Негос

Стало холодно и я поёжился. Что-то в последнее время в этой чёртовой дыре становится всё хуже и хуже. То неполадки в отоплении, то в энергосистеме, то перебои с питьевой водой, а то, видишь, даже этот допотопный компьютер отказывается работать, подолгу зависает и несёт какую-то чушь. Ничего не поймёшь, хотя всё это достаточно сильно надоело. К сожалению, блага современной цивилизации в это заброшенное и забытое место на задворках галактики пока не дошли. И зачем мне надо было приезжать сюда? Может я бежал от привычного шума и динамичной жизни современных городов и теперь расплачиваюсь за это? Не знаю…

Чтобы как-то разогреться, я стал ходить быстрыми шагами по комнате, сделал несколько приседаний – старый испытанный метод против холода – и бросил взгляд на термометр. Ну и ну! Тот показывал 13,5 градусов по Цельсию. Это уже слишком! Они, что, хотят нас заживо заморозить? Конечно, можно позвонить в отопительную службу, но я заранее знал, что это ничего не даст. Томный голосок какой-то красотки пропоёт, что мне следует оставить сообщение и мне перезвонят. И на этом всё закончится. Никакая жалоба наверх тоже ничего не даст. К сожалению, нерушимые права гражданина Системы существуют лишь на словах и носят чисто формальный характер. Впрочем, я знаю, что так было всегда, и это немного утешает.

Я подошёл к окну. Полнейшая скука. Пустынная улица, тусклый свет фонарей, неуклюже взгромоздившиеся друг на друга серые, однообразные и невзрачные дома с нечастыми светящимися окнами – всё это отдавало каким-то унынием. И всё это проглядывает через воздух, насквозь пропитанный бледным оранжевым оттенком.

– Мистер Доунс, ужин готов, ― моя старая хозяйка Хелен исчезла так же быстро и бесшумно, как и появилась.

Что ж! Я прошёл в соседнюю комнату, захватив пару сегодняшних газет. Легко поужинав нехитрой, но вкусной стряпнёй Хелен, я откинулся в кресле. Отхлёбывая настоящий кофе с молоком – непозволительная роскошь при местном дефиците даже для работника местного отделения Центрального Банка Системы с хорошей зарплатой – я углубился в чтение.

Приближались выборы в местные органы власти и статьи были насквозь пропитаны предвыборными обещаниями кандидатов, восхвалением себя и опорочиванием соперников. Ох уж эта опротивевшая политика! Ведь после избрания они даже не вспомнят о чём говорили и что обещали. Впрочем, политика меня никогда не привлекала, а читал я просто от безделья. Но, к тому же, ещё неплохо быть в курсе происходящего.

Много места было отдано также вездесущей рекламе. Заголовки пестрели:

“Него-сити – самый лучший город на Негосе!”

“Приезжайте к нам – не пожалеете!”

“Ловите свой счастливый миг на Негосе!”

“Если вы – любители приключений – обязательно выберите нас!”

“Жители Негоса – самые счастливые обитатели 8-го Сектора!”

Я хмыкнул. До чего же можно расхвалиться ради рекламы! Ведь последнее было по меньшей мере сильным преувеличением. За те шесть лет, которые я провёл здесь, в Городе, мною было встречено не так уж много поистине счастливых людей с улыбающимися приветливыми лицами. Наоборот, их почти не было, и Город встречал меня своими замкнутыми, угрюмыми, молчаливыми и отрешёнными обитателями. Это меня на первых порах удивляло, но после я привык и сам, наверное, в какой-то мере стал молчаливым и замкнутым. Да, скорее всего, это так и есть.

Я встал, отбросил газеты и снова приблизился к окну, унылый пейзаж за которым не изменился. С наступлением темноты прохожих на улицах не бывало, это было неписанной закономерностью на Негосе. Запершись в своих домах, никто не желал показаться снаружи после заката светила. Вроде бы особой преступностью Негос не выделялся, наоборот, можно было сказать, что это один из самых спокойных в этом отношении уголков Системы. Тут была другая причина, о которой, также по негласному закону, никто не говорил и все предпочитали умалчивать. Поэтому после заката Город как будто вымирал, ни движения, ни звука, просто ничего, но зато безмолвная, гнетущая тишина, убаюкивающая и настораживающая одновременно, и нарушаемая только редкими проезжающими машинами, непонятно почему запоздавшими и со спешащими попасть домой водителями. Утром, конечно же, Город оживёт, хотя и не совсем по-привычному, а по-своему, по-особенному, но что вполне естественно на окраинных поселениях Системы. А вечером снова в свои права вступит бледно-оранжевая ночь…

Я посмотрел на окно на пятом этаже дома, располагавшегося на противоположной стороне улицы, но не прямо напротив, а в нескольких десятках метров слева. Оно привлекало моё внимание больше других, ведь там жила моя сотрудница Фелиция. Она была из местных, то есть родившихся на Негосе, но к этому ещё, честно признаюсь, что это была не просто сотрудница. С ней уже давно у нас установились неплохие отношения больше дружеских. Это был стандартный служебный роман с тайными встречами, взрывной страстью и обязательными слухами, сплетнями и шушуканьем за спиной. Я представил себе её со вкусом убранную квартирку, которая подарила нам столько приятных минут. Перед глазами встало её немного грустноватое лицо, длинные каштановые волосы, маленький ротик с жаркими лепестками губ… Надо бы позвонить ей!

Я набрал номер, но трубку никто не взял. Подождав немного, я повторил звонок. Снова безрезультатно. Гудки, раздававшиеся, казалось, в самом глубоком колодце, буквально издевались надо мной. Ведь я знал, что она дома, потому что в квартире горел свет, к тому же, как я уже отметил, никто у нас на Негосе так поздно старался снаружи не показываться. Может опять какие-то неполадки и у неё попросту не работает телефон?

В этом случае я не мог ничего поделать, потому что в этой чёртовой дыре даже устаревшей мобильной связи не было. Негос был обиталищем одиноких душ, по разным причинам бежавших от современной цивилизации. Попавший сюда как бы проносился в машине времени на несколько столетий назад в дикое прошлое и это первое время меня шокировало. Но человек привыкает ко всему и спустя шесть лет после приезда отсталость Негоса уже казалась мне чем-то само собой разумеющимся.

Прошло немного времени и я ещё раз позвонил Фелиции, но всё без толку. Я допускал, что она, возможно, принимает душ (это удовольствие, к счастью, на Негосе было) или находится в туалете, но почему-то что-то внутри меня сжималось от беспокойства. Ведь такого раньше никогда не было. Поэтому я решил проверить всё на месте и наведаться к ней домой. Можно будет даже остаться и я улыбнулся. К тому же, хорошо, что идти недалеко. Перед тем, как выйти, я вернулся к окну и застыл на месте.

Свет был потухшим.

Я всё ещё держал телефонную трубку в руках и набрал её номер снова.

К телефону никто не подходил.

Я почувствовал, что во мне начинает закипать ненужная ревность. Моё бурное воображение уже нарисовало пикантную картину Фелиции в объятиях другого во всех подробностях. Сперва сжав телефон в руках, затем со злостью я отшвырнул его к стене и уже бросился к двери, когда краем глаза заметил, что свет в окне зажёгся снова. Я остановился и начал сверлить окно глазами. Как ни силился я что-то разглядеть, сквозь плотные занавески ничего видно не было.

Мне показалось, что пролетела целая вечность. Внезапно свет потушили и снова стало темно. Через секунд десять свет опять зажёгся, затем приблизительно через такое же время снова потух. Что за чертовщина? Кто там играется со светом и почему? Моё сердце усиленно колотилось и я прерывисто дышал, не зная, как поступить. Моя одна половина сознания звала броситься вниз, пересечь улицу, взбежать к Фелиции и расставить все точки над “i”. Другая половина приковала меня к месту, не позволяя двинуться, потому что нутром я чувствовал, что развязка происходящих странностей близка.

Когда свет зажёгся в очередной раз, я заметил, что в окне мелькают какие-то тени. Но что же это в конце то концов!? В следующее мгновение я увидел, что окно разбилось и вниз полетела какая-то тень. Тогда я её не разобрал, так как именно в этот момент свет снова потух.

Это была Фелиция и я вздрогнул от неожиданности, увидев, даже скорее интуитивно почувствовав, в свете, падающем от уличного фонаря, распластанную на земле фигуру. Ещё до конца не осознав происшедшее, я протёр глаза. На кошмарный сон это похоже не было. Сознание моё снова, словно в замедленной киносъёмке, прокрутило перед глазами только что увиденные кадры. Бесшумно летящая тень, медленно, словно нереально, еле слышный вскрик. И больше ничего.

Разум не верил глазам, но внутри вопило чувство, что случилось что-то страшное. Со всех ног я бросился вниз, внезапно словно вырвавшись из магнитных тисков, державших меня на месте. Не чувствуя леденящего холода выбежал на улицу, оставив позади недоумённо-пугливое лицо старой Хелен, и ноги сами перенесли меня сюда.

Это действительно была она.

Раскинув руки и ноги в неестественном положении, с растрепавшимися вокруг головы волосами и мертвенно-бледным лицом, с глазами, глядящими в никуда. Я бросился к ней, осторожно взяв за запястье и только сейчас заметив всё увеличивающуюся лужицу крови в области под головой.

– Фелиция! ― только и смог прохрипеть я. ― Держись!

Я знал, что нужно немедленно позвать на помощь, но улица была пустынна, а ноги меня не слушались, словно одеревенев. Я закрыл глаза и беспомощно заплакал. Зачем же ты это сделала, Фелиция? Ну зачем? Зачем, Фелиция, зачем? Или может её хотели убить? Я вспомнил странности со светом и посмотрел наверх. Квартира безмятежно была освещена. А вокруг, как ни в чём не бывало, тихо и спокойно, никто не выглянул и ничего не изменилось. Правда, на втором этаже справа, промелькнул в окне кто-то, но быстро пугливой серной тут же отскочил назад.

Пульс её был почти неуловим. Собрав волю, я заставил себя подняться с колен, заметив, что мои движения даются с большим усилием и трудом, словно к моему телу были привязаны множество сковывающих грузов. Что за дерьмо!? Мне ведь нужно бежать домой и немедленно вызвать медицинскую службу. Мне показалось, что я бросился осуществлять это.

Дальнейшее я не хотел бы рассказывать, так как воспоминания об этом мне по меньшей мере неприятны и сопровождаются каким-то неповторимым, ни на что не похожим чувством, переворачивающим мою душу. Я снова и снова переживаю это, но для полноты картины это необходимо, и я поэтому продолжу.

Итак, я сделал несколько труднодающихся шагов вперёд, но остановился, едва уловив изменения вокруг меня. Что это было? Сам не знаю. Только мне показалось, что воздух вокруг меня как будто завибрировал и стал ещё больше оранжевым. Одновременно с этим мой разум сковал непонятный всепоглощающий страх. Я не понимал сознанием, чего же бояться, но ужас, овладевший моим разумом, начисто выжимал иные чувства и мысли, а также всё возрастал. Мои ноги снова стали непослушными и как бы не моими. Пугливо оглядываясь по сторонам, я запаниковал. Вокруг ничего и никого не было, но чувство того, что твой мозг сверлят миллионы невидимых глаз, смотрящих непонятно откуда и заглядывающих в глубины твоей души, неуклонно нарастало, как снежная лавина, при этом почти полностью парализовав моё сознание. На мгновение мне показалось, что я один стою перед бескрайним космосом словно на краю Вселенной, вокруг ни души, ни звука, а только миллионы взоров, направленных на меня, и гнетущая, невыносимая тишина. Что за наваждение? Всё опять сменилось чувством беспричинного страха. Я буквально ощущал, как будто холодные щупальца чужого разума внедрились в моё сознание и ковыряются там. Я задрожал и закрыл глаза. Бесчисленное количество невидимых глаз не отступили, а ещё больше увеличили свой натиск, как мне показалось – перешли в наступление. Они хотели разрушить, сломить, раздавить и уничтожить мою волю, сознание и разум. Это было странно и непонятно, но я как будто знал это.