Прости, Мария!

Ничего теперь не важно

Все же, буду я отважной

На кораблике бумажном

Уплыву куда-то вдаль

…

Он наклонился и поцеловал Инессу…

Последняя фраза еще одной повести о счастливой любви.

Я закрыла страницу и устало потерла лицо ладонями.

Как же мне надели эти слащавые рассказы, а точнее сказки. Сплошная ложь, со счастливым концом. Мои герои проходили множество страшных и тяжелых испытаний, а впереди их ждало немыслимое, пусть и заслуженное счастье. Да, публика любит сказки. Почему?

Просто, каждый человек хочет быть счастливым. Хочет быть любимым. Иметь надежду на завтрашний день.

Хочет. А получается…Как получается…

Вчера мне исполнилось пятьдесят.

Страшно подумать. Большая часть жизни прожита. Дети выросли. Что мне осталось? Что впереди?

Пустота…

Воспоминания…Это, наверное, все, что у меня осталось. Это моя боль, и моя радость. Дни моей жизни. Давно прошедшие, но не забытые.

Люди хранят старые фото. Но мне они не нужны. Я и так все помню фотографически отчетливо…

Частенько в памяти возникает первый дом и первый двор моей жизни. Коммунальная квартира. Счастливая пора беззаботного детства.

Родители, конечно, считали, что коммуналка, это ужас ужасный. Теснота, общая кухня, общие удобства. Но они уже могли с чем-то сравнивать. У меня же сравнивать было не с чем, и завидовать некому. Поэтому, я принимала с радостью то, что видела вокруг себя.

А что было? Две небольшие смежные комнатки на две семьи. Бабушкина семья состояла из собственно, бабушки, ее мужа (маминого отчима) и маминого сводного брата. А наша из мамы, папы, старшего брата и меня.

Себя я помню лет с двух. Помню наш двор небольшой, в который меня выпускали погулять. При этом мне строго наказывали: со двора никуда не уходи!

Впрочем, я не особо заморачивалась. Идти, было некуда. Рядом с домом была дорога и такие же дома, как у нас. Двухэтажные, красного кирпича. Обычные коммуналки тех времен.

Что я помню из детства? Почти ничего. Отрывочно, очень смутно.

Помню, у нас на кухне стояла большая чугунная ванна и в нее свешивался, по-моему, бронзовый, кран титана, в котором грели воду. После этого набирали теплую воду в ванну, и я с огромной радостью в ней купалась. Это было настоящее блаженство! Не то, что эта дурацкая общественная баня, в которую меня водила бабушка.

Бабушку я любила всем сердцем. А вот баню ненавидела и даже, боялась. Представьте огромное помещение с высоким потолком! Кругом деревянные полки, тазы, краны с горячей и холодной водой. И множество голых женщин. Раздевались мы в предбаннике. О Боже! Как там было холодно! Я старалась побыстрее скинуть с себя одежду и опрометью мчалась в купальный зал. Там то было жарко! И что еще меня пугало в бане, это перспектива стать такой же толстой и неприятной, как (в основном) те женщины, которых я имела честь наблюдать в бане. Конечно, эти женщины здесь ни при чем. Просто, я привыкла в семье видеть стройных, подтянутых и аккуратных домочадцев. Видимо поэтому, вид полных людей приводил меня в ужас.

Впрочем, об этом никто не знал, и даже не догадывался. Никому особенно не было дела до моих детских страхов и переживаний. И до сих пор, все мои страхи и переживания я храню в себе, прекрасно понимаю, что как сказал один мой знакомый: а кого трогает (тут другое словцо, я его заменила на более полит корректное) чужое горе?

Самое интересное, что эта баня жива по сей день. Хотя прошло уже много лет. Давно нет бабушки, а баня все еще работает.

Воспоминания. Странное чувство не покидало меня с раннего детства. Откуда оно взялось… Сложно сказать. У меня всегда было ясное ощущение, что моя жизнь, каким-то странным образом разделилась на «до и после». Что такое «до», я не знаю. Часто мне кажется, что, вот это самое «до» и было счастливой страницей в моей биографии.

А потом?

Потом были лишь воспоминания. Они озаряли светом и теплом мою дальнейшую жизнь. Но эти воспоминания постепенно стирались, угасали. Как позолота, нанесенная на поверхность кольца из простого металла.

Будто в детстве я помнила что-то такое, что делало меня счастливой. Какая-то другая, совсем иная жизнь.

Сейчас, я помню только то, что у меня была детская книжка загадок с красивыми иллюстрациями. И именно просматривая эту книгу, я могла вернуть угасающие воспоминания.

Однако, когда мне исполнилось четыре года, родителям, наконец, дали отдельную двух комнатную квартиру, в другом районе города. При переезде книжка затерялась. Вместе с ней были утрачены и воспоминания о былой (может быть, придуманной мною?) жизни.

Самое интересное, совершенно недавно я нашла эту книжку в интернете. Все было, как в детстве: та же обложка, те же иллюстрации, те же загадки. Я просмотрела и прочитала ее «от корки до корки». Но никаких ассоциаций она у меня не вызвала.

Ответ на свой вопрос я не получила. Загадка осталась загадкой.

Незадолго до своего ухода, моя мама сказала мне:

–Я знаю одну тайну. Ее знала и бабушка. Но я никогда ее не открою.

Я пыталась ее расспросить. Но она больше мне ничего не сказала.

Сейчас мама далеко. Мне не хватает ее. Впрочем, мне ее всю жизнь не хватало.

Почему?

Просто наши отношения, никак нельзя было назвать теплыми и дружескими.

Увы…в своей семье, я всегда ощущала себя чужой. Как будто лишней. Будто меня из милости или, из жалости взяли в семью. Будто я не родная.

То, что меня не любят, я знала. Но это было бы еще пол беды. Я постоянно чувствовала себя виноватой и должной. Не любимой, нет. А именно, должной и виноватой.

Как-то все сложилось не так, как я мечтала и думала. О чем же я мечтала?

Каждый вечер, укладываясь спать я сочиняла книгу. Книгу моей жизни. Мне было тогда лет 8-9. Конечно, мечты мои были детскими, несформировавшимися и наивными.

Я представляла себе, как я убегу из дома. И, кстати говоря, мотив для этого был. В то время, отношения моих родителей очень сильно испортились. Они практически сошли на нет. Папы постоянно не было дома. Он учился, задерживался допоздна на работе. В общем, чувствовалось, что домой ему возвращаться не хотелось совершенно. Мамы тоже не было. Она часто посещала подруг, ходила на праздничные «огоньки» на своей работе, на какие-то тематические вечера, посещала театр и филармонию. Мы с братом, практически все время, свободное от учебы и выполнения уроков, проводили на улице, либо с бабушкой.

Не могу сказать, что мы чувствовали себя от этого несчастными. Нет. Наоборот. Мы были свободны от бесконечного и жесткого (а зачастую, и бессмысленного) контроля мамы. Однако, мне очень не хватало папы. Не хватало нашего, пусть и не частого общения, наших походов на дачу. Не хватало зимних лыжных прогулок. Папа, видимо, как и я чувствовал себя в семье нелюбимым и ненужным.

А потом появилось это ужасное слово: «шалашовка». Другая женщина.

Впрочем, вернусь к моим мечтам.

Итак, ложась спать я представляла следующее:

Я убегу из дома. Найду какой ни будь лесок, который находится недалеко от города (или, в самом городе). Там я построю домик из деревянных ящиков. Пол застелю старыми досками, из них же сделаю крышу. Из кирпичей (в то время много их валялось, можно было насобирать), построю печку. Ну и так далее. Фантазия моя была безграничной. На зиму я решила дом утеплить мхом. Дрова брала бы в том же лесочке.

При этом у меня не было намерения бросать школу. Я собиралась продолжать учиться.

Так же я собиралась организовать бродячий цирк Шапито, и жить, на заработанные в цирке деньги.

Далее мои мечты текли еще более бурной рекой. Я представляла себе, как встречу одинокого котенка и щенка. Я возьму их жить к себе. Щенку, конечно сделаю будку во дворе. Он будет охранять дом. А котенок будет ловить мышей, и соответственно, жить в доме.

Я буду продолжать учиться. Найду себе работу. В то время, мой дом уже превратиться в кирпичный и добротный. Потом я встречу прекрасного парня, выйду за него замуж. И у нас будет двое детей: мальчик и девочка.

Дальше моя фантазия, как правило иссякала. Я не знала, что будет дальше.

Воспоминания…

Да уж…

Что я получила на выходе?

Да, я живу в доме. Правда он съемный. До своего еще очень далеко. Хотя, предпосылки имеются. Мужа нет. От всех мужей смылась сама. Никого возле себя никогда не держала. В прочем…Моей единственной ошибкой, наверное, было то, что они (мужья эти) вообще были. Не умею я выбирать мужчин…

И вот, я такая, живу в доме. Сын со мной средний. Инвалид. Но все же, не одна. Собаки нет. Зато шесть кошиных душ! А не один какой-то задрипанный котенок. Все, кроме одного найденыши (точнее подкидыши, пришедшими ко мне беременными кошками). Не смогла устоять, забрала котят, спасая от голодных скитаний по улицам. А один родился в "законном» браке от моих домочадцев. Всех своих домашних люблю всем сердцем. И, по ходу, никто нам не нужен. Есть еще и приходящие котики, подкармливаемые и привечаемые нами же.

Все так же мечтаю о «своем» доме, небольшом участке и возможности сделать мини приют для бездомных и обездоленных пушистиков…

И снова память возвращает меня, в один из счастливых эпизодов моего детства.

Пионерский лагерь.

Счастливое, беззаботное время. Конечно, это ранние подъемы. Так не хотелось в 8 утра вставать (лето же!), идти на (никому не нужную, но обязательную) линейку. Стоишь там бывало полусонный, слушаешь в пол уха отчеты о пришедших на линейку (все ли на месте). Потом поднимают знамя лагеря пионерского и…

Наконец-то, долгожданный поход в столовую!

О, это было здорово!

Приятный, легкий завтрак. Как правило это была манная каша (я ее обожала в детстве). Достаточно увесистый кусочек настоящего сливочного масла. Кофе с молоком. И бутерброд с колбаской. Конечно, яства не хитрые, зато на свежем воздухе, все это заходило «на ура»! Аппетит был волчий!

Вообще, мне в пионер лагере нравилось. Никакой беспрерывной 24-х часовой опеки. Почти полная свобода. Никто не поучает, не читает лекции о том «как надо» и «аяяй» как не стыдно. Все дружили. Общались. Играли вместе.

А какое это было счастье участвовать в конкурсах художественной самодеятельности! Призы были самые простые: обычно шоколад или конфеты. Но это было такое счастье, занять призовое место!

Приз казался в 100 раз вкуснее, чем был реально.

Ведь это была победа!

Видимо и сегодня, память о приятных завтраках в пионерском лагере во мне жива.

Каждое утро у меня на завтрак каша (правда, овсяная) и чашечка кофе с молоком (или сливками). Частенько мы с сыном позволяем себе на завтрак к кофе бутерброд с колбаской. Правда сын, как мужчина, предпочитает сардельки каше. Но это не беда. Ведь главное, атмосфера, в которой проходит сама трапеза.

Иногда, оглядываясь назад, поражаешься: сколько же событий произошло за время моей жизни. Кажется, что ты живешь на земле долгие и долгие годы. Однако, посмотрев в календарь, понимаешь, что это далеко не так…

И задумываешься. А так ли прожита жизнь, как хотелось? К чему я пришла сегодня? Что впереди? Что есть у меня?

Богатая внутренняя жизнь, богатый внутренний мир. Есть сын, которого я люблю (впрочем, не меньше чем старшего сына и младшую дочь. Но они уже самостоятельные, взрослые). Мои питомцы. Тут уж точно, любовь взаимна. Их не обманешь. Конечно, питомцев необходимо кормить, ухаживать. Но их нужно еще и любить. И без этого, никак.

Чем я занимаюсь?

Да по сути, ничем.

Пишу рассказы с озвучкой. Подрабатываю то там, то сям. Выбираю те места работы, где может присутствовать и сын. Я ведь не могу его надолго оставлять одного дома. Но это не беда. Главное, мы вместе.

Во-всяком случае, я не чувствую себя обездоленной и ущемленной (как считают некоторые из моих знакомых и родственников). А героиней (по их же мнению), не чувствую и подавно. Просто стараюсь быть счастливой в каждом оставшемся, в моей жизни, дне.

Однако по вечерам, особенно, когда сын ложится спать, мне бывает одиноко.

Грусть подкрадывается незаметно, вместе с наступающими сумерками. В доме становится тихо. В этот момент я чувствую себя одинокой. И снова приходят воспоминания.

Когда мне исполнилось четыре года, папе дали двухкомнатную квартиру. Правда, в панельке, и в не слишком престижном районе. Но все-таки, это была своя, отдельная квартира. Это было большое достижение, по тем временам.

Там я пошла в новый детский сад, а затем и в школу. Все это находилось совсем рядом с домом. Там же была и детская площадка. А зимой, рядом со школой заливали каток.

Я очень любила нашу новую квартиру. Любила гулять во дворе. Смотреть по вечерам телевизор. Любила своих друзей.

Я чувствовала себя спокойной и защищенной. Жизнь казалась счастливой и безопасной. И ведь, если вдуматься, таковой она и была.

У нас было все для счастья. Квартира. Дача. Неплохой заработок у папы и хорошая (пусть и не очень высокооплачиваемая) работа у мамы. Бабушка, которая нас любила и всячески поддерживала. Мы с братом учились в школе, и довольно успешно. У родителей были друзья. Была возможность на целый месяц поехать в оплачиваемый отпуск. Все это было.

И мы с братом были счастливы. Во-всяком случае, я точно была счастлива.

А вот мама, по ходу, нет.

Во-всяком случае, я очень часто слышала ее жалобы на невеселое существование, на бедность, на то, что «вот у людей». С ее точки зрения, у людей все было лучше, в том числе и мы, дети. Она почти всегда была недовольна. Всегда жаловалась на плохое самочувствие.

Тогда я была еще ребенком, и не воспринимала мамины капризы, а иногда и истерики близко к сердцу. Впрочем, мне и сравнивать-то было не с кем. Мне казалось, что это нормально. Что это, в порядке вещей.

И прошло еще много лет до того момента, когда я поняла, что мамины истерики и капризы, ее тяжелый, деспотичный характер, были следствием одной, непонятной мне долгое время причины: душевной болезни.

Мама была больна, и тщательно это скрывала. Впрочем, на эту тему практически никто не задумывался. Она, знала. Но она старалась, что бы никто не догадался о ее недуге. Ведь, с ее точки зрения, это было «клеймо» на всю оставшуюся жизнь.

И только, спустя время, уже сама будучи медиком с образованием, и сопоставив факты и симптомы, я поняла, ее болезнь, это болезнь психики.

К сожалению, перед маминым уходом из жизни, и в результате перенесенного ею вирусного заболевания, ее болезнь приняла тяжелую форму. Но это было потом, а пока…

Пока была пора моего беззаботного, счастливого детства.

Вспоминая сейчас счастливые эпизоды из моей ранней биографии, я до сих пор удивляюсь: откуда, в моем, тогда еще совсем по-детски наивном сознании возникали вполне взрослые, сформировавшиеся мысли?

Например, было несколько эпизодов, которые стали для меня, как искорки света. И когда я проживала эти мгновения, я отчетливо осознавала: вот этот эпизод, останется в моей памяти на всю жизнь.

Как-то выходя из подъезда своего дома на прогулку, я засмотрелась на падающий снег. Было безветренно, и уже темно (зимой всегда рано темнеет, а тут еще и облачность). Над козырьком нашего подъезда горел фонарь. Я подняла голову. В свете фонаря, падающие снежинки казались необыкновенно красивыми. Это был один, из запомнившихся осознанно моментов счастья в моей жизни.

Однако были и другие моменты. Наверное, это были моменты предчувствия, надвигающейся катастрофы.

Как-то, катаясь на коньках на катке, который каждую зиму заливали возле нашей школы, я познакомилась с девочкой, примерно моего возраста. Мы стали кататься вместе. Потом разговорились. Оказалось, она моя ровесница, но учится в другой школе. Она спросила про мою семью. Я рассказала, что мы живем с мамой, папой и братом. Что к нам приходит и помогает бабушка. А дедушка умер.

Девочка вздохнула и сделалась серьезной.

–А у меня только мама.

–А папа? Умер?

–Нет, с горечью сказала она, мои родители развелись.

Я ей посочувствовала. А сама задумалась. Ведь слово «развод», было для меня чем-то незнакомым, пугающим и далеким. Однако, тяжелое предчувствие, уже тогда холодной иголкой кольнуло мое сердце. Впрочем, я отогнала его, как нереальное.

Жизнь продолжалась. Все было хорошо, и я думала, что так будет всегда.

Как же я ошибалась…

И вот, наша мама, которой казалось, что двухкомнатная квартира, это слишком мало для нашей семьи (а если быть точным, для ее амбиций), решила, что пора получать квартиру побольше площадью, и в более престижном месте.

Конечно, ведь папа, на тот момент уже продвигался по карьерной лестнице. И, не где ни будь, а по партийной линии. В то время, это было очень престижно и значимо. Мама, сначала пыталась надавить на него. Но папа считал, что мы и так имеем неплохую жилплощадь. Ему было неудобно идти к начальству за расширением. Ведь мы прожили в нашей «двушке» всего три года.

Тогда мама начала вести свою политику. Она начала писать просьбы от имени семьи начальству отца. А затем и сама пошла к его руководителю.

Уж и не знаю, что там произошло. Однако, через некоторое время мы поехали смотреть трехкомнатную квартиру в центре города.

Квартира мне сразу не приглянулась. Темная, мрачная, какая-то холодная. Три окна выходили на северо-запад. И только одно окно спальни на юго-восток.

Однако, с точки зрения мамы это был идеальный вариант. И его идеальность заключалась в престижном районе и в том, что в соседнем доме жила бабушка.

Конечно, маме было удобно иметь под рукой безответного человека, фактически, рабыню, коей по ее негласному мнению была бабушка. Можно было оставить детей, а самой идти куда душа изволит. Всегда был готов обед, а квартира сияла чистотой.

Я все ждала, что мама поинтересуется, понравилась ли мне квартира.

Но, моего мнения так никто и не спросил. Впрочем, моим мнением мало кто и когда интересовался. Ведь я была ребенком, а значит права голоса не имела. Впрочем, у нас в семье, никто, кроме мамы не имел права голоса.

Так и состоялся наш переезд на новую квартиру.

Сейчас, оглядываясь назад, я четко осознаю, что это была черта, которая разделила жизнь нашей семьи на светлую и темную полосы. Все начало разрушаться. И не только в нашей семье.

Отношения моих родителей постепенно ухудшались. И все это, с того самого момента, когда мама посетила папиного начальника с просьбой предоставить нам трехкомнатную квартиру. В последствии, она с гордостью говорила: эту квартиру, твой отец никогда бы не получил, если бы не я. И прозрачно намекала, на то, чем ей пришлось ради этого «пожертвовать».

И вот, с того самого дня мои родители стали вести себя по отношению друг к другу отчужденно. Стали порознь ездить в отпуск. Никуда больше не ходили вместе.

А потом папа стал подолгу задерживаться на работе, избегая общения с нами. Я чувствовала, что происходит что-то нехорошее. Но с кем я могла поговорить об этом? Бабушка только тяжело вздыхала, да плакала украдкой. У брата-старшеклассника была в то время своя жизнь. Он готовился к поступлению в военное училище, у него появились подружки.

Папы никогда не было дома. К маме, я бы никогда не решилась подойти с подобными вопросами. Я ее боялась, как огня. И когда мама была дома, делала все, чтобы на меня не обращали внимания. Либо старалась ускользнуть куда ни будь: на прогулку или к подружке в гости.

Почему так происходило?

Сложно сказать. Впрочем, ответ мне сейчас, уже известен. Меня не любили, я была лишней. В то время никто не интересовался моей учебой, не помогал с уроками. Брату было вообще не до меня. Мама, еще во втором классе, как-то попыталась со мной заниматься. Но кроме крика и оплеух я ничего не увидела. Вскоре ей это надоело, и она забыла о своем намерении, сделать из меня «ученого человека», чему я была несказанно рада.

Я должна была отчитываться, приносить дневник на подпись. На этом вовлеченность учебный процесс и ограничивалась.

Если что-то шло не так с моей успеваемостью, мама закатывала папе скандал. При этом часто упоминалось словосочетание «твоя дочь». Говорилось это, с непонятным мне выражением злобы и ненависти. Потом, когда родители уже развелись, мама частенько, ругая меня за незначительные провинности, говорила: это ты вся «в папу своего». Ну, а если у меня что-то получалось хорошо, она считала это результатом «своего воспитания».

После развода родителей, я, естественно осталась с мамой. Впрочем, у меня тогда никто и не спрашивал, с кем из родителей я хочу остаться. Вариантов, просто не было.

Брат поступил в военное училище очень далеко от дома. После этого, домой он уже не вернулся. Уехал по распределению в другую республику, там женился. А потом они, и вовсе крупно поругались с мамой и не общались почти десять лет.

Моим другом и защитником в то время была бабушка. Мы с ней дружили. Часто разговаривали, смотрели телевизор. Бабушка подрабатывала тем, что вязала разные теплые вещи и продавала их по выходным на рынке. Она это делала для того, чтобы хоть немного помочь нам с мамой и семье сводного маминого брата. Глядя на нее, и я научилась вязать.

Так дни шли за днями. Я ходила в новую школу, к которой к тому времени успела уже привыкнуть. У меня были сложности с учебой, особенно с математикой. Я и сейчас в ней несильна. А тогда, упустив какой-то момент понимание предмета, я уходила в штопор все сильнее.

Наша классная руководительница стала жаловаться маме на мою неуспеваемость. И в 6-м классе мама решила нанять мне репетитора. Самой заниматься со мной у нее не было ни желания, ни времени. Со мной стала заниматься учительница из нашей школы. Мне она казалась крайне неприятной особой, была надменна и холодна, как айсберг.

Я всеми силами старалась избежать этих занятий. И вскоре, мама оставила попытки сделать из меня математика.

Впрочем, она всегда довольно быстро охладевала к своим увлечениям и начинаниям.

Так прошли мои школьные годы. Я была довольно замкнутой. Много читала. Учиться я не любила. Не видела смысла во многих школьных предметах. Да и сейчас, откровенно говоря не вижу. Большую часть «знаний», которые нам силком впихивали в школе, мы забыли сразу же по выходу и этого учебного заведения. И практически ничего нам не пригодилось в жизни.

Если у меня довольно развитый интеллект, то это заслуга, отнюдь не наших учителей. Просто с раннего детства мама читала мне книги. И привила мне любовь к чтению и познаванию нового. За это я ей благодарна, и буду благодарна до конца дней.

Помниться в ранней юности я очень любила песни Муслима Магомаева. Такие грустные, мелодичные песни о несбыточной любви. При их прослушивании у меня слезы на глаза наворачивались. Своим, еще юным сердцем, я воспринимала их, как что-то реальное. Я мечтала о взаимной и счастливой любви. Но, где-то в глубине души, я чувствовала, что мои мечты, так и останутся мечтами. В последствие, будучи уже взрослой, я не была одна. Однако, ничего хорошего я не увидела. В результате, я предпочла обходиться вообще без мужчины, поняв, что такой вариант, для меня является, единственно верным.

Во время моей учебы в школе, мы с папой не общались вовсе. Правда, он никогда обо мне не забывал. Периодически присылал посылки с подарками и чем ни будь вкусным. На каждый праздник присылал денежку. Мама не хотела, чтобы я общалась с отцом. Однажды даже заявила, что, если я жажду общения с «предателем», могу ехать к нему.

–Вот тогда узнаешь, что такое мачеха-сказала мама высокомерным тоном.

Конечно, мне вовсе не нравилась перспектива жить со злобной мачехой. Впрочем, то отношение, которое я испытала на себе от мамы, наверное, было не лучше. Впрочем, я тогда об этом не задумывалась. Просто я чувствовала: меня в этом доме не любят.

Но у меня была надежда, что может быть, я своими усилиями, старанием, преданностью, смогу заслужить мамину любовь. Это и было главной моей ошибкой. Любовь заслужить невозможно.

Так же глупо я вела себя и тогда, когда влюблялась в мужчину. Я пыталась заслужить любовь любимого мною человека. А этот самый человек, понимая, что ради него готовы на многое, просто этим пользовался.

В результате, поняв это, я уходила в никуда.

Однако понимание проблемы, пришло гораздо позже. Понимание того, что меня не любят не потому, что это я. И что проблема нелюбви, отнюдь не во мне. Ошибкой был сам выбор мужчин, неспособных любить.

Обучение в школе подходило к концу, и передо мной встал выбор будущей специальности. Посоветоваться мне было не с кем. Те способности, которые у меня были никоим образом не соответствовали выбору доходной или престижной работы.

Я сочиняла неплохие стихи, любила писать и прозу. Но отлично понимая, что мои способности в литературном творчестве, не превратят меня в «великую писательницу» и этим на жизнь не заработаешь, пришлось от этой затеи отказаться. Так же, у меня было желание стать актрисой. Но ехать в Москву и пытаться поступать в подобные учебные заведения, у меня просто не хватило духу и самоуверенности.

Таким образом, мама уговорила меня поступить в Энерго институт. Мол, корочка будет о «вышке», а работать по специальности вовсе не обязательно.

Таким образом, успешно сдав экзамены (чему я удивляюсь до сих пор), я стала студенткой Филиала Московского Энерго Института.

Сейчас, по прошествии многих лет, я отлично понимаю, что для меня учеба в очень сложном (даже для хорошо подготовленных математически студентов) техническом ВУЗе, была абсурдной. Во-первых, я была не готова учиться в техническом ВУЗе. И не потому, что была ленива. Просто не было у меня (и нет) способностей к математике. Во-вторых, мне было ужасно скучно. В-третьих, мое призвание было совершенно иным.

И вот, понимая все три этих фактора, уже тогда, я, вместо того, чтобы заниматься серьезно учебой (хотя первый семестр, я очень сильно старалась, но быстро поняла, что не тяну), я записалась во все возможные кружки художественной самодеятельности, которые были в нашем институте.

Их я посещала с огромным удовольствием. И театральный, и хоровой, и кружок народного танца.

Однако, мои успехи в творческих начинаниях, отнюдь не ровнялись успехам в основной учебе. Это показала первая же сессия. Кое-как я сдала ее с большой натяжкой на слабые тройки. Правда у нас была трех бальная система оценок: 0, 1, 2.

Мне ставили 1-цы не за знания. Кому-то было меня жаль, кому-то я нравилась. К тому же за меня заступился руководитель нашего студенческого театра, он же, зам декана нашего факультета.

И так, не шатко не валко, я перешла на второй курс. До сих пор я удивляюсь, как я умудрилась это сделать. Далее, учиться стало немного полегче. Меня взяли на поруки, благодаря тому же руководителю нашего театра. Владимир Юрьевич. Как сейчас помню. Это был очень добрый человек. Уже в возрасте. Его супруга работала там же на кафедре. Они оба очень тепло ко мне относились. Видимо чувствовали, что я, неприкаянная душа, в общем-то, не нужный и не любимый ребенок в семье.

Когда я заканчивала второй курс, в нашей оставшейся небольшой семье случилось несчастье. Умерла бабушка.

Увы, ее болезнь оказалась сильнее. Не хочу никого судить, но могу сказать одно. Врачи сделали чудо. Бабушку оперировал лучший хирург города.

Но увы, едва она начала идти на поправку, пришел ее сын от второго брака (мамин сводный брат) и в пьяном угаре, стал ломать нам дверь. Благо жил он, недалеко. В соседнем доме, в бабушкиной квартире. А бабушка, из-за болезни, у нас. Увы, его приходы периодически происходили, когда он снова запивал. И самое ужасное, что они были всегда неожиданными. Он мог прийти и ночью. Таким образом, я жила в постоянном мучительном страхе и напряжении. Я ужасно его боялась. А если к этому прибавить чувство полной незащищенности (на маму я рассчитывать не могла, так как во всех бедах, которые случались со мной, она неизменно обвиняла меня. Ни сочувствия, ни сострадания), это был просто кошмар.

И вот, после очередного пьяного дебоша маминого брата, бабушка слегла окончательно. Болезнь просто пожирала ее. Она таяла, как свеча. И не прожив и пары месяцев, покинула нас навсегда.

Для меня начались черные дни.

В первую очередь, мама, видимо получив сильную психо травму, в связи со смертью бабушки, стала вымещать всю злость и досаду на мне. Она постоянно устраивала скандалы буквально на ровном месте. Приходя с работы, ходила по квартире в поисках зацепки для очередной безобразной сцены.

В то время, я старалась быть дома, как можно меньше. Неожиданно, я получила поддержку извне.

Как-то днем, когда мамы не было дома, в дверь позвонили. Я посмотрела в глазок и увидела брата. Какая это была радость! Ведь я его не видела много лет из-за их ссоры с мамой. Он жил очень далеко, и просто так не мог приехать в наш город. Ведь он был военным. Мама же, из-за того, что брат ее ослушался, приняв решение о разводе с первой женой, объявила его персоной «нон грата». Не потому, что он ушел из семьи, а потому, что он ослушался веления «королевы»…

Теперь, увидев родного человека, я просто запрыгала от радости. Он предложил прогуляться, и там, на прогулке, меня ждал еще один сюрприз. Я встретилась с папой. Это был настоящий праздник. Целых пол дня я была несказанно счастлива. Мы обедали в кафе, разговаривали. Папа рассказал о том месте где он живет. Что он женился. Что его жена хорошая женщина, и она, зная сложный мамин характер, меня жалеет. В общем, звал в гости.

Я была на седьмом небе!

Вечером, конечно, я рассказала об этой встрече маме. Она сделала вид, что порадовалась за меня. Даже похвалила: мол, не отвергаешь близких. Однако, в глубине души затаила злобу.

И я это поняла после того, как поехала, на предложенный папой отдых на турбазу на море. Он пригласил меня и мою близкую подружку. Путевки были бесплатными. На билет деньги он мне выслал. Я была уже совершеннолетняя. Поэтому мама никак не могла воспротивиться этой поездке…

Мы почти двое суток ехали на поезде. Он приходил в город, где жил папа, в полночь.

Когда мы вышли из вагона, он нас встретил.

–Прямо, как золушки! с улыбкой сказал папа.

Мы рассмеялись. И немного, поначалу напряженная атмосфера встречи, моментально разрядилась.

Папина жена встретила нас очень радушно. Да что говорить, это был настоящий пир с разносолами.

Я сразу поняла: меня здесь ждали, и отношение ко мне, как к родному человеку. Я уже отвыкла от того, что в семье можно быть спокойным, счастливым и защищенным. Привыкла жить в постоянном напряжении, ожидая очередного скандала и бесконечного потока визгливых обвинений, либо «поливались грязью» мои родственники, с которыми мама не общалась. Все это было ужасно трудно переносить, особенно после того, как не стало бабушки.

Однако, вернусь к нашей поездке. На следующее утро, папа отвез нас на турбазу на берегу моря на целый месяц. Это был прекрасный месяц!

Впечатления о нем я до сих пор храню в своем сердце. Да, я была свободна. Я могла делать, что захочу. Ведь за мной никто не устраивал слежки, не издевался надо мной бесконечными допросами, не угрожал выгнать из дома.

Однако, я не пустилась во «все тяжкие». Вели мы себя очень скромно. Утром ходили на море, купались и загорали. Потом обедали в столовой пансионата. После обеда мы шли на ближайший рыночек за фруктами. И так, как был август, фрукты на нем были очень дешевыми и в изобилии. Мы покупали арбузы, виноград, яблоки, груши, вкуснейшие персики. А какие там были помидоры! Сладкие, сочные, большие!

Часто мы брали по пакетику сушеной рыбки. Это было, как семечки щелкать. До того она была вкусная и ненадоедливая.

Вечером мы ходили на танцы, с моей подругой и еще одной девушкой, которая жила с нами в комнате. Но, опять же, потанцевав недолго, мы шли в свой номер. Никаких провожатых, никаких гулянок до рассвета.

Как-то купаясь на пляже, я познакомилась с одним симпатичным пареньком. Мы стали общаться. Купались вместе. Загорали. Как-то даже выпили немного пива холодного с рыбкой, в большой и дружной компании молодежи, приехавшей на отдых. Он приехал позже нас, поэтому, когда пришла пора уезжать, пришел попрощаться.

Мы сговорились о переписке. Единственное, что он себе позволил перед моим отъездом, поцеловать меня в щеку.

Забегая вперед, скажу, наша переписка продолжалась около двух лет. Но потом, время и расстояние сделали свое дело, и она сама собою угасла.

И вот, наш отдых завершился. Папа с его супругой проводили нас на вокзал. Они положили нам в сумки много гостинцев, и мне и подружке. Я не ожидала такой щедрости, и даже прослезилась украдкой.

Когда я приехала домой, то в первую очередь выставила перед собой, как щит, эти подарки. Я знала, что меня ждет град упреков. Я уже была к этому готова. Однако, вид гостинцев, немного и ненадолго смягчил мамино недовольство.

Близилась осень, а вместе с нею и занятия в институте.

И вот тут-то меня подстерегала моя первая и, наверное, самая большая любовь. К нам в группу пришел новенький парень. И с этого дня начался мой трудный, порой мучительный и невыносимый путь общения с мужчинами.

Я влюбилась. Всем своим существом. Мое сердце жаждало взаимной любви, а душа, тепла. Мне тогда казалось, если я приложу максимум усилий, отдам всю себя, я обязательно добьюсь взаимности.

Результат моих усилий оказался противоположным. Никакой любви и тепла. Человек, которого я любила, и за которого могла легко отдать жизнь, просто занимался со мной сексом. Тогда, когда хотел он, когда ему было удобно.

А мне почему-то думалось, что он меня любит. Я, будто слепая тянулась к нему, как к свету солнца. Тогда он казался мне солнцем.

Не буду описывать эти недо отношения. Финал их был предрешен изначально. К тому же, как обычно, приложила руку мама.

Как-то я, наплевав на все, в отчаянии осталась ночевать у любимого парня. А жил он в студенческой общаге, так как был неместным.

Наутро в общежитие заявилась разъяренная мама. Да еще, со своей подругой. Да не просто так, а с топором. Проигнорировав требование вахтерши остановится, она нашла нужный этаж, и постучав в первую дверь, узнала, в какой комнате находится мой парень начала стучать изо всех сил. А затем в ход пошел и топор. Дверь была взломана, и мама подлетела с ругательствами и угрозами к оторопевшему от неожиданности парню.

Самое смешное, что она сочла правильным облить меня грязью в его глазах. Мол, я, дескать сплю со всеми подряд, и он у меня 110-й. Что-то типа местной прости господи, только бесплатной.

А потом и вовсе пригрозила ему исключением из института. А вот это было уже серьезно. Я прекрасно знала, что проректор института мамин хороший знакомый.

В общем, через некоторое время его действительно отчислили. Но мама здесь была ни при чем. За неуспеваемость. Собрав нехитрые пожитки, парень, не сказав мне ни слова, благополучно отбыл на свою далекую Родину.

К сожалению, Дамоклов меч отчисления висел и над моей головой. Сессию я успешно завалила. Мне было не до учебы. Я страшно переживала предательство и поспешный отъезд любимого человека. Конечно, поддержать и успокоить меня было некому. Мама ходила, злорадно потирая руки: мол, знай наших. И при любом удобном случае, старалась уколоть меня побольнее.

Это был очень тяжелый период в моей жизни. Слава Богу, удалось хотя бы сохранить место в институте. Мне пошли навстречу и отправили в академ отпуск. Что же и это был на тот момент выход.

Оглядываясь назад во времени, я прекрасно осознаю, сколько наделала ошибок. Но у меня был один учитель в жизни: мои любимые книги. Я с упоением читала и верила, что все, как написано в книгах, придуманных авторами, может быть и в жизни. Увы. Ничего подобного не произошло, и «рыцарь на белом коне» ускакал в туман.

Самое ужасное, что я «варилась в собственном соку». Ни с кем я не могла поделиться, ни от кого получить дружеский совет или поддержку. Единственная подруга, с которой мы ездили к папе отдыхать, переехала с родителями в другой город, и я потеряла с ней связь.

А далее произошло следующее. Прошло немного времени после отъезда несостоявшегося «жениха», и мама вызвала меня на серьезный разговор. Он состоялся на кухне в моей нелюбимой квартире.

Без обиняков мама сказала:

–Ну что же, дорогая моя, ты уже достаточно взрослая. Алименты больше не приходят. Ты совершеннолетняя. Так что содержать тебя некому. Иди, устраивайся на работу.

–А как же учеба, спросила я, растерявшись. Мне в сентябре на занятия.

–Ничего, холодным, и не терпящим возражений тоном парировала мама, переведешься на вечернее. У нас в стране многие учатся и работают.

Обдумав ее слова, я решила, что так будет лучше. По крайней мере, у меня будут свои деньги и хоть какая-то независимость. Я согласно кивнула головой, а мама с ехидцей продолжила:

–А то, как на моря ездить отдыхать, да по мужикам бегать, тебя хватает. Поди поработай, узнаешь, почем фунт лиха!

Я, только грустно улыбнулась.

Забегая вперед могу сказать, работы я не боялась. И везде, где я работала: и в библиотеке, и на заводе, меня ценили и уважали.

Однако, как бы там ни было, жизнь продолжалась. Я была еще совсем молода, и мне казалось, что счастье еще ворвется в мою жизнь, как глоток свежего ветра.

Сначала я устроилась в библиотеку. Работать приходилось целый день, за копейки. Платили очень мало. Но я, и этому была рада. Меня определили в отдел для детей и учащихся младших и средних классов. Работа была нетрудная. Справлялась я с ней легко и с удовольствием. На обед ходила в столовую в торговый центр, недалеко от нашей библиотеки. Благо, в то время обеды в столовой стоили совсем дешево.

В это время, я очень сдружилась с одним парнем из нашей группы. Он тоже перевелся на вечернее из той же группы, где я училась до академ отпуска. Иногда мы ходили вместе на занятия и возвращались, когда наши пары заканчивались одновременно. Он жил неподалеку от нашего дома (снимал однокомнатную квартиру). Как-то незаметно мы стали встречаться.

Дима работал на заводе, и в общем-то, неплохо зарабатывал. Как-то он сказал мне:

–Давай я и тебе помогу пристроится на завод, будешь больше зарабатывать.

Я решила подумать.

К сожалению, в то время наши отношения с мамой стали совершенно несносными. У меня часто возникали мысли уйти из ее дома (который, так и не стал родным очагом) и начать свою жизнь.

Я поделилась этим с Димой, и он меня поддержал.

Очень четко помню, как он мне сказал: можно найти жилье сначала, а потом устроиться на другую работу.

И вот мы ходим по частному сектору в другом районе города и ищем, где сдается комната. И нам повезло! В тот же день нашлась комната в небольшом деревянном домике. Правда назвать это помещение комнатой, можно было с трудом. Размером с чулан, с занавеской вместо двери. Из мебели: шкаф, диванчик, крохотный столик с полкой внизу для посуды и стул с табуреткой. Была и нехитрая посуда. Вторую комнату (более обширную и благоустроенную) занимала молодая супружеская пара. Холодильник стоял в коридоре.

Быт конечно очень простой и незатейливый. Но я и этому была несказанно рада. Это был мой первый дом. Это был мой первый шаг ко взрослой и самостоятельной жизни. Это была первая попытка взять на себя ответственность за свою жизнь.

Сейчас, конечно, все это кажется смешным и по-детски наивным. Но тогда, это был очень серьезный прорыв в моем мировосприятии.

Мама, конечно не одобрила данное мероприятие. Она считала, что я должна жить под ее контролем и выполнять только то, что она считает нужным. Это был надзор похлеще тюремного. Меня могли обыскать, выкинуть мои вещи, забрать деньги. Поэтому, ощутив свободу я была счастлива, как будто вышла из заключения.

Скоро я нашла и работу на заводе. Тоже несложную, однако более высокооплачиваемую, чем в библиотеке. Я зарабатывала, как минимум в два раза больше. К тому же нам выдавали талоны «за вредность». Мы работали довольно далеко от работ где проводилась пайка, но все-таки, это был один цех. На талоны можно было взять молоко, а можно было и пообедать. В общем-то, по тем временам, очень неплохо. Коллектив был дружный, веселый, несмотря на то, что в цехе трудились люди разных возрастов. В общем, работать там мне понравилось. Да и нервная система моя, без скандалов и бесконечного нажима начала приходить в порядок.

Времечко тогда было «веселое». Вовсю шла перестройка. Прилавки магазинов были пусты. Что-либо более интересное, чем макароны и пресловутая «килька в томате», да консервированные кабачки выдавали только по талонам. Да и тут нужно было успеть «урвать».

Тяжеловато мне тогда пришлось. Впрочем, я особо не грустила. Не смотря на «пророческие» высказывания моей мамы, что я «зарасту грязью» и «помру с голоду», ничего подобного со мной не случилось. Мало того, что я неплохо работала на заводе, умудрялась учиться, в моей комнате всегда был порядок, и я никогда не оставалась голодной. Мы даже с Димой небольшой ремонтик в комнате сделали: переклеили обои. Получилось довольно неплохо.

Шел уже октябрь месяц, и нам на заводе предложили поехать на картошку. Мало того, что это был оплачиваемый день, мы могли еще практически за бесценок купить в колхозе картошку, капусту, лук и морковку. Разумеется, я согласилась. Нужно было как-то выживать.

И вот, в конце дня, я (счастливая и гордая своими достижениями) привезла домой целый мешок картошки, моркови, большой пакет репчатого лука, и мешок капусты. Для того времени, это было достижением. После, я вздохнула с облегчением: мне не грозил голод. Слава богу, растительное масло в розлив, можно было купить всегда. А это уже решало проблему еды. Много ли мне было нужно, особенно учитывая, что я, вообще, малоежка.

С Димой мы продолжали встречаться. Иногда он водил меня в столовую по выходным. Там можно было вкусно и недорого перекусить. Либо, если его мама присылала ему посылку с провизией, он угощал и меня. Часто это была тушенка, либо консервированная ветчина. Так же ему присылали гречневую кашу с мясом в баночках. Иногда я приглашала его к себе в гости, и мы ели жаренную (либо вареную) картошку с его «подарками», мясными консервами.

Жизнь шла своим чередом. В ноябре мы подали заявление в ЗАГС и 22 декабря состоялась наша скромная свадьба.

Этот день мне запомнился как-то очень отчетливо:

Наша роспись проходила в городском ЗАГСе. Были только жених и невеста (то бишь, мы с Димой) и свидетели: Димин институтский одногруппник и друг, и моя двоюродная сестра. На мне был, сшитый в ателье костюм из золотистой парчи, на Диме костюм и галстук. Белую материю на платье нам не удалось купить. Времена были тяжелые, поэтому пришлось обойтись тем, что удалось достать. Впрочем, костюм выглядел шикарно и был мне очень к лицу.

Нас расписали. Дима подарил мне и свидетельнице по букету гвоздик, мы все выпили по бокалу шампанского, и на этом торжество завершилось. У нас не было даже обручальных колец: их просто не на что было купить.

В тот же день я переехала к Диме в общежитие, нам дали отдельную комнату.

И это был мой второй шаг ко взрослой, самостоятельной жизни. Я стала женой.

Мама, конечно так же, не одобрила и мое замужество. Она всячески старалась меня отговорить. Мол, молодая еще. Всего 21 год. Могла бы и для себя пожить.

Однако, я очень хорошо понимала уже тогда, значение ее выражения «для себя». Это означало добровольное рабство под ее «мудрым и чутким» руководством, полное и беспрекословное подчинение, отказ от собственной жизни и личности.

При этом, в пример ставились несколько ее закадычных подруг (старых дев), которые всю жизнь служили своим матерям, не выходили замуж и не имели детей. По какой-то неведомой мне причине, мамой это выдавалось за норму. А вот, желание иметь семью: мужа и детей, почему-то называлось патологией и полностью отвергалось.

К счастью, я была другого мнения, и как бы ни пытались мною манипулировать и сделать безвольной жертвой, нашла в себе силы и мужество, поступить так, как нужно было мне. Я, уже тогда понимала, что моя жизнь, это только моя жизнь, и свой опыт, я должна пройти сама.

А я очень хотела семью, хотела быть кому-то нужной. С одной стороны, это стремление было для меня естественным. С детства мне нравилось о ком-то заботиться. Я мечтала о детях, о том, как буду встречать мужа с работы. О том, что у нас будет дружная семья.

С другой, я искала защиты от холодной и деспотичной матери. Мне казалось, что мой муж (и статус замужней женщины) даст мне эту защиту. Увы. Это было одним из основных заблуждений в моей жизни (кстати сказать, многократно повторяемых мною). Я тогда и не догадывалась, что от того, кто дает «защиту» сейчас, вполне возможно придется искать защиты впоследствии.

Я не понимала, что моя защита находится внутри меня самой. Что нужно менять себя, отношение к себе, свое мироощущение, самооценку. На самом деле, для того, чтобы сепарироваться от энергетического вампира, мне не нужен был никто. Мне нужна была цельная я.

Увы, тогда я этого не осознавала. Да и влияние мамы на мою неокрепшую детскую и подростковую психику, все-таки сказалось очень негативным образом на всей моей дальнейшей жизни. Отравленные семена дали всходы, и выкорчевывать эти практически «деревья» с отравленными же плодами, было, впоследствии тяжело и очень больно.

А в тот момент меня ждал трудный и тернистый, а подчас и трагический путь становления личности.

После свадьбы мы стали жить в комнате, предоставленной Диме от его завода. И это был мой первый семейный дом и первый семейный опыт. Мы были молоды, полны надежд и амбиций. Строили планы на будущее. Нам было просто хорошо вместе.

Комната, в которую мы заселились была довольно большой. Целых 19 квадратных метров. Плюсом служило то, что в ней был большой самодельный шкаф из нескольких отделений. Это было самое простое дсп, покрашенное неприятного цвета коричневой масляной краской. Но там можно было развесить одежду, положить на полки одежду и обувь. Было и отделение, где можно было поставить продукты. У нас была полутороспальная кровать. Пара табуреток, немного посуды, обеденный столик. Кое-что мы приобрели и сами.

В общем, это был первый опыт семейного быта. Я была рада. Правда, если сказать честно, никакого опыта приготовления более сложных блюд, чем варка картофеля и жарка котлет, у меня не было. Я могла нарезать салаты. Но это было не особо нужно. Никто меня не готовил к будущей жизни в семье. Бабушка, всегда занималась приготовлением еды, когда я была в детском садике или школе. А маме, вообще было не до этого. Я даже суп элементарный сварить не могла.

Однако, я решила стать хорошей хозяйкой. Я начала учиться кулинарному искусству, сочетая его с практикой.

В то время еще не было интернета, где можно найти любой рецепт в любом исполнении. Но я не отчаялась. Двоюродная сестра подарила мне альбомчик: такую незамысловатую книжицу, в твердом переплете. На ней было написано: книга рецептов. Рецептов, правда, в ней не было. Но на каждой странице были напечатаны графы: продукты, изготовление. То есть, я могла записывать рецепты самостоятельно. Чем я и занялась.

Всюду, где только было можно взять рецепт приготовления домашних блюд, я их записывала в свою книжечку, а потом по ней и готовила. Первое время, мне было довольно трудно. Но я справлялась. Ведь у меня было желание и способности. Готовить я научилась легко и быстро. До сих пор, я люблю импровизировать на кухне.

С годами мастерство приготовления пищи, конечно выросло. И теперь, я редко пользуюсь рецептами. Они у меня в голове. А тогда, это стало настоящей "«палочкой выручалочкой».

Вообще время то, было очень сложным, но и очень интересным.

В нашу жизнь ворвались перемены. И этот ветер нельзя было с полной уверенностью назвать благотворным. Скорее он смахивал на ураган, который сметал все на своем пути.

Старое поколение, которое привыкло жить по советским меркам, оказалось в полной растерянности. Ведь люди привыкли к тому, что их завтрашний день обеспечен. Никто не привык думать. Все надеялись на то, что за них думают и решают. А тут…

Однако мы были молоды, и нам было абсолютно не страшно. Мы жаждали свободы и возможности самореализации.

К тому времени я окончательно распрощалась с ненавистным институтом. Больше меня никто не заставлял там учиться и получать абсолютно ненужную мне специальность.

Как-то мы разговаривали с мужем на тему дальнейшей нашей жизни, и он мне сказал:

–А что ты планируешь для себя дальше?

–В смысле?

–Ну, что будешь делать? Всю жизнь ведь на заводе не проработаешь. Да и закрывается сейчас все.

–А что ты мне предлагаешь?

–Ну, не знаю, может учиться пойти?

–А на что мы будем жить?

–Я работаю. Да и мать поможет, если что. Ты, конечно не на пять-шесть лет, а может в колледж какой поступишь? Все же будет профессия.

Я задумалась. Что мне интересно, кем я хочу стать. И, подумав, я решила поступить в медицинский колледж, на фельдшерское отделение. Я рассуждала так: медсестра, это как-то слишком примитивно. А фельдшер, это почти врач. Дима меня поддержал. Летом я уволилась с завода и поступила в медицинский колледж.

Казалось бы, все шло хорошо.

Я начала учиться. Муж учился и работал.

Однако, комендант общежития, в котором мы тогда жили узнал о том, что я, как законная супруга Димы прописана в трехкомнатной квартире. Увы, очевидно взыграло такое мерзкое чувство, как зависть и нас попросили выселиться по месту моей прописки. Даже пригрозили выселить через суд.

Я была расстроена? Нет. Я была в панике.

Квартиру в то время снять было немыслимо. Во-первых, очень сложно найти. Во-вторых, очень дорого. У нас просто не было таких денег. И как я того ни не хотела пришлось возвращаться в ненавистную квартиру.

Поначалу я надеялась, что мама успокоится и перестанет меня терзать своими придирками и бесконечными скандалами.

Какое там? Стало еще хуже. Помимо бесконечных упреков в том, какая я «неряха, лентяйка и лгунья» мама меня еще постоянно упрекала в том, какой плохой у меня муж. Казалось, она поставила своей целью развести нас.

Я старалась изо всех сил. В маленькой комнатке, которую мама нам выделила, всегда был порядок. Хотя при тех габаритах, сохранять его было весьма проблематично. Когда мне позволяли подходить к плите (как мне пояснила мама: ты здесь не хозяйка), я всегда готовила. Училась в колледже, почти на отлично и получала повышенную стипендию. Если была возможность подработать, подрабатывала.

Но маму бесило буквально все. Она постоянно вмешивалась в нашу жизнь. Могла неожиданно и без стука войти в нашу комнату, устроить скандал на ровном месте. Все это конечно не способствовало укреплению нашей семьи. Мы часто ссорились. Диме такой порядок вещей, конечно не нравился. Но он был более терпим, к подобным проявлениям. А мне это стало просто невыносимо. Особенно, после того, как я пожила спокойной и более-менее счастливой жизнью.

А когда я забеременела, и мама об этом узнала, это вообще, отдельная история! Точнее, не история, а самая настоящая травля. Не хочу всего описывать, противно и тошно до сих пор. И до сих пор я удивляюсь, как в тех условиях бесконечных моральных издевательств и скандалов, я умудрилась выносить, родить и поднять ребенка. Да еще и учебу закончить. И закончить очень прилично. У меня в дипломе, практически нет четверок.

Впрочем, это, как и всегда никого особо не волновало. Я продолжала оставаться «гадким утенком» … для своей семьи.

Правда, хочу отдать должное. Муж поддержал меня в то время. Помогал заботиться о сыне, гулял с ним, бегал на молочную кухню, даже пеленки стирал. Я это очень хорошо помню, и до сих пор ему благодарна. Одна бы я, конечно, не справилась, так как была весьма слаба после тяжелых родов.

Однако время шло, сын подрастал. Когда ему исполнилось четыре месяца мне пришлось идти искать работу. Мама постоянно грызла меня, что я ничего не делаю, родила ребенка на «ее шею». Хотя при этом всю семью содержал мой муж. Мамина пенсия была крошечной. На ребенка в то время практически ничего не платили. Это сейчас, материнский капитал, льготы и многое другое. И то жалуются на жизнь. А в то время, рождение каждого ребенка было сродни подвигу.

В конечном итоге, я устроилась на работу на период замещения декретного отпуска. Должность была невысокая, оплата мизерная. Я стала участковой медсестрой в детской поликлинике.

Смешно сказать, ведь сына я оставляла на знакомых, (иногда мама с ним милостиво была), а сама шла обслуживать чужих детей.

Впрочем, все это продлилось недолго. Через несколько месяцев вышла из декрета медсестра, которую я замещала и мне предложили пол ставки в должности инструктора по лечебной физкультуре. Времени это занимало достаточно много, а оплата была вполовину меньше. Я отказалась.

И тут начался настоящий ад. Мама, как с цепи сорвалась, просто, рвала и метала. Наивысшей точкой стала их драка с моим мужем. Точнее, мама как обычно наезжала на меня, муж заступился. Тогда она схватила табуретку и попыталась пробить «любимому зятю» голову. Он увернулся…Короче мама вызвала скорую, чтобы зафиксировать «побои». Но скорая сказала, что у нее только легкое растяжение связок (она упала вместе с табуреткой, после того, как не удалось ею шарахнуть зятя по голове).

После этого безобразного эпизода, я окончательно решила уйти из дома, в котором меня ненавидели. Однако перед этим я попыталась поговорить с мамой.

Дело в том, что, когда я встретилась с папой после долгой разлуки, он поведал мне следующее. Когда они с мамой подали на развод, папа сказал.

–Я мог бы конечно разменять квартиру, так как получал ее я. Но я не буду этого делать. Ведь у меня есть малолетняя дочь. Сын получит жилье, так как он будущий офицер. А если понадобится угол дочке, то ты должна будешь разменять квартиру, чтобы ей было где жить. Только на этом условии я согласен оставить квартиру, не разменивая ее.

Мама ему клятвенно пообещала это сделать.