Стылая Топь. Школа Ловчих

Глава 1

Глава 1

Тихий шелест дождя по металлической крыше навевал сон, и я с трудом удерживался от соблазна хотя бы на пару часиков провалиться в мягкую дрёму и дать измученному телу и ещё более уставшей голове отдых. Но позволить себе подобную роскошь я, к сожалению, не мог: ни время, ни место к подобным экспериментам не располагали. Нет, уснуть-то, конечно, можно, но не факт, что потом ты проснёшься. Или что проснёшься собой, а не сходящим с ума от голода новорождённым некрофагом. Поэтому я в очередной раз зачерпнул ледяной воды, которая скапливалась в ямке на полу полуразрушенного дома, и плеснул в лицо. На какое-то время сонная одурь отступила, и я, стараясь двигаться бесшумно, выглянул в низенькое окошко, через которое когда-то давно в подвал спускали товары. Раньше в этом доме была лавка известного всем знатокам оружейника, но он погиб вместе со многими другими жителями Стылой Топи при защите города от тварей Изнанки. Лавка же быстро превратилась в один из десятков точно таких же полуразрушенных домов, в которых когда-то кипела жизнь, а теперь селились муэртос.

На улице почти ничего не было видно из-за густого тумана, который во время дождя почему-то становился ещё плотнее и гуще, хотя, казалось бы, куда ещё-то. Но я точно знал, что где-то рядом прячется один из бойцов самого крупного отряда некрофагов, этих безжалостных любителей падали. Мы уже вторые сутки кружили по Стылой Топи, пытаясь выследить друг друга, но пока безуспешно. И если ему отдых был не нужен, так как мёртвому сон ни к чему, то у меня с каждым часом оставалось всё меньше шансов на победу в случае прямого столкновения. Головой я понимал, что нужно отдохнуть: поесть и вздремнуть хотя бы часа три. Но я боялся, что в этом случае он найдёт меня первым и, скорее всего, я даже не успею проснуться. Ни о каком бое по правилам тут не могло быть речи: некрофагам в принципе чужды все эти человеческие понятия. У них есть лишь инстинкты, основным из которых является голод. Но надо признать, что в последнее время падальщики стали сбиваться в стаи, у них появились вожди. Ими становились наиболее сильные и свирепые твари, победившие в борьбе за власть более слабых или менее удачливых претендентов. И это настораживало, так как бороться с отдельно взятыми некрофагами намного проще, чем с организованным отрядом.

Прошло почти два месяца с тех пор, как мы с Линой и Григором вернулись в Стылую Топь и увидели, во что превратился городок. Его и раньше нельзя было назвать спокойным и безопасным местом, но тогда горожан было кому защищать. Теперь же, после гибели Мастеров Ловчих, надеяться жители могли лишь на себя, на прочность стен немногочисленных убежищ и на обычных Ловчих, которых тоже осталось очень мало. Большинство из уцелевших ушло в другие города, туда, где жители остались вообще без защиты и помощи. Там они вербовали бойцов среди выживших мужчин, обучали их, вооружали, но что может наскоро обученный горожанин против того же некрофага? Практически ничего… Разве что отвлечь внимание на себя и дать возможность Ловчему нанести один-единственный смертельный удар.

Я ни на минуту не забывал о том задании, которое получил от Первого Ловчего: возродить клан Ловчих и воспитать преемника. Только тогда я смогу покинуть Лавернею и вернуться туда, где меня ждут. Точнее, не меня, последнего оставшегося в живых Мастера Ловчего Косту, а молодого журналиста Костика Храмцова. Как я попал сюда и почему именно мне предстоит это нелёгкое задание, я уже рассказывал во всех подробностях.

У меня даже появлялись какие-то планы и идеи по поводу того, как возродить клан, но было абсолютно понятно: сначала нужно очистить Стылую Топь, чтобы было где разместить будущую Школу Ловчих. Раньше Школа располагалась в столице Лавернеи, но потом, когда стало ясно, что туман захватил лишь часть материка, её перенесли поближе к Тёмным землям, открыв в наиболее проблемных местах – таких, как Стылая Топь – нечто вроде филиалов.

От дома, где размещалось отделение Школы в Стылой Топи, не осталось даже фундамента: твари Изнанки обрушили на него такую волну ненависти и злобы, что теперь на месте двухэтажного каменного дома была огромная яма, заполненная водой и туманом. Я наведывался туда, но смог лишь наклониться над образовавшимся котлованом. Он так сильно фонил тёмной силой, что у меня ещё на подходе начала раскалываться голова. И это у меня, человека, привыкшего к общению с тварями той стороны. Полагаю, рядовой горожанин не смог бы даже просто подойти к этому месту.

Так как проход между мирами действительно закрылся, ибо я сумел вернуться в Лавернею, то новых тварей не добавлялось. Однако и тех, что успели пробраться в наш мир, хватало с избытком. Мы планомерно освобождали от них Стылую Топь, но то, что мы успевали сделать, было каплей в море. Пока мы убивали одну тварь, где-то в глубоких подвалах на свет появлялось две новых, потому как при таком количестве еды муэртос размножались со страшной силой.

Порой мне казалось, что мы не просто топчемся на месте, а отступаем. Туман не становился меньше, количество тварей не уменьшалось, люди постепенно теряли надежду. Я понимал, что единственный шанс как-то изменить ситуацию, развернуть её в нашу пользу – это начать растить новых Ловчих. Для этого нужно было отыскать тех, в ком есть хоть капля искры, убедить и начать обучение.

Каждый день я решал отправиться на поиски, планомерно проверяя все убежища, и каждый раз что-то мне мешало. Вот и два дня назад я собрался посетить укрытие, которое устроили люди в бывшей городской тюрьме, но выяснилось, что неподалёку от «Гнутого медяка» устроил себе лёжку отряд некрофагов.

Как на зло, ни Григора, ни Лины на базе не оказалось, они отправились в район Яблоневых садов, так как разведка, в качестве которой выступали наиболее смелые мальчишки, донесла, что там видели эспиру, как минимум трёхлетку. Я сам настоял на том, чтобы они отправились вдвоём, так как против взрослой эспиры может выстоять разве что Мастер.

Мне же достался некрофаг, и больше всего меня беспокоило то, что мы в очередной раз столкнулись с организованной группой падальщиков. Даже один взрослый некрофаг представляет собой очень серьёзного противника, а когда их несколько… шансов не то что победить, а даже просто выжить – минимум.

Все эти размышления разом вылетели у меня из головы, стоило мне услышать лёгкий скрип, который был в состоянии уловить только доведённый до максимальной остроты слух Ловчего.

Часы, проведённые в тёмных катакомбах, кишащих огромными крысами, заставили меня, тогда ещё ученика Школы, использовать по максимум свои природные способности. Постепенно я научился слышать то, что обычному человеку недоступно, и эта способность не раз и не два спасала мне жизнь.

Кто-то крался по первому этажу дома, в подвале которого я затаился. Он, как и я, старался передвигаться как можно тише, и это вполне могло быть свидетельством того, что я наконец-то дождался. Обычно твари Изнанки не пытались скрывать своё присутствие: они чувствовали себя полноправными хозяевами в захваченном городке. Значит, это кто-то, кто прекрасно знает, что за ним охотятся.

Вот он легко и практически бесшумно спустился по полусгнившим ступеням, умудрившись не издать ни единого звука. Подвал был невелик, всего две условных комнаты, и пока мы находились в разных помещениях.

Я вжался в стену, заставив себя погрузиться в состояние, близкое к трансу, и услышал, как моё собственное сердце стало биться всё медленнее, тише, а потом словно остановилось. Организм, в котором замедлились все процессы, не должен был привлечь внимания твари, так как реагировали они в первую очередь на звук и на запах. Я словно превратился в смутную неживую тень самого себя. Теперь самым сложным было подпустить некрофага на расстояние одного броска и при этом не обозначить своего присутствия. Пока он не знает, где именно я спрятался, у меня остаётся шанс уцелеть в этой схватке. Мизерный, но он всё-таки есть, и я не могу его упустить.

Дополнительной сложностью было то, что некрофаги, точнее, тот их вид, что оккупировал Стылую Топь, не отбрасывали тени. При этом они были абсолютно материальны, их можно было поразить стандартным оружием, хотя, конечно, посеребрённое было надёжнее. Но и простой кинжал, вонзившийся в шею или в определённую точку там, где у обычного человека находится солнечное сплетение, действовал очень даже неплохо.

Скрип стал чуть громче, и я почувствовал отвратительный запах гниющего мяса. Значит, тварь где-то совсем рядом, теперь главное – не спугнуть её, так как ещё двух суток погони я точно не выдержу.

Скрип-скрип-скрип…

С каждой секундой звук приближался, я перестал не то что дышать, а даже моргать, так как любое, даже самое незаметное движение могло стать роковым.

И вот наконец я увидел его – того, за кем охотился уже двое суток, не прерываясь ни на сон, ни порой даже на еду. Ну что сказать… Таких падальщиков я ещё не видел, и был бы очень рад никогда не видеть. Он был большим, крупнее всех, кого мне доводилось встречать раньше. На голову выше меня, а я никогда маленьким ростом не отличался, с непомерно широкими плечами. Однако было понятно, что это не просто телосложение, это самые настоящие мышцы, хотя как они могут возникнуть и развиваться у того, кто уже мёртв? Типичная для некрофагов серая кожа, лишённый волос череп, глубоко посаженные красные глаза, низкие надбровные дуги, тяжёлая нижняя челюсть, выглядывающие изо рта острые клыки. В общем, красавец – глаз не отвести!

В одной руке это порождение Изнанки держало кривой кинжал, чем-то напоминающий орочий ятаган, а в другой – кистень, один умелый взмах которым мог выкосить целую просеку в рядах врагов. И это тоже было новшеством: раньше некрофаги полагались исключительно на свои крепкие когти, максимум – на охотничьи тесаки.

Падальщик сделал несколько шагов и замер, медленно поворачивая голову и принюхиваясь, словно огромная собака. Мне казалось, что я даже слышу его сопение, хотя такого, конечно, быть не могло: мой противник тоже старался соблюдать режим тишины. Мне повезло, и я оказался за его спиной, так как выбранная мной ниша в стене находилась в самом дальнем углу подвала.

Постояв и никого не обнаружив, некрофаг медленно повернулся и подошёл к окну, у которого я стоял совсем недавно.

«Унюхает», – обречённо подумал я, и действительно: тварь втянула носом воздух и, стремительно обернувшись, поудобнее перехватила ятаган, одновременно с этим подтянув цепь кистеня. Меня некрофаг пока не видел, но это был исключительно вопрос времени. Подвал не настолько велик, чтобы два охотника рано или поздно не заметили один другого. Вот он присел, готовясь к атаке, и я сделал шаг вперёд, чтобы не оказаться загнанным в угол в самом прямом смысле этого слова.

На какое-то время мне показалось, что время остановилось: были только мы с некрофагом, с ненавистью смотрящие друг на друга.

– Оставь город нам, уходи, – неожиданно прохрипел падальщик, – или мы убьём всех.

Это что за очередной сюрприз?! Некрофаги не разговаривают ни с кем и никогда, им это попросту ни к чему. Кто же станет вести разговоры с едой, верно? А мы для них – именно пища, необходимая для поддержания их псевдожизни.

– Вы и так попытаетесь это сделать, – я пожал плечами, не сводя внимательного взгляда с противника, – но у вас не получится, даже не мечтай!

– Оставь город и уходи, Ловчий, – повторил некрофаг, – вокруг много земли и много других мест, пригодных для жизни людей. Мы не отступим…

– Да и не надо, – я пристально отслеживал малейшее напряжение мышц противника, способное подсказать мне, когда он бросится на меня. В том, что все эти разговоры – очень неожиданные, признаться – лишь способ отвлечь, я даже не сомневался.

– Ты выбрал, – рыкнул некрофаг и с места, без разбега, прыгнул на меня. Наверное, если бы я не заметил, как за мгновение до этого едва заметно напряглись мышцы его ног, плотно обтянутых чьими-то старыми брюками, я пропустил бы момент нападения. Но я был настороже, поэтому падальщик приземлился на место, где уже пару секунд никого не было.

Звякнул чиркнувший по каменному полу ятаган, глухо стукнул врезавшийся в стену и заставивший землю просыпаться с потолка кистень.

В крупном телосложении есть достаточно много плюсов: это сила, размах, мощь удара. Но есть и существенные минусы: определённая неповоротливость, из-за которой ответный удар наносится с опозданием на какие-то доли секунды, а ведь в бою даже они могут иметь решающее значение. Я был изрядно ниже своего соперника и гораздо тоньше, что позволяло мне двигаться быстрее и точнее реагировать на его движения. Особенно это было заметно в замкнутом пространстве, в котором мы с ним оказались. К тому же здесь падальщик не мог развернуть крылья: они просто стали бы цепляться за потолок и стены, так что в данном конкретном случае теснота подвала была мне на руку. Я ужом вертелся вокруг массивного некрофага, который передвигался очень быстро, просто невероятно для такого крупного существа, но недостаточно стремительно для того, чтобы задеть меня. Чувствуя, что времени остаётся всё меньше, я собрал все силы, поднырнул ему под неосторожно поднятую руку и, развернувшись, всадил верный стилет прямо в нужную точку. Увидев, как вспыхнули золотые искры, я быстро откатился в сторону, прекрасно понимая, что даже смертельно раненый падальщик всё ещё опасен. Для того, чтобы тело некрофага покинула та извращённая сила, которая питает его псевдожизнь, требуется некоторое время, минуты две-три, но и за них он может натворить много бед. Особенно если будет понимать, что проиграл и терять ему нечего.

Так и получилось. Поверженная тварь билась, царапая пол жуткими когтями и пытаясь вытащить кинжал, но у него ничего не получалось: к зачарованному оружию Ловчих не может прикоснуться ни одно порождение Изнанки, а уж к такому, как Марио, тем более. А все попытки выбить клинок из раны, не дотрагиваясь до него, были изначально обречены на провал. Я же не поцарапал его, а вогнал клинок на всю длину.

Постепенно движения некрофага замедлились, стали судорожными, а вскоре он, дёрнувшись несколько раз, вытянулся и затих. Подходить я не торопился, так как в последнее время твари Изнанки стали преподносить нам слишком много сюрпризов. Вдруг в своём извращённом развитии некрофаги дошли до того, что научились притворяться мёртвыми, чтобы обмануть?

Подождав немного, я осторожно подошёл, держа наготове меч, но он не понадобился: недавно горевшие ненавистью глаза падальщика уже подёрнулись мутной белёсой плёнкой. Нагнувшись, я выдернул стилет, не собираясь оставлять верное оружие в трупе, и увидел, как сыто засверкали грани клинка.

«Сильный был, хорошо, – довольно проурчал Марио у меня в голове, – не очень я, конечно это племя люблю, даже как добычу, но… неплохо, Коста, неплохо!»

«Спасибо, – фыркнул я, – и как бы я жил без твоего одобрения, а?»

«Хуже, чем с ним», – возмутился стилет, и я даже не нашёлся, что ему возразить. Марио довольно что-то проворчал, радуясь, что последнее слово осталось на этот раз за ним.

Теперь следовало прибрать за собой, так как оставить в подвале даже окончательно мёртвого падальщика мог только безумец или самоубийца. Это не тот случай, когда следует просто уйти, осознавая, что в Стылой Топи стало на одну тварь меньше. Если не принять необходимые меры, то скоро сюда сползутся более мелкие порождения Изнанки и устроят себе настоящий пир, после чего начнут размножаться с бешеной скоростью.

Помня об этом, я вытащил из кармана небольшой, тщательно закупоренный пузырёк и, стараясь не дышать, вытащил пробку. По подвалу наверняка тут же пополз отвратительный запах, от которого начинала жутко болеть голова. Но я задержал дыхание, благо это нужно было сделать относительно ненадолго. Наклонив пузырёк над телом некрофага, я отсчитал десять капель и быстро отошёл в сторону.

Первые несколько секунд ничего не происходило, а потом там, где упали капли, появился тёмно-серый дымок, постепенно окутавший всю фигуру, валяющуюся на полу. Она начала стремительно таять, как весенний снег под лучами жаркого солнца. Дождавшись момента, когда дым сгустился настолько, что ничего не стало видно, я торопливо вышел на улицу, и влажный туман после духоты подвала показался мне просто восхитительным.

Глубоко вдохнув прохладный и сырой воздух, я осторожно двинулся в сторону «Гнутого медяка», так как единственное, чего мне в данный момент хотелось – это упасть и поспать хотя бы несколько часов. Потом перекусить – и я снова буду готов к активным действиям.

Трактир, после смерти Хуана какое-то время стоявший пустым, постепенно превратился в некое подобие перевалочной базы для всякого рода авантюристов: охотников, наёмников, перекупщиков. Я занимал там комнату, когда-то принадлежавшую самому Хуану. Я выбрал её потому что из неё было целых два запасных выхода. За стойкой теперь стоял однорукий Антонио, бывший когда-то одним из подручных Карло, но теперь из-за полученного увечья вынужденный сменить занятие на менее прибыльное, но более спокойное. Мне он был кое-чем обязан, поэтому против моего присутствия совершенно не возражал. Именно через него мы с Григором и Линой передавали друг другу срочную информацию, и пока ни разу не поймали Антонио на лжи или стукачестве.

Занятый этими простыми и понятными мыслями, я тем не менее внимательно прислушивался к окружающему пространству и, наверное, только поэтому услышал негромкий разговор. Это было странно уже само по себе: в Стылой Топи в последнее время не осталось мест кроме убежищ, где люди могли бы разговаривать, не опасаясь быть услышанными очередной оголодавшей тварью.

Наверное, именно из-за этой странности я не окликнул говоривших, а максимально бесшумно подобрался ближе и превратился в слух.

– …ещё не время, нужно подождать, человек Кальмара будет ждать нас завтра вечером, – голос был совершенно мне не знаком, но это и неудивительно, ведь Стылая Топь, что бы в ней ни происходило, была по лавернейским масштабам не самым маленьким городом. Поэтому я не мог знать всех жителей без исключения.

– Ждать… Снова ждать… Только и делаем, что ждём, – в голосе второго прячущегося человека отчётливо послышалось раздражение, – надоело мне отдавать деньги непонятно кому и непонятно за что!

– И что ты предлагаешь? Самим заняться скупкой? Нет уж, я лучше подожду, чем отправлюсь на корм ручным тварям Кальмара. Он конкурентов не потерпит!

– У меня тут кое-что такое есть, случайно досталось, вот я и думаю, – тут голос говорившего упал до едва слышного шёпота, – не предложить ли этот товар самому Хозяину напрямую? В обход Кальмара?

– И как ты собираешься это сделать? Так тебя Хозяин и примет, держи карман шире! Да и как ты на него выйдешь, минуя Кальмара? У него приёмных часов нет и конторы тоже.

– Есть у меня способ, – загадочно протянул второй, – только ты же трусишь, чего ж я стану тебе рассказывать?

– Я могу передумать, – тут же откликнулся первый, а я молча покачал головой, удивляясь наивности второго. Или его коварству, если он всё это придумал заранее и хочет спровоцировать приятеля на участие в заведомо дурно пахнущем дельце.

– А откуда я знаю, что ты не побежишь тут же докладывать Кальмару?

– Да ты что, Роберто, как ты мог про меня такое подумать, компанеро?! Мне тоже не слишком-то нравится отдавать Кальмару долю от каждой сделки!

Искренности в голосе говорившего было примерно столько же, сколько доброты в некрофаге, а именно – нисколько.

– А что за товар-то? – вроде как мельком поинтересовался первый. – Такой, что ты готов его предложить Хозяину напрямую?

– Так я тебе и сказал, – фыркнул второй, – мы с тобой, конечно, не одно дельце вместе провернули, но только тут каждый сам за себя. Он у меня надёжно припрятан!

– И зачем тогда ты мне всё это сказал?

Я был согласен с говорившим, так как тоже пока не улавливал логики в словах и поступках того, кто откликался на имя Роберто.

– Когда я… короче, если всё выгорит, а оно не может быть иначе, мне нужны будут верные люди, ты меня понимаешь?

– Само собой! Можешь на меня рассчитывать, Роберто!

– Отлично! Тогда предлагаю отметить наш союз! – бодро проговорил второй, но в его голосе было столько фальши, что не услышать её было просто невозможно. – Я угощаю!

Послышались осторожные шаги, и я вжался в стену, практически слившись с ней: совершенно не нужно, чтобы скупщики артефактов – а никем иным эти двое просто не могли быть – меня заметили. Они мне, конечно, не соперники даже в нынешнем моём состоянии, но к чему лишняя кровь? До неё слишком много охотников на улицах Стылой Топи.

Две фигуры скользнули мимо, и я уже совсем было собрался двинуться в сторону «Медяка», как вдруг боковым зрением заметил, что путь крадущейся вдоль домов парочке преградила здоровенная тень. Она колыхалась, закрывая проход и нависая над замершими людьми.

– Нет!!

Вопль пронёсся над утонувшими в тумане улицами и замер вдалеке, так что можно было не сомневаться: скоро здесь будет не протолкнуться от жадных до дармового корма тварей. Стригол, в которого практически уткнулись решившие надуть Кальмара перекупщики, никогда не съедает жертву целиком: его интересует исключительно мозг. Правда, судя по всему, его ждало разочарование, так как с мозгами у шляющихся в открытую по Стылой Топи дураков было явно напряжённо. Иначе они никогда не двинулись бы в ту сторону, откуда за несколько десятков шагов тянуло запахом прелой листвы. Но то ли они слишком увлеклись планами по захвату мира, то ли насморк у них случился не вовремя…

У них ещё был шанс спастись, но для этого нужно было замереть и постараться отключить сознание, так как стригол ищет добычу, ориентируясь по так называемому «мыслезапаху». Это и делает его одним из самых опасных хищников, так как взять артефакт, отбивающий запах или даже искажающий внешность, – пара пустяков, а вот перестать думать – задачка не для каждого. Нас этому учили, поэтому я мог стригола не опасаться, тем более что сейчас он был занят.

Через пять минут на мостовой остались лежать два тела, выглядевшие издали изломанными куклами. Не знаю, что меня заставило забыть осторожность и короткими перебежками метнуться к ним. Наверное, это был один из тех спонтанных поступков, которые определяют судьбу каждого на много лет вперёд.

Наклонившись над одним из мертвецов, я увидел на его шее небольшой кожаный мешочек на прочном шнурке. Прислушавшись к внутреннему голосу, который шептал, что это и есть тот самый редкий артефакт, который перекупщик собирался предложить некому Хозяину в обход Кальмара, я перерезал шнурок и сунул мешочек в карман.

Пора было делать ноги, так как со всех сторон доносилось недвусмысленное шуршание, говорящее о том, что десятки оголодавших тварей изо всех сил торопятся к неожиданно появившейся еде. Так как присоединяться к двум покойникам и становиться вкусным ужином для порождений Изнанки я не собирался, то быстренько взбежал по ступенькам ближайшего полуразрушенного дома и, пробежав его насквозь, выскользнул в заполненный туманом переулок. Ужасно хотелось взглянуть на то, что лежало в мешке, но благоразумие взяло верх, и я решительно направился в сторону «Гнутого медяка».