Прерванное интервью

Из архивных материалов планеты Земля.

Интер-Сити, Диэд, Фомальгаут, 18-го ноября 297-го года Эры Гармонии.

И всё-таки хорошо жить в 2132-ом году! Мир настолько развился и изменился до неузнаваемости даже в течение моих неполных трёх десятков лет жизни, что трудно сравнить со столетней давностью, или вообще с диким прошлым. Появившийся в конце позапрошлого века Интернет полностью преобразил человечество. Сперва он медленно, но верно, проникал во все сферы нашей жизни, а с революционными изобретениями талантливых братьев Лестеров мир вообще перешёл на другой уровень. Теперь мы эволюционировали из Homo sapiens в Homo Electronics, каждый из нас напичкан вживляемыми микрочипами и напрямую связан со всемирной информационной паутиной. Это положило конец всяким компьютерам (правда, только персональным) и всевозможным гаджетам. Каждый человек уже без них напрямую мог выходить в Интернет и связываться друг с другом. Для этого достаточно было всего-навсего закрыть глаза, сконцентрировать взгляд на одном из появившихся кружочков меню и дважды псевдо-мигнуть. Если же вы желаете лишь подремать, то неактивированное меню растворится и исчезнет по истечении десяти секунд. Просто и гениально! А что вас ждёт, если выберете “Интернет”? Великолепное погружение в трёхмерный мир просматриваемого контента с эффектом полного присутствия. Теперь с закрытыми глазами вы, словно наяву, могли путешествовать по далёким странам, выходить в открытый космос, погружаться в океанскую пучину, смотреть всякие видеоклипы и фильмы, как будто сами присутствуя там. Реальность просматриваемого просто поражала, часто нужно было иметь железные нервы, чтобы видеть захватывающие дух и, порою, леденящие кровь пейзажи, поэтому периодические уведомления о нахождении в виртуальной реальности, постоянная надпись “Интернет” и возрастные ограничения в зависимости от просматриваемого контента были обязательны. Ведь виртуальные красотки на сайтах для взрослых были так реальны! Но подростки больше не могли просто кликнуть мышкой на экране обманчивое подтверждение, что их возраст “18 плюс” и смотреть “клубничку”. Интернет уже знал о вас всё, ведь вы сами были частью Интернета. Каждый имел персональную, постоянную регистрацию и то, что он делает, смотрит, интересуется было под неусыпным контролем регулирующих программ. Анонимность фактически была сведена к нулю и, даже вроде тайно голосуя по Интернету на выборах, государство при желании знало за кого, или за что ты отдал свой голос. Документы, удостоверяющие личность, полностью исчезли; с самого рождения любой малыш получал свой микрочип идентификации, или “ID” с персональными данными. Деньги в форме банкнот и монет также ушли в прошлое, превратившись в виртуальные цифры на персональных счетах банковских серверов. Никаких теневых средств, нужные службы знали в точности, чем вы владеете и сколько заработали, а налоги отчислялись по Интернету автоматически с ваших счетов. За ваши покупки в магазинах отвечал вживлённый в правое запястье платёжный микрочип, достаточно было просунуть руку в нужное отверстие аппарата и компьютер списывал с вашего счёта нужную сумму. Несколько других чипов находились на страже вашего здоровья, поэтому большинство зарождающихся болезней удавалось диагностировать на самой ранней стадии и начинать лечение незамедлительно, но это почему-то не сильно отразилось на продолжительности жизни и мы по-прежнему редко перешагивали вековой рубеж. Скорее всего, это было по причине употребления дешёвой искусственной пищи, которой нас усердно пичкали и которая, видимо, негативно сказывалась на нашем здоровье. Увы, мы не знали, что такое вкус натурального продукта и это, наверно, единственное, в чём я завидовал прошедшим поколениям. В остальном же это был действительно мир, в котором стоит жить! Во всяком случае у нас, в Штатах, или в других странах первого мира.

Конечно, такое развитие технологий радовало многих и облегчало жизнь, хотя достаточно было и людей, которые относились негативно, с тревогой и опаской на подобные изменения. Упорно ходили слухи, что, даже если вы отключены от Интернета, всё равно, что вы говорите, делаете или куда идёте – всё фиксируется и передаётся в спецслужбы. Правда это, или нет – наверняка простые обыватели не могли знать, но большинство всё-таки было согласно пожертвовать своей приватностью ради безопасности, недаром всё это развитие сопровождалось достаточным падением преступности и терроризма, а ведь до этого страх в обществе перед насилием и распространившимся террором достиг своего апогея. Ещё поговаривали, что нагнетание такого тотального страха по всему миру в прошлом веке было поощряемой целенаправленной политикой с целью максимизации контроля…

Но я слишком ушёл от темы. Просто я немало увлекаюсь историей и мне интересно изучать развитие человеческой цивилизации на протяжении веков. Поэтому, я иногда сижу у себя дома в кресле и вместо приятного веб-сёрфинга просто проношусь мысленно в прошлое, возвращаюсь обратно, сопоставляю, сравниваю, анализирую… Но это только, как сказать, хобби. Вообще-то по профессии я журналист и работаю в одном из известных и престижных журналов. Конечно же, некоторые специфичные изменения затронули и нашу сферу деятельности. Несмотря на резкое падение тиражей всех печатных изданий вследствие развития технологий, это не свело полностью на нет выпуски на бумаге и сплошной переход на виртуальный контент, потому что приблизительно каждый десятый человек всё ещё предпочитал чтение по-старому интернет-просмотру или интернет-прослушке. В любом случае, мы продолжали работать и наша профессия оставалась по-прежнему востребованной и необходимой.

Наш главный редактор – мистер Смит – седовласый строгий господин с пышными усами и орлиным взглядом, чем-то напоминавший мне Марка Твена, был старым приятелем моего отца и благоволил мне, поэтому я чувствовал себя достаточно вольготно на своём поприще. Тем не менее, я старался не расслабляться и относиться серьёзно к своим профессиональным обязанностям. Я всегда обожал оригинальные темы и, наверное, благодаря этому несколько последних моих статей имели большой успех и привлекли широкий интерес нашей аудитории. Я не собирался хвалить себя, отнюдь, просто упомянул это лишь для того, чтобы вы не особо удивились цели или объекту моей очередной статьи. Для неё я собирался нанести визит к некоему Диего Эдвардсу в… психиатрическую клинику. Но об этом после, сейчас же я прикрыл глаза и вошёл в Интернет.

Итак, Диего Эдвардс – родился 27-го февраля 2073-го года. В 2096-ом окончил Школу управления им. Джона Ф. Кеннеди Гарвардского университета. Благодаря существовавшим семейным связям, удачно устроился и четыре года проработал в администрации тогдашнего президента Дженкинса, после несколько лет усердно занимался и получил степень доктора, затем вернулся в родной университет и преподавал курс политологии. Семьёй так и не обзавёлся. Выделялся заметной общественной активностью, вёл свой персональный блог с множеством подписчиков, размещал свои ролики на популярных видеопорталах и, благодаря своим идеям, имел некоторую известность в начале века. В настоящее время контент удалён из-за пропаганды экстремистских идей и взглядов, а сам Эдвардс уже много лет заточён в психиатрическую клинику Бостона, штат Массачусетс…

Разговор о нём случайно зашёл на днях в баре “Space Cadet” на углу пересечения Риверсайд-драйв и 158-ой улицы, куда я зашёл пропустить пару стаканчиков в обществе своего давнего друга Конрада и его папаши – дяди Бена. Сперва беседа пошла о моей недавней статье о проститутках Нью-Йорка и появившейся в последнее время их конкуренции в лице гиноидов последнего поколения. Древнейшая профессия была, как всегда, востребована и в 22-ом веке, но развитие технологий потеснило и жриц любви. Гиноиды и андроиды появились уже давно и вполне натурально копировали человека, лишь недостаточное развитие искусственного интеллекта отличало их от людей. Но технологический прорыв начала века минимизировал и это отличие. Да, роботы всё ещё немного уступали человеку в интеллекте, но уже вполне могли обходиться полностью самостоятельно и вовсю работали на черновой, грязной, опасной или второсортной работе, как рабы. Они прочно вошли в нашу жизнь и, я думаю, недалёк был тот день, когда они развились бы настолько, что превзошли бы нас во всём. Что же тогда было бы? Об этом, конечно, следовало думать. Пока же каждый робот имел на лбу штамп с серией и номером, который единственно и отличал внешне их от человека… Я опять немного отвлёкся, так вот, скажу по секрету, что недавно в другом баре на Аллен-стрит один предприимчивый сутенёр из официальной фирмы эскорт-услуг вытащил ППП – или портативный платёжный пульт – и предложил мне особенную красотку за небольшие деньги, которая на деле оказалась слишком привлекательным гиноидом. Хотя я вдоволь пользовался всякими возможностями в нашем свободонравном мире, присовокуплять к своей коллекции покорённых представительниц прекрасного пола ещё нумерованных гиноидов вовсе не мечтал и поэтому сразу собрался ретироваться, но не тут-то было! Своими идеальными формами, изысканным шармом, совершенной пластикой движений, благоухающей аурой женственности и нежным мелодичным голоском она оказалась высшим символом искушения и дала мне ясно понять, что в жизни не следует делать поспешных решений. Короче говоря, такого головокружительного соблазнения от реальных женщин я ещё не видел, в итоге начисто слетел с катушек и приблизительно через четверть часа грязные стены дешёвого отеля неподалёку стали немыми свидетелями моего бесславного первобытного грехопадения…

– То золотоискатели в Антарктиде, то исчезающая профессия японских традиционных ныряльщиц – ама, теперь же проститутки и гиноиды. И откуда только ты откапываешь такие необычные идеи для своих статей? ― спросил Конрад, лукаво улыбаясь. ― Или тут что-то кроется? Признавайся, Ник!

– Их мне подбрасывает сама жизнь! ― многозначительно усмехнулся я, представляя перед глазами своё шальное неистовство и предательски краснея.

– Кстати, я мог бы подбросить тебе очередную идейку, хотя не знаю, как ты её воспримешь. Между прочим, у тебя Интернет закрыт? ― вмешался дядя Бен в разговор (мои благодарности за смену темы разговора!) и, увидев мой кивок и мою заинтересованность, продолжал. ― Недавно просматривал старые школьные файлы и вспоминал старых приятелей. Дело в том, что один из этих моих товарищей имел весьма интересную судьбу. Учёба в престижном Гарварде, блестящее начало карьеры в администрации президента, пусть и на незначительной должности, затем докторская степень и преподавание в том же Гарварде. Ты был ребёнком в то время и не можешь помнить, но он был достаточно популярен тогда, проповедуя свои нестандартные взгляды. Затем что-то случилось и последовало его неожиданное исключение из университета, он возмущался и сторонники его вроде бы поддержали, но вскоре полиция нашла наркотики и незарегистрированное оружие в его квартире. Был суд, где он от негодования набросился на обвинителя, затем было психиатрическое освидетельствование, которое выявило у него тяжёлую форму шизофрении с опасностью для общества, его признали недееспособным и изолировали. Весьма печальный конец карьеры многообещающей личности, не так ли?

– Да, это весьма печально, но я не увидел тут идеи для интересной статьи, дядя Бен, ― заявил я без обиняков.

– Может, ты и прав, не знаю, но дело в том, что этот человек НЕ был психом! Во-первых, я его достаточно неплохо знал, а во-вторых, я изучал его записи, где, кроме продуманного анализа и критики современного мира, ничего психиатрического не было. Одно время его лечили вроде, но затем прекратили, видимо, осознав, что этот человек в лечении не нуждается, хотя его так и оставили там и не выпустили. Просто, похоже, он не устраивал кого-то и его упрятали подальше. Это моё предположение, но не думаю, что оно далеко от истины… Но, честно говоря, я уже пожалел, что рассказал тебе про это. Прошло столько лет и даже не псих за это время там сошёл бы с ума. Сможешь ли ты туда пробраться, захочет ли он с тобой говорить, как ты справишься с идеей статьи и, главное, дадут ли добро на публикацию – всё это вовсе не пустячные вопросы, так что лучше забудь о нашем разговоре. Тем более, я подумал, что это могло бы повредить твоей карьере, а я совсем не хотел бы этого. Извини, что проговорился. Думаю, ты неплохо справляешься и без моих идей.

– Да-да, ты лучше продолжай в том же духе! Ведь потаскушки, особенно натуральные, куда интереснее…, ― лукаво подмигнул мне Конрад. ― Может, нет?

Но я уже был заинтригован. Кроме того, я был из тех журналистов, которым нужна именно Истина. И ещё, ведь наша журналистская братия отличается излишним любопытством и нюхом на всевозможные сенсации. Как бы то ни было, я подумал, что если раскрутить эту тему должным образом, действительно могла получиться весьма интересная статья. Умные мысли психа – это должно быть, несомненно, оригинально! Пробраться туда я, конечно же, смогу, это – не проблема, но разговорить такого собеседника мне представлялось самым трудным делом, поэтому, в первую очередь, мне следовало составить предварительный план. Если статья получится хорошая – а я уж постараюсь для этого – то не думаю, что мистер Смит откажет мне в его выходе в свет. Я на ходу придумал и название своей воображаемой статьи – “Репортаж из психушки” – может и не лучшее, но для этого ещё будет время. Жаль, конечно, что я не могу предварительно ознакомиться с его записями в Интернете, это намного облегчило бы мою задачу, но всё же я был готов к трудностям. “Даже если ничего и не выйдет – не беда, приобретём очередной жизненный опыт”, ― так философски рассуждал я. Поэтому, не обращая внимание на последние слова дяди Бена, я решил в ближайший же понедельник слетать в Бостон за две сотни миль отсюда.

Как обычно, утром я встал рано, убрал щетину бритьевой салфеткой, наспех позавтракал по-холостяцки и вышел на стоянку. Тёплое весеннее утро улыбалось мне навстречу, поднимая настроение. Я запрыгнул во флаер и взмыл в воздух. Продиктовав компьютеру пункт назначения, я удобно откинулся назад и ушёл в раздумья. Ещё в пятницу я связался с психиатрической клиникой, представился и попросил аудиенции у начальницы Элизабет Холт, что, как я и ожидал, было предоставлено без проблем. Теперь, впервые в жизни мне предстояло переступить порог подобного заведения. Волновался ли я? Немного.

Весь позавчерашний день я посвятил обдумыванию сегодняшнего плана и заготовке вопросов, которые я собирался задавать. Если, как утверждал дядя Бен, этот Эдвардс вовсе не псих, а весьма интересный и умный собеседник, в первую очередь следовало выяснить, почему он туда попал, и целый букет вопросов, которыми я собирался его осыпать, помогли бы мне в этом.

Приятная мелодия, раздавшаяся прямо в ушах, возвестила о входящем звонке. Я прикрыл веки, принял вызов и открыл глаза. Это была моя нынешняя подружка Милдред, с которой я провёл вчерашнее воскресенье. Темпераментная кошечка, по-видимому, вспоминала наши недавние запретные игры и просто решила услышать мой волнующий голос. Что ж, и я был рад её щебетанию. Проговорив минут десять-пятнадцать о пустопорожнем, со словами “Я тоже люблю тебя, детка!”, я отключил связь.

Передо мной была клиника строгого режима с неизлечимыми изолированными больными, представляющими угрозу обществу, и я уже жалел, что поверил дяде Бену. Ведь, скорее всего, он ошибался: откуда быть нормальному человеку в таком месте? Но отступать было слишком поздно. Полтора часа в полёте уже пролетели и, всё ещё в сомнениях, я оставил флаер на стоянке у входа и приблизился к охраннику. Им оказался смазливый андроид, который приветливо улыбнулся мне и попросил пройти идентификацию. Я просунул левую руку в нужное отверстие аппарата и через пару секунд андроид с неизменной улыбкой протянул:

– Добро пожаловать, мистер Донахью!

Откуда-то вынырнул другой андроид, вернее, уже невзрачный гиноид, который молча провёл меня по белоснежным пустынным коридорам в кабинет главы заведения.

Миссис Элизабет Холт оказалась обворожительной матроной лет предположительно сорока – сорока пяти с весьма эффектными формами, восседавшая за внушительным столом. Она с полминуты с интересом разглядывала меня с ног до головы оценивающим взглядом и только после этого пригласила сесть.

– Рада вас видеть, мистер Донахью, чем могу быть полезна? Журналисты обычно так редки в наших краях.

Я повторил то, что она уже и так знала: что я журналист такого-то издания и хотел бы составить статью.

– Вы собираетесь писать о нашей клинике? ― оживилась она.

– Конечно. И о вашей клинике, и об одном из её пациентов.

– И кто же это, позвольте спросить?

– Диего Эдвардс.

Или мне так показалось, или она слегка нахмурилась.

– Да, есть у нас такой, пожалуй… И чем же мог вас привлечь этот старик?

– Профессиональная тайна, ― улыбнулся я.

Она несколько принуждённо захохотала, обнажив ровный ряд белоснежных зубов.

– Мне кажется, вашей братии больше не о чем писать, вот и добрались уже до психов. Не так ли?

– Может быть, ― уклонился я. ― Так я могу поговорить с этим вашим пациентом, миссис Холт?

– А вы довольно-таки хваткий журналист как я вижу, ― осклабилась она. ― А может лучше сперва я расскажу вам об истории нашей клиники, дам представление о специфике нашей работы, о пациентах, а также другую полезную информацию, которая вас несомненно должна заинтересовать в вашей статье?

Только сейчас я обратил внимание на то, что она улыбается странной, как бы заигрывающей улыбкой, смотря прямо мне в глаза. Кроме того, она подалась вперёд в своём кресле, благосклонно позволяя моему взору удостовериться в обладании ею весьма роскошным бюстом, так и норовящим выскочить на свободу из стеснявшего декольте. Не скрою, Элизабет была достаточно хороша собой и, если хотя бы лет на десять была моложе (да не осудит меня малышка Милдред!), я сам не преминул бы случая познакомиться с ней поближе. Но в данном случае она могла быть для меня лишь просто хорошенькой “тётушкой Лисбет” и не более, хотя я сильно поостерёгся бы высказать эту мысль ей в лицо. Поэтому я принял по возможности строгий вид и притворился непорочным клириком (хотя боюсь, что мой прямо противоположный взгляд выдал меня с головой и не ускользнул от её женского внимания), не забыв при этом пустить в ход всё свое журналистское красноречие: