Власть огня. Книга вторая. Возрождение Проклятого Бога

ПЕРВЫЙ СОН ХАРВИ

Величественное дерево Зтанно, столь большое, что у его основания можно было уместить три дворца, возвышаясь над Олзой, под лучами солнца излучало древнюю энергию мудрости, спокойствия и величия. Со стволов его веток, росших столь высоко, что не каждый мог оценить этого расстояния, лилась ровными водопадами чистейшая вода. Там, высоко в пышной кроне его обитали птицы тысяч расцветок и пород. Змеи, бабочки и грызуны развили целую экосистему. Зтанно было самым большим деревом в саду Олзы, но не единственным. Таких деревьев здесь было великое множество, переполняя вечноцветущий солнечный край своей красотой и величием. Были здесь и деревья, растущие большими зелеными арками, выстраиваясь целыми аллеями. А излучающие свет на солнце кроны розово-фиолетовых гигантов наполняли сад яркими необычными красками. Лиловые шапки светящихся в темноте кустов с длинными метровыми листьями завораживали взоры даже бывалых обитателей сада. Гладь земли была усеяна цветами и травами, великолепие которых описать не хватило бы и трех земных жизней. Озера Олзы были прозрачны, реки быстры и полны рыбы, водопады бесконечно красивы и порою нереально цветны. Многовековой сад процветал, а обитатели с великим трепетом относились к его красоте и мудрости.

На небольшой плоской возвышенности посреди сада находился белый храм. Стоял он прямо в центре озера, которое величественно, но томно стекало с высоты каскадными водопадами и растекалось по саду небольшими ручейками рек. К храму шел узкий прямой хрустальный мост над водой. Прозрачные грани его сверкали на солнце, играя цветами и отражаясь на воде. Это был мост вдохновения, и каждый, кто хоть раз находился на нем, уже никогда не мог забыть тех чувств, которыми он наделял. Мост словно раскрывал глаза спящему, придавая ему новые силы и знания.

Храм, к которому вел мост, сегодня был полон. Верховные боги созывали всех желающих на большое собрание Великого Сотворения. Их собралось много и было не понятно, как столь небольшой храм вмещал всех разом. Но на то они были и боги, что имели различные формы и состояния. Поэтому храм ничуть их не стеснял.

Собрание вели Доррен, Ниафф и Каалон. Все трое были верховными богами и главными за построение спиралей галактик. Вселенная расширялась, галактики множились и богам нужны были новые архитекторы миров, которых они собирались найти на собрании в Олзе. Однако из пришедших далеко не все боги имели в этом деле опыт и навык, а это в свою очередь могло привести к тому, что их миры могли стать нестабильными и при малейшей ошибке легко разрушались. Все дело было в балансе, соблюдать который являлось совершенно непростым делом, на которое оказывались способны лишь хорошо подготовленные боги. Собрание проводилось в три этапа. На первом – формировались команды архитекторов, на втором – им выдавалась задача и инструкции, а на третьем этапе архитекторов уже отправляли по координатам их нового обитания. Этим, как всегда прекрасным и необычным утром, шел первый этап, а боги с нетерпением ждали, когда же начнется набор.

Со своей приветственной речью выступал Ниафф, верховный бог разума. Его выступление было долгим и красивым. Возвышенные, пафосные и громкие слова лились из его уст одновременно вдохновляющей и успокаивающей рекой.

– Сотворение мира, – возглашал Ниафф своим строгим древним голосом. – Великая цель богов и Вааллена. И нет более правильной цели, стремление к которой должно захлестывать сам смысл существования любого из нас. От первого луча света, до великих космических светил, от небольшого камня, до невероятно крутых и объемных гор, от истока зародившегося ручейка, до могучих широких рек – все это служит великой цели растущей вселенной и всемогущего Вааллена.

Ниафф еще долго рассказывал богам про то, кто они и зачем они. Про различные цели и способы их достижения, про великого бога праотца всех богов Вааллена и еще много всего интересного. Боги слушали его внимательно, но к концу речи им становилось уже скучно и многие отвлекались на разговоры друг с другом. Так происходило и с одной из присутствующих на собрании парой. Хогролд и Герлина были частенько вместе и всегда находили о чем поговорить, даже если были чем-то заняты. Выступление Ниаффа изначально вызвало у них скуку, и они занимались чем угодно, но не тем, чтобы слушать его. Хогролд был богом воздуха и, облетая весь зал, он потоками воздуха заигрывал с остальными богами. Делал он это не резко и весьма аккуратно, понимая, что верховные боги могут просто изничтожить его за такие проделки на собрании. Но Герлина от этого только веселилась. Воздух то и дело вздымал кому-то длинные волосы кверху, вырывал из рук посохи, роняя их на соседей, или срывал невзначай одежды. Но все это Хогролд делал на столько аккуратно, что никто кроме Герлины не понимал, что это его проделки. И богиня смеялась над его мальчишескими глупостями, пытаясь одновременно вникать в суть выступления Ниаффа, которое она уже слушала не в первый раз. В отличие от беспечного Хогролда, она все же желала попасть в архитекторы, хоть и понимала, что в этом случае им придется расстаться. Хогролд наотрез не хотел проектировать и создавать миры. Ему по нраву была свобода существования, и он наслаждался своей расхлябанностью.

– Как тебе собрание, моя воительница? – спросил шепотом ветер, проносясь у ее уха. – Не скучно ли тебе?

– Ты делаешь его красочнее и интереснее, – одарила его красивой улыбкой богиня, пытаясь говорить очень тихо. – Но я бы хотела услышать, о чем здесь говорят.

– Ай, ничего нового, – заверил ее Хогролд. – Ниафф расскажет, как здорово быть строителем новых миров, Доррен начнет отбор желающих, а Каалон как обычно отсеет большую половину из них. Эта процедура повторяется из года в год и ничего нового. Только не говори мне, что ты желаешь стать архитектором и покинуть Олзу. Второй воительницы здесь не найти.

– Прости Хогролд, – ответила с ноткой грусти в голосе Герлина, – но ты прекрасно знаешь, что я мечтаю об этом. Быть частью команды и творить всегда было заложено во мне.

Бог пронесся шумным ветром у ее уха и воплотился рядом с ней в высокого длинноволосого блондина. Ярко зеленые глаза на строгом лице смотрели в точно такие же ярко зеленые глаза Герлины, будто отражаясь в зеркале. Хогролд наслаждался ее запахом. Герлина пахла ромашками, совершенно не подходящими к стилю ее одежды. Воительница была в металлической броне с мечем за поясом и, сколько помнил себя бог ветра, всегда ходила именно так. А ее длинные серебристые волосы, волнами шевелящиеся сами по себе, всегда приводили его в восторг. Он сверлил ее взглядом, словно хотел залезть к ней внутрь и прочитать ее тайные мысли. Однако он совершенно не пытался этого сделать, хотя данное действие удавалось ему без особого труда. Напротив, ему очень хотелось, чтоб собеседница прочитала его мысли. Но Герлина лишь одарила Хогролда завораживающей улыбкой и перевела свое внимание на произносившего все это время речь Ниаффа.

– Каалон вновь тебя не допустит, – произнес как-то недоверчиво и обиженно бог воздуха, будто ребенок, пытавшийся что-то доказать родителю. – И я ей за это буду благодарен. Эта верховная богиня слишком стара и ворчлива, но одно она делает хорошо, всегда оставляет тебя в Олзе. Как только собрание закончится, ты знаешь где меня искать.

Герлина ничего не ответила, лишь вновь одарив его прекрасной улыбкой, и ветер, выскочив в открытую форточку, промчавшись над хрустальным мостом, скрылся в прекрасном саду Олзы, ища свое любимое дерево Зтанно, гуляя под которым они так много времени проводили вместе с воительницей. Здесь, у прекрасного великана, льющего бесконечно высокие водопады, которые, образовывая реки, расползались по всей Олзе, он и остался дожидаться воительницу. Душность зала храма всегда действовала на него негативно, и он каждый раз пытался поскорее покинуть его стены. Свободолюбивый Хогролд обожал сад Олзы и не понимал, как можно было покинуть это место по собственному желанию. Но большинство богов не поддерживали его в этом, они стремились уйти прочь из этих мест, становясь архитекторами новых миров. Не многие из них, сотворив идеальный мир, становились верховными богами. Хогролд по этому поводу иллюзий не строил, прекрасно понимая, что идеальных миров очень мало и создать тонкий баланс во всем практически невозможно. Герлина же была преисполнена других мыслей, и это его тревожило. Он совершенно не желал ее терять.

Завороженный вечной красотой цветущего сада, бог воздуха мечтал о чем-то необычном. В его богатых фантазиях Герлина всегда была с ним, и они вместе путешествовали по различным мирам. Изучать вселенную ему было любопытно. Особенно в тех местах, которые были переполнены жизнью. Но он всегда хотел, чтоб воительница была рядом с ним. Герлина же не разделяла его взглядов, прекрасно понимая, что где бы она не появлялась, начинались конфликты. На то она и была богом войны. И именно эта причина толкала ее к тому, чтобы создать баланс в своем мире, в котором войны не будут решающим звеном. В котором, ради решения споров будут спрашивать ее совета и поклоняться ей, и это будет предотвращать начало конфликтов.

Блуждая в мечтах, бог ветра не сразу заметил ее появления. Богиня с таинственной улыбкой наблюдала за ним, понимая на сколько Хогролд может уйти в самого себя. В этот момент молодой бог становился будто старше и мудрее. Его лицо делалось серьезным и задумчивым. Он томно отчеканивал шаги вокруг Зтанно, а богиня шла на цыпочках следом за ним, пытаясь не нарушить его мыслей. Но Хогролд все же ее заметил. Радостная улыбка озарила лицо, превращая его вновь в совсем молодого юнца. Он мигом обернулся в ветер, обнял своей невероятно сильной хваткой богиню и метнулся с ней вверх, к пышной кроне дерева. Все произошло так быстро, что она едва успела понять, что происходит. Через мгновение они уже сидели на краю одной из множеств веток Зтанно. С нее так же лилась вода, спускаясь спокойно и размеренно к подножию дерева, но до края, куда прилетел Хогролд с Герлиной, она не доходила.

– Собрание прошло так быстро? – весело спросил бог. – Или ты передумала и покинула его раньше времени?

Герлина с застывшей недоуменной улыбкой смотрела вниз, прикидывая, как высоко они взобрались. По ее расчетам, падала бы она не одну минуту, если б решила просто спрыгнуть с ветки. Но Хогролд домчал сюда за считанные секунды. Богу ветра были доступны многие недосягаемые другими богами места. Отсюда, с такой дивной высоты, открывались невероятные чудеса сада и его размаха. Огромные реки здесь казались тоненькими ручейками, озера – лужами, а горы и холмы приобретали совсем иные очертания. Герлина рассматривала Олзу по-новому, осознавая, что Хогролд всегда видел красоту этого места с разных ракурсов и, возможно, поэтому так не хотел покидать сад.

– Ты слишком увлекся в своих фантазиях, – ответила наконец богиня, продолжая наблюдать за прелестью живого сада. – И не заметил, как много времени прошло.

– Ох, время, – скривился молодой бог. – Я и забыл, что ты отводишь ему столько смысла.

Герлина оторвалась от завораживающей красоты сада и направила свой взор на Хогролда. Ее зеленые глаза были переполнены счастья, и он сразу догадался почему. Ее счастье радовало его, но и одновременно огорчало.

– Время, неотъемлемый атрибут любого архитектора, – напомнила богиня ему, прекрасно понимая, что Хогролд это знает, хоть и не хочет принимать.

– Значит, тебя все-таки одобрили, – резюмировал он.

– Одобрили, – утвердила богиня. – Мы, вместе с Адердатом, Лорин и Бривелем, собираем команду, и я бы очень хотела видеть тебя с нами.

Хогролд засмеялся громко и выразительно. Герлина иногда его удивляла, прекрасно зная, что он не согласится променять свободу и красоты Олзы, на совершенно сомнительное для него занятие.

– Я думаю, под твоим руководством у вас все получится и без меня, – ответил он. – Знаю, ты сможешь сделать хороший мир.

Веселость Герлины вдруг потускнела. Она стала серьезной и настороженной, словно Хогролд произнес не те слова, которых она ожидала. И он заметил эту резкую перемену ее лица. Превращаясь в ветер, он вновь схватил ее и взмыл еще выше в густую крону дерева. Спрятавшись от всего мира в гигантских зеленых листах Зтанно, они уже не видели внизу сада. А за ними могли наблюдать лишь животные, обитающие на этой высоте великого дерева. Герлина вновь повеселела, ей нравилось летать с Хогролдом, но грусть все же не покинула ее глаз.

– Что печалит тебя, воительница? – богу не нравились эти перемены. Но он никак не мог понять, что именно их вызвало.

– Я не буду руководить, – ответила грустно богиня.

– И это все? – весело подхватил Хогролд. – Меньше ответственности. Почему это тебя так печалит?

– Ты не прав, Хогролд, печалит меня вовсе не это, – Герлина съежилась, пытаясь хорошо усесться на гладком стволе ветки. – Руководить миром будет Соргон.

– Ого, – теперь печаль передалась от Герлины к Хогролду. – Этот напыщенный и эгоистичный творец точно испортит ваш мир. Откажись от этой затеи, пока не поздно.

– Нет, не могу. Я слишком долго этого хотела. Теперь мне осталось лишь следовать по зову моей мечты. Нельзя отказаться от цели своей жизни. Я бы очень хотела видеть в команде сильного и могучего бога вроде тебя. Но даже если тебя не будет рядом, я справлюсь. Соргон – приближенный к верховным богам. И если они его выбрали на эту роль, я примирюсь с ней.

– Даже если бы я захотел этого, – Хогролд серьезно призадумался. – Мы бы ни за что не прижились с Соргоном. И мне бы пришлось его свергнуть в подземные недра мира, которые он же и создал бы. – Хогролд улыбнулся этой мысли. – И звали бы его Сор'ан. Как тебе?

Хогролд вспомнил древний закон, когда большинство имело право свергнуть бога в подземелье. При этом бог терял часть своего имени и приобретал приставку «ан, символизирующую то, что он больше не является небесным творцом. Закон этот был стар и уже не применялся богами многие столетия, но тем не менее его никто не отменял.

Герлина вдруг просияла, словно Хогролд раскрыл ей глаза.

– Право большинства, – мечтательно произнесла она. – Хогролд, ты гений. Не думала, что ты столь внимательно слушаешь собрания. – Богиня вдруг резко вскочила на ноги.

– О нет, – произнес он, словно понимая, что что-то сделал не так. – Это была всего лишь шутка. Не воспринимай мои слова всерьез.

– Опусти меня на землю, – попросила Герлина в потоке своих мыслей, не воспринимая оправдательные слова Хогролда.

– Только после того, как ты скажешь, что не воспользуешься той глупостью, о которой я имел неосторожность говорить.

– Хогролд, опусти меня на землю! – Герлина наконец оторвалась от своих мыслей и впилась серьезными зелеными глазами в глаза собеседника.

– Нет, – с шуточной улыбкой ответил Хогролд, прекрасно понимая с каким огнем он играет.

Герлина не стала больше просить и спрыгнула с ветки. Этого он не ожидал и в изумленном взгляде его начал вырисовываться страх. Страх не перед тем, что с Герлиной может произойти что-то непоправимое. Напротив, он понимал, что даже упав с такой высоты, она выдержит удар о землю. Но страх того, почему она это делает и с каким рвением, опоясал его вокруг, сковывая в бездействии на одном месте.

Герлина падала сначала сквозь листья, продирая себе руки, ноги и лицо. Раны и порезы заживали моментально, не успевая нанести ей ощутимого вреда. Потом листва кончилась, и она перешла в свободное падение, с интересом наблюдая, как приближается земля. Но столкновения с ней не произошло. Хогролд вовремя подхватил ее, когда она уже была в метре от земли. Это случилось быстро и неожиданно. Богиня громко визгнула, чем вызвала интерес многочисленных диких обитателей сада.

Проносясь по великому саду, они пролетали вдоль рек и озер, умело лавируя между деревьев, то взлетая на холмах, то падая у обрывов. Хогролд все набирал скорость, а Герлина, на миг забыв обо всем, завороженно смотрела, как прекрасные виды Олзы начинают проноситься перед глазами все быстрее. Наконец впереди показались заснеженные вершины гор, и бог воздуха и ветра летел прямо на них. Казалось, он специально разгонялся, чтобы на скорости врезаться в эти белоснежные хребты, но оказавшись у самого подножия гор Хогролд резко взметнул вверх. До вершины они добрались за несколько секунд. Здесь, на самом верху горы, он отпустил Герлину и сам материализовался. Горы были гораздо выше дерева Зтанно и с них было видно большую часть сада. Величие его изумляло даже в столь маленьких размерах.

– Что ты делаешь? – спросила Герлина. – Зачем мы здесь? – Холод сковывал все вокруг, но богам он не был помехой.

– Пытаюсь уберечь тебя от ошибки, – ответил Хогролд. – Посмотри внимательно на этот сад и скажи, что ты видишь?

Воительница подозрительно посмотрела на Хогролда, а потом сделала как он сказал. Сад ей всегда нравился и сейчас ничего не изменилось, кроме его размеров и обзора. Поэтому она не могла разглядеть скрытого смысла, на который указывал бог воздуха. Герлина еще долго пыталась понять, на что он ей указывает, но потом сдалась, переводя недоуменный взгляд на Хогролда. Обводя рукой весь сад, он произнес:

– Это все, творение великого Вааллена и верховных богов. Создавая Олзу, они вкладывали в этот сад много красок, смысла и гармонии. Но самое главное, что они сделали – вдохнули в него жизнь. Без нее сад был бы пустым. Деревья, травы, кусты, животные и обитатели рек и водоемов. Все это делает Олзу незабываемым и самым красивым местом во всем мире. А их взаимосвязь на столько сложна и неповторима, что в это сложно поверить. Это невероятно, не так ли? – Хогролд тепло улыбнулся, наблюдая за тем, как богиня внимает его словам, смотря на сад. – А теперь скажи мне, сможешь ли ты со своей командой создать хоть немного подобное, если упрячешь Соргона – бога жизни, под землю? На сколько близко ты сможешь подойти к чему-то подобному, имея в своей власти лишь разрушающие жизнь инструменты? – Хогролд взял Герлину за руку, и она вздрогнула, почуяв его энергетику. Он и впрямь был сильным богом. Она это поняла уже давно и убеждалась в этом с каждым разом все сильнее. Из всего ее окружения, он единственный, кто мог стать верховным богом. Но Хогролду это было не нужно.

– Пошли со мной, и мы вместе сотворим невероятный мир, – предложила она, понимая, что Хогролд не променяет Олзу ни на что другое. – Ты очень сильный бог, и мог бы заменить Соргона. Не противься своей силы. Идем с нами. Ты будешь незаменим.

Хогролд ничего не ответил, лишь отрицательно помахав головой. Он понимал, что не сможет до нее достучаться, так же, как и она не может пробиться к нему. Они были так близки и неравнодушны друг к другу, как далеки и недосягаемы. Будучи знакомыми уже многие века, боги понимали как необходимы друг другу, но в то же время между ними была невидимая стена, вымощенная кирпичами неуравновешенности мировоззрения. Каждый любил свой мир и не хотел менять его на что-либо иное.

Пробыв на горе еще какое-то время в мечтательных мыслях, Хогролд вернул Герлину в сад, и они распрощались. Богиня шла на встречу с Адердатом, Лорин и Бривелем. Ее старые друзья были с ней в одной команде. Свет, мрак и огонь – они были одними из главных составляющих миров. И Герлина верила, что из них получится отличная компания. Но с ними был и Соргон. Могучий и великий бог, стремящийся к верховенству. И, с одной стороны, Хогролд был прав – без бога жизни мир будет крайне тяжело собрать. Но загвоздка была в том, что с этим богом не мог ужиться никто. А это подрывало все намеченные планы.

Боги стояли посреди солнечной поляны, через которую, прямо по центру, протекал небольшой ручей прозрачной, только начинающей свой разбег речушки. От воды исходила прохлада и свежесть. Гладкие камни, на свету играли лучами света. Мелкие рыбки заполоняли стремительный поток воды. Птицы невероятных окрасов прилетали сюда на водопой и продолжали свое путешествие по невообразимо огромному саду.

Боги ждали Герлину разбившись на пары. Адердат мирно общался с Лорин. Свет и мрак, как ни странно, всегда находили общий язык. Соргон о чем-то негромко спорил с Бривелем. Завидев Герлину, боги тут же собрались воедино и встретили ее с полной радостью. Соргон был единственным из них, кто остался равнодушным к ее появлению. Он не был знаком с ними до этого дня, а к незнакомцам этот бог не был великодушен, как, собственно, и к большему своему кругу общения. Он уважал лишь верховных богов и праотца Вааллена. Все остальные для него были ниже. Соргон долгое время рвался стать архитектором, но его не хотели ставить во главе команды, понимая о его нравах. Сегодня же, на собрании, ему выпал счастливый билет, и он наконец стал предводителем. Теперь у него были собственные архитекторы и оставалось лишь добрать команду для начала работы.

Соргон тянулся ростом в верх, тонкой, словно спица, осанкой. Он выглядел достаточно молодо, но его длинные убранные в хвост волосы были полностью седыми. Строгие черты лица подчеркивали в нем властность, и он умело пользовался своей внешностью, умея подавлять многих богов лишь одним взглядом. Но Соргон так же мог и читать лица других богов, сразу понимая, на кого не смог бы повлиять лишь своей харизмой. И Герлина, богиня войны, была одной из таких личностей. Это его настораживало. Он видел в ней задатки предводителя, что уже говорило о ее сильном характере. Однако Соргон не стал показывать, что ему что-то не нравится. Он верил, что рано или поздно она смирится с его присутствием.

– А вот и наша воительница, – весело произнес Бривель. – Одна, – добавил он, более сухо.

Лорин подошла к Герлине вплотную.

– Хогролд отказался? – спросила она, пытаясь убрать жалостливые нотки из голоса.

– Как и всегда, – подтвердила Герлина.

– Справимся без него, – надменно произнес Соргон. – Верховные боги хотят, чтобы мы добрали себе архитекторов. Займитесь же этим вместо того, чтобы болтаться за бездарностями. Вы хотите строить мир или же плестись с теми, кто наплевательски относится к идее великого Вааллена? – Соргон сверлил взглядом Герлину, и все прекрасно понимали кому были адресованы эти слова.

– Других мыслей я от тебя и не ожидала, – произнесла тихо, но властно, Герлина. – Мы даем тебе возможность снять свои полномочия. Вместе с тобой мы не уживемся. Отступи, Соргон, пока не поздно. Соберешь себе другую команду, тех кто сможет пресмыкаться перед тобой. Мы отправимся без тебя.

Слова Герлины совершенно ему не понравились. Еще никто из низших богов не смел с ним разговаривать в таком тоне и указывать на его место. Соргона переполняла смесь эгоистичной злости и алчности. Он понимал, что у него пытаются отнять его власть и быстро думал, как это можно исправить.

– Воительница, ты смелая. Но боюсь у тебя нет власти надо мной. Твои слова лишь пшик, ничего не значащий ни для меня, ни для верховных богов, назначивших меня главным в эту группу архитекторов. Если у тебя есть претензии, можешь высказать их Каалон. И тогда посмотрим, на чьей стороне окажется правда. И когда ты придешь от нее с прощением, я возможно подумаю о том, чтобы вернуть тебя обратно. Но ты должна будешь просить искренне. Иначе я могу не поверить.

Слова бога жизни звучали грубо и вызвали отвращение у всех присутствующих богов. Адердат, все это время державшийся в стороне, вдруг одни рывком оказался перед лицом спесивого гордеца. Соргон даже не шелохнулся, лишь косая ухмылка исказила лицо, делая его мрачным и каким-то мистическим. Будто он вдруг осознал всю суть существования мира и совершенно не желал ею делиться, а напротив, хотел использовать ее в корыстных целях. Наглый и ничего не боящийся взгляд проедал насквозь, хоть Адердат и наблюдал за ним лишь долю секунды.

– Ты кем себя возомнил, Соргон? – возмущенно и с нарастающей яростью начал Адердат. – Что ты думаешь, раз ты якшаешься с верховными, значит можешь указывать нам что делать? Хочешь показать, что ты выше нас?

Соргон улыбался. Ему нравилось, когда эмоции бурлили. Не важно какими они были. Радость, грусть или злоба должны были литься через край, чтобы питать его силу и могущество. И сейчас Адердат, сам того не понимая, наполнял его энергией своей экспрессии.

– Кто ты? – спросил спокойно и с насмешкой он. – Бог света. Ха. Что ты можешь без меня? Ты жалок и ничтожен. Без моих познаний, без моих возможностей, без моей силы вам не построить даже самый маленький мир, который смог бы устоять и не разрушиться, не говоря уже о том, чтобы стать идеальным. Вы когда-нибудь слышали о Сахае? Это существо является дикой смесью божественного начала и вечной боли и страха. Этот демон, если можно его так назвать, бродит по различным мирам и выбирает худший из всех. В нем он находит себе живую жертву, на которую сможет повлиять, вобравшись в ее голову, и тогда начинается самое веселье. Для жертвы он может выглядеть обычным примитивным жителем, вовсе не схожим с демоном, но именно благодаря его влиянию жертва начинает действовать по-иному. Мыслить по-иному. Видеть мир по-иному. Так, как хочет Сахай. Только вот кроме самой жертвы, Сахая не видит никто. Постепенно демон полностью подчиняет себе его разум и руками новоиспеченного раба извращает мир так сильно и быстро, что боги уже были не в силах совладать с его действиями. И мир превращается в огненный хаос. Власть огня захватывает все вокруг, пока не остается один только пепел. А знаете, что самое ужасное в этой истории? Боги так же сгорают в этой пляске огня. Мир, созданный вами, будет приятной новостью для Сахая, так как это будет один из худших миров. По правде говоря, я бы мог и сам построить идеальный мир. Без вашей помощи. Я – это все вокруг. Но таковы правила, что миры создаются командными архитекторами. Поэтому мне придется терпеть ваше ничтожное присутствие в моем мире.

– Как же ты жалок, – произнесла Лорин. – Твоя эгоистичная сущность накрывает тебя всего с головой. От тебя исходят желчные волны, охватывающие всю сущность вокруг. Как бог с такой великой способностью творить жизнь может быть таким жалким существом как ты?

Ненависть Лорин еще больше подпитала Соргона. Он наполнялся силой. Никто этого не замечал кроме Герлины. Воительница всегда видела врага и знала, чем он живет и от чего погибает.

– Что ж, Соргон, – произнес Бривель, не давая ему ответить. – Раз уж ты возвысил себя столь высоко, то, наверное, наша помощь при создании мира тебе не понадобится.

– Я об этом и говорил, – прошипел Соргон, явно довольный результатом.

– Ты недослушал меня, – улыбнулся бог огня, внутри закипая от ненависти. Его собеседник это чувствовал. Чувствовал и вновь подпитывался. Одного он не знал точно – эта встреча была идеей Герлины, и все боги, кроме него, знали к чему она ведет. – По праву большинства мы изгоняем тебя, Соргон, в подземелье нашего мира. Отныне ты будешь жить там и творить свое подземное жилье сам, как того и желал. Теперь ты теряешь свое имя и зовешься Сор'ан. Опустись на колени!

Последние слова Бривель произнес громко и властно. Удивление накрыло бога жизни неожиданной волной и округлив глаза, Соргон сразу начал представлять развитие этого момента. А потом он рассмеялся в полный голос. Ситуация его забавляла. Но одновременно осознавая, что силы не равны, он еще больше понимал, на сколько жалко его окружение.

– Вы, ничтожества, даже не понимаете законов богов. И вы собрались строить мир? – он вновь засмеялся. Смех его лился по всей поляне прямиком в Олзу. – Чтобы применить права большинства, сначала нужно создать мир. – Соргон говорил и не переставал смеяться.

– Это не обязательно, – спокойно ответила Герлина. – Нам достаточно убить тебя сейчас.

Соргон еще громче рассмеялся, прикидывая к чему все идет. Прямо посреди смеха он схватил Бривеля за горло и в одночасье отдалился от богов на десятки шагов. Хватка была сильной, и бог огня, задыхаясь, понимал, что Соргон впитывает его жизнь в себя. Никто из присутствующих не успел бы ему помешать. Но тут послышался громкий свист, и Бривель закрыл глаза. Это был сигнал, о котором Соргон ничего не знал. Мгновенно солнечный свет стал в стократ ярче и с каждым мигом нарастал, выжигая все вокруг своим яростным светом. Только Соргон не успел сообразить, что происходит и ему моментально выжгло глаза. Он тут же ослеп и от наступившей боли ослабил хватку. Полуживой Бривель упал на землю, не открывая глаз. Свет больно жег кожу, но как появился, так же стремительно и исчез. Боги стояли перед кричащим от ужаса и боли Соргоном. За доли секунды поляна была выжжена, а ручей с рыбками пересох. Но дальше поляны свет не распространился и сад остался нетронутым.

Соргон кричал громко, и вскоре его крик перерос во что-то невнятное. Его враги не сразу услышали в нем смех. Глаза бога жизни быстро восстанавливались, кожа омолаживалась, и он становился сильнее и злее.

– Это все, на что вы способны? – взревел он, понимая, что теперь к свету у него иммунитет. Его рука взметнулась сначала к небу, а потом он резко опустил ее к земле. Богов сковало, они не могли пошевелиться. Соргон через землю высасывал жизни, впитывая их в себя.

– Огонь, – прошептал Бривель из последних сил. Слабое пламя ударило Соргона и тут же потухло. Бог жизни смеялся. Никогда ему еще на было столь хорошо. Сила богов переполняла его.

День катился к закату. Сад Олзы плавно переходил к ночной жизни. Звери спешили по норам и ущельям в свои жилища, готовясь ко сну и высвобождая пространство для ночных обитателей сада. Ветер шевелил кроны волшебно красивых деревьев, скользя между веток и листьев, словно невидимый ручей реки. Все набирая ход, он ворвался на безжизненную поляну, посреди которой боги затеяли битву. Здесь разогнавшись, он врезался в Бривеля и тот раскрыл умирающие глаза. Искра блеснула в них, он что-то понял и вновь прошептал еле слышно:

– Огонь.

Пламя вспыхнуло небольшим хлопком, но ветер подхватил его и раздул до мощного огненного потока, обрушившегося на Соргона. Жаром и мерцающими огнями пламени обдало всю поляну. Бог жизни горел, как факел, облитый горючим, а ветер раздувал огонь все сильнее. Соргон кричал и, пытаясь перебороть пламя, отпустил наконец своих жертв. Огонь пожирал его, и запах горелой плоти наполнял поляну. Но Соргон, не тратя более силы на умерщвление богов, успевал восстанавливаться перед каждой вспышкой огня, сопровождаемой атакой ветра. Казалось, ничего не могло его остановить. Однако он не заметил сверкнувшего в вечернем сумраке меча. Герлина, быстро восстановив силы, впервые за всю свою жизнь применила свое оружие. Соргон еще несколько секунд сопротивлялся сжигающему его плоть огню, а потом повалился на колени. Пожираемая ярким пламенем голова покатилась по поляне и застряла в низине высохшего ручья. Тело Соргона упало на выжженную землю, медленно съедаемое жадными языками пламени. Смрад горелой плоти заполнял безжизненную поляну. Герлина обессиленно рухнула, но ветер вовремя подхватил ее на руки, материализуясь в Хогролда.

– Ты нас спас, – улыбнулась она, никогда в жизни не чувствуя себя столь беспомощной.

– Разве я мог поступить иначе? – спросил Хогролд, провожая воительницу в царство небытия.

Поздней ночью, глубоко в саду Олзы, восстановившись от безумного сражения, боги вновь собрались. Они ушли так далеко вглубь, как никто из богов еще не уходил, чтоб ни один взгляд не смог их увидеть, и ни одно ухо не могло подслушать разговор. Все были на взводе. Лишь Хогролд излучал спокойствие. Осознание того, что они натворили, что боги Олзы не простят их за попытку убийства Соргона, заставляло богов нервничать и искать выход из сложившейся ситуации. Но Хогролд будто этого не замечал. Словно это не он сжег тело бога жизни дотла. Будто это не его воительница срубила ему голову, на время забирая жизнь великого бога. Хогролд был холоден и рассудителен, каким бывал всегда и при любом обстоятельстве.

– Что нам делать теперь? – спросила беспокойно Лорин.

– Соргон очень скоро восстановится. Необходимо как можно скорее собрать архитекторов, – ответил бог ветра. – В кратчайшие сроки построить мир и запереть Соргона в его подземелье.

– Он больше не носит это имя, – горделиво произнесла Герлина, едва превозмогая дрожь в теле. – Отныне он Сор'ан, проклятый бог.

Хогролд немного смутился настойчивой ненависти богини к уже мертвому богу, понимая, что это всего лишь эмоции. Но она была воительница и ничего с собой поделать не могла. Горделивость была присуща ее натуре. Впервые за все время он осознал, что именно это качество может погубить воительницу. Именно горделивость заставила Герлину пойти на изгнание бога жизни и подговорить на это своих друзей. Но сейчас Хогролд не хотел зацикливать свои мысли на этом. Необходимо было решить белее важный вопрос.

– Значит мы должны смолчать, – указал Адердат на то, что было непрописанной истиной.

– К завтрашнему дню у нас должен быть полный состав, – Хогролд говорил холодно, но уверенно. Боги молчаливо согласились с ним, а Герлина, будто очнувшись ото сна, вдруг с приветливой улыбкой повернулась к нему.

– Я знала, что ты не отпустишь меня одну, – проговорила негромко она, теряя ту горделивую стойкость, и ринулась в объятья Хогролда.

– Разве я мог поступить иначе? – вновь повторил свой вопрос он, теперь уже осознавая, какую ошибку допускал сам. Двум правителям в одной команде не ужиться, а ходить в подчинении он не желал. Соглашаясь идти с Герлиной, он терял сад, терял спокойствие и комфорт. Но самое главное, он терял любимую. И осознание этого пришло только сейчас. Может именно по этой причине он так любил свободу Олзы.

ШТУРМ РОДОНА

ГЕРЛИНА И БРИВЕЛЬ (давно)

– Все готово, запускай! – бог огня был

явно встревожен.

– Это крайне волнительно, – призналась

Герлина. – Наша первая частица мира.

– Назовем ее Край! – посоветовал Бривель,

не отрывая глаз от небольшого клочка земли,

только что созданного ими.

– Отличное название, – согласилась Герлина.

Ее вовсе не тревожил тот факт, что название

придумал бог огня и мир мог окунуться

именно в эту стихию. В суеверия богов

она не верила. По крайней мере раньше.

– Дерга, ты слышал звук? – в ночном мраке Дерга пытался что-то рассмотреть, но так ничего и не увидел.

– Тебе показалось, Фьолин, – ответил он, всматриваясь в темноту. – Идем отсюда, это место наводит на меня… голод. – Дерга был старым бывалым моряком и не хотел показывать перед молодым, что черный ночной трюм его пугает. Было что-то жуткое в этом месте. Что-то, что заставляло вздыматься на теле волосы, а голос дрожать.

Фьолин внимательно осмотрел черный проем трюма, убедился, что Дерга прав и начал вскарабкиваться по трапу к нижней палубе, но в этот момент шум повторился. На этот раз Дерга тоже его услышал. Юноша медленно спустился и протянул в темноту игриво пылающий факел, пытаясь увидеть откуда исходит звук. Трюм был заполнен ящиками, мешками и бочками. Весь этот груз только недавно закончили вносить на корабль. Задачи Дерги и Фьолина были простыми – проследить за его сохранностью и никого не впускать. Все было хорошо, до того момента, как Фьолин не услышал этот странный скрежещущий звук.

– Может доложим капитану? – предложил Фьолин, так и не обнаружив источник звука.

– О чем? – возмутился Дерга. Наигранно показывая бесстрашие, он шагнул внутрь трюма. – Хочешь потревожить его из-за возни крыс? Не смеши меня…

Его речь вновь перебил звук и Дерга передернулся от неожиданности. Но Фьолин этого не заметил, резко начав искать глазами то, что могло издать этот звук. Скрежет был громкий и явно издавался не крысой. Словно кто-то скреб по полу когтями. И этот кто-то был явно не маленьких размеров. Дерга сделал несколько осторожных шагов в глубь трюма, Фьолин направился вслед за ним. Скреб повторился, и теперь они по звуку определили, из какого ящика он шел. Окружив его, моряки нагнулись, пытаясь понять, что там. Сначала их встретила тишина. Они все сильнее насторожили уши, сосредоточив слух и внимание на большом полутораметровом ящике. Тишина была столь звенящей, что моряки слышали, как стучат их взволнованные сердца. Лишь факел изредка потрескивал огнем. Потом громкий звук повторился, а следом за ним злобное гулкое рычание. Дерга и Фьолин уставились друг на друга, округлив обезумевшие от страха глаза. Они пожалели, что вошли сюда и теперь уже оба не скрывали своего страха. В ящике сидела какая-то тварь, и судя по рычанию она была совершенно не маленького размера. Дерга, прислонив палец ко рту, указал Фьолину на цыпочках уходить. Но не успели они сделать и двух шагов, ящик с грохотом раскрылся и из него пулей выскочил огромный лохматый волк. Он прыгнул прямо на Фьолина. Парень закричал. Волк моментально вцепился клыками ему в шею и рванул со всей силы, вырывая горло, язык и клочки мяса. Кровь заливала все вокруг. Фьолин умер мгновенно. Дерга в ужасе застыл на месте, а когда волк отступил от своей жертвы и направил свой взор на него, он рванул к трапу. Но у самой лестницы путь ему преградил человек с изогнутой саблей в руке. Широкое лезвие катласса, повторяя движение за рукой человека, легко вспороло живот Дерги, и он рухнул на пол. Волк, обнюхав его, подошел к хозяину. Коэн с улыбкой погладил мохнатую голову волка, похвалив его за хорошую работу. Потом он забрал факел из руки Фьолина и, заперев люк трюма, издал три коротких соловьиных свиста. Сигнал был услышан. Ящики один за другим заскрипели, и из них начали высовываться пираты. Первым показался Джимми. Он устроился удобнее всех, и все это время пролежал на шелках, передаваемых Коном триумвирату высших. Тем не менее рана в плече его все еще беспокоила, и он едва вытерпел это путешествие в чересчур маленьком для него ящике.

– Срака богов, – выругался в полголоса он. – Что так долго, Коэн? Я отлежал себе уже всю нижнюю половину себя.

– Ты хотя бы был один, – ответил ему Иори, разминая тело и попутно вылезая из ящика, в котором его соседом оказался Амаро. Капитан оценил обстановку и, увидев два трупа, произнес:

– Хорошая работа, Коэн. Курт, Грай, прячьте трупы в наш ящик.

Из дальнего темного угла вышли два громилы, на ходу разминая отлежавшие конечности, и незамедлительно принялись выполнять поручение. Амаро пребывал в отличном настроении. Все шло по плану, и это не могло не радовать. Благодаря старым связям в порту Хабуна и обещанием его начальнику приличной суммы денег, они оказались в ящиках с данью Кона. Погрузка прошла успешно, и теперь они были на Ведьме. Следующим шагом была зачистка судна.

Вдруг все услышали полуистерический смех. Уджер сидел в ящике, перебирая что-то руками. Звук лязгающего металла привлек внимание остальных. Направив на него факел, Коэн завороженно глядел на содержимое сундука, не в силах оторвать взгляд. Уджер по-прежнему дико хохотал.

– Чтоб я сдох, – изумленно и восторженно произнес Джимми. – Амаро, ты был прав, мы богаты!

Уджер сидел в ящике набитом золотом, и его глаза в свете факела отблескивали огнями радости. Никогда в своей жизни ни он, ни кто-либо из присутствующих сейчас в трюме не видел такого количества золотых контов. Амаро тоже озарила улыбка. После стольких лет скитаний он наконец обрел свое счастье. Дело оставалось за малым.

– Последний шаг и это все наше, – произнес он, придавая голосу пафоса. – Вперед, заберем золото себе. Он указал саблей в сторону трапа.

На нижней палубе располагались спальные места моряков. Уставшие и пьяные от гостеприимства Зоргана элианцы перебивали друг друга канонадами храпа, будто соревнуясь в громкости хрюкающего звука. «Корседос» намеревался отплывать от берегов Хабуна по утру, и теперь, поздней ночью, моряки спали как убитые, совершенно не слыша, что по палубе ходят враги. Завидев пришлых, ночные крысы разбежались по щелям. Гамаки тихонько покачивались на волнах. Несколько человек, из-за нехватки мест, в пьяном угаре спали прямо на полу. Многие из них должны были сейчас быть на службе, но Зорган отлично справился со своей работой. Ничего не подозревающие элианцы спали крепким непробудным сном, даже когда им перерезали глотки. Во сне они не успевали произнести и звука, когда лезвия пиратов моментально лишали их жизни. Липкая кровь заливала нижнюю палубу, наполняя спертый грязный воздух запахом металла. Команде Амаро хватило пяти минут, чтоб никого из присутствующих здесь элианцев не осталось в живых. В камбузе, обняв большой котел, спал местный кок, которому Джимми с превеликим удовольствием свернул шею. Его дикие глаза переполнялись радостью. После этого действия он кинул свой безумный взгляд на Уджера, явно о чем-то намекая. Но мясник ответил лишь презренным отвращением и вышел с кухни.

Здесь же, на нижней палубе, располагались огромные орудия, которыми Амаро намеревался разбить стены Родона. Возле каждой бомбарды лежали в ящиках ядра и стояли бочки с порохом, а в самом конце палубы был целый склад боеприпасов. Увидев его количество Амаро с удовольствием заметил, что этого хватит не только на штурм крепости, но еще и на многие свершения после.

– Что дальше, капитан? – спросил Уджер, вытирая свой мясничий нож об одежу убитого элианца. – Наверху арбалетчики. Если нас заметят, нам несдобровать.

Амаро оценил ситуацию, выглянув в грузовой люк. На верхней палубе он насчитал четверых арбалетчиков, так же шатающихся от угощений Зоргана. Еще двое были на юте, охраняя капитанскую каюту. Осмотревшись вокруг, он нашел сломанную мебельную ножку. Улыбка на миг озарила его лицо. Он схватил обломанный огрызок, когда-то принадлежавший табурету, и вновь приоткрыл люк. Ближайший элианец стоял к нему спиной опорожняясь в море и что-то тихонько насвистывая. Прицелившись, Амаро запустил в него деревянным обломком. Ножка попала элианцу в сапог, едва задев его. Но стражник заметил ее. Окончив свое дело, он с удивлением поднял прилетевший к нему предмет и начал внимательно изучать его. В глазах его все расплывалось, и он едва стоял на ногах, но все же ему удалось увидеть приоткрытый люк и зазывающего оттуда моряка. На безлунном небе лишь едва заметно сияли звезды, а после того, как боги закрылись, в мире стало темнее и ночи теперь были жутко черными. Все это в совокупности с выпитым ромом, принесенном друзьями с земли, не давало элианцу ясной картины, кто был в там в черном проеме. Он, совершенно не задумываясь о последствиях, направился к грузовому люку.

– Вееенс. Это тыыыы? – произнес он протяжным пьяным голосом на элианском.

– Да, – ответил как можно грубее Амаро, зная лишь одно единственное слово на элианском.

– Неееет, – протянул моряк, пытаясь стоять ровно. Однако ноги его не слушались и все время норовили его уронить. – Ты не Венс, – тихо засмеялся он. – А кто ты? – удивленный элианец облокотился на свой весьма массивный арбалет, с помощью которого наконец обрел более устойчивую позицию. Но в этот момент люк раскрылся, и несколько пар рук живо втащили его на нижнюю палубу. Справиться с пьяным арбалетчиком было не трудно и уже через минуту он был связан. Увидев, что вся палуба залита кровью, элианец от страха вдруг резко начал трезветь. Он что-то бубнил в кляп, мешающий ему позвать на помощь, пытался вырваться, дергаясь на балке, к которой его привязали. Джимми достал небольшой ножичек и подошел к нему с улыбкой безумца.

– Оставь его, – скомандовал Амаро. – Выжившие нам нужны, помнишь?

Джимми, облизнув губы, все с тем же диким взглядом спрятал нож. Но его раздирало изнутри что-то сделать с брыкающимся элианцем, и он со всего размаха дал ему пинка. Элианец протяжно взвыл, но перестал дергаться. Амаро держал в руке арбалет, рассматривая его устройство. Будучи много лет моряком, он много раз видел это серьезное оружие, но в руках его держал впервые. Массивное и тяжелое орудие впечатляло и удивляло его одновременно. Болты к арбалету висели у элианца сбоку в небольшой кожаной сумочке, и капитан решил сразу же опробовать свой новый трофей. Много раз видя, как люди стреляют и заряжают его, он без труда смог справиться с этим делом сам. Направив ствол арбалета в балку прямо над связанным элианцем, капитан произвел выстрел. Арбалет громко щелкнул, больно ударив Амаро в плечо прикладом. Болт с огромной скоростью воткнулся в балку над головой испуганного пленника, прошив ее насквозь. У капитана от восхищения загорелись глаза.

– Не плохо, – присвистнул Уджер.

– Не помешало бы и нам такие заиметь, – заметил Коэн, тоже впечатленный выстрелом.

И тут, словно прочитав его мысли, сверху кто-то раскрыл люк. Пираты мигом попрятались по углам, тут же затушив факел. Стражники, услышав выстрел арбалета, втроем направились на звук. Они тоже были пьяны, но в меньшей степени, чем их незадачливый сослуживец. Оглядев черноту проема и не увидев абсолютно ничего, они начали потихоньку, один за другим, спускаться. Как только все трое оказались внизу, их тут же окружили, а у горла каждого холодилась сталь лезвия пиратской сабли. Ошарашенные элианцы были разоружены без какого-либо сопротивления. Их так же привязали к балкам, заткнув крепко кляпами рты. До полного захвата корабля оставалось совсем немного. Предстояло пробраться в капитанскую каюту. Вооружившись арбалетами, команда Амаро неспешно, озираясь по сторонам, взобралась на верхнюю палубу, рассредоточившись по всей ее площади.

Тихая и спокойная ночь непривычной чернотой въедалась в глаза. Но даже в этой непроглядной темноте Амаро смог оценить мощь и размах «Корседоса». Громадная посудина будто намекала на то, что ждет вызова. Словно «Ведьма» ждала, когда ее захватят.

На юте двое элианцев заметили движение. В отличие от большинства моряков, они были абсолютно трезвы. Нацелив арбалеты в черноту палубы один из них что-то прокричал. Спустя мгновение к ним присоединились еще пятеро арбалетчиков с зажженными факелами. Амаро мысленно выругался, не рассчитывая на то, что их окажется так много. Но отступать было поздно. К тому же в подсвеченные мишени было легче попасть. Он зарядил арбалет и прицелился в ближайшего элианца. Коэн, Уджер и Натон сделали то же самое, подражая действиям капитана. Остальные застыли наготове с саблями наперевес. Время ненадолго застыло, превращаясь в густую смесь. Первым выстрелил Амаро. Выстрел оказался не точным и болт врезался в мачту, в миллиметре от лысой головы элианца. Следом последовали еще три выстрела и лишь один из них нашел свою цель, ранив одного из моряков. Тот с криком упал, а остальные тут же попрятались, туша факелы и заряжая арбалеты. Амаро воспользовался этой заминкой и, отбросив в сторону столь понравившееся ему оружие, рванул вместе с командой на них, оголяя на ходу саблю. Все произошло очень быстро и за несколько секунд они уже были на юте. Элианцы тут же побросали арбалеты и тоже схватились за сабли. Завязался бой. Волк Коэна, непонятно откуда взявшийся, взлетел на одного из моряков «Ведьмы» и повалил его на землю. Амаро сражался с высоким массивным бойцом, принимая на себя все его мощные выпады и понимая, что сам он точно его не одолеет. Уджер бился бок о бок с Джимми. Но Грязный Язык быстро разделался со своим противником. В черноте ночи, окропленное кровью лицо разбойника наполнилось яростной и дикой улыбкой. Тяжело дыша после скоростной атаки, он смотрел прямо на мясника, поглаживая лезвие косой сабли левой рукой. В пылу сражения и черноте ночи Уджер этого конечно же не видел. Джимми, обезумев, бросился на кока, припоминая ему нож в плече. Теперь Уджеру пришлось отбивать еще и его атаки. Но он ожидал чего-то подобного от Грязного Языка сразу приметив нездоровые взгляды, которыми тот одаривал его. Джимми явно таил на него злобу, а сейчас нашел самый удачный момент, чтоб ее выместить.

Иори вместе с Коэном сражались с очень искусным бойцом. Его меч отбивал все атаки и умудрялся наносить ответные. Такой скорости они явно не ожидали. Казалось, этот элианец мог бы спокойно биться с десятком противников, не прилагая к этому особого усилия.

Натон, Курт, Грай и Берт окружили двоих элианцев, стоящих спина к спине и пытающихся отбиться от натиска врага. Нужно было отдать им должное, сражаться эти моряки умели на славу. Вдвоем они не только отбивали атаки четверых, но и пытались сами делать выпады. Правда давалось им это с невероятным трудом. Лязг металла разрывал ночную тишину. В ее черноте, соприкасаясь, мечи сверкали яростными искрами. Бой давался тяжело.

Здоровяк оттеснял Амаро с юта, все дальше от остальных. Капитан понимал, что он это делает осознанно, чтоб к нему на помощь никто не успел прийти, но ничего с этим поделать не мог. Воин был слишком мощным, и его выпады были все сильнее, словно с каждым ударом он лишь набирался силы. Быстрота его действий поражала, но Амаро не сдавался, пытаясь нащупать слабое место. Однако пока ему это не удавалось, и он отступал все дальше от основного сражения в глубь палубы.

Уджер выдыхался. Он чувствовал, что был уже не в той форме, что раньше, а тут еще и приходилось биться сразу с двумя. Элианец хорошо владел саблей, вдохновленный неожиданной помощью со стороны. Джимми же все еще чувствовал боль от раны, нанесенной мясником в его лавке, и двигался менее проворно. К тому же он сам уже был на исходе сил. Однако жажда мести правила им. И Уджер едва справлялся. Его силы иссякали, он мог лишь парировать удары, не отвечая тем же.

Коэн и Иори выматывали своего врага. Они видели, что его силы на исходе. Сколь искусным бы он не был, но всю энергию он истратил с самого начала и теперь пираты начинали доставать его. Удар за ударом они все ближе и опасней проносили от него мечи. И вот лезвие Коэна наконец задело его, нанося первую рану. Порез на руке элианец даже не заметил, но это воодушевило обоих его соперников, и они еще яростнее двинулись на него. С каждым новым ударом они все резче и быстрее наступали. Пот выступал на их лицах, тела горели огнем от быстрого танца смерти и вот Коэну вновь удается достать элианца. На сей раз сабля попала в бок, и воин потерял концентрацию. В этот момент клинок Иори нашел свою цель и легко прошил живот элианца, пронзая его насмерть. Коэн, тут же убежал на подмогу к Уджеру. Юноша от радости победы, глупо улыбаясь, рассматривал труп воина. Это был первый человек, которого он убил. Странные чувства смешивались в его голове, приводя его к чему-то на подобии эйфории. Теперь он понимал, что не зря с раннего детства занимался фехтованием. Отец бы им точно гордился. В этот момент воздух прорезал пронзительный свист. Резкий удар повалил Иори на палубу. Он не сразу сообразил, что это было. Стрела арбалета пронзила его грудь насквозь, и Иори лежал на полу неподвижно, понимая, что это конец. Стрелял в него элианец, которого получилось ранить перед боем. Все это время, забытый остальными, он искал себе хорошее укрытие для выстрела. И вот, когда ему удалось отползти на безопасное расстояние, лежа на полу, он метко выстрелил. Перезарядить оружие для нового выстрела ему не удалось, мохнатый волк с диким рыком прыгнул на него, врезаясь клыками в его лицо. Элианец громко закричал от бешеной боли. Разъяренный зверь разрывал его лицо на ошметки, упиваясь хлынувшей потоками кровью.

Оттеснив Амаро к центру палубы, здоровяк усилил свои атаки. Капитан лишь удивлялся с какой яростью и отвагой тот сражался. При этом он сам уже потерял довольно много сил. Понимая, что без помощи элианца не одолеть, Амаро тянул время, переходя в оборону. В его положении было бы глупо нападать, и капитан это четко осознавал. Это понимал и здоровяк, ускоряя свои удары. Капитан едва выдерживал его темп. Это привело к тому, что меч элианца наконец задел его правый бок. Амаро отступил, резко почувствовав боль и, споткнувшись о канат, неожиданно для элианца упал. Меч здоровяка со всей силы прорезал воздух в том месте, где должен был находиться капитан, и он на мгновение потерял равновесие. Амаро тут же воспользовался этой ситуацией и дернул за канат, о который сам же и споткнулся. Канат натянулся как струна, сбивая с ног здоровяка и тот повалился на палубу в метре от него.

Заметив, что Уджер отбивает атаки не только элианца, но еще и Джимми, Коэн налетел на Грязного Языка, врезаясь с разбега ему в бок сапогом. Тот с грохотом повалился на землю, а Коэн за мгновение помог Уджеру разделаться со вторым врагом. В это время Курт, Грай, Берт и Натон сразили своих врагов, нанеся им сотни порезов и глубоких ран. Оставался лишь лязг мечей с палубы. Амаро все еще отбивал удары здоровяка, но с ранением ему это давалось не просто. Он быстро терял силы, а реакция была уже не той. Вдруг просвистел выстрел арбалета. Болт вонзился в здоровяка со спины, но в яростном танце боя он продолжал свои мощные атаки, напоследок решив забрать с собой пиратского капитана. Еще один выстрел попал ему в плечо, явно замедляя элианца, но вовсе не останавливая. Нанеся мощнейшую отчаянную атаку, он сбил с рук Амаро саблю. Оставался последний удар, размах на который был уже взят. Капитан в ужасе застыл на месте, понимая, что уже не успеет ничего с этим поделать. Третий выстрел попал в шею элианца, и он замертво повалился на спину с застывшей недовершенной атакой. Амаро простоял еще пару секунд, ворох мыслей проносился перед ним. А потом он без сил упал на палубу. Когда же его привели в чувство, рана уже была перевязана. Команда сидела на юте, в мрачном настроении дожидаясь его возвращения.

– Отличная работа, – улыбнулся Амаро, понимая, что они победили. А потом он заметил привязанного к мачте Джимми. Слов не требовалось, по его взгляду вопрос и так был ясен.

– Эта дрянь напала на Уджера, – пояснил Коэн. – Пришлось связать его, чтоб не навредил кому еще.

– Что будем с ним делать, кэп? – спросил Натон, презренно рассматривая Грязного Языка.

– Помоги мне встать, – Амаро протяну руку Уджеру и тот тут же подхватил ее. Капитан подошел к опустившему голову Джимми. Грабитель и старый пират был явно не доволен своим положением, но вины за собой не чувствовал.

– Видно жизнь поиздевалась над тобой. Что ж, Джимми, ты меня так подводишь? – спросил Амаро. – Разве это не я тебе дал денег, спасая от голодной смерти? Разве не я пообещал сделать тебя богатым, и уже выполнил свое обещание? Разве не благодаря мне ты мог прославиться как славный пират, захвативший «Ведьму», а не сдохнуть как крыса, в попытках мелких краж, скрываясь от правосудия Кона? Ты решил выместить свою злобу на том, кого хотел ограбить, но кто оставил тебе жизнь, которую с легкостью мог забрать. И дело не в том, что я мог ему помешать. Нет, напротив. Уджер оставил тебя в надежде, что ты станешь частью команды. Даже после того, что ты хотел с ним сделать. Пусть мои слова осядут у тебя в голове, пока мы принимаем решение на твой счет. А нам пора в капитанскую каюту. Кое кто все еще является капитаном этого судна, и это пора исправить.

Джимми ничего не ответил, лишь бросив злобный взгляд в след уходящей к капитанской каюте команде. Он прекрасно понимал, что Амаро был прав, но ярость и жажда мщения переполняли его сущность. Однако теперь он осознавал, что эти чувства необходимо хорошенько скрывать. До лучших времен нужно было затаиться. Когда-нибудь настанет время расплаты, он в это свято верил.

В капитанской каюте было светло. На большом столе стояло множество наполовину сгоревших свечей, освещая комнату пляской языков огня, прикованных к их фитилям. Здесь лежали свернутые свитки, компас и раскрытая бутылка вина. Сбоку, почти на самом краю стола находились песочные часы. Каюта была небольшой, но весьма уютной. За столом, на стене, висела огромная карта Края, нарисованная неизвестным художником вручную. Сбоку от входа находилась койка, а напротив нее, на противоположной стене, были большие окна.

Капитан «Корседоса» даже не пытался скрываться. Он сидел за столом, горделиво держа в руке чашу с вином. Понимая, что все кончено, он наслаждался дорогим напитком, припрятанным когда-то давно на особый случай. Никогда Джорри Розг не думал, что особым случаем окажется день его смерти. Но судьба решила за него, расставив все приоритеты сама. И вот он остался один перед шайкой бандитов. Каково же было его удивление, когда среди них он увидел знакомое лицо. Капитана Амаро он знал не очень хорошо, тем не менее они с ним встречались неоднократно в море и в портах Кона и Элии. Он запомнил, тогда еще юнца, как славного и весьма умного моряка. И Джорри даже слегка опечалила новость о его гибели. Но теперь Амаро стоял перед ним, во плоти и возглавлял захватчиков корабля. Этот факт не мог не отразиться в его взгляде. Конечно, Амаро изменился, заматерел и стал на ноги крепко, не то что тот юноша, с которым Джорри был знаком когда-то. Но не узнать его он не мог. Старость уже напрямую подбиралась к капитану «Корседоса», а Амаро был еще в самом рассвете сил. И как видно не плохо владел мечом, раз ему удалось уцелеть.

– Ты слишком жив Амаро, чтоб захватить мой корабль, – произнес с сильным элианским акцентом Джорри, хмуря лицо. Он любил свой корабль и отчетливо помнил, как тяжело было им управлять. Но сомнений в уме и возможностях Амаро у него не возникало.

– Капитан Джорри Розг, – вальяжно и громко произнес Амаро, – «Корседос» наш. Сдавайся и я соизволю оставить тебе шанс на выживание, выкинув в море. Или помоги нам, и мы высадим тебя на суше.

Джорри скривил губы, давая понять, что Амаро его удивил. Все-таки он был не так уж и глуп, чтобы не зная корабль сразу же браться за его управление. Другим вопросом было то, с какой целю он захватил судно столь малочисленной командой. И это пока не укладывалось в голове капитана. Просто ограбить корабль и скрыться на нем где-либо в Крае не получится. Даже с учетом того, что с золотом у Амаро появятся огромные возможности, а элианцы будут заняты войной с норлами, корабль будет объявлен империей в розыск. За захватчиков будут предлагать не малые суммы. И конечно же все это Амаро понимал. Значит его цель была другой. Пиратство? Джорри Розга вдруг осенило. Конечно, что еще могло вызвать соблазн захватить самый мощный корабль империи, как не пиратство? Захватчики были в крови, и это была кровь его людей. Она успела впиться в «Корседос», наполняя вены судна новым характером и силой. Теперь это был пиратский корабль. «Корседос» окончательно превратился в «Ведьму». В темные времена в море появились пираты. Джорри улыбнулся этой мысли, но опомнившись тут же стер веселость с лица.

– Что тебе нужно, Амаро? Неужто ты не знаешь, как справиться с моим кораблем? – тон Джорри был отчаянным, но он пытался сдерживать эти эмоции. Его вопросы должны были издевательски раздражать, но вместо этого они лишь вызвали жалость у головореза, стоявшего перед ним.

Амаро протянул саблю в сторону капитана «Корседоса» и сделал несколько шагов вперед. Лезвие клинка коснулось холодом шеи Джорри, возбуждая на коже мурашки и страх, которые прокрались по телу одновременно. Он не мог пошевелиться и даже вздохнуть.

– Это было глупо, Джорри, – Амаро был серьезен, напрягая обстановку до предела. – «Корседос» мой, а не твой. Ты теперь никто. Но даже никто может заслужить себе жизнь. Обычно я так не делаю, но только для тебя будет исключение. Я предложу жизнь тебе в последний раз: помоги нам, и ты еще ступишь ногами на землю.

– Ты говоришь загадками, капитан, – последнее слово Джорри словно выплюнул в лицо Амаро. – Но я, пожалуй, выберу жизнь. Тем не менее мне не совсем ясна цель, к которой ты идешь. – Он прекрасно все понимал, но хотел выведать праду у пирата лично.

Амаро хитро улыбнулся, осознавая, что все им задуманное идет четко по плану. Джорри связали и подняли на палубу. Черная ночь выедала глаза, но новый капитан «Ведьмы» не хотел медлить. У берегов Хабуна могло случиться много чего непредсказуемого. Поэтому он отдал приказ отчаливать. Вскоре, однако, Амаро столкнулся с проблемой, поняв, что в его команде не хватает двоих человек. Джимми он не желал отпускать, а вот Иори обнаружили лишь когда начали возводить паруса. Труп молодого парня уже успел окоченеть. Капитан лишь поморщился от этого. Его опечалило данное событие, хоть он и понимал, что парень был еще слишком юн для этого задания. Тем не менее, обещание, данное Зоргану, было нарушено, а это оставляло неизгладимый отпечаток в душе впечатлительного пирата. Амаро, не смотря на свою бандитскую натуру был человеком чести, и это заставляло его ощущать чувство вины перед Зорганом за его сына, которого он обещал сберечь. Он откинул на время это чувство, понимая, что не сможет управлять командой если полностью погрузится в меланхолию. Изучив огромное судно, при помощи Джорри Розга они все же сдвинулись с места, направив корабль в сторону Родона.

Ветер надувал паруса, разгоняя «Ведьму». Моряки бегали по кораблю, выполняя указания капитана. Корабль набирал ход. На рассвете у горизонта замаячил остров. Тогда Амаро отвел Джорри к бомбардам.

– Покажи мне, как из них стрелять, – сказал он, пылко рассматривая стволы пушек. Джорри нахмурился, соображая, что делать дальше. Он никогда самолично из них не стрелял, да и в общем-то за все существование корабля они никогда не применялись в боевых условиях. «Корседос» был хоть и старым кораблем, но никогда не участвовал в сражениях.

– Мне нужны мои люди, – спокойно ответил Джорри. – Иначе ничего не получится.

Амаро махнул головой Уджеру, который находился с ними, и тот тут же скрылся из вида. Через какое-то время он привел двоих связанных элианских моряков. Протрезвевшие от ужаса происходящего элианцы ошарашенно глядели на своего капитана, пытаясь понять, что он им хочет донести. Лишь когда «Корседос» приблизился к крепости Родона на расстояние выстрела, до них дошло, что от них требуется.

Крепость представляла собой широкую круглую башню, мощеную из белого булыжника. Башня была высокой и имела очень маленькие окошки с решетками. Это были камеры заключенных, которых в Родоне было не мало. Строение с одной стороны выходило прямо из моря, постепенно нарастая на края острова и захватывая большую его часть. За крепостью, чуть поодаль, находились маленькие здания, жилища и казармы служивых. Увидев приближающийся корабль, люди на суше засуетились. Но очень скоро они поняли, что это был не конвоирский корабль, и тогда их число начало вдруг прибавляться. У берегов появились лодки, которые были готовы выплыть на встречу элианскому кораблю по первому же указанию. Но «Корседос» молчал и росло напряжение. А потом прогремел гром. Грохот бомбарды настолько напугал собравшихся на берегу воинов, что они все разбежались в разные стороны, прячась от столь невиданного и грозного орудия. Впервые за всю свою жизнь они слышали грохот выстрела.

Со ствола пушки шел дым. Амаро ошарашенно и завороженно смотрел на мощную пушку, попавшую в его руки. Глаза капитана, казалось, искрились от счастья. Выстрел попал в нижнюю часть крепости, но не пробил ее стену. Однако, яркое впечатление от удара и грохота поглотило внимание всех на корабле.

– Повторите! – приказал Амаро элианцам и стал с великим любопытством рассматривать, что они делают. Очистив дуло и заправив орудие очередной порцией пороха, элианцы вдвоем вкатили в ствол пушки круглое ядро. Потом они приподняли ее на стойку, настроили нужный градус и произвели повторный залп. Ядро врезалось чуть ниже, чем в первый раз, но все с любопытством заметили, что стена треснула.

– Еще! – в азарте крикнул Амаро. – Давай еще!

Все, кто был на корабле внимательно следили за выстрелами. Удивление и любопытство полностью охватило их разум. Элианцы были и впрямь великими, раз смогли создать такую силу из даров природы. Третий выстрел попал ровно в трещину, и стена была пробита. Пробоина была небольшой, поэтому Амаро скомандовал стрелять еще. Тем временем стражники Родона догадались что происходит и, осмелев, все же выдвинулись на лодках к кораблю-захватчику. Капитан, увлеченный стрельбой из нижней палубы, не видел их, но Натон, Курт и Грай, наблюдая сверху, сразу заприметили приближающихся врагов. Вооружившись арбалетами, они стали стрелять по ним. По началу выстрелы не приносили результатов, снаряды пролетали мимо, утопая в море. Но чем ближе были лодки, тем прицельнее били по ним. Наконец, когда в одной из лодок из пятерых воинов осталось трое в живых, лодка развернулась обратно. Вторая последовала ее примеру, не желая погибать воины утекали от бессмысленной бойни. Третья лодка продолжала плыть. Все шестеро воинов успешно подобрались к кораблю, но лишь сейчас заметили, что на абордаж столь большое судно взять не получится. Не зная как быть, они в отчаянье просто примкнули вплотную к кораблю и выжидали.

Продырявив очередную дыру в стене крепости Амаро решил, что пора выдвигаться в бой. И только после этого они обнаружили у корпуса корабля затаившихся стражников Родона. Позволив им взобраться на корабль, всех шестерых разоружили и связали. В довесок к ним связали и Джорри с его людьми.

– Что дальше, Амаро? – спросил Коэн. – Нас всего семеро. А их там не меньше пары тройки дюжин.

– Мы сделали дыру со стороны воды, – ответил капитан. – В помещении им будет тяжело биться всем вместе. Возьмите с собой арбалеты. Ворвемся туда и возьмем свое. Помните, главная цель – это Морган. И моя сестра мне нужна живой!

– Это плохая затея, – заметил Уджер.

– Других вариантов у нас нет, – Амаро был уже настроен на бой.

– Вообще то есть, – неожиданно встрял в разговор обычно молчаливый Берт. Его взгляд был направлен на связанного сонного Джимми.

– Мне не ясен ход твоих мыслей, – нахмурился капитан, но его явно заинтриговали слова Берта.

– У нас шесть их пленных, – ответил он. – Мы можем обменять их на Морган. Нужно лишь отправить переговорщика. – Он указал кивком в сторону Джимми. Амаро, прокручивая в голове это предложение, вдруг неожиданно засмеялся в голос.

– Да уж, Грязный Язык – переговорщик. Хотел бы я на это посмотреть. Но идея не плохая, Берт. Осталось только выбрать того, кто и впрямь с ней справится.

– Я справлюсь, – прохрипел Джимми, откашливаясь. Амаро удивленно посмотрел на связанного бандита. Впервые Джимми казался ему слишком уж серьезным. Это не могло не настораживать. Но он так же понимал насколько рискованной была затея плыть одному в качестве переговорщика. Если Джимми говорил серьезно, то смелости ему было не занимать, что конечно же не могло не удивлять.

– Ты один раз уже подвел команду. Хочешь повторить свой подвиг? Не получится Джим.

– Обещаю, сделаю всю сраную работу без какого-либо подвоха. Отправь меня на переговоры, я докажу тебе, что достоин быть пиратом на ровне с вами. И приведу тебе твою долбанутую сестренку.

– Хорошо Джим, но я тебе обещаю – если подставишь меня, найду и сдеру кожу заживо. Поверь, я присутствовал на таком мероприятии, и там было мало чего человеческого.

Послание Джимми запомнил хорошо. Либо происходит обмен, либо «Корседос» уничтожает Родон полностью. Амаро напрасно полагал, что того количества снарядов, которым владело судно, могло хватить на это. О том, что ни снарядов, ни запасов пороха на это действо не хватит понимали лишь элианцы. Но они, не распознавая большую часть речи, сидели молча, борясь с неминуемо наступающим похмельем. А Джорри не собирался раскрывать этого пиратскому капитану.

Солнце уже взошло, но свет был настолько тусклым и непривычным, что казалось будто все происходящее было не наяву. Боги отвернулись от Края, и полумрак теперь населял каждый уголок этого мира. Темное небо больше не было живым. Наполовину серое и невнятное, оно будто забирало энергию, а не источало ее. Амаро всматривался в когда-то голубую бездну в ожидании своего парламентера, будто искал в нем какие-то ответы. Но небо молчало, не давая никаких сигналов. На нем даже птиц больше не было видно. Настали другие времена. Мысли о том, как теперь будет складываться их жизнь наполняли его, отвлекая от всего вокруг.

Лодка показалась спустя полтора часа. К этому моменту капитан уже заметно начинал нервничать, боясь за то, что идея с переговорами оказалась провальной. Но Грязный Язык превзошел все его ожидания. В лодке вместе с ним сидела Морган и еще трое пиратов, без которых, как потом выяснилось, она не хотела покидать Родон.

Морган изменилась. Из пышной и жизнерадостной женщины она превратилась в угрюмый скелет, на который была натянута кожа. Ржавые грязные волосы прилипли к тюремному балахону, напоминающему разрезанный мешок. Некогда красивое лицо превратилось в синий череп, словно жизнь больше в нем не присутствовала. Ее нынешнее состояние вызывало лишь жалость, но все же Амаро понимал, что ни одно заточение не изменит того, чем пропитана его сестра. Морган была строгим и жестким капитаном, за что многие моряки ее невзлюбили. Но не было ни одного пирата в Крае, кто не уважал бы ее как личность.

– Не сильно ты спешил, братец, – прохрипело дрожащим голосом создание, едва напоминающее женщину, скривив лицо в отвратительную гримасу. Ее спутники были столь же худы, как и она и едва стояли на ногах, жмурясь от непривычного света и пытаясь рассматривать удивительный корабль. Амаро раскинул руки в объятья, вооружаясь обворожительно-приветливой улыбкой. Морган отступила от него на два шага назад, будто увидела призрака.

– Пойми, Мори, у меня не было возможности сделать это быстрее, – начал обиженно оправдываться он. – Сейчас времена поменялись, и теперь, когда это стало возможно, я не только освободил тебя. Мы богаты, моя родная. Сказочно богаты.

Морган оскалила лживую улыбку, и Амаро понял, что она злится. В один миг она выхватила из ножен у стоявшего рядом Коэна саблю. Быстро и грациозно она оказалась прямо перед лицом брата, впивая лезвие сабли ему в грудь. Все стояли молча, не понимая, как им действовать.

– Верни мне мои восемь лет, брат. И тогда я порадуюсь вместе с тобой. Ты сможешь это сделать?

Не смотря на то, как плохо Морган выглядела, сноровку она не потеряла, и это радовало Амаро. Но он чувствовал, что далось ей это не легко, и она стояла перед ним из последних сил.

– Ты забыла, Мори. Ты все забыла. Я тебя предупреждал, что так будет. Но ты меня не услышала. – Амаро пытался говорить как можно спокойнее, помня на сколько экспрессивной может быть Морган.

– Не называй меня так! – Взревела она из последних сил. Перед глазами все поплыло, мир потемнел, и некогда грозный капитан Алый Зверь упала без чувств на палубу. После столь долгого заключения Морган не сломалась. Ее стержень остался цел, и Амаро это понравилось. Он вернет ей былую силу и славу. В этом он поклялся когда-то, и об этом он думал сейчас.

Морган разместили в капитанской каюте. Четверо из шестерых воинов Родона приняли решение остаться на корабле, что не могло не вызвать приятного удивления у всей команды. Таким образом команда Амаро, вместе с прибывшими узниками Родона, пополнилась еще на восемь человек. Джимми, справившийся со своей работой лучше, чем от него требовалось был прощен. Только сам Грязный Язык так и не смог простить одноглазого кока, затаив на него черную злобу. Джорри Розг отказался высаживаться на берегу Родона, попросив высадки у берегов Элии. Амаро согласился на его условие. «Ведьма», гонимая ветром, направила свой путь к порту Лката. Тогда еще никто не знал, что это приведет к первому морскому сражению с элианцами.

ГЛАЗА ШАКАЛА

ВОНАГАЛ И АДЕРДАТ (давно)

– Этот бог творит чудеса, – казалось

Вонагал был в восторге.

– Не могу с тобой не согласиться, но…

– Что, но? Адердат, твои мысли мне не ясны.

– У него слишком большая власть, – ответил

Адердат, смотря на реакцию Вонагала.

– Боюсь, как бы он не оказался

вторым Соргоном.

Вонагал лишь усмехнулся в ответ.

Он тоже начинал это замечать,

Но придал этому значение гораздо позже.

Норлы беспокойно отсчитывали секунды в ожидании императора. Мии опаздывал, а его советники не могли начать без него. Семеро старейшин благочестиво выжидали, гнетущая обстановка голодным коршуном нависала над ними. Никто не смел проронить ни слова. Тишина, заполняющая помещение, давила на нервы, словно стрела, оттягивающая тетиву лука. Советники сидели вокруг стола, у которого были свободны еще три места. Не хватало посла Эои, мага Нея и самого императора. Каждый из присутствующих развлекал себя как мог.

Рядом с императорским креслом сидел Кун. Огромного роста и невероятно мощного телосложения норл. В его кожаной броне со стальными вставками он казался великаном среди присутствующих на собрании. Кун являлся главой войск Слуосса и по статусу был высшим военным, даже возвышаясь над лордами. На подобных собраниях он практически не бывал, и совет видел его редко. Присутствие столь почтенного норла отчасти давило на остальных. Кун был своенравным и придерживался лишь своей точки зрения. Единственный, кто мог ему указать на его неправоту, был император Мии. Остальных он мог просто не замечать. Однако, в отличии от остальных, он был весьма спокоен, и дабы убить хоть как-то время в ожидании Мии что-то намурлыкивал себе под нос, тихонько прихлопывая сапогом по деревянному полу.

Следом за ним сидел крайне раздражительный норл. В отличие от Куна, он был невысок ростом и очень худощав. Это был Гай – казначей. Он держал в руках толстенный том, со всеми доходами и расходами страны. Понять все эти расчеты и цифры на торчащих беспорядочно из книги листах, мог только он. Гай раскачивался в кресле, прижимая книгу к себе, словно родную. Рядом с ним сидел канцлер Рон. Этот норл был уже стар и плохо видел. Но благодаря своей мудрости все еще был на службе у Мии. Он был единственным норлом, который не пропускал ни одного совета. И Мии обращался к нему чаще, чем к кому-либо. Но сегодня Рон так же чувствовал себя неспокойно и все время поглаживал свои отсохшие отростки бороды.

Кейя был единственным, кто не сидел за столом, а облокотившись руками на спинку высокого стула, ожидал императора стоя. Это был норл, о должности которого никто ничего сказать не мог, потому что никто не знал, чем именно он занимался. Ходили слухи, что Кейя правил секретными делами императора, за что его прозвали скрытным советником. Но он славился соей жестокостью к врагам и любовью к пыткам, поэтому вскоре его стали звать Шакалом. Конечно же вслух об этом никто не говорил, но между собой советники нередко применяли это прозвище в разговорах. Кейя внимательно осматривал всех присутствующих, запоминая кто чем занят. Этот норл был дотошлив к мелочам и любил часами наблюдать.

Возле него сидел старик, которого все звали Укан. Его настоящего имени не знал даже он сам. Он был самым умным на собрании, по части науки, медицины и земледелия. Укан тихонько перебирал пальцами по столу, пытаясь в голове представить ту картину, зачем они здесь собрались и чем все это может закончиться. Напротив него сидел еще один старик и смотрел ему прямо в глаза. Но взгляд его был отрешенный, словно он вовсе не находился здесь. Это был Сао, главный жрец во дворце Мии. Так же, как и Кун, он редко присутствовал на собраниях. Тем более на столь полных. За все свое долгое в нем правление он не мог припомнить, чтобы совет хоть раз собрался полным составом. И это не могло его не настораживать. Однако Сао, по своему обыкновению, витал в каком-то другом мире.

Замыкал круг коренастый молодой норл в металлической броне и с полуторным мечом за поясом. Ним был главой городской стражи и в отличии от многих присутствующих здесь прекрасно понимал зачем они собрались. Мии боялся вторжения Элии и поэтому собрал полный совет. А ведь Ним предупреждал его, что это случится практически сразу, как император вернулся с Наскрая. Мии спохватился лишь когда небеса закрылись. И это, по мнению Нима, был запоздалый жест. Парень нервно дергал за рукоять меча, тихонько позвякивая ножнами о стальную броню.

Нельзя было сказать, что все семеро враждовали друг с другом, но между ними была явная неприязнь. Лишь только это чувство не позволяло их гордости начинать хоть какой-то малейший разговор между собой. Поэтому, дожидаясь в тишине императора, они лишь сильнее нагнетали и без того напряженную ситуацию.

Через час с небольшим после их молчаливого ожидания в зал вошел Ней. Маг был одет в синее платье с яркими золотыми узорами, расплывающимися плавными линиями по всей шелковой ткани. В руке он держал символ имперской власти – посох Мии. Присутствующие жадно впились глазами в мага, но тот ничего не произнес и сел слева от императорского кресла. Через несколько минут в зал вошел Эои, одетый в кожаную броню с металлическими вставками, а следом за ним император, волоча за собой красный кожаный плащ, усеянный драгоценными камнями. Присутствующие приветливо встали со своих мест, но Мии жестом руки усадил их обратно. Усевшись за стол, император провозгласил:

– Я приветствую это собрание и бескрайне рад, что вы все смогли на нем присутствовать! – Каждый в совете понимал, что отказ от приглашения на собрание означал бы лишение его должности советника императора. Поэтому, как только пришло приглашение, они уже знали заранее, что будут на нем присутствовать. – Тема сегодняшнего разговора совершенно не простая, не буду этого скрывать. – Мии сцепил длинные пальцы рук, украшенные кольцами, и опустил их спокойно на стол. Черные обсидиановые бусы на шее привлекали к себе внимание. Все завороженно смотрели на них, в ожидании дальнейшей речи. – Не буду затягивать и начну сразу с сути. Мы, с нашим послом, после некоторых действий и долгих разговоров пришли к удручающему выводу. Нас ждет война с Элией.

После этих слов по залу прокатился ропот. Норлы знали, что именно по этой причине они здесь находились, но официального подтверждения этих домыслов до этого момента у них не было. Мии словно вывернул мысли всех присутствующих наизнанку, оголяя и выставляя их на всеобщее обозрение.

– На сколько эта информация точна? – спросил нервно Гай, еще сильнее раскачиваясь со своей книгой, прижатой к груди, словно убаюкивая малое дитя.

– Вероятность вторжения Кербика очень велика, – ответил Мии. – К моему сожалению, элианский император был совращен ложными представлениями обо мне. И я не смог переубедить его встать на мою сторону. Когда мы в последний раз общались с ним в Эклоционе, его уже подготовили к тому, что я враг. Мы все еще выясняем кто это сделал, но азгорцы явно имеют к этому прямую заинтересованность.

– Вы хотите сказать, что темные подготовили Кербика к войне с нами ради того, чтобы удержаться на троне? – спросил Сао, вдруг придя в этот мир, словно очнувшись из глубокого сна.

– Все указывает именно на это, – утвердил Мии. – Кербика готовили к этому уже давно. В этом нет никаких сомнений. Элианский император слишком податлив к внушению чужих мыслей. Мы думаем, что именно война с Элией побудила небеса закрыться. Скоро Кербик сделает свой первый шаг. Нам необходимо начинать подготовку к вторжению.

Вновь ропот заполонил зал.

– По крайней мере у нас есть преимущество перед Элией, – высказал вдруг Эои. – Элианцы потеряли свой посох, а наш все еще при нас. Это делает нас сильнее и могучее наших соседей. К тому же этот факт будет благосклонно влиять на умы наших воинов. В этой войне Кербику не одержать победы.

– Если посоха нет у Кербика, у кого же тогда он? – спросили слепой Рон, все еще беспокойно поглаживая свою бородку.

– Кербик думает, что у нас, – ответил Мии. – Обманным путем ему внушили эту мысль. Где на самом деле сейчас находится посох огня нам неизвестно.

Кейя ехидно улыбнулся этому ответу императора. Кое-какие догадки на этот счет у него с императором были, но Мии явно не хотел делиться с остальными этими мыслями. Кейя был одним из тех немногих, кто был просвещен в самые секретные дела империи. Он мог спокойно сказать, что вместе с Мии получает информацию одновременно, а некоторые данные даже раньше самого императора. Кейя знал, что в Течкварде ко власти пришел самозванец, прозвавший себя великим внуком проклятого некогда бога. По имеющимся данным, пришедшим ему совершенно недавно, орки пришли к союзу с азгорцами. А кражу посоха устроили именно темные. Сам посох был передан в Ахор-Гнатот, дабы не навлекать на себя лишнее подозрение, а кражу подстроили так, будто сделали это норлы. Все эти слухи были неточными, но Кейя доверял своим источникам. И после обсуждения их с Мии, вывод был один – они не так уж лживы. Не сходилось лишь одно, зачем оркам посох? Ведь они прекрасно понимали, что как только все узнают об этом, весь гнев Высших обрушится на Течквард. Орки не могли этого не понимать, и Кейя очень много времени обдумывал данный вопрос. Сотни идей он перебрал за эти несколько дней, и ни одна из них не прижилась в его голове. И лишь сейчас, на собрании, он вдруг невзначай предположил, что вождь оков был не самозванцем. Эта идея никогда не приходила ему на ум, в виду ее абсурдности. Ведь Морок, как и его отец Брут и тем более дед Хоган, являлись всего лишь легендой, вымыслом и страшной сказкой, которой порой запугивали в детстве няньки. Кейя начинал развивать эту мысль, совершенно не думая о ее серьезности. Это уже была просто игра, в которой он придумывал развитие истории. Но именно в этой ситуации складывалась вся картина целиком. Он вдруг осознал, почему орки вовсе не боятся того, что посох у них. Более того, Кейя только сейчас понял, почему боги закрыли небеса. Если верить легенде о черном ветре, то боги закрылись от пришествия Хогана в Край, боясь ее повторения. Теперь сошлось и еще кое-что, что Кейя считал абсолютной выдумкой. Ему недавно сообщили, что гралы по всему Краю начали кровоточить. Эта мысль показалась ему на столько нелепой выдумкой, что он сразу же выкинул ее из своей головы, даже не сообщив о ней Мии. Но теперь, когда вся история по кусочкам сложилась в одну картину, Кейя сидел с весьма изумленным видом, не осознавая того факта, что все присутствующие на собрании за ним наблюдают.

Мии тоже заметил изменения в лице своего главного хранителя секретов. Но император понимал, что спрашивать напрямую во время собрания о его домыслах было бы глупо.

– Мы собираемся созвать знамена Атона, – провозгласил Эои, разряжая затянувшуюся нервную обстановку. – Лорды страны, присягнувшие на верность императору, должны встать на защиту своих земель. Необходимо действовать быстро и решительно.

– Лорды Атона слишком хорошо поживают, чтобы соблюдать свои клятвы императору, – произнес Кун своим жестким громогласным голосом. – Если у них просить подчинения, не оказывая силу, о половине из лордов вы можете сразу же забыть. Эти наглые выродки слишком высокого о себе представления. Атон долгие годы купался в роскоши, и теперь мало кто захочет идти на войну.

– И что вы предлагаете? – вопросительно посмотрел на Куна глава городской стражи. Ниму показалось, что глава войск что-то утаивает от присутствующих в свою пользу.

– Мы должны собрать армию Слуосса. И уже с ней выдвигаться с требованиями к лордам, – ответил рассудительно Кун. – Сила порождает силу. Увидев нашу мощь, лорды поймут всю серьезность ситуации.

– Но нет никакой уверенности, что вместе с пониманием они соберут свои войска, – возразил Укан, мысленно уже представляя, как лорды страны вежливо отказывают собирателю знамен.

– Лорды клялись в преданности императору, – произнес Эои. – Если они не намерены соблюдать своих клятв, их можно назвать предателями. А предателей в нашей стране ждет виселица. Не плохо бы лордам напомнить об этом.

– Я отправлю орлов во все города Атона, – заверил Мии. – Лорды будут заранее предупреждены и у них будет время подумать, прежде чем нарушать свою клятву. А сейчас мне необходимо заручиться вашей поддержкой. В столь непростое время я должен понимать, что совет полностью поддерживает мои действия. Мне бы не хотелось видеть сюрпризов после начала нашей кампании. Враг достаточно силен, но у нас есть преимущество, наш посох защитит нас в этой кровопролитной войне. Сила за нами и нашими землями. Мы должны любым путем изгнать врага прочь и дать ему понять, что он допустил большую ошибку. Ней и Эои безусловно поддерживают меня. Теперь я бы хотел выслушать и ваше мнение.

В зале воцарилась тишина. Совет задумался над словами императора, прекрасно понимая, что именно к этой развязке все и шло. Мии встал из-за стола. Он знал, что совету нужно время, чтоб обдумать все возможные варианты и подозвал к себе Кейю. Вместе с ним они покинули зал.

– Совет нужно менять, – заметил Мии, когда они вышли. – Слишком многие из них засиделись на своих местах, чтобы внятно думать. Следовало уже давно этим заняться. Лишь по приходу беды начинаешь видеть свое окружение в правильном свете.

– Император, как всегда, зрит в корень, – ехидно улыбнулся Кейя. – Эти старики готовы сожрать друг друга. Здесь каждый ненавидит кого-либо, и все эгоистичны к мнению совета. Какого ответа вы ждете от тех, кому интересны исключительно свои выгоды? Это жадное и алчное сборище будет делать все, что вы скажете, ради того, чтобы не потерять своего места.

Мии внимательно смотрел в глаза Кейи, пытаясь прочитать его, но взгляд мастера секретов был кристально чист. Его невозможно было разгадать. Что творилось в голове этого норла мог знать лишь он сам. Мии порой думал, что Кейя способен обмануть даже богов, и ему бы это ничего не стоило. Император знал насколько опасного норла брал к себе на службу, но Кейя, за долгие годы нахождения в совете, неоднократно доказывал свою преданность императору и власти Высших.

– Мне показалось, ты хотел мне кое о чем сказать, – заметил Мии. – Что-то смутило тебя на собрании? Это заметили многие.

– Прошу извинить меня за мою неосторожность, – Кейя даже не пытался выразить сожаления на своем не меняющемся лице. – Но, боюсь это так и есть. Мысль, которая была для меня абсурдной до самого конца, вдруг обрела истинный смысл. И если то, о чем я догадываюсь правда, то война с Элией покажется нам цветочками.

Мии похолодел от этих слов. Еще никогда его секретный советник не был столь мрачным.

– О чем ты говоришь? Темные что-то еще замышляют против нас?

– Не уверен, что азгорцы имеют к этому хоть какой-то интерес, но возможно они сами стали заложниками своих действий, – Кейя сделал хмурое лицо. – Если верить моим предположениям, то орки для нас сейчас большая угроза, чем Элианцы.

– Орки? – удивился Мии. – О чем ты, Кейя? Между нами и Течквардом непроходимые горы. Не говоря уже о том, что у Течкварда нет выхода к морю. Даже если предположить, что они найдут способ добраться до нас, даже имея посох огня на руках, они не смогут сравниться с нашей силой. Кейя, я не понимаю твоих опасений.

Советник подошел к окну, собираясь с мыслями.

– То, что я вам скажу, всего лишь воображение. Моя догадка. Но основываясь лишь на ней, я понимаю смысл всего происходящего. Я считаю, что Морок настоящий. В его планах разбудить Хогана. Именно по этой причине они выкрали посох огня у Кербика. Разрушив первую печать с его помощью, орки возродили внука свергнутого бога. Это так же объясняет кровоточащие гралы. Я понимаю на сколько эта идея глупа, но более подходящих мыслей у меня нет.

Мии глубоко задумался. Конечно же он не верил в правдивость мифов о проклятом боге и черном ветре, но Кейя говорил разумно. Орки что-то задумали и стоило это проверить. Вот только как это сделать он не понимал.

– Это безумная мысль. Безумная, Кейя. Как она пришла тебе в голову? Хоган лишь сказка. Ты же прекрасно это понимаешь. Это все, что ты понял? Совсем все печально.

– К сожалению, самая безумная идея оказывается самой логичной, – ответил тайный советник и оторвавшись от видов из окна взглянул в глаза императору. – Вы правда думаете, что боги закрыли небеса лишь из-за вашей войны с Кербиком? Боги боятся черного ветра и защищают себя как могут. Повторю, это лишь мои догадки, но разрешите мне их проверить, и я принесу вам доказательства моей правоты.

– Как ты сможешь это сделать? – спросил Мии. – Путь в Течквард слишком долог. А Кербик изо дня на день вторгнется в наши земли.

Кейя хитро улыбнулся, и император понял, что он что-то затеял.

– Собирайте войска, а я сделаю свое дело. Есть у меня на этот счет несколько мыслей.

– Поторопись, Кейя, сейчас у нас нет много времени на размышления, – Мии был взволнован, но умел вовремя себя остановить. – Вернемся к совету. Пора начинать действовать.

В зале шел упорный спор. Из-за шума ничего нельзя было разобрать. Эои и Ней единственные сидели молча. Но как только вошел Мии, настала полнейшая тишина. Император казался грозным, но его взгляд был задумчив. Кейя шел следом за ним, так же натянув на себя маску мыслителя. Он уже продумывал свои дальнейшие шаги наперед.

– Насколько я понимаю, вы пришли к общему пониманию сути нашей проблемы? – спросил Мии, рассматривая совет и отгоняя застывший в мыслях разговор с хранителем секретов. – Я бы хотел услышать от вас конкретные предложения и ваши выводы. Ним, начнем с тебя.

Парень неуверенно поднялся, а потом сел обратно, понимая, что это было неуместно.

– Я абсолютно согласен с тем, что нужно созывать знамена, – ответил парень, пытаясь скрыть нервозность в голосе. Получалось у него это плохо. Но Мии делал ему скидку на молодость и неопытность в совете. Более того, именно таких неопытных норлов было легче всего контролировать и направлять в необходимое ему русло. По этой причине Мии задумывался о смене совета, на более молодых. – Я уже говорил ранее, что это необходимо было сделать давно. По правде сказать, на мой взгляд, мы немного запоздали с этим действием.

Мии положительно махнул головой и перевел взгляд на Укана. Старик почтенно преклонил голову и произнес:

– Много веков назад война Элии и Атона принесла этому миру много крови. Эта война запомнилась в истории как «Кровавое море». Несомненно, это была самая страшная битва, которая когда-либо происходила в Крае. С тех самых времен наши страны научились жить в мире и согласии друг с другом. Неужели мы не можем найти сейчас слов, чтобы донести это друг до друга? – Укан потихоньку привстал. Старость и различные болезни изъедали его изнутри. Но он стоял уверенно. – Я считаю, что нам нужны переговоры. Кербик – мудрый правитель, и он пойдет на этот шаг. Война не нужна никому.

– Кербик сделал свой выбор, – произнес строго Мии. – Я уже пытался с ним договориться. Укан, мне нужен четкий ответ на поставленный нами вопрос. Со всем уважением к твоему возрасту мы не можем сейчас допустить себе невнятных речей и отступов к истории.

– Я высказал лишь свое мнение, – продолжил Укан в той же манере. – Я не подпишусь на войну, без переговоров. Мы можем избежать этого кровопролития.

Мии жестом указал старику сесть обратно. Император внутри закипал, но в отличии от Нима, он умело сдерживал это в себе, не выливая своих чувств наружу. Следующий высказал свое мнение Рон. Слепой старик всегда шел на поводу у Мии и практически ни разу не высказывал своего истинного мнения. Мии это прекрасно знал и пользовался этим очень умело. Но он уже давно задумывался о том, что старика тоже пора менять. Совет не должен быть бездушным, как бы императору не нравилось, когда все делается по его затеям. Однако сейчас Рон был ему выгоден и, конечно же, старик высказался за то, чтобы они собирали знамена.

Главный жрец, по своему обыкновению витавший где-то в своих мыслях, раскрыл свои мысли так же невнятно, как и в основном говорил всегда. Мии ценил его за то, что Сао мог в любое время начать разговор с богами, и те не гнушались его присутствием. Сао был главным проводником между богами и императором Атона. Но сейчас все поменялось: богов больше не было и ценность этого жреца упала к нулю. Его нескладная речь ничем не могла помочь совету.

Когда очередь перешла к Куну император был уверен, что этот советник уж точно не подведет его.

– Я уже сказал свое мнение по этому поводу, – ответил Кун. – Мы должны собрать все войска Атона, а тех, кто не подчинится, принудить это сделать силой.

– В этом случае мы самое малое заведем врагов в своем же тылу, – ответил Мии, – А худшее, развернем войну среди лордов Атона. Это был бы неверный подход. Мы должны присоединить к себе лордов, а не оттолкнуть их от себя. И добьемся это чистой дипломатией.

Закончил свою речь на собрании Гай. Казначей отложил толстую книгу в сторону и произнес:

– Я думаю казна может себе позволить эту кампанию. Но если война затянется, нам нужны будут дополнительные места доходов, которые сократятся и, судя по подсчетам, неслабо.

– Сколько мы сможем продержаться без них? – спросил Мии.

– По моим расчетам, до следующего сезона холодов. Но они не самые верные, поэтому мы можем лишиться казны и раньше. С началом войны нам будет тяжелее торговать с Коном. Если Кербик отрежет нас от единственного сухопутного прохода в землю людей, то останется лишь долгий морской путь к Хабуну. А он, скорее всего, будет крайне невыгоден нам. С самой Элией так же прекратится вся торговля. Останется Неберут, Наскрай и Грот. Мы могли бы договориться так же о торговле с гномами. Но это будет скорее всего напрасным занятием. Этот народ уже долгие века ни с кем не торгует и живет уединенно в своих подземельях.

Мии встал из-за стола, обвел взглядом собрание и задумался. Столь большая и процветающая страна не могла себе позволить долгую войну. Это говорило о том, что с Атоном что-то не то. Конечно же война с Элией закрывала от них еще и Кон. Эти две страны приносили больше всего доходов в казну. Но необходимо было что-то менять.

– Не буду больше вас задерживать, – произнес как-то задумчиво Мии. – О своем решении я вам сообщу в ближайшее время. Эои и Гай, останьтесь. С вами у меня еще есть что обсудить.

Пока советники расходились, Мии отозвал в сторону хранителя секретов.

– Кейя, совет нуждается в обновке. Найди мне достойную замену.

Норл ничего не ответил, лишь махнув положительно головой, и удалился в темноту пустого проема. Мии вернулся в зал переговоров, где остались посол и казначей. Эои выглядел расслаблено, чего нельзя было сказать о Гайе. При этом его спокойствие немного напрягало императора, потому как он сам совершенно не обладал подобной стойкостью. Эои был хорошим дипломатом и даже в столь серьезной обстановке вел себя достойно хорошему политику. Мии подумал, что он был бы неплохой заменой ему на троне высших. С его умом и красноречием посол мог бы восславить Атон и поднять его до новых высот. Стоило лишь разобраться с Кербиком.

– Гай, я бы хотел взглянуть с тобой вместе в эти твои бумаги, – произнес Мии, указывая на книгу казначея. – Возможно, мы вместе найдем, где можно сократить расходы, а где преувеличить доходы. Эои, ты уже можешь готовиться к сбору знамен. Все необходимые указы я уже отдал.

– Но как же совет? – спросил Гай. – Ведь не все одобрили данное предложение. Это может плохо сказаться на вашей репутации.

– Пока что я правитель этой страны и все вопросы решаю сам, – ответил Мии. – К тому же с советом уже все улажено. Скоро их мнение изменится.

***

Старик стоял у широкой лестницы, ведущей вниз. Факелы потрескивали, играя светом огня на стенах замка. Укан никогда не любил этот спуск, ступени были маленькими и резкими, а камень, из которого они были сделаны, уже крошился от старости. Однако это был самый быстрый способ покинуть замок, и старик спешил поскорее это сделать. Собрание утомило его, и он хотел поскорее оказаться в своем поместье, что находилось при дворе замка, заварить себе мятного чаю и обдумать то, что он узнал сегодня на совете. После, он думал отправить несколько орлов с посланиями своим последователям и ученикам, излагая в нем сегодняшние события и его видение на них. А уж они бы позаботились о том, чтобы его мысль разошлась по народу. Жители Слуосса были смышлеными и наверняка многие поддержали бы его идею. Начинать войну без переговоров казалось старику варварской замашкой, не достойной цивилизованной страны.

Лестница завивалась, превращая спуск в головокружительную задачу. Но Укан шел уверенно. Длинная тень от него то появлялась, то на время пропадала в свете встречающих его факелов. Но вдруг старик услышал какие-то шаги. Кто-то тоже спускался следом за ним. Он остановился и прислушался. Звук шагов приближался, становился отчетливее и громче. Укан гадал, кто мог пользоваться этим проходом кроме него. Ему казалось, что помимо стражников, время от времени меняющих здесь факела, по этим старым, крошащимся от старости ступеням больше никто не ходит. Однако, факелы были новые, значит это был не стражник. Когда из-за поворота лестницы показалось тело, старик в удивлении округлил глаза.

– Ты? – Лишь произнес он. Удивление и какое-то странное чувство волнения наполнили Укана. Он всегда боялся этого норла, но сегодня страха не было. Словно он понимал, что перед ним союзник, а не враг.

– Я. – Ответил слегка хриплый голос мастера секретов. Кейя подошел к старику вплотную. – Вы поступили крайне немудро на сегодняшнем собрании, огласив свое видение и оспорив мнение императора. – Советник улыбался старику злой и ехидной улыбкой и Укан вдруг понял, как сильно он ошибся, приняв его за союзника. Шакал не мог быть союзником никому. Это была его последняя мысль. Кейя со всей силы толкнул старика вперед и тот покатился кубарем по столь же древней лестнице, как и он сам, ломая себе кости и захлебываясь кровью. Старик даже не успел ничего выкрикнуть. Смерть пришла быстро. Кейя надел глубокий капюшон, затушил все факелы на лестнице и покинул замок.

Мастер секретов направлялся в городскую тюрьму, но шел туда не один. Ней шел с ним в сопровождении, не понимая своей цели этого похода. Кейя был крайне убедителен в своих уговорах и Ней согласился идти с ним. Маг был одним из немногих, кто совершенно не боялся его. Более того, многие методы общения Кейи были ему по нраву. Сам Ней не был столь жестким, как советник императора, но он неоднократно с упоением смотрел на черную жестокость этого норла в отношении к другим. И Кейя это знал.

Войдя в большое каменное бесформенное здание, Кейя тут же взял факел себе и Нею. Стражники пропустили гостей сразу же, как только увидели кем они являлись. В глубине здания было темно и сыро. Мерзкий запах тут же ударил в нос, и Кейя прикрыл его рукой, словно это могло хоть как-то помочь. Большая темница Слуосса была полна обитателей. Множество клеток переполняли норлы. Большинство из них выглядело ужасно. Они были худыми и бессильными. Болезни изъедали их изнутри и снаружи. Кожа была покрыта язвами и гнойными пузырями. Смерть здесь царила без ведома богов. Были здесь и люди, хоть и в гораздо меньшем количестве. В основном выходцы из Кона, которых поймали в Слуоссе на какой-нибудь краже или в пьяной драке с норлами. Столица Атона не особо чтила гостей, особенно если это были контийцы.

Кейя шел медленно, внимательно рассматривая заключенных. У этого умирающего сброда даже не было сил слать проклятья в его сторону. Он прошел мимо всего зала, насладившись вдоволь увиденной картиной и начал спуск вниз, к одиночным камерам, где находились особо опасные преступники. Ней шел следом за ним, но в отличие от советника, вовсе не наслаждался своим путешествием. Напротив, маг ощущал презрение и жалость к заключенным. Он никогда не понимал, как можно было пасть столь сильно вниз, чтоб оказаться здесь. Самые злобные звери находились внизу, куда они и направлялись. Ней совершенно не понимал, что происхозит, но смиренно шел за мастером секретов.

Внизу не было клеток. Здесь были лишь двери камер с небольшими окошками, за которыми так же сидели умирающие заключенные. Камеры одиночек, приговоренных на пожизненный срок, практически все пустовали. Но Кейя упорно шел вглубь мрачного темного коридора. Тишина сковывала это место, и было ощущение, что здесь вообще не могло никого быть. Советник подошел к самой дальней двери и посмотрел в ее окно. На каменном полу лежал человек. Его длинные седые волосы сплетались со столь же длинной бородой. Заключенный находился здесь уже не один год, и похоже уже смирился со своей судьбой. Кейя постучал по двери. Грохот эхом пронесся по черному коридору. Но заключенный даже не шелохнулся.

– Варк, вставай. Я знаю, что ты еще жив, – произнес надменно Кейя на языке элианцев. Человек по-прежнему лежал бездвижно. – Вставай, сучий выродок! – Императорский советник повысил голос. – Я привел тебе гостя.

На этот раз заключенный пошевелился, приподнимая руку.

– А, это ты, Шакал, – вырвался хриплый тихий голос Варка. – Сгинь к демонам вместе со своим гостем и дай мне спокойно умереть.

Кейя засмеялся, глядя на Нея. Маг был сбит с толку. Что они здесь делают, он по-прежнему не понимал. Но Кейя привел его сюда явно не просто так.

– У меня есть к тебе дело, прежде чем ты сдохнешь, – сообщил Кейя, еще шире улыбаясь. – Ты еще можешь послужить на благо Атона. А после, возможно, сможешь и заслужить себе свободу.

Варк приподнялся. Это далось ему не легко, невиданная болезнь охватила все тело и силы покидали его с каждым днем все быстрее.

– О чем ты говоришь? – спросил он, явно заинтересовавшись предложением Кейя. – Я уже стар и ничего не могу. Вы отняли у меня все, а теперь ты хочешь еще и отнять мою смерть? Не играй со мной, Шакал, найди себе другую жертву. Ни к чему издеваться над тем, кто одной ногой стоит на краю.

Кейя достал из кармана ключ, неведомо откуда взявшийся у него, и отворил со скрипом дверь. Камера была маленькой, и кроме отхожего ведра здесь не было ничего. Едкий зловонный запах тут же приветливо встретил гостей. Крысы, сидевшие в углу, с писком разбежались по своим норам. Свет факелов озарил это место и заключенный закрыл глаза, ослепленный его яркостью.

– Варк, познакомься – это Ней, – проговорил Кейя, указывая на мага. – Ней поможет тебе набраться сил, и ты сделаешь то, что хочет от тебя император. Ели ты откажешь, обещаю: смерть придет к тебе очень нескоро. Я сделаю все, чтобы ты умирал в мучениях очень долго. Ну же, Варк, ты же хочешь на свободу?

– Что происходит? – спросил вдруг Ней, понимая, что в разговоре вдруг появился он. – Кейя, ты не хочешь меня посветить в свои планы?

– Само собой, – ответил советник. – Но для начала этот человек должен дать свое согласие.

– Мне не нужна свобода, – процедил Варк. – Я умираю, Шакал. Оставь меня.

– Для этого здесь и находится Ней, – ответил Кейя. – Маг поставит тебя на ноги. Не противься, грязное отродье, сделаешь себе же хуже.

– Что я должен делать? – прохрипел умирающий старик, после долгого размышления. Кейя снова улыбнулся, понимая, как удачно все складывается.

– Ты будешь нашими глазами в Течкварде, – ответил советник, подойдя вплотную к сидевшему на полу старику. – Орки задумали нечто, о чем мы должны знать. Твоей задачей будет проникнуть в Ахор-Гнатот и разузнать все.

– Ахор-Гнатот находится далеко от нас, – предупредил Ней. – Добраться туда уже будет не простой задачей. А ему еще необходимо вернуться обратно. К тому же он преступник, где гарантии, что он не убежит?

Кейя обернулся к Нею.

– Я говорил вам когда-нибудь, что тоже практикую магию? – спросил он, и не дожидаясь ответа продолжил: – Через Атон есть возможность строить тоннель в пустошь Варанга, что стоит возле столицы орков. Это большая каменная пустыня примыкает прямо к Ахор-Гнатоту. С помощью магии этот элианец окажется там в одно мгновение. Ну а что касается гарантий, то они нам будут не нужны. Мы сможем видеть все, что он делает через его глаза.

Ней поморщился и слегка скривил лицо.

– Но для этого нам будет необходимо… – Ней запнулся, махнув головой в сторону заключенного.

– Вот именно, – произнес Кейя, вытаскивая из-за пояса кинжал.

– Что вы собираетесь делать? – в страхе завопил Варк.

– Не волнуйся, это будет быстро, – ответил Кейя, натягивая широкую улыбку на лицо. – Нам всего лишь нужны твои глаза.

Громкий крик разорвал вечную тишину темницы. Но никто не пришел на его зов. Когда мастер секретов закончил свое дело в его руке находились окровавленные глаза Варка. Сам заключенный лежал на полу истекая кровью.

– Ней, займись его приготовлением. Мии хочет знать, что задумали орки, и мы это выясним.

С этими словами Кейя покинул камеру, оставляя мага и заключенного наедине и жадно всматриваясь в свою новую игрушку. Ней окаменел от увиденного, не в силах сдвинуться с места. Как бы ему не нравились методы мастера секретов, но впервые за долгие годы им овладел страх перед Кейя. Теперь он тоже понимал, почему его прозвали Шакалом.

У БЕРЕГОВ ГААР

ХЭЙЯ И НИГЛОР (давно)

– Он великолепен, но я его побаиваюсь, —

призналась богиня любви.

– Это означает лишь то, что он станет великим, —

ответил Ниглор, как всегда, загадкой, заставляя

Хэйю еще сильнее влюбиться в бога,

которого привела с собой Герлина.

Мечи схлестнулись в жарком поединке двух молодых и сильных норлов. Яэн был еще совсем юн и его удары были порою опрометчивыми, хоть он и понимал, что это провальная тактика. Против него сражался адепт старой школы магии Анри, парируя с невероятной ловкостью все удары, нанесенные прыткими выпадами Яэна. У берега реки Гаар в это утро не было никого, поэтому за их сражением могли наблюдать лишь они сами. Утро выдалось на удивление тихим и даже птицы, обычно частыми стайками вылавливающие с песчаных берегов реки мелкую рыбешку, куда-то пропали. Юные норлы, пытающиеся стать воинами, были единственными, кто в этот час находился здесь. С потемневшего неба срывался большими хлопьями пушистый снег. Зима пришла в Атон резко, но уже мало кто мог понять, что происходит в мире. После того, как боги отвернулись от Края, все стало серым и непредсказуемым. Жители Атона прекрасно понимали, что назревает нечто страшное. Боги так просто не оставили бы свою землю.

Тем не менее двое молодых норлов не унывали духом. Готовясь к худшему, они тренировали свои навыки и с каждым днем у них получалось все лучше. Этим утром удача была не на стороне Яэна, но он наращивал напор. Сила и ярость его ударов становились все сильнее, однако это совершенно не мешало Анри отбивать атаки с легкой ухмылкой на лице. Яэн злился на него за это, совершенно не осознавая, что именно этого эффекта адепт магии от него и добивался. Они сражались уже достаточно долго и, не смотря на холод, успели изрядно вспотеть. Яэн продолжал наращивать напор, в один прекрасный момент это дало свой результат. Отступая назад, Анри споткнулся о камень и, не удержав равновесия, упал на песок. Клинок Яэна тут же оказался у его горла.

– Ты проиграл, злодей, – прошипел пафосно юнец.

Анри вытаращил на него изумленные синие глаза, но долго не смог удерживаться и рассмеялся во все горло. Яэн тоже улыбнулся, убрал короткий меч в ножны и подал руку другу. Молодой маг схватился за нее и встал, не переставая смеяться.

– Злодей? – вопросил наконец он, унимая свою истерику. – Это тебя Кеа научил таким словам? Вот чему вас учат в кузне?

Яэн смущенно улыбнулся, но тут же отвесил другу подзатыльник и пустился удирать от него вдоль реки. Онемевший от удивления Анри пустился в погоню лишь спустя некоторое время. Он совершенно не ожидал, что мальчишка сможет так его оболванить.

– Тебе не сойдет это с рук! – прокричал Анри вслед убегающему Яэну. Понимая, что ему не догнать уж больно шустрого юнца он остановился и протянул руку вперед. – Стена, – прошептал он, и Яэн вдруг неожиданно для себя врезался в невидимую преграду. Падение на землю было жестким, но он тут же поднялся, не понимая, что произошло, и начал ощупывать вдруг откуда ни возьмись появившуюся невидимую преграду.

– Анри? – Яэн, казалось, прозрел.

– Что, малой, вот ты и попался, – ответил маг из-за спины.

– Это не честно! – взвизгнул Яэн своим молодым голоском, все еще ощупывая невидимую стену с долей восторга в глазах.

– Но согласись, что это здорово! – Анри коварно улыбался, надвигаясь на Яэна.

– Да, – ответил Яэн. – Научи меня.

Анри остановился в задумчивости. Яэн еще ни разу не просил научить его чему либо, что он умел. Он стоял за спиной друга, улыбаясь косой злодейской улыбкой. С одной стороны, ему нравилось восхищение Яэна его магией, которая лишь с недавних пор начала у него появляться. С другой, он жаждал навалять другу за отвешенный им подзатыльник.

– Ты думаешь в битве побеждает честь? – не снимая жуткой улыбки произнес ученик магии.

– Только от такой победы ты можешь получить удовольствие, – ответил Яэн, наконец оторвав свое любопытство от невидимой преграды и заметив настрой Анри. Маг в ответ ухмыльнулся:

– Победитель забирает себе славу. Не важно какой ценой она была добыта. В битве лишь победитель получает все, и только он пишет историю. Победа – единственное что важно в бою! Все просто: либо она у тебя есть, либо тебя больше нет. В сражении враг тебя не будет жалеть. Честно побеждает лишь зло. Добро побеждает любой ценой.

Яэн задумался над словами Анри. В этом ключе он еще никогда не размышлял, маг заставил напрячься его мысли. И Анри воспользовался этой заминкой, прыгнув на друга со всей силой. Они повалились на холодный песок и под громкие вопли начали скатываться с крутого берега к реке, остановившись лишь у самого его края. Спокойные волны Гаар едва не касались их сапог. Парни дико, но восторженно глядели то на реку, то друг на друга, прекрасно понимая какое сильное течение скрыто внутри этих обманчиво спокойных волн. Гаар погубила уже не мало норлов в свое время, и они прекрасно понимали, что течения этой реки беспощадно-смертельны.

Всмотревшись в реку, Анри вдруг стер с лица улыбку. Его взгляд стал серьезным и настороженным. Заметив резкое изменение в лице друга, Яэн тоже начал всматриваться вдаль. Поначалу он ничего не заметил, но приглядевшись внимательнее, понял, что на горизонте реки что-то вырисовывается.

– Что это? – с долей тревоги спросил Яэн, поднимаясь на ноги.

– Не знаю, – ответил Анри, и последовав примеру Яэна поднялся с ледяного песка.

Лишь спустя несколько минут, когда колокола стены города забили в набат, они все осознали.

Быстротечная река Гаар, огибающая величественно возвышающийся на холме город Дале, была переполнена лодками и самодельными плотами. Их было так много, что они заполняли собой весь горизонт. Сотни воинов переправлялись по реке, и с каждой минутой их становилось все больше. Широкие, мощеные булыжником торговые мосты, считавшиеся гордостью инженеров Атона, были забиты переправой тяжелой военной техники. Катапульты, онагры и пушки. Тяжелые арбалеты и триремы. Тараны, лестницы и снаряды. Замыкала эту бесконечно текущую цепь колонна повозок с припасами и провизией. Никто не препятствовал вторжению чужаков. Норлы проспали атаку элианцев.

Когда лодки достигли середины реки, за ними на горизонте замаячила флотилия военных кораблей Великого императора Кербика третьего. Река Гаар, являясь границей между Коном и Атоном, несла на себе многотысячную армию Элии. Грозным пятном войска расползались по реке, занимая все ее свободное пространство. Лучники города уже стояли на своих позициях, но ужас перед столь великой мощью переполнял даже их сердца. Дышать было все тяжелее, будто воздух становился гуще. Липкий страх обволок древний город норлов, первый на смертельном пути военного похода элианского императора. В открытые врата стен ломилась толпа обезумевших от страха жителей прибрежной части города. Атон много веков ни с кем не воевал, от этого норлам становилось лишь страшнее. Беда пришла неожиданно, а элианское войско выглядело безумным и грозным концом мира и спокойствия.

Анри и Яэн были еще далеко от ворот, убегая от наступающей беды со всех ног, когда увидели сколько народа пытается проломиться в панике в узкий проход ворот. В миг одичавшие норлы давили друг друга, кричали и толкались. Тех, кто в этом натиске не успевал, толпа безумцев топтала насмерть. Друзья поняли, что в эти врата им не войти и, не сговариваясь, помчались к восточным, находившимся на противоположной стороне. Путь до них был не близкий и риск того, что элианские конные доберутся до них быстрее, был велик. Но иного выхода они не видели.

День был в самом разгаре, когда первые лодки коснулись берегов Атона. Во время того, как сапоги чужеземцев ступили на землю норлов, в городе, не прекращаясь, тревожно звучал набат. Колокола разрывали на части мирную жизнь, царившую до этого времени в Дале.

Первыми высадились лучники под командованием сэра Корклода, рассредоточившись по боевым позициям, они прикрывали прибывающие с таранами и лестницами войска пехоты. Не успевшие войти в город норлы стучали и ломились в уже закрытые врата. Корклод отмашкой отдал приказ и град стрел обрушился на обезумевшую толпу. Крики и шум прекратились, поверженные жители города замертво пали перед вратами, заливая все вокруг большой лужей крови. Никто из них не успел спастись. Последние сомнения были развенчаны – Элия пришла убивать.

Лучники на стене ждали приказа с натянутыми тетивами. А элианцы все прибывали и прибывали, превращая берег реки в одно большое черное пятно. И не видно было конца этому людскому потоку воинов.

Корклод Безумный, закованный в железную броню и вооруженный полуторным мечом, не смотря на свои годы и усталость, чувствовал прилив энергии и возбуждения. Ничего подобного он не испытывал уже очень давно, и эти чувства возвышали его гордыню выше потемневших небес. Его войско было в авангарде, и приказ был предельно ясен. До прибытия основных войск он должен был атаковать стену города и прощупать ее слабые места. Поэтому, как только его воины прибыли на берег, он отдал приказ штурмовать город.

Лучники выпустили залпы стрел на защитников города, прикрывая ринувшихся с шумом в атаку рыцарей Корклода. Далеко не все стрелы долетали, но многие находили свою цель, и на стене города уже лежали раненые и убитые воины. Ответ последовал и от норлов, стрелы с обеих сторон скрестились в воздухе, образуя черную смертоносную тучу. С пронзительным визгом врезаясь, снаряды норлов доставали элианских лучников с большей эффективностью, и им пришлось отступать, теряя значительную силу. Но воины Корклода уже штурмовали стену города. Не смотря на летевшие снизу камни и копья, лестниц у стены появлялось все больше. Норлы опрокидывали их, когда элианцы находились у самой вершины, дабы тяжело вооруженные воины погибали от столкновения с землей. Но и это не спасало. В скором времени вся стена была усеяна элианцами и десятками лестниц. Захватчики уже были на стене, скрещивая мечи с норлами, когда деревянный таран начал врезаться в ворота города. Кровь лилась по стене рекой. Норлы были сильны и рубили врага нещадно, но нарастающий поток элианцев сметал их со своего пути. Захватчики все прибывали, заполоняя сену города.

Корклод вместе с десятью воинами таранил ворота. Старое дерево трещало и дрожало при каждом ударе. Было ясно, что долго они не продержатся под мощным натиском стального кулака тарана. Корклода переполняли эмоции. Все шло даже лучше, чем он предполагал. К приходу Кербика они могли уже взять город. На столь щедрый подарок судьбы он не рассчитывал, но все оборачивалось именно так. В этот миг вдруг сверху на них полилось что-то жидкое и горячее.

– Мазут! – прокричал Корклод. – Отходим, живо!

Бросив таран, они побежали в сторону. Но отойти не успели. В них полетел огненный дождь. Трое воинов укрыли себя и Корклода щитами, и врезавшиеся в них стрелы не достигли своих целей. Огонь с их наконечников безуспешно лизал металлические щиты, в которые они вонзились, не проникая внутрь. Остальным повезло меньше. Как только стрелы попали в мазут, огонь тут же вспыхнул, захватывая тех, до кого достала жидкость. Послышались крики боли. Воины горели заживо. Вонь обгорающих тел тут же заполонила пространство. Корклод с защитниками отходил к берегу, подальше от огненного натиска. По началу удары по ним продолжались, стрелы все так же безуспешно пытались пробить щиты. Но вскоре на этом участке стены завязался бой и обстрел прекратился.

Понимая, что протаранить стену вчетвером им уже не удастся, Корклод оценил ситуацию. Практически все воины уже взобрались на стену, где шел ожесточенный бой с норлами. Трупы элианцев и норлов лежали пачками и продолжали падать сверху. Но элианцы взяли инициативу и вскоре врата города могли быть открыты изнутри. Корабли Кербика были уже близко и Корклод скомандовал идти в атаку.

Сопротивления не последовало, когда он с воинами взбирался по лестнице на стену древнего города. Норлов на стене было уже не так много и сражения уже перешли на площадь города. Норлы яростно отстаивали врата замка, собрав основную силу у его входа. Корклод это видел, пробираясь сквозь трупы на стене. Неожиданно на него налетел высокий воин, непонятно откуда взявшийся. Норл был силен, хоть уже и получил рану в бою. Корклод отбил его меч, едва успев заметить атаку, но удар был столь сильным, что он повалился на трупы элианцев, находившихся позади него. Норл сразу атаковал его градом ударов, от которых Корклод защищался деревянным щитом, отобранным тут же у убитого воина. Яростные удары воина пробивали щит и ломали его на щепки. Понимая, что это возможный конец, старый воин схватил крепче свой меч и отшвырнул разбитый щит в сторону. Норл сильно замахнулся, рассчитывая на сильный смертельный удар, но тут прогремел взрыв. Стена задрожала, и Норл не устоял на ногах, падая назад. Корклод понял, что Кербик прибыл. Выстрел пушки с корабля повторился, стена вновь задрожала, пол ушел из-под норла, засасывая за собой и старого элианского воина. Падая в пробитую кораблем брешь, Корклод безнадежно махал руками в воздухе, пытаясь хоть за что-то уцепиться. Но все было тщетно, он упал и его ноги завалило камнями. Шлем от ударов во время падения сильно сдавило, и боль наполнила голову. Корклод кричал, но в безумии смертельного бала его никто не слышал. Перед глазами все плыло. Кровь заливала лицо. Он терял силы, а с ними и утекала жизнь.

Разбив стену, Кербик с войском высадился на берег. Понимая, что город практически взят еще до прихода основных сил, его раздирали двойственные чувства. С одной стороны, не могло не радовать то, что победа давалась столь легко и быстро. Хоть он и понимал, что норлы попросту не были готовы к такому. С другой стороны, проснувшееся эго жаждало самостоятельных побед. Хоть император и был уже не молод, но стремление к битвам у него осталось. Кербик осознавал, что для него сейчас это опасные мысли, и пытался вытеснить свое внутреннее желание быть первым на поле боя.

Сквозь пробитые стены Дале император со своими войсками ворвался в самую гущу сражения. Безумие и хаос, царившие в это время в городе, стремительной волной накрыли вновь прибывших рыцарей. Трупы лежали пачками. Убитые элианцы перемешивались с падшими воинами норлов. Всюду лилась потоками липкая кровь, заполняя своим металлическим запахом воздух. Крики и стоны раненых перемешивались со звоном сотен яростных мечей. Жуткая картина сначала отталкивала, но стоило вступить в сражение, как все становилось на свои места, и поле боя больше не казалось столь жутким.

Кербик махал мечом, прилагая всю накопленную в нем ярость. Норлы, казалось, сами налетали на него и напарывались на его удары. Это лишь воодушевляло императора. Он не замечал того, что лишь добивает раненых и уставших воинов под защитой своих верных рыцарей. Убивая норла за норлом, он все больше ощущал жажду крови. Сражение приносило ему ту забытую радость прошлых лет, то чувство вечно бурлящего в крови адреналина. Как когда он бывал на охоте и принимал участие в различных турнирах. Только сейчас все было по-настоящему. Мечи били сильнее и ожесточеннее и врезались в настоящую плоть, забирая себе жизни убитых. Кербик развязал войну ради справедливости и верил в то, что боги однажды вернутся и наградят его за это. А сейчас, в пылу сражения, император прогрызал себе новую славу и воздавал дань былому величию.

Битва постепенно смещалась к замку лорда Уона. Это был последний рубеж перед взятием города, и Кербик прекрасно понимал, что победа уже в кармане. А еще даже не все воины закончили переправу через Гаар. Дале был слишком мал, чтоб вместить всех элианских захватчиков. Но сейчас император об этом не думал. Ему нужна была победа, и он с легкостью ее вырывал. Хорошо, что перед атакой он выслал своих разведчиков и самых метких лучников вперед, и они взяли под контроль восточные и южные врата города. Император прекрасно понимал, что как только их войска будут замечены, из города полетят орлы с посланиями к Мии. Его стратегией было не дать этому случиться. И он был прав. Из замка города вылетело пять орлов. Но ни один из них не достиг своей цели, став хорошей мишенью для ловко спрятанных стрелков.

К тому времени, как войска Элии подбирались к замку города, к восточным вратам по полю мчали со всех ног двое молодых норлов. Яэн и Анри уже выбивались из сил, когда врата оказались перед их взором. Воодушевленные своим спасением они конечно и в мыслях себе не могли представить, что город уже пал под сокрушительным натиском нежданного врага. Из последних сил парни прибавили ходу, постоянно оборачиваясь в страхе погони. Но за своими спинами они ничего не видели. Погони, которой беглецы так опасались, так и не случилось, что давало некое спокойствие. Однако это чувство было не долгим. Когда до врат оставалось меньше сотни метров в них вдруг неожиданно полетели стрелы. Пронзительно жужжа над головой, они напугали парней, и те повалились на землю, прячась в высокой траве. Тяжело дыша, молодые норлы пытались сообразить, что делать дальше.

– Ты цел? – спросил Анри, чуть переведя дыхание. Яэн лежал в метре от него неподвижно, прислушиваясь к звукам. – Яэн? – Беспокойство забралось в мысли молодого мага, но друг на этот раз ответил:

– Все в порядке, – Яэн все еще пытался что-то уловить своими крохотными ушами, но было по-прежнему тихо. – Что будем делать?

– Не знаю, – честно ответил Анри, смотря на врата перед собой. – Можем попробовать доползти. Но трава уже совсем скоро закончится и нас снова заметят.

Перспектива не радовала обоих. Быть убитыми перед самыми вратами казалось ироничной нелепостью. Яэн судорожно пытался сообразить, что делать дальше. Ему сейчас очень не хватало наставника. Высокий и мощный Кеа, сильный и строгий, неоднократно выписывающий оплеух своему подопечному, многому его научил. И он, казалось, умел владеть любой ситуацией в мире. Уж Кеа точно уже нашел бы выход из сложившейся ситуации. Был ли сейчас он на стене в пылу сражения или в замке лорда Уона, а может уже был мертв – Яэн не знал. Но почему-то именно сейчас все мысли были о нем. Он пытался понять, как бы на его месте поступил этот могучий воин и вдруг его осенило.

– Преграда, – прошептал Яэн, словно их подслушивают.

– Что? – Переспросил Анри.

– Ты же можешь сделать эту невидимую стену, – громким полушепотом произнес воодушевленный своей идеей Яэн. – Как там, у реки, сегодня.

Анри просиял улыбкой благодарности, не понимая, как он сам не смог до такого догадаться. Сконцентрировавшись и приподнявшись из травы, он вытянул ладонь в то место, куда хотел ставить щит. Однако юный адепт магии не успел произнести ни слова заклинания, как ширококонечная стрела с визгом пробила его ладонь, разрывая ее на части. Анри взревел от боли и упал в траву. Яэн хотел было прийти к нему на помощь, но теперь он отчетливо слышал приближающиеся шаги, и рука машинально поползла к мечу. Едва выглянув из травы, он заметил троих всадников, приближающихся к ним. Это были элианские лучники. Впервые в своей жизни Яэн так близко видел людей. Их безобразные лица вызывали у него отвращение, и он вновь спрятался в кусты. Прекрасно понимая, что не успеет вступить с ними в бой, даже если все шансы будут на его стороне Яэн судорожно думал, что делать дальше. Лучники не дадут ему не единого шанса, и подобная выходка будет стоить жизни. Но что теперь делать он не понимал. Страх волна за волной охватывал его, сковывая мысли и тело все сильнее. Ничего не оставалось, как встретить верную смерть. Однако Яэн выжидал удобного момента, чтобы совершить попытку атаки. Чтобы можно было хотя бы ранить одного из этих мерзких созданий.

Но случай ему так и не представился. В раскрытых вратах города появился всадник и могучим свистом обратил все внимание элианцев на себя. Яэн сразу же узнал его. Это был его наставник Кеа. Кузнец и в прошлом славный воин, он хорошо обучал оставшегося одиноким в этом мире Яэна. И парень любил его за это, хоть и не умел выражать благодарности. Именно по этой причине, увидев Кеа у врат, у Яэна появился луч надежды на спасение. Как только элианские всадники устремились к вратам, вынимая на скаку мечи, парень метнулся к Анри. Адепт магии и верный друг, истекая кровью, судорожно трясся в траве, бледнея от боли. От ладони остались провисающие тряпки и кровь продолжала наполнять и без того не малую лужу. Яэн сорвал с себя рубаху и затянул ее на запястье кровоточащей руки с такой силой, что она в этом месте тут же почернела, выделяясь на синей коже норла. Кровь перестала покидать молодое тело начинающего мага. Яэн с ужасом смотрел на рванье, оставшееся от ладони Анри. Он никогда ничего подобного не видел и шокирующее зрелище нагнетало новые волны ужаса происходящего. В метре от них в земле торчала та самая стрела и Яэн вдруг захотел рассмотреть ее, чтобы понять, как она смогла так растормошить ладонь Анри. Вырвав ее из земли, он поднес острие поближе. Четыре зазубренных ребра на металлическом наконечнике сверкали странным оранжевым блеском. Такого металла парень никогда еще не видел, но поразило его не это. По всей длине стрелы были сделаны спиральные насечки, что позволяло ей раскручиваться в полете, от чего наконечник и разорвал ладонь парня.

– Держись, Анри, помощь уже пришла. – утешил друга Яэн, отшвыривая вражеское оружие с отвращением в сторону. И словно в подтверждение его слов у стены послышались звуки схлестнувшихся мечей. Маг лишь едва кивнул, побледневшей головой. Яэн вытащил меч из ножен и направился на помощь к Кеа. Кузнец легко отбивал атаки людей, но лишь это и успевал сделать. Однако, завидев приближающегося к нему Яэна, он проорал:

– Еан, пора!

За ним вдруг показался старый маг, обучавший магии Анри. Он уже едва стоял на ногах, опираясь на длинную трость. Борода его едва не касалась земли, и высохла почти до середины, окрашивая синие отростки в черный. Он вдруг начал водить ладонью по воздуху, что-то пришептывая. Падающий с неба снег начал расходиться в разные стороны, образуя в воздухе овал. Поначалу маленький, он разросся до двух метров в высоту. Края его вдруг обрамились розовой дымкой, а сам он, вспыхнув яркой, ослепляющей вспышкой, вдруг отобразил каменную солнечную степь. Это был портал, вызванный старым магом, но Яэн не мог от него оторваться.

– Бегите, глупцы! – прохрипел Еан. – Я долго его не удержу.

– Нет! – крикнул Яэн, взвешивая свой меч. – Я вас не оставлю. – Он уже хотел было ринуться в атаку, но теперь вмешался Кеа:

– Это приказ, Яэн, – он отбивал атаки и старался держаться такого угла, чтоб нападающие не смогли заметить портала позади них. Кеа надеялся, что элианцы не смогут прочесть их язык и был прав. Люди не понимали речи норлов, но они слышали их беседу и один из них все же обернулся. Увидев портал, он обомлел, на миг застыв на месте, и в этот момент меч Кеа пронзил его насквозь.

– Бегите же скорее! – из последних сил повторил Еан, и на этот раз Яэн послушался, возвращаясь за Анри. В этот момент, позади раскрывшихся врат появились еще воины. Элианцы взяли город и теперь шерстили его округу. Заметив мага и сражающегося кузнеца, они направились в их сторону. Яэн схватил Анри и ринулся в портал.

Пустынная каменная степь, освещенная ярким солнцем даже с потемневших небес, казалась слишком яркой. Она была словно из другого мира. Будто заманивая к себе в тепло после мрачного холода, она сама по себе представляла лишь вечную пустошь без травы и растений. Забегая на эту землю, Яэн почувствовал, как сильный жар охватил его. Резкая смена климата кувалдой обрушилась на голову, разбивая виски ударами молотков и сдавливая череп. Но, удерживая ослабевшего Анри на плече, Яэн все же устоял. Он обернулся к порталу и устрашился от увиденного. Кеа был мертв, и всадники топтали его тело. Еан едва удерживал портал, соединяющий заснеженный Атон с жаркой каменной пустыней какого-то другого мира, неведомого Яэну, когда десяток мечей одновременно вонзился в его тело. К еще не закрытому проему бежал воин, но портал уже начинал меркнуть. Поняв, что он не успеет, воин резко ушел в сторону и в этот момент в сторону пустыни полетела молниеносная стрела. Портал закрылся, разрезая ее на две половины, но скорость была столь велика, что острие все же достигло своей цели и вонзилось в плечо Анри. Парень начал захлебываться кровью. Яэн с диким шоком, застывшим в глазах, аккуратно опустился на горячий камень неизвестной пустоши, придерживая Анри на руках.

– Добро побеждает любой ценой… – процедил Анри, выплевывая сгустки крови. Яэн заплакал и слезы капали на лицо умершего на его руках друга.

Дале был взят быстро. Битва была кровавой, но все же Кербик был доволен результатом. Он приказал убить абсолютно всех жителей города, окончательно обезумев от дикого яда победы. Элианский император ненавидел этот народ все больше и не хотел, чтобы норлы когда-либо существовали на свете. Его раздражала сама суть того, что эти твари ходили с ним по одной земле. Давно Кербик не ощущал такой силы и власти, наблюдая за тем, как его воины крушат взятый ими город. На лице, окропленном кровью, застыла властная улыбка. И он знал, что она ему к лицу. Нащупав сквозь кольчужную рубаху рубин на груди, он попытался успокоить свои вырывающиеся наружу эмоции, прежде чем войти в замок лорда этого города и окончательно забрать над ним власть.

Замок в Дале был не велик и стоял на невысоком холме. Вокруг него не было ни стен, ни рвов, ни каких-либо еще преград. Стоило лишь протянуть руку, и воины в один миг захватят его. Только Кербик не спешил. Он хотел быть первым, вошедшим в него. Однако изначально ему нужен был сэр Корклод. Без него и его столь успешной атаки город не был бы взят так быстро. Только Корклода никто не видел и Кербик отдал приказ найти его. Прошел долгий час в немыслимых мечтаниях Кербика ворваться в замок и забрать себе жизнь лорда Уона, когда к нему пришел воин и доложил, что Корклод был найден мертвым. Кербик решил сам в этом убедиться и с ужасом заметил, что в смерти его главного полководца отчасти виноват он сам. Заваленное камнями стены по пояс, безжизненное тело старого воина успело покрыться инеем. Сквозь открытое забрало искореженного шлема на него смотрела застывшая гримаса боли и ужаса. Корклод умирал в страшных мучениях и от увиденного по телу Кербика побежали мурашки ужаса. Он отдал приказ выкопать воина и похоронить его у берега Гаар. Осознание большой потери остудило в миг пыл императора. Он ушел в себя и начал размышлять, что сделал не так. В каком моменте допустил ошибку? Ведь он знал, что Дале уже был взят. Зачем же тогда нужно было бить по стенам? Кербик пытался отстранить все эти мысли от себя, но лицо Корклода не давало ему покоя. Уже начинало темнеть, когда он все же решился идти в замок.

Холодные стены жилища лорда Уона неприветливо отражали эхо сапог захватчиков города. Замок казался пустым, но элианский император прекрасно понимал, что таковым он не являлся. Находясь прямо по центру уже охваченного огнем города, из него невозможно было вырваться незамеченным. А это в свою очередь означало, что все обитатели замка собрались в одном месте. Проходя комнату за комнатой, зал за залом, Кербик все больше дивился, как просторен оказался этот с виду совсем невзрачный замок. Долгие поиски наконец привели к удивительной находке. В одной из комнат воины обнаружили множество женщин и детей и тут же доложили об этом императору. Кербик поспешил увидеть это. Большой зал и впрямь был забит норлами. Женщины и дети смотрели на ворвавшихся в их покой воинов с диким ужасом, боясь шелохнуться. Кербик сразу вспомнил беседу с Мии в Эклоционе, когда тот показывал ему своих жен. Это воспоминание не принесло ему ничего, кроме еще большей ненависти к императору Атона и жалкому образу жизни норлов. Он, опустив голову, махнул рукой, отдавая приказ, и вышел из зала. Воины закрыли за ним врата и принялись за свое дело. Послышались крики и стоны норлов. Но продолжалось это не долго. Когда все звуки утихли из щелей закрытых дверей текла черная густая кровь. Лорд Уон только что лишился своих жен и потомства. Кербик сморщился, явно противясь тому, что произошло, но нащупав рубин на груди еще раз напомнил себе, как ненавидит этот народ.

Лорд Уон находился со своей свитой и лучшими воинами в центре замка, у большого овального стола, вымощенного из серого камня. Он конечно же слышал раздирающие до костей стоны своих детей и жен, но все в этом зале прекрасно знали, что все именно так и обернется. Уон был молод и унаследовал свой титул от умершего отца несколько лет назад. Ему нравилось находиться у власти несмотря на то, что народ недолюбливал его род. Когда он впервые увидел потемневшие небеса, понимание того, что беда настигнет их город первой, пришло к нему сразу. Он не знал почему так думал и не понимал, откуда придет смерть. Совершенно не ожидая того, что настанет война внутри триумвирата высших, он вовсе не верил слухам о том, что Мии и Кербик разошлись во мнениях. Лишь когда утром пришли вести о кораблях элианцев, он осознал весь масштаб случившегося.

– Кербик, – прошипел злобно Уон, медленно поднимаясь со скамьи. – Великий и ужасный император, третий в своем роде и что-то там еще…

Кербик ничуть не удивился, что Уон говорит на элианском, хоть его произношение и оставляло желать лучшего.

– Лорд Уон. Твой город пал. Завтра мы выдвинемся дальше, предварительно сжигая все дотла. Дале останется в истории лишь как пепелище. И так будет с каждым захваченным нами городом. С каждым вашим храмом и поселением. С каждой вашей никчемной жизнью. Это будет служить всем напоминанием о том, что величие народа нельзя украсть, как бы другой народ этого не хотел. Мии позарился на нашу власть, и это ему откликнется очень тяжелыми потерями.

– О чем ты, безумец? – взревел Уон, медленными шагами приближаясь к протянутому мечу Кербика. Мантия его длинного кожаного плаща смиренно тянулась за ним. – Что такого сделал, по-твоему, Мии, чтобы ты настолько обезумел, стирая наш народ с карты Края?

Кербик злобно улыбнулся, пряча свое смущение. Он не верил в то, что о краже посоха никто в Атоне не знал. Уж лордов Мии точно должен был известить. Но, судя по интонации Уона, он не врал и действительно не понимал, почему Элия напала.

– Что ж, Уон. Хорош у вас император, что даже не соизволил поставить вас в известность. – Кербик смотрел лорду захваченного города прямо в глаза, пытаясь прочитать его мысли. – Мии выкрал у меня мой символ власти. Если ему понадобился мой посох огня, то я одарю огнем весь Атон.

– Это смешно, – проговорил презренно, но вполне серьезно Уон, врезаясь грудью в острие меча Кербика. – Ты безумен и говоришь безумные вещи. Мии не крал твоего посоха. Иначе, он бы уже защищал рубежи своей земли. Имея два посоха на руках, он бы не позволил вам проплыть и до середины Гаар. Но ты, Кербик, слишком глуп, чтобы это понять. Ты совершил ужасную ошибку…

Договорить Уону Кербик не дал, пронзая его тело мечем. Уон в предсмертной агонии схватился за плечи императора, но воины Кербика тут же откинули его в сторону. Норлы повыскакивали со своих мест, оголяя мечи, и тут же завязалась битва. Но элианцев было слишком много, и сражение закончилось, не успев начаться. Кербик так и стоял на месте, обдумывая слова Уона. Он конечно же понимал, что лорд некогда существующего древнего города Дале мог и не знать всей правды. Но слова его надолго осели в сознании Великого императора. Мог ли Кербик предположить, что лорд Уон был прав и Мии не крал его посох? Конечно мог, но отметал эти мысли практически на корню. Слишком многое перевешивало в обратную сторону. Во-первых, Герлина, одобрившая эту войну. Во-вторых, Барлоу, предупреждавший его о коварстве Мии. Ну и наконец мысли о том, что посох огня находился у темных, страшили Кербика очень сильно. Воевать с азгорцами представлялось ему абсолютным безумием. Император неспешно подошел к каменному столу, расчищая сапогами себе путь, от конечностей павших норлов. Ощущая резкую усталость, он опустился на скамью. Город был взят теперь уже окончательно. Быстрая победа далась не легко, но воины праздновали. Пылающий город ликовал радостью захватчиков. Только Кербик уже не ощущал этой радости. Уон что-то сломал внутри него. Словно какой-то механизм вышел из строя. И рядом не было ни Корклода, ни Барлоу, ни Родрика. Ощущение одиночества вдруг захватило императора целиком. Но одно он осознавал точно – то, что началось, он завершит до конца.

ЧАС СКОРБИ

ВОХ И УГР (давно)

– Похоже, у нас новый лидер, – произнесла Вох

– Это проблема Герлины, – отрешенно

ответил Угр.

– Да, но согласись, что он затмевает

всю ее славу. Грядет что-то интересное.

– Грядет смерть, – проговорил угрюмо Угр

и скрылся в тумане.

Пышная столица Кона, обычно всегда многолюдная, пустовала среди роскоши разошедшейся белой зимы. Снежный покров, окутывающий Мориборн, сиял на едва проглядывающем через тучи солнце. Снег то срывался с потемневших небес, то резко прекращался. Словно небо не могло определиться, что ему нужно. Прошло уже два дня, как небеса потемнели, и жители города постепенно приходили в себя, тешась домыслами, сплетнями и догадками. Но город все же пустовал. Резко прекратились поставки, и жители сидели по домам, барам и борделям. Улицы города, некогда выглядевшие как оживленные вены рек, теперь заполонял лишь вездесущий снег. Врата города были закрыты. Лорд Мельна, Грег Людвин, сделал это из соображения безопасности. В такое время года, в союзе с потемневшими небесами, могло произойти что угодно, и он, опасаясь ненужных происшествий, перекрыл город. Однако, Грег ожидал у себя гостей, поэтому, когда стражники у ворот заметили приближающихся к ним всадников, они приготовились к тому, что это могли быть одни из них. Насторожило их лишь то, что всадников было всего двое. Обычно лорды, приглашенные Грегом, въезжали в столицу со своей свитой и знаменосцами. И их насчитывалось не меньше дюжины. Но эти двое не имели знамен, хоть один из них и был одет в кожу, что позволялось лишь лордам и правителям.

– Город закрыт! – пробурчал один из стражей. Для воина он был слишком толст, но почему-то был закован в броню и нелепо крутил меч в руке. С первого взгляда было видно, что он никогда не держал в руках оружия, хоть и пытался всячески это не показывать.

– Отличная новость, – безразлично, абсолютно без каких-либо эмоций произнес всадник в кожаном плаще. Он осмотрел всех троих стражников, дивясь тому, что Грег выставил на одни врата их так много. – Передайте лорду Грегу, что прибыл Яго Вердон из Рокота. У нас есть о чем с ним поговорить.

– Пфф, – презренно фыркнул толстяк, услышав кто перед ним оказался.

– У вас есть приглашение? – спросил второй стражник, носивший свои доспехи и оружие явно не понаслышке. Голос его был высоким и тонким и только сейчас Яго заметил, что это была женщина.

– У меня есть Крейг, – ответил человек в кожаном плаще, с загадочной улыбкой поглаживая свою совсем еще молодую черную с проседью бородку и указывая на воина рядом с ним. Здоровенный громила, казалось, был вовсе лишен каких-либо эмоций. Широкий морщинистый лоб его сильно хмурился, а глаза смотрели куда-то вдаль. Будто находился в другой реальности. От этого воин казался жутким и довольно устрашающим. – Передайте лорду, что мы ждем, – повторил все так же спокойно Яго.

Женщина едва заметно махнула головой толстому помощнику, и тот нехотя скрылся за вратами. Третий стражник молчаливо наблюдал за всем происходящим. Яго спешился и отошел, чуть поодаль от врат. Потянувшись, он спустил штаны и начал справлять нужду прямо на стену. Привратник сначала посмотрел на него, потом перевел свой взгляд на громадного Крейга и спокойно отвернулся, прекрасно понимая сколько шума бы сейчас из-за этого поднял его молодой напарник, отправившийся в город с сообщением к лорду. Но он не был столь наивен, чтоб лезть в драку из-за таких пустяков. Да, пришлые не вызывали уважения, да, чувство презрения к ним пыталось взять над ним верх. Однако он уже достаточно долго прожил в этом мире, чтобы понимать в какой ситуации и как нужно себя вести. И сейчас, осознание того, что не стоит замечать дерзкой выходки пришлого, пеобладало над ним. Его напарница же и вовсе будто не замечала действий гостя.

Яго, закончив свое дело, вытер руки о свой плащ и подошел к стражникам.

– Ваш друг явно не столь умен, – произнес он. Кивая головой в сторону врат. – Как вас звать?

– Он мне не друг, – процедила тихо стражница ворот. Воин стоявший рядом лишь презренно улыбнулся, предпочитая молчать.

– И все же, кто ты? – обратился Яго к стражнице

– Орвел, – ответила та.

– Ну что ж, Орвел, чувствуешь ли ты грядущие перемены? Ощущаешь ли что-то странное и неизбежное? Что-то необычное в воздухе? Или ты из тех, кто верит, что настал конец мира?

Стражница призадумалась, не ожидая столь необычных вопросов от внезапно повеселевшего гостя. Ее напарник с дикой ухмылкой и интересом наблюдал за Яго, словно видел в нем сумасшедшего.

– Чувствую, – ответила спокойно она, сощурив вопросительно глаза и не понимая к чему ведет пришлый.

Внезапно за спиной Яго послышался шум, и он обернулся. Со стороны элианского тракта, проходящего прямо перед городом, к воротам мчались всадники. Их было не меньше десятка и впереди всех мчался знаменосец. Яго издалека узнал знамя и расплылся в радостной улыбке. Знамя Мельна он знал хорошо, а с его лордом они были почти друзьями. К тому же Олгрих был обязан ему жизнью, и эта мысль всегда согревала воровское сердце Яго. О том, что Грег начнет созывать к себе лордов, он конечно же не знал, но догадки об этом у него имелись. Яго хорошо понимал логику мыслей лорда столицы, поэтому догадки о подобном его шаге после того, как небеса потемнели, у него имелись. В том, что боги закрылись, у Яго сомнений не возникало. Не понимать этого могли лишь недалекие простолюдины, всюду распространяющие непонятно откуда взявшиеся слухи. Однако управляющий Рокотом чувствовал, что грядут серьезные перемены, а чутью своему он привык доверять. Иначе он не смог бы выжить в своем «дивном» поселении. Именно чутье привело его к стенам Мориборна. И он не желал упускать своего счастливого случая.

Когда всадники приблизились, Яго заметил, как болезненно выглядел Олгрих. Старику явно нездоровилось. Сопровождали его сыновья, Кег и Аладжар. По сравнению с легко одетым Олгрихом, они были экипированы в броню и хорошо вооружены. Позади них находились еще шестеро воинов, которых Яго видел впервые. Но вот знаменосца он узнал не сразу, хоть и был с ним хорошо знаком. Лишь когда Нель раскрыла забрало шлема, он смог уловить плавные черты ее лица. Одета она была так же, как и братья, и понять, что в доспехах скрывается девушка, было совершенно невозможно. Последний раз Яго видел ее еще маленькой. Сейчас же она выросла в настоящую женщину. Уже тогда Яго помнил ее воинственность, но думал, что юная красавица перерастет и забросит свои мальчишеские замашки. Как оказалось в этом он ошибался. Нель всегда стремилась быть воином, а кровь с годами будоражила ее сознание все сильнее.

– Лорд Олгрих, – произнес громко Яго, сделав приветственный наклон. – Какими судьбами вы здесь? – Конечно же Яго сразу догадался, что Олгрих приехал по приглашению Грега.

Старик медленно спешился, кривясь от боли, доставшей его кости после долгой поездки. Распознав, кто его приветствует, он развел приветливо руки и принял в дружеские объятья Яго.

– Давненько мы не виделись, прохвост. Давненько, – проревел хрипло Олгрих. – У нас с тобой есть что обсудить. И клянусь этими ненавистными богами, – Олгрих взметнул обе руки кверху, указывая на небо, – мы с тобой еще наведем здесь порядок.

– Ты как-то не важно выглядишь, – заметил Яго. – Какая хворь тебя схватила?

– Э нет, Яго. Не дождешься! – засмеялся Олгрих, а потом его смех перешел в кашель.

– Отец! – взволновался Аладжар и легким движением спрыгнув с коня подбежал к Олгриху. Старик откашлялся и оттолкнул сына в сторону.

– Я в порядке, – сказал он грубо ему. И повернувшись к Яго продолжил строгим тоном: – Чего ты здесь околачиваешься? Рассматриваешь стены Мориборна? От этого они в Рокоте не вырастут. Давай ка зайдем в город и обсудим кое-какие дела.

Яго лишь пожал плечами в ответ, указывая на молчаливо наблюдавших за ними привратников. Олгрих порылся в карманах, вытащил свиток и подал его стражнику. Не став дожидаться, пока тот прочтет приглашение от Грега, он влез на лошадь и произнес, указывая на Яго и Крейга:

– Они с нами.

Яго довольно подмигнул Орвел и тоже взобрался на коня.

Въезжая в город, их охватило удивление. Город был пуст, словно жители покинули его. Или Мориборн вымер, замерзая в снегах. Это поражало и удивляло одновременно. Направляясь неспешно по пустынным улицам столицы, власть над которыми захватила зима, гости уже отсюда наблюдали замок на холме. Жилище лорда Грега Людвина вызывало уважение. Дворец был настоящим произведением искусства. Его башни украшали потемневшее небо, а бесконечное число балконов, умело рассчитанных архитекторами, и правильно выстроенных строителями, завораживало взор. Столь красивого замка ни Яго, ни Олгрих, ни кто-либо из присутствующих не видели больше нигде.

– Твои дети выросли, – сказал вдруг Яго, вдоволь насладившись тишиной города и красотой замка. Пустынный Мориборн ему нравился больше, чем тот, в котором постоянно толпились люди.

– Время летит нещадно, – согласился Олгрих. – Тебе стоило взять своих с собой. Негоже им возле мамки сидеть. Сыновья должны перенимать опыт у отца. Только в этом случае они смогут стать достойными мужами.

– Знаю, – ответил с ноткой грусти Яго. – Поэтому отправил их на задание.

– Правда? – старик наигранно удивился, останавливая лошадь, и уставился на Яго. Он прекрасно помнил разговор с Харви и Маркусом, где они, среди прочего, рассказали ему об этом. Но перед Яго он не стал раскрывать того, что знает об этом. – Одних? Неужто время и впрямь пролетело так быстро, что твои юнцы стали столь взрослыми для одиночных путешествий?

– Нет, они ушли вместе с моими воинами, – ответил Яго, чем вызвал еще большее удивление в глазах Олгриха.

– Яго, не обманывай меня, – вдруг серьезно произнес старик. – Эти молодцы заходили ко мне. И привели с собой беду. Но твоих детей у них не было. И я думаю, маловероятно что Маркус или Харви утаили бы от меня то, что они шли в сопровождении твоих детей.

– Ох, сраные боги! – выругался вдруг Яго. – Неужто оболтусы ушли с этим юнцом Кайлом и его шайкой?

– Мне кажется, Яго, что сейчас ты мне хочешь что-то объяснить, – Олгрих неспешно двинул свою лошадь дальше, вслед уже прошедшей мимо них делегации. Ни разу за все время знакомства с Яго он не слышал, чтобы тот так вульгарно выражался. Лицо лорда стало задумчивым, но Олгрих ждал ответа от старого друга.

– Зачем Маркус и Харви заходили к тебе? – спросил Яго, пытаясь оценить, что известно Олгриху. Какими бы теплыми не были их отношения, он не желал раскрывать всех карт перед ним. А то, что его воины общались с лордом Мельна, его немного смутило. Маркус и Харви могли переночевать в городе и на утро незаметными покинуть его. Но видимо случилось обстоятельство, по которому они захотели встретиться с Олгрихом.

– Хороший вопрос, Яго. И я тебе отвечу на него. Надвигается что-то, чего я не могу объяснить. В Мельне происходят странные и дикие дела. Но когда пришли эти двое, они мне дали кое какое разъяснение. У них были ответы на некоторые вопросы, которые, как мне кажется, будут задеты лордом Грегом Людвином. Яго, настало время сплотиться. Сейчас, когда боги отвернулись от Края, мы нуждаемся друг в друге как никогда. Поведай мне свою историю, и я расскажу все, что известно мне. И можешь быть уверен – рассказать мне есть что.

Управляющий Рокотом сильно задумался. С одной стороны, Олгрих конечно же был прав на счет сплочения. В данной непонятной ситуации Яго совершенно не помешали бы союзники. Но, с другой стороны, он был крайне не заинтересован разглашать информацию о мертвом элианце. Он и так боялся последствий данного происшествия, и об этом не хотел говорить никому. Не для того он перекрывал Рокот, чтоб рассказывать обо всем всем вокруг. Оставалось лишь выяснить на сколько сильно проговорились Харви и Маркус. Олгрих заметил противоречивые выражения вечно вдумчивого лица Яго.