Тоска по огню

Обложка: Над пламени надпись с белым мелом(краской или ещё чем-то)

Муса МУРАТАЛИЕВ

ТОСКА ПО ОГНЮ. Роман

Муса МУРАТАЛИЕВ

ТОСКА ПО ОГНЮ

Роман

БУДНИ ГАСТАРБАЙТЕРА

Айнура весь день чистила снег на улице. Еще она присматривала за двумя дворниками, так как бригадир Султан оставил ее временно вместо себя. Это были Ташкаевы – муж и жена. Дочь их болела и не вышла в этот день на работу. Айнура несколько раз уже оставалась за главного. Она знала, что недалек тот день, когда бригадир уедет, и тогда это место может перейти ей. Бригадир опять стал ходить в спортзал тренироваться. Хотя он сам говорил бригаде, что это просто увлечение, но ей казалось, что он рвется в большой спорт.

– У него сила и умение есть, почему бы не зарабатывать деньги! – сказал Ташкаев. – Деньги надо делать, а не ждать, когда упадут с неба.

– Манна небесная – сказка, – ответила Айнура. – Мы люди. Только вот работаем больше Султана, а получаем меньше.

– Почему же? Наоборот, платить нам больше было бы несправедливо.

– Спорт – игра! Вот что несправедливо!

– Ты сама видишь, ценят его – значит, польза есть. На бесполезное дело никто не обратит внимания. Это еще и зрелище. Люди платят за это.

– Ну вы даете! – вмешался Султан, подходя к ним. – Там настоящая драка! Не зрелище, а кровища! Тоже мне…

Дворник взглянул на жену, а после тихим голосом заметил:

– Спорт тоже труд.

Как только Айнура окончила восемь классов, отец привез ее на базар и, арендовав место на весь день, оставил продавать молоко. С этого дня начались ее трудовые будни. Молоко она продавала два сезона – весной и летом, остальное время корова не давала молока, и продавать было нечего. Отцу тогда приходилось искать для нее работу. Он сажал дочь за собой на круп коня и ездил по местам, где могла быть для нее работа: на базар, в магазин, столовую, в ларьки, швейную мастерскую, пекарню, но безрезультатно. Когда Айнура получила паспорт, вместе с группой земляков она отправилась в Москву на заработки. Устроившись, они начали зарабатывать настоящие деньги, и Айнура отправляла часть их домой.

Она усердно мела улицы, согревая своими хрупкими девичьими руками не один черенок метлы. Перед глазами каждый день были клубы пыли, сор из разных мелких предметов, камешков и полиэтиленовых пакетов. Ее сонные глаза смотрели на мусор, но она сама не думала о них, потому что ей скучно было во время работы. Ей хотелось продолжить учебу, но теперь было некогда. Иногда она разговаривала с другими дворниками, когда их пути пересекались. Они останавливались и долго обсуждали, какие сюрпризы приносит им погода. Ряды людей бригады, которую возглавляла до своей внезапной смерти Алма, поредели. Султан занял ее место, с ними был вежлив, а они, в свою очередь, побаивались боксера.

Айнура иногда писала домой, просилась обратно, говорила, что здесь ей надоело. Отец отвечал сразу: «Еще рано. Там ты при деле, а тут куда пойдешь? На днях я спрашивал: магазины по несколько продавцов имеют, даже детский сад имеет воспитательниц в запасе, молочная ферма – доярок. Правда, в лесхозе на прополку саженцев и вязанье щитков требуются руки, но сможешь ли ты справиться с этим. Я еле справляюсь после стольких лет работы. С твоими деньгами еле-еле сводим концы с концами. Мать, когда освободится от домашней работы, берет в руки топор, аркан и в лес – собирать хворост для топки очага».

К Султану директриса ЖЭКа относилась хорошо. На увлечение боксом она закрывала глаза. Утром бригадир просыпался одним из первых и бежал на стадион. Вернувшись, присоединялся к остальным, и они выходили вместе на уборку улиц. Зимой, когда ночи были длинными, тоже бегал, несмотря на снег и пургу. А когда он приходил – дворники еще спали, бригадир их будил и поторапливал. Перед тем как лечь спать, Султан иногда подходил к кровати отца семейства, Ташкаеву, поговорить. Все члены бригады жили в одной комнате, спали на трех кроватях, по двое на каждой, а бригадир – отдельно. Обсуждал он с ним работу на предстоящий день. Потом, похлопав по плечу, отходил к своей кровати. Султан как бы просил у него прощения за такую жизнь. После, потянув за руку Айнуру, иногда перекладывал ее к себе на кровать, сам ложился около нее. Девушка сопротивлялась, выговаривая:

– Ты такой большой, не поместимся на кровати!

– Уместимся, – отвечал Султан и, протянув руку, выключал свет.

Дворники, проснувшись, с самого утра начинали экономить: мало ели, больше пили чай и воду. Когда в теле у них что-то ломило, болело тут или там, они скрывали, уверяя себя – помашут немного метлой и пройдет! Только у Айнуры всегда было хорошее настроение, она умела терпеть нужду. Если зарплату задерживали, не давали несколько месяцев подряд, все равно она оставалась спокойной. Как-то даже отдала свои премиальные Ташкаевым, чтобы они не ссорились. Тогда те успокоились, Султан разделил оставшиеся деньги с Айнурой, и оба остались довольны. Он считал главным в коллективе товарищество, боялся портить отношения с ними.

– Деньги нужны всем, но в поиске их надо быть в рамках приличий, – заметил Султан.

Каждое утро бригадир выводил за собой людей, шел с грустным лицом, потому что у него болела душа за них, и чтобы не заплакать, скорее брал в руки метлу. Отвлеченный работой, потом он забывался. Дворники иногда догадывались о его настроении, переживали теперь за него. Им казалось, что бригадир – доверенное лицо Марии Ивановны, а если затосковал, значит, есть причина веская. Боялись они только увольнения. И тогда спрашивали его:

– За что нас, а?

Султан не понимал, о чем речь и, достав из кармана завалявшуюся жвачку, раздавал им по штучке, а потом командовал:

– Жвачку в рот, и машем, машем!

Так несколько раз жвачка служила в роли палочки-выручалочки. Дворники принимались жевать, глотать слюни и не ждать ответов на свои вопросы.

Бригадир вел их между домами до проезжей части, а сам уходил иногда дальше. За ночь накопившийся мусор ждал их. Султан мимо чужих дворов, улиц двигался к конторе ЖЭКа. Там он долго ходил по коридорам, ожидая, выглянет ли Мария Ивановна. Он иногда встречал ее у входа в кабинет, и тогда они говорили о всякой всячине. Любил бригадир поговорить с директрисой, и, когда это случалось, у него сердце наполнялось радостью. Он довольный спешил к своей бригаде, а те мели, не поднимая головы. Пойти куда-то они не смели, даже участок самого Султана всегда убирали без него. В такие минуты Султану казалось, что он в заточении, что все это происходит помимо его воли. Ему хотелось быть свободным человеком, а сейчас руки-ноги при нем, а уйти отсюда не может. Так и все члены его бригады. Уйти – значит лишиться каждодневного заработка, ради которого они тут торчат! Его мучил еще вопрос: надолго ли это? Есть ли конец этой зависимости? И когда он наступит?

Однажды бригадир не обнаружил дворников на том месте, где их оставил. Уходя на тренировку, оставил их у входа стадиона. А беспокоится, есть за что. Во-первых, старший Ташкаев, едва знавший русский язык, далеко уйти не мог, а жена его никогда не ходила одна, так как языка совсем не знала. На первом же перекрестке милиция их остановит, а дальше придется заниматься долгими поисками их местонахождения. Во-вторых, боялся за Айнуру. Она знает многое, поэтому чемпион всегда держал ее на уме…

В разгар цветения яблони, на главная ворота стадиона появился Кайрат. Он впервые увидел Султана подметающего асфальта. Постучал золотым корпусом мобильного телефона о черенок его метлы, полюбовался ею как ребенок. Один из телохранителей, взяв тут же с рук босса мобильный, вытер салфеткой и, вернув телефон хозяину, бросил бумажку на землю. Богач обратился к земляку:

– И ты тут гнешь спину, Султан.

– Пожалей, пожалей, – ответил дворник. – Станет легче на душе.

– Ладно, ладно! Чепуха все это.

– Каким ветром тебя занесло?

Не ответил Кайрат ему, а после все же произнес:

– Как сделать так, чтобы у тебя завелись зелененькие? Вот в чем вопрос.

– Организуй встречу – вопрос будет решен.

– А ты сумеешь?

– Душманов обзавелся?

– Ладно уж, я как-нибудь обойдусь. Ты молодежь натаскивай своему ремеслу.

– Не заработаешь да бесплатных школ полно. Иди – не хочу. Остается махать метлой. Мало, но платят. Отправлять домой каждый месяц надо. Ведь у меня там семеро с ложкой – один с сошкой.

– Поезжай в Чеч-Тюбе.

– Дополнять ряды нищих и жить в тисках унижений? Пока я в мегаполисе, у них полон рот пищи и мысли спокойны. По крайней мере не поеду до осени, пока не созреет рожь или в лесу малина?

Богач Кайрат опять притих, а после сказал:

– Ну ладно, что-нибудь придумаем.

Кайрат, хотя разбогател, но ходил по-прежнему всем, с кем приехал в этот город из долины Чеч-Тюбе. Состояние у него предостаточное, поэтому больше слонялся, чтобы убить время. Его капитал выращивали другие люди. Он жил скорее на проценты от сколоченного при выигрыше за игорным столом куша и не думал ни о чем. Коротал свои дни: в закрытых клубах, ресторанах, на увеселительных вечерах. Он был добрым почти для каждого земляка: угощал их, давал деньги взаймы жил на широкую ногу.

На глаза Султана он изменился после того, как заполучил состояние. Он не раз помогал им в дворовом хозяйстве, подбрасывал то еду дорогую, то подарки по случаю праздника, а один раз даже квартплату Бека за год вперед оплатил. Нежданно привалившее богатство стесняло миллионера своей необычайностью, будто нашел по дороге кошелек и теперь не знает, что с ним делать? С виду кажется, что он после стал таким малоразговорчивым, но на деле он такой от рождения и не блестит в своих суждениях.

– Пойдешь на риск? – вдруг спросил Кайрат, многозначительно.

– Торг вести не приходится, – сказал Султан. – Лишь бы платили хорошо.

– Но работа может быть и грязной, но опасной.

– Я готов.

– Ладно, – сказал новый богач. – Жди меня в ресторане «Ориентал». Там есть уйгурский зал. Через день или через месяц, а может завтра – время пока неизвестно. Встретимся там.

Они не раз бывали в ресторане вблизи станции метро «Проспект мира». Кормят хорошо, шашлык приготовят по заказу от одного-двух до десяти штук в одной палочке, бешбармак или аш-лямфу можно попробовать. Платили недорого, но всегда выходили довольными и сытыми.

Кайрат, собираясь уходить, тыкнул себе рукой в области сердца:

– Вы у меня надолго прописаны вот здесь! Земляков не брошу. Не унывай! Будут у тебя деньги, Султан.

– Хорошо! Будь здоров! – ответил чемпион.

Он в сопровождении телохранителей быстро удалился в сторону машины, стоящей на дороге.

У Султана вошло в привычку ужинать в «Ориентале». Он успел познакомиться со всеми официантами. Его узнавали издалека, заранее держали стол. Уступали в цене как постоянному клиенту.

Однажды в ресторан Кайрат появился без телохранителей, но с незнакомым для Султана парнем в джинсовой куртке.

– Познакомься, это господин Арнольд, – сказал богач подчеркнуто строго.

– Горжусь тобою Кайрат! – вымолвил тот, посмотрев на него.

– Ладно, делай свое дело, – остановил его Кайрат и, не попрощавшись, вышел из ресторана.

– Меня зовут Арнольд, – сказал он.

– Да, это имя уже знаю, – ответил Султан.

Светлое лицо с нежной кожей, покрашенные волосы цвета спелой пшеницы, не мужчина – красавец. Только походка тяжеловата. Оказывается, что ягодицы излишне полные, как литые из чугуна. Поэтому, когда он шел, они как бы мешали ему. Брови, усики подстрижены, губы помазаны гигиенической помадой, ногти с маникюром.

– Ешьте, я подожду, – сказал он тихо.

– Вам заказать что-нибудь?

– Я здесь не ем. Спасибо. Китайцы готовят из расчета на своих клиентов. У нас вкусы не совпадают.

Султан справился бешбармаком, бульоном с катыком, а потом еще выпил зеленого чаю.

– Извините, что я заставляю вас ждать.

– Ничего мы всегда кого-нибудь да ждем. Работа – не волк, говорится. Вы где учились к боксу?

– В центре Азии.

– Когда-нибудь силу удара кулака измеряли?

– Все зависит от расположения духа, – ответил Султан не сразу. – Иногда запросто свалишь козла, а другой раз, чтобы сдвинуть противника с места требуются дополнительные усилия.

– Вы хотите сказать, что у вашего удара бывает осечка? Правильно я понял?

– Не беспокойтесь. Мои удары – поставлены. Бью сильно. Был случай, когда боковой канат сорвал.

– Могу использовать ваши удары в интересах дела?

– Смотря какого.

– Для вас пустяковое дело. Вы стоять будете у всех на виду, а говорить буду я и требовать с них должок. Вот и все.

– Не хочу быть пугалом на глазах. Раз я там, то надо бить.

– Я вас понимаю, – сказал Арнольд и добавил.

– Что за контингент?

– Гастарбайтеры.

– Вы сталкиваете меня лбом со своими земляками?

– Там не поймешь кто по паспорту значится китайцем, а на деле сириец или башкир. Как договоримся? На доверии или составим контракт?

– Мне нужны бумажки – обязательно. Хотите энтузиаста – тогда не ко мне.

– Я понял, – ответил Арнольд. – Вы имели проблемы с властью?

– Никогда.

– Ну, что же. Как говорится, совесть чиста. Можете помочь честному человеку вернуть законные деньги?

– Вы желаете получить свои деньги, так что ли?

– Именно.

– Вы дали им в долг?

– Совсем не так.

– Тогда я не понимаю, – сказал Султан.

– Они должны мне квартплату – год с лишним не платят.

– Что потребуется от меня?

– Вышибать из них мою собственность.

– Что вы предлагаете?

– Как вы сами захотите, стукнуть, припугнуть, не знаю, что еще можно вам предложить.

– Именно что делать? Какие меры принять мне?

– Покажете силу при всех, что мол, всем будет сейчас нехорошо, и скажете – оплати! Немедленно.

– Погодите, вы хотите, чтобы я пошел против закона, равняясь на мясника, когда кругом менты? На что вы меня толкаете?

– И я так думаю, нельзя с ними сориться, – согласился Арнольд. – Поймают еще – всем по шапке.

– Ну, что же тогда?

– Потихонечку надавите на них, скажите, что нельзя так, мол, у вас есть связи с уголовниками. Они боятся преступных авторитетов.

– Что вы говорите?

– Можете и треснуть кого-нибудь для порядка. В милицию не пойдут – все тут находятся незаконно.

– Но вы сказали, что с ними нельзя ссориться. Отчего такая боязнь?

– Они в моем доме собрались, чтобы концы прятать в воду. В день выдачи паспортов они появятся под покровом ночи, чтобы их не поймала милиция.

– Что мне платите за работу?

– Пятьдесят тысяч рублей.

– Подождите, что они должны вам?

– Мне бы не хотелось раскрывать карты прежде времени. Мои деньги – моя собственность, это никого не касается. Давно не платили – накопилось достаточно. А вашу долю оплачиваю из своего кармана.

– Стало быть, мою работу вы сами уже оценили? И знаете, что мне платить, так ведь?

– Не хочу с вами спорить – сто тысяча и баста!

– Вы не делайте мне одолжения. За ней – риск. Поймают – тюрьма. А это деньгами не меряется.

– Не-не, зачем так? Достаточно оказать на них психическое воздействие. Вы не нервничайте. Они такие же мигранты, как и вы, у вас с ними будет полный контакт. Они пойдут навстречу и вопрос решится. Только вы с ними жестче. Как поведете себя, таков будет и результат.

– Могут они на вас писать или привлечь к ответственности?

– Говорю же вам – они мои квартиранты. Могу выгнать, но сначала хочу получить свое законное. Пусть убедятся, что я не одинок. Всего мало, даже на телок не хватает, вот и сколачиваю деньжата за счет нелегалов. Их теперь пруд пруди – конца – края нет, только успевай зарегистрировать в свою конуру.

– А что вы предлагаете?

– Если дело дойдет до властей, то скажут, что пришел такой-то дядька силач, а я скажу – не видел никого. Однако тогда придется отказаться от них, чтобы милиция не приставала. Плохо, конечно. Где взять тогда мани?

– Если поднажать и меня предать властям, – заключил Султан.

– А что? Испугались?

– Нет, но отступать некуда.

– Сейчас проигрывает лишь тот, кто не рискует.

– А платить будете как?

– Сначала сбор калыма. Тогда отстегну, сколько полагается.

– Ваши квартиранты вдруг надумают не выдавать калым, тогда как?

– Выплатят, куда им податься, без регистрации жить в нашем городе нельзя. Милиция с них больше соберет. На это у них ума хватит.

– Ну, что же, командуйте, – сказал Султан. – Куда идти, что делать?

– Скажу еще. Они ночуют не там, а где работают, – ответил Арнольд. – Это просто ширма лишь оттиск печати на паспорте у них. Но и собираются один раз в квартал по адресу, где они прописаны, чтобы платить мне должок.

– Ладно. Жду от вас весточки.

– Еще что-то хотите спросить?

– Такие люди дерутся не с голыми руками? Оружие у них есть?

– Этого я не знаю, но прописку имеют. Все они у меня на крючке.

– Узнайте, чтобы не нарываться на железяку зазря.

– Ну, что вы, они жалкие такие… гастарбайтеры. Своей тени боятся.

– Годится. Жду от вас контракта.

– Обязательно!

Арнольд стремительно встал, хотя грузное туловище ему, казалось, мешало. Попрощавшись с ними, уверенными шагами направился к выходу. За ними долго тянулся запах дорогих духов.

Султан готов был трудиться в мегаполисе кем угодно, чтобы добывать деньги. Так чемпион уехал далеко от родного очага, потому как в мегаполисе можно завести деньги, богатство и душевное спокойствие. Там простая работа дает человеку возможность прокормить семью. И только. Пока в Чеч-Тюбе его орава родственников обустроится. Условия достойной жизни пока наладятся, как у людей – странствовать придется. Обязательно будет такая жизнь, но ею будут править его дети. Так что странствовать по свету чемпиону все же придется. Этого хочет Тенири, если на самом деле его существует. Последнее время не выходила из головы чемпиона Мария Ивановна. О чем только не размышлял: и как они привыкали условиям мегаполиса, и как обидели сдуру семью Бека, и как не сложились жизни Сармата и Алмы… И как Аскар и Шарипа с подмоги Марии Ивановны устроились, что называется, с первой попытки. Как же судьба повернулась лицом к Кайрату, кто впоследствии стал состоятельным новым киргизом. Вспомнил чемпион про свою верность Марии Ивановне, когда необходимо было продолжить или бросить работу земляков, возглавив критически настроенную группу дворников наперекор инициативу Алмы.

Поступило сообщение от Арнольда. Встретиться в выходной. «Взять боксерские перчатки», – записано на клочке бумаги и указан адрес. Прибыть на электричке до станции «Переделкино», идти по правую руку, на втором перекрестке – налево серая калитка. На деле калитка оказалась зеленой и перекосившейся от времени и бесхозности. Домик оказался с мансардой. Заброшенные шесть сотых были дики и глухи. Одна яблоня и несколько кустов крыжовника обросли бурьяном и лопухами. Прогнившие ступеньки крыльца при ходьбе танцевали. А когда наступил чемпион на последнюю ступеньку, она со скрипом проломилась. Султан успел перешагнуть через порог, и оказался в прихожей.

Чемпион пришел засветло, где-то на востоке солнце косыми лучами било из-за облаков. В темном помещении встретил несколько женщин, по виду похожих на землячек. Кое-кто из них отвечали на русском, остальные – молчали. Смотрели на громадного чемпиона удивленными глазами и только. Не знают, конечно, что он пришел по уговору с Арнольдом, чтобы вышибать из них старые долги. Притом исполнить это живо и непременно. Помещение, куда попал Султан, было пристройкой, сделанной из разных подручных стройматериалов, зимой тут жить невозможно, поддували со всех щелей. Из посуды стоял большой чайник из алюминия, стол придвинут к стене, рядом на уровне его столешницы стоял обогреватель «козел» с двухметровой цементной трубой в основе, которая обмотана стальными пружинами. На нем сидела женщина азиатка, как ни в чем небывало, и была смущена появлением чужака. На деле комната оказалась кухней. Ударило в нос сыростью и каким-то гниющим запахом, которому привыкнуть восприятие его отказывалось.

Выяснилось, что в доме нет хозяина – одни женщины, а они ничего не знают. В доказательство они пригласили его в дом. Султан ходил по двум комнатам, примерно по два с половиной метра с отдельными дверьми. Облезшие обои советских времен то тут, то там почернели от соприкосновения с людьми. Свет не было давно, потому, как электросчетчик покрыт пылью, даже паутина завелась. Пробки вообще отсутствовали.

Вдруг несколько голоса женщины вскрикнули:

– Ступать не надо, ступать не надо!

Чемпион не успел оглянуться, как послышалось из-под его ног – «хрясть!», и там же, где он находился, Султан провалился! Это была вторая комната тоже без мебели. Пол был застелен сплошными тряпками, на которых ночью какие-то люди, похоже, спали. Громадный Султан, застрявший левой ногой в тисках сломанной доски пола, некоторое время не мог освободить ее. Тогда рукой упершись о холодную стену, высвободил ногу. Женщины осуждающе забегали, кто, смеясь и что-то говоря на неправильном русским языком:

– Неччя била это делать! Неччя била!

Тухлый запах потянулся из подвала. Оглянувшись на провалившийся пол, Султан увидел там, внизу снежную шубку, от которого веяло могильным холодком.

– Ведь дом когда-то был хороший, – сказал Султан. – Это сейчас у него живого места нет.

Чемпион слонялся. Не было мужчин и не было Арнольда. Время клонилось к ночи, солнце уже село, женщины зажгли в каждом помещении по несколько свечей. Подтеки на тарелочках показывали, что они всегда использовались для свечей. Султану начало надоедать ждать их, не зная, придут ли кто-нибудь сюда в дом или нет? Потом он пошел к лестнице, ведущий вверх в мансарду. Остановился у самой первой ступени, пробуя перилла на прочность. Они слегка покачивались и скрипели.

– Наступать не будешь, наступать не будешь! – прибежала женщина. – Там меня нет, там тебя нет – никого нет.

– Живут тут люди или нет?

– Когда придойт – спайт, когда не придойт – не спайт.

– А когда они придут?

– Немножко еще немножко, а потом придойт. Мы не знайым, – потом она добавила. – Сиз кыргызсызбы1?

– А сенчи2? – обрадовался Султан.

Выяснилось, что этих женщин Арнольд пригласил на сегодня, потому как их паспорта были у него на руках. Когда приезжали работодатели, собрали их паспорта и деньги. А теперь хозяин с них требует каждый месяц по тысяче рублей с носа. На прежней встрече женщины сказали ему: несправедливо получать с них плату, когда они не живут тут. Он не отдавал паспорта и обещал выписать! Тогда они решили все же платить, потому что не хотят терять работу. Арнольд сказал собраться всем ночью. Кто не сможет, пусть передаст должок через соседей, а он – паспорта!

Чемпион стоял на одном месте – боялся, как бы еще раз не провалиться. В полутьме из окна ничего не видно было. До соседской калитки было метров сто, и показалось, что там никто не живет. В округе – ни шороха, ни стука. Тишина. Лишь время от времени стук колес пригородных электричек оживлял окрестности.

Послышался скрип калитки. Все, как только услышали, повернули голову к входной двери. На лицах появилась радость. Вошли больше десяти человек, сразу тут стало тесно. Щупленькие, рослые, но одеты по-городскому, аккуратно. При виде Султана – робеть стали. Все должники. Об этом сказала та киргизка. Никто из них не поздоровались. Похоже, чемпиона тоже приняли должником, как и сами.

– Где Арнольд, мы привезли ему деньги, за товарищей тоже, – сказал паренек большими глазами. – Нам пора уезжать, пока электричка ходит.

Калитка опять скрипнула, и одновременно услышали, как Арнольд предупреждает кого-то, поднимаясь на крыльцо.

– Добрый ночи или вечер? – сказал Арнольд всем.

Народу собралось в передней более тридцати, а ответило ему лишь несколько из женщин. Он подал руку Султану, тем самым указав, что он его человек.

– Прибыл, как и договорились – с пяти вечера, я тут.

Арнольд, не отпуская руку чемпиона, обратился остальным:

– Дышать тут нечего, подождите на улице, мы вас пригласим – заходите по одному.

Тогда собравшиеся гастарбайтеры, толкая друг друга стали выходить из комнаты.

– Не толкаться! – крикнул он им.

Султан заметил, что мигранты были почти одного роста, но не выше его самого. А когда остались только те женщины, которые все время находились тут, Арнольд передал пачку пятитысячных купюр чемпиону.

– Здесь ровно сто тысяч, можешь пересчитать, – добавил он.

Султан взял деньги и, не глядя на них, спрятал во внутренний карман пиджака.

По указанию Арнольда гастарбайтеры стали входить и, сдав свою плату, получали взамен паспорта. Сначала Арнольд получал у женщин, стороживших дом еще при свете дня. Их оказалось примерно пятнадцать – уплатили и тут же растворились в ночи. Очередь дошла до тех, у кого большой должок – таких оказалось около десяти. Некоторые жаловались, что денег лишних им собрать не удается. Поэтому они опять просили, чтобы Арнольд дал отсрочку до следующей встречи.

И то, что советских людей разбросало по всему миру – это случилось потому, что гастарбайтеры и челноки месяцами, годами странствуют по миру в поисках денег. Сами едят сыто, одеваются по-человечески и домашних обеспечивают по возможности. Крах Советов отправил их по свету в поисках средства для существования. Султан такое положение считал нормальным, он боялся только, что в Россию или другие страны отменят безвизовый режим. Поэтому не думал прекращения ездить в другие страны, чтобы добыть состояния собственными руками для родителей и близким людям. Так же он отнесся к стараниям Арнольда спокойно, когда везде каждый здравомыслящий выискивает пути заработка, почему они должны сидеть, сложа руки, думал Султан.

Обещанием спаслись многие: кто со слезами, кто клятвой Богу, но, ни один из них не жаловался на ухудшение здоровье или на плохие условия жизни. У всех была уверенность в пополнении семейного бюджета. Вдруг Султана, во время очередного плача должника, бросил:

– Чистейшее безобразие!

В недоумении Арнольд повернулся к нему и стал ждать ответа.

– Неужели вам, непротивно?

– А что случилось?

– Деньги нужнее им, чем вам!

– Делись своими, если жалко.

– Дайте им послабление, хотя бы!

– Сказал бы кто другой! Они такие же, как ты… – не договорил Арнольд.

– А я кто? —поспешил узнать Султан.

– Ты? Ты – дырка в заднице!

– Да-а-а?!

– Да!

Султан, подняв ногу, произвел молниеносный удар! Старый пол содрогнулся. Боксер понимал, что такие удары бывают сокрушительными. Тот отлетел назад, ударившись о стену, скатился вниз. Чемпион подошел вплотную и, схватив его воротник, поднял на ноги. Арнольд пошел на него с кулаками. У него было сильное желание быстро преодолеть его. Тут Султан видел женщин, выбегающих на улицу. Преимущество спортсмена было очевидно. Поэтому он, придержав правой рукой за воротник, левой – поддавал Арнольду в солнечное сплетение. А тот извивался, как уж на сковороде. Было видно, что его бесит ненависть к чемпиону. Ногой бил беспорядочно, тем не менее, один удар даже угодил Султану в мошонку. Боксер, окончательно разозлившись, как на соревнованиях, во время встреч с особо неприятными противниками – одним метким ударом муай тай уложил его. Обычно получивший такого удара редко кто вставал с ковра… Номер удался – Арнольд сразу притих, будто решил поспать. Чемпион, таща его за руку, вышел на середину комнаты и там оставил. Лежал он навзничь, выбросив руку вперед. Лежал неподвижно и в хорошем костюме, который был обсыпан рублевыми купюрами разного достоинства. Присев на корточки Султан ладонью пошлепал по лицу Арнольда, приводя в чувства.

– Эй, слышите, вы деньгами сорите! Вы обсыпаны с ног до головы рублями. Вставайте!

Оглянулся – вокруг никого. Чемпион ринулся за мигрантами, чтобы поймать кого-нибудь, пока не убежали совсем. Оступившись на сломанной доске ступеньки – растянулся во весь рост. Трава была колкой и холодной. Их было не видно, но ощутимы. Встал на ноги – непонятно: где тут юг, а где запад. Все чужое – идти некуда. Поблизости у калитки, послышался шорох, Султан обратился к нему:

– Можете мне помочь?

– Боюсь! Не смогу, – ответил голос девушки, с которой беседовал при свете дня.

Султан вернулся в помещение. Арнольд лежал в прежней позе. Обхватив его за спины, поднял, чтобы поставить на ноги. Руки веревкой болтаются, голова отвисла набок. И тут увидел, что изо рта идет кровь. Оказалось, на полу тоже образовалась лужа.

– Во как бывает, – рассуждал спортсмен. – Самое беззащитное хрупкое существо – человек. Его можно свалить одним метким ударом.

Осмотрев пустующие комнаты, Султан там никого не нашел. В каждой комнате были догорающие свечи, поэтому, когда он заходил туда, тень его огораживала всю стену. Она, то сзади, то сбоку заслонялась рядами деревянных сруб. Он продолжал рассуждать:

– Безмозглый человечек, умел из ничего делать деньги, а не понимал, что также быстро может потерять главное богатство – жизнь.

Чемпион собрал купюры на полу, смастерив из них веер, подошел к свечке, попридержав над пламенем, подпалил края, а потом образовался факел. После бросил его в кучу бумажных купюр и кучу мусора – тут же вспыхнуло пламя, объяв весь угол.

– Прощай геноссе! – сказал чемпион и, чуть наклонив голову, чтобы не удариться о косяк двери, осторожно вышел на улицу.

Увидел девушку, все ждавшую у калитки. Пламя, охватившее дом внутри, начало освещать вокруг строения. Было видно, как удаляются Султан и девушка. На улице оказалось ветрено, трава шевелилась у дороги, будто живая. Недалеко от них с шумом и стуком чугунных колес проезжала электричка. Деревья у дороги, посаженные для защиты от шума, были высокими, но грохот электрички все равно слышен четко.

Султан шел впереди, за ними на метр от него шла девушка. Дом, где на полу остался лежать Арнольд, загорелся еще больше. Буйное красное пламя выскакивало через мансарду наружу. Дыма почти не было. Это говорило о том, что деревянное строение сгорит дотла. Из соседского двора тявкала собака, но вокруг – ни души.

Когда вышли на освещенную дорогу вблизи перрона, девушка поравнялась с чемпионом. Султан увидел, что она вытирает слезы с концом платка.

Султан приблизился к ней, но та отодвинулась вся в слезах.

– Что натворили, а? – спросила она вдруг. – Ведь задохнется.

– Не беспокойся, карындаш3! – ответил спокойно он. – Я тут не причем. Ничего не мог поделать с собой. Главное – у вас имеется прописка. Немного совесть помучает, а потом забудете! Что делать, чем-то надо пожертвовать.

– Да уж! – сказала девушка. – Возьмите меня за руку, пожалуйста, а то упаду! Никак не остановлю слезы, текут и текут. Зараза!

– Дыши глубоко. Покрути головой, вот так, – спортсмен показал, как правильно делать.

– Поймают ведь?

– Огонь все сожрет! Пепелище старого дома – ему могила. А потом выйти на верные улики – долгий путь, который спасет нас. Нечего тебе беспокоится о нем.

– За что вы его так?

– Того же хотел он. Притом, всех нас хотел прикончить. Захотел убить – сам угодил в гроб. Ну, что делать? А куда делись остальные?

– Понятия не имею.

– Меня вот зовут Султан, а тебя?

– Айнура.

На перроне никого не было, время клонилось к полуночи. Подъезжала электричка:

– Садимся, – сказал чемпион. – Дальше электричек не будет до утра. Если милиция арестует меня или что такое – мы не знаем друг друга.

Айнура успокоилась во время движения и даже курнула, опершись лбом о руку чемпиона. Проснулась от остановки поезда, когда вагон встал на конечной остановке.

– Как? Мы, все в пути? – спросила Айнура осипшим голосом.

Султан ничего не ответил. Они проехали на метро до станции чемпиона, а дальше до общежития пешком.

– Располагайся, – сказал он, указав девушке на кровать у стены. – Можешь лечь тут.

Соседи спали крепким сном. А он пошел в туалет, закрывшись, устроился на толчке и, при спуске мочи придержал охваченное место пламенем запястье под теплой струей – рана сразу пощипала, но он все еще держал. Народный метод поможет быстро избавиться от ожога.

Войдя в комнату, он растянулся на подстилке, расстеленной на полу. Спустя некоторое время в комнате наступила тишина. Все спали.

Как только рассвет покрасил белым цветом повсюду, дворники стали ходить туда-сюда. Султан встал вместе с ними – Айнура спала. Натянув тренировочный костюм на себя, вышел на улицу. Утренняя прохлада встретила его, как всегда нежным ветерком. С порога пошел бегом пересек улицу и – на стадионе. Благо он рядом. Однако сегодня рука болела в обожженное месте, но привычную тренировку отменять не стал. По кругу бегал с небольшой скоростью, чтобы разогреть мускулы как следует. Далее следовали отжимания и приседания – по десяти раз. Все эти упражнения давали энергию организму до позднего вечера. Потому как спортсмен делает это каждый день. Боль руки мешала. Весь взмокший от пота поспешил в общежитие – девушку надо проводить да успеть заскочить на почту – отправить домой деньги. Все это надо успеть до смены.

Айнура орудовала на кухне: на столе ждали его глазунья из четырех яиц, салат, бутерброды с маслом и сыром. Еще кофе со сливками.

– Завтрак уже готов, – обрадовался спортсмен.

Султан быстро закрылся в ванной, встал под душ. Побрился, почистил зубы и вышел благоухающим и свежим. Айнура выглядела подавленной и вообще чувствовала себя неважно. Пила чай, взяла в руки бутерброд, но не доела.

– Сейчас мне на работу, а ты живёшь где? – спросил Султан. – Отсюда далеко?

– Ищу работу. Пока ночую с девушками, – ответила Айнура, после чуть понизив голос, спросила. – А можно несколько дней побуду у вас?

Султан молчал, тогда она добавила:

– У него было много денег, все забрал?

– Я не беру чужие! – свирепо ответил он. – А то, что полагалось – при мне.

Айнура посмотрела на него испытующе – поверила похоже и добавила:

– Деньги все же имеешь, верно?

– Их сегодня отправлю домой. Хочешь – оставайся. Уберешь тут комнату, приготовишь и прочее. Однако за это получать не будешь. Если такое условие устраивает, то оставайся. Нас много, еще один человек – не бремя. Марии Ивановне скажу, что ты родственница. Но если вздумаешь кому-нибудь раскрыть рот о вчерашнем случае, то пеняй на себя. У меня тяжелая рука, боксирую уж десяток лет.

– Никто не сказал, что я трепачка. Считайте, что у меня рот в замке. Пусть накажет Тенири, пусть духи предков мои ударят меня!

– Хватит, я сказал это для порядка. Но, все же надумаешь – последствия будут плачевным.

– Не надо меня пугать, я еще вчера ночью дала себе обет молчания.

Призадумался Султан, тревожиться нет повода. Кто на него в органы жалобу подаст? Арнольда самого нет, гастарбайтеры точно не пойдут. Соседи по даче? Очень уж нужно за малознакомого заступаться. Время убивать. Если даже Айнура кому-нибудь расскажет – кто воспримет всерьез женщину мигрантку? Главное – доказать. Привел бы он кого-нибудь собой и тот бы стал свидетелем – другое дело. Успокоился чемпион. А душа торжествовала от сознания того, что он освободил мигрантов от придуманного Арнольдом налога – платы за прописку не существующей жилплощади. Главное – повезло родным в Чеч-Тюбе. Ему представилось, как завтра же при получении из банка денежного перевода, дядя и отец пойдут на базар купить барана. Устроят угощение соседям, придут всем селом. Это человек сто и более. Всем будет свежий бульон и мясо. На столе будут сладости, фрукты, боорсок4, испеченный из белой муки и прочая еда, необходимая для каждодневной жизни человека. Братишкам и сестрам купят кое-какие тряпки, книжки даже игрушки. И все в деревеньке увидят, как Султан поддерживает родных и близких. И когда нужно будет детям приводить пример, назовут имя Султана. Приятно было чемпиону в эти минуты.

Султан помог Айнуре устроится дворником, и жила теперь вместе с ними. А боялся он потому, как она могла сболтнуть про историю в Переделкино. Поэтому, в разгар зимы, бригадир, не обнаружив их у входа стадиона, где они должны были еще мести, забеспокоился не в шутку. Обегал все вокруг и, наконец, нашел их в магазине сэконд хэнде, что на соседней улице.

Вывел их за собой Султан из магазина и по дороге стал рассказывать, что встретил в конторе директрису. Также от себя добавил, что скоро у них зарплата в разы увеличится. Шли они в ряд, плечом к плечу, жгучий морозный ветер мешал им идти, Султан был в середине.

– А когда это «скоро»? – спросила Айнура.

– С нового года, – ответил бригадир. – А когда же еще, если не в начале года?

– В разы? – переспросил Ташкаев. – Ведь наши зарплаты не для богатых…

– Мария Ивановна для нас старается, она шустрая! – сказала жена дворника.

Бригада призадумалась, у всех глаза горели от предвкушения большой зарплаты. Они радовались, им казалось, что их мечта сбывается. Это была хорошая новость. Теперь радовались не меньше, чем покупкам в сэконд хэнде. Все шли шеренгой и поглядывали на своего бригадира, который принес радостную весть.

– Да ладно, это я все придумал, – сказал вдруг Султан. – Марии Ивановны на месте не оказалось.

– Не верим! – перебила Айнура. – Директриса всегда на месте. Она тебя уважает. Не придумывай. Ты сначала правду говорил.

Однажды бригадир разоткровенничался с Айнурой, сказал, что хочет поехать домой, посидеть у очага. У него тоска по открытому огню. Поэтому надо подзаработать денег. Сказал также, что записался на участие в боях без правил. Можно получить хороший куш.

Организатором боев был Беспалов. Был он родом из Бессарабии, жил тут как мигрант, зарабатывал себе на хлеб, организуя разного рода турниры по боксу. Внешность у него была заметная, нос разбит, держался на хрящах. Каждый раз при встрече Султан предавался размышлениям, что надо бы сделать ему пластическую операцию. Но этим видом был, зато, всегда узнаваем. Беспалов сходу поставил его на интенсивные тренировки. На этот раз он собирался провести встречу спортсменов по боям без правил.

Беспалов постепенно загрузил его тренировками с утра до вечера, так что Айнуре оставалось выполнять норму Султана. Так продолжалось примерно месяц. Султан измочаленный возвращался вечером в общежитие, утром – опять на стадион.

Однажды Айнура перепоручила участок бригадира семье Ташкаевых и сказала, что Султан делает деньги для поездки домой, и всем надо по очереди помогать ему. Сама же поспешила в зал и тайком от Султана просидела всю тренировку. Ей хотелось увидеть, как у него получается, как человек может выдержать, чтобы его все время били. Почему один побеждает, а другой проигрывает, хотя оба одинаково готовятся.

Султан тренировался то на ковре, как борец, то на ринге, как боксер. Беспалов передвигался вместе с ним, держал «лапу» перед ним, проверяя точность и силу удара. Он хозяйничал, как настоящий тренер, и командовал по-детски высоким голосом.

– Во тебе апперкот, надо от него уйти, а как ты это сделаешь? – кричал Беспалов на полном серьезе. – Нет, это не удар! Сильнее! Махание кулаками тебя не спасет. Давай-давай! Не ленись!

Беспалов обливался потом не меньше Султана. Остановив тренировку, встал рядом со спортсменом, чтобы перевести дух. У Султана вид был такой, словно он хочет все бросить и уйти, но не уходил.

– Понимаю, тяжело тебе, а как же должно было тому, кого ты свалил с ног?

– Вы о ком это? – спросил дрогнувшим голосом Султан.

– У твоих соперников душа уходит в пятки от одного упоминания твоего имени. Потому как ты – чемпион! Одно твое звание нагоняет на них страх… Ты, если даже проиграешь, залижешь рану и опять в бой. А титул ведь при тебе!

– Я больше не буду драться. Мне надо домой съездить, и все.

– Зубы не заговаривай! А что, потом больше домой не поедешь?

Султану казалось, что это самый трудный вопрос. Некоторое время он молчал, а потом спросил:

– Сколько буду иметь, если победа будет за мной?

– Кстати, надо с тобой заключить контракт.

– А на что мне бумага?

– Тебе могу сказать, конечно, если победишь – сто тысяч! Устраивает?

Султан побоялся сглазить – сразу перешел на другую тему.

– У меня нет экипировки, как быть?

Беспалов вынул из кармана пятитысячную купюру. Протянул Султану и, когда тот взял, сказал:

– А это за счет твоего будущего гонорара. А, что, собственно, нужно?

– Борцовские футы с защитой пятки и подъема стопы. Их по две пары. Раковина на пах и прочие мелочи.

– Покупай, но, чтобы этих денег хватило, – предупредил Беспалов. – Спонсоров нет. Вся надежда на выручку от зрителей. На всем экономлю.

Чемпиону понравилось, что Беспалов бережет деньги, показывая пример всем.

Айнура устала от долгого пребывания в зале, спортсмены завершали тренировки. Она сидела и боялась, что Султан ее заметит. Вспомнила о работе, сразу стало на душе тревожно. Семейка, наверное, уже ее осуждает. Выбравшись из зала, Айнура сразу побежала на участок, чтобы проверить – ушли дворники или все еще там. Убирают за бригадира или нет? Участок Султана остался не тронутым, а жена семейства уговаривала мужа, убрать его тоже. Айнура услышала их разговор, так как выскочила из-за ближайшего угла.

– Не буду убирать за него! Он такой же дворник, как и я! – сопротивлялся он.

Ташкаев смотрел на жену, будто проверял ее терпение. Она стояла напротив мужа и старалась ровно дышать, вытирая нос кончиком платка. Тут он дал ей подзатыльник, словно ребенку. Женщина накренилась, а потом свалилась в сугроб по пояс. Будто не заметив этого она, тут же вскочила на ноги, сходу отряхивая с себя снег. Муж еще несколько раз ударил ее, куда попало. Она также не оборонялась, лишь пыталась отойти от него в сторону. Дочь их скребла тут же лед, не обращая на них внимания. Дворник успокоился, высморкался смачно и пошел в сторону общежития.

– Как только имя Султана услышит – бесится! – жаловалась женщина Айнуре, увидев ее.

Она пошла за ним, на ходу поправляя платок, который сполз на затылок. За родителями последовала и девушка. У всех за плечами торчали длинные черенки лопат.

БОИ БЕЗ ПРАВИЛ

Беспалов заглянул к директору стадиона, чтобы сообщить ему – пора продавать билеты. Достойные кандидаты на выход в финал уже имеются.

– Зрители давно ждут! – успокоил его директор. – Кикбоксинг любят многие, а на финальном матче будет аншлаг.

На другой день директор подписал распоряжение о продаже билетов на предстоящий турнир. У бойцов и устроителя появилась надежда. Беспалов вел все дела сам. Собирал данные спортсменов-участников, раздавал талоны на обед, на сауну, проверял форму, всю экипировку вплоть до капы. Надо было подготовить арену, призы, пригласить судейскую бригаду, не забывать следить за спортсменами, чтобы они не потеряли форму, не запили от сильного стресса, не покалечили друг друга.

В душах спортсменов вселились слабая надежда, каждый имел шанс выиграть. Они горели желанием скорейшего начала матча. В день открытия боев Беспалов провел участников через медосмотр. Сам же он стал думать о финале. Бои начались, а средства у него закончились. Тогда он пошел к директору за деньгами на мелкие расходы. Но вместо этого стал просить призовую сумму, чтобы продемонстрировать спортсменам.

– А что им на приз смотреть? – не понял директор. – Пусть лежат тут в сейфе – хлеба не просят.

– Посмотрят, стремление к победе будет больше, – ответил Беспалов. – Будь кубок металлический – давно бы на обозрении у всех стоял.

Директор стадиона выдал ему двести тысяч. Беспалов упаковал купюры в черный кейс и оттуда пошел на ринг, где шел очередной поединок.

– Осторожно, чтобы кто-нибудь не позарился на них! – сказал директор.

– Да ладно, никто не посмеет. Все друг друга знают.

– Канат как-то слабо натянут – посмотри, если что, обнови.

– Сейчас проверю, рабочие не понимают – не спортсмены ведь.

– Что-нибудь случись, тогда они сразу поймут. А куда смотришь ты?

– А что ругать напрасно, или думаете, если держать их в ежовых рукавицах, то они взамен – спасибо, так что ли?

– Во как? Заступник, нашелся, тоже мне!..

Но Беспалов уже был на пороге спортзала.

Отборочные бои были не легкими, у зрителей появились свои кумиры. Все ждали финального боя. Одним из претендентов стал Султан, хотя зрители пророчили ему победу с самого начала.

Большая родня и семейство Султана ждали от него денег. Он всегда с опаской ждал чьего-нибудь звонка. Чемпион привык жить с заботой о них. Там, на родине нищета, а он нынче свободен от мучительной нужды и унижения. Сердце опять хотело помочь и высвободить их. Взять их заботы на себя. Однако в связи с отборочными боями дни стали тяжелыми, усталость давала о себе знать. Как только приходил в общежитие, он устраивался на постель и быстро засыпал.

Нужда заставляла беспокоить чемпиона в неурочное время, отец звонил как-то среди ночи, не соображая, что у него ночь, а у них – солнце только идет к закату.

– Сынок, как ты там? – спрашивал Айдар. – Давно твой голос не слышал. Приехал на базар покупать муку, но цены кусаются. Не стал брать. Дома совсем денег нет, заработать негде. Не знаю даже и как быть. Пришли немножко деньжат?

Султан вскочил с постели и, чтобы не будить соседей, вышел на кухню. От неожиданности он толком не соображал и только слушал отца. Отвечать было неохота, потом все же проговорил:

– Ата5 , дай мне поспать! Сколько у вас времени? Деньги – завтра! Все! Пошел спать.

Потом он не смог заснуть, долго приходил в себя. В ушах стоял голос отца. «Ладно, что-то надо придумать, – размышлял Султан, лежа в постели. – Хотя сколько можно?». В то же время он ясно видел, как нищета во всем, днем и ночью караулит их. «Султан, вышли немножко деньжат!» – послышался опять голос Айдара. «Если уж отец с такими словами ко мне обращается, то дело очень серьезно». Он своим обращением дал понять ему, что Султан старший среди братьев и сестер, что они тоже вырастут – станут людьми, но сейчас ему надо позаботиться о них… Надо добывать деньги!

Наступил финальный день. Приехала посмотреть вся бригада дворников, им Султан сделал бесплатные приглашения. Зал был набит битком, зрители возбужденно галдели.

Удар гонга возвестил начало боя.

Султан начал с разведки: то подпускал близко, то уходил. Противник был на голову выше его. Зрители криками и возгласами реагировали на каждый острый момент боя.

– Боковой! – не выдержал Беспалов.

– Не мешайте! – вырвалось у Султана.

– А ты не плошай!

Тут же получил апперкот такой силы, что из глаз посыпались искры. Противник, улучив момент, опять ринулся на удар с разворота. Султан предпринял защиту и в следующее мгновение применил лоу-кик, да так удачно, что для противника ситуация стала не простой. Беспалов орал громче всех:

– Он плавает! Добей! Давай! Бей!

– Вижу! – сказал Султан.

У бойца был легкий нокдаун. Тот накренился. И тут же получил еще один хук! Глаза его стали закатываться.

– Достань, не давай ему дышать!

– Отстаньте!

– Нырнет ведь!

–Не мешайте.

И тут Султан пропустил мощнейший удар слева, с ближней дистанции. Сила хука оказалась больше, чем он ожидал. Перед глазами все поплыло. Защищая уязвимые места по наитию, он остолбенел. В это время противник, набросившись на него, повалил на ковер. Сильная левая рука противника выбросила джеб в лицо. Султан ежиком сворачивался, не давая мелким ударам гулять по лицу. Горячее дыхание соперника поддувало, будто из горнила, обжигая то в одном, то в другом месте. Захватив руки под плечом, верхом на нем, тот начал применять болевые приемы.

– Не уступай ему инициативу! – доносился голос Беспалова.

Оппонент, не справившись с болевыми приемами, опять перешел на джеб, ударяя в корпус. Удары были, скорее, для набора очков.

– Давай, ты что?! – послышался вдруг голос Айнуры. – На ноги!

Ее вопль тут же хором повторили зрители:

– На ноги! На ноги! На ноги!

Султан следил за дыханием, противник мог ударить на вдохе, тогда явный нокаут! Но тот перешел на боковые удары.

– Давай! – кричал опять Беспалов. – Держишься?

– Не вздумайте выбросить полотенце!

– Осторожно, выпускает правый джеб!

Беспалов оказался перед глазами Султана, и тот увидел его вверх ногами.

– Пошли вы на …! Уйдите!

Беспалов замолк. Султан вырос во весь рост, будто из-под земли. Выпрямился, а потом выдал хук с передней руки, при этом перенося центр тяжести при повороте корпуса, как с одной, так и с другой стороны. Через несколько мгновений противник растянулся на ковре. Надо было вовремя накрыть его! Но тот пришел в себя и, судорожно ища соперника, вскочил на ноги. Ринулся было опять в бой, тогда Султан, отвернувшись, ударил его с разворота. Нокдаун! Состояние оппонента было плачевным, судья на ринге тоже это видел и сказал: «Стоп!» Потом загородил лежащего бойца своим телом и начал считать.

– Бей, еще бей! – заорал голос Беспалова. – Очухаться ему не давай!

– Не видите? Он защищен! – ответил Султан.

Он увидел, что спортсмен приходит в сознание и, когда он встал на ноги, по инерции ринулся дальше в бой. Он все еще «плавал», но сознание правило им. Удары все еще были ощутимыми. Султан заметил, как у противника из угла рта сочится кровь, судья же на ринге ничего не увидел. А тот был статный, выше его ростом, отменно подготовленный.

Удар гонга возвестил окончание раунда.

В следующем раунде бой активизировался с первых минут. Бойцы обменивались ударами. Разогретый предыдущим боем, Султан действовал раскованно и легко. И тут он пошел на него с элементом муай тай, так называемым боем восемью конечностями. Это был коронный номер Султана. В ход пошли кулаки, ступни, голени ног, локти и колени! Выдержать такую атаку могли немногие. Зал гудел, аплодируя стоя, восторженные крики и свист не прекращались. Оппонент стоял еще на ногах, но согнулся порядком.

Когда его учил тайский тренер, то любил повторять: «Знающий муай тай умрет королем!» Только непонятно было для Султана, что имелось в виду – слава или богатство короля.

Наконец он нанес рубящий удар ногой сверху вниз. Огромное туловище противника вздрогнуло. Удар с подскоком, опять удар коленом в прыжке!

– Истинный бой! – зашипел Султан. – Если ты быстро поймешь свое поражение, отпущу, нет – добью окончательно. Родная мать не узнает.

Противник держался крепко – сил у него было еще достаточно. Он шел ва-банк! Применил удары коленями. Крученые удары чередовали с горизонтальными ударами. Загляденье! В зале стоял крик, ор, свист. Зрители были в полном восторге. Большие ступни соперника, рассекая воздух, с такой скоростью проносились перед глазами Султана, что при ударе слышался свист. Султан защищался, двигаясь назад. И тут же провел удар ногой по голове. Неожиданно он увидел, что оппонент упал в нокдаун

– Вымотал ты меня! – крикнул Султан.

Противник все еще пытался наносить слабые удары в корпус чемпиона, пока сам не свалился с ног.

– Бой великолепный, но утомительный! – послышалась вдруг реплика кого-то из судей.

– Он подходит к тебе слева! – заорал на весь зал Беспалов. – Берегись!

– Он в нокдауне.

– Идет-идет!

И тогда Султан опять пошел на него с муай тай. Оппонент, защищаясь от натиска ударов, согнулся непозволительно низко. Теперь можно было наносить ближние удары, сколько силы позволяют. Он увидел раскрытый рот противника. Еще удар! Размякшее туловище с рекламной надписью накренилось, голова откинулась. Сам же он падал, как бревно. Муай тай сделал свое дело! Массивное тело, точно у осеннего кабана, плюхнулось на канаты ринга! Нижний канат, не выдержав тяжести спортсмена, порвался, открыв путь наружу, и тот оказался на дощатом полу зала! Ринг без одной стенки выглядел уродливым. Боец лежал на полу, не приходя в сознание. Прибежали судьи и после осмотра соперника вынуждены были дать свисток об окончании встречи. Султан был объявлен победителем турнира.

Чемпион прошел в раздевалку, вслед за ним появился Беспалов. Беря за руку Султана, сказал:

– Поздравляю.

– Сколько раз я вам говорил, не командуйте во время боя, – заметил Султан.

– Что, я один? Все орали.

– Мне был слышен только ваш голос. Ваши подсказки получались для противника, а не для меня! При ударе человек рассчитывает все варианты и примеряет свои возможности. Мысль нужно держать наготове, чтобы без сучка и задоринки применить свое умение. Здесь тактика выходит на передний план – кто кого раньше измотает, тот и на коне. Нет спортсмена, кто не понимал бы это. Результатом вашего вмешательства бой мог быть проигран.

– Ну, что же, ты молодец! Но как можно спокойным быть, когда все идет в тартарары?

– Созрела малина или нет – замечает тот, кто на ринге. Близость поражения заставит мастера поволноваться. Терять голову во время боя нельзя.

В раздевалку ввалилась бригада дворников поздравить чемпиона. Айнура бросилась на шею Султана и, обняв крепко, поцеловала. Остальные улыбались, глядя на Султана с не скрываемой завистью и любовью. Появился директор стадиона:

– Когда ты достиг такого мастерства? – обрушился он на победителя и похлопал Султана по плечу. После обратился к Беспалову:

– Ну, брат, первый раз вижу, чтобы боец так чисто одержал победу!

Султан смущенно переминался.

Директор стадиона пришел узнать, когда проводить церемонию награждения. У него было два соображения: провести сейчас или отложить до выздоровления боксера, получившего увечье. Это был главный вопрос, он стал говорить, не обращая внимания на посторонних. Тогда Беспалов, открыв дверь, жестом показал дворникам на выход. Подождав пока они выйдут, он подошел и открыл шкаф, в котором обычно сам переодевался. Принес оттуда черный кейс и открыл его. От неожиданности Султан ахнул! Кейс был полон денег! После Беспалов закрыл его и отнес на место, при этом он говорил директору:

– Никуда они не делись.

– Что дальше? – спросил Султан.

– К вечеру перечислю вам обоим. Думаю, завтра утром деньги поступят на счет, – объяснил Беспалов. – Так что, где-то к вечеру получишь свою долю.

– Сколько он получит? – спросил директор.

– Если будет еще – получат больше, пожалуйста, прибавьте.

– Откуда? – ретировался директор. – Сколько было расходов? Еще надо со всеми расплатиться.

– Как же так? Спортсмены вышли на бой за деньги, зрители платили, чтобы посмотреть их. Я не понимаю, а причем тут эти? – сказал Султан.

– Такой порядок есть, его никто еще не отменял! – строго заметил директор.

– Можно было бы наличными выдать им – да закон не позволяет. – Сказал Беспалов. – Налоговики выйдут на след. Зачем усложнять жизнь себе?

– Сколько я получу? – спросил чемпион.

– Сто тысяч, как и договаривались.

– Да, вы мне давали на обмундирование. И также исключите за порванные канаты ринга.

– Спасибочко! – сказал Беспалов, а потом объяснил директору. – Завтра получат. Сначала травмированному, а потом Султану отправлю.

– Ну что же, давайте.

Султан всю ночь не спал, в голове крутился Арнольд, объятый пламенем. И казалось, что он жив и вот-вот зайдет в эту дверь. Но сказать об этом дворникам, не смел. Однако под утро сон сморил его. Открыл глаза лишь тогда, когда Айнура тронула его за плечо. Одновременно вернулся вчерашний страх – о смерти Арнольда. Красные языки пламя, объятые лежащим на полу туловище светлого парня, стоял перед его глазами. Пламя были горячими и шли в разные стороны, по деревянному полу.

Султан вышел на работу вместе со всеми, подмел свой участок, остальное поручил дворникам. Мобильный телефон в кармане не подавал сигнал. Обычно он сообщал о любом изменении суммы на счете. В десять он вернулся в общежитие, позвонил Беспалову, но телефон его не отвечал. Решил вечером отметить победу с земляками, сходил в супермаркет за вином и закусками. В середине дня набрал телефон директора. Тот сообщил новость:

– Беспалов исчез, его ищет милиция.

– Что вы говорите?! – удивился чемпион.

– Нужно деньги вернуть. Далеко не мог уйти.

– Не поймают! Лучше организовать еще встречу.

– Я этим не занимаюсь, – ответил директор сожалением.

Ближе к вечеру Султан, оставив накрытый стол, пошел в квартиру, где жил Беспалов. Подумал, может он загулял после тяжелого дня? Открыл дверь хозяин квартиры и объяснил, что Беспалов не живет здесь уже больше месяца.

– А что, собственно, вам надо? С ним все в порядке?

– Ничего… – ответил Султан. – Хотелось увидеть его.

В ГОРОДЕ

Вблизи общежития, где живет бригада дворников, листья деревьев загораживали все, что было возможно. Утро начиналось с зелени, ночь погружалась в нее же. Так не было у тех, кто жил выше четвертого этажа. Остальным небо заслоняли листья деревьев. Свежестью веяло днем и ночью. Пернатые умудрялись свить гнезда, самки городских ворон уже высиживали яйца, а соловей заливался в кустах на стадионе, оповещая как о наступлении сумерек, так и о приближении рассвета.

Сон в последнее время как приходил, так и уходил быстро – чемпиону было неспокойно. Во сне он решал порою те же задачи, что и наяву, исполнял по чьему-то поручению тяжелую работу, выбивал у них свои же деньги, а те, превращаясь то во льва, то в змею, пугали его. То он дрался с противником, терпя поражение. Тогда он просыпался со стоном, проснувшись среди ночи, стыдился своего сна. Рядом спала Айнура.

– Черт знает что, – злился Султан и поворачивался на другой бок. А потом радовался, что все это только сон.

На улице было тихо как перед грозой, время глубокой ночи, когда люди обычно спят. В такие минуты проснуться – мучительное занятие. Султан думал обо всем, что придет в голову и желал скорее заснуть, хотя там тоже особо приятного для него не светило. И все же он в постели, тепло и уютно, рядом женщина, жизнь налажена.

После работы дворники приходили в общежитие. Айнура заваривала чай. Султан стоял перед умывальником, обильно покрыв пеной подбородок, тщательно брился. Осматривал ноздри, уши, чтобы если появились какие-то волосы – мигом ликвидировать. Зубы чистил утром и перед сном, поэтому в те минуты следил лишь за гигиеной лица. После такой процедуры он ощущал себя городским человеком. Правда, оставалось еще в баню, но это бывало не каждый день. Потом он возвращался на кухню и, заняв стул, тянул через край горячий чай, а глаза безотрывно следили за очередью к банку Юность, которая видна была из окна. В очереди были азиаты, кавказцы, люди славянской внешности, говорили по-русски, настроение у всех было хорошее. Они беседовали между собой и, видно было, что гордились собой.

Султан хорошо знал этот банк. Не раз сам отправлял деньги своим. Очередь образовывалась на улице, потому что арендованное банком помещение, на деле, было двухкомнатной квартирой. В передней клиентов встречала охрана, направляя, к какому окошечку подойти. Девушка, принявшая наличные деньги, давала листочек, где было указано, когда адресат может получить деньги. И действительно, никаких проволочек – домашние Султана всегда получали деньги во – время.

– И долго будете деньги отправлять? – спросил чемпион однажды, проходя мимо очереди.

– Пока родные наши не насытятся, – ответила девушка с длинными, ниже пояса черными косами. – Нашему правительству некогда думать о нас. Как в народе говорят, сирота сам себе пуповину обрезает, так и мы.

Мигранты не отчаивались, жили всем трудностям назло. Султану это нравилось. Он размышлял, идя по улице, как много несправедливости в жизни человека. Каждый из этих людей мог бы поработать вместо президента. Если хорошенько обдумать, то стать им – просто! Жалко, что человек рождается единожды и умирает тоже один раз. Ведь душа человека – непрочитанная сага! Ее не измерить ни аршином, ни умом, как говорил великий русский поэт. В каждом человеке сидит крепко-накрепко самолюбие. И, гордость, что он такой, какие бы испытания он не проходил – доволен собою. Любит жизнь такой, какая она у него вышла. Прожил день – и хорошо!

Нелегальных мигрантов прижали: теперь людям, желающим приехать на работу в Россию, требовалось разрешение. Но ряды жаждущих устроиться здесь, не убывали. Как европейская, так и азиатская части страны были заполонены гастарбайтерами.

– Даже во время БАМа и освоения целины не было такого наплыва, люди валом валят! – услышал Султан однажды на переходе улиц.

Мигрантов местные опасались потому, как пришлые были голодными, рвущимися до любой работы, если даже не было соответствующей квалификации. Требовали лишь работу, потом – деньги. Они, казалось, принесли особую тайну нищеты, которая внедрилась потом и тут. Местные опасались, хотя деваться им было некуда.

Султан, когда был последний раз дома, увидел, что странствовать по другим странам у соотечественников остается по-прежнему любимым занятием. Лишь с одной разницей: теперь молодежь еще не получив аттестат зрелости, думает, куда бы податься? Но мало кто из них обещал помогать домашним. Поколение Султана уезжало, чтобы помочь близким своим, а эти искали средств только для себя! Они накапливали заработанные деньги, чтобы обустроить собственную жизнь.

– Горы делают человека жалкими, – сказал Султан по приезду домой. – Я себя ощутил тут, будто нахожусь на арене Колизея.

– А, чемпион! – окликнул его местный богач.

– Здорово! – присоединился стоящий рядом с ним представитель власти. – Как там у тебя в мегаполисе?

– В городе все есть, нет только очага, – ответил Султан. – Я все время мерзну. В аэропорту встретил молодежь, летевшую в дальние страны. Видно, что она перемещается в поисках работы. Были бы у них тут руки заняты – остались бы дома.

Идея чемпиона обоим не понравилась, поэтому ответили сразу:

– Мы живем тут, и, каждый день ищем выход из сложившейся ситуации, – сказал чиновник. А богач добавил:

– Вижу, что у тебя голова больше, чем у нас, попробуй, реши.

– Оживить благотворительность, пока людям трудно, – сказал Султан. – Но помогать всем, а не выборочно. Ты вот из моего рода-племени – бери, а ты нет – обойдешься! Так не пойдет.

– В стране живут миллионы, многих я ни разу в глаза не видел, – возразил богач. – Им мое состояние? Спасибочко! И сколько средств нужно, чтобы насытить их голодный желудок? Нереально. Бесплатного сыра и раньше не было, и сейчас нет!

– Так-то, дорогой чемпион! – добавил представитель власти. – Не один ты думаешь о благе народа. Решить враз не получается, постепенно все уладится.

Тогда Султан промолчал, не поднимая взгляда с земли, но потом сказал:

– Сами-то вы живете лучше, чем большинство. Верно? Веру вы отнимаете у них. Имея власть, освобождены от нужды и унижения. Так вед?

– Человек любые трудности перенесет. Если времени у него много, пусть в мечеть, в церковь или в синагогу ходят. Верующим времени много надо. Пусть смирят душу опиумом для народа.

– Не забывай чемпион свою семью, поддержишь семью – окажешь помощь стране!

– Я-то могу, хотя добываю средства кровью, но как быть с теми парнишками? Как быть с ними? Вернутся ли они на родину, вернутся ли живыми?