В грязном заброшенном туалете парка

Во всем виновата моя судьба

С Виталиком судьба меня свела, когда я была еще ребенком.

Мне было примерно 10, я была запуганной маленькой девочкой, которую бросила мать, найдя себе богатого хахаля. Отец с горя начал пить и потом тоже ушел в неизвестном направлении.

Я осталась с бабушкой, которая меня взяла к себе из жалости, только вот никогда не любила. Я от нее слово доброго не слышала, но при этом не упускала случая, чтобы упрекнуть меня куском хлеба. И все время говорила о том, что я должна ей в ножки кланяться за то, что она не сдала меня в детский дом.

И конечно же я огребала постоянно за свою мать, каждый день слышала что мать у меня непутевая шлюха, и я обязательно пойду по ее стопам.

Только сосед Виталик всегда был добр ко мне и по-дружески поддерживал. Дарил мне игрушки, угощал всякими вкусняшками и говорил, что как только женится, обязательно удочерит меня и заберет от бабушки.

Став старше, я начала ощущать какие-то новые чувства к Виталику, которого все считали ярым бездельником и бездарностью. Бабушка говорила, что он станет конченым алкашом, как его отец, но я не слушала ее, для меня Виталик был идеальным. Он был старше меня всего на 15 лет, мне было плевать на это, когда мне исполнилось 16, я для себя четко решила, что выйду за него замуж.

Помню, когда он в первый раз пригласил меня прогуляться к озеру, я по своей тупой наивности сказала ему, что как только мне исполнится 18, я сразу же выйду за него замуж.

Он долго ржал надо мной, буквально до слез, а я от обида расплакалась и убежала. Больше я с ним на эту тему не рисковала начинать разговор.

Время шло, и на мое восемнадцатилетие Виталик был единственным, кто вручил мне подарок. Бабушка даже не вспомнила про мой день рождения, хотя я ей всячески намекала. Впрочем, мне было не так важно ее поздравление, главное, что Виталик помнил и всегда поздравлял меня. И я была на седьмом небе от счастья.

– Ну вот, ты уже взрослая. – Сказал Виталик. – У тебя даже титьки вон начали расти. У меня для тебя будет несколько подарков, но прежде должна освоить и этот.

– Я могу посмотреть, что там? – Спросила я, теребя сверток в руках, не совсем понимаю, что там лежит внутри. Подарок был упакован таким образом, что там могло быть что угодно.

– Придешь домой, закроешься в ванной, и посмотришь. Бабушке не показывай. – Сказал он.

– Ты же знаешь, бабушка против замков на дверях. – Покачала я головой. – Говорит, благочестивым девушкам нечего скрывать и незачем закрываться.

– Да, твоя бабушка просто демон контроля. – Вздохнул Виталик. – Ладно, как бабушка вечером уснет, приходи ко мне, я тебя пивом угощу. И подарок вместе посмотрим.

– Мне нельзя пиво, бабушка сказала, выгонит из дома, если я хоть раз попробую. – Вздохнула я.

– Эй, подруга, так дело не пойдет. – Протянул Виталик. – Тебе уже 18 и ты сама вправе принимать решения, как распоряжаться своей жизнью.

– Но я не знаю, как. – Я опустила глаза. – Она сказала, если меня не контролировать, то материнские гены проявится, и я непременно стану алкашкой и шлюхой.

Шлюха становится не из-за генов. – Засмеялся Виталик и на его глазах снова проступили слезы от смеха. Мне всегда нравился его задорный смех, этот смех всегда говорил о том, что все мои проблемы яйца выеденного не стоят.

– Давай, после десяти вечера я жду тебя у себя, будем осваивать подарки. – Подмигнул мне Виталик.

Я собиралась к нему, словно шла на свидание, словно мы не виделись с ним каждый день много лет.

Что-то изменилось во мне, и это я чувствовала. Словно у меня реально за один день выросли сиськи, заодно и крылья за спиной, дающие мне право лететь, куда я хочу сделать все, что я хочу.

После его слов мне вообще показалось, что у меня есть реальный шанс выйти за него замуж и наконец-то избавиться от контроля бабушки.

Когда я пришла к Виталику, он, как обычно, встретил меня с дружелюбной улыбкой. Но сегодня все было иначе. Сегодня он вручил мне большую кружку с вкуснопахнущим пивом.

– Пей. – сказал он.

Я попробовала. Вкус мне понравился.

– Да ты пей, не бойся. Сегодня тебе можно все! – засмеялся Виталик.

И я послушно пила. Я чувствовала, что этот вечер изменит многое в нашей жизни. Он пригласил меня пройти в его комнату, и я сразу же заметила, что сегодня он не такой, как обычно. В его взгляде было что-то новое, что-то, что заставило меня насторожиться, но одновременно разожгло во мне любопытство.

Мы прошли через узкий коридор, и я остановилась у двери, ведущей в его личное пространство. До этого момента он никогда не позволял мне заходить сюда, хотя я всегда с любопытством поглядывала на эту дверь. Комната Виталика была его тайным миром, и сегодня я наконец-то получила доступ в этот мир.

Как только я вошла, мне бросилась в глаза простота и уют его комнаты. Это было типичное холостяцкое жилье, с постерами старых рок-групп на стенах, полками, заполненными книгами и всякими безделушками. Здесь царил некий хаос, но в этом беспорядке чувствовался какой-то свой порядок. В углу стоял телевизор, рядом с ним – приставка. Все выглядело уютно и по-домашнему, и я сразу же почувствовала себя комфортно.

– Ну, давай, разворачивай свой подарок, – сказал Виталик, кивая на сверток, который я все еще держала в руках.

Я ощутила головокружение, когда его глаза остановились на мне. Его взгляд был таким внимательным, что у меня перехватило дыхание. Я попыталась скрыть свое волнение, но жар во всем теле выдавал меня с головой. Это было мое первое знакомство со спиртным, и я понятия не имела, какой эффект оно окажет на меня. Но теперь я чувствовала легкость во всем теле, как будто алкоголь растворил все мои страхи и сомнения.

Когда я наконец развернула упаковку, внутри оказалась квадратная коробка. Я медленно подняла крышку и увидела несколько цветных журналов с голыми мужчинами и женщинами на обложках. Меня тут же бросило в жар. Взгляд замер на фотографиях, где эти люди целовались и занимались сексом. И я почувствовала, как смущение охватило меня с головой. Бабушка всегда говорила, что это настоящий срам, и что именно после просмотра таких журналов воспитанные девушки становятся непристойными.

– Чего ты засмущалась? Никогда не видела такого? – усмехнулся Виталик, заметив мое замешательство. – Представляю, что бы сейчас сказала твоя бабушка. Ты хоть член мужской видела хоть раз? Хотя… что я спрашиваю, знаю, что нет.

– Я… – начала я, но не смогла найти слов. – Я не могу такое смотреть, бабушка мне запрещает…

Но Виталик не дал мне договорить, перебив меня на полуслове:

– Аня, привыкай думать своей головой. Ты уже совершеннолетняя! – его слова прозвучали грубо, и это мгновенно отрезвило меня.

Я начала листать журнал, чувствуя, как Виталик буквально прожигает меня взглядом. С каждой страницей я краснела все больше, готовая провалиться сквозь землю от смущения. Но я продолжала листать, понимая, что это мой шанс. Мой шанс доказать Виталику, что я взрослая, что я могу быть его ровней.

– Нравится? – спросил он, внимательно наблюдая за моей реакцией.

В первый раз в его комнате

Пока я смотрела веселые картинки, Виталик смотрел на меня во все глаза, и я таяла от его внимания, он так смотрел на меня, что дух захватывало, а внутри все сжималось от счастья.

“Я нравлюсь Виталику. Я точно чувствую, что именно он может быть и есть мой жених.” – подумала я. – “Какой же он красивый. Как же я люблю его. Столько лет я страдала! Мать бросила меня, отец бросил, никто меня никогда не любил, никто не жалел, только он всегда относился ко мне словно родной. Виталик мой самый близкий человек, и я все сделаю для него. Я буду ему хорошей женой. И никакой он не бездельник! И не алкаш! Он – самый лучший!”

В этот раз он пригласил меня в свою комнату. Это было что-то невероятное! Виталик жил с матерью, но она постоянно куда-то уезжала, оставляя его одного.

Я видела его мать, но мы почти не общались, она всегда была пьяная в стельку. И вроде бы, ей было плевать на сына. Наверное, именно поэтому мы с ним сошлись, я видела в нем отражение самой себя и думала, что он лучше всех может меня понять.

– Ну давай, разворачивай свой подарок. – Сказал парень.

Я ощущала такое сильное головокружение, а еще жар во всем теле. От близости с Виталиком внизу живота кружились бабочки. Я никогда еще не испытывала ничего подобного. Что-то происходило внутри моей промежности.

А может, это потому что я впервые пробовала спиртное и понятия не имела, какой эффект оно оказывает на тело. Знала только, что оно убивает, но сейчас я совсем не чувствовала, что она меня убивает. Даже наоборот, чувствовала легкость во всем теле. Выходит, бабушка у меня всю жизнь обманывала?

Я вспомнила образ бабушки, как она ворчит и говорит:

“Какой срам! Стыд и срам! Именно после просмотра таких журналов воспитанные девушки становится шлюхами!”

Судя по всему, моя мама когда-то увлекалась подобными журналами. Поэтому и стала такой.

– Чего-то засмущалась, никогда не видела такого? – Усмехнулся Виталик. – Представляю, что бы сейчас сказала твоя бабушка.

– Я… Но я не могу такое читать, бабушка мне запрещает…

Парень не дал мне договорить, перебил на полуслове.

– Аня, привыкай думать своей головой. Ты уже совершеннолетняя! – Довольно грубо сказал парень.

Ему слова моментально отрезвила меня. Я начала листать журнал, в то время как Виталик буквально прожигал меня взглядом. Я все также краснела от смущения, готовая провалиться сквозь землю.

– Нравится? – Спросил парень.

Я не смогла ничего ответить, только кивнула.

– Смотри еще, у тебя такой отсталое развитие из-за твоей строгой бабушки. Ну ничего, я лично займусь твоим воспитанием и ты у меня будешь более раскрепощенной.

– Что ты хочешь этим сказать? – Пролепетала я, не поднимая глаз. "Раскрепощенной хочет меня сделать? То есть, как моя мама? Хочет сделать из меня шлюху?"

– Раскрепощенная девушка всегда привлекает мужчин. – Деловито сказал Виталик. – Потом будешь вспоминать меня с любовью, когда выйдешь замуж. Я снова вспыхнула, это что же значит, он не хочет меня брать замуж? Хочет помочь мне раскрепоститься для кого-то?

Не зная, что сказать, я снова перевела взгляд на похабные картинки и начала их разглядывать. В жизни ничего подобного не видела! Мужские члены! Их было тут столько!

Я буквально ощущала, как мои щеки горят огнем. Настолько сильно, что было почти больно.

Приближалась ночь. Виталик предложил перекусить. И пока я смотрела телек, он возился на кухне. Минут через 15 он меня позвал.

Я зашла на кухню там был накрыт стол, Виталик предложил выпить что-то покрепче, чем пиво.

– День рождение только раз в году. А совершеннолетие вообще раз в жизни!

Он достал бутылку конька. На то время мы, конечно, уже достаточно были пьяные, но это в основном было пиво. Выпили, после первой рюмки внутри у меня все обожгло и голова сильно закружилась.

За едой разговор продолжился на сексуальную тему, опять эти намеки и приколы. Я не отвечая, то и дело краснея.

Покушав и выпив, Виталик попросил убрать со стола, а сам удалился в комнату. Пока я убирала, вернулся Виталик и сказал, что я могу идти смотреть телек. И каково было мое удивление, когда, зайдя в его комнату, я увидела, что он включил эротическое кино.

Картинки из журнала словно ожили и теперь демонстрировали то, что я могла только вообразить.

Я начала смотреть, не подозревая, чем это продолжиться. От увиденного я возбудилась, внизу живота все начало сжиматься. Я ощутила приятную щекотку внутри себя.

В комнату вошел Виталик сел рядом и спросил нравиться ли мне это, я только кивнула, от выпитого и увиденного, в горле пересохло, я старалась скрыть свое возбуждение. Не должен Виталик видеть это.

А он периодически бросал на меня томный взгляд. Прошло минут десять и Виталик предложил мне остаться у него с ночевой.

– Но ведь бабушка… – начала я.

– А бабушка у тебя просыпается ровно в семь. Не раньше. Она же на таблетках. – улыбнулся Виталик. – Заведешь будильник на шесть.

– Ладно. – согласилась я. К тому же, я ощущала сильное опьянение.

Виталик предложил помыться перед сном, и я согласилась. Он пошел в ванную. Минут через пять он вернулся в комнату и сказал, чтобы я раздевалась и шла мыться. Я сняла футболку, оставшись сверху в лифчике, и собиралась было удалиться, но Виталик сказал, что я могу раздеться в комнате.

Я сказала, что разденусь в ванной, я стеснялась, что он увидит меня без одежды.

Но Виталик сказал, чтобы я не стеснялась. Я отказывалась, но он начал настаивать, говоря, что стесняться тут некого и нечего.

“А может, это нормально? Я ведь хочу замуж за него выйти. Значит, он должен оценить мое тело. Наверное, он хочет посмотреть, какая я без одежды и потом определиться, будет он на мне жениться или нет…” – подумала я.

Краснея от стыда, я сняла сперва лифчик. Потом стянула с себя штаны, и отвернувшись, сняла трусики. Он все это время стоял в дверях комнаты и смотрел, как я раздеваюсь.

Я краснела от всего происходящего.

– Да ладно, че я там не видел!

Прикрывшись руками, я повернулась к нему. Он улыбнулся и сказал:

– Опусти руки.

Я потупила взгляд и убрала руки. Я стояла перед ним абсолютно голая. Виталик с улыбкой посмотрел на меня и повел в ванную.

Ванна была наполнена водой, я залезла в нее, и Виталик удалился. Я сидела в горячей ванне и обдумывала ситуацию. Я понимала, что это неправильно, но и было интересно, что будет дальше.

Он трогал мою дырочку

В ванную зашел Виталик, потрогал воду и сказал, что поможет помыть мне спину, для чего я должна встать. Я встала и повернулась к нему спиной, он начал натирать мне спину сперва плечи, потом начал опускаться ниже пока не дошел до попки.

Стеснению моему не было предела, от возбуждения кружилась голова. Он начал натирать мне попку, проводя намыленной ладошкой между ягодичками, по промежности, потом, как бы случайно, трогал дырочку.

Я старалась зажиматься, но он только получал от этого удовольствие. Виталик закончил с попкой, затем он повернул меня к себе лицом и начал мыть грудь.

Я начала было возражать, но Виталик сказал, что стесняться не надо. Намылив грудь, он опустился к животу, а потом ниже к лобку и промежности.

Начал водить по клитору намыленной рукой и оттягивать капюшончик, пока он проводил свои манипуляции, я чуть сознание не потеряла.

Я, конечно же, трогала себя там несколько раз, но чтобы такое, у меня просто в голове не укладывалось!

Намылив меня всю, он включил душ и направил на меня горячую струю воды, сперва на плечи и грудь, а потом на мою промежность.

Затем, развернув меня спиной к себе, он поливал на попку раздвигая ягодички и направляя струю на дырочку и промежность. Вымыв меня, он сказал, чтобы я вытиралась.

Вытершись, я не решалась выйти из ванной в таком виде. Но тут пришел Виталик и сказал, чтобы я шла в комнату и не стеснялась. Я прошла в комнату и увидела, что постель простелена.

Пришел Виталик, одет он был в халат, как я поняла потом, на голое тело. Он откинул одеяло и сказал, чтобы я ложилась. Я удивилась, но он сказал, что мы будем спать вместе, если я не против.

Смущаясь и сгорая от стыда я, конечно же, легла. Он снял халат, под которым ничего не было одето. Тело для его лет выглядело отлично, грудь, подтянутый живот, большой член, яички как два шара свисали по бокам от члена.

Он улыбнулся и сказал, что любит спать голым. Выключив свет, он лег рядом, повернулся ко мне и положил руку на грудь и начал ее гладить, опускаясь ниже и ниже. Возбуждению не было предела. Он дошел до моей промежности и начал водить по ней, я же лежала, как парализованная, боясь пошевелиться.

Он трогал меня там. Мой клитор, мои половые губки. Водил пальчиком по промежности. Я начала сжимать ягодички, поддаваясь слегка в верх. Он взял мою руку и положил к себе на член.

Я была в шоке. Первый раз в жизни я держала в руках член мужчины. Виталик опустился под одеяло и обхватил губами мой клитор. Я была как во сне.

Пососав его недолго, он предложил, чтобы я проделала тоже самое с его членом. Я наотрез отказалась. Тогда он спросил, не хочу ли я, чтобы он вошел в мою попку. Я не на шутку испугалась, и хотела было вскочить с кровати, но он меня остановил.

Затем он начал уговаривать, мол это не больно и многие через это прошли, при этом он играл с моей промежностью. Я согласилась попробовать при условии, если будет больно он прекратит. Виталик согласился. Поставив меня раком, он смазал мою попку кремом, вставляя в нее пальчик и делая им круговые движения, возбуждению не было предела.

И тут он начал вставлять в попку член, который к слову был не маленького размера. Попку пронзила невыносимая боль, и я начала вырываться. Виталик прекратил свою атаку, положил меня на спину и сказал, что дырочка у меня очень узкая, но со временем он ее расширит.

После этого он опустился к моему клитору и обхватил его губами. Терпеть уже не было сил, я кончила почти сразу. После того как возбуждение спало, стало как-то стыдно и не комфортно, но Виталик сразу успокоил, сказав, что такое бывает.

Погладив меня по груди, он сказал, чтобы я ему подрочила. Я взяла в руку его член и начала дрочить. Виталик кончил тоже очень быстро. После этого я повернулась на бок спиной к нему, и под ласки Виталика уснула.

Проснулась я от того, что мне трогают промежность, я открыла глаза и увидела, что Виталик меня ласкает.

Очень быстро я возбудилась, а он как издевался, трогал меня, проводил по всей промежности пальчиком, надавливал на клитор, оттягивал половые губки.

– Покажешь, как ты умеешь себя ласкать? – спросил он ласково.

– Не знаю даже…

– Давай, покажи мне. Хочу посмотреть…

Я неумело начала пытаться мастурбировать. Виталик молча смотрел на мои действия. Когда я кончила, он строго спросил, занимаюсь ли я этим дома, я казала, что нет. Боялась бабушку. И сейчас сделала это первый раз, соврала. Я на самом деле ночью трогала себя.

– Ладно, пойдем, я тебя помою. – После этого отвел меня в ванную и подмыл, было так стыдно, что хотелось просто провалиться под землю.

Помыв, он отвел меня в комнату. Потом он сказал, чтобы я нагнулась.

– Что ты хочешь? – испуганно спросила я.

– Хочу твою попку…

Я начала просить, чтобы он не входил в меня, потому что это больно. Но он упокоил, сказав, что хочет просто посмотреть на мою дырочку.

Я нагнулась и раздвинула ягодички, представив ему на обозрение свою попку. Он потрогал ее, помял ягодички и опять смазал, а потом начал вставлять пальчик, водя им там и делая круговые движения.

Я опять возбудилась и начала ласкать свой клитор. Виталик, поиграв с попкой, поднял меня и, не поворачивая к себе, начал мне маструбировать.

Я чувствовала его возбужденный член между своих ягодочек. Я так сильно возбудилась и мне сильно захотелось почувствовать его член у себя в попке. Я нагнулась посильнее и прогнула спину. Он понял, чего я хочу и начал действовать.

На этот раз он был аккуратен и я почти не почувствовала боли. Он вошел в меня на всю длину, и начал постепенно выводить его. Потом движения его становились быстрее и напорнее.

Он двигался во мне, а я от ощущения того, что меня имеют, возбудилась до такой степени, что уже не могла сдерживаться. И тут Виталик начал двигаться еще быстрее и быстрее, потом резко остановился и захрипел. Я почувствовала, как в меня толчками выливается что-то теплое.

Я была на седьмом небе. Высунув из меня член, Виталик повернул меня лицом к себе.

– Ну как ты? – спросил он. – Как тебе?

– Это было неописуемо.

Он опустился передо мной на колени и снова начал лизать мой клитор. Я обмякла под его ласками. Поддерживая меня под руки, он отвел меня в ванную и опять подмыл, причем большее внимание он уделил попке.

В тот день он взял меня еще раз пять, мне нравилось ходить перед ним голой. Одеваться он мне не разрешал. И он просил выполнять его просьбы. Единственное, что я не сделала в тот день, это минет, как он меня просил. К утру я уже не могла кончать.

А в шесть утра я побежала домой, пока бабушка спит. Потом я сидела дома, выполняя домашнюю работу. Бабушка была не в духе, потому что поругалась с соседкой из-за какой-то ерунды.

Я не могла дождаться когда наступит вечер, чтобы опять оказаться возле Виталика. К нему я не шла, а летела, как только бабушка легла спать.

Он посмотрел на меня и спросил почему я еще одета? Я пошла к нему в комнату, быстро все с себя скинула и предстала перед ним.

Виталик посмотрел на меня, потрогал промежность и повел в ванную. Начал подмывать и спросил, не болит ли попка.

– Нет, все в порядке. – соврала я. На самом деле попка у меня чуть-чуть болит.

Подмыв меня, он сказал, чтобы я шла в комнату и ложилась на кровать. Я так и сделала. Когда он снова появился, я обомлела. Он просто выглядел на все сто!

Крутой с

пермтазоидный заряд

В этот момент я поняла, что я люблю его. Так сильно, как никого и никогда не любила.

Он начал с ласки моей промежности. Он трогал ее руками, а потом припал губами и начал сосать мой клитор.

Виталик буквально разрывал мои половые губки руками и проталкивал язык в мою еще девственную щелку.

Затем он перешел чуть выше. Он лизал и сосал мой клитор так сильно, что я начала кричать, мотать головой, сжимать свои соски и ерзать попкой вверх и вниз, чтобы охватить ласками всю писечку.

Огромная волна наслаждения хлынула судорогой по всему моему телу, стенки влагалища начали быстро сокращаться, я приближалась к вершине оргазма. Я кончала необычно долго, испытывая страстное чувство удовлетворения и бурного желания никогда не расставаться с Виталиком и его языком.

Но вот, наконец, последнее сокращение, и я повалилась на кровать. Моя грудь и влагалище были пурпурно-красного цвета, соски сильно распухли от моих зажимов. Но мне было все равно, я была безумно счастлива и при желании готова начать все с начала, ведь я не испытала самого главного ощущения – ощущения члена во мне.

Несмотря на то, что я боялась секса в промежность, я все-таки решилась и сама попросила парня лишить меня девственности.

И тут началось. Я легла на спину. Виталик встал передо мной на колени и взял в руки свой член. Он взял мои ноги, положил себе на плечи, нагнулся, и резко, по самые яйца, вонзил свой член в меня.

Я почувствовала, как его головка ударила в мою матку. Я закричала от боли, но не могла ничего сделать. Виталик имел меня, как дешевую, уличную шлюху. Он всаживал в меня свой член, будто у него между ног не половой орган, а отбойный молоток.

“Когда же он кончит”, – думала я, но его движения становились все активней и активней.

Я уже начала думать о худшем, как к моей великой радости боль начала утихать. Мое влагалище начало принимать член Виталика, и я потихоньку входила в ритм его движений.

Руки невольно потянулись к набухшим соскам и вновь начали сжимать их. К этому моменту боль утихла совсем, и я начала наслаждаться настоящим сексом, без каких-либо запретов. Виталик понял, что я полностью овладела собой и перестала бояться его члена во влагалище. Он положил мои ноги на кровать и немного ослабил свой напор.

Его движения стали плавными, равномерными и очень приятными. Член скользил как по маслу, утопая в моих выделениях. И я отвечала ему в такт, опуская и поднимая попку. При этом Виталик не забывал ласкать меня. Он целовал меня взасос, лизал мою шею, сосал и нежно покусывал соски. Как же мне было хорошо!

Я превращалась в настоящую женщину, в королеву секса. Я давала мужчине наслаждение и получала от него во много раз больше. Тем временем Виталик решил сменить позу.

Он перевернул меня попкой вверх, ласково потискал ее, и попросил приподняться на колени. Я сделала, как мне сказали, прогнулась, как газель и выставила свой зад.

Виталик несколько раз поцеловал его, а затем плавно ввел свой инструмент в мою писечку. При этом, я чувствовала себя самкой в брачный период, которую имеют все подряд.

Однако подобные мысли ни уменьшали моего телесного удовлетворения, напротив, я наслаждалась сексом еще больше, и разрешала Виталику любые капризы.

Он крепко обхватил мою попку, и насаживал меня на свой пурпурный член так, что его яйца ударялись о мой еще лысый лобок. Одновременно он шлепал меня по попке. Это безумно возбуждало меня, и я начала извиваться, как пантера, выпячивая свой сладкий зад и требуя продолжения.

Моя писечка была такой влажной, что капельки смазки текли по промежности. Я провела по ним ладонью, а затем облизала ее. Солоноватый вкус вскружил мне голову, и я почувствовала приближение нового оргазма. Мое дыхание начало усиливаться, уста издавали громкие стоны, а руки вцепились в простыню.

Стенки влагалища пульсировали, будто волны в океане, нагнетая давление и передавая его по всему тазу. Моя попка начала невольно содрогаться, усиливая напряжение.

Я хотела сильно сдавить промежность, но Виталик не давал этого сделать. Он крепко держал мой зад и бедра, все глубже, до самой матки, насаживая меня на свой член.

Я кусала и облизывала подушку, лежавшую возле меня, пытаясь сдержать вырывавшийся из меня крик. Мой зад находился буквально в тисках, а то, что происходило во влагалище, напоминало пекло.

И вот наступил апогей. Я кончала очень долго, всхлипывая и крича от сильной боли. Смазка текла по лобку, капая на кровать. Судороги выталкивали член из вагины, но Виталик и не думал завершать.

Он с бешеной силой проталкивал его туда, продлевая мой истерический оргазм. Я зарыдала, испытав последнюю порцию сладострастия, и только так заставила остановиться своего партнера. Он перевернул меня на спину и вытер мокрое влагалище простыней. Мои щеки были в слезах и слепили глаза. Виталик провел по ним рукой и попросил успокоиться.

– Ты просто молодец, как для первого раза, но я еще не кончил, мой малыш требует продолжения утех. Он так и тянется в тебя, видишь, как налилась кровью его головка, он заряжен до упора. Теперь единственный существующий способ успокоить его, это дать возможность выстрелить свой спермтазоидный заряд. Так что наберись мужества, терпения и приготовь свой фитилек.

– Я, я, я… ай… больше не могу, ты причиняешь мне боль, моя пися сильно печет, и не выдержит больше подобной пытки.

– Это не пытка, это обычный секс, которым занимаются все. Ты же видела в фильме, как это делают другие? А вся твоя боль скоро пройдет, она появилась от непривычки. Твоя писечка после нескольких занятий сексом забудет о боли, оно будет приносить лишь одно удовольствие. Скоро ты будешь сама засовывать мой член в него и умолять, как можно дольше не кончать. А теперь будь умницей, повернись на бок и расслабься. Я не буду делать резких движений и глубоко вводить свой фаллос.

Я в который раз повиновалась Виталику, развернулась к нему попкой, и сказала:

– Кончай быстрей.

Он, в свою очередь, поднял мою праву ногу, и аккуратно, неглубоко просунул член. Виталик двигался плавно, как бы убаюкивая мою раздраженную писечку. Он опустил мою ногу, и я, наконец, полностью расслабилась.

Несколько приятных ощущений еще пробежали по моему телу, но в целом я уже не принимала активного участия в половом акте, и полностью обессиленная и неподвижная лежала на кровати.

Я больше не чувствовала приближения оргазма и утомительна ждала, пока Виталик закончит. К счастью, он сделал это достаточно быстро, и, находясь во власти наслаждения, еще несколько раз глубоко проткнул мою вагину, непроизвольно заставляя меня стонать и резко сжимать промежность.

Ну, вот и все, Виталик засунул максимально глубоко свой инструмент, и вылил сперму в меня. Он кончал, надавливая на анус, и несколько раз шлепнул меня по ягодицам.

– Ты просто супер! – сказал Виталик и отправился принимать душ.

Я же в этот момент не знала, что мне думать. Была уже ночь, и мне пора домой, но мое состояние было отвратительным. Зуд в промежности и во влагалище доставляли мне массу неудобства.

“Может быть, он снова предложит мне переночевать у него? Не хочу идти домой.” – думала я. Мне хотелось близости, хотелось чтобы он меня обнимал всю ночь. Это было так романтично!

К тому же, бабушка может проснуться, чтобы пойти в туалет. Она как раз в это время ходит отлить. И я такая прихожу, пьяная, ночью и без трусиков, с оттраханой писькой и отсосанными сосками.

Но делать нечего, Виталик не предлагал остаться. А это значило только одно, нужно было собираться. Я вытерлась простыней и присела на край кровати.

Виталик подошел ко мне, поцеловал в шею и предложил сперва пойти освежиться. Я немедленно приподнялась и направилась в ванную. Там я включила прохладный душ и начала обмываться. Первым местом, куда я направила струю, была моя писечка. Приятная прохлада несколько уменьшила мой зуд, и мне стало легче. Я максимально включила воду, присела на корточки и остужала свою промежность.

“Как же мне все-таки было хорошо”, – подумала я.

Больше не девственница

Несмотря на боль, я получила такое удовольствие, о котором раньше могла только мечтать. Моя писечка прошла испытание на выносливость, она готова покорять новые высоты.

Теперь я не девственница в розовых трусиках, я женщина, которая познала прелести секса, его накал страстей, невыносимое ожидание и бурный оргазм. Это было совсем не то, что я чувствовала, когда сама ласкала себя.

Ощущение наполнения моей вагины открыли передо мной абсолютно новые границы половой жизни. И та боль, которую я испытала сегодня, в какой-то мере была приятной, ведь она возбуждала меня, заставляла пульсировать и сокращаться стенки моего влагалища, принося неописуемое телесное удовлетворение.

Моя писечка необычайно чувствительна, она реагирует на малейшее прикосновение к ней. Даже сейчас, когда я направила на нее душ, она пытается ответить и пробудить меня.

Какое огромное счастье быть женщиной, иметь влагалище, клитор и наслаждаться ласками любимого мужчины! Ладно, хватит мечтать о сексе, пора думать о возвращении домой, и о том, что меня там ждет. Я медленно приподнялась с корточек, взяла мыло и тщательно намылила свое липкое вспотевшее тело, пропитанное спермой и смазкой. Душистая пена и прохладный душ имели хороший восстанавливающий эффект для меня. Я почувствовала себя более свежей, моя голова протрезвела от испытанных оргазмов, набухшие соски и половые губки начали принимать привычные очертания.

Я пробыла в ванной еще несколько минут, насладясь божественной прохладой. Затем я хорошенько вытерлась и совершенно голая вернулась в комнату. Виталик был уже одет и прибирал кровать, но которой было все: его сперма, мои выделения и кровь от разорванной девственной плевы, пятна от наших потных тел.

Я быстро отыскала свою одежду и надела все на себя.

“Где же мои трусики”, – подумала я и огляделась. Их нигде не было.

– Что ты ищешь?

– Свои трусики.

– Да забей, дома новые наденешь.

– Да, но что скажет моя бабушка, если заметит, что я без белья?

– Ты так сильно боишься свою бабушку? Ты же взрослая девушка и сама вправе решать, в чем тебе ходить!

– Да, но меня воспитывали всегда в строгости, она меня реально убьет!

– Послушай, Аня, она что у тебя, трусы все пересчитывает что ли? – усмехнулся Виталик, кажется, он хотел спать и нервничал, что я задержалась.

– Представь себе, знает все, чего и сколько у меня есть!

Виталик перестал смеяться.

– Да уж, у тебя реально чокнутая семейка. Что мать, что бабушка.

– Давай я тебе дам что-то из материнского. У нее полно всякого трусья. Она даже не заметит пропажи. – Виталик подошел к шкафу, где как он сказал, находится женское белье.

Он достал оттуда красивую, еще запечатанную коробочку и дал мне. На ней была изображена девушка, в одних трусиках с одной деталью, на которую я сначала не обратила внимания. Я раскрыла свой подарок и достала его содержимое. Моему удивлению не было предела. Трусики были абсолютно прозрачные и имели сплошной разрез от их передней части до задней.

– Что это такое и как их надевать?

– Как что, трусики! Примеряй, тебе понравится.

Я осмотрела несколько раз предмет женского белья и натянула на себя как смогла. То, что я надела, оказалось очень удобным и практически не ощущалось на теле. Это и не странно, поскольку, взглянув на себя в зеркало, я увидела, что моя писечка и промежность между ягодицами в несколько сантиметров шириной остались совершенно голые и не защищенные.

В таких трусиках можно было свободно заниматься любым видом секса, не снимая их ходить в туалет, при чем делать не только пи-пи, а что угодно, они не врезались в попку и между половых губ. Новинка мне безумно понравилась, и размер подходил. Только вот одобрит ли бабушка такое? У нее ведь будет инфаркт, если она увидит такое… Вопросы будут… Уже лучше совсем без трусов, чем в таких.

– Ох, Аня! Да не будет она у тебя трусы смотреть посреди ночи! Иди уже! – нервно сказал Виталик.

– Прости, ты уже спать хочешь. Я пошла.

– Ага, давай. Завтра мы продолжим наши утехи.

Я почти каждый день встречалась с Виталиком, иногда, ночевала у него и каждый раз открывала новую страницу сексуальных взаимоотношений мужчины и женщины.

А потом Виталик начал бухать. Я впервые осознала, что это за проблема такая, когда твой близкий человек пьет. Сперва я ничего не говорила ему, потом начала упрекать немного, давала понять, что мне это не нравится.

В один из дней он впервые меня ударил. Потом правда просил прощения на следующий день. А потом бабушка узнала, что у нас с Виталиком отношения и запретила мне ходить к нему. Орала! Ох, как она орала! Я думала, она из меня отбивную сделает! Избила так, что я не могла дышать.

Потом она договорилась со своей сестрой из Питера, чтобы та забрала меня к себе на перевоспитание. Это был ад. Ее сестра еще тот надзиратель, хуже моей бабушки в миллион раз.

В полном отчаянии я пошла к Виталику, чтобы обсудить с ним это. Рассказать про свои проблемы.

“Я расскажу ему и он мне поможет. Он всегда мне помогал. Мы убежим с ним вместе. Мы с ним поженимся, мы будем счастливы! Мы просто созданы друг для друга…”

Когда Виталик открыл дверь, я сразу же поняла, что что-то не так. В глазах его было какое-то чужое, равнодушное выражение, которого я никогда не видела раньше. Мое сердце сжалось от тревоги, а в голове начали мелькать самые разные мысли. Но то, что я увидела, когда он распахнул дверь шире, словно ударило меня в грудь.

В глубине комнаты стояла женщина. Она была неприметной, с тусклыми, невыразительными глазами, но ее присутствие в доме Виталика было для меня как гром среди ясного неба. В ее взгляде было что-то ленивое и безразличное, будто бы она не замечала меня или не придавала мне значения. Я не могла поверить своим глазам. Все, что я видела, казалось мне каким-то дурным сном, из которого я вот-вот проснусь.

Мир вокруг меня вдруг стал серым, потеряв все краски. В голове стучала только одна мысль: "Этого не может быть." Все мое тело будто окаменело, я не могла пошевелиться, не могла вымолвить ни слова. Меня охватил шок, такого сильного потрясения я никогда раньше не испытывала. Виталик, который всегда был для меня опорой, вдруг предал меня так грубо и неожиданно, что я не могла понять, что происходит.

Я смотрела на него, но он даже не пытался объясниться, не пытался загладить свою вину. В его взгляде не было ни вины, ни сожаления. Он просто стоял и молчал, словно ничего особенного не произошло. Мое сердце разрывалось от боли и отчаяния. Все наши планы, все мои мечты о будущем, которое я рисовала себе вместе с ним, вдруг оказались разбитыми на миллион мелких осколков.

Я не могла понять, как это произошло. Ведь еще недавно я строила планы, собиралась жить с ним вместе, а теперь я стояла здесь, перед ним, и все, что было между нами, казалось таким далеким, как будто это происходило не со мной. Я видела, как та женщина спокойно ходит по его квартире, как будто она была там всегда. Мне захотелось закричать, закричать так, чтобы этот кошмар закончился, но голос застрял в горле.

– Виталик, – произнесла я наконец, но голос прозвучал глухо, как будто не моим. – Что это? Почему? Кто она?

Он не ответил сразу, будто бы искал слова или не знал, что сказать. Я ждала, надеялась, что он сейчас скажет, что это ошибка, что я неправильно поняла, но он просто стоял и смотрел на меня так, как будто видел впервые. Моя душа разрывалась на части, и я чувствовала, что дальше я этого не вынесу.

И кому я там нужна?

Мир, который казался мне таким понятным и стабильным, вдруг рухнул. Все краски исчезли, все, что когда-то казалось важным и значимым, теперь было бесполезным и пустым. Я больше не видела перед собой будущего, не видела никакого смысла. Меня охватил страх и отчаяние, такое глубокое, что я едва могла дышать. Мир потерял все краски, все смыслы. Осталась только пустота и невыносимая боль.

А на следующий день бабушка отправила меня к своей сестре. Я не могла поверить, что моя жизнь в один день может так измениться. Моя любовь умерла, моя семья – отказалась от меня, и последняя из членов семьи – моя бабушка. Сперва родители, теперь и она.

Куда я еду? Зачем? Кому я там нужна?

Питер встретил меня холодным ветром и серыми облаками, словно отражая мое внутреннее состояние. Все, что происходило вокруг, казалось нереальным, как будто я смотрела на мир через мутное стекло. Я стояла на перроне, держась за чемодан, и пыталась собраться с мыслями. Внутри меня царила пустота, только одинокие мысли о том, что я теперь никому не нужна, крутились в голове.

Пассажиры вокруг спешили, кто-то встречал родных, обнимался и смеялся. Но я чувствовала себя чужой среди них, будто оказалась здесь случайно, по ошибке. Я не знала, чего ожидать от встречи с сестрой бабушки, о которой слышала только сквозь фразы и редкие упоминания. Ее всегда описывали как строгую, серьезную женщину, которая всю свою жизнь посвятила работе. Она никогда не приезжала к нам, и бабушка редко рассказывала о ней. Все, что я знала, – это то, что она была для меня последним шансом на дом, или как казалось бабушке – на исправление.

Когда поезд тронулся с места и уехал прочь, я осталась одна, среди незнакомцев, в чужом городе. Но вот я увидела ее. Женщина лет шестидесяти пяти стояла с другой стороны платформы, мрачно оглядывая прибывших. Ее взгляд сразу привлекал внимание – холодный, пронзительный, лишенный всякой теплоты. Я сразу поняла, что это и есть сестра бабушки. Она была одета в строгое пальто, на голове – короткая стрижка, которая придавала ей еще более суровый вид. Ее лицо было выражением вселенской злости и недовольства.

Когда наши взгляды встретились, я ощутила, как по спине пробежал холодок. Я инстинктивно сжала ручку чемодана, стараясь выглядеть спокойной, но внутри меня все сжалось. Я вдруг поняла, что жизнь, которая и так уже рухнула, теперь готова превратиться в настоящий ад.

– Ну что, приехала? – произнесла она, сдержанно кивнув в мою сторону, как будто я была одним из тех многочисленных студентов, которых она, наверное, когда-то воспитывала в своей преподавательской карьере.

Ее голос был таким же холодным, как и взгляд. Никакого тепла, никакого приветствия, только сухость и жесткость. Мне вдруг захотелось развернуться и убежать обратно, но куда? У меня не было дома, не было куда возвращаться. Все, что мне оставалось, – это смириться с тем, что теперь моя жизнь принадлежит этой женщине, с ее строгим взглядом и железной волей.

– Привет, – выдавила я, стараясь не выдать свое волнение. – Спасибо, что согласились принять меня…

– Не надо словесных благодарностей, – перебила она, поднимая брови. – Делом покажешь, на что способна. Время болтать у нас нет, пошли, мне еще на работу успеть надо.

Ее слова прозвучали как приговор. Я поняла, что это был не просто новый дом, а настоящий лагерь, где мне предстоит отрабатывать каждый кусок хлеба, как когда-то говорила бабушка. Я последовала за ней, чувствуя себя осужденной, которая шагает в неизвестность.

Мы шли через вокзал, и я все больше ощущала, что попала в ловушку. Ее шаги были быстрыми и уверенными, она даже не оглянулась на меня ни разу. Мое сердце сжималось от тревоги. Я не могла поверить, что моя жизнь могла так резко измениться. Вчера я еще была у Виталика, думала, что все наладится, а теперь меня ждала неизвестность в этом мрачном городе, с этой жестокой женщиной.

На улице Питер встретил нас серыми зданиями, моросящим дождем и ветром, который пронизывал до костей. Мы подошли к старому, обветшалому дому, в который она ввела меня, не сказав ни слова. Внутри пахло сыростью и пылью, лестница скрипела под нашими ногами.

– Живешь теперь здесь, – наконец сказала она, открывая дверь своей квартиры. – Правила просты: порядок, дисциплина и никаких поблажек. У меня свой распорядок, так что придется под него подстраиваться. Надеюсь, с этим проблем не будет?

– Нет, – ответила я, хотя внутри все восставало против этого. Но у меня не было выбора.

– Хорошо. – Она кивнула, указывая на маленькую комнату с узкой кроватью и старым шкафом. – Это твое. В семь утра подъем, завтракаем в восемь, потом убираешься и делаешь то, что скажу. Поняла?

Я кивнула снова, чувствуя, как внутри поднимается волна отчаяния. Я понимала, что попала в ад, из которого нет выхода. Мое будущее казалось мрачным и бесперспективным. В этот момент я осознала, что больше ничего не будет так, как раньше. Моя жизнь потеряла все, что было в ней светлого и радостного. Оставалось только подчиниться, принять этот новый мир и попытаться выжить.

Но я даже подумать не могла, насколько этот ад будет невыносим. Сестра бабушки оказалась не самым страшным демоном в этой квартире. Настоящим кошмаром стал ее муж. Борис Борисович. Я впервые увидела его в тот же день, когда приехала. Взгляд, которым он меня окинул, заставил меня почувствовать себя так, будто я не человек, а просто объект, вещь, которую можно использовать.

Ему было около семидесяти, с жирным, блестящим лицом и водянистыми глазами, которые казались всегда прищуренными. Каждый раз, когда он смотрел на меня, я чувствовала, как внутри поднимается холодная волна страха и отвращения. С самого начала его присутствие заставляло меня нервничать, но тогда я еще не знала, насколько все будет плохо.

Первое время он просто молча наблюдал за мной. Его жена, строгая и безжалостная, не давала мне передохнуть ни на минуту, каждый день был заполнен работой по дому и строгими указаниями, которые нельзя было не выполнять. Но как только она уходила по делам или оставляла нас наедине, начинался настоящий ад.

– Ну что, милая, как тебе у нас? – спрашивал он, когда мы оставались одни, и в его голосе сквозила едва заметная насмешка.

– Нормально, – отвечала я, стараясь не смотреть ему в глаза.

– Нормально? – переспросил он с усмешкой, подходя ближе. – А я вижу, что тебе тут еще надо привыкнуть. Но ничего, привыкнешь.

Эти слова звучали как угроза, и я чувствовала, как напряжение нарастает с каждым его шагом. Он всегда подходил ко мне слишком близко, заставляя чувствовать его тяжелое дыхание на своей коже. И каждый раз его руки, будто случайно, оказывались рядом – то на моих волосах, то на плече, то на руке.

– Какие у тебя волосы мягкие, – говорил он, проходя пальцами по моей голове, и я с трудом сдерживала желание отпрянуть. – Красивые, длинные… настоящие.

Я всячески старалась избегать его прикосновений, делала шаг назад, но это лишь вызывало у него злорадную усмешку.

– Ну-ну, чего ты такая пугливая? – спрашивал он, будто бы невзначай касаясь моей руки. – Мы же тут семья, все свои. Не бойся.

Эти слова заставляли меня сжиматься внутри. Я не знала, как реагировать на его поведение, и чувствовала себя загнанной в угол. Когда его жена была рядом, он никогда не позволял себе ничего подобного, но как только она исчезала из виду, начинались эти мерзкие попытки приблизиться ко мне, сказать что-то двусмысленное или коснуться.

Я боялась рассказать о его поведении, не знала, как она отреагирует. А вдруг она не поверит мне? Вдруг решит, что я сама что-то не так поняла? Я чувствовала, как медленно, но верно погружаюсь в этот ужасный кошмар, не зная, как выбраться. Виталик, мои прежние мечты, казались теперь такими далекими и нереальными. Здесь, в этой квартире, я оказалась лицом к лицу с настоящим злом, от которого не было спасения.

С каждым днем этот страх только нарастал. Каждый раз, когда он оставался со мной наедине, я чувствовала, как дрожу от страха и отвращения. Он больше не стеснялся своих намерений, подходил ближе, говорил все более пошлые комплименты. Он любил подшучивать, делая вид, что это просто невинные шутки, но его глаза говорили об обратном.

– У тебя такие тонкие ручки, – говорил он, ухмыляясь, и брал меня за руку, крепко сжимая. – Как же они справляются с такой тяжелой работой?

Я пыталась отдернуть руку, но он держал ее, пока не хотел отпустить. Эти моменты становились для меня настоящими пытками, я не знала, что делать, как себя вести. Его прикосновения вызывали у меня омерзение, но я была заперта в этом доме, и не могла убежать.

Ох уж этот дядя Боря

В один из дней он подошел ко мне и предложил пойти с ним. Я страшно нервничала, но боялась ослушаться. Почти месяц проживания в доме моих дальних родственников превратил меня в запуганное безвольное существо.

Единственная польза, которую можно было извлечь из моего состояния, так это то, что я не думала про Виталика. Вернее, я думала про него, конечно же. Куда же без этого. Просто мне было не так больно. Усталость давала о себе знать.

Сперва я ждала, что он приедет за мной. Узнает, как жестоко поступила со мной бабушка, бросит все и приедет. Заберет меня с собой. И будем мы жить вместе.

Потом я уже перестала ждать. Просто надеялась, что он будет жалеть о том, что так глупо потерял меня.

И вот, дядя Борис ведет меня куда-то, а я иду за ним, словно собачонка, боясь ослушаться.

– Тетушка будет волноваться, мне нельзя выходить из дома… – лепетала я, пока шла с ним рядом.

– Она ничего не узнает, мы же ей ничего не скажем. – улыбнулся дядя Борис и мне его улыбка совсем не понравилась.

Мы еще какое-то время прошли с ним, а потом вышли в парк. Мы долго шли по нему, пока он не кончился, дальше пошли какие-то заросли.

– Куда мы идем? – спросила я, нервно озираясь.

– Тут рядом. – отмахнулся мужчина.

Вскоре я увидела какое-то строение, деревянное сооружение, от которого плохо пахло.

– Твоя бабушка нам сказала, что ты там была местной шлюхой. – сказал мужчина. В его словах не слышался вопрос, это было, скорее, как утверждение.

– Что? Я? – пролепетала я. – Нет… У меня просто был парень…

– Не важно. Раз уже не девственница, значит, кое-что умеешь. Я хочу посмотреть, что ты можешь. Покажешь дяде, на что ты способна?

Он мне взглядом показывает, чтобы я приступала. А я зависла и забыла как дышать. Он толкает меня ближе к туалету и мы заходим внутрь.

– Тут нас никто не увидит. Это мое тайное место. – говорит дядя Борис.

Меня тянет блевать от запаха, голова кружится. Он серьезно хочет прямо тут заняться сексом? То, что он хочет секса, я уже догадалась, иначе с чего бы он начал разговор про мою репутацию?

Он кряхтит и стягивает с себя майку, потом стискивает до колен брюки. Его немалое свое пузо свешивается и ужасающе колышется, прикрывая его пах чуть ли не до колен. Я даже не думала, что оно у него такое огромное! Видимо, брюки его хоть как-то держат сверху, а без них оно просто расплывается книзу. Меня снова тянет блевать, и уже не только от запаха и грязи в этом заброшенном туалете.

– Давай, раздевайся. – грубо говорит дядя Борис.

Я оглядываюсь, думая о том, можно ли сбежать, но бежать мне некуда. Только хуже будет.

– Какая тупая, давай, помогу! – мужчина начал грубо раздевать меня и швырять одежду прямо на грязный пол.

От такого небывалого унижения я сначала затихла, а потом мелко затряслась, всхлипывая и зажмуриваясь.

– Не реветь! Не бойся, не буду бить. – строго сказал мужчина. – Давай, чтобы ты возбудилась, я позволю потрогать меня.

Он расстелил мою одежду перед собой и встал на него на четвереньки. Свою он при этом аккуратно положил на пакет, чтобы не испачкать.

“Вот урод!” – подумала я, но вслух ничего не посмела сказать против его выходки.

– Давай, потрогай мою задницу, можешь яички полизать.

И тут у меня перехватило дыхание. Прямо передо мной была голая мужская задница и отчетливо видны яйца. Вид настоящих мужских яиц внезапно заставил меня возбудится. Вот уж не думала, что этот старый боров способен произвести на меня впечатление!

Дядя Боря, пусть старый и дряблый, стоял на четвереньках с голым безволосым задом, член свисал между его жирных колен грустным хоботком. Руками мужчина упирался в пол, а ноги слегка расставил, от чего его анальная дырочка раскрылась, и мне явно видна дырочка его анального отверстия, чуть даже приоткрытая…

“Ох, ничего себе!” – подумала я.

– Давай, шлепки меня по жопе. Давай, не жалей. – приказал дядя Боря.

Я шлепнула пару раз по этой заднице и почувствовала, как моя промежность намокает.

Я шлепала его не сильно, но пытаясь при этом дотронуться до его коричневатой мошонки, покрытой редкими седыми волосками. Задница его прилично колыхалась от моих шлепков, и член (мне было прекрасно видно между его раздвинутых ног) подскакивал из стороны в сторону.

От страха и унижения его яйца и хоботок прямо у меня на глазах практически втянулись в тело, как это бывает при морозе. Я шлепнула его еще разок, и, спросила:

– Еще?

– А ты устала что ли? – иронически спросил мужчина. – Давай, палец в жопу мне вставь. Только сперва слюной намочи.

Я облизала палец и начала касаться его дырочки, и меня опять пронзило такое возбуждение, какого я от себя просто не ожидала. Я убрала руку с его толстенького зада, и переместила ее пониже, на ляжку. Сделала легкое движение, будто приглашала его встать, при котором кончики моих пальцев на долю секунды ощутили сморщенную кожицу его мошонки. Дядя Боря суетливо поднялся, и принялся поправлять свои складки на животе.

Пока руки у него были на уровне лица, я смогла насладиться видом дяди Бори спереди. Довольно забавное зрелище, надо сказать: необъятный живот свисал одной большой складкой, из-под которой тремя вытянутыми каплями стремились к низу довольно длинный (как я уже успела заметить) член и отвисшие яйца.

Пах у него был практически безволосый, только кое-где проглядывали реденьки седые волоски.

Я была слегка ошарашена происходящим. И чувствовала странное возбуждение, которое терзало меня, несмотря на то, что тут сильно воняла, и что дядя Боря был совершенно не возбуждающим.

Не могу выкинуть из головы, как мои пальцы касались его дырочки… Она явственно сжимается от этого прикосновения. Потом я подносила руку ко рту, облизывала свой средний палец, и одним быстрым движением всаживала ему…

– Вижу, что тебе нравится смотреть на члены. – довольно радостным голосом сказал дядя Боря. – А ты видела когда-нибудь, как мужчины писают?

Я помотала головой. Где я могла такое видеть? К тому же, меня не особо как-то интересовало это… Хотя… После его слов, я почувствовала снова шевеление внизу живота.

– А хочешь посмотреть?

Я кивнула, смущенно потупив глаза.

– Пойдем. Ты будешь тоже писать, и я буду смотреть, как ты это делаешь. А чтобы тебе не было стыдно, я тоже буду рядом писать, и ты будешь смотреть.

Мне показалось это честным уговором, хотя я никогда ни при ком не могла себе позволить такое.

Мы прошли вглубь туалета, где располагались дырки. Я села на корточки, приготовившись справить малую нужду, и мужчина тоже встал рядом, жадно оглядывая мое тело и даже пытаясь заглянуть ниже, чтобы увидеть сам процесс.

– Давай, начинай. – сказал он, лаская свой член.

Я начала писать. Все это время дядя Боря жадно разглядывал и мастурбировал. Ему это было сложно делать, жирный живот мешал ему, но видимо, с годами мужчина придрачился к этому делу и научился справляться с трудностями.

Этому родственничку нравится анал

Потом он начал мочиться. Пока он писал, я довольно откровенно разглядывала его член. Он был небольшой, ладненький; когда он закончил, он слегка встряхнул его, промокнул самый кончик моими волосами, и отошел.

– Посмотри, дочка, мне нравится, когда смотрят. – улыбнулся дядя Боря.

Он схватил меня за руку и потащил снова к тому месту, где я играла с его яичками.

– Можешь наслаждаться, сколько влезет. – сказал он и встал снова на четвереньки.

Я снова уставилась на его зад. Это была настоящая мужская задница! Все еще крепенькая, хотя от возраста она выглядела уже прилично потасканной и очень жирной.

Ягодицы были почти без волос, а вот между ними видны жесткие темные волоски, окаймляющие дырочку, и на этих ягодицах было еще несколько прыщей.

О, меня просто затрясло от этой демонстрации, и я решила – будь что будет. Я легонько дотронулась пальцем до одного прыщика. Потом я набралась смелости и начала водить пальцами по ягодицам.

Почувствовала странное желание мять их. Мне хотелось сжать их руками, помассировать, раздвинуть и полностью открыть своему взору его дырочку!

– Сделай мне массаж. – приказал мужчина.

И я приступила. Это было мучение и блаженство! Он стоял все также на четвереньках, а я массировала ему плечи и шею. Потом я спустилась к ногам, самое желанное оставив напоследок. Я поднималась своими ладонями все выше и выше по его в меру волосатым ногам, небольшим усилием чуть раздвигая их, чтобы чувствовать себя вольготнее на внутренних поверхностях его бедер…

И вот я снова дошла до его задницы. Осмелев окончательно, я с силой вжала свои ладони в его ягодицы. Я уже едва владела собой, мне уже было мало того, о чем несколько минут назад только могла мечтать: сжимаю и разжимаю эти спелые булки, провожу между ними, легонько массирую дырочку, якобы делая массаж. Я глажу его промежность, и как мне хочется взять и сунуть ему палец в эту дырку, слегка погладить там самой подушечкой…

Дядя Боря перевернулся лицом ко мне, при этом получается, что задницей он оказывается на моей одежде, которая была положена мной под его колени. Он подбирает живот и держит его руками, и все его причиндалы являются самой привлекающей взгляд картиной. Член у него стоит.

При этом дядя Боря не выгладит смущенным:

– Знаешь, дочка, моя жопа – это самая эрогенная зона, да и разрядки давно не было. Старуха моя уже давно никакая. Да ты гладь меня, не стесняйся. Вижу, что хочешь.

И я продолжаю массаж. Сейчас я глажу его шею и грудь; он сидит с закрытыми глазами и не выражает ни одной эмоции. Зато член его выражает отлично! Дохожу до сосков. И натыкаюсь на еще одну эрогенную зону! Он аж выгнулся, когда я дотронулась пальцами до обоих сразу и слегка потерла.

Нет, это было незначительное движение, но для моих натянутых нервов достаточно было самой малости. Блин, что мы творим! Не слишком ярко выраженные мышцы, но грудь широкая и такая большая! Кожа уже потеряла упругость и наощупь немного шершавая – поры великоваты. Черт, да передо мной настоящий старик, немолодой и знающий, что к чему, а я тут ласкаю его, как обезумевшая от похоти баба.

Я-то знаю! Сколько раз вот так сама сидела и из-под опущенных век наблюдала, как Виталика брала похотливая дрожь от прикосновений к моей коже… как меня сейчас! А руки между тем спустились ниже, к самому паху, пальцы уже зарылись в волосы, покрывающие его лобок. Решающий момент! Беру его член в ладонь, и слегка подрачиваю, обнажая головку.

Дядя Боря сидит, как будто ничего не происходит! Уже решительней раздвигаю ему ноги, собираю в горсть мошонку, и… черт, от возбуждения прямо крышу сносит!!!

Другой рукой снова принимаюсь за член, слегка сжимаю его рукой, и дрочу уже весьма недвусмысленно. Член у него, кстати, оказался не такой уж и маленький, как мне показалось, когда мужчина писал. Тем более, когда его не прикрывает жирный живот. Чуть ли не весь помещается в моей ладони.

Дядя Боря открывает глаза, и тут я ему и выпаливаю:

– Какой у вас член красивый…

Все. Мне уже все равно, я переступила черту, и он все поняла. Наклоняю голову и беру у него в рот. И что тут началось! Его аж подкинуло! Меня уже просто сотрясала крупная дрожь, я мяла его яйца, отчаянно сосала член и при этом пыталась раздвинуть его ягодицы, чтобы нащупать дырочку.

Дядя Боря стонал в голос, запрокинув голову, и я поняла, что хочу чего-то большего. Терпеливо, как когда-то Виталику, я раздвинула его ноги еще пошире и заставила его лечь полностью на землю и слегка согнуть в коленях.

Мой палец уперся в его анус, уже смазанный моей слюной. Я немного погладил его, и дырочка немедленно расширилась, пропуская мою фалангу. Палец как будто сжали губами – полная иллюзия! Не переставая энергично сосать его пенис, я осторожно пробиралась пальчиком в недра кишечника. Вспомнив про другую найденную мной эрогенную зону, левой рукой я добралась до его соска, и слегка погладила.

Ох, какой был эффект! дядя Боря буквально заглотил анусом мой палец, да так, что я даже приостановила движения внутри него. Тогда он сам начал вилять задом, елозя на моем пальце, дрыгая ногами с широко растопыренными пальцами.

Его стоны уже перешли в рычание от удовольствия, головка его члена раздулась, и я поняла, что он готов кончить. Однако это пока не входило в мои планы. Я убрала свое лицо от его паха, переместила губы на левый сосок. Я лизала этот твердый бугорок и продолжал трахать пальцем дядю Борю, почти вынимая свой палец из его ануса и снова до упора загоняя его обратно.

Потом я дотянулась до другого его соска, пару раз лизнула и легонько сжала зубами. Он уже откровенно подмахивал моему блудливому пальцу, и пытался сам подрочить свой несчастный пенис, но я одновременно мягко и решительно отвела его руку, и вновь приблизила лицо к его паху.

Я удобно устроилась между его широко разведенных в стороны ног и с удовольствием лизала и сосала его яйца, пощипывала губами кожицу мошонки, раздвигала языком яички и вылизывала промежность.

Периодически я сжимала в ладони его член и слегка подрачивала, и тогда он выгибался навстречу моей руке и начинал стонать еще громче. Похоже, его простате было уже мало одного моего пальца. Я медленно свела на нет ласки и отодвинулась от него.

Он судорожно вздохнул, облизнул губы.

– Давай, я твою писю полижу чуть-чуть. – сказал он.

Он перевел взгляд на мою промежность. Я плохо владела собой, но мне уже было пофиг. Я хотела ласки. Мужчина начал лизать мой клитор и я офигела от невероятной нежности, окутавшей меня.

– А теперь… Давай, Аня, раком становись!

Я повиновалась и выставила свою попку, и раздвинула руками половинки, бесстыдно предлагая мужчине свою дырочку. Дядя Боря начал плевать на свою ладонь, смазывая свой член, потом он пару минут вылизывал мою заднюю норку, пытаясь языком залезть поглубже…

Сначала моя попка не пускала его…

– Потужься, Аня, потужься немного!

Я кричала и извивалась под ним, пока он осторожно пробирался внутрь моего тела. Но дядя Боря был непреклонен. Загнав свой член на две трети, он ненадолго остановился, давая нам обоим возможность привыкнуть к новым ощущениям.

Я затихла тоже. И он начал медленно-медленно двигаться во мне, пока я не расслабилась полностью и перестала сжимать его своим анусом. Он почти не прислушивался к своим ощущениям, полностью сосредоточившись на моем анусе.

От его осторожных движений я стала немного постанывать, и это не были уже стоны боли. Дядя Боря просунул руку под наши тела и захватил ладонью мою промежность, сжав ее довольно сильно.

Потом он отпустил хватку и начал осторожно поглаживать мой клитор, немного увеличивая амплитуду движения бедер.

Постепенно ощущения полностью захватили меня, и я забыла обо всем, пока дядя Боря трахал меня все сильнее и сильнее, бросив, на фиг, мой клитор и сосредоточившись только на своем удовольствии.

Дядя Боря держал меня за бедра, регулируя скорость нашего траха. Я кричала в голос, пыталась подмахивать ему, но только сбивала с ритма. Поэтому мужчина бросил меня грудью на землю, прижал свои телом, и тогда уж дал себе волю…

Он осторожно вынул из меня свой член и скатился в сторону. Дядя Боря тяжело дышал, он чувствовал себя совершенно опустошенным и выжатым, и единственным ему желанием было: спать, спать, спать. Я лежала ничком и не шевелилась.

Мы оба выглядим помятыми

«Блин, он ведь меня только что оттрахал в зад! Использовал, как шлюху дешевую, и даже не подумал о моем удовольствии. А мне ведь после такого возбуждения тоже надо кончить!» – недовольно подумала я.

– Аня, как тебе, все понравилось? – спросил он минуту спустя, помогая мне встать на ноги. Я застенчиво кивнула и опустила лицо.

Дядя Боря выглядел немного помятым. Пока мы шли, он тяжело дышал и как-то даже прихрамывал на одну ногу, словно копал картошку весь день.

И я поняла, что, видимо, несколько переусердствовал пока мы трахались, секс в этом туалете причинил ему боль и неудобства. Поэтому я сразу же простила ему все, мне стало пофиг, что он не дал мне кончить. Даже не позаботился об этом.

“В конце концов, чего я хочу от старика? Он же на ладан еле дышит! Ясен пень, что ему тяжелы такие кардио нагрузки.” – подумала я и улыбнулась своим мыслям.

Я посмотрела на мужчину. Он был усталый. Но глаза его были озорные, и значительные взгляды, которые он бросал на мое тело, говорили о многом.

Когда мы с дядей Борей вернулись домой, меня уже трясло от страха. Я знала, что тетка будет в ярости. С самого первого дня моего прибытия в этот концлагерь она ясно дала понять, что мне нельзя выходить из дома без ее разрешения. Но Боря настоял на прогулке к этому проклятому туалету, обещая, что ничего страшного не произойдет. Как же я ошибалась.

Едва мы вошли в квартиру, тетка выскочила из комнаты с таким выражением лица, что я сразу поняла – сейчас начнется. Ее глаза сверкали гневом, а на щеках выступили красные пятна. Она подошла ко мне, и я почувствовала, как сжимаюсь под ее взглядом.

– Ты что, совсем обалдела?! – заорала она так, что у меня зазвенело в ушах. – Куда это ты гулять собралась, а? Я тебя разве отпускала? Ты вообще кто такая, чтобы тут распоряжаться?

Я открыла рот, чтобы хоть как-то оправдаться, но она уже разошлась не на шутку.

– Глазки, значит, строишь моему мужу, да? Решила, что можешь тут свои порядки устанавливать? Думаешь, я не вижу, что ты на него вешаешься? Змею я, значит, на груди пригрела! – продолжала она, с каждым словом все больше размахивая руками, как будто собиралась меня ударить.

Я пыталась что-то сказать, объяснить, что это была его идея, но она даже не дала мне шанса. В этот момент я бросила взгляд на дядю Борю, надеясь, что он как-то заступится за меня, ведь это он предложил сходить на прогулку. Его идея была потрахаться. Но этот боров стоял в углу, переминаясь с ноги на ногу, и, не поднимая глаз, пробормотал что-то неразборчивое, а затем просто повернулся и ушел в свою комнату. Я была в шоке от его трусости и лицемерия.

– Ах, так?! – не унималась тетка, увидев, что Боря не собирается вмешиваться. – Ну, значит, ты у нас здесь лишняя! Думаешь, я буду терпеть твое поведение? Думаешь, я не вижу, что ты за тварь? Да ты тут давно план на меня разрабатываешь, да?

Она резко развернулась и направилась к моим вещам, которые лежали в углу. Я успела только вскрикнуть, но она уже начала грубо и небрежно закидывать все в чемодан, не разбирая, что к чему. Ее движения были быстрыми и резкими, она кидала мои вещи, как ненужный мусор, и я поняла, что она действительно собирается меня выгнать.

– Пожалуйста, тетя, не надо! – умоляла я, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза. – Мне некуда идти, я не знаю никого в этом городе! Прошу, не делай этого, я не хотела тебя обидеть!

Но ее это только раззадорило еще больше. Она схватила чемодан и с размаху поставила его на пол, чуть не сбив меня с ног.

– Не хотела, говоришь? Да мне плевать на твои хотелки! Мне пофиг, куда ты пойдешь и что с тобой будет! – выкрикнула она, хватая меня за руку и волоча к двери. – Считай, что ты больше здесь не живешь, понятно? Вон отсюда, и чтобы ноги твоей тут больше не было!

Она грубо толкнула меня к выходу, а затем с силой захлопнула дверь перед моим лицом. Я оказалась на улице с чемоданом в руках, стоя на пороге незнакомого дома, без денег и без понятия, что делать дальше. Сердце бешено колотилось в груди, а мир вокруг снова утратил все краски, оставив меня один на один с пустотой и страхом.

Слезы текли по моим щекам, но я знала, что плакать нельзя. Теперь мне придется бороться самой.

Я медленно побрела к парку, не зная, что делать и куда идти. Единственное место, которое приходило мне на ум, было то, где мы с дядей Борей недавно трахались. В голове крутилось, что в парке есть этот проклятый старый заброшенный туалет, в котором я могла бы укрыться на время. Я не собиралась заходить внутрь – там ужасно воняло, да и находиться там было невозможно из-за антисанитарии. Но рядом, в пристройке, где когда-то был рукомойник, теперь просто торчали старые, ржавые трубы. Я решила, что это будет лучшее место для укрытия, хотя сама мысль об этом вызывала у меня горечь и стыд.

“Это только на одну ночь. Переночую и придумаю, что делать.” – решала я. – “Не на вокзал же идти…”

Я шла, глотая слезы и волоча за собой тяжелый чемодан, который теперь казался мне последним якорем в этом жестоком мире. Каждое его движение по неровной дорожке отдавало болью в сердце, напоминая о том, что меня больше некуда идти. Вокруг не было никого, только редкие прохожие, которые спешили по своим делам, не обращая внимания на девочку, идущую с чемоданом посреди парка. А может, это и к лучшему.