Собрать пазл

Глава 1

Следователь Михаил Иванович Кулдышов стоял недалеко от группы полицейских. Это был высокий мужчина лет тридцати пяти, кареглазый брюнет, на его висках уже пробивалась седина. Снег тихо падал на его волосы, а он периодически стряхивал его. Сюда, на железнодорожные пути, недалеко от моста он прибыл после получения сообщения от оперативного дежурного. Была ранняя зима, начало ноября, на улице -10 градусов, а одет он не по погоде, в легкой куртке. Для передвижения по городу на машине – нормально, а вот для длительного стояния на улице – не очень. Осмотр места происшествия затягивался и ему становилось все холоднее и холоднее. Очень хотелось курить, рука по привычке тянулась к карману, где обычно лежала пачка сигарет и зажигалка. Но карман оказался пуст. Михаил Иванович в растерянности начал хлопать по всем карманам, проверяя, может, переложил куда-то. Но тут вспомнил, что он бросает курить. Поэтому сигарет и зажигалки в карманах нет, выложил, чтоб не искушать себя.

"Как все это не вовремя, – подумал Михаил Иванович. – И вызов этот, и сигареты, да и, вообще, я сам. Холод собачий, а я одет как на пляж".

Увидев, как Михаил Иванович, характерными движениями хлопает себя по карманам куртки, один из полицейских, мужчина лет пятидесяти, окликнул его:

Михаил Иванович, у меня есть, могу угостить.

– Нет, Вадим Петрович, не надо. Я бросаю. И тебе советую. Здоровье прежде всего, а здоровье на нашей работе надо беречь, – с убежденностью, которой в данный момент не чувствовал, ответил Михаил Иванович.

– Да какое тут здоровье. И работа такая, что не позавидуешь. Много ли радости смотреть на такое, – тут полицейский махнул в сторону, где на железнодорожных путях лежало нечто, что раньше было человеческим телом, а сейчас напоминало груду кровавого тряпья.

– Кто на что учился, что на что учился, Петрович, – ответил Михаил Иванович и развел уже синеющими от холода руками.

– И я говорю, – сказал тот, кого назвали «Петрович».– А сам как? Как жена?

– А, – произнес Михаил Иванович, махнул рукой, и неожиданно для себя сказал то, о чему думал. – Разводимся, похоже.

– То есть? Хотя, не объясняй, мне тоже жена часто говорит, что я женат на работе, а не на ней, – сокрушенно покачал головой Петрович.– Помиришься еще.

– Может ты и прав. Посмотрим, – ответил Михаил Иванович. – Ладно, давай осмотрим все, наконец. Криминалист там готов?

– Прибыла. Идёт к нам, сегодня Ольга Дмитриевна – сообщил Петрович, предварительно связавшись с кем-то по рации.

Михаил Иванович кивнул и пошел к железнодорожным путям. Там лежали останки попавшего под поезд человека. Ничего приятного или интересного в этом зрелище не было. И Петрович был прав, говоря, о том, что мало радости на такое смотреть. Ее, этой самой радости, вообще не было. Смотришь на тот мрак, что творят одни люди с другими, и понимаешь, что тяжело это все. И если не выстроить стену между собой и тем, что происходит, то в собственном уме остаться сложно. Поэтому Михаил Иванович уже давно стал махровым циником и перестал доверять кому-либо. Из-за этого и проблемы в семье начались. Вечные претензии: ты стал другим, с тобой невозможно говорить, тебя все время нет дома, тебе наплевать на меня и на детей и так далее. Это каждый раз он выслушивал от жены, когда задерживался по работе или отменял их совместные планы. Он уже привык, хотя по-началу это ранило. Ему не было все равно. И семья была важна. Но как-то так все получалось, что или работа, или семья в контексте планов супруги на жизнь.

В последнее время участились претензии жена даже из-за того, что Михаил Иванович категорически возражал, чтобы жена выкладывала их совместные фотографии в соцсети. Видите ли, она желает всем показать своего мужа, а то как будто живет одна и у нее есть только дети. Сам он профиля в соцсетях не имел. Дети тоже были предупреждены, что фотографии с папой ни в какие соцсети попадать не должны. Михаил Иванович объяснял супруге, что все эти вопросы связаны с безопасностью, в том числе ее самой и детей. Кто знает, а вдруг с ним решат свести счеты те, чьи дела он расследовал.

Но разве же она хотела слушать? Ей надо, она хочет, она так видит, он ее обесценивает. Вот, обесценивает – новое любимое слово жены. А она его, Михаила, не обесценивает? Но он отчего-то считал, что поговорит жена и успокоится, что она уже привыкла, что их отношения все это выдержат, но это оказалось не так.

И вот, как гром среди ясного неба для него прозвучало вчерашнее объявление жены о том, что подает на развод, а он может и дальше работать на своей любимой работе. Глядя на его опешившее выражение лица, жена добавила, что он, скорее всего, этого и не заметит. Да как ей вообще в голову такое могло прийти, что он не заметит? Семья была отдушиной от того, с чем он сталкивался на работе.

И сейчас, глядя на то, что осталось от человека, Михаил Иванович, задумался, а ведь этот человек тоже имел планы на жизнь. Как же можно так не ценить жизнь свою или чужую, в очередной раз задался вопросом Михаил Иванович. А может это был просто несчастный случай? Как сказал машинист электропоезда, погибший шел вдоль железнодорожного полотна, а потом резко упал на рельсы почти перед самым поездом. И машинисту показалось, он не уверен, но как будто рядом с погибшим мелькнул темный силуэт. Но это не точно. Затормозить машинист уже не успевал. А сейчас все смотрят на останки того, что раньше было человеком. Так сам или не сам? Если силуэт, то точно не сам. Но без записи регистратора не разберешься.

Глядя как судмедэксперт Ольга Дмитриевна, женщина лет пятидесяти, сноровисто управляется с останками погибшего, Михаил Иванович как будто свежим взглядом посмотрел на происходящее: для всех присутствующих это была просто работа, ничьи чувства не задеты, никто не расстроен, все делают то, что должны. Но какой ценой дается такое отношение? Сколько раз всем надо такое увидеть, чтобы считать все работой, важной работой, но при этом не отвлекаться на переживания.

«Эти дела не закончатся никогда», – внезапно подумал Михаил Иванович.– «Всегда будет что-то происходить и я буду ездить, осматривать и расследовать. Я следак и больше ничего не умею. Увольняться, чтобы перейти в службу безопасности какой-нибудь компании или банка? Не мое, не хочу. Принять решение жены и остаться одному, превратившись в воскресного папу? Или даже не в воскресного, а вообще непонятного какого, если жена найдет другого мужика? Но все же, нет, разводиться я не желаю. Нужно еще раз поговорить с женой. Не может быть, что все годы нашей жизни можно так просто перечеркнуть. А сейчас нужно сосредоточиться на работе». И Михаил Владимирович усилием воли заставил себя думать о том, что происходит здесь и сейчас. О работе.

Не так все и плохо, в ходе осмотра нашли документы погибшего. Как минимум можно будет установить личность. Паспорт был на имя Романа Андреевича Губарева одна тысяча девятьсот девяностого года рождения. Регистрация по месту жительства так же была читаема, хотя и с трудом. Погибший был местным и проживал в городе в доме номер 88 по улице Ленина. Судя по адресу – это были старые дома в центральной части города, постройки еще пятидесятых годов прошлого века, их называли «сталинками». Но стоили в этих домах квартиры дорого до сих пор. Потому что их площадь была большая, полнометражка, потолки высокие. Больше в паспорте ничего разобрать не удалось.

«Получается, что погибший был мой ровесник, если это его документы – сделал вывод Михаил Иванович. – Как все же скоротечна жизнь.»

Телефон погибшего так и не обнаружен. Хотя это многое бы упростило. В итоге оперативная группа была отправлена по адресу, указанному в паспорте, чтобы выяснить что-то еще о погибшем на месте и сообщить родным о случившемся. Так же нужно было запросить запись с регистратора переговоров машиниста и дежурного по станции, запись с ж/д видео-регистратора, а еще расшифровку кассеты регистрации параметров в железнодорожном депо. А Михаил Иванович вынужден ехать на очередной осмотр следующего места происшествия. Сегодня он дежурный следователь.

Но перед отъездом он все же украдкой сделал то, что если бы остальные участники осмотра места происшествия заметили, то задали бы ему вопросы, на которые не был бы готов отвечать. Осмотр уже закончился и сейчас все стояли одной группой примерно в метрах трехстах: пятеро мужчин и женщина.

– Мужики, я похоже ручку потерял, пройду вдоль путей. Может найду, иначе новую заезжать покупать в магазин придется, – сказал Михаил Иванович, обращаясь к остальным. – Ольга Дмитриевна, если вы сегодня на выездах, то могу вас подвезти, только дождитесь меня. Моя машина стоит у дороги, рядом с продуктовым магазином. А, вы, мужики, отправляйтесь по адресу погибшего, надо сообщить.

– Дождусь, я тогда пойду к вашей машине, ее номер и марку я знаю. Мне еще нужно зайти в магазин, хочу что-то купить из еды, чтобы перекусить, – ответила Михаилу Ивановичу Ольга Дмитриевна и пошла в сторону автомобильной дороги.

Остальные в мужской компании махнули рукой Михаилу Ивановичу в знак прощания. А Михаил Иванович бодро развернулся и пошел к железнодорожным путям, ему нужно было взять со снега каплю крови погибшего. Был у него один способ задать несколько вопросов, который он никогда и никому не афишировал. Но без крови он сделать ничего не мог. Так что он дошел до первого кровавого пятна на снег, быстро наклонился, как будто завывал шнурки и, быстрым движением руки вытащил бумажный платок, в который схватил пригоршню кровавого снега. Затем встал и упаковал его в целлофановый зиппакет. Теперь можно идти к Ольге Дмитриевне.

Когда Михаил Иванович шел обратно, то Петрович вновь окликнул его:

– Что, уже нашел ручку? И как ты это в темноте разглядел?

– Нашел, Петрович. Нашел, – махая рукой, ответил он и пошел в сторону дороги, где стояла его машина.

Через пятнадцать минут он подошел к своей машине. Это была уже далеко не новая инормарка – черный внедорожник. Мало ли куда ехать придется. Да и личный досуг никто не отменял: Михаил Иванович любил выбираться с семьей на природу, но особенно ему нравились экскурсии по заброшенным местам в области: деревням, поселкам, церквям. Эти экскурсии организовывал его знакомый, но добираться то места приходилось самостоятельно. Это развлечение супруга тоже не разделяла. Так что чаще всего на эти экскурсии он ездил один. Так что, машина эта его выручала не только по работе, но и во внерабочей жизни. И вот, сейчас, стоя рядом со своей машиной Михаил Иванович ждал, когда из магазина выйдет Ольга Дмитриевна.

Наконец, вышла и она. Улыбнувшись ему она спросила:

– Ну, что, едем?

– Поедем, садитесь.

Ольга Дмитриевна села вперед, на пассажирское место, которое находится с водителем. Михаил Иванович тоже сел и завел машину. Ехать до места было минут сорок. Смерть произошла в одном из частных домовладений в поселке Ямская слобода, который уже стал частью города, но дома там были очень и очень дорогими, практически дворцы. Им с Ольгой Димитриевной нужно было в «Усадьбу «Глаза души», находящуюся в этом поселке.

– Ольга Дмитриевна, посмотрите пока едем, что это за место такое «Глаза души», да еще и усадьба, – попросил Михаил Иванович.

Ольга Дмитриевна достала смартфон и, открыв браузер, внесла туда адрес и название усадьбы. Какое-то время она читала информацию, а потом сообщила Михаилу Владимировичу:

– Там проводят всякие просветляющие мероприятия, шаманские практики, ретриты, перезагрузки и все в таком духе. Сейчас там идет недельный курс, который называется «Тишина ума».

– И что это значит? – с удивлением спросил Михаил Иванович.

– Не знаю, пишут о погружении в тишину, полное молчание, отдельные комнаты для проживания, отсутствие связи с внешним миром, чтоб отключиться от всего и услышать себя и свои желания, медитации, чтобы дух мог отделиться от тела и начать путешествовать в другие миры, а потом начать новую жизнь.

– И кто-то из этих молчунов умер. Надеюсь у них хоть камеры там есть у этих «Глаз» и свидетели будут говорящими.

– Все будет понятно, когда приедем, – сказала очевидное Ольга Дмитриевна.

На этом их разговор закончился сам собой. И дальше они ехали молча до самых «Глаз души», думая каждый о своем.

Через полчаса они подъехали к дому с нужным адресом и уперлись в шикарные кованные ворота. К этим воротам примыкал высоченный забор.

– Ну, что выходим, осмотр сам себя не сделает, – произнесла Ольга Дмитриевна, покидая машину.

Михаил Иванович вышел вслед за ней и тоже пошел к воротам.