Комментарии к книге «Почему надо поддерживать президента. основные вопросы.»

Если духоносные отцы Церкви увидят в этих работах ересь, то пусть внесут нужные исправления и приведут к должному. Работа над этой темой далека от завершения, но приходится публиковать то, что есть, ибо всякая «ложка дорога к обеду».

Перед вами образец того, как можно провести исследования родной старины для тех, народов которые проживают на территории нашей необъятной Родины. Надо людям каждой национальности в пределах мировой религиозной концепции возродить тот путь к счастью, который естественным образом сложился на протяжении многих времён. Каждый должен быть счастлив, чтобы счастьем утверждать национальную безопасность своего народа и, значит, всего нашего и мирового содружества. Мы сможем быть едиными только в Божьем счастье. Поэтому поступаю так, как поступали наши предки былой Руси. Русские всегда переводили Слово Истины на родной язык этих людей, ибо русский ставил себе целью не порабощение, а спасение души каждой личности. Поддержим авторитет наших старейшин.

Вступление

Бог один. А потому взирая на Него становимся одним целым и только в этом случае «кольчугой начинает звенеть русская речь».

Очень важно постоянно поднимать специфический понятийный язык научного анализа до высших сфер общения, где живут самые сильные и святые духовники со своим богословием в доступной для простолюдин простоте изложения. Адаптировать сложный научный понятийный язык анализа в богословии важно и для самого богословия, ведь очень часто духовники сгущают краски для контрастности для лучшего восприятия, чем также в какой-то ситуации учение в данной трактовке становится крайностью. Одно без другого – это как голова без тела. Нет трезвости мышления в богословии без фактического материала и, наоборот, нет трезвого мышления в анализе фактов без богословия. Учение становится покушением на убийство целого народа. Надо соединить Вершину вершин с её подножием в основании, ибо для Вершины вершин её подножье имеет также значимость полноты и цельности. Это единство двух крайних составляющих и есть полнота радости жизни – единство контрастов.

Почему важно для науки. Дело в том, что без богословия невозможно быть «другом парадоксов», а потому остаётся вечно приобретать опыт «сын ошибок трудных». Это опасно, ибо ошибка ошибке рознь. Некоторые ошибки могут иметь не поправимые последствия. (Например, современная экологическая катастрофа в океане.) Это первое. Второе, если нет общего обзора, то не будет научных открытий.

Усложнённая специфика выражения Истины, свойственная современным учениям, трансформированная в понятийный язык абсолютной простоты богословского восприятия, в таком виде оказывается в поле зрения других посылов бытия в естественном для себя сочетании. Оные из-за естественной ограниченности выпали из поля зрения точного анализа физики материй. Только в богословии сие оказывается составляющей более всеобъемлющей полноты в естественном для себя гармоничном сопряженном единстве. Остается только адаптировать эти форматы гармонии в узкой специализации поиска современной науки.

Очень важно подметить, что богословие оказывается гармоничным дополнением, в коем видны недостающие элементы анализа или образы сочетания отдалённых явлений, найти коих всегда является делом времени.

А с другой стороны, жизнь – это реалия Царства Небесного, в которой надо научиться жить всем и передать сие следующим поколениям. Этот труд утверждение порядка в стране и служит помощь действующему президенту для укреплению власти в стране. Делает наш лик притягательным для мирового сообщества.

Таким образом, данная разработка будет иметь будущее, как ориентир для всего человечества.

Перед Вами научное эссе. Темы, поднятые в данной работе, были актуальными всегда и в самом начале зарождения цивилизации, и сегодня и будут иметь значение в будущем вечно. Для начала сделаем самые общие вводные установки.

Бог сотворил мир от переизбытка любви, чтобы чуточку больше было радости. Нет никакого смысла у этого бытия, но только пусть всё будет хорошо и счастливо. Сообразность сему имеет абсолютно всё во Вселенной. Радостью сотворён мир, радостью же всё в нём имеет бытие, стоит и утверждается. В этой книге примеры того, как исполнен этот Закон. Если человек счастлив, то хочет жить вечно, даже если он весь в увечьях и в суровых условиях. А вот с душевной травмой не может протянуть и часа.

Наша работа здесь повествует о путях богословия самых древних людей. Хоть и неразборчиво, но всё же виден путь сближения человечества к Центру мира, коим является Благодать Духа Святого. Каждый народ идёт к этому своей уникальной дорогой. Благодать Духа Святого – это то, обладая чем личность исполняет все законы бытия радостью Царства Небесного.

Исходя из сказанного, начнём все наши суждения. Счастье и радость – это природа человека в чистом виде, а потому только счастье в Боге является естественным скрепом единства людей, единственным активатором подвижничества любой высоты и всецельной полноты самоотдачи в жертвенности. Если люди счастливы в Боге, то легко терпят самую беспощадную деспотию и даже её не замечают. Если народ счастлив, то даже самая несовершенная форма хозяйствования или самая несправедливая система распределения ценностей, и даже самая несовершенная законодательная база не помешают государственной безопасности крепко стоять на ногах. Народ даже не заметит дискомфорт, причиняемый злом. И, наоборот, если нет в государстве счастья, то самая лояльная система становится самой зловещей деспотией, диктатурой, культом личности. Если нет радости, то никакие репрессии, никакие самые совершенные системы надзора не смогут удержать мир в стране. Жизнь всегда непредсказуема, а потому очень тяжело осчастливить всех сразу, то есть будут всегда те, кому нужен карантин для восстановления здорового счастья. Радость и деспотия всегда идут вместе. Но если есть радость, то сил на удержание порядка уходит бесконечно мало и люди сами разбираются в своих делах полюбовно. А если радости нет, то репрессивный аппарат поглотит всё и вся, а затем иссякнет. То есть мир – это золотая середина между этими озвученными крайностями. Так жили русские. Всё новое – это всегда хорошо забытое старое, а потому не будем «изобретать велосипед», а вспомним свою национальную древность.

Древние считали, что мир вокруг нас – это Царство Небесное, в реалии коего надо вписаться и своей природой радости быть частью Его, Бога, Источника всякой радости и счастья на Земле. А, исходя из этого следует простой вывод: природу счастья, коим живёт личность, необходимо очищать от всего инородного ему. Сие есть пришедшая из славянской древности главная идея всех мировых религий. Да и научный анализ современности не изменил этому принципу и, не смотря на свой атеизм, следует теми же дорогами.

Итак, этот мир вокруг нас имеет бытие, так как сообразен радости как в общем, так и во множестве частностей. Можно сказать, что каждая из вариаций – специфически звучащее имя счастья и радости. Нам остается только привести примеры вариаций выражающих радость, то есть сказать это слово «счастье» на языках из разных понятийных систем. Это нужно сделать, ибо перед нашим взором более явственно предстанут очертания конкретики определения Царства Небесного.

Теперь для ясности изложения главной мысли книги немного художественного вымысла.

«В моей жизни был такой случай. В нашем городе часто проходят выставки местных мастеров живописи. На одной из них принимал участие мой давний знаковый. Когда узнал об этом, мне стало интересно и потому решил ее посетить в ближайшие дни. Картин было много, но работы моего знакомого нигде не было. Тогда связался с ним по телефону и вот мы вместе стоим перед его широким полотном. Почему-то картина висела вверх ногами и называлась оная тоже иначе «Мужчина перелазит через забор, потому что он забыл ключи дома». Организаторы художественной выставки потеряли сопроводительные документы, а потому на свой страх и риск проявили инициативу. На самом деле перед нами какой-то человек и вроде бы куда-то лезет. Так бывает. Рисовал одно, а получилось другое и, надо сказать, хорошо у него вышло. Многие специалисты уже успели заметить выдающийся талант начинающего художника и даже фотографировались на фоне этой самой большой картины выставочного зала. Не только потому, что художник был еврей, а те, кто восхищались его шедевром и делали записи в книге выставки, были тоже евреи. Нет совсем. Заметен был также глубокий смысл реалистично изображенного сюжета и потому, чтобы люди не уходили далеко в своих рассуждениях и, чтобы не было разнобоя, организаторы дали картине такое подробное поясняющее название. На самом-то деле великий пейзажист пытался донести публике красоту Вселенной, созерцая спокойное море, открывающееся между двумя скалами, парусник, чайки и восходящее Солнце. Много красок и света. Если бы художник взял простой карандаш и на чистом листе все это изобразил схематично, то не возникало бы такой путаницы, всё было бы ясно и понятно. Но тогда картина потеряла бы свою художественную ценность и привлекательность.

Просто природа прекрасного всегда имеет множество граней и, если мы хотим подчеркнуть какую-то одну из них, то неизбежно все остальные уходят на второй план и выпадают из поля зрения. Когда мы хотим выразить какую-то грань прекрасного, то берем один набор инструментов. А для выражения иной стороны той же красоты – другой, соответственно. Но все формы выражения красоты не противоречат друг другу, не исключают друг друга и взаимно дополняют. Поэтому мир надо принимать таким, каков он есть, но в то же время, чтобы понимать его, жизненно важно искать ту позицию созерцания, стоя на которой все эти противоречия становятся взаимным дополнением. Этот полюс безальтернативный, он один и единственный. Все другие точки созерцания являют взаимоисключающие противоречия. Давайте же дадим определения этой точке созерцания Вселенной.

Есть мысль у древних греков, что за множеством картин не видно общего вида. Если вы ходите по лесу и собираете грибы, то перед вашим взором много деревьев, травы, какие-то овраги, ручьи и так далее. Но за всем этим не видно то, что открыто человеку с высоты птичьего полета. Но с высоты не разглядеть грибы, прячущиеся в траве и валежнике. Другой пример. Представим себе, что мы стоим вплотную к полотну великого русского живописца Айвазовского. Вблизи перед нашим взором предстает множество разноцветных высохших бугорков масляной краски. За этим соцветием увидеть одну единую структуру не представляется возможным. Хотя конечно, возникают какие-то ассоциации в нашем воображении. Как это обычно бывает, мы переворачиваем мир вверх дном и потом в собственный дом лезем через забор. Но это воображение остается далеко от истины, ибо нужно отойти от картины на некоторое расстояние. Только в этом случае перед нами явственно раскрывается замысел гениального художника.

Почему важно дистанцироваться? Дело все в том, что по грехопадению человек получил воспаление, кое отразилось на возможностях познавать мир. Мы теперь имеем сильное и даже почти абсолютное ограничение сектора обзора. То есть видим не всё сразу, как это было во Царстве Божьем, а только малую область, что стоит перед нашим взором. Мы зрим мир вокруг нас через собственное ограниченное первородным грехом ничтожество “замочной скважины” закрытой двери входа во Царство Небесное. А потому, чтобы видеть всё целиком в этой картине мира, надо занять такую точку обозрения, созерцая через кою в поле зрения ограниченной возможностью физиологии попадает весь рисунок бытия. То есть необходимо стоять на расстоянии, как можно дальше, чтобы видеть в малом великое, ибо издали великое умещается в узкий сектор способности восприятия.

Божественная высота имеет также иное имя – оная есть ещё и Начало начал. Именно поэтому все математические теории человеком позиционируются в нулевой отметке отсчета начала всего, а не где-то в бесконечности координат. Начало начал хорошо умещается в нашем секторе мировосприятия. Через Начало начал видны все его прообразы в развитии. Для выражения Истины такой понятийный язык удобоприемлемый.

Итак, каждый в себе несёт эту высоту. При этом следует сказать о том, что у каждого нет своей индивидуальной вершины, ибо оная на всех одна общая и единственная. Индивидуальным остается только путь восхождения на неё. Покорившим Её открывается один и тот же вид, как в самом начале начал, так и ныне, и так будет всегда. Чтобы понимать понятийный язык философа, богослова, автора книги, необходимо уже стоять на этой Вершине. Почему это важно? Дело в том, что многие слова имеют несколько значений, из-за чего возникает самая тяжёлая задача для тех, кто делает перевод текста на свой родной язык или пытается трактовать смысл высказывания. Текст возник, как свидетельство о Боге, но если личность не с Творцом, то вездесущей двусмысленностью слов человек может уйти далеко от Него. То есть, чтобы верно понимать автора священных текстов, надо уже быть на этой высоте, единой для всего и вся высоте. Ведь автор, когда излагал свои мысли, был в близости с Творцом, стоя именно на этой всеобщей Вершине вершин. Благодаря этому мысль сама по себе сообразуется с естественным для мира порядком вещей. Именно это предопределило столь высокую живучесть и актуальность учения на протяжении стольких времён. Итак, чтобы не извратить генеральную идею мыслителя и, может быть, даже дополнить то, что утрачено в его текстах или уже адаптировано к сложившейся ситуации довести его мысль до полноты верного понимания сути бытия, необходимо покорить Вершину вершин. Точно также дело обстоит и с текстами древнего славянского наследия. Надо быть тем древним русским человеком, при этом стоя на Вершине вершин, чтобы влезть в эту древнюю рубаху религиозного оформления единства с Богом.

Да, надо сказать, в этой национальной одежде уже много дыр, но время не властно над живым телом народа, над его Священной Высотой. Поэтому, когда примеряешь на себя ветхие рубахи, легко реконструировать их. Ведь становится ясным то, какими и где должны быть недостающие фрагменты в этих доспехах древнего воина. Иными словами, надо быть на Вершине вершин, чтобы понять то, что русская речь в самом чистом её виде – это совокупность священных текстов мощной единой целостной религиозной концепции, сообразной с естественным порядком вещей. Повторюсь ещё раз, что надо быть на этой единой для всего мира высоте, ведь с неё каждому открывается один и тот же вид на окружающую Вселенную, как в те далёкие времена, так и ныне, так и во веки веков. Остается только самим подняться до высоты и дошедшую до нас веру, представленную нам в виде фрагментарности изложения Истины, восстановить в единую религиозную доктрину. Это оказалось актуальным в наши дни.

Предварительно, ответим теперь на вопрос, который также важен для определения точки созерцания. Что есть красота? Представьте себе, что вы идете по дороге и встречаете своего давнего друга детства. С ним связаны лучшие годы вашей жизни. Вы не виделись много лет и теперь не можете наговориться от радости встречи. А теперь другой случай. Вы идете по этой же дороге и видите не своего давнего приятеля, а его тело или даже часть его тела. Не дай Бог нам никому такой встречи, ибо нас охватывает ужас. Теперь мы не пожимаем эту ладонь и нет в нашей душе радости, но горе терзает нашу душу. То есть мы радуемся не телу и не какой-то части его, а тому, что заключено в этом теле – мы рады только живой душе, живой личности. Такова же природа познания всего и вся – нас в ней радует только личность и ничего более. Опосредовано событий и природных явлений перед нами предстает Личность. Если мы смотрим на мир, на какое-то явление или событие и узнаем в нем самого себя, свое личностное отражение, то мы счастливы. Всё исчезает, но остается только специфично явленный лик. (Позже именно это увидим в природе молитвы.)

Хорошо сие показано в Священном Писании. Бог творит Адама и Адам произносит речь Богу. Потом Адам говорит слова Еве, жене своей. Перед нами межличностные отношения первого Семейства и ничего кроме этого и вне межличностных семейных отношений нет в бытии. Есть только Личности, общающиеся между собой опосредовано множественных понятийных языковых систем. То есть все остальное вокруг нас имеет бытие в пределах межличностных отношений и средством такого общения, общими точками соприкосновения с Творцом. В Писании сказано также о том, что Адам дает имена всему живому, ибо видел в них самого себя – видел личностные характерные черты. Ведь Сам Творец видит в человеке Самого Себя и входит в отношение с человеком, как с Самим Собой. В этом Его власть над человеком. Хорошо сие понимали древние первобытные люди, о чем свидетельствует нам археология, изучающая множественные памятники старины. К примеру, меня поразил один из рисунков наскальной живописи. Изображен мамонт, в голове коего находится маленький человечек. Древний художник часто наблюдал за поведением этих величественных животных и он был поражен тем, что в их отношениях между собой много человечного. Древний видел, как они между собой ладят, как ухаживают друг за другом, как совместно заботятся о детенышах, как спешат друг другу на помощь, как скорбят об утратах. Он смотрел на них и видел в них самого себя – личность. И потому думал, что в голове их сидит маленький человечек. Виденье самого себя, то есть видеть личность в живом – это значит любить все то, в чем человек узнал себя. Он ко всему живому относится как к самому себе на равных, как к личности – только любовью, а потому все живое отвечает человеку взаимностью. Откликается любовью к нам. Это удостоило человека быть исполином на Земле. Хотя так тоже нельзя говорить, ибо исполином он уже пришел на Землю. Человек, любящий все вокруг, смог одомашнить и приручить животный мир, окультурить растения. И ныне человек не изменил своему предназначению, ибо ученый смотрит во внутренний мир материи и пытается в нем, в его физических явлениях узнать самого себя. И если он вдруг видит характерные личностные черты, к примеру, в событиях ядерных процессов, он кричит от радости: «Эврика. Нашел! Нашел! Ура!». Человек теперь смог приручить даже материю. Ученого радует не материя, а то, что за ней стоит – Личность Творца. Он нашёл ещё одну точку соприкосновения с Ним и этим появилась возможность в большей полноте быть во Царстве Небесном уже здесь при земном бытии. И вот она поднимается и начинает принимать образ личности все явственнее и явственнее. Человек теперь обращает свой взор даже в глубины морские и глубины космоса. Ищет там самого себя, чтобы любить и получить отклик взаимностью. Все вокруг нас есть жизнь и именно это и только это доказывают нам ученые, нашедшие даже в самых малых микронах бытия характерные для личности черты.

Итак, перед нами Личности и общение между ними. Каждое слово в их отношениях может иметь только одно значение: «я люблю тебя». Это есть связь и это есть условие бытия связи. Это «люблю тебя» принимает самые различные оттенки, даже если мы рассказываем о том, сколько стоит коровье масло в магазине. Этот смысл словосочетания «люблю тебя» заложен даже в самой малой микроне бытия, ибо всякая частица мира несет в себе отношение Личностей или является связью Их, или образом беседы Личностей между Собой. Это «люблю тебя» постоянно звучит в Семейных отношениях Предвечного Совета, причастником Коего через Христа стал человек. А потому в каждой микроне бытия мы видим это согласие, свойственное для пребывающих на Вершине вершин – Триединство Бога Троицы. Прошлое-настоящее-будущее. Ширина-высота-длинна. И так далее. Нельзя как-то оставить в стороне и всякий научный анализ, произведение искусства, политическое требование или экономическую выгоду. То есть всякая самая продвинутая научная доктрина так и остается тем самым словом признания в любви одной личности другой. Это есть естественный порядок вещей и условие жизни вообще.

Но есть страшная опасность. Наука – это такое дышло, куда повернул, туда и вышло. И теперь слово любви превращается в диаметральное смысловое наполнение. Это также как в той сказке, когда царю поднесли приказ о казни или помиловании бедняка. «Казнить нельзя помиловать» – где поставить запятую? Ничего не меняется в порядке слов, но меняется смысл на противоположный. Вот тут надо стоять за государственную безопасность страны и народа, и вообще всего мира на Земле. Ведь в жизни всё меняется и «запятая» постоянно норовит «перескочить» перед слово «нельзя». Со “снежной лавиной” лучше всего бороться в самом начале её схождения, чтобы не посылать лучших людей в кровавую бойню.

С другой стороны, не все так однозначно. Летом 2019 года мне посчастливилось услышать простые гениальные мысли. Они были озвучены не профессорами или академиками, а простой школьницей из подмосковного города Чехова. Юная поэтесса отличалась не только красотой и белизной волос, но еще и умом. После моих речей она мне сказала: «Мы верим тем, кого любим». В моей трактовке это выглядит так: «Вы нам много тут интересного рассказываете и все как бы логически обосновано, научно. Но нам заложили в ум знания те, кого мы любим и они нас любят. Пусть там много лжи, но каждая реалия всегда имеет двоичность в смыслах, то есть двусмысленностью наделена даже откровенная ложь. А так как любовь видит только свое подобие, то и в откровенной лжи мы найдем свой мостик в будущее». Просто и ясно. Все в мире относительно, но если для философа сие есть смертельный приговор, то для любящего сердца – это лазейка из самого безвыходного положения. Любовью человек найдёт на абсолютно черном малые оттенки белого, а ненависть обнаружит и на Солнце черные пятна. Любовью личность видит всю картину бытия в целом не переворачивая её и в собственный дом через идёт через дверь.

Мне подумалось, к чему тогда я всю эту свою жизнь писал сие, ибо просто надо любить и просить любви у Бога, стать монахом и стяжать Благодать Духа Святого, все сильнее и сильнее углубляясь в стихию Божественной Любви, чтобы видеть пути жизни даже там, где её, казалось бы, нет. И этими дорогами жизни вести за собой людей. Вот такая Диана К. из города Чехова.

В этом же явлен стиль русского рукопашного боя: также надо иметь способность видеть белое там, где всё мрачное и черное. В этом случае, во всякой брани один должен найти способ примириться с другим и даже поддержать ненавидящего нас, помочь встать ему рядом на пути к жизни. Ведь он упал, а потому идет против тебя за помощью так, как ему это естественно – он упал, то есть болен и потому творит своё же подобие. Да так помочь, чтобы и самому не быть покалеченным. Вот тут начинается возрастание в силе ума и духа. Бог дает ум и силу только ради этого. …” (На этой мысли художественный вымысел закончен и продолжим обсуждение сказанных идей.)

Как уже сказано, жизнь – это Вершина бытия и вид, который открывается с неё единый, одинаковый для всех людей, оказавшихся на ней. И оный тот же, как в самые первые времена человечества, так и сегодня, так будет всегда. Поэтому человек, стоящий на этой Высоте в любую эпоху, ничего нового увидеть не мог, а потому нового не принесёт людям, но открыл только то, что оказалось хорошо забытым старым. Понятийный язык со временем постоянно меняется, а потому приходится постоянно перефразировать одну и ту же мысль, подстраивать под возможности её понимать новым поколениям. Иными словами, то, что выражали древнейшие космогонические мифы, позднее трансформировалось в философском наследии Древней Греции, потом уже древнее учение славян эпизодически или обрывочно явлено в богословских исканиях и философии Европы Средневековья. Ныне тот же самый открывшийся взору вид пытаются раскрыть учёные на еще более узкоспециализированном понятийном языке научного анализа математики, физики и вообще всех наук. Но все осмысляемое так и остается новой ещё одной формой изложения того же самого вида, который зрел самый первый человек на Земле. Иными словами, да, эволюция движется от простого к сложному, но движение сие только в одном направлении: к более сложному свидетельству о Боге, сообразуясь Ему во всё более и более сложных формах. Вне данного плана ничего нет.

Этот момент наглядно виден на примере из окружающей природы. У нас на Урале есть скальные изваяния высотой более 30 метров. Их называют «Семь Братьев». Когда-то в этих краях был мощный горный массив. В течение многих тысячелетий вода и ветер разрушали его, превратили в песок и гальку. Но разрушалась только менее устойчивая воздействиям порода, а то, что разрушению не поддалось, приняло вид высоких каменных исполинов. Так вот речь пойдёт о самом верхнем крае этих скал. Эволюция «роста» столбов, обусловленная разрушением, на самом деле, идёт не к небу, а вниз, к центру Земли. Они не растут, а углубляются, своим верхним краем оставаясь в прежней близости к Солнцу. Сообразно сему идёт становление жизни. Бог не становится более совершенным, а более совершенными или более усложненными становятся формы подобия Ему. Верх так и остался до сей поры частью того горного ландшафта, коим были горы в те далёкие времена, а вот нижняя часть от простого к сложному процессом углубления захватывает все больше и больше материи. Радость бытия только одним способом торжествует – оная остается ничем не тронутой. Оная есть недотрога. Именно таким оная рождает человека. Образ её несет человек. Радость – это есть жизнь в иной трактовке, а потому жизнь эволюционно проходит нетронутой, то есть мимо всех воздействий и в пределах этого коридора идут развития всех форм жизни. ПАСХА. Тот самый древний «горный массив» так и остался в нашей природе и мы, человеки, являемся самым полным свидетельством о том изначальном мире нетронутого счастья, принимая образ именно недосягаемости её: у нас нет достоинств для противостояния чему-либо, ибо мы природой являемся радостью, кою не омрачать можно только одним способом – не трогать её, ибо оная недотрога. Человек – это такой атлант, который держит на руках своих это небо. Учёный не изменяет сему, то есть ищет именно это, то есть самого себя. Он ищет то, кем был и в то же время кем является ныне. Он ищет во внутреннем мире материи образ той части, то есть образ того верхнего края, который когда-то был частью того изначального «древнего массива» и который он носит в себе до сей поры. А потому не поднимается в своих исследованиях шаг за шагом всё выше и выше к Вершине вершин, а оставаясь самим собой, Вершиной вершин, спускается ниже, приобщая к своей изначальной грани больше и больше природы. Так во всём и везде. Нам это важно обозначить, ведь к изначальной природе высшего счастья необходимо причастить, присовокупить, приобщить каждую микрону бытия даже в аду бездны. Сие важно практиковать. К примеру, марафонец, бегущий по дистанции, не сможет преодолеть её, если в этот момент не живёт на самом верхнем крае собственной природы, сообразуя ей ад физической нагрузки, благодаря чему ад становится ещё одной формой богословия радости, вписывающейся в реалии счастья, не посягая на радость, а потворствуя ей. Природа сообразуется с радостью, то есть становится более полным переживанием счастья. Архиважно, чтобы оная была на прежней высоте, то есть была и оставалась недотрогой и частью того самого изначального рая, когда первый человек был во Царстве Небесном. Говоря иносказательно: также как исполины-атланты держат небо, так и каменные столбы держат свой верхний край на той же прежней высоте и в той же близости к Небу. Ведь благодаря своему богословию радости эти каменные изваяния попали в поле зрения человека, как красота и религиозное откровение в богословии. (Это и есть главная идея или суть древней славянской аскезы в древнегреческом иносказательном выражении. Мы нарисовали этот пейзаж схематично, не применяя краски, чтобы мы видели не «мужчину, забывшего ключи от дома», а промысел Творца. Это является освобождением России. У Древних славян сие имеет схожесть с практикой медитации во время тяжёлых монотонных физических трудов.) Получается из всего выше сказанного, что выше молитвы монаха и крестьянского первобытного труда нет ничего у человечества, ибо нет сильнее радости, активирующей все грани нашей природы. А ведь практика именно это доказывает. И вот этот момент, утверждение жизни (счастья), сообразуя мироздание естеству самой Вершины вершин, становится ключевым в формировании древней славянской религии, перешедшей потом в бесконечные вариации верований по всему миру.

Вершина вершин имеет много имён и победа – одно из них. Дадим определение этому имени. Победа – это не довление одной личности над другой. Победа – это торжество жизни над смертью. Причем торжество над смертью радостью ребёнка, улыбкой младенца на руках матери. Весь мир торжествует над смертью только одним, сорадуясь веселью младенца. Это не пустые слова, а самый священный Закон бытия не только мироздания, но и каждой микроны его внутренней вселенной. Таково ещё одно имя Вершины вершин на актуальном для современности формате понятийного языка миропонимания. Продвинутые разработки в науке или верный тактический маневр в бою, или что-то там ещё сверх-сверх приложится само по себе, ибо везде надо видеть путь жизни в торжестве над смертью и идти по нему радуясь счастью и счастьем младенца. Имя этого пути – улыбка на устах младенца. Жизнь пробивает себе дорогу в будущее счастьем детей. Только любовью можно видеть путь жизни в неизведанных мирах науки. Анализ – это тоже любовь в иной, в малопривычной специфике явления. То есть только в границах любви можно делать научные открытия, принимать верные решения и этим миротворить общество. Иными словами, монархия – это не форма правления страной, а соучастие в радости жизни Августейшей Семьи. Монархия – это в чистом виде живой огонь лампады этой любви, образец господства жизни над смертью. Эта лампада своим светом раздвигает тьму и народ видит победные пути, в коих улыбка младенца – естественное. Это и есть образ непобедимости Руси, это и есть полнота народной молитвы Богу и торжество жизни над смертью не деяниями супергероев, а природой человечности в самом чистом виде – улыбкой младенца на руках матери. Ориентир всем, кто в брани, в бою, на фронте, а также тем, кто в научном поиске и так далее.

Бог не даёт довлеть одной личности над другой. Он дает только радость, с коей хочется жить вечно вне зависимости деящегося вокруг. Такова суть победы над всем – в этом Его торжество. Если плененный не оказался счастлив своим пленом в этом образе торжества над смертью, то у победителя победы нет. Если радость есть, то поражение становится началом победы. А если радости нет, то победа становится началом поражения. Бог требует делиться своей радостью со всеми – это и есть суть любой брани, в коей один делится радостью с другим. То есть лучше всего делиться мирно, чем творить то же самое, но уже войной.

Для тех, кто несёт в себе радость, победа – это начало служения в прообразе крестного пути Христа на Голгофу. Радостью победитель оказывается в рабстве у побеждённого, то есть победитель должен стать рабом у побежденного счастьем и радостью служить побеждённому. И, если победитель не испытывает счастья в служении побеждённому, то и победа его – чистая видимость.

Как уже сказано, человек – это природа радости в чистом виде. Её надо раскопать каждому в себе и потом дать ей раскрыться в окружающем нас бытии. В этой фразе вся реалия жизни. Только ради этого в бытии имеет место тяжелый физический труд. Оный призван очищать именно природу счастья, освобождает закрепощённую телесной необузданностью радость, от чего люди, раскрепостив свою реальную природу, получают то, чем сами являются – экстаз. Очищение – это когда природа принимает образ Бога, Его радости – таково ещё одно определение эволюции жизни во Вселенной. Чем сильнее очищение, тем выше экзальтация оного.

Представьте себе, что вы носите на ногах обувь меньшего размера. И вот вы снимаете туфли и чувствуете облегчение. Примерно такова природа оргазма во всех его проявлениях, только в нашем случае речь идёт об освобождении психики. Но сразу следует обратить внимание на то, что такое определение не полное и вот тут-то опасность неполноты исповеди о Боге и Его счастье. Сам по себе экстаз, выход из себя – это только лишь первый шаг, в котором ясно зрим важное очертание-направление дальнейшего движения, также освобождения. Жизнь человека – это такая матрёшка, в коей спрятаны другие матрёшки. То есть душа – это тоже есть “туфли малого размера”, из коих дух жаждет освободиться. Православные это называют Небом. Так вот, просто молитва во время трудов – это хорошо, но надо тут в себе искать выход на следующее Небо (достать Ра = радость). Без этого роста человек теряет веру и начинает падение. Итак, читатель с этой минуты должен понять, что ему надо для счастья не просто молиться, а подняться в молитве на следующее Небо. Старцы говорят, что сподобились возвыситься до Седьмого Неба. Отдать этому свою жизнь – нормальное существо порядка Вселенной. (Забегая вперёд. Слово «радость» имеет смысловое родство со словом «радение» и «рождение», а также «достичь, достать Ра».)

Духовный отец призван расковырять природу счастья в личности и дать ей свободу парения в пределах безопасности всего сообщества. Он должен помочь осознать важное, что самая высочайшая динамика физических нагрузок появилась в бытии только как процесс освобождения духа скованного телом, темницей души. А также духовник должен научить беречь её на дорогах судьбы. Без этого человека-путеводителя народ выродится в междоусобице и растлении.

Просто природа радости – это такой особенный уникум-остриё Вершины. На ней даже самое малейшее отклонение движения вверх приводит к обратному – падению в пропасть. Чтобы стоять на ней, с одной стороны, надо соблюсти бесконечное множество ограничивающих условий, а с другой – достаточно выполнить только одно, а именно точно идти к Богу (на Его Небо). Ну представьте, что у вас в руке палка. Бесконечное множество положений и только одно из них единственное тождественно лежачему состоянию – когда есть вертикальное равновесие: либо в покое на полу, либо в покое при положении стоячего точного вертикального равновесия. Покой и там, и там. Да, конечно, вывести её в такое состояние вертикального равновесия почти невозможно, но оное есть, оное там заложено. В нём покой и также нет затрат на восстановление. Сообразно сему, что из множества положений только одно не требует затрат – в вертикали, радость теоретически может иметь бытие даже там, где оная невозможна, в абсолютном аду. Бытие в ней обусловлено множеством ограничивающих условий – ничего нельзя кроме бытия в данном положении вертикали. Это с одной стороны. А с другой, есть одно и единственное условие, кое исключает все ограничения. Найти эту единственную реалию – самый главный вопрос для всего живого человечества.

Вертикальное равновесие – свойство радости? А почему нет? Да, точнее один из бесконечного множества оттенков её. А потому она явлена нам в бытии. Ведь в пределах возможности такой специфичной радости растут все деревья и большинство растений. Человек держит равновесие, когда стоит на ногах. Но касательно нашей темы обсуждения, сообразно всему сказанному, в процессе наивысшей интенсивности физической нагрузки есть только одно и единственное состояние психики, при коем нагрузка не чувствуется, как будь то её и нет совсем. Более того, такое состояние психики – это не просто острая Вершина, а особенный порядок вещей, при котором естественное для мироздания место человека вознесено над миром максимально высоко абсолютно во всех смыслах этого слова. Сознание изолировано от физиологии. Такое положение души – высший оргазм в самом высшем бесконечном абсолюте. Данное состояние психики обусловило эволюционное формирование жизни на Земле в привычный образ. Более того, эволюционное формирование происходить будет вечно и никогда не изменит данному направлению – жизнь совершенствуется в пределах этого «стояния» «в вертикальном положении» радости в аду.

Да, когда человек стоит на высшей Точке своей природы (психики), то покой нашего тела тождественен физическому упражнению. Но, в отличие от покоя, нагрузка не только не тиранит психику, но и при данном единственном состоянии психики лучше обогащается кровь кислородом и питательными веществами, лучше стимулирует соответствующие мозговые центры и, тем самым, усиливая оргазм.

Физическая телесность возникла на сцене исторического развития Вселенной в результате жесточайшего естественного отбора ради одного – чтобы душа была на естественном месте для Вселенной, чему сопряжены хорошая работа мозга, поддержание ясности ума, ибо вне их утрачивается живучесть в естественном отборе. Только верно решение является животворящим. Наше тело – составляющая деятельность нашего мозга в поиске Истины. И в то же время, тело – составляющая рабочего процесса сердечнососудистой системы. Процесс прокачки крови идёт с помощью трёх сердечных камер: две камеры в самом сердце и ещё одна – сам организм в физической нагрузке. Эволюция жизни идёт дальше, ибо формируются и другие камеры для улучшения потока крови по организму – комфорт физического труда и вся Вселенная. В результате ясность ума и его способности возрастают, верное животворящее решение становится более доступным. Два в одном.

Благодаря усилению оргазма живое стало пленником этого образа бытия.

Всякая альтернатива данному естественному состоянию психики ведёт к травме её, с коей жизнь невозможна. После чего необходимо восстановление. Более того, эта такая высота, альтернатива коей – падение, кое может стать смертельным. Отсюда эти страхи – лучше просто лежать без всякого движения.

В самом начале не зря повел речь об одном из семи чудес Света у нас на Урале, а именно о каменных изваяниях Семь Братьев. Здесь иносказательно явлен сам процесс эволюционного становления Вселенной. Ведь “также как исполины-атланты (из мифов Древней Греции) держат небо, так и каменные столбы держат свой верхний край на той же прежней высоте и в той же близости к Небу”. Всё в нас самих и в этой природе подстраивается сообразуясь с этим мифическим героем для единения с Первопричиной.

Для того, чтобы выразить суть Православной веры, следует обратить внимание на Голгофу Христову. И рассмотреть в контексте происходящего с нами, когда молимся. Окружающий мир, вся Вселенная выпадает из поля зрения. Мироздание как бы раздвигается и перед нами предстает Личность Творца или личность собеседника. Всё исчезает. Вопрос в другом. Исчезает только этот материальный мир? Проведём эксперимент. Допустим, что мы бежим марафонскую дистанцию. Если он в этот момент обратиться к Богу, то точно также мир раздвигается, всё исчезает, включая и наши страдания на дистанции и перед нами Личность Творца? Да, действительно, человек перестает чувствовать нагрузку, ибо оная своим сообразием пустоте становится такой же составляющей нашу физиологию, как и работа сердца, легких и всего остального. Все работает без отвлечения нашего внимания. А если мы обратимся к Евангелию, то увидим этот момент уже на Голгофе.

Распятый на Кресте Спаситель сообразно сказанному в предыдущем абзаце спрашивает: "Отче почто оставил Меня". Предпоследний возглас "Свершилось". И потом уже говорит Отцу Небесному: "Отче в Руки Твои отдаю дух Свой" и умирает. Марафонец, которому известна реакция Вселенной в момент беседы личностей между собой, увидит в этом следующее: не только мучение во время бега по дальней дистанции, но даже всеобщее поношение, все вариации мучений и душевных терзаний отступают или раздвигаются также, как раздвигается мироздание в момент молитвы Богу и перед взором встаёт Личность Господа, Абсолют радости и счастья. В слове Спасителя «Свершилось», он увидит себя. Это не медитация иогина, который ищет в себе освобождение. Это моление. Отныне телесные и душевные стимулы утрачивают свою власть над личностью. Душа с Богом становится самодостаточной во всём высшей радостью, неподкупной и стойкой. На кого смотришь, того образ и принимаешь. Очень важно смотреть на Абсолют счастья и на Максимум радости в высшей степени, чтобы принимать его образ в этот момент. Ведь куда смотришь, отражение того и принимаешь.

Дело всё в том, что попавшее в поле досягаемости Бога сообразуется Ему, Его радости и становится составляющей счастья. Зло, попав в Божественное Лоно, сообразуется добру и начинает подчёркивать до селе не известные грани, не доступные разуму, глубинные черты Творца. Бог славит Себя, с помощью зла раскрывает Себя более глубоко. Под влиянием Бога зло начинает богословствовать на свойственной себе специфике – это есть общее определение всех форм научного поиска. То есть мир перестает быть злом, а ещё одной гранью Рая Небесного (и наоборот, без Него даже Рай – зло). Вот это слово Спасителя «Свершилось» исповедует нам о том, что даже Его Голгофа попав досягаемость Отца Небесного становится теперь частью Рая.

Для чего нам важно выразить природу молитвы? Дело всё в том, что при беседе с Личностью Творца мир становится пустотой. Всё пропадает, сообразуясь пустоте, нолю или постоянству. И ведь входит в сообразность именно этой же пустоте не только окружающий мир, но и организм живого тела, да и само общество становится государственным образованием ради этого, чтобы растворится в небытие для беседующих между сбой личностей Бога и человека. Свобода только в пределах общественной безопасности. Итак, всякий порядок внутреннего мира материи, научно-техническая революция, физиология, здоровье, формы хозяйствования, бытовые условия и комфорт – сообразуются с пустотой ради того, чтобы не мешать, то есть ради наиболее полного единства беседующих личностей Творца и человека. Сообразуется именно с этим исчезновением мира, происходящим в момент обращения человека к Богу. И вообще материального мира для сфер межличностного общения не существует, ибо мы живём вне телесных чувств и можем распознавать единство между собой, как будь то и нет ни этих стен, ни этих расстояний, ни времени. Тишина длжна быть, когда один говорит что-то Другому. Это есть самый высший комфорт духа. Можно рассматривать множество ракурсов, но нам важен сам факт: само бытие мира уже есть образ и подобие этой самой тишины, коя возникает при беседе личностей человека и Творца. Замолкает всё вокруг. Природа пустоты в любой вариации проявления, как сопряжение молитве человека Богу, оказалась во главе угла. Иными словами, бытие в самых различных бесконечных вариациях – это уже есть молитва Творцу или может быть даже Сам Он. Всё имеет место быть только как моление Ему. Точкой отсчёта для всякого анализа в науке и для любой науки – именно акт молитвенной беседы двух личностей человека и Творца. Здесь позиционируется все начала координат мира, мысли и научного поиска. Вне молитвенного образа ничего не существует или тут же отмирает.

Вот этот момент сорастворения с небытием Вселенной во время молитвы нам важно заметить, ибо, повторюсь, перед нами именно вот здесь в молитве отправная точка отсчёта всего того, что поддаётся анализу во всем том, что мы называем наукой. И на некоторых примерах показать учёному сообществу то, как мир оказывается сообразным пустоте, тишине в молении. Парадокс, но это так, ибо само по себе понятие о пустоте, ноле и постоянстве без молитвы оказывается в подвешенном состоянии и ни к чему не привязано, а потому без такой привязи предстаёт перед нашим взором одной из вариаций хаоса (к примеру, ноль – это такая же цифра, как и все иные, коих множество, а порядок – частный случай хаоса, всё относительно, ничего нет точного и абсолютного). А на самом деле, каждая фибра бытия Вселенной жаждет или стремится раствориться, стать уникальным, свойственным себе выражением пустоты, чтобы быть в Боге, с Богом и у Бога. Именно этим пустота динамична, ибо в её пределах клокочет бурный поток бесконечной жизни процесса моления Творцу. (Наглядно, сие хорошо отражено в математике, ведь образов постоянства-пустоты здесь бесчисленное множество.) Покой или пустота – сие есть естественное для природы молитвы условие. Он же есть тот самый изначальный верхний край Вселенной, коим было когда-то бытие её и от которого начала своё развитие эволюция всех форм. Подобное порождает своё подобие: пустота рождает только образы пустоты в бесконечных вариациях.

Скажем об этом же на понятийном языке мифологии древних греков. Мироздание – это такой исполин-атлант, держит эти своды Неба над Землей. Посредством самого человека старается удержать бытие в той же самой первозданной близости с Богом, каким оная была в самые ранние времена до грехопадения.

Далее, чтобы видеть мир в ином срезе, есть смысл разделить мир на две составляющие познаваемое и непознаваемое. Дадим определение каждой из них: и природе познания и природе не познаваемого. Третьего нет в природе вещей.

Что такое познание? На самом деле ответ на такие вопросы имеет приоритетное значение, ведь тайну космогонии древних не раскрыть без верного понимания сего.

Для ясности выражения основной мысли разделим вопрос на две составляющие. Это будет правильным, ибо наша природа двойственная и каждой составляющей её естественно по своему утверждать радость бытия: надо беречь радость чистоплотностью; надо стяжать радость или нагнетать её больше и больше. И то, и другое имеет значение. Сначала слово о чистоте.

Представьте себе, что перед вами свежее яблоко. Оное без повреждений может пролежать очень долго. Можно даже сказать относительно вечно (несколько месяцев назовём относительной вечностью) и гниль не коснётся его, если мы будем его хранить в хороших условиях и не нарушим защитный слой кожуры. Давайте предположим, что мы познаём мир только через одно чувство (не слышим, не видим, не можем ощутить запах и так далее) – можем познать его только органами распознания вкуса и только через вкус. То есть, допустим, что всё имеет вкус и мы познаем мир в данном срезе мироздания: через вкусовые качества окружающего мира. Ощущаем вкус – значит, есть предмет; нет вкуса – нет предмета. Предмет не существует, пока мы его не распознали органами чувств. Это непознанное называют пустотой. Как только почувствовали вкус, так сразу объект в нашем восприятии становится реально существующим. Так рассматривать природу познания удобно, чтобы не отвлекаться и не смешивать одно с другим. А потом мы сможем легко сие перенести на все иные способы познания, ибо все виды, то есть все иные способы идентификации имеют общность: все они – от нервных окончаний тела идёт сигнал по нервным каналам в один и тот же мозговой центр сбора информации. Нам здесь важно, что в таком вот виде свежее цельное, не тронутое яблоко порчей для организма является жизнью и пока фрукт живой он является вкусовой пустотой. Всё живое органами распознания вкуса не распознается.

Чтобы узнать, как работает трактор, надо его разобрать. Чтобы узнать, как устроено строение организма, надо проникнуть в его утробу, то есть умертвить живое. Чтобы узнать, как устроен мир, надо проникнуть в его нутро и разложить на составляющие. И так далее. Но будет ли жить этот мир после познания? Мы видим только то, что оказалось в процессе распада – мы видим только уже мертвое. Итак, нет разрушения – пустота. Такова природа познания.

Исходя из этих слов, становится очевидным то, что познавать или знать правду может только Бог, ибо наша природа познания требует разрушений, после чего утраченное уже не вернуть. Бог же ищет в нас не злое, в отличие от нас, а Своё подобие – вечное живое, неразрушимое. Если Он нас познает, то мы живём вечно. Именно в этом причина неизбежности Голгофы Христовой, ибо мы для познания пытались разрушить Самого Бога.

Распад имеет много выражений, со свойственной каждому из них спецификой проявления. К примеру, процесс распада – это ещё и просто выход из равновесия. Палка из положения вертикального равновесия начала падение – мы понимаем, что было первоначально равновесие по вертикали. Если палка не падает, то законы кинематики её «не видят», ибо в состоянии равновесия оная им не подчиняется. А точнее подчиняется, но весь функционал кинематического корпуса сведён к нолю. В границах ноля нам даже не понятно, что именно перед нами. А может быть это не палка совсем, а вкопанный столб. В пределах этой пустоты, выраженной палкой стоящей в равновесии, разворачивается весь сюжет мироздания.

Но почему оная так себя ведёт? Потому, что она – мертвый предмет. “Живая палка” наоборот “стремится” вернуться в исходное положение вертикали, тянется к небу. В этом образе наш организм в постоянном борении, стремится удержать состояние равновесия своего здоровья. Если болезнь выводит здоровье из равновесия и склоняет к логически верному (есть ли логика в борениях, если всё это опять будет в земле), то живое возвращает (пусть недолго, но стоять и жить просто так для радости, ибо ничего кроме счастья не надо и не имеет смысла). Перед нами уже не просто пустота, не поддающаяся познанию, а целая бесконечная динамика становления до подобия Ему в пределах этой непознаваемости (пустоты).

Этот межзвездный вакуум представлен чувственной пустотой, но на самом-то деле, исходя из предыдущих суждений, перед нами не пустота, а живое тело, в коем вовсю клокочет бурливая динамика прекрасного – не тронутая тлением жизнь (живое яблоко). Как только эта пустота разрушается, так сразу предстаёт перед нами как чувственно распознаваемая реальность – мы видим Звезду. Ведь на Солнце, как раз идут процессы распада. Также как и на всех видимых ночью звездах вселенной. Итак, все вокруг – это пустота вакуума и звёзды.

Причем сам по себе распад в наших телесных глазах – это реальность, ибо телесно распознается. Мы видим (распознаем) эти материальные вещи только потому, что в них тоже идут процессы разложения атомов на составляющие. Отсюда радиационный фон. Таким образом, в дальнейших суждениях мы должны иметь ясное представление о природе познания.

Человек, на самом деле, есть Вселенная, в которой мы воспринимаем только собственные воспаления. Мы чувствуем свой палец только потому, что в нём идут процессы отмирания живых тканей. Если же палец здоров, то его, как бы, не существует. Его нет, потому что он здоров. Не смотря на то, что он не распознается, он в пределах чувственной пустоты имеет бытие, часть нашего тела. Сообразно этому, когда взираем на Бога, мир пропадает потому, что оный оказывается на естественном для нашего счастья месте – выздоравливает вся Вселенная. Созерцая мир через абсолют здоровья Творца, мы видим здоровье – мир исчезает во время молитвы, ибо он созерцаемый через Бога не имеет разрушения, а переходит из одного состояния в другое циклично.

Для обсуждения изучаемой нами темы полезным будет дать определение точке. Если мы внимательно приглядимся к этому самому элементарному математическому понятию, то можем распознать в ней свойства, в границах коих эволюционирует весь космос. Точка – это не крупинка, а программа развития Вселенной в самом чистом виде, а потому всё вокруг несёт в себе все её свойства и всё имеет образ и подобие точке. Мы же уделим внимание только тем её граням, кои востребованы спецификой наших тем обсуждения.

Точка – граница в самом чистом виде. То есть граница в точке – это такое абсолютно ограниченное ничтожество, в природе коего нет чего-то иного, кроме границы. Следовательно, всякое развитие из точки будет нести в себе эту печать, составляющую природы точки – будет иметь ограничение, кое мы называем формами. Подобное рождает своё подобие – данное оформление Закона Сохранения никто не отменял. Вопрос состоит в том, как это свойство «граница» в бесконечных проявлениях вписывается в естество Божественного и как оное исповедует о Нём. Это нам важно для того, чтобы понимать то, как мир, сообразуясь с Богом, молится Ему через человека.

Созерцаем мир через призму своего ограничения, данного Богом ради спасения из-за воспаления первородным грехом. Созерцая мир через воспаление, мы можем видеть вокруг только соприродное ему – воспаление. То есть, созерцая мир через ограничение в самом чистом виде, через точку, мы можем распознавать в нём только то, что имеет соприродное родство с этим ничтожеством ограничения – привычно созерцаемый нами мир в границах форм. А так как Царство Небесное в себе воспаление не несёт, то его космос предстает перед нами либо отсутствием границ (пустотой вакуума), либо ничтожеством природы ограничения в виде светящихся точек в окружающей темноте. Ведь постоянство – вечное и бесконечно великое во всём, а изменчивость – диаметральность постоянству, а потому ограничено Им до ничтожно малого и временного. Постоянство – абсолютно великое Божественное, то есть простор бесконечный, а разрушение – это ничтожество низменной природы греха, а потому ограничено до абсолюта точки. Бог абсолютно великий и вездесущий, всегда рядом и даже в нас самих. Радость всегда бесконечно велика, а зло, как измена радости, как диаметральность, всегда бесконечно ограничено Богом – точка, в которое происходят процессы разложения. Такова природа звезд, если созерцать мир стоя на той стороне двойственности естества точки – на природе изменчивости и распада.

Исходя из сказанного необходимо сделать важный вывод для молитвенного делания, коим мы должны руководствоваться в беседах с Богом. Когда мы обращаемся к Богу, то наивно надеемся, что лицезрим Его чувственной природой, то есть по неведению наделяем Его природу воспалением или ищем в Нём злое. Но, на самом-то деле, Он абсолютно здоров, а потому видимым быть не может. Ведь видеть мы можем только то, чем наделены сами, имеем представление, то есть больны – воспаление. То есть мы видим свой палец на руке, если оный болит от ушиба. Бог же здоров и потому видимым быть не может.

Отсюда это родство молитвы с медитацией в Буддизме, хотя и не полное.

С другой стороны, мы видим миры, которые отстоят от нас на множество световых лет. Почему мы их видим? Потому, что, наверное, там воспаление нашего организма. Это наш воспаленный палец. То, что не является нашим телом – то видеть, распознавать не способны. Телесно мы зрим только самих себя. По определению, если бесконечная пустота постоянством не имеет границ, то почему наше здоровое тело должно иметь пределы, оное тоже не имеет границы. Ведь оное составляющая Царства Небесного и оное здоровое? Ограничена в свободах только смерть, то есть в заточении абсолютно ограниченное.

Можно сказать иначе. Без жертв история не пишется. Если было падение человечества, то будут шрамы, оставшиеся от него – природа памяти. А всякое падение – горе и слёзы. Мир Царства Небесного падений не имеет, а потому и нет горя, и нет следов, оставленных злом и писать не о чем, а потому без ошибок историю писать невозможно. Схоже с воспаленным пальцем на руке? Да. Просто перефразировали.

О природе познания тут сказано не всё. Удобнее о ней говорить в процессе изложения других мыслей, в коих мы рассматриваем природу человека с других сторон. (Можете перейти к главе “Берег-река”)

Природа пустоты

Что мы имеем? Аксиому: пространство с его пустотой вездесущее. По этой причине печать его должна лежать везде, где есть присутствие оного – везде и в каждой микроне бытия. Если это так, то как её распознать в окружающих предметах? Чтобы увидеть отличительные оттенки пространства на всем в мироздании, озвучим некоторые характерные её свойства. Пустота.

Пустота – это постоянство в самом чистом виде, ибо в ней вообще нет никаких различий и отличий. Абсолют. Постоянство есть общее естество для обоих и для самой пустоты, и для всех предметов мироздания. Константа, посредством коей пустота в явлениях заявляет о себе во Вселенной. Распознается. Если говорить в общем, то человек называет это законом природы или закономерностью. А мы распознаём в константе Бога. Таким образом, присутствие константы в определении закона свидетельствует о родстве события с постоянством пустоты пространства.

Природа постоянства одна, способов её выражения множество. Постоянство – это такое имя вечности Бога, кое в каждой сфере определения звучит по-разному в свойственной ей специфике. Самое сложное – это верно произнести имя Творца на понятийном языке исследуемого явления с его уникальными особенностями. Обычно сие становится новым открытием Бога (научное – в том же числе). Приведу такой пример: числа «смотрят» на ноль и «видят» в нём одно общее для всех чисел – отсутствие величины, нет изменений, постоянство. Для чисел системы координат имя Бога звучит так – ноль. Как-то иначе в этом узком спектре мировосприятия посылами из числового пространства слово «Бог» звучать не может (в числе нет свойств цвета, запаха и т.д., но только величина). Что такое величина в антропоморфном понимании? Мы счастливы от того, что нет утрат, то есть если величина потерь равна нолю. Постоянство в абсолюте, то есть отсутствие утрат, свойственно только Богу. То есть математика – это такой срез, в коем рассказывается нам о Боге, только с помощью вот таких понятий исчислений. Это важно произнести, ведь постоянство радует психику. Это грань Царства Небесного, в коем всё не имеет утрат, ибо всё вечно.

Для лучшего понимания о том, как звучит Имя Творца на других понятийных наречиях, приведем наглядный пример. Бог – это Личность. Он никогда не ошибается. Следовательно, если нет ошибок, то психика в покое, радость её души ничто не тревожит. Счастье есть. Ошибка всегда есть разрушение, по определению. Таким образом, пустота – это отсутствие ошибок, благодаря чему нет разрушения (такова природа межзвездного вакуума и звёзд, кои есть процессы ядерного распада). Так вот, нам необходимо выразить именно пустоту. Если мы пожелаем нарисовать пустоту (специфичное имя счастью) на листе бумаги, то задача, как бы, предстаёт невыполнимой, но мы знаем, что есть нечто общее, как и для пустоты, так и для геометрической фигуры. Изобразим пустоту, выражая именно это общее. Это постоянство. Пустота – это постоянство в самом чистом виде. Нет в пустоте абсолютно никаких различий.

Итак, чертим. Линия в каждой последующей точке изменяет своё направление на постоянную величину – один и тот же угол отклонения. Постоянство изменения угла даёт свойственный для геометрии образ выражения постоянства – окружность. То есть, окружность и пустота пространства – это одно и то же на разных языках понятий и в разных природах проявления. То есть пустота рождает своё же подобие – пустоту. Если изменим формулировку, то получим, что постоянство (пустота) рождает только постоянство (пустоту). Сие заявляет о себе как реальность во множестве вариаций (окружность, сфера, парабола – некоторые из них). В пределах сего разыгрывается весь сюжет мироздания. Ведь, если мы приглядимся к процессу взаимодействия любых тел, то увидим, что постоянство переходит из одного состояния в другое, оставаясь константой в деле. А ведь перед нами тот же Закон Сохранения, только в наиболее общем выражении. Именно этим окружающее пространство «требует» подобия к себе, чтобы явление было вечным, как и само пространство. Если явление не подобно пространству, то есть пустоте через это свойство, то не может быть совечным ему и отторгается, как инородность. Явление уходит в небытие либо совсем, либо вновь становится подобным пространству. Именно по этой причине всё вокруг есть либо пустой вакуум, либо в каждой микроне и в космосе всё, что не вакуум – это всё прообразы пустоты: окружности, сферы и так далее. То есть, если позиционироваться на спокойном состоянии психики, то поле зрения покоя попадают образы покоя: межзвёздная пустота и сферические объекты в круговых вращениях (галактики, звезды, планеты, то есть не зная о том, как мир устроен, мы можем его нарисовать сами – они круглые в пустоте и если движутся, то по кругу). А теперь можем и так сказать: всё должно быть счастьем в данной грани проявления – покой для психики.

Об этом же можно сказать иначе. Постоянство – это такая сфера бытия, приобщение к коей делает явление постоянным, то есть оное обнаруживает себя как совечность нашему земному сознанию. Появляется закон, в коем константа указует на то, что явление соприродно постоянству пустоты пространства в данном уникально сложенном образе. Какое-то альтернативное сему утратило своё бытие – разрушилось.

Но применительно к обсуждению нашей темы, мне хочется обратить внимание на другое. На то, как одно не исключает другое, а дополняет. Об этом мы говорим, когда обсуждаем практику постижения радости в процессе тяжелого физического труда. Из пустоты небытия вычленяется её подобие, наделённое двумя природами в одном – бытием и небытием. Причем одно оказывается составляющей другого. Пустота и реалия бытия идут вместе, сочетаясь в сопряжении (этот момент мы увидим, когда начнем говорить о том, что из лени вычленяется трудовая деятельность, при этом не утрачиваясь, а оставаясь в ней в естественном для радости жизни порядке вещей: из небытия возникает бытие). Далее это выразится в формулу: пустота = противоречия дополняют друг друга не сами по себе, а только радостью бытия и взаимно исключаются во зле. Реалия пустоты как была, так и остается в любом из двух случаев.

Итак, мы установили важное, что пустота и её образы выражения никак не третируют психику, что является важным для полноты единения личностей Бога и человека. Это всё нам нужно будет знать, когда будем конструировать комфорт для радости бытия в земных реалиях. Просто понятию пустоты мы дадим иное имя, адаптированное к спокойному состоянию психики человека. Для чего нам важно говорить о пустоте? Важно, ибо всё идёт из изначальной установки, кою мы сформировали: если человек счастлив (душевный покой – составляющая счастья), то хочет жить вечно в любых реалиях, если в душе травма психики, то не может жить и часа даже в Раю. Мир вокруг нас – пустота (вакуума и в иных образах её). Мир так и остался Царством Небесным с Его бесконечным счастьем, а потому нам важно видеть то, как оное явлено в свойственных для естества природы выражениях, чтобы в эту бесконечную радость вписаться уже здесь на Земле, причем в моменты страшных тягот жизни (даже на Голгофе Христовой).

Итак, образов выражения пустоты через её свойство постоянства множество, но для аскетической практики в богообщении нам понадобится только одно имя постоянства пустоты – цикличность, цикл, период. Это тоже окружности, но уже в ином природном выражении и тоже, как окружность, несут в себе тот же образ постоянства пустоты пространства.

Для чего нам важно верно называть Бога специфическими именами? Назвать имя Творца – это создать полноту исповеди о Боге в рамках данного умозаключения. Возникает ясное понимание причины устойчивого, стабильного живительного порядка вещей в ещё одном в сообразии Единому Богу. Ведь сам факт, что явление возникло в бытии, свидетельствует о том, что сообразие Ему есть. В границах этих суждений сему сопутствует весь спектр Царства Небесного и главное, человек получает возможность занять своё место в Нём – он видит то место, где он счастлив и своей творческой деятельностью следует именно туда.

Таким же образом, чтобы понять веру древних, необходимо произнести слово Бог на всех известных наречиях, с помощью свойственным им смысловых конструктов. Верное выражение Его сообразует нас с Ним в данной специфике определения и мировосприятия.

Это ещё не всё, ибо для большей ясности понимания необходимо произнести такое имя Божье, кое позволяет созерцать мир в единстве. То есть позволяет видеть всё то, что эту Вселенную соединяет – Он один и в одиночестве Своём единый. Иными словами, созерцая мир через единого Бога творение в Его образе едино и едино только через Него, то есть всё связано между собой в Нём и через Него. Только единение всего в Нём является нормой и естественным положением вещей. Связь без Него инородна естеству природы. То есть очень важно сказать о том, что всё в Нём соединяется только и только в животворящем образе Его и в естественных для радости приоритетах значимости. Всё то, что имеет бытие во всех проявлениях, как-то присутствует в Нём. При этом одно не взаимоисключает другое, как злое. А только как доброе, одно всегда дополняет другое в радости бытия и радостью бытия. Нет ничего лишнего, но при этом всё на своём месте ради утверждения торжества счастья.

Это важно понимать для того, чтобы видеть в ближнем не врага, а ещё одного возрадовавшегося о Боге воина, стоящего за естественный для Царства Небесного порядок вещей в земных пределах уже при нашей земной жизни.

Сие очень важно сказать, ибо верное понимание этого вопроса позволяет в естественном Богу и нам образе счастья и радости соединить то, что между собой вроде бы соединить невозможно, как крайние противоположности. Во зле всё друг другу противоречит и взаимно исключает. В добре всё взаимно дополняется до живительной полноты счастья. То есть всё вокруг нас необходимо правильно расставить на естественное для счастья и радости жизни место. Противоречий бесчисленное множество во всём, но из всего этого сонмища для освящения нашей темы следует вычленить только те, кои адаптированы к нашей повседневности, к чаяниям любящего трудового сердца. То есть обратим внимание только на те, кои возникают в душе человека в минуты самых сложных испытаний – быть или не быть, работать или не работать. Или как соединить в себе лень и труд, сладкий сон на диване дома с тем, что в данный момент приходится совершать маршбросок с полной выкладкой, а ведь эти противоречия должны быть как-то сочленёнными.

Радостью все крайности мира взаимно дополняются и становятся одним целым. Если будете в горах, то обратите внимание на то, как представлен горный массив издали. Сплошная стена, вершиной упирающаяся в облака. Кажется, что «забор до неба» не преодолеть, но чем ближе горный массив, тем отчётливее различимы очертания перевалов. А на ближних подступах видно дороги и тропы через хребет. Это такой закон, требующий только радостью о вечной жизни не падать духом, а подойти поближе к смерти, чтобы увидеть её и обуздать. Везде надо найти такой путь, который позволяет соединить невозможное с нашими возможностями. Таково условие жизни и такова природа торжества над смертью. Пасха – способность абсолютно малыми возможностями преодолеть абсолютно невозможное. Противоречие разрешается силой счастья.

Может ли огонь гореть в деревянной избе? Сразу возникает страшное в уме, но мы-то уже много тысяч лет знаем, что может. Причем безопасно для живущих. Победа над смертью была в тот момент, когда человек перестал бежать от огня, подошёл поближе и взял в руку горящую на самом конце ветку. Потом он, владея огнём, смог победить холод и голод условиях Севера. Опять радостью, коя возможна только о вечности жизни, соединены противоречия.

В секцию бокса пришёл новичок. Ему говорят, чтобы он не был трусом. Нужна сила духа. А так ли это? Великий Василий Ломаченко не боится выходить на ринг, но это не означает, что он не трус. Он мастерски уходит от ударов по голове и туловищу, то есть трусость всё-таки нужна для сбережения здоровья и психического комфорта. Если есть дорога через мост, то надо идти. А если нет её, то остановись. Всё просто и благоразумно. Причём тут смелость? Сила духа нужна для того, чтобы приблизиться ближе к опасности и победить её обузданием оной. Точно также идти на самые тяжёлые физические трудовые нагрузки можно, но сообразно тому, как боксёр выходит на бой с самым сильным противником. То есть отдыхать работая даже в тяжбе. Он, ввергая себя трудность в каждую секунду пребывает там, где ему безопасно для его здоровья. Так и в процессе работы надо быть там, где можно спать.

Если мы погрузимся в сферы жизнедеятельности древнего человека, то появится необходимость богословствовать уже жизненными посылами в понятийной системе «трудолюбие-леность». Как-то надо совместить одно с другим: пребывая в лени, много работать? Следуя уже выработанному в предыдущих абзацах формату суждений человек своей ленью должен быть и во сне, и в динамике физических нагрузок. И опять радостью надо соединить одно и другое, чтобы каждое взяло свое в этом мире счастья без вреда для другого, без взаимного исключения. И лень должна быть и несение нагрузки одновременно, ибо каждая из них – составляющие грани нашей природы.

Если человек лежит и, при этом, нет воздействий на душевный мир, то это никак не означает то, что у него остановились все биологические процессы. Они продолжают идти, но по какой-то причине душа даже не замечает, не чувствует эти движения в организме, ибо они его не отвлекают инородством жизни. Добавим к этому пешую прогулку. Пока шёл, раздумывал о том, что он скажет при встрече. То есть не контролировал движение ног и рук или не отвлекался от молитвы. Для психики нет травмы.

Теперь ещё более усложним задачу и в пределы прежней безмятежности (для способности ясно мыслить) включим ещё большую нагрузку, усилим тяготы рабочего процесса. Как бы повысим интенсивность, при этом не нарушая свой сон. Включается машинальность. То есть тяготы физического труда любой тяжести должны стать продолжением или составляющей биологической активности внутреннего мира организма, то есть также, как и физиологические процессы, выпасть из поля зрения психики: дыхание, пищеварение, работа всех иных внутренних органов. Внимание вновь должно сконцентрироваться на Боге, на образе абсолюта счастья. Лень остается с нами и в нас, то есть ни в коем разе никуда не должна пропасть, но только адаптироваться в самой этой интенсивной физической нагрузке, а именно оставаться на естественном для всей полноты радости жизни месте. Очень важно для достижения высшего оргазма соединить природой человека два контраста, в самом единении коих идёт проникновение Божественной сущности Абсолюта счастья во все сферы телесной природы. Иными словами, в каждом из нас есть хороший и плохой «я». Один говорит «надо», а другой «оставь на потом». Бытует мнение, что нужно побеждать в себе своё плохое «я» в этом противостоянии. На самом деле одно не должно торжествовать над другим, как взаимные противоположности. Одно и другое друг друга как-то гармонично дополняют, ибо в образе единого и цельного Бога обе реалии являются составляющими цельности единой природы. В образе Бога нет противоречий, ибо в Нём всё собрано воедино и в одном всё дополняет остальное.

Вот этот «я», который «оставим на потом» должен перестать видеть «надо». И то, и другое должно взять своё не покушаясь друг на друга. Примерно такая схема практики медитации. Конечно, когда мы слышим это слово инославного происхождения, то нам несколько «режет слух». А потому думаем о том, что у православной аскезы с практикой Буддизма ничего общего нет. Но однозначно, везде работают одни и те же механизмы с единым центром в природе человека. Но вот в чем различие: аскеза – это подвиг усмирения своей природы, который без любви к ближнему и Богу невозможен. Только любовь дает дар видеть пути дальнейшего роста-движения к Творцу, ибо только для любви Бог открывает великие возможности творчества самого себя и мира. Только любовь и её радость даёт самообладание и силу оставаться самим собой даже на Голгофе. Да и пост, как средство духовного борения – это не диета. Также как реальный бой – это не учения. Исходя из сказанного, медитации же трудно дать подобное определение, ибо о ней мне мало или ничего неизвестно. К примеру, можно ли назвать подвиг деторождения медитацией? В Православии – это подвиг аскезы. Православная аскеза – это такая лошадь, тянущая за собой телегу, полную слабостей общества, ибо инок живет радостью их. А медитация – это, мне думается, лошадь без ничего. Но опыт возвышения на духовные высоты в Буддизме интересен, в любом случае. К примеру, как совершить переход от постной пищи к скоромной (мне ещё ни разу не удавалось без болезней пищеварительной системы).

Прежде чем начать выражать следующие мысли, следует оговорить важные условия. Дело в том, что в содержании всех моих книг нет обсуждений догматического богословия. Все суждения ограничены природными способностями мира свидетельствовать о Боге. Тут много хаоса и разного рода атеистических спекуляций, приведших к катастрофам в истории человечества и потому именно здесь следует навести порядок. То, что там за пределами природных возможностей мира – темы для полемики отцов Церкви. Догматика – это законы межличностных отношений с Богом, то есть для природы сие вне досягаемости. Но ведь именно природное понимание о Боге оказывается актуальным для человечества, ибо на данном понятийном языке говорит человечество. Об этом будем помнить всегда, а теперь продолжим.

Ниже по тексту мы скажем, чем дальше друг от друга отстоят контрасты, тем ярче переживаемый человеком оргазм, ибо больше природы оказывается включенной в процесс перестроения сообразности Божественного счастья, уподобляется Абсолюту радости и единственному Источнику счастья. Именно этот процесс в нас самих активирует влечение. Ведь то, что подобно счастью – это есть счастье. То, что мир предстает перед нами красотой – одна из бесконечных граней переживания экстаза. Это и есть активатор плена радостью, в коем быть личности естественно (только такой порядок вещей является нормой, ибо всё в бытии заточено только для бытия в счастье). Вопрос в том, чтобы путь к этому плену был максимально адаптированным к специфике внутреннего мироустройства данного социума. В обществе должен царить вожделенный покой, чтобы ради молитвы Ему, всё вокруг каждого молящегося ушло в небытие и не мешало бы единению личностей Бога и каждого члена общежития. Мир – это единство с Творцом и тишина (а может лучше сказать абсолютная темнота) во множестве её вариаций (в образе пустоты – в том же числе). После постижения высшей экзальтации счастья человек становится пленником его. С этого момента он знает о том, что ему нужно и как ему жить. Единственное, в реалиях всего социума путь к этой радости переживания Божьего присутствия у каждой личности свой и оный уникальный. Личность ищет счастье, то есть своё место в Боге через то, что он имеет в создавшейся ситуации. И он найдёт – такова природа мотивации рождения научно-технического прогресса. Единый для всего и вся Источник счастья, но способы бытия в Нём различные, также как и пути восхождения к одной и той же Вершине вершин (оная и есть Источник всех форм радости и счастья) различны и множественные. Это нам важно сказать для того, чтобы понимать образ жизни в радости насельников китайских монастырей. Особенно важны знания этого пути к Вершине в границах сбережения здоровья, чтобы счастьем подняться до самых высших высот аскетического подвига и безопасно оставаться на исходном. Это самая трудная и самая первая наука из всех, кои существуют на Земле. И оная самая продуктивная во всех смыслах этого понимания. На Руси оная была естественной основой на протяжении всей истории не только проживающих здесь народов, но и всей цивилизации. Оная и есть фундамент живучести.

Диалог

Как-то давно сижу с удочкой ранним утром на речке Нейве под мостом. Возле села Краснополье Нижнетагильского района казаки делали выборочную рубку леса. Майское утро 1993 года выдалось тихим и солнечным. Пели соловьи, раздавались трели от кого-то ещё. После долгой зимы природа вовсю источала свежее дыхание жизни. Из местной деревни вышло стадо коров и направилось в мою сторону, через мой мост на ближайшее пастбище. Сонная скотина уже медленно брела по той стороне берега, а тут слышу, где-то рядом некто ведёт беседу с детьми. Речь шла о рукопашном бое. Мужчина примерно сорока лет пытался преподать азы кулачного боя в стиле карате-до. И вот думаю, встречу его и побеседуем с ним на эту тему. И такая встреча состоялась. Узнаю, он уже много лет изучает восточные стили единоборств и вовсю их практикует. Хотя, сам он не погружается полностью в китайскую культуру боевых искусств, а во всех течениях мысли ищет самое лучшее и берёт во внимание только самое лучшее. (В то время сие было модой, молодёжь увлечённо смотрела фильмы, где в сценарии много сцен потасовок.)

Говорю ему, что у нас на Руси свой уникальный стиль рукопашного боя, в основе коего лежит Православие. Он мне ответил:

– У меня лежит на столе Евангелие. Черпаю из него себя многое, но для рукопашного боя Христианство не подходит. Ведь зачем владеть воинским мастерством, если предлагается подставить правую щеку после того, как ударили по левой. Сдаваться нельзя. Везде нужно справедливое возмездие.

– Почему ты, Николай, так думаешь? Речь идет о том, что надо умело совместить одно с другим. Рукопашный бой – это форма миротворчества, способ духовного сближения враждующих. Победа – это не убийство врага.

– Не могу согласиться.

– Пойдем к нам. Устроим спаринг. Перчаток нет, возьмем рабочие рукавицы.

– Пойдём

И вот сошлись мы с ним в поединке. Так-то уже был хорошо подготовленным, а потому эти поединки для меня были моей стихией. Надо сказать, что Николай казался хорошим высококлассным рукопашником с высоким уровнем подготовки. Растяжка, владение ногами и руками. Но ни разу до меня не достал. Шеркнул по носу моему пару раз и оставил потёротость. Но я тоже его не бил. Давал понять, что мог бы ударить, но не ударил. После двух раундов решили бой прекратить. Вижу, как он был разочарован. По нему было видно, что он расстроен, отчего мне стало стыдно, что так бестактно себя вел по отношению к человеку, который досиживает последние месяцы своего срока на 13 ИК в Нижнем Тагиле. Он уже столько видел в жизни. Объясняю ему:

– Бог везде. Он и тут, и тут, и даже под мышкой, но попробуй Его возьми. Так вот Православие – это нести надо образ Божий. Быть и тут, и тут, но взять невозможно. Зато, я тебе показал, что ты мой брат, что мог бы тебя ударить, но не сделал это. Я был один, а теперь нас двое. Я стал сильнее.

Он слушал молча. Тут я не выдержал и вынес ему свой складень из трёх икон.

– На, возьми. Вот тебе образец русского стиля рукопашного боя.

Через десять лет, приехали в строящийся царский монастырь на Ганиной Яме. Хожу и любуюсь красотами деревянного зодчества. И тут слышу: "Женя, Женя". Оборачиваюсь возле входа в Храм стоит Инок в черном с огромной шевелюрой на голове. Подхожу, но не могу вспомнить, где его видел. Расспросами о его жизни пытаюсь расталкивать с мертвого ступора свою память. Он заметил моё смущение и, вероятно, понял, что я его не узнал:

– Складень твой до сих пор храню.

– Ты что ли, Николай?

– Я теперь не Николай, а иеромонах Сергий.

Смущение напало на меня ещё сильнее и потому начал просить у него прощения за курьёзы моей молодости. Но он, нисколько не смутившись, меня благословил. Это был ныне опальный бывший архимандрит Сергий Романов.

Спустя столько лет, вспомнил тот разговор там в лесу. А ведь монастыри Китая с их практикой боевых искусств имеет общее с Русью в глубинах духовной практики. Прав был будущий отче Сергий, ибо надо везде искать благие зерна. Ведь испытавший радость от Божественного присутствия становится пленником сего пути к ней на всю жизнь. Форма адаптации радости везде разная, но сама природа её везде остается одной и той же. Всякая деятельность человека является формой самоутверждения в данном состоянии духовного блаженства. Самый тяжёлый труд перестает тиранить психику.

У радости Божьей есть одно свойство – её невозможно чем-то затмить. Этим открытием надо активно пользоваться везде, в любых ситуациях. А теперь внимательно прочитаем интервью с настоятелем в монастыре Шаолинь

“Медитация и Чань-буддизм в Китае берут исток в Шаолиньском монастыре. Традиция медитации в Китае опирается на метод постоянного внутреннего сосредоточения, который берет исток также в Шаолиньском монастыре. Постоянное внутреннее сосредоточение означает: сидя или лежа, надевая одежду, принимая пищу, находясь дома или направляясь куда-то, всегда концентрироваться не на том, что делаешь в данный момент. Сидя или лежа, когда рубишь дрова или кипятишь воду, надевая одежду, принимая пищу, находясь дома или направляясь куда-то – в каждой мелочи, каждую минуту своей повседневной жизни находиться в состоянии медитации. Таким образом, мы, обрабатывая землю, занимаемся «трудовой медитацией»; тренируя боевые искусства, занимаемся «боевой медитацией»… Во всей повседневной жизни мы находимся в процессе постоянного внутреннего сосредоточения, в процессе медитации.»

Всё в мире создано Абсолютом счастья и потому имеет бытие благодаря счастью Царства Небесного. Тяжелая физическая нагрузка и теперь уже даже Крестные страдания на Голгофе не являются исключением. Только монастырь несёт в себе эту миссию делать достоянием всего общества пути к Царству Небесному, во Царствии Небесном и дорогами Царства Небесного здесь на Земле. Инок назедает обществу о том, как жить в радости во время тяжелых работ на земле. А ведь ничего более народу не надо, кроме плена радостью, стимулируемой процессом физического труда. Физический труд, как вкусная пища, оказывается желанным пристанищем человеку, важной составляющей его природы блаженства. Всё меняется. Даже темница или заключение – это не попытка наказать, а как раз примирить человека с Богом радостью аскезы – ограничив его от всего инородного. Знак равенства между медитацией и жизнью в Благодати Духа Святого нельзя, ибо в Буддизме о Духе Святом даже ничего не знают, а потому и не активируют эту Реалию Бога. Ведь Оная распознается только через Сына Божьего. (Хотя основной догмат Буддизма сильно напоминает Христианство.) А с другой стороны, Бог принимает всякую жертву и даже малую близость к Себе. Иными словами, силу животворения имеет любое сближение с Ним. Ведь это уже связь с Богом и Его Силой. Может быть радости от этой близости к Нему уже достаточно, чтобы человек стал пленённым таким опытом отношений с Творцом, а потому медитация имеет популярность и в наши дни. Хотя, природа людей у всех одинаковая, а потому каждый опыт сближения с Богом будет иметь живучесть. Точно также могло быть и в Древней Руси. Благодать Духа Святого – это такой стержень, который точно центрирует наше восхождение к Богу, упраздняет шатания в пределах духовного сосредоточения. Ориентирует, направляет, облегчает и, важно сказать, усиливает переживание Божественной радости. Люди испытав один раз малое, жаждут большего, и еще большего.

Как тогда быть с медитацией? Дело в том, что Бог на понятийном языке психики звучит так: безмятежность. Если оная присутствует во время тягот жизни, то Божественная радость усиливается. Если человек в Боге, то всё то, что было злом оказывается усилителем счастья. В пределы этой безмятежности вписывается целая динамика духовной жизни с её тонкостями догматического богословия. Но в содержании книги мы в эти глубины не лезем, а берем во внимание только то этот оказавшийся в поле зрения модус. То есть мы как бы берём во внимание только это и опускаем из виду то, что стало богословскими спорами в Средневековье в Церкви. Это важно для того, чтобы показать результативную общность религий в стремлении достижения общего результата. Вопрос в ином – степень близости к Богу в исповеди Его определяет уровень живучести людей в суровых условиях. Чем вера более истинная, тем легче жить в трудностях. В этом суть Голгофы Христовой и суть слов Спасителя: “Свершилось”. Поэтому более высокое богословие всё же актуально.

Если мы приглядимся к истории Китая, то увидим, что за всю историю этой страны не было ни одной самостоятельной победы от внешней оккупации. Но это ничего не значит, ибо народ остался победителем. Индейцы Америки отличались высоким мастерством войны, но где они сегодня? В России также, иногда, празднуют собственные поражения, как великую победу.

Монастыри Китая практикуют следующее (из интервью настоятеля монастыря Шаолинь): "Таким образом, мы, обрабатывая землю, занимаемся «трудовой медитацией»; тренируя боевые искусства, занимаемся «боевой медитацией»… Во всей повседневной жизни мы находимся в процессе постоянного внутреннего сосредоточения, в процессе медитации.»

Дело всё в том, что к кайфу влечение у человека имеет место быть всегда. Если называть его основным инстинктом, то сие будет не корректным, но…, как уже сказано ранее, для бытия психики в этом состоянии активируются один и тот же центр в природе людей, как во время близости любящих супругов, так и через иные грани человеческой природы. Можно получать радость высшей экзальтации во время физических упражнений. Вот этот путь к одному и тому же экстазу через иные грани человека практикуют монахи. Этот путь межличностного общения, не через низменную природу, а через работу всей физиологии на работах в поле называют Вершиной вершин, кою надо держать и культивировать в народе. Дело всё в том, что простолюдины обычно скатываются к низменным путям активации данной экзальтации радости, а потому в народе должны быть образцы для подражания. Причём, нужны не просто живущие радостью в процессе физических нагрузок, а, может быть востребовано для мира среди людей делать уклон на технику рукопашного боя. Чтобы была возможность нейтрализовать тех, кто приобщился к низменным формам активации в оргазме. “Домоклов меч” должен висеть над крестьянами. На Руси эту роль выполнял холод зимы. В принципе и сегодня внутренняя политика Китая вписывается в сложившийся многовековой уклад жизни народа Глава государства ищет тех, кто приобщается к радости через низменную природу личности.

Иными словами, перед нами то, что должны преподавать монахи всех монастырей России: практику радости жизни во Царстве Небесном уже здесь на Земле при земной жизни посредством тягот физических трудов. Тело в бытии могло появиться лишь при одном условии – только как способ жить во Царствии Небесном, как ещё одна грань единения со Творцом. Тяжести жизни лишь в том случае травмируют психику, если душа не в единении с Абсолютом Счастья. А если есть единство с Абсолютом счастья и Источником всех радостей, то тяготы бытия просто забивают душу в Бога, как гвоздь в стену. В этом случае, тяжести усиливают радость и человек переживает еще более высшую экзальтацию счастья и становится пленником этого образа жизни в Царстве Божьем. Земля – это нижняя граница этого Царства и, хотя близко граница с бездной, но всё равно составляющая Рая, то есть тут есть всё для радости бытия.

Как уже сказано ранее, мир – это личности и беседа между ними. То есть психика либо видит личность перед собой, либо нет. В отношениях между человеком и Творцом участвует всё вокруг. И всё вокруг – это речь человека к Богу и в то же время Речь Бога к человеку. Ничего более во вселенной окружающего нас Царства Небесного нет и быть не может. Только личности и беседа между ними. Мир бесконечно многогранен, неповторим и разнообразен, но психика это многообразие не видит, ибо видеть ей дано только Творца. А потому, несмотря на всю бесконечно разнообразную палитру Вселенной, оная остаётся пустотой, коя не мешает человеку быть в единстве с Богом. Мы сие обнаруживаем только в молитве, когда раздвигаются стены, всё исчезает и перед нами Творец. Если мы видим Бога, то мир материи предстает пустотой, а если мы Его не видим, то мир материи предстает пустотой в образах Его – каждая микрона подобна пустоте цикличностью.

А потому психика воспринимает мир только так: либо оная безмятежна – добро; либо ее что-то тревожит – это зло. С радостью жизни человек жить хочет всегда, даже если он сильно изувечен или окружает его ад. С травмой психики не может жить и часа. Сказанное в последних предложениях есть отправная точка психоанализа. И о другом чем-то говорить нет смысла, ибо чего-то иного, третьего, нет в бытии. То есть практика медитации была и на Руси, просто называли её иначе. Иными были цели и задачи: борьба с холодом и голодом. А в Китае – это борьба с преступностью за честных крестьян. Поэтому-то и медитация адаптировалась не в установке "день год кормит", а на боевых искусствах рукопашного боя.

И вопросы перенаселённости в России решались тоже иначе: 8 или 9 из 10 были благословлены на подвиг монашества. Не было такого, что выбрасывали младенца на помойку на верную смерть. На Руси боролись за каждого человека.

Почему же Китай не имея побед был победителем? Да потому, что победа имеет совсем иной образ – это не убийство врагов, а торжество жизни над смертью. Они стали супердержавой, ибо все победы совершались монахом в монастыре в нём самом и им самим. И только потом он, уже как победитель, вел эту Армию, живущую за стенами обители, на победы. Он имеет право на это, ибо знает победоносную тропу, выход из лабиринта.

Вот такой отец Сергий Романов. Остался верным себе. Худой подтянутый бессеребренник. А ведь к нему стоило тогда мне в лесу прислушаться. Ищет всё лучшее из других культур. Культуру Шаолиньских монастырей может быть надо как-то адаптировать в Православии, ибо много книг по аскетике было уничтожено после 1917 г. А вот это и есть настоящее богатство народа. В любом случае, в опыте аскезы Шаолиня много ценного для нас. Заметьте, что Китай за всю свою историю самостоятельно ни разу не смог отразить внешнюю экспансию. Зато теперь становится супердержавой. Этот народ продолжает гнуть свою линию, ибо главные победы творятся в недрах монастырской жизни. Миром побеждается война и смерть. Что мог сказать я будущему старцу там в лесу? Только то, как утверждается мир и победа над смертью в Православии, а это только лишь какая-то вариация всего того, что нам несут монастыри. Этим нам Китай родня. Данная работа в первую очередь является попыткой как-то обобщить мировой духовный опыт аскетических побед жизни над смертью посредством счастья в его самой высшей экзальтации. Сам Творец говорит об этом так: «Нет человека, который, увидев Лицо Моё, жив останется после этого». Бог говорит пророку Моисею эти слова, свидетельствуя о том принципе, благодаря коему утверждается бытие мира – Своим Счастьем в абсолютном проявлении, ведь спокойный миропорядок – условие жизни, без которого невозможно бытие любого народа, в любом месте земного шара и в любое время истории. Кондиция бытия одна, а путь его поддержания и утверждения во всех народах разный.