Дорога 2

1. По волнам памяти

Сытный завтрак, негромкий плеск волн за бортом и мерное тарахтение дизельного движка мало-помалу убаюкивали. Я согласно штатному расписанию вольготно разлегся на верхней, так называемой пулеметной палубе нашего корсара. Впереди меня располагалось бронированное гнездо с сдвоенным пулеметным расчетом, позади высилась закрытая ходовая рубка. Лодейный насад видом напоминал буксир из моего мира. Такой же щекастый и широкий. Так подобного типа суда на Портюге и использовали чаще всего как буксировщика грузовых барж. Эта лодья сразу строилась как экспедиционный корабль.

Сверху щедро поливало теплом летнее солнышко, его смягчал легкий ветерок с реки. Июнь – начало лето и рабочего сезона поисковиков затейников. Климат в этом районе Беловодья можно было назвать резко континентальным. Зимой морозы, летом жарко. Скороспелая бурная весна и медленно затухающая теплая осень. Не самый плохой вариант межсезонья.

Но за короткие месяцы лета урожай успевал созревать. На окрестных полях выращивали даже такие теплолюбивые культуры, как арбуз и дыни. Но их больше для забавы. Дешевле купить с южных барж осенью. Понемногу и чудноватый мир Свалки, состоящих из осколков различных миров приходил к специализации там, где это было выгодно. Но все равно каждый анклав-Волость старалась по мере сил обеспечить себе экономическую безопасность на максимуме. В первую очередь производство продовольствие и защиту оного от разбойников.

Без оружия, к сожалению, никуда. Мир здесь такой непростой. Сегодня вокруг так, а завтра сыграют неведомые Врата в очередной чаровный кульбит и все заново пойдет кувырком. Я покамест здесь молодой адепт, а старожилы рассказывают всякое. Только мало их осталось с тех самых тяжелых дней. Так что держим ушки на макушке! О безопасности в этих местах ты должен позаботиться сам. И лучше сделать это заранее. Не зря у меня всегда верный «Моссберг» под рукой.

Я приподнялся и прислушался. Нет, не к звукам. Они все те же. Тарахтение движка на «корабельном масле», то бишь дизельном топливе, плеск волн, крики птиц и шелестение ветра. Я прислушиваюсь к внутреннему состоянию моей души. Вернее сказать, духа. Душа нечто иное, а дух наш стержень. Вокруг него все остальное строится. Не зря и церковь дух постоянно поминает.

Странник, Варяг, Перунец, как меня только в Беловодье на обзывали. Я так и не понял за эти месяцы истинный смысл всех эпитетов. Видать, к каждой определенной ситуации относится лишь одна ипостась моего внутреннего состояния, которому даны собственные поименования. Иначе нельзя осознать их тайного чаровного значения. Но ничего, живы будем, разберемся!

Так уж получилось, что я вошел в Мир Свалки через дальние Врата. С которых невозможно проникнуть в жилые волости. Ну так считалось доселе. Но я прошел, обрел редкостный дар и приобрел некоторые странные для моего старого мироздания способности. В них мне еще разбираться и разбираться. И вряд ли кто может напрямую помочь. Кудесники и волхвы, они все разные. Удивительно да?

Да, я Олег Семенович в итоге чаровных перемен стал не совсем человеком. Иначе как объяснить мои новые способности и резкое лет на тридцать омоложение? Разве такое возможно в нашей Вселенной? Но нынче я ощущаю себя хорошо хоть лет на тридцать пять. И внешне, и главное внутренне.

Необычно, конечно, было наблюдать в зеркало полузабытое лицо человека, напоминающее себя в молодости. Ни морщин, ни седины, гладкая кожа, крепкие мускулы. Ну и весь остальной аппарат, как у резвого скакуна. Да и характер стал мягче и добрее. Или вернулся в привычную ипостась иноходца и искателя приключений. Брюзгой никогда не был.

И ребенок у меня родился в положенный срок. Да, я уже отец крепкого бутуза Ратибора. Имя редкостное, я его неожиданно вспомнил в тот момент, когда ждал в приемной результатов родов. Медицина в Вортюге хот и не самая последняя, но до моего технологичного мира ей еще ой как далеко. Тут еще в ходу искусство знахарей и лекарных ведьм.

Сыт Мироныч, глава Приказа тайных дел в тот момент лишь хмыкнул, а Болян, мой благодетель крепко пожал руку, когда я произнес имя вслух. Это в их старину, людей из Русланда бытовало такое непростое имя, и обозначало оно великого воина. Так что и Улада в итоге осталась довольна и народ имя моего первенца воспринял благосклонно.

По нашей семейной договоренности, если была бы девочка, то право назвать её принадлежало маме. Такие в роду Улады традиции, и не мне их нарушать. С одной стороны, они временами как гири висят на человеке, с другой, ты всегда знаешь, что будешь делать завтра. На самом деле ты никогда не свободен. Путы общества, семьи, собственных заблуждений держат тебя пуще формальных законов.

Вот так вот началась первая моя весна в этом странном, таком не похожем на мой мире. Улада стала заботливой мамочкой, оставаясь непревзойденной хозяйкой и страстной до зубовного скрежета женой. Что еще надо идиоту папаше? А ведь надо. Чешется у него в одном месте. Надумал он выстроить себе дом прямо на берегу Устюги и завести при нем булочную, где полноправной хозяйкой будет его милая супружница.

А постройка дома, да еще на берегу, это, знаете ли, большие траты. И так зимой толком не работал, сидел, аки книжный червь в архивах. Но спасибо привезённому с собой капиталу и осеннему заработку со страшенного рейда в Синие леса. Это позволило нам прожить зиму безбедно, а мне тщательно подготовиться к летнему хлебному сезону. Так что буду суетиться до снежной крупы и ледостава. Аки крестьянин.

Еще осенью я купил машину, аналог местного джипа, видом напоминающего американские внедорожники семидесятых годов. Мироныч не обманул, поспособствовал покупке редкого в этих краях ГАЗа, полноприводного автомобиля «Григорьевского автозавода». На его крыше еще на заводе был установлен экспедиционный багажник, усилены бампера, спереди прикреплен кенгурятник. Добавлены дополнительный топливный и бак для технической воды.

И не менее пяти тысяч я потратил всевозможные улучшения автомобиля. Поисковую фару наверх надо? Надо! А еще дополнительное отопление в салон, держатели под оружие, в том числе на мой верный обрез над головой. Заодно поменял сиденья на более удобные и сделал кучу маленьких, но полезных приспособлений. Все это с помощью мастера Козьмы, с которым мы успели за зиму сдружиться. Есть у меня с ним некоторые задумки на следующую зиму. Буду прогрессорствать по возможности. Изобретательность в городе властями и обществом приветствуется. Да и мне лишняя деньга не помешает.

Я погрузился в некое подобие транса. Мне надо поймать источник раздражения или беспокойства. Именно так это работает при использовании «внутреннего радара». Вы ведь все слышали слово «Чуйка»? Всегда в любом обществе есть люди с обостренными чувствами, которые могут на уровне инстинктов перехватить сигнал из другой «Сферы», то есть параллельного нам мироздания. Каким образом такое работает, не ведаю.

Нет, неправильно вам объясняю. Больше всего строение Мультивселенной похоже на кубик Рубика, где каждый кубик – это «Сфера», кусок нашего реального мира, который постоянно находится в некоем космическом движении между другими кубиками-мирозданиями.

Поэтому я не верю в магию. За нее принимают возможности иных реальностей, где и законы физики зачастую идут по-иному, и время течет не так. Может, и совсем наоборот. Только так я могу объяснить собственное омоложение. Чудны дела твои, Господи. Подожди, тут их несколько. Как и церквей. Случайно я как раз прошел через подобную аномальную зону и повернул внутри себя время впять. Твою ж дивизию! А если бы я там задержался? В младенца что ли превратился?

Вздрагиваю от воспоминаний и на меня с беспокойством оборачивается дозорный пулеметчик. Там всегда, даже ночью кто-то дежурит. Два ствола с водяным охлаждением под трехлинейный патрон – это вам не шутки, а серьезная поддержка нашей набойной ладьи. Так обозначают корабли с палубами. Нечто среднее между моторками учанами и большими насадами. Я открываю глаза и показываю жестом, что все нормально. Ни единой струны внутри духа не задето, можно и дальше спокойно полежать. А то скоро придется много бегать.

Мимо неспешно проплывает обрывистый берег, с которого один за другим стартуют за добычей неугомонные стрижи. Они ждут потомство, самок надо кормить. Все, как и у нас людей. Не потопаешь, не полопаешь. Говорите, что можно найти что-то поспокойней, а не болтаться вдали от дома. Но не в этом мире. Даже внутри города нет ощущения постоянной безопасности, а уж за его пределами тем более.

Ночью, особенно зимой из степи выходят странные звери. Они готовы на многое ради добычи и совершенно не боятся людей. Настоящие исчадия ада. Именно так называют их тихие горожане. Поэтому основной способ отдать долг городу в зимние месяцы это участие в ночных патрулях. Городское ополчение, называемой Добровольной Стражей обязано нести службу в любое время года. И если ты принял гражданство, то будь добр выполняй, что должно. Иначе нельзя.

В сложные периоды для нашей Вортюги как волости Стража патрулирует дороги между селениями и даже участвует в боевых действиях. Хотя по факту в «зеленых», то есть регулярной полевой Страже служат в основном сельчане. Но за это они не платят налоги, но пользуются правами граждан Волости. Я подтянул поближе свой верный «Моссберг». Мой зимний опыт подсказал, что скорострельность зачастую важнее точности.

Стрелок из меня аховый. Занятия на городском стрельбище я посещал регулярно, немного подтянулся по стрельбе, но до снайпера еще было ой как далеко. До сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю помесь барса и волка, что напала на наш патруль во второй месяц после зимнего солнцестояния. Парня, идущего впереди, эта тварь успела порвать. Его спас от смерти толстый овчиный полушубок, а меня и Козьму мой помповик.

У хозяина автомастерской как назло заклинила трехлинейка, револьвер достать он не успевал. Зимой на нас куча одежки, и по моему мнению нужна специальная нагрудная кобура. Я такую тот час заказал себе у шорников, нарисовав примерный эскиз, а Улада ловко сделал выкройку. А тогда лишь несколько быстрых выстрелов в упор картечью остановили зверя, порвав его тело напрочь. Он умер уже в прыжке, не долетев до меня буквально шаг. Группа быстрого реагирования из регулярной «Черной» городской Стражи довезла нас до караульной. Там парню оказали первую медицинскую помощь, а меня отпоили смородиновой настойкой.

Так что к черту мощный трехлинейный патрон, помповое ружье как раз для меня. Тем более, чтобы пострелять в экспедицию как раз набирают специальных людей. Потому со мной лишь «Моссберг» и вороненый «Жнец». Трехлинейка осталась дома в специальном обитом железе ящике. Как и обрез, которым я научил пользоваться и Уладу.

Вы не думайте, что она у меня такая хрупкая и беззащитная. Её жизнь научила бороться за существование. В качестве приданого она принесла с собой обычную двустволку, а я купил ей в подарок небольшой «дамский» револьвер, который можно держать в сумочке или кармане шубки. Так, на всякий случай.

Вот так и живем вооруженные и настороженные. Зато целые и живые.

Основная работа у меня началась, как только сошел снег. Я зимой в городской библиотеке и по совместительству архиве нашел несколько любопытных для себя старых записей, согласовал их с Боляном и с сопровождении одного «Самовара» с его стражниками успел съездить пару раз за пределы города, да и волости в целом. Дороги в южную сторону не заканчивались на границе и шли вдоль реки дальше. Анклав понемногу разрастался, раз в два года отодвигая границу в сторону юга и немного на Восток. На севере за Портюгой было сложно развиваться, её острова служили пограничной зоной от лихих людей, а вдоль реки начинались горы, которые шли до Верхоянских земель.

Потому Вортюга прирастала полями, природными ресурсами и людьми в основном по южной стороне, где расстилалась вольная целина. Заречные города и поселки, построенные во время Метаморфоз нынче зачастую не выдерживали давление Степи и понемногу угасали. В городе жило много людей оттуда. Моя Улада также была родом из такого далекого поселка. Степняки уличили момент, когда мужчин не оказалось дома, и напали со всей присущей им жестокостью.

По малолетству девушка мало что помнила, или память оказалась заблокирована. Не знаю, да и никогда не узнаю. Незачем узнавать страшное. Поросло быльем и ладно. Жить надо настоящим и возможным будущим. Затем её с другими детьми перекупили Ошкуи, речные бродяги и торговцы. А может у них был сговор со степными дикарями. В цивилизованных анклавах недолюбливали жадных и наглых северян. Никогда не знаешь с добром они пришли к тебе или злом.

Так или иначе, но девочку выкупили люди Товарищества совместно с Обителью. Так что очень может быть, что северяне действовали именно ради наживы. Они знали, что речные волости стараются выкупать своих единоверцев любой ценой. Потому предлагали рабов сразу им. Но зато речная Стража при поимке рабовладельцев на горячем действует предельно жестоко.

Тех не резали, не вешали и не расстреливали на площадях. Их тащили до глубоких ям на Великой реке, где обитали огромные хищные рыбины и отдавали на съедение. Предварительно прикормив место, рабовладельцев окунали в воду с помощью «журавля» и тех жрали по частям повелители речных омутов.

Страшная казнь, так и жизнь сурова.

Но не будем о грустном. Мои плановые поездки вниз по течению Устюги окупились сполна. Не врали старые записи. В одном месте в километре от берега в овраге мы нашли прикопанную под землю старую закладку. Видимо, когда-то с какой-то из «Сфер» сюда на Свалку свалился склад со строительной техникой. Часть машин пришла за эти годы в негодность, но очень многое отсюда могло пригодиться в качестве запчастей, а то и в ином виде. Главное – срисовать конструкцию и устройство машин. Чертежи и схемы также высоко ценились на местном рынке.

Я нашел это место с помощью самодельного металлоискателя. На него ушла половина электроники, привезенной из моего мира. В экспедициях мне приходилось не раз чинить измерительные приборы, так что в них я кое-что понимал. И этот навык сейчас здорово пригодился. Козьма помог с изготовлением нормального паяльника и набором инструментов. Он с интересом наблюдал, как я ходил по его двору и находил закопанные в грязи куски металла.

Один раз нашел даже серебряную монету. Болян сразу оценил возможности моего прибора, заявив, что постарается найти на черном рынке похожие микросхемы. В Беловодье время от времени попадали вещи и машины из более развитых миров. Но сама электроника в этом мире была еще на зачаточном уровне. Хотя говорят, что в Туле что-то изобретают. Интересно бы узнать о том горном анклаве побольше. По слухам, их прошлый мир до крайности индустриален.

Второй находкой являлись залежи белой глины. Честно говоря, я искал такую же «Закладку». Но то ли автор записок ошибся, то ли её уже увезли более шустрые коллеги. Во всяком случае никаких машин или металла я не нашел. Зато заметив кусок отвалившегося склона, подошел к нему из-за досужего любопытства и замер от неожиданности.

Я то хотел посмотреть геологию обнажившегося склона, а нашел там глину. Из меня хреновый эксперт по гончарному делу, мы, геологи будущего ищем уже несколько иные ископаемые. Но среди моих сопровождающих оказался человек знакомый с этим ремеслом. Он подтвердил, что найденная нами глина по ткачеству самая отличная, и за нее на рынке Вортюги дадут неплохие деньги.

Мы забили на месте небольшой столб с отметкой Товарищества и отправились обратно. Поездки вышли на редкость удачной. Ну так я зимой ради этого и торчал целыми днями в архивах. Заодно понемногу составил атлас найденных в прошлом «Закладок», сырьевых месторождений и просто мест обнаружения артефактов из иных миров.

Была одна интересная задумка. Хотелось понять общую схему работы «Сфер». Услышав об этом, Болян только посмеялся, заявив, что я не первый подобный искатель загадочного. На что я в наглую заметил, что вряд ли они были Перунцами. Мой непосредственный начальник тот час замолчал и внимательно на меня посмотрел.

– Дело твое, Олег. Главное, чтобы основному не мешало. Но начало хорошее. Могу сказать, что вложения в тебя ты уже окупил. Действуй дальше подобным образом и к следующей весне въедешь в новый дом.

«Вот жук!»

Ну а что что я ожидал от главы Закупного Товарищества, одного из основных экономических игроков в Вортюге. Ему необходима прибыль и развитие. И все что годится для этой цели, ему полезно. Поставив осенью на меня, Болян не прогадал. Есть у него умение разбираться в людях. В этом хитрецу не откажешь. Так и поработал человек в свое время в аналоге Оперчасти местного уголовного розыска. Я уже не раз знакомился со слухами, что ходили про бывшего Стольника по розыскному делу. Непростой человек Болян. Так кто из нас прост?

– Готовься к лету, Олег. Поплывешь с купцом Оратом на север по старой протоке в Лебяжью ставку.

– Не слыхал о такой.

– О ней мало кто слыхивал. Из тех, кто знал те места, многие уже мертвы. Площадка перспективная. Твоя задача осмотреться и прикинуть. Далеко не заходить. Ставка место опасное. Для детального розыска там надо ставить Заставу со Стражей. А это, значит, к городу обращаться.

– Ага. И сначала городской Думе предоставить наживку.

Болян усмехнулся:

– А ты, смотрю, начинаешь разбираться в наших делах.

– Так они во всех мирах одинаковы.

Болян задумался и посетовал:

– Ты прав. И людишки везде схожи. Таких крепких и разумных молодцов, как ты, еще поищи. Скажу больше, Олег. Если у тебя там все получится, то сделаю тебе предложение стать товарищем нашей Закупки.

Ого, а это что-то новенькое! Наш хозяин зовет меня в компаньоны. С чего бы это? Ну у меня еще будет время для размышлений. И размышлений не всегда радостных

Вот и сижу, раздумываю и понемногу впадаю в дрёму. Этакое состояние между сном и явью. Как будто завис в чаровном Междумирье в муках выбора. Странно, но это состояние меня уже нисколечко не пугает. Та осенняя поездка и свидание с Царицей древ осталась в памяти не столько пережитым ужасом во время схватки с нежитью и моховиками, сколько тем невиданным спокойствием, которым одарила меня это неведомое создание. Кто она? Почему она здесь? Очередные вопросы без ответов.

2. Нештатный рейд

Волна забытья унесла меня назад в май. Тогда в моем доме ранним утром появился неожиданный визитер.

– Мазодур! Какими судьбами? Проходите, мы как раз чай садимся пить.

Обычно мы кушаем в большой комнате, но сейчас там детская, потому протискиваемся в маленькую кухоньку. Так уж тут принято. Кухня для готовки, а кушать пожалуйте в столовую. У бедноты все в одном помещении. А я пока болтаюсь, как непонятно что. Среднего класса как такового в обществе Ворюги нет. Или двигай наверх, или сиди себе в темном углу и не изображай из себя нечто.

– Извините, Олег, но привела меня к вам служебная надобность.

– Слушаю вас, дражайший.

– Отработка на вас висит. Надобно закрыть перед сезоном.

– Знаю.

Как боец городской ополченческой стражи раз в сезон я должен был выполнить задание города. Правило обязательное для всех. Даже для Отцов основателей. Но те, как и прочие богатые горожане обычно отделывались различными финансовыми поручениями. Поправить стены на каком-либо участке, привести в порядок набережную. Мастеровые исполняли работы по своему профилю. И мне стало интересно, что же предложат именно мне.

– Вам поручено с командой подряженных проверить границу на реке Синей. Ну там, где вы были прошлой осенью

Сказать, что я был поражен, это, значит, ничего не сказать. На такие опасные мероприятия обычно выезжали профессионалы. Уж никак не ожидал такой подлянки от городской Думы. Мазодур на меня поглядывал с некоторым скрытым интересом. Без упрека или давления. Интересно, почему послали именно его? Это же не профиль их конторы! Или они думают, что на меня повлияют наши прошлые совместные дела? Мазодур не раз мне помог. Хобби у него такое – помогать людям. Завет. Если это на самом деле.

– Почему я? Я же не боевик!

– Не прибедняйтесь. Насколько известно мне в том приснопамятной рейде в Синий лес, да и в зимних патрулях вы себя проявили как исключительно выдержанный и храбрый человек. А в нашем мире это весьма ценное качество.

«Похвалил что ли?»

Наливаю вам еще по кружке зеленого чая. Хотя сейчас хочется хлопнуть чего покрепче. Но оглядываюсь на дверь и гашу желание в самом зародыше. Улада не против мне налить чарочку на обед или ужин, но смотрит на это дело не самым лучшим образом. Впрочем, все жены одинаковы, и она не исключение. Если думаете, что найдете другу, то бог вам в помощь и барабан на шею.

– С кем еду?

Мы переходим к деловой части. Раз отказаться невозможно, то придется готовиться.

– Все с теми же. Мало кто из живущих в Вортюге добился такого уважения от отъявленных личин вольного люда.

– Э…– не сразу ко мне приходит догадка. – Егеря? А они каким местом к обязательному наказу?

– Как это? – Мазодур всерьез удивлен. – Они такие же граждане, как и мы. Со всеми правами и обязанностями. Как раз в весеннюю разведку чаще всего посылают именно их. И честно сказать, просьба включить вас в рейд была озвучено егерями.

«Во как? Как же я сразу не догадался!»

Набираюсь духа и задаю самый важный в данный момент вопрос:

– Это из-за моего дара?

Мазодур не смешит с ответом, делает глоток чая, затем бросает в мою сторону мимолетный взгляд.

«Колись, давай ненаглядный ты мой!»

– Полегче, Олег! Вы мне душу вынимаете своим желанием! Однако, не ожидал такой силы.

Урядник городской стражи расстегивает верхнюю пуговицу мундира.

– Так и вы обладаете даром?

– Несколько не так, дражайший. Я могу его улавливать, потому и занимаюсь в нашем приказе поиском чужеродной силы. Сами знаете, что гостей в городе летом бывает много. За всеми не уследишь.

«Вот оно как! Мне приоткрыли некоторые тайны Мадридского двора. То бишь Сыскного приказа. Только вот взамен чего?»

– Вы ловец? Потому и мной занялись с самого начала?

– От вас ничего не утаишь, проницательный вы наш. Просто поначалу вы меня здорово удивили. Но сейчас я уже понимаю, что к вам пришли разом несколько даров.

Продолжения наша беседа не имела. Проснулась Улада, захныкал Ратибор. И Мазодур, воспользовавшись оказией, откланялся. Оставив меня наедине с мыслями.

Женские слезы никогда не могут остановить нас, мужчин. Мы созданы для больших свершений. Потому в назначенный час я сидел в машину на выезде из города, поджидая колонну егерей. В этот раз её вел Пабло. Галисиец из странной реальности, и один из моих немногих друзей в Беловодье. Мы крепко обнялись и обменялись впечатлением по поводу предстоящего. В рейд егеры шли на трех машинах. Два вездехода, смахивающих на старые Лендроверы из моего мира и небольшой грузовик «Тур».

Часть идущих егерей была мне знакома по прошлым встречам, с другими быстро познакомился. Особенно выделялся чародей команды Светозара Чудник. Он и обликом здорово отличался от рослых и в массе светловолосых детей Русланда. Невысокий, с немного узковатыми глазами, но держался с таким достоинством, что казался выше остальных.

– Мы так толком и не познакомились с тобой, варяг, – чародей, было протянул руку для пожатия. Но в последний момент отпрянул назад.

– Что такое? – с любопытством глянул на предъявленное представление Пабло.

– Этот Перунец на знает своей силы, а за зиму накопил её достаточно. Не хочу получить удар от неумелого чаровника.

– Олег, ты так и не нашел учителя?

Я смущенно развел руками.

– Да все было не до этого. Заходил в обе церкви, но меня оттуда вытурили, ничего не объяснив.

Егеря засмеялись:

– Не принял тебя иудейский божок.

Чудник зыркнул на распоясавшихся не по рангу молодцов и те тут же смокли. Имеет он вес в отряде.

– Жаль отца Нечая нет, он бы объяснил.

Один из молодых светловолосых новичков спросил:

– А куда он делся?

– Не пришелся ко двору Отцам-основателям. Посчитали, что ересь проповедует.

– О как! – мне стало любопытно. Я еще не вникал с отношения религиозных культов и городского правления. – А они имеют право изгнать священника из города?

– Права не имеют, но возможности сделать жизнь невыносимой существуют. Или в твоем мире такого не случалось?

– Да как не было, – я огорченно хмыкнул. – Люди везде одинаковы.

Пабло обернулся:

– Хватит, болтать! По машинам!

Меня поставили вторым в колонне. Разведка ехала в ста метрах от меня. Не успел я завести свой ГАЗ, как на пассажирское сиденье плюхнулся Пабло.

– Ого, как у тебя тут хорошо и красиво!

Атаман похода осклабился, а сзади хлопнули обе двери.

– Привет, варяг, давно не виделись!

– Робята, как я рад вас узреть!

Позади вольготно устроились Пересвет и Деян. Последний пристроили посередине широкого салона свой ручной пулемет. Отличная вещь для дальних рейдов. В этом мы убедились прошлой осенью.

– Трогай.

Разведчики оторвались от нас, а я включил третью передачу и внимательно всматривался в дорогу. Её уже выровняли. Но все равно иногда попадались ямы.

– Пабло, вот такие машины надо попросить у Совета.

Светозар потрогал ручки и попрыгал на сиденье. Его тут же поддержал пулеметчик:

– Идет мягко и внутри удобно. Наши кости не казенные. Надобно их поберечь.

Пабло усмехнулся, открыл окно и достал сигару. Я его тут же одернул его:

– У меня не курят! Улада этого брезгует.

– Ну ладно, – с досадой Галисиец убрал коричневую трубочку в нагрудный карман. – До свадьбы ты был менее щепетилен.

– Все мы меняемся и не всегда в лучшую сторону.

С заднего сиденья в ответ на мое глубокомысленное замечание раздались смешки. А мне было радостно. Вот так нестись куда-то в пасть тьме со старыми приятелями. Странно, виделись не так уж долго, зато пережили вместе за короткий срок многое. Получается, что людей больше сближают совместно пройденные трудности и опасности, чем счастливые моменты? Странно, но это скорее всего так.

– Колись, Пабло, я вам зачем понадобился. Не для поедания же жареного мяса?

– А ты как узнал? Вчера замариновали, в «Туре» бочонок едет.

– Можно подумать я в первый раз с мужиками в лес еду?

Снова сзади засмеялись. Мы свернули с южной трассы, что шла вдоль Устюги и повернули на восток к лесам. По спине пробежал холодок. Осень. Тогда ехали оттуда не в таком радужном настроении. А сейчас сквозь легкие облака светит ласковое солнце, поля оттаяли и уже брызгают в глаза изумрудом зелени и желтизной ранних первоцветов. Лепота!

– Ты в прошлый раз неплохо себя показал. Вот Чудник и попросил взять тебя в поход.

– Ему это зачем?

– Хочет проверить на что ты годишься, – я резко дернул руль, объезжая лужу и кинул острый взгляд на Пабло.

– Я же сказал, колись. Не хочу, чтобы между нами стояла стена недомолвия.

Галисиец хмыкнул и посмотрел в зеркало заднего вида. Грузовик и второй вездеход не отставали от нас. Дорога еще не просохла окончательно и потому пыли не было.

– Ты мудрый человек, варяг. Ничего от тебя не утаишь. Ладно, я предупреждал Светозара. Дело в том, что волховство бывает разных граней. Нет в этом деле совершенных.

– А как же такие мастера как Чудник?

– У таких кудесников за плечами лишь опыт. Они могут перебрасывать грани своего волховства на другие поверхности. Но лишь отчасти. И не всегда им хватает собственной силы. Ты уже показал нам свою в Синем лесу. И к тому же ты избранник Царицы Древ.

– Кстати, о ней. Я за всю зиму так и не услышал ничего стоящего про нее.

– Ишь чего захотел! – внезапно вмешался мой друже зброя Пересвет. – В Синий лес заезжали и возвращались немногие. А уж так далеко как мы, единицы. И нам бы не поверили, если не дары от Царицы. Твоя знакомая их сразу выкупила по самой лучшей цене.

– Моя знакомая? – я не сразу понял, что речь идет о Наине. – А зачем ей столько артефактов?

– Чего-чего?

– Чаровных частиц.

Ёшкин кот, язык сломаешь с их говором. Мне частенько говорили, что в русском моего мира слишком много чужих заимствований. Хотя большую часть восточных они понимали. Деньги, базар, ярмак.

– Матушка считает, что некоторые частицы древа могут помочь пережить очередные беды.

– Опа-на. Она алхимией занимается?

Пабло нахмурился:

– Придержи язык, варяг. Такими словами просто так не бросаются.

Я бросил в его сторону любопытствующий взгляд. Значение слова ему знакомо, как и то, что оно собой представляет. Интересно!

– Нет уж. Начали, договаривайте! Слово, оказывается, есть, а действа нет.

– Слово чужое, от плохих волхвов. А здесь ученые люди при Обители стараются.

Я решил промолчать. Это с их точки зрения Наина святая, мы её святость проверили на большой постели. Такой же человек, только несколько мудрее. Да и то не факт. Гложет её одна идея-фикс. Я даже представляю какая именно. Она её и погубит, если вовремя не остановится. Но, к сожалению, не мне это решать. Я пока еще никто в этом мире.

Проезжая и уже очищенная дорога кончилась и все разом напряглись. Машины в конвое уменьшили дистанцию. Сейчас разведчики шли впереди нас на пятьдесят шагов. Все взяли в руки оружие, а я проверил крепление галисиец огонь. Для того и существует хорошая русская поговорка – Не суетись под мужиком.

Мы понемногу въезжали в лес. Хотя точнее было назвать такой ландшафт болотистой тайгой. Вот здесь уже пригодился полный привод и высокий клиренс автомобиля. Скорость движения упала, хотя все равно шли относительно ходко. Только брызги от луж разлетались в стороны. Хотели, видимо, егеря успеть за день сделать все дела. Кстати, что там у нас по программе? Я немедленно задал этот вопрос Пабло.

– Жареное мясо. Немного эля…

Позади снова захохотали. Не машина, а повозка клоунов.

– Да все как всегда. Проверить, был ли кто там после той схватки с лестными упырями. Мы же ушли быстро. Оставили тела и оружие моховиков неубранными.

– Сбежали…

– Не говори так, это обидно!

– Ничего позорного, что мы унесли отсюда ноги. Могло быть хуже.

– Ты что-то чуешь?

– Ну ссы, все пучком.

Егеры переваривали новенькие словечки, поняв в чем подвох, тут же заржали. Мне же сейчас был легко с этими простыми и отчаянными парнями. Пожалуй, стоит обратить внимание на Портюгу. Люди там свободней и дышится вольней. Только пока я связан обязательствами с Боляном и семейными узами с его креатурой. Область маневра здорово сужена. Но ничего, еще не вечер! Потихоньку обрастем связями и влиянием.

3. Синеокое порубежье

Мы подкатили к Синей реке, когда солнце уже было высоко. Неофициальная граница между миром людей и моховиков. Прибывшие раньше нас разведчики дали отмашку, и мы подкатили к самому берегу. После прошлой осени здесь произошли некоторые изменения. Мост оказался полностью разломан, а на другом берегу на дороге высились вешки с клочками сухого мха. Пересвет выдохнул:

– Обозначили, стервецы границу.

Пабло внимательно огляделся, используя небольшой бинокль и скомандовал:

– Чего стоим? Лагерь, обед, лодку готовим. Вторая повозка в дозор.

Это он уже меня, друже зброя и пулеметчика имел ввиду. Экипаж повозки нечто вроде тактической единицы. На воде используют термины струги лодьи. На суше десятки и сотни. У всех у нас оружие относительно скорострельное. Я с помповиком, у Пересвета винтовка типа левер, про Деяна и так ясно. Он основная наша огневая сила.

Мы устроились поудобней на остатках предмостья, которое высилось на большой кочке. Отсюда отлично наблюдалась излучина устья реки и её противоположный берег. Хотя ни я, ни Чудник не ощущали явной опасности, но всякое может быть в этом мире. Вывалится сюда некая нежить, которую мы не учуем, и схарчит нас в один присест. Обязательный дозор – это шанс вернуться домой целым. А мне туда точно надо. Я провел рукой по штормовке, ощупывая её, что-то мне мешало. Залез во внутренний карман. Хвоя! Так это с Царицы нападало. Улада выпотрошила наружные карманы и капюшон, а сюда, видать не залезала. Странно она такая теплая, прям обжигает.

– Оттуда?

Пересвет кивнул в сторону желтоватых и давно высохших хвоинок.

– Даже не знал.

– Пусть будет. Я тоже шишку припас.

Мой напарник показал на маленькую нагрудную ладанку, где был спрятан оберег.

Охренеть! Если серьезно подумать, то в какой я мир попал! Нежить, магия, мистика. И тут же рядом обычные люди и индустриальный мир дизель-панка. И ведь это не сказка, а попросту взаимопроникновение разных по физике и материалу миров. Тут есть, о чем поразмышлять. А пока я закрыл глаза и включил внутренний «радар».

– Чуешь?

– Живого много, но не опасно.

И в самом деле, вон как птицы голосят. Весна, прилетели пернатые из далеких югов, поют осанну родной землице. Лед с озер и рек сошел, снег лишь в укромных местечках виднеется, почва прямо на глазах подсыхает. Но люди знай себе устраивают игрища в границы и сферы влияния.

– Идите обедать.

Нам пришла долгожданная смена, а то запах жареного мяса уже невозможно было переносить. Так и слюной недолго подавиться. По пути меня перехватывает Чудник:

– Как оно?

– Чисто.

Ответ непривычен, но волхв его понимает. Он также спокоен. И все-таки зачем нас сюда на самом деле пригнали?

Мясо приготовлено великолепно. Егеры говорят, что подстрелили вчера утром молодого оленя. Специально гоняли на ту сторону Устюги, в эти недели там знатная охота. На заливные луга приходят стада диких животных. Потом степь пересыхает, и они рассасываются по все округе. Так что мясобойня в Портюге работает круглосуточно без выходных. Мясо егерям, кстати, там и замариновали в специальном походной бочонке. Умеют!

К шашлыку и зелени подавался Ёль, густое крепкое пиво. С непривычки поначалу даже загудело в голове. Я поднял кружку и отсалютовал Пабло. Тот только что вернулся от команды, что сняла с грузовика лодку и закончила её сборку. Я тут же беру командира в оборот.

– Дальнейшие наши действия?

– Надо сходить в заимку, что стоит на перемычке между озерами. Посмотреть, что там.

– Пабло, мы что-то все-таки ищем?

Галисиец благодарит за кружку ёля, что принес присаживающийся рядом Чудник. Вот и начался серьезный разговор.

– Весной жители самого дальнего по дороге хутора рассказали, что после нас на Синеокие отправились их люди. И они пропали.

– Что раньше не сообщили?

– Так зима была. Они наособицу живут, в город почти не выбираются. Как дороги просохли, так сразу сообщили на пост Стражи. Ну а Дума поручила нам это дело расследовать.

– Грешите на моховиков?

– Да всякое может быть. И зверь лесной, да нежить нашего брата сторожит. Ну а лесные разбойники и вовсе здорово после той стычки злы на людей. Мост порушили, забрали зброю и мертвых своих. Мы потому карбас сюда и привезли.

– Ветер сейчас подует в ту сторону, подмогнет, – промолвил волхв. – Ты со мной пойдешь.

Мне от такого известия стало резко неуютно. Что же такое может там быть, что нужны сразу два обладателя дара? Шашлык и ёль уже не казались такими вкусными.

Два рослых незнакомых мне блондина сделали несколько взмахов веслами и карбас вышел на поверхность озера. Метрах в восьмистах на восток затемнела почерневшим деревом искомая постройка. Синеокие разделяла между собой перемычка с протокой. В озера по рассказам входило много ручьев, а выходила одна река Синяя. И в самом деле вышедшее из-за облаков солнце высветило невероятную озерную синеву. Какая прозрачная в них вода! Обычно такие озера имеют коричневую воду из-за торфяников. Видимо, здесь много родников.

Между тем гребцы натянули на мачте косой парус, и мы неспешно пошли по водной глади в сторону перемычки. Ветер и в самом деле дул туда. Откуда они это знают? На корме с рулевым веслом уверенно уселся Пабло. Чудник стоял спереди, а Деян устроился рядом со мной. До полусгнившей пристани мы добрались менее чем за полчаса. На моторе, конечно, быстрее, но есть ли в это мире такие маленькие двигатели? Да и тащить его за тридевять земель накладно.

Блондины карбасников ловко убрали парус и один из них заскочил на берег с канатом, примотав его за основательное бревно, видимо, для швартовки и предназначавшегося. Кранцев не было, потому мы просто стукнулись о полусгнившую деревянную пристань бортом. Непорядок! Осталось дождаться, когда отдадут второй швартовый и карбас выровняется.

На берег я выскочил вместе в Деяном. Не сговариваясь, мы встали так, чтобы контролировать пространство в две стороны. Настил пристани прогнил, как и дерево ближайших построек. Видимо, этой заимкой уже редко пользовались.

– Олег, идем к главному дому.

С нами шел двинулся лишь один из карбасников. Я с удивлением обратил внимание не его оружие. Да это же самый настоящий пистолет-пулемет! Я такого в наших оружейных магазинах не видал. Похож видом на наш ППД, предшественник знаменитого ППШ. Небольшой деревянный приклад, деревянное же ложе, короткий ствол в основательном металлическом кожухе. Магазин дисковый, входит в разъем затворной коробкой.

Надо будет попросить посмотреть и поспрошать. Мне бы подобное оружие здорово пригодилось в экспедициях. Стрелок из меня аховый, это надо с молодости стрельбой заниматься. А тут плотность огня на ближнем расстоянии перевесит меткость. Интересно, это местное изделие или попало сюда из другого мира? Но мечтать некогда, надо идти по скользким доскам к приземистому непонятной конфигурации зданию. Создается впечатление, что его несколько раз переделывали, пристраивая новые постройки. Такое оно несуразное в итоге вышло.

Пабло осторожно с помощью багра открывал дверь, когда я остановился, как вкопанный. По моему позвоночнику как будто прошлись ледяным ломом. В горле стал комок, я не мог разогнуться. Мне стало жутко.

– Чуешь, варяг?

Чудник побледнел, на его хищном носу повисла капля пота.

– Что это?

– Здесь была смерть. Страшная смерть.

В открывшуюся дверь осторожно зашли Пабло и парень с автоматом. Через пару минут они махнули нам рукой. Мы не задержались в жилой части огромной заимки, а двинулись по коридору в закрытый внутренний двор. Здесь обычно сушили снасти и возились с добычей. Дальше шли служебные помещения для хранения, копчения и в погребе находился ледник.

– Боги Асгарда…

Рослый блондин покачнулся и выбежал метнуть съеденный недавно обед. Я перед этим хорошенько застыл и потому принял увиденный ужас смиренно. Пабло замысловато выругался на своем языке. Чудник тяжело задышал, затем начал что-то нашептывать.

Посредине двора возвышались два столба, на которых висели мертвецы. Вернее то, что от них осталось. Часть конечностей была за зиму сожрана зверьми, остатки представляли собой отвратное зрелище. В самом деле, жуткое место для смерти. Внезапно я понимаю, что эти две смерти здесь отнюдь не первые. И что находилось на это месте до постройки заимки имеет древнюю кровавую историю.

– Это моховики для нас оставили. Нарочно ждали запоздавших рыбаков и тихой сапой их взяли.

Чудник заметил:

– Тут не все.

Я оторвался от созерцания странных росчерков на бревнах стен и глухо заметил:

– Остальных утопили. Правда, я не понимаю критерии выбора.

Чудник вздохнул:

– Выбрали самые чистые души.

– Было много боли.

– Моховики жестоки.

Пабло обернулся и резко скомандовал:

– Белояр, неси сюда мешки. Похороним бедолаг на святой земле.

Карбасник тут же исчез, а я обернулся к волхву, что начал изучать странные письмена или руны, изображенные на воротах. Пабло же начал подрубать столбы найденным во дворе топором. Я же ходил по кругу, прислушиваясь к собственному чутью.

– Братья, что делать будем?

Пабло был заметно зол. Ну складывание трупов в кожаные мешки никому настроения не прибавляет. На пристани остались карбасники Белояр и Красибор, а мы собрались около входа в заимку на совещание старших.

Деян дернулся:

– Нельзя это место просто так оставлять. Зло пойдет дальше.

Чудник также все решил для себя:

– Непотребное место.

Галисиец уставился на меня.

– Варяг, ты что скажешь?

Я мрачно обвел взглядом своих товарищей. Спасибо, удружили! Не так я предполагал начинать сезон.

– Здесь и раньше убивали. Злое место. И очистить его может лишь огонь.

Пабло крякнул:

– Да тут все сгнило и отсырело. Сложно сжечь, да и есть ли у нас право? Не мы ведь ставили заимку. Тут должна решать их старшина.

Неожиданно Чудник меня поддержал:

– Олег прав. Он заметил то, что я подспудно чуял. Да и вспомнилось кое-что о здешних местах. Во время открытий третьих ворот сюда провалилось много людей. Похоже, что попавшие сюда вместе с ними чудища всех их убили. Эта ужасающая боль до сих пор тут существует. Странно, что рыбаки выбрали это место для заимки.

– Вода, волхв. Проточная вода гасит зло. Они его просто напросто не учуяли. А потом было лень менять место.

Чудник взглянул на Деяна и кивнул, согласившись:

– Ты прав. Вода гасит, огонь очищает. Я смогу поджечь заимку. Вместе с варягом у нас получится. Идите к карбасу.

Пабло без разговоров повернулся. С заимки мы ничего не взяли. Все здесь было пропитано смертью.

– Дай мне руку. Я все сделаю сам.

Даже не знаю, как описать произошедшее. Свет резко померк, и вскоре моя рука начала заледеневать. Холод не проникал дальше. Между тем кисть волхва начала нагреваться и вскоре стала нестерпимо горячей. Странное сочетание мороза и жара. Перед глазами вспыхнул свет, но его тут же начали гасить клубы набегающей тьмы. Проклятье! У Чудника несмотря на все его старания и мою помощь не получалось зажечь огонь. Силы зла, попавшие сюда из иных миров слишком долго властвовали в здешних местах. Не зря моховики провели казнь именно здесь. Были у них знающие кудесники или злобный опыт.

Внезапно я как будто провалился неизвестно куда и через мгновение к своему огромному удивлению увидел вокруг себя огромные деревья и свежую траву. Царица! Она как добрая матушка обняла меня после долгой разлуки. Подобное ощущение осталось где-то в далеком детстве. Меня обхватила волна тепла и покоя, но затем пелена спала, и я любопытством огляделся.

Не может быть! Такого яркого видения в новой жизни я еще не наблюдал. Как будто и в самом деле перенесся в Синий лес. Там было тихо и спокойно. Межсезонье заканчивалось, начиналось лета. В этом лесу не бывает зимы. Царица одинаково не любит холод и жару. От последней спасает густая тень и прохлада чащобы. Внезапно понимаю, что и в этом безмятежном месте подспудно тлеет тревога.

– Варяг, надо идти! Иначе мы сгорим.

Я открываю глаза и вижу стену огня. Его уже не остановить. Мне стало нестерпимом жарко, и я бегу к двери. Быстрее на причал! Сзади разгорается пламя. Мы прыгаем на карбас и тут же отчаливаем. Но мне все еще горячо. Снимаю штормовку и вытряхиваю из карманов тлеющую хвою и все понимаю.

– Это Царица нам помогла.

«Какова же её настоящая сила?»

Чудник падает на лавку и закрывает глаза.

– Мы могли там погибнуть. Я это слишком поздно понял. Жуткое место, Пабло. Надо ставить запрет.

Галисиец переводит взгляд с меня на волхва.

– Это не мне решать, волхв.

Карбасники со всей силой налегли на весла. Здоровые северяне гребли так, как будто бежали от страшного врага. Но так на самом дел и было. Огонь мог разбудить старое лихо. Вскоре мы подкатываем к предмостью. Нас уже ждут и новости быстро расходятся по лагерю. И чуть далее у берега под защитой автомобилей поставлены две палатки, а рядом живой струйкой виднеются сполохи огня. На наши места прыгают егеры и карбас снова идет на озеро. Заметив мой взгляд, Деян роняет:

– Пошли морды ставить.

Узнаю лихих людей. И задание исполнить и без навара не остаться. Ну иначе здесь не выжить. А для егерской команды столь опасный заработок обычное дело. Садимся у костра и нам тут же дают по куску жареной рыбины и чашке горячего взвара. Сразу хватаю кружку и выпиваю все махом. Ледяной ком внутри понемногу исчезает. Становится легче дышать.

«Черт побери! Тут не дожить спокойно до пенсии!»

– Чудник и Пабло, есть разговор.

Галисиец с недовольством оглядывается на меня. Ему и так жутко не нравится навязанный городом рейд, так еще и существенные осложнения возникли. А так все хорошо начиналось!

– Он не подождет?

– Это серьезней, чем все что было до этого.

Пабло делает знак рукой и от костра отходят все непричастные. На меня со всем вниманием уставились две пары глаз. Такая уж у меня сложилась в этом мире репутация. Человека, зря не бросающегося словами.

– Я видел Царицу.

– Это она помогла сжечь тот чертов сарай?

«Догадливый!»

– В Синем лесу снова растет беспокойство. Царица ждет незваных гостей.

– Дьябло!

Чудник задумался:

– Она обратилась к тебе с просьбой?

– Мы так не общаемся. Все на уровне ощущений. Но подспудную тревогу я ощутил.

– Значит, это будет нескоро?

Я покачал головой.

– Не знаю. Время в Синем лесу течет совсем иначе.

Пабло обернулся к волхву егерей. Тот кивнул:

– Такое бывает. На востоке много странных мест и врата открываются чаще. Это самые молодые земли нашего мира. Там постоянно что-то меняется.

Я же задумался. Царица ждала очередной поворот Сферы-Куба. Система сталкивающихся миров здорово походила на пресловутый кубик Рубика. И похоже, что она знала о ней намного больше, чем люди.

Мы продолжили разговор с чашками ёля, которым наполнили их доверху. Бочонок ведь обратно не повезешь. Пришли обратно рыбаки, и все кроме дежурных стрелков сели вкруг. Чудник, наконец, заговорил о том, что его здорово напрягало:

– Так просто мы не отделаемся, Пабло. Необходим запрет.

– Почему? – воззрился на волхва Пересвет. – Вы же сожгли все там. Пусть остальным занимается Мироныч. Это его епархия. Бедолагам мы ничем помочь все равно не можем.

– Ты не понимаешь, старый пень, что это место было выбрано для казни неслучайно. Если бы не помощь Царицы, то я бы там и уголька не поджег!

Все угрюмо уставились на кудесника егерской команды. Насколько я знал, для такой работы тот должен был обладать великой силой. И если её не хватило, то значит, здесь великая беда.

– Колодец тьмы? – обронил рослый рыжий детина. Он был мне знаком по Порто-Франко, считался в отряде механиком и сейчас вел машину разведчиков.

– Ты прав, Ивар.

– Проклятье!

– Не бросайся зря словами, Любодар! – охладил молодого бородача разведчика Чудник и продолжил. – Пабло, придется созывать Сейм. Мы не можем пропустить этот колодец, как будто его и не было.

– И он как раз на пути в Синий лес.

– Все равно дорога нынче в руках моховиков.

– Не знаю, – проговорил седой усач из разведчиков. – Они были на озерах осенью, но зимой скорее всего откочевали на юг. И появятся здесь лишь для поиска добычи.

– Этот лес разве не место их жительства? – поинтересовался я.

– Они кочевники, потому никакого права на него на самом деле не имеют. Наши люди открыли эти места раньше их. Ты же видел дорогу дальше. Просто дикарям давно не пускали кровь, вот и борзеют сверх меры. Обычно они промышляют разбоем в южных дубравах и на Великой реке.

– Что же тогда привели их в прошлом году сюда?

– Наверное то же, что и вас. Поиск сокровищ Синего леса. Вы же, насколько я знаю, разорили их склад? Такое моховики не прощают никому.

Пересвет сделал глоток и угрюмо пробормотал:

– Награбленное не может быть законным имуществом. Мы очистили все находки у волхвов. Кровь на них была.

Я зябко поежился. Ведь часть найденных сокровищ перепало и мне. Но золото всегда имело магическую способность копить в себе зло. В конце концов, это уже проблема банка.

– Тогда решено, по приезде в город сообщаем Миронычу и Наине. Пусть они созывают Сейм старейшин.

Уже в стороне от всех я тихонько спрашиваю галисийца:

– А что такое этот Сейм?

Пабло бросает острый взгляд и нехотя отвечает:

– Старейшины узким составом решают, что делать с проявлением черной волшбы. Наину ты знаешь, еще обязательно будут Думные от города и Портюги. Ну и конечно, Владыка.

Я озадаченно хмыкнул. В моем мире такого ранга удостаивается епископ или митрополит.

– А как он может руководить вашими церквями, если они совершенно разные?

– А он и не руководит, – усмехнулся командир отряда. – Лишь следит, чтобы друг с другом не разосрались. Но Владыка есть незыблемый авторитет. Нет никого старше из тех, кто жил в этих местах доселе. Говорят, что он видел, как строились храмы.

– Да это же…

– Ему по слухам более ста лет. Иди лучше ложись спать. Встаем с рассветом.

Уже на мягком тюфяке, расстеленным в палатке спрашиваю Пересвета:

– А кто эти два добра молодца карбасники?

– Так езмь дружина Светозарова.

С трудом припоминаю, что в данном контексте дружина обозначает круг родичей из одного места. Ну да, они все светловолосые и рослые. А сам красавчик родом откуда-то с севера, с одного из густо населенного притока Великой реки, которую в здешних местах величают Устюгой.

– Давно они у вас?

– Первое лето. Молодые ищо, но зато корабельщики знатные. Земля просохнет, пойдем с ними на север. Они те места знают неплохо.

Пересвет зевнул, но я еще немного его помучил:

– А что за оружие у их такое любопытное.

– Это Скорострел. Хорошая зброя в ладных руках. Понравилось?

– А где взять можно.

– Издалека везут. Бают, что Тульские снаряжают. А можа и нашли где. Но патроны на такой калибр не редкость. Много где продают.

– А под заказ?

– Ой, дорого выйдет. Разве что в трофеях взять.

– Как дорого? – продолжал я пытать зевающего товарище.

– Со все снаряжением две тысячи гривен от Верхоянских привозят. Или золотом, бают, дешевле взять.

– Ого!

И в самом деле очень дорого. Даже автоматический карабин «Гвоздобой» в магазине у Драгомира стоит в зависимости от состояния от двухсот пятидесяти до четырехсот серебряных гривен. Но на пистолет-пулемет я запал. Может, получиться где за меньшую цену взять? Надо будет Мазодура спросить. Да и у Боляна про сейм узнать. Или у Наины? А что, хороший повод. После той проклятой осенней ночи мы больше не виделись, и друг о друге не слыхали. Видение её ужасного прошлого встало черной непроницаемой стеной между нами. Но все равно эта странная женщина влекла к себе с неумолимой силой. Еще одна загадка здешнего мира. Зачем мне старуха, когда есть молодая и горячая жена?

Встал еще до рассвета. Видимо, за зиму выспался впрок. Рыбаки уже отошли от причала, а я взялся за готовку. Обычно по утрам в походе каша. Но со вчерашнего дня оставалось маринованное мясо. Я живо порезал зеленый лук и кинул его в казан. Тут же накрошил туда немного сала, а потом после прожарки добавил мяса прямо в маринаде. Позже в казан ушла быстро разваримая пшеничная крупа и сушеные овощи. Последней щепотка специй, которые я зимой тщательно собирал и сортировал.

Из палаток показались головы егерей, тут же бегущих в ближайшие кусты. Вскоре ко мне подошел дозорный:

– От запаха твоей готовки я чуть слюной не захлебнулся!

Щедро наделив его порцией, я быстро обслужил остальных. В походе каждый должен выполнять какие-либо обязанности помимо привычных. Если ты видишь, что нет воды, подорвись и принеси ведро. Или набери хвороста для костра. Поевшие первыми егеры безо всякой команды складывали палатки и собирали утварь. Кто-то пошел к реке мыть казан. Я же собрал провизию в специальные вощеные непромокаемые мешочки и поднес их к грузовику. Затем еще раз обошел место лагеря, не оставили ли мы кроме дерьма что-то полезное.

Водители заправляли повозки из больших канистр, грели двигатели, не отставал и я. Рыбаки вернулись на редкость быстро, и пока часть людей собирала карбас, остальные пересыпали корзины с рыбой странным льдом, который не таял. Мне стало любопытно, и я взял льдинку в руку.

– Не оттает, – усмехнулся Белояр. Ему хватало силы самому подкидывать тяжеленные корзины на грузовик, где их принимал второй карбасник. – Мы ж его с чаровного колодца взяли.

Я усмехнулся. Вот тебе и польза от поиска, что постоянно ведут егеря. Нашли очередное чаровное место и пользуются его дарами безвозмездно. Это же получается целый холодильник на колесах! Умно, ничего не скажешь.

– А что такого ценного в этой рыбе, что надо её именно сейчас ловить?

Белояр молча выхватил узкий нож и разрезал брюхо одной из рыбин. И розового нутра показалась пазуха с красной икрой.

– Ценна не столько рыба, сколько это. В городе мы получим хорошую цену за улов.

Вот хитрецы! Никогда себя не обидят. Но такой подход мне по душе. Опасная у парней работа, потому и надо пользоваться любым моментом. На хлеб в этом мире просто так не подают. Может, такой подход и правильный. В моем из-за пресыщения развелось слишком много тунеядцев.

4. Флибустьеры Великой реки

Не зря я все-таки мало-помалу тренировал свою потаённую силу. Здорово в этом помог штатный волхва отряда Светозара. После похода на Синеокие озера мы сблизились, и она раскрыл некоторые моменты своего мастерства. Проблема состояла в том, что я не волхв, и он мог внятно объяснить многого. У ведунов все устроено несколько иначе, и мы зачастую не понимали друг друга. Перунец обозначает несколько иную ипостась внутреннего «Блага» или как его еще называли «Шестого» духа, то есть чаровной силы. И развивать его придется самому.

Тревога в этот раз кольнула меня раньше, чем я её осознал. Опасность в этот раз я учуял вовсе на «радаром». А незнакомым доселе способом.

– К бою!

Как ни странно, но мой крик вышел достаточно громким, как и быстрым его воздействие на экипаж лодьи. Послышались громкие команды, раздался топот ног. Впереди меня за бронированным щитом пулемета враз застыли две фигуры. Единовременно стукнули затворы. Позади послышался грохот закрываемых на ходовой рубке бронированных ставень. Я же уставился в сторону густого кустарника, закрывающего от нас очередную протоку.

– Тати подречные!

Ну хорошо, что хоть не Ошкуи. С теми нам тягаться было бы намного сложней. Послышалось тарахтение мотора и на воде показался небольшой катер. Вернее, даже моторка с обитой железом кабиной и стоящими за ней молодцами в разномастной одежде. С той стороны полыхнуло, раздался громовой звук.

«Дьябло! Они же стреляют в нас, а я тут разлегся, как на пляже!»

Сбоку громко стукнуло по железу и мне хватило одного мига, чтобы прыгнуть вниз под защиту стальных листов с узкими отверстиями, что шли вдоль бортов лодьи.

– Поберегись!

Где-то рядом застучали по дереву пули, раздался звон железа и тут же сверху грохнули пулеметные очереди. На трапе послышались чьи-то шаги. Я оглянулся. Наверх к ограде рубки поднимался с тяжелой «фузеей» наш боцман Лызло. Вернее сказать, на борту этого экспедиционного лодейного насада, видом напоминающего буксир, он назывался корабельным десятским.

Лызло удобно пристроился за щитом, положив свой «карамультук» одиннадцатого калибра на специальную подставку. Грохот от его выстрела был неимоверным. И как он не оглохнет? Я же любопытствующе поднялся на пару ступеней вверх и высунул верхнюю часть головы. Мой дар нам здорово пригодился. Три моторных вельбота, называемых на Устюге учанами, не успели застать нас врасплох. Передний учан уже плыл по течению без управления. Пулеметчики состригли его команду напрочь.

Второй учан дымил, но оттуда еще стреляли, а вот из третьей моторки в нас именно сейчас целили из какого-то крупного оружия. Но выстрелить они успели лишь раз, разбив нос нашего лодьи в щепу. Лызло успел прицелиться и через мгновение на разбойничьем струге знатно полыхнуло. Попал в збройный припас? Потихоньку привыкаю к незнакомым словам, обозначив ими боеприпасы. Со стороны вельботов еще постреливали, но как-то вяло. А мы продолжали идти вперед, стараясь пройти опасную протоку быстрее.

– Струги!

Раздалось спереди.

Там стояли с ружбями наперевес Радей, родич Улады, и не менее здоровый увалень Домаха, его старый приятель. Они были вооружены короткими «корабельными» карабинами трехлинейками. И как это ловко у них получалось так быстро передергивать затворы. Но, значит, и у меня появилась работа. Я снял помповик с предохранителя и осторожно выглянул в узкую амбразуру. В этот момент со стороны приближающихся разбойничьих стругов раздался дружный залп. По железу зазвучали звонкие удары, а сзади на меня полетела щепа корпуса корабля.

Вот зараза, как метко бьют! Но боевой запал уже понемногу затянул меня и я, высунув ствол и сделал несколько выстрелов. Рядом грохотали из ружей матросы, откуда-то послышался крик, полный боли. У нас появились потери? Наблюдать за тем, что творится впереди было некогда. По железному борту снова загромыхало, но дырок от пуль не появилось. Хорошую сталь наварили мастера! Только я об этом подумал, как заметил неподалеку свежую опаленную дырку.

«Дьябло!»

Похоже, что нас обстреливали и с берега, сплошь заросшего тростником и кустами. Мощная засада была организована поречными татями. Что это, интересно, за люди? Но думать некогда. Переждав следующий залп чужаков, быстро высовываю в прорезь «Моссберг» и делаю один за другим два выстрела. Эх, сюда бы тот пистолет-пулемет! Но успел увидеть, как один из моих залпов задел одного из татей и тот картинно вскочил и свалился за борт. Им ведь еще и грести надо, так что спереди умещалось лишь по три стрелка.

Снова пробоина в броне! По спине протекла струйка пота. Делаю еще два выстрела из помпы и сигаю в корме. Там железо потолще, но придется выглядывать. Грохот заглушил звук мотора, в ушах как будто застряла вата. Но как ни странно, мозги заработали лучше, а руки не тряслись. Видимо, прошлогодний рейд не прошел для меня даром. Как там говорят – обстрелянный боец! Ага, сам себя похвалил и тут же спохватился. Кто за тебя, дурачину, будет патроны снаряжать!

Рука потянулась к левому навесному карману. Зимой я позаботился о пошиве подобия разгрузки. Начертил схему, Улада сделала выкройку, сама и пошила. За мной лишь были пробои кожи и шнуровка. Там требуется мужская сила. Еще один косяк! Сразу не расстегнул клапан и потратил сейчас на это так нужное сейчас время. Но зато руки привычно быстро снарядили «Моссберг» шестью патронами с крупной дробью. На таком расстоянии она эффективней.

С трапа сверзился изрыгающий проклятье боцман и убежал куда-то вперед. Видать, наверху стало небезопасно. Я на миг выглянул. Половина из дюжины лодок уже никуда не спешила, тихо уходя по течению. Но остальные упорно старались нас достать, двигаясь с кораблю веером. Какая хитрая засада! Первых мы отбили, сейчас будем сражаться с остальными. Струги шли со стороны передней левой раковины, так что я оказался вне зоны действия их основного огня. А это значит, что у меня появилась возможность прицелиться.

В этот момент я заметил, что из кустов на выдающемся в реку мысу начали стрелять. А эти разбойнички подозрительно быстро передвигаются по берегу. Кони или повозки? Размышлять некогда. Беру на прицел ближний струг и делаю один за другим три выстрела. Дробь достигает цели, два разбойника, громко вереща падают в воду. Один из гребцов схватился за руку. И уже мне самому приходится падать на палубу. Со стороны берега тут же открыли частую пальбу.

С носовой части лодьи раздались крики, а затем загрохотал пулемет. Огонь со стороны противника тут же стих, и я осторожно выглянул. Знатно пулеметчики причесали берег! Тут же ожили наши трехлинейки, к ним присоединился и я. Так что татям на стругам не поздоровилось. Мы проплыли мимо них, безжалостно осыпая врага пулями, а я вдобавок щедро «причесал» противника дробью. Вряд ли там остался кто-то целым и невредимым.

– Варяг, ты как? – надо мною навис глыбой мускулистый Лызло. – Помочь нужна?

– Нормально!

Я встал и ошалело потряс башкой. В ушах звенело, а в глазах бегали круги.

– Ворот у пулеметчиков заело, не могли повернуть. Я же говорил Калгану, что скрипит. Глянь, как там палубные, а я пока осмотрю лодью.

Палубные – это матросы. Кто-то там вроде кричал от боли. Заново заряжаю помповик и бегу вперед вдоль борта. На тумбе скрючился Домаха, а рядом с ним возится Радей.

– Чего у тебя?

– Бочину пробило.

– Дай гляну!

Осторожно разрезаю окровавленную рубаху парня. Пуля прошла насквозь, но вроде ничего из важных органов не задето. Мясо не торчит, темная жижа не льется. Кровь сочится, но в меру. Домаха дрожит, адреналин не помогает справиться с болью. Бывает такое у физически сильных людей, болевой порог низкий. У меня на адреналине как раз все наоборот.

– Не суетись, Радей! Споро вниз за лекарным набором.

Но что сейчас делать? Парню все хуже. Решаюсь. В Обители же помогло? Кладу свою ладонь на лоб здоровяку и с каждой секундой ощущаю, как его дрожь исчезает, а он сам обмякает.

– Что с ним?

Рядом присел Чагодай. Он выполняет много функций на корабле. Плотник, повар и лекарь. Скорее знахарь-травник.

– Пуля на вылет. Я его успокоил, перевязывай.

– Сначала рану омыть потребно и наложить травяную мазь от лихоимки.

– Ну это ты уже сам. Радей, подсоби!

Я ухожу вперед. Носовой части лодьи досталось больше всего. Много разбитого дерева, порванного в клочья рангоута. Будет, чем заняться команде на стоянке. На второй палубе громко ругаются пулеметчики. Савва достает из ящика инструменты и что-то пытается отвернуть. Так вот в чем дело! Они не могли повернуть поворотный ворот в сторону берега и им пришлось прятаться за бронированным колпаком. Минус подобной конструкции.

По правому борту прохожу в сторону рубки и поднимаюсь по трапу наверх. Здесь уже собралось на перекур командование лодьи. Если можно так назвать капитана кормчего, и двух десятских, палубного и моторного.

– Почитай, легко отделались! – Лызло махал руками. Вместо привычного в моем мире тельника не нам была одета косоворотка с короткими рукавами. – Спасибо Олегу. Его дар и в самом деле силен.

– А ты сомневался, – механик, так правильней было назвать длинноусого десятского Надана, хитро глянул на меня. – Мне о нем ребята с Портюги рассказывали. Мало кто в наших поречьях с настоящей нежитью в схватке сталкивался. Все больше болтунов.

Капитан, пожилой и много чего повидавший дядька с непростым именем Калган глянул на меня исподлобья. Болян дал задание, погрузил на лодью и был таков. За прошедшие три дня мы так толком и не успели познакомиться. Я днем бдил на палубе, читал задание, ночью нагло дрых. Кормчий командовал экспедицией до места прибытия. Решаюсь спросить:

– А кто это был?

– Заводьские. Иногда выбираются сюда и шалят.

– Если бы не твой чуй, Варяг, то уйти было бы не так просто.

Я вспомнил, что Заводи, район Устюги, где она разбивается на много проточин и старицы находится к северу на сто верст. Далеко забрались стервецы.

– Так мы вроде не по торговому пути идем?

– Где-то у них ниже по течению сторожа расставлены. Они с высоких деревов огнями сигналы ночью передают. Думали, что мы купцы, вот и получили на орехи.

– Сколько их, Лазло, вообще, было?

– Почитай на учугах дюжина и пищаль, да на стругах дюжины три и на берегу не менее десятка.

– Наши потери?

– Два пораненных, один карабин разбило. Ну лодья сильно не пострадала.

Калган кивнул, задумчиво выпустив дым из трубки:

– На стоянке починимся. Но не ладно то, что с берега били тяжелыми пулями. Броня пробита. Раньше такого не бывало. Надан, у тебя все внутри цело?

– Порядок.

– Значит, хотели нас целыми взять, тати! – сердцах махнул трубкой Лызло. Он был огорчен ранением матросов из своей корабельной команды и непорядком на палубе.

– И ведь речной стражи не боятся, стервецы! – покачал головой механик.

– Надо бы сообщить им, – покосился на кормчего боцман.

– Не сейчас, – процедил Калган. – Или мне повторить зачем идем? – затем он без перехода обратился ко мне. – Варяг, это ты в Синий лес егерей водил?

– Я. По приказу Матушки.

– Ясно. Тогда после порождений Мары для тебя нет ничего сложного. И мне Чагодай молвил, что ты умеешь боль заговаривать.

– Получается, что так.

Вся троица кинула на меня задумчивые взгляды и задымила. Люди скажу это непростые, Болян других не нанимает. Пожили здесь, много знают и умеют. Судя по именам выходцы с Верхоянских мест. Достаточно их в Портюгу в последнее время переселились. По слухам, неплохо в последнее время поднимается вольница в этом городе-порте на торговле. Не зря и егеры выбрали местом дислокации именно Портюгу. Отцам города такой порядок здорово не нравился, но здесь их руки были коротки. Приходилось договариваться. Мир Свалки – это мир компромисса.

– Покамест на ружейной палубе подежурь, Варяг. Вечером погутарим. Расскажешь, что там в Синем лесу творится. Мы ж больше по воде привычны. А нечисть тут редко попадается.

Я кивнул и двинулся к трапу. Похоже, что экзамен у этих суровых лодейщиков прошел. До этого дня как-то все слишком быстро происходило. Успел познакомиться только с частью команды, больше общаясь с Радеем и Домахой. Их наняли только на этот рейс в качестве усиления охраны, и парни держались вместе. Но и они молодцы, вон как отбивались от стругов.

Поднявшись на ружейную палубу, где стоял пулемет, я сначала проверил оружие и поставил его на предохранитель. Надо будет сегодня вечером его обязательно почистить. Затем достал из торбы патроны и добил в подсумок. Младший пулеметчик молодой Избор покосился на мою сбрую.

– Ладная? Откуда?

– Сам пошил. В моем мире такие производят.

– И ружье оттуда?

– Ага.

– Ловко ты их бил из своего быстрого ружья. А мы облажались. Винт отломился на вороте и застряли, еле убереглись. Хорошо Савва броню непростую на защиту поставил. В кузнице у самого Чекана заказывал. Парень показал две вмятины, оставшихся от тяжелых ружей. Защита у пулемета была не прямая, а с боковыми загнутыми пластинами.

На палубе показалась голова Саввы с монтажкой в руках.

– Чего расселся? Пулемет сам себя чистить будет? И воду поменяй в кожухе, оболтус! – раздав приказания старший пулеметчик повернулся ко мне. – Варяг, слышал ты здорово бился.

– Ну как… – мне стало неловко. – Стреляли и я стрелял.

Старший пулеметчик криво улыбнулся:

– Дерьмо из штанов вытряхнул?

– Оно само в реку упало.

Мы оба засмеялись. И было приятно, что я пришелся ко двору. То есть влился в команду. Сборы в эту экспедицию больно вышли странные. Пока я разбирался с находкой «Закладки» за городом, пытаясь найти хоть что-то в архиве, Болян разыгрывал козырные карты. И меня внезапно поставили перед фактом, что придется идти за двести верст на северо-восток в область, которую среди поисковиков называли Лебяжьей ставкой.

А вот и Орат показался на палубе. Здоровый, заросший черным волосом мужик, начальник все нашей экспедиции. Я его и видел до этого пару раз. Когда нас познакомили при отплытии на палубе лодьи, и когда мы вошли в левую протоку Устюги. Отсюда сто верст до места прибытия.

– Завтра на месте будем. Так что собирай, Варяг, свои причиндалы. Сразу поиски начнем.

Ни здрасьте, ни как поживаете. Нелюдимый он какой-то, Орат батькович.

– Чего хотел усинец?

Я обернулся. Как такой большой увалень, каковым являлся Радей, умудряется ходить тихо?

– Затрева на Ставку приходим. Ты как?

– Я добре, а Домаху вниз унесли. Чагодай молвил, шо дня через два будет бегать.

Я с сомнением покачал головой, но с их наполовину чаровной медициной все возможно.

– Тогда я пошел готовиться, и ты мне завтра нужен будешь. Пока предупреди Драгана. Никому более в этой ватаге я доверять не могу.

Названый брат моей Улады молча кивнул. Мой прибор много кому может пригодиться, так что его стоит беречь от постороннего взгляда. Может, поэтому наняли в этот раз чужой корабль? Люди наделе проверенные и надежные, но в конкурирующих кланах не состоят. Эх, везде эта гнусная политика!

Ну а ты чего хотел? И рыбку съесть и кукана избежать? Люди одинаковы. Есть жуткие эгоисты, которые тащат все на себя. Есть эгоисты, что готовы поделиться с нужными людьми во имя достижения собственных целей. Есть те эгоисты, что любят работать в команде, что подразумевает собой боле широкую дележку. Ну и есть дураки, изображающие из себя бессребреников.

Мне ближе третьи. И не надо врать самому себе, что мол я не такой. Все мы хотим по жизни устроиться лучше, получить возможность осуществить собственные хотелки. Должна быть некая цель, пусть и дурная. И если для этого стоит потрудиться, даже рискнуть собственной шкурой, то значит оно того стоит.

5. Лебяжья ставка

Здесь и в самом деле было много лебедей. Узкий и длинный мыс, который врезался в неширокой рукав реки Устюги, со стороны степи был прикрыт цепью озер и плавен. Лишь несколько проходов среди них когда-то охранялись сторожевыми башнями и стеной. Но сейчас от старого поселения остались лишь оплывший вал и почти засыпанный грязью ров. Ни стен, ни домов. Песчаные холмы и курганы. Кругом густые заросли ивняка и яркой зелени.

– Это ж как давно все тут позаброшено!

Стоявший чуть поодаль Орат ничего не ответил. Он сверялся с каким-то свитком, начерченным на тонко выделанной коже. Даже в городском архиве такие встречались редко. Но меня такой отношение к предстоящему поиску не удовлетворило. Мне работать надо! Не зря же разбудили до свету. Команда осталась целиком на лодье. После вчерашнего нападения речных татей на палубах было много работы. Потому мы вначале вышли к ставке небольшой группой.

– Уважаемый, хотелось бы все-таки узнать где и что искать? Я не могу прочесывать всю эту площадь. У меня всего один аппарат.

Все никак не могу привыкнуть, что иногда мои слова не понимают. Как говаривал Болян, русский язык из моего мира перенасыщен ромейскими и прочими заимствованиями. Ну это они еще речь молодых хипстеров не слышали. Там и я ничего не пойму.

– Рисунок неправильный, варяг, ничего не пойму, – внезапно честно ответил наш начальник.

Он стоял на пригорке не один. С ним всегда находился кряжистый чернобородый гридень. Сейчас я заметил у него в руках любопытное ружьецо. Сильно смахивающее на то, что я видел в оружейном магазине у Драгомира. Та автоматическая винтовка на патрон 7х30 мм называлась «Гвоздобой». А у этой был более длинный ствол и непривычно толстый магазин. Еще несколько таковых оказались напиханы в поясные кожаные сумки.

– Можно мне глянуть?

Орат с сомнением покосился, но все-таки мне передал кусок выделанной и явно старой кожи.

«Так, что у нас тут? Ну конечно же!»

– Что-то заметил?

Этот угрюмый человек умел читать по лицу!

– Сколько лет назад люди покинули это место? Говори, если хочешь, чтобы наши поиски закончились успешно. Неужели ты сомневаешься в моей лояльности к Товариществу?

Орат недовольно засопел, но нехотя ответил:

– Лет сорок назад. Степи начали пересыхать, как и высохли напрочь старицы.

«Ого! Так это одно из первых мест, где обосновались люди после попадания сюда!»

– Тогда смотри сюда. За это время река сумела отгрызть порядочный кусок северного берега. Видишь, какие там обрывы образовались. В каждый ледоход вода забирает немного земли. А с юга, наоборот, за эти десятилетия прибыло.

– Вот как…

Орат задумался, а начал выискивать на местности точку-репер, за которую можно зацепиться. Так-так, вот там что у нас торчит? Да это никак остатки Донжона, главного бастиона крепости.

– Командир, мне нужен твой рисунок для хорошего поиска.

Орат опасливо глянул на меня. Наверное, по его мнению я слишком нагло для нанятого специалиста себя веду. Ну так мне надо за лето на дом заработать, чтобы в последний месяц тепла фундамент успеть залить. Сумма га его постройку примерно подсчитана. Ипотек в этом мире нет. Болян также на такую сумму в долг не раскошелится. Так что все самому и лучше разом.

– У меня лишь один свиток.

– Давай сюда, перерисую. Заодно покажешь примерно, что и где мы ищем.

Начальник с неохотой передает мне пергамент. Я уже нашел подходящее бревно, достал кожаный планшет, ручку и тонкую бумаги типа кальки. Оказией из Портюги доставили. Попросил егерей зайти в Типографию и достать мне несколько кусков. В пошлый приезд такую тонкую бумагу у них видел.

Орат с любопытством наблюдает, как я ловко копирую старинную карту. Ставлю отметки и пунктиром намечаю современные очертания берега.

– Вот это главная башня, отсюда и плясать можно.

– Правильно глаголешь.

Замечаю, что Орат осклабился и даже как-то повеселел. Значит, он не всегда такой мрачный?

– Так что мы все-таки ищем?

Начальник отсылает телохранителей и садится рядом, водя стилом по пергаменту.

– Баратынцы строили крепости одинаково. Где-то в пределах ста шагов на рассвет или закат должны находиться их оружейные. И в самой большой постройке поблизости сидел воевода.

– Так-так, – я уставился на Ората. – Ничего рассказать подробней не хочешь? Если люди оставили это место, то скорее всего забрали все ценное с собой.

Заросший по самые глаза густой бородой мужик озадаченно засопел. Он понимал, что без моего прямого участия искать они могут долго. А времени и сил мало. Мы разведка. Если что-нибудь найдем, то сюда прибудет целый караван от Товарищества, со своей стражей и командами егерей. И в то же время делиться секретами ему очень не хотелось. Пришлось нажать на больное.

– Мы что Боляну скажем, если ничего не найдем?

Орат с недовольством засопел, крепко задумался, почесал бороду, и нехотя решился пойти на сотрудничество.

– Только, парень, чур это между нами. И то потому что ты с егерями кой куда ездил. А там ребята самые серьезные из тех, что я видел. Дело такое, в тот год в Лебяжью пришла желтая лихорадка. Кто и как её принес неизвестно, но люд начал умирать быстро и внезапно. Так что сборы тут случились быстрыми. Через год родичи из соседних ставок приходили, мертвых похоронили, и кое-что вывезли. Но все не успели. В то лето на этом берегу случился первый набег степняков. Много ставок пожгли или поломали. Потому очень может быть, что многое ту так и осталось.

Я глубокомысленно молчал. Почему? Да потому что увидел на остатках сторожевой башни то, что видеть здесь не должен. Кроме поисковой фары там висели остатки того, что здорово напоминало видеокамеру. Думаю, что и Орат был в курсе, что здесь много чего интересного можно найти.

– Тогда работаем!

Металлоискатель все-таки штука ля подобного поиска классная! Разве что здешний аккумулятор весит до хрена. Потому его терпеливо таскал за мной Радей. Драган и тень Ората устроились на песчаных возвышениях, которые раньше скорее всего были зданиями, и следили за окружающим пространством.

А не такой это маленький форт, как мне думалось ранее. На месте подмытого берега, видимо, располагалась пристань. Осталась выложенная камнем дорога и несколько приземистых холмов, смахивающих на пакгаузы. Окружающие поля использовались под огороды. Боятся в те времена стоило лишь диких зверей и речных татей. Для этого и стояли сторожевые вышки. Хотя со стороны воды обороны не обнаружилось. Значит, пиратов тогда или не было, или против них существовала иная защита.

Я не искал легких путей и начал работать квадратно-гнездовым методом. То есть с помощью бечевки и нарубленных колышков разбил искомую площадь на квадраты. Орат фырчал, ворчал на зря потраченное время, но открыто против моих действий не выступал. Сразу увидел во мне настоящего специалиста. А я понял, что мне нужен еще один помощник с вторым металлоискателем. И вот он стоит рядом. Радей парень любопытный и далеко не дурак. И опять же, надежный. Я прозондировал местные традиции. Названное братство и сестринство связывали людей почище кровных уз. Предать, значит, навеки стать изгоем.

«Есть!».

Над одним из округлых курганов сработал мощный сигнал. Здесь много металла! Я забил в центр колышек с красной лентой и двинулся дальше. Запрелый под жарким солнцем Радей тут же оживился, как очнулся и Орат, доселе устроившийся под сенью развесистого ясеня. Через час у меня уже было забито пять колышков и оставался один неразведанный квадрат. Солнце поднялось высоко и стало довольно жарко. Вода во флягах кончилась.

Начальник, видимо, принял некое решение и вынул из кармана короткую ракетницу. В воздух взвилась желтая ракета.

– Айда, робята, обедать!

Мы устроились под сенью того же ясеня. Оказывается, Орат не просто так сидел, а успел расчистить площадку и соорудить из бревен сиденья. Он указал в сторону оврага.

– Там течет родник.

В самом деле из-под корней огромного дерева текла тонкая струйка холодной воды. Сразу жить стало веселей. Умывшись и вдоволь напившись, мы сели обедать. Принесший еду Чагодай уставился на некогда процветавшую ставню и сразу заметил несколько ярких колышков.

– Когда копать начнем?

– После сна, когда жар спадет. У вас все готово?

– Что могли, починили. На лодье останется лишь дежурная смена.

– Тогда жду. И инструмент не забудьте.

Как у Ората все ладно, когда все ясно. Я же прибывал в некоторых сомнениях. Как-то подозрительно легко у нас все выходит. Или я на воду дую? Нервы, брат, нервы! Откушавши сытный гуляш, разваливаюсь прямо на траве, постелив под себя пыльник. Мыли тут же утекли в город, вспомнилось улыбающееся лицо сына и зеленые колдовские глаза Улады. Новая жизнь мне по нраву.

– Обрушится, копятся будем пять дён. Нет, тут надо по-иному сработать. Варяг, говоришь много там железа лежит?

– Больше всего. Дюже сильный сигнал.

Уже понемногу темнеет. Мы общими с командой лодьи усилиями сумели раскопать два здания. Охраняли и работали по очереди. Пронырливый матрос Нагиба даже сумел залезть на центральную вышку. Как ни странно, ступеньки хоть и проржавели, но его выдержали. Зато обзор отличный. Вроде бы и не время еще для степняков, но и тати речные вылезли раньше сезона.

В первом раскопанном здании находилась какая-то контора. Вход был завален, потому внутри оказалось сухо. Орат взял оттуда две пишущие машинки и здоровенный сейф, не разрешив его открыть. Я же утащил втихаря валявшийся под столом странный девайс. То, что это электроника, к гадалке не ходи. И корпус пластиковый. Команда также набрала себе разной бытовой мелочи, свалив её в общий ящик. Потом будет общий дележ. Но ехали мы так далеко явно не за этим.

Вот второе здание было намного интересней. Правда, пришлось повозиться, чтобы разобрать завалы перед массивными воротами. Рухнул скорее всего соседний дом, построенный из кирпича. Дерево в таком климате буквально закаменело, с ним справились с помощью некоего хитрого агрегата, которым работал механик Надан. Похоже на гидравлику. Значит, в Беловодье могут создавать достаточно сложные машины.

Зато внутри обширного помещения у всех разбежались глаза. Скорее всего здесь была автомастерская. Самих повозок не было, но осталось много инструментов и станки. Орат тут же организовал их сбор и откручивание от станин. Для тех, кто мало смыслит с промышленности все равно будет понятно, что более технологичный мир может производить более лучшие инструменты. Из закаленной с добавками стали.

Станки также провалились сюда из другого мира. Я заметил на них странные письмена и срисовал несколько. Попробую спросить знающих людей, что это за алфавит. Орат и команда лодьи заметно повеселела. Тяжелая и опасная поездка уже окупилась сторицей! Найденные вещи складывались в ящики и понемногу перетаскивались на специальных тележках ближе к кораблю.

Но с третьим местом нахождения металла пришлось повозиться. Оно оказалось здорово засыпано, а открывшаяся после раскопки стена покошенной. Стоило один раз хорошенько стукнуть, и крыша обрушится вниз. А нам этого было совсем не надо. Решение наметившейся проблемы предложил капитан:

– Торопиться не будем. Работаем ночью. Принесем корабельные лампы. Копать и возить будем по очереди. Днем в жар отоспимся. И я думаю, что надо сделать подкоп с той стороны. Там стена из камня, войти будет проще.

– Согласен.

Орат тут же начал раздавать указания. Я же решил при остатках света пройтись вдоль вала. Заодно мы подстрахуем копателей с той стороны. Мы с Радеем обошли по кругу остатки крепостной стены и уже в самом конце внезапно остановился. Сильный сигнал. Достав небольшую на манер саперной лопатку, я вкопался в землю. Вскоре что-то звякнуло.

Это был позабытый костяк умершего бедолаги. И умер он совсем не естественной смертью. В черепе застряла пуля. А что тогда так фонило? Копаю дальше. Хм, а ведь это был вояка. Ткань уже практически истлела, но пластинки от бронежилета я узнаю. Титан. Радей с недоумением наблюдает, как я аккуратно собираю их себе в рюкзак. Нет, делиться таким я не намерен.

Вот валяющееся рядом самозарядное ружье и источенный червями планшет с документами взял с собой и отдал Орату. Тот внимательно осмотрел находки и благосклонно кивнул. В планшете лежали какие-то упакованные в пластик документы, а оружие можно было продать оружейником. Даже неработающее оно бы их точно заинтересовало. Затем наш начальник посоветовал закопать мертвеца обратно. Все равно собирать кости и хоронить неизвестных нам людей никто не будет. Уже стемнело, когда я потащил инструменты на корабль. Нам разрешили вздремнуть часика четыре. Одну вахту, по-местному наряд. Выпив горячий взвар с бутербродами, я даже не заметил, как провалился в сон.

Разбудили нас перед рассветом, накормили сытным в виде каши с мясом завтраком. Чагодай был на редкость словоохотлив:

– Подстрелили косулю. Сегодня сходим на озера за лебедями. Они уже откормились после перелета. Заодно яиц в дорогу наберем.

Да, вот так вот тут. Это для нас лебедь заповедная птица, для них лишь мясо и не более. Но тут так принято – по возможности находить пропитание самостоятельно. И раз мы сюда неслись на всех парах, то и порыбалить не успели. Обратно можно уже так не спешить.

– Что на раскопах?

– Стену почти очистили. Решили после отдыха, стенку ломать. Робята пошли плавник по берегу искать для подпорок.

После завтрака мы с Радеем и пулеметчиками с помощью лебедки затаскивали в трюм привезенную добычу. Работа не особо сложная, но требующая аккуратности. В прошлых экспедициях мне не раз приходилось грузить, таскать, кантовать. Так что какой-никакой опыт имеется. Я сразу отодвинул всех и залез в трюм. Под моим чутким руководством матрос отодвинул вплотную к стенкам бочки, а разномастное барахло мы временно разместили на сетках, висящих вдоль трюма. Скорее всего они для этого и были предназначены. Так что увесистые ящики с добычей спокойно поместились в центре и еще осталось достаточно пространства.

Из машинного отделения вылез Надан, осмотрел нашу работу и удовлетворенно кивнул:

– Разбираешься. Нашей бродяжной масти. И по трапу правильно передом сходишь. Пришлось по волнам походить?

– Да всякое бывало.

– Да тут что, пустое! Вот на Ахторском море там настоящая волна. Крепким треба быть лодейщиком, чтобы по нему ходить.

– Бывал там?

– По молодости, где только не носило.

Дослушать рассказ бывалого механика не удалось. С берега пронзительно закричали. Это прибежал молодой матрос и экипажа. Меня срочно требовали на место раскопок. Видать, все-таки откопали ту казарму. Мы с Радеем подхватили оружие и рванули прямо по заросшему прошлогодним бурьяном полю. Ружье мешалось и било по спине, но и мысли не было не взять его. Это как выйти из дома без трусов. На поясном ремне висел револьвер, пристегнуты подсумки, в коих находилось сорок патронов. Отдельно висит фалката. Всегда стоило быть наготове!

Рядом с засыпанным зданием царило оживление. Усталые матросы с тревогой поглядывали на поднимающееся солнце. Всем хотелось закончить тяжелую работу до полуденного жара. Ешкин кот, что же творится здесь летом? Пустынная степь так близко? И вообще странно, что в течении одного поколения в этих местах так резко поменялся климат. Видимо, без волховского вмешательства не обошлось, и где-то глубоко в пустыне стоят Врата.

Меня заметил Орат и ту же махнул рукой. Я поспешил спуститься вниз и рассмотрел разобранную кладку. В самом деле камень. Это уж откуда они его таким отесанным таскали? Хотя река близко, могли привезти оттуда. А дорога к бывшей пристани широкая, можно на машинах привезти. Странно, но ни одной из них не обнаружено. Значит, посчитали очень ценным оборудованием и увезли в первую очередь.

– Сейчас плотники поставят подпорки. Урса, готово?

Из проема показался заросший волосом телохранитель нашего начальника. Он молча махнул рукой и скрылся за ближайшим углом.

– Пошли!

Я подхватил металлоискатель, а Радей аккумулятор. За ночь нам его зарядил механик. У них на корабле стоял отдельный генератор, который питал сторожевую фару, а также двигатель лебедки. Для этого мира весьма продвинутое решение. Топливом служило то же «корабельное масло». Неплохо бы заиметь такой дизель-генератор дома. Все не привыкну, что вечером приходиться сидеть при масляных или керосиновых лампах. Электричество в Устюгу было проведено лишь в дорогие заведения и дома богачей.

– Вот здесь!

Я показал на массивный шкаф, стоящий вдоль стены большой комнаты. К нему тут же приступил с Урса и крепкий мужик из матросов. Монтажками и специальными здоровенными кусачками они быстро разломали дерево и железо и вскоре внутри заблестела маслом толстая коричневая бумага.

– Ого, да это же ружья!

– Стоять! Урс.

Орат подождал, когда его телохранитель уберет промасленную упаковку. Видимо, здесь лежало запасное вооружение этого дальнего форта. Стоящие вдоль стен большие деревянные шкафы давно были пусты и распахнуты настежь. В пройденных комнатах находилась лишь испорченная временем мебель. Правда, по пути мы с Радеем нашли несколько странных серебряных монет и бытовую мелочь типа вилок и ложек. Но это вам кажется мелочь, а в этом мире все стоит своих денег. Находки ушли в общий ящик. Найденная мелочёвка по уговору принадлежала команде.

– Доставай!

Матрос и Урс осторожно вытаскивали винтовки и клали рядом на растянутую на каменном полу чистую холстину. Оружие выглядело целым, блестело от масла, которое его и спасло.

– Самозарядки! – прошептал мне в ухо Радей.

Я внимательно осмотрел ближайшую винтовку и заметил признаки, которые указывали на автоматику. Относительно короткий ствол в металлическом кожухе с дырками, массивный затвор без запора. Предохранитель как в СВТ подпирает спусковой крючок. Точно! Эта самозарядка здорово напоминает легендарную «Светку». Приходилось её держать в руках. Только эта поменьше размером.

Затем на холстину начали выкладываться подсумки с магазинами. Если в первых ткань уже расползалась, то вторые выглядели неплохо. Я задумчиво взял один и попробовал пружину. Вроде еще ничего. Все в масле, но его меньше, чем на винтовках, потому некоторые магазины уже покрылись «рыжиками».

– Варяг, поищи рядом. Патроны далеко на оставляют.

Приказано – сделано! Через минуту мы открыли еще один оружейный ящик, только низкий и продолговатый. Во здесь нас ждал сюрприз.

– Что это за штука?

– Ну-ка, доставайте, – приказал я, внимательно разглядывая тяжелую станину и короткий толстый ствол. Ага, вот и двуногий лафет с рукоятками для поворота, и отдельно лежит в промасленном мешочке прицел.

– Варяг?

Орат посмотрел на меня, нехорошо сузив глаза.

«Ха-ха, а он не знает, что это такое!»

Но уговор надо исполнять. Пять тысяч серебром плюс процент с находок просто так не платят.

– Скорее всего метатель снарядов.

Стоявшие рядом члены команды разом загомонили. Затем послышался голос кормчего.

– Он пуляет как фузея?

– Нет, кидает заряды с картечью сверху. Вот и они, я указал на яйцеобразные мины с хвостовиками, лежащие в углу на поддонах. Вот только их вид не внушал доверия. Ржа покрыла многие из них полстью. Но все равно. Вряд ли оружие и этот миномет отдадут напрямую городской или полевой Страже. Скорее всего их будут изучать, а образцы отдадут Верхоянским мастерам. Хотя винтовки выглядят хорошо, пару штук уже очистили, и они пошли по рукам.

– Патрон не винтовочный.

Радей разбирался в оружии. Да и я сам увидел, что патрон этой самозарядки больше похож на так называемый «промежуточный» из моего мира. Тот, который шел к автомату Калашникова. Только здесь и калибр меньше. Я вял очищенный ото масла магазин и попытался снарядить его патронами. Несколько пачек нашлись рядом с винтовками. За мной внимательно наблюдали. Мало кто из присутствующих держал в руках подобное оружие. Хм, а создатели винтовки не дураки! В магазин легко поместилось двадцать патронов. Для автоматического оружия довольно неплохо. С такой мощью можно прижать кого угодно! Орат тут же забрал у меня снаряженный магазин, но вид у него был довольный.

Да и судя по удовлетворенным лицам начальства, найденные вооружения являлись основной целью нашей экспедиции. Или одной из важнейших целей. Потому что я заметил, как Орат никому не показал содержимое маленького металлического ящичка, лежащего рядом с минометом. А там находились какие-то бумаги. Что он, интересно, скрывает от нас? С патронами повезло меньше. Видимо, низ ящика имел трещины и туда просачивалась вешняя вода. Металлические короба насквозь проржавел. Их, конечно, взяли в надежде найти среди патронов относительно целые. Да и оружейным мастерам пригодятся, как образец.

Орат, видимо, успел о чем-то договориться с кормчим, потому что было объявлено, что после погрузки мы сразу уходим в Портюгу. Все понятно. Миссия выполнена. Лебяжья Ставка признана перспективной. А экипажем одного корабля здесь делать нечего. Надо раз в пять больше людей только для работ. А еще несколько ватаг егерей или стражников для охраны. Возможно, что меня с Радеем снова подрядят для поисков. Ведь у Лебяжьев ставки были фактории. Наша разведка обнаружили, что баратынцы оставили много чего интересного.

Пока команда дружно вытаскивала находки наружу и тащила к кораблю, я еще раз прошелся по помещениям. Но ничего кроме различной бытовой мелочи не обнаружил. Хотя… Вот этот кусок пластика с непонятными письменами я заберу с собой. Такие же я заметил на ящике с минометом. Попробую найди в Обители людей, кто знает про них и их хозяев. В архив при приказе, которым руководил Мироныч лишний раз обращаться не хотелось. Я ведь так и не узнал судьбу найденных мною чертежей ракетных двигателей. У них своя игра, а у меня своя. Так уж тут все устроено. Полезно разделять хотелки и бороться за собственный кусок хлеба.

Мы выбрались наружу и с чувством полностью выполненного долга подставили головы свежему ветру. Теплый ветер нес из степи запахи незнакомых трав. Казалось впереди у нас полное полезной работы удачливое лето. Во время которого я обязательно заработаю моей семье деньги на строительство дома. Бойтесь своих желаний!

6. Темные ночи – предвестники бед.

Вышли сразу после обеда. Настроение у команды, которая здорово утомилась на ночных раскопках, в целом было приподнятым. Еще бы! Опасная поездка вышла успешной. Место признано перспективным, можно надеяться на новые заказы.

Потому погрузка принесенных утром находок в трюм, приборка и починка проходили на позитиве и ходко. Матросы и машинная команда много шутили и работали, не покладая сил. Строгие десятские не выпускали из ртов свои деревянные трубки и даже почти не ругались. Все уже предвкушали конечную оплату и раздел найденных мелочей. Каждый уже решал в уме, что будет делать с этими деньгами.

Мы с Родяном после работ наскоро сполоснулись прямо на носовой палубе, раздевшись догола. Что может быть приятней в самую жару опрокидывать на себя ведра с холодной речной водой. Да еще с чувством полностью выполненного долга. Затем я присел на палубу и взялся за блокнот в шикарной кожаной обложке. Подарок в дорогу от милой женушки. Хотелось по памяти набросать схему Лебяжьев Ставки. Надежды на Ората в том, что он поделится своей картой не было. А память у меня фотографическая. Я даже помню количество шагов от точки до точки.

Наш «Буслай» ходко бежал вниз по Устюге. До Портюги мы дойдем быстрее, чем шли сюда. Топлива кормчий не жалел, да и течение помогает. А там сдать в порту все находки доверенным людям Боляна, зайти в Обитель, получить причитающееся и под бочок жены. Некоторые члены тела аж заломило в предвкушении. После нежданного омоложения я снова стал охоч к сладкому делу. Да и Улада в желаниях не отставала. Женщина входила в самый сок. После родов любимая женушка нисколечки не растолстела, оставаясь все такой же упругой и желанной.

Я уже предавался в мечтах проекту нашего будущего дома, когда услышал рядом встревоженный возглас палубного десятского Лызло:

– Непогодь близко. Робята, отставить отдыхать! Крепите снасть и все лишнее долой с палубы!

Я оторвался от блокнота и поднял голову. С северо-запада в нашу сторону несло черные-пречерные тучи. Никак сызнова Врата волхвы теребят? После очередных перестановок в «сферах» обычно несколько дней бушует буря. Нам только этого сейчас не хватало. Такую удачу схватили за хвост и на тебе! Я не слышал, чтобы вот так разом находили столько необычного оружия, да еще и в неплохой сохранности.

Сколько, интересно, Болян Орату за карту заплатил? Хотя все равно усинец без охочей команды и крепкого корабля с опытной командой вряд ли смог себе позволить такой рейд. Да и без меня поиск получился бы долгим. Нет, с металлоискателем я не прогадал. Нужен еще один и Радея обучить мастерству поиска. Парень он сметливый, быстро разберется. Да и лишний кусок хлеб никому не помешает. А мне человек, обязанный чем-то кроме родства. Пора и вокруг себя выстраивать круг знакомств.

С реки резко дунуло холодом, начало июня обычно не балует долгим теплом. И мы перебрались в кубрик команды, что располагался на носу лодьи. После него шел грузовой трюм, потом ходовая рубка и моторное отделение. Машинная команда дрыхла у себя в боковых по воде.

Не успели после ужина задремать, как лодью начало потряхивать, в круглые окошки кубрика ударил дождь, свет померк. На палубе раздались резкие выкрики команды, и мы ради досужего любопытства вылезли наружу. Однако! Как будто и не вечер вовсе, а глубокая ночь. Так стало темно. В лицо бил тугой ветер, брызгало водой. Речная лодья все-таки не морское судно и на широком просторе Великой реки её хорошенько трепало.

Кормчий развернул «Буслая» и двигал в сторону ближайшего острова, под защиту берега. Дальше следовало идти узкими протоками, где не так сильно бьет волна. Но скорость движения мы здорово потеряем. Команда суетилась на палубе, укрепляя снасти и убирая лишнее в помещения. По испуганным лицам матросов стало понятно, что такое лихолетье происходит на реке нечасто.

Я оглянулся. Радей стоял рядом со мной, как привязанный. Лицо у парня бледное, хотя труса он никогда не играл. Просто ситуация необычная. Он же все-таки не моряк. А тут мало того, что буря, так еще и колдовская. Я тут же отослал парня в кубрик, а сам пошел к рубке, поднявшись наверх в ходовую.

Внутри небольшого помещения находились трое. Сам кормчий Калган, наш боцман Лызло и куда без Ората. Формально именно он начальник «наказного похода», но на воде все-таки командует капитан.

– Что делать будем, товарищи командиры?

Капитан бросил на меня хмурый взгляд, не отрывая руки от рулевого штурвала. Он у него большой, сделан из тяжелых пород дерева, такие я видел на старых пароходах. Приборной доски в рубке нет, как и компаса. Ни к чему он на реке. Лишь справа от штурвала стоит переключатель скоростей, на крючке повешен увесистый и потертый бинокль, да идет снизу переговорная труба с машинным отделением. Оптический прибор точно из более технологичного мира. Странно наблюдать рядом с кондовыми вещами местного производства такие продвинутые изделия.

– Вставать потребно между островов. Бурю переждать. В это время года их никогда не бывает. Неладно это, варяг. Волховство лихое и незнамое.

– И я о том гутарю, – поддержал капитана Лызло. Выглядел этот верзила необычно для него сумрачно, что спокойствия не добавляло.

– Пока еще стоят сумерки, надо пройти дальше

Калган тут же огрызнулся на Ората:

– Так можно и на корм рыба пойти. Смотри какая волна бьет сзади!

– Я настаиваю!

Я посмотрел на переругивающееся руководство и решил, что пришла пора и мне высказать свое слово. Калган знает, что я представляю в походе интересы Боляна и мое мнение имеет некий вес.

– Я на стороне кормчего. Буря колдовская, нехорошая. Что от нее нам ждать неизвестно.

Лызло сверкнул глазами:

– Чуешь что, Перунец?

Я покачал головой:

– Прямой угрозы нет, но как-то…нехорошо на душе.

Кормчий стиснул кулаки, потихоньку поворачивая штурвал:

– Тогда идем к Лешачьему острову. Там заворот русла хитрый, от ветра убережемся.

Орат неожиданно спорить не стали и подозрительно быстро согласился:

– Добре!

Я вышел из рубки, тут же запахиваясь в дождевик, привезенный из своего мира. Он отлично помогал спасаться от мокряти. Погода не улучшилась, ветер даже стал сильней. Но меня смутно обеспокоило в этот момент нечто иное. Уже спустившись на палубу понимаю – взгляд Ората. Такой одновременно равнодушный и странно радостный. Что эта собака, интересно, задумала? Продолжить мысль я не успел, лодью здорово качнуло, и пришлось покрепче схватиться за поручень. Меня щедро окатило водой, хлынувшей с крыши рубки. Она умудрилась попасть за шиворот.

Дьябло! Так недолго и промокнуть насквозь! Держась поочередно за поручни, чтобы не упасть на пляшущей палубе, я двинулся в кубрик. Может, завтра все успокоится, и мы сможем спокойно пойти в Портюгу. Обычное дело – после успеха начинается череда неприятностей. Главное их переждать. В кубрике меня ждало сухая рубаха и кружка горячего травяного чая. Радей все-таки молодец! Знает мои вкусы.

Нас обоих отчего-то поставили в первую смену дежурства. Тяжелая работа на берегу и непростой день так умаяли всех, что после остановки и вставания на якорь вся команда повалилась спать. До Лешачьего острова мы все-таки не дошли. Погода в конец испортилась, и Орат предложил кормчему вставать немедля там, где можно переждать пик бури. В итоге кормчий поставил лодью между обрывистым восточным берегом и безымянным плоским островком, поросшим ивняком. Ветер дул уже с севера и изгиб русла частично прикрывал нас от воздействия неутихающей бури.

Встали на якоря, так как на острове не росли большие деревья, за которые можно было бы пришвартоваться. Мы с Радеем и старшим пулеметчиком честно отдежурили до полуночи. Вот где я оценил прелесть одежды из моего мира. Ветровка с поддетой цигейкой здорово спасала от ветра и мелкого дождика. Моему подручному с его брезентовым неудобным плащом приходилось туго. Ветер то и дело срывал капюшон и задувал в большие рукава. Пожалуй, лучше сшить нечто вроде анорака. Надо будет Уладе подсказать. Наверняка есть у неё подружки швеи. Вот так с прогрессорскими мыслями и замыслами и прошла незаметно наша вахта.

Мы тщетно вглядывались с кромешную темень, но не видели ничего, кроме очертания близкого острова и не слышали кроме плеска бьющих в борт волн никаких иных звуков. Савва из своей пулеметной будки выглядывал редко, но умудрился курить там свою неизменную трубку. Один раз на палубу вышел десятский, глянул, что все нормально и ушел в рубку к кормчему. Там наверху в ночи теплился дежурный огонек. Хотя зачем он в ситуации, когда других кораблей наверняка на воде нет, мне было непонятно. Чтобы хоть как-то унять ощущение тревоги, я насколько раз пытался провести «сканирование». Но вместо ясности на меня накатывалась тошнота. Выходит, что колдовская буря может напрямую влиять на мои способности? Хм, мне точно необходим наставник или на худой конец толковый волхв, что объяснит элементарное. Надоели эти чертовы загадки. Вот и сейчас непонятно – мне муторно от неведомой угрозы или это обычный фон для такой бури?

Разбудило меня ночью вовсе не чувство опасности или чужой лихой умысел. Все ведь рассчитал проклятый Орат. И что я не умею до конца использовать собственные способности, и ограниченные возможности корабельного знахаря и усталость капитана. И то обстоятельство, что команда здорово устала, и вдобавок её добили чары волховской бури. Ох, не зря и нас с Радеем поставили в первую смену. Усталость взяла свое, спали, как убитые. Бушующие воды и чары бури еще больше пригасили мой чутье. Но не до конца…

Я подскочил с узкой койки, стукнулся о низкий потолок и не сразу понял, где я и что происходит. Снаружи все также голосила ужасающим ревом буря. Лодья стояла на месте, но даже в заводи её немного покачивало. Ничего экстраординарного не слышалось. Странное ощущение пронизывало мое тело, как будто жесткие мурашки бегали с головы до ноги. Что-то здесь не так!

Дьявол, как не хватает обычного электрического фонаря! Я ведь знаю, что такие в здешнем мире имеются, с большими толстыми батареями, похожими не те, что продавались в моем детстве. В полумраке я смог разглядеть лежащего поблизости Радея, тут же без всякой жалости пнув его. Соседние койки отчего-то пусты. Наверное, матросы на дежурстве.

– Радька, хватай оружие! Чую нечисто на палубе.

Почему я так сказал тогда и сам не понимаю. Иногда внутренне чутье скачет быстрее мыслей. А уж у меня и подавно – поди разберись, каким образом я рассматриваю окружающие нас грани различных реальностей. Это не объяснить словами, они слишком бедны. Теперь я лучше понимаю математиков, предпочитающих изучать мир с помощью универсальных формул.

Я успеваю схватить пояс, лежащий под подушкой и затянуть его, но не сразу нахожу свой «Моссберг». Креплений для оружия в кубрике нет и верное ружье, видимо, утащило качкой под койку. Наклоняюсь за ними, нащупываю, и этот момент понимаю, что дело нечисто. Нет, посторонний шум на палубе не слышен, его заглушает ветер и скрип снастей и корпуса корабля. Но в воздухе как будто густо разлилось непонятное мне состояние материи и духа.

Смерть! Вот что я только что учуял! По спине ледяными коготками пробежала кошка. Позвоночник тут же заломило, передав затем боль в виски

– Радей, буди всех, кто есть и бегом на палубу. Оружие твое где?

– Нету нигде! – голос парня испуганный. Кажется, и он начинает понимать, что дело нечисто.

Делаю несколько шагов по трапу, открываю дверь и тут же спотыкаюсь о чье-то тело. Это был младший из пулеметчиков Избор. Он уже надсадно хрипел, теряя жизненные силы. А я внезапно рассмотрел перед собой сцену, напоминающую некий страшный мультик из аниме.

Странное видение больше всего напоминало темную воронку, закручивающуюся по часовой стрелке и уходящую куда-то наверх. Нет, я скорее почуял, а не увидел, осознав её нематериальную призрачность.

Так вот, оказывается, как к нам приходит смерть! Это было ужасно, понимать, что рядом с тобой сейчас умирает совсем молодой человек, но ничего можешь поделать. Искорки жизненных сил вихрем устремились из остывающего тела, уносясь куда-то бесконечно ввысь! Мне стало плохо и тело затрясло в рвоте.

– Олег, беда! Никого в кубрике больше нет. Оружия тоже.

Резкий окрик названного брата супруги вернул меня обратно в мир. Надо действовать! Ведь кто-то убил Избора, зарезал чем-то острым. Рана на горле была хорошо заметна.

– За мной!

Мы напоролись на чужака тут же, повернув вдоль борта. Из-за прохода показалась чья-то голова, замотанная черным. Моу ружье уже находилось наизготовку у плеча, предохранитель снят, поэтому выстрел прозвучал практически мгновенно. Чужак рухнул на палубу без крика, башку картечь на таком расстоянии размолола напрочь.

А я рванулся вперед и тут же сам попал под обстрел. Правая рука враз занемела, а помповик куда-то отлетел. Меня схватили крепкой рукой за шиворот и оттащили назад на носовую надстройку. Где-то в районе моторного отсека также послышались хлопки выстрелов, звук разбитого стекла, послышались крики.

– Беда! На носу матросы убитые лежат. Их зарезали, как беднягу Избора.

В голове мгновенно сложился пазл. Неспроста нас сюда принесло. Ждали нас тут лихие люди. Не ведаю каким способом, но они ведали, где мы встанем и успели подготовиться. Внезапно рядом грохнуло, и меня ослепила близкая вспышка. Затем сверху, с лебедки кто-то лихо прыгнул, оттолкнув ногами меня на палубу и схватившись с Радеем. Я скорчился от боли, но нашел силы повернуться.

«Урса! Так это все затея сволочи Ората!»

Правая рука не слушалась, но я внезапно вспомнил о верной Фалкате. Она же всегда висит у меня на поясе. Пришлось короткий меч выхватывать левой рукой. Но что удобно – можно фалкатой сразу бить снизу. Вверх. Так я и сделал. Урса взвыл, я отмахнул ему разом всю кисть, которая болталась сейчас на кусочке кожи. Затем помощник Ората с воплем полетел за борт, так его двинул крепко Радей.

Дальнейшее помню плохо. Рядом что-то опять грохнуло, оглушив меня. Впереди на рубке показались темные тени, осыпав нас выстрелами. Затем была вода, я начал тонуть, но меня опять схватила чья-то крепкая рука, вытянув наверх. Схватив надувной мешок, я начал помогать верному Радею выгребать к берегу. Хотя получалось делать это лишь левой рукой. Правая жутко болела и была бесполезна.

Вода обжигала ледяным холодом, перекрывая дыхание и норовя спазмом сдавить мускулы. Начало июня – это все-таки не настоящее лето, сверху также беспрестанно лило. Видимо сие обстоятельство и темнота в тот момент и спасли нас от неминуемой смерти. Расстояние было смешное.

В нашу сторону точно стреляли и не раз, я видел огненные точки на борту корабля. Но чужаки из-за темноты быстро потеряли нас из виду. Течением поволокло куда-то в сторону, и я испугался. Перейти в другой мир, омолодиться, начать новую жизнь и вот так запросто утонуть? Но внезапно ноги вскоре нащупали песчаное дно, и мы начали на карачках вылезать на берег, боясь встать в полный рост. Вскоре я уперся лбом в глиняную стену и поднял голову. Какой высокий обрыв.

– Надо ползти дальше. Взобраться на откос тут у нас не получится.

Меня всего трясло о холода и пережитого. Хотелось поскорее убраться с открытого берега. Но кинув взгляд в сторону реки, я встал, как вкопанный. Наша бедная лодья горела. Значит, не только мы с Радеем сопротивлялись внезапному нападению. Я думаю, что оно и удалось лишь благодаря вмешательству проклятого Ората. Что же эта сволочь такого нашла в лебяжьей Ставке, что поломала все договоренности с могущественным Боляном. Или так было задумано заранее? Об этом мы скорее всего никогда не узнаем.

Корабль было очень жаль, как и его экипаж, с которым мы успели сблизиться. Но нам самим еще предстояло выжить. Я толкнул замершего парня вбок и заметил впереди небольшой овражек, по которому мы смогли подняться на крутой берег. Рассвет на реке рано, а буря уже унималась. Не хотелось бы попасть на глаза неизвестным разбойникам. Как бы еще не пришлось стремглав бежать дальше.

Наверху не унимался ветер, и мы поспешили к ближайшей роще. Проще укрыться среди деревьев. Одежда промокла насквозь и стоило устроить удобное убежище. Я нашел одинокую разлапистую ель, и пока Радей ломал нижние ветки, устраивал гнездо, нарвав старой травы и тростника. Сняв рубаху, на правом предплечье обнаружил рваную рану. Пришлось Радею рвать нижнюю рубаху и перевязывать меня. Мы сняли всю одежду, обложились сухой травой и ветками, затем и грели друг друга телами. Вот только плоских шуток не надо. Благо, под ёлкой не капало и не дуло. Дрожь не прекращалась. Нервы. Ну так не каждый день погибаешь!

7. Спасение утопающего…

Видимо, под утро я все-таки крепко задремал, потому что, когда открыл глаза, рядом никого не было. Голожопый и замерзший валяюсь себе в соломе. Отличное начало дня! Сквозь облака робко пробивалось солнце, что откровенно радовало. Солнышко нас согреет и высушит одежду. Дьябло, а где Радей! Случилось что? Проклиная себя за то, что заснул, разгребаю наше гнездо и слышу рядом чьи-то осторожные шаги.

– Это я, Радей!

– Тьфу ты, бес! Где ходил?

Внутрь гнезда залезает полуодетый парень и подает мне подсохшую рубаху.

– Как солнце вышло, я тут рядом в яме наши вещи сушиться повесил. Скоро все высохнет.

– Молодец!

– Как твоя рука?

– Болит, но вроде меньше.

Я с сомнением глянул на запачканную повязку. Надо бы рану осмотреть и промыть. Но то ли появившееся солнце, то ли осознание того, что мы остались живы, или мне показалось, что здорово полегчало. Хотя такое несколько эйфорическое состояние могло указывать и на то, что ночью на нашу лодью был наслан некий морок. Странно, но Орат не имел кудесных качеств, я бы сразу почувствовал. Кто-то ему помогал или этот хмырь в нужный момент использовался некий магический предмет? А не нашли ли проклятые усини без нас нечто такое эдакое в развалинах? Инициатор поездки ведь много ходил по развалинам со своим подпевалой. Он мог и не сказать мне про главное место поисков. Надеюсь этот урод сейчас кормит рыб на дне реки.

Через полчаса наша одежда достаточно подсохла, мы оделись и начали решать, что делать дальше. В том месте, где ночью стояла на якоре лодья, ничего не осталось. Насколько позволяло нам наблюдение с берега, на ближайших островах также никого не было видно. Или лодья сгорела дотла, или её все-таки захватили чужаки, или полуразрушенную унесло куда-то вниз течением. Оставалось надеяться, что остатки команды сумели отбиться и как-то уйти. Ниже они найдут помощь у сезонных рыбаков, может, и к нам поспешат на помощь. Но рассчитывать на это точно не стоит. Что в первую очередь следует сделать, когда дело труба? Правильно, оценить активы!

– Что у нас осталось? Одежда, обувь. Уже неплохо! Топать босиком это самоубийственно.

Вдобавок я успел натянуть в кубрике по вбитой привычке свой пояс. И Фалката, и «Жнец» остались при мне. К револьверу прилагалось шесть патронов в барабане, и столько же в специальном отделе кобуры. Оружие я сразу же протер нижней рубахой. Жаль, что верный «Моссберг» канул в лету. К моему удивлению в отдельном подсумке, висящем на ремне, спокойно лежал себе блокнот с кожаной обложке с карандашом. Часть записей пострадала, но вполне читаема. А это, считай, вся схема Лебяжьей ставки и потенциальные находки. Еще одним подарком оказался мини-набор с ниткой с иголкой. В отдельном кармашке лежало огниво и растопка в вощеном мешочке. Вот так подарок судьбы! Или это моя вечная предусмотрительность? С одной стороны, такой пояс таскать постоянно затруднительно, но зато как он нам сейчас пригодился.

Радей был одновременно менее и более удачлив меня. Свой карабин в кубрике так не нашел. У меня сложилось такое подозрение, что все оружие матросов втихую унесли заранее. Мой помповик просто закатился глубже под койку, и его не нашел проклятый Урса. Свой револьвер парень потерял в пылу схватки, пояс с патронами не успел или забыл надеть. Зато успел схватить выпавшее у пособника Ората ружье. Так с ним и привязанным к телу подсумком, что висел на ремне винтовки и приплыл со мной к берегу.

– Это же самозарядка, что мы нашли в оружейной на Ставке!

– Вот тати! Втихую достали и снарядили противу нас.

Я осторожно взял в руки автоматическое ружье. А не тяжелое! Удобно легло в руки. Цевье и приклады деревянные и покрыты лаком защитного пыльного цвета. С металла еще не полностью снята смазка, так что воздействия воды можно не бояться. В самозарядку вставлен магазин. Осторожно отщелкиваю его. Для этого сбоку есть кнопка. Снаряжен полностью. Значит у нас в наличии двадцать пять патронов. Неплохо! На донной стороне выщелкнутого патрона вижу непонятные символы. Мир, из которого они попали сюда, явно далеко отстоит от наших. Но техническая мысль и решения очень похожи.

– И в сумке еще один набитый магазин.

– Значит, у нас пятьдесят патронов. Плюс мои двенадцать в «Жнеце».

– Живем!

В подсумке вдобавок нашлись приспособления для чистки и капсула с ружейным маслом. Хоть что-то!

– Бери ружье. Без разговоров! Ты лучший стрелок, чем я.

Радей волнительно сопит, но заметно, что доволен. Он же с детства имеет дело с оружием и с этим разберется. На душе стало спокойней. Мы не совсем безоружны.

Желудок внезапно издает интересные звуки. Вчера с усталости толком не поужинали. Я задумался. Тратить целый патрон на убийство животного, честно говоря, жалко. Может быть эти патроны единственная наша надежда.

– Жрать охота. Здесь водится кто-нибудь?

Радей внезапной подхватился и куда-то шустро ускакал. Вскоре он радостный притащил за уши трепыхающееся туловище зверька.

– Я ж сразу силки поставил, как кролей увидел! Нашел нитки у вас и сделал.

Не успел я ахнуть, как парень зарезал бедного кролика и начала его свежевать. Опять это проклятое ощущение близкой смерти. В этот раз все произошло очень быстро, но не менее болезненно. Меня скрючило, но тошнота вскоре прошла. Радей недоуменно на меня оглянулся, но резать тушку не перестал. Оказывается, он всегда носит в сапоге длинный и узкий нож. Вот и пригодился! Дьявол! Что за мир такой, что ради жизни надо кого-то обязательно убить! Сколько же всего живого мы за собственное существование убиваем? Где, спрашивается, вселенская справедливость?

Пока парень свежевал кролика, я занялся разведением костра. Лучше это сделать в той ямке, где у нас сушилась одежда, или уйти подальше. Хотя мне без проблем устроить бездымный костер. Набираю немного хвороста под елью и открываю небольшой подсумок на ремне. Все-таки хорошая привычка хватать его сразу! Вот и пригодилась. Подпаленная ткань в качестве трута и всякая мелочь типа сухой бересты и мелкой щепы, заготовленная заранее лежала в вощеном мешочке. Огниво давало достаточно огненных брызг, так что хватит и бересты. Минута и небольшой, практически не дающий дыма огонь готов.

– Зажарим эти куски, остальное я спрячу на обед.

Радей подает мне готовые шпажки из ивовых прутьев с нанизанными на них тонкими кусочками мяса. Хорошо, когда напарник опытный. Вряд ли кто из таких же молодых пацанов моего мира будет везти себя соответственно. Ну Радея жизнь жестко с самого детства учила. Парень из такой же сожженной степняками деревушки, что и Улада. Так что приют товарищества Боляна стал им всем новой и единственной семьей. Я невольно вздрагиваю. Нет, не такое детство все-таки должно быть у людей. По мне лучше раздать детишек по семьям.

Но хозяин барин. Раз Болян их выкупил, то и подготовил к жизни. В принципе не самая плохая участь для здешних сирот. Образование очень даже неплохое для этих Вортюги. Не каждому ремесленнику такое по карману. Да и работа, почитай, сразу имеется. А там уж каждый постарается в меру собственных сил и возможностей. Равный старт по мне справедлив.

Мясо приготовилось очень быстро. К моему удивлению парень достал из кармана мешочек с солью.

– Хранил для рыбы, да удить не пришлось.

– Ага, сами чуть на корм не пошли.

После сытного завтрака настроение улучшилось. Стали думу думать, куда нам нынче идти. Хотя вариантов особо и нет. На севере по этой протоке ближайшее жилье далеко. Мало кто нынче на степном берегу осмеливается жить. Лишь изредка стоят форты и летние фактории, в которых живут лишь в сезон. То есть надо двигать на юг. А первые форты нашей волости в трех днях хода по воде. Значит, пёхом больше недели. Но Радей местную географию на практике знает лучше меня.

– В двух дёнах должны стоять на островах рыбацкие тони. Вода ноне большая, рыбы много. Ловят и солят на всю зиму.

Я что-то такое слышал об особенностях местной рыбалки и легко соглашаюсь с предложением. Мы тут же подхватываемся и начинаем бодрое движение. Стараемся идти рядом с берегом, но так чтобы нас со стороны воды не было видно. Иногда приходится углубляться подальше от реки. Овраги, промоины не всегда дают идти прямо. Да и берег как у всякой реки извивается словно змея. Но мы упорно движемся вперед.

– Родник!

Не успел я слова сказать, как Радей ловко снял ножом с березы полосу бересты, нарезал её и свернул стаканчик.

– Где такому научился?

– Да был у нас в школе один лешак, учил лесным промыслам.

Я задумался. Тоже когда-то плел, но больше из лозы.

– А котелок сплести сможешь?

Мы решили устроить обеденный перерыв здесь. Солнце поднялось высоко, из степей пахнуло жаром. Идти стало невмоготу. Лучше после отдыха двигать до самой ночи и завтра встать до рассвета. Я развел костер, чтобы наработать углей, сварганил фалкатой палку цеплялку и сплел из ивовых прутьев ручку, которую мы прицепили к небольшому коробу из бересты. Думаю, на пару раз сварить супца нам его хватит. Так оно и вышло.

После сытного обеда по закону Архимеда полагается поспать! Жирный бульон и куски мяса отлично нас насытили. Котелок из бересты не потек и точно сгодится еще на ужин. Разбудило же меня некое нехорошее ощущение. Опять кого-то неподалеку убивают? Меня скрючило, а привычный ко всему Радей вскочил и уставился на меня. Он уже понял, что просто так со мной эти мистические дела не происходят. Поглядывал одновременно восторженно и с толикой страха. Все люди недолюбливают колдовство.

– Смерть где-то рядом.

Я закрыл глаза и включил внутренний «радар». Что-то сегодня он здорово барахлит. Видимо, ночная буря не прошла для него бесследно. Или магический дар имеет свои изъяны. Но как бы ни было он указывает сейчас в сторону густо разросшихся на берегу кустов. Мы тут же, подхватив свои немудреные пожитки, двинулись в ту сторону. Сначала внимательно оглядели гладь реки и лишь после этого двинулись к урезу воды.

Это были ребята с моторного отделения. Вот, значит, какая смерть их настигла. Бились до последнего. Их растерзанные пулями тела, лежащие на досках от лодьи выбросило на узком, поросшем тростником и рогозом мысу. От реки нас прикрывал небольшой островок, так что мы смогли спокойно вытащить убитых товарищей под сень деревьев. Радей стоял весь потухший. Видать, пришло в его голову осознание того, что мог бы так же сейчас лежать на берегу или в воде. Молодым нам всегда кажется, что мы будем жить долго. Да и дружок у него на лодье пропал. Скорее всего погиб, вот и переживает.

– Бедолаги. Но сражались до последнего.

Мародерничать, конечно, грех, но нам надо было как-то выживать. Так что рабочие куртки с матросов я аккуратно стянул и начал осматривать карманы. Удача! У высокого чернявого парня в брюках нашлись патроны для револьвера. Я аккуратно разложил их на листе. Серия «Стрижей» очень популярна и патроны подходят к моему револьверу. У второго матроса в куртке лежали какие-то снасти для рыбалки.

– Я знаю, как ловить ими. На ужин у нас будет уха.

– Тогда следует похоронить товарищей по-человечески.

Мы оба знали, что вряд ли кто приплывет сюда искать и оплакивать могилы. Раз так суждено, то наши товарищи останутся лежать здесь навечно. Я нашел подходящую промоину и с помощью меча и палки как мог её расширил. А Радея послал за какой-нибудь живностью. Прикопав бедолаг, я подумал совершить над ними обряд жертвоприношения. Матросы не были христианами, а поклонялись древним богам с их мрачными ритуалами.

Небольшую птицу с испуганными глазами я постарался убить быстро. Не повезло бедолаге, но, может, таинственные чары Смерти уготовят ей удачу в следующей жизни? Круговорот наверняка затрагивает и эту сферу материального, но одухотворенного эфира. Снова это странное ощущение. Ох, как меня вштырило! Всего согнуло, перед глазами невероятно быстро проскочила магическая воронка. Да что же это такое? Маньяком становлюсь? Нравится ощущать отход в мир иной живой сущности?

Затем отпустило. И такое ощущение проскочило, что как будто души погибших мне улыбнулись. Странно, убить живое существо ради мертвого. Где логика? Но что поделать, религии и подобные обряды лишены её напрочь. Но мы сотворили что должно и ушли отсюда со спокойным сердцем. Нет на нас греха. Птичка уже воплотилось в другую жизнь, я это сразу почувствовал. Как будто на глазах росток распустился. Ну и сюрпризы преподносит мне раз за разом здешняя жизнь.

Поздно вечером мы устроили лагерь в длинном извилистом овраге. Отсюда ни нас, ни дым от костра с воды не увидят. Радей ушел на рыбную ловлю, я двинул к берегу и нарвал свежих листьев рогоза. Его белую мякоть можно есть и так, а еще небольшие корешки сварить с рыбой. Летом растение вырастит и его клубнями в вареном виде можно спокойно питаться. Да если подумать, то многое можно использовать в пищу. Вот, например, дикий чеснок, что растет на лугу или свежие листья крапивы. Хвощ, одуванчик, молодые корни иван-чая, сныть, ревень, да многое другое. Так что уха у нас получилась особенная. С удовольствием поели. Тем более что я успел вырезать из орешника небольшие узкие ложки. Часть рыбин Радей подсолил, зажарим с утра на завтрак и в дорогу.

Но меня внезапно здорово забеспокоила рана. С утра мы её промыли и зашили, но к вечеру она снова заболела. И боль такая неприятная, толчками. Дело худо. Может даже пошло заражение. Радей не ведал нужных трав для лечения, да и я не помнил. Привык в той жизни надеяться на лекарства. Осторожно приспустил повязку и понял, что дело швах. Еще день выдержу и все. Без врачевателя или волхва не обойтись.

– Что делать будем? – испуганно спросил Радей.

– Снимать штаны и бегать.

По уму надо отпустить парня вперед и ждать помощь. Завтра из меня ходок будет никакой. Или…

Лечить самого себя оказалось делом нелегким. Это чужому человеку я могу направить поток энергии, потому что ощущаю её. Пусть и неявственно, но могу виртуально представить. Нам, людям из будущего такое, кстати, сделать проще. Мы играли в компьютерные игры и смотрели фильмы с подобными эффектами. Для здешних это неведомая сказка, а для людей кудесных волшба. Как бы не так! Скорее всего поток нечто материального действа иной физической природы, случайно попавшего в этот Мир Свалки. На то она и свалка, чтобы в ней носилось всякое. Здорово подозреваю, что и волшба тут практикуется именно по этой причине.

Что у меня ранее получалось? Наложение рук. Но рука – это по сути просто продолжение тела, его конечность, в которой концентрируется неясного происхождения энергия. Для выплеска наружу такой способ годится, а мне необходимо самолечение. Начинающаяся лихорадка и противная боль, ставшая всерьез терзать руку, резко придают уму остроту. Мне крайне необходим выплеск негативной энергии. Ведь болящая плоть это прежде всего скопище того, что в физике называют энтропией. То есть распад живой плоти и приближение смерти.

Дьявол! А она проклята\я обратила на меня пристальное влияние. Хрен тебе! Злость придает сил и мудрости. Дерево! Именно туда я смогу вылить излишек негатива. Так, что у нас использовалось в народной мудрости как олицетворение спутницы богини судьбы Макоши – Недоли. Именно осина! Недоля ассоциируется в некоторых сказах с мертвой водой. Едрить матить, откуда это в моей голове? Слышал когда-то и вспомнил, раз прижало.

Осины на берегу есть. Мой взгляд упал на одну из них. Саму здоровую и старую, она много чего помнит на своем веку. Так, рука отпадает. Чем прижаться? А почему, собственно, мне надо прижиматься? А не следует ли вылить туда заразу из организма. В нем так-то целая система для этого дела присутствует. Собираюсь силами и бросаю всю светлую энергию, что имеется у меня к болящей руке. Я даже вижу, как она течет. Призрачными белесыми ручейками, омывая почерневшую рану. Ух! Вот это бодрости прибавилось! А теперь все вниз, туда! С опозданием понимаю, что вдруг подобный выхлоп энергии как-то повлияет на мои детородные возможности. А-а-а-а! У меня стоять не будет!

Но поздняк метаться. Мощная струя уже вырывается из предназначенного природой орудия. Дерево буквально шипит, как будто его поливают кипятком. Хотя может так и есть? С последними вытекшими каплями ощущаю, как силы покидают меня. В этот момент крепкие руки родственника и собрата по несчастью подхватывают мою квелую тушку и тащат в глубь чащи. Радей фырчит от натуги, но все равно тащит. Ха, я, наверное, стал тяжелее от прилива внешних сил. Такое бывает. Физику ведь не обманешь.

Вскоре забываюсь тяжким сном. В эту короткую ночь мне много чего снилось, но наутро я ничего не помнил. Так казалось тогда. Но позже все эти сновидения повлияют на мои жизни. Дьявол бы их побрал!

8. Утро нового дня

Утро. Свет солнца сверху, свежесть прохлады снизу. На теле противная корка, видимо, ночью пришлось попотеть. Внезапно пахнуло дымом и жареной рыбой. Радея я нашел поблизости, он уже готовил завтрак и обед одновременно из вчерашней и с утра выловленной рыбки. К ней шли запечённые корешки рогоза и нечто вроде салата из различных листьев. Про витамины забывать также не стоит. Салат из крапивы и одуванчиков может быть не менее полезен, чем порция сытного бульона. Парень поднимает голову и странно на меня зыркает.

– Чего так смотришь?

– Рука болит?

Я внезапно понимаю, что нигде и ничего у меня вовсе не болит. Осторожно открываю повязку. Мать моя женщина! Рана почти затянулась. Да быть этого не может! Исцели себя сам.

– Вода есть?

– Вон там родник.

Снимаю с себя одежду и, поеживаясь полностью споласкиваюсь. Где-то в недрах черепной коробки засела мудрая мысль, что следует смыть с себя все из прошлого. Чтобы не тянуло взад к смерти. После омовения разом становится легче. Как будто скинул с себя несколько килограмм. Или налипшая энергия в чем у нас измеряется?

Как голодный волк накинулся на жареную рыбу и корешки, похрустывая травой. Ко всему прочему прилагался горячий взвар на травках и цветках. Радей продолжал коситься на меня.

– Скажи в чем проблема? Ты так странно на меня смотришь.

– Так еще бы, – парень ухмыльнулся. – Как бы ты смотрел на человека, что ссал светящейся в ночи мочой?

Видимо, выражение моего лица было забавным. Радей звонко рассмеялся.

– Ты серьёзно?

– Еще бы! Сначала твои глаза загорелись в темноте, затем по рукам заскакали искры, затем полилась светящаяся зеленым жидкость.

– Охренеть! Я сам все плохо помню.

– Ты очень сильный колдун, – оторвался от еды родственник. – Никогда о подобном не слышал. Станешь врачевателем? Можно никуда не ездить, зарабатывать в городах. Сытая и спокойная жизнь.

Я задумался.

– Да нет. Я излечил сам себя из необходимости. И думаю, что это было опасно. Говоришь, что все светилось?

А дерево-то обуглилось! Охренеть просто. Это ж сколько в меня смертушки пробралось? Я сложил руку под другой в выразительном жесте и глянул на небо.

«Обойдетесь пока без меня, уроды!»

Зато стало еще понятней, что засада и буря произошли неслучайно. И отчасти в смерти команды лодьи виноват я. Хотя…от них бы так и так избавились. Опасную работу я себе выбрал. Но впредь буду мудрее.

Мы быстро собрались и вышли в дорогу. Пока было прохладно, хотелось зайти подальше. Короб в этот раз прогорел, но ничего, сделаем новый. В самодельном рюкзаке завернутая в лопух лежала жареная рыба. Мы были вооружены и бодры. Я вышагивал впереди, время от времени включая свой внутренний «радар». Понемногу растительности вдоль реки становилось меньше, а местность дальше на восток суше. Степь вплотную придвинулась к берегу. Но водное пространство наблюдалась достаточно далеко, чтобы заметить угрозу или возможность спасения.

Радей заметил невзначай на привале, что завтра мы уже сможем выйти на рыбаков. Проблема в том, что в этом месте Устюга делает изгиб, разбивается на несколько протоков и образует сеть островов. Так что сейчас мы потихоньку уходили на юго-восток. Радовали лишь то обстоятельство, что оврагов и промоин стало меньше. Глина и песок сменились камнем, идти стало легче. Зато сейчас с такого каменистого обрыва и спуститься к воде сложней.

Но понемногу степь стала более пересеченной. Появились холмы и впадины, стало меньше родников. Мы пожалели, что не сделали из бересты переносные фляги. Но что поделать, березки еще попадались, так что наверстаем упущенное. Солнце поднялось высоко и начало серьезно припекать. Я уже подумал о месте привала и повернул в сторону замеченного с каменного бугра оврага, сплошь поросшего кустарником и деревьями. Раз там они растут, значит, и вода имеется. А нам пригодится здорово тень для отдыха.

Или после бури вернулась моя превосходная чуйка, или так сработало «очищение» организма, но факт в том, что чужаков я почуял безо всякого «радара». На подходе к самому краю оврага моя рука невольно метнулась к револьверу. Но Радей оказался еще быстрее. Его долгие годы тренировали в школе, вбив реакцию буквально в рефлексы. Послышался звук затвора, и мы оба начали стрелять раньше, чем все осознали. Собаки чужаков почуяли нас раньше соплеменников, но все равно опоздали. Надо было таких сторожей держать наверху. Но степняки пожалели собак, не стали выставлять их под солнцепек. Никак не ожидали они увидеть здесь вооруженных до зубов людей. За что и пострадали.

Первую вскочившую с места собаку сразил наповал Радей, тут же перенеся огонь на людей и лошадей. Я же два раз подряд промазал. Попал в страшенную псину уже тогда, когда та прыгнула на меня. Я тут же отскочил в сторону и запоздало глянул вниз. Двое степняков прямо передо мной спрятались за побитыми пулями Радея лошадьми и собирались стрелять в меня. Но пока дернешь затвором, пока прицелишься. Оставшимися в револьвере патронами я сбил их прицел, заставив спрятаться за убитыми животными. И вместо того, чтобы самому укрыться, тут же рванул вниз.

Скажете, вот дурак! Но минус револьвера в том, что его дольше заряжать. Да и осталось у меня всего лишь шесть патронов! Так что работаем по старинке. Рука ловко выдернула из ножен фалкату. Со всего маху я стукнул ею по башке первого степняка, и тот молча упал и покатился вниз. Второй же попытался выстрелить. Выхлоп из длинного ружья чуть не обжег мне щеку. Вот ведь сволочь какая! Еще и пытается отбиться. Ружье длинней, чем мой меч и у него пока получается. Но я знаю одно железное правило – всегда навязывать врагу именно свой стиль боя. Потому запрыгиваю на труп лошади и лечу на степняка сверху. Тот пытается передернуть затвор и успевает лишь повернуть ружье ко мне. Фалката с хрустом входит ему в шею, фактически обезглавливая врага. Такой удар сверху да со всего маху фирменная фишка этого кривого меча.

Я упал на траву, спрятался за лошадь и отчаянно начал озираться. Где Радий и остальные противники? Мне показалось, что их было не менее шести человек. Пересчитать павших животных не успел. Рядом раздается выстрел, в крупе бедной лошадки фонтаном взбивается кровь. Я падаю вниз. Черт побери! С моей пукалкой против винтовок особо не разбежишься. Неожиданно рука натыкается на ремень. Ага, у меня винтовка убитого степняка лежит под боком.

Все-таки я не оружейный человек! Оружие оказалось таким странным что не сразу понял, как его заряжать. Пришлось подтянуть к себе за пояс обезглавленного степняка. На его полусорванной голове застыла навеки ужасающая гримаса. Но как ни странно никаких эмоций я в этот момент не испытываю. Все подчинено выживанию, организм получил свою долю адреналина и совершенно не испытывает страх. Понятно, эта древняя винтовка заряжается по одному патрону. Вставила его сверху и двинул затвор вперед. Заряжено! Предохранителя не видать, значит, без оного.

Дело сделано и в этот момент слышу неясный шум снизу и справа от меня. Меня пытаются обойти? Снова выстрел, снова меня окатывает ошметками конского мяса. Отвлекают, гады. Ёканый Экибастуз, у меня же есть «радар»! В этот раз никаких закрытых глаз и направление на чужака устанавливается очень быстро. Ну подожди, красавец! В момент, когда голова степняка в меховой шапке высунулась из кустов, прицел винтовки был направлен точно туда. Без вариантов! Моих навыков на таком расстоянии хватило, чтобы прострелить грудину противника напрочь. Бедолага рухнул наземь, даже не успев охнуть. Меня немного скрючило, но никаких призрачных воронок. Это хорошо, могу контролировать процесс.

И тут же с высота обрыва раздался отчасти знакомый грохот. Радий, живу курилка! Кто-то из степняков побежал, раздался вскрик, тут же заткнувшийся и наступила тишина.

– Олег, ты там живой?

– Живой! Как у тебя дела?

– Все мертвее мертвых.

Послышались осторожные шаги, и я выглянул и-за крупа мертвой лошади. Однако, картина маслом! Убитые люди, кони. Правда, последних не всех расстреляли, три убежали куда-то дальше по оврагу. Итого шесть трупов степняков и три лошадиных.

– Я сначала коней повалил, потом начал людей разить, но самозаряд заело, – огорченно оправдывался Радей. Вид у него был виноватый. Но держался парень в целом неплохо. По существу, ведь это первый его настоящий бой.

– Патрон, видать, плохой попался. Так это неудивительно. Столько лет они лежали.

– Агя. Не сразу понял, что надо магазин вынуть и снова затвором дернуть. Потом гляжу, что тебя рядом нет и выстрелов из револьверов не слышу. Испужался. Но решил пролезть аккуратно подальше вдоль оврага и оттуда глянуть. А тут ты этого в малахае в кустах ловко подстрелили. Ну и я начал пулять.

– Молодец! Проблему решил, не струсил, меня поддержал. Одному против троих было не выдюжить. Но, скажем честно, у нас шансов против шестерых и так было крайне мало. Просто чудо, что мы так легко отделались.

Радей покосился на меня.

– В этот раз чудо сотворил ты.

– С твоей и божей помощью.

Поздравив друг друга с победой, решаемся осмотреть овраг внимательней. Замечаю, что напарник чем-то встревожен и сразу задаю вопрос:

– В чем дело?

– Это разъезд. Разведка степняков. Её скоро обязательно хватятся, еще быстрее, когда найдут убежавших лошадей.

– То есть основные силы могут быть ближе, чем мы думаем?

– Да, – Радей нашел на одной из лошадок кожаную флягу, принюхался и сделал хороший глоток, потом протянул мне:

– Кислое молоко, утоляет жажду лучше воды.

На мой вкус тошнотворная дрянь, но жажду и в самом деле утолила.

– Обычно степняки передвигаются большими гуртами. Впереди боевые сотни, что прочесывают местность. Вот эти, – парень покосился на обыскиваемые нами трупы, – от них. Скорее всего сама сотня в дне пути от нас.

– Не рано для степняков? Может, это просто бродяги, – с сомнением качаю головой я.

– Про эти места мало кто у нас знает. А у реки не так силен степной жар. Могут и здесь пережидать лето.

– Понятно. Значит, нам надо делать ноги. Найдут своих и начнут погоню.

– Эх, жалко коней упустили.

– Из меня конный так себе, так что будем решать, что делать по ходу действий. Собираем все быстро и уходим.

Я безжалостно сдираю пояса ремни чужаков и обыскиваю сумы убитых. Война дело такое, мародерка на ней разрешена. Надо торопиться, потому одновременно мы готовим обед. Во время схватки торба с рыбой упала, и та пришла в негодность, но сейчас вокруг много мяса. Радей нарезает куски конины тонкими пластами и жарит их на костре. Я нашел небольшой котелок, но варить мясо или кулеш некогда.

Мы ушли из оврага сытыми и здорово навьюченными. Да хотя бы одна лошадка нам здорово пригодилась. Каждый нес за спиной вьюк с едой и утварью, плюс оружие. Я взял себе одну из лучше выглядящих винтовок. Не сказал бы, что степняки за ними так уж следили. Уж точно чистили не особо тщательно. Но патроны в количестве трех десятков лежали у меня в подсумке.

С другого боку висела фляга с чистой водой, а в торбе за спиной лежали котелок, посуда, мешочки с крупой и куски подсоленного мяса. Так что в ближайшие дни мы могли не тратить время на поиск пропитания. Проблема были лишь в том, удастся ли нам уйти?

А вот Радей оказался навьючен больше меня. Он прихватил с собой все целые винтовки в количестве четырех штук. Говорил, что за них дадут неплохие деньги. Оружие степняков ценится у охотников. Даже не знаю почему. Вроде патрон мощнее. Ну и стволы довольно толстые. Ну ему же тащить, так что я не возражал. Кроме всего прочего мы «обогатились» десятком серебряных монет и несколькими ювелирными украшениями. Наверняка те добыты грабежом. Грех такое вроде бы брать, но мы же взяли их в бою? По местным правилам это можно. Ну а кто я такой, чтобы их менять? И так столько имущества потерял. Да и заработок.

Но рано об этом говорить. Надо сначала как-то добраться до людей. А степняки что, не люди? Вспоминаю черноволосые бородатые головы. Одну из них я впервые жизни срубил. Становится на миг дурно. Это не из ружья пиф-паф, пуля прилетела в тело вдалеке и не видать смерть человека. А тут кровь, бульканье выходящих из тела газов и воздуха. Первому степняку попал в висок и тот умер мгновенно. Я невольно передернул плечами. А ведь в старину именно так и воевали, собственноручно отрубая конечности и вскрывая кишки врагу. Кошмар! Рубиться поскальзываясь на крови в ошметках мяса и дерьма. Ну и запах стоял на поле боя!

Но не мне себя судить. Степняки сами сделали себя изгоями людей Великой реки. Даже ошкуи в случае беды присоединятся к тем, кто живет на Устюге, а не наоборот. Пусть северяне те еще разбойники, но код чужой-свой и у них имеется. А степняки, как только появились, так сразу стали врагами всех жителей. Ну а что еще делать с людьми, что безжалостно и тотально уничтожает поселения на берегу. Берет и малых, и старых в полон. Часть из них уводят куда-то вглубь степей, но большинство продают южным работорговцам.

Степнякам нужно серебро, чтобы покупать оружие, сбрую, зерно. Только вот я не знаю тех, кто с ними открыто торгует. Слышал, что в их степи из Ахтырского моря идет река. Тогда, значит, они торгуют с южанами и там. Тем все равно с кем вести дела. Да и оружие и патроны надо где-то брать. Туляки? Очень может быть. Странные далекие люди, живущие по непонятным правилам. Так за мыслями и прошло время до вечера. Шли мы ходко, почти без остановок. Я совсем поправился, а у Радея здоровья было не занимать. Разве что запыхались малость от быстрой ходьбы.

– Не хочешь лишние стволы бросить?

– Еще чего! Мне за них по сто грин за каждую дадут. За поход нам нонче ведь не заплотют, а жить надо.

– Не боись! Что можно с Боляна стереблю, – обнадежил я парня. – Да и карта у меня здесь осталась.

Я показал блокнот. Радей тут же вспыхнул радостной улыбкой.

– Ну тогда мы сможем еще туда сходить. В той Ставке много чего найти должно.

– Даже не знаю, – задумался крепко я, – очень уж мне не нравится наша с тобой ситуация. Сначала следует разобраться и условия уговора поменять.

– Это да, – степенно ответил Радей и засыпал крупу в наваристый суп. Куски вырезанной конины мы частично сварили, а тонкие полосы начали коптить. Благо, этот овраг был глубоким и весь порос лесом. Видать, потому сюда степняки и приходят. Есть где отдохнуть после жара открытой степи.

Пока солнце окончательно не село, мы решаемся пройти как можно дальше вперед. Местность снова становится более плоской и видимость заметно увеличивается. Я настороженно озираюсь. Усталость уже сказывается на нас обоих, в пути с самого утра. Почти не отдыхали, вчера и вовсе чуть концы не отдал. И еще надо прожить завтра. Ситуация…

Мою тревогу заметил Радей.

– Уходить нам надо с этого берега.

– Куда?

– Вон глянь впереди, сколько островов. С одного на другой перебираться. Может, там и рыбаков встретим. Насколько помню после излучины, где Устюга к востоку поворачивает, их села расположены.

В отсветах зари замечаю острова и гладь повернувшейся реки. А ведь точно!

– И как мы переправимся?

– Топор есть, плоты соорудим.

С запозданием понимаю, что следовало забрать все ремни, что остались в том проклятом овраге. Их использовали для увязки поклажи и возможно для связывания пленных. И нашлось их достаточно. Но я захватил столько, сколько требовалось мне. Да уж, заранее все не предусмотришь и соломки не подстелешь.

– Остановимся здесь.

Промина у берега неплохо защищала от чужого глаза, высохшей травы хватило для постилки. Спали мы на захваченных попонах, вода была с собой, а завтрак лежал готовый и завернутый в лопухи. Жить можно!

Я включил свой внутренний «радар». Сейчас он работал без сбоев. Вокруг ни души, лишь легкие отголоски жизненные отпечатки птиц и мелких животных. Крупные стада оленей и туров откочевали на север в зону лесостепи. Став там добычей жителей верхних городков. Нигде нет покоя и счастья. На такой минорной ноте я вырубился.

9. Беги, парень, беги!

  Мой «радар», оказывается, может спокойно работать и ночью помимо спящего «хозяина». Именно этот внутренний «инструмент» и разбудил меня. На запах еды вышел местный хищник, который покамест побаивался подойти ближе. Но это пока. Мой подъем разбудил и всегда чутко спавшего Радея.

– Шавка степная! – буркнул он и поднял ружье.

– Подожди! Выстрел далеко слышно.

– Тогда так.

  Не успел я чухнуться , как парень метнул в сторону загоревшихся глаз зверя узкий нож, изъятый у одного из убитых степняков. Раздался звериный визг и шум удаляющегося на всех парах хищника.

– Ловко ты.

– Надо будет на свету его подобрать. А нож-то наш, с Вортюги. Мы такие учимся с детства метать. Далеко не попадешь, но метров на десять сгодится.

  Я оценивающе глянул на своего напарника. А ведь парень отлично подготовлен для такого рода походов! Надо обязательно брать его в «штат». То есть из общей команды Боляна перетянуть его в личные помощники. Не то дадут в следующий раз какого-нибудь неумеху. Да и, как ни крути, родственник. Как я успел заметить зимой в местном обществе здорово развита клановость. Родовой признак доиндустриальной урбанизированной эпохи. В моем мире такое было характерно для менее развитых южан.

   Остаток ночи прошел без происшествий. Я мирно посапывал, зная, что «радар» потревожит. Радей также был более спокоен и на каждый шорох не вскакивал. И как только чуть забрезжило на востоке, мы тут же поднялись и пошли. Решили позавтракать рядом с водой. По пути как раз разогрелись и размялись. Конечно, такую ночевку не сравнить с первой ночью, но все равно, лежа на земле члены тела застывают. Эх, давно я не спал на лоне природы! И как люди тысячи лет жили в такой обстановке и были весьма довольны?

  Пережёвывание жесткого мяса не самый приятная из разновидностей завтрака. Но ничего не поделать, отвлекаться на ловлю рыбы некогда. Стрелять в живность мы также не можем. Так что обходимся тем, что имеем. Хорошо хоть воды вдоволь. Разогревшийся от ходьбы организм втолкал в себя пару увесистых кусков мяса, залил это дело прозрачной жидкостью и сыто рыгнул.  Насытившись, я иронично выдал хохму:

– Интересно вода выходить из меня светящейся будет?

  Радей засмеялся. Все-таки простые они парни вортюжане. Внезапно у меня резко заныл затылок, и я немедленно включил «радар». На самом деле, если все устроить по уму, осуществить магические действия несложно. Представляешь себе рубильник, такой кондовый индустриальный и тупо щелкаешь по нему.

  «Что за хрень? Как будто это есть и его нет?»

  Радей заметил мою обеспокоенность и тут же начал набирать свежую воду во фляги. Вот хорошо, когда даже такой юнец правильно выдрессирован! Вспоминаю мое время и мир и понимаю, что большая часть той молодежи здесь попросту не выживут. Начнут сваливать возникающие проблемы друг на друга, искать ответы в интернете и погубят собственные души ни за хрен собачий.

  Все-таки некие базовые навыки выживания должны быть у каждого молодого человека или девушки. Развести огонь в любую погоду, соорудить убежище, приготовить пищу, найти и очистить воду. Починить одежду, оказать первую медицинскую помощь товарищу или даже себе. Ничего сверхъестественного. Обычные знания, чтобы выжить в сложной или обострившейся обстановке.

  Заурядный горожанин, уходя на природу становится беспомощным созданием и здорово зависит от возможностей служб спасения. А если их нет рядом, то чаще всего погибает. Взаимопомощь исчезает прямо на глазах, становясь уделом людей с глухих краев. В огромном мегаполисе вам скорее всего никто не поможет. Даже не захочет отвлечься от своих дел. Так что нет особой разницы, где сдохнуть ни за грош.

  А ведь любая зависимость гибельна. В том числе моя от кудесного дара. Интересно, Царица сможет мне объяснить, как такое получилось?

– Кто-то гасит свое присутствие волховством, – шепчу я. – Уходим на ту сторону быстро.

  Два раза повторять не надо. Радей подхватывает пожитки, и мы мчимся к берегу. Уже там, пробежав вперед, находим удобное место, чтобы взобраться на крутой склон. Я ползком залезаю на небольшой каменный надолб, поросший бурьяном. Рубильник выключен. Чужой волхв нас не запеленгует, если он, вообще, умеет это делать. А в траве нас не заметишь, да и у Радея зрение острее. Он первым и замечает чужаков:

– Вон там, справа на аршин.

  У здешних в ходу своя методика указания цели. Это как у нас тактическая «Часовая позиция» или морской по корпусу корабля. Перевожу взгляд градусов на тридцать правее и замечаю несколько темных фигурок. Конники, залезли на возвышенность и внимательно изучают местность. Совсем близко, пары километров нет. На полном скаку смешная дистанция.

– Уходим.

  Становится ясно, что по берегу нам от степняков не убежать. Убитый дозор обнаружен, и дикари нас просто так не оставят. Они славятся своей коварной мстительностью. С живых кожу будут сдирать и соли не пожалеют. Я вздрогнул. Дьявол, сейчас сюда бы верных товарищей из команды Светозара. А так даже бессмысленно и думать, что сможем отбиться самостоятельно. Я реалист. Пара ружей против десяти не прокатят. В том овраге нам просто повезло, да вдобавок мой дар помог. Я подозревал, что «радар» спрятал нас обоих от собак. Не знаю как, но чутье этих животных мне удалось обмануть.

  «Интересно, такое получится с людьми провернуть? Могу считать себя Ведьмаком?»

  Но это в приключенческий роман можно по своему хотению накидать кучу роялей, чтобы спасти героя, а нам придется выкарабкиваться самим. Дыхание через полчаса быстрой ходьбы сбилось, жутко хотелось пить. Хорошо хоть позавтракать удалось. Но мучились мы не зря.

– Олег, остров совсем близко. Мы и так доплывем, а с той стороны плот соорудим.

  Я кивнул, хотя воды и боялся. Камнем на дно не пойду, но пловец из меня так себе. И тут Радей мне помог, вылил воду из фляг, мы скрутили вместе их и плавник, получилась плавучая подпорка. Моя поклажа и оружие легли на нее. Радей свои пожитки и винтовки положил поверх вытащенного с берега расколотого бревна.

– В воду!

  Не успел я несколько раз взмахнуть руками, как почуял под ногами дно. Внезапно затылок заломило. Бегом! Как оказалось, вовремя. Только мы спрятались в прибрежных кустах, как на обрывистом берегу показались конники. Степняки! Они явно напали на наши следы. Наверняка их кудесник постарался! Но сейчас его присутствие не ощущаю. Дождавшись, когда конники уйдут дальше, мы ломанулись на другую сторону островка.

   Какая широкая протока! Так просто её преодолеть не получится. Но Радей уже нарезал захваченную с собой кожаную накидку на ленты, а я опрометью бросился на отмель. Здесь достаточно плавника, чтобы соорудить нечто плота. И к моему безмерному удивлению среди него я обнаружил несколько колотых досок. Хотя чего только на берег в половодье не выносит, а живут люди на Устюге широко.

  Так быстро, наверное, ни один плот не собирался. Зато работа помогла нам согреться. Вода была довольно холодной. Вскоре мы отталкивали свое неуклюжее плавательное средство от берега, а Радей залез на него уже, когда вода дошла ему по грудь. Я пытался грести куском сломанной пополам доски, другой взял в руки напарник. Вскоре мы попали в течение, нас понесло от берега, а затем парень радостно заорал:

– Рыбаки!

  И точно! Из-за соседнего, покрытого кустарником острова выплыла небольшой струг, нечто среднее между учаном и набойной лодьей. На нем стояла мачта и впереди имелась небольшая надстройка. Нас с него не сразу заметили. Пришлось мне на кусок доски повесить свою яркую фланелевую рубаху и начать яростно размахивать ею.  Но вот на носу лодьи появились люди, нам замахали в ответ. В этот момент по воде что-то прошелестело, а затем запоздало донесся звук выстрела.

– Степняки!

  Я тут же упал вниз, оглянувшись назад. На берег острова, от которого мы недавно отчалили, выехало три конных. И сейчас они пытались взять нас на прицел. Идиоты, лучше бы слезли с коней, которым не стоялось на месте. Внезапно над моим ухом раздались один за другим несколько оглушительных выстрелов. Как все-таки сильно бабахают винтовки! Я чуть не оглох на правое ухо! Радей, выпустив оставшиеся три патрона, хладнокровно вынул пустой магазин, сунул его в мешок и зарядил последний с двадцатью патронами.

– Счас я их приголублю.

  На берегу острова один из коней яростно взвился, свалив степняка на песок, а затем сам рухнул навзничь, дергая ногами.

– Попал!

 До меня же дошла запоздалая мысль:

  «Что там у нас сзади?»

  Неизвестные рыбаки отнюдь не струсили, а повернули в нашу сторону. Над судёнышком взвился дым, учан оказался моторным. В нас снова палили с берега, но все мимо. Радей хладнокровно сделал еще два выстрела и фигура в черном, храбро стоящая прямо на урезе воды, свалилась замертво.

– Робята, айда к нам!

 Однако, быстро рыбачки добрались до нас. Стоявший впереди на носу светловолосый бородач прихватил наш плот багром, а коренастый молодец помог перелезть на лодью. Мы немедленно свалили свои пожитки на дно учана и перевели дыхание.

– Пересвет, поворачивай к берегу! – заорал громовым голосом бородач.

  Я привстал и огляделся. Кроме уже замеченных в лодье было еще трое – здоровый рыжий детина, что стоял на корме у руля и двое совсем молодых пацанов, что смотрели разинув рот на нас. В центре лодьи лежали огромные корзины, полные рыбы. И рыбы как на подбор здоровенной. Отличный улов!

  Внезапно меня осыпало щепой, а рядом громогласно заорал бородач:

– Всем на дно! Пересвет, добавь ходу!

  Мы уже благополучно развернулись и заметно пошли быстрее, когда раздался спокойный, но не предвещающий ничего хорошего голос Радея:

– Счас я им всыплю. За Домаху, за «Буслай»!

  Парень расположился на краю лодьи, её почти не покачивало. Он уперся ногами в борт, а спиной прижимался к надстройке. Раздалось один за другим пять выстрелов. Я зажал уши руками. Так громко молотила рядом самозарядка. Рыбаки с любопытством посматривали то на Радея, то на берег.

– Попал! – радостно закричал кряжистый молодец.

  Бородач сноровисто достал из кармана небольшую подзорную трубу и глянул на берег. Я же обомлел, на острове заметно прибавилось конных фигурок.

– Двух степняков сбил молодец. Любо!

  Радей выстрелил еще несколько раз, а потом огорченно отставил винтовку в сторону.

– Далеко. Не попаду.

10. В гостях незваных

Учан без промедления скрылся за островом и понемногу сбавил ход. Видимо, скорость влияет на трату топлива. Вряд ли его берут достаточно на борт обычного рыбацкого струга. Мы с Радеем переглянулись и радостно выдохнули. Неужели все закончилось? В струге сидели хоть и незнакомые, но все-таки свои люди. Если про них ведал Радей, значит, они входили в какие-либо отношения между приречными волостями. Жить без договоров и торговли в мире Беловодья было нельзя. Или ты вступал в них, или становился изгоем. А жить хорошо и сыто желают все. Обычное человеческое качество.

– Кто такие, сами расскажете, – передо мной уселся на скамью молодой бородач. – Ну а мы рыбачья ватага с погоста Дробень. Я Лют, кормчим у нас Пересвет, это, – он указал на кряжистого молодца, – Хвалис. Спереди зуйки артельные.

  Ну что же, нам сделали предложение, надо достойно ответить.

– Я Олег, это Радей, мы сами с Портюги.

    Лют удивленно хмыкнул:

– Далеко же вас занесло, родимые. А как на берегу степном оказались?

 Я постарался незаметно сделать внушение взглядом напарнику, чтобы тот помалкивал и в разговор не лез. Не в наших интересах лишнего болтать. Главное сейчас – добраться домой.

– Нашу лодью на днях тати ночные потопили. Мы вдвоем смогли до берега доплыть. Остался ли кто из команды в живых не ведаю. Видели, что лодья горела, и нашли несколько наших мертвыми дальше на берегу.

  Рыжий кормчий охнул, а Лют задумался, теребя мягкую бородку.

– Редкое у тебя имя, Олег. Сам откуда такой?

– Варяг я.

  Глава ватаги еще больше задумался.

– И что же вы так далеко от торговых путей делали? Знаю, не ответите. Слыхал, что лихие робята в Портюге водятся. Небось искали нечто запретное на берегу степном, потому и попали в беду?

– Зря ты так, – поднял голос в нашу защиту Пересвет. Он нажал какой-то рычаг, двигатель заглох, и мы остановились. Зуйки тут же бросились к мачте, разворачивать парус. И правильно, можно дальше спокойно идти под ветром.

– Ты о чем?

– Друзья портюгские нам. Это же их лодьи бьют татей разбойных. Наше дело помочь оказать.

 Лют глянул на Хвалиса:

– Ты также мыслишь, отрок?

– Этот вой, – молодец кивнул в сторону Радея, – при нас трех степняков убил. Они нам точно не враги. Отвезем до погоста. Там пусть старейшины решают.

– Старейшины, – кисло улыбнулся Лют. – Они нарешают. Но деваться некуда. Ловлю закончили справно, так что правь, Пересвет, к берегу. Повезем гостей нечаянных к себе.

  Иди под парусом совсем иное, чем на моторе. Слышен лишь плеск воды, хлопанье полотнища и скрип рангоута. Пересвет с интересом ознакомился с нашим оружием, но ничего в руки не просил. Видимо, есть некий кодекс по этому поводу. Он задал мне несколько наводящих вопросов о Портюге. Мне хватило собственных знаний на них ответить. А бородач, услышав знакомые имена и названия, удовлетворенно кивнул. Затем Лют задал неожиданный вопрос:

– А кто сможет за тебя в Портюге поручиться? Из известных на Устюге людей.

  Я задумался. Наину в это дело точно втягивать не стоит. Остаются лишь егеры.

– Людей Светозара знаешь?

  Лют наморщил лоб, затем удивленно произнес:

– Егеры? Лихие люди?

– Да, они. Там много людей, кто за меня поручится животом.

  Бородач задумался и на время отстал от меня со своими вопросами. Видимо, слава охочих людей гремела и здесь.

  Через полчаса хода на восточном берегу показался высокий холм, на котором и расположился погост. Это в мое время таким словом именовали кладбище, а ранее называли административно-налоговый округ. То есть само село – это некий центр окружающих поселений. Дома добротные, здоровые, на большие семьи. К реке прилепились бани и купальни для полоскания белья. То есть быт тут незамысловат, как в любом только входящим в индустриальную эпоху обществе. Больше заботы уделяется методам производства, транспорту, а на бытовые мелочи пока внимания особо не обращают.

  На самом верху холма насколько общественных построек.  В Центре высился темный купол большого храма, рядом виднелось капище. Язычники. При прохождении мимо культовых построек Пересвет и Хвалис сделали поклон и что-то прошептали. Но от меня не утаилось то обстоятельство, что Лют даже не дернулся. Принадлежит иной вере или еще есть какая причина? По виду человек не бедный и уважаемый, его револьвер я оценил сразу. Мне такой не по карману. Да и одежда добротная. Но руководит лишь бедным рыбацким стругом. Опять вопросы?

  Вскоре показалась обширная пристань, у которой разместились разномастные суденышки. Рядом с ней длинные ряды приземистых зданий. За ними виднелись солильни, коптильни и находился рынок. Пока команда была занята швартовкой, я успел переговорить с Радеем.

– Зря не болтай. Я старший, с меня и спрос.

– Понял.

  В принципе ничего необычного. Молодой и должен помалкивать в присутствии старших. Особенно в таком кондово выстроенном традиционалистском обществе. Даже в относительно либеральной Портюге, чтобы заслужить право высказываться, следовало хорошенько повкалывать.

  А пока мы наблюдали и запоминали. Лют явно что-то недоговаривал, а задавать вопросы людям, что спасли нас, было невежливо. На пристани рыбацкому стругу помогли пришвартоваться. Такие же зеленые зуйки поймали брошенные канаты и привязали их к столбам, а затем подали сходни. Лют что-то кинул им и стремительно скрылся.  Пока рыбаки выгружали улов на подъехавшую телегу, мы с Радеем постарались увязать свои жалкие пожитки. Трофейные ружья обмотали дерюгой, котомки остатками ремней. Да и в целом мы выглядели так себе. Грязные, помятые, в странной одежде. Помыться бы и прикупить себе какую-нибудь одёжу. Деньги и серебро у нас с собой есть.

– Погодьте, гости дорогие. Пытать вас потребно.

  Я оглянулся. Вооруженные громилы, подошедшие к нам могли быть лишь местной стражей. Сдал нас Лют или таковы были здешние правила? Стоящий впереди здоровяк с вислыми усами носил на шее большую серебряную бляху, знак власти. Потому свой вопрос я обратил к нему:

– Что ты хотел пытать у нас, стражник?

– Тирон, они приплыли со мной, я их сам отведу.

 Лют стоял на пристани уже не один, а с похожим на него молодым человеком.

  Главный страж скривился и нехотя ответил нашему спасителю.

– Лодейщик, ты знаешь правила. Эти двое гостей пойдут с нами.

– Тирон, это все-таки мои гости.

  Усатый кисло кивнул:

– Тогда идем все вместе. Не стоит препираться по пустякам, Лют. Чужаки, заверните ваши ружья и помните, что вы не имеете права обнажать любое оружие в пределах погоста.

– Добре.

  В принципе правила простые, да и не видел я пока здесь людей лихих или просто бездельников. Рыбаки споро разгружали со стругов утренний улов, далее с пристани на большие набойные лодьи грузили тюки, бочки и мешки. Да и на самом берегу и вдоль складов беспрестанно тек людской ручей, катились ручные тачки и телеги на конной тяге. Пахло соленой и копченой рыбой. Со стороны рынка не прекращался мерный гул множества голосов. Мирная, трудовая жизнь.

  Поэтому я и Радей, завернули свои ружья в поданную плотную ткань, удостоившись одобрительного кивка стражи. Обычно в больших селениях чужакам не разрешалось носить оружие. И если бы не мрачноватый взгляд Люта, то я бы и вовсе понапрасну не дергался.

  «Что они от нас скрывают?»

  Нас повели по торной дороге, что поднималась наверх. Не дойдя до большого храма, мы вошли в приземистое здание, на крыльце которого расположилось еще несколько стражей, а перед ним стояла машина, похожая на «Самовар». По указке Тирона мы оставили все оружие в дежурной, что шла сразу после сеней. Затем в присутствии Люта и Тирона мы, вернее, я, рассказали урезанную версию происшествия.

– Охотники, значит? И что искали, конечно, нам не поведаете?

  Тирон, судя по всему, был не простым стражем, а каким-то большим начальником. Свой кабинет, важный вид и дорогое оружие.

– Это вы у моего хозяина спрашивайте.

– А кто он у нас?

  Вот тут я решил сказать правду. Про наш рейд мало кто знал, но хозяин закупного товарищества много куда посылал свои корабли по реке.

– Болян из Вортюги.

– Вот оно что, – задумчиво проговорил Тирон. – Слышал о нем. Большой человек. Не в моей власти вам что-то указывать, я порядки знаю. Захваченное вами оружие и вещи степняков да рассказ Люта подтверждает вашу версию. Выходит, что вы кроме тех еще убили поганых?

– Шесть степняков.

  В небольшой комнате на некоторое время воцарилось молчание. В глазах второго стража появилось несдержанное восхищение, его старший товарищ чесал ус, а Лют широко улыбался. Видимо, крепко насолили им степняки.