Краткое изложение книги «Капитализм и Свобода». Автор оригинала – Милтон Фридман
Предисловие
В предисловии к русскому изданию Милтон Фридман отмечает, что многие детали, описанные в книге, устарели и потеряли практическую пользу, однако основные принципы сохранили ценность и актуальны для решения проблем на пути построения свободного и процветающего общества. В сокращенном пересказе внимание сосредоточено именно на таких принципах: практичных и отражающих основные идеи Фридмана.
По мере развития общества и смены политических, экономических и социальных тенденций менялось и общественное восприятие книги «Капитализм и свобода», впервые опубликованной в 1962 году. Некоторые из реалий, которые критикует Фридман, например, доля расходов национального дохода США на оборону, менялись каждое десятилетие, поэтому приводимые в книге обстоятельства и точные цифры следует рассматривать не как абсолютные показатели, а в качестве исторического примера, иллюстрирующего обсуждаемые тенденции.
Не только Советский Союз, но и каждая страна Западной Европы в послевоенное время в той или иной степени испытала рост социалистических идей, однако в настоящее время все движутся к повышению роли рынка и снижению роли государства в экономике. На практике это оказывается эффективным как для развитых государств, так и для стран третьего мира. Даже условно коммунистический Китай в конце 1970-х годов ввел рыночные реформы, фактически приватизирующие сельское хозяйство.
Фридман отмечает, что практика всегда отстает от общественного мнения: общество тяготело к коллективизму в довоенное время, однако после войны, когда государства стали применять социалистические принципы, общественное мнение уже пришло к капитализму. Такая проблематика прослеживается и сегодня, когда уровень развития общества требует повышения гражданских и политических свобод, следовательно, новых реформ в политике и экономике.
Пример развития государств после Второй мировой войны показывает, что конкурентный капитализм и свобода неотделимы друг от друга. Взглянув на свою книгу спустя 40 лет после первой публикации, Фридман сделал к описанной там концепции фундаментальное исправление: хоть политическая свобода и желательна, однако она не является определяющим фактором для экономической и гражданской свободы. В свою очередь для достижения гражданской и политической свобод экономическая свобода необходима.
Цель этой книги – не убедить в чем-либо, а дать информацию к размышлению. Фридман выступает против слепого принятия каких-либо убеждений и вместо этого предлагает поразмыслить над обсуждаемыми вопросами, взвесить аргументы и лишь по прошествии многих лет, сделав собственные наблюдения, обратить свои предпочтения в убеждения. Кроме того, этой книгой Фридман стремится сохранить открытым вопрос перемен, чтобы движение и поиск лучшего не прекращались в угоду инерции в государственных делах и принятому статус-кво. Наряду с этим реальные перемены вызывает лишь общественный кризис, и когда он случается, предпринятые действия зависят от имеющихся в наличии идей. Своей концепцией Фридман расширяет список альтернатив существующей политике, чтобы в нужное время были сделаны адекватные действия. Тогда рано или поздно политически невозможное сделается политически неизбежным.
Введение
В инаугурационной речи президент Кеннеди сказал: «Не спрашивайте, что может сделать для вас ваша страна: спрашивайте, что вы можете сделать для своей страны». По мнению Фридмана, оба варианта не соответствуют приемлемым отношениям между гражданином и государством. Идеалам свободного человека претит покровительственное отношение со стороны государства, когда оно должно заботиться о гражданине, и так же неприемлемо преклонение перед государством, когда гражданин должен ему служить. Для свободного человека страна должна быть объединением индивидуумов, а не отдельной покровительственной инстанцией. Государство – это инструмент в руках людей, а не наоборот. Национальная цель не должна противоречить целям, к которым граждане стремятся по отдельности самостоятельно.
Со стороны свободного человека вопрос звучал бы так: «Что я и мои соотечественники можем сделать с помощью государства?» Государство нужно для обеспечения и поддержания свободы граждан, однако при этом концентрация власти в руках политиков всегда становится угрозой для свободы.
Избежать этой проблемы можно, следуя двум принципам.
Во-первых, полномочия государства должно быть ограничены. Его функция – защищать свободу гражданина от внешних врагов и сограждан: поддерживать закон и порядок, обеспечивать соблюдение договоров между людьми, поощрять рыночную конкуренцию и иногда способствовать коллективной деятельности в тех делах, которые не выполнить поодиночке. В этом нужно опираться на частную инициативу и добровольное сотрудничество, а получаемые выгоды должны быть очевидны.
Во-вторых, государственную власть следует рассредоточить. Польза реформы, какой бы она ни была, всегда относительна и никогда не подходит для всех. От решения централизованной власти гражданин не в состоянии уклониться, но если решение будет принято на уровне меньшей административной единицы, то он в худшем случае сможет сменить место жительства. Рассредоточение власти минимизирует вред от злоупотребления.
Оба принципа нужды для защиты свободы от посягательств. Кроме того, величайшие достижения цивилизации в науке, культуре или промышленности никогда не проистекали от центрального источника. Примеры тому Колумб, Ньютон, Эйнштейн, Шекспир, Эдисон, Форд и другие – все они открывали новые рубежи для человечества по собственной инициативе, а не по указу правительства.
Централизованная власть может более эффективно решить вопросы общего обеспечения, установив нормы в образовании, дорожном строительстве, ЖКХ и так далее. Это безусловно поднимет общий уровень жизни в вопросах обеспечения жильем, питанием и одеждой, однако некоторый прогресс, достигнутый таким путем, приведет к повсеместной стагнации, отсутствию инициатив и экспериментов во всех сферах. Иными словами, приведение к общей норме поднимет отстающих, но при этом уничтожит преуспевающих.
В контексте этих проблем Фридман берется рассмотреть роль капитализма свободной конкуренции в обеспечении политической свободы. Автор осмысляет, каким должно быть государство в обществе, которое привержено ценности свободы и опирается на рыночные отношения. В то же время он отмечает, что функции государства не могут быть определены раз и навсегда, поскольку каждый новый день приносит новые обстоятельства и вызовы. Поэтому этот вопрос должен быть всегда открыт.
Для политических и экономических взглядов автора подходит название «либерализм», однако смысл этого термина подвергся искажениям.
В начале XIX века либерализм представлял собой интеллектуальное движение, устанавливающее свободу как главную цель, а индивида как конечную единицу общества. Движение поддерживало свободную конкуренцию в качестве средства уменьшения роли государства в экономике и увеличения роли индивида.
В конце XX века либералы США стали полагаться в достижении своих целей на государство. Главной целью стала не свобода, а благосостояние и равенство. Либерал XIX века считал благосостояние и равенство средством для достижения свободы, а либерал XX века считает благосостояние и равенство предварительными условиями свободы, которые должно обеспечить государство. Так либерализм стал своей противоположностью.
Либерал XX века, как и свой предтеча, выступает за парламентские учреждения, представительное правление и гражданские права, однако выступает за централизованное правление, поскольку верит в благость правительства, контролируемого в теории избирателями. Это заблуждение, ведущее к уничтожению искомой свободы.
Изначальный либерализм сегодня относят к политическому консерватизму, что в корне неверно: либерал XIX века был радикалом, выступающим за кардинальное изменение общественных институтов. Именно таким, по мнению автора, должен быть современный либерализм, в книге термин употребляется в изначальном значении.
Глава I. Взаимосвязь между экономической и политической свободой
Существует мнение, что личная свобода – это вопрос политический, а материальное благополучие – экономический, то есть политика и экономика не связаны друг с другом. Такого представления придерживаются сторонники «демократического социализма», осуждающие «тоталитарный социализм» России, однако убежденные, что выгоды социализма возможно совместить с демократией. Фридман утверждает, что это мнение ошибочно, потому что экономика и политика взаимосвязаны и не все комбинации возможны, в частности, социалистическое общество не может гарантировать личную свободу, следовательно, не может быть демократическим.
Свобода экономических отношений является частью личной свободы, поэтому может считаться самоцелью. Интеллектуалы склонны недооценивать экономическую свободу, однако она влияет на жизнь не меньше политической, например, после Второй мировой войны англичанин не мог провести отпуск в США из-за валютных ограничений точно так же, как американец не мог отправиться в Россию из-за ограничений политических. Тем более влияют на свободу гражданина налоговые и пенсионные обязательства, процедуры получения лицензии на тот или мной вид деятельности и так далее. Экономические условия могут пошатнуть свободу вероисповедания, оставить гражданина без работы, стать причиной депортации или заключения в тюрьму.
В то же время экономическая свобода – это средство для достижения свободы политической. Экономическое устройство влияет на концентрацию и рассредоточение власти. Капитализм свободной конкуренции отделяет экономику от политики, следовательно, снижает влияние власти и увеличивает свободу индивида.
Не существовало ни одного государства с большой степенью политической свободы, экономика которого не опиралась бы на свободный рынок или его подобие. В исторической перспективе сама по себе политическая свобода появилась только с развитием капиталистических тенденций. Однако капитализм не является достаточным условием для политической свободы. Примеры тому – фашистские Италия, Испания и Германия разных периодов за последние 100 лет, Япония перед Первой и Второй мировыми войнами и царская Россия за несколько десятилетий до Первой мировой войны, – все эти страны нельзя назвать политически свободными, хотя основной формой экономической организации в них было частное предпринимательство.
Взаимоотношения между политической и экономической свободой сложны и не односторонни. Например, в начале XIX века философские радикалы рассматривали политическую свободу как средство для достижения свободы экономической: предполагалось, что если избирательное право будет повсеместным, то люди выберут то, что для них лучше. Они оказались не правы. Когда обнаружилась эффективность экономических реформ, направленных в сторону увеличения свободы предпринимательства, государство стало вмешиваться в экономическую сферу сильнее. Так демократические страны заботятся в первую очередь о благосостоянии, а непрерывное движение к централизованному контролю для достижения этой цели становится фактором, уменьшающим гражданскую свободу. При этом коллективистское экономическое планирование в период после Второй мировой войны хоть и ущемило индивидуальную свободу, однако привело к фундаментальному повороту в экономической политике. Например, в Англии указ о «контроле над занятиями» подорвал доверие людей к централизованному планированию, в результате чего были сняты многие ограничения и частный рынок стал свободнее.
Исторический опыт нельзя считать убедительным доказательством. Возможно даже, что расширение гражданских свобод одновременно с развитием рыночных институтов – это совпадение. Чтобы рассмотреть этот вопрос, автор берется обсудить рынок в качестве компонента свободы, проследить его взаимосвязь с политической свободой и затем смоделировать идеальное экономическое устройство свободного общества.
Будучи либералом, Фридман оценивает социальные институты по степени их соответствия свободе индивида как конечной цели. Свобода имеет ценность только в отношениях между людьми, цель либерала обеспечить ее наличие в обществе, однако решение, как ее использовать, – это личное дело каждого. Располагая свободой, индивид сталкивается с этическими проблемами выбора и действия, и это одна из главных целей либерала. Таким образом, в либерализме выделяется два набора ценностей: общественные, которые ведут к свободе, и индивидуальные, необходимые индивиду для того, чтобы воспользоваться своей свободой.
Проблема общественной организации состоит в том, чтобы скоординировать экономическую деятельность большого числа людей. Даже в примитивном обществе необходимо разделение труда и специализация функций, а чем более развито общество, тем требуемый уровень координации выше. В условиях всеобщей взаимозависимости совместить управление с индивидуальной свободой – задача нелегкая.
Для этого есть два разных пути: централизованное руководство, подразумевающее принуждение, и добровольное сотрудничество индивидов, подразумевающее свободный рынок. Добровольное сотрудничество как метод строится на тезисе, что если экономическая операция добровольна и продумана с обеих сторон, то из нее извлекают выгоду обе стороны. В этом случае принуждение не требуется, и посредством частного предпринимательства формируется рыночная экономика. Каждое частное хозяйство использует наличные ресурсы для производства товаров и услуг, которыми обменивается с другими хозяйствами. Так все удовлетворяют свои потребности косвенным образом: производя не для собственного пользования, а для других.
При разделении труда и специализации функций совокупный продукт увеличивается, однако для дальнейшего экономического развития частное хозяйство не может оставаться конечной производственной единицей. Создаются предприятия, выступающие посредниками между продавцами и покупателями. Это такой же естественный этап развития, как смена бартера на денежные отношения.
Однако ключевая особенность координации с помощью рыночного метода проявляется уже в простой рыночной экономике даже без предприятий и денег. Рыночная экономика любой сложности строится на индивидуальной и добровольной кооперации. А чтобы сделкой руководил индивид, во-первых, предприятие должно быть в его частной собственности, во-вторых, у него должна быть свобода вступать или не вступать в ту или иную сделку.
Задача теоретиков экономики – определить, какие учреждения будут наиболее полно соответствовать этим принципам, и решить проблемы рынка, такие, как монополии, которые ущемляют свободу, лишая участников рынка альтернатив. Также рыночная организация должна быть устроена так, чтобы без всякой центральной власти ограждать продавцов, потребителей, работодателей и работников от принуждения со стороны друг друга.
Именно свобода участников рынка становится предметом критики, за которой лежит неверие в то, что рынок способен к самоорганизации. Однако свободный рынок не исключает наличие правительства. Оно необходимо в качестве законодательной платформы и арбитра, толкующего установленные правила и решающего разногласия. Таким образом участие правительства в экономике сводится к минимуму.
Когда действует свободный рынок, он сам по себе уже становится противовесом политической власти и ограничивает ее. Однако в отношении индивида политическая свобода простирается за пределы экономической сферы. Политическая свобода означается отсутствие принуждения одних людей другими. Форма правления здесь не имеет значения, важна именно рассредоточенность власти таким же образом, как среди участников свободного рынка в экономической сфере.
В то же время политическую власть децентрализовать сложнее. Внутри одной экономики легко представить множество независимых центров экономической власти, множество миллионеров, но среди политических лидеров всегда предполагается иерархия в управлении, ведущая к концентрации власти.
Однозначно полезно для свободы, когда экономическая и политическая власть находится в руках разных людей. Автор рассматривает это на примере свободы индивида пропагандировать изменения в общественной структуре общества. В капиталистическом обществе у индивида достаточно политической свободы, чтобы он мог отстаивать свои взгляды до тех пор, пока не применяет насилия. В социалистическом обществе индивид, пропагандируя неугодные правительству нововведения, будет вынужден поступиться своим рабочим местом, иначе говоря, политическая власть ограничивает его свободу с помощью власти экономической. В этом случае индивид не только лишится средств к существованию, но и не сможет финансировать свою пропаганду. Меценатство исключается: граждане, имеющие накопления, в большинстве случаев являются высокопоставленными чиновниками и не захотят терять свой пост. Да и никакая типография не согласится печатать агитационные брошюры, потому что принадлежит государству. Подобная ситуация произошла с Уинстоном Черчиллем, когда с 1933 года и до начала Второй мировой войны ему не разрешали выступать по английскому радио, которое было государственной монополией. Хоть он и был членом парламента, но государство не одобряло его взгляды, поэтому не давало ему обратиться к соотечественникам с призывом принять меры к предотвращению опасности, идущей от гитлеровской Германии.
Второй пример – принуждение со стороны государства, которое позволил обойти рынок. В Голливуде с 1947 года все кинопромышленники, подозреваемые в симпатии к коммунизму, попадали в черный список: им было запрещено работать. Однако кинокомпании были заинтересованы в талантливых сценаристах и продолжали сотрудничество нелегально. В 1959 году произошел скандал, когда «Оскар» присудили знаменитому опальному сценаристу Далтону Трамбо, скрывавшему свое имя за псевдонимом. В итоге оказалось, что таким образом работает порядка ста пятидесяти сценаристов, и черный список перестали использовать. Если бы кинопромышленность принадлежала государству, то запрещенные сценаристы не смогли бы обойти запрет и найти работу.
Автор считает, что коммунизм уничтожает свободы и является угрозой, однако индивида нельзя лишать возможности придерживаться любых взглядов, отстаивать их и пропагандировать. У других людей есть свобода соглашаться с ним, спорить или не общаться вовсе.
В капиталистическом обществе граждане имеют перечисленные выше возможности и могут влиять на изменение общественной структуры и политические решения, следовательно, между ними распределена часть политической власти. Даже если государство ограничивает свободу индивида из-за его инакомыслия, тот при рыночной экономике может найти работу на частных предприятиях. Рынок безличен, и, например, для покупателей хлеба не важно, выращивал пшеницу коммунист или республиканец. В частности поэтому укрепление капитализма в интересах любых меньшинств, которые становятся объектами вражды со стороны большинства, например, негров, евреев и иногородцев. Рынок ограждает людей от предвзятого отношения. Автор находит парадоксальным, что именно из подобных групп набирается много сторонников социализма и коммунизма.
Так экономическая свобода влияет на свободу политическую.
В то же время свобода не должна вырождаться во вседозволенность и безответственность. Пропаганда непопулярных взглядов имеет свою цену: так же, как и для заработка денег, индивид должен приложить усилия, чтобы успешно пропагандировать свои взгляды, как бы заработать политическую власть.
Глава II. Роль государства в свободном обществе
Про тоталитарные государства говорят, что они следуют принципу «Цель оправдывает средства». Это неудачное выражение, поскольку только цель и может оправдывать средства, они – часть цели. Поэтому цель, требующая достижения скверным путем, должна уступить более основополагающей цели, которая заключается в применении адекватных средств.
Адекватные средства для либерала – это свободное обсуждение и добровольное сотрудничество, поэтому принуждение противоречит его цели.
Рынок допускает возможность достижения единодушия по какому-либо вопросу без единообразия, тогда как политические решения обычно подразумевают навязывание единообразия. В лучшем случае политическое управление дает ограниченные альтернативы, а обсуждение сводится к ответам «да» и «нет». Попытки найти решение с помощью политического представительства разных групп заведомо не в состоянии привести к консенсусу без единообразия.
Исключения составляют так называемые неделимые вопросы, например, объем затрат на национальную оборону. Здесь свободный рынок не дает решения, поэтому необходимо использовать политические каналы. Такие решения могут приниматься только большинством голосов, а оставшимся в меньшинстве придется подчиниться.
В то же время использование политических каналов ослабляет социальное единство. Таким способом приемлемо решать самые общие вопросы, которые касаются индивидов в равной мере. Если же так подойти к решению проблем, которые затрагивают людей глубоко, но по-разному, например, религиозные, то это спровоцирует конфликты и может разрушить общество.
Чем шире диапазон деятельности, отданный на управление рынком, тем меньше остается вопросов для политического решения. Это ослабляет нагрузку на социальную ткань: не нужно искать компромиссы или подчиняться общему мнению.
Разумеется, единодушие, достигнутое свободным обсуждением, – это идеал. На практике невозможно по каждому вопросу достигать повсеместного согласия, поскольку на это требуется слишком много времени и сил. Приходится довольствоваться меньшим и исходить из воли большинства. Здесь нужно ориентироваться на серьезность вопроса и то, насколько принятое решение критично для меньшинства. Для этого юридическая система США классифицирует поднимаемые вопросы по различным критериям и определяет, какие вопросы требуют какого вида большинства. Наиболее критичными являются вопросы, включенные в Конституцию США, – для принятия изменений в этой области требуется подобие полного консенсуса.
При этом включенный в конституции разных стран принцип самоограничения, призывающий к отказу от следования воле большинства в некоторых вопросах, а также положения, запрещающие меры принуждения против индивидов, следует считать безоговорочными, достигнутыми свободным обсуждением и отражающими существенное единодушие.
Далее рассматриваются проблемы, которые невозможно решить при помощи рынка, либо предпочтительнее решать с помощью политических каналов.
Государство как нормотворческий орган и третейский судья
Фридман подчеркивает фундаментальное различие между повседневной человеческой деятельностью и рамками обычаев и законов, в которой она происходит. Этот процесс подобен игре, в которой деятельность – это действия участников, а законы – правила игры. Для хорошей игры требуется, чтобы ее правила принимали и прислушивались к арбитру, который их интерпретирует. Так и для хорошего общества нужно, чтобы его члены приняли какие-то общие условия и договорились насчет методов арбитража, который способен разрешать частные разногласия. И в игре и в обществе система правил не имеет смысла, если их не придерживаться, – для ее функционирования большинство должно быть согласно с правилами, но в то же время постоянное развитие общества подразумевает преобразование правил, и именно для этого нужен арбитраж, который не только осуществляет соблюдение правил, но и дает методы их адекватного изменения. Иными словами, функции государства таковы: давать индивидам методы для модификации правил, выступать посредником для интерпретации правил при разногласиях, принуждать к выполнению правил тех, кто иначе не станет участвовать в игре.
Государство необходимо потому, что абсолютной свободы не бывает. Свобода одного человека может конфликтовать со свободой другого, и тогда чью-то свободу приходится ограничивать. Анархическая философия несостоятельная, поскольку люди несовершенны.
Очевидно, что свободу убивать своего соседа нужно ограничить, однако в других случаях все намного сложнее. Например, в экономической сфере есть конфликт между свободой объединений и свободой конкуренции. В США свободу предпринимательства трактуют так, что каждый свободен стать предпринимателем, при этом существующие предприниматели не свободны избавляться от конкурентов насильственными методами. В этой борьбе они могут только повышать качество своих продуктов или понижать цены. На континенте же считают, что предприниматели вольны для устранения конкурентов сговариваться о ценах и делить рынки. Так же открытым остается вопрос о ширине прав, которые дает частная собственность. Например, может ли владелец участка запрещать другим летать над его землей на самолете? Стоит принимать во внимание высоту полета или издаваемый самолетом шум? Сюда же относятся вопросы по регулированию гонораров, авторского права, патентов, акций и так далее. Фундаментальные проблемы, связанные с кредитно-денежной системой, исходят из того, что общество признает за государством функцию по регулированию валюты, и это дает государству широкие возможности для злоупотребления.
Эти и другие проблемы будут разобраны в следующих главах.
Деятельность, осуществляемая государством на основании технической монополии и «внешних эффектов»
Выше были рассмотрены вещи, которые возможно сделать только с помощью государственного регулирования. Также есть вопросы, решить которые с помощью рынка возможно, но тяжелее, чем посредством государства. Фридман делит их на два класса: монополию и так называемые «внешние эффекты».
Добровольность на рынке возможна только тогда, когда существуют альтернативы. Монополия альтернативы исключает, поэтому ограничивает свободу взаимообмена. Обычно монополия возникает при государственной поддержке либо путем сговора отдельных лиц. Для пресечения этих проблем существует антимонопольное законодательство.
Монополия может быть естественной, когда на рынке существует только один производитель в своей сфере или поставляемая услуга не требует разнообразия. Пример тому телефонное обслуживание конкретной местности. Такое явление автор называет «технической» монополией.
В этом случае возможны три варианта: частная монополия, государственная монополия и государственное регулирование. Приходится выбирать меньшее из трех зол: по мнению Фридмана, это частная монополия, потому что она наиболее гибко реагирует на развитие общества и изменение условий, ее породивших. Однако в некоторых случаях меньшим злом может оказаться и государственная монополия – всегда нужно ориентироваться на конкретные результаты сделанного выбора.
Хуже всего, когда государственное регулирование сочетается с созданием государственной монополии, как произошло с почтой. Монополию в этой сфере необоснованно оправдывают тем, что это «техническая» монополия. На самом деле, когда государство не смогло конкурировать с частной почтовой компанией, был принят законопроект, запрещающий частным предпринимателям заниматься доставкой почтовых отправлений. В результате отсутствия конкуренции эта область экономической деятельности архаична и малоэффективна.
Проблема «внешних эффектов» проявляется, когда воздействие одних лиц на других нельзя оценить в денежном эквиваленте.
Например, загрязнение источника водоснабжения в результате какой-либо деятельности. По сути, загрязнитель источника принуждает людей обменивать чистую воду на грязную. Другой случай, в котором из-за «внешних эффектов» уместная монополия, это взимание налога на бензин, что напрямую связано с эксплуатацией автодорог. Сложно установить долю эксплуатации со стороны каждого водителя и распределить дорожную пошлину между владельцами автодорог. Налог на бензин косвенно отражает объем пользования дорогой, и эти деньги идут на счет монопольной компании, обслуживающей автодорогу.
«Внешние эффекты» тоже часто служат лишь поводом для установления монополии. Например, городские парки закономерно принадлежат государству, поскольку их эффект и польза для индивидов неравномерны, их сложно регламентировать и выразить в денежном эквиваленте. Однако нет оснований для того, чтобы государство монопольно владело такими заповедниками, как Йеллоустонский национальный парк или Большой каньон. Они находятся вне города, их возможно посетить только намеренно, поэтому с каждого посетителя легко взыскать определенную плату. Такое под силу частным предпринимателям, поэтому монополия неоправданна.
«Внешние эффекты» – это палка о двух концах. Они могут выступать причиной как для сужения участия государства, так и для его расширения – это зависит от того, под каким углом рассматривать ситуацию. Проблема «внешних эффектов» оказывается еще сложнее, поскольку вмешательство государства тоже является «внешним эффектом»: в тех областях, где рынок передает управление государству, оно не взыскивает с них реальную плату и не компенсирует реальных затрат. Кроме того, любой акт государственного вмешательства всегда сужает область индивидуальной свободы.
Принципы либерализма не задают четких пределов государственного вмешательства в те задачи, которые сложно выполнить с помощью добровольного взаимообмена. В каждом отдельном случае необходимо рассматривать все преимущества и недостатки такого вмешательства, ориентируясь на то, какое решение больше соответствует сохранению свобод индивида.
Деятельность, осуществляемая государством на патерналистских основаниях
Свобода должна быть только у тех, кто может за себя отвечать, поэтому либералы не подразумевают свободу для безумцев и детей. Проводить черту между дееспособными и недееспособными индивидами необходимо. По отношению к тем, кто не отвечает за свои поступки, неизбежен патернализм, то есть обеспечение потребностей государством в обмен на подчинение.
Пример такой ситуации в чистом виде – душевнобольные люди. Им не нужно предоставлять свободу, но и уничтожать их нельзя. В идеале о них должны заботиться индивиды, добровольно взявшие на себя такую работу, но если благотворительности окажется недостаточно, о них может заботиться и государство.