Два года из жизни Антона Павловича

ДВА ГОДА ИЗ ЖИЗНИ АНТОНА ПАВЛОВИЧА

Глава 1. Новая сотрудница

Вика свалилась на меня как снег на голову. Перед Новым годом я пришел на традиционный корпоратив с целью выпить две рюмки водки, забрать Людку и пойти к ней. Трахнуть её разок и уехать домой. Все коллективные междусобойчики уже давно навевают скуку. И так каждый день эти рожи видишь. Выпивать с ними и вести пустые разговоры вообще не хочется. Людка по традиции сидела недалеко от меня, сверлила всех глазами через очки. Мы ровесники. Нам обоим по 50 лет. И мы трахаемся вот уже десять лет. Познакомились тоже на работе, как-то выпили вместе, и вот тебе. В целом удобно. Людка живет в двух шагах от офиса. Иногда я хожу к ней на обед, а иногда мы ненадолго встречаемся с ней после работы. Жена мне надоела давно. Я сам не понимаю, почему живу с ней. Конечно, я привык к заботе Надьки. Как с мамой живешь. С годами перестаешь жену воспринимать как женщину. И спать перестаешь с ней тоже. Ведь с матерями не спят. Матери поправляют завязки на шапках, дают с собой домашнюю еду в контейнере. И ругают тебя тоже как матери, когда ты нашкодишь. Но в большей степени разводиться я не хочу всё же потому, что мне лень заниматься разводом и судом. А судиться Надька будет точно. Со всеми моими деньгами в целости и сохранности на волю она меня не отпустит. Явно будет претендовать на половину. Причем половину не ей заработанных денег, вот что обидно. Но вообще я знаю, что Людка ждет моего развода. Я специально ничего ей не обещаю. Потому что, честно говоря, и с ней я не хотел бы жить. Это не женщина, а рысь. Если что, она меня просто загрызет от ревности или злости. Десять лет назад Людкин муж ушел из мирской жизни в монастырь. Это как надо допечь мужика, чтобы он ушел в монастырь? Ну уж нет. Поэтому пока я ничего не планирую менять. По десятибалльной шкале меня моя личная жизнь устраивает на четыре. Терпимо.

А вообще, наверное, я просто хорохорюсь. Мне 50 лет, и я старею, чувствую это прекрасно. Больная поджелудочная, забитые сосуды, пошаливает сердечко. В том году дважды в кардиоцентре лежал. Не могу себя заставить заниматься спортом или окончательно отказаться от алкоголя. Пью я редко и мало, но все равно хочется иногда ведь. Есть все подряд врач тоже недавно запретила. Надо налегать на вареную курицу, нежирные супы и гречу. Ну да! Попил я водки в свое время! Чего скрывать? И лет через пять-семь я сдам еще больше, и за мной нужно будет ухаживать еще тщательнее. Супчик варить. Людка не против принять эстафету у моей жены. Ну их к чёрту, дуры! Надоели! На самом деле они две одинаковые абсолютно мегеры не первой свежести.

Вику я заметил сразу. Новое лицо. Да ещё какое. Сидела через пару кресел от Людки. В супермини-красном платье. Ноги от ушей, длинные темные волосы, вздернутый нос, огромные глаза. Фигура тоже наливная. Господи, сколько же ей лет? Лет 25, наверное. В дочери годится. Так. Спокойно. Две рюмки, Людку в охапку и на выход. Кому-то сегодня повезет, потому что я буду в процессе представлять эту деваху в красном.

Ведущий корпоратива объявил очередной тост, все выпили и задвигали челюстями.

– А теперь белый танец! Девочки, специально для вас! – Прошелестел в микрофон он. Бабы завизжали и ломанулись из-за стола. Только бы Людка не пошла ко мне, пожалуйста!

– Можно вас пригласить на белый танец? – Раздался за моим плечом чей-то незнакомый голос. Меня бросило в жар, потому что танцевать меня приглашала та самая девчонка в красном платье. Ну и дела! И я вскочил как ужаленный. Сам не понял, как и что произошло, но я уже держал одну свою руку у нее на талии, а во второй её мягкую горячую руку. От нее пахло горьковатыми восточными духами. Они ей очень подходили. Мы были одного роста, и она смотрела мне прямо в глаза. Танцевала она плавно, то и дело прижимаясь ко мне, попадая в ритм. У меня пересохло в горле и зашевелилась ширинка. Что же ты делаешь, гадюка? Еще не хватало мне сейчас с привставшим членом по залу ходить!

– Как вас зовут? – Промурлыкала девчонка. – Меня Вика. Я работаю тут всего три дня и еще никого не знаю. Ничего, что я вас пригласила?

– Привет, Вика. Меня зовут Антон. И я тут работаю 13 лет. – Хохотнул я.

– Много! – Подтвердила Вика, кладя мне вторую руку на плечи. – А в каком отделе? Я в кадрах.

– Я заместитель директора. И кадры как раз находятся в моем подчинении. Какое совпадение! – Проблеял я, но потом прокашлялся и снова заговорил басом. – Антон Палыч Краснов я. Разрешите отрекомендовать самого себя! – Глупые шутки! Ну что я несу?

– Мне так неловко! – Вика остановилась в танце, и цвет щек ее стал напоминать оттенок платья. Или мне просто так хотелось думать. Что тут разберешь в приглушенном свете с мерцающим диско-шаром? – Наверное, я лучше пойду. Мне очень неудобно! – И она действительно ушла. Вышла из зала куда-то. Но не мог же я побежать за ней! На глазах у всего коллектива. Чувствовал себя дураком. Ушла и сделала еще хуже. Как-будто бросила меня из-за чего-то серьезного. А может, начальник начал домогаться до новенькой сотрудницы, а? Прямо на корпоративе! А она, не выдержав позора, побежала к себе в кадры писать заявление по собственному желанию! Фу ты, черт! Так! Идем обратно за стол и начинаем вести себя естественно! И у меня еще рюмка в запасе.

Людка сидела за столом одна и явно злая. Не выдержала в итоге и подсела ко мне ближе. Подперла щеку рукой и спросила:

– А почему это, Антон Павлович, от вас так стремительно убежала прочь новая сотрудница?

– Затошнило ее, сказала. – Я положил в рот кусок сыра и ветчину. Прожевал и развел руками. – Только имя свое успела сказать, и тут же скрутило! Ты как сама-то? Не тошнит? Может, еду привезли некачественную?

– Не тошнит… – Людка положила руку мне на колено. – Мы домой когда, Антон Палыч? Вы зайдете на чай, обсудить рабочий проект?

– Людмила, держите себя в руках! – Я убрал ее сухую, как ветку осеннего дерева, руку со своей ноги. Людка вся была как сухая ветка, тощая и не очень складная. В это время свет в зале сделали более ярким, и танцующие расселись снова по своим местам. Вернулась и Вика. Как ни в чем не бывало. Я зачем-то помахал ей рукой. Она скорчила мне гримаску и сложила губы в линеечку.

И я неожиданно остался до конца корпоратива. Ближе к десяти вечера люди начали лениво расходиться. Пьяные, счастливые, обнимались между собой и с руководством. Ко мне тоже подходили, жали руку, благодарили за всё хорошее. Настроения витали благостные. На работу всем теперь только через десять дней. У входа в гардероб столкнулись с Викой. Она стояла обособленно и надевала шубку, заматывалась длинным белым шарфом, прятала волосы под воротник. Я прошел мимо, не стал смущать. Хотя очень хотел подойти. Рядом, как змея, вертелась Людка и тянула меня за рукав. К ней я уже не хотел и, громко со всеми попрощавшись, стал вызывать такси домой. Надька прислала сообщение: «Ты скоро?» Ответил, что выезжаю. Людка поджала губы и удалилась домой, нарочито громко цокая сапогами по каменному крыльцу, покрытому ледяной коркой. Начинался снегопад. Через три минуты подъехало такси, и я отправился домой.

Глава 2. Новый год

Десять дней тянулись долго. Во-первых, сам праздник, новогодняя ночь уже давно перестала быть чем-то волшебным и желанным. Пришли гости, мы поели салатов, холодца, выпили водки, послушали президента и отругали Америку. Во-вторых, на следующий день у меня так прихватило поджелудочную, что я мог только лежать и иногда бегать блевать в туалет. Жена суетилась рядом, подавала то постный бульон, то воду, то лекарства. Бок болел дико, тошнило, поднялась температура. Панкреатит – очень противная болезнь. И как я ни старался в те дни не переедать и пить умеренно, болячка все равно напомнила о себе. Так мы и лежали с ней вдвоем под тяжелым ватным одеялом три дня. Щелкали пультом по каналам и отвечали на очередные поздравительные сообщения от знакомых. Я очень хотел на работу. Выздороветь. И на работу. К Рождеству почувствовал себя совсем хорошо и решил, что надо обязательно пойти погулять в парк. Пошел один, Надька уехала поздравлять детей. Да, у нас есть сын, у которого тоже теперь есть сын. Саше, сыну, 30 лет, а внуку Добрыньке уже пять. У Саши хорошая семья. Но его жена мне очень напоминает Надьку. Это не удивительно. Мальчики всегда ищут себе жену, похожую на мать.

Я шел по заснеженному парку. Было морозно и солнечно. По веткам деревьев прыгали белки и птицы. Купил в автомате семечек и орешков, покормил животину. Рядом сразу оказались чьи-то маленькие дети, смеялись и показывали пальцем на забавную серую белку с облезлым хвостом, которая набила рот орехами и пыталась унести еще два в лапах. Орехи из лап белки падали, а мы с детворой смеялись. Прошелся дальше по аллеям, купил горячего чаю. Хотелось, конечно, кофе. Но поджелудочная все еще передавала мне приветы: забудь про кофе!

Еще три дня дома. Это очень долго! Русскому человеку нельзя столько отдыхать! Ну что вот делать дома, если ты не пьешь? Разобрал балкон в кухне и починил шкаф в туалете. Жена обрадовалась. Начал разбирать свою одежду в шкафу, развешивал по цвету пиджаки. Вдруг почувствовал непривычный запах. Принюхался и понял, что он исходит от моего синего пиджака, в котором я был на корпоративе. Едва уловимо от лацканов пахло Викиными духами! Меня бросило в холодный пот. Я все дни старательно отгонял от себя мысли о ней. Чуть было даже с женой не переспал, как хотел секса. Но потом справился сам в ванной. Четыре раза за все праздники. Просто глаза вылезали из орбит уже.

Утром 11 января вскочил в пять часов. Побрился, причесался, побрызгался духами, надел новую рубашку, найденную в шкафу, и поехал на службу. Я работаю в производственной компании. Хотя кому это интересно прямо сейчас?

Первая планерка в новом году. Сотрудники сидели с постными лицами. Неужели не наотдыхались? Сколько же можно? Ну что вот такого интересного можно делать дома с семьей столько дней? Провели общее собрание. Потом еще одно с начальниками отделов. Время близилось к обеду. Дурацкий день, конечно. Эта нескончаемая говорильня столько времени отбирает. После 14 часов надо обойти свои отделы, раздать ценные указания.

В моем подчинении находятся отдел кадров, канцелярия и отдел специального учета. Даже лень объяснять, что это такое, но очень важная служба. В этом отделе работает Людка. В кадры я пошел в последнюю очередь.

В кабинете сидел весь «музей». Начальница – шестидесятилетняя Нонна Ивановна, хорошая тётка, грамотная, деловая, хваткая. Её заместитель Марина Васильевна, чуть помоложе начальницы. Три инспекторши, никак не запомню их имена. И Вика. Та сидела за столом у окна и грустно смотрела на кипу личных карточек, которые лежали перед ней.

– Антон Палыч! – Грохнула, как в иерихонскую трубу, Нонна Ивановна. – Добрый день! Проходите! Какие новости? Какие указания? Все на службе, все хорошо! – Она показала рукой на своих подчиненных и на кабинет. У Нонны всегда порядок, никто не сомневается даже. Все бы были такими ответственными.

– Дорогая Нонна Ивановна! Я знаю, что у вас всегда ол райт! Зашел поздороваться, поприветствовать! Не проверки ради, а только из самых искренних чувств! – От души сказал я. – Здравствуйте, девочки! Как ваши новогодние праздники? – Девочки что-то ответили, но я не стал вслушиваться. – Вопросов у меня к вам нет! Если что нужно подписать, я в кабинете, Нонна Ивановна, заходи в любой момент!

– А-ха-ха, Антон Павлович! А я вот себе молодую, видишь, какую взяла? Буду теперь ее гонять за подписями по всему предприятию! Я уж не могу, как раньше, быстро бегать! Спасибо, что зашли! – Нонна расхохоталась басом. Её голос вообще никак не вязался с ее маленькой, субтильной фигуркой и седой высокой халой на голове.

– До новых встреч, коллеги! – Я ушел, хлопнув дверью. В горле пересохло. Вика…

Начался новый рабочий год. Предприятие жужжало, как улей.

Глава 3. Отрицание

Спустя несколько дней я сидел в своем кабинете и разбирал очередную кипу бумаг по отделам. Что-то подписать, что-то перепоручить по инстанции. В дверь постучали. Я, не поднимая головы, громко и раздраженно крикнул, чтобы входили. Никто и никогда у нас не стучался. Мы на работе, а не в отеле на отдыхе.

– Ну чего вы скребетесь? Я тут что, голый могу быть? – Возмущенно спросил я, поднимая глаза от стола. Передо мной стояла Вика с увесистой папкой, из которой торчали бумажки.

– Здравствуйте, Антон Павлович! – сказала она, густо покраснев. Черт! Мне не показалось на корпоративе – она правда густо краснеет! Значит, и тогда тоже. – Я пока только знакомлюсь с порядками предприятия. Не знала, что стучать в дверь нельзя, извините! Вот Нонна Ивановна меня к вам прислала. Тут пятьдесят документов, их надо подписать. Я оставлю? А в конце дня кто-нибудь из наших заберет?

Я сглотнул. Вика была одета в длинную черную юбку и строгую белую рубашку. На лице ни следа косметики, только длинные волосы, завитые в тугие локоны, лежали на плечах.

– Нет-нет, Вика, вы садитесь. Я сейчас все быстро подпишу, и заберете. Иначе я зарасту в этих кипах и вообще ничего не разберу потом! – Я махнул ей на стул за длинным столом для заседаний, который примыкал к моему.

– Хорошо, спасибо. Я подожду тихонечко тут. – сказала она просто, села за стол и сложила руки, как прилежная ученица. От нее пахло теми самыми горьковатыми духами.

В папке, которую мне прислала на подпись Нонна, лежали и несколько личных карточек новых сотрудников с сопроводительными документами. В ворохе обнаружилась и карточка Вики. Она же пришла работать к нам перед самым новым годом и толком не успела оформиться. Так-так, посмотрим. Сколько ей лет? 20? Господи! 20! Даже не двадцать пять! Какая молодая! А я – старый греховодник, вот я кто! Так, Антоша, собрался, подумал о мертвых крысах в подвале, взял ручку и подписал все бумажки. И морду кирпичом сделай. 20 лет! Я старше ее на три десятка! Твою мать, Палыч! Приди в себя!

Подписал всё, что требовалось от меня, за пять минут. Захлопнул папку и не глядя отдал Вике. Та поблагодарила и ушла. Я снял трубку внутреннего телефона.

– Людмила Борисовна! Зайдите ко мне! С наступившим вас! Да-да! – Бросил трубку и откинулся на кресле, чуть ослабив галстук. Я даже не поздравил Людку в праздники! И после того как вышли на работу, я тоже ее не видел! Вот те на! Вообще забыл про нее. Ладно, сейчас вспомню!

Людка зашла в мой кабинет. Помятая, немного раздраженная. На ней был красный брючный костюм и много золотых цепочек в несколько рядов.

– Закрой дверь изнутри. – Тихо сказал я и пошел в сторону дивана, который стоял в углу кабинета. – Иди сюда! – Похлопал рукой по сиденью.

Людка молниеносно подскочила ко мне и, схватив за шею, присосалась мертвой хваткой к моим губам. Сейчас о мертвых крысах лучше бы не думать, потому что надо срочно сбросить напряжение. Иначе я взорвусь. Я облапал Людкину грудь, расстегнул её пиджак. Она расстегнула мне ремень на брюках, и на минуту в кабинете повисла тишина. Дольше я не смог, потому что был слишком возбужден после визита Вики. Людка поднялась с моих колен с недовольным лицом. Ей ничего не перепало, я уже всё. Она вытерла рот и вопросительно посмотрела на меня.

– Людочка! Прости, я все праздники был с семьёй! Там дел накопилось не в проворот! А еще я лежал с панкреатитом. Всё одно к одному! – Виновато сказал я, вставая с дивана и заправляя рубашку в брюки.

– Ты мне даже сообщение не прислал! – Людкины глаза вперились в меня, и стало страшновато.

– Ну вот великий праздник! А сама что не прислала? Мы что, месяц встречаемся? Мы что, подростки? Написала бы, я ответил! Всё, Люд, давай! Не делай мне мозги! Вот видишь, сколько у меня работы? У тебя, я уверен, не меньше! – Показал я рукой на свой стол.

Людмила застегнула пиджак, поправила прическу и чеканным шагом направилась к двери. Щелкнула ключом, открывая замок, и удалилась. Мне полегчало. Не знаю насколько, но стало получше. Я пошел за свой стол к бумагам.

Через секунду в мой кабинет вошел наш директор Игорь Васильевич. Приветственно махнул мне рукой и плюхнулся на тот же диван, где я минуту назад вступил в неслужебную связь с ведущим специалистом спецотдела предприятий.

– Здоров, Палыч! А чего морда какая красная у тебя? Сердце что ли прихватило опять? – Обеспокоенно посмотрел на меня Василич.

– Нет, нормально. – Махнул я рукой в ответ. – Да увлекся работой что-то, может, давленьице подскочило…

– Ага, ну ладно! Давай по пятому цеху вопросик перетрем, там некомплект, ты говорил.

Глава 4. Разбитая чашка

Две недели я ходил сам не свой. Дома орал на жену почем зря, когда та путалась под ногами. Людку к себе не звал и к ней не заходил. У меня перед глазами стояла Вика. Я ничего не мог с собой поделать. В ноздрях крепко запечатался запах её духов. Он буквально преследовал меня. Как только я заходил на наш этаж, где располагался и отдел кадров, то специально втягивал воздух как можно глубже, чтобы снова уловить ее запах. Иногда получалось. Видимо, она недавно выходила в коридор. В отдел к ней я не ходил. Боялся выдать себя и показаться дураком.

Однажды в пятницу, когда все сотрудники уже начали расходиться по домам, я всё же столкнулся с Викой в коридоре возле кофейного аппарата.

– Добрый вечер! Вы что это кофе так поздно пьете? Не уснете! – Неловко пошутил я и побренчал мелочью в ладони. Сам пришел за какао. Только в нашем учреждении стоял аппарат, который делал какой-то неведомый мне ранее какао с корицей и перцем. Иногда я его пил.

– Здравствуйте, Антон Павлович, – сказала Вика, постучав кулачком по стенке аппарата. – Стакан застрял! Черт…

– А! Бывает, что он ломается! А вы что домой не идете, Виктория? – спросил я и тоже стукнул кулаком по стенке. Аппарат молчал.

– Я еще не скоро пойду, потому что мне надо доделать срочную работу. Я не успела оформить несколько больничных, а их надо сдать в бухгалтерию утром в понедельник. Вот надо доделать. – Вздохнула она. – А у вас нет кофе взаймы? Может, выручите? Голова вообще не хочет работать. Надо зарядиться.

– У меня нет, но я точно знаю, где есть! Пошли! – Подмигнул я, и мы пошли в приемную директора. Там у его секретарши был кофейный уголок с машиной и всякими сладостями.

– Таня нас не поругает! Она все равно уже ушла! – сказал я и начал заправлять капсулу в машину. Через пять минут подал Вике чашку с горячим кофе, от которого пахло орешками. – А вот какао у Танюшки нет, жаль! – Я пошарил по шкафчикам.

– Спасибо, Антон Павлович! – Искренне сказала мне Вика. – Я помою и верну потом!

– Может, посидим пять минут спокойно? Я бы чаю выпил. Хотите ко мне пойдем? – Неожиданно сам для себя предложил я.

– На пять минут да. – Кивнула Вика и, бережно обхватив чашку с кофе двумя руками, неспешно пошла по коридору к моему кабинету. – А все уже ушли! – Обернулась она на меня.

– Ушли… – Эхом отозвался я и с трудом оторвал взгляд от ее ног. Сегодня она была в черном облегающем платье до колен. Думай о мертвых крысах! Думай о мертвых крысах! Думай о мертвых крысах!

Мы зашли в мой кабинет, и Вика присела за стол на то же место, где она сидела, когда приносила мне папку на подпись. Я сел почему-то не за свой стол, а рядом. Старался незаметно вдыхать запах ее духов. Они пьянили.

– Как вам у нас работается, Вика? Привыкли к коллективу? – спросил я чуть осипшим голосом.

Она на мгновение задумалась, отхлебнув кофе.

– Да. – Сказала уверенно. – Отдел у нас хороший! Начальница такая… – Она выразительно сжала кулак. – Не забалуешь! И это правильно!

– Нонна Ивановна такая, да… – Попытался сказать я нейтрально. – Ребят у нас молодых много, холостых. Может, с кем познакомитесь! Вы не замужем? – Вот я идиот. Ну куда я полез?

– Нет. Я не замужем и ни с кем не встречаюсь. – Ответила Вика и посмотрела мне в глаза. У нее они были цвета летнего неба. – Вы знаете, Антон Павлович, я так себя ругаю…

– За что? – Спросил я.

– За корпоратив! Я так бесцеремонно подошла к вам. В нарушении всей субординации… Мне потом Нонна Ивановна такой пистон вставила прямо за банкетным столом! – Пролепетала она. – Просто, понимаете… Я же не знала, что вы наш начальник… И вы мне очень понравились тогда. Я подумала, что вы из соседнего отдела, может быть… – Вика покраснела как рак.

А у меня сжалось сердце от нежности. Я машинально взял ее за руку и сказал:

– Вика! Да что ты в самом деле? Всё нормально! Это же корпоратив! Все веселились! Вообще не парься, ты чего? – Я пытался казаться веселым. – Ты мне тоже очень понравилась, и я обрадовался, честно признаться, что ты меня пригласила! А на Нонну не обращай тут внимания! Она женщина советской закалки! И жесткий блюститель морали! – Тут я уже начал смеяться искренне. Но мне было жаль Вику из-за нагоняя Нонны.

Вика коротко кивнула и одним махом допила свой кофе. Со стульев мы вскочили одновременно и снова оказались в преступной близости друг от друга. На ее шее быстро пульсировала жилка. Я смотрел на нее. Она поймала мой взгляд, и тут краснеть, как раку в кипятке, настала моя очередь.

– Антон Павлович, так я пойду? – Тихо спросила Вика меня, чуть тронув за локоть.

– Идите, да… – Выдохнул я.

Вика отошла на два шага от моего стола. Потом резко развернулась обратно, поставила чашку с блюдцем на стол и впилась в меня своими жаркими губами, которые теперь имели привкус кофе и орехов. Я ничего не успел сказать и потерял над собой контроль.

Мы страстно целовались с ней минуты три, потом она начала расстёгивать мою рубашку, а я по-хозяйски залез руками ей под подол платья. Она прижалась ко мне еще ближе и горячо дышала. Вытащив одну руку из-за резинки ее колготок, но не отрывая своих губ от её, я растолкал стулья около стола заседаний и смахнул куда-то в сторону наши чашки. Одним рывком уложил Вику на стол. Она обхватила меня ногами и прижалась ко мне. Ширинка грозила лопнуть в ту же секунду, перед глазами шли круги. Я целовал ее губы, шею, грудь, глубоко вдыхал запах волос. Стянул колготки и трусы с ног Вики, отшвырнул в сторону, опустился на коленки перед столом и припал к ней. Она извивалась под моими языком и руками, громко рыча, время от времени чуть приподнималась на локтях и запускала свои пальцы мне в волосы. Потом она вскрикнула и откинулась на столе. Я содрал с себя штаны и лёг на нее сверху. Минута, и всё было кончено. У меня было ощущение, что я взорвался, и теперь мелкие кусочки моей плоти, из которой я был собран, раскидало по всему кабинету. Странное ощущение. Руки Вики лежали на моей спине. Я утыкался в расстёгнутое сверху платье и ее торчащую из выреза сочную грудь. Мы оба громко дышали. Я посмотрел в глаза Вики и рассмеялся, потом поцеловал ее в нос.

За дверью послышались шаги.

– У нас открыта дверь? – шепотом спросил я Вику.

– Я не закрывала… – одними губами ответила она мне.

Я нехотя слез с Вики и на цыпочках, путаясь в штанах, сделал три шага до двери кабинета. Видимо, это ходил с проверкой охранник. Потихоньку щелкнул ключом. Всё, никто не ворвется. Повернулся к Вике и, тихо смеясь, развел руками. Она сидела на столе, положив одну ногу на другую. Голые и возмутительно красивые. Преступно красивые ноги. Вика смотрела на меня, а в ее глазах плясали черти. Вот же ж! Я был абсолютно счастлив. Таким я не помню себя вообще. Подошел к ней, она снова обхватила меня ногами и поцеловала.

– Вика, я сейчас должен что-то сказать тебе? Я не знаю что, правда! – сказал я ей, чуть отстранившись и виновато заглянув в синие глаза.

– И я тоже, видимо… – прошептала она. – Поехали ко мне!

– Мы разбили чашку из приемной, – показал я машинально пальцем на осколки, которые валялись неподалеку от стола. – Возьму всю вину на себя.

И мы поехали к Вике.

Глава 5. Вика

Так начался мой роман с девочкой, которая была младше меня на целых тридцать лет. За ту ночь, которую я провел у Вики дома, я помолодел лет на двадцать. Так мне казалось. Мы занимались сексом, смеялись, ели какую-то еду и пили игристое вино. Я не мог отвести глаз от Вики. В домашнем наряде, в каком-то немыслимом кружевном халате, со спутанными волосами, без нижнего белья, с размазанной тушью, чуть пьяная – она мне казалась воплощением космоса. Это неописуемое чувство, когда ты смотришь на женщину и теряешь дар речи просто оттого, что она внезапно подняла свои глаза и хлопнула ресницами. Она была дьявольски красивой. А еще умной не по годам. Она рассказывала мне про свою недолгую жизнь, семью, заочную учебу в институте. Я слушал, задавал уместные вопросы, поддакивал, смешил ее, расспрашивал о чем-то. Потом снова падал с ней на подушки и раз за разом входил в ее горячее гладкое, пахнущее горьковатыми духами тело. Столько раз за ночь я не мог даже в молодости. Хотя, может, просто не с теми ложился в кровать. В комнате повис густой запах, который выделяют мужское и женское тела в моменты слияния с бесконечным вечным. Мне казалось, что я пропитался этим запахом навечно.

В семь утра я проснулся и взял в руки телефон. От жены было 18 сообщений и 20 пропущенных звонков. В последнем сообщении она обещала «обзванивать морги». Фу ты. Разберемся. Погладил по волосам спящую Вику.

Спустя месяц я внимательно посмотрел на себя в зеркало. В отражении на меня смотрел веселый мужик лет 35 с чуть впалыми щеками и блестящими глазами. Про боли в поджелудочной и нестабильное артериальное давление я не вспоминал. Я чувствовал себя действительно молодым и полным сил. Тело подтянулось, выправилась осанка. Ё-моё, да я, оказывается, ничего такой! Но не такой, конечно же, как Викуля. Она восхитительна. Моя любимая, прекрасная девочка.

Изменения в моем облике заметили все. В первую очередь жена. С ней я, правда, почти не разговаривал и дома появлялся лишь пару раз в неделю. Почти все дни я проводил с Викой. На выходные мы как-то летали в Турцию и вернулись оттуда еще более посвежевшие. Несколько раз ко мне пыталась прорваться, и явно не с мирными намерениями, Людмила Борисовна. Но так выходило, что у меня в кабинете всё время кто-то был. Потом меня вызвал к себе по какому-то делу директор и тоже отвесил комплимент, как барышне.

– Палыч, ты так выглядишь хорошо! Влюбился, что ли? – хохотнул он. А я почувствовал, что покраснел. Прямо как Вика.

Вика переживала из-за наших отношений, хотя особенно вида старалась не подавать. На работе она держала строгую дистанцию и даже полунамеком при мимолетной встрече в коридоре не выдавала себя ни взглядом, ни жестом. Но все равно мне было приятно ее встречать. Потому что я знал, что она МОЯ. Это такое неуловимое тёплое чувство, когда ты знаешь, что вот по коридору офиса прошла ТВОЯ женщина. Вот ТВОЯ женщина что-то сказала другому коллеге, когда ты шел мимо её кабинета. Вот ТВОЯ женщина выходит из офисного здания, и ты ловишь СВОЮ женщину у метро, открывая ей дверцу машины. Вот ты и ТВОЯ женщина приезжаете вместе домой, и там уже можно не стесняться никого.

Так мы незаметно прожили два года. Я на два дома. Вика никогда не заводила разговор о том, чтобы нам съехаться. И мне было даже немного обидно. Потому что, например, Людка заговорила про мой уход от жены спустя полгода наших вялых половых отношений.

Глава 6. Свадьба

В марте этого года Вике исполнилось 22 года. А мне 52 будет в июне. На ее день рождения я отвез ее в Париж на неделю. Мы взяли отпуска и уехали. Гуляли по городу, пили на каждом углу вино, жевали багет, фотографировались, смеялись как сумасшедшие, катались на велосипедах и постоянно целовались. Окно нашего номера выходило на Эйфелеву башню, конечно же! А куда может выходить окно, если ты впервые приехал в Париж с любимой женщиной? Однажды утром мы занимались сексом на подоконнике открытого окна. А спустя пять минут в наш номер постучали и вошел метрдотель. Тысячу раз извинился за вторжение и сказал, что на нас пожаловались гости из номера внизу. Мы извинились и пообещали, что такого больше не повторится. Молодость прощает все ошибки.

Хотел ли я жениться на Вике? Думал ли я об этом? Ну конечно думал! А как иначе? Я не мог без нее дышать. Но старался все же держаться спокойнее, чтобы не напугать ее своим напором. То, что люблю её по-настоящему, я понял спустя полгода наших отношений. Меня в какой-то момент накрыло такой волной такой силы, что я понял: если прямо сейчас не скажу ей об этом, то сойду с ума. Сидя за своим рабочим столом, я набрал внутренний номер Вики в кадрах. Она взяла трубку после первого гудка и строгим голосом ответила: «Слушаю».

– Слушай. Я тебя очень крепко люблю. И если бы не сказал об этом сейчас, то умер бы и чувствовал себя подонком, попав в адский котёл.

Вика едва слышно прыснула в телефон. На фоне было много голосов. И я понял, что полез со своими признаниями вообще не вовремя.

– Я вас очень хорошо услышала. И хотела бы дать ответ тоже. Однако сейчас, в данную минуту, я занимаюсь срочнейшим оформлением важнейших документов для других коллег. Но я вернусь, как только смогу, к вашему вопросу! Обещаю! И положила трубку.

Я обругал себя. Что за старческие сантименты? Зачем ее надо было так подставлять? А если рядом терлась Нонна, например? Она же потом три шкуры с нее спустит! Дурак старый.

Представлял ли я, что будет с нами через несколько лет? Мне было очень страшно, но я представлял, конечно. Через десять лет я стану пенсионером. А Вике будет только 32 года. Это еще юность для женщины. Я же стану дряхлым стариком с больной поджелудочной, седой башкой и мудями, ноги мои будут скрючены артритом. Любимым напитком моим станет раствор корвалола, а по праздникам – стакан горячего цикория. Мое тело сморщится и одряхлеет. Если где-то на людях его еще можно будет прикрыть рубашкой и костюмом, то без трусов под одеялом я буду выглядеть жалко и отвратительно. Если у нас родятся дети, то вместо молодого и бодрого отца они получат сразу деда. Я и сейчас дико ревную Вику к другим мужчинам. А что будет через 10 лет? На нее еще будут смотреть двадцатилетние юнцы с зашкаливающим уровнем тестостерона, а ей надо будет ложиться в одну кровать со мной. Которому будет уже седьмой десяток.

Она встретила и полюбила Антона Павловича, заместителя директора. А через десять лет она обнаружит рядом с собой деда Антона в трусах-семейках, который смотрит в очках телевизор и ругает власть за то, что ему пенсию не поднимают. Ну ладно, это я утрирую, конечно. Жить я буду не на одну только пенсию. У меня есть приличные накопления. Но суть я уловил верно. Пятидесятилетний Антон Палыч в костюме и семидесятилетний дед Антон в семейках на скрюченных ногах – это два разных человека. Вика не заслуживает такой жизни. Когда мне будет 80, если будет, то Вике будет всего 50.

Я часто думал об этом в последний год. Мне становилось тошно от таких умозаключений, но правде надо было смотреть в глаза. Отгонять от себя такие мысли, как несостоятельные предположения, было бы глупо и недальновидно. Конец наших отношений, если они затянутся, очевиден: мы возненавидим друг друга. И я, возможно, закончу жизнь в доме престарелых, куда меня с облегчением сдаст любимая жена.

Полагаю, что Вика об этом тоже думала. Иначе не может быть. Она умная девочка. Но я не знал, как быть в этой ситуации. Мне было мучительно думать даже о том, что мы расстанемся сейчас, в этом отрезке времени, до конца не прожив отведенный нам короткий кусочек времени. Возможно, ситуация как-то разрешится в нашу пользу? Сама собой? А так вообще бывает? Чтобы обоим не больно было при расставании?

*******

В конце ноября после обеденного перерыва Вика внезапно возникла на пороге моего кабинета. Во всем черном, с гладко зачесанными в хвост волосами. Я ее такую никогда не видел. В ней что-то изменилось.