Измена. Разбитое сердце

Глава 1

«Вы знаете, где сейчас ваш муж?»

Такой простой вопрос. Но как же от него мерзко на душе. Мерзко от того, что я чувствую как за другим экраном ухмыляются, печатая мне эти злосчастные буквы.

Я сама задаю себе этот вопрос без всяких помощников каждый вечер, сервируя стол. Смотря на часы, когда ужин уже давно остыл, но мужа все нет.

В последние дни Кирилл будто забывает о том, что у него есть его дом. Что в этом доме есть я…

Обидно ли это? Да, но я понимала. Всегда старалась понимать, когда у него был кризис в фирме. Когда нужно наладить производство. И вроде все восстановилось, а мужа рядом все так же нет.

Дела пошли в гору, а наша семейная жизнь на грани бездны. И держу ее будто только я сама.

Я не могла найти причины неожиданной холодности и отчуждения Кира, он всегда был любящим. Наш брак всегда казался мне счастливым.

Но смотря на это сообщение от незнакомого номера, внутри впервые прокрадывается столь ужасное сомнение.

Действительно ли Кир был со мной счастлив?

Я не нахожу сил ответить, как следом за столь коротким сообщением присылается фотография.

Взгляд сначала утыкается за разобранную пастель. Двое лежащих на ней людей, и даже посмотрев на лицо не сразу осознаю, что задержала дыхание, ведь на ней мой муж. На этой пастели лежит мой Кир.

Красивый как всегда, темные волосы немного отросли, кажутся влажными, растрёпанный. Он полуобнажённый в одним брюках. Именно в них он сегодня уходил утром, отрешенно отмечаю. Широкие плечи, подтянутый, на прессе заметны кубики, хотя он уже несколько месяцев не мог выбраться в спортзал.

Его лицо расслаблено, он отвернут от камеры и смотрит прямо на обнаженную девушку под его боком. Она прикрывается застенчиво простыней и улыбается открытой лучезарной улыбкой в камеру, от которой я чувствую лишь горечь во рту. Ее темные волосы лежат на его плече, а его губы целуют ее висок.

Довольные, расслабленные и счастливые…

Пока мое сердце разбивается в дребезги мой муж счастлив. Без меня.

Я все никак не могу отвести взгляд от его лица. Будто наваждение, увеличиваю его, рассматривая его губы, его глаза, его тело….

Не до конца понимая, как можно в это поверить. Не зная, как это может быть мой муж?

Ещё утром он говорил мне, что любит. На годовщине месяц назад всем с громкими словами говорил, как счастлив, что именно я его жена… а теперь? Что теперь?

Он только месяц назад предложил задуматься о детях. Пройти к гинекологу, сдать все анализы, он жутко хотел планировать беременность правильно…

“Мы наконец-то выплыли из кризиса и можем настроиться на ребенка.”

Мне всегда было тяжело от его нежелания детей, но я понимала, что он хочет устойчивости.

Правда, мы были довольно богатой семьёй и до этого, но Киру было мало.

Я надеялась, верила его словам,… а теперь смотрю на это фото.

Не знаю, как это могла вязаться с его действиями? Как это могло случиться после всех его слов и обещаний? Как это вообще могло случиться с нами?

В коридоре слышится открывшаяся входная дверь, на столик звякает упавшая связка ключей. И одновременно с эти на телефон приходит новое сообщение.

«У вашего мужа наконец-то будет ребенок.»

Мои руки дрожат, вцепившись в телефон так, что побелели пальцы, в глазах защипало, будто предвестник слез. Но я все ещё могу прочитать очередное сообщение, будто издевку кинутую, чтобы явно добить меня.

«Но не от вас, а от любимой женщины.»

Делаю вдох, но никак не могу выдохнуть, прижимая руку к груди, сквозь боль выдыхаю рвано, слушая сзади шаги столь любимого мужа.

Муж…

Жмурюсь, желая исчезнуть, испариться из этой комнаты, из этого слишком роскошного дома.

– Почему еще не спишь? – спрашивает он устало, проходя мимо меня к холодильнику и доставая бутылку воды. – говорил же, буду поздно.

Он кривится, повернувшись к плите. На ней стоит уже давно остывший ужин. Думала дождаться его, чтобы разогреть уже когда он вернётся, но…

По его лицу понимаю, что все было напрасно. Моя забота доставляет ему одно лишь раздражение.

Зачем этот брак? Зачем это все?

Я смотрю на него и знаю лишь свои ответы.

Я его люблю. Всегда любила. Жила одним лишь им. Все для него, все как он хочет. Даже цвет этой современной, но такой бездушной кухни, был выбран им. Хотя он подходит к этой рабочей поверхности лишь раз за день…

Что в нашей жизни есть общего? Что в этой жизни моего?

– Ложись спать, – говорит он, доставая завибрировавший телефон. – мне нужно отправить пару писем.

На негнущийся ногах я поднимаюсь со стула, двигаюсь в сторону коридора как кукла.

Не зная, как задать столь простой вопрос.

Где ты был сегодня вечером?

На самом выходе из кухни, замираю, слушая как он быстро набирает сообщение. Оборачиваясь на него, смотрю на его сосредоточенный профиль.

Собранный, властный, по одному лишь взгляду видно, что точно пишет не той брюнетке, а по работе.

Но…

Как теперь можно в это верить? Он казался таким искренним, когда говорил мне слова любви.

Или я всегда обманывалась?

– Кир, – хрипло зову я.

Горло саднит, и такой короткий зов мужа доставляет жгучую боль. А после и вовсе отчаянье, когда он, даже не поднимая головы, машет мне рукой вместо прощания.

– Да, спокойной, – на автомате говорит он, будто я уже пожелала ему что-то.

Сглатываю, чувствуя тягучий ком в горле.

Разворачиваюсь и продолжаю путь наверх уже чисто на автомате. Смотрю вокруг отрешенно, отмечая фоторамки, на которых мы счастливые, влюбленные, не думающие ни о чем.

Или только я. Я никогда не думала ни о чем, кроме нашей с ним семьи.

Закрыв дверь в нашу спальню тяжело выдыхаю, оглядывая широкую кровать, дверь в большую гардеробную, которую я так и не сумела до конца заполнить, как бы Кир не ругался.

Поднимаю руки и дотрагиваясь до щек, ощущая холод.

Слезы льются без звука. У меня нет сил даже на истерику, когда падаю на пол, наконец осознавая действительность.

Изменил.

Кир мне изменил…

А я такая трусиха, что даже не могу закатить ему скандал.

Ему настолько все равно, что я даже не уверена, что он заметит этот самый скандал.

Стирая слезы раз, другой, ненавидя себя за слабость, пытаюсь снова оглядеться.

Чтобы там ни было, надо…

Что надо?

Что ещё надо?! Почему он так поступил? Что я сделала? Мало любила? Мало заботилась?

Я была даже слишком заботливой. Слишком послушной. От меня самой почти ничего не осталось…

Работу бросила ещё давно. Стала домохозяйкой лишь из-за его слов, что это не по статусу мне работать.

Не по статусу…

Зато изменять очень даже статус обязывает, ухмыляюсь я с грустью.

Сжав ладони в кулаки, в последний раз вытираю слезы и поднимаюсь с ворсистого ковра.

Несмотря на ярость, всколыхнувшую мое разбитое сердце, иду в гардеробную и достаю чемодан.

Скандал устраивать смысла нет, муж даже не заметит, если я исчезну из этого дома.

Так зачем кричать? Зачем бить посудой и спрашивать у него, как он мог?

Он смог. Он разлюбил. Он изменил.

Факты.

Просто факты моей новой жизни.

Тряхнув головой, пытаюсь унять нахлынувших вновь слезы, но не удается и приходится складывать вещи с ними.

Не сильно разбираясь, что в руках: джинсы или кофта, вечернее платье или лёгкий сарафан, кидаю их без разбора даже не складывая.

Я пять лет все укладывала, следила за чертовым порядком. Зачем? Чтобы сейчас собирать свои вещи, после того как муж ее уничтожил?

Он меня уничтожил. Выпил без остатка.

Закрываю глаза на миг и тут же раскрываю, чтобы продолжить.

Дышать в этом доме с каждой минутой становится тяжелее. В каждой комнате чудится его терпкий аромат с нотами табака и кофе. Раньше от него кружилась голова, хотелось зарыться в его одежду и вдыхать ещё и ещё, а теперь от него мелко дрожат руки и тошнит.

Все обман, мерзкий, гнусный обман.

Наша семейная жизнь, наш дом.

Накидала вещей до самого верха, закидываю две пары обуви и застегиваю застёжку.

Оглядываю полупустые полки гардеробной и выдыхаю. Чтобы я тут не оставила, вряд ли сильно пригодится. Проживу и без этого. Ноги моей здесь больше не будет.

Я киваю самой себе и спускаюсь вниз. Чемодан вышел тяжёлый и больно тянет руку, но я все же умудряюсь доковылять до двери и даже взяться за ручку.

– И куда это ты? – раздается за моей спиной и я вздрагиваю, виновато оглянувшись.

Но тут же себя одергиваю, запрещая выглядеть виновато. Это не я сделала что-то не так!

Это он, это его вина!

– Я уезжаю, – кусаю губу, надеясь, что голос не дрогнет, но он сдает меня со всеми потрохами.

Но слезы все же сумела сдержать. Я не позволю себе плакать, нет. Не на его глазах.

– Это я понял, – он кивает на чемодан и делает шаг ко мне, переведя взгляд уже прямо на мое лицо. – Я спросил. Куда?

Темный взгляд жёсткий, будто готов отчитать даже за одну мысль о том, чтобы уехать куда-то ночью. Руки снова начинают дожать и сглатываю, прежде, чем залезть в карман пальто и вытащить телефон.

Я быстро открываю диалог и столь мерзкое фото, выставляя перед собой как щит.

Если он жаждет крови, пусть кидается на кого-то другого. Я плясать под его дудку больше не стану.

– Мне прислали, чем ты занимался этим вечером, – говорю я, наблюдая как он уткнулся в фото и хмурится, – пока я ждала тебя, ты… ты был там.

Он поднимает бровь на последних моих словах и переводит взгляд уже на меня. И я вдруг понимаю, что он абсолютно… равнодушен.

– И что? – спрашивает он, подтверждая все мои опасения.

Не опровергая ничего и теперь окончательно разбивая все мои надежды.