Свидетель по делу – кошка
Часть 1. Мымра, которая всем надоела. Глава 1
Вместо пролога
Эта история началась с того, что я села не в ту электричку.
Вообще, со мной такое случалось и раньше. Если в нашем городке несколько электричек с особо коварными маршрутами: сядешь, значит, в одну, думаешь, что едешь на дачу к знакомым, а она возьми и поверни в самом непредсказуемом месте. А ты сидишь, смотришь на подозрительно незнакомый пейзаж за окном и думаешь: «4386-А! Опять! Я же вроде садились в «4386», без «А-шки». Марина, где были твои глаза?!».
На самом деле я знаю, где были мои глаза. В таких случаях они всегда в одном месте – в телефоне. И заняты они чтением свеженького детективчика, где ж тут на трупы смотреть-то?..
Трупы.
Оговорочка по Фрейду. Забегая вперед, труп будет чуть позже. Выпадет на меня из окна, ага. В лучших традициях детективного жанра.
А пока я сижу в новенькой красивой электричке, кажется, «Ласточке», и ошарашенно думаю, на какой же маршрут надо было сесть, чтобы меня привезли прямиком к замку. Огромному такому, каменному, с коваными воротами и подвесным мостом, как в кино.
И откуда у нас на Урале вообще взялись замки?!
***
Утром начинается с воплей. Орать изволит ректорская жена Галгалея, она же Галка, она же Мымра. Это вечная головная боль нашей Академии. Добрая половина мечтает, чтобы наш душка-ректор с ней разошелся, а злая половина не против ее перед этим прибить.
Крики доносятся из ректорского кабинета. На секунду я даже перестаю натирать черный мраморный пол, чтобы послушать. Увы! Акустика не такая хорошая. То есть вопли я слышу и даже могу понять, что визжит именно Галка, но слов не разобрать. Хотя других вообще сквозь дверь не слышно – наш ректор, господин Урлах-Тор, явно выбирал супругу по голосу. Больше не за что, право слово.
Хотя кто его знает, какие там критерии у гномов?
Академия? Мраморный пол? Гномы? Да что тут вообще происходит?!
Ну…
Ладно.
Кажется, в этой чудесной истории с блэкджеком и трупами страсть как просится пояснение.
Итак. Меня зовут Марина. Марина Васильевна. Предыдущие сорок лет я жила в маленьком городке на Урале. Выучилась на физмате, устроилась в НИИ… и попала в тюрьму по ложному обвинению. Отсидела свой срок, выяснила, что за скотина меня подставила, попутно поучаствовала в расследовании трех убийств, подала на реабилитацию, развелась с мужем…в общем, скучать не приходилось. Правда, последние пару лет моей жизни проходили не так насыщенно – я мирно работала уборщицей в центральной городской библиотеке. Зарплата не самая большая, так и работы немного, и доступ к моим любимым детективным романам почти неограниченный.
А потом я села не в ту электричку и очутилась в другом мире – мире Кеалмэ. Вот тут, конечно, пришлось пожалеть, что я избегала литературу про попаданок и брала почти исключительно детективы. Ну кто же знал?!
Первым делом меня взяли в оборот местные власти. Оказалось, что попаданцы у них явление редкое, но не единичное. Раньше, рассказывал мне ректор Урлах-Тор, невысокий морщинистый гном, миры сообщались через множество порталов, и высокоразвитый магический Кеалмэ активно влиял на скромный наш. Примерно в том стиле, как богатые европейские колонисты влияли на бедных туземцев. Ну, знаете: золото и продовольствие туда, всякую дребедень сюда, а если не нравится, тебя дракон скушает. Мифы, легенды и сказки про всяких вампиров, демонов, колдунов и фей у нас тоже из Кеалмэ. Только тут это реальность, а в нашем – полузабытые и изменившиеся до неузнаваемости старые байки.
Сообщение между мирами прервалось примерно тысячу лет назад – тогда могущественные маги Кеалмэ решили перестать паразитировать на нашем мире, и лавочка с порталами была прикрыта. Чем вызван такой внезапный всплеск благородства, история не сохранила. Тем не менее, порталы в нашем мире еще встречаются – в основном это трудноубираемые стихийные.
«Трудноубираемые» это не в том смысле, что мне, уборщице, тяжело их мыть. Просто маги их закрывают, а они опять появляются, где-нибудь в другом месте. А еще они притаскивают людей. Сколько у нас таких, кто пропал без вести? Даже я лично знаю как минимум двоих. Так вот, какой-то процент таких «потеряшек» приходится на стихийные порталы.
Местные власти относятся к попаданцам с философским смирением. Мир Кеалмэ развивается магически, а не технологически, так что особого интереса наши новинки не представляют. Что-то, конечно, забирают для изучения, но не постоянно. Я как физик в отдаленном прошлом пользовалась интересом с неделю. Потом выяснилось, что ничего нового я рассказать не могу, тем более что курс физики у меня в голове двадцатилетней давности, и пользы от меня в целом мало – в итоге пристроили уборщицей в Академию.
Впрочем, тут дело не только в том, что у меня мало практических навыков для другой работы. Навыки, как говорится, дело наживное. Просто меня надо было обязательно пристроить в Академию, а Мымра заявила местным чиновникам, что других должностей у них нет. Тогда я не знала, что она врет как дышит и ненавидит всех попаданок, и согласилась поступить в распоряжение коменданта.
«Вам нужно остаться в Академии СУМРАК как минимум на год», – сказал оформляющий мои документы маг. – «Вас же привезла электричка истинности. Вдруг тут появится ваш истинный?».
Теперь мне предстояло слушать лекцию про электричку истинности. Выяснилось, что это какой-то специальный портал, добывающий местным идеальных возлюбленных, предназначенных им самой судьбой.
Только на мне электричка истинности дала сбой. Фамильяр вот нашелся – это волшебный клубочек, который умеет насылать бессонницу (собственно, поэтому я и не сплю в полпятого утра!) – а истинных нет, и не предвидится. Но мне и без них прекрасно, я уже была замужем.
– … не порочь имя Академии своей грязной кровью!..
Вопль Галгалеи отвлекает меня от мытья полов и мысли о том, что какой-то невезучий «прекрасный принц» живет в своем замке, и знать не знает, что его истинная пара это сорокалетняя уборщица с криминальным прошлым.
Орет Мымра, для разнообразия, не на меня. Во-первых, я существо безобидное и ответить ей не могу, кричать на таких не интересно. Во-вторых, я сразу же начинаю представлять на голове у визжащей Галки мусорное ведро и еле сдерживаюсь, чтобы не начать хихикать.
Один раз мне даже за это высказали. Правда, в тот раз вместо ведра на голове у Мымры была фарфоровая ночная ваза с розочками. А налетел на меня наш гоблинский комендант, позаимствовавший у ректора какой-то магический прибор для чтения мыслей.
– Ага! – заявила тогда я. – То есть орать на бедное беззащитное существо можно, а представлять ночные вазы нельзя? Батенька комендант, вы тиран! Проведите с Галгалеей разъяснительную беседу!
– Просто не надо представлять ее с моей ночной вазой на голове, – сменил гнев на милость комендант.
Проводить разъяснительную беседу с женой дорогого ректора ему не улыбалось от слова совсем. Можно было нарваться на несколько неприятных вопросов. Например, «почему ты, скотина, опять берешь мои артефакты без спроса».
– Марина! Перестань лыбиться, дура! Уволю!..
Крик Галгалеи – теперь уже в мой адрес – отрывает меня от мыслей о ночных горшках нашего клептоманского коменданта. Вздрагиваю и начинаю усиленно натирать мраморные полы. Мымра, конечно, меня не уволит. Государство субсидирует им мою годовую зарплату по программе адаптации попаданцев, и ректор не захочет терять халявную уборщицу. Но лезть в конфликт мне не хочется.
Удовлетворившись моей покорностью, Мымра переключается на молоденькую преподавательницу-волколачку: высокую, стройную и суровую не по годам. Альфачку зовут Амина, лера Амина. Первые две недели я считала, что «Лера» это имя, но оказалось, что это титул, вроде «леди».
Только на эту Амину так просто не поорешь. На ценное мнение Мымры она плевала. Собственно, поэтому наша дура к ней так цепляется. Вот и сейчас визжала-визжала, а потом увидела, что девушка собралась уходить, и цап ее за руку!
– Хочешь скрыться за чужой фамилией? Не выйдет! Я сама тебя сдам и посмотрю, как твой живот вспарывают, а кишки скармливают гиенам!
Такой вот у нас управленческий состав Академии, да. Сама культурность. «Вспороть живот», «скормить кишки гиенам» и что-то там про «нечистых альф».
Только альфачка явно не собирается это терпеть.
– Тогда завяжется драка, и ты можешь не выжить, – скалится девушка.
Мымру перекашивает.
– Как?
– Так! – волколачка наклоняется и…
Удар! Лбом! Прямо в нос! Мымра хватается за свой любопытный шнобель и что-то пищит. Между пальцами сочится кровь, зато гиены и «нечистые альфы» в ее нецензурной речи больше не фигурируют.
Альфачка гордо проходит мимо. Потом не менее гордо разворачивается и берет у меня ведро. Одной рукой, да. Мощные у нас преподы, конечно.
– Можно? – скалится Амина.
Киваю. Пускай берет, после такого приятного глазу зрелища мне не жалко. А вот тряпку, пожалуй, я заберу, а то Мымра мне пол кровью закапает. Кажется, в Академии есть вампиры. Кто знает, как они отреагируют на пятна крови на полу? Вдруг захотят облизать? Студенты, лижущие полы, мне тут не нужны.
Старательно убираю следы крови. Устала. Решаю сделать небольшой перерыв в уборке и пойти полоть розы в палисаднике, возвращаюсь к себе, наливаю чай, достаю интересный детективчик с местным магическим колоритом. В общем, перерыв затягивается аж до восьми утра.
Спохватываюсь, закрываю книгу, добегаю до палисадника под окном – нужно быстренько все прополоть – принимаю там классическую садово-огородную позу… внимание привлекает какой-то звук, не то крик, не то удар.
Поднимаю глаза и понимаю, что из окна на меня кто-то падает. Какое-то длинное и…
… и подозрительно знакомое…
тело!
Все, что я успеваю, это зажмуриться и отскочить в сторону, едва не обрушив оградку.
Удар!
Открываю глаза и…
– Мамочки!.. – всхлипываю я, чудом удержавшись от крика. – Как же так, бедняжка…
В жизни я уже видела и мертвых, и раненых. Только смотреть вниз все равно страшно. Медленно опускаю глаза, осматривая сломанную оградку, раздавленные розы в палисадничке, кровь, изогнутое в странной позе тело, взлохмаченные вороньим гнездом волосы…
Слезы у меня на глазах мгновенно высыхают. Закусив губы, опускаюсь на колени перед телом, осматриваю его, проверяю дыхание, щупаю пульс. Найти признаки жизни не удается.
Хотя там и по свернутой шее было понятно, что все – звать помощь бесполезно, передо мной труп.
Труп Мымры.
Глава 2
Год назад
– Никакое это не убийство, – категорично заявляет Федор Иванович. – Не выдумывайте.
Возмущенно тыкаю пальцем в предмет нашей дискуссии: распростертое на полу тело пожилой библиотекарши.
– Но… как же…
– Мариночка, – вздыхает следователь, – в последнее время вам постоянно мерещатся трупы. Уточню: криминальные трупы. Готов поспорить, это обычный инфаркт.
Скептически осматриваю безжизненное тело:
– Хорошо. Если это инфаркт, я неделю не буду рассказывать вам про новинки на рынке иронических детективов. А вы что поставите, Федор Иванович?..
Следователь смеется.
Наши дни, Академия СУМРАК
Пока я хлопаю глазами и выясняю, жива Мымра или уже нет, откуда-то собирается целая толпа народу. Как быстро разнеслись слухи! А, впрочем, труп выпал из окна аккурат перед началом занятий, так что студенты, наверно, успели за этим понаблюдать.
По правде говоря, мне уже доводилось находить трупы. Более того! Они даже падали на меня из окон! Причем в первый раз это была школа. Самая обычная, еще в старом мире.
От мыслей о такой «чудесной» карме губы невольно расплываются в улыбке. Так! Нет! Беру себя в руки. Еще не хватало, чтобы окружившие нас с мертвой Мымрой взволнованно перешептывающиеся студенты увидели, как я ржу над трупом. Галгалея, конечно, всех раздражала, но это уже перебор.
– Господа студенты! А ну-ка сделали три шага назад! Так, вы! – набираюсь храбрости и наугад тыкаю пальцем в широкую грудь какого-то молодого человека. А, может, и не человека, тут у нас кто только не учится. – Вы отвечаете за то, чтобы место преступления не затоптали! А я сбегаю за комендантом, он наведет порядок.
Студент кивает, и я с облечением ретируюсь в сторону Академии. Комендант, Зург Камнегрыз, у нас умничка, он разберется. Ректору тоже надо сказать, но, боюсь, после такой феерический новости господин Урлах-Тор будет немного не в форме. Он же был искренне влюблен в Мымру.
От этой мысли становится грустно, и я ускоряю шаг. Почти на бегу бросаю взгляд наверх, на темно-серый донжон Академии, и вижу в одном из окон альфачку Амину. Преподавательница выглядывает из окна, окидывая пренебрежительным взглядом толпу, и почти сразу же захлопывает створку. Наличие бездыханного тела ее явно не удивляет. Или она его вообще не заметила?
Невольно вспоминаю их безобразную ссору с покойной. Как там сказала Амина? «Ты можешь не выжить»? Ох, надеюсь, это все-таки не она! Волколачка мне нравится. К тому же она явно не дура, и точно не будет избавляться от Галки после того, как угрожала ей при свидетелях!
Ну, или от меня она тоже поспешит избавиться.
Вздрагиваю, ощутив рой мурашек на спине, и захожу в Академию. В меру пафосный вход украшен геометрическими узорами и облицован полированным черным гранитом – ох и устаю я его натирать! Комендант постоянно требует, чтобы пол блестел. Сначала я думала, что Зург Камнегрыз любит смотреть на падающих студентов, а потом выяснила, что на полу установлено противоскользящее заклинание. И работает оно, похоже, на нервах затурканных уборщиц! Хорошо, что я тружусь на этой должности не одна.
Залетаю на лестницу – тоже мраморную, а как же – но потом вспоминаю планировку Академии и возвращаюсь. Зург Камнегрыз обитает в подвале, а я вечно хочу «поселить» его на преподавательских этажах. Видимо, от большого уважения.
Итак, комендант живет в подвале и активно сопротивляется робким попыткам вечно переживающего о других ректора перевести его на другой этаж. На первом этаже у нас холл, бальный зал, библиотека и столовая, этажом выше классы, еще выше комнаты студентов и преподавателей. Классы в каждой стене, на верхних этажах северной и южной стены расположились комнаты преподавателей (суровые женщины на севере, горячие мужчины на юге), а на западной и восточной стене комнаты студентов. На самом верху, в донжоне, обитают ректор и Галгалея. Опровергая тем самым стереотипы о гномах как о любителях подземелий.
Вообще, наш ректор немного повернут на равенстве рас, так что он может и специально так жить. Душа, мол, тянет его к подземельям, но он сопротивляется природе и лезет наверх!
А комендант ничему не сопротивляется и царит в подвале.
Спускаюсь туда и ненадолго замираю под дверью, формулируя речь. Как начать? «Добрый день, у нас труп»? Звучит цинично. Впрочем, это не главное.
Главное – случайно не назвать Мымру Мымрой. А то неудобно получится.
Открываю дверь. Зург Камнегрыз занят тем, что сидит за столом и заполняет какую-то толстую книгу. Откашливаюсь и…
– Господин комендант, здравствуйте! А у нас труп! Галгалея выпала из окна и все ждут, пока вы наведете порядок!
Комендант смотрит на меня и молчит. Пытается, видимо, оценить мое душевное состояние по степени дебильности фразы. Увы! У меня, кажется, стресс наложился на бессонницу из-за фамильяра. Дождусь, как все уляжется, и пойду отдохну.
– Не шутите? – уточняет наконец комендант. – Это не розыгрыш?
– Да чтоб мне… – судорожно вспоминаю, чем тут принято клясться. – Да чтоб мне каждый день завтракать кашей «Прозрение»!
Кажется, Зург проникся. Ну еще бы. Каша «Прозрение» говорится из крупы, «взращенной на освященных мудрецами полях». Не знаю, что там с ней делают, но воняет она грязными носками.
Повара утверждают, что чудо-каша дает силу, остроту ума и запас мудрости на весь день. Не знаю насчет всего остального, но мудрость «никогда не брать эту мерзость» кашка выдала мне с запасом.
– Хорошо, сейчас разберусь, – решает комендант. – Только напомните, какое сегодня число. А то у меня с такими новостями совсем из головы вылетело.
– Третье сентября, – докладываю я, и зачем-то добавляю «прилипшую» строчку из песни Михаила Шуфутинского, – день прощаний!
Так, теперь главное про «костры рябин» не добавить, а то неудобно получится.
Глава 3
Чуть меньше года назад
– Что-что вам прислали, Мариночка? Отрезанный палец? Больше похоже на чью-то шутку.
Согласна, ситуация идиотская. Выставила на продажу квартиру и сразу начали шантажировать. Какой-то оригинал угрожает убить моего бывшего мужа-алкаша, которого я с таким трудом отвадила от подъезда. Требует миллион рублей. Первая мысль что это сам Петька.
Вот только…
– Меня смущает, что палец какой-то подозрительно настоящий!
Торжественно вручаю следаку коробочку с сомнительной посылкой. Выглядит это так, как будто я собралась делать менту предложение. Только чего? Руки и сердца Петьки шантажисты мне еще не прислали, а с пальцем выглядит несолидно.
– А вы вообще уверены, что он принадлежит вашему бывшему мужу? – уточняет Хучик после вдумчивого анализа.
Сую нос в коробочку: да вроде Петькин. А, может, и нет. У меня вроде как фетиша на пальцы не было, так что гарантий не дам.
– Палец это серьезно, – глубокомысленно констатирует мент. – Почти так же серьезно, как… кхм… промолчу.
– Федор Иванович, тут же дамы! В лице безутешной бывшей жены, – если что, это я о себе, – а, возможно, бывшей вдовы!
– Очень даже возможно, Мариночка, – говорит мент. – Кажется, мне придется забрать ваш трофей на анализ.
Следак осторожно заворачивает жутковатую долю в нашем с Петькой совместном имуществе в платочек и вполголоса так бормочет: сначала скелеты, потом пальцы…
– Стыдитесь, Федор Иванович!
После доклада Зург Камнегрыз отправляется отгонять студентов от тела Мымры и собирать преподавателей по случаю чрезвычайной ситуации, а меня посылает к ректору. Логично рассудив, что организационными вопросами заниматься тот все равно будет не в состоянии – максимум вызвать местных ментов.
Поднимаюсь наверх, в донжон. Ректор, разумеется, в кабинете, и я на сто процентов уверена, что он еще не в курсе случившегося. Они с Галгалеей спят в разных спальнях, и окна у него выходят на другую сторону (я знаю, потому, что мне приходилось их мыть). С утра Галгалея предпочитала поспать подольше, а ректор сразу идет к себе в кабинет и садится за документы, так что встречаются… встречались они ближе к обеду.
Вздыхаю, осторожно проскальзываю в приемную, здороваюсь с секретаршей, Аллет. Ректора жалко. По-моему, это отличный мужик. Академию он обожает, да и сам по себе не вредный – спокойный, добрый и понимающий. Проблем у него всего две: аллергия на кошек и любовь к Галгалее.
Была, да.
– Господин Урлах-тор, простите за ранний визит, но…
Галку снова становится жалко, и голос у меня дрожит, и на бедного ректора я стараюсь не смотреть. Урлах-тор хватается за сердце, секретарша – за валерьянку, или что там у них для успокоения нервов, я смущенно рассматриваю мраморные полы.
Потом все кое-как берут себя в руки, и начинаются организационные вопросы. Докладываю о том, что Зург Камнегрыз пошел отгонять студентов от тела и инструктировать преподавателей, так что на долю ректора выпадает дипломатическая часть с уведомлением местной полиции и властей. А на долю Аллет – безмолвное поручение присматривать за самим Урлах-тором. Секретарша с пониманием улыбается и, кажется, смахивает слезу.
Едва ли она так сильно любила Мымру. Скорее всего, просто расчувствовалась.
– Позвольте еще раз посочувствовать вам, – неловко говорю я, прощаясь. – Я думаю, после расследования будет сделано все… все возможное, и виновные будут наказаны…
– Кто-кто? – хмурится ректор, ненадолго отрываясь от артефакта связи.
– Кто? – это вопрос застает меня врасплох. – У вашей жены не было врагов?
Аллет делает страшные глаза. Урлах-тор задирает голову, чтобы посмотреть на меня грустным философским взглядом:
– У вас на родине, кажется, говорят «о мертвых либо хорошо, либо ничего». Теперь, пожалуйста, оставьте меня одного .
Смущенно опускаю глаза и удаляюсь, бормоча слова извинений. Но вскоре стыд сменяется злостью. Скажите пожалуйста! Как будто Урлах-тор не знает, что Мымра задолбала всю Академию!
Понятно, ректор не хочет сплетничать о покойной. А вот его дорогие коллеги такую позицию явно не разделяют. Я выясняю это, когда прохожу мимо зала совещаний – ну, или как там называется помещение, где преподавателям выдают втыки и директивы? Зург Камнегрыз как раз инструктирует педсостав по поводу смерти Галки, и вопли по этому поводу прекрасно слышно из-за неплотно прикрытых дверей.
Лучше всего слышно скрипучий голос Зурга. Это неудивительно – характер у нашего гоблинского коменданта боевой, и еще он натренировался гонять студентов, покушающихся на его бесценные артефакты.
– Я слышал, что следствие говорило о самоубийстве! – втолковывает дорогим коллегам наш комендант.
Врет и не краснеет, конечно. Где бы он пересекся со следствием, если местную полицию вызывала Аллет? Понятно, что Зург просто хочет развеять атмосферу взаимных подозрений.
Гам за дверью ненадолго стихает, но потом вновь набирает силу: преподаватели выражают свое скептическое отношение к этой чудесной версии. Звучит это как «да она скорее сама кого-то убьет». Пожимаю плечами, собираясь уходить… и тут шум снова стихает, и в тишине раздается холодное:
– …и если бы я случайно убивал взглядом, то эта комната сейчас наполовину бы опустела. На ту половину, которую занимают клеветники.
О, это демон Доментиан.
Есть у нас такой новый преподаватель, зловещий, по мнению некоторых, чуть больше, чем полностью. Была в истории мира Каэлме какая-то давняя история с войной между фэйри (и нет, это не средство для мытья посуды, а пафосное название местных фей!) и демонами, я с ней еще до конца не разобралась. Прошло много лет, но осадочек, как говорится, остался.
Не знаю, но лично мне Доментиан ничего плохого не сделал. Обычно он просто проходит мимо, а не цепляется с дурацкими придирками, как Галка. Уборщицы его не интересуют.
И что, его обвинили в убийстве?
Прислушиваюсь. «Демон не успел появиться, а уже убивает», «завтра у нас будет новый труп» и прочие вздорные обвинения в адрес Домениана обрывает резкий окрик Амины:
– Уверена, что каждый из присутствующих хоть раз желал удавить Мымру визгливую!
Прямолинейную альфачку перебивает Зург Камнегрыз. Как раз вовремя – еще чуть-чуть, и сборище превратилось бы в балаган. Слышу, как комендант наводит порядок и раздает всем инструкции: не нервничать, успокоить студентов, не давать им шляться по Академии и мешать следствию… скучно. Отхожу от двери и прикидываю, чем бы заняться. Работать сейчас все равно не получится, я не хочу случайно уничтожить какие-нибудь важные следы или улики. Пускай сначала в Академии поработают следственные органы.
Подумав, решаю сходить посмотреть, что там с трупом и ректором, а потом вернуться к Зургу Камнегрызу и получить новые указания. По пути вспоминаю, что у Амины, кажется, осталось мое ведро.
И у нее как раз был мотив прибить Галку, не так ли?
Глава 4
Забавно – сколько в моей жизни было допросов, ни один не похож на другой. Когда меня допрашивали в молодости из-за истории с пропавшим из лаборатории скелетом (десять лет тюрьмы, между прочим!), я постоянно ревела. Когда ввязалась в историю с выпавшим из окна школьником – ну везет мне на падающих из окон, что тут поделать! – то объясняла Федору Ивановичу и стажеру Вадиму, за что отмотала срок и почему бывший муж воткнул в руку мне вилку.
А сейчас я сижу, точнее, стою на допросе возле трупа покойной Галки и обсуждаю бессонницу, вызванную фамильяром!
А началось все с того, что суровый седой следователь-грифон спросил, неужели я всегда встаю в шесть утра и начинаю бродить под окнами Академии в расчете на то, что на меня свалится парочка трупов.
– Нет, это сюрприз! – говорю я без уточнения, что жалости к Мымре у меня хватило ненадолго, и теперь этот сюрприз вырисовывается скорее приятным. – В последнее время у меня часто бывает бессонница.
– Почему? – наседает грифон, пододвигая мне под нос звукозаписывающий магический кристалл: они у них вместо протокола допроса. Очень удобно.
Его коллеги тоже заняты делом. Всего их приехало человек шесть – а может и не человек, мне не очень хорошо видно и я еще путаюсь в местных видах или расах. Грифон допрашивает меня, какой-то дракон общается с ректором, двое копошатся под прозрачным заклинанием-куполом: осматривают тело, снимают отпечатки пальцев, ищут улики и так далее, и еще двое направились в комнату Галки.
– Бессонница? Это мой фамильяр, Клубочек. Он еще маленький.
В глазах грифона вспыхивает искра интереса. Рассказываю, что в первую неделю после перемещения на «электричке истинности» ко мне прицепился какая-то библиотечная зверушка, похожая на оживший моток оранжевой пряжи. Гоблин-библиотекарь – неприятный хмырь, не имеющий почти ничего общего с нашим комендантом Зургом – тут же скривил морду, а подошедший ректор сказал, что это теперь мой фамильяр, и он у меня навсегда. Вообще фамильяр это такой волшебный помощник, но он у меня совсем крошка и умеет только насылать бессонницу. Не знаю, почему, наверно, чтобы хозяйка могла читать всю ночь. Но я не теряю надежды со временем обучить его находить в библиотеке детективы.
– А магических способностей у вас нет? – уточняет грифон.
Вопрос резонный. Фамильяры обычно появляются у магов. И это не мой случай.
Но я все равно решаю уточнить. Мало ли чего?
– А за способность считается то, что на меня периодически сваливаются трупы? Тогда нет.
Грифон смеется. Какое-то время он еще опрашивает меня, потом отпускает. Но я не спешу уходить с места преступления – интересно же!
Вот коллега грифона закончил опрашивать убитого горем ректора, вот вернулись те, кто осматривал комнаты Мымры… понимаю, что увидела и услышала достаточно, и уже начинаю вызывать раздражение. Прощаюсь и решаю пойти в столовую, перекусить. Надеюсь, там еще что-то осталось с пропущенного мною завтрака. И обеда!
По пути вспоминаю, что хотела забрать у Амины ведро. Надо зайти, взять, пока Зург Камнегрыз не прибил меня за потерю инвентаря. Правда, я не помню расписание ее занятий, так что решаю завернуть наудачу, и если преподавательницы нет на месте, пойти в столовую.
К моему удивлению, Амина действительно оказывается на месте. С интересом осматриваю ее комнаты. У меня комнатка одна, а у преподавателей они, как правило, сдвоенные – в дальней комнате спальня, а в ближней что-то вроде кабинета или приемной. У Амины тут стол, стулья, шкаф, книги по воспитанию трудных подростков, зеркало и большая карта с какими-то пометками на стене. Кажется, там отмечены земли оборотней, но, если честно, я не уверена. Еще не до конца разобралась в местной географии. Пока мы обмениваемся ничего не значащим фразами, замечаю мячи для магбола на специальной подставке и парочку вечнозеленых растений в горшках. А еще у Амины вкусно пахнет какой-то едой, и я снова вспоминаю про пропущенный завтрак.
Преподавательница замечает мой интерес. Готовлюсь оправдывать свое любопытство тем, что никогда не видела, как живут оборотни, и ожидала что-нибудь… необычное. Например, большую берлогу.
Но Амину волнует другое:
– Что говорят следователи?
Ого! Она интересуется убийством? Невольно вспоминаю про сцену у ректорского кабинета. А ведь у девушки, кажется, был мотив для убийства. Мымра, конечно, всем надоела, но ведь по морде просто так не дают.
С другой стороны…
Не успеваю додумать про Мымру – голодный живот урчит, и Амина сочувственно предлагает чаю. Да не с печеньем (каюсь, я сама обнаглела и спросила про печеньки), а с какой-то местной вкуснятиной:
– Котлета из дикой кабанины, подкопченный сыр и лесные грибы, сервированный в многослойной ржаной булочке с семенами тыквы, напоминающей лунный рельеф.
Звучит аппетитно. Ну как устоять?! Конечно, я соглашаюсь. Тем более что в столовой наверняка одна каша «Прозрение».
– Спасибо. Не откажусь. С утра во рту маковой росинки не было.
– Маковой? Тут тыквенные семечки, – удивляется девушка. – Я, правда, не люблю тыквенные семечки, и все время их убираю. Но выглядит красиво.
Понятно, в Каэлме не принято говорить про маковые росинки. А как, интересно, отреагируют местные, когда я начну рассказать про нежно любимую мною лапшу быстрого приготовления? Главное, не назвать ее по привычке «бомжатина», а то подумают невесть что.
Бутерброд с кабаниной оказывается невероятно вкусным, и я с удовольствием впиваюсь в него зубами под одобрительным взглядом Амины. Девушка дожидается, когда я наемся, и начинает расспрашивать:
– Так что там с Галкой?..
О! Как же там было у Михаила Задорного? «Наберите воздуха в грудь»!
Доедаю последний кусочек аппетитного бутерброда и начинаю рассказывать то, что успела услышать от грифона и его следственной группы:
– На трупе Галки нашли следы побоев…
Амина фыркает: явно вспомнила, что выписала Мымре по морде.
–… кошачьи царапины…
Там в комнате еще кошечка обнаружилась, но я об этом потом расскажу.
–… снотворное и слабительное…
– Хаааа, – Амина уже не выдерживает, ее губы сами собой растягиваются в улыбке.
– … вампирский укус…
Ей-богу, когда об этом говорил следователь, это звучало не так смешно. А так мы обе чуть чашки от смеха не уронили!
–… и умерла она от того, что сломала шею при падении! – заканчиваю я, и следующую минуту мы честно старается перестать ржать.
– Мда, – берет себя в руки Амина. – Много я пропустила.
Да мы все, все много пропустили! Такое ощущение, что на Мымре пытались поставить ретеллинг «Убийства в Восточном экспрессе».
Но это еще не все! Чего там еще не хватает для полного сюра? Зловещих свидетелей!
И они, конечно, в наличии!
– Выпала Галгалея из своего окна, но в комнате никого не обнаружили, – для пущего эффекта я начинаю говорить нараспев. – Только кошка черная в качестве свидетеля.
И это, кстати, довольно странно. В первую очередь потому, что Галгалея не любила животных, и во вторую из-за аллергии у ректора. Конкретно вот на кошачью шерсть.
Впрочем, тема подозрительной кошки отходит на второй – мы с Аминой занимаемся тем, что перемываем косточки Галке и строим забавные версии насчет того, не превратятся ли ее похороны в праздник.
– Самоубийство? – уточняет наконец Амина.
– Наверное…
Не знаю, не знаю. Вообще, про самоубийство наплел комендант. И я совершенно не представляю, зачем нашей Мымре выбрасываться из окна, приняв слабительное и снотворное! И это я молчу про вампирский укус!
Определенно, в нашем мире не было таких интересных убийств.
Кажется, на моей не особо непроницаемой физиономии все же отражается желание сунуть свой нос в расследование, потому, что Амина смотрит на меня с интересом.
Так, надо поменять тему:
– Ректора жалко.
– Жалко. Он любил Галгалею, – поддерживает благодатную тему Амина.
Киваю. Приятно, что мы с волколачкой сходимся в мнениях по таким важным пунктам. Правда, подозреваю, что с нами вся Академия согласится – ректора все любят, а Мымра всех задолбала.
Причем Амину она достала настолько, что получила по морде.
Помешивая остатки чая, я вдруг вспоминаю, что не стала рассказывать об этом эпизоде следователю-грифону. Преподавательница мне нравится, и как-то не хочется доставлять ей лишних проблем. Амина, как я помню из воплей Мымры, живет тут чуть ли нелегально – боюсь представить, что будет, если из-за моих показаний ее заподозрят в убийстве! Попробовать, что ли, сначала разобраться самой?
Допиваю чай и поднимаю глаза:
– А чем тебе Мымра не угодила?..
Глава 5
– А чем тебе Мымра не угодила?..
От безобидного… ладно, не очень безобидного вопроса о том, чем ей Мымра не угодила, Амина вздрагивает и едва не роняет чашку:
– Что?
– Я видела, как ты утром ей нос разбила.
О том, что это пока это лучшее воспоминание за сегодняшний день, я решаю не уточнять.
– Да, было дело.
Преподавательница начинает рассказывать – и с каждой минутой покойную Мымру хочется прибить все сильнее. Галка невзлюбила Амину еще в студенчестве: цеплялась до каждой мелочи, придиралась, кричала, сыпала вздорными обвинениями. Впрочем, она не была оригинальна – так доставалось практически каждому. Богатых и благородных Мымра не трогала, а вот на всех остальных отрывалась по мере возможностей. Сначала Амина не обращала на нападки никакого внимания, но потом начала дерзить, и…
И Мымра перешла черту, обвинив девушку в краже дорогой брошки. И ладно своей! Артефактная брошка принадлежала другому студенту… и «загадочным образом» обнаружилась в личных вещах Амины!
– Я была на грани отчисления. Меня почти выкинули с нейтральных земель, где уже ожидали альфы кошачьих семей. Пришлось самой проводить расследование. В комнате нас жило четверо, и я узнала у соседки, что она впускала Галку. Та якобы хотела проверить, не погрызла ли я мебель. Камнегрыза в спальню тоже она пригласила. А когда ректор сдался и решил проверить секретер своей благоверной, то нашел много пропавших вещичек. Дело замяли, но с тех пор, если что-то у студентов пропадало все бежали проверять мои вещи, а Мымра скалилась, рассказывая про меня слухи. Она мечтала выкинуть меня из СУМРАКа. Наверное, кошачьи обещали заплатить за мою бренную тушку. Через некоторое время она сама вывела меня на драку, чтобы показать, как я не соблюдаю этикет и правила академии, но и это не стало предлогом для моего отчисления. Урлах-Тор не выкинул меня и на второй, и на третий раз…
Амина пьет чай и рассказывает про то, что со временем ссоры и противостояние с Мымрой вошли в привычку. А потом она осталась в Академии преподавать и стала для Галки занозой номер один.
Не знаю, смогла ли бы я ежедневно смотреть в лицо дамочке, которая хотела меня посадить. Впрочем, я знаю, что у Амины не было выбора. Рассказывают, что она так и не смогла сделать документы и находится в Академии на полулегальных основаниях. И стоит ей вылететь отсюда, как она уже не сможет находиться на нейтральных землях и окажется в гуще разборок кланов оборотней. Это ведь у нас все цивилизованно, а у них, говорят, нечистокровных альф убивают. А Галка как раз угрожала вышвырнуть ее на расправу…
Вот тут бы спросить, правда это или нет, но я бездарно пропускаю удачный момент, потому, что на фоне истории с брошкой начинаю вспоминать, как сама села в тюрьму.
Меня же тоже тогда обвинили в краже – краже скелета из лаборатории. До собственного расследования я тогда не додумалась и очень быстро оказалась в тюрьме. Правда всплыла спустя много лет. Я все никак не могла собраться подать на реабилитацию… а потом электричка истинности привезла меня в Академию.
Амина заканчивает рассказ и ловит мою неуместную улыбку. И даже, кажется, немного смущается. Мне тут же становится неловко. А, впрочем, пусть думает что захочет. Гулять так гулять!
Иду ва-банк и засыпаю Амину вопросам про алиби. Ни одного вразумительного ответа. С шести до восьми утра была у себя, свидетелей нет. Мое ведро брала для того, чтобы смыть сидящего на стене паука (!). Галку не убивала. Из окна выглядывала потому, что заинтересовалась собравшейся под окном толпой.
В общем, без комментариев.
Вздыхаю и допиваю вторую порцию чая.
Не знаю.
Вроде бы у Амины и алиби нет, и мотив прослеживается, но мне хочется не верится, что это она. Прямолинейная, резкая девушка вполне могла продолжить ссору с Галгалеей у нее в комнате, и, не рассчитав силы, вытолкнуть из окна.
Но причем тогда тут слабительное и снотворное? А черная кошка? Вампирский укус?..
В общем, надо подумать.
– Спасибо за чай с бутербродами. Это намного сытнее печенек и вкуснее каши «Прозрение».
Амина со мной согласна. Еще бы! По вкусу и консистенции каша «Прозрение» похожа на вареные грязные носки. Не то чтобы я пробовала так готовить носки, но представить могу. Не понимаю, кто вообще ее ест.
Прощаюсь с девушкой и выскальзываю за дверь. Прохожу мимо какого-то лохматого студента. Что, интересно, он позабыл на преподавательском этаже? Может, к Амине? А то похоже, что это тоже оборотень. Я, если честно, не чувствую никакой животной притягательности и отличаю оборотней от остальных по рукам. У них обычно очень длинные, немного нечеловеческие пальцы – как будто их рисовали нейросетями. Вот и у Амины такие же.
Молодой человек, кажется, обращает внимание на ведро в моих руках. Но стоит мне задуматься, а не обратить ли его внимание на то, что нечего шляться по преподавательскому этажу – тем более в женском крыле! – как он разворачивается в сторону лестницы и исчезает из виду.
Проходя мимо окна, останавливаюсь и выглядываю посмотреть на закрывающий место преступления мерцающий купол. Сверху хорошо видно, что под ним лежит тело и копошатся местные следователи. Еще не разобралась, как их называть. Магические менты? Ментовские маги? Уверена, они прекрасно справятся и без «ценной помощи» подозрительной уборщицы с бестолковым фамильяром. Так что не буду лезть.
Хотя…
Конечно, буду! Кого я обманываю?
И все же остаток дня проходит спокойно. Я бегаю по поручениям Зурга Камнегрыза: принеси то, подай это, тут протри, там ходи осторожней, у нас тут улики! Стандартное мытье полов он пока перезакрепляет за другими уборщицами (их двое, но я ними почти не пересекаюсь), а на здоровое возмущение заявляет, что на них-то трупы не падали, так что нечего жаловаться. А вот когда…
– Что значит «когда», господин комендант?! У нас что, планируется несколько трупов? – возмущаюсь я, и тут же получаю новое задание: убрать кошачью лужу в комнате Галки.
Робко возражаю, что это, возможно, вещдок. Зависит от того, когда обнаружили. Зург Камнегрыз доброжелательно уточняет, что лужа свежая и только и ждет, когда я ее уберу. Можно вместе с тапками покойной Галки, которые «попали под раздачу».
Вообще, ситуация странная. У ректора аллергия на кошачью шерсть, животных в Академии не держат, если не считать фамильяров, и в спальне у Галки им взяться неоткуда. Но когда следственная группа взломала дверь, то обнаружила там очаровательную черную кошечку, полную необычных магических сил.
Нездешних. Иномирных.
Может, Галка хотела ставить на мурке опыты?
– Какой-то сегодня день стресса, – вздыхаю я. – У вас, у меня, у ректора, про Галгалею я молчу, теперь и кошечку напугали…
– Как же! Она не хотела лезть в клетку и напрудила в знак протеста!
Ну что ж поделать, иду вытирать. В комнате Галки натыкаюсь на ментовских магов, обсуждающих, есть ли смысл ставить магические печати на месте происшествия, если они, в принципе, уже завершили сбор улик. План побродить по комнате Мымры и осмотреть ее как следует срывается, и я сосредотачиваюсь на уборке.
После всех этих событий я добираюсь до своей комнаты на первом этаже чуть живая, и тут же падаю от усталости. Чудом не промахнувшись мимо кровати, ага.
Клубочек, фамильяр, выбирается из корзинки с пряжей, спрыгивает со стола и лезет под руку. Поглаживаю по оранжевой спинке. Или это пузо? Он ведь со всех сторон круглый.
– Давай сегодня без тренировок, Клубочек, – бормочу я, второй рукой нашаривая под подушкой недочитанный детективчик. – А то от второй бессонницы подряд твоя хозяйка может вырубиться прямо посреди рабочего дня и пропустить все интересные убийства.
Клубочек пищит и устраивается у меня под локтем. Поправляю подушку под головой, открываю книжку. Так. На чем я остановилась? Кажется, где-то в начале.
«– Я бы пообещал тебе вечный полет, Жанна, – странно усмехнулся возлюбленный. – Но тут есть одна проблема.
– Какая? – растерянно спросила девушка, не понимая, почему его нежные руки вдруг стали такими цепкими, и откуда холод в его бархатном голосе».
А, точно, я это читала. Сейчас этот тип скажет «к сожалению, леди не летают», а потом труп девицы найдут в каньоне. Листаю дальше в поисках нужного места… и слышу стук в дверь.
Вздыхаю, сгоняю недовольно пищащего Клубочка и иду открывать. Кого принесло? Зург? Ректор? Следователи? Или это коллеги по уборке решили предъявить претензии, что я сегодня недорабатываю?
Как странно. На пороге стоит симпатичный лохматый студент.
– Здравствуйте. Меня зовут Вячеслав Войнич.
Глава 6
Имя «Вячеслав Войнич» кажется смутно знакомым. Вроде бы, это какой-то проблемный студент с пятого курса. Или с четвертого, точно не помню. Преподавателей я еще кое-как за месяц выучила, а студентов еще нет.
Рассматриваю этого самого Войнича. Высокий, кареглазый, темноволосый, взлохмаченный. Форма у него из дорогой ткани, шили явно на заказ, только студенту это все равно впрок не пошло – рукава Вячеслав закатал до плеч, рубашка торчит из-под ремня брюк и, кажется, застегнута не на ту пуговицу, да и в целом вид не самый опрятный. А, впрочем, чего ждать от студентов? Это ректор у нас наряжается как девица.
С виду этот Войнич, кажется, человек, но я, если честно, не очень хорошо ориентируюсь в местных видах. Оборотней отличаю по хищным повадкам, нечеловечески длинным пальцам и звериной грации в движениях, вампиры бледные и ходят в черной коже, гномов можно определить по росту – ректор Урлах-Тор, например, доходил покойной Галке до груди. Орков и полуорков тоже по росту, только в другую сторону, а у гоблинов кожа зеленоватая. Впрочем, в Академии их всего двое: комендант Зург Камнегрыз и библиотекарь, абсолютно отвратный тип. Из хорошего у этого двуличного барыги только фамильяр – говорящий носок.
И с некоторых пор я стараюсь лишний раз не пересекаться ни с носком, ни с его хозяином.
Итак, Войнич. Стоит и рассматривает меня сверху вниз. Выглядит как слегка подофигевший мажор. В моей прошлой школе тоже такие встречались, но их было не очень много.
– Я пришел спросить про госпожу Амину Флорштан.
Мда. Точно мажор. Разговаривает в таком тоне, будто считает, что работает ректором и лично платит мне зарплату. А теперь увидел, что я молчу и не спешу отвечать, и стоит, волосы лохматит – так, будто в драку сейчас полезет. И что ему, интересно, понадобилось от Амины? Мало ей было Мымры!
– А вы ей кто?
Студент хмурится, нервно трет переносицу, окидывает высокомерным взглядом меня, мою дешевую форму, скромную обстановку моей комнатушки. Останавливает взгляд на нервно фырчащем оранжевом фамильяре, а потом снова смотрит на меня и задирает нос:
– Я желаю госпоже Амине Флорштан только добра!
Хмуро рассматриваю студента. «Доброжелатель», ага. Знаем мы таких. Я после одного такого «доброжелателя» на зону отправилась. Сейчас я начну с ним откровенничать, а потом окажется, что его подослали оборотни из числа тех, кто хочет выгнать Амину из Академии. Ну, или выдать замуж за оленя.
– Желаете только добра? Так я и поверила! Хотите посплетничать об Амине – идите к Галгалее и вызовите ей некроманта! Если, конечно, в Кеалмэ такие имеются! А теперь выметайтесь из моей комнаты, выметайтесь!
Войнич смотрит с легкой растерянностью. Такого приема он явно не ждал. Выйдет он, выйдет как миленький. Какой бы он из себя не был боевой маг, напасть на беззащитную уборщицу в моем лице он не рискнет.
А если рискнет – вылетит из Академии СУМРАК от ректорского пинка.
Войнич шагает к двери, но потом останавливается и, повернувшись, бросает мне, тихо и безнадежно:
– Вы что-нибудь знаете о безответной любви?
Ого! Неужели Войнич влюблен в Амину? Мне сразу становится как-то неловко. Особенно когда вспоминаю, что действительно слышала что-то про влюбленного в леру Флорштан мага-боевика. Правда, звучало это почему-то в одном ряду с бобрами.
Только Вячеслав Войнич смотрит так, что у меня полностью отпадает желание шутить про бобров.
– Я… извини. Не подумала.
Я ничего не знаю о безответной любви, зато могу поделиться информацией о том, как жить с мужем-алкашом. О чем честно и откровенно говорю.
Студент усмехается и небрежно прислоняется спиной к дверному косяку. Жестом приглашаю зайти и сесть на кровать, потому, что на единственном стуле у меня стопка библиотечных книг. И на столе тоже. И на подоконнике. Что ж поделать, гнусный гоблин-библиотекарь сказал, чтобы я больше не смела у него появляться, так что пришлось набрать книжек в запас.
Рассматриваю студента и вспоминаю, что же я о нем слышала:
– Это ты тот самый маг-боевик, который влюблен в леру Амину Флорштан с первого курса, делает ей предложение три раза в год и устраивает драки каждый раз, стоит кому-нибудь косо на нее посмотреть?
– Не всегда, – с достоинством поправляет Войнич. – В последний раз вместо драки я разобрал спортивную площадку.
Все остальное он тоже не отрицает. Наоборот, гордо и насмешливо улыбается.
Так получилось, что я не очень хорошо разбираюсь в амурных делах. Но то, что про безответную любовь Вячеслава Войнича знает все Академия СУМРАК, и он при этом способен так улыбаться, невольно вызывает уважение.
– Я волнуюсь за госпожу Амину, – рассказывает Войнич. – И хочу знать, нет ли у нее проблем из-за смерти Галгалеи. Все знают, что у них были конфликты.
Молодец какой. Умничка. Но…
– А почему ты пришел с этим вопросом ко мне? – уточняю я. – Я же обычная уборщица.
Войнич ерошит волосы, глядя на меня, и выдает:
– Ведро.
О, это уже интересно. Когда мы с Войничем встретились в коридоре, он действительно смотрел на ведро у меня в руках.
– Я искал госпожу Амину, чтобы извиниться. Не важно, за что. Увидел, как вы… как ты выходишь из ее кабинета с ведром, и подумал, что ее подозревают в убийстве.
У меня тут же возникает резонный вопрос, как можно составить такую логическую цепочку, чтобы мое появление у кабинета Амины с ведром навело Войнича на мысли, что ее подозревают в убийстве. Но тот, зараза, замалчивает самый важный кусок и втирает мне, что все знают, как Амина ругалась с Галкой, потому, что та использовала все средства, чтобы убрать волколачку из Академии. А еще он, Войнич, весь день наблюдал, что Амина сама не своя. В этом, конечно, есть часть его вины – тут он прикладывает ладонь к щеке таким жестом, словно ощупывает место от пощечины – а еще вокруг Амины опять крутился этот олень, Джонатан, но обычно этого недостаточно.
Ежику понятно, что он юлит.
– Ладно, Вячеслав, – решаюсь я. – Ее действительно подозревают в убийстве. Но не следователи, они как раз ничего не знают. Это я ее заподозрила.
На лице Войнича медленно проступает облегчение. И – решимость.
– Дело в том, – продолжаю я, – что Галка выпала из окна около шести утра. Ну, об этом все знают. А в пять утра она поссорилась с Аминой и получила по морде прямо у меня на глазах, после чего взяла у мое ведро и куда-то ушла. Я ходила забрать ведро и узнать, чем она занималась во время убийства. Есть ли у нее алиби.
– И? – в умных темных глазах студента все еще светится решимость, которую я никак не могу разгадать. – Что сказала госпожа Амина?
– Ничего! Наплела какую-то чушь, что пыталась залить водой паука! И алиби у нее нет! Ну как… – под взглядом Войнича я все же даю волю охватившему меня раздражению, – как ее можно не заподозрить? Она идеальный кандидат! Я молчу только потому, что за убийство Мымры ей нужно памятник ставить! В этом вашем парке с шизофреническими скульптурами!
В глазах Войнича вспыхивает буря:
– Ты ошибаешься, у Амины есть алиби, – чеканит маг, забыв о привычке называть добавлять «госпожа», – она была со мной. Она брала ведро с водой для меня!
О, вот теперь мне понятно, почему Войнич среагировал на ведро. Собственно, он и сам это подтверждает – рассказывает, что именно из этого ведра преподавательница поливала грязной водой его находящуюся в состоянии алкогольного опьянения тушку. Пыталась привести в кондиционное состояние.
И делала это достаточно долго, так что выкинуть из окна Мымру она никак не могла.
– Нажрался ты, конечно, не вовремя, – замечаю я. – Получается, что пока Амина тебя прикрывает, у нее нет алиби. А когда перестанет, то алиби, конечно, появится. Но у ректора еще и появится повод выкинуть тебя из Академии.
– Не лечи мне голову, я и сам все знаю! – Войнич тянется пальцами к переносице. – У меня были проблемы.
Серьезный, решительный боевой маг исчезает. Вместо него снова появляется непутевый студент, способный нажраться в зюзю на ровном месте. А с такими у меня разговор короткий.
То есть длинный и полный нотаций!
– Все говорят «проблемы», ага. А хочешь я расскажу, как это бывает? Однажды я влюбилась в красивого молодого парня, который играл на гитаре и пил только на выходных, с друзьями. А потом я села в тюрьму на десять лет, а когда вышла, он был полностью спившемся алкашом. Я еще лет восемь потом с ним мучилась, пока на развод не подала, и все эти восемь лет он рассказывал, что спился из-за меня. Не выдержал позора из-за судимой жены и начал горе алкоголем заливать. Так что ты тоже там… заливай проблемы свои аккуратнее.
–Давай не будем мне мозг лечить, сам разберусь, – отмахивается студент.
Ха! Для тех, кто скептически относится к моим рассказам про Петьку и считает, что я приукрашиваю в педагогических целях, у меня есть доказательства!
Протягиваю Войничу руку ладонью вниз:
– Видишь шрам? Четыре рубца? Это от вилки. Я сказала Петьке о разводе, и он почему-то решил, что если воткнуть вилку мне в руку, то суд нас поженит обратно. Но, уверяю тебя, это так не работает! Кстати, этот хмырь еще очень долго за мной таскался, пока один хороший человек, мент, не приковал его наручниками к перилам и не провел разъяснительную беседу.
– А где этот хороший человек, остался на Земле?
– Погиб в прошлом году. Поехал в горячую точку и попал под обстрел.
«Мариночка, я повезу гуманитарку», – сказал Федор Иванович.
«Неделя туда, неделя обратно», – сказал Федор Иванович.
«Чего вы переживаете? Стреляют, подумаешь. Я же не за ленточку еду. Ребята вон с боевых задач возвращаются, а у меня обычный гуманитарный конвой», – сказал Федор Иванович.
Возвращались, да. А он не вернулся. И тела не нашли.
– И ты, получается, была в него влюблена, – Войнич смотрит на меня и снова начинает тереть переносицу. – А ты не думала…
– Что?! Я? Влюблена в Федора Ивановича? Ты как это вообще представляешь?!
Войнич ухмыляется, того и гляди начнет показывать жестами, как он что представляет. Объясняю, что познакомилась с ментом во время расследования, которое свалилось мне на голову сразу после развода. А мне в тот период жизни было вообще не до мужиков! Как, собственно, и сейчас. Да, мы с Федором Ивановичем продолжали общаться даже когда дело было раскрыто, но никаких романтических устремлений не было ни с одной из сторон!
– Он даже помог мне раскрыть похищение моего бывшего мужа!
После такого убойного аргумента Войнич не находит, что возразить. Я коротко объясняю, что никакого похищения, по сути, не было: Петька договорился с друзьями, чтобы убедить меня продать квартиру и заплатить за его «выкуп». Только из этого грандиозного плана ничего не вышло, алкаша вывели на чистую воду.
– А палец, который он мне послал, Петька отрезал от трупа бомжа, – заканчиваю я.
Не знаю, настолько Войнича впечатлит пример моего бывшего мужа. Но если он хотя бы ненадолго задумается, то хорошо. А, впрочем, Амина не я и не будет такое терпеть.
Если у них, конечно, до этого дойдет. А то если судить по тому, что я вижу, и что рассказывает студент, как мужчину его не воспринимают.
И сам Войнич понимает это едва ли не лучше меня.
– Ну все, иди, сеанс нравоучений от мудрой уборщицы закончен. Ты же проникся? Кивни или хотя бы не ржи.
Студент смеется, и обаятельная улыбка снова превращает его из влюбленного мужчины, мага, в компанейского оболтуса, надравшегося до положения «риз» и разобравшего в таком состоянии спортивную площадку. Или площадку он разобрал трезвым? Думаю, для Амины разница не так уж и велика. Хотя…
– Так, подожди. Есть еще кое-что, – я все же решаю рассказать ему то, что успела собрать по кусочкам из воплей Галки в ночь ее смерти, обмолвок Амины и преподавательского состава. – У леры Амины серьезные проблемы с документами. Фактически она находится тут нелегально. Олень Джонатан ходит тут королем как раз потому, что вручил ректору папочку с компроматом на Амину, и теперь требует, что она вышла за него замуж.
Дожидаюсь, пока студент не изменится в лице и не начнет цедить местные ругательства пополам с живописными обещаниями в адрес Джонатана, и заканчиваю:
– А если она не выйдет замуж ни за него, ни за кого-нибудь другого, и ничего не придумает, то ее просто вышвырнут за пределы нейтральных земель. И сам знаешь, что это может грозить ей смертью. Но я, конечно, ничего тебе об этом не говорила.
Маг нехорошо щурится – это какое-то новое, незнакомое мне выражение – но быстро берет себя в руки и прощается. Выпроваживаю его со словами перед убийством Джонатана обеспечить себе алиби и слышу в ответ смешок.
Закрываю дверь за Войничем и подаю на кровать. Устала.
Какое-то время глажу фамильяра и бездумно смотрю в потолок, потом мысленно возвращаюсь к расследованию.
Итак, труп Мымры.
Войнич, конечно, влюблен и может наговорить что угодно, чтобы выгородить Амину, но мне почему-то кажется, что он не врет. Вот именно потому, что Амина брала у меня ведро с водой. В деле убийства Галки оно ей ничем бы не помогло, а вот будить перебравшего студента самое то. И по времени сходится. И, опять же, мотив у нее слишком явный. Амина должна понимать, что попадет под подозрения самая первая. Думаю, это все-таки не она.
Итак, оборотни у нас, допустим, закончились. Что там еще было у Мымры? Снотворное, слабительное и вампирский укус?..
Накрываюсь одеялом с головой и засыпаю с мыслью о том, что завтра утром надо будет заняться вампирами.
Глава 7
Главная проблема с вампирами в Академии СУМРАК в том, что их тут довольно много. То есть нельзя взять какого-то одного местного графа Дракулу и спросить, зачем он кусал Галку и какие у него были выгоды от ее смерти. Придется опросить целую толпу кровососов, выясняя алиби и мотивы – а с учетом характера нашей Мымры их может быть предостаточно.
Про вампиров я знаю не так уж и много. Только самое основное. Живут они в империи Имератту, которой правит лорд Коул МакКоллин. Вообще у них там у них у власти четыре клана, которые ведут свое начало с момента создания Имератту. Один из них управляет страной, трое других состоят в совете.
Империя небольшая, но древняя, так что вампирский народ там в основном занят мечтами о том, как бы вернуть былое могущество и подвинуть с пьедестала драконов. Впрочем, драконы тоже этого ждут не дождутся, потому, что принимать крылатую ипостась им можно только во время войны. Вот они и мечтают, что злобные вампиры на них нападут. Насколько это правда, не знаю, потому, что рассказывал об этом Зург Камнегрыз, а я не всегда понимаю, когда он шутит.
А вот насчет размножения вампиров меня просвещал ректор, это было во время беседы про электричку истинности. Говорил, в частности, что я могу быть истинной не только у человека, но и у вампира, и в таком случае я сама превращусь в вампиршу. Женщин-вампиров у них там мало, и все получаются из людей. Правда, я не совсем поняла, нужно ли для этого быть вампирской истинной, и вынесла из беседы только то, что ректор плохо разбирается в вампирах.
Кроме Зурга и ректора Урлах-Тор меня пытался учить библиотекарь – это было еще до того, как ко мне привязался фамильяр Клубочек и библиотечный гоблин на меня страшно обиделся. В те времена он был настроен вполне лояльно и вручил мне книжку про вампиров для изучения. Я положила ее на подоконник, в стопку, где лежат книги про драконов, грифонов, фейри и оборотней – лежат и ждут своего часа, а именно, того момента, когда в библиотеке закончатся детективы.
Начать решаю со столовой. Во-первых, я все равно буду завтракать, а, во-вторых, совершенно не представляю, где еще искать вампиров. Специального факультета для них у нас нет, они учатся кто где, так что я надеюсь выловить в столовой хотя бы парочку. Они, конечно, не едят, но все равно могут ходить в столовую, чтобы поесть вкусняшек. Гастрономическое удовольствие никому не чуждо.
Кстати, с чем, с чем, а со вкусной едой в Академии СУМРАК полный порядок.
Захожу и первым делом накладываю себе на тарелку туманные тосты – это хлеб, обвалянный в порошке облаков, подается с джемом из мерцающих фруктов. И выглядит это как огромная банка мерцающего джема – очень живописно! Еще тут есть булочки «Левитация», которые парят над тарелкой, но сегодня, кажется, уже кончились. Их всегда разбирают в первую очередь.
Блюда из яиц в столовой тоже бывают – вижу на студенческих тарелках омлет «Феникс». Кухарка в свое время описывала мне это блюдо как «омлет, приготовленный на огне волшебного пламени, с добавлением сыра грифона и красного перца дракона». Спросить, что за «красный перец дракона» я постеснялась – в голову лезла одна похабщина. С «сыром грифона» полегче, но тоже подозрительно. Звучит так, как будто у грифонов этот сыр отбирают. В общем, омлет «Феникс» я на всякий случай не ем.
Ну а каша «Прозрение» со вкусом и ароматом грязных носков в представлении не нуждается. Спасибо, что этот убойный аромат чувствуется только возле тарелки, а то в столовую бы никто не ходил.
У некоторых рас, кстати, есть отдельное меню. По крайней мере, несколько блюд. Точно знаю, что вампиры обожают безалкогольный коктейль «Кровавая Лиза 2.0» из охлажденного томатного сока с веточкой укропа. Для пущего колорита кухарка добавляет в сок ледышки в форме гробов. После гулянок за эту красной жижей обычно очередь, а недовольные вампиры с раздражением наблюдают, как однокурсники вылавливают из томатного сока ледяные гробы.
Вчера, судя по всему, как раз был такой день. Но я пропустила завтрак из-за истории с трупом, обедала у Амины, и в столовую попала только вечером, когда похмелье у всех уже прошло.
Да и вообще, вчера был очень интересный и насыщенный день. «Третье сентября, день прощаний», одним словом. Прощаний с Мымрой!
Ну вот, зря я об этом подумала. Теперь ко мне опять прилип Шуфутинский, крутится в голове и не отлипает. Говорят, чтобы «отстало», надо или вспомнить весь текст песни, или сказать пару строчек вслух. Так что я мажу тосты джемом, напевая под нос «третье сентября, день прощаний» и «горят костры рябин».
Парочка странных взглядов со стороны студентов, и, кажется, «день прощаний» от меня отвязался. Ура! Можно опять переключиться на поиски вампиров. Их в столовой сейчас всего трое. Это потягивающие «Кровавую Лизу» младшекурсники. Ну, и кто из них самый подозрительный? Сомневаюсь, что эти трое могли выкинуть Мымру из окна или хотя бы покусать. Какие-то они недостаточно зловещие.
Полюбовавшись на вампиров, я сажусь за ближайший к ним столик в надежде что-то подслушать и принимаюсь за завтрак. Увы! Студенты обсуждают какой-то зачет. Они даже не говорят про убийство! Какое огорчение.
– Можно?
Вздрагиваю и поворачиваю голову: ко мне за столик подсаживается какая-то девица с котиком в руках и сумкой через плечо. Девушка симпатичная, молодая, смущенно улыбающаяся, а котик так вообще прелесть. Это фамильяр? Очень хочется погладить, но я, конечно, не буду тянуть руки к чужому животному без разрешения хозяйки.
– А вы случайно не попаданка? – с легким смущением уточняет студентка. – Я слышала, как вы пели про «третье сентября».
Ой, это что, было так громко? Ужас! А девушка, получается, тоже из попаданцев, раз она опознала бессмертное творение Шуфутинского? Похоже на то.
Загадочно понижаю голос:
– Меня зовут Марина, и я приехала в Академию СУМРАК на электричке истинности. До этого я жила в России, в Уфе.
– Блин, да ладно, тоже попаданка? – студентка садится за стол и ставит сумку на колени. – Я Ира из Воронежа, то есть Айрин, и я тоже приехала на электричке истинности! Но не сюда, а в королевство Сагней. Я не знала, что тут есть еще попаданцы.
– Я знала про ректорскую жену, покойную Галгалею, а про тебя нет… так, на «ты» не против? Не очень люблю всю эту официальность.
Обычно я зову на «вы» только ректора, коменданта, тех преподавателей, с которыми мало общаюсь, и сотрудником правоохранительных органов – из глубокого уважения. С остальными предпочитаю на «ты», если они не против.
Ира кивает и начинает рассказывать, как она очутилась в Кеалмэ. Собственно, все было почти так, как и со мной. Девушка села в электричку и задремала, а проснулась уже в каком-то незнакомом месте. Вышла на станции, думая, что ее встретит знакомый, и обнаружила себя в каком-то странном месте. К счастью, ей помогли добрые люди. Более того, они фактически взяли ее к себе в семью. Ира подружилась с их дочерью, Финеттой, и с началом учебного года поступила в Академию СУМРАК.
И тут Ира спохватывается:
– Так, подожди, Галгалея что, тоже попаданка?!
– Была, пока не выпала из окна!
Глава 8
Ира смеется, болтает ногами, ест тосты, гладит котика-фамильяра – его зовут Марсель – и периодически поглаживает сумку. Один раз я даже замечаю там кошачьи ушки. Еще один котик? Наверно, стеснительный и не любит общаться с посторонними.
Беседа проходит конструктивно. Сначала мы обмениваемся впечатлениями о покойной Галке – Ира не знала, что та попаданка, да и я, в принципе, узнала об этом совершенно случайно – а потом снова переключаемся на благодатную тему электрички истинности.
– Повезет кому-то со мной, – хихикаю я. – Судимая уборщица с криминальным прошлым! Если честно, так, как есть, мне привычнее. В смысле, вообще без мужиков.
Какое-то время мы обсуждаем перспективы наших несчастных истинных, потому что Ира тоже не считает себя подарочком. А потом она говорит, что заметила мой интерес к расследованию – интересно, как? – и рассказывает историю про зловещего вампира, который живет в отдельной башне, как самый настоящий вампирский принц. И которого она видела утром в день убийства! Неподалеку от комнаты Мымры! Да еще и с окровавленными губами! Ужас! Не иначе как напился кровушки Галгалеи!
После таких новостей очень хочется бежать арестовывать злодейского Эдгара. Так и видится, как он выпил кровушку безвинной жертвы, а потом выкинул ее из окна. Только мне почему-то не бежится. Наверно, из-за того, что Мымра сама успела попить крови у доброй половины Академии, и я не могу отделаться от мысли, что в случае с Эдгаром ей просто вернули кармический долг. А, может, из-за того, что в версию с роковым вампирским укусом не вписывается снотворное и слабительное. В общем, надо разбираться.
После завтрака прощаюсь с Ирой и отправляюсь в подвал к коменданту – надо же получить у него задание на сегодня. Нет, я, конечно, знаю, какой за мной закреплен фронт работ, просто со всей этой суматохой решаю лишний раз уточнить.
Зург Камнегрыз на месте: сидит за столом и рассматривает покрытое затейливой светящейся вязью колье. Понятно, очередное пополнение в коллекции. В свободное от работы и заполнения документов время наш комендант проводит часы, вглядываясь в узоры и символы, выгравированные на магических щитах, мечах и различных артефактах – так называемые «магические инкрустации».
Помню, в первые дни я была уверена, что Зурга интересуют артефакты, но потом оказалось, что его привлекают именно «инкрустации». Мне стало интересно, и я полезла в библиотеку.
Это было еще до того, как мы с гоблином-библиотекарем рассорились из-за моего фамильяра, так что он без проблем выдал справочник. Который гласил:
«Магические инкрустации – это украшения объектов, в которые вставлены драгоценные камни, металлы или другие материалы, часто с магическими свойствами. Включает в себя волшебные символы и руны, которые придают предметам особые способности, например, усиление магической силы, защиту от повреждений или заклинаний. Инкрустации могут быть использованы для создания зачарованных предметов, таких как оружие, щиты, амулеты или даже архитектурные элементы».
Надо же, помню почти дословно. Язык немного корявый, потому, что этот справочник переведен с гномьего, но суть отражает верно.
Правда, сейчас Зург Камнегрыз какой-то подозрительно хмурый. И на свои любимые инкрустации смотрит с плохо скрываемым раздражением. А что, интересно, не так?
– Господин комендант? – робко уточняю я, прикрыв за собой тяжелую дверь. – Я просто хотела спросить фронт работ на сегодня. Если вы не в духе, я зайду попозже…
– Да в духе я, в духе! – рычит гоблин как самый настоящий орк. – Это все ректор с покойной супругой, сожри их обоих ржавая гидра! Знаете, что он удумал?!
Не знаю, но если проняло даже Зурга, это должно быть что-то совершенно феерическое.
– Во-первых, Урлах-тор требует похоронить свою Мымру на территории Академии СУМРАК! Представляете, да?! У нас тут не академия, у нас тут некрополь!
– Ужас, – бормочу я. – Прямо-таки посреди Академии? А где? Надеюсь, не в саду со скульптурами?
– Нет, – чуть остывает гоблин. – До этого он не додумался, и, надеюсь, не додумается. Мы подобрали площадку возле леса. Во-вторых, похороны должны быть торжественными, а это целая прорва денег.
Ну, это понятно. Наш комендант довольно прижимистый, расходы на пышные похороны его нервируют. А от перспективы похоронить Галку не на городском кладбище, а у нас – что, разумеется, тоже влечет дополнительные расходы – в восторге, наверно, только ректор и факультет черной магии.
– И, в-третьих, – гоблин снова утыкается в свою инкрустацию, явно чтобы набраться спокойствия, – ректор требует, чтобы все присутствующие на похоронах были одеты в любимый цвет покойной! Вот как он это себе представляет?! Сегодня четвертое, похороны шестого, как я должен организовать это за два дня?!
Зург набирает воздуха в грудь и разражается эмоциональной тирадой в адрес Галгалеи, которая-де не любит традиции своей исторической родины с похоронами в черном, зато любит выделываться, и ректора со склерозом.
Я не совсем понимаю, причем тут склероз, но спрашивать не рискую. Просто молча киваю и жду.
Вскоре вопли переходят в инструкции:
– Так что, Марина, сегодня вы не будете мыть полы! И завтра не будете! Вы будете ходить по студентам-бюджетникам и отбирать у них форму! Списки студентов-бюджетников возьмете у ректорской секретарши, Аллет. Пошить новую под ректорские хотелки мы не успеем, договорились на краску!
Гоблин выдыхает и садится на свое место. Я тру переносицу и решаю уточнить:
– Какую?
Ну, мне же надо как-то объяснять бедолагам-бюджетникам, для чего я собираю у них форму.
– Понятия не имею, – хмурится гоблин. – Представляете, наш дорогой, в широком смысле этого слова, ректор забыл нужный цвет. С горя. А стоило мне робко возмутиться, он начал драть волосы на голове и рыдать. Так что про цвет должна узнать секретарша, спросите у нее.
Киваю. Зурга жалко, ректора Урлах-тора тоже. А вот кого больше не жалко, так это Галку. Перекрашивать форму студентов из-за ее дурацких капризов!
– У платных студентов вы форму не отнимаете, – добавляет комендант. – Я сделаю объявление, пусть за свой счет покупают. У нас и без того на эти похороны уходит такая сумма, что впору билеты начать продавать. Удовольствие избавиться от Галгалеи столько не стоит.
Ого! Комендант тоже ее не любил? Хотя если вспомнить, что покойная не стеснялась называть его «поганым гоблинским отродьем» прямо в лицо…
Впрочем, раньше он не называл ее «Мымра». Это тут расчувствовался – видимо, сумму расходов на похороны прикинул. А там еще на краску отдельной строкой! Причем непонятно на какую.
– Поняла, господин комендант, – киваю я. – Иду раздевать бюджетников. Надеюсь, покойная Галка не отличалась любовью к каким-нибудь экзотическим цветам.
– А я как надеюсь! Чем сложнее цвет, тем дороже платить, – вздыхает Зург. – Верите, нет, но мне даже жалко, что следствие решило, что это несчастный случай. А то можно было бы выставить счет убийце.
Ого! Вот это новости! Я тут, значит, Амину допрашиваю и вампиров ищу, а дело, оказывается, раскрыто!
– Несчастный случай?! – я даже не пытаюсь скрыть возмущение. – Я даже боюсь спросить, как это так получилось! Смерть при неосторожном обращении…
– С вампирами, кошками, слабительным и снотворным! – чеканит комендант, глядя на меня, а потом мы оба невольно начинаем нервно смеяться. – А, и еще с окном. Я ничего не пропустил?
– Вроде нет, – хихикаю я. – Или да? Господин Зург, если вы не расскажете мне официальную версию, я спать не смогу. Умеете вы заинтриговать!
– Расскажу, расскажу, – машет рукой повеселевший Зург. – Возьмите сначала стул, а то упадете.
– Как Галгалея?
– Как Галгалея.
Глава 9
Восемь месяцев назад
– Мариночка, постарайтесь вспомнить, принадлежит на эта отрезанная рука вашему бывшему супругу.
Федор Иванович выглядит заинтересованным, но не удивленным. Три дня назад мне прислали по почте отрезанный палец бывшего мужа, Петьки, сопроводив это запиской с предложением продать квартиру и выплатить шантажистам энную сумму. И вот, пока компетентные службы отслеживают путь этой посылки, вдогонку пришла отрезанная кисть. Может, Петька надоел шантажистам, и они решили выслать мне его по частям?
– Не помню я его руки, Федор Иванович. Вот если голову пришлют, тогда да… а хотя…
Кажется, у меня появилась надежда провести опознание не дожидаясь отрезанной головы. Прошло несколько лет, но воспоминание о том, как Петька воткнул вилку мне в руку, все еще не померкло. Как там говорится, один удар – четыре дырки? А, впрочем, если бы не это, я, может, до сих пор не решилась бы развестись.
Идем на кухню. Беру вилку, беру отрезанную руку и пытаюсь примерить, как они смотрится вместе. Так, если собрать пальцы в кулак…
Федор Иванович и его стажер Вадим с интересом наблюдают за моим манипуляциями.
– Марина, вы слишком спокойны, – отмечает стажер. – Меня бы уже два раза стошнило.
Я вздрагиваю, и чудесная композиция шлепается на пол. Стошнило бы его, как же! Вадим прибедняется, он явно видел больше трупов, чем я.
– Марина уже натренировалась на пальцах, – объясняет следователь, наклоняясь, чтобы подобрать улику.
Не успевает: из-под стола выскакивает моя новая вечно голодная кошка, Мелисска, и впивается зубами в трофей. Я эту лишайную прелесть неделю назад подобрала на помойке, и ест она вообще все.
Федор Иванович поднимает Петькину кисть с висящей на ней кошкой и задумчиво ее осматривает. Мелисска машет хвостом и явно считает отрезанную конечность моего бывшего мужа своим обедом. Как, собственно, все, что валяется на полу.
– Вы что, натаскиваете живность на человечину? – веселится стажер.
Нервно хихикаю, вспоминая демонического кота из недавно прочитанного романа Стивена Кинга «Кладбище домашних животных». Решила, что называется, разнообразить свое чтение ужасами!
Федор Иванович аккуратно отцепляет кошку от зловещего трофея:
– Ну что, Мариночка, вам удалось провести опознание? Эта рука принадлежит вашему бывшему мужу?
Наши дни, Академия СУМРАК
– Итак, согласно официальной версии следствия, госпожа Галгалея хотела выкинуть из комнаты кошку, но потеряла равновесие и выпала из окна, – объявляет Зург Камнегрыз, и я нервно вздрагиваю.
По правде говоря, я уже успела забыть, о чем шла речь. Зург начал рассказывать про смерть Галки, но тут прибежала ректорская секретарша Аллет с новостью о том, что покойная, оказывается, любила голубой цвет. Комендант вознес хвалу всем богам, что не какой-нибудь экзотический вроде фуксии, и они с Аллет принялись бурно обсуждать технические детали. Я в это время немного погрузилась в свои мысли и вынырнула из воспоминаний только сейчас – с трудом вспомнив, что перед этим мы обсуждали причину Галкиной смерти.
– Потеряла равновесие и выпала из окна, когда что?.. Пыталась выкинуть кошку? Из окна, что ли?!
Я в ужасе. Но если кто-то и способен выкинуть из окна башни беззащитную кошечку, так эта она, Галка.
– Из окна, из окна, – повторяет Зург. – Вы же помните, что у нее в комнате нашли кошку? Оказалось, что это Джанетта, мурлокс темного эльфийского принца Элкатара как-там-его. И еще там была обнаружена его статуэтка.
Кошки в Академии СУМРАК завелись случайно. У ректора аллергия на кошачью шерсть, поэтому он старается держаться подальше даже от оборотня-манула. А тут к нам неожиданно занесло принца дроу, и его сорок кошек-фамильяров разбежались по всей академии. Ректор относится к этому с пониманием (и тайной надеждой взять дроу к себе на работу), так что котики спокойно гуляют по академии. Я не совсем понимаю, почему он их еще не переловил, там, видимо, есть какие-то магические проблемы. Ну, или студенты не хотят отдавать животинок. В любом случае, меня кошки не смущают. Беспорядка от них не сказать чтобы больше, чем от студентов.
Вот только…
– А может, это Элкатар толкнул Галку? Когда пришел за статуэткой и увидел, что Мымра собралась выкинуть из окна его кошку?
Я не то чтобы много общалась с дроу, но его взрывной характер известен всей академии.
– Это версию проверили в первую очередь: у дроу алиби, он всю ночь провел с преподавателем рун Гарретом Ворном и никуда не отлучался.
– Ого!..
– Утверждают, что нет, – хохотнул Зург. – Ворн заявил, что они с дроу пили и играли в карты. Ректор их поддержал. Да и потом, учитывая, что мадам Галгалея была по уши… э-э-э… испытывала глубокую симпатию к принцу дроу, не думаю, что она стала бы выкидывать мурлокса из окна у него на глазах.
Ага. Если только перед этим она не получила очередной отказ. А, может, это наш душка-ректор решил избавиться от супруги из ревности? Данных, к сожалению, слишком мало.
– А что насчет снотворного, слабительного и вампирского укуса? – уточняю я.
Зург пожимает плечами:
– Следствие решило, что укус и слабительное не связаны с убийством, просто у Галгалеи был тяжелый день. А снотворное она, по словам ректора, иногда принимала. Доза не опасная для жизни, но…
Понятно. Доза небольшая, но это могло негативно сказаться на реакции, из-за чего Галка и вывалилась из окна.
А на ходе следствия негативно сказалось то, что среди подозреваемых оказался принц дроу. Никто, видимо, не хочет устраивать международный скандал, вот и решили по-тихому закрыть как несчастный случай. Ладно бы ректор проявил настойчивость, но, со слов Зурга, Урлах-тора такое положение дел устраивает. Еще бы, у него же половина благородных студентов разбежится! Наверно, он все же испытывает чувство вины, поэтому и затеял такие масштабные похороны. С переодеванием всех в голубой и перекрашиванием одежды!
А, может, совесть мучает его не из-за наплевательского отношения к расследованию, а как раз потому, что он и есть преступник?..
Впрочем, я не собираюсь делиться этой мыслью с комендантом. Как бы я не хотела разобраться в этом деле, рассказывать Зургу о своих подозрениях, не имея на руках доказательств – глупо. Тем более что у меня хватает подозреваемых и кроме ректора: например, Ирин вампир.
– Давайте еще раз пробежимся по плану похорон, я боюсь что-нибудь перепутать, – говорю я уже перед уходом.
Зург кивает, бережно отодвигает в сторону свои инкрустации – уже успел достать, видимо, хочет снять стресс – и вытаскивает листочек:
– Так… договориться насчет места под могилу в Академии… пригласить местные власти… утвердить меню… оформить столовую в траур и распорядиться насчет поминального обеда… устроить площадку возле могилы и отнести туда стулья и кафедру… оформить документы… вот, Марина, на завтра с вас только это: собрать одежду с бюджетников и отдать ее мне. Завтра утром приходит краска.
– Напомните, почему не можем отдать одежду на факультет бытовой магии, пусть там ее и перекрасят, – робко говорю я.
Зург вздыхает:
– Так они и будут перекрашивать. Или вы про то, чтобы красить без краски, только магией? У нас нет столько обученных бытовиков, а давать всем подряд, или, чего доброго, студентам – ненадежно. Ректор не хочет получить сюрприз вроде толпы голых студентов на церемонии. Так что, Марина, постарайтесь, чтобы все было благопристойно.
С таким чудесным напутствием я и приступаю к сбору одежды.
Одной из первых захожу к Ире. То есть Айрин. Она же тоже бюджетник, значит, должна сдать форму.
Как же там положено, а? Открываю дверь, здороваюсь и делаю суровое лицо:
– Мне нужна твоя одежда.
Глава 10
Весь вечер я занимаюсь тем, что граблю студентов-бюджетников, отнимая у них одежду как большая агрессивная моль. Занятие это нервное и утомительное, потому, что сказать, как Ире, «мне нужна твоя одежда, ботинки и мотоцикл», увы, недостаточно – нужно нацепить на форму бирочку и записать туда курс, номер комнаты и фамилию «ограбленного».
Бирку для Иры я приготовила заранее, а вот с остальными приходится повозиться. Причем проблема тут вовсе не в том, чтобы отобрать у студента платье или костюм: надо еще заставить его подписаться нормальным именем, а не каким-нибудь «Потрошитель формы», «Повергатель демонов» (вот Доментиан-то не знает!) или «Просто красавчик». Ребята не без оснований считают, что я смогу вернуть форму по номеру комнаты, и развлекаются по мере фантазии.
Параллельно выясняется, что нужно еще и преподавателей обойти, убедиться, что они правильно поняли указания ректора насчет «прийти в голубом» или не решили на них наплевать. А потом повторить то же самое студентам-платникам, если у меня останется свободное время (и если я выживу после общения с преподавателями и бюджетниками).
– Марина, вы тоже должны выглядеть прилично, – напоминает комендант сразу после того, как я озвучиваю ему свое желание написать завещание.
А то преподы у нас нервные, мало ли чего. Взять, например, демона…
Впрочем, Доментиан как раз реагирует спокойно – а именно, так, будто пропустил мои слова мимо ушей. Ну и ладно, даже если и вправду пропустил, едва ли ректор всерьез рассчитывает на мою скромную помощь в этом деле. Мое дело – напомнить.
Еще один пропустивший мимо ушей – магистр рун Гаррет Ворн. Тут уж явная рассеянность, потому что он занят какими-то документами и отвечает мне односложно.
В состоянии непонятной рассеянности я вылавливаю и Амину. Они с Войничем все же объявили о помолвке – не знаю, фиктивно или по-настоящему – и это с удовольствием обсуждает та половина Академии, которая не занята ворчанием в адрес покойной Галки и тотального переодевания.
– Голубой на похороны Мымры в самый раз, – смеется непонятно чему Амина, но уточнить не успеваю: преподавательница отвлекается на подошедшего Войнича, и я убегаю инструктировать остальных.
Дроу удостаивает меня недовольным взглядом и коротким «да», с бытовиками мы заводим непродолжительную беседу о том, где они видели Галку и перекрашивание формы, преподаватели по растениям спокойные как на подбор, будто чего-то уже наелись или накурились, остальные тоже недовольны, но сдерживаются. Единственное, к гоблину-библиотекарю я заходить не рискую, уверена, он до сих пор дуется из-за моего фамильяра, Клубочка. В любом случае, гоблин почти не выходит из библиотеки и церемонию явно пропустит.
Охота за формой бюджетников и нервными клетками остальных продолжается чуть ли не до полуночи, а в шесть утра мы с бытовиками уже заняты перекрашиванием. Один маг окунает форму в чан с краской, второй читает заклинание, третий сушит, а я все это хватаю, аккуратно складываю и разношу по комнатам.
Мудохаться с формой заканчиваем к обеду. Зург к тому времени добывает список приглашенных и отправляет меня пересчитывать стулья. Нет, он, конечно, знает, сколько их по документам, но, как опытный комендант, знает и то, что реальное количество зачастую отличается от задекларированного.
– Сколько-сколько?! Решено, прощание будет проходить стоя!
Потом наш дорогой комендант отправляет меня на кухню – проверить, пришли ли продукты для поминального обеда – потом я бегу к Аллет за какими-то документами и едва не сбиваю с ног растерянного ректора, потом в сад, мерить расстояние между статуями, и снова на кухню, и снова в сад, а потом в кабинет Урлах-тора, в лазарет, снова к Зургу, и так по кругу до тех пор, пока он не решает, что на сегодня достаточно.
– Правда? – не верю я. – Что, можно идти?
– Можно. По лавкам, – уточняет Зург. – Вы будете стоять со мной возле гроба, и должны выглядеть прилично. А не как сейчас, в паутине и в пыли.
Ну ничего себе! Вообще-то я в пыли и паутине как раз из-за его поручений! Вроде поиска стульев по чуланам.
Только скандалить не хочется: у нас есть вопрос посерьезней.
– А с чего это я у гроба, господин комендант? У вас же там караул из мажоров. То есть из особо знатных и благородных студентов.
Тут, кстати, тоже не все так однозначно. Планировалось, что Галку проводят в последний путь самые знатные-благородные, но, похоже, там будут те, кто не успел придумать убедительную отмазку.
– Во-первых, не у самого гроба, а рядом, – хмурится комендант. – Во-вторых, мне нужно, чтобы кто-то был на подхвате, а остальные уборщицы у нас нежные и боятся трупов. А вас уже ничем не напугать, так что идите и покупайте наряд. Ректор считает, что вам пойдет брючный костюм.