Тринадцать

Иллюстрации в блокеКсении Холь

© Хоуп А., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Глава 1

Smash Mouth – I’m a believer

Оливия

Официально: сегодня худший день в моей жизни.

Неофициально: почему наш самолет в Манчестер просто не затерялся где-нибудь в воздушном пространстве?

Еще пару недель назад моя жизнь была похожа на сказку. Не на какую-то токсичную, вроде «Русалочки», где главная героиня отдала свой голос во имя принца, которому она и вовсе была не нужна. А на самую настоящую: волшебную и прекрасную.

Я училась в университете мечты, где изучала издательское дело, была членом команды по чирлидингу и встречалась с капитаном баскетбольной сборной. Каждое утро я садилась в свой «Порше» с откидным верхом, заезжала по дороге на учебу в «Старбакс» за стаканчиком флэт уайт на овсяном молоке и, будучи одной из самых популярных девчонок, целый день купалась в лучах славы элиты Темплманского университета. И моей самой главной проблемой было то, что влажный климат Флориды портил мои идеально уложенные прямые волосы, превращая их в кудряшки.

Но две недели назад все изменилось, и ровно в полночь моя жизнь превратилась в тыкву.

Вот кем-кем, а Золушкой я точно никогда себя не представляла. Со своим сварливым характером я бы просто не смогла послушно выполнять все требования злобной мачехи. И в момент, когда она бы заставила меня перебирать ведро с чечевицей и горохом, я бы надела ей это ведро прямо на голову. Так что с вероятностью примерно в сто процентов она бы выгнала меня из дома. Ну а дальше вместо принца я бы подружилась с местными бомжами, и мы бы держались друг друга на пляжах Флориды.

Другое дело – персонаж Круэллы. Вот это прямо мой типаж. Дерзкая, громкая и безумная. Делает то, что хочет, за каждую свою идею стоит до конца и когда любит, то любит всем сердцем. Конечно, не все так гладко в ее образе, и моя мать наверняка упала бы в обморок, если бы я сотворила со своими длинными рыжими волосами подобное, но вот выбор гардероба ей бы точно понравился. И вообще, я считаю, что именно Круэллу нужно показывать детям, а не Рапунцель или Спящую красавицу. Ну, чтобы они сразу осознавали, что их ждет во взрослой жизни. И чтобы сразу понимали, что эта самая взрослая жизнь – отстой.

– Тыковка, дай Манчестеру шанс. Тебе понравится в Англии, – звучит мелодичный голос моей матери из динамика телефона. – Когда я прилечу, то мы обязательно посетим Бат, где пройдемся по тем же городским улочкам, по которым ходили герои романов Джейн Остин. И клянусь, что доедем до Стратфорд-апон-Эйвона, чтобы вдохновиться атмосферой, созданной для нас Уильямом Шекспиром. О, и конечно же – Хоэрт! Жить в Англии и не увидеть своими глазами пейзажи, описанные в истории Хитклиффа и Кэтрин [1] – просто унизительно!

– Хорошая попытка, мам, – усмехаюсь я, и на моих губах впервые за последние две недели появляется улыбка. – Не знаю, откуда у тебя вдруг такие познания, учитывая, что до сегодняшнего дня все, что ты знала об Англии, так это то, что London is the capital of Great Britain, а Эдинбург – место, подарившее нам Гарри Поттера.

– Я основательно подготовилась к этому разговору, детка.

– Похвально, – издаю смешок. – Когда ты сможешь прилететь?

– Как только решу все вопросы с салонами. Надеюсь, это не займет много времени.

Моя мать – успешная бизнесвумен. Ее спа-салоны, расположенные по всем Соединенным Штатам, получили невероятную популярность благодаря звездам шоу-бизнеса, а особенно – знаменитому американскому певцу Тиджею Моргану. Так что, к моему большому сожалению, мама не может в одночасье все бросить и улететь в Манчестер так же, как это сделали мы с отцом, дистанционно прошедшим собеседование на должность преподавателя английской литературы в местном университете.

– Я уже скучаю, мам.

– Я тоже, тыковка. Торжественно клянусь, что приложу все усилия, чтобы найти толкового управляющего как можно скорее.

Какое-то время мы молчим, что совершенно не свойственно нам обеим, а затем я тяжело выдыхаю и шепчу:

– Мне жаль, что все так вышло. Я не…

– Оливия Уитни Джонсон, если ты не перестанешь говорить мне эту фразу, то мне придется вылететь к вам в Манчестер ближайшим же рейсом, чтобы отвесить тебе хороший подзатыльник, – перебивает меня мама. – Что я тебе говорила?

– Если на минусы в жизни смотреть сквозь поднятый средний палец – они будут плюсами [2], – тихо произношу я.

– Что? Я не слышу!

– Мама, я часами читаю классическую литературу, а ты заставляешь меня цитировать Эминема, прости господи!

– Эминем дело говорит.

Я хихикаю.

– Я люблю тебя, мам.

– Я сильнее. И даже не пытайся спорить, ведь я люблю тебя дольше.

Закатываю глаза и слышу недовольный возглас матери:

– И не закатывай глаза, а то вдруг они так сильно закатятся, что не вернутся на место. Хочешь на всю жизнь остаться косоглазой?

– Мама, что за буллинг!

Мы одновременно начинаем смеяться. И на мгновение я перестаю испытывать вину за то, что из-за меня наша жизнь повернулась на сто восемьдесят градусов.

Слышу звук открывающейся входной двери и поворачиваюсь в ее сторону.

– Лив, ты готова? – раздается голос моего отца.

– Почти! – кричу я. – Мам, папа здесь. Хочешь с ним поговорить?

– Нет, тыковка, мы поговорили до того, как я позвонила тебе. Но просто передай ему, что я его люблю.

– Окей. Я отключаюсь. Пойду с папой осматривать преисподнюю.

– Ох, детка. Держи средний палец наготове. Уверена, он тебе пригодится. И не один раз.

На этот раз я громко хохочу.

– Пока, мам!

– Люблю тебя, Ливи.

– И я тебя.

Сбрасываю звонок и поворачиваюсь к отцу. Его темные волосы уложены гелем, на нем простая белая футболка, подчеркивающая мускулистые плечи, и серые спортивные штаны, а на ногах – белые конверсы.

Честно говоря, когда нас видят вместе, то наверняка думают, что я его подружка, потому что кажется просто невозможным, что у этого неотразимого мужчины может быть такая взрослая дочь.

Родители поженились сразу после школы, а через два года родилась я. Сейчас им по тридцать восемь лет. И выглядят они просто сногсшибательно. Оба высокие, подтянутые и чертовски красивые. Что неудивительно, учитывая многочасовые ежедневные тренировки в спортзале, пилатес, диету и косметологические процедуры в мамином салоне.

– Как мама? – вскидывает бровь папа.

– Просила передать, что любит тебя.

Отец кивает, поджав губы, и я тяжело вздыхаю, когда на мои глаза наворачиваются слезы.

Мои родители вместе всегда и везде. Понятия не имею, как им удается на протяжении вот уже двадцати пяти лет быть такими влюбленными друг в друга, но ни одна пара из так мною обожаемых любовных романов не сравнится с той, что вот уже восемнадцать лет у меня перед глазами. А теперь им придется жить порознь какое-то время.

И все из-за меня.

– Иди сюда. – Папа широко раскрывает руки для объятий, и я делаю несколько шагов к нему навстречу, чтобы уткнуться носом ему в грудь.

– Мне так жаль! – С губ срывается всхлип.

– А мне нет, Ливи. Новая глава в твоей жизни.

– Скорее уж, целая новая книга.

– И пусть, – усмехнувшись, произносит отец. – Стань той, какой тебе бы хотелось быть. Создай свою собственную историю. Твори, Лив.

От его слов еще сильнее хочется рыдать. Что я, собственно, и делаю.

– Почему ты поехал со мной? – мямлю ему в грудь.

Не уверена, что он понял хоть слово.

– А разве я мог поступить иначе?

Ладно. Видимо, понял.

Надо отдать ему должное: он владеет суперспособностью распознавания звуков через призму рыданий.

– Да, – шмыгаю носом. – Ты мог бы остаться во Флориде. И тогда тебе бы не пришлось кардинально менять свою жизнь из-за меня.

– Тыковка, для меня ты все еще та самая малышка, которая умещалась у меня на сгибе руки и посапывала, пока я тихо напевал песню «Let it be». И несмотря на то, что тебе уже восемнадцать, я буду оберегать тебя. Всегда. Это не означает, что я буду отслеживать каждый твой шаг и пытаться контролировать. Я бы никогда не сделал подобного, потому что уважаю твои личные границы. Но я буду рядом.

Слезы ручьями текут по моим щекам. Честно, не знаю, что такого я сделала в прошлой жизни и чем заслужила таких крутых родителей, но я, черт побери, самый счастливый ребенок на всем белом свете.

Они любят меня. Несмотря ни на что.

– Спасибо, пап.

– Пожалуйста, Ливи. Готова отправиться в путешествие по мрачным подземным туннелям замка Дракулы?

Отстраняюсь от его груди и удивленно смотрю на него, вскинув при этом бровь.

– Ну, может быть, туннелей там и нет и я немного приврал, – прыскает со смеху он, и я фыркаю в ответ. – Хотя я думаю, что есть, учитывая, что интерьером здесь определенно занималась сама Уэнсдэй Аддамс [3]. Но я точно уверен в том, что это самый что ни на есть настоящий замок. И живут здесь определенно не принцессы, тыковка.

Губы отца раскрываются в широкой улыбке, и я звонко смеюсь.

– Всегда готова!

Папа целует меня в макушку и открывает входную дверь. Мы выходим из находящейся неподалеку от университета квартиры, которую он арендовал для них с мамой, хоть ее пока и нет рядом, и направляемся к кампусу университета, в общежитии которого я теперь буду жить.

Конечно, перевестись посреди учебного года, будучи при этом первокурсницей, – не просто отстой, а полный отстой, но отец прав: я должна создать новую, лучшую версию себя и не ударить лицом в грязь.

Снова.

Глава 2

AC/DC – Highway to Hell

Оливия

Уже начало марта, а весной даже не пахнет.

На улице ни единого намека на солнце. Небо полностью затянуто серым полотном, погружающим город в подобие Сайлент-Хилла. После жаркой Флориды, где сейчас определенно солнечно и тепло, все вокруг кажется мне каким-то угрюмым. На часах четыре часа дня, и сегодня суббота. Видимо, у студентов уже закончились занятия, потому что у огромного фонтана, расположенного прямо по центру площади перед главным корпусом, нет ни единой души. По обеим сторонам дорожки из светло-серой брусчатки, по которой мы направляемся к общежитию, раскинулись многочисленные кустарники. Пронизывающий холодный ветер шатает их голые ветви из стороны в сторону, заполняя абсолютную тишину вокруг нас их шелестом. Ветер такой сильный, что я сильнее кутаюсь в свое кашемировое пальто, пытаясь согреться.

– Это, конечно, не Темплманский во Флориде, но выглядит не хуже. Что думаешь? – спрашивает отец, когда мы подходим к корпусу моего нового университета.

Выглядит не хуже?!

Это он так шутит, да?

Мы стоим перед величественным замком из бордового кирпича, башни которого устремлены вверх, к облакам. Вход в здание украшает большое гобеленовое панно с гербом университета: огненный дракон с пером в лапах, изображенный на темно-зеленом фоне. На массивной готической двери из темного дерева выгравировано высказывание Шекспира: «Где мало слов, там вес они имеют». Витражные разноцветные окна в пол, расположенные по обеим сторонам от двери, кажутся блеклыми из-за темно-серого неба и невольно заставляют задуматься о чем-нибудь мрачном. Например, о моей жизни.

– Звони Дину Винчестеру, я в аду.

– А по-моему, миленько.

– Как думаешь, здесь обучают экзорцизму?

– Думаю, нет. Иначе бы кто-нибудь из студентов уже изгнал бесов из тела канцлера университета. А этот демон в юбке ни за что на свете не допустит такого вопиющего поведения студентов.

– Все настолько ужасно?

– Ну, как тебе сказать… что-то между Мирандой Пристли [4] и Свежевателем душ [5].

– Сильно. Когда ты успел с ней познакомиться?

– Она заходила в мой кабинет.

– Что ж, значит, она не вампир, раз ей не нужно твое разрешение, чтобы войти, – фыркаю, вспомнив «Дневники вампира».

– Определенно нет. – Папа издает смешок. – Скорее – левиафан [6].

Морщусь, вспоминая внешний вид левиафанов, и показываю два пальца в рот. Папа смеется и целует меня в висок.

– Тыковка, мне нужно, чтобы ты кое-что мне пообещала.

– Все что угодно, – тут же отвечаю я.

– Если ты вдруг решишь стать частью тайного общества каких-нибудь готов, как в последнем сезоне сериала «Уэнсдэй», то молю: не крась волосы в черный, купи парик. Мама этого не переживет.

– Окей, пап. Я сделаю себе пару пирсингов на лице и татуировку на весь лоб, но волосы трогать не буду. Это святое.

Папа скептически смотрит на меня, и я вздыхаю:

– Шутка.

– И я шучу. Лив, ты же знаешь, что можешь хоть ирокез розовый себе сделать и все равно для нас ты останешься самой прекрасной девочкой в галактике.

– В галактике?! Хан Соло [7], ты ли это? – театрально визжу я, пока отец издает смешок.

Мы с папой просто обожаем старые фильмы и сериалы про сверхъестественных существ и другие миры. Это наша с ним фишка, когда мы вдвоем устраиваемся на диване в гостиной, приносим кучу еды и наслаждаемся просмотром. Конечно, учитывая мою специализацию в области английской литературы, мне довольно сложно сочетать просмотр культового фильма «Завтрак у Тиффани» с очередным сезоном сериала «Сверхъестественное», но я это делаю. И получаю от просмотра расправы над демонами перекрестков [8] точно такое же удовольствие, как от сцены с поцелуем Пола и Холли под дождем [9]. Это определенно досталось мне от отца.

– Мистер Джонсон, не знал, что вы уже прилетели! – внезапно раздается мужской голос позади нас.

Поворачиваюсь на звук и вижу перед собой невысокого парня с темными кудрявыми волосами. На нем темно-синий пиджак с эмблемой университета, из нагрудного кармана которого виднеется золотая перьевая ручка.

– Прошу, зовите меня Скотт! – Отец пожимает ему руку, а затем обнимает меня, положив руку на плечо. – Мистер Гибсон, это моя дочь, Оливия.

– Джейкоб. Просто Джейкоб. Рад наконец познакомиться лично. И с тобой, Оливия.

– Приятно познакомиться, – вежливо произношу я, понятия не имея, кто это такой.

Наверное, это кто-то из сотрудников, раз он знаком с моим отцом. Но для преподавателя он слишком молодо выглядит. Ему лет двадцать пять, не больше. Аспирант?

– Добро пожаловать к «Непобедимым дьяволам». Я буду вести у тебя английский язык, Оливия. Если вдруг что-то понадобится, то не стесняйся, обращайся. А сейчас прошу меня извинить, меня ждет канцлер Мерфи. – Мистер Гибсон поджимает губы, отчего становится понятно, как ему не хочется с ней встречаться, а затем поправляет очки в черной оправе и уходит, бросив напоследок: – Рад знакомству!

– Увидимся! – ухмыльнувшись, говорит ему мой отец.

– Кто это? – громко шепчу я, когда парень отходит от нас.

– Преподаватель английского языка. Чем ты слушаешь?

– Он слишком молод для преподавателя.

– Джейкоб выпустился в прошлом году. Хватит болтать, давай отнесем вещи к тебе в комнату, а затем прогуляемся по этому ужасному местечку. – Отец мотает головой в сторону корпуса общежития и ведет меня к темно-синей двери с ручкой в виде дракона.

«Непобедимые дьяволы» – местное прозвище Университета Манчестера. Оно не имеет ничего общего с Дьяволом, а напрямую связано с местным футбольным клубом «Манчестерские дьяволы». Именно их футбольный тренер предложил использовать символику «Дьявола» на эмблеме клуба. И когда владелец «Манчестерских дьяволов» учредил в этом университете футбольную стипендию для особо выдающихся футболистов-студентов, то университет стал носить название «Непобедимые дьяволы».

– То есть ты все-таки признаешь, что оно ужасно? – тоном победителя интересуюсь я, следуя за ним.

– Ой, я сказал «ужасное»? Оговорился. Я имел в виду «прекрасное».

– Ну да, эти слова так легко спутать, они так похожи. – Закатываю глаза.

– Кто из нас специалист в области английского: ты или я?

– Разве можно доставать подобные козыри в битве с собственным ребенком?

– Дай-ка подумать, – задумчиво произносит отец, обхватив пальцами подбородок. – Однозначно – да!

Фыркаю и захожу в общежитие, ожидая увидеть перед собой самое обыкновенное общежитие в стиле братств американских колледжей, позабыв о том, что мы в Англии. Но, едва переступив порог, останавливаюсь как вкопанная.

– Ого! – восклицаю я, увидев перед собой просторный холл с темно-синим мрамором на полу. Вдоль стрельчатых потолочных сводов и стен, украшенных панелями из темного дерева, расположены большие витражные бело-голубые окна. Слева от нас уютно расположился камин с окантовкой из камня, напротив него стоят два бордовых бархатных дивана и круглый журнальный деревянный стол с патиной на золоченой резьбе. Справа вдоль всей стены – деревянные стеллажи, полностью забитые книгами.

Проходим вперед и направляемся к широкой лестнице из дерева, на поручнях которой вырезаны готические узоры, а прямо над ней – большое круглое окно из матового голубого стекла.

– Это место какое-то…

– Странное.

– Мягко сказано. Ты уверен, что это не какая-нибудь тайная академия злобных магов?

– Разве что злобных маглов [10].

Запрокидываю голову и громко хохочу.

Мой смех зловещим эхом разносится по территории замка, отчего мое тело покрывается мурашками.

Резко замолкаю и с широко распахнутыми глазами произношу:

– Жуть.

– У-у-у-у, – завывает отец, изображая привидение, и останавливается.

Я тоже останавливаюсь рядом с ним и вздрагиваю, увидев на двери номер «13».

– Чертова дюжина?! – широко распахиваю глаза. – Это что, шутка?

– «13» – счастливое число. Прочти Натаниэля Лакенмайера [11].

– Я не буду читать бредни про суеверия, если и так знаю, что тринадцатым на шабашах ведьм был Дьявол!

– А что не так с Дьяволом? Тебе не понравился последний сезон «Люцифера»?

Зажмуриваю глаза и издаю стон отчаяния.

– Расслабься, тыковка, я пошутил, нам вот сюда. – Отец громко смеется, держась за живот. Затем он поворачивается к двери с номером «22», расположенной напротив тринадцатой комнаты, и вставляет в замочную скважину ключ.

– Ты такой шутник! Может быть, оставишь карьеру в университете и попытаешь счастья в стендапе?

– Какая хорошая идея. Я подумаю, тыковка.

Он открывает дверь, и я вижу прямо перед собой высокую блондинку с пенящейся зеленой маской на лице.

– Привет. Ты, должно быть, Оливия! – восторженно произносит она. – А я Кейти, твоя соседка.

Глава 3

Taylor Swift – I knew you were trouble

Оливия

Это. Просто. Какой-то. Кошмар.

Эта девчонка болтает без умолку.

Можно мне как-то переселиться в тринадцатую комнату? Не такое уж и плохое число.

Подумаешь… ну и что, что после того, как король Македонии добавил к двенадцати статуям греческих богов свою, тринадцатую, его зверски убили? Это ничего не значит!

В Каббале, тринадцатая глава которой касается Апокалипсиса, упоминается о тринадцати злых духах? Тоже ерунда!

А Иуда? Он же был тринадцатым!

Но все это детский лепет по сравнению с этой блондинкой. Вот настоящее воплощение демонизма! И ОНО в комнате «22»!

– Ливи, ты меня слушаешь?

– Ага. Слушай, а Тони Райт [12], случайно, не твой родственник?

Кейти странно на меня смотрит своими голубыми глазами, а затем начинает хохотать.

– Я все ждала, когда ты наберешься смелости и скажешь мне, чтобы я заткнулась.

– Знаешь Тони Райта? – удивленно спрашиваю я.

– Конечно, я стремлюсь побить его рекорд.

Я улыбаюсь, внезапно осознав, что не так уж сильно Кейт меня и бесит.

– В следующий четверг игра. Пойдешь со мной?

– Что за игра?

– Футбол.

– Футбол – это когда потные мускулистые парни бегают по полю в обтягивающих лосинах и кричат: «Тачдаун!»?

– В Америке – да. Но в Англии нет американского футбола. Здесь играют в другой футбол. Ну, когда одиннадцать парней бегают по полю и мячик пинают. Ты же знаешь, кто такой Бекхэм, да?

– Муж Виктории Бекхэм?

Кейти снова хохочет и встает из-за туалетного столика, перед которым последние полчаса делала себе макияж с яркими голубыми блестками.

– Господи, Ливи, ты как с луны свалилась.

– Вы, англичане, такие странные.

– Вы, американцы, недалеко ушли. Еще скажи, что никогда не смотрела футбольный матч. Ты хотя бы знаешь, что в нашем вузе есть стипендия от владельца «Манчестерских дьяволов»?

– Я читала об этом, но соккер никогда не смотрела.

– Футбол!

– Называй как хочешь, суть не изменится.

– Ни разу не смотрела футбольный матч?! – Кейт застывает у шкафа с платьем в руках и с изумлением смотрит на меня.

Мотаю головой.

– Следующий четверг. Ты и я. Стадион «Дэвилс», – пальцем показав на меня, докладывает она.

Святые угодники.

Она же от меня не отстанет, да? Нужно согласиться, а потом что-нибудь придумаю по ходу дела. Ну, живот заболит, вся моя обувь куда-то исчезнет или мое сознание украдут зеленые человечки.

– Окей.

– Посмотришь на наших горячих футболистов, – добавляет она. – Капитан «Непобедимых дьяволов» – невероятный красавчик.

Вот теперь точно нет.

Нет, нет и нет.

Никаких больше горячих спортсменов, спасибо.

В свои восемнадцать я уже прекрасно знаю, что от этих самовлюбленных говнюков, которым все сходит с рук, нужно ждать только бед.

– Меня не интересуют спортсмены.

Кейти вскидывает брови и смотрит на меня широко распахнутыми глазами.

– Вот ты чудила. Всех интересуют спортсмены.

– Но не меня.

Соседка хмурится и еще пристальнее смотрит на меня.

– Я приехала сюда учиться и после окончания учебы вернусь в Америку. Зачем мне англичанин?

– Мы первокурсницы, Ливи! Нужно отрываться, пока есть возможность. Никто не предлагает тебе замуж выходить. Успеешь еще пожить скучной взрослой жизнью.

Не убедила.

Теперь слово «отрыв» – антоним моей жизни.

Прошлая версия меня обожала вечеринки, толпу, веселье. Но раз у меня появился шанс начать все с нуля, то я буду маленькими шажками выстраивать новую себя. И новая я определенно не хочет участвовать в том, где замешана толпа, и тем более – горячие футболисты и спортсмены в целом.

Достаточно.

– Слушай, а поблизости есть какой-нибудь торговый центр? – решаю сменить тему я. – Мне нужно купить кое-что из одежды.

– Да, я как раз сейчас собираюсь туда. – Она закусывает губу, словно думая, рассказывать мне причину поездки или нет. – У меня там… встреча. Могу тебя подбросить.

– Было бы здорово. Спасибо.

Весь мой гардероб во Флориде состоял из мини-юбок, укороченных джинсовых шорт, больше напоминающих трусы, коротких топов, из которых выпирали мои прелести, и босоножек на высоких каблуках. Так что я просто отдала на благотворительность свои шмотки, по стилю напоминающие одежду Меган Фокс после развода, когда она начала встречаться с Машином Ганом Келли, и теперь мне просто необходимо купить себе хоть что-то. Я оставила лишь несколько домашних пижам (с перьями и стразами выбросила сразу, так что осталось всего три более-менее нормальных комплекта), единственные темно-серые джинсы, в которых прилетела в Манчестер, и белые конверсы. Пальто я одолжила у мамы, она как раз накануне приобрела себе его в Бостоне, у нее же взяла просторный зеленый свитер.

Конечно, мне не потребуется большое количество вещей, учитывая, что я не планирую выходить за пределы кампуса в ближайшее время. А для обучения мне выдали форму: зеленая жилетка с эмблемой университета, белая рубашка с длинным рукавом, сине-зеленая юбка в складку и темно-синие лоферы. Но все-таки раз у меня сегодня совершенно свободный вечер, то почему бы не провести время с пользой?

Выхожу следом за Кейти из нашей комнаты и направляюсь за ней на парковку.

На улице так тихо, что слышно, как на ветру качаются ветви кустарников, растущих вдоль здания. Мы подходим к белому «Ягуару», припаркованному прямо у выхода из общежития, и я по привычке направляюсь к пассажирской двери, расположенной справа.

– Ну ты даешь! Мы едва познакомились, а ты уже собралась за руль моей тачки? – усмехается рядом со мной Кейт.

Точно. Праворульные машины. Движение по встречке.

– Англичане слишком странные, – бубню я, усаживаясь на расположенном с другой стороны пассажирском сиденье автомобиля. – Зачем вы усложнили себе жизнь, придумав езду по встречке?

– Это называется «левостороннее движение», Ливи.

– Ты же знаешь, что все автомобили, которые пригоняют в Англию, изначально леворульные?

– Ты прочла об этом в туристическом справочнике Манчестера?

– Да.

Кейт громко смеется. Мои губы тоже расплываются в широкой улыбке.

– Как тебя вообще занесло в Англию?

Резко перестаю смеяться, и мое тело покрывается мурашками. Вот черт. Я же заучила ответ на этот вопрос и повторила его перед зеркалом сотни раз.

Дыши, Ливи, просто дыши.

– Моему отцу предложили преподавать английскую литературу, и мы решили, что это прекрасная возможность и для меня получить свою порцию вдохновения, побывав в тех самых местах, где творилась история многих книг.

– Значит, издательское дело?

– Да.

– Почему?

– Когда я читаю, то выпадаю из реальности. Мне нравится становиться частью созданного автором мира, представлять в своей голове, как выглядят герои, испытывать вместе с ними чувство влюбленности и их эмоции в целом, проживать историю вместе с ними. Это удивительно.

– Ух ты! Я думала, американцы умеют читать только меню в ресторанах.

Теперь я снова смеюсь.

Отчасти Кейт права. Американцы не самая читающая нация. Мало с кем можно обсудить любимые книги, а книжные клубы в нашей стране вообще можно пересчитать по пальцам.

Об этой части своей жизни я никогда и никому не рассказывала. В Темплманском все считали, что я учусь на «Издательском деле» только для того, чтобы стать редактором какого-нибудь «Космополитена». И они считали так, потому что я сама же об этом заявила.

Та Лив, которая вела себя как Реджина Джордс в «Дрянных девчонках», была пустышкой.

Это была не настоящая я.

Зачем я это делала?

Все просто. В школе я не была популярной, ни разу не целовалась с мальчиками и не была на свиданиях. Практически все свое свободное время я проводила дома, в компании родителей и книг. И меня полностью это устраивало. Но однажды, когда мне только исполнилось восемнадцать, мама привела меня в свой салон для подготовки к выпускному, и меня преобразили до неузнаваемости.

Изменение ЖУПы [13] из «Простушки» и рядом не стояло с тем, что я увидела перед собой в зеркале. Мои длинные рыжие волосы локонами струились по плечам, большие зеленые глаза были подведены золотой подводкой, а длинные ресницы казались километровыми из-за нескольких слоев туши. Мама подобрала мне изумрудное платье в пол, верх которого держался на моей груди, подчеркивая ямочку. Я выглядела как роскошная Джессика Рэббит, не иначе.

Именно тогда я подумала, что, возможно, уже пора вырваться из книжных миров и устроить свою личную сказку в реальном мире. Найти друзей, ходить на вечеринки, влюбиться.

В кратчайшие сроки я кардинально сменила образ ботаника на образ куклы, разобралась, кто такая Тейлор Свифт и чем она отличается от Арианы Гранде, пересела с «Шевроле спарк» на «Порше» с откидным верхом и полюбила приторно-сладкий и просто отвратительный на вкус флэт уайт на овсяном в «Старбаксе».

Так появилась новая я, которая, как мне казалось, нравится всем.

Но проблема в том, что новая я не нравилась мне.

А еще в том, что всем нравиться невозможно. И большинству людей нравится лишь пользоваться красивыми куклами и играть с ними, а когда это надоест, просто взять, растоптать и сломать их.

Больше я не хочу прятаться за всеми этими масками, чтобы понравиться кому-то. Мне все равно, понравлюсь я кому-нибудь такая, настоящая, или нет.

Главное – нравиться самой себе.

Глава 4

Mykey – Runaway

Оливия

Университет Манчестера – одно из шести самых престижных учебных заведений Англии, расположенных в крупных промышленных городах. Он был основан еще в девятнадцатом веке и функционировал как место, где можно было обучиться основам наук. В 2004-м же он стал тем университетом, что есть сейчас. Факультет издательского дела здесь появился относительно недавно, поэтому пока не пользуется большим спросом. Благодаря этому я так быстро смогла получить здесь место. Конкурса не было никакого.

Сегодня был мой первый день учебы. Я посетила лекцию по книгоизданию, семинар по литературе и видеомаркетинг. Помимо меня в группе еще около десяти человек, с которыми я не перекинулась и словом. На протяжении всего времени обучения каждый из них судорожно записывал что-то в своем блокнотике, в то время как я пришла на пары с макбуком.

Просто «Блондинка в законе» наоборот.

Что не так с англичанами?

На часах – шесть вечера, и я решаю отправиться в местную библиотеку, чтобы оценить ее масштабы. Поднимаюсь на последний этаж главного корпуса и оказываюсь перед массивной деревянной дверью с выгравированным на ней пером.

Открыв дверь, я замираю, с неописуемым восторгом осматриваясь по сторонам. Несмотря на отсутствие на улице солнца, в огромном пространстве библиотеки так много света, что после мрачного коридора мне даже приходится прищурить глаза. Высокие стеклянные прозрачные арочные окна располагаются вдоль обеих стен помещения. Между окнами, на колоннах из красного кирпича, висят старинные гобелены с вышитыми на них цитатами из классики мировой литературы. По центру библиотеки стоят многочисленные книжные стеллажи из темного дерева, а вокруг них – деревянные письменные столы с красивыми настольными лампами с синими бархатными абажурами.

Прохожу по рядам книжных шкафов, пытаясь отыскать что-нибудь интересное, но пока взгляд находит лишь книги по химии, астрологии, физике и робототехнике.

Пройдя уже практически все стеллажи, но так и не обнаружив классической литературы, я поджимаю губы и произношу себе под нос:

– Какие же эти англичане странные. Куча бесполезных книг, информацию из которых можно найти в «Гугле», и ни одной истории Джейн Остин.

– Американка? – неожиданно раздается голос справа от меня, и я вздрагиваю.

Поворачиваю голову и вижу стоящего рядом со мной парня с темными взъерошенными волосами. На нем – форма университета, в его руках – какая-то большая книга в твердой обложке, а на губах – ухмылка.

– Здорово, что все и так это понимают, а то я боялась, что придется набить на лбу татуировку с этим словом.

Парень усмехается и протягивает мне руку.

– Я Кристофер. Мы вместе ходим на лекцию по книгоизданию.

Точно.

– Оливия. – Пожимаю руку. – Почему ты решил, что я американка?

– Только американцы приходят на занятия с ноутбуком.

– Только англичане ведут себя как Эль Вудс [14] в первый день в Гарварде.

– Кто?

– Неважно.

Кристофер снова усмехается и опускает глаза вниз, на мои ноги.

– Ты даже не укоротила юбку?

– Что?

– Мне казалось, что американки любят оголять большую часть своего тела.

– Мне казалось, что англичане едят на завтрак овсянку, а вместо нее сегодня на завтрак давали бекон с фасолью. И что?

На этот раз парень разражается хохотом.

– Ты забавная.

– А ты странный.

Молча стоим, пристально смотря друг на друга, и я первая прерываю игру в молчанку:

– Что?

– Ничего. Ты красивая. Не хочешь как-нибудь вместе поесть овсянки?

Скептически смотрю на него.

– Что за книга у тебя в руках? «Искусство пикапа»?

– Нет, – усмехается Кристофер. – Всего лишь «Большие надежды» Диккенса.

Вскидываю бровь и подхожу к нему ближе, смотря на книгу.

– Где ты ее взял? Я не нашла ни одного стеллажа с английской литературой во всей библиотеке.

– Ты просто до него не дошла. – Он мотает головой в сторону стеллажа, рядом с которым стоит, и улыбается.

– Один стеллаж? – негодую я. – Всего один стеллаж?

– Издательское дело появилось здесь всего два года назад, – пожимает плечами Кристофер.

– С ума сойти. Англичане слишком странный народ.

– Ничего, привыкнешь. Так что насчет овсянки, составишь мне компанию?

Кристофер не настолько милый, как Кристофер Робин, но и явно не такой горячий, как Крис Эванс.

Но почему бы и нет? Мне не помешает чья-то помощь, чтобы обосноваться здесь.

– Если честно, не люблю овсянку, но от кофе не откажусь. Или вы тут, в Англии, пьете только чай?

Парень снова смеется и произносит:

– Пойдем уже, буду разрушать стереотипы об англичанах, засевшие в твоей голове.

Мы спускаемся на первый этаж, где берем свою верхнюю одежду из гардероба, и выходим из корпуса. Сильный ветер сразу же ударяет мне в лицо, заставляя жалобно застонать.

– Что такое? – интересуется Кристофер.

– Ненавижу холод, – шиплю я, натягивая шарф по самые глаза.

Он снова усмехается.

– Откуда ты приехала?

– Из Флориды.

– И что же ты тогда делаешь в Англии?

– Мучаюсь.

Кристофер звонко смеется. Его смех такой заразительный, что я начинаю смеяться вместе с ним.

Мы проходим через оживленную центральную площадь, возле фонтана которой сейчас собралось множество студентов. Небольшая компания парней играет на гитаре, сидя на плитке и прислонившись спиной к фонтану. Немного правее, прямо на зеленой траве, вокруг какого-то большого, сделанного из пластиковых бутылок робота суетятся очкарики. Но сильнее всего мое внимание привлекает компания девушек, передающих по кругу какую-то книгу.

– Что они делают? – спрашиваю я Кристофера, указывая на девушек.

– А, это метеозависимые.

– Что, прости?

– Метеозависимые. Они читают книги по астрологии и делятся впечатлениями от действия ретроградного Меркурия.

Наверняка мои глаза сейчас увеличились настолько, что вот-вот выпадут из орбит.

Вдруг Кристофер начинает громко смеяться и произносит:

– Я пошутил.

– Ха. Ха. Так смешно, что прям сейчас умру.

Парень продолжает смеяться:

– Книжный клуб. Каждую неделю они собираются и обсуждают какой-нибудь любовный роман.

– Почему ты еще не с ними? – Я поигрываю бровями.

– Предпочитаю не читать про любовь, а заниматься ею.

Цокаю от очередного глупого подката, пока он звонко смеется.

Когда мы подходим к корпусу наук, Кристофер открывает передо мной дверь, и я захожу внутрь. Слева замечаю небольшую кофейню под названием «Чайное время», вскидываю бровь и спрашиваю:

– Очень странное название для кофейни, не находишь?

– Ее владелец – американец.

Я запрокидываю голову и хохочу.

Мы берем два кофе и подходим к маленькому круглому столику у окна. Вешаю пальто на вешалку позади меня и удобно устраиваюсь на одном из стульев.

– Так, значит, англичане все-таки пьют кофе? – начинаю допрос я.

– Иногда. В основном они все-таки пьют пиво. Эль.

– Ладно, а что с овсянкой?

– Она обычно есть в меню, но едят ее только туристы или фанаты Шерлока Холмса.

– Британский снобизм? – продолжаю перечислять.

– Что ты подразумеваешь под снобизмом?

– Угрюмость, вечное недовольство, осуждение.

– Конечно, да. Разве при такой погоде может быть иначе?

Улыбаюсь.

– На самом деле нет, – издает смешок Кристофер. – Англичане отнюдь не снобы.

– А что насчет старомодного чувства юмора?

– Английский юмор просто нужно понять. Он не для всех. Иногда вообще не понять, шутит англичанин или говорит серьезно.

– Есть же какой-то способ понять это?

– И ты думаешь, я вот так вот сразу раскрою тебе все секреты?

– Почему нет?

– Вдруг ты станешь скандальной журналисткой и заработаешь на моих словах.

– Это вряд ли. Не люблю скандалы, мне по душе книги.

Книги – именно то, что заставляет мое сердце стучать в сумасшедшем ритме. Я испытываю невероятные ощущения, когда в моих руках оказывается новая долгожданная книга. Несколько часов я могу просто смотреть на нее, гладить идеальную обложку и чувствовать ее вес в своих руках. Затем какое-то время я буду любоваться ею, стоящей у меня на полке. И только потом я возьму ее в руки и открою. И этот миг станет для меня моментом абсолютного счастья. Я жадно вдохну аромат страниц, после чего переверну одну из них, наслаждаясь этим шелестом. Самый прекрасный звук на планете.

Люди привыкли посещать интернет-площадки для покупки текстов, нежели поднимать свою пятую точку с дивана и идти в книжный магазин за осязаемой книгой. Бумажные книги обесценились. Именно поэтому я хочу работать в издательстве. Хочу, чтобы чудесные электронные текстовые версии книг стали полноценными бумажными книгами и смогли осчастливить книголюбов всего мира. И меня в том числе.

– Не думал, что американцы умеют читать что-то помимо журналов.

– Глупый стереотип, – возмущаюсь я. – Почему все мне об этом говорят?

– Ну, ты же поверила, что англичане на завтрак едят овсянку, – усмехается Кристофер.

– Твоя правда. Спасибо за кофе, но мне уже пора возвращаться в общежитие. – Встаю со стула и беру пальто, но парень опережает меня, помогая надеть его. Замечаю этот галантный жест и смущаюсь. – Спасибо.

– Смотри-ка, первый учебный день, а ты уже превращаешься в англичанку, – усмехается Кристофер, открывая передо мной дверь кофейни.

– Это еще почему? – непонимающе спрашиваю я.

– Англичане – самая вежливая нация. Их лексикон на пятьдесят процентов состоит из слов «спасибо», «пожалуйста», «благодарю».

– Вот это да. И почему в американских журналах ничего об этом не сказано?

– Потому что статьи пишут американцы, ни разу не общавшиеся с настоящим англичанином. Они просто глянули пару серий сериала про Шерлока Холмса, снятого одним из американцев, и написали свою лживую статейку.

Я смеюсь и выхожу следом за Кристофером из корпуса. На улице уже успело стемнеть. Небо из светло-серого превратилось в темное, бурое, хмурое. В густом тумане прячется фонтан, стоящий по центру площади. Все студенты разбрелись кто куда, и сейчас ночную тишину вокруг нарушает лишь карканье пролетающих мимо ворон.

Когда мы подходим к общежитию, я останавливаюсь и в неловком молчании поворачиваюсь к Кристоферу.

– Спасибо… за кофе. И за то, что разрушил мифы об англичанах.

– Ты уже благодарила меня за кофе. Не хочешь поблагодарить чем-то помимо «спасибо»?

– О чем ты? – Свожу брови к переносице.

– Я люблю горячих американок.

Мои глаза расширяются, когда он делает шаг ко мне и запускает руку мне под пальто. Кладет ее на талию и ведет ладонью ниже. Знаю, что должна оттолкнуть его, но не могу пошевелиться. Меня одолевает настолько сильный страх, что я даже не могу просто закричать.

Не думаю, что этот парень сделает что-то, чего я не хочу, посреди улицы. Здесь же холодно. Но… а вдруг сделает?

Когда извращенцев пугал холод?

Боже мой!

– Мышонок, я везде тебя ищу, – неожиданно произносит кто-то, направляющийся к нам.

Кристофер поворачивает голову и, убрав руку, делает шаг в сторону от меня.

– Остин, – цедит Кристофер.

Я по-прежнему не могу пошевелиться, даже просто повернуть голову, чтобы посмотреть, кто это спросил. По каждой клеточке тела стремительно распространяется страх.

Неожиданно этот кто-то подходит ко мне и кладет руку на мое плечо. Он целует меня в макушку и произносит:

– Лив, детка, я же просил дождаться меня в комнате. Я бы сам за тобой поднялся. О, Крис, и ты здесь. Уже успел познакомиться с моей девушкой?

Девушкой?!

Теперь меня не на шутку трясет. Во что я вляпалась?

– Твоей девушкой? – удивленно переспрашивает его Кристофер.

– Какие-то проблемы, Миллз?

– Нет. Никаких. – Он поджимает губы. – Я, пожалуй, пойду.

– Пожалуй, пойди, – ухмыляется парень рядом со мной, пока меня изнутри всю колотит.

Кристофер странно смотрит на меня, а затем разворачивается и уходит. Парень, назвавший меня своей девушкой, склоняется надо мной и шепчет на ухо:

– Дыши.

И лишь в эту секунду я понимаю, что все это время не дышала.

Глава 5

AC/DC – Thunderstruck

Остин

Последние пять минут тренировки Джейк отбивает мяч внутренней стороной стопы на автопилоте. Его взгляд вроде бы устремлен на мяч, который я раз за разом накидываю ему, но на деле он смотрит куда-то вдаль, сквозь меня. Резко прекращаю выполнение «венгерки»[15], а мой лучший друг этого даже не замечает, продолжая смотреть в одну точку и поочередно шевелить ногами.

– Ты же в курсе, что я уже не накидываю, да?

Джейк замирает и сводит брови к переносице.

– Черт. Прости.

Мы меняемся местами, и теперь он набрасывает мне мяч, пока я отбиваю его внутренней стороной то левого, то правого бедра.

– Все в порядке, просто ты должен сфокусироваться, – произношу я. – Тренировка идет уже минут двадцать, если ты вдруг до сих пор этого не заметил.

На выходных Джейк узнал, что его девушка, Элизабет, изменила ему с одним из футболистов основного состава «Манчестерских дьяволов». Они были вместе несколько лет, и для него это стало настоящим ударом. Прошло слишком мало времени, чтобы он смог прийти в себя, так что я его не виню.

К сожалению, во время сезона у футболистов нет права на то, чтобы спокойно пережить психологическую травму. Отвлекаться на личные проблемы равно подвести свою команду.

Ты должен полностью выключить эмоции, когда выходишь на поляну. Если же не можешь этого сделать, то сиди весь матч на скамейке запасных. Эта участь вряд ли грозит Джейку Эвансу, учитывая, что он – чертовски хороший нападающий, развивающий на поле невероятную скорость. А, ну и чуть не забыл еще одну причину: его отец – главный спонсор команды нашего университета «Непобедимые дьяволы» и футбольного клуба «Манчестерские дьяволы». Именно он помог мне поступить в Манчестерский университет, когда я влип в неприятности. Но, как я уже сказал, обо всех неприятностях нужно забыть, едва ты вышел на поле.

Звучит свисток, и коуч дает команду приступать к двусторонке [16]. Лучший момент каждой тренировки. Все выполняемые нами упражнения в качестве разминки – хорошая прелюдия перед тем, как перейти к главному блюду.

Делимся на две команды и занимаем свои места на поле.

Первый тайм пролетает быстро. Джейк несколько раз пробивает по воротам, но ни одного точного удара за эти пятнадцать минут тренировочного времени.

После небольшой паузы мы меняемся воротами, и я снова занимаю свое место в защите. Я слишком медленный для нападающего и слишком тупой для хава [17], поэтому я нашел свою золотую середину в защите. Благодаря моему высокому росту и широким плечам я в прямом смысле преграждаю собой путь противнику, словно стена.

Несколько минут спустя вижу на противоположной стороне поля какую-то стычку, не похожую на игровой момент. Тренер громко свистит, и двусторонка останавливается. Когда я подбегаю ближе, то вижу драку между Джейком и Томасом, нашим хавом. И хоть он играет чертовски плохо, все равно приходится выпускать его в основе, ведь он сын канцлера.

Только этого дерьма не хватало сейчас.

– Что здесь происходит? – Мой рев проносится по футбольному полю.

Я подхожу к воротам и вижу, что парней уже разняли. Двое защитников из команды удерживают Томаса с одной стороны, а наш голкипер Коллинз – Джейка с другой.

– Твой дружок переживает, что денег папочки не хватило, чтобы удержать потаскушку, – усмехается Миллз.

– Закрой рот, Томас, – шикаю на него я.

– Судишь по своей мамочке, которая бросила вас и укатила с богатеньким шейхом в Дубай? – подливает масла в огонь Джейк.

– Тебе конец, – плюет в лицо Джейку Томас.

– В тренерскую! Оба! – раздается громкий голос коуча, и все вокруг перестают дышать.

Нашего тренера лучше не злить. Чарльз Кэмпбэлл никогда не церемонится со своими игроками. Он тренирует нас под лозунгом: «Нарушил правила – катись к черту». Ему наплевать, кто твой отец, как ты учишься, сколько сил тебе понадобилось для получения спортивной стипендии. Если ты облажался, то проваливай. И конец твоим мечтам стать великим, как Месси.

– Стоун! – обращается ко мне тренер, заставляя меня от неожиданности подскочить на месте. – Ты тоже. Живо!

Под его пристальным взглядом мы втроем направляемся в тренерскую. По дороге этим двум недоумкам хотя бы хватает мозгов не издавать ни звука. И я мысленно благодарю за это Господа.

– Что это было? – спрашивает Кэмпбэлл, едва мы переступаем порог.

– Ничего, сэр, – выдыхает Джейк.

– Ничего? Я что, по-твоему, слепой, Эванс?

– Просто игровой момент, – подтверждает слова Джейка Томас.

Что я по-настоящему люблю в командном духе, так это то, что мы можем практически убить друг друга в раздевалке или на поле, но это никогда не выйдет за пределы футбольного стадиона. Никто и никогда не должен узнать, что у «Непобедимых дьяволов» проблемы. Даже тренер.

Коуч кидает на меня недовольный взгляд, и я молча киваю.

– Свободны, – громко произносит он, а затем тихо добавляет: – Недоумки.

И в самом деле недоумки.

Надеюсь, им хотя бы хватит ума не продолжить начатое в раздевалке.

Полчаса спустя я возвращаюсь с тренировки в общежитие и вижу у входа Кристофера.

Просто прекрасно.

Кристофер Миллз – просто идеальный образец того, как можно быть невероятно умным в учебе, но абсолютно тупым по жизни. Впрочем, так же можно охарактеризовать и его брата Томаса, устроившего драку с Джейком на тренировке. Жизнь ничему не учит этих идиотов, и они все еще в команде только благодаря мамочке-канцлеру.

Рядом с этим пустоголовым стоит невысокая рыжая девушка. Подхожу ближе и узнаю в ней новую соседку Кейти. Вроде ее зовут Лиза. Или нет. Лиззи… Ливи. Точно! Лив!

И почему я вообще запомнил ее имя?

Крис делает шаг навстречу к ней, отчего девчонка испуганно замирает. Он засовывает свои грязные ручонки ей под пальто, и я вижу, как ее глаза расширяются от ужаса.

Очевидно, Лив не горит желанием отвечать Крису взаимностью, так что я решаю вмешаться. Не знаю, с чего вдруг я решил заделаться в рыцари, но просто не могу позволить себе пройти мимо.

– Мышонок, я везде тебя ищу.

Я и в самом деле только что назвал ее Мышонком? Да, вид у нее испуганный, и она такая маленькая. Но можно же было придумать что-то более подходящее.

Фантастика, Остин.

Услышав мой голос, Кристофер резко отскакивает от девчонки и поворачивает голову в мою сторону.

– Остин, – цедит он.

Да, это я. Ну что за придурок?

Подхожу к Лив и обнимаю ее, закинув свою руку ей на плечо. Уверен, она не будет довольна моим поведением, учитывая то, что я о ней разузнал, но когда я провожу ее до комнаты в целости и сохранности, то все ей объясню и, надеюсь, она выдохнет.

– Лив, детка, я же просил дождаться меня в комнате. Я бы сам за тобой поднялся. – Я наклоняюсь, потому что голова девчонки едва доходит мне до уровня плеч, и целую ее в макушку. – О, Крис, и ты здесь. Уже успел познакомиться с моей девушкой?

– Твоей девушкой? – переспрашивает недоумок.

– Какие-то проблемы, Миллз?

– Нет. Никаких. – Он поджимает губы. – Я, пожалуй, пойду.

– Пожалуй, пойди, – фыркаю я ему вслед.

Когда он уходит, я снова наклоняюсь к девушке. Все ее тело напряжено под моей рукой, и я даже не знаю, как ей помочь. Сильно же ее напугал этот придурок.

– Дыши, – шепчу ей на ухо, а затем убираю руку с ее плеча и делаю шаг назад.

Лив шумно выдыхает и спустя некоторое время приходит в себя. Она несколько раз часто моргает, а затем направляет на меня пристальный взгляд своих изумрудных глаз.

– Что это было? – тихо спрашивает она.

– Пожалуйста.

– Пожалуйста?

– Если таким образом ты говоришь мне «спасибо», то мой ответ – «пожалуйста».

От удивления ее рот приоткрывается, а глаза округляются. На смену удивлению быстро приходит недовольство. Ее брови сводятся к переносице, а пухлые губы сжимаются в тонкую линию.

Потрясное зрелище. Жду не дождусь, когда от злости из ее носа пойдет дым.

– Ты похожа на дракона, Лив.

– Откуда ты знаешь мое имя? – Она складывает руки на груди.

– Заходи, – произношу я, открывая дверь в общежитие. – Здесь холодно.

– Я никуда с тобой не пойду.

– Я не предлагаю тебе идти куда-то со мной. Просто собираюсь проводить тебя до твоей комнаты. И готов поспорить, Кристофер следит за нами.

Оливия вздрагивает от упоминания придурка.

Киваю в сторону открытой двери и тихо произношу:

– Давай я просто провожу тебя до комнаты. Хорошо? Ты иди, а я пойду следом.

Она хмурится, но все же молча проходит внутрь.

Быстрыми шагами Лив преодолевает ступеньки и оказывается на втором этаже. Не заходя в коридор, она останавливается и поворачивается ко мне.

– Дальше я сама. – Ее голос звучит неуверенно.

– Почему?

Лив медлит с ответом, смотря себе под ноги.

– Ты не хочешь, чтобы я знал, где ты живешь? – спрашиваю очевидное.

Она поднимает голову, и наши глаза встречаются. В ее зеленых глазах я различаю панику. Вновь вспоминаю то, о чем прочел в ее досье, и поджимаю губы, а затем тихо произношу:

– Мышонок, я уже знаю, где ты живешь, – и шумно выдыхаю. – Можно я пройду вперед?

Ее брови сводятся к переносице, но она не произносит ни слова.

Тяжело сглотнув, Лив кивает и делает шаг в сторону. Прохожу по коридору мимо нее и дохожу до комнаты номер «22». Стучусь в дверь и облокачиваюсь на стену слева от нее.

– Ну и что ты здесь забыл? – произносит Кейти, открыв мне дверь.

– Я тоже рад тебя видеть, Китти Кэт. Представляешь, я только что спас твою соседку из рук злобного монстра. Хотя, если честно, характер у нее дьявольский. Так что, может быть, если бы я еще немного подождал, то она бы превратилась в Пиштако [18] и высосала из толстопузика Криса весь жир.

– Очень увлекательно, Остин. – Кейти закатывает глаза. – И где она?

Киваю в сторону стоящей в начале коридора Оливии, и Кейт выглядывает из двери.

– Ну ты даешь, подруга, – обращается она к ничего не понимающей Лив. – Говорила, что тебя не интересуют спортсмены, а сама в первый же учебный день закадрила капитана «Непобедимых дьяволов»?

Оливия

Капитан «Непобедимых дьяволов» только что назвал меня своей девушкой. Наверное, дело плохо. Хотя могло бы быть еще хуже, учитывая предшествующие этому обстоятельства.

И я, безусловно, благодарна этому красавчику за спасение моей девственности и психики в целом, но я смотрела много американских подростковых фильмов, и мне прекрасно известно, что после этого вроде как доброго поступка со стороны этого парня я стала его должницей.

Мне повезет, если Остин (кажется, так его зовут) окажется нормальным.

Хотя все люди нормальные, пока не узнаешь их получше.

Этот парень до неприличия хорош собой, да еще и спортсмен. Наложите одно на другое и поймете, что вероятность его нормальности стремится к нулю.

Откуда он вообще знает мою соседку? Ладно, черт с ней, откуда он знает мое имя? И почему защитил меня? И главное, зачем представил своей девушкой?

Слишком много вопросов. Но лучше так и буду молчать, нежели проявлю интерес и задам их, а то решит, что я одна из его фанаток, которых у него наверняка целое стадо. А я не собираюсь тешить его раздутое эго.

Наверное, блондинчик решил, что я тихая мышка. Но это мне даже на руку. Совершенно не хочется привлекать к себе его внимание.

– Ливи, ты долго там стоять собираешься? – усмехается Кейти, тем самым прерывая поток мыслей у меня в голове.

Неуверенными шагами пересекаю расстояние до нашей с Кейт комнаты и останавливаюсь у двери.

Остин неподвижно стоит в дверном проеме. Его голубые глаза пристально оценивают меня. Я отвожу взгляд и тяжело сглатываю, а затем делаю короткий выдох и прохожу мимо него. Он заходит в комнату следом за мной и закрывает дверь.

– С тобой все в порядке? – взволнованно спрашивает Кейт, обхватывая мое лицо ладонями. – Ты какая-то бледная.

Я едва заметно киваю и отстраняюсь, чтобы снять пальто.

– Что случилось? – обращается к Остину моя соседка, сложив руки на груди.

Он пристально смотрит на меня, будто решая, говорить ей или нет, а затем произносит:

– Все обошлось. Присматривай за ней, ладно?

– Остин! – Кейт вскидывает брови. – Я задала конкретный вопрос.

Остин подходит к Кейт и целует ее в лоб.

– А я не обязан отчитываться перед младшей сестрой. Уже поздно, мне пора. – Он направляется к двери, тянется к ручке, но останавливается и поворачивается ко мне. – Мышонок, спокойной ночи.

Мои брови взлетают, когда Остин ухмыляется и выходит за дверь. Поворачиваю голову вправо и встречаюсь взглядом с удивленной Кейти.

– Объяснишь, что только что произошло? – с широко распахнутыми глазами интересуется она. – Потому что я не поняла ничего. Абсолютно.

Прохожу в конец комнаты и падаю в мягкое кресло у окна.

– Капитан «Непобедимых дьяволов» – твой брат? – задаю встречный вопрос.

– Да.

– И ты серьезно назвала своего брата красавчиком, когда рассказывала мне про футболистов? – Морщусь.

Кейт звонко смеется, тем самым слегка сняв напряжение между нами.

– Я лишь процитировала тебе девчонок, мечтающих о минутке его внимания.

– Все понятно, – издаю смешок.

– Что понятно?

– Твой брат – типичный самовлюбленный самец.

– Ничего подобного, – ухмыляется соседка. – Поверь, он тебя очень удивит.

С моих губ чуть не слетает: «Он уже это сделал», но я вовремя останавливаю себя. Потому что Остин не удивил меня, а просто озадачил.

Что это вообще было?

– Расскажешь, как вы познакомились? – не отстает от меня Кейт.

– На входе в общежитие.

– Как многословно.

– Краткость – сестра таланта.

– Чушь собачья.

Я улыбаюсь и поднимаюсь с кресла.

– Пойду в душ.

– Ты не сможешь убегать от меня вечно! – кричит она мне вслед. – Рано или поздно тебе придется рассказать мне, что между вами произошло.

Остатки ее фразы звучат приглушенно, потому что я уже захожу в ванную и закрываю за собой дверь.

Я бы с удовольствием рассказала ей, что между нами произошло, если бы и мне, простите за каламбур, кто-то рассказал, что, собственно, между нами произошло.

Глава 6

Walking On Cars – Hand in Hand

Оливия

С самого утра маленькие капли дождя стучат по стеклам главного корпуса университета, темно-серое небо полностью затянуто тучами, и если до сегодняшнего дня все вокруг казалось мне мрачным, то сегодня – просто унылым. Когда я смотрю на эту отвратительную погоду, то задаюсь вопросом, почему в фильме «Гордость и предубеждение» с Кирой Найтли в главной роли было так много солнечных кадров? Как они это сделали? Где достали солнце?!

Вместо того чтобы пообедать на ступеньках главного корпуса, как я это сделала вчера, мне приходится идти в столовую, где меня уже ждут Кейти и ее подруги. Когда захожу туда, то среди многочисленных студентов пытаюсь отыскать глазами свою соседку, что сделать не так просто. В Манчестерском университете учится около трех тысяч человек. И я практически уверена, что сейчас здесь находится примерно половина.

Обвожу взглядом большое помещение с круглыми темными столами из дерева и темно-зелеными бархатными стульями вокруг них и наконец замечаю машущую мне руками Кейт.

Кэтрин Стоун учится на первом курсе по направлению «Международный бизнес». Она умна, красива и до ужаса болтлива. В университете Кейти – местная «сплетница». Нет ни одной новости, которую бы она не знала. Правда, благодаря своему уму Кейт определенно знает, кому и что можно и нужно говорить. И этим она мне нравится.

– Девчонки, познакомьтесь, это Лив, моя новая соседка, – представляет меня подругам Кейти, когда я сажусь напротив нее за столом. – А это Маргарет, Джози и Эмма.

– Привет, – произношу я, натягивая милую улыбку и рассматривая девчонок, сидящих рядом со мной. Кто из них кто, я, конечно же, не запомнила, но мы же не в последний раз видимся. И хоть мне совершенно не хочется быть здесь, мне стоит быть с ними доброжелательнее, раз они подруги Кейти.

– Ты и есть та самая загадочная американка? – спрашивает меня миниатюрная брюнетка с большими карими глазами.

– Загадочная? – переспрашиваю я, открывая апельсиновый сок.

– Именно так гласит заголовок сегодняшней газеты.

– Какой газеты? – Я свожу брови к переносице. О чем они вообще говорят?

– В сегодняшней газете вышла статья про новенькую американку, загадочным образом укравшую ледяное сердце капитана «Непобедимых дьяволов».

– Кристофер Миллз – редактор нашей университетской газеты – ручается за достоверность информации, так что… Тебе нет смысла скрывать это от нас.

– Только-только появилась в стенах университета и сразу же захватила внимание Остина Стоуна. Не терпится узнать, как это вышло. Расскажешь?

Что?!

Мои глаза округляются от ужаса, и мне вдруг становится нечем дышать.

Моей главной целью в Манчестере было не привлекать к себе внимания.

Боже мой!

Просто в яблочко, Оливия.

Меня охватывает паника, сердце бьется как сумасшедшее, а руки, держащие сок, трясутся. Стоит кому-нибудь ввести мое имя в «Гугле» и пролистать пару страниц, как они сразу узнают, по какой причине я уехала из Америки.

Моя жизнь кончена.

– Остин? – Кейти с недоумением интересуется: – Что ты здесь делаешь?

– Сажусь обедать к своей девушке.

Я резко поворачиваюсь на его голос и ошарашенно смотрю в красивые глаза цвета арктического льда. Затем мой взгляд исследует его пухлые губы, красивые острые скулы, квадратный подбородок и прямой нос. Светлые волосы взъерошены и торчат во все стороны. И я признаю, что этот парень очень хорош собой. Я бы даже сказала, что слишком хорош.

Но я дала себе клятву даже не смотреть в сторону спортсменов. Все они одинаковые.

Остин устраивается на стуле рядом со мной и улыбается. Я уверена, что многие девушки сошли бы с ума после одной такой милой улыбочки с этими ямочками на щеках, но на меня это не действует.

Всю ночь я пыталась понять, что за игру затеял этот парень. И почему выбрал в качестве подопытной именно меня. Но я уже устала гадать, и пришло время выяснить это.

– Мы можем поговорить? – тихо произношу я, наклоняясь к нему чуть вперед. – Наедине.

– Уже не терпится остаться со мной вдвоем, Мышонок? – усмехается Остин.

– Пожалуйста, – скрипя зубами, добавляю я, поднявшись со стула.

Он встает вслед за мной и закидывает руку мне на плечо. Я вздрагиваю, но тут же собираюсь с мыслями и задерживаю дыхание, чтобы не разрыдаться от страха прям посреди столовой и не привлечь к себе еще больше внимания.

Остин наклоняется и шепчет мне на ухо то же, что говорил вчера:

– Дыши. Все смотрят на нас.

Окидываю взглядом столовую: все вокруг и в самом деле едва не свернули шеи и провожают нас взглядом до самых дверей.

Я просто победитель по жизни.

Покинув столовую, я поворачиваю в один из пустых коридоров, ведущих к лестнице, и, остановившись, сразу перехожу к делу:

– Чего ты хочешь, Остин? – Скрещиваю руки на груди и упираюсь о стену позади себя.

– В каком смысле?

– Ты спас меня вчера. Чего ты ждешь взамен?

Во взгляде Остина читается недоумение.

– Думаешь, мне от тебя что-то нужно?

– Да.

– То есть, по-твоему, я хочу тебя использовать? – ошарашенно интересуется он.

– В целом ты уже это делаешь.

– Каким образом?

– Называешь меня своей девушкой. Господи, об этом уже весь университет знает благодаря статье Кристофера.

Вижу, как при упоминании его имени у Остина начинают играть желваки на лице, и на мгновение хмурюсь. Шестеренки в голове крутятся и выдают мысль, что, скорее всего, дело все же не во мне, а в Кристофере. Очень жаль, но это единственное, что доходит до меня, ведь я совсем не увлекаюсь детективами, а значит, Шерлока из меня не выйдет.

– Вчера я сымпровизировал, назвав тебя своей девушкой, – выдыхает Остин, тем самым возвращая меня в реальный мир. – И теперь уже нет пути назад. Подыграй мне?

– Это что, шутка?

Мотает головой.

– И зачем тебе это? – пытаюсь понять я.

– Я не могу просто взять и сказать всем, что пошутил. Уже слишком поздно давать заднюю. На тебя сразу же набросится стая коршунов во главе с братьями Миллз.

С губ срывается смешок.

– Делаешь вид, что все это ради меня?

– Да. Послушай, Кристофер на многое способен. И я постараюсь сделать все, чтобы защитить тебя. Пока ты будешь со мной, ты неприкосновенна.

– Тебе не кажется все это странным?

– Нет.

– Ты даже не знаешь меня.

– Узнаю.

– А если я не хочу?

– Чего именно?

– Чтобы ты узнавал меня.

Остин хмурится, и я практически слышу, как калейдоскоп мыслей кружит у него в голове.

– Я не хочу привлекать к себе внимания, понимаешь? – поясняю я.

– Почему? – Он слегка наклоняет голову вбок и прищуривает глаза, отчего между бровями появляется складка.

– Неважно. Просто… не думаю, что подхожу на роль твоей девушки.

– Мышонок, я выпущусь через три месяца. Потом скажешь всем, что бросила меня.

– Но зачем ты это делаешь? Я действительно благодарна тебе за то, что вчера ты вмешался, но мне нужны объяснения. Потому что это выглядит какой-то подставой.

– Ты пересмотрела подростковых фильмов.

– Да, я это сделала. Но мне нужны объяснения, Остин, – снова повторяю я.

– Этот недоумок… – Молчание. – Неважно. Просто держись от него подальше, ладно?

– Объяснение так себе.

Он хмыкает.

– Если я попрошу тебя просто поверить мне на слово и довериться, ты сделаешь это?

– Нет.

В коридоре воцаряется молчание.

– Хорошо. Я подумаю, – сдаюсь я. – Но я все еще считаю это странным.

– Я понимаю, но поверь: Кристофер способен на ужасные вещи. И будет лучше, если все будут думать, что ты со мной.

– Допустим, – соглашаюсь. – Но я не буду спать с тобой.

– Я не предлагал тебе спать со мной.

– И целоваться не буду.

– Придется.

– Нет.

– Да. Покажи мне хоть одних влюбленных, которые не целуются.

– Мы с тобой станем первыми. Я не буду с тобой целоваться!

– Мышонок…

– Ты вообще не имеешь права ставить условия, ведь я могу отказаться.

– Можешь.

– Но?..

– Что – «но»?

– Я жду подвоха.

– Никакого подвоха нет, Мышонок. Или ты хочешь, чтобы я тебя уговаривал?

Закатываю глаза.

– Что мне нужно будет делать?

– Ничего сверхъестественного: обедать со мной, ходить на мои игры, на вечеринки.

– Футбол – это скучно.

– Кейти сказала, что ты ни разу на нем не была, – усмехается Остин.

Убью Кейт.

– Ладно. Куплю себе рупор и буду кричать в него различные кричалки вместе с чирлидершами.

– У нас нет чирлидерш, – улыбается он.

– Отстой.

Остин смеется.

– Хорошо. Я схожу на футбол. Но никаких вечеринок.

– Я же буду с тобой.

– В туалет там тоже за ручку будем ходить?

– Если тебе нравится справлять нужду таким образом, то я готов и за ручку.

Снова закатываю глаза.

– Что еще?

– Ходить на свидания.

– Свидания?

– Свидания.

– Зачем?

– Зачем парочки ходят на свидания?

– Чтобы понравиться друг другу, а нам это не нужно, ведь у нас фальшивые отношения.

– Это был риторический вопрос.

Молчание.

Сверлим друг друга глазами, пока кто-то не сдастся. И как бы сильно мне ни хотелось выйти из этого противостояния победителем, я все же сдаюсь первой.

– Ладно! – Я вскидываю руки.

– Всего лишь «ладно»?

– А что ты ожидал? Что я склонюсь перед тобой в реверансе?

Губы мерзавца раскрываются в настолько милой улыбке, что я внезапно узнаю о том, что мое тело, оказывается, террариум для бабочек. Все внутри меня трясется от их активности. И я не понимаю почему. Ведь единственная эмоция, которая накрывает меня с головой, когда этот парень находится в зоне видимости, – это недоверие.

– Иди ко мне, – внезапно произносит Остин, и бабочки исчезают. На их место приходит лютый ужас.

Смотрю на него широко распахнутыми глазами и делаю шаг назад.

Глава 7

Jack Curley – Tomorrow

Остин

Я обо всем знаю.

Знаю, по какой причине Лив уехала из Америки.

Знаю, почему остерегается мужского пола.

Мой отец – начальник охраны футбольного клуба «Манчестерские дьяволы», а также университетской команды и всего университета в целом. Досье каждого студента проходит через его руки или руки его подчиненных. Вчера перед тренировкой я наведался к нему в квартиру и нашел информацию об Оливии Джонсон в папке на его компьютере. Мне известно, что это конфиденциальная информация, которая явно не предназначалась для моих глаз, но мне нужно было выяснить, с кем теперь будет жить моя сестра.

Поэтому я знаю.

Обо всем.

Однажды я не смог защитить от Миллза свою сестру. Впредь я не хочу наступить на те же грабли, поэтому я просто обязан спасти Оливию.

Кристофер Миллз – сын канцлера нашего университета. Этот отморозок привык, что ему все сходит с рук. Он мнит себя древнегреческим богом. Видимо, Зевсом, учитывая его сексуальные извращенства. Готов поспорить, что вместо католического крестика он носит на шее значок молнии. Потому что он психопат. А вообще жаль, что у Кристофера нет сестры, тогда бы он последовал по стопам своего кумира и женился бы на ней [19], а не домогался моей, сломав Китти Кэт жизнь.

Я не могу повернуть время вспять. Не могу спасти сестру. Меня не было рядом, когда это случилось. Но вчера у меня была возможность защитить Лив. И я сделал это. Не раздумывая. Это инстинкт.

– Я не… Я не сделаю ничего, чего бы тебе не хотелось. Ты можешь мне доверять. Ведь ты согласилась быть моей фальшивой девушкой.

Лив по-прежнему стоит вжавшись спиной в стену позади себя. Ее большие глаза цвета северного сияния испуганно смотрят на меня, пока сердце бешено колотится. Слышу даже отсюда.

– Иди сюда, – мягко повторяю я.

Она отводит взгляд, а затем коротко выдыхает и делает шаг ко мне. Медленно. Чертовски медленно.

Расставляю свои руки в стороны и ловлю ее в объятия. Оливия неловко прижимается носом к моей груди, и я чувствую, как ее тело напрягается в моих руках. Медленно провожу ладонью по ее густым волосам и кладу свой подбородок на ее макушку.

Идеальное совпадение по росту.

Ее волосы пахнут шампунем с запахом мяты. Или это такие духи. Но в любом случае пахнет она вкусно. Замечаю, что в моих объятиях она кажется еще меньше, чем есть на самом деле. Крошечная, милая… и такая напуганная. Как самый настоящий мышонок.

– Со мной ты в безопасности, – шепчу я, желая внушить ей, что не причиню боль.

У меня нет к ней никаких чувств. И уж тем более каких-то тайных желаний.

Мы виделись дважды.

Безусловно, я могу сказать, что Лив красива. Но не более того.

Я стал свидетелем проделок этого ушлепка и почувствовал себя обязанным помешать ему. Будь на месте этой американки любая другая девушка, я бы сделал то же самое.

Лив не особенная.

Просто ни одна девушка на всем белом свете не должна пережить такой опыт. Почему это вообще называют «опытом»? Если это самое настоящее принуждение.

– Обед скоро закончится, давай вернемся, – произносит Лив, тем самым прерывая мои размышления, и отстраняется от моей груди.

– Пойдем. – Я протягиваю ей руку.

Она растерянно смотрит на нее, а затем поднимает свои большие глаза на меня. Я все сразу же понимаю и убираю руку в карман.

– Понял. На сегодня ограничимся этими объятиями.

Оливия едва заметно кивает и идет обратно в столовую. Когда она тянется к двери, я преграждаю ей путь и протягиваю свой телефон:

– Вбей свой номер, Мышонок.

Она вбивает номер и, мило улыбнувшись, протягивает мне обратно телефон.

После лекции я выхожу из кабинета и достаю айфон из рюкзака, чтобы написать Лив.

До игры почти неделя, и было бы здорово до нее провести время вдвоем со своей фальшивой девушкой, чтобы узнать о ней хоть что-то, ведь после игры мы поедем на вечеринку, где должны будем делать вид, что вместе. А еще прикосновения там будут просто неизбежны. Так что нам нужны тренировки, чтобы она не вздрагивала. Повторение – мать учения.

Мне пришла в голову мысль свозить ее в один небольшой книжный магазинчик в центре Манчестера, в котором есть помещение с первыми изданиями книг английской литературы. Понятия не имею, какую кухню она любит или какую музыку слушает, но я точно знаю, что она любит книги. Думаю, ей там понравится. И, может быть, в своей привычной атмосфере, среди книг, ей будет легче находиться со мной рядом.

Пишу ей сообщение, что буду ждать ее на парковке через полчаса, но оно даже не отправляется.

Что за чертовщина? Может быть, здесь нет связи?

Выхожу из здания университета и прислоняюсь спиной к стене у входной двери, наслаждаясь шумом капель дождя, барабанящих по плитке.

Звоню по номеру, который Лив вбила в моем телефоне, и после длительных гудков слышу:

– Горячая линия «Тет-а-тет клаб Манчестер» приветствует вас. Вы одиноки и мечтаете найти свою любовь? Пожалуйста, ожидайте на линии. Первый освободившийся оператор поможет вам отыскать свою половинку.

Сбрасываю звонок, запрокидываю голову к мрачному небу и начинаю громко смеяться.

Эта девчонка не промах. Уделала меня, а я ведь почти повелся, что все будет легко и просто.

Семь минут спустя я стою напротив ее двери в общежитии. Несколько раз стучу, но никто не открывает. Кейти нет дома, она у психолога, но когда я шел по улице, то видел, что свет в их комнате горит. Так что Мышонок определенно внутри.

– Лив, я знаю, что ты там. Если ты забыла, я футболист. А футболисты никогда не отступают. Поставлю перед собой цель прождать тебя здесь всю ночь – и ни на секунду не отойду от этой двери. Боюсь, мне даже придется отлить прямо здесь. Вряд ли соседи будут рады.

Я стучу еще раз, и дверь наконец открывается. Передо мной оказывается рыжеволосый бес. На ней изумрудные леггинсы в полоску и короткий топ в тон. Мой взгляд падает на ее пышную грудь, подчеркнутую топом, но я тут же отвожу глаза.

– Чего тебе? – вместо приветствия произносит Лив.

– И я рад тебя видеть, Мышонок.

Молчание.

– Впустишь?

– Кейти нет.

– Я пришел к своей девушке.

– М-м-м… – Она обхватывает пальцами подбородок и делает вид, что думает, а затем произносит: – Здесь живем только я и Кейт. Где живет твоя девушка, известно одному «Тет-а-тет клабу». Они так быстро подобрали тебе половинку? И как? Какой у вас процент совпадения?

Я усмехаюсь и наклоняю голову вбок.

– Когда ты успела стать такой смелой?

– Когда ты решил, что имеешь право указывать мне, что делать?

Она складывает руки на груди и пристально изучает меня. А я, в свою очередь, рассматриваю ее.

У нее практически белая кожа, абсолютно несвойственная американкам, большие темно-зеленые глаза с длинными ресницами, пухлые розоватые губы, острый подбородок и широкие темные брови. Сейчас она не в мешковатом свитере, в котором была в университете, поэтому мне удается разглядеть ее стройную фигуру с пышной грудью и узкой талией. Несмотря на небольшой рост, у нее длинные красивые ноги. Ее внешность не назвать кукольной, но она все равно невероятно красива.

– Прекрати так на меня пялиться.

– Но ты же пялишься на меня.

– Ничего подобного.

– Мышонок, я не против. Можешь любоваться моим красивым лицом и телом столько, сколько захочется. Я же твой парень.

Она закатывает глаза, а я усмехаюсь.

– Можно мне войти?

Молча отходит в сторону, и я прохожу в комнату. Лив закрывает дверь и поворачивается ко мне, снова сложив руки на груди.

– Я не буду с тобой спать.

Да что она заладила?

– Лив, я не собираюсь с тобой спать.

– Сегодня или вообще?

Типичная девчонка. Если отвечу «сегодня», она испугается. Если отвечу «вообще», решит, что не считаю ее привлекательной.

– Я… очень выборочен.

– Так значит, я не в твоем вкусе?

Ну вот, пожалуйста.

Господи, помоги.

Закрываю глаза и тяжело выдыхаю:

– Лив, я не собираюсь спать с девушкой, которую знаю два дня. У нас даже не было свидания. Хотя и одного свидания будет мало, нужно хотя бы десять, а может, и больше. Я хочу узнать, заказываешь ты в ресторане салат и кофе без кофеина или сочный стейк с бокалом красного вина. Какую музыку ты слушаешь: Джастина Бибера, тяжелый рок или вообще старый добрый джаз. Что тебе больше нравится: бродить по улицам пригорода Манчестера или танцевать в ночном клубе в его центре. Любишь ли ты целоваться под дождем или предпочитаешь прятаться под крышей, укутавшись в куртку. Когда ты спишь, ты улыбаешься или хмуришь брови… Ты можешь быть уверена, что, пока я не узнаю ответы на все это, я ни за что не намекну тебе на что-то большее, чем объятия. Хотя, чтоб ты знала, объятия я тоже не раздаю всем подряд.

Ее рот открывается от удивления, и я вижу, как тяжело она сглатывает.

Подхожу к ней ближе и заправляю за ухо прядь медных волос. Она издает короткий вздох и облизывает губы. Нервничает. Касаюсь пальцами ее подбородка, и Лив поднимает на меня свои глаза.

– Как насчет первого свидания сегодня?

– Я… я хотела почитать. – Прикусывает губу.

– Там, куда я тебя отвезу, ты тоже сможешь почитать. Одевайся, я подожду тебя в коридоре.

Глава 8

Jackson Breit – 679 & No Diggity

Оливия

Я никогда не была на свиданиях. На нормальных свиданиях. Ну, что-то вроде ужина при свечах, поцелуев под луной у костра на берегу океана или даже просто похода в кино.

С Шоном… мы обжимались в машине, проводили время у него дома с его друзьями, ходили на вечеринки. Но никогда не были где-то вдвоем.

Неудивительно, что он так поступил со мной: ему не хотелось заморачиваться по поводу отношений. Он никогда не знал, что такое «ухаживать» за любимой девушкой, водить на свидания и делать сюрпризы.

Да и зачем ему заморачиваться? Ведь когда пред тобой преклоняется весь университет, над такими мелочами можно и вовсе не париться. Особенно если речь идет обо мне. Ведь я для него лишь пустышка, игрушка, красивая кукла.

Можно ли как-то вызвать деменцию только по отношению к мудакам? Потому что мне нужно перестать вспоминать о нем, отпустить прошлое…

Но я не могу.

Слишком мало времени прошло, рана в сердце до сих пор кровоточит. Внутри меня все болит. Воспоминания свежи, словно все это произошло вчера, а не больше месяца назад.

Я совершенно не готова к новым отношениям. Даже фальшивым.

Безусловно, Остин кажется… хорошим парнем. Но ситуация с Шоном явно говорит о том, что я совершенно не умею разбираться в людях. Я ищу подвох в каждом.

Да и как вообще изображать чью-то девушку, когда сторонишься прикосновений противоположного пола? А самое главное, как избежать всеобщего внимания, если тебе нужно изображать девушку самого популярного парня университета?

– Лив, я жду тебя уже двадцать минут. Все в порядке? – отвлекает меня от тревожных мыслей взволнованный голос Остина, доносящийся из коридора.

Двадцать минут?! Я сижу на кровати уже двадцать минут?

Господи, все плохо.

На мне по-прежнему пижама, и я не уверена, что готова сейчас куда-то идти. Вытираю слезы, скатившиеся по щекам, и подхожу к двери. Когда я открываю ее, то встречаюсь взглядом с обеспокоенными глазами Остина.

– Почему ты еще не одета? – хмурится он.

Молчу.

– Иди ко мне, – спокойно произносит Стоун, раскрывая передо мной свои большие руки для объятий.

Я делаю шаг к нему и прижимаюсь к широкой груди. Слезы снова начинают течь из глаз, и я даже не пытаюсь остановить их. Мысли о том, как это жалко – вот так плакаться едва знакомому парню, напрочь вылетают из моей головы, и я просто позволяю себе это. Одной рукой Остин гладит меня по волосам, пока другой крепко обнимает за талию. И это все, что на данный момент мне так жизненно необходимо.

– Я не могу поехать с тобой, Остин, – сквозь всхлипы произношу я.

– Можешь. – Чувствую прикосновение его теплых губ к своему лбу. – Ты сильная.

– Ты меня даже не знаешь.

– Я знаю достаточно.

Резко отстраняюсь от его груди и запрокидываю голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Он тяжело сглатывает и отводит взгляд.

– Так… ты… Что именно ты знаешь? – взволнованно спрашиваю я.

– Я знаю достаточно, – снова тихо произносит он, встретившись своими бездонными голубыми глазами с моими.

Испуганно смотрю на него, пытаясь не забывать при этом дышать.

Господи, нет! НЕТ!

Откуда? Как? Зачем? Почему?

– Остин! Объяснись! – раздается рассерженный голос Кейти, направляющейся к нам по коридору.

– Черт, – выдыхает Остин, запрокинув голову к потолку.

– Я тебе не черт. – Кейти подходит вплотную к нам. – Почему Лив плачет?! Отвечай.

Остин смотрит на меня с мольбой о помощи, и я решаю спасти его задницу:

– Все в порядке, просто Себастьян умер.

– Кто? – хмурится соседка.

– Себастьян Вальмонт.

– Он студент нашего университета или кто?

– Это главный герой романа «Опасные связи», Китти Кэт, – неожиданно произносит Остин. Он что, читает? Надо же, какой нетипичный спортсмен. – Не пробовала читать что-нибудь помимо новостей о слиянии компаний или эволюции валютно-кредитных отношений?

Кейти показывает брату средний палец и проходит мимо нас в комнату.

– Очень по-взрослому! – кричит ей Остин, а затем снова устремляет взгляд своих голубых глаз на меня и шепчет: – Собирайся, Мышонок. И поехали.

Прикусываю губу и отвожу взгляд, намереваясь отказать ему. Я и так однажды вышла из зоны комфорта, перешагнула через Оливию-интроверта и попыталась быть той, кем я не являюсь. Не уверена, что готова повторно выполнить подобный трюк. Ну какая из меня фальшивая девушка капитана «Непобедимых дьяволов»?

– Не думай ни о чем, – будто прочитав мои мысли, продолжает он. – Пожалуйста, Лив. Просто собирайся. Я буду ждать тебя здесь.

Я смотрю в его кристально чистые голубые глаза, в которых буквально читается мольба пойти с ним.

Может быть, нужно попробовать перестать искать подвох?

Что, если его нет?

Да, Остин добр ко мне. И он появился рядом, когда был нужен мне. В самом деле спас меня от этого придурковатого Кристофера.

Но… мне страшно.

Что, если подвох все же есть?

Слишком сложно доверять. Вдруг и он обидит меня?

Мне хочется отказать ему и оставить эту глупую затею. Но когда я встречаюсь с ним взглядом, то понимаю, что я как минимум должна попробовать отплатить ему той же добротой. Хотя бы попробовать.

Медленно киваю и замечаю, как с губ Остина тут же срывается едва слышный вздох.

Захожу в комнату, закрывая за собой дверь, несусь к шкафу и достаю черные зауженные джинсы и широкий темно-синий свитер, который накануне купила в торговом центре, быстро переодеваюсь и подхожу к зеркалу, чтобы попытаться сделать что-то со своим опухшим лицом. Наношу тонкий слой увлажняющего крема и тянусь к кисточке, чтобы завершить все это матовой пудрой. Достаю из косметички тушь, но тут же кладу обратно, решив, что не хочу выглядеть как кукла. Хочу быть с Остином самой собой. Обуваю черные ботинки, надеваю пальто и беру со стола свой телефон и кредитку.

Когда я смотрюсь в зеркало и поворачиваюсь к двери, то наконец замечаю пристально следящую за мной Кейти. Она сидит на своей кровати, скрестив руки на груди, и прожигает меня взглядом.

– Какого черта, Лив?

Поджимаю губы, но тщетно, смешок срывается с них.

– Ты изверг, знаешь? Я схожу с ума от любопытства, что происходит между тобой и моим братом, а ты еще и смеешься надо мной. Ничего смешного во всем этом нет!

– Я… поговорим потом, ладно?

– Ловлю на слове. И возьми зонтик, обещали дождь!

Кейти кивает в сторону зонта в плетеной корзинке в углу комнаты, и я тут же беру его, с благодарностью глядя на нее.

– Спасибо, – шумно выдыхаю, нервничая.

– Иди уже к своему Ромео! – негодует Кейти, когда я, коротко улыбнувшись, открываю дверь.

– Китти Кэт, Ромео был влюблен в Розалину, причем безответно, – произносит стоящий в дверях Остин. – После знакомства с Джульеттой прошло не больше суток, прежде чем он решил обвенчаться с ней, чтобы забыться. Так что, как по мне, Ромео был придурком. И никогда не любил Джульетту. А потому не называй меня так. И молю: ознакомься с классикой школьной программы.

Мои губы невольно расплываются в улыбке, когда Кейт снова показывает брату средний палец.

Кажется, Кейти не лгала, когда сказала, что Остин меня удивит.

– Ты готова? – интересуется он, протягивая мне ладонь.

Пристально смотрю ему прямо в глаза, ощущая странную уверенность в правильности происходящего. Делаю глубокий вдох, а затем вкладываю в его руку свою.

Остин отворачивается от меня, смотря прямо перед собой, но я успеваю заметить, как уголок его губ дергается в подобии улыбки, и тоже невольно улыбаюсь, предвкушая то, что будет с нами дальше.

Глава 9

Simple Plan – I don’t wanna be sad

Оливия

Это. Просто. Восхитительно.

Зачарованно осматриваюсь вокруг, пытаясь не сойти с ума от эстетического великолепия, окружающего меня со всех сторон.

Остин привел меня в маленький книжный магазинчик, подобный одной из декораций к американским фильмам про Великобританию.

Несмотря на непрекращающийся отвратительный дождь (хотя я уже успела убедиться, что иного в Манчестере ожидать нет никакого смысла), мы пешком добрели до Манчестерского собора, что заняло у нас порядка двадцати пяти минут. Все это время Остин интересовался, не замерзла ли я, и держал над нами зонт, пока я шла с ним под руку. Он рассказывал мне о том, что город возник на месте кельтского поселения Мансенион, о восстановлении города после военных бомбардировок, о местном населении и, конечно же, о футболе. Мне, на удивление, было так спокойно, что я не заметила, как мы подошли туда, где, собственно, сейчас и стоим. Я – с открытым ртом, а Остин – с улыбкой.

Большие книжные стеллажи из темного дерева с резным орнаментом по краям полностью заполнены самыми разными книгами. Внимательно осматриваю их корешки и читаю названия. Нахожу «Гордость и предубеждение», «Грозовой перевал», «Джейн Эйр»…

Глаза разбегаются, а руки так и чешутся прикоснуться к этим произведениям искусства, но я представляю, сколько труда ушло на их реставрацию, поэтому изо всех сил сдерживаю свой порыв и жадно пожираю их лишь пристальным взглядом.

Это невероятно.

Джо Голдберг [20], не ты ли приложил к этому месту свою руку?

– Нравится? – интересуется Остин, дождавшийся, пока я пройду все стеллажи туда-сюда несколько раз подряд.

Мне нравится, что он не давит на меня и не торопит. Что дает мне личное пространство, находясь близко, но при этом далеко.

– Очень. – Поворачиваюсь к нему с диким восторгом в глазах и с широкой улыбкой на губах. – Как ты нашел это место?

– Моя мама любила книги. Она собирала их по всему миру и привозила сюда.

– Так это… магазин твоей мамы?

– Был. Отец продал его после ее смерти.

– Извини, я не знала. Как давно она умерла?

– Все в порядке. Прошло уже три года. И отец продал этот магазин практически на следующий день после этого.

Между нами повисает неловкое молчание. Остин отводит взгляд, и я тяжело сглатываю, пытаясь подобрать слова. Его откровенность меня… удивляет.

– Это место напоминает тебе о ней?

– Да. Она вложила в него маленькую частичку своего большого сердца.

– А с отцом у тебя… натянутые отношения?

Остин грустно усмехается.

– Боюсь, что «натянутые» – слишком мягкое слово для тех отношений, что есть между нами. – Он делает шаг ко мне навстречу и произносит: – Прости, я привел тебя сюда не для того, чтобы рассказывать тебе о нашей семейной драме. Можешь взять любую книгу, какую захочешь. Или даже все.

– А владелец не будет против?

Отрицательно качает головой.

– Даже не будешь его спрашивать об этом?

– Я не привык разговаривать сам с собой.

Мои губы приоткрываются в беззвучном «о».

– Что? – Смущенная улыбка появляется на его губах.

– И как же ты это провернул?

– Бенефициар [21] в договоре.

– Ну конечно, – улыбаюсь и я. – А… прости за любопытство, но где ты взял столько денег?

– Я потратил на него почти весь гонорар за футбольный контракт.

Это удивляет меня, ведь в моем представлении футболисты тратят деньги на «Бентли» или дорогие шмотки, но никак не на то, что напоминает о маме.

– Я не могу взять эти книги, Остин, – шепчу, все еще восхищаясь его поступком.

– Почему?

– Это память о твоей матери.

– Нет, Мышонок. Память о ней здесь. – Показывает на сердце, а затем на голову: – И здесь.

Пытаюсь перебороть свое желание и вести себя благоразумно, но все же больше не могу сдерживать порыв. Тяжело выдыхаю и снова поворачиваюсь к книжным стеллажам.

– Я буду обращаться с ними как с самыми ценными вещами в целой Вселенной, – с горящими глазами произношу я.

– Знаю, Мышонок. – Остин протягивает мне ключ. – Было бы здорово, если бы ты позволила мне привозить тебя сюда или хотя бы забирать тебя отсюда, чтобы тебе не пришлось ходить в ночи одной. Но если ты захочешь провести здесь время одна или с отцом, то пусть у тебя будет дубликат ключа.

– С отцом?

– Он преподает у меня литературу. Мы… уже успели познакомиться.

Беру протянутый ключ и удивленно смотрю на него.

– Обсудим это потом, – с удивлением произношу. – Но почему ты делаешь это для меня?

– Потому что думаю, что тебе это нужно.

– А что нужно тебе, Остин?

– Скажу, когда сам буду знать ответ на этот вопрос. – Он улыбается своей милой улыбочкой и направляется к двери. – Я буду в основном зале.

– Разве мы не должны провести этот вечер вдвоем? У нас же… свидание?

Теперь Остин улыбается во все тридцать два зуба.

– Не хочу отвлекать тебя от книг своим шармом, – бросает он с ухмылкой и выходит из комнаты.

Закатываю глаза, но все же глупо улыбаюсь, сама не зная почему.

Остин

Когда час спустя я спускаюсь к Лив, то замечаю ее сидящей в гобеленовом кресле у маленького приоткрытого окошка, сквозь которое в пространство доносится шум ливня. Лив сняла конверсы и подогнула ноги под себя. Она сосредоточенно водит пальцем по тексту, а затем прикусывает губу и перелистывает страницу.

Прислоняюсь к дверному проему и улыбаюсь оттого, как все книголюбы похожи. И мне прекрасно известно, что не нужно сравнивать свою девушку, пусть даже фальшивую, с мамой, но моя мама тоже очень любила тактильность книг. Ей нравилось гладить текстурные обложки, проводить подушечками пальцев по бумаге, а еще – жадно вдыхать их аромат. Всякий раз, когда она делала это, ее веки прикрывались от удовольствия. Так вот, Оливия только что сделала то же самое: прикрыла глаза, наслаждаясь книгой.

– Остин Стоун, вы пойманы с поличным, – вдруг доносится ее голос.

Вскидываю руки, заметив пристальный взгляд ее изумрудных глаз.

– Виновен.

– Ты не говорил, что собираешься вести себя как сталкер. – Усмехнувшись, Лив закрывает книгу и притягивает ее к груди.

– Я… не собирался тебе мешать.

– Но помешал.

– Да… Прости, не хотел отвлекать.

– Поэтому наблюдал за мной?

– Наблюдать за тобой во время чтения… очень даже… – пытаюсь подобрать слово, – увлекательно.

Лив поджимает губы, чтобы не расхохотаться, и опускает взгляд. Я тоже смущенно отвожу свой, чувствуя неловкость. И это странно. Девушкам редко удавалось вызвать у меня именно такие эмоции.

– Так и почему ты решил меня отвлечь? Нам уже пора?

– Пять часов.

– Пять часов? – Меж ее бровей появляется складка.

– Время пить чай.

Она все еще непонимающе смотрит на меня.

– У моей мамы был свой книжный клуб. Каждую пятницу они собирались здесь ровно в пять часов вечера и, как и положено англичанам, обсуждали книгу недели за чашечкой чая. Все уже в сборе. Мы ждем только тебя.

– Книжный… клуб? – Ее глаза загораются, как яркие светодиоды.

Киваю.

– Но… ведь… я не подготовилась! – Она вдруг подскакивает на ноги и начинает надевать конверсы. – Как же я буду участвовать в дискуссии, если не читала книгу? Почему ты не сказал мне заранее? – К концу пламенной речи ее голос срывается.

Вновь поджимаю губы, чтобы не начать улыбаться.

– Как я должен был сказать тебе заранее, если ты стала моей девушкой позавчера?

Лив открывает рот и закрывает. Несколько раз подряд. Затем с ее губ срывается отчаянный стон, и она тут же прикрывает веки.

– Ты наверняка читала эту книгу, – пытаюсь спасти положение я.

– А что за книга на повестке дня?

– Эм-м-м-м…

– Ты не знаешь какая? – практически кричит она. – Остин!

Я смеюсь, и Лив берет подушку из кресла и бросает ею в меня.

– Это не смешно! – скулит она, пока я продолжаю смеяться.

– Сейчас сама все разузнаешь, – с улыбкой произношу. – Тебе понравится.

В ее взгляде читается волнение. Она набирает полные легкие воздуха, а затем делает шаг ко мне.

– Ты… сказал мне, что у нас еще будет время побыть вдвоем, но… вместо свидания мы сейчас будем пить чай с книжным клубом? – интересуется она, пока ее зрачки бегают по моему лицу.

– Это плохо? – Мой голос звучит хрипло.

– Нет, – шепчет она. – Это очень хорошо. Спасибо за это.

Я тянусь к ней и убираю за ухо прядь волос. На этот раз она не вздрагивает, просто тяжело сглатывает, не сводя с меня взгляда.

– Всегда пожалуйста, Мышонок, – шепчу я, глядя на ее идеальную фарфоровую кожу и соблазнительные губы.

Этот момент, когда мы стоим посреди книжных стеллажей так близко друг к другу, кажется мне интимнее всех тех, которые были у меня раньше. И я вдруг ловлю себя на мысли, что при других обстоятельствах я, возможно, даже мог бы стать ее настоящим парнем, а не фальшивым. Но… при других обстоятельствах. Никак иначе.

– Пойдем?

Она делает глубокий вдох и шумно выдыхает, после чего, вложив свою ладонь в мою, уверенно произносит:

– Пойдем!

Глава 10

Eric Lee – Same Dirt Road

Оливия

Для середины марта сегодня тепло. Даже слишком. На ясном небе крупным пятном сверкает яркое солнце, лучи которого падают прямо на страницу «Грозового перевала», который я держу в руках. В пятницу я нашла его на полках многочисленных стеллажей магазинчика и сейчас бережно открываю роман по тем закладкам, что вложила мама Остина.

– «Грозовой перевал»? – раздается рядом со мной знакомый голос.

Я вскидываю голову и жмурюсь от солнечного лучика. Приставив ладонь к глазам, наконец могу рассмотреть Остина. Его светлые волосы слегка взъерошены, а на губах – та самая милейшая улыбка с ямочками.

– Именно он, – шумно выдыхаю я. – В очередной раз пытаюсь понять, в чем его феномен.

Остин бросает свою куртку вниз и устраивается на ней рядом со мной на лужайке. Он упирается локтями в свои колени и фыркает.

– Что? – Я закатываю глаза.

– То есть тебе не нравится этот роман Эмили Бронте?

– Нет. Совсем нет, – морщусь я. – Да и какой же это любовный роман? Их любовь… извращенная.

– Но все же… любовь, – пожимает плечами Остин.

– Скорее, одержимость. Хитклифф – главный антагонист «Грозового перевала». Зачем вообще писать роман, главный герой которого и есть антагонист? Как же героиня сможет ему противостоять? Да и вообще, это произведение нагоняет лишь тоску. От каждой строчки веет холодом. А его отношения к Кэтрин – один сплошной абьюз!

Остин смеется.

– Прости. – Я прикусываю губу и отвожу взгляд. – Обычно я более… сдержанна.

– Не извиняйся. Но ты не подумала о том, что Хитклифф просто обезумел от своей любви к Кэтрин?

– Даже если так, он псих, – выдыхаю я.

Он снова издает смешок.

– Ты слишком категорична. Думаю, Эмили Бронте просто хотела донести до читателей, что страсть способна лишить рассудка. И ничего больше.

– Но ведь страсть – это вовсе не любовь, – хмурюсь я.

– Или все же любовь? Ведь даже после смерти Кэтрин Хитклифф жил лишь мыслью о мести за нее.

– Это одержимость.

– Или любовь? – улыбается Остин.

Закатываю глаза.

– С тобой невозможно устраивать дебаты!

– Ты же понимаешь, что каждый из нас видит в этом романе только то, что хочет именно он. И именно подобные противоречивые мнения и есть феномен этого романа.

– Для спортсмена ты слишком умный, – выдыхаю я, и Остин коротко смеется.

– Сочту за комплимент.

Он пристально смотрит на меня своими ярчайшими голубыми глазами, и я вдруг чувствую смущение рядом с ним. Еще два дня назад меня действительно раздражала мысль, что мне придется притворяться его девушкой, а сейчас… я волнуюсь рядом с ним.

– Если ты не любишь этот роман, то почему взяла с полки именно его? – спрашивает Остин.

– В нем было больше всего закладок. – Я прикусываю губу, а затем тихо произношу, опустив взгляд: – И мне просто стало интересно, что насчет этой книги думала твоя мама.

– Мою сестру зовут Кэтрин, ответишь сама на этот вопрос? – с улыбкой говорит Остин, и я ошарашенно приоткрываю рот. – Она любила этот роман. Мы с ней часто не сходились во мнениях по поводу классики. Каждую неделю выбирали книгу, а затем устраивали обсуждения. Я любил спорить и пытался доказать маме, что моя точка зрения является верной, но… Моя мама была не из тех, кто любил спорить. Она с улыбкой говорила о своих впечатлениях и никогда не навязывала их кому-то. Это обескураживало, особенно когда я был крайне с ней не согласен… – Он ненадолго замолкает. – Жаль, что она не сможет рассказать тебе, почему так любила эту книгу.

Тяжело сглатываю.

– И мне жаль, – тихо произношу, глядя ему в глаза. Хочется спросить, что с ней произошло. Попытаться что-то сказать… Вот только сложно подобрать слова скорбящему человеку. – А есть книги, которые и ты, и она любили вместе?

Он улыбается.

– «Тысячеликий герой».

– «Тысячеликий герой»? – опешив, переспрашиваю я.

– И почему ты так удивляешься?

– Я… – Пытаюсь подобрать слова. – Не могу поверить, что ты знаешь о существовании этой… книги. Постой, твоя мама любила «Звездные войны»?

Уголки губ Остина дергаются.

– Мышонок, ты сейчас такая забавная. – Он улыбается. – Мы с мамой определенно были благодарны Джозефу Кэмпбеллу за его огромнейший вклад в создание целой вселенной «Звездных войн».

Забудьте, что еще пару дней назад я не хотела быть его девушкой. Можно ли признаться в любви едва знакомому парню? Ведь я в одном шаге от этого.

– Боже мой, Остин Стоун, разве можно быть таким идеальным? – шепчу я.

– Ты же знаешь, что сказала это вслух? – С губ Остина срывается смешок.

Широко распахиваю глаза, чувствуя, как заливаюсь румянцем.

Господи!

– Я… просто удивлена. Ты… любишь то же, что люблю я.

– Это плохо?

– Нет. Это… удивительно.

– То есть я удивительный? – улыбается он.

– Домыслы.

Он фыркает, но его улыбка вдруг исчезает, и он серьезным тоном говорит:

– Позади тебя братья Миллз. И я сейчас тебя обниму.

Задерживаю дыхание и льну к его груди. Оставив невесомый поцелуй на моей макушке, Остин выпрямляет ноги, и я ложусь головой к нему на колени, держа над собой раскрытую книгу, в то время как он откидывается на одну руку назад, а другой – гладит меня по волосам.

– Мы… должны целоваться? – тихо интересуюсь я, не сводя взгляда с книги.

– Ты читаешь книгу, я ни за что на свете не подпишусь на то, чтобы посметь отвлечь тебя. Это как прервать воскресную службу в церкви.

Я коротко смеюсь.

– Да и ты громче всех возмущалась, что не хочешь целоваться со мной.

– Ты любишь «Звездные войны». Это все меняет.

Остин фыркает.

– Ты вроде говорила что-то о том, что я удивительный.

– Нет, я сказала не так.

– Разве? – насмехается он надо мной.

Отрываюсь от книги и кладу ее на грудь. Сужаю глаза, мысленно отправляя Остина в тюрьму Белсависа [22] взглядом, но он лишь улыбается, подставив лицо лучам солнца.

– В четверг у меня футбольный матч. – Он приоткрывает один глаз и смотрит на меня. – Я принес тебе свою футболку.

– Умеешь ты все испортить, – кривлюсь я. – Футбол… забудь про все комплименты, что я тебе делала.

– Тебе понравится футбол.

– Я не люблю спорт. И спортсменов.

– Ты и не должна любить спортсменов. Во множественном числе. Я твой единственный спортсмен.

Закатываю глаза.

– И что, мне прям обязательно ходить на все твои игры?

– Конечно. Можешь еще нарисовать плакат: «Остин, вперед!»

– Ты же так шутишь?

Он начинает хохотать.

– Лив, ты можешь не ходить, если не хочешь. Но мне кажется, что моя девушка ходила бы на мои игры.

– Твои бывшие девушки так и делали?

– У меня не было девушек в университете.

Вскидываю бровь.

– Постоянных?

Остин тяжело сглатывает.

– В принципе не было.

– У тебя не было девушек… вообще?

– В университете – нет. Что тебя так удивляет?

Открываю рот. И тут же закрываю. Почему у сексуального капитана футбольной команды не было девушек? Что, если он смертельно болен, как Хэйзел в «Виноваты звезды»?

Или…

– Шестеренки в твоей голове крутятся слишком громко, – выдыхает он. – Лив, я просто очень выборочен. Я ведь тебе уже об этом говорил.

– Да, но ты практически выпускник.

– Правда?

Цокаю, пока Остин коротко смеется, но почти сразу же становится серьезным:

– Моя жизнь не такая радужная, какой может казаться. И на то, что у меня не было девушек, есть свои причины.

– Ты умираешь? – все же слетает с моих губ.

Хочется стукнуть себя по лбу лежащим на животе «Грозовым перевалом», но это богохульство.

– То есть только умирающие не поощряют случайные связи? – фыркает Остин, пытаясь сдержать улыбку.

– Да. А почему еще?

Остин набирает полные легкие воздуха, а затем шумно выдыхает.

– Лив, девочки хотят моего внимания только потому, что статус девушки капитана футбольной команды принесет им популярность. Все те студентки нашего университета, за которыми я пытался ухаживать, были готовы прыгнуть ко мне в постель после первого же свидания. Им не было интересно, почему я играю в футбол, какая моя любимая книга и в принципе что для меня действительно важно. Им не был интересен я. Настоящий. Я не собирался осуждать их за это, но и пользоваться ими я не планировал. Это не значит, что я не хотел бы отношений. Напротив, если я встречу девушку, которая и в самом деле решит узнать меня и захочет быть со мной, несмотря на то чем я буду заниматься, я никогда не отпущу ее.

– Но пока мы… – Я облизываю губы. – Пока мы делаем вид, что встречаемся, ты теряешь возможность найти ту самую.

Он внимательно смотрит на меня несколько секунд, а затем кончиками пальцев касается моей скулы и вновь убирает прядь волос за ухо. От его прикосновения я вздрагиваю.

– Прости. – Остин убирает руку.

– Все в порядке, – шепчу я, глядя ему в глаза.

– Мне пора на семинар. Я, вообще-то, собирался просто отдать тебе футболку.

Поднимаю голову с его колен и сажусь обратно на свою куртку. Остин достает из рюкзака футболку с номером «13» и протягивает ее мне.

– Тринадцать? – Я хмурюсь, глядя на номер.

– Ты суеверная?

– Скорее да, чем нет.

– Тринадцать – счастливое число.

– Ты говоришь как мой отец. – Я закатываю глаза, и Остин усмехается.

– Я верю в то, что это число счастливое. И тебе на правах моей девушки нужно в это поверить. – Он улыбается.

– Слишком много требований, Остин Стоун.

– Что поделать: идеальному (это твои слова, между прочим) парню нужна идеальная девушка. – Остин подмигивает мне и поднимается на ноги. – До завтра, Мышонок.

– До завтра…

– …мой парень.

– Твой парень?

Теперь очередь Остина закатывать глаза.

– «До завтра, мой парень».

– Твой парень?

– Лив? – Он наклоняет голову с озорным огоньком в глазах.

– До завтра, мой парень, – послушно повторяю я, и Остин с победной улыбкой удаляется от меня.

Глава 11

The Rolling Stones – She’s A Rainbow

Остин

– Ты сказал, что не хочешь, чтобы я ходила одна по темноте, но сам попросил прийти на стадион в девять вечера. У твоей логики сегодня выходной? – доносится до меня голос Оливии.

Я поворачиваюсь в ее сторону и пасую ей мяч.

– Бей! – кричу я.

– Что? – Она хмурится.

– Отдай мне пас.

Лив хмурится, но затем все же касается мыском своих конверсов мяча.

– Ты позвал меня сюда для того, чтобы покатать мяч?

Ее интонация вызывает у меня смех.

– Да. То, что любишь делать ты, я знаю. Поэтому наше первое свидание было в книжном. Теперь моя очередь показывать тебе то, что люблю делать я.

Веду мяч и подбегаю к ней. Она скрестила руки на груди и, пока я обвожу ее, чтобы пробить по воротам, скептически смотрит на меня.

– Заметь, я не заставляла тебя читать со мной книги, – выдает очевидное она, когда я забиваю гол. – И пока у нас было собрание книжного клуба, ты сидел в сторонке и залипал в телефон.

– Ты придешь на следующее собрание клуба?

– Не переводи тему.

Улыбаюсь, подбираю мяч с газона и обхватываю рукой.

– Попробуешь отобрать у меня мяч?

– Ты профессиональный футболист, Остин. Зачем мне это делать?

– Это весело. – Я пожимаю плечами.

– Я не из тех, кто любит веселье.

– Тогда я встану на ворота.

Не дождавшись ее ответа, я опускаю мяч к ее ногам и тут же бегу к воротам.

– Давай! – кричу я.

Лив не двигается с места и смотрит на меня как на психа.

– Бей же, – снова прошу я.