Холодные звёзды

Предисловие

Хочу выразить глубокую благодарность Георгию и Егору за их неоценимый вклад в вычитку и редактуру этого произведения. Их внимательность к деталям и критический подход помогли улучшить текст и сделать его более выразительным. Особая благодарность Графу, автору канала "Notes from the Graf", посвящённого сторителлингу. Его профессиональные советы и вдохновляющие идеи направляли меня на протяжении всего процесса написания. Без их поддержки и участия этот рассказ не стал бы таким, каким он является сейчас. Я искренне признателен каждому из них за веру в меня и мой труд.

Алексей Соколов стоял на обзорной площадке одинокой базы на безмолвной Церере. Его взор уносился в бесконечный мрак, где далёкие светила мерцали, подобно безжалостным глазам древних божеств. Леденящий свет Проксимы Центавра пробивался сквозь мрак, напоминая о срочности предстоящей миссии. Он глубоко вдохнул разрежённый воздух станции, пропитанный металлическим привкусом и озоновой остротой, и ощутил знакомое волнение перед полётом.

– Лёша, можно тебя на минуту? – послышался за спиной голос.

Алексей обернулся и увидел техника, молодого парня с тревогой в глазах и планшетом в руках.

– Что случилось? – спросил он, заметив его выражение лица.

– Слушай, перед таким длинным полётом нужно пройти полную проверку корабля – начал техник, понижая голос. – Твой «Орион» уже давно не проходил техобслуживание.

Алексей пожал плечами, глядя вдаль.

– У меня нет на это времени. Я сам всё проверил – корабль в порядке.

Техник нахмурился.

– Но это же Проксима Центавра. Там могут быть сюрпризы. Если что-то случится…

Алексей повернулся к нему, в глазах блеснуло упрямство.

– Я ценю твою заботу, но лишняя проверка займёт слишком много времени. Не могу себе этого позволить.

Техник вздохнул.

– Ладно, но будь осторожен, хорошо? Не хочу потом жалеть, что не настоял.

– Всё будет нормально – уверенно сказал Алексей, похлопав его по плечу. – «Орион» меня ещё ни разу не подводил.

Он направился к шлюзу, его шаги отдавались эхом по металлическому настилу. В ангаре, “Орион” стоял словно хищная птица, готовая сорваться с насеста. Гладкий корпус отражал искусственный свет, а двигатели тихо гудели в режиме ожидания.

Алексей поднялся на борт и занял место пилота. Пальцы уверенно пробежались по панели управления, активируя системы корабля. Мониторы ожили, выводя потоки данных и диаграммы. А компьютер уже проложил предположительный курс.

– Говорит Соколов, “Орион” готов к вылету – произнес он в микрофон.

– Капитан Соколов, разрешение на взлет подтверждено – ответил голос диспетчера. – Удачи вам. Надеемся на ваше скорое возвращение.

– Спасибо центр – Алексей улыбнулся и отключил связь.

Двигатели заревели, наполняя корабль мощью. “Орион” плавно оторвался от платформы и устремился в черноту космоса. Когда корабль вышел на сверхсветовую скорость, звёзды растянулись в тонкие нити света, словно пространство само изменило свой ход.

Сидя в одиночестве, в кабине Алексей ощущал привычное чувство свободы и контроля. Он не знал страха перед неизвестностью. Его мысли были сосредоточены на задаче – доставить образцы на Землю, любой ценой.

Но где-то в глубине души, мелькнула тень сомнения, будто отголосок предупреждений техника. Алексей откинул эти мысли. Время было на счету, и он верил в себя и свой корабль.

– Привет капитан! – раздался знакомый мягкий голос за спиной.

Алексей обернулся и увидел голограмму Ирис. Её серебристые волосы мягко светились, а в глазах читалось лёгкое неодобрение.

– Снова в путь без полного техобслуживания? – спросила она с укором. – Что вы будете делать, если что-то пойдёт не так?

Алексей усмехнулся.

– Не переживай, дорогая. Если возникнут проблемы, разберёмся вместе. Я доверяю тебе и “Ориону”. И давай без этих официальностей, мы же одни.

Голограмма, на мгновение замерцала, и голос Ирис стал тихим, она произнесла почти шёпотом:

– Я постараюсь помочь тебе.

После этих слов её образ стабилизировался, но в осанке появилось нечто новое. Она подошла и, словно живая, села на приборную панель. Рука Алексея непроизвольно дёрнулась, чтобы остановить её, но он вспомнил, что перед ним лишь голограмма, и передумал. Ирис, болтая ногами, в определённый момент сказала:

– Алексей, я проанализировала последние данные о возможных космических явлениях на нашем пути. Давай оптимизируем маршрут, чтобы избежать опасностей.

– Вот это хорошо, умница Ирис – улыбнулся он. – Как только покинем гелиосферу, возьмёшь управление на себя. Мне нужно немного отдохнуть.

– Конечно. Приятного отдыха – мягко ответила она.

***

Алексей, слегка навеселе, подходит к месту пилота, где тут же материализуется голограмма Ирис. Он шутливо подмигивает:

– Третий день полёт нормальный, а ты меня всё костерила за то, что забил на техобслуживание.

– Давай для начала долетим, а потом уже будешь выделываться. – девушка деланно закатила глаза. – Тем более, Алексей, ты разве не был всю жизнь суеверным в вопросе полёта?

– С опытом приходит осознание, что всё зависит лишь от тебя и ничто не способно повлиять на твои планы.

– Похоже, ты всё-таки сглазил. – замечает Ирис – Появилась неполадка в электроснабжении двигателя. Нам стоит остановиться и провести диагностику.

Алексей нахмурился, недовольно поджал губы, и с решимостью отправился в моторный отсек.

– Сначала посмотрю сам. Если ничего серьёзного, продолжим путь, а техобслуживание проведём на месте.

У входа появляется Ирис, скрестив руки на груди.

– Ты опять рискуешь. Может, хотя бы на этот раз прислушаешься ко мне?

Он останавливается на мгновение, взглянув на неё.

– Ирис, не начинай. Я разберусь.

– Просто будь осторожен – тихо говорит она. – Мне важно, чтобы с тобой всё было хорошо.

Алексей замирает, глядя прямо в её глаза. Он знает, что это не настоящие глаза, знает и то, что перед ним лишь призрачный образ. Боль, промелькнувшая в его взгляде, могла бы многое рассказать тому, кто знал его достаточно долго. Но для неё это остаётся тайной. Он отвернулся и тихо произнёс:

– Ладно, обещаю быть осторожным.

Подойдя к гудящему двигателю, он ощущает вибрацию, проходящую сквозь металл. С сосредоточенным взглядом он начинает тщательно осматривать механизм: его натруженные пальцы перебирают провода, словно опытный следопыт, читающий следы на земле. Он открывает каждую крышку, которую можно безопасно снять в полёте, вглядываясь внутрь, ища малейшие признаки неполадок. Его жизнь зависит от этого мотора, и он знает это, слишком хорошо.

– Ирис, глянь-ка, пожалуйста, где проблема с двигателем?

Голограмма, словно призрачное мерцание, пробежала вдоль проводов, скользнула через тёмные переплетения кабелей и скрытые металлические перегородки, словно выискивая скрытую угрозу. Она двигалась бесшумно и неумолимо, приближаясь к глубинам механического сердца корабля, где находилось реле регулятора подачи топлива.

– Ну это не серьёзно, если с ним что-то случится, я его в два счёта заменю.

– Боюсь, проблема сложнее, с него приходят аномальные данные.

– Ой, да брось, просто самому реле пришёл конец, не делай из мухи слона.

Девушке не оставалось ничего другого, кроме как покачать головой вслед этому ребёнку. Ей казалось, что она его давно знает, помимо уже десятилетия совместных полётов, в нём было нечто знакомое, возможно, он перенёс информацию о ней из предыдущих версий ИИ. Вполне возможно, что более старая версия не смогла сохранить всю память, но оставила какие-то фрагменты информации о хозяине. После, она повернулась в сторону двигателя и несколько минут стояла, размышляя о причинах аномалии.

***

На следующее утро, когда Алексей, словно по привычке, крепко держался за штурвал, корабль внезапно вырвало из варпа, и по всему отсеку тревожно замигали аварийные огни. В ту же секунду перед ним вспыхнула голограмма Ирис. Её спокойный, но напряжённый голос эхом отозвался в тишине:

– Командир, должна сообщить, реле окончательно вышло из строя. Но что странно – с него всё ещё идут аномальные данные. Возможно, проблема куда глубже, чем кажется. Нам стоит остановиться и передать сигнал бедствия.

Алексей, прищурившись, глянул на неё, словно хотел прочитать её мысли.

– Не волнуйся – пробормотал он. – Заменю реле и дотянем как-нибудь, мы справимся.

Алексей хотел было броситься в отсек двигателя, но что-то остановило его, какая-то смутная тревога, пробирающаяся сквозь нервные окончания, как ледяной шёпот: ощущение, что шаг вперёд – это шаг в пустоту. Он замер, а из полумрака тревожных огней вдруг выплыла голограмма Ирис, её рука вытянулась к нему, словно хотела удержать. Она напоминала пламя свечи, которое то гасло, то разгоралось снова, слабо сопротивляясь невидимому ветру помех и мерцания.

– Лёша… прошу… не надо – её голос, будто взволнованный и надломленный, разнёсся по отсеку.

Алексей смотрел на неё с неясной тоской, почти со страхом, внезапно осознав, что не понимает, что перед ним: сбой программы? Или нечто большее? Казалось, Ирис испытывала что-то, не поддающееся описанию, что-то невыразимо человеческое и пугающее. Он почувствовал, как защемило сердце. “Эмоции, у ИИ? Откуда? А если это просто ошибка кода, ошибка, что размывает границы?”

– Ирис, родная, пойми… Сейчас надеяться на спасение – не самая разумная мысль. Кто знает, сколько ещё никто не появится поблизости? Если я не попробую сделать всё возможное, я, наверняка, погибну здесь. Разве не лучше бороться до конца?

Голограмма вздрогнула, лицо её почти исчезло за мозаикой помех, и из динамиков раздался почти хриплый, искажённый звук, от которого внутри его охватила холодная дрожь.

– Почему ты всё усложняешь!? – её голос был полон боли, от которой некуда было деться, и Алексей вдруг почувствовал, что она способна на что-то пугающее, смертельно холодное – Почему ты не прошёл это чёртово обслуживание!? Ты даже не подумал, каково это – терять!?

Эти слова врезались в него, как удар битой по голове, поразив своей неожиданной странностью. Алексей опустился на пол, ошеломлённый. Взгляд его затуманился смесью страха и смутной благодарности. В голове рождались вопросы – тысячи, один тревожнее другого. “Боль потери… Откуда у чёртового ИИ такие чувства?…– в его голове копошился рой мыслей – Так, ну хорошую новость в этом усмотреть точно можно: она не станет меня убивать и это превосходно”.

– Ирис, дорогая, я виноват, ты права, но без тебя мне не справиться с ремонтом. Помоги, пожалуйста – голос его был таким искренним и умоляющим, что тирада, рвущаяся от Ирис, вдруг замерла, застыла на последнем слове.

Она смотрела на него, её голограмма едва мерцала в тревожном свете, словно неуверенное пламя, и на мгновение, казалось, что она осознала – или почти осознала – свою хрупкость, пугающую эфемерность, как если бы поняла, что с ней самой происходит что-то пугающее и неизведанное. Отшатнувшись, Ирис заговорила едва слышно: