Демонант. Последнее желание

В дизайне внутреннего блока использованы элементы оформления:

© Media Guru / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

© Лик А., Сит А., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Хотите, я открою вам секрет?

Когда-то было принято считать, что демоны обитают в Аду и лишь изредка выбираются в мир людей, чтобы завладеть чьей-то душой. Но на самом деле это неправда. Никакого Ада не существует. Демоны всегда жили и будут жить среди нас. И в последнее время они стали частью нашей реальности. Люди совершают кошмарные поступки, сходят с ума, переступают невидимые, но существующие грани дозволенного и топчут нравственность… Многое из этого – работа демонов. Им даже не обязательно вселяться в людей, чтобы заставлять их что-то совершать. Они могут просто стоять за спиной и нашептывать на ухо. Но, даже завладев человеком, демон очень редко убивает его. Им нравится играть в людские жизни, испытывать нас на прочность, подвергать сомнению все, что мы знали и во что верили. Лишь изредка, когда демон чересчур кровожаден и неосмотрителен, дело доходит до тех самых фильмов и историй про экзорцизм, которые мы привыкли читать и смотреть.

А еще демоны могут жить в вещах. Вы когда-либо испытывали острое желание купить что-то, при этом понимая, что оно вам совершенно не нужно? Я уверен, ваш ответ утвердительный. Не всегда такое желание объясняется шопоголизмом. В ряде случаев в какой-то вашей вещи, а зачастую это кошелек, просто сидит демон. Он соблазняет вас и заставляет тратиться, при этом высасывает не только деньги, но и эмоции, мысли и питается ими. Опустошив человека во всех смыслах слова, демон открывает новый поиск жертвы. Так и теряются монеты, кошельки и другие безделушки. Просто демону нужно двигаться дальше.

Вот в каком мире мы живем. Хотите верьте, хотите нет. Но не все так плохо. Есть храмовники, которые стоят на страже человечества и способны выскабливать и обелять демонов, а также люди, которые могут общаться с демонами. Они видят их и всегда узнают, сидит ли демон в вещи, стоит ли за спиной человека или находится в нем. Таких людей называют демонантами. Их не то чтобы много по всему миру, но они точно есть. Я знаю нескольких из них и хотел бы поделиться с вами историей о загадочных убийствах и демонанте Михаиле Райлие-ве, которую занес в «Летопись демонанта», изд. 2020 г. Почему именно ею? Потому что я был свидетелем и знаю, о чем рассказываю.

Служитель Обители Захар

Глава 1

В этой книге мы собрали то, что поможет нам не только выстоять в мире, населенном демонами, но и противостоять им.

«Летопись демонанта» (изд. 2020) Предисловие

Сыщик Леонид Карсонов никогда не любил ездить на места преступлений ночью. Во-первых, в дневное время суток улики и следы находились быстрее, нежели в темное. Свидетели казались более разговорчивыми, и расследование шло как-то проще. Возможно, это были личные предрассудки Карсонова, но он не раз замечал, что трупы, найденные ночью, создавали куда больше проблем. А во‑вторых, ночь считалась временем разгула демонов, а у них в участке не было штатного демонанта, который мог бы определить, замешана нечисть в преступлении или нет. Если же замешана, то демонант мог и вовсе снять ответственность с полиции и перекинуть ее на храмовников, отправив дело в Обитель – специализированный отдел полиции, который занимался исключительно преступлениями демонов. Но Новоронеж был маленьким городом, а демонанты в дефиците. Поэтому должно было случиться что-то невообразимое, чтобы им выделили демонанта из Центрального управления Нового Владимира. А такого еще ни разу не случалось.

Но выбора у Леонида не было: поступил ночной вызов, и он должен был поехать на место преступления. И так повезло, что ночных убийств не было почти целый месяц. Да еще и друг Михаил Райлиев, или просто Рай, как за ним закрепилось в участке, сегодня откровенно скучал и согласился поехать вместе с ним.

Они жили по соседству в пригороде Новоронежа, во Втором регионе Центроморска. Раньше Леонид никогда не посвящал соседа в свои дела. Но однажды Карсонов столкнулся со сложным случаем. Убийство молодой девушки, в котором не было толком улик, а те, что все-таки удалось найти, указывали на умершего год назад старика. В общем, настоящий висяк. Леонид решил напиться и забыться в надежде, что утром вместо похмелья его посетит озарение, и позвал соседа. Они выпили черноморского отличного коньяка на маленькой, но уютной веранде дома Карсонова и как-то сразу стали своими. Леня, а вернее, его развязавшийся язык, пожаловался соседу на запутанное дело, и Миша предложил помощь. Его интересовали расследования, он любил документальные фильмы про нашумевшие дела, читал книги по криминалистике и о самых известных сыщиках, профайлерах и их методах. А еще сосед, как оказалось, был демонантом и мог видеть демонов и их следы.

Через два дня они вышли на след преступника, в котором сидел демон, и поймали его. Так Карсонов получил повышение, а Райлиев доступ в полицейский участок и к делам, где могли быть замешаны демоны. Леня даже пытался уговорить Михаила на работу в участке, хотя бы внештатником, но тот всегда отказывался. Мол, одно дело заниматься расследованиями как хобби, а другое – отдать жизнь служению в полиции.

– Здарова, Леня! Шустро ты, – подбежал к машине один из полицейских, дежурящих у дома, куда Карсонова вызвали посреди ночи.

– Привет, Чехов. Рука всегда на пульсе, – с наигранным бахвальством ответил Карсонов низким голосом. – Рай тоже сегодня с нами.

Высокий и крупный Карсонов выбрался из машины и прошелся рукой по коротко остриженным темным волосам, а следом резкими движениями, словно откидывал что-то от лица, почесал бороду с трехдневной щетиной. Вслед за сыщиком из машины выбрался Михаил. Он был среднего роста, в меру подкачанный и коренастый. Его светлые волнистые волосы небрежно падали на лоб, чуть прикрывая всегда настороженный взгляд насыщенно-зеленых глаз, а легкая небритость, совсем немного отдающая рыжиной, добавляла мужества его красивому лицу. Многие девушки в полицейском участке считали его смазливым, но при этом побаивались, зная кто он. Райлиев оценивающе окинул дом взглядом и поджал губы.

– Здарова, Миха! – не меняя интонации, поприветствовал парня полицейский.

– И тебе, Вань, – голос Райлиева, как и его внешность, был необычным – бархатистый и певучий, точно он долго и упорно занимался вокалом. Но на самом деле Михаил никогда не увлекался ни музыкой, ни пением. Но когда он говорил, то словно гипнотизировал собеседника, его хотелось слушать, ему хотелось верить.

– Что там у нас сегодня? – спросил Леонид.

– Звонок поступил около полутора часов назад от Бориса Крюкова. – Ваня достал из кармана небольшой блокнот и стал сверяться с записями. – Он сказал, что в квартире его соседа Иннокентия Валова творилось что-то странное и потустороннее, после чего Валов упал замертво. Именно так он сказал по телефону.

Чехов открыл деревянную дверь подъезда, троица зашла в дом и поднялась на второй этаж. Здание было очень старым и когда-то являлось общежитием для рабочих, строивших весь этот район. Каждый этаж представлял собой вытянутую кишку, подсвеченную тусклым светом старых светильников и с десятком дверей с левой и с правой сторон. На втором этаже они увидели взволнованных жильцов, столпившихся у двери в квартиру.

– Пропустите! Посторонитесь! – принялся расталкивать зевак Чехов.

– В этом доме происходит настоящая чертовщина! – прокричал один из соседей, с седой бородой до пояса. – Уже и спать ночами не дают. Призраки, демоны! Полиция не реагирует! Сколько можно?!

– Папаша, я уже сказал вам, чтобы вы написали заявление, – холодно бросил ему в ответ Чехов. – Мы все рассмотрим.

– Писульки свои сам строчить будешь! – дедуля погрозил кулаком полицейскому, но троица очень быстро прошла мимо ко входу в квартиру, натянула бахилы и перешагнула порог жилища Валова.

Везде горел свет, и первое, что бросилось в глаза, – тело старика, лежащее прямо по центру старомодного красного ковра с узором в виде цветка. На лице Валова красовалась блаженная улыбка, а руки закостенели в такой позе, точно Иннокентий себя обнимал. Вокруг тела ходил оператор и снимал все с разных ракурсов. Два криминалиста в перчатках и масках собирали вещдоки и выявляли следы и отпечатки. Другие сотрудники осматривали немногочисленные вещи в однокомнатной квартире Иннокентия.

– Во… – хотел было продолжить свой доклад Чехов, но Леонид жестом остановил младшего коллегу.

Карсонов и Райлиев подошли к трупу. Леонид достал из кармана перчатки, буркнув что-то, натянул их и принялся осматривать тело старика. Сыщик уделил пристальное внимание голове, лицу, шее и рукам, которые могли сразу показать следы борьбы. Не было ни ран, ни синяков, ни кровоподтеков. Осмотрел ногти на руках. Не сломаны, и с виду под ними ничего не было. Да и квартира не выглядела так, словно тут совершили нападение.

– Причина смерти? – спросил Карсонов.

– Пока не установлена. Когда патруль приехал на вызов, дверь в квартиру была открыта, а Валов уже мертв. Рядом со входом толпились жильцы. Но по словам наших и самих соседей, никто из них не заходил внутрь. И никто при них не выходил.

– Ладно, Чехов, тогда рассказывай, почему нас вызвали и что вы успели нарыть, – Карсонов снял перчатки и бросил в пакет для мусора, который заранее подготовили и поставили около письменного стола, ютившегося в углу.

– Иннокентий Валов, восемьдесят семь лет. Через неделю было бы восемьдесят восемь, – снова открывая свой блокнотик, принялся зачитывать полицейский. – Жена умерла пять лет назад от сердечного приступа. Был сын. Эмм… – Чехов перевернул несколько страниц и торопливо поводил глазами слева направо. – Тоже умер. Где-то пятнадцать лет назад. Автокатастрофа. Внучка Иннокентия больше двадцати лет назад уехала жить во Францию. Контактов ее нет, и, по словам соседей, тут она ни разу не появлялась.

– Хм, ну, все ясно. Черные риелторы пришили старика из-за квартирки, – наблюдая за работой криминалистов, озвучил первую версию Леонид.

– Квартира муниципальная. Как и все здание. После его смерти отойдет Второму региону.

– Вот оно как, – удивился Леонид.

В это время, стараясь не упустить ни одного слова из беседы Чехова и Карсонова, Михаил стал внимательно осматривать квартиру, открывал шкафы и ящики в поисках следов нечисти или демонов, сидящих в вещах. Его способности демонанта были ярко выраженными еще с детства. Он мог увидеть след демона, если тот находился какое-то время на одном месте, в помещении, в какой-то вещи или в теле. Вот только такие «отпечатки» держались не более суток.

– Зачем тогда кому-то убивать старика? – размышлял Леонид.

– Тем более, судя по медицинской карте, которую мы нашли на тумбе.

Сыщик посмотрел на своего коллегу.

– У Валова был рак в последней стадии. Врач ставил ему не больше двух-трех месяцев. То есть через пару недель старик и так бы умер. Его выписали из больницы несколько дней назад. Думаю, отправили доживать домой.

– Тогда почему меня вытащили ночью из дома? Что за издевательство! Мы убойный отдел, приезжаем на места преступлений, а не чтобы зафиксировать смерть старика от рака, – возмутился Леонид.

– Из-за странностей, шеф, – начал оправдываться Ваня, но его перебил Михаил:

– Здесь определенно были демоны.

– Демоны? Много?

– Двое.

– Когда?

– Ты же знаешь, Лень, точно не скажу, я же не камера слежения. Но не больше суток назад, я бы даже сказал, что относительно недавно. Может, пару-тройку часов назад. Следы еще яркие, особенно один. Но странный он, мутный какой-то.

– Мутный? – скривился Леонид.

– Да. Я таких еще не встречал.

– Ладно, со своими мутными следами ты уж как-то сам, Рай. А мне скажи вот что: думаешь, они его убили? Зачем им смерть старика?

– Эй, Саня, а какое время смерти? – спросил Райлиев у медика, пишущего свое заключение.

– Примерно два часа назад, – поправляя очки на переносице, ответил медик. – Точно скажу после вскрытия.

– Не сходится. Следы яркие, но не настолько. Демоны ушли раньше. Да и на теле Валова нет следов их пребывания в нем.

– То есть я все же прав и никакого убийства нет, – Леонид сурово посмотрел на Чехова. – Нам всем что, больше нечем заняться, как мотаться на каждый вызов о странностях? Этим вон пусть храмовники занимаются и заодно разберутся, почему демоны парочками ходят в гости к старикам.

– Да ладно тебе, Лень, – начал демонант, – уже приехали. Давай выясним, что тут произошло. Мне вот интересно, зачем к Валову приходили демоны.

– И странности, о которых говорят соседи, – вставил Ваня.

– Ясно, двое на одного. Хорошо, выкладывай, Чехов, что тут такого произошло.

– В общем. Соседи пришли на звуки музыки. Стены тут картон.

– Музыки? – переспросил Леонид и буркнул что-то о том, что дедку захотелось развлечься перед смертью, а все шумиху подняли.

– Да, громкой музыки. Дверь в квартиру была открыта, а Валов танцевал со своей умершей женой.

– Прям танцевал? – опешил сыщик. Чехов кивнул. – С умершей женой? – не верил своим ушам Леонид, но получил еще один утвердительный кивок от помощника. – Фигня какая-то!

– Фигня, но все, кто пришел на звуки музыки, это видели. Мы уже опросили людей. – Чехов взял со стола исписанные листы бумаги и передал в руки Леониду.

Карсонов быстро ознакомился с показаниями свидетелей.

– Танцевал и говорил со своей женой. Евдокия была как живая. В какой-то момент она поцеловала его и отстранилась. Валов улыбнулся и упал на пол. Дверь на минуту захлопнулась, а когда открылась, Евдокии уже не было, – зачитал с одного из листов сыщик. – Теперь понятно, почему никто не спешил ему на помощь.

– Когда прибыли первые полицейские, соседи были в ступоре, толпились в коридоре и ждали, когда кто-то из наших зайдет в квартиру, – сказал Чехов.

– Кто-то из двух демонов принял обличье жены Валова? – Карсонов адресовал вопрос Райлиеву и прищурился: – Тот, с мутным следом?

– Демоны на такое не способны. Они могут вселиться в живого человека, но не в умершего. Воскресить кого-то они тоже не способны, как и надевать обличья других людей. Это всем известные факты. Так что скатываться в такие предположения не будем. Я бы мог понять, если бы только Валов видел жену и рассказал об этом соседям, так работают демоны внушения четвертого ранга. Но ты, Вань, говоришь, что ее наблюдали все соседи? – ковыряя ногтем крышку письменного стола, задумчиво спросил демонант.

– Ага, своими глазами, так сказать.

– Странно, – протянул Райлиев.

– И что тогда получается, она как-то воскресла из мертвых? – нахмурил брови Карсонов, сам не веря тому, что сказал. – А потом еще и исчезла. Это уже некромантия какая-то?

– Ага, некромантия, – согласился Михаил. – Но я не знаю ни одного случая воскрешения из мертвых. Кто бы и как бы ни пытался.

– Чертовщина, черт ее дери. – Леонид достал из кармана жвачку и, никому не предложив, бросил себе в рот одну подушечку. – Стоп… Если ты, Рай, увидел следы демонов, то они же должны были приходить как люди? Ну, в наших телах? Так?

– Так. Или они были в вещах, но тогда их кто-то унес. Сейчас в квартире демонов нет.

– Но отпечатки-то должны остаться.

– Если они не были в перчатках, – сделал осторожное предположение Чехов. – Криминалисты проверят все, конечно.

– Камеры где-то поблизости есть? – Леонид крутанул пальцем.

– Не-а. Какие тут камеры – глухое место, окраина.

– Хреново, – произнес Карсонов, но вдруг оживился. – Предлагаю пока действовать так. Выясним все обстоятельства, дождемся отчета о причине смерти и попробуем раскрутить версию с демонами. Если они замешаны, то перекинем дело в Обитель. Если этот случай вообще станет делом. Вань, ты свяжись с лечащим врачом Валова и все уточни.

– Будет сделано, – взял под козырек Чехов.

– Логично, – поддержал друга демонант, но продолжил: – А если это не естественная смерть и в этом не замешаны демоны? Что тогда будешь делать, Лень?

– Черт его знает, но не хочется иметь в своем списке этот висяк. Да и в некроманта я как-то не верю.

– А вдруг это магия какая? – осторожно спросил Чехов.

– Нет никакой магии, – кинул ему демонант.

– Почему? Демоны-то есть, может, и магия существует, только мы о ней не знаем.

– Да блин, парни, вы что так напряглись-то? Старик и так уже должен был умереть. Как-нибудь замнете, что бы там ни было, – подал голос пухлый медик. Он всегда отличался скупостью чувств к жертвам. – Родственников у него нет, считай. Кому нужно ваше расследование?

– Ага, интересно, как я, по-твоему, должен замять показания свидетелей об ожившей жене? – буркнул сыщик.

– А может, спишем это на массовый гипноз? – с возбуждением на лице предложил Чехов. – Такое было лет пять назад в самом Центроморске. Помните? – полицейский обратился ко всем присутствующим в квартире.

– Красавчик! – Леонид сгреб Чехова в охапку. – Тот случай помнят все! Но пока не выясним все обстоятельства смерти, придется поработать. А параллельно раскрутим вариант с гипнозом. Закинь версию соседям, мягко поговори с ними, – отпуская Чехова, вкрадчиво сказал Карсонов. – А там и вскрытие будет готово. Найдут рак, метастазы или что там еще можно найти.

– Лень, ну что вы за чушь вечно придумываете, лишь бы не висяки! – Михаил подошел к окну и выглянул на улицу. Его голос звучал мрачно, отчего у Чехова, да и у других, побежали мурашки по спине.

– Рай, это ты сам себе начальник. А у нас и премия, и продвижение от показателей раскрываемости зависит. Каждый висяк – как гвоздь в гроб. А мне еще перед начальником отдуваться. Сам знаешь, ему и вазелин не нужен.

– Зачем тогда в сыщики пошел?

– Чтобы преступников ловить, – разозлился Леонид. – А не за некромантами бегать и про воскресших жен выслушивать.

– Не злись, просто не вяжется ваш гипноз тут. Ну вот зачем кому-то внушать соседям Валова, что он танцевал с умершей женой? Кто и для чего это сделал? В том случае, о котором вспомнил Ваня, было ограбление.

– Может, и у старика что-то хотели украсть или украли. А Валов смог привлечь внимание, музыку врубил, соседи сбежались и нарушили планы преступников. Вот им и пришлось применить гипноз.

– Или это был вор, который переоделся в старушку, чтобы его не узнали. А потом распылил какой-нибудь газ. Все в ступоре, видят непонятное, боятся зайти. А Валов болел, может, и рассудок у него помутился и он стал танцевать с вором, – подал еще одну идею Чехов. – Воришка спрятался, а потом в окно выпрыгнул. Окно-то открыто было. Второй этаж, не десятый.

– Чушь. Слишком сложно. Вор мог забраться в квартиру после смерти Валова. Да и что тут красть? Оглянитесь.

– Ладно, мы, по-твоему, одну чушь несем. А сам-то ты что думаешь? Или только и умеешь, что других осаживать.

– Да при чем тут осаживать. Я разобраться пытаюсь и пока ничего не думаю. Но не верю я ни в гипноз, ни в вора.

– Верю, не верю, а нам людей успокоить надо.

– Ага, и дело сбагрить, – недовольно добавил демонант и вновь посмотрел в окно. Его взгляд упал на человека, сидящего на лавочке под раскидистым дубом. – Но что-то тут нечисто, Лень, нутром чую. Давай всю картинку целиком соберем и посмотрим, что получается.

– Как скажешь, Рай. Тогда ты занимаешься демонами, а мы попробуем выяснить все остальное.

Леонид подошел к демонанту и тоже стал вглядываться во двор за окном. Почти сразу он заметил человека, на которого смотрел Райлиев. Длинный черный плащ, шляпа, прикрывающая лицо, черная как смоль аккуратная борода, в правой руке трость с каким-то красным камнем. Мужчина поднял голову, посмотрел на них и скривил лицо в довольной ухмылке.

– Это демон. Он наблюдает за нами, – сказал Рай. – Пойду выйду и поговорю с ним.

– Думаешь, это он убил старика? – спросил Леонид.

– Попробую узнать. Вы оставайтесь здесь. За мной ходить не надо.

Райлиев застегнул джинсовку на все пуговицы и вышел из квартиры. Тут же он попал в объятия соседей, засыпавших его вопросами о том, что уже удалось найти и где жена Валова, воскресшая из мертвых. Сохраняя молчание, демонант кое-как протиснулся между людьми и направился к лестнице. Застегивался он не зря: на улице поднялся прохладный ветер, о котором говорили в новостях. На город надвигался циклон.

Демон убегать не стал, следя за приближающимся Михаилом. Он достал из кармана пачку сигарет и бензиновую зажигалку. Положил трость себе на колени и закурил, выпуская кольца дыма. У каждого демона, как и у каждого человека, был свой след. И сейчас Райлиев видел, что в квартире Валова был кто-то другой.

– Интересно, курит ли на самом деле тот человек, чье тело ты занял?

Вопрос получился несколько грубее, чем планировал демонант изначально. Виноватая улыбка слегка скрасила эту неловкость. Демон принял этот факт во внимание, чуть заметно кивнув, и выпустил еще несколько колец дыма. Райлиев не просто так обратился к демону на «ты». Не раз и не два при общении с демонами он пытался начать диалог с «вы». Но те злились и на контакт шли менее охотно. Объяснить такую особенность поведения было сложно, но Рай считал, что, когда разговор начинался с уважительного обращения, демоны чувствовали фальшь. Они знали, что их боятся, но это не имело ничего общего с уважением. Словно за человеческое «вы» от них могли что-то потребовать взамен. Потому демонант давно уже играл по их правилам, особенно когда это было ему нужно.

– Это последнее, что меня заботило, когда я выбирал, в кого вселиться, – ответил баритоном демон. – Да и хуже уже точно не будет. У него диабет, за которым он особо не следил. Сигареты явно не навредят ему сильнее, чем та мерзкая сладкая газировка, которую он пил каждый день.

– Кто ты?

– Я Семиг, демон-наблюдатель.

– Наблюдатель, третий ранг, неплохо. Следишь за квартирой Валова?

– Я за многими квартирами приглядываю. У меня такая тяга, – демон стряхнул пепел и едва не попал на черные джинсы Михаила. – Люблю смотреть за тем, как люди ссорятся, дерутся, бьют посуду, избивают друг друга. Как пьяный отец приходит домой и наказывает детей за любую оплошность. Как получает пощечину мать, пытающаяся за них заступиться. Люблю додумывать дальнейшую историю, их фразы и действия. Но иногда вы меня удивляете, творите такое, что и демон не придумает. И все это люди совершают по своей воле, Миша. Или тебе больше нравится, когда тебя называют Рай?

Райлиев ничего не ответил. Демоны всегда знали имена людей. Всегда. И вдобавок видели их жизнь до мельчайших подробностей. Стоило только подойти близко. Хотя в случае с демонантами это не всегда работало. Демонанты могли создавать и развивать защиту, блокирующую любую попытку считывания прошлого. Словно накрывали себя куполом, через который демону было не пробиться. Кто-то умел сам оттачивать такое мастерство, а кто-то учился у других. Но иногда защита давала сбой. И Михаил удивился словам демона, но не придал им значения. Мало ли, вдруг он считал мысли полицейских?!

– А этот дом тебе нравится? Есть чем питаться?

– Да. Хороший дом. Мало счастья, много горя.

– А преступления имеются?

– Смотря что ты имеешь в виду. О каких или чьих преступлениях спрашиваешь? – демон поправил шляпу и широко улыбнулся.

– Обо всех.

– Злом принято считать нас, а не вас, – продолжил демон, не обращая внимания на вопрос демонанта. – Хотя мы не так часто толкаем вас на эти самые преступления, нежели вы сами. Это несправедливо, Миш.

Демон докурил сигарету, бросил на асфальт бычок и затушил лакированным носком коричневых туфель. После этого он достал синий флакончик из бокового кармана плаща и побрызгал себе в рот. Аромат мяты, смешанной с табаком, ударил в нос Райлиева.

– Ты видел, как умер Валов?

– Да, – демон запрокинул голову назад и закрыл глаза, точно воскрешая в памяти события в квартире старика. – Рак истощил его. Боли доконали. Он вернулся доживать последние дни дома. И сегодня Валов умер счастливым, он станцевал свой последний танец с любимой. Всем бы такую смерть, Миш.

– Ты видел его воскресшую жену? – Райлиев наклонился чуть вперед, чтобы заглянуть в бездонные глаза демона.

– Я видел ее так же ясно, как вижу тебя. У старика были раскрыты шторы и занавески. Они кружились по комнате.

– И это точно была его жена? Ты ее знал при жизни?

– Знал. Я у этого дома давно обитаю. Даже и не вспомню сколько десятков лет. В разных телах, конечно. Но люблю это место, так и тянет сюда.

– Опиши мне подробно, что происходило в квартире.

– Я уже описал, Миша. Слушай внимательнее.

– Ты сказал только про танец.

– Да. Чтобы что-то еще увидеть, мне требовалось подойти ближе. Но я сидел на этой лавочке и наблюдал. Иногда счастливые моменты тоже приносят насыщение.

– Такие как этот?

– Да, терпкий коктейль из горя и счастья.

– Ничего не понимаю… Звучит, как бред сумасшедшего, если честно!

– А кто есть сумасшедший? Тот, кто видит больше других? Или иначе, чем большинство, к примеру, как демонант?

– Давай без философий, ты вроде не четвертого ранга и не занимаешься такими делишками.

– Нет, я только наблюдаю.

– Вот тогда и скажи, кроме Валова и его жены, ты больше никого не видел?

– Нет.

– Значит, Валова никто не убивал?

– Почем мне знать? Я вижу только эту сторону правды.

– А куда делась жена после танца? – Михаил потер лоб и с силой надавил на виски.

– Наверное, ушла.

– Из квартиры никто не выходил. В коридоре было полно соседей. По их словам, она была, а потом пропала.

Демон изящно растянул губы в улыбку.

– Ох уж эти женщины. Умеют они исчезать, оставляя после себя одни вопросы.

Райлиев напрягся, он чувствовал, что демон намекал не только на смерть Валова, но и пытался зацепить его. Но как Семиг мог узнать его прошлое?

«Неужели он пробил мою защиту?»

– Не думай об этом, демонант. Я считаю, что в этом деле женщина не имеет никакого значения. Она только украсила последние минуты жизни старика. Но куда она делась потом, я не знаю. Меня в квартире не было. – Демон взял трость в руку и погладил красный камень. – Думал, что полицейские найдут ее, но, похоже, у них ничего не вышло. Да и разве это имеет значение?

– Конечно имеет.

– Ты придаешь значение деталям, но не видишь общей картины.

– Потому что именно детали прорисовывают картину произошедшего.

– И что же у тебя прорисовалось, когда ты узнал, что все мы видели воскресшую жену, а потом она исчезла.

– Что-то… – Райлиев цокнул, подбирая правильное слово. – Магия какая-то.

– Магия… – Семиг пропел это слово, смакуя каждую букву. – Когда-то очень давно она была в этом мире. Но потом пропала. Люди перестали в нее верить. Может быть, она вернулась?

– Ты предлагаешь поверить в то, что Валова убила магия, позволив при этом станцевать с воскресшей женой? – сдерживая сарказм, спросил Михаил.

– Я ничего тебе не предлагаю. Ты склонен считать так, как пожелаешь. А лучше так, как выгоднее будет полицейским. Ну кто хочет возиться с древним дедом, который и так бы скоро умер? Магия или нет – неважно.

– Жизнь каждого человека важна, – не очень уверенно проговорил Райлиев.

– Ну-ну, – демон достал еще одну сигарету и закурил, выпуская кольца дыма в сторону демонанта.

– Не нравится мне это дело, – отмахиваясь рукой от дыма, вымолвил Райлиев. – И ты, наблюдатель, мне тоже не по душе.

– А ты мне симпатичен. Иначе я бы ушел.

– И с чего это такая милость? Я думал, вы недолюбливаете демонантов.

– Недолюбливаем.

– Что ты скрываешь, Семиг? Я ведь все узнаю. Рано или поздно.

– Узнай. Я тебе чем могу помочь? И так сказал больше, чем хотел. Молчание – не моя сильная сторона. Я бы даже помог вам, к примеру, стер память соседям, и они бы забыли про жену. Но, увы, никто из демонов не способен такое проделать. Зато люди умеют обрабатывать своих сородичей, внушать им какую-то простую версию, которая все объясняет.

Райлиев прикусил нижнюю губу. Ветер задул еще сильнее, забираясь под джинсовку Михаила. Демонант дернул плечами и поежился. В темном небе клубились тучи, закрывая луну и звезды и готовясь вот-вот разразиться сильнейшим ливнем.

– Я видел в квартире следы демонов. Знаешь их?

– Демонов? Я видел только одного, – ответил Семиг. – Он частенько захаживал к нему в гости.

– Зачем?

– Не знаю. Но скорее всего, чтобы поговорить, – демон затянулся в очередной раз и выдохнул дым через нос.

– Только поговорить?

– Миша, Миша. А еще считаешь себя знатоком демонов. Многим из нас нужно питание, а не убийство. Живые люди намного ценнее, чем мертвые. Да и что такого, если демон общается с человеком? Уделил время старику, чего не делал для него никто в последние пару лет. – Демон щелкнул пальцами, и бычок улетел прямо в урну, стоящую неподалеку от лавки. – Он не убивал его, Миш.

– Откуда такая уверенность? – Михаил серьезно посмотрел на Семига.

– Я верю тому, что вижу. После того как демон ушел, Иннокентий был еще жив. – Семиг хитро улыбнулся.

Демонант увидел, как к ним идет один из полицейских. Семиг откинулся на спинку лавочки и поправил поля шляпы, прикрывая лицо.

– Рай, тебя зовет сыщик Карсонов. Срочно, – сказал парень, пытаясь не смотреть на демона.

Райлиев встал и направился обратно в квартиру Валова.

– Не благодари, Рай! – рассмеялся демон и тут же закашлялся.

Поднявшись на второй этаж, Райлиев очень неучтиво растолкал продолжающих дежурить в коридоре неугомонных соседей и вошел в квартиру.

– Звал? – спросил Михаил, подходя к Леониду и Ване, которые стояли у окна.

– Криминалисты кое-что нашли, – серьезно сказал Леонид и показал на стекло.

Райлиев подошел ближе и увидел надпись, которую кто-то сделал пальцем по стеклу. Сейчас на следах был черный порошок, и демонант прочитал послание: «Не у каждого есть сердце. Бросьте это дело. Танец касается только меня».

– Бросишь теперь это дело, как же, – пробурчал Карсонов, отодвигаясь в сторону и давая Райлиеву изучить надпись.

– И что это значит? Какая-то предсмертная записка? – спросил он, посмотрев на Карсонова.

– Это еще цветочки. Мы нашли кое-что поинтереснее.

Леонид пошел к ванной и показал на овальное зеркало. На его поверхности было таким же способом написано: «Некоторые люди в чем-то очень похожи друг на друга. Доверься своим желаниям, Рай».

– Какого черта? – подавился от удивления демонант.

– Хорошо, что у тебя, Рай, есть алиби на сегодняшний вечер. Ты был со мной. А так… Ты знал этого Валова? Был здесь?

– Не неси чушь! – возмутился Райлиев. – Я бы сразу тебе об этом сказал. И может быть, это послание не мне.

– Мы, конечно, проверим, есть ли кто по имени Рай, но…

– Меня тоже не Рай зовут, – бросил недовольно демонант.

– По документам. Но в участке ты Рай. И не только в участке. Сам жаловался, что демоны к тебе стали так обращаться, когда ты связался с нами.

Райлиев сжал кулаки и стиснул зубы.

– Стали, Лень.

– Как думаешь, демоны могли оставить это послание тебе?

– Наверное, могли.

– А зачем? – подходя ближе к зеркалу, спросил Карсонов. – Что твой демон говорит?

– Во-первых, он не мой. Во-вторых, он тоже видел жену Валова. Про послания ничего не сказал, но он знает одного из демонов, кто бывал здесь.

– И кто это?

– Не успел спросить, ты же меня позвал.

– Ну, знаешь ли! Тебе тут послание оставляют, – с трудом сдерживая ругательства, выдохнул Карсонов.

– Семиг, тот «мой» демон, – Михаил изобразил кавычки, – еще сказал, что Валов был жив, когда от него ушел демон. Но я и по следу тебе это сказал. – Михаил все еще рассматривал послание. – Чертовщина какая-то!

– Это еще мягко сказано, – шмыгая носом, поддержал его Карсонов, выходя из ванной комнаты. – Так, слушаем все меня! План слегка меняется. Ваня, ты еще не успел соседей обработать?

– Нет, – с опаской закачал головой полицейский.

– Комментариев не даем, квартиру опечатываем. Если уже опросили соседей, то пусть расходятся. Ребят, вы тут заканчивайте, – сказал он, обратившись к криминалистам, – а мы в участок. Валова можно увозить. Чехов, попроси, чтобы нам предварительно экспресс-тесты по старику провели, пока отчет о вскрытии готовится. Рай, ты со мной поедешь. Если послание тебе, то нужно все оформить.

– То есть мы продолжим заниматься этим делом? – уточнил у сыщика Чехов.

– Я пока не знаю, – честно признался Карсонов. – Дождемся вскрытия. Потом будем думать. Но я уверен, что Кравцов захочет закрыть дело или перекинуть его в Обитель. Следов насильственной смерти нет, на взлом и кражу непохоже. А записки, соседи, магия…

Михаил вернулся к окну, чтобы еще раз взглянуть на надпись, но увидел, как Семиг встал с лавки и огляделся по сторонам.

– Лень, подожди меня пару минут, – кинул он и бросился на улицу. На лестнице подвернул ногу и чудом не скатился кубарем вниз. Прихрамывая, Райлиев устремился к демону, который медленно шел в сторону совершенно не освещенного переулка.

– Семиг, стой! – закричал демонант. – Стой!

– Вы нашли записку, – демон не спрашивал, он утверждал.

– И не одну. Кто оставил ту, что была в ванной комнате? И почему в ней мое имя?

– Твое имя? – Демон остановился и повернулся к Райлиеву. – Раз твое – ты с этим и разбирайся. А я буду наблюдать, – сладко пропел демон.

– Ты ответишь…

– Я ничего больше не отвечу! – повысил голос демон. – Ты не вправе требовать с меня объяснений. Я и так сказал больше, чем ты заслуживал знать. Бойся своих желаний, Рай. И оставь это дело. Тут я согласен с посланием.

Демонант опешил.

– Ты прочитал мои воспоминания или знал, что было?

– Ты для меня сейчас как открытая книга, демонант. Твоя защита не работает. Ты заигрался. – И демон прищурился: – Если хочешь восстановить защиту, закрыться от демонов и вернуть контроль над своими мыслями, то заканчивай… сам знаешь с чем.

После этого демон отвернулся и, постукивая тростью по асфальту, быстро зашагал вперед. Михаил какое-то время простоял на одном месте, то сжимая, то разжимая кулаки. Он хотел крикнуть что-то в спину Семигу, но никак не мог подобрать слов.

– Что-нибудь узнал? – подошел Леонид и положил руку ему на плечо.

– Нет, – буркнул демонант.

– Тогда поехали, скоро ливанет.

Райлиев нехотя захромал за Карсоновым, забрался на переднее сиденье его старенькой служебной машины «Амур 100» и закрыл глаза, пытаясь понять, что же сегодня произошло.

Глава 2

Существует всего шесть рангов демонов, о которых мы знаем. От первого, к которому можно отнести низших демонов, живущих в вещах. До шестого, к которому мы относим только трех высших демонов-основателей, появившихся на Земле много тысячелетий назад. Скорее всего, даже раньше самого человека в том понимании, к которому мы привыкли.

Время в участке пролетело для демонанта как одно мгновение. Леонид быстро взял у него показания на всякий случай, если послание окажется адресованным именно ему. А потом они еще раз обсудили все, что узнали и увидели на выезде.

Вскоре Райлиев отправился домой, но уснуть так и не смог. За окном уже светило яркое утреннее солнце, а он проклинал друга за пять кружек не очень вкусного, но точно горячего кофе, которым тот его постоянно снабжал ночью. Отсиживаться дома не хотелось, и Михаил, быстро собравшись, вернулся в участок, где уже кипела работа.

В кабинете у Леонида сидел начальник полицейского участка Кравцов и с кислым лицом выслушивал отчет о ночном вызове. После чего встал и явно дал всем понять, что это бесперспективный случай и нежелательный висяк, которого нужно избежать любыми способами. В чем-то он был прав. Не было ни следов взлома, ни следов насильственной смерти. А странные послания и видения соседей не могли служить основаниями для проведения расследования. Оставалось только дождаться результатов вскрытия – и можно было выдохнуть.

Карсонов оживился и уже хотел устроиться поудобнее в кресле и спокойно выпить утреннюю кружку кофе, но ему позвонил патологоанатом и вызвал к себе. Причем голос его был таким загробным, что Карсонов и сам помрачнел. Взяв с собой Михаила, он поехал в морг, где производилось вскрытие Иннокентия Валова.

Войдя в холодное помещение с ярким светом, Райлиев и Карсонов сразу надели белые перчатки, предложенные доктором Ледовским, и подошли к его столу.

– Прости, Лень, сегодня не буду предлагать тебе сыграть в игру, от чего же он умер, – складывая руки на выпирающем животе, проговорил Ледовский и откинулся на спинку кресла. – Рак последней стадии. Метастазы в легких и печени. Я созванивался с коллегой из Первой онкологической. Он все подтвердил. Валова отпустили доживать несколько недель дома. Предложили хоспис, но Иннокентий отказался. Врач считал, что Валов едва ли протянет пять дней. В общем-то, так и вышло, – Ледовский кивал во время своего рассказа. – В крови ничего подозрительного не обнаружено. Никаких веществ. В том числе и алкоголя. Все чисто, – патологоанатом перелистывал документы.

– Анализ делали через лабораторию или…

– Или, конечно. Сам же вчера попросил экспресс. Через лабораторию результаты ждать дней пять, не меньше. Они все еще загружены под завязку. А мы взяли кровь и отвезли в морг управления. Знаешь же, их демон все чует и тут же выдает заключение. Они записывают, шлепают печать, и экспресс-анализ готов. Два часа, не больше, и то на все про все. Хорошо, что это наконец легализовали, и к делу приобщить можно, и в общий отчет прикрепить. А раньше, помнишь? Сначала экспресс, чтобы расследование продвигалось, а только через неделю аналогичный анализ приходит из лабы, но зато официальный.

– Все равно не люблю этих демонов. Не верю я им.

– Зато управление верит.

– А суды все еще требуют официальный из лабы. Легализовать-то легализовали, а все равно кочки оставили.

– Это точно.

– Значит, никакого убийства, отлично.

– Подожди, не торопись. Я еще не закончил. Есть тут такое, от чего я, возможно, лишился бы последних волос, если бы они были, – Ледовский почесал тыльной стороной ладони абсолютно лысую голову, блестящую в ярком свете потолочных ламп. – У вашего Валова нет сердца.

– Чего? – опешил сыщик.

– Идемте покажу.

Он подвел их к дальнему столу с лежащим на нем трупом Валова. Сыщик и демонант заглянули в раскрытую грудную клетку Валова.

– Быть такого не может, – прохрипел Карсонов.

– Ладно бы кто-то его забрал. Не знаю как, но допустим. Но тут его словно никогда и не было. Оно не вырезано и не извлечено другими недоступными моему воображению способами. Впервые такое вижу за всю практику. Вместо сердца у него переплетение артерий и сосудов.

– Напоминает клубок кровавых ниток, – сказал Леонид и посмотрел на Ледовского, который взял и положил себе на ладонь в перчатке озвученный комок, показывая его со всех сторон, словно огромный бесценный бриллиант.

– Может, это патология какая-то? – с умирающей надеждой в голосе спросил сыщик, не отрывая завороженного взгляда от того, что было в руке Ледовского.

– Ага, не иначе. Как это еще объяснить? – патологоанатом пожал плечами.

– Но человек же не может жить без сердца? – спросил серьезно демонант. – Или это функционировало так же?

– Рай, мне-то откуда знать, как это могло функционировать? И функционировало вообще или нет. Мне же труп привезли. Но если Валов дожил до вчерашнего дня, значит, это как-то работало. Другого объяснения у меня пока нет.

– Ты меня пугаешь, Ледовский, – сказал Карсонов. – Не заставляй думать, что среди мертвяков ты постепенно лишаешься рассудка.

– Уж поверь, Леня, с мертвяками, как ты их назвал, намного спокойнее и комфортнее работать, чем с вашими клиентами. Но это… Я осмотрел все тело под лупой. Искал хоть какие-то следы, как такое можно сотворить, так сказать, искусственным путем. Ничего. Я вообще без понятия, как это объяснить. Буду искать, с кем можно посоветоваться.

– Не у каждого есть сердце, – тихо сказал Михаил.

– Вот черт! Послание на стекле, – встрепенулся Карсонов, отрывая взгляд от кровавого клубка. – Вот оно о чем. А мог демон провернуть такую штуковину?

– Извлечь сердце без каких-либо следов и заменить его этим? – Михаил озадаченно глянул на Леонида, тот уверенно кивнул. – Конечно же нет. Они делают все человеческими руками. Сами они могут только забраться в тело, внушить мысли, и то не все из них. Зависит от ранга и способностей.

– Тогда что нам остается, поверить в версию с магией? – снимая перчатки и бросая их в ведро с отходами, спросил сыщик.

– Что еще за магия? – удивился патологоанатом.

– Видишь ли, Макс. – Леонид достал жвачку из кармана и, снова ни с кем не поделившись, бросил в рот две подушечки. – Валов за несколько минут до смерти танцевал со своей умершей пять лет назад женой. Это видели соседи. Старушка была вполне себе живой. После танца она куда-то исчезла. И мы не нашли никаких следов старушки, зато обнаружили следы демонов. Но они тоже на такое не способны, как считает Рай. Остается магия. Чертовщина. Называй как хочешь эту хрень. Можешь и это, – Карсонов показал большим пальцем на стол с трупом, – так объяснить в отчете.

– А храмовников привлекли?

– Пока нет, – ответил Карсонов.

– Демон не проникал в тело Валова, – пожал плечами Райлиев. – Это точно. По крайней мере, в день смерти. И демона в другом обличье тоже не было в квартире, когда старик умер. То есть повесить это на демонов у нас нет оснований. Карсонова пошлют в далекое пешее путешествие при попытке спихнуть дело в Обитель. И ты тоже сказал, что Валов умер от рака. Или все же он мог умереть от подмены сердца? Но тут мы опять приходим к тому, что демоны на такое не способны.

– А ты это знаешь наверняка? – уточнил Ледовский.

– Насколько это возможно. А так мы ничего не знаем наверняка о демонах. Только те сведения, что собирали храмовники и мои предшественники. – Райлиев стянул перчатки и тоже избавился от них.

– Ладно. Эм-м-м… Эх-х-х… – Патологоанатом тяжело вздохнул и оперся руками о стол. – Я даже не знаю, как отчет подать по поводу Валова. Посоветуюсь еще среди своих, может, кто-то что-то подскажет. Но, скорее всего, напишу, что выявлена патология. А там сам решай, Лень, будешь ты копаться в этой магической хрени или нет.

– Но причину смерти какую укажешь, если простым языком? – на всякий случай уточнил Карсонов.

– Рак.

– Понял. А то и Кравцов против этого расследования, – жалобно произнес сыщик. – Планы, раскрываемость и все такое.

Карсонов и Райлиев покинули здание морга.

– Ладно, рак, значит, рак, – произнес демонант, пока они шли к машине. – Но знаешь, Лень. Эти послания не дают мне покоя. Всю ночь думал об этом. Если там все же мое имя, то зачем? Чтобы вывести на демонов? А если так, то, значит, они в этом замешаны. Может, кто-то хочет, чтобы мы остановили демонов. Поэтому я должен довериться своим желаниям и не отступать?

– А ты желаешь ловить демонов? – усмехнулся Карсонов.

– Ну я же помогаю тебе.

– Я думал, ты это от скуки, чтобы с ума не сойти от одиночества и заточения в пустом доме, на которое ты сам себя обрек.

– Перестань. Не об этом сейчас. Может, Ледовский прав и мы далеко не все знаем про возможности демонов? Особенно высших. Я понимаю, что никакой магии не существует. И никакому некроманту не под силу оживить мертвого человека. Я встречал способных, кто вступил в связь с демоном ради силы. Но и они не могли оживлять. Получать послания откуда-то, неизвестно откуда, – да. И то, я бы сказал, это больше обман, чем способности.

– А если у кого-то получилось?

– Ага, тогда бы у нас тут уже зомби разгуливали по улицам. И почему Валов? Почему его жена?

– Не знаю. Давай найдем горе-некроманта или тех демонов и спросим.

– Найдем. Но мы что-то упускаем, словно разгадка совсем рядом, а мы ее не замечаем. Бывает у тебя такое чувство?

– Бывает. Интуиция называется, – усмехнулся Леонид. – Ты домой или со мной в участок?

– Домой. Поищу информацию о некромантах и демонах.

Карсонов прикрепил на крышу «Амура» мигалку, чтобы не стоять в пробках. После чего прыгнул в салон, где уже сидел Михаил, и, не прогревая двигатель, сорвался с места, заставив верещать шины, сцепившиеся с асфальтом. Демонант даже пристегнуться не успел и впопыхах дергал ремень.

– Ты в порядке? Опять не спал? – спросил сыщик.

– В полном, – без эмоций ответил демонант.

– Это не мое дело, но…

Неожиданно в лоб «Амура» чуть не влетел какой-то мотоциклист. В последний момент Леонид успел среагировать и крутанул руль влево, уходя от столкновения. Хорошо, что встречка была свободной, и Карсонов, чуть притормозив, вернулся на свою полосу.

– Кретин! Покупают права и творят что хотят! – выругался на мотоциклиста сыщик и взглянул на друга. – Рай, я тут давно хотел с тобой поговорить, но никак не мог подобрать момент, чтобы ты выслушал меня, а не вскочил и тут же удрал.

Карсонов вырулил на широкую дорогу, забитую машинами, съехал на обочину и утопил педаль газа.

– Ты его подобрал. Удрать из мчащейся по шоссе машины я не смогу, – сухо бросил Райлиев.

– Рай, ты не в порядке. Я думал, со временем тебе станет лучше.

– Ага.

– Но тебе не стало. Наоборот. Тебе нужна помощь. Но беседы со мной на эту тему ты последнее время избегаешь. Я не понимаю…

– И чего же ты не понимаешь?

– Прошло три года. Не месяц, не два. А три года! А ты все еще винишь себя, все еще живешь, будто это случилось только вчера. Ты стал до жути отстраненным, безжизненным, холодным. Правда! От тебя так и веет чем-то загробным, – Карсонов наигранно поежился. – В отделе поговаривают, что внутри тебя сидит демон. Да и мне временами так кажется.

– В демонанта нельзя проникнуть без его согласия, – все тем же тоном без эмоций перебил сыщика Михаил.

– Значит, ты разрешил. Не знаю зачем, но…

– Вот и я не знаю зачем. Нет во мне демона. И ничего во мне нет.

– Вот и я о том же. Ты потерялся, Рай. Потерялся в прошлом, и тебе нужна помощь, чтобы найти выход в настоящее. Тем более к тебе проявляет чувства наша Элла. Весь отдел об этом знает. Ты об этом знаешь. Красивая баба, с такой сладкой попой. М-м-м… С чувством юмора, без загонов. Это ж вообще редкость. А у нее знаешь сколько поклонников?

– Не-а, не интересовался.

– А ты поинтересуйся. Разуй глаза.

– Не могу, Лень, – взглянув куда-то вправо, ответил Михаил.

– Не не можешь, а не хочешь. Пора уже освободиться. Тебе двадцать шесть. Твоя жизнь не закончилась, она продолжается, – Карсонов закончил объезжать пробку, выключил мигалку и вернулся с обочины на основную дорогу. – Вот чем ты занимаешься? Работаешь фрилансером. Клепаешь однообразные сайты. Хотя мог бы зашибать приличные деньги конструктором, как делал раньше. Сбил себе график, дрыхнешь днем, а ночами сидишь у компа, словно ты кровосос. А потом ходишь с кругами под глазами, точно панда. Я вообще думаю, что если бы не наши с тобой расследования и совместные вечера на веранде, то давно бы ты сгинул.

– Не сгинул, – коротко произнес Райлиев таким тоном, который не подразумевал дальнейшего углубления в эту тему. – И спасибо, что поддерживал во мне жизнь. Но если тебе надоела моя компания, так и скажи.

– Хрень не неси! Ты непробиваем, черт тебя дери, – сдался Карсонов. – А я ради тебя стараюсь.

– Не старайся. Я же не прошу.

– Ты-то никогда не попросишь. Тонуть будешь в болоте, и то промолчишь. Хоть бы вещи их убрал, чтобы каждый день не вспоминать.

Райлиев молчал, сжав ручку двери так, что костяшки побелели.

– Давай чаще выбираться в бар? Поиграем в боулинг или бильярд. Или в баньку, выпарить из себя ненужные мысли. Второй год тебя уже зову.

– Мне хватает походов в бар демонов, когда я помогаю тебе в расследованиях, – скривился Михаил.

– Это не считается, – фыркнул Леонид.

– А баню я вообще не люблю. Пекло, словно в аду.

– Нам надо расслабиться, приободриться. И никаких возражений. Так что выбирай, куда пойдем.

Райлиев ничего не ответил и сделал вид, что подумает над предложением Карсонова. Но стоило ему зайти домой, как на него тут же навалилось непреодолимое желание глотнуть прошлого. Он стянул кеды и джинсовку, прошел на кухню и открыл верхний ящик, заставленный кастрюлями. Вытащил все эти, уже не нужные никому погремушки и отставил в сторону. Встал на стул и достал спрятанную в самом углу маленькую металлическую шкатулку. На ней была надета серебряная цепочка с освященным крестиком. Михаил стянул ее, отложил в сторону и аккуратно открыл. В шкатулке он хранил шарф Киры, который она ему так и не успела показать. Шарф, который она купила в тот день и в котором сидел демон, впитавший ее воспоминания. Демонантам запрещалось держать дома демонов и тем более хранить демононизированные вещи, в которых они сидели. По Указу, полагалось относить такие предметы в ближайшую Обитель или сразу же вызывать храмовников. Выскоблить демона – неимоверно тяжелое занятие. Это можно сделать, только если отбелить его. А этот ритуал умели проводить лишь храмовники и посвященные демонанты. Нужно было не только распознать демона и его ранг, но и создать алтарь с нужными символами, подобрать специальные порядки слов, которые храмовники держали под семью печатями. Только так демоны выдворялись из нашего мира. Вот только куда, никто не знал – людям там было не место.

Михаил хоть и не был посвященным демонантом, но знал, как отбеливать низших демонов. Его отец был храмовником. Когда Райлиеву исполнилось пять лет, он впервые увидел след демона и рассказал все отцу. И с тех пор тот готовил Михаила к посвящению и службе в своем департаменте. Вместо сказок отец читал ему древние книги, вместо игр они изучали символику и демонов. С восьми лет отец брал сына на ритуалы отбеливания, перед ним были открыты двери Обители и ее библиотеки. Вот только посвящение Михаил так и не прошел. Райлиев выбрал жизнь с Кирой, обычное человеческое счастье, а не погоню и очищение. После чего их связь с отцом полностью прервалась.

Теперь он был обычным демонантом, который видел, но кому было запрещено обезвреживать. Михаил понимал, что, если о демоне в его доме кто-то узнает, ему грозит реальный срок в тюрьме. Но он и так чувствовал себя каторжником, которого принуждали жить. И Райлиев был совершенно не готов избавиться от демона, возвращающего его в счастливые дни. Михаил аккуратно вытащил шарф, сжал в ладони и поднес к лицу. Вдохнул запах беды и бензина. Лишь этот шарф уцелел, словно спрятавшись под сиденьем. Лишь он.

Михаил прошел в комнату, уселся на любимое кресло, сжимая шарф, и позволил демону вернуть его в воспоминания. Показать мир, каким его видела Кира.

КИРА

Семь лет назад

С самого утра все шло наперекосяк. Ну надо же, именно сегодня, когда я должна сдавать зачет по философии у самого противного преподавателя. У старика, который ненавидит молодых девушек и пытается доказать, что нам в техническом университете места нет. Это ему места нет разводить свои философские монологи! Зачем мне, будущему экологу, философия? Кто придумал преподавать первокурсникам общие предметы, совершенно не относящиеся к будущей специализации?

Я выбралась из кровати и, посмотрев на часы, помчалась в ванную. Будильник не сработал, хорошо хоть соседский кот орал на балконе как резаный с самого утра. Хотелось сделать так, чтобы он наконец замолчал! Но для этого надо было встать, натянуть халат, пойти на балкон, где было достаточно прохладно, и пожертвовать тапкой. А мою бежевую пушистую тапочку было жалко. Особенно на такого противного кота.

Приняв душ на скорую руку, я скрутила недосушенные волосы в жуткий пучок: философ ненавидел распущенные волосы. Натянула на себя самые строгие и ужасные черные брюки, которые могла бы носить моя бабушка, и кофту на пуговицах под самое горло. Краситься не стоило, поэтому я взглянула в зеркало и скривилась. Если он меня завалит после этого, то я не знаю, что буду делать. Убью его, наверное.

Чай так и не попила, потому что умудрилась облить себя кипятком и не знала, чем бы помазать обожженную на ноге кожу, которая покраснела и жутко горела. Потом я подавилась печеньем, и оно буквально застряло в горле. Мама бы сказала, нечего торопиться и есть, пока ты занимаешься другими делами. А я действительно в это время искала тетрадку, где записывала все лекции. Без нее философ даже к зачету не допустит. Когда наконец я прокашлялась и нашла ее на самом видном месте на полке с книгами, то запихнула в рюкзак, проверила ручки и зачетку и помчалась в университет. Я надеялась, что доберусь до главного корпуса, как обычно, за полчаса, но в этот день действительно все шло не так. Я забыла дома телефон, и пришлось возвращаться. Не дождалась лифта, застрявшего на тринадцатом этаже, и чуть не убилась, сбегая по лестнице. Потом соседка преградила мне путь и пыталась чересчур настойчиво доказать, что я ночами слушаю громкую музыку. А я ведь не слушаю! Но все мои аргументы словно пролетали сквозь нее, и она начинала заново, как заведенная сломанная музыкальная шкатулка.

Когда я примчалась на остановку, автобус уже отъезжал, и водитель сделал вид, что не видит, как я размахиваю руками, и плавно встроился в поток машин. А следующий автобус пришел с опозданием в целых десять минут. В салоне я умирала от духоты в этой ужасной кофте, а воротник давил на горло. Весь маршрут от остановки до универа я старалась не упасть: края широких длинных брюк постоянно попадали под каблуки туфель.

На проходной турникет не сработал на мой пропуск, пришлось показывать охране документы и доказывать, что я действительно учусь здесь. И вот осталось выдержать совсем немного – преодолеть один этаж и успеть достать тетрадь. Как нам рассказали старшекурсники, философ встанет у двери, и, чтобы войти в аудиторию, надо сразу, без промедлений, предъявить ему идеально записанные, без помарок, а лучше с цветными выделениями, лекции. Заветная тетрадь уже была у меня в руке, а до звонка оставалось всего две минуты. Я мчалась по коридору и, повернув за угол, влетела в светловолосого парня. Он ошарашенно взглянул на меня своими пронзительными зелеными глазами и тут же почему-то уставился мне на грудь. Я уже хотела возмутиться такому неприличию, но опустила голову и увидела, что по песочного цвета кофте расплывалось темное пятно, а тетрадь набухала от коричневой жижи и по ее обложке текли наглые капли. Я гневно взглянула на него, а потом на бумажный стаканчик, который он держал в руке.

– Вообще-то кофе надо пить в столовой. Зачем таскаться с ним по коридору? – взорвалась я и помчалась к дальней двери, где у входа в аудиторию стояли философ и несколько студентов.

Я надеялась, что он увидел, что произошло, и сжалится надо мной. Но он только оглядел меня и пропитанную кофе тетрадь презрительным взглядом и захлопнул дверь прямо передо мной.

«Вот же черт. Черт, черт, черт!»

Я обернулась и увидела, как тот светловолосый вредитель нагнулся и стирал со своих джинсов мелкие капли. Злость бурлила внутри, и я тут же направилась к нему.

– Ну что, доволен?

Он медленно выпрямился и спокойно посмотрел на меня.

– Интересно чем?

– Тем, что из-за тебя меня не пустили на зачет!

– А я думал, тем, что ты врезалась в меня, расплескала мой кофе, да еще и накричала.

– Я не кричала.

Я постаралась выдохнуть. Стянула резинку, распустила волосы, расстегнула верхние пуговицы кофты.

– Прости. Сегодня явно не мой день, – сказала я и посмотрела на липкую, не подлежащую восстановлению тетрадь.

– Это понятно, – ответил парень.

– Да? И что же тебе понятно?

Он внимательно окинул меня взглядом и выдохнул.

– Сережки у тебя красивые, – сказал парень.

«Он что, псих?» – тут же подумала я и потрогала свободной рукой новую сережку. Я их только вчера купила в одном маленьком магазинчике. Второй рукой я все так же держала влажную тетрадь.

– Спасибо, – с опаской ответила я.

– Где купила? – продолжил он.

– Тебе это зачем? – с вызовом спросила я. – У тебя даже уши не проколоты. Или для своей девушки присмотрел?

– У меня нет девушки. А теперь и кофе.

– Я уже извинилась. Мог бы и в столовой выпить, а не прятаться за углом.

– Я не прятался. Но у тебя на все есть что сказать, – парень усмехнулся. – Больше не надевай эти сережки. А лучше выкинь их.

Он развернулся и пошел по коридору. Я нагнала его.

– Ты это куда? Мы не договорили. И почему я должна выкинуть новые сережки?

– Я в столовую. Хочу спокойно выпить кофе.

– Ладно. Ты прав, это я на тебя налетела. Мне и кофе тебе покупать.

Он промолчал, но напряжение между нами разрядилось, а его лицо смягчилось. Мы вошли в столовую, и я купила ему кофе, а себе чай с бергамотом и два круассана. Продавщица поставила две чашки и тарелку на поднос, я взяла его и направилась к столику, где устроился парень. Я сделала буквально пару шагов, но потом оступилась, запнулась за какую-то невидимую преграду, и поднос со всем содержимым полетел на пол. Парень открыто рассмеялся, а я стояла и смотрела на лужи и бедные тонувшие в них круассаны. Ко мне тут же подбежала сотрудница и высказала все о моих дырявых руках. Он наконец соизволил встать и подошел к нам.

– Иди за стол и сними, пожалуйста, сережки, – спокойно сказал он.

– Но…

– Прошу, пока ты никого не покалечила и не убила. Особенно себя.

Я послушно поплелась в указанном направлении и вытащила из ушей сережки. Вскоре парень вернулся, поставил передо мной чашку чая, в центр – тарелку с одним круассаном, надеюсь, для меня, а напротив – стакан черного кофе. Он протянул руку, и я нехотя отдала ему сережки. Парень сжал их в кулаке и, сказав, что скоро вернется, вышел из столовой.

«Ну и чудак. Прицепился же к сережкам, словно от них все мои беды, – подумала я, обнимая ладонями горячую чашку. – Зато очень красивый. Хмурый, но красивый. Видимо, от девушек отбоя нет. Даже не улыбнулся мне ни разу. Надеюсь, он не решил, что я таким образом пытаюсь с ним познакомиться».

Я стала обдумывать, как бы мне показать ему, что все это было не специально. И чтобы не выставить себя дурой при этом. Невзначай взглянула на свои брюки и кофту.

«Ну и вид у меня сегодня. Я бы сама себе тоже улыбаться не стала и постаралась побыстрее отделаться. Не удивлюсь, если он вообще не вернется».

Я достала из рюкзака расческу и попыталась привести волосы в порядок. Оглянулась – парня все еще не было. Достала зеркальце, тушь и карандаш для глаз. Немного подкрасилась и покрыла губы блеском. Мне еще домой возвращаться.

Парень вдруг материализовался из ниоткуда и сел напротив меня.

– Так намного лучше, – сказал он, а я скованно улыбнулась. – Я Миша.

«Неужели он заметил, что я подкрасилась?»

– Я Кира. А ты очень внимательный.

Он насупил брови и непонимающе посмотрел на меня. Я обвела лицо пальцем.

– Ну…

– Что? – удивленно спросил он.

– То! Или… О чем ты тогда сказал, что так намного лучше?

– О сережках, конечно.

– А-а-а.

– А ты о чем?

– Забудь. Мы не поняли друг друга. И при чем тут эти сережки? Чем они тебе так не угодили? И куда ты их дел?

– Выкинул.

– Взял и выкинул?

– Да. Кое-что сделал и выбросил.

– И зачем?

– Ты испугаешься, если я скажу.

– Ты меня не знаешь. Откуда такая предвзятость в мою сторону?

– Люди боятся всего необъяснимого. Даже когда знают, что живут с этим бок о бок.

– Так объясни.

– Ладно. Сама пожелала. Демон.

– Демон? – переспросила я.

– Именно. Это из-за него сегодня твой день не удался.

– Ясно. Демон случайностей.

– Просто демон.

– Он был в сережках?

– Да.

– Придется пойти в магазин и подать жалобу, – улыбнулась я.

– Будет сложно доказать. А еще сложнее вернуть деньги.

– Я шучу. Демон же не заводской брак.

Мы улыбнулись друг другу.

– Ты не боишься?

– Демонов? Нет. Я с ними не встречалась, поэтому и страха нет.

– А меня?

– Тебя? Зачем мне тебя бояться? Ты спас меня от демона в сережках, и моя жизнь должна наладиться. Может, и зачет удастся сдать. Как думаешь, вдруг в пиджаке философа тоже сидит демон? Или в нем самом? Уж больно он противный.

– Не-а.

– Ты уверен? А вдруг в штанах?

Миша рассмеялся. А я стиснула стакан, понимая, какую глупость сморозила.

– Значит, нет, – попыталась выкрутиться я. – Тогда придется сдавать зачет этому извергу. А еще всю тетрадь переписывать.

– Я могу отдать тебе свою. Мне она не нужна, философия только на первом курсе.

– А ты на каком?

– На втором.

– Кем будешь, ловец демонов?

– Конструктором.

– Кубики собираешь и пирамидки строишь? – подшучивала я.

– Почти. А ты?

– Экологом. Кто-то же должен спасать нашу планету от людей, – я улыбнулась, всматриваясь в теплые, изумрудного цвета глаза. Внутри пробудилось странное чувство, что я нашла кого-то особенного. Того, с кем мне хотелось встретиться еще раз.

Глава 3

Демон побуждения. Ранг 4 «Демоны внушения». Живет в теле человека. Внушает свою волю и питается страданиями самого носителя, заставляя совершать зло.

Михаил оторвался от красочных воспоминаний. Хорошего понемножку. Он уже сотни раз смотрел этот момент их знакомства, но словно проживал его заново. В воспоминаниях Киры он был такой яркий, такой удивительный, не то что помнил сам Райлиев. Его облили кофе, Михаил злился на демона, который сидел в сережках, и на эту странно одетую взбалмошную девушку, которая буквально ворвалась в его жизнь.

Райлиев встал, пошел на кухню и убрал шарф в шкатулку. Надел на нее цепочку и засунул в верхний ящик. Заставил шкатулку кастрюлями, налил себе стакан воды и достал банку пилюль. Когда демон показывал ему воспоминания, то сам напитывался эмоциями Райлиева, обезвоживая и истощая его. И после каждого раза его организму требовалась живительная влага и целая горсть витаминов.

Сил совершенно не осталось, веки налились свинцом, и демонанту хотелось положить голову на подушку и закрыть глаза. Бороться со сном не было смысла, да и слабость все равно взяла бы свое. Михаил закинул в себя пять капсул, запил их водой и вернулся в зал. Не снимая одежду, Райлиев плюхнулся на широкий диван перед телевизором на первом этаже своего дома и мгновенно уснул.

После общения с демонами Михаилу иногда снились странные сны, где он проживал увиденное, смотря на мир разными глазами. Начиналось все с повторения от самого Райлиева. Потом эпизод запускался заново, только уже от лица людей, находящихся с ним рядом или просто мелькавших в воспоминаниях. А бывало, он даже видел себя со стороны, словно смотрел фильм со своим участием. Эти сны помогали демонанту переосмыслить события, увидеть все с разных ракурсов, проследить за мимикой своего собеседника и заметить, когда демон врал или увиливал, от каких слов злился, а от каких, наоборот, получал удовольствие. Несколько раз такие сны даже выручали Райлиева в расследованиях, ведь демоны умели отлично маскировать свои эмоции, и заметить это сразу не всегда выходило. А вот если пересмотреть с разных сторон, то можно было уловить обман и не следовать по тому пути, куда вел демон.

Но сегодня сон был другой. Сперва в сознание Михаила проникли лишь звуки мотора. Райлиев послушно ждал, когда в темноте появятся детали и картинка. Через какое-то время он расслышал голос жены, напевающей колыбельную, и увидел заднее сиденье ее машины. Кира была за рулем, а Лиза, его малышка, мирно сопела в автолюльке рядом с ним. Стоило только протянуть руку, чтобы коснуться ее. Его крошки, которая была светом жизни. Дочки, чью улыбку и заливистый смех он не забудет никогда. Михаил тут же посмотрел на ремни – пристегнуты. Телефон в подставке показывал путь до тещи. На пассажирском кресле лежала ее сумка и тот самый шарф. А Кира продолжала нежно убаюкивать дочь. Она не отвлекалась от дороги, не смотрела назад, а просто пела. Изредка жена бросала быстрые взгляды в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что дочка уснула.

Когда впереди показался злополучный перекресток, на который готовился выехать самосвал, Михаил закричал. Но у него словно вырвали связки, и он только открывал рот, как рыба, выброшенная на берег. А безнадежный вопль стоял в его ушах, в его сердце. Но Кира не слышала, она продолжала ехать вперед. Он попытался остановить ее, но был неосязаем и бесполезен. Тень, которая могла только наблюдать. Самосвал ударил точно в правое крыло машины и отбросил ее на встречную полосу, где она столкнулась лоб в лоб с другой легковушкой. Металл буквально смяло, как газетную бумагу, выброшенную в урну. Райлиев инстинктивно кинулся, стараясь закрыть дочку, но ее там уже не было.

Он желал, чтобы сон прекратился, вернув его в реальный мир, но видение прокрутилось с самого начала. Михаил снова сидел на заднем сиденье и слушал колыбельную жены, приближаясь к перекрестку с самосвалом. Райлиев зажмурился, не желая вновь видеть момент аварии. Но все повторилось. И еще, и еще. В какой-то раз взгляд Михаила упал на спидометр. Стрелка подозрительно ползла вниз, будто бы Кира притормаживала. Совсем немного, словно пыталась сама угодить под колеса самосвала. Но этого просто не могло быть. Тогда демонант подался вперед и посмотрел на ее ноги. Кира давила на газ, но скорость неизменно падала.

Что за чертовщина? Жена пыталась проскочить перекресток, точно предчувствуя что-то. Михаил видел испуг в ее глазах, когда машина отказалась слушаться. Видел сжатые на руле пальцы и пот, выступивший на лбу Киры…

Сон оборвался после аварии, когда сплющенная машина, издав последний всхрип, замерла на обочине, чудом не свалившись в кювет. И тут же начался снова, только теперь Райлиев смотрел на машину жены глазами водителя, ехавшего следом за ней. Перекрестка еще не было видно. Водитель следил за дорогой, ехал спокойно, не ускоряясь и не замедляясь, переключил радиостанцию, и заиграла какая-то энергичная мелодия. Внезапно машина Киры дернулась, словно она наехала на колдобину. Это движение было малозаметным, но Михаил бросил взгляд на дорожное полотно и, к большому удивлению, увидел след демона.

Райлиев распахнул глаза и уставился на потолок. Дыхание было сбитым, он весь покрылся горячей испариной. В голове звенел навязчивый вопрос: «Почему сейчас, а не три года назад. Почему?»

Когда Михаил стал общаться с Карсоновым и участвовать в расследованиях, то попросил сыщика проверить это дело. Но тот не нашел ничего подозрительного и только подтвердил официальное заключение: у самосвала отказали тормоза. А от себя Карсонов добавил: «Водитель хрен клал на обслуживание. Вот в чем наша беда, Рай. В беспечности и халатности. А не в демонах».

Михаил резко сел и схватился за голову. Мысли тормошили его сознание, но он словно был все еще там, в самом кошмарном сне, где раз за разом не мог спасти и защитить свою жену и дочь.

«Что, если авария не была случайностью? Вдруг я что-то упустил? Все мы упустили? Откуда демону взяться прямо посредине дороги и что он там делал? – подумал Михаил. – Имел ли этот демон отношение к аварии? Обычно при серьезных авариях проверяли машины на наличие демонов-вещей, которые любили забираться в тормоза, двигатели, рули. Но машина Киры и самосвал были чистыми. Я сам проверял. Но что, если должен был проверить больше и лучше? Проверить чертов асфальт. Ну и пусть, что таких случаев до этого не было. Я должен был убедиться».

Демонант встал и начал расхаживать по залу, сердце стучало в груди, а чувство вины затапливало его.

«Почему именно Кира? Почему ее машина, когда вокруг были другие? За что? Кому понадобилась эта авария? Мне надо рассуждать логически. А логически – никому. Никто не мог желать смерти моей Кире. Нет, нет, нет. Не мог. И это был сон. Сон, а не воспоминания. Черт. Демон из шарфа. Ему мало того, что он берет. Он ненасытен, как и все они. А если Семиг прав и моя защита пошатнулась, то он умело воспользовался этим, – мысленно крикнул Михаил. – Я же демонант. Надо прийти в себя. Надо прийти в себя. Чертов демон! Я бы тебя уничтожил, если бы… если бы… не ее воспоминания».

Михаил рухнул на диван, утыкаясь лицом в подушку, и закрыл глаза. Ему нужно было отойти, но его вновь затянуло в сон. Он опять сидел в машине, едущей следом за Кирой. И вновь видел след демона. Четкий, оставленный совсем недавно на асфальте, но словно разряженный, мутноватый.

Райлиев разлепил глаза и быстро сел, чтобы прекратить мучения. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, успокаиваясь и окончательно приходя в себя. Прижал пальцы к пульсирующим вискам и, повернув голову к комоду, посмотрел на стоящую на нем фотографию в рамке. На ней Райлиев держал на руках дочку. Рядом стояла Кира. Это был день выписки из роддома. Малышка сладко спала, а Кира крепко держала его за локоть, улыбаясь и предвкушая новый счастливый период в их жизни. Сердце тут же сбавило ритм, а на лице Райлиева появилась улыбка.

Он сходил в душ и сразу поставил стиральную машинку, закинув в нее грязные вещи. Натянул на себя домашние джинсы и растянутую футболку, которую ему когда-то подарила Кира.

Когда его немного отпустило, прошел на кухню и выглянул в окно. Ливень хлестал в стекло и бешено стучал по железному подоконнику. Деревья клонились к земле, моля злобный ветер о пощаде, а одно из них, вырванное с корнем, валялось трупом через дорогу. Таких осадков демонант давно не видел. На дороге перед домом были огромные лужи – ливневки совершенно не справлялись с непогодой. Он задвинул штору и сделал себе чашку крепкого ароматного кофе. Достал из холодильника готовую еду, которую заказывал каждую неделю, нагрел ее в микроволновке и сел за стол.

«Мог ли демон поспособствовать той аварии?» – мысли опять вернули демонанта на три года назад.

Когда проводилось расследование, то не обнаружили тормозного пути ни на дороге, по которой ехала Кира, ни на той, где самосвал. Почему он не обратил на это внимания, демонант не понимал. Тогда все они сосредоточились в эпицентре трагедии. А стоило отойти в сторону, взглянуть со всех ракурсов.

«Мне нужно было искать дальше, а я сдался», – вновь винил себя Михаил.

Он пошел в зал, взял телефон и вернулся за стол. Набрал Леонида, и спустя множество раздражающих гудков тот ответил:

– Ты что, уже выспался?

– Слушай, Лень. А что, если мы кое-что упустили?

– Ты что-то нашел по делу Валова? – тут же оживился сыщик.

– Нет, я про аварию.

– Рай, опять ты за старое! Я же тебе только сегодня про это говорил! Это был трагический несчастный случай.

– А если я скажу тебе, что на асфальте могли быть следы демона?

– Ты же сам там был и ничего не нашел. Разве нет?

– Я проверял перекресток. А следы могли быть дальше, до перекрестка.

– И с чего ты это решил?

Михаил замялся.

– Мне это приснилось, – выдавил демонант, сам понимая, как это звучит.

– Это был кошмар, Рай. Прими душ, охладись.

– А если это не просто сон?

– Даже если так, что это изменит? Прости, но время не отмотать назад, а жизнь не переписать с чистого листа. Ты их не вернешь.

Михаил ничего не ответил и повесил трубку. В горле стоял ком, и он резким движением снес со стола тарелку и кружку кофе. На полу, вокруг рассыпанной гречки и куриной котлеты растекалась мутная темная жижа. А Михаил схватился за голову и неслышно заплакал, пытаясь хоть как-то выплеснуть боль, которая пожирала его изнутри.

Через несколько минут он встал и убрал беспорядок. Кира бы ему устроила, если бы увидела, как кофе засыхает на светлой напольной плитке, которую она так усердно выбирала.

Михаил пошел в кабинет, который теперь стал и его спальней. Маленький диван был разложен, и на нем скомканно лежали простыня и одеяло. В углу, напротив стола стоял узкий шкаф, куда демонант перенес свои немногочисленные вещи. Он сел в кресло и включил ноутбук. Нужно было хоть немного поработать, но мысли продолжали атаковать его.

«А вдруг это не демон из шарфа? Вдруг этот сон пришел ко мне именно сейчас неспроста? Может ли авария, случившаяся три года назад, быть как-то связана со смертью Валова при загадочных обстоятельствах? Или с тем демоном-наблюдателем?»

Леонид бы сказал – никак это не связано. Но демонант хотел проверить, убедиться, что он сделал все, что было в его силах. Михаил закрыл ноутбук, даже не открыв почту, и пошел в ванную. Принял душ, сбрил щетину, уложил волосы и брызнул на себя парфюм. При разговоре с демонами лучше выглядеть свежим и полным сил. Если показаться перед ними помятым и уставшим, то сразу принимались липнуть низшие демоны, ищущие новых жертв. А когда понимали, что перед ними демонант, к которому они не могли запрыгнуть без его согласия, то начинался настоящий цирк. Они могли устроить заваруху, кричать или оскорблять, полезть с кулаками или натравливать всех собратьев поблизости. Особенно если чувствовали слабость. Слушать сегодня непрерывный ор вперемешку с матом Михаилу не хотелось, это было так себе удовольствие. Поэтому Райлиев достал из шкафа черную фирменную футболку, выбрал синие плотные джинсы. Выглянул в окно и посмотрел на небо. Тучи были темно-серыми и грозовыми, но ливень немного успокаивался, и капли вяло выплясывали по подоконнику. Он вытащил из ящика длинную серебряную цепочку с крестиком, сложил вдвое и надел на шею. Даже в таком виде она спускалась до самого живота, но зато ее можно было быстро и легко снять. Довершили образ черная кожаная мотоциклетная куртка на молнии, черные перчатки без пальцев и кожаные кроссовки. Он собирался поехать на мотоцикле, и ничто не могло его остановить. Это было опасно, но разве демонант дорожил своей жизнью?

Михаил взглянул на себя в зеркало и кивнул: демоны не любили, когда к ним приходили в одежде светлых тонов. Это раздражало их, а сегодня ему нужны были ответы, а не препирательства.

Райлиев взял шлем, но стоило ему схватиться за ручку входной двери, как в кармане зазвенел мобильник.

– Алло.

– Михаил, вы обещали в обед прислать исправленную версию, – нервно произнес противный женский голос.

– Да, я внес все правки. Сейчас загружу! – сухо ответил Райлиев.

Отключившись, Михаил, не снимая кроссовок, направился в комнату, по дороге бросив шлем на диван. Включил ноутбук, зашел на хостинг и загрузил свежие данные. Почти нажав на крестик, закрывающий окно браузера, Райлиев наткнулся на выскочившую рекламу: «Проблемы с сердцем? Мы вам поможем».

– Совпадение на совпадении, – буркнул Михаил, выключая компьютер.

Взял шлем и, открыв дверь на улицу, увидел курьера в голубом плаще и с большой старой сумкой, перекинутой через правое плечо. Он шел к нему.

– Привет, Миша! – поздоровался курьер. – Тебе письмо.

– Привет, Вить! Поднимайся на крыльцо, а то весь промокнешь. Небось опять какую-нибудь платежку прислали? – оставаясь внутри дома, спросил Михаил.

– Похоже, ты штраф где-то поймал, – ответил Виктор, придирчиво рассматривая конверт, который он вытащил из сумки.

– Где расписаться?

Виктору Зенину было около тридцати пяти. Он жил в старом доме напротив, который достался ему от погибших пять лет назад родителей. Уже второе десятилетие он работал в службе доставки, развозя корреспонденцию и письма. Ответственный человек. Везде успевал. Более того, казалось, что только он и работает курьером. Михаил и забыл, когда к нему домой или же в полицейский участок приезжал с доставкой кто-то другой. Виктор протянул демонанту листок с кучей фамилий и колонок. Михаил отыскал свою и поставил закорючку.

– А где другая? – спросил Райлиев, показав на сумку курьера. – Ну та, с которой я тебя недавно видел, когда мусор выносил. Ты еще пошутил по поводу моего черного мешка, мол, не труп ли я выкидываю.

Виктор зажато улыбнулся.

– Дома. Мне ее всего пару недель назад подарили за выслугу лет, – он чуть замешкался. – Но у нее лэйбл сразу отклеился да молния сломалась. Я хотел в ремонт отдать, но мне обещали заказать новую.

– Бывает. Но мне та понравилась, кожаная, мощная!

– Да. Мне тоже она понравилась.

– Ладно, Витек, спасибо за письмо. – Райлиев взял конверт и кинул его на тумбочку перед входной дверью. – А теперь мне надо торопиться по делам.

– И не думал задерживать. – Виктор отвесил поклон и отодвинулся в сторону. – Только ты это, осторожнее. – Зенин показал на шлем. – Погода-то не летная, может еще разбушеваться.

– За меня не беспокойся. – Михаил закрыл дверь на ключ.

– Я бы автобус предпочел, ну или такси, если зарплата позволяет.

Михаил ничего не ответил: на такси к демонам не поедешь, а на автобусе тем более. Засмеют.

Он побежал к навесу, где стоял накрытый чехлом мотоцикл, и оголил хромированный «Байкал Гром». Кира заставила купить его, когда увидела горящие глаза демонанта на выставке мотоциклов. Она, конечно, говорила, что действует исключительно в меркантильных целях, ведь тогда их машина «Амур Блеск» должна достаться ей. Но демонант знал, Кира хотела осчастливить его. Отец Михаила в детстве катал его на своем трехколесном «Байкале», и это были одни из самых счастливых воспоминаний, которыми он с ней делился.

Обычно за информацией Райлиев ездил в бар на пересечении Летной и Теневой улиц. Там собирались высокопоставленные демоны, которые могли поделиться разными сведениями. В ответ они требовали или услугу, или хлебнуть эмоций, ну или, на крайний случай, присосаться к мыслям демонанта. Они получали наслаждение, читая то, что находилось в памяти таких людей, словно смотрели сериал, где их собратьев находили и сдавали храмовникам. Извращенное удовольствие.

Эмоций в Михаиле было достаточно, особенно после кошмарного сна и вчерашнего выезда. Но он не хотел ими делиться. Три года назад, когда в поисках информации об аварии он позволил демонам пить из себя горе, боль утраты и чувство вины, его словно обесточили. Лишили возможности пережить утрату. За это он тоже винил себя. Поэтому с тех пор Райлиев оберегал свои чувства от любых посягательств. Услуги он также не оказывал, это было табу. А вот мыслями мог поделиться. Да, это откроет все его тайны, а ему было что скрывать. Но если правильно выбрать демона, желательно ранга четвертого, то для него это будет не более чем развлечение. Тем более о смерти Валова наверняка они все уже знают от демона-наблюдателя. Ну и, как вишенка на торте, Райлиеву придется вытерпеть очень болезненный контакт. После того как из него будут пить мысли, как коктейль через трубочку в бокале, ему еще несколько часов придется приходить в себя, мучиться сильнейшей мигренью и тошнотой. Но и это можно оправдать, если он получит ответы.

Райлиев еще раз подумал над тем, кого ему стоит искать, и, почти доехав до бара, развернул мотоцикл и рванул в сторону заброшенки, располагающейся на улице Свободы. В этом месте не только собирались демоны попроще и имеющие непосредственное отношение к криминалу, но и жил тот, кто наверняка сможет ему помочь. Да и заброшенка находилась совсем недалеко от дома Валова, в отличие от бара, который располагался почти в самом центре Новоронежа, словно доказывая всем, что с высокопоставленными демонами тягаться не стоит.

Михаил хотел побыстрее добраться до места, но дождь то чуть затихал, то начинался с новой силой, и ему приходилось ползти черепахой или вообще стоять в пробках вместе с машинами. В такую погоду его точно никто не заметит в боковое стекло. Дождевая вода текла по нему безостановочно, и он ощущал себя словно под душем, только на мотоцикле.

И вот Михаил свернул в узкий переулок и, стараясь объезжать огромные лужи, направился к заброшенке. Неожиданно за сто метров до здания руль в его руках дернулся, и переднее колесо стало вилять. Мотор гудел, набирая обороты. Райлиев сжимал руль и пытался удержать его, не позволяя «Байкалу» уйти с дороги и въехать в бетонную стену. Михаил пробовал тормозить плавно, без рывков, чтобы не перекувыркнуться вперед, но у него ничего не получалось. «Байкал» не слушался, словно Райлиев наездник, обуздывающий дикую взбесившуюся лошадь. Михаил запаниковал, мысли о сне закрутились в голове. «Байкал» разгонялся и рвался к бетонной стене невысокого здания напротив. Михаил понимал, что еще немного – и ему будет очень больно, если он вообще выживет, ведь сегодня из защиты на нем только шлем и куртка. К счастью, мотоцикл попал в глубокую лужу. Михаила облило с головы до ног грязной жижей, но и «Байкал» стал сбавлять обороты. В это мгновение Райлиев быстро сорвал с себя цепочку, прижал ее к рулю и стал читать древний заговор, которому научил его отец. В демонанте клокотала ярость, смешанная со страхом, его пальцы до боли сжимали все еще непослушный руль, ноги напряженно обхватывали сиденье. Мотоцикл стал успокаиваться, скорость снижалась, но он все еще ехал вперед. Михаил резко крутанул руль, выставил ногу и развернул мотоцикл буквально в полуметре от стены. Мотор издал хриплый рык и затих.

Райлиев дотронулся пальцами до холодной влажной стены и выдохнул. Сердце бешено билось в груди, и казалось, вот-вот выпрыгнет наружу. На углу здания мигала вывеска магазина запчастей.

«Ирония жизни», – подумал Райлиев и опустил голову.

Он откатил мотоцикл под навес для клиентов магазина. Руки дрожали, левый глаз дергался, а пальцы словно заледенели от напряжения. Райлиев обошел «Байкал», ища следы демона, похожие на сгустки пыли или сажи. Нагнулся и заглянул под мотоцикл, осмотрел колеса, мотор и тормоза. Ничего. И в сервисе он был буквально две недели назад. Все, что нужно было, ему заменили и подремонтировали. «Байкал» вел себя превосходно. Тогда что случилось сегодня?

– Чертовщина! – выругался Михаил.

Он достал тряпку и вытер, как смог, себя и шлем от налипшей грязи. Взял сигарету и затянулся горьким дымом. Дождь слабо отстукивал по навесу, нужно было двигаться, но Михаил словно прирос к асфальту. Он сжимал крестик с цепочкой и просто стоял, смотря в никуда. Ему потребовалось время, чтобы победить страх, цепляющийся корявыми пальцами за душу и сознание. Наконец Райлиев сел на мотоцикл, обмотав ладонь цепочкой, и нажал на газ. «Байкал» завелся не сразу, но все же ожил. Медленно Райлиев вернулся на дорогу, где мотоцикл повел себя странно, и увидел след демона. Тот же, что был и в его сне.

– Какого черта? – сказал он вслух.

Огляделся, проехал по улице, но никого не нашел.

«Пытаются меня остановить? Значит, я иду в верном направлении».

Он еще покружил по округе, но, не обнаружив новых следов, поехал к заброшенке. Перед зданием была когда-то заасфальтированная, но давно раздолбанная площадка, на которой стояли достаточно приличные машины. В дальнем углу росло корявое и очень ветвистое дерево. Михаил остановил мотоцикл под его ветками и заглушил двигатель. Снял шлем и повесил его на руль. Достал из кофра любимый шокер, который брал на такие встречи, и сжал в ладони. Сегодня он был слишком зол, чтобы церемониться. Если Михаил не найдет общий язык с демоном или увидит выраженную агрессию, а такое иногда бывало, то он с радостью применит ток. Несомненно, разряд не причинит вред демону, но зато обездвижит тело и позволит Райлиеву вызвать храмовников. А их нечисть очень боялась и не любила. Демон, конечно, может вырваться из тела и сбежать, если Михаил не успеет обвязать его серебряной цепочкой. Но тогда ему придется искать новое тело, и на это уйдет какое-то время. Нужно будет привыкать и сживаться с еще одним человеком, а всем остальным собратьям искать новое место сборищ. А это на самом деле демоны не любили. Кочевники они вынужденные и предпочитают уже насиженные места. Поэтому вид шокера и цепочки зачастую помогал их урезонить.

Как правило, демоны до третьего ранга собирались внутри заброшенок. Разводили костры, мусорили, обговаривали свои делишки и очень любили выпить. Причем делали они это в любое время дня и ночи. Но среди них зачастую находился и их предводитель, демон четвертого ранга, которому они прислуживали и подчинялись. Именно он Райлиеву и был нужен.

Михаил зашел в грязное обветшалое помещение и пошел на звук голосов. Под ногами что-то хрустело, повсюду валялись пустые бутылки, окурки и жестяные банки. Он вошел в просторное помещение. Демоны стояли группами рядом с железными бочками, в которых полыхало пламя, испускающее черный дым, оседавший на уже закопченном бетонном потолке. Стоял мерзкий запах от того, что демоны кормили огонь всем, что попадалось под руку. И даже разгуливающий через оконные проемы ветер не мог развеять этот тошнотворный аромат. Демоны грели руки у огня и завороженно вглядывались в пламя. Сидя в человеческих телах, они все равно искали что-то обжигающее, и не имел значения столбик термометра, который мог показывать за тридцать градусов тепла.

Справа на верхние этажи шла лестница. Однажды Михаил поднимался туда и был очень удивлен, обнаружив, что демоны установили электрический генератор, а часть помещений приспособили для круглогодичной жизни. В дичайших условиях, но все же. Разве что дверей нигде не было. Видимо, у их предводителя были свои прихоти и правила. Впрочем, приближение людей и чужаков они всегда чуяли, и врасплох их застать было практически нельзя.

– Опачки! Сам Рай к нам пожаловал!

Из темного угла, слева от Михаила, выпрыгнул человек низкого роста. Одежда на нем была вся в заплатках, но при этом чистая и без единой складочки. Нос его походил на птичий клюв, а глаза словно выцвели, став блекло-серыми. Седые волосы аккуратно собраны в хвост. Человек обежал вокруг Райлиева, осматривая того со всех сторон. Михаил нисколько не противился такому ритуалу, сложив руки на груди, в том числе демонстрируя цепочку с крестиком.

– Ты все так же встречаешь гостей? – без какого-либо сарказма спросил Райлиев. – Новые обязанности так и не поручили?

– Всему свое время, – обиженно ответил демон. – Поверь. Правда, Денис? – спросил он у паренька, который скукоженно все еще стоял в темном углу. На вид достаточно крепкий и пока без демона, но какой-то потерянный и бледный.

«Может, Селестий присмотрел себе новое тело? Или для Вейдона привел, – подумал Михаил. – Надо бы увести его отсюда, но на обратном пути».

– А ты все на полицию трудишься? – отвлек его Селестий. – Не отвечай. По запаху чую. От тебя несет. – Демон зажал нос и зажмурился. – Давно бы уже ушел и открыл какое-нибудь заведение для нас и людей. Такие сейчас пользуются популярностью. Я бы перетер с кем-нибудь наверху твою кандидатуру. Ты почти что своим стал. Особенно когда профукал посвящение.

– Это я всегда успею, – теряя интерес к разговору и разглядывая собравшихся, с раздражением ответил Михаил. – Мне тут надо кое-что узнать.

– А если не успеешь? Такие места пустовать не будут.

– Ты давай ближе к делу. Проведи меня к Вейдону. Он еще жив?

– Аха-ха-ха, – демон театрально смахнул несуществующие слезы с глаз. – Вот ты шутник. Надо запомнить.

– Ты понял, о чем я. Тело, в котором он пребывает, уже достаточно дряхлое. Не ровен час…

– Не ровен ча-а-ас, – передразнил Михаила демон.

– Ты, Селестий, что-то слишком дерзкий стал, – посмотрев демону в глаза, отметил Райлиев. – Думаю, Вейдон очень расстроится, если узнает, что из-за тебя ушел демонант, у которого было что ему предложить.

Для убедительности Райлиев развернулся и сделал шаг по направлению к выходу.

– Ладно-ладно! Стой! – Селестий прыгнул и встал перед Михаилом, преграждая ему дорогу. – Идем. – Демон сгорбился и вприпрыжку поскакал к лестнице.

Вейдон, о котором обмолвился Райлиев, был их предводителем, самым влиятельным демоном четвертого ранга в Новоронеже, демоном побуждения. В свое время он не гнушался выполнять всю грязную работу не только для демонов, но и для людей, участвовал в грабежах и разбоях и даже отсидел в тюрьме, чтобы знать все стороны и получить широкое влияние в местах, где нет места надежде. На такое никто из ему равных не был готов. Тем самым он завоевал уважение и у преступников, и у демонов. Первые видели в нем своего, но при этом испытывали страх и трепет перед его настоящей сущностью. А вторые знали, что он способен на многое и пойдет до конца. Но в последние годы Вейдон осел, открыл несколько магазинов дешевого алкоголя и больше не участвовал в темной жизни Новоронежа.

В первый раз, три года назад, Райлиев шел сюда с опасением. Он не знал, как примет его Вейдон и согласится ли помогать, ведь сыщиков он не любил настолько же сильно, как и храмовников. Но Райлиев не был ни тем, ни другим, и это сработало, наравне с желанием демона попасть в сознание несостоявшегося посвященного демонанта. А «шашни с сыщиками», как называл это Вейдон, только придавали их общению своеобразной острой нотки.

При первом их взаимодействии Вейдон считал абсолютно все мысли Райлиева, но не смог помочь разобраться с аварией, сказав, что участия демонов он не видит. В следующий раз Райлиев обратился к нему по одному из дел Леонида. И в тот раз Вейдон очень помог, навел на нужного человека из своего круга. Но больше Райлиев к демону не ходил, используя других, менее важных его коллег. Вейдон был строг и недоверчив, да и требовал за услуги с каждым разом все больше. Но после необычного сна чувство вины стерло все нежелание Райлиева сотрудничать с демонами, и он вновь был готов на все, чтобы оправдаться перед самим собой.

Вейдон обитал на четвертом этаже в самом дальнем помещении. Его жилище было заставлено восковыми свечами, а окна занавешены непроницаемой черной тканью. Свет при Михаиле он никогда не включал, то ли действительно предпочитал свечи лампочкам, то ли просто создавал антураж. Как и множеством старинных вещей, стоявших в квартире, начиная от канделябра из настоящего золота и заканчивая коллекцией старинной посуды, как говорил сам демон, с тысячелетней историей. Откуда у него такие изыски, он не признавался. Но Михаил полагал, что они достались Вейдону в качестве подарков за оказанные услуги, ведь он всегда предпочитал старину новым технологиям.

Селестий, зайдя к Вейдону, сгорбился еще сильнее, кланяясь ему в самые ноги и бормоча о визите Михаила. Демон небрежно махнул рукой своему прислужнику и позволил Райлиеву переступить порог.

Вейдон сидел за столом в старом кресле, обитом потертым красным бархатом. На его большом пальце была серебряная печатка с рунами – личная печать демона, отражающая его высокий ранг.

– Ну привет, Рай. Неужто у тебя появилось что-то настолько занимательное, что ты решил обрадовать меня своим визитом?

– Появилось, – постарался уверенно ответить Райлиев. Демонам нельзя показывать сомнения, они тут же ими воспользуются.

Вейдон растянул хитрую улыбку.

– Я, конечно, не очень расстроюсь, если твои воспоминания и мысли окажутся фантиками, но дорогу в свои покои навсегда для тебя закрою. Это ясно? – пропел Вейдон, испепелив гостя взглядом. – Под угрозой смерти закрою. И приведу сам в исполнение приговор, если ослушаешься. Я все еще в состоянии это сделать.

Демон откинулся на спинку кресла.

– Я уверен, что наше сотрудничество будет обоюдно полезным.

Михаил держался уверенно. Его голос не дрожал. Взгляд не метался по сторонам, а впивался в лицо Вейдона. Демона определенно это обрадовало. Его хищно растянутые губы сползли вниз, и старческое лицо стало спокойным.

– И что же у тебя есть?

– Загадочная смерть старика неподалеку и сон.

– Сны я не очень люблю, Рай. Они ненастоящие. Сделаны из кривых кусков, оставляют неприятное послевкусие. – Вейдон цокнул, точно вспомнив какое-то последнее видение. – Но сны демонанта определенно интригуют. Кто знает, что в них таится? Хотя… Наверное, ты опять хочешь показать мне какую-то беседу с подозреваемым демоном?

– Беседу я бы тоже хотел показать. Но сон о другом. Об аварии.

– Той самой?

– Да.

– И что же в нем было такого необычного? Не понимаю. Вы, люди, постоянно пытаетесь трактовать и анализировать сны, даже зная, что это пустышка, вспышка мыслей в затуманенном дремой сознании.

– Мои сны иные.

– Всего немного. Они более… целостные. Но все же сны.

– Я увидел то, что мог упустить три года назад, – не унимался демонант.

– Сомневаюсь. Сны лгут. – Вейдон отодвинул кресло и встал.

– Демоны тоже. Но мне нужны подсказки.

Вейдон пальцем оттянул воротник черного свитера, словно ему стало душно, и размял шею. Михаил молчал, крепче сжимая в руках цепочку. Демон медленно подошел вплотную к Райлиеву и взглянул ему в глаза.

– Ты не боишься, что я могу обмануть тебя? – Вейдон потер ладони друг о друга.

– Можешь. Но не будешь. Враг в моем лице тебе ни к чему.

– Не угрожай мне, человек. Тем более в моем доме.

– И не думал, – ответил демонант серьезно.

– Убери свои цацки и начнем.

Михаил положил на стол цепочку и шокер. Вейдон пошел к темному угловому дивану и позвал Райлиева. Тот сел напротив демона и закрыл глаза. Вейдон положил правую ладонь на лоб гостя, а левую на его висок. Головная боль появилась практически сразу. Михаил сморщился, сжимая пальцы в кулаки, но не отстранялся. Демон замер, побелел, его глаза закатились, а пульс замедлился. Со стороны было похоже, что он умирает и пытается потащить за собой гостя, чье тело начало дергаться в конвульсиях, а потом затряслось. Михаил выгнулся, и к нему тут же подскочил Селестий, обхватил за плечи и придержал, не давая разорвать слияние с демоном.

В прошлые разы сеансы длились куда меньше, даже в первый раз, когда Вейдон просматривал всю жизнь демонанта. Сейчас же он действительно заинтересовался сном и тем, что произошло в квартире Иннокентия Валова. Челюсти Михаила были сжаты, а на губах уже появилась пена. Только тогда Вейдон разорвал контакт. Демонант закачался и рухнул на спинку дивана. Селестий тут же побежал в дальнюю комнату и принес зеленый таз. Он сделал это вовремя, иначе гостя стошнило бы прямо на дорогой ковер Вейдона.

– Перестарался сегодня, но информация действительно стоящая, – демон погладил правой ладонью свое лицо и глубоко вдохнул, прокручивая в голове только что увиденное. После этого он вернулся в кресло и принялся постукивать пальцами по подлокотникам.

Селестий дал Михаилу бутылку и смотрел, как тот жадно пил воду. Тошнота чуть отпустила Райлиева, но голова раскалывалась от боли.

– Слушать можешь?

– Да, – откашлявшись, выдавил Михаил.

– Начну с твоего сна. Он очень необычный… Но твои мысли слишком сбивчивы. Верю – не верю. Может – не может. И от вины у меня оскомина уже.

– Что ты увидел? – сухо оборвал его Михаил.

– Странную смесь. Наложение. Гниль высшего демона, смешанную с чем-то еще. А это что-то новенькое. Но твои мысли… – Демон цокнул. – Ты думаешь, что кто-то из нас научился не оставлять следов. Так?

– Возможно. Потому что я проверил каждый сантиметр останков машины. Мне ее расчленили на мелкие кусочки, а я все равно ничего не нашел. Ни одной пылинки демона, – отчеканил Михаил.

– Это почти нереально. Спрятал бы ты уже свои воспоминания в ту металлическую шкатулочку с шарфиком, надел цепочку и убрал в темный ящик за кастрюлями, – медленно заговорил демон, изучающе смотря на Райлиева.

– Не могу. Иначе не пришел бы к тебе. Знаешь, есть такое чувство – любовь, от него не скроешься, – Михаил ответил с небольшим раздражением, не желая, чтобы разговор уходил в эту плоскость.

– Или скорее вина. От нее тоже никуда не спрятаться.

Демонант молчал, закрыв глаза и пытаясь подавить нарастающие позывы тошноты.

– Послушай, Рай. А если бы была возможность вернуться в прошлое и все изменить? Ты бы сделал это? – загадочно спросил Вейдон, точно с каким-то подвохом.

– Конечно. Ты еще спрашиваешь?

– А ведь менять прошлое нельзя. И ты это знаешь. Даже если ты проснешься в том дне, то Кире с Лизой все равно нужно будет сесть в машину и выехать на тот же перекресток.

– Но я бы поехал вместе с ними. Сел за руль и повез их к теще. И, может, все было бы иначе.

– Да. Вы бы все погибли.

– Или выжили. Я отдал бы все даже за малейший шанс что-то изменить.

– Какие громкие и опасные слова. – Демон поморщился и отмахнулся рукой от собеседника. – Никогда не говори такое. Особенно при демоне. Цена может быть слишком высокой, такой, что даже ты, со своей вечной любовью и неумолкающей виной, не захочешь платить. Да и прошлое трогать опасно, Рай. Оно меняет настоящее и убивает будущее.

– Зато они были бы живы, – не унимался Райлиев.

– Тебе виднее. – Вейдон поднял обе руки в знак примирения.

Демон откинулся в кресле, усаживаясь поудобнее. Селестий тем временем сходил помыть таз и теперь мялся неподалеку от Райлиева на случай нового приступа тошноты.

– Отпустим время и прошлое. И вернемся к ответам, за которыми ты пришел. Как ты знаешь, демоны вечны. Мы появились на свете давным-давно, как тень, которая есть у всего, на что падает луч солнца. Но, в отличие от всего живого, мы неспособны размножаться. У нас не бывает потомства. Да и нельзя нам. Иначе мы бы уничтожили все живое. Шли века, и эта брешь, незначительный недостаток, терзал некоторых из нас. Хотелось вылепить из ничего себе подобных. Я никогда не верил, что это возможно. Но где-то тысячу лет назад один демон нашел способ. Конечно, создать можно только демона низшего ранга. Или вообще без ранга – демона-вещь. Да и процесс сложный. Нужно оторвать от себя часть, да еще и заплатить высокую цену. Высокую даже для нас. Но не будем про это. Вернемся к демону-вещи. Его создавали с какой-то целью. И это не продолжение рода, как заложено в людях. Нет. Цели оказались куда интереснее и эгоистичнее.

– Например?

– Совершить что-то ужасное и не вывести при этом на демона. Вещица эта существует недолго. Выполняет свое предназначение и превращается в пыль или прах. Смотря из чего делали и для чего. Уничтожить ее можно, и даже раньше положенного срока. Недодемон такой. Но в каждом скрыт секрет. Допустим, тетрадь, которая отбирает жизнь по одному и тому же сценарию, задавая вопрос и получая конкретный ответ. Если нарушить последовательность, то бумага превратится в пепел.

– И как узнать, кто создал недодемона?

– Это трудно. Напрямую к демону он не ведет. Грубо говоря, след от вещицы отличается от следа демона и по оттенку, и по структуре. Он буквально прячет источник. Не успел выяснить правду вовремя, концов не найдешь.

– Хочешь сказать…

– Дослушай не перебивая! – со злостью в голосе осек Вейдон. – За последние лет сто никто не создавал демонов-вещей. И я говорю это с большой уверенностью. Такое не пройдет мимо других, ведь оживлять штуковину нужно у конкретных высших демонов, которые обязаны известить всех остальных. Таковы правила. И мы их блюдем.

– Тогда я не понимаю. При чем тут все, что ты мне сейчас рассказал?

Вейдон вздохнул, посмотрел на горящие свечи и вновь повернулся к Михаилу.

– Есть одно маленькое исключение из правил. Как и во всем.

– И что это?

– Артефакт. Святыня, но не божественная, а демоническая.

– С ее помощью можно создать демона?

– Да. Но в этом случае скорее демон создается для артефакта, чтобы напитать его, наполнить. Выполнить всю грязную работу. Цена использования артефакта – жизнь демона. Ты обещаешь ему жизнь сородича, оставляешь свой демонический след, и если не выполняешь все условия, то отдаешь себя.

– Не понимаю. Вы же бессмертные? – уточнил Райлиев.

– Сейчас объясню, – мгновенно согласился с собеседником демон. – Я подразумеваю не физическую смерть, как у человека, а тысячелетия в сумраке артефакта без возможности вырваться в ваш мир. Ссылка, аналогичная той, в которую нас отправляют храмовники. Только хуже, для святыни мы источник силы, она питается нами. И, казалось бы, это сущие пустяки, с учетом того, что мы живем вечно. Но нет. Это не пустяки. Это и есть наш ад, существование среди ничего, превращаясь в ничто, в пустоту. Я бы не хотел, чтобы моя «жизнь» была обещана артефакту.

– Первый раз слышу про ваш артефакт.

– Да, эту историю стараются не рассказывать.

– Почему?

– Страх. Артефакт всегда вселял ужас. В каждого.

– Как его найти?

– Не знаю. Я слышал про него лет пятьсот назад. Поговаривали, что тогда он был утерян. Но лично я думаю, что высокопоставленные демоны или, может, вовсе и не демоны, его надежно спрятали от всех. Понимаешь, святыне нужны определенные жертвы в зависимости от целей того, кто пришел. Если запрос велик, то и цена соответствующая.

– Как он выглядит?

– Всегда по-разному. Артефакт – это тень, которая берет чужие очертания, это чернота и безликость.

– Как и сами демоны.

– У нас хоть что-то есть, хотя бы следы, свои энергии. А у него ничего.

– И как же мне его тогда искать?

– А ты ищи не его, а демона-вещь. Он приведет тебя. Тем более тот след, который ты видел в квартире, от созданного демона-вещи.

– И след в моем сне? Он другой, но, может, он тоже от недодемона? – тут же спросил Михаил.

– Вначале нужно понять, был ли он на самом деле. Я уверен, что это всего лишь пустышка. Наложение картинок. Твой воспаленный мозг все смешал в кашу. Ты же должен был видеть другой сон, о том, что было в квартире Валова.

– Но увидел этот.

– Да… – Вейдон был спокоен, но демонант чувствовал напряжение внутри его, словно он взвешивал каждое слово и пытался запутать его.

– Ладно. Но все же чей след в моем сне?

– Я не знаю ответа. Я же уже сказал, сон – это только твои фантазии, Рай, – демон чеканил каждое слово.

– Понял. А в квартире Валова оба следа были от созданных демонов?

– Нет, – ответил Вейдон. – Только один.

Михаил кивнул и вновь прикрыл глаза. Боль пульсировала в висках, и казалось, его голова скоро разломится, как спелый гранат в руках торговца.

Вейдон посмотрел на Селестия и снова перевел взгляд на демонанта.

– Тебе стоит знать, что перед тем, как добраться до демона, артефакту нужны силы. А силы – это жертвы. Они его закуска перед основным блюдом. Как правило, требуется шесть жертв.

– Ваше любимое число, – съязвил Михаил, но тут же стал серьезным, осознав слова Вейдона. – Хочешь сказать, что убийство старика – только начало?

– Возможно. И не забывай, вам советовали не лезть, – демон посмотрел на свой перстень, дыхнул на него и потер о рукав.

– Послание на зеркале все же было для меня? Да? Это предупреждение?

– Или приманка, – озвучил Вейдон. – Демоны любят использовать и проверять людей. Тебе ли не знать. Так намного увлекательнее следить за вашими жизнями.

– И ты предлагаешь ничего не делать? Как и со сном про аварию?

– Я ничего не предлагаю. Но сыщики и полицейская свора очень не любят расхлебывать необычные смерти.

– Но я не сыщик.

– Это точно. Зная тебя… Ты не умеешь останавливаться, все бежишь, бежишь, гоняешься за призраками, которых не поймать. Но кто я, чтобы тебя останавливать, может, ты и сможешь спасти чью-то жизнь.

– Не думал, что тебя заботят наши жизни.

– Ты прав. Не заботят. А вот жизнь демона, может, и моя, даже очень.

– Понятно. Но при чем тут воскресшая жена Валова? – вспомнил о важном факте Райлиев. – Недодемон может такое?

– Нет. Даже высшие демоны не могут оживлять или надевать личины мертвых. Но ты, скорее всего, имеешь дело с древним артефактом. На что способен он, я не знаю. Никто не знает. Наверное.

Михаил помассировал лоб и виски, борясь с приступом.

– А если кто-то из людей или демонов нашел магию и начал ею пользоваться?

– Смешно. Ты сам веришь в магию? – Вейдон улыбнулся и хрустнул пальцами на руках. – Хотя, как считают некоторые из людей, есть вещи, которые можно объяснить только магией.

– Например?

– Египетские пирамиды в пустыне, – хмыкнул Вейдон. – Сможешь объяснить, как их построили четыре с половиной тысячи лет назад?

Михаил промолчал и насторожился. Он чувствовал, что демон издевается над ним и явно пытается что-то скрыть. Они всегда что-то скрывали, всегда недоговаривали. В этом была их суть. Демон заметил изменившееся лицо Райлиева и стал развивать эту тему.

– Знаешь, тебе бы не помешало почитать как ваши священные книги, так и наши. У демонов есть пророчество, где говорится, что именно люди вернут магию в мир. Никто другой. В общем, я тебе все выложил. Во что верить – решай сам. В артефакт и демона-вещь, во сны или в магию, воскресившую жену Валова. Все возможно.

– И это все? – с досадой произнес Райлиев.

– А чего ты хотел? Чтобы я тебе имена демонов сказал и адресок подкинул?

– Хотелось бы. А ты узнал, чей был второй след в квартире Валова?

– Может, и узнал. Но ты и сам способен его найти. Я своих не выдаю, – теряя всякий интерес к беседе, бросил Вейдон.

– А где мне найти Семига, демона-наблюдателя? – не унимался Райлиев, медленно поднявшись с дивана. Он пытался выжать максимум из этой встречи.

– Я сказал все, что тебе нужно знать! – Демон очень шустро вскочил с места и приблизил свое лицо с бледными глазами к гостю. – Для встречи с нами у подобных тебе есть определенные места. Хочешь найти – приложи усилия! А теперь убирайся отсюда, я устал от тебя!

– Я думал, ты заинтересован в том, чтобы демон-вещь был найден и уничтожен! – спокойно продолжал Райлиев, которого тут же под руку схватил Селестий и начал тащить к выходу.

– Сначала найди. А пока нам разговаривать не о чем.

Вейдон скрылся в соседней темной комнате. Как только Райлиев взял цепочку и шокер, свечи в комнате погасли, погружая все вокруг в темноту. Михаил и Селестий на ощупь добрались до коридора, где в дальнем углу на потолке горел тусклый свет. Селестий крепко сжимал локоть Михаила и тащил к лестнице.

– Отвяжись! – Райлиев небрежно стряхнул с себя его руки.

Селестий скривился и презрительно посмотрел на демонанта.

– Зря ты так, Рай, дерзишь и выкобениваешься.

– Тебе-то какое до этого дело? – отмахнулся Михаил, спускаясь на первый этаж и выискивая паренька по имени Денис.

– Мне никакого, – состроил расстроенную гримасу Селестий, едва поспевая за демонантом. – За тебя переживаю. Как бы ты глупостей не наделал.

– Еще тебя я не спрашивал, что и как мне делать! – разозлился Райлиев, чувствуя накрывающую его головную боль. – Ты прислужник Вейдона, вот своему хозяину и прислуживай. А я о себе как-нибудь сам позабочусь. Где тот парень, Денис который?

– Не знаю, ушел, наверное, – хитро улыбнулся Селестий. – А тебе он зачем?

– Хотел вырвать его из твоих когтей, – серьезно сказал демонант.

– Зазнался ты, Рай. Смотри не упади с пьедестала.

– Я туда еще не добрался, – кинул Райлиев и пошел к выходу из здания.

Глава 4

Демон сострадания. Ранг 3 «Демоны пустоты». Живет в теле человека. Питается эмоциями и воспоминаниями умирающего. Предчувствует смерть.

Дождь прекратился, и это не могло Михаила не радовать. Прохладный влажный воздух остужал кожу, а пульсация в голове понемногу затихала. Райлиев подошел к мотоциклу и, прежде чем сесть за руль, с особой тщательностью осмотрел его со всех сторон. Следов демонов не было. Он надел цепочку, убрал шокер и поехал в ресторан быстрого питания. Взял жаркое из говядины и крепкий черный чай. После плотной подзаправки, от которой Михаилу стало еще лучше, он отправился к дому Валова. Нужно было еще раз поговорить с Семигом. Припарковавшись рядом с лавочкой, на которой все еще оставался слабый след демона-наблюдателя, Райлиев принялся ждать. Погода сводила шанс к нулю.

«Но мало ли», – подумал Михаил, стянул шлем и прогулялся вокруг дома.

Жаль, демонанты не могли видеть линии перемещения демонов, а только следы, если их владельцы пробыли на одном и том же месте какое-то время.

День уже перешел в вечер, на улице зажглись фонари, а в окнах – свет. Ветер пробирался под одежду, а мелкая морось уже не остужала, а леденила кожу. Устав ждать, Райлиев решил проверить другую версию. Он направился к дому и поднялся на второй этаж. В коридоре никого не было, а квартира Валова была опечатана. Демонант надавил на звонок соседской квартиры слева. Послышалась трель и через несколько секунд громкое шарканье. Замок лязгнул, и дверь со скрипом открылась.

– Я ничего не заказывала! – шамкая редкими зубами, громогласно возвестила бабушка в коричневом старом халате.

– Я по поводу вашего соседа, Иннокентия Валова, – ставя ногу перед дверью и мешая ее закрыть, максимально вежливо произнес Михаил.

– Это вам в полицию. С утра приходил от них человек и запретил нам с кем-либо общаться на его счет. Особенно с пронырливыми журналюгами. – Бабушка предприняла попытку закрыть дверь.

– Я сам из полиции. Меня зовут Михаил Райлиев. – Он держал дверь рукой, не давая ее захлопнуть. – Я помощник сыщика. И помню вас, вы были среди соседей. Узнаете меня?

Бабушка поправила очки на переносице и, щурясь, присмотрелась к Райлиеву. Пожевав что-то во рту, она перестала толкать дверь, но войти в квартиру так и не предложила.

– Я уже все рассказала. Других показаний у меня нет, – с ноткой раздражения вымолвила старушка.

– Это хорошо. Но уделите мне пару минут.

– Попробую, но только пока сериал не начнется. Пропускать его из-за вас я не собираюсь.

– Скажите, может, вы вчера заметили что-то подозрительное? Слышали что-то?

Старушка презрительно посмотрела на Михаила.

– А музыки ночью и живой Евдокии вам мало, что ли?

– Нет. Достаточно, – улыбнулся Михаил, пытаясь сгладить ситуацию. – Но может, что-то произошло и до этого?

– Не припомню.

– Кто-то приходил к Иннокентию в день его смерти?

– Вечером у него был доктор, – без раздумий выдала бабушка.

– Откуда вы это знаете?

– Видела. Я как раз возвращалась из магазина. У меня молоко закончилось, пришлось идти по темнотище. Принести-то некому.

– Почему вы решили, что это был доктор?

– Так я его знаю. И Кеша его называл – доктор Феликс. Он часто к нему приходил, ставил уколы и капельницы. У меня однажды давление было, так он мне быстренько его сбил. У него с собой всегда чемоданчик с лекарствами имеется. Хороший такой паренек.

– Вы говорили об этом полиции?

– Не помню уже. Столько всего стряслось. А эти ваши полицейские были такие наглые. Ответов не дают, а только спрашивают. Да еще и смотрят на нас, словно мы сумасшедшие все. А мы видели Евдокию, и точка.

– Я вам верю, – мягко сказал Михаил. – Расскажите еще о докторе. Как часто он бывал у Иннокентия, может, вы знаете, из какой он поликлиники?

– Пусть сам вам расскажет, – сказала бабушка и посмотрела куда-то через плечо Райлиева.

Михаил обернулся и увидел, что по коридору уверенной пружинистой походкой в их сторону шел высокий мужчина в черной куртке. В одной руке он держал мокрый зонт-трость, а в другой – коричневый чемоданчик. Без сомнения, в человеке сидел демон. Он остановился у квартиры Иннокентия и непонимающе посмотрел на соседку. Его след походил на след, который Райлиев видел вчера на месте смерти Валова.

– Зиночка, а что случилось с Иннокентием? – спросил демон у бабушки, делая вид, что не замечает Михаила.

– Умер наш Кеша, – голос старушки тут же задрожал и стал наигранно жалобным.

– Очень жаль, очень. Но он боролся до конца, сильный был человек.

– А он – из полиции, – сказала старушка, показывая на Михаила.

– Да, помощник сыщика, – тут же вставил Райлиев, чтобы доктор не начал разговаривать с ним как с демонантом. – И мне нужно задать тебе пару вопросов.

– Хорошо, Михаил. Может, за чашкой кофе? Тут недалеко есть уютное кафе.

– Так вы его знаете, доктор? – опешила старушка.

– Конечно, Зиночка. Я тут киви хотел Иннокентию занести, вы любите киви?

– Предпочитаю запеченные с медом яблоки. Но и от киви не откажусь, если они спелые и мягкие.

– Именно такие. – Демон тут же достал из чемоданчика пакет с фруктами и отдал его старушке. – Кушайте на здоровье. В них много витаминов. В такую погоду самое то.

– Это точно. Ноги у меня ноют, сил нет. – Она отвернулась и взглянула куда-то на стену. – Так, у меня сериал начинается! У вас есть еще вопросы? – тут же сухо спросила у Михаила бабушка.

– Нет. Спасибо.

Она закрыла дверь, а Михаил и демон направились к лестнице. Они быстро прошли через двор и, обогнув гаражи, вышли к небольшому двухэтажному торговому центру. Но демон пошел не к главному входу, а повернул за здание, и Райлиев увидел светящуюся вывеску кофейни. Они устроились за столом, Михаил взял себе простой черный кофе, а демону турецкий.

– Я видел твой след в квартире. И соседка сказала, что ты приходил вчера к Валову.

– Приходил.

– Во сколько?

– Около восьми вечера.

– Поздновато для врача из больницы, – после этой фразы Райлиев открыто заглянул в глаза демона.

– А я и не совсем врач, Рай. Меня зовут Фелион, а для людей просто Феликс, и я демон сострадания.

– Не слышал о таких. Тебе не кажется, что «демон» и «сострадание» несовместимые понятия, – усмехнулся Михаил.

– Мы не такие, как остальные демоны. Да и всегда стараемся держаться в тени как от сородичей, так и от демонантов. Нас в мире людей не так много осталось.

– Почему?

– Мы как бы между вашим миром и нашим. Мы не следуем ничьим правилам, не участвуем в ранговой борьбе, не имеем защиты среди высших демонов, потому что не влияем на людей, но для вас мы все же демоны. Поэтому нас проще отбелить или принести в жертву. Приходится скрываться.

– И зачем ты приходил к Валову? Сострадать ему? – Михаил никак не мог подавить в себе сарказм, который так и рвался с губ.

– Наша пища – эмоции умирающих людей. Мы впитываем страдания и воспоминания, наполняемся их рассказами. Помогаем облегчить муки совести и втягиваем в себя чувства их вины. У каждого человека на груди висит ожерелье из разноцветных камней-ошибок, которые они совершили за свою жизнь и в которых раскаиваются. Мы снимаем с них эту ношу. И тогда человек начинает вспоминать самое счастливое и светлое. Это наш десерт. Умирающий человек – это богатый источник энергии. – Демон облизнулся и сделал глоток горячего кофе. – В больнице я самый обычный медбрат. После работы хожу по таким пациентам, которые должны вот-вот умереть. Делаю последние уколы, приношу последние радости и слушаю. Слушаю…

– О чем тебе рассказывал Валов?

– О прошлом и о жене, конечно. Иннокентий всегда про нее говорил. Вспоминал, как познакомились, как жили вместе, как ссорились и мирились. Он ее очень любил. Слишком светлое чувство, знаешь, как чересчур сладкий шоколадный торт. До сих пор чувствую вкус на языке.

– Давай без неуместных сравнений, – перебил его Михаил, чуть сморщившись.

– Думаю, рак в нем развился от переживания, что она ушла раньше, покинула его. Конечно, учеными официально не признается связь между вашими болезнями и эмоциями. Но не удивлюсь, если в будущем люди наконец признают этот достоверный факт. Нельзя отделять физическое от духовного. Человек един. Без души, чувств, переживаний это уже не человек.

– А демон.

– Нет. Всего лишь мертвый человек.

– И поэтому ты решил воскресить жену Валова?

– Что-о-о? Я? Рай, ты спятил, что ли? – Демон уставился на Михаила, который все еще ждал ответа. – У демонов нет таких способностей. Даже у самых высокопоставленных!

– Соседи видели, как перед самой смертью Валов танцевал со своей женой, – серьезно сказал Михаил.

– Дела-а-а… – Демон изобразил удивление, но Райлиев ему не верил. – Словно магия жизни вернулась. Или некромантия.

– Не начинай, – буркнул демонант.

– А чего ты ждал от меня?

– Не знаю. Надеялся на какой-то более правдоподобный ответ.

– Я всего лишь демон сострадания. Но скажу одно, мечта Иннокентия исполнилась.

– Во сколько ты ушел от него?

– Где-то в половине девятого.

– То есть ты провел с ним всего полчаса?

– Где-то так. Он устал, и сильные боли терзали его. Я сделал капельницу, уложил его в кровать и покинул квартиру. Когда я уходил, Иннокентий был жив. Это точно. Он должен был умереть сегодня. Вот я и вернулся за десертом – самыми последними воспоминаниями. Но меня встретил ты и опечатанная дверь.

– Было ли вчера что-то подозрительное? Может, ты видел еще кого-то из демонов?

– Нет, я никого не видел. Да и зачем кому-то приходить к умирающему старику? С него и брать-то нечего.

– Но ты же приходил.

– Я – другое. В городе таких больше нет. Мы никогда не заходим на чужую территорию.

– Умирающих везде хватает.

– Именно.

– А кто-то из людей мог явиться к Валову? Может, подшутить над ним, прикинуться его женой?

– Иннокентий болел, но был в своем уме. А насчет людей – это пусть полиция выясняет.

– Я видел в квартире два следа. Один твой, а вот чей же тогда второй?