих прямо от сгиба локтя по предплечью куда-то в темноту.

Я тряхнула головой, отгоняя наваждение, и снова воззрилась на свои вытянутые руки.

То, что почудилось мне трубками, оказалось лишь тонкими кружевными лентами на рукавах.

– Госпожа Луиса, вам снова нехорошо? – Инес уже стояла подле меня.

– Нет, – пробормотала я. – Но доктор прав. Я определённо перегрелась. Нужно возвращаться домой как можно скорее.

Я снова посмотрела в зеркало, но на сей раз не увидела ничего незнакомого. Лишь себя, Луису де Верта, старшую дочь губернатора портового города Порто-Крус. Бледную и лохматую, как бродяжка.

К тому моменту, как Пабло возвратился с экипажем, Инес помогла мне привести себя в порядок. Последним штрихом я надела свою любимую шляпу с широкими полями и белыми перьями, которую однажды покупала здесь же у мадам Мариз. Вещица выглядела изумительной. Я кокетливо носила её чуть набок, с чётко выверенной небрежностью. Шляпка мне шла, что ни говори. И это поднимало настроение, заставляя позабыть о пережитой неприятности.

Хуан и Педро погрузили в экипаж наши покупки, которые услужливые прохожие принесли в магазинчик, когда я упала в обморок. Правда, Инес заметила, что пропал кусок телятины в пергаменте и кулёк с виноградом, но всё прочее, как ни странно, умыкнуть не успели. Вероятно, не хотели связываться с губернаторской дочкой. А то и побоялись брать грех на душу, обирая поражённого недугом человека. В последнее верилось особенно слабо.

Напоследок я поблагодарила госпожу Мариз за помощь и оставила ей щедрые чаевые.

Мы с Инес заняли место внутри душного экипажа, прихватив с собой мешочек со льдом. Хуан и Педро устроились на козлах. И мы, наконец, двинулись к дому.

Особняк губернатора находился на самой окраине города. Прямо за ним начинались наши чайные плантации, за которые отца в шутку прозвали чайным королём. Правда, минувшие два года выдались неурожайными из-за засухи. Это снизило экспорт и сократило доходы острова почти втрое. Отец искренне боялся, что этот год выдастся ещё хуже. Плантации орошали каждое утро и каждый вечер без устали. Но жара лишь ежедневно нарастала, грозясь погубить молодые побеги. Тогда не просто чайное королевство останется ни с чем: будет не на что содержать Порто-Крус грядущей зимой.

Экипаж въехал во двор сквозь распахнутые кованые ворота. Колёса застучали по неровной каменной кладке. Лошадки сделали круг, объезжая большую клумбу, засаженную маргаритками, чтобы подвезти нас к порогу. И я невольно выглянула в окошко на жёлтый особняк с белыми колоннами.

Мой дом, знакомый и родной с детства. Здесь всё было мне привычно. Вон за тем окном отцовский кабинет. А возле этих кустов я в детстве вывихнула лодыжку, спасаясь от шершня. Вероятно, я действительно очень сильно перегрелась на солнце, раз с чего-то вдруг решила, что я – вовсе не я. Эта жизнь была моей. И дом тоже был моим отчим домом, где меня любили.

От этих мыслей настроение поднялось окончательно, и едва экипаж остановился, я бодро выпорхнула из него прежде, чем Педро успел подать мне руку.

– Разбирай покупки, Инес, а я поищу Доли, – велела я служанке, а сама как можно скорее распахнула стеклянные двери парадного входа.

Холл встретил меня прохладой и тонким ароматом пионов, которые стояли в вазах повсюду. Моя мачеха Долорес обожала пионы. Она сама в какой-то мере напоминала этот цветок: яркая, пышная и привлекающая глаз. Ничего удивительного, что спустя два года после смерти матушки отец женился на ней. К счастью, вопреки всем сказкам про мачех и падчериц, у нас с Долорес сложились вполне тёплые отношения. Хоть я и не звала её матушкой никогда. Отчасти потому, что мне было семь, когда отец привёл её в наш дом. С тех пор минуло восемнадцать лет. Особняк наполнился и другими детьми, но среди моих братьев и сестёр я всегда оставалась отцовской любимицей. Никто не неволил меня. Не принуждал трудиться. И если бы не Долорес, я бы, пожалуй, выросла страшной лентяйкой. К счастью, мачеха нашла ко мне подход.

Вот и теперь, вернувшись с базара, я первым делом отыскала её в кухне, где она руководила двумя нашими поварихами.

– Доли, представляешь, я получила солнечный удар и упала в обморок прямо на базаре среди лотков с овощами, – я со смехом сняла шляпу и поцеловала мачеху в пухлую, румяную щёку.

– Ох, Лу, – Долорес всплеснула руками. Радость в её голосе сменилась испугом.– Ты сильно ушиблась?

Она взяла моё лицо в ладони и принялась разглядывать, будто все возможные травмы должны были сосредоточиться именно здесь.

– Всё хорошо, – заверила я, мягко отстраняя её руки. – Врач меня осмотрел. Осталась простая шишка. Но и она скоро рассосётся.

– Иди приляг лучше, – мачеха всё же ухитрилась ощупать мой затылок и оглядеть меня с ног до головы. – Обедать всё равно будем не раньше, чем через час. Младшие на конюшнях. Отцу его новый деловой партнёр подарил породистого жеребца. Они пошли полюбоваться на него.

– С удовольствием последую твоему совету, – я стянула с доски кусочек сельдерея и забросила его в рот. – Инес и Пабло сейчас принесут продукты. Я взяла мясо для ростбифа, но его украли, пока они пытались привести меня в чувства. Не ругай их, пожалуйста.

– Не буду, – пообещала Долорес, а потом повторила: – Иди приляг.

Я отправила в рот ещё один кусочек сельдерея и уже направилась к выходу из кухни, но в дверях столкнулась с бабушкой.

– Донна, – я весело изобразила реверанс.

Но моя улыбка тотчас померкла, когда я встретилась с бабушкой взглядами. Она смотрела на меня с такой жалостью, будто я, как минимум, была больна оспой и покрылась волдырями.

– Лу, моя девочка, – старушка вразвалочку вошла в кухню. – Как славно, что ты возвратилась. Мы заметили твой экипаж в окно. Отец хочет видеть тебя. Он в своём кабинете, – бабушка коротко сжала моё запястье и затем отпустила. – Ступай. И будь внимательна к его словам.

Мы обменялись взглядами с Долорес. Но мачеха выглядела не менее озадаченной, чем я.

– Хорошо, – я пожала плечами. – Уже иду.

Я покинула кухню и всё так же, со шляпой в руке и в слегка запылённом платье, явилась к дверям отцовского кабинета, куда вошла без стука. Я была уверена в том, что раз отец вызвал меня, значит, ожидает. И уж точно не рассчитывала на то, что застану у него гостей.

– Пап, представляешь, я…

Слова застряли в горле.

Помимо отца, в кабинете был дед, который вообще редко выходил из своей комнаты в мансарде. Но тут вдруг решил облачиться в свой старый военный мундир и теперь восседал в кресле наискосок от отцовского письменного стола.

Сам губернатор де Верта обнаружился здесь же, за столом. Позади него на всю стену висела картина. Ярко-зелёный пейзаж холмов Порто-Крус, обильно заросших чаем. Отец военного мундира не надел, но оливковый сюртук на нём был самым лучшим из тех, что имелись у него вообще. И я быстро сообразила, почему старшие мужчины семейства де Верта вдруг так нарядились.

Во втором кресле напротив отцовского стола сидел гость. Судя по довольно небрежной одежде, моряк. Причём едва ли богатый. Его тёмно-синий мундир выцвел на солнце до сизоватого оттенка. Облачение выглядело чистым и ухоженным, но мельком мне удалось разглядеть белые следы морской соли на манжетах и сапогах.

Незнакомец встал, стоило мне переступить порог, и поклонился. Но даже в поклоне он показался мне чертовски высоким и могучим. Если бы не мундир, я бы, скорее всего, приняла его за работника плантации. Слишком уж загорелый. Да ещё эти отросшие до самой шеи медно-рыжие волосы и борода, густая и неровно постриженная.

А потом он поднял на меня взгляд.

Боги! Я никогда не видела таких тяжёлых, карих глаз. Конечно, я давно поняла, что хороша собой, и мужчины глядят на меня совершенно по-разному. Но столь пристального взгляда я ещё не встречала. Так врач смотрит на обречённую пациентку, но никак не джентельмен на юную даму. От этого мне снова сделалось дурно, как на базаре.

– … я не знала, что у тебя гости, – я торопливо закончила начатую было фразу.

Жаловаться на здоровье в присутствии посторонних мне не хотелось.

Я торопливо опустилась в реверансе. Ожидала, что отец представит нас друг другу, но вместо этого мой родитель сказал, обращаясь к деду:

– Отец, ты не мог бы развлечь капитана приятным разговором в беседке, пока я переговорю с Лу с глазу на глаз?

Дед крякнул, поднимаясь с кресла.

– Идёмте, капитан, – он жестом пригласил мужчину пройти в сад, через приоткрытые внутренние двери. – Покажу вам розарий моей жены и поведаю о том, как служил на флоте в вашем возрасте.

Незнакомец в последний раз мазнул по мне тяжёлым взглядом и вышел вслед за дедом. Я могла видеть их удаляющиеся спины за разросшейся плетистой розой. Вдалеке маячила белая беседка, где мы по утрам и вечерам пили чай всей семьёй.

– Кто это? – я, наконец, смогла оторвать взор от стеклянных дверей и прошла к отцовскому столу.

Вместо ответа отец принялся набивать трубку.

– Присядь.

Я послушно опустилась туда, куда он указал. В то самое кресло, где сидел медноволосый моряк.

Мне почудился терпкий запах морских водорослей и цитрусового рома.

Ждала я недолго, пока мой уважаемый родитель не раскурил трубку, выпустив тонкую струйку дыма в сторону от меня. И всё же ожидание показалось мне вечностью.

Отец внешне оставался невозмутимым, но я поняла, как сильно он нервничал. Оттого и сказал без всяких предисловий:

– Я договорился о выгодном браке как для тебя, Лу, так и для всей нашей семьи.

Перед внутренним взором возник немытый моряк в просоленном мундире. На жениха он не тянул нисколько. Отец отвергал куда более богатых и привлекательных ухажёров. Да и вообще клялся, что его любимая дочурка никогда не пойдёт под венец против воли.

– Что? Нет! – я замотала головой. – Нет! Ты ведь пошутил, я права?

Губернатор де Верта снова затянулся и выпустил дым тонкой, неспешной струйкой. Будто с мыслями собирался. А затем вдруг отложил трубку и открыл один из ящиков письменного стола. Оттуда появились бумаги, похожие на бухгалтерские отчёты. Отец разложил их передо мной.

– Я объезжал плантации, – он говорил тихо и устало. – Засуха не самая главная проблема, увы. Паутинный клещ поражает чайные кусты.

Я мельком заглянула в листки и не поверила увиденному.

– Портки Создателя, – сорвалось с языка.

– Лу!

– Сколько пострадало?

– Примерно шестьдесят процентов.

– Но, – я вчиталась внимательнее. – Но ты же сказал, с клещом управились ещё в прошлом году.

– Я солгал городскому совету, чтобы не потерять пост, – отец потёр шею. На его лбу отчётливо блестел пот. – И в итоге потерял плантацию. Мы пытались обрабатывать её, но эффекта никакого. Клеща всё больше. Чтобы решить проблему, действовать нужно радикально. Больные растения сжечь и посадить новые. Но на это не хватит средств. И молодые побеги не окупят расходов. Слишком много погибает из-за жары.

Я тяжело сглотнула.

– Но ты ведь нашёл выход? – мой голос звучал сипло.

Ужасно захотелось снова выпить той ледяной воды у мадам Мариз и очнуться.

Отец кивнул. Он глядел прямо мне в глаза, когда сказал:

– Один из лордов Квадры попросил твоей руки. Это большая честь для нашей семьи. И, конечно, я дал согласие.

Мои пальцы впились в подлокотники кресла так, что кожа обивки жалобно заскрипела.

– Кто именно?

Безусловно, породниться с кем-то из Квадры было мечтой буквально всех семей в архипелаге. Когда-то давным-давно, когда мы были лишь бесправной колонией Большой Земли, именно четыре наиболее богатых и сильных острова объединили под своим началом всех прочих жителей архипелага Сан-Тринидад и кровью завоевали для нас независимость. Ну как независимость? Править на островах архипелага стали именно четверо лордов, назвавших себя Квадрой. Но под их началом всё равно жилось лучше, чем под пятой жестоких колонизаторов.

– Лорд Домиан Эрнандо Альварес, – ответил отец, который внимательно наблюдал за моей реакцией.

– Да он же старый! – я вскочила с места, не в силах более сидеть без движения. Захотелось разнести родительский кабинет в щепки.

– Он не старый, – губернатор де Верта терпеливо взял в руки трубку и затянулась ещё раз. Кашлянул, наблюдая за тем, как я брожу перед его столом взад-вперёд, заламывая руки. – Ему тридцать пять.

Я остановилась, чтобы прожечь отца гневным взглядом.

– Сорок максимум, – изо рта родителя вырвалось колечко дыма, которое я развеяла порывистыми взмахами ладоней.

– Ты издеваешься, пап?

– Возьми себя в руки, Луиса, – он опять водрузил трубку на красивую резную подставку из кости. – Тебе самой уже двадцать пять. Я люблю тебя, но ты засиделась. Пора выйти замуж, пока не поздно. И твоим младшим сёстрам тоже пришло время подыскивать женихов. Я и представить себе не мог, что твоей руки попросит сам лорд Альварес. Это редкая удача. Особенно учитывая твой… хм… непростой характер. И такие связи помогут и сестёр твоих удачно…

– Ты его даже не видел никогда, этого лорда Альвареса! – я всплеснула руками, переходя на крик. Могу поспорить, в саду меня тоже услышали. – Может, он урод? Может, психопат, который будет меня истязать или держать в подвале с крысами!

– Лу, – отец закатил глаза. – Уймись, пожалуйста. И выслушай меня. Этот брак – дар Небес, о котором я молил последние два года. Лорд Альварес – порядочный человек с превосходной репутацией. Он одинок и большую часть своего времени проводит на своём острове Квадры. И…

Отец вытер пот со лба тыльной стороной ладони. А затем закончил мысль:

– Я уже дал согласие, а лорд Альварес прислал за тебя щедрый выкуп, который я принял.

Я моргнула.

Отец смотрел на меня в ожидании.

И тогда я схватила со стола стакан с бренди, который, кажется, не допил дед и осушила одним глотком. Глаза тотчас заслезились. И я прижала к губам ладонь.

– Ты блефуешь, – наконец, смогла выдавить я. – Ты меня не отдашь, вот так запросто какому-то там лорду Квадры.

Губернатор де Верта со вздохом поднялся с кресла и протянул мне руку.

– Идём, Лу.

Руки я так и не взяла, но пошла за ним в другой конец его длинного кабинета. Там по обыкновению стояли ящики с товарами, на которые я мало обращала внимания, поскольку одни сменяли другие быстрее, чем я успевала узнать об их содержимом.

Сейчас среди них стояли три окованных медью сундука с тяжёлыми крышками.

Отец распахнул их все по очереди.

Во всех были монеты. Золотые, перемешанные с драгоценными камнями и нитями жемчуга. Они заполняли сундуки битком. Клянусь, что никогда не видела столько золота даже на картинках.

Горький привкус расцвёл на языке.

– Ты меня продал, – с изумлением прошептала я, сжимая пальцами горло в кружевном воротнике блузки.

– Лу, не говори так, – отец обнял меня, но я не шевелилась.

– Ты продал меня какому-то лорду, чтобы спасти Порто-Крус и свою репутацию, – я отстранилась. – Значит, вот сколько я стою?

Отец сжал руками мои плечи. Встряхнул.

– Защити свою семью, Луиса. И помоги Порто-Крус не пойти по миру. Помоги людям выжить и не попасть в рабство. Этого хватит, чтобы сжечь больные посевы и восстановить плантации, – он говорил тихо, но уверенно. Глаза его при этом блестели воспалённым, болезненным блеском отчаяния. – Этого хватит, чтобы дела пошли в гору, а твои братья и сёстры тоже смогли обрести своё счастье.

– Ты меня продал, – в третий раз повторили мои губы, не веря тому, что говорю. – За три сундука с, надо признаться, весьма дорогими цацками и… породистого жеребца, которому младшие сейчас радуются в конюшне?

– Луиса, с этим справишься только ты, – увещевал отец. – Если не хочешь внимать чувству долга перед семьёй, внемли голосу разума. Ни у одной из твоих сестёр не хватит характера, ума и красоты стать женой столь влиятельного человека, как Домиан Эрнандо Альварес. Ты очаруешь его и будешь вертеть им, как пожелаешь. Твои дети получат целую четверть Квадры. А твоя мама… мама будет гордиться тобой, глядя с Небес. И уже не будет переживать о том, что её единственное дитя не устроено в жизни.

Я молчала какое-то время. Потом сняла его руки со своих плеч и повернулась к сундукам.

– Это понятно. Но зачем ему именно я?

Отец на секунду замешкался, а потом заговорил тихо, будто просил извинения:

– Я слышал, что у них в роду традиция – прибирать к рукам всё лучшее на зависть соседям. Жена главы семейства всегда самая прекрасная и пышущая здоровьем женщина во всём архипелаге Сан-Тринидад. Самая восхитительная, гордая и пылкая сердцем. Лорду Альваресу рассказали о тебе. О диком цветке, взлелеянном на Порто-Крус. Мужчина, которого ты сейчас застала с нами, это капитан Рауль де Солер. Он – доверенное лицо лорда Альвареса. В его обязанности входит привезти выкуп, подписать брачный договор от лица лорда и доставить тебя к нему. Договор мы уже подписали. Однажды ты простишь меня, моя маленькая белладонна. Но сейчас тебе придётся подчиниться моей воле.

И тогда я поняла, о чём говорил губернатор де Верта, любящий отец и дальновидный политик.

Луиса де Верта действительно была подобна опасной белладонне, но никак не изнеженной розе.

Это она тиранила в детстве мачеху, прежде чем та смогла найти к ней подход, а не наоборот.

В тринадцать лет она поймала воришку, который залез в особняк, и спустила его с лестницы.

В пятнадцать научилась фехтовать лучше отца.

В восемнадцать опозорила потенциального жениха, выставив его необразованным дураком.

В двадцать начала помогать отцу с делами на плантации.

И вот в двадцать пять должна была спасти Порто-Крус от разорения и выйти замуж за лорда Квадры, найдя к тому правильный подход.

Всё выглядело таким логичным.

Луиса де Верта действительно могла со всем справиться. Позлилась бы на родителя какое-то время, но не бросила семью в столь трудный час.

И уж точно Луиса де Верта не падала в обморок. Никогда.

Но я не она. Я —это кто-то другой. Кто-то, кто знает Луису также, как саму себя.

Мой взгляд рассеянно скользнул по сундукам с сокровищами и остановился на ярком рубине размером с грецкий орех.

Камень блеснул на свету.

Затем ещё раз.

И ещё.

И ещё.

Ярким красным мерцанием, монотонным и назойливым.

Я попыталась сосредоточиться на этом свечении, но оно ускользнуло.

А потом наступила тьма, потому что я снова лишилась чувств наиболее прозаичным образом.

Глава 2

Нет, никто не ослышался. Губернатор де Верта за обедом выражался вполне чётко: его старшая дочь Луиса выходила замуж за лорда Домиана Эрнандо Альвареса спустя всего две недели. Он продемонстрировал домочадцам подписанный брачный договор и упомянул уплаченный выкуп. Дело оставалось за малым: переправить девушку на остров Альвареса, Исла дель Валор, где пройдёт церемония венчания. Впрочем, последнее выглядело уже чем-то номинальным, поскольку юридически все бумаги были подписаны и заверены.

Известие повергло семью в столь глубокий шок, что Луиса на долгие часы погрузилась в омут всеобщей печали и бесконечных слёз по случаю скорой разлуки с родными. Отец же отужинал с капитаном де Солером в своём кабинете, а после проводил гостя восвояси. Доверенный человек лорда Альвареса не собирался ночевать под их крышей, а предпочёл возвратиться в город к своей команде. Лу искренне обрадовалась его отъезду. Хоть впереди её и ждало долгое плавание на его корабле, девушка не могла ничего с собой поделать: Рауль де Солер был ей невыразимо противен. По одной простой и очевидной причине. Именно он волею Небес увозил её из родного Порто-Крус. Но впереди ждал ещё один вечер дома. Последняя ночь. И последний завтрак в обществе семьи, где слезами не заливался лишь её отец.

Но вот наступил момент прощания. Вещи девушки погрузили в экипаж, и сам губернатор поехал провожать старшую дочь в порт. Увы, изменить уже ничего было нельзя.

Дорога в порт ещё никогда не казалась мне такой короткой. Я мяла в руках кружевной веер и всё смотрела в окно экипажа, стараясь запомнить каждую деталь. Слёзы мои давно высохли, но боль в груди оставалась столь острой, что я не могла глядеть на сидящего напротив меня отца вовсе. Мне чудилось, что он предал меня самым подлым образом. Предал и продал за три сундука сокровищ.

Никто не посмел возразить ему. Даже дедушка встал на его сторону, когда мачеха попыталась возмутиться. Добрая Долорес ничего весомого противопоставить не смогла и быстро сдалась. Поэтому она только плакала. Так много, что, полагаю, все мои вещи в дорожных сундуках теперь пропитаны её слезами насквозь.

Я тоже плакала навзрыд. Мысль, что я более никогда не увижу семью, пугала меня куда сильнее, чем жизнь с чужим мужчиной в совершенно незнакомом месте.

И всё же вот она я: еду с отцом в порт, чтобы сесть на борт корабля, который увезёт меня навсегда.

Мой уважаемый родитель выглядел мрачным всё утро. Не исключаю, что он даже пожалел в какой-то момент, что отдал меня вот так просто. Я знала, что папа будет тосковать по мне не меньше, чем я по нему. Но обида не позволяла мне даже повернуть голову в его сторону.

Отец сдался первым.

– Лу, понимаю, что тебе страшно, – он старался говорить ласково. – Но ты должна понять, что твой жених богат и благороден. Он будет уважать тебя и обязательно полюбит, если ты не будешь показывать ему характер, а проявишь хитрость. И тогда ты будешь счастлива. Заживёшь в достатке. Лорд Альварес купит тебе всё, что ты пожелаешь. Ты ведь любишь красивые, дорогие вещи, Луиса. Любой твой каприз исполнится, если ты будешь достаточно мудра и ласкова.

Я всё же повернулась к отцу, чтобы одарить его тяжёлым взглядом.

– Твоя жертва перестанет казаться тебе жертвой менее, чем через месяц, – губернатор де Верта достал из нагрудного кармана платок и промокнул лоб, стирая обильную испарину. – Своим поступком ты поправишь дела в семье. Ты спасаешь весь Порто-Крус: от меня до последнего чернорабочего, у которого целый дом босоногих ребятишек. А ещё щедро даришь своим братьям и сёстрам возможность собственного удачного сватовства. Только вообрази, сколь важна ты, моя бесценная.

– Не пытайся мной манипулировать. Это бесполезно, – я снова отвернулась к окну и обнаружила, что мы уже проехали половину города. – Ты продал меня, как скотину. Как тюк с чаем.

– Однажды ты скажешь мне спасибо, – спокойным тоном возразил он.

Я не стала дальше спорить.

Сложно было думать о благодарности в адрес того, кто променял тебя на три сундука и явно обогатился куда сильнее, чем того требовало спасение плантации.

Наш экипаж тем временем обогнул базарную площадь, где вчера мне сделалось плохо. И я невольно подумала о том, что лучше бы я разбила голову насмерть, или же лишилась рассудка, лишь бы не переживать всего того, что происходило теперь.

Конечно, меня посещали некоторые странные последствия того удара. К примеру, мне то и дело казалось, что я – это не я вовсе. Или я видела белый свет. Или слышала странные звуки, вроде мышиного писка. Порой окружающий мир казался мне ненастоящим, а порой, наоборот, слишком объёмным и ярким. Но я списывала это на последствия травмы, а ещё на пережитый стресс. Рано или поздно всё это должно пройти, а вот печальная реальность, к несчастью, оставалась со мной.

Я с тоской проводила взглядом проплывшую мимо витрину шляпного магазинчика. Не суждено мне больше покупать красивые безделушки у мадам Мариз, увы.

За шляпным магазином мы миновали и другие, где я любила бывать. Проехали мастерскую швеи, которая шила настолько удобные корсеты по фигуре, что не мешали ни дышать, ни двигаться, ни даже заниматься фехтованием. Найду ли я подобную мастерицу на островах Квадры? Мне даже служанку с собой взять не позволили. С Инес мы простились лишь после долгих объятий, залив друг дружку горючими слезами.

Впрочем, мне удалось положить на дно одного из своих сундуков короткую саблю, нож и фехтовальную шпагу. Мало ли что. Вдруг мне удастся найти достойного партнёра для спаррингов. Или захочется заколоть мужа во сне. Никогда не знаешь, когда пригодится шпага.

Наконец, мы проехали огромный трактир, где расслаблялись все местные и заезжие моряки, а после оказались на набережной. Я надеялась, что ехать нам ещё далеко. Хотела полюбоваться видом напоследок. Но отец отодвинул шторку и указал на корабль, который очевидно выделялся среди прочих.

– Вот и она. «Санта Адора». Судно капитана де Солера.

Я хотела с презрением поморщиться, но почему-то забыла, как это делается.

По правде говоря, меня сложно было удивить внешним видом корабля. Я выросла в портовом городе и каких только посудин не повидала за свою жизнь: от юрких одномачтовых лодочек до громоздких пятимачтовых барков, похожих на китов. Торговые и рыболовецкие суда были здесь самыми частыми гостями. Иногда встречались военные бриги и галеоны Квадры, которые заходили к нам, чтобы пополнить запасы пресной воды и припасов. Обычно они выглядели самыми ухоженными и нарядными. Их корпуса подновляли, и свежая краска блестела на солнце наравне с позолотой, которая покрывала некоторые снасти и носовые фигуры. Когда такие суда показывались на горизонте, девушки по обыкновению высыпали на набережную, чтобы полюбоваться на пригожих моряков в военной форме. Но «Санта Адора» не походила ни на один известный мне корабль.

Это был добротный фрегат современного образца, не раздутый в боках, но внушительный. Даже немного пугающий. Его чёрный корпус в носовой части наискосок пересекала яркая алая полоса, будто кровавый рубец на теле огромного левиафана. Да, именно такое впечатление произвела на меня «Санта Адора»: древнего чудища, закованного в дерево и пленённого снастями. Потемневшее от морской соли золото покрывало бушприт и мачты потёртыми спиралями, делая их похожими на рога гигантских нарвалов. Свёрнутые паруса выглядели не белыми, а серовато-бежевыми. То ли полинявшими, то ли умышленно выкрашенными в более тёмный цвет.

По палубе сновали матросы, которые готовили судно к скорому отбытию. Они кричали и смеялись. Но разговоры их прекратились, стоило нашему экипажу остановиться напротив сходней.

Капитан Рауль де Солер в компании двоих членов экипажа появился у борта и неспешно пошёл к нам навстречу.

Прибывший с нами Педро спрыгнул с козел и поспешил открыть дверцу, чтобы выпустить моего отца и подать руку мне, а затем кинулся помогать матросам, которые уже по-хозяйски занялись моим багажом.

Мой родитель поприветствовал капитана, а тот, в свою очередь, подошёл ко мне и низко поклонился, сняв потёртую кожаную шляпу.

– Леди Луиса, для меня большая честь сопровождать вас по приказу лорда Альвареса.

Это был первый раз, когда я услышала его голос. Низкий и чуть хрипловатый. Мне подумалось, что он идеально подходит к его внешности. К облику могучего, широкоплечего моряка с этой его небрежной рыжей бородой, отросшими волосами и выцветшим мундиром.

– Простите, капитан, не могу с чистой совестью сказать вам того же, хоть и понимаю, что это всего лишь ваша работа, но на любезности я нынче неспособна. Увы.

Не знаю, зачем я это сказала.

– Луиса, – шикнул папенька.

Но капитан де Солер лишь поднял на меня тяжёлый взгляд своих тёмно-карих, как бездна, глаз. И усмехнулся.

Подлец. Ничего смешного я не сказала.

Педро уже успел отвязать мои пожитки и руководил тем, как матросы заносят их на борт. Интересно, кто занесёт меня? Потому что ноги моей на этой палубе добровольно не будет. Клянусь Небесами.

Мои руки внезапно сделались ужасно холодны, а кровь отлила от лица. Я повернулась к отцу и тихо вымолвила, обращаясь лишь к нему:

– Тебя точно не пугает, что я должна одна плыть с толпой незнакомых мужчин без возможности взять с собой даже одну служанку?

Губернатор де Верта растерянно разверз уста, но ответил за него, как ни странно, Рауль де Солер.

– Это условие лорда Альвареса, госпожа. Он забирает только вас и самые необходимые вам в пути вещи, – капитан проводил задумчивым взглядом уже четвёртый сундук, который с трудом тащили двое его людей: – которых, на удивление, оказалось не так уж и мало.

– Вас что-то смущает? – я скрестила руки на груди. С вызовом подняла подбородок, глядя на него из-под полей своей любимой шляпы с белыми перьями. Возможно, выглядело не слишком грозно, но хотя бы внушительно.

– Меня нет, но смущает вас, – спокойно ответил он. – И смею вас заверить, что в доме мужа вы будете обеспечены всем. Слугами в том числе. В людях у лорда Альвареса недостатка нет. В их порядочности тоже можете не сомневаться. Иначе он не послал бы за вами меня и мою команду. В обществе моих людей ваша добродетель в безопасности, леди Луиса.

Я скептически оглядела его, а затем перевела взор на матросов, снующих по палубе.

– Убедили так убедили, капитан, – я прищёлкнула языком.

И отчётливо услышала, как тяжело сглотнул отец.

– Лу, прошу тебя, – прошептал он с таким видом, будто ещё одно моё слово – и Рауль де Солер порвёт наш договор, швырнёт обрывки моему родителю в лицо и велит оставить строптивую дочурку себе.

Я повернулась к нему. Отец никогда прежде не казался мне столь уставшим и несчастным. Нужно было оказаться полной дурой, чтобы не видеть того, как нелегко ему сажать меня на этот чёртов корабль. Одну, как чешуйка на жопе лысого тритона.

– Я всё ещё зла на тебя, – тихо сказала я.

Губернатор де Верта кивнул.

Мне вдруг почудилось, что если я сейчас просто попрошу не отдавать меня, он возвратит свою маленькую белладонну в экипаж и отвезёт домой. Туда, где проклятый паутинный клещ лакомится нашим чаем на плантациях.

Я покосилась на корабль. «Санта Адора» виделась мне исполинским чудищем, гротескным и жутким. Было что-то неестественное в том, как переплетались её снасти. Как блестело покрытое патиной золото. Да и само судно будто бы едва различимо дышало, а не просто колыхалось на волнах.

Мой взгляд скользнул по невозмутимому капитану. Рауль де Солер не торопил меня и не уговаривал. Полагаю, ему было совершенно безразлично, поплыву я с ним или нет. Негодяй. Наверняка он получит награду за это плавание независимо от его результатов.

Пожалуй, то, что случилось дальше, было лишь порывом моей смятенной души. До страсти не хотелось никого подводить. Или предавать семью. Или выставлять себя идиоткой сверх уже случившегося. Поэтому я просто повернулась к отцу и порывисто обняла его.

Его большие руки заключили меня в ласковые объятия в ответ.

– Луиса.

– Позаботься обо всех. И не кури слишком много, это плохо сказывается на твоих лёгких, – я поцеловала ещё в щёку и шепнула в самое ухо: – Если что, я взяла с собой саблю, – и громче добавила: – Я люблю тебя, папа.

– Да благословят тебя Святые Небеса, дитя моё, – он запечатлел поцелуй на моём лбу. – Будь счастлива.

А потом я отпустила его и взошла на борт. Сама. Даже не приняла протянутой мне капитаном руки.

Он поднялся следом. А затем отдал команду об отбытии. Так громко и неожиданно, что я вздрогнула.

И пока матросы отвязывали канаты и поднимали тяжёлый якорь, я остановилась у борта, чтобы помахать отцу и Педро на прощание.

В голове не укладывалось, насколько быстро всё происходит. Как вообще может перемениться привычный устой жизни всего за один день. Вот ты выбираешь виноград на базаре, и вот уже навсегда покидаешь родной берег. Ты жив и занят рутинными делами, и вот твоё бездыханное тело – бессмысленный кусок мяса и костей, пригодный лишь на корм рыбам.

«Санта Адора» отчалила медленно и плавно. С поразительной манёвренностью, какую попросту невозможно ожидать от такой громадины. Заскрипел киль. Заорали вспугнутые чайки.

И я пошла вдоль борта, чтобы не потерять отца из виду как можно дольше. Бегом поднялась по ступеням на квартердек. Вроде бы на ходу даже толкнула плечом кого-то из старших матросов. Люди шарахнулись от меня. А я остановилась у гакаборта и, перегнувшись через релинг, вновь замахала отцу.

Кто-то из команды сзади меня крикнул, чтобы я не свалилась за борт. Но мне было совершенно всё равно. Даже если и так… Даже пусть так.

Налетевший порыв ветра рванул мою шляпу, сбрасывая её с головы. Я подумала было, что потеряю её в море, как очень дурной знак начавшегося путешествия.

Рука капитана оказалась быстрее и проворнее моей. Он подхватил шляпу в воздухе и возвратил мне. И когда только успел оказаться подле меня так быстро?

– Благодарю, – я прижала вещь к груди, а сама снова повернулась к причалу лицом.

Не знаю, сколько я так стояла. Наверное, достаточно долго, потому что едва различила момент, когда крошечная фигурка Педро усадила крошечную фигурку моего родителя в экипаж. И мои любимые лошадки повезли их обратно домой. В особняк, который смотрит окнами с одной стороны на наш маленький портовый городок, а с другой – на зелёные холмы, заросшие ровными рядами чайных кустов.

Берег вдруг начал расплываться передо мной. Я подумала, что снова перегрелась и вот-вот лишусь чувств среди совершенно чужих мне людей. Но побежавшая по щеке слеза всё расставила на свои места.

– Хотите посмотреть вашу каюту?

– М? – я торопливо смахнула вскипевшие вдруг слёзы.

– Я спросил, хотите взглянуть на вашу каюту, госпожа Луиса? – деликатно повторил свой вопрос капитан. – Быть может, желаете устроиться, а потом я познакомлю вас с командой, если у вас будет к тому настроение.

– Да, спасибо, капитан, – я с усилием отвернулась от Порто-Крус.

Рауль де Солер повёл меня за собой. По пути он коротко рассказывал мне о том, где и что здесь находится. Стоявшего у штурвала человека он представил как своего старпома Моралеса. Кажется, это его я толкнула на бегу плечом. Впрочем, я слушала не слишком внимательно, а капитан не очень настаивал на беседе.

Моя каюта обнаружилась по соседству с капитанской. Она была довольно маленькой, но не слишком тесной. Если бы не мои сундуки, я могла бы даже назвать её просторной. Имелось довольно большое круглое окно напротив двери. Узкая, но чистая кровать обнаружилась возле стены справа. Напротив другой стены громоздились мои пожитки, а между ними расположился круглый столик, под который были задвинуты два стула. На стене нашлась вешалка для одежды с множеством крючков и новенький ковёр с растительным узором, который, судя по всему, повесили специально, чтобы создать хоть какой-то уют. Под потолком обнаружился зажжённый масляный фонарь. Под кроватью – ночная ваза с крышкой. Она предполагала все мои удобства, если не считать медного умывальника, что висел в углу над потемневшим жестяным тазиком, который держался на стене, на металлическом кольце.

Здесь было достаточно светло, поскольку деревянная обшивка имела песочный оттенок, а пол и потолок и вовсе оказались выкрашены в белый цвет. Тоже такое чувство, что совсем недавно. Я даже улавливала лёгкий шлейф краски, всё ещё витавший в воздухе. Но удивило меня не то, что каюту явно привели в порядок специально для меня, а простенькая стеклянная вазочка с васильками на столе. Эти незамысловатые цветы росли на нашем острове на каждом шагу.

Синенькие колючие звёздочки приковали мой взгляд. Если бы не острый запах морской соли, от которого горчило на языке, я бы снова провалилась в острую печаль. Он пропитывал здесь всё. Могу поспорить, что даже мои подушки, которые выглядели совершенно идеальными.

– Напротив дверь в каюту Моралеса, но он не слишком душевный собеседник, – раздался за моей спиной насмешливый голос капитана де Солера. – Моя каюта в конце коридора. Если вдруг что-то понадобится, не стесняйтесь обращаться. Что угодно, леди Луиса. Обещаю, что ни слова об этом не скажу лорду Альваресу.

Я медленно повернулась к нему.

Рыжий моряк ухмылялся, довольный своей плоской шуткой.

На моём лице не дрогнул ни единый мускул.

– А я рассчитывала, что вы уступите мне свою каюту, капитан, – он стоял в шаге от меня, ужасно хотелось отступить, но я сдержалась.

– Я могу её разве что разделить с вами или хотя бы провести экскурсию для начала, если вы не готовы спешить, – его бессовестная улыбка не стала пристойней. – Разумеется, в сугубо развлекательных целях. У меня отыщется много диковинок, которые могут вас заинтересовать. Нам плыть около трёх недель до Исла дель Валор к вашему жениху.

– Три недели? – я всё же нахмурилась. – Отец говорил про две.

– Погода непредсказуемая, – капитан лениво привалился плечом к дверному косяку. – Да и по пути нам придётся зайти в пару портов, пополнить запасы и продать груз.

– Какого рода груз? – я всё же отступила на шаг вглубь своей каюты. И попыталась на всякий случай припомнить, в каком из сундуков прятался мой арсенал.

– «Санта Адора» – торговое судно, леди Луиса, – его улыбка сделалась мягче, отчего я почувствовала мурашки по спине. – Безусловно, вы не товар, а почётная обязанность. Но трюм полон всякого рода продукции с Исла дель Валор, которую мне надлежит сбыть по приказу лорда Альвареса. Не волнуйтесь, на вас это никак не скажется, – он подался вперёд и, понизив голос, произнёс: – Равно как и мои глупые мужицкие шутки, миледи. Не бойтесь меня. Всё это лишь попытки вас немного отвлечь.

Я с шумом втянула воздух носом и бросила свою шляпу на стол возле вазы с васильками.

– И вам это удалось, капитан.

– Но я всегда вам рад, если надумаете поискать компанию, приходите, – заверил де Солер, а потом вдруг вспомнил: – Камбуз на нижней палубе, но можете туда не ходить без надобности. Наш кок так себе собеседник. Еду вам будут приносить три раза в день. Более никаких развлечений на борту, увы, нет. Можете даже не искать.

Наверняка он думал, что я снова начну возражать или спорить. Но у меня не возникло подобного желания. Внезапно все мои эмоции вдруг вспыхнули и погасли, как отсыревший порох.

Три недели! Целых три недели в ожидании неизвестности!

Я ответила коротко и сухо:

– Благодарю вас. Позвольте пройти, капитан де Солер. Мне нужно на воздух.

Он посторонился. И я проскользнула мимо. Ноги вынесли меня на шаткую палубу, где я снова возвратилась на квартердек, чтобы напоследок глянуть на родной остров.

Порто-Крус удалялся, поглощаемый бескрайней морской синевой. Издалека мой дом казался каким-то ненастоящим, будто плохо намалёванная театральная декорация. Чувство потери, захлестнувшее меня, казалось столь острым, что я не могла найти ему рационального объяснения. Как не могла сдержать более слёз. Они бежали по моим щекам и высыхали на ветру, оставляя после себя жгучую соль.

Глава 3

Возможно, так сказалась непривычная морская качка, но всю ночь Луиса металась во сне, мучимая кошмарами. Незнакомая постель казалась ей чересчур узкой и слишком жёсткой, хоть капитан и сделал всё, чтобы её временная обитель была уютной, а ложе чистым и удобным. Увы, переживания терзали девушку слишком сильно. Тревога проникла в её сновидения и поселилась в виде тяжких образов, от которых было некуда сбежать.

«Санта Адора» поднималась на новую волну и каждый раз будто срывалась с неё в бездну. Бесконечное движение корабля вверх-вниз вызывало головокружение даже в лежачем положении. Беда заключалась в том, что и в минуты пробуждения между кошмарами Луиса не до конца понимала, где она очутилась.

Мне снились совершенно безумные вещи. То я видела, как паутинный клещ опутывает наш дом густой паутиной, и я бегу прочь в ужасе, пытаюсь добраться до города, но обнаруживаю все дома в ещё худшем состоянии.

То я видела пожар в порту. Алый пламень пожирал корабли один за другим. Люди в панике кричали. А я почему-то искренне радовалась, что мне не нужно никуда плыть.

То я искала выход из трюма незнакомого мне судна, сырого и тёмного, как утроба тюремного подземелья. Когда же мне удалось, наконец, вылезти на палубу, громадная волна смыла меня за борт и утянула в чёрную пучину, где мне совершенно не удавалось вдохнуть.

Я была уверена, что умираю. Клянусь, что отдала бы за глоток воздуха всё. Но тут из темноты в ореоле белого света возникло лицо капитана де Солера. Право же, смешно. Он явился ко мне, как ангел-хранитель. Только выглядел не одухотворённым, а ужасно серьёзным. И вдруг я начала дышать. Так резко, что в груди сделалось больно. В тот миг мне думалось, что ничего более нелепого привидеться просто не могло, но потом я увидела город.

Нет, это был не Порто-Крус. Я вообще таких городов никогда прежде не видела. Здания в нём были высокими. Выше, чем колокольня нашей ратуши. Много-премного этажей сплошь из стекла и камня. Нелепые и неуютные на вид строения, которые мог возвести лишь очень ленивый человек, не желавший разбираться в архитектуре вовсе.

Здесь пахло странно. Горьковатый дым мешался с ароматами, которым я не знала названия. Это пугало меня так сильно, что я бежала вперёд, не разбирая, куда именно спешу.

Под ногами хрустели сухие листья. Яркие, как бумажные обрывки. Ветер гнал их по бесконечной дороге, но эта дорога выглядела неестественной. Она была гладкой и вилась впереди широкой, чёрной лентой. Лента разветвлялась между зданиями, как сосуды в громадной кровеносной системе. Только вместо крови по ней бежали люди.

Жаль, что этих людей рассмотреть я так и не успела.

Меня разбудил писк. Противный монотонный звук, который нарушил мой сон.

Я открыла глаза с мыслью о том, что в каюте мышь. Однако, верещать в ужасе я вовсе не собиралась.

Несколько мгновений я просто лежала, прислушиваясь к звукам. Скрипела обшивка. Снаружи раздавался плеск волн о борт. Качка бы вроде немного улеглась. Настолько, что я даже разобрала голоса матросов на палубе. И никаких мышей, разумеется. Никто не пищал, не скрёбся и не шуршал. Поэтому я полежала ещё немного и успокоилась окончательно, решив, что мне послышалось спросонок.

Спать более не хотелось. Напротив, возникло желание поскорее вылезти из постели и размять конечности. Так я и поступила. Вот только пришлось умыться и одеться, потому что ходить по кораблю, полному одиноких мужчин, в одной ночной сорочке казалось мне идеей глупой. Если не сказать гибельной.

Пока я приводила себя в порядок, небо за окном посветлело.

Я остановила свой выбор на довольно глухом и плотном тёмно-зелёном платье с воротником-стойкой и множеством мелких медных пуговиц. С ними я провозилась добрых четверть часа, пока застегнула все, включая целые вереницы на манжетах. Однако, вздумай кто попытаться снять с меня это платье, ему удастся это сделать без должной сноровки едва ли к обеду. По тому же принципу я выбрала корсет, панталоны, чулки и туфли на шнуровке до щиколоток. Оделась тепло, но раннее утро в море обещало быть прохладным, поэтому я забрала волосы в небрежный пучок на затылке, заколола его черепаховым гребнем и вышла из своей каюты.

В закутке, который служил коридором, я прислушалась. В капитанской каюте было тихо. А вот из жилого помещения старпома доносился негромкий храп с присвистом. Я вышла на палубу, стараясь ступать как можно бесшумнее.

Оранжевая полоса рассвета прочертила горизонт над морем, окрасив блики на воде в апельсиновый цвет. Ослепительное солнце поднялось до половины. Его тёплые лучи золотили брюшки кучевых облаков, гонимых прохладным утренним ветром.

Я прошлась по скрипучим доскам и остановилась у борта, глядя в бесконечную синюю даль. Вдохнула полной грудью горько-солёный воздух. Закрыла глаза.

На свежем воздухе моя голова потихоньку прояснялась. Ночные кошмары, которые казались мне настоящими даже после пробуждения, развеялись окончательно. Осталась реальность, которая казалась весьма неопределённой и безрадостной, как по мне. Но не успела я задуматься о покинутом доме и встрече с неизвестным женихом благородного происхождения, как в эту мою реальность ворвался голос.

Я повернула голову.

На квартердеке стоял капитан де Солер. Он беседовал с рулевым, но смотрел на меня. Неотрывно.

Под его тяжёлым взглядом я снова ощутила волну мурашек. Настолько жаркую, что я едва удержалась, чтобы не передёрнуть плечами прямо у него на глазах.

Чтобы не показаться невежливой, я поздоровалась с ним наклоном головы и решила, что этого достаточно.

Но Рауль де Солер подумал иначе.

Он что-то коротко ответил рулевому, а потом похлопал его по плечу и направился ко мне.

Я отвернулась, чтобы полюбоваться восходом с блаженной улыбкой на устах, а сама процедила сквозь плотно стиснутые зубы:

– Якорь вам в зад, капитан.

Отец не выносил, когда я сквернословила или грубила. Но сейчас его рядом не было, а вот душевные терзания требовали выхода. И всё же я сдерживалась, как могла, хоть и видела Рауля де Солера ключевым виновником всех моих бед. Ведь это именно он привёз от лорда Альвареса «купчую» на меня и состряпал это нелепое сватовство, которое ни одна прожжённая сваха в Порто-Крус совершить так и не смогла. О, им следовало брать у этого человека уроки! Потому что, если он смог договориться о браке для старшей дочери губернатора де Верта, значит, уболтал бы и самого дьявола.

– Доброго вам утра, госпожа Луиса, – раздался за моей спиной низкий голос капитана.

– И вам всех благ, – я встала к нему вполоборота.

Моя коронная вежливая улыбка далась мне весьма сложно, поскольку этот мужчина меня разглядывал самым бессовестным образом, стоя всего в шаге от меня. Непозволительно близко для репутации без пяти минут замужней дамы.

Хотя какая уж тут речь о репутации, на корабле полном неотёсанных мужланов? Захочет надругаться, никто и слова ему поперёк не скажет. А после уверят, что так и было, ко мне никто не притрагивался. Хвала Небесам, первая ночь прошла спокойно. Никто ко мне не ломился и не пытался изнасиловать. Конечно, я заперлась изнутри каюты на все четыре засова, но разве это бы остановило мужчину? Вряд ли.

И всё же я инстинктивно сделала шаг назад вдоль борта.

Рауль де Солер внимательно проследил за моим движением.

Он стоял передо мной, заложив руки за спину. Одежда на нём была свежей, но такой же поношенной и выцветшей, как и вчерашняя. Да и шляпы не доставало. Рыжие волосы, затянутые в неплотный хвостик на затылке, разметал утренний бриз. Правда, мне почудилось, что рубашка под мундиром была белее и лучшего качества. Насколько я разбиралась в мужских рубашках, конечно.

– Как прошла ночь? – так же спокойно поинтересовался он. – Вы рано встали.

– Вполне сносно, – корабль качнуло, и я неосознанно стиснула пальцами просоленный релинг. – Спасибо за беспокойство, капитан де Солер.

– Рауль, – поправил он. – Вы можете звать меня по имени.

– Это лишнее, полагаю, – я поджала губы и снова отвернулась, чтобы не встречаться с ним взглядом.

Как у человека вообще могут быть такие чернющие глаза? Он что, демон? Безумие какое-то, клянусь памятью матери. И ведь беда в том, что разглядывать хочется, чтобы понять, действительно ли они настолько темны, или это просто игра света и тени. Оторваться невозможно. Не помню даже, на что в последний раз я так бессовестно пялилась.

– Как пожелаете, госпожа, – вероятно, капитан заметил моё замешательство и, наконец, прекратил изучать меня в ответ. Он встал рядом у перил и спросил: – Нет ли у вас морской болезни? Не сочтите за грубость, но вы выглядите бледной.

– Немного, – нехотя призналась я. – Никак не привыкну к качке.

– Дайте себе время, – я не смотрела на него, но по тону мне показалось, что Рауль де Солер улыбался. – Если вы будете добры к себе самой и милостивы к морю, то очень быстро поймёте, что это ласковая колыбель, которая баюкает вас на волнах. А не пытающийся вытрясти вашу душу морской змей.

Мне не хотелось отвечать ему. Я всё ещё злилась на весь свет. И печень капитана пригвоздила бы к палубе первой. Но и молчать было как-то неправильно. Моряк вёл себя вполне учтиво. Не пытался глупо шутить, как накануне. Быть может, решил сменить тактику. Или вовсе счёл, что отвлечение и утешение мне более не нужно.

– Я мало бывала в открытом море, – произнесли мои губы. – И никогда не уходила так далеко. Подо мной вода. И вокруг вода. Боюсь, трёх недель не хватит на то, чтобы бескрайнюю пучину мне захотелось бы назвать колыбелью.

Капитан усмехнулся в усы.

– Вы не умеете плавать? – он бросил на меня испытующий взгляд.

– А разве умение плавать сильно поможет, когда самая близкая земля – под нами? – уклончиво ответила я.

Нет, конечно, я умела плавать. Но делиться чем бы то ни было с посторонним человеком мне не хотелось.

К счастью, мужчина не стал более допытываться и лишь снова посмеялся над моими словами.

А пока он глядел на восходящее солнце, я искала предлог, чтобы улизнуть с палубы обратно в свою кают-камеру не очень строго режима. Для этого следовало придумать хоть какое-то дело. Но до завтрака было ещё далеко, а банальное «пойду прилягу» казалось мне отвратительно-пошлым.

– Капитан Соль! – вдруг радостно крикнул рулевой со своего поста. – Киты по правому борту!

Мы одновременно посмотрели на матроса за штурвалом, а потом проследили за его жестом.

Рауль де Солер заметил что-то по другую сторону от корабля первым. Его улыбка сделалась шире и веселее.

– Идите сюда, госпожа Луиса, – он позвал меня за собой.

– Киты? – мои глаза в ужасе распахнулись. – Разве это неопасно?

– Идите, не бойтесь, – ответил де Солер. – Они далеко от нас.

Я всё же пошла за ним. Мы пересекли палубу и остановились у противоположного борта.

– Где…

Я осеклась, заметив два фонтана чуть ли не у самого горизонта: один большой и рядом чуть поменьше.

– Ох, портки Создателя, – пробормотала я. – Если их видно даже отсюда, какие же они громадные, должно быть!

– Громадные, – согласился капитан. – И совершенно безобидные, если их не трогать.

Он облокотился на релинг и глядел вдаль с радостной улыбкой.

– Но что если они вздумают приплыть сюда? – мне сделалось не по себе.

Я пробежала взглядом по его точёному профилю с крупным прямым носом и волевой челюстью, отметила на скуле маленький шрам, потом зачем-то сделала вывод о том, что борода его пострижена не слишком ровно и можно делать это гораздо аккуратнее, что, несомненно, будет идти ему больше. И лишь тогда повернулась к китам.

– Не переживайте, госпожа, – ответил капитан, который, к счастью, не обратил внимания на моё любопытство. – Они направляются совсем в другую сторону.

– Хвала Небесам, – пробормотала я.

И капитан снова улыбнулся мне.

– Знаете, киты по своей натуре одиночки, – он кивнул на два фонтана вдалеке. – Большая редкость встретить пару.

– Это могут быть мать с детёнышем, – я снова отодвинулась, когда поняла, что наши рукава соприкасаются.

– Могут, – де Солер хмыкнул. – Но главное, что они не одиноки.

– Романтичный подход, – я покосилась на капитана.

– Практичный, – поправил он. – Вдвоём проще выжить. Как китам, так и людям.

Мой взгляд невольно скользнул по его рукам, расслабленно лежащим на перилах. Ладони мужчины выглядели грубыми и загорелыми. И никаких следов от перстней или колец. Тем более, обручальных. Из чего я сделала вывод, что этот не слишком молодой «кит» говорил о себе.

Наверное, я мало времени уделила гигантским животным вдалеке и чересчур откровенно пялилась на Рауля, потому что он обратился ко мне с довольно банальным вопросом:

– В чём дело? – его тёмные глаза хитро прищурились.

Он повернул голову так, что поднявшееся из моря солнце осветило его лицо с одной стороны и окрасило волосы в оттенок живой меди. Вблизи я различила бледные веснушки на носу и у висков. А ещё тонкие морщинки в уголках глаз из-за того, как часто он щурился на ветру и солнце.

– Матрос назвал вас «капитан Соль», – быстро нашлась я, изобразив интерес.

– Ах, это, – он с усмешкой глянув в сторону рулевого, которой в эту минуту смотрел перед собой. – Бортовое прозвище, не более.

– Вы позволяете подчинённым давать вам прозвища? – я закусила губу.

– Это неизбежно, госпожа Луиса, – Рауль наклонился ко мне и понизил голос: – Это вопрос не субординации, а доверия. Мои матросы рискуют жизнью ради меня, когда море подкидывает сюрпризы. Они имеют право дать мне прозвище. И поверьте моему опыту, лучше знать, как ваши люди прозвали вас прямо в лицо, чем гадать, как они называют вас за спиной.

Его тень закрыла меня от солнца, отчего мне вдруг померещилось, что стало холоднее. До новых мурашек. А ещё я уловила запах.

Капитан де Солер пах точно также, как и его корабль – просоленной древесиной с нотками эфирных масел и… ириски. В последнем ингредиенте я не сразу распознала ром.

Я снова мягко отступила от него, чтобы подставить лицо под тёплые солнечные лучи.

Дикость какая. Нюхать мужчину. Надеюсь, он не заметил этого. Хотя, очень сомневаюсь. Человек, который различал на бирюзовых волнах каждую задрипанную чайку вряд ли не видел того, что творилось у него под носом.

Я отвернулась и пошла неспешным, прогулочным шагом вдоль борта, в сторону носа корабля. Капитан двинулся вместе со мной, отставая лишь немного, чтобы держать между нами хоть какую-то дистанцию. Настоящий прорыв для того, кто имеет привычку вторгаться в личное пространство.

К этому времени киты ушли на запад и совсем пропали из виду. К счастью.

– Какой он? – вдруг спросила я. И тут же уточнила, уловив замешательство капитана: – Мой жених. Лорд Альварес. Какой он человек?

– Вы так быстро меняете тему, – с улыбкой заметил де Солер.

Я обернулась, чтобы подарить ему отборный, хмурый взгляд. Но мужчина выглядел весёлым.

– Находите меня забавной, капитан? – я фыркнула и остановилась на месте, едва дойдя до носовой части «Санта Адоры». – Хотите услышать правду? Мне страшно, – ну вот, я и сказала это вслух. – Мне чертовски страшно, потому что моя жизнь вдруг резко переменилась без моей на то воли. Меньше, чем за день, представляете? И вот я плыву одна, в обществе незнакомых мне мужчин, неизвестно, куда, чтобы передать свою судьбу в руки, неизвестно кого. Вряд ли это так уж смешно.

Где моя сабля? Подайте мне её!

– Я вовсе не смеюсь над вами, госпожа.

Не в силах вынести его тяжёлый взгляд, я отвернулась туда, где чёрно-золотой полосатый бушприт вздымался над волнами. Корабль бодро бежал вперёд, подгоняемый попутным ветром. Мы шли чётко на юг.

– Лорд Альварес хороший человек, но, как по мне, немного скучный, – раздался за моей спиной ровный голос капитана де Солера. – Он любит свой остров. Живёт в огромном особняке, который более похож на замок. Такой необъятный, что вряд ли даже видел все его комнаты. Ваш жених привык вести несколько затворнический образ жизни. Боится покушений на свою ценную жизнь и редко выходит в люди. Ещё реже покидает Исла дель Валор и плавает на другие острова Квадры. Но если возникает такая необходимость, он окружает себя маленьким войском верных ему людей, а его прогулочный флот похож на военную армаду. Раньше лорд Альварес таким не был. Но, полагаю, оно и к лучшему. Супруг вам достанется спокойный и ненавязчивый.

Я внимательно выслушала это скудное описание моего грядущего, а затем всё же повернулась к капитану, чтобы с недоверием уточнить:

– Как давно вы знакомы с лордом Альваресом? – а потом добавила ещё: – И насколько хорошо его знаете?

Рауль де Солер медленно пошёл дальше вдоль борта. Настал мой черёд идти за ним. Но на сей раз мы шли рядом.

– Мы вместе служили в юности, – ответил мужчина. – Конечно, у него чин был повыше моего из-за данных от рождения привилегий. Но своим положением Домиан пользовался редко. Поэтому мы довольно неплохо общались. А после судьба нас развела. Я остался в море, а его ждала земля Исла дель Валор. Я дослужился до капитана и получил права на этот корабль, а он стал лордом, вместо своего почившего отца. В чём дело, госпожа Луиса?

Вероятно, он прочёл на моём лице очередное искреннее удивление.

– Раз вы вместе служили, – мой взгляд прошёлся по капитану раза четыре прежде, чем я изрекла окончание вопроса: – тогда сколько же вам лет?

Мы остановились возле судового колокола, такого же матово-золотого, как и прочие металлические покрытия на «Санта Адоре».

– Так вы думали, что лорд Альварес немолод? – в тёмных глазах заплясали новые искорки веселья, когда я кивнула в ответ. Капитан скрестил руки на груди и выпрямился: – По-вашему мнению, сколько мне лет?

Я сглотнула. И после короткого, лихорадочного раздумья, наконец, решилась накинуть капитану де Солеру побольше.

– Сорок?

Он запрокинул голову и засмеялся в голос.

– Я правда так плохо выгляжу? – никогда не слышала, чтобы человек находил забавным оскорбительные намёки на его дурной внешний вид. И уж тем более уточнял: – Клянусь Небесами, пора завязывать с дешёвым пойлом и продажными женщинами.

Я запоздало захлопнула отвисшую челюсть.

– Я пошутил, госпожа Лу. Не смотрите на меня так, умоляю.

Он умоляет? Это мне хочется выброситься за борт, когда он меня разглядывает.

К счастью, неловкий разговор завершился весьма прозаичным образом. С нижней палубы начали подниматься матросы. Одетые в одни лишь рубашки, либо вовсе раздетые до пояса, они смеялись и зевали, собираясь у грот-мачты. Нас с капитаном заметили не сразу.

Рауль де Солер заслонил меня собой и наклонился, чтобы шепнуть:

– Вам лучше пойти к себе, госпожа. У моих людей по утрам нечто вроде физической тренировки, после которой они умываются или плавают в открытом море, чтобы освежиться, если оно спокойно, как сегодня, – я заметила лукавую улыбку на устах капитана: – Никогда не видели обнажённого до пояса мужчины, могу поспорить?

Вместо ответа я поджала губы.

Разве я осмелилась бы ему сказать, как два года назад мы с Инес заплатили целый золотой молодому кузнецу в Порто-Крус, чтобы он разделся перед нами? Полностью. Исключительно в образовательных целях, разумеется. Мы убежали от него со смехом спустя всего несколько минут, красные и жутко смущённые. Благо, отец так и не узнал о том случае. Инес бы точно досталось. Не говоря уже о кузнеце, который был сложен ничуть не хуже матросов, как мне кажется. Папеньке я тогда сказала, что лошадей мы не подковали потому, что я потеряла деньги. Он пожурил меня, а в следующий раз отправил к кузнецу Хуана.

– Позвольте проводить вас до каюты? – любезно предложил капитан, когда я деликатно отвела глаза.

– Буду очень признательна.

Мы прошли мимо матросов, при этом Рауль де Солер всё так же заслонял меня собой на ходу, а своим людям послал строгий взгляд, чтобы не потешались над робеющей девушкой.

За дверью своей каюты я спряталась, как за щитом, едва юркнув внутрь.

– Отдыхайте, госпожа, – раздался снаружи голос Рауля. – Доброго вам утра.

– И вам, капитан, – запоздало ответила я через дверь, но, кажется, он уже ушёл.

Я прислонилась спиной к стене и перевела дух. Кончики моих пальцев всё ещё оставались холодны, когда я щёлкала засовами. Последняя щеколда с лязгом прищемила кожу. Я ойкнула и сунула палец в рот.

– Погань несмазанная, – проворчала я, пнув носком туфли порог.

И услышала, как в коридоре заскрипели половицы.

Проснувшийся Моралес поприветствовал капитана заспанным голосом, после чего они оба вышли на палубу.

– Погань, – тише повторила я.

Ничего удивительного, что весь мой день я металась мыслями между воспоминаниями о доме и фантазиями о своём таинственном женихе. Всё пыталась представить себе лорда Домиана Эрнандо Альвареса таким, каким его скудно описал капитан. Но почему-то думать о самом капитане мне было легче, чем о неизвестном мужчине.

Лорд Альварес должен был оказаться скучным, спокойным домоседом, который фанатично относится к собственной безопасности. Быть может, это не такие уж и плохие черты для одного из правителей Квадры. Но мне что с того? Маленький он или высокий? Толстый или тощий? Седой? Лысый? Горбатый? Вряд ли горбатый, конечно. С дефектами здоровья на военную службу его бы не взяли. А это уже хорошо. Может, он и не противен. Но почему тогда капитан сосредоточился именно на описании характера человека и ни слова не сказал о его обличии? Вряд ли он не знал о том, что для девушки перед свадьбой это может быть важно.

Я пыталась отвлечься. Пыталась даже читать. Но покоя не находила ни в чём.

Когда в дверь постучали, чтобы сообщить, что принесли завтрак, я поймала себя на том, что разочарована. Завтрак принёс не капитан, а юнга, помощник кока. Вертлявый мальчишка с коротко остриженными волосами. Да и с чего бы капитану корабля приносить еду пассажирке. Он ведь не слуга какой-нибудь.

Я ковыряла кашу, тёплую и вполне приличную, а сама вдруг пришла к выводу, что Рауля мне проще представить себе юным офицером Квадры, нежели вообразить моего жениха хоть немного живым человеком. Домиан Эрнандо Альварес по-прежнему оставался для меня лишь именем на бумаге, которое стояло рядом с моим. Согласно договору я уже была леди Альварес. Но до официальной церемонии венчания номинально оставалась госпожой де Верта. Почему-то Рауль упорно избегал обеих фамилий и называл меня госпожой Луисой. Даже Лу.

Рауль.

Капитан де Солер. Не Рауль.

Я с негодованием накинулась на кашу, пока она совсем не остыла.

Похоже, я думала слишком напряжённо и недостаточно спала накануне, потому что к обеду голова разболелась до дурноты. Я прилегла на минуту. И провалилась в глубокий сон без сновидений.

Глава 4

К вечеру море окрасилось в стальной цвет. Грозовые тучи пришли с запада. Их серая пелена казалась Луисе такой низкой, будто бы тучи стремились лечь на водную гладь и поглотить её. Девушка пыталась читать при свете лампы, но то и дело с опаской поглядывала в окошко своей каюты. Снаружи стремительно темнело. И она нисколько не удивилась тому, что началась гроза. Миновало ещё четверть часа, и «Санта Адора» заплясала на волнах под ударами ветра.

Я захлопнула книгу и забралась с ногами на кровать. Читать в такой обстановке всё равно невозможно.

Было слышно, как над головой по палубе квартердека бегают матросы. Не думаю, что эта непогода явила собой настоящий шторм, но всё же хлопот экипажу доставила немало. Настолько, что в тот вечер ко мне не заглядывал никто, кроме Горацио – двенадцатилетнего юнги, который носил мне еду, забирал посуду и выполнял другие мелкие поручения. Конопатый мальчик с соломенно-жёлтыми волосами ужасно стеснялся меня. Даже старался не глядеть, когда разговаривает. Не говоря уже о том, чтобы лишний раз заглянуть и спросить, нужно ли что.

Как же мне не хватало моей верной Инес!

Клянусь, первой претензией к новоиспечённому супругу станет именно факт того, что он не позволил мне забрать с собой верную служанку.

В тот вечер Горацио принёс мне ужин и более не появлялся. Быть может, позабыл о своих обязанностях. Или постеснялся приходить.

Либо его смыло за борт штормом.

Так или иначе, тарелки остались в каюте на столе. Никто не забрал их, даже когда гроза ушла дальше, оставив мокрую посудину капитана де Солера бултыхаться на взбаламученных волнах. Но спать я ещё не собиралась, поэтому решила подышать воздухом, а заодно отнести грязную посуду в камбуз.

Первым делом я спустилась на нижнюю палубу. Отыскать местную кухню не составило большого труда. Внутри среди столов, кастрюль, мешков и бочек обнаружился кок.

Приземистый и лысеватый мужчина, весь покрытый татуировками, едва удостоил меня взглядом. Вероятно, понял, кто я.

– Добрый вечер, – я вежливо улыбнулась. – Моё имя Луиса. Я…

– На здоровье, – перебил меня кок. – Поставь у мойки и можешь быть свободна.

Он не был толстым, но заметная округлость в области живота и второго подбородка всё же присутствовали. А вот руки, напротив, выглядели вполне сильными. Настолько, что громадным кухонным ножом он рубил корнеплоды с таким звуком, будто крушил врагам черепа. Но на меня корабельный повар более не смотрел.

– Благодарю, – на всякий случай добавила я, поставив поднос с посудой, куда было велено, а после спешно ретировалась.

Но едва я оказалась в узеньком коридорчике, как услышала впереди мужские голоса и смех. Один голос определённо принадлежал капитану.

Мне совершенно не хотелось встречаться с ним или с кем-то из его людей в узком пространстве, поэтому я шмыгнула в сторону и оказалась в тесной каморке, где хранилась утварь. Но стоило мне ступить внутрь сумрачного помещения, как я чуть не провалилась в раскрытый люк.

Передо мной обнаружилась довольно крутая лесенка, которая вела в трюм. Вероятно, она существовала для удобства кока, чтобы он мог попасть к провианту напрямую. Я бы вряд ли заинтересовалась этой лесенкой, если бы не отчётливое кудахтанье, доносящееся снизу. Поначалу мне даже показалось, что я сошла с ума из-за очередного приступа непонятного недомогания. Но кудахтанье повторилось. И я не придумала ничего умнее, как пойти на звук. Проклятое любопытство взяло верх.

Я спустилась по лесенке в трюм. Ступени подо мной поскрипывали. Но вряд ли громче, чем другие части судна, поэтому я без страха быть пойманной направилась вниз.

Конечно, среди накрепко привязанного груза обнаружились клетки с цыплятами.

Белые, вполне ухоженные и хорошо откормленные наседки деловито переговаривались в своих тесных домиках. Стало быть, капитан позаботился о том, чтобы обеспечить команду свежими яйцами, а ещё небольшим запасом птицы. Пока что вполне себе живой и активной.

Завидев меня, несушки оживились. То ли испугались, то ли, наоборот, приняли за свою.

Я невольно усмехнулась, рассматривая их. Нет, не то, чтобы я никогда в жизни не видела кур. Просто совершенно не ожидала встретить их в битком набитом трюме. Не стану лукавить, чего там только не было! Конечно, я помнила, что «Санта Адора» – торговое судно. Но его нагруженность поражала. Ничего удивительного, что капитан хотел зайти по дороге в порт-другой, чтобы хоть немного освободить корабль.

Повинуясь всё тому же праздному любопытству, я пошла между ящиками и сундуками. В трюме не было слишком уж темно: возле цыплят висел фонарь. Ещё один находился у широкой лестницы в другом конце трюма.

На большей части груза стояла маркировка, которую я прежде встречала у нас в Порто-Крус.

Вот табак. Вот душистые соли для банных процедур. Вот ореховое масло в бутылях. Вот чёрный перец в тюках. А вот и наш местный чай. И когда Рауль успел его закупить?

Я прошла немного дальше и обнаружила бочки с порохом. Не гражданским, который мог использоваться в быту или для фейерверков, а настоящим военным порохом с символикой Квадры на красных печатях, нанесённых слегка потрескавшейся краской. Это заставило меня замедлить ход и нахмуриться. По закону торговое судно не имело права держать на борту подобных запасов. Этого пороха хватило бы на целый гарнизон. Кроме того, на борту не было ни одной пушки. То есть ничто не оправдывало наличие такого пороха на «Санта Адоре».

Я насчитала тридцать бочек с маркировкой и ещё около двух десятков – без неё. А после и вовсе в самом тёмном углу наткнулась на странные заколоченные ящики без обозначений. Сверху они оказались прикрыты разорванными мешками из-под муки. Крышки каждого были подогнаны так плотно, будто скрывали нечто совершенно непростительное. Я чуть все ногти себе не сломала, пытаясь поддеть хоть одну. Впрочем, ящики ничем подозрительным не пахли и выглядели совершенно новыми. Словно бы их сколотили едва ли месяц назад.

Интересно, что бы сказал губернатор Порто-Крус, когда узнал, что его дочь нюхает ящики в трюме чужого корабля?

Додумать эту светлую мысль мне не дали голоса. А потом, к своему ужасу, я увидела медленно спускающиеся по дальней лестнице ноги в высоких сапогах.

Я едва успела накинуть на ящики мешковину и прошмыгнуть за винные бочки у дальней стены. Здесь было темно. Пахло паутиной и пылью. Наверняка и пауки были. Но я всё равно втиснулась так глубоко, как только могла, поджала ноги и пригнула голову.

В прятки я последний раз играла лет пять назад с младшими братьями и сёстрами. Но лучше уж объяснять, почему ты прячешься, чем выдумывать причину, по которой тебя понесло изучать чужой трюм. Который, к слову, посещать тебе вовсе не рекомендовали, едва нога ступила на борт. Капитан сказал, что здесь скучно и никаких развлечений. Но не прошло и суток, как я нашла их в достатке.