Заложники Апокалипсиса

Вступление.

Будущее скрыто от нас – не в настоящем, а в будущем. Время – это посредник между возможным и действительным.

А. Шопенгауэр

– Папа, папа, почему за окном так темно? – маленькая девочка в коротком цветастом платьице испуганно прижалась к отцу, тщетно пытаясь поймать его взгляд.

Отец, высокий брюнет, с чуть обрюзгшей от спокойного образа жизни и неправильного питания фигурой, обладатель колючего ежика черных волос и неумолимо растущей залысины, успокаивающе погладил девочку по длинным светлым волосам и опустился рядом с ней на колено.

– Не волнуйся, дочка, это просто сегодняшняя ночка затянулась, – он говорил спокойно, уверенно, его слова вселяли надежду, но не могли полностью разогнать мрак сомнений.

– Уже одиннадцать часов, пап, солнышку положено быть на небе! – чуть капризный тон девочки говорил о том, что она напугана и вот-вот сорвется на плач.

– Но ведь зима, милая, солнце всегда поздно появляется зимой, – он сохранял спокойствие, но дочь вдруг почувствовала, что папа испуган. Да, он умело скрывал это, шутил и пытался приободрить ее, но из темных глубин души мужчины, шелестя липкими и холодными паучьими лапками, вылезал страх. И ей стало страшно, по-настоящему страшно, и почему-то совершенно расхотелось плакать.

Отец, видя как легко успокоилась дочурка, про себя перевел дух и подошел к окну, вглядываясь в беспросветную темень зимней ночи. С неба яростно сыпался вниз снег, залепляя окна домов, ветровые стекла машин, заваливая улицы и дороги сугробами, ломая линии электропередач и сея хаос. Коммунальные службы не справлялись с напастью, милиция не успевала реагировать на экстренные вызовы, участились случаи мародерства, да и вообще мир жил, словно в судорогах.

Он давно уже не ходил на работу – слишком далеко, просто запасся продуктами в ближайшем супермаркете, пока безумные толпы и мародеры не разнесли его по кирпичикам. Табельный пистолет и дубинку охранника, которые не вернул в последнюю смену, постоянно носил при себе. На всякий случай.

Их дом, восемнадцатиэтажка на окраине города, в последние несколько дней оказался изолирован от внешнего мира. Не было видно машин, пропал привычный для слуха перестук колес проходящих неподалеку поездов, да и вообще везде воцарилась невероятная для шумного мегаполиса тишина.

Мужчина искренне верил, что наступает Конец Света, и готовился встретить его со всем тем жизненным опытом, который приобрел за долгие годы жизни. Одна лишь мысль, похожая на отравленный шип, точила его изнутри: хорошо, что Жанна до этого не дожила и очень плохо, что их малышка пережила ту чуму, и увидит конец мира.

В какой-то момент небо окрасилось багрово-алым светом, на горизонте что-то полыхнуло, и он увидел, как там появилось нечто, чего он раньше не видел, но название этого явление пришло само на ум, как если бы всегда было там – Алая Звезда. Ее свет был холодным, мрачным и недоброжелательно-чужеродным.

И тут девочка закричала – страшно, надрывно, от звука ее голоса задрожали стекла, барабанные перепонки мужчины едва не лопнули, он на мгновение оглох, контуженный, а когда глухота прошла, то увидел, как на небе вспыхивают одна за другой новые яркие звезды, невероятно яркие, язычки пламени в объятиях кромешной тьмы.

Точнее, это было похоже на звезды: на самом деле, присмотревшись, он увидел, как сама реальность разрывается, и из нее, словно из материнского лона, на белый свет (или черную ночь, что точнее), выбираются странные существа. Вначале их было мало, но постепенно они заполонили небеса: очень высокие, мускулистые, в набедренных повязках, которые были единственным элементом одежды, покрывавшим их идеальные тела, они обрушивались вниз, а в руке каждого из них сверкал сияющий клинок.

Вдалеке что-то громыхнуло, перед глазами запестрели сверкающие трассы выстрелов ПВО, земля задрожала от не видимых глазом ударов, вдалеке занималось зарево пожара, а он стоял у окна, зачарованно глядя в ставшую светлой ночь. К нему подошла дочка, прильнула к его бедру, ища защиты, он положил ей руку на плечо и они погрузились в созерцание парализующей душу и разум панорамы разворачивающегося перед ними Апокалипсиса….

Глава I.

Моя жизнь – вечная ночь… что такое жизнь, как не безумие?

С. Кьеркегор

Кровь с шоколадом – вот на что был похож первый вкус во рту, который неожиданно ворвался в его сознание. Потом стало горько, омерзительно – до тошноты и спазмов. И рвота, конечно же, победив все остальное, закрутила желудок, сдавила горло в болевых спазмах и вынудила организм выпустить наружу все то, что накопилось внутри.

Потом пришло ощущение холода, невыносимого, болезненно-жгучего, такого, когда промерз каждый нерв, а тело сводит судорога. Плюс оно, тело, наотрез отказывалось функционировать.

Мозг запаниковал, пытаясь оживить парализованные мышцы, импульсы отчаянно бились по нервам, подчиняя тело воле хозяина, и, постепенно, кровь в жилах забурлила, закипела, с каждым новым ударом сердца ускоряя свой бег по венам.

А происходило все это на фоне крутящей тело боли, безжалостной легион монстров с плетьми, яростно полосующих несчастного пленника.

Спустя несколько ударов сердца пришло зрение, но легче от этого не стало – вокруг царила сплошная тьма. Тьма и холод, а еще было очень, очень влажно.

Так влажно, как если бы тело лежало в луже воды, причем воды крайне низкой температуры.

Мышцы, от напряжения натянутые словно канаты, начали оживать, и он, лежащий на ледяном каменном полу, попытался пошевелиться.

Для начала хотя бы пальцем, хотя бы им – и вуаля! Результат не заставил себя ждать! Скрюченные пальцы вздрогнули, он отчетливо различил хруст костей и едва не задохнулся от кристально-яркой вспышки боли, затуманившей разум.

Переведя дух и сосчитав до десяти, он сделал попытку снова подвигать отмерзшими конечностями и уже как само собой разумеющееся воспринял их отклик, хоть и несколько запоздалый.

Приподнялся на руках, попытался осмотреть свое тело на предмет ранений и оценки состояния, но было слишком темно, а зрение наотрез отказывалось адаптироваться к отсутствию света, хотя он совершенно точно помнил, что когда-то оно умело это делать легко и без напоминаний.

Когда-то умело….

Эта мысль искрящимся всполохом света пронеслась по мозгу, зажигая внутри красные лампочки, и он вдруг с ужасом понял, что ничего не помнит о себе.

Ничего – и это было самое страшное. Почему? Как так получилось? Кто он? Что он делает в этом месте? Что это? Почему так? Амнезия?

Незнакомое слово царапало рассудок, с надрывом пытавшийся смириться и найти выход из сложившегося положения. Больше всего это было похоже на ярость огромного быка, отчаянно пытающегося проломиться сквозь бетонные плиты какого-нибудь замка.

В голове возник странный шум, где-то на периферии разума, и человек с запозданием понял, что этот звук производит не он. Рядом с ним кто-то закашлялся, и он, подчиняясь инстинкту, резко откатился в сторону, раскручивая окоченевшие и искрящие болью кисти рук, готовясь к схватке с неизвестностью.

Наконец зрение сработало, подстраиваясь под сумрак помещения, и он увидел тела еще троих людей, лежащих неподалеку. Одно из них шевелилось, пытаясь подняться. Длинные, спутанные волосы почти полностью закрывали глаза, спадая вниз пепельно-серым водопадом, мускулистое тело было щедро испещрено многочисленными пятнами и линиями, скорее всего татуировками – и это было все, за исключением набедренной повязки из мягкого эластичного материала, что было на троих незнакомцах. Такая же, кстати, повязка, была и на нем самом.

Пепельноволосый мужчина, хрипя и пытаясь удержаться на разъезжающихся в разные стороны ногах, наконец, сумел встать, стряхнул волосы с лица резким движением и угрожающе уставился на него. Его узкие миндалевидные глаза, смотревшие, казалось, прямиком в душу, почему-то отсвечивали желтоватым огнем.

Он весь подобрался и насторожился, тоже готовясь к броску. Внезапно пришла мысль: «Этот человек оказался в такой же ситуации, как и я. Почему я должен с ним сражаться? Что здесь происходит? Возможно, у него есть ответы…». С этими словами он поднял руку:

– Постой! – голос звучал хрипло, слова срывались с губ, словно камни с гор, такие же тяжелые и неприподъемные, – кто ты? Что ты здесь делаешь? Где мы?

Незнакомец, чьи черты лица на мгновение показались до боли знакомыми, замер, немного расслабился и прошипел (другим словом охарактеризовать этот звук было нереально):

– Я не знаю ничего, чужак. Моя память чиста, только инстинкты и какие-то обрывки воспоминаний. Но мне кажется, я знаю тебя. Как твое имя? – слова звучали чужеродно, хрипло, с надрывом и вперемешку с сухим кашлем.

– Я не помню, – это признание далось с трудом, почему-то было особенно больно осознавать, что даже имя было скрыто за пеленой беспамятства.

– И я тоже, – внезапно длинноволосый приуныл, опускаясь на краешек опрокинутой хромированной ванночки с обломками ножек, – что же делать?

– Вспоминать, вспоминать и еще раз вспоминать. А пока зови меня…, – тут он задумался, подбирая имя, и память услужливо предложила ему буквально миллионы имен и псевдонимов, – зови меня…Сет. Как египетский бог, только не бог.

– Отличная шутка, – оценил каламбур знакомый незнакомец, – тогда я буду Ваймонтом. Относительно рад нашему знакомству.

Он протянул руку вперед и, подчиняясь забытому рефлексу, Сет пожал ее. Ваймонт тяжело улыбнулся, показывая идеально белые ровные зубы, и зашелся в кашле. Сет отступил от товарища по несчастью, и, тяжело шаркая, зашагал к лежащим в углу комнаты двум другим людям.

Один, сухопарый шатен среднего возраста, бессмысленно пялился в потолок, видимо, пытаясь адаптироваться к нереальности сложившейся ситуации. А вот последний, смуглокожий юноша с многочисленными косичками из черных как смоль волос, даже не шевелился. Опасаясь худшего, Сет присел рядом, коснувшись запястья руки паренька. Как и следовало ожидать, пульса отсутствовал, а кожа была мертвенно-холодной.

– Как он? – окликнул его Ваймонт, чей кашель только сейчас успокоился.

– Мертв, – констатировал Сет очевидный факт, – холодный, нет пульса и дыхания.

– Проклятье Азаг-Тота на них! – выругался Ваймонт и осекся, пытаясь понять, из каких глубин сознания к нему пришла эта фраза.

Третий незнакомец неожиданно резко встал, можно даже сказать взлетел, по его телу волной прошло движение мышц, и он молнией метнулся к Сету, явно собираясь того нокаутировать.

Рефлексы сработали как обычно быстрее мозга, и тот просто-непросто поднырнул под удар шатена. Мгновенье – и мощный удар обрушился на раскрытую грудную клетку агрессора, отправив его обратно к стене, у которой тот ползал за мгновение до нападения. И тут же относительная тишина была нарушена лязгающим механическим голосом, заполнившим все помещение:

– Биологические объекты, приказываю вам не двигаться и не совершать резких движений, иначе я применю силу. Вы ожидаете прибытия представителей Федерации Человечества, и я попрошу вас не покидать данное помещение до вступления в контакт с ними!

Трубный глас (по-другому это не назовешь) принадлежал существу ростом около трех метров, стоявшему на самой верхней ступеньке у двери. Гигант выглядел как закованный в порядком проржавевшее железо рыцарь, из-под шлема которого свисали пучки разноцветных проводков, а четыре конечности были увенчаны различным колюще-режущим оружием: трезубец, моргенштерн, некое подобие бензопилы и острое лезвие. Прорезь шлема светилась красноватым огнем, а покрытый ржавчиной динамик при вращении головы так и норовил выпасть из пазов и отправиться в свободный полет. В общем, выглядел этот монстр довольно внушительно, а наличие у него такого арсенала оружия не оставляло ни малейших сомнений в серьезности его намерений.

– Проклятье, – процедил сквозь зубы отлепившийся от стены шатен, – ты что еще за хреновина, урод?

– Я голем серии «Надзиратель», прототип Mk4587xc22z, – с неожиданной гордостью отозвался стальной гигант, – а теперь займите места в своих ложементах и дожидайтесь прибытия представителей Федерации.

– Ты знаешь кто мы такие? Как мы здесь оказались? – поспешил воспользоваться ситуацией Сет.

– Данная информация мне недоступна и не входит в спектр моих текущих задач, – безразлично проинформировал его гигант.

– Тогда скажи хотя бы где мы! – рыкнул шатен, к чьим достоинствам вряд ли можно было отнести спокойствие.

– Горнодобывающее поселение Нэшвилль, – пришел холодный – как лед – ответ.

Сет и Ваймонт обменялись озадаченными взглядами – название места ничего им не говорило, а судя по выражению лица шатена, тот также пребывал в замешательстве.

– Слушай ты, урод, а что такое Федерация? – нарушил паузу несостоявшийся агрессор, потягиваясь и разминая кисти рук.

– В мои обязанности не входит отвечать на ваши вопросы, все ответы вы получите по прибытии представителей Федерации.

– Говнюк! – выругался шатен и повернулся к Сету, – ладно, парняга, извини меня – и так нервишки пошаливают, а тут кругом такая фигня. Мир?

Он шагнул вперед, протягивая руку, и Сету не осталось ничего другого как пожать ее. Рукопожатие вышло крепким, шатен был силен, и почему-то показалось, что, если бы они бились с ним один на один и в полную силу, победы была бы не за Сетом.

– Я не помню ни хрена, парни, поэтому зовите меня Кром, – с широкой ухмылкой представился бугай, – а тебя, дружище, я очень хорошо помню. И помню, что ты мне почему-то очень не нравишься.

– Взаимно, – хмыкнул Ваймонт, которому предназначался этот выпад, – мое имя ты слышал, так что нет нужды расшаркиваться друг перед другом.

– Точно, – согласно кивнул стриженой головой Кром, – а что с тем, лохматым? Жмурик?

– Ага. Вообще без шансов, – ответил Сет.

– Поганый расклад, парни, – нехорошо ощерился шатен, – ладно, что делать будем?

– Можно дождаться этих парней из Федерации и порасспросить их как следует, – озвучил свое предложение Ваймонт, опускаясь на край ванной.

– Дерьмо идея, – отрезал Кром, – с какого хрена эти федералы поставили нас сторожить этого жлоба? Боятся? Не, мое мнение – надо отсюда выбираться.

– И как ты это планируешь сделать, здоровяк? – саркастически ухмыльнулся Ваймонт, – если ты не заметил, то здесь на входе стоит некий конструкт и совершенно не планирует нас выпускать подышать свежим воздушком.

– Слушай ты, умник, лучше не зли меня, – угрожающе оскалился Кром, – а то…

– Что «а то» ты мне сделаешь? Смотри, как бы тебе опять со стенкой не «поцеловаться», – Ваймонт злорадно подмигнул шатену, но Сет увидел, что под внешним спокойствием пепельноволосого скрывается напряжение и агрессия, готовая вот-вот выплеснуться.

– Успокойтесь! Вы оба! – решил он вмешаться, видя, как эти двое готовятся порвать друг друга на куски, – у нас есть более важные проблемы, ага?

– Это какие-такие более насущные? Вот я этому куренку шею сверну, и свалим отсюда, – Сет снова увидел, как мышцы на теле Крома ожили и пошли буграми, а Ваймонт принимает боевую стойку.

– Ну, вы идиоты просто, – в сердцах выругался Сет, – убивайте друг друга, рвите глотки, грызите кости – мне плевать. Психопаты! Кто бы нас тут ни замуровал, он знал, что вы дегенераты полные! Осточертело мне все это!

– Последнее предупреждение было вами проигнорировано! Перехожу в режим пасификации, – сообщил гигант, чье массивное тело со скрипом пришло в движение.

– Нарвались, – прокомментировал Кром, переключая внимание на уверенно приближающегося к ним голема.

Чудовище шагало тяжело, иногда его голова совершала маятникообразные колебания влево и вправо, однако была в его походке некая грация, чуждая всему человеческому, но, тем не менее, завораживающая. Нечто среднее между полетом бомбардировщика по закатному небу и росчерком клинка на восходе солнца.

– Блин, это жестянка нас так легко не возьмет! – с неожиданной яростью выкрикнул Ваймонт, – давайте-ка ему покажем, что не стоит к нам лезть так по-хамски!

С этими словами он подхватил с пола кусок края ванной, размахнулся и швырнул в голема. Тот резко затормозил, две верхние конечности метнулись наперехват снаряду, но движение вышло какое-то рваное, дерганое, и железка со звоном ударилась о шлем, оставив на нем ощутимую вмятину.

– По-моему, калибровка этого механизма отчаянно хромает, – ни к кому не обращаясь, заметил Кром, – а ну-ка, мужики, давайте-ка проверим его на вшивость и еще чем-нибудь угостим эту развалину!

Идея была стоящей, и в ход пошло все, что было под рукой: металлические обломки, куски кирпичей, какие-то палки и все то многообразие мусора, которое им могла предложить своеобразная тюремная камера.

Голем сперва замедлил ход, пытаясь отражать летящие предметы и уклоняться, но его искусственный интеллект (или что там его заменяло) не мог справиться с поставленной задачей, и постепенно его движения из не очень плавных, но грозных, стали заторможенными, вялыми и резкими, словно мозг существа пытался одновременно решить миллиард задач со смыслом бытия в роли неизвестного.

Наконец, после очередной серии судорог, гигант замер, словно парализованный, и лишь лихорадочное мерцание красного света в прорези шлема сообщало о его жизнеспособности.

И тут Кром, почувствовавший, что наступил переломный момент, сорвался с места. Сказать, что он был молниеносен, значит существенно принизить некую драматичность того момента, когда кулак шатена вступил в контакт с головой голема. Последовавший хруст, звон и треск электричества возвестил о том, что декапитация прошла успешно, и громадина в броне с тяжелым стоном-вздохом рухнула на пол.

Торжествующий Кром высоко поднял оторванную голову врага, расхохотался и, подбросив в воздух, наподдал по ней ногой. Снаряд пролетел буквально рядом Ваймонта, заставив того испуганно отшатнуться и нецензурно выругаться.

– Лови, раззява, – на этот раз уже вполне добродушно хохотнул победитель голема.

– Сам раззява, – проворчал Ваймонт, с опаской обходя распростертого робота, – и как мы отсюда выбираться будем?

– Как «как»? Ножками! – словно ставя точку в споре, провозгласил шатен, поднимаясь по ступенькам вверх к массивной двери.

Подергал за ручку на себя, потом от, но дверь наотрез отказывалась поддаваться стандартным методам воздействия. Удар кулаком оставил вмятину, но дверь это не раскрыло. Озадаченный Кром принялся исследовать дверь, пытаясь понять, почему же она не открывается. Ваймонт, тихонько посмеиваясь, присел возле двери, нашел замок и явно принялся что-то обдумывать.

– Сет, у тебя нет шпильки для волос? – его вопрос немного удивил Сета, и поэтому тот лишь покачал головой в ответ, – вот дьявол! А, вот что мы попробуем сделать…вот тут железочку, так, деточка, давай, пусти меня внутрь…а теперь прижмем эту пружинку, ага, придавим тут…Кром, ну-ка пни дверь посильнее!

– С удовольствием! – и его ножища (разбухшую от напряжения мышц ногу сложно было назвать иначе) с размаху врезалась в дверь. Последняя жалобно хрустнула…и улетела куда-то вперед, в полумрак коридора.

– Вот так оно и делается! – совершенно искренне и обезоруживающе улыбнулся Ваймонт, делая приглашающий жест рукой.

– А ты молодец, парняга! – пророкотал глубоким басом шатен, так хлопнув его по плечу, что юноша едва с ног не упал, – черт, ну и холодно же здесь! Мужики, да ведь это самая натуральная зима! Бр-р-р!

И, правда, из коридора тянуло холодом, который самым пренеприятнейшим образом атаковал ничем неприкрытые тела беглецов, как будто бы норовя залезть под кожу и выстудить кровь.

Зябко поежившись, Сет попытался прислушаться и понять, что их ждет там, впереди. Но по коридору гулял лишь ветер, вдалеке сквозняк хлопал окнами и дверями, да и вообще, здесь царила гнетущая тишина, что было крайне подозрительно.

– Куда нас занесло, как сказал этот стальной хмырь? – поинтересовался он у Ваймонта.

– Вроде какой-то горнодобывающий поселок, – пожал Ваймонт плечами, – а что?

– Да просто как-то подозрительно тихо здесь, и мне это совсем не нравится, – пояснил Сет, – но мешкать не стоит – идем вперед, надо осмотреться и разобраться, что к чему.

– Отличный план! – рявкнул Кром, и невозможно было понять, смеется он над ними или вправду одобряет затею товарищей.

Они двинулись вперед, по длинному, продуваемому ветром коридору, пока не дошли до огромной двери, на которой было нацарапано что-то вроде «Склад №3, резервный, доступ огр.».

Надпись была старая, буквы на ней – едва различимы, и вообще, такой табличке было самое место в музее, но никак не в рабочем помещении.

За открытой тяжелой рукой Крома дверью находился еще один коридор с тремя ответвлениями, ведущими, соответственно, в склады номер один и два.

После короткого совещания было решено все-таки не шататься по незнакомым коридорам и складам, а искать выход наружу.

Вот только сказать-то легко, а вот сделать сложно – порядком промерзнув и проплутав около часа, они вышли к служебным помещениям, где решивший поразмяться Кром с удовольствием принялся вышибать хлипкие двери, заглядывая в каждую комнату.

В комнате, на двери которой висела изящная медная табличка с надписью «Распорядитель Риддл», они обнаружили некое подобие теплой одежды – в шкафчиках и закрытых сундуках, взломанных ловкими пальцами пройдохи Ваймонта.

Также там обнаружились короткие клинки, щиты, доспехи из твердой, будто вареной, кожи и несколько поразивших сознание своим допотопным видом пороховых револьверов.

Подчиняясь пришедшим из глубин памяти инструкциям, Сет уверенно взялся за рукоять оружия и, разглядывая накладки из неизвестного дерева белого цвета, с удивлением отметил тот факт, что оружие выглядело так, как будто бы было недавно произведено. «Дэйвис Армс энд Армор» – красовалась надпись на стволе, в которой каждая буква была тщательно выписана вензелем, вплетаясь в хитроумный узор.

– Да уж, редкостное барахло нам тут досталось, – ухмыльнулся Кром, поводя руками м пытаясь адаптироваться к броне, – интересно, куда же мы все-таки попали? Что-то в моей башке говорит, что эти штуки мне явно незнакомы и обзывает их ветхой дрянью. Любопытная тема, ага?

– И не говори, – Сет, словно завороженный, внимательно осматривал барабанный револьвер, пытаясь понять, как и куда вставляются патроны, две коробки которых лежали в ящике стола.

– Не знаю как вы, парни, а мне думается, что у такой шишки как этот управляющий или кто он там, наверняка есть тайничок, – Ваймонт, уже перерывший все выдвижные ящики стола, теперь принялся простукивать стены, – наверняка это простая офисная крыса, и вряд ли его мозгов хватило на что-нибудь особенно хитрое. О-па! Вуаля!

С этими словами он жестом фокусника сорвал со стены картину, изображавшую пасторальный зимний пейзаж, и продемонстрировал небольшую дверку с замком-шифром.

– Возможно, мне кажется, но в прошлой жизни я такие штуки щелкал как семечки, – кичливо заявил длинноволосый, приникая ухом к замку и начиная над ним колдовать.

– Что значит в прошлой жизни? – недоуменно спросил Кром, – мы же не умерли.

– Не факт, не факт, – промурлыкал Ваймонт, – знаешь, чем больше я задумываюсь над той избирательностью, с которой была удалена моя память, тем больше понимаю, что это что-то вроде заговора. Или проклятья. Как угодно, короче. Но факт остается фактом – у нас остались все навыки, которыми мы владели, способность мыслить и анализировать, чувствовать, в конце концов, а вот банальной памяти – нет! Стерли! Начисто! А может быть, мы в чистилище или еще каком неприятном месте для мертвых душ. Но я знаю одно – если нам дают возможность подготовиться, то этой возможностью НЕОБХОДИМО воспользоваться, vouz me comprenez?

– Кончай брехать по-собачьи и занимайся своим делом! – сердито рыкнул Кром, раскручивая револьвер на большом пальце левой руки, словно пародируя кого-то.

Оставив спутников предаваться спорам, Сет с трудом застегнул доспех (его руки явно были не приспособлены ко всем миллионам пряжек-застежек, что лишь подтверждало его теорию о том, что с подобной экипировкой он ранее не встречался) и присел на стул перед огромным устройством, похожим на журнал из бронзы.

Вместо листов у приспособления были вложены металлические листы, а сбоку располагалось перо на сложном манипуляторе и похожий на раковину предмет. На левой «странице» был текст, явно нанесенный с помощью кислоты или какого-то иного раствора, чуть мутноватый, но вполне читаемый. Заинтересовавшись, Сет принялся разбирать значки и закорючки, отмечая подсознательно, что буквы ему знакомы почти все, да и в слова они складывались относительно ровно.

– Вот, посмотрите-ка сюда – я, похоже, раскопал рабочий журнал этого распорядителя, Риддла, – окликнул он товарищей, но Ваймонт лишь мотнул головой, возясь с замком сейфа, зато Кром, заинтересованный, подошел поближе.

– И что он тут нацарапал? – спросил шатен, вглядываясь через плечо Сета в ряды букв.

– Тут много всякой шелухи типа отчета о добыче руды, графики переработки и прочая ерунда, но вот есть и упоминание о том, что в новой шахте 16V был обнаружен некий «схрон», в котором находились четыре тела в криогенных камерах. Скажи мне, друг, что такое криогенные камеры и откуда этот парень знал, что они так называются? Ведь в этом мире явно плохо с высокими технологиями…

– Что, память шибанула? – участливо спросил Кром, – меня тоже потихоньку пробирает, но пока все гладенько. Да, я помню, что такое криогенные камеры – в них помещали людей, которые погружались в долгий сон, он зовется литургическим, нет, летаргическим. Но вроде бы они должны жрать немеряно энергии…

– Да-да, вот об этом наш Риддл и пишет: «блоков питания необходимой мощности обнаружено не было». А дальше вообще какая-то муть невнятная пошла: «известил Провидцев о находке, получил телетайп с приказом поместить субъектов в изолированное помещение и под особое наблюдение до прибытия комиссии по расследованию». Короче, у нашего Риддла дальше что-то пошло не так, и шахтеры почему-то решили, что эти четыре тела – какой-то легендарный Охотник и его свита. Началось нечто вроде восстания, погиб Провидец, не спрашивай кто это, тела некому была «запечатать», и пришла Черная Чума. В конце идет сплошная патетика типа «мы обречены, но не должны сдаваться, а снаружи есть грузовик, и мы сможем доставить новости в Лэнтон…

– Постой, постой! – Кром прервал речь Сета, неожиданно занервничав, – какая Черная Чума? Что за Провидцы? Почему они не смогли дойти до грузовика? Где этот вонючий Лэнтон? И что такое Федерация, черт ее раздери?!

– Не знаю я, парни, что такое Федерация, но вы посмотрите-ка вот на это, – голос Ваймонта дрожал от возбуждения, и когда на стол приземлился тяжелый и громоздкий пистолет хищного вида, память Сета радостно затрепетала, нагоняя воспоминания потоками.

– Это «Пустынный Орел МК2», – неожиданно спокойно сказал Кром, – очень мощная и тяжелая машинка, и, как и все странное, она совершенно не из этого мира, а из…из нашего!

– Вот и я о том же, – признался Сет, – а патроны есть к нему?

– А то! – довольно улыбнулся Ваймонт, демонстрируя серые коробочки, – вот обоймы пустые, вот патроны. А вот, гляньте, местная валюта!

С этими словами он положил на стол кожаный мешочек, внутри которого тускло поблескивали золотые кругляшки. Кром запустил в мешочек руку и вытащил горсть монет. Приблизив самую крупную к глазу, он прищурился и попытался прочитать вслух то, что было на ней написано.

– D.G., in nomine patris, Адамант Старлайт, 252 г.п.а., – прочитал он, шевеля губами, словно помогая самому себе, – кто-нибудь понимает, что эта чертовщина означает?

– Азаг-Тот его знает, – беспечно сообщил Ваймонт, – а вот посмотрите-ка на мое новое приобретение!

Усмехаясь, он продемонстрировал всем небольшое колечко с ярко-алым камнем, крутанул его пальцами и молниеносно водрузил на безымянный палец левой руки. И тут пепельноволосого словно ударили обухом по голове – взгляд стал бессмысленным, рот приоткрылся, обнажая идеально-белые жемчужины зубов, а ноги подкосились, и хитрец со стуком упал на пол.

– Это что еще за твою мать? – ошарашено пророкотал Кром, с опаской приближаясь к Ваймонту.

А тот неожиданно начал стонать, словно попав под высокое напряжение, судороги стали частыми и резкими, а одежда начала буквально трещать.

– Ох, Господи сохрани, – шатен моментально вскинул заряженный револьвер-барабанник, целясь в лежащего, – неужели это та самая Черная Чума? Может, пристрелим его на всякий, а, Сет?

– Нет, – отрезал Сет, – отойди пока подальше и держи его на прицеле. Мы должны понять, что происходит!

– Он заражен! – рявкнул Кром, – чего тут думать? Облегчим его мучения?

– Нет, я сказал! Не надо!

– Да ну тебя к чертям, – рыкнул шатен, но оружие опустил.

…В небольшой комнате, озаренной светом множества толстых свечей, стояли они, все четверо: Сет, Кром, Ваймонт и смуглокожий юноша, чье тело сейчас лежало в глубине шахт. Ваймонт был облачен в длиннополую рясу лилового цвета, с клобуком и странными эполетами, а по ткани ползли лениво, словно сытые змеи, странные и непонятные иероглифы.

Кром был закован в тяжелые доспехи цвета багровой тьмы (почему пришла эта ассоциация на ум, Сет не понимал), опаленная во многих местах и пробитая, а на полу возле него лежал тяжелый громоздкий на вид молот. Смуглокожий ничем не выделялся на фоне этой странной пары, лишь его татуировки светились нежным салатово-зеленым светом. Себя Сет не видел, но чувствовал, будто на плечах его лежит тяжелейшая ноша, и она мешает ему ходить спокойно.

– Я принимаю Договор, – гулко пророкотал Кром.

– Я тоже, – просто сказал смуглокожий, сдувая с глаз косичку, явно мешавшую ему видеть.

– И я, – Ваймонт был спокоен и, как будто бы даже отвлечен.

– Тогда скрепим же его Кровью Предвечных, – собственный голос эхом отзывался в голове, заставляя сердце стучать быстрее, а кровь буквально гореть внутри самой себя…

– Что такое, Сет? Что случилось? – из транса его вывел окрик Крома, с явным испугом взиравшего с противоположной стороны стола, и целившегося теперь в него, – что это? У тебя тоже приступ? Это заразно?!

Сету стоило больших усилий собрать силы, разлепить ссохшиеся губы и прошептать:

– Все в порядке, все в порядке. Я цел…просто…мне пришло видение…из прошлого…

– Что ты видел? – шатен явно напрягся, его глаза сузились и буквально впились в лицо собеседника.

– Я не уверен, но, кажется, я видел прошлое, – слова давались тяжело, горло засохло и умоляло хотя бы о глотке влаги.

– И что? Что? Что там было?!

– Ты, я, Ваймонт и тот парнишка, который умер – мы подписали какой-то договор…скрепленный Кровью Предвечных, – непонятно зачем добавил он это жутковатое словосочетание.

И тут уже Кром закричал – протяжно, страшно, как будто бы завыл. Пистолеты, бесполезные в борьбе с прошлым и памятью, его хранившей, выпали из безвольных рук шатена, а сам он тяжело опустился на колени, вперив невидящий взгляд в пол, тщетно пытаясь там что-то разглядеть.

– Ненавижу, – отчетливо, по слогам, проговорил здоровяк, словно обращаясь к неведомому собеседнику.

И теперь Сету стало по-настоящему страшно. Он оказался в комнате с безумцами, один из которых бьется в агонии на полу, а второй просто сходит с ума, общаясь сам с собой. Что же они такое сделали тогда, в этом далеком и неизвестном прошлом? Что же такое случилось? Почему память отказала? Почему они выжили?

В принципе, логическая цепочка выстраивалась простая – они подписали некий Договор, что-то произошло, и они сами себя погрузили в летаргический сон. Или же их погрузили. А теперь раскопали.

Но зачем ложиться в сон? Что за необходимость? Да и кто вообще они такие? На ум лезли всякие мистические домыслы, но Сет отгонял их, пытаясь найти хотя бы одно зерно истины и логическое объяснение случившемуся. Безуспешно, как, впрочем, и всегда. «Похоже, это начинает входить в привычку», – подумал он.

– Нас…предали, Сет, – внезапно подал голос Кром, пытавшийся подняться с пола, несмотря на трясущиеся руки и разъезжающиеся в разные стороны колени, – нас должен был разбудить кто-то…мы его звали Тенью…но он не разбудил. Мы должны были что-то сделать…но я не помню что. Сет, кто же мы такие, а? Почему мы спали в этих ледяных гробах? Где наши вещи, одежда? И где мы вообще?

– Я не знаю, Кром, – устало покачал головой Сет, – я уже ничего не понимаю, но знаю одно: мы нужны какой-то Федерации, и сюда идут ее люди. Полагаю, нам не стоит вступать с ними в контакт – по крайней мере до тех пор, пока у нас не восстановится хотя бы частично память.

– Делаем ноги? – деловито спросил шатен, подбирая пистолеты, – а с ним как быть?

Сет посмотрел на затихшего Ваймонта, лежавшего на полу. Из-под обрывков одежды проступало что-то коричнево-красное, похожее на чешую, и с характерными наростами.

– Без понятия, – просто сказал он.

– Проклятье, – ругнулся Кром, – давай тогда разведаем обстановку снаружи, найдем грузовик, потом положим его на носилки и возьмем с собой.

– Вопрос в другом: куда нам ехать? Я не знаю, где мы находимся, и уж тем более – куда ехать. Есть идеи?

– Ну, ты даешь, Сет, – хмыкнул шатен, – ты же сам читал, что этот управляющий Риддл хотел доставить сообщение в некий Лэнтон.

– Ну и что? – тупо спросил Сет, чей мозг судорожно пытался прорваться за пелену беспамятства и воскресить еще какой-нибудь отрывок прошлого.

– А то, что это, судя по всему, город, а значит, туда и поедем. Там все разузнаем и вообще разберемся, а если кто будет против – так у нас есть стволы, – здоровяк довольно ухмыльнулся, показывая пистолеты, – благо, я их уже приготовил и зарядил.

– И куда это вы без меня собрались? – просипел снизу Ваймонт, пытаясь встать.

– Опаньки! – Кром резко отскочил в сторону, его «пустынный орел» переметнулся на новую цель, удерживая ее на прицеле.

– Да все в порядке, ну чего вы, в самом деле? – Ваймонт встал с пола, оглядел себя и усмехнулся, – это же всего лишь чешуя. Похоже, колечко магическое, и дает своему владельцу небольшую защиту от окружающего мира. А вы меня сходу похоронили.

– Не подходи! А вдруг это Черная Чума? – проревел Кром, снимая оружие с предохранителя.

– Это точно не чума, старик, – небрежно улыбнулся проныра, – просто защита, ничего особенного. А насчет стрельбы ты погорячился – пока я в этой штуке, твои пульки мне явно не страшны.

– Проверим? – недобро улыбнулся шатен.

– Проверим, – Ваймонт сохранял презрительное выражение, – но учти, если ты выстрелишь мне не в голову, я до тебя доберусь и убью.

– Угу, размечтался, – слова потонули в грохоте выстрела, пуля вошла в грудь Ваймонта, силой выстрела его впечатало в стену, но уже через пару секунд он встал, довольно улыбаясь и демонстрируя грудь, на которой красовалась лишь небольшая вмятина с закопченными краями.

– Убедился? – подмигнул он оторопевшему Крому, – а теперь пошлите отсюда искать грузовик, меня уже тошнит от этого места.

Сет, спокойно наблюдавший за происходящим, сунул револьвер в некое подобие кобуры на кожаной броне, распихал патроны по отсекам патронташа и вышел за дверь. Почему-то ему уже было все равно: пойдут за ним эти двое, или теперь каждый сам по себе. Дико хотелось курить и, возможно, выпить.

Выход на улицу оказался в конце длинного коридора. Как и следовало ожидать, дверь была закрыта, но пара мощных ударов ноги подоспевшего Крома просто снесли препятствие с их пути, и троица вышла на улицу.

С неба падал легкий снежок, было довольно холодно, вечерело, и в сизых сумерках виднелись очертания ближайших домов, больше похожих на бараки, чем на те видения прошлого, что подкинула Сету услужливая память.

Угрюмые силуэты складов и статуя в центре площади, на которую они как раз вышли, дополняли недружелюбный пейзаж, а финальным штрихом стал уродливый потрепанный грузовичок с брезентовой крышей, уткнувшийся в окантовку засыпанного строительным мусором и снегом фонтана.

– Ну и дыра, – выругался Кром, как вдруг под ногой, под тонким слоем снега, что-то зашевелилось…

– Проклятье! – револьвер сам покинул кобуру, когда Сет увидел это движение и отскочил назад, а из-под снежной массы, смешавшейся с грязью, поднялся человек.

Он был чумаз, перепачкан, в груди зияла огромная дыра, а из левого уголка рта лениво и тягуче сползала нитка кровянистой массы.

– Что это за дерьмо?! – Кром моментально выстрелил в человека, разворотив тому грудную клетку и отшвырнув прочь искореженное тело.

Однако, к явному ужасу Ваймонта (бедолага, несмотря на свою «броню» и пистолет, явно запаниковал), из сугробов, мусорных куч и прочих завалов начали подниматься еще люди. Судя по серо-коричневым комбинезонам и каскам – шахтеры.

– Это какая-то дрянь типа зомби! – выкрикнул Кром, – давайте, парни, двигаем к грузовику! Нефиг тут с ними валандаться!

Ожившие трупы же уверенно шагали к троице живых, в их пустых и безжизненных глазницах застыла ледяная масса, но тела продолжали двигаться вперед, словно притянутые теплом еще не ставших трупами людей.

Сет выстрелил в лицо вынырнувшему на него прямо из-за угла мертвяку, и тот растянулся на земле, не издав ни единого звука. Распластавшееся тело продолжало дергаться и царапать ногтями землю, пытаясь ползти вперед.

– Что…что это за чертовщина?! – Ваймонт нервно озирался, поводя револьвером по сторонам и выискивая цель.

– Какого вы стоите?! За мной! – и Кром ломанулся вперед, к грузовику. Бежал он широко, мощно, на ходу он отпихнул от себя какого-то покойника, подскочил к кабине, и заглянул внутрь, сквозь раздолбанную решетку, заменявшую лобовое стекло. Интуиция шепнула Сету, что это может быть ловушка, но здоровяк, как обычно, всех опередил и с размаху вляпался в…неприятности.

Из кабины на него набросился мертвец, бывший, скорее всего, водителем грузовичка, и, молчаливо повиснув и нанося короткие удары, опрокинул шатена на землю. Они покатились по земле, Кром пытался отодрать вцепившегося в него мертвой хватка противника, а тот отчаянно извивался и норовил укусить человека.

Сет оборвал эту идиллию, приставив пистолет к затылку бывшего шофера и нажав на курок. Содержимое головы зомби, буровато-серая кашица вперемешку с кровью, плеснула на лицо Крому, и шатен только-только раскрыл рот, чтобы обматерить спутника, как завопил Ваймонт:

– Ребята, там кто-то живой! Слышите, нас зовут на помощь.

– Что за хрень? – недовольно огрызнулся Кром, поднимаясь с земли и осматривая себя на предмет наличия укусов, царапин и иных ран, полученных от ходячего мертвеца.

– Прислушайтесь! – неожиданно властным тоном приказал Ваймонт, и Сет с Кромом послушно замолчали, вслушиваясь в зимние сумерки.

И в этой тишине, нарушаемой лишь скрипом снега, по которому к ним подбирались ожившие трупы, и правда звучал голос – женский, хриплый и сорванный.

– Помогите! Люди! Кто-нибудь! Пожалуйста! Я здесь, в баре!

Сет с Кромом переглянулись и демонстративно пожали плечами, мол, с чего бы обращать внимание на чьи-то там вопли. Ваймонт, увидев, что его спутники явно собираются проигнорировать призыв о помощи, прошипел:

– Вы оба – имбецилы! Там живой человек, который наверняка знает, что здесь произошло и, вероятно, может оказаться нам полезным. Поймите же, наконец, нам нужна информация! Любая, хотя бы самая общая. А вы собираетесь просто бежать в неизвестность!

– Мы спасем ту тетку, а трупаки нас в том баре обложат и носа высунуть не дадут! Я не идиот, хоть ты и не согласен со мной, Ваймонт, – шатен был на взводе, отчаянно размахивая оружием, и на секунду Сета заморозило пришедшее из ниоткуда видение. Теплый вечер мягко опускается на огромный город, вдалеке с ревом бьются о берег волны океана, воздух напоен густым цветочным ароматом, а на каменном парапете одного из домов-башен стоят двое: он и Кром. В его руках массивный пистолет, направленный прямо в грудь облаченному в причудливый доспех шатену, и он что-то ему говорит. Что-то очень злое и нехорошее, яростное и обидное, а потом палец сдавливает упругий курок, отдача привычно дергает руку, и Кром с огромной рваной дырой в груди летит вниз, навстречу миллиардам рекламных вывесок, неоновых огней и фар автомобилей. С губ срывается заупокойная молитва…

– Короче говоря, я иду, а вы как хотите, – к реальности Сета вернул голос Ваймонта. Длинноволосый демонстративно развернулся к ним спиной и зашагал к зданию бара, над которым висит замызганная вывеска, лаконичная извещающая людей, что означенное заведение и есть единственное место для «шикарнейшего отдыха в округе Нэшвилль». Что ж, у хозяина этого заведения явно были проблемы с фантазией или манией величия.

– Ну и вали отсюда, проклятый самоубийца! Мы тебя ждать не будем! – крикнул в спину уходящему шатен, – давай, Сет, проверим грузовик и рванем отсюда!

– Я, пожалуй, присоединюсь к Ваймонту, – неожиданно заявил Сет, – он прав – нам нужна информация, а местный нам поможет. Плюс, у нас есть оружие, а значит, мы сможем прорваться сквозь ряды этих зомби. Тем более что их не так уж и много тут.

– Еще один самоубийца, – констатировал Кром, – ну и подыхайте там, а я постараюсь выбраться отсюда живым!

– Это твой выбор, – Сет не сталл тратить время на споры, и поспешил за длинноволосым, который уже добрался до входной двери бара и о чем-то переговаривался с женщиной, находящейся за тяжелыми резными дверьми со складывающимся из двух частей окошечком посередине.

– Она там забаррикадировалась, сейчас расчищает нам проход, – не оборачиваясь сказал Ваймонт, – кстати, я рад, что в тебе, в отличие от нашего звероватого друга, сохранилась хотя бы какая-то человечность.

Они встали плечом к плечу, вскинув револьверы и ожидая неизбежного: приближения живых мертвецов. А те, словно по мановению волшебной палочки злого волшебника выходили один за другим из снежной поземки, вытягивая руки в сторону столь желанных живых людей.

Кром, насколько понял Сет, безуспешно пытался завести грузовичок, но машина, покашляв допотопным мотором, заглохла и наотрез отказывалась подчиняться новому хозяину. И тут случилось то, чего Сет боялся большего всего: ожившие трупы со спокойного шага перешли на бег, разделившись на две группы.

– Огонь! – с этими словами Ваймонт сдавил курок, обрушивая огонь на приближающихся врагов.

Сет моментально подключился, его оружие буквально стало продолжением руки, и каждая пуля находила цель, повергая зомби на землю. Но патронов в барабане было всего семь, и ему пришлось откидывать переднюю часть пистолета, выковыривать скобу, на которой были закреплены отстрелянные патроны и вставлять новую. Около десятка оживших мертвецов уже лежали на снегу, конвульсивно дергаясь и пачкая его своими внутренностями, но все равно их еще было очень много.

– Что вы там медлите, мадам? – крикнул Ваймонт в окошечко суетящейся женщине, судорожно меняя патроны, – эти чертовы уроды нас же сожрут с потрохами!

Тем временем неподалеку Кром стрелял с двух рук по надвигавшимся существам, отправляя их к праотцам одного за другим. Правда, ему пришлось покинуть кабину грузовика, но зато теперь у него появилась свобода маневра. «Пустынный Орел» и револьвер в его руках казались овеществленной рапсодией гнева, но даже его напора не хватило, чтобы остановить кровожадных существ. Когда патроны в пистолетах кончились, шатен выхватил из ножен меч и обрушился на врагов, словно ангел возмездия. Казалось, сталь жила и пела в его мощных руках, зомби один за другим лишались голов, заливая снег своей кровью, но вот одна из тварей вцепилась ему в почти незащищенные ноги, вторая повисла на плечах, опрокидывая, а затем сверху набросились и остальные, погребая отважного воина под живым ковром из своей полуразложившейся плоти. Правда, в этом был один очевидный плюс: мертвецы переключились на него, дав Сету и Ваймонту необходимое для перезарядки оружия время, и они с удвоенной силой принялись палить по врагам, пытаясь их согнать с отбивавшегося здоровяка. А потом произошло то, что навсегда изменило отношение Сета к чудесам. Дверь бара распахнулась, и оттуда вышла пожилая женщина в длинном, до пят, сером балахоне, с резным посохом в руках, набалдашник которого светился матовым огнем. Выкрикнув что-то на непонятном наречии, она направила его в сторону скопления мертвецов, и воздух на той стороне навершия посоха ожил, словно бы разорванный мощным кинетическим взрывом. Большую часть зомби раскидало, а Ваймонт с Сетом, не мешкая, отстрелялись по явно ошеломленным мертвецам, позволив Крому вырваться из их поистине мертвой хватки и добраться до них относительно целым.

– Пойдемте внутрь, мадам! – Ваймонт явно торопился, но осекся, когда женщина повернула к нему лицо и заговорила:

– Мы дождемся вашего друга и пойдем.

– Какого такого друга?! – зарычал Кром, – женщина, тут кругом эти бешеные твари! И если ты не можешь их прикончить, то хотя бы дай нам время на передышку, а потом мы…

Неподалеку что-то громыхнуло, и ближайшая дверь вылетела на улицу, разорванная в щепы, а следом шлепнулись останки мертвеца. Из двери же выбрался их «друг», тот самый смуглолицый юноша.

В руках он сжимал тяжелый и громоздкий дробовик, из которого, собственно, и был разнесен на части зомби. Облачен парень был в вареную кожу и кольчужные штаны, а на поясе у него болтались ножны с мечом. Видимо, он тоже нашел некое подобие местного арсенала.

– Вот это ж твою мать! – восхищенно цыкнул зубом Кром, – откуда он такую пушку выкопал?

Смуглолицый парень огляделся, увидел их и хитро подмигнул, салютуя револьвером. Шатен ухмыльнулся и отсалютовал в ответ.

Ваймонт помахал рукой, а Сет ограничился кивком – внутренний голос советовал ему быть поосторожнее со смуглолицым.

– Ваша колымага не работает, парни? – задорно улыбаясь, спросил смуглый, – прикройте меня, пока я посмотрю мотор!

Бросив дробовик опешившему от такой фамильярности Крому, он потрусил к грузовику.

– Делаем, как он сказал! – рявкнул Кром, любовно прижимая ружье к груди, – рассыпаться и держать площадь под прицелом.

– Вы с нами, мадам? – галантно поинтересовался Ваймонт, оборачиваясь к женщине.

Она коротко кивнула, не пускаясь в разговоры, и они вчетвером поспешили к машине. Теперь, когда мертвецов стало гораздо меньше, сдерживать их было проще простого, но все равно эти десять-пятнадцать минут в голове Сета растянулись на долгие часы. Наконец Смуглый высунулся из-за капота, перескочил в кабину, выдавил газ, постучал по коробке передач, и мотор, вначале закашлявшись, бодренько затарахтел и ожил.

– Полезайте внутрь, ребята! – он помахал им рукой, – ты, здоровый, полезай ко мне, а вы, парни, и миледи, грузитесь в кузов. И пошевеливайтесь – вряд ли эти уроды будут настолько добры, что дадут нам время на передышку.

Не мешкая, они устремились к машине: Кром с разбега заскочил в кабину, перемахнув через дверку (кабина была полуоткрытой, но после вторжения Крома стала почти полностью открытой), Сет и Ваймонт подсадили безымянную женщину-колдунью и сами влезли в кузов.

Смуглый поднял вверх большой палец руки, дернул рычаг коробки передач и грузовик, ворча, сдал назад, расплющивая нескольких мертвецов, чьи тела лежали на земле. Сидящие в кузове вынуждены были продолжать стрельбу, как и Кром, потому что зомби увидев, что их «обед» уходит, рванулись со всей мочи вперед, и их напор нужно было сдержать любой ценой.

В общем, грузовик, безбожно вихляя из стороны в сторону и врезаясь во все препятствия, что попадались на пути, сумел выползти на дорогу, и тут уж Смуглый дал газу.

Они молнией понеслись по заснеженным улочкам, то и дело их подбрасывало, когда грузовик налетал на очередного лежащего под снегом мертвеца, ветер со снегом бил в лицо, норовя ослепить, и даже одинокая фара не могла развеять сумрак.

– На следующем повороте налево! И притормози – там ворота! – прокричала их спутница, чьи сухие руки сжимали поручни, окольцовывавшие кузов грузовика, а глаза слезились от холода и ветра.

– Понял! – отозвался смуглолицый, резко бросая машину влево, следуя инструкции женщины. И тут их ожидал очередной неприятный сюрприз: ворота, ведущие из города, были закрыты. Смуглый резко утопил педаль тормоза, грузовик закрутило, сидевших в кузове бросило вперед, на решетку, отгораживавшую их от кабины, а Крома вообще вышвырнуло из машины. Пролетев несколько метров, он врезался в стену небольшой сторожевой будочки, проломил ее и кубарем покатился дальше.

– Никогда так хреново не водил, парни, клянусь! – он повернулся к пассажирам, прикладывая руку к сердцу, словно каясь в совершенном преступлении, – пойду посмотрю что с ним.

– Не мешкай! Нужно найти механизм, открывающий ворота, – резко окрикнул его Ваймонт.

– Вот ты его и ищи, а я позабочусь о нашем друге, – отозвался смуглолицый, удаляясь.

– М-да, свалился нам на голову этот псих, – резюмировал Ваймонт, – итак, мадам, может быть вы можете нам помочь?

– Может быть и могу, – лукаво улыбнулась женщина, – кстати, меня зовут Тасса, Тасса Лихтхаммер.

Видимо, это имя имело какое-то значение для местных жителей, потому что Тасса, как показалось Сету, напряглась, ожидая критики или оскорблений, но, не увидев ничего подобного в глазах собеседников кивнула сама себе, словно приходя к какой-то мысли.

– А вы те самые замороженные Древние Охотники? – поинтересовалась она через мгновение.

– Не знаю никаких Древних Охотников, – ответил Ваймонт, явно увлеченный разглядыванием прилежащих к воротам построек в поисках того, которое могло бы нести в себе механизм для открытия ворот.

– Простите, госпожа Тасса, мы и правда не знаем о чем вы говорите, но недавно мы пришли в сознание в каком-то подвале в этом городишке, а кто-то поставил нас охранять робота…или голема, как он сам себя назвал, – вмешался Сет в разговор.

Вмешался – и не пожалел о сказанном. В глазах женщины разгорался огонек заинтересованности, она внимательным взглядом окинула его и Ваймонта, потом посмотрела на Смуглого, присевшего возле тела Крома, о чем-то задумалась, затем сказала:

– Значит, вы были в стасисе, так? И только вот проснулись? Хм-м-м-м…А с какой целью, позвольте спросить, вы решили это сделать? Зачем засыпать вечным сном, практически без надежды на пробуждение? Ведь не найди вас шахтеры – вы проспали бы там еще вечность, пока не отключилась бы система жизнеобеспечения в криогенных камерах.

– Вы поразительно эрудированны для женщины-мага этого примитивного мира, – ехидно сказал Ваймонт, заинтересованный словами Тассы.

– Провидцы получают широкое и всестороннее образование, господин, – тонко улыбнулась женщина, – в том числе и о технологиях прошлого. Ведь мы же ищем методы восстановления былого величия Человечества, и только знание поможет нам вернуть утраченное.

– Вы простите, госпожа, но мы почти ничего не помним, – виновато улыбнулся Сет, – мы проснулись в холоде, выбирались наружу, потом вот это все закрутилось, а память не возвращается.

– Все понятно, это посткриогенная амнезия, – авторитетно заявила Тасса, – явление редкое в силу того, что криокамер и установок почти не осталось, но существующее. Память должна вернуться в течение ближайших дней…или месяцев…

– Или лет, – саркастически обронил Ваймонт, – а мы таким временем мы не располагаем.

– Ну почему же? Возможно, техномаги и Провидцы Федерации смогли бы вам помочь…хотя вряд ли, – грустно промолвила Тасса.

– Это почему еще? – насторожился вдруг Сет, которому не понравились нотки грусти, прозвучавшие в голосе женщины.

– Да потому что все Наблюдатели, пардон, Охотники, объявлены вне закона и подлежат немедленному аресту с последующей казнью в Пересе, столице Федерации Людей.

– А-а-а-а….ы? – вопросительно промычал Ваймонт, которого подобная новость явно нокаутировала, заодно и лишив дара речи.

– Это очень долгая история, а я боюсь, что у меня нет времени ее рассказывать, – сказала женщина, – но если вкратце, то была большая война, в которой вскрылось, что защитники человечества не всегда обладают достаточно сильной волей и духом, чтобы в нужный момент сплотиться и выступить против общего врага. И если бы не Божественная Тень с его Откровениями, все бы пошло прахом и вернулись Смутные Годы.

– Я ничего не понимаю, госпожа, – откровенно сказал Ваймонт, пришедшей в себя, – но если один из нас Охотник, то почему должны казнить всех?

– Ну, как почему? – удивилась Тасса, – один из вас Охотник, а остальные – его спутники, ведь не случайно же вы все четверо оказались в криокамерах. Так что, во избежание проблем…

– Я понял, понял! – вскинул руки Ваймонт, – но скажите, как велико влияние этой Федерации? И тот город, Лэнтон – подчиняется ли он ей? Почему вы нам советуете туда отправиться?

– Да, Лэнтон формально входит в Федерацию, но лишь формально – на его территории находится небольшой гарнизон федералов. Правит городом король Адамант и Городской Совет, территория обширна, и, фактически, этот город может называться страной. По нынешним меркам, во всяком случае. Лэнтон древний город, переживший Апокалипсис и Смутные Годы, одним из первых выступивший за Человечество как вид, а не пищу для Иных или объекты для жертвоприношений. И потому он пользуется такими широкими правами и полномочиями, которые не имеет ни одним субъект Федерации. И, скажу вам, в Лэнтоне есть анклав независимых Провидцев, многочисленные культы и знахари, а значит, вы сможете найти то, что вам так необходимо – ключ к воспоминаниям.

Их разговор был бесцеремонно оборван Смуглым, который, тяжело дыша, перебросил тело Крома через бортик грузовика.

– Ты опять мелешь языком, вместо того, чтобы искать устройство, открывающее ворота? – он нахально уставился в глаза Ваймонту, – знаешь, ты начинаешь меня злить. А я очень не люблю, когда это происходит – и принимаю определенные меры для того, чтобы источник расстройства больше не мешал мне. Я понятно изъясняюсь?

– Слушай, ты, не знаю как тебя. Еще одно такое выступление – и я тебя сам укорочу, примерно на полголовы, – шипы на коже проныры внезапно вытянулись, моментально превратившись в грозное и смертоносное оружие.

– Ну, ты сам напросился, пижончик, – процедил Смуглый, и вдруг в его руке возник дробовик, направленный стволом прямо в лицо Ваймонту, – молись, урод!

– Да заткнитесь вы, кретины! ОБА!!! – поведение этих безумцев вывело из себя Сета, и остатки самоконтроля утекли сквозь пальцы, словно песок, выпуская наружу все то зло и агрессию, что таились внутри. Как будто бы гигантского смертоносного дракона-убийцу пробудили ото сна, и он жаждал смерти всех и вся, – нас тут хотят какие-то непонятные психи казнить, а вы разбираться задумали. Идиоты, ну как вы не поймете – не время ссориться! Мы все меченые, и за нами началась охота! Давайте смотаемся отсюда, восстановим память, а уж потом хоть порвите друг друга на кровавые кусочки – мне плевать!

Тирада Сета возымела действие: Смуглый и Ваймонт замерли, с удивлением взирая на молчаливого и спокойного спутника, словно гадая, что за бесы у него внутри.

– Ну ты даешь, амиго, – ухмыльнулся Смуглый, восхищенно цокая языком, – хорошо, я не буду убивать этого слизняка. Пока не буду.

– Повезло тебе, чудило, – не остался в долгу Ваймонт, – слушай, Сет, а ты правда смог бы меня убить, если бы тут началась драчка?

– Можешь быть уверен, – спокойствие вернулось, словно и не уходило, и снова он был спокоен, даже немного отрешен от происходящего.

– Ну, спасибо, утешил, – обладатель кожи ящера нервно усмехнулся, убирая свои шипы под кожу, – ладно, пошли искать механизм, ок?

– ОК, – согласился Смуглый, – кстати, Сет, рад познакомиться. Меня зовут Кайл.

– Долго придумывал? – язвительно поинтересовался Ваймонт.

– А я и не забывал, – отпарировал смуглолицый, – вот еще бы остальное вспомнить…

К несчастью (или к счастью), их диалогу не суждено было перейти в очередной спор, потому что ворота, тяжело скрипя, начали раскрываться, и в глаза ударил яркий свет крупногабаритных фар.

– Они нашли нас! – с этими словами Кайл сиганул вбок, закатываясь за какую-то сложную конструкцию из обледеневших механизмов. Сет с Тассой пригнулись, а Ваймонт, шипя словно змея, скользнул под машину.

Обладатель мощных фар, приземистый крытый грузовик синего цвета, разрисованный звездами, полумесяцами и какими-то каббалистическими знаками, неторопливо поехал вперед.

Его бампер был укреплен бронеплитой, увенчанной тяжелым тараном и многочисленными шипами, лобовое стекло отсутствовало, замененное бойницей, а сверху красовалось пулеметное гнездо, в котором сидел человек в плаще из кожи с капюшоном, из-под которого помаргивал красным глазок прибора ночного видения.

Тяжело рыча, гигант вполз внутрь и замер, буквально приткнувшись нос к носу с их грузовиком.

Мотор машины заглох, раздался шум, и с левой и правой стороны бронированного кузова с грохотом обрушились в снег аппарели, по которым, тяжело ступая, наружу начали выбираться люди.

Длинные плащи с капюшоном, эмблема в виде волчьей головы, нагрудные доспехи, рукоятки мечей из-за плеч, штурмовые автоматы и оптика на лицах – вот так выглядели бойцы этой самой Федерации, желавшей гибели жертвам криоамнезии.

– «Волчья Бригада», – с тихим благоговением прошептала Тасса в ухо Сету, – значит, Тень очень серьезно воспринял доклад местного распорядителя.

Слово «Тень» произвело внезапно неприятное впечатление: Сет увидел перед глазами небольшой столик из малахита, на котором валялись разбросанные карты Таро, бокал хереса, кусочек хаггиса и резкие, антрацитово-черные глаза собеседника, смотрящие прямо в глубину его души. «Это и есть Тень», – решил он для себя. Похоже, ситуация становилась все менее и менее приятной, раз его потенциальный союзник не только предал, но и предпринял меры для уничтожения своих бывших соратников. Не исключено, что этот Тень и неизвестный правитель Федерации разные люди, но Сет почему-то не верил в совпадения, особенно такие.

Тем временем солдаты рассыпались, начав прочесывать территорию, и, как показалось Сету, у них была от силы пара минут до того, как солдаты их обнаружат.

«А потом нас просто расстреляют, оборвав не успевший даже начаться путь», – пришла на ум мрачная мысль.

Это понимали и остальные, потому что неожиданно началось светопреставление: из-за своего укрытия вынырнул Кайл, дробовик в его руках коротко и грозно рявкнул, разнеся в клочья голову ближайшего воина из «Волчьей Бригады».

Словно по сигналу, из-под машины выскочил Ваймонт, его тело покрывали уже знакомые острые шипы, одежда разорвана во многих местах, а кожу лица стянуло некое подобие «намордника» из этой невероятно жесткой природной защиты, которое дало ему непонятное кольцо.

Он взметнулся вместе с вихрем снега, оказавшись перед ближайшим солдатом, и его покрытый шипами кулак со свистом влепился а закрытое щитком лицо.

Бронестекло (или что там прикрывало лица воинов) не выдержало, жалобно хрустнув, а кулак продолжил движение, вгоняя шипы вместе с осколками стекла внутрь шлема, в мягкую и беззащитную плоть лица.

Время как будто замерло, растянулось, стало вязким и каким-то солоноватым на вкус: вот он. Сет, распрямляется, вот инстинкт подсказывает ему оптимальную траекторию стрельбы, вот оружие в его руках содрогается, посылая пули одну за другой в человека, сидящего за пулеметом, а вот он уже отскакивает в сторону, на лету выхватывая второй револьвер.

И тут это странное ощущение закончилось, словно кому-то из неведомых зрителей надоело смотреть замедленное действие, и он с ходу включил максимальную скорость. Застрекотали автоматы солдат, рокотал дробовик, гулко ухал револьвер, и громко вскрикивал Ваймонт каждый раз, когда его шипы находили очередную цель.

Пятеро «волков», не считая пулеметчика, уже лежали на земле, и Сет сомневался, что они смогут когда-либо вновь взять в руки оружие, ну разве только в другой жизни. Оставшиеся яростно палили по ним, отступая, прикрывая друг друга огнем, да и вообще действовали грамотно и слаженно.

Только вот не было у них тех рефлексов и инстинктов, которые двигали «замороженными». И самый главный инстинкт – спасения собственной шкуры, работал четко, как часы.

Тело действовало натренированно, уверенно, хотя временами Сету казалось, что оно не соответствует пока каким-то его внутренним стандартам. Что оно не в форме, что он ослабел, но приходилось отгонять эти назойливые мысли, продолжая то, что мозг гордо именовал «танцем смерти».

Револьверы давным-давно были отброшены в снег, в его руках, словно младенец в нежной, но властной хватке матери, лежал автомат, изъятый у врагов, и он сжимал курок, полосуя хлесткими очередями по маневрирующим противникам.

Видимо, они не были готовы к засаде, да еще и недооценили уровень врага.

Они были уверены в себе, эти крутые парни из «Волчьей Бригады», но урок старый, как мир, они позабыли напрочь: жизнь не бьет больно лишь тех, кто готов к ее ударам, а они позволили себе расслабиться.

Возможно, для них это было нечто вроде увеселительной прогулки: смотаться в поселок шахтеров, забрать четыре обледеневших трупа, доставить их боссу и получить награду.

А трупы, исключительно в рамках закона вселенской несправедливости, оказались вполне себе живыми и очень агрессивными. И довольно умными.

Вот почему им для раскачивания и потребовалось около пяти-шести секунд, что по меркам боя – целая вечность.

За это время они успели лишиться шестерых товарищей, а значит, их отряд был уполовинен, даже не начав действовать.

Огневой контакт стал короток и смертоносен для еще одного солдата, изрешеченного пулями из автомата Сета.

Кайл и Ваймонт буквально шли по трупам, один с простым, но невероятно эффективным дробовиком, а второй предпочел использовать внезапно обретенные способности.

Через четыре гулких и очень долгих удара сердца все было закончено: десять бойцов, элита Федерации (по словам Тассы, конечно же), вооруженные до зубов и экипированные по самым высоким стандартам военного ремесла, приказали долго жить.

Как будто невидимый Жнец с огромной косой прошелся по месту перестрелки, собрал кровавую жатву и преспокойненько удалился, оставив одинокого водителя грузовика «волков» наедине с четырьмя фантастически опасными людьми и пожилой женщиной в одеждах Провидицы.

Конечно, светловолосый парень с многочисленными «дредами» на голове попытался сопротивляться: его машина, всплакнув (другого слова на ум не приходило, чтобы описать этот звук) мотором, словно смертельно раненый носорог, двинулась вперед, надеясь хотя бы зацепить мерзавцев, убивших его коллег, но такого шанса Судьба, увы, ему не дала.

Он честно зафиксировал замки, выкрикивая в передатчик мольбы о помощи, в своей бронированной крепости он мог выдержать многое, вплоть до прямого попадания из гранатомета, но против той дикой ярости, которая бушевала вокруг, броня спасовала.

А в дело всего лишь вмешался Кром, крайне разочарованный тем фактом, что пропустил отличный шанс подраться, и теперь горящий желанием исправить это положение.

Его руки, словно клешни чудовищного краба, вцепились в ручку двери, покрылись буграми прямо-таки гигантских мышц, и с безумным боевым кличем вырвали дверь из пазов. Водитель полоснул по открывающейся двери из автомата, он не верил своим глазам, но пытался остановить это безумие, и на его глазах гигант упал, прикрываясь дверью от ливня из стали.

А затем пришел смуглолицый юноша, вырвавший оружие из рук врага, ухвативший за шкирку плаща и с размаху швырнувший его лицом на землю.

Тут же существо, покрытое наростами и шипами, ухватило безжалостно руку, рефлекторно потянувшуюся за пистолетом, и с силой дернуло на себя. Что-то противно хрупнуло, тело на секунду словно заледенело, а потом пришла такая боль, что парень (на вид ему было не больше двадцати) громко и надрывно закричал.

– Оставь его, он всего лишь мальчишка, – от жертвы Ваймонта оторвал Кром, положивший ему на плечо свою тяжеленную ручищу.

– Он нужен нам живым…и способным говорить, – вмешался Сет, отбросивший ставший бесполезным автоматом, – возможно, он расскажет вам массу интересного.

– Божественная Тень уничтожит вас! – истерично взвизгнул предмет их спора, упавший на землю и баюкавший буквально вырванную из суставов руку, – за вами идет почти вся наша Бригада, а легендарный Провидец Келборн не даст вашей магии еще раз победить нас!

Подошла Тасса, задумчиво улыбнулась, слушая бессвязные выкрики парня, и заговорила:

– Я не ослышалась – за нами идет сам великий Тэниус Келборн, Высший Экзекутор Совета Правосудия? – в ее голосе звучала легкая насмешка, но раненый и испуганный водитель ее не понял.

– Да, да, именно он и идет за вами! Не знаю, кто вы такая, леди, но раз вы с ними, то и вас он найдет! И уничтожит! – последние слова парень протянул буквально нараспев, отчего получилось что-то вроде «уни-и-и-ичто-о-ожи-и-ит» с акцентом на букву «О».

– Серьезный противник, – лишь кивнула женщина, – что ж, нам не стоит мешкать, дожидаясь. Пока все эти несомненно могущественные люди нагрянут на нашу голов и попытаются выполнить приказ Тени. Отправимся же туда, куда следовали.

–А-а-а-а! Я узнал тебя, женщина! Тасса Лихтхаммер или Тасса Безумная – как же здорово, что ты смешалась с этим сбродом! Теперь у Совета будет законное право покончить с тобой и той ересью, что ты несшеь своим существованием.

– О какой ереси он говорит? – полюбопытствовал Ваймонт, чье тело снова стало телом молодого мужчины, и лишь несколько фрагментов чешуи напоминало о его трансформации.

– Ерунда и бредни, – отмахнулась Тасса, – существовала довольно дикая и шовинистская теория о том, что женщины могут быть только ведьмами, но никак не магами. Я развеяла это заблуждение.

– И поплатилась за это! – злорадно ухмыльнулся солдат, глядя на нее снизу вверх, – твой Орден мертв, мы, слуги Тени, нашли и уничтожили всех твоих Сестер, выкорчевав с корнем это безумие! Да, я там тоже был! И видел…

– Что ты видел? – голос женщины стал неожиданно мягким, вкрадчивым, она опустилась возле него на колено, всматриваясь в глаза, словно пытаясь там что-то прочитать, – ты даже не Провидец, не подмастерье, у тебя нет Дара, твоя Искра блуждает во мраке и ты никогда не найдешь с ней связи. Ты обречен видеть могущественных чародеев, повелевающих стихиями и мирозданием, ты обречен служить им, а вот сам править – никогда. И ты понимаешь это, ведь иначе ты бы не выплескивал всю эту желчь. Ты суть есть насекомое, жалкое и глупое, но даже животное можно научить, и вот тебе мой урок, а также своего рода дар – прими же его!

Ее рука молниеносно метнулась к лицу разбитого ее тирадой в пух и прах юноши, но кулак не ударил парня, а лишь раскрылся, и пальцы легли на голову. Воздух, время и пространство вокруг Сета стали единым, прекратился хоровод небесных тел, и он увидел, как рука Тассы, светящаяся изнутри светло-синим пламенем, уходит в голову водителя, что-то там делает и покидает ее. А потом человек в форме «Волчьей Бригады» закричал, закричал с надрывом и болью, и крик этот буквально оживал, вынося из души владельца всю ту злобу и ненависть, зависть и обиды, что копились там годами. А потом пришел конец крику, и человек безвольно повалился на землю, отчаянно тараща вмиг опустевшие глаза в неизвестность. Тасса поднялась, ее рука упала вниз, словно плеть, и ее покачнуло.

– Что же вы, мадам, не осторожно-то как с ним обошлись? – Сет удивился, услышав в голосе Крома заботу и волнение за самочувствие их неожиданной спутницы, – пойдемте-ка, я отведу вас в машину. Обопритесь о мое плечо, не стесняйтесь. А вы, парни, соберите стволы и броню, авось пригодится.

Ответа на эту явную наглость не последовало, поскольку все стояли с челюстями, буквально вдавленными в асфальт при виде того, как здоровяк повел пожилую даму к их грузовичку.

– Ошизеть, – проговорил Ваймонт, глядя им вслед, – прямо-таки дамский роман.

– Ага, – согласился с ним Кайл.

– Да уж, дела, – Сет поддержал спутников, выдав это с видом мудреца, на глазах у которого горы ожили и пошли отплясывать вместе с деревьями.

– Шутки шутками, а дело надо делать, – рассудительно заявил Ваймонт, – предлагаю собрать автоматы и пистолеты у этих кадавров, поискать броню поцелее и сматывать удочки, пока не приехали остальные.

– А что такое удочки? – поинтересовался Кайл.

– Откуда я знаю? – огрызнулся Ваймонт, – удавка, наверное, которую разматываешь и сматываешь. Ну, чего привязался, а? Просто вспомнил выражение. Пошлите быстрее, а? Времени-то в обрез.

Откуда-то Сет знал, что время пока у них есть, но все чувства подсказывали ему, что это даже не победа, а так, мелочь, и что главный бой впереди, а без памяти, с этими жалкими крохами, им не выжить, не то, что победить. И для победы им нужно все, до чего они смогут дотянуться: оружие, броня, техника, союзники и т.п. И ему казалось, что путь в неизвестный и далекий Лэнтон может им очень здорово помочь в этом деле. Осталось еще понять каким образом и вообще, стоит ли верить предчувствиям.

– Эй, ты о чем там задумался? Иди сюда, да пошевеливайся! – окликнул его Кайл, уже деловито собиравший автоматы и подсумки с патронами к ним. Кивнув, словно соглашаясь с невидимым собеседником, Сет поспешил к спутникам.

Интерлюдия I.

Истина порождает ненависть, а лесть – друзей.

Где-то далеко-далеко в горах, седых как борода старца, но несущих свой возраст с достоинством рожденного править, располагался этот замок. Такой же старый, как и горы, его приютившие, и такой же благородный. Сложенный из неизвестного нынешним зодчим белого камня, не утратившего своей белизны ни с приходом Апокалипсиса, ни после многочисленных потрясений, превративших мир в руины, он продолжал стоять, словно высокомерно бросая вызов всему миру. Подобно рыцарю в сияющих доспехах, окруженный врагами, но не сдающийся. Местные жители пытались разграбить замок (а мародерство здесь всегда цвело, особенно после катастрофы), но встретили сопротивление – создатели замка не поскупились на защитные системы, многочисленные ловушки и сюрпризы. В итоге искатели сокровищ и легкой наживы ушли, не солоно хлебавши, а белый гигант продолжал возвышаться надо всеми, в очередной раз доказав свое превосходство. И когда-то, очень давно, в этот замок пришел Он. Простой дорожный плащ, посох, переметная сума, но, подойдя к воротам из мрамора, он сказал именно то слово, которое отличало друга от врагов. Да не просто друга, а Хозяина. И замок пропустил человека, который, спустя несколько лет, возглавил Федерацию Людей, став тем, кого верующие называли Божественной Тенью, а еретики и враги – Святым Безумцем. Много лет он руководил отсюда Федерацией, замок принимал самых разнообразных гостей, здесь даже на какое-то время был развернут целый батальон элитных штурмовиков, проходивших подготовку в скалолазании, но потом штаб-квартира была перенесена в Перес, и замок стал чем-то вроде загородного дома Тени, его местом для медитаций и общения с Богом. Или с тем, кого он считал Богом, что, в общем-то, было равноценно в глазах обычных людей. И именно сегодня замок вновь ожил, прибыли люди, много людей, почти вся верхушка Федерации, много солдат, летающие машины самых разных форм и конструкций, а также бронетехника. И замок почувствовал, что впервые за все время их знакомства Хозяин готовится к серьезной войне.

В зале с высокими сводчатыми потолками, посреди мраморных колонн, причудливых фресок и многочисленных статуй, проходило экстренное совещание. Как это было принято, Тень прохаживался по зале, общаясь с коленопреклоненными людьми. Он был высокий, больше двух метров роста, закутанный в длиннополый черно-фиолетовый капюшон с ярко-зеленой каймой снизу и отороченным пурпуром воротником, голову же скрывал клобук, из-под которого были видны лишь глаза, черные, как сама ночь. Тень утверждал, что когда Бог избрал его, то в первую очередь показал истинное устройство мира, и это изменило его человеческую сущность. Его руки, также скрытые перчатками, были сцеплены в замок, походка была спокойной, словно маятник часов, и всем своим видом он внушал как минимум уважение.

– Генерал Цайес, вы были назначены ответственным за проведение операции по захвату Охотника, так? – говорил Тень вкрадчивым бархатным баритоном, но при всей его мягкости он напоминал скорее кобру, мирно дремлющую на солнышке, и готовую в любой момент атаковать, – и каковы результаты вашей миссии? Что вы мне можете сказать?

– Владыка, мы упустили их, – Цайес, высокий подтянутый брюнет с короткой стрижкой и моноклем на глазу, не поднимал взгляда от полу, – я отрядил на это задание «Волчью Бригаду». Во-первых, они были ближе всех, во-вторых, они одни из лучших. Также у них имеется опыт проведения деликатных операций, и все инструкции были приняты и подтверждены командованием бригады. Вчера, в 19:33 я связался с полковником Маркони и он сообщил, что в Нэшвилле его разведгруппа попала в засаду и была уничтожена. Цель и его спутники взяли транспорт и отправились в неизвестном направлении. Как вы знаете, численный состав бригады не позволяет им вести полномасштабную поисковую операцию, однако на сеансе связи Провидец Келборн сообщил, что с 70-процентной вероятностью они отправились в Лэнтон. Также, по итогам проведенного расследования, было установлено, что на одного из членов разведотряда был применен аркан типа «цветок разума».

– И что сейчас с жертвой «цветка»? – оборвал генерала Тень, замирая на месте.

– Состояние тяжелое, кома со всеми вытекающими последствиями, смято защитное поле, подсознание и матрица разума перемешаны, скорее всего, бедолага находится в собственных кошмарах и обречен там находиться до конца жизни.

– Мне печально это слышать, генерал, – став тем, кем он стал, Тень приобрел странную способность проецировать свои эмоции на окружающих, и сейчас волна скорби охватила всех присутствующих.

– Владыка, Круг Теней проводит свое расследование, но даже сейчас можно с уверенностью сказать – наш враг крайне опасен и, боюсь, мы его недооценили, – эти слова произнес невысокий рыжеволосый толстячок в бирюзовой хламиде и плетеных сандалиях, – если вы прикажете, то мы задействуем все ресурсы и захватим этого Охотника.

– Не захватим, а уничтожим, – слова, произнесенные третьим присутствующим, просто подводили итог дискуссии, состоявшейся недавно между Провидцами и Тенью.

– Да, Кейлос, ты прав, его надо уничтожить. В своих откровениях Творец поведал мне, что он превратит весь наш мир в безжизненную пустыню, а это недопустимо. Никогда еще Человек не был так близок к достижению нового уровня развития, нового этапа эволюции, и тут появляется этот Охотник. Не исключено, что это живое олицетворение Хаоса, – задумчиво проговорил Тень, ни к кому конкретно не обращаясь, – итак, какие меры вы предлагаете предпринять?

– Как глава отдела внутренней безопасности, я предлагаю развернуть орбитальную систему слежения так, чтобы она покрывала весь Ледяной Остров, установить системы слежения в режим активного сканирования, используя имеющиеся у нас в наличие образцы ДНК, и задействовать специальных агентов, – Кейлос, невзрачный блондин с унылым видом государственного чиновника низшего разряда говорил, подняв глаза и ловя взгляд повелителя, – мои агенты на местах докладывают, что в Лэнтоне не спокойно – грядут выборы в Парламент, а это значит, что возможно все. Король теряет поддержку настолько стремительно, что есть большие сомнения в том, что он переживет эту зиму. Я веду к тому, что нам не стоит рассчитывать на поддержку правящего режима, да и вообще на чью-либо, а согласно Сентейскому договору контингент наших войск в Лэнтоне минимален. Мы дали им автономию, а теперь это играет на руку нашему дорогому беглецу.

– Глупости это все, Владыка! Мы обладаем достаточной огневой мощью, чтобы этот Лэнтон в порошок стереть. Только прикажите, и ваши солдаты пойдут на штурм, а уж среди развалин мы найдем беглеца. К тому же, это поможет укреплению пошатнувшейся веры в правительство, – тут генерал Цайес осекся, поняв, что сболтнул лишнего.

– Поверьте мне, генерал, история цикличная, как и само наше существование, а значит, подобные вашим решения уже принимались. Тотальный контроль, подавление очагов гражданского недовольства, жестокие законы – это все старо, как мир. Да, вы не участвовали в сражениях Апокалипсиса, но уж я-то насмотрелся на них вдоволь – и именно это побудило меня воссоединить вновь человечество, придать нам новый смысл бытия, открыть взгляд в грядущий новый мир, в котором не будет места главным порокам людей. Поймите же, что все мои проекты имеют одну лишь цель: спасение Человечества как вида, сам же я уже достиг всего, о чем только можно мечтать.

– Владыка, тогда каковы будут ваши приказания? – Кейлос почтительно склонил голову, на глазах обращаясь в живую статую.

– Задействуй всю резидентуру, сообщи охотник за головами, что их ждет королевская награда в случае уничтожения Цели и предоставления доказательств, но никакой открытой агрессии. Ты же, Цайес, подготовь все наши войска, находящиеся в регионе, к мобилизации. Также подведи базу «Атилла» поближе к Островам, пусть они будут готовы выйти на перехват. И, конечно же, задействуйте орбитальное слежение. Фраус, извести Круг Теней, что они должны удвоить усилия по проекту «Гиперион», иначе мне придется подыскать других исполнителей. А наших Провидцев следует натравить на «Восход Нового Века» – пусть прощупают их, а то мне эти сектанты начинают внушать опасения.

– Будет сделано, Владыка, – в унисон проговорили собравшиеся, склоняясь низко-низко к полу.

– Тогда ступайте, а ты, Кейлос, останься – нам нужно кое-что обсудить.

Когда остальные участники этого «совещания» удалились, Кейлос непринужденно сел на спину бронзового оленя с крайне ветвистыми рогами, закинул ногу за ногу и закурил. Тяжелый запах махорки прошел по помещению, но Тени, казалось, было все равно. Он подошел к Кейлосу, склонился над ним и заговорил:

– В одной из линий вероятности я узнал, что Охотник может попасть к Пророку. Это недопустимо, ты понимаешь?

– Вы хотите, чтобы я сколотил команду ребят пошустрее и ликвидировал Пророка?

– Ты, как всегда, угадал мои желания, – в голосе правителя явственно звучала насмешка, – нет, мне не нужен мертвый Пророк, да и не получится это у тебя. Просто изолируй его, приставь солдат понадежнее, но сделай это по-тихому. Ясно?

– Да, Владыка, – глава внутренней безопасности почтительно склонил голову, – какие еще директивы?

– Копай данные на «Восход», и копай быстро. Мне кажется, эти поклонники биоинженерии не так просты, как хотят казаться. И при малейших подозрениях докладывай мне, хорошо?

– Конечно, Владыка. Могу я приступить к выполнению поставленных задач?

– Приступай, – милостиво кивнул Тень.

Когда Кейлос скрылся за дверью, Тень взошел по ступенькам наверх, прислонился к витражу, вставленному в узкую бойницу, и прошептал:

– Ну почему же вы не вернулись раньше? Когда вы были ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нужны. А теперь уже поздно, ведь этот мир – мой, и я его так просто не отдам. Желать удачи идущим на заведомо проигранное сражение глупо, но я желаю вам легкой смерти. И – простите, если сможете…

Глава II.

В этом мире жить невозможно, но больше негде.

Дж. Керуак

2012 год, Вашингтон, США, Арлингтонское кладбище.

Серый рассвет неторопливо вставал над кладбищем, готовый в любой момент перейти в сумерки, которые пережившим первую волну Апокалипсиса заменяли день. Холодный воздух впивался в легкие, буквально раздирая глотку и норовя уместиться во внутренностях людей, словно хищный паразит. Проклятый снег перестал сыпать, но все равно земля обледенела и промерзла насквозь, а легкий туман, вначале робко стлавшийся под ноги, теперь стремился подняться как можно выше. Чтобы закутать в белый саван всех тех, кто рискнет войти в его владения. А таких было и вправду немного, да и кто в здравом уме и трезвой памяти отправился бы в этот ад, ставший вполне себе реальным и близким землянам.

– Нас прижимают, мы окружены! Требую срочно подкрепление! Воздушная поддержка и обещанная магическая – где она?! – молодой лейтенантик, одетый в форму войск Российской Федерации, надрывно кричал в коммуникатор, но пока все было тщетно.

Его взвод, прибывший на американский континент вместе с остальным контингентом войск Союза Человечества, был выставлен вместе с несколькими другими в боевое охранение, пока проводилась операция по эвакуации людей из зараженного Вашингтона. План командования был прост: высадить десант в ключевых точках, которые бойцы должны были удерживать до того момент, как эвакуация будет завершена. На практике же получилась полная ерунда: вирус «рапчурит», созданный вампирами, уже поразил большую часть населения, и к рассвету они должны были либо влиться в стройную армию кровососов, либо просто умереть. Вакцина, конечно же, существовала, но ее производство было слишком дорогостоящим и долговременным, поэтому на зараженном населении можно было спокойно ставить крест. Группки же выживших были опасны как раз тем, что могли распространить инфекцию, а полевые лаборатории не могли обработать огромный поток беженцев. Поэтому операция, которая должна была быть молниеносной, безбожно затянулась, а Ночные, ставшие одними из многих врагов Человечества, не преминули послать в бой свою армию. Конечно, в первой волне атаки шли гхолы – верные слуги упырей, почти люди, такие же теплокровные, но их сознание изменялось вампирами так сильно, что они воспринимали реальность лишь со слов своих повелителей, а потому спокойно бросались в самоубийственные атаки, зачастую демонстрируя чудеса преданности. Их армия уверенно взяла город в кольцо, по канализации шли штурмовые отряды из гхолов и «рапчуров», и постепенно зона влияния Союза Человечества сокращалась. Вначале пал пригород, потом окраины, а теперь живые мертвецы неумолимо приближались к центру, оттесняя редеющие отряды солдат.

Лейтенант Фролов прекрасно понимал, что никакого подкрепления он не дождется – хотя бы потому, что ресурсы у них были крайне ограничены, в отличие от противника. Понятие «стандартное вооружение» в войсках Союза перестало существовать как факт. Бойцы экипировались тем оружием, которое удавалось найти специальным поисковым командам во время их операций и захваченными у врагов образцами. Поэтому в его взводе были три «АК-74», два «М-16с», тяжелый трофейный «М-60» и один «ФН ФАЛ». Плюс снайперская винтовка «ПСГ 2», полученная в результате налета на полицейский участок. Двое американцев, Джош и Сэм, не имели штурмового оружия и поочередно выполняли функции разведки, связистов, медиков и вообще были кем-то вроде мальчиков на побегушках. Дмитрий прекрасно понимал, что если они переживут этот бой, то парней уже никто не будет называть салагами, подвергать «дисциплинарным воздействиям» (в простонародье известные как дедовщина), да и вообще они станут полноправными членами отряда, но пока парни носились, пригнувшись, между могильными плитами то подавая патроны угрюмому Олафу Ханссену, то работая наводчиками снайпера Гуся (свое имя светловолосый крепыш скрывал, но, судя по акценту и иногда вырывающимся фразам, был поляком), а то и просто поддерживая стрельбой из пистолетов остальных ребят.

Дмитрий более-менее управлялся бельгийской «ФН ФАЛ», хотя временами жалел, что отдал Копыту свой «калаш». «Повелся» на заграничную штучку, про которую только слышал, а теперь страдал. В режиме автоматического огня оружие безбожно мазало даже в ближайшие цели, не говоря уж о дальних, зато в одиночном било точно, и это была единственная причина, по которой лейтенант ее еще не отдал кому-нибудь еще. Новичкам, например. Однако в ситуации, подобное той, в которую их угораздило вляпаться, вести огонь одиночными было не то что глупо, а самоубийственно. Со всех сторон лезли «рапчуры» и гхолы, некоторые были вооружены и вели огонь на поражение. Да, стреляли враги неумело, зато их пальба вынуждала солдат пригибаться, что позволяло остальным противникам подойти на ближнюю дистанцию и атаковать. Вот в рукопашном бою этим ИМ равных не было: быстрые, живучие, они наваливались на жертву, убивали, и переключались на следующую цель. Умирали тяжело, только от выстрела в голову, да и то не всегда. Как-то раз ребята эксперимента ради оттяпали гхоле руки-ноги и продырявили башку, а тот продолжал извиваться, алча убийств во имя своих новых хозяев.

Негромко выругался Ханссен, затем затих стрекот его «М-60», и Дмитрий увидел, как светловолосый гигант сползает вниз, в услужливо разрытую кем-то могилу, неуклюже зажимая горло, из которого течет кровь. Захлебнулся «калашников» Сегиро, а его хозяин огласил воздух криком боли и отчаяния. Остатки взвода отползали к командиру, на корточках, уже не экономя малочисленные боеприпасы и разгоняя яростным огнем наседавшим монстров. Дмитрий вскинул винтовку, перевел режим огня в автоматический и открыл пальбу по бегущим к ним фигурам врагов. Двое запнулись и упали, кого-то задела шальная пуля, но на наплыв монстров это не повлияло. Джош, заверещав от ужаса (парень был обычным гражданским, просто в войска Союза брали всех, кто желал служить), бросился прочь, к выходу с кладбища, а вот Сэм наоборот показал выдержку. Подхватив брошенный пистолет дезертира, он с двух рук начал отстреливаться по «рапчурам», решившим, что пришло время полакомиться свежатинкой. Гхолы никогда не занимались каннибализмом, зато жертвы вируса – вполне, и более того, находили в этом изысканно-утонченный смысл бытия. Но мечтам двух отдельно взятых мутантов не суждено было сбыться, и они оказались на земле, поверженные отчаянным молодым стрелком.

– Отступаем на резервную позицию! – прокричал Фролов, меняя обойму в винтовке.

– Это куда же, командир? – ехидно уточнил Гусь, перебрасывая «ПСГ 2» через плечо.

– Я имел в виду те беседки, в которых можно укрепиться! – прорычал лейтенант, поливая наступавших врагов огнем.

К несчастью, гхолы добрались-таки до бедолаги Сэма, спокойненько оторвали ему голову и со злорадным смехом швырнули ее людям. Горман, которому, собственно, и прилетел «сувенир», разъярился не на шутку: загрузив в подствольник последнюю гранату, он выпустил снаряд в сторону глумящихся мерзавцев. Те поняли, чем им это грозит, но убегать было поздно. Громко «бумкнул» взрыв, разметавший в клочья гхол и «рапчуритов», а у отступающих появилось небольшое преимущество во времени.

– Заградительный огонь – Крот, Сейлло, давайте, парни! – Дмитрий с удивлением обнаружил, что только что израсходовал последний магазин патронов, а потому для «близких встреч» с противником у него оставался лишь пистолет.

Застрекотали автоматы, бойцы честно пытались создать хоть какую-нибудь плотность огня, но все было тщетно – слишком велико было численное превосходство кровососовских прихвостней. Гормана повалили «рапчуры», начав поглощать плоть еще живого и сопротивляющегося человека, Крот покатился в разрытую могилу в обнимку с гхолом, которого он яростно пырял десантным ножом, а у Сейлло просто сдали нервы, и он начал швырять вперед, в лицо надвигающемуся врагу, одну за другой гранаты.

А потом произошло то, что навсегда изменило жизнь лейтенанта войск Союза Человечества Дмитрия Фролова. Пришел один из, кого они почтительно называли Охотниками. Одетый в старый латаный-перелатаный плащ светло-коричневого цвета, высокие ботфорты, желтые кожаные штаны, спутанные космы бесцветных волос – он словно следовал некоему дресс-коду, принятому (возможно негласно) среди Охотников. Вскинув высоко руку с зажатым в ней распятием, он начал четко и внятно напевать некую молитву (или церковный гимн, Дмитрий слабо в этом разбирался), от чего крест засветился таким нежно-синим огнем. Гхолы, видя этого человека, заверещали от ужаса, начав отползать назад, «рапчуры» же просто отползали назад, шипя и скалясь. А Охотник шел вперед, его пение усиливалось, голос буквально гремел, и нечисть в ужасе отступала, визжа и явно проклиная оппонента. А потом что-то сверкнуло, и во все стороны от их спасителя ударил нестерпимо-яркий белый свет, который вынудил Дмитрия прикрыть глаза и крепко-накрепко зажмуриться. Когда он открыл глаза, то все было кончено: вместо гхолов и «рапчуров» на снегу лежали полуистлевшие косточки, а само кладбище как будто бы коснулась божественная длань. Вспомнилась весна, та самая, последняя, когда он еще был молод, когда не было Апокалипсиса, а мир был таким привычным, надежным, и этих ужасов просто не могло быть.

– За мной, солдаты – мы должны найти их лидера, – голос Охотника был хриплый, надломленный, а его глубоко запавшие глаза буравили взглядом, словно прожигая насквозь.

– Да, Охотник, – Фролов кивнул, поднимаясь с земли, на которой он невесть как оказался, – взвод, доложите о своем состоянии!

– Сейлло, я в порядке, – протрещал голос того самого солдата, чьи гранаты создали в рядах поверженного врага серьезную панику.

– Гусь, готов, – лаконично сообщил снайпер.

– Крот, я ранен – эта сволочь, кажется, мне все ребра переломала.

– Горман…много ран, обильное кровотечение, возможность инфицирования крайне высока, – даже в такой обстановке Горман оставался спокоен, словно бы его и не ели минуту назад заживо чудовища.

– Топор, я в порядке, – поднял вверх большой палец его капрал, широко улыбаясь.

– Григ, в порядке, – боец устало отсалютовал лейтенанту, подняв голову от затвора «АК-74», с которым у него постоянно были проблемы.

– Сейлло, Григ – возьмите Крота и эвакуируйте его в безопасное место, остальные – со мной! – решение далось тяжело, очень тяжело, ведь своим приказом он, фактически, обрекал Гормана на медленную смерть.

– Спасибо, лейтенант, – неожиданно ожил наушник, в котором звенел неожиданно счастливый голос Гормана, – для меня было честью служить рядом с вами. Простите, что подвел…

Дмитрий не раз это видел, но каждый раз все его естество противилось подобному поступку. И так же, как и всегда, он не оторвал взгляда от солдата, чья сила воли подняла пистолет и приставила его к виску, а затем заставила умирающего надавить на курок. Выстрел, тело содрогнулось в конвульсии и опало, застыв на снегу. Охотник молча опустился на колено и начал читать заупокойную молитву. Лейтенант присел на корточки возле тела боевого товарища, в чьих широко раскрытых глазах отражалось угрюмо-темное небо с Алой Звездой, и осторожно опустил усопшему веки.

– Извини, лейтенант, я не мог прийти раньше. Возле «Карандаша» нас плотно прижали, и мне пришлось подчищать там, – голос Охотника был мягким, обволакивающим, но в нем был слышен легкий надрыв, и Дмитрий совершенно не удивлялся этому. Пройди он через то, через что прошел этот человек, он бы тоже стал другим, совсем другим. Поэтому он лишь кивнул.

– Командование готовится к отступлению, мы уходим на «Филадельфию», это единственный вариант, а оттуда уже атакуем следующий сектор, – Охотник спокойно рассказывал планы командования, как будто бы ему было важно мнение обычного летехи-неудачника, который еще и умудрился положить почти весь отряд.

– Выходит, Штаты мы потеряли? – это было скорее утверждение, а не вопрос, но Фролов не мог это не сказать. Слова повисли в морозном воздухе, словно мириады маленьких колючих шипов, которых так опасно касаться, но коснуться надо.

– Да, Штаты признаны зараженной территорией, наравне с Австралией, Японией и югом Китая. Наши вожди готовят Очищение – а ты знаешь, что будет в этом случае.

– Знаю! – неожиданно озлобился Дмитрий, – я был в Осло, когда мы заставили Крылатых опуститься на землю, и Командование обрушило на них кинетический удар вкупе с ионным оружием! Черт, я сам не знаю, как мне выжить-то удалось! Неужели снова этот ужас?!

– Это будет не ионная бомбардировка, – с неожиданной печалью в голосе сказал Охотник, еще ниже опуская голову, – это будет полное Очищение.

– Неужели это будет…, – страшная догадка посетила лейтенанта, но Охотник властным движением руки приказал ему умолкнуть, продолжив говорить:

– Да, именно это и будет. Весь континент инфицирован, каждый второй как минимум, и зараза распространяется. Сейчас мы смогли зачистить Европу, потихоньку выдавливаем врага из России, но с США это не получится – мы просто не успеваем. И учти, что здесь самые сильные Повелители Ночи, а значит, их гибель ослабит противника. Я не одобряю методов Командования, но и не отказываюсь им подчиняться – потому что они правы. Да, они погубят как минимум сто миллионов людей, но на эти сто миллионов приходится около трехсот нечисти. Поверь мне, это трудное решение для всех нас, но речь идет о выживании Человека как вида. То, что ты раньше считал бабушкиными сказками, неожиданно стало реальностью: вампиры, оборотни, демоны, колдуны, призраки, маги, все! Они жили в нашем мире испокон веков, правили им тайно или явно, но пришел Апокалипсис и кто-то решил, что может судить нас всех скопом. Еретики и атеисты утверждают, что это Бог, но я не согласен – во мне тлеет частичка его Пламени, а значит, это не он. Возможно, это очередной план всех этих существ, но факт остается фактом – мы оказались между молотом и наковальней. Точнее, под ударами множества молотов по наковальне. Ты видел, что творилось в Африке?! Видел, я тебя спрашиваю?!

– Н-нет, – Дмитрий был удивлен столь яростным напором Охотника, его горячностью и страстью, а потому и ответа подходящего найти не мог.

– А я видел! Массовые жертвоприношения, все кишмя кишит Крылатыми, неподалеку бьются Ликантропы с колдунами – весь континент мигом скатился в безумие. И к концу пятой недели в живых осталось чуть больше тысячи двухсот человек, в основном – груднички и молодые женщины, которых пропаганда Крылатых не зацепила. А эта бойня в Новой Зеландии – кто им дал право распоряжаться нашими жизнями? Почему мы должны проливать кровь в ИХ войнах? Мы – Люди, и это наш мир, а все эти твари пускай убираются прочь.

– Вообще-то вы говорите об ангелах, мастер Охотник, – это был Григ, который стоял неподалеку и явно все слышал.

– Да, но это Падшие Ангелы, и потому Церковь предала анафеме всех, кто отправился служить в их нечестивые легионы! Назовем вещи своими именами – это Демоны, и у них своя война. Позже мы разберемся и с ними, но пока у нас есть более важные дела.

– Например? – ехидно поинтересовался подошедший Гусь.

– Например покончить с кровососами! – отрезал Охотник, – и именно этим мы сейчас и займемся. Идите за мной, я чувствую вожака этой Стаи упырей.

Легко поднявшись, Охотник повел плечами, с хрустом размял затекшие руки, прошептал молитву и пружинистой походкой двинулся вперед. Переглянувшись, Фролов, Топор и Гусь последовали за ним. Путь заняла не больше пяти минут, причем все время им на глаза попадались истлевшие останки прислужников вампиров. У мемориала Жаклин Кеннеди и ее детей Охотник замер, опустился на корточки, словно прислушиваясь к чему-то – и тут же из–за памятника вылетела визжащая и буквально источающая ненависть фигура вампира. Точнее, вампирши. Совсем молоденькая на вид, не старше семнадцати лет, в ее руках сверкали короткие, но очень острые и смертоносные кинжалы, и орудовала она ими с невероятной скоростью. Чего уж говорить, обычный человек против кровососа не имел никаких шансов: они были быстрыми, выносливыми, почти бессмертными, а возможность восстанавливать силы прямо на поле боя, из трупов многочисленных врагов, делала их самыми опасными врагами. Даже оборотня убить было легче, чем вампира.

Охотник, как выяснилось, именно этого и ждал – рука с распятием взметнулась вверх, прямо на встречу летящей смерти, и полыхнуло очищающим светло-синим пламенем. На ледяную землю упало окровавленное и порядком поджаренное тело, а Охотник, хмуро улыбнувшись, отступил, чтобы не испачкаться о воющую и корчащуюся в грязи вампиршу.

– Мне жаль их как никого на свете, – сообщил церковник, подходя к ослабленной и обездвиженной противнице, – они не понимают, что их существование ошибка, тупиковая ветвь эволюции человечества, но упорно цепляются за свои заблуждения. Ничего, скоро это изменится. Спокойно, дочка, спокойно – папа уже пришел и скоро все закончится. Дыши спокойно, расслабься, не умирай, БУДЬ СО МНОЙ!

Дмитрий едва не подскочил – столько воли и мощи было в этом властном голосе, остальные бойцы попятились назад, инстинктивно чуя опасность и готовясь к бою.

– Брат Иезекия, запрашиваю «Крыло Дракона», – Охотник коснулся ворота пальто, и Фролов совершенно не удивился тому, что там, под всей этой рванью, у человека была рация, броня и много всего, что могло пригодится на поле боя, – задание выполнено, она со мной. Да, не узнает, конечно, ведь столько лет прошло. Брат Ахав и его лаборатория готовы? Прекрасно, просто прекрасно! Со мной еще трое десантников – заберем их с собой! Да, с собой, и нечего со мной пререкаться. Угу, доложишь ты начальству, как же – тебе со мной еще работать и работать. Да шучу я, шучу, расслабься. Где «Крыло»? А, ну понятно. Конец связи.

Охотник щелчком отключил рацию, извлек из внутренностей пальто шприц, взломал какую-то ампулку, наполнил шприц и ввел его содержимое в вену вампирше. Та уже не подавала признаков жизни, лежала, свернувшись калачиком, на укол почти не прореагировала, лишь зашипела и вяло пыталась отмахнуться. Закончив делать инъекцию, брат Иезекия отбросил шприц подальше, поднялся с земли и объявил солдатам:

– Сейчас за нами прибывает транспорт, он доставит вас до КП, а я полечу дальше. В докладе я обязательно отмечу проявленные вами самые лучшие качества, лейтенант. Спасибо.

– Да за что же? – почему-то именно благодарность Охотника вывела его из себя, – мы же ничего не сделали, просто отбивались и готовились умереть, а все сделали вы! Пришли, разбросали этих чудовищ, взяли в плен вампиршу, а теперь еще за что-то благодарите нас! За что? За то, что мы не умерли?!

– И за это тоже, – серьезно кивнул охотник, шаря по карманам пальто, – вы смогли выдержать это испытание, пойти со мной и вашу волю не сломила Дочь Ночи, а она далеко не самая слабая представительница их племени. Другое дело, что потенциально слабые звенья цепи я удалил, услав ваших бойцов с раненым, но все же риск был. Да и вообще, лейтенант Фролов, вы молодец! Как и ваши парни. Не задумывались о переводе к нам?

– К вам – это к кому? К Церкви? Я не священник, да и вера моя, признаться, порядком ослаблена, – горько усмехнулся солдат, вытаскивая из кармана смятую пачку сигарет и делясь ей с охотником, который, судя по всему, именно сигареты и искал у себя.

– Это вы зря, лейтенант, – поучительным тоном промычал Охотник сквозь сигаретный фильтр, щелкая зажигалкой и затягиваясь едким дымом дешевого табака, – именно вера должна быть сейчас сильной, без нее мы легко падем жертвами всех тех многочисленных бедствий, что обрушились на человечество.

– Да какая уж тут вера, сэр, – вклинился в разговор непоседа Гусь, – посмотрите, что творится вокруг. Безумие и хаос, матка Боска! Мир в руинах, непонятно кто бьется непонятно с кем, а мы просто пытаемся выжить.

– Вы правы, рядовой, мы действительно в осаде, но дело не в том, что идет война, а в том, что мы не понимаем ее истинных причин, – церковник говорил спокойно, уверенно, словно учитель, в сотый раз объясняющий неразумным детям прописные истины, – человек жил и правил Землей тысячелетия, но что это такое по сравнению с рекой времени? Так, пыль да песок. И когда выяснилось, что мы не то что не хозяева этого мира, а что-то вроде паразитов, то тут мы и сломались. Поверьте, все эти древние существа враждуют между собой несметное число веков, но что-то заставило их перейти к открытым действиям, и мы пытаемся понять причину. А параллельно мы спасаем генофонд человечества, огрызаемся и воюем со всеми, кто посягает на нас и нашу свободу, пусть даже это и иллюзия. Да, Писание говорит о конце времен, но это меньше всего на него похоже, а значит, у нас есть будущее, но для того, чтобы оно пришло, нужно бороться. И бороться с верой в сердце – иначе грош цена тем победам. Церковь же не зря вывело из тени нас, Наблюдателей и Паладинов, чтобы поддержать простых людей в войне. Мы могли бы спокойно укрыться в убежищах, дождаться конца этой бойни, а потом начать жизнь заново, но мы здесь, с вами, потому что мы такие же люди, пусть и коснулась нас длань Господня. Только вместе мы победим…или же вместе падем в хаос и бездну.

Закончив этот пространный монолог, он затушил сигарету о промерзшую землю, потянулся и обезоруживающе улыбнулся удивленным бойцам. Они переглянулись, каждый думая о чем-то своем, но почему-то Дмитрию казалось, что за всей этой откровенностью церковника стоим что-то еще, что он не мог понять или уловить, а должен был. Но речь произвела впечатление, заставив погрузиться в размышления о судьбе их мира, о прошлом, настоящем и неопределенном будущем. Судя по выражениям лиц остальных бойцов его отряда, они думали о том же. Но мрачные мысли ушли сами по себе, когда тишину неба разорвал рев моторов, и с неба, надсадно подвывая двигателями, спикировал тяжелый десантный транспорт «Ястреб», одна из последних разработок военно-промышленного комплекса ныне канувшего в лету Евросоюза. Обтекаемая форма, дельтовидные крылья, двигатели вертикального взлета и солидный запас оружия делали эту птицу поистине смертоносной, что, вкупе с ее скоростью и маневренностью, предполагало ее использование для молниеносных налетов, а также быстрой переброски войск с одного участка фронта на другой. И тем более странно смотрелось распятие на борту самолета, да и вообще церковные регалии выглядели не очень к месту. И, конечно же, Дмитрий совершенно не был удивлен, когда из недр транспорта появилась процессия: несколько Охотников, солдаты-коммандос, ученые и просто священники. Ритуал приветствия оказался по-военному краток, старший Охотник похлопал их спасителя по плечу, его спутники подхватили тело вампирши, поместили в медицинскую капсулу и споро утащили внутрь. Потом эти двое отошли, о чем-то переговорили, причем явно соприли, если судить по жестикуляции и обрывкам фраз, затем командир прибывших поднял руки ладонями вверх, словно капитулируя, резко развернулся и едва ли не побежал внутрь «Ястреба». Иезекия же вернулся к Фролову, довольно улыбаясь, и объявил, что они должны немедленно грузиться на транспорт, который доставит их на «Филадельфию», а уж оттуда они на морском патруле доберутся до своей части…или же останутся среди них, Охотников. А лукавая улыбка на лице церковника говорила только об одном: он знал, что спасенные им солдаты вряд ли откажутся от столь заманчивого предложения. И, в общем-то, он оказался прав.

И глядя сквозь запотевшее от холода бронестекло иллюминатора, Дмитрий с непонятной тоской вспоминал прошлое, понимая, что теперь его жизнь уже не будет такой, какой была раньше. А еще ему казалось, что где-то там, внизу, в этой снежной пелене, осталась частичка его души, ушедшая вместе со смертью ребят из его взвода. И что заполнить пустоту можно лишь уничтоженными врагами, что сейчас лишь война имеет смысл, а все остальное – подождет. Та легкость, с которой он перешел в какое-то новое состояние сознания, немного пугала, но зато теперь он видел свою цель и смысл более четко: как будто бы Охотник со смешным именем Иезекия придал этой войне какой-то новый смысл, доселе неведомый. И ужас от осознания грядущего развернулся перед ним во всем своем смертоносном величии…

Интерлюдия II.

В лице своих богов человек рисует свой собственный портрет.

Ф. Шиллер

Испокон веков люди стремятся к покою, уюту и безопасности. Они возводят дома, крепости, хижины, небоскребы, словно стараясь даже за чисто декоративными стенами отгородиться от внешнего мира, укрыться и спрятаться.

Но поскольку стадный инстинкт и общественные потребности принуждают людей жить вместе, то любое совместное поселение людей рано или поздно превращается в муравейник, разнясь между собой лишь масштабом.

И чем дольше люди живут в поселениях, тем больше себя они вкладывают в ремонт, постройку нового дома и так далее, а учитывая склонность человека к старению и смерти, то эта ротация протоплазмы в природе приводит к причудливым ситуациям, когда несуразные и корявые строения обретают собственную душу, а на помещениях, в которых жил человек, навсегда (ну или очень надолго) остается отпечаток его существования, своего рода эфирный след.

Так что же тогда говорить о городах, в которых люди «следят» гораздо активнее, оставляя отпечатки себя везде, где более или менее часто бывают. Так получилось и с этим городом: гордый гигант, выросший из мрачной глубины веков как порт, с течением времени изменялся, становясь чем-то иным, что практически невозможно описать словами. Даже сравнение с умудренным многовековым опытом седобородым старцем было бы неправильно, скорее, с божественным патриархом, эдаким символом мощи и величия, который никто не способен сломить.

Величественные шпили соборов, стремящиеся расцарапать сумеречное небо, дома странной и подчас чуждой нынешним обитателям архитектуры, стоящие наперекор всем и вся, статуи, возведенные в честь канувших в Лету героев и вымощенные неизвестным камнем мостовые – все в этом городе говорило о его превосходстве над нынешним суетливым поколением, озабоченным лишь одним желанием: выжить!

Выжить любой ценой, цепляясь ногтями и зубами за каждый дюйм своей земли, и, с точки зрения эволюции и выживания вида, это хорошо, но вот в остальном, это было довольно удручающе. Лишь один человек из многих тысяч знал историю этого города, а из этих немногих лишь некоторые знали истинную ценность того, что им посчастливилось жить тут, а не, скажем, на зачумленном востоке или за океанами.

А город, чудом переживший Апокалипсис и многочисленные войны, неоднократно подвергавшийся бомбардировкам и разграблению, упрямо стоял.

И с приходом нового хозяина вдруг пропала гордость, исчезла аура древнего величия, как будто бы город наравне с обитателями капитулировал и присягнул на верность тому, кого в этом мире знали как Божественная Тень.

Владыка этого города, король Сапфир из династии Старлайтов, пытался сделать все, чтобы его народ не знал тяжкого кабального ига империи Тени.

Великий правитель и опытный военачальник, он сумел убедить лидера нового порядка в том, что ему будет полезнее с ним сотрудничать, а не сражаться.

Подтвердил он это тем, что разгромил войска, осаждавшие Лэнтон, силами примерно раз в десять меньшими, чем те, что имелись у осаждающих.

Конечно, второго бы полноценного штурма город не выдержал, но доказал, что люди королевства готовы биться до конца, и Тень прислал своих послов для ведения переговоров. Позже королевство вошло в империю на правах партнера, и это был единственный случай такого рода.

И в одну из бесконечного множества холодных ночей, последовавших за тем судьбоносным мигом, молодой король Адамант, недавно унаследовавший престол после гибели отца, вышел на мраморный балкон своего тронного зала, чтобы перевести дух после многочасовых разговоров с советниками и придворными.

Высокий, статный, с гордой осанкой истинного властителя своих подданных, он стоял на ветру, позволяя тому играться с его гривой светлых волос.

Перед ним раскинулась панорама ночного Лэнтона: вот многочисленные и яркие огни Золотого Кольца, внутреннего круга острова, в центре которого находился его родовой замок, окруженный мощными стенами и сложными защитными системами.

Вокруг него стояли чудовищные замки благородных Домов, каждый из которых норовил тем или иным способом отгородиться от соседей. Вот невдалеке светились огни на реке Тэймс, по которой сновали многочисленные лодки, баржи, корабли и паромы.

Из-за реки долетали обрывки музыки и голоса веселящихся людей, собравшихся на Центральной площади и улице красных фонарей, и их веселье радовало молодого короля, как если бы он сам присутствовал при этом.

Но чем дальше от центра, тем меньше становилось огней, тем мрачнее выглядели постройки, да и атмосфера неуловимо менялась, становясь зловеще-пугающей. И там, среди этих холодных домов, многочисленных фабрик, заводов и доков, поселился новый ужас, пришедший в город со смертью короля.

Шарлатаны и маги-недоучки шептали о вернувшемся в форме лича1 правителе, желающем отмщения, о кровавых ритуалах в его честь, о Цареубийце, которому позволено было жить и о проклятье, нависшем над некогда славным родом Старлайтов. Адамант поежился: то ли от холода, то ли от нахлынувших мрачных мыслей и воспоминаний об утерянном прошлом.

И он совершенно не удивился, когда возникло ощущение того, что он не один на этом балконе. Не оборачиваясь, молодой король глухо обронил:

– Локи, я не малыш и не нуждаюсь в постоянной опеке с твоей стороны. Ступай обратно в зал и жди меня вместе с остальными советниками.

– Боюсь, мой господин, это недопустимо, ведь я, как ваш Провидец и советник, должен постоянно охранять вас, – бархатный баритон сладким медом разлился в воздухе, каждый ноткой принуждая поверить его обладателю.

– Охранять так же, как ты охранял моего отца? – презрительно процедил Адамант, резко оборачиваясь и оказавшись лицом к лицу с подошедшим человеком.

Локи был ставленником Божественной Тени, его устами и слухом, и со своей работой он справлялся отлично. Высокий, ладно скроенный мужчина средних лет, длинные рыжеватые волосы стянуты в небрежный хвост, он был признанным воином и прожженным интриганом, а в свете смены власти он едва ли не становился регентом молодого правителя. К счастью, этого не произошло, но Адамант прекрасно понимал, что агент Тени вряд ли захочет оставить в живых того, кто явно прекословит его истинному хозяину. И никакие сладкие слова не могли изменить положения дел: Тень явно был против автономии Лэнтона и теперь у него появлялся прекрасный шанс. А если учесть неумолимо надвигающиеся выборы в Парламент, то ситуация становилась окончательно безнадежной. Для избирателей все выглядело крайне просто: Сапфир был великим королем, под его твердой рукой королевство процветало, а этот щенок-наследник не может даже отомстить убийце своего отца, который, словно демонстрируя презрение к сводному брату, возглавил одну из самых странных и мрачных фракций – Стражей Судьбы. И изъявил желание баллотироваться в Парламент. А, учитывая общую хаотичность и явное безумие его сторонников, можно было только строить догадки, что же произойдет в ближайшее время. И вряд ли эти перемены будут к лучшему. Голос Локи, продолжая сохранять вкрадчивость и мягкость, наконец, стал соответствовать тем представлениям об эмиссаре властелина планеты, которым Тень считали простые люди:

– Ваше величество, наш с вами возлюбленный повелитель хотел, чтобы я попросил вас о небольшой услуге, о сущем пустяке, я бы даже сказал.

– Чем же я могу быть полезен Божественной Тени? – несмотря на бушующую ярость в глубине души, Адамант ничем не показал своих чувств, старательно вкладывая в произнесенную фразу максимум почтения и уважения к хозяину Локи.

– Дело нехитрое, но наш с вами предусмотрительный повелитель предпочитает решать проблемы сразу, не откладывая в долгий ящик, – слащавая риторика вновь вернулась к Локи, снова давая ему возможность скрыться за маской глуповатого льстеца и неумеху, по которой его знало абсолютное большинство людей.

– Я все еще не услышал сути дела, – король предпочел оборвать этот словесный поток, – мое время не безгранично, и кому, как не вам, этого не знать.

– Конечно, ваше величество, я как раз и собирался перейти к этой просьбе, – рыжеволосый Провидец льстиво улыбнулся, без дальнейших проволочек переходя к вопросу, – в город должны в ближайшем времени прибыть люди, сам факт существования которых на земле подвергает опасности сложившийся порядок вещей. Естественно, это недопустимо, и наш господин рассчитывает на вашу всемерную поддержку.

– И кто эти люди? – новость о том, что существуют такие люди, которые могут угрожать Божественной Тени и его разлюбезному Порядку, привела Адаманта в удивление.

– Наш правитель, да продлятся вечно его дни, просил передать вам вот этот носитель с данными о целях, – с этими словами Локи вручил королю мини-диск, – а также он просил меня известить вас о том, что на поиски этих людей должны быть брошены все доступные вам силы. А в качестве жеста доброй воли он присылает нам в поддержку спецотряд «Волчья Бригада» под руководством Провидца Келборна. Вы его, несомненно, помните.

Адамант и правда помнил этого Провидца: безжалостный кровожадный фанатик, он был одним из тех, кто возглавлял наступление на Лэнтон, и его войска нанесли Королевству самый тяжелый урон на проклятом Богом западном фронте. Хотя, в конечном итоге, и на него нашлась управа, после чего Тень запросил перемирия и прислал своих людей на переговоры. Говорят, с тех пор Келборн пылал лютой ненавистью к Лэнтону и его правителю, вынашивая планы возмездия, но Тень держал своего пса на коротком поводке, и шанс отомстить так и не представился. А тут – надо же, какое совпадение! Беглые враги Божественной Тени и Провидец Келборн в роли их загонщика. Нет, с этим все было ясно – Владыка хотел подчеркнуть, что свобода королевства зависит от действий его короля, и расплатой за неподчинение будет очередная война. «Но силы у нас уже не те, да и я – не мой отец», – с грустью подумал король, пряча мини-диск в нагрудный карман своего камзола.

– Да, Локи, я отдам все необходимые распоряжения, но сперва мне надо изучить данные самому, – вынес решение Адамант.

– Прошу вас, милорд, время – критический фактор, а эти негодяи уже могут быть у ворот города. Будет жаль, если такая красота будет уничтожена этими безумцами, – Провидец, произнося эту угрожающую двусмысленности, склонился в почтительном поклоне и покинул балкон, оставляя короля наедине со своими мыслями. А мысли те были очень смутными и неясными, но кое-какие детали плана начали выкристаллизовываться потихоньку. Поднеся к губам коммуникатор, крепившийся к левому запястью, он проговорил:

– Сэра Игана Бладхаунда и милорда Айронса ко мне, в личный кабинет! Немедленно!

Отдав это короткое распоряжение, король, резко шагая, вернулся в зал, и, игнорируя поклоны и кивки подданных, вышел в коридор, оставив их в изумлении.

Их проблемы с поставками риса в отдаленные районы и повышение налогов на табак сорта «киксу» его сейчас мало волновали, у него появилась идея.

А чтобы придать идеи форму, требовалось ее как следует обмозговать с надежными людьми.

Отойдя на приличное расстояние, король коснулся одной из многочисленных фресок, нащупывая камень-активатор, а когда часть стены отошла, то тенью скользнул в появившийся проход.

Здесь он немного прогулялся, достигнув искомого места, дернул за подсвечник и оказался в собственном рабочем кабинете. Опустившись на кресло, он привычным движением включил настольный коммуникатор, подсоединил его к громоздкому компьютеру и, выведя систему из режимы ожидания, ввел запрашиваемый устройством пароль. Пробежав по многочисленным строчкам меню, он вошел в защищенный сегмент логического модуля и послал стандартный запрос по адресу, который в свое время оставил ему отец.

«Требуется специалист класса «призрак»», – гласило лаконичное послание, ушедшее в бесконечную паутину электронных писем и фантомных сообщений прошлого, живших в городской информационной сети.

Теперь Адаманту оставалось только ждать и надеяться, что его новый план не обратит в прах любимое королевство, а друзья поймут и оценят тот риск, на который он шел. В конце концов, если не верить в счастливую звезду и судьбу, то кому же верить вообще?

Глава III.

Память – это медная доска, покрытая буквами, которые время незаметно сглаживает, если порой не возобновляет их резцом.

Дж. Локк

Робко встающий рассвет окрасил небо в нежно-розовый цвет, тоненькие лучи солнца позолотили изумрудное море, стремясь согреть все живое и возвестить о приходе нового дня, светлого и счастливого.

Оживали птицы, звери, растения, пробуждаясь ото сна, природа словно потягивалась и раскрывала заспанные глаза, готовясь погрузиться в новую жизнь, полную энергии и радости.

Даже угрюмые серые скалы, нависавшие над морем, и те ожили от согревающих их лучиков, принимая все то тепло, что им могло подарить солнце.

А многочисленные темно-коричневые кустарники, покрытые шипами, продолжали оставаться бесчувственными к красоте, лишь шипы удлинились, словно они готовились дать отпор свету.

И среди этих колючек и терний Сет увидел стоящую на коленях девушку, и это видение почему-то болезненно ввинтилось в сознание, раня его и царапая.

Она была прекрасна: водопад длинных волос цвета чистого золота, струящихся по плечам и едва не касающийся крестца, тоненькая фигурка, скрытая под почти не препятствующим взгляду воздушно-белым платьем с высоким лифом, рукава-крылья, расстилающиеся по земле и терновнику. Она была прекрасна, само олицетворение новой жизни.

Когда же она повернула к нему лицо, то он окаменел, боясь хотя бы одним неловким движением спугнуть такую красоту.

Ее ярко-синие глаза, перламутровая кожа, аккуратные ушки, за которые были заправлены прядки волос – все это буквально дышало неземной красотой и грацией.

А потом он увидел кровь, сочащуюся из многочисленных порезов, ран, нанесенных безжалостными шипами подлого растения, взявшего красавицу в заложники.

ЕЕ прекрасное лицо исказилось от боли, но она смогла улыбнуться, во взгляде скользнула обезоруживающая детская доверчивость, и она с мольбой протянула к нему руки.

Не мешкая, Сет бросился вперед, ворвался в заросли, вырывая кустарник с корнем, обирая в кровь руки, тело, но он упрямо шагал вперед.

– Я буду молиться, чтобы твой путь был светел и удачлив, мой воин, – зазвенел нежный голос, действовавший словно бальзам на раны, – но сейчас ты ничем не можешь мне помочь. Приходи на Край Шипов, когда ты будешь готов, Защитник. Прощай…

…Сет рванулся вперед, удваивая усилия, но в глазах что-то сверкнула, его подхватил невидимый вихрь, закружил, завертел, и вышвырнул в огромную черную воронку, выросшую буквально из ниоткуда.

Вскрикнув, он попытался прикрыть лицо руками, и вдруг глаза сами раскрылись, а он увидел серый рваный брезент крыши грузовика, который, трясясь, мчался в неизвестность.

Он лежал на полу, застеленном многочисленными тряпками, на которых они, собственно, и спали по очереди.

Рядом лежал Ваймонт, его глаза были закрыты, а губы во сне шевелились, как-то уж слишком по-детски плюмкая. Здоровяк Кром сидел на низкой скамеечке, деловито перебирая автомат одного из убитых штурмовиков. Заметив взгляд Сета, он ухмыльнулся и прогудел:

– Хорошее оружие у этих ребят, клянусь душой! Пока ты тут дрых без задних ног, нас какой-то местный патруль попытался остановить, так я их одной очередью всех положил. Пульки все ровненько легли, словно в тире. Я уже люблю эти пушки!

– И действительно отличные стволы! – из кабины долетел голос Кайла, подключившегося к беседе, – жалко, броньку у них нельзя было экспроприировать, а то чувствую себя голым в этом мире.

– Поверьте мне, юноша, броня в нашем мире скорее дань моде, чем реальная защита, – тихий голос Тассы расставил точки над «I», вновь возвращая мечтателей в реальность, – а в Лэнтоне базируется контингент войск федералов, да и соглядатаи имеются, так что лишние проблемы нам ни к чему.

Мысли Сета ворочались в голове, словно угрюмые валуны, неторопливые и тяжелые, но вопрос, пришедший на ум, был очевиден, и его он озвучил:

– Тогда какого же черта мы лезем на рожон? Не лучше ли залезть в какую-нибудь нору и пересидеть там?

Тасса вздохнула и ответила тоном, которым учитель повторяет объяснения глупым ученикам:

– Тень послал на ваши поиски своих лучших, а значит, он хочет вас найти любой ценой. С островов нам никуда не деться, он, скорее всего, перекрыл морские пути отхода, а воздух безраздельно принадлежит ВВС Федерации. Таким образом, остается прятаться здесь, но, во-первых, его агенты явно будут рыть носом землю, а, во-вторых, задействует более серьезные меры.

– Вы предлагаете действовать на опережение, мадам? – голос Крома был исполнен уважения, и это явно льстило бывшей провидице.

– Да, Кром, именно так. В Лэнтоне сложная обстановка, там идет постоянная грызня между политическими фракциями, а сейчас, когда на носу выборы в Парламент, там такой хаос царит, что мы сможем затеряться легко и без проблем. Вы заляжете на дно, а я займусь поисками тех, кто мог бы вернуть вашу память.

– Складывается ощущение, что в этом ваше Лэнтоне царит прямо-таки анархия, – ухмыльнулся Сет, – расскажите нам поподробнее о пункте назначения.