Хозяйка Священной Колыбели

Глава первая

457 ход от Четвертого Исхода, первый вехим[1] снежника.[2]

Королевство Амриарн, столица.

– Да когда же ты разродишься, дрянь?!

– Вы… – в слабом гневе выдохнула роженица, но закончить мысль не смогла.

Изо рта вырвался невольный крик, и она сжала простыни.

– Тужься! – торопили ее. – Тужься, тварь! Две вехи[3] потеряно…

Сновали слуги, повитуха отдавала указания, и никто, казалось, не обращал внимания на фигуру у изголовья роженицы. Словно видеть и слышать ее могла только она, и больше никто.

Роды шли тяжело и начались раньше назначенного срока. Страх витал в самом воздухе комнаты. Слуги боялись того, что разродиться у роженицы не выйдет, что могут погибнуть и ребенок, и она сама, а виноватыми сделают их. Его светлость слишком скор на расправу, пощады никому не будет. Да и возлюбленная его милосердием не отличается.

Это сейвеху[4] она слаба и нуждается в их помощи и поддержке, а потом припомнит все: и усталый взгляд, и нерасторопность от утомления – и не даст никак оправдаться.

Да и мало ли что еще припомнит. Ей никогда не нужен был повод, чтоб наказать тех, кто был в ее власти… Хорошо королевским слугам – их в спальню не пустили, прислуживать не заставили, они вместе с королевским лекарем в гостевых покоях ожидали завершения родов.

Честь-то какая оказана! Сам королевский лекарь о здоровье и благополучном разрешении заботится…

Уверенный крик младенца принес облегчение роженице. Но ровно до последовавших за ним слов повитухи:

– Это девочка!

Роженица откинулась на подушки в изнеможении.

– Бесполезная дрянь… – прошипела склонившаяся над ней фигура. – Столько стараний ради девки. Моей помощи больше не жди.

– Нет! – крик, сорвавшийся с губ новоиспеченной матери походил на вопль раненого зверя.

Повитуха вздрогнула и чуть не уронила ребенка, которого как раз планировала показать разродившейся наконец женщине. Но передумала, сообразив, что дочери здесь не рады. И никто из присутствующих не заметил, как в открытую дверь, куда мгновением ранее ураганом ворвался взволнованный, изможденный беспокойством и ожиданием брюнет, выскользнула фигура.

– Венда, милая!

– У вас дочь, Ваша светлость!

Анастейзи

– Устала, девочка?

Я вздрогнула и посмотрела на осунувшегося и как-то разом постаревшего Амадео, и по спине холодок прошел.

Бывает ли так? Сквозь время, сквозь пространство на меня словно вновь смотрели глаза Сергея Денисовича… И даже вопрос аргерцог задал с похожей интонацией.

Когда-то давно, еще в той, прошлой жизни, ровно так же спросил меня свекор после того, как выслушал мою историю отношений с его сыном и последующего мытарства. Это было в ту, самую первую встречу у них дома.

Память была жива, я даже почти наяву ощутила ароматы, которые витали в тот день в их квартире на Арбате.

Пока Раиса Анатольевна укладывала моего сына, а затем сторожила его сон (она тогда вцепилась в Сережку так, что оторвать ни у кого бы не вышло, и сын будто что-то чувствовал – не сопротивлялся, хотя к незнакомцам всегда настороженно относился), мы с Сергеем Денисовичем беседовали на кухне.

Мой монолог длиною в ночь… Исповедь…

И вроде мир уже другой, и человек передо мной не тот, и разговор иной, пусть тоже длинный и сложный – но как же все похоже!

– Выдохнуть бы тебе, расслабиться. Ты больше не одна.

Я не хотела плакать. Я вообще не сразу осознала, что по щекам потекли слезы. Этой фразой, точно такой же, какую произнес тогда свекор, Его светлость меня добил.

Я плакала, прикрыв ладонями лицо, как тогда… Будто снова находилась в просторной и такой чужой кухне с высокими потолками. Будто оглянись я сейчас – и вновь увидела бы за окном уютный скверик, где стоял памятник легендарному советскому поэту Булату Окуджаве.

И почему же чувства одиночества и беззащитности нахлынули так беспощадно и крайне не вовремя? Я всегда, всегда рядом со свекром чувствовала себя маленькой девочкой. Сначала напуганной, растерянной, а потом любимой родной дочерью, которая в любой момент и с любой проблемой могла прийти к отцу, зная, что он защитит, направит, поможет…

Внешне Амадео и Сергей Денисович отличались (сходились лишь некоторые черты, скорее даже мимика), но эти ирреальные ощущения, когда при разговоре с аргерцогом мне мерещился то смех свекра, то интонация его голоса, то его жесты и фразы – они выматывали и ставили в тупик…

Ну же, Падловна, соберись! Не время, не место… Потом… Обязательно потом поплачем о прошлом в подушку, когда никто не увидит и не станет спрашивать, отчего в сердце игла сидит и выть хочется так, что света белого не видно.

Я искренне любила свою прошлую семью. Уважала даже Раису Анатольевну, которая буквально своими руками подтолкнула Витю к уходу на войну. Не стоило ей, точно не стоило показывать ему липовую справку о моем замужестве. Да, я пряталась, скиталась… И за время расставания умудрилась сменить пять городов. Да, не желала говорить Вите о беременности и посвящать его в свои планы о рождении Сережки… Но если бы он меня нашел, если бы сам все увидел, моя решимость бы треснула, осыпалась крошкой. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно. Он был моложе на десять лет, перед ним были открыты все дороги и двери, Витя имел такие возможности, о которых мне даже с учетом стабильной работы мечтать не приходилось… Я и Сережка стали бы ярмом на его шее. Именно так мне казалось.

Сейчас я понимаю, что ошибалась…

Но не понимала сына и Раиса Анатольевна, которая попросила подругу, работающую в Загсе, сделать справку – выписку о моем замужестве.

Воспоминания нахлынули удушливой волной, заставляя содрогнуться от слез в реальности. Все наслоилось, наложилось… И сейчас перед Амадео плакала душа чужого мира, плакала о своей прошлой жизни, прошлых ошибках…

Свекровь призналась в этом на смертном одре. Призналась в том, что решение уйти на войну Виктор принял вскоре после этого известия. Призналась даже в том, что скрывала свою ошибку от мужа, пока тот сам не нашел ту бумажку…

И зачем она ее хранила?

Она винила меня за то, что Сергей Денисович вспылил, что кричал на нее, что обвинял ее в бабской тупости.

Раиса Анатольевна до самого конца винила во всем меня. В том, что задурила голову мальчишке, что в ту весну он встретил меня. Что не случись этой встречи – и Витенька бы женился на Аксюшке, дочке подруги…

Свекровь не была глупой бабой, нет, но ее заклинило на мне, как на средоточии всех бед. Она мечтала о другом будущем для сына и поверила в него, исключив любые возможные помехи, да и самого Витю, и его мнение. Не сразу, далеко не сразу я смогла ее простить. Однако сейчас только ветер сожалений остался. Историю не перепишешь заново. Не изменишь того, что совершил.

Та, прошлая жизнь – она закончилась. И Амадео – это не Сергей Денисович. И неважно, что аргерцог иной раз смеется его смехом, что в улыбке Амадео мне мерещится его улыбка, что этот взгляд пробирает не хуже того, земного взгляда.

Это не он. Пора брать себя в руки. Передо мной матерая зверюга. Чихнуть не успею – уложит на лопатки, а то и голова с плеч полетит.

Пускай и клятву дал, и сидим мы у меня в кабинете, и я как на духу выложила всю ситуацию с морфом, начиная со встречи с ним во время пути из герцогства Дарремского.

И давно уже сидим, рассвет скоро…

– Возьми, девочка… – Амадео протянул мне платок.

Напрягая все силы, я подавила нахлынувшие эмоции, заставив себя окаменеть, что внутри, что снаружи.

– Леди Анастейзи. Не девочка, Ваша светлость, – подняла взгляд на мужчину и посмотрела на него твердо. – Мы с вами не в тех отношениях, чтобы вы обращались ко мне подобным образом.

Выражение его лица не изменилось, он все так же смотрел на меня, отлично понимая, что я выстраиваю границы. Что, несмотря на все, что было тут сказано, он для меня не станет ни щитом, ни крепким плечом, на которое я смогу опереться. Ни даже союзником. Потому что мы чужие. Потому что он – главный пес Его величества[5].

– Мы не враги и никогда ими не станем. Я обязан тебе жизнью единственного сына и готов отдать долг жизни. Но…

Я отвела взгляд, мысленно усмехнувшись пресловутому «но». Долг жизни – это, можно сказать, узаконенное рабство. Когда в распоряжение одного человека переходит второй – должник, до тех пор, пока тот самый долг жизни не будет возвращен. При условии, конечно, если это не член королевской семьи в должниках оказался. К слову, и аргерцог мог откупиться, пока вслух не произнес, что должен мне.

Хотя, будем честны, никто никому ничего не должен. Его сын спас меня, а я спасла его сына. Мы квиты.

– Он тебе не нужен. Да и твое письмо было скорее криком о помощи, нежели желанием шантажировать и получить какую-то выгоду. Ты хотела, чтобы с тебя сняли ношу: послов, что неожиданно оказались на твоем попечении, или моего сына, который, по твоим словам, находится в виде мыши где-то на границе герцогства и королевства. Тобой двигало желание помочь как послам, раз уж они стали твоими гостями, так и Виктрану. Ты интуитивно знала, что пробудить разум морфа после всего, что ему довелось пережить, смогут лишь близкие люди. Но довериться, открыться официально не могла. Отсюда и такой способ. Тебе нужен человек, который имеет опыт, связи и власть при дворе.

– Вы правы, о долге не может идти речи. А что касается человека… – я усмехнулась. – Думаете, он нужен?

– Уверен. И чтобы это был тот, кто не просто приближен ко двору, а как минимум может влиять на решения Его величества.

– Ваша светлость, я была с вами откровенна, а ведь могла рассказать лишь часть, например, только то, что касалось вашего сына. То, как вы распорядитесь полученной информацией – уже ваше дело, мои условия вам известны. И я предупреждаю – забудьте о планах Его величества на меня и мои земли.

Я устала как собака просто… Еще и эти воспоминания камнем давили, тревожили, бередили, жалили, не давая до конца успокоиться. Я вообще не предполагала изначально, что разговор затянется на столь длительный срок. Да и открываться полностью не планировала. Но, подумав, пришла к выводу, что лучше ничего не скрывать.

Откровенно говоря, я и так Амадео промариновала три вехи, прежде чем пригласила на диалог. При этом он не мог покидать пределов своих покоев, и никого из домашних к нему не подпускали. Тирхан сам его обслуживал, а заодно и наблюдал за здоровьем. Выглядел аргерцог так себе. Возраст все же… Такой долгий путь проделал на своих двоих, пусть и крыльях. Но они ж не казенные! И превращение в птицу не сделало его ни моложе, ни сильнее. К тому же он еще и с защитой Колыбели повоевал, что тоже сказалось не лучшим образом.

Да и показать, кто тут задает тон, тоже не мешало. А то аргерцог после клятвы резво пытался быка за рога взять. Пришлось спустить с небес на землю – и в прямом, и в переносном смысле.

Чтобы Амадео понял, что он не всевидящее око, что у него далеко не все под контролем, и в столице есть крыса (как бы не от Дамрука привет, а то и вовсе сговор помасштабнее). Чтобы они в своем огороде ковырялись, а в мой не лезли.

Конечно, в случае войны я не смогу остаться в стороне, хотя уверена, что в моих силах будет оградить свои земли и всех, кто на них находится, от происходящего. Так сказать, изолироваться. Я – нейтральная территория, остров мира, любви, и лучше меня не трогать. Принять людей – да, помочь людям – тоже. На этом – всё! Целую крепко, ваша Репка.[6] И платочком на прощание помашу, а то ж!

Никому из них не удастся меня перетянуть на свою сторону. Я еще по прошлой жизни знала: политики хотят войны. Вот пусть сами и воюют. Простому человеку это и даром не надо, и с доплатой не надо. Нечего и в бутылку лезть, и пробкой в каждой бочке торчать.

Понятно, что избежать военных действий хотелось. Потому и решила открыть карты. В конце концов, Амадео – умный мужик.

– Мы не враги, Анастейзи. Мы же семья, не отказывайся от моей помощи.

Я подавила порыв рассмеяться. То, что он был нареченным[7] отцом Илюшки, еще не делало его моей семьей. Раньше этого человека как-то не шибко волновало, как там его «семья» в северном захолустье выживать будет. Надо же было уговорить упрямицу вернуться к мужу и радостно перед ним ноги раздвинуть, чтоб зачать очередного ребенка.

Пакостно, муторно…

– Вы, Ваша светлость, вероятно, устали. Не стоит навязывать мне те вещи, в которых я не нуждаюсь. Отдохните, приведите мысли в порядок, позже мы еще обсудим ситуацию и с вашим сыном, и с тем, как быть с послами. А сейчас диалог окончен. Не забывайте, я больше не тот человек, которым была до замужества.

И не дав Амадео и рта раскрыть, встала из-за стола и первой покинула кабинет, благо Тирхан дожидался за дверью. Он сопроводит гостя в его покои, проследит, чтобы тот выпил лекарство и не лез туда, куда не следует. У меня полный дом одаренных! Дух, конечно, экранирует, как может, но и он не всегда в состоянии концентрироваться только на этой задаче. На нем, простите, огромная вотчина.

Аргерцог в любом случае увидит всех магов, да и гостей моих тоже. Это шило в мешке не утаить. Нам предстоит отыскать морфа, привести того в чувство и отправить Аригальерских домой. А это явно дело не пяти минут, и займет куда больше времени. Но это не значит, что я должна перед ним раскрываться, как доверчивый лютик, лепесточками полностью наружу – нате, мол, любуйтесь. Пусть узнаёт все постепенно, чтобы как следует ни к чему подготовиться не успел из-за нового потока информации, чтобы каждый раз силы на новые стратегии тратил с учетом изменения расклада.

Верить в то, что он станет моим союзником, я не собиралась. Не тогда, когда на нем и его роду было столько клятв в отношении королевской семьи. Он, может, и захочет, но соскочить не выйдет. И поделиться реально стоящей информацией у него не получится. И пусть врагов нужно держать ближе, чем друзей, в этот раз данный постулат сработает слабо. Берега разные.

Понятно, что мне не помешал бы рядом настолько толковый помощник. Однако будем реально смотреть на вещи. Номинально я обязана подчиняться воле короля, вот только лично я никаких клятв не произносила: ни вассальную, ни еще какую… И мои земли автономны. Однажды встанет вопрос отделения от королевства Амриарн, и сделать с этим никто и ничего не сможет. Нужно поднакопить сил для того, чтобы никто не решился отобрать у меня Колыбель. Чтобы изначально боялись сюда сунуться с подобными намерениями.

Ноги привели меня в спальню, где на моей кровати в позе звезды спал сынок. Дух обдал меня теплым ветерком, словно бы попрощался и заодно отчитался в том, что с Илюшкой все хорошо. А сейчас ему нужно к аргерцогу.

Илюшка… Так и не поменялся цвет глаз. Синеглазый брюнет. И думаю, уже не изменится. Девичья погибель растет, не одно сердечко разобьет.

Я присела на кровать… Скоро уже проснется мое чудовище, будет требовать внимания. Ему в последнее время мама не столько в качестве источника еды нужна, скорее как источник игр, забав и, наверное, ограничителя его магии. Поросеночек… Хитропопый знает, что при маме можно и побуянить с магической энергией…

Я вздохнула и прилегла рядом. Скоро вставать. Днем, может, и удастся немного поспать, но как только Илюша проснется – придется вместе с ним пободрствовать.

Интересно, как там Радан? По моим прикидкам его зазноба родить должна в период празднования Пения Метели, который в конце этого месяца. Кто там у нее будет? Мальчик или девочка?

И даже не знаю, что было бы лучше: первое или второе. Уверена в одном – королю зачем-то нужны от него сыновья. Если родится еще один мальчик, вероятно, меня перестанут пытаться примирить с герцогом. А может, и вовсе вдовой сделают. Однако явно затребуют вернуться в герцогство Дарремское. А там с еще одним нужным короне мужиком свести захотят, чтоб получить побольше одаренных.

Если родится девочка, то тут два варианта. Либо Венду заставят снова зачать (впрочем, Сарвенда, небось, и сама будет стараться, чтобы наконец мальчика получить, для нее мой сын в наследниках – как кость в горле), либо отправят мужа ко мне – делать второго сына.

И неважно, что этот идиот уже пытался воспользоваться настоятельным и магическим советом короля – Святой Ночью, когда жена права не имеет отказать мужу в близости ни ментально, ни физически. Если короне позарез потребуется второй сын, они уже сами его ко мне направят, с музыкой и фанфарами. И как бы не с каким-нибудь еще более сильным магически одаренным человеком, чтобы противостоять моей магии…

Знают же, что добровольно с Раданом постель не разделю. Впрочем, им мое согласие до одного места: приложить да выкинуть.

Я прикрыла глаза, жалея, что не могу провалиться в сон. Как же не вовремя вспомнилась прошлая жизнь! Мыслей было слишком много, да и чувство потери снова грызло… И вот эти сожаления буквально комом в горле стояли. А еще мысли о том, как там мой Сережка с невесткой, внучками… Почти ход прошел, весной будет… Дай Священная Пара, чтобы их жизнь по-прежнему была хороша: сыта, спокойна и счастлива!

Так, Настька, отставить хандру! Дел столько, что на пару жизней хватит! Отставить сожаления! Это просто усталость!

Я невероятно сильно устала и давно отдыха не видела. Пора бы уже дать и телу, и мозгам выдохнуть. Устроить себе отдых, чтобы с новыми силами идти в бой.

И время пока терпит. Есть еще время… На все есть!

Я долго думала над тем, какого именно отдыха хочу. Несколько дней в голове варианты крутила. Просто ли побыть в тишине или предпринять что-то в меру активное? И в итоге пришла к выводу, что пока ограничена местом – домом.

Потому что погода разбушевалась, грянул мороз, да такой, что Рудик беспрестанно жаловался на то, как холодно и страшно в лесу зверью. Что надо вот делиться одеялами и вообще создать какой-то хлев для них, горемычных, чтобы они приходили погреться.

Ляпота! Как представила себе такой хлев, от смеха не удержалась. На зов Рудика придут все звери: и большие, и малые. Вот уж красота будет тем, кто покрупнее – и погреться, и еда на халяву!

Мы, конечно, ребенка успокаивали. Но нет-нет, да появлялась мысль все-таки обратиться к изолированному от всех аргерцогу, чтобы помог мальчишке обуздать свой дар. Однако пока я давила в себе этот порыв. Справлялись своими силами. Да и если честно, аргерцога просто видеть не хотелось. И работать с ним тоже.

Я, конечно, могла воспользоваться услугами духа и перенестись в хоромы под пригляд Севрима, но не оставишь же всех здесь под носом старого интригана! Да и будем откровенны: мне если и хотелось тишины, то не настолько, чтобы запираться от всех на сто замков в четырех стенах. Мне нужен был такой отдых, в котором я могла бы без зазрения совести выплеснуть все накопившееся эмоции. И решение нашлось.

Раз на улицу нельзя – значит, устроим бесильню, как говаривала моя невестка Анечка, прямо в доме.

Бесильней в итоге стал бальный зал, который в доме имелся, и который мы, отдраив, с чистой совестью заперли до лучших времен.

С вечера дух принялся добиваться оптимальной температуры в зале. Все же когда есть огромный дом, и в нем совершенно непонятная система отопления, которая, в частности, регулируется магией, стоит перебдеть. А утром, после завтрака и того, как воспитанников разобрали учителя на пару уроков, я пошла готовиться к собственному способу релакса.

Вспомним молодость, а заодно и время, проведенное с внуками. И пусть здесь нет современных земных удобств, нет того множества игр, какими располагали мои внуки – было бы желание, а чем себя занять, всегда найдется.

Я ждала ребятню с предвкушением маньяка. У меня все уже было готово. Зона для игры «в классики»[8] для детей поменьше (и когда мы все разбредемся на группки), мяч, который мне с помощью Севрима сделал местный кожевник. Ему, правда, еще учиться и учиться, но на пару игр такой мяч сойдет. Пусть и не воздухом накачанный, а набитый соломой с небольшим количеством опилок, но для «вышибалы» самое оно. Главное, что кожа была прочной.

Зона с призами, символическими, но красивущими. Все-таки карамельных петушков на палочке мне пока здесь видеть не доводилось. О том, как я еще летом трясла кузнеца, и каким образом мне отливали две несчастные формы – песня отдельная. Главное – результат. И пусть те самые петушки по итогу вышли несколько кривыми, да и с формой зайца получилось из серии «за ним гнались, в него стреляли, потом его топили и где-то ухо надорвали», но таки разноцветными… Эксклюзив! О котором я только сейчас вспомнила.

О том, что красили мы карамель соком свеклы и морковки, детям, конечно, лучше не знать. Кухарки – молодцы, все мои указания выполнили в точности. Пока я размалевывала воском и чернилами «классики», штуки три точно сгрызла.

Зона с шалашом – это для тех, кто в край умается и отползет от шума в тенек под навес из простыней и одеял. А заодно место для служанок и нянек – надо же им все-таки хоть вполглаза за детьми присматривать, да и самых мелких сиятельств развлекать придется. В то, что народ запросится в свои комнаты – верилось слабо. Я и сама бы ни за что не ушла, даже если бы сильно устала. Когда показывают много новых и разных игр, когда с тобой вовсю веселится сама герцогиня… Да кто уйдет?

В принципе, все так и вышло. И если поначалу воспитанники отнеслись к идее поиграть в «Чай-чай, выручай»[9] настороженно, то по итогу втянулись так сильно, что ни на какой обед никто не пошел. Впрочем, я и так это предвидела, поэтому перекус нам притащили сюда.

Конечно, не обошлось и без казусов, и даже без рева и пары разбитых коленок. Однако этот день, проведенный в бесильне, запомнит каждый из нас. Я вот, например, никогда не забуду истеричную чайку – Тирхана, которого осалили чуть ли не в самом начале игры, и путь к которому напрочь заблокировали «водящие». Он тогда в сердцах выругался и потребовал дать ему побегать, а то крылья, мол, застоялись.

Впрочем, накричались мы все. Некоторые даже голоса сорвали.

Не забуду и Дариолу, которая умудрилась собрать всю мелюзгу в шалаш и каким-то чудо-образом уложить всех спать в послеобеденное время. Даже моего поросеночка, которому очень уж хотелось и побегать, и попрыгать, и в вышибалу поиграть… Так хотелось, что он магией начал воровать мяч в полете…

Не забуду Власена, который, прыгая с камушком в «классики», запнулся и полетел носом на пол, но умудрился как-то сгруппироваться и выдал такой кульбит и сальто, при этом не потеряв ход, что не восхититься было просто нереально.

К ужину мы все буквально ползали без сил… Но при этом были невероятно счастливые и довольные. А меня и вовсе ждала ванна с травами – самое то после активного отдыха.

Я чувствовала умиротворение и спокойствие. Эмоции были выплеснуты, причем приятным и правильным способом. После такого мой сон будет мирным и сладким. Как и у всех остальных. Была уверена, что завтра мы все поднимемся с отличным настроением и ощущением того, будто родились заново!

Глава вторая

– Ты собираешь свою армию?!

Даже не крик, хрип вырвался из горла Амадео, когда он ураганом ворвался в мой кабинет.

Нет, то, что этот день настанет, я знала, только не думала, что появление стольких одаренных в первую очередь интерпретируют именно так. С другой стороны – да, я действительно собирала защитников этой земли.

– Присаживайтесь, Ваша светлость, – я вежливо улыбнулась. – Компота или воды налить?

– Анастейзи… Да какой компот?.. – отмахнулся мужчина, но на стул опустился.

– Хороший компот, с кислинкой, освежающий. Вы передохните, иначе мне придется Тирхана звать, и беседы у нас вновь не выйдет. В таком возрасте волнения вредны.

И я снова улыбнулась, акулой. А как не улыбаться, когда маленькая, но все же месть была осуществлена. К тому, чтобы его мир слегонца пошатнулся, руку я приложила знатно.

Во-первых, приказала духу больше не изолировать магический дар аргерцога. А потому день «попадания в дурку» ему был обеспечен. И то он еще долго продержался, прежде чем ворваться ко мне в кабинет.

Во-вторых, пора было уже наметить план спасения его сына. Тем более, мороз хоть и крепкий стоял, да затишье наступило. Ни метели, ни бурана или еще какой непогоды не предвиделось. Если верить Хранителю, с новой силой зима лютовать будет прямо в праздник. В общем, или до весны ждать, или ловить момент. Я предпочитала второе.

Ну и в-третьих, домашние тоже не особо рвались на попе ровно сидеть. Понятно, что бесильня стала излюбленным местом всей детворы, а также взрослых, которые в перерывах между занятиями повадились таскать ребятню поиграть в бывший бальный зал. Конечно, никто не давал им резвиться целые сутки, но теперь, если в доме стояла тишина, то мысли не скакали бешеными белками в поисках того, какую ерунду детки на этот раз сотворили и что задумали. Нет, теперь все знали, где в первую очередь стоило искать что старших, что младших – в бесильне. Либо в шалаше торчат, либо в вышибалу играют. А то и все вместе снова дерутся за право попрыгать в «классики».

Резинку[10] бы им, да скакалку нормальную… Ну да еще не вечер, придумаем, как и из чего соорудить. Пока и веревкой неплохо обходимся. Вчера показала, как в «Рыбака и рыбку»[11] играть…

От мыслей о вчерашнем вечере улыбка сама собой на лице появилась, теплая, душевная. Амадео, наблюдающий за мной, насторожился, нахохлился, и я вернулась в реальность. Не время ворон считать.

– Анастейзи, я готов Священной Парой поклясться, что твои воспитанники – они все обладают активным магическим даром. Но в герцогстве Дарремском шанс пробудить дар мог быть только у старшего парня!

– Богами лучше не клясться, – хмыкнула я, – не все мои воспитанники имеют активный магический дар. Но да, это не один Власен.

– Как ты это сделала?!

– То есть армия уже не интересует? И как будем вашего сына искать – тоже?

Да я вредничала и немного издевалась. Ибо не его это дело – ни как, ни сколько одаренных у меня в итоге будут жить. Ишь, прыткий какой! Стрелой залетел, обескуражить вопросом и обвинением желая. Да только не на ту напал!

– Анастейзи, это же чудо! Самое настоящее! Я смог определить минимум семерых одаренных! Столько юных магов, да еще и в одном месте!

И надо же было в этот момент показаться Аррияшу (Амадео так ко мне мчался, что двери кабинета не закрыл, лакеев же у меня не было). Вояка чувствовал себя прекрасно, благополучно оклемался, как, в общем, и предсказывал Тирхан. Интена зря убивалась.

– Ваша светлость, – начал он, но, увидев аргерцога, осекся. – Простите, я позже зайду.

И попытался закрыть двери.

– Стойте! – властно приказал Амадео и резко поднялся.

Я хоть его лицо лишь краем глаза зацепила, но, честно говоря, скользнула мысль, что его, беднягу, сейчас инфаркт хватит. Даже поднялась следом из-за стола на всякий случай.

– Аррияш, пройди в кабинет.

Совесть все-таки во мне взыграла, не так давно я уже вытаскивала его вместе с женой с того света. Не стоит повторять, да и негоже в коридоре сцены устраивать.

– Ваша светлость, что вы хотели спросить у моего старшего охраны?

– Третий сын эдора Рафлада Аррияш Таррейский, – медленно, чеканя каждое слово, будто по бумажке читал, начал аргерцог. При этом он еще обходил по кругу застывшего на месте мужчину. – Род которого никогда не обладал искрой дара. Но сейчас передо мной, несомненно, маг с активным даром воина! Анастейзи, объяснитесь!

От потрясения аргерцог забыл про игру в доброго дядюшку и семью и перешел на официальный тон, которым привык вести допросы.

– Аррияш, свободен. Позови сюда лэдора Тирхана, – проигнорировав требование и тон Амадео, приказала я и после того, как Аррияш вышел, плотно прикрыв за собой дверь, ровным, совершенно спокойным тоном сказала: – А вы присаживайтесь, Ваша светлость. И подумайте о том, какие извинения и в какой форме мне сейчас принесете. Вот ровно до прихода лэдора Вальского и подумайте, до этого момента я от вас более ничего слышать не желаю.

Я села обратно в кресло и потянулась к исписанным листам бумаги. Ничего особо важного в них не было, но стоило переключить свое внимание, давая понять аргерцогу, что на этом диалог временно, но окончен. Пусть Амадео приведет мысли в порядок, пусть выдохнет, пусть уже, наконец, сообразит, что за мной стоит куда большая сила и власть, чем за ним. Пусть уже прекратит свои игры и придет к другому, более верному знаменателю. Определится уже с тем, кто я для него, и в каком качестве нужнее. Надоели эти попытки то на жалость давить, то прогнуть… Мне и без того есть, чем заняться. И о чем думать…

– Ваша светлость, – после разрешения войти произнес Тирхан, – вы звали?

– Да, Тирхан, осмотри, пожалуйста, нашего гостя. Проверь, все ли с ним хорошо, а затем присаживайся рядом.

Амадео одарил меня тяжелым взглядом, но ни слова против не сказал. Позволил учителю себя осмотреть. Пока Тирхан занимался аргерцогом, я бегло просмотрела новые расписания для ребят. Авеш хотел ввести еще пару занятий, и их надо было как-то так исхитриться впихнуть, чтобы и режим не нарушить у детей, и не загрузить их больше необходимого.

– Ваша светлость, все прежние рекомендации остаются. Я бы только добавил успокаивающие отвары и рекомендовал уделить больше времени сну. Вашему телу необходим отдых. Организм хоть и не на пределе, но еще пара потрясений – и боюсь, ни к чему хорошему это не приведет.

– Тирхан, составь примерный график активности и отдыха для Его светлости. Пока он гостит у нас, будет неукоснительно его соблюдать. Я прослежу.

– Анастейзи!

– Ваша светлость, полагаю, ваша жена меня поблагодарит. И поддержит мое решение, как только узнает в каком состоянии вы прибыли в мое герцогство. Подумайте о будущем. Ваш ум и опыт явно пригодятся королевству еще неоднократно.

Я говорила таким тоном, что возражения не последовало. Амадео, может, и желал что-то оспорить, но то ли слов не нашел, то ли воспользовался тем самым умом.

– Итак, вы подумали над тем, о чем я просила до прихода Тирхана?

– Это так странно… Я уже не впервые наблюдаю за вашим отношением к лэдору Вальскому. Вы намеренно забываете о его титуле? Впрочем, и он порой забывается…

– Ваша светлость, это все, что вы желаете мне сказать? – я мило улыбнулась.

Ну же, аргерцог, включай хваленую интуицию. Она тебе сейчас ой как необходима.

– Нет, не все. Я прошу прощения за резкость и свои требования. Я был груб и неосмотрителен, вы правы, но желания оскорбить не имел. Боюсь, происходящее в герцогстве Моррисон настолько необычно и вызывает такое множество вопросов, что ни мой опыт, ни ум, о которых вы упомянули, мне, к сожалению, не помощники. Я не понимаю, что происходит. Я не понимаю, как относиться к вам, Ваша светлость, и, тем более, совершенно не понимаю, каким образом человек может настолько сильно измениться.

– Я принимаю ваши извинения, аргерцог. Что же касается ваших вопросов – все довольно просто. И в то же время сложно. Я – хозяйка этих земель. Хозяйка Священной Колыбели. Если вам неизвестно, что это такое, то Тирхан позже пояснит…

В конце концов, учитель столько сказок, легенд и мифов собрал, при этом пользуясь королевской библиотекой. Кому, как не ему проводить лекции? С другой стороны, вряд ли король и его приближенный Круг не знали, чем Тирхан занимался всю жизнь… И чему, в общем-то, учил их детей. Так что я сомневалась, что Амадео не имел предположений насчет моей земли. Вероятно, просто поверить до конца не мог – это было ближе к истине.

– Не стоит, – хрипло выдохнул мужчина, а учитель явно машинально прибегнул к целительской магии, но, судя по его облегченному выдоху, помощь аргерцогу не требовалась. – Я примерно предполагал, куда попал, но…

– Но?

– Был уверен, что Вы – мать Хозяина этих земель, поэтому…

– Земля оберегает меня? – я усмехнулась.

То, что Илиас в будущем станет моим преемником, совершенно не сомневалась. Но до тех пор полноправным владельцем Колыбели была именно я. А заодно и первопроходцем, и первооткрывателем, и чего только не «перво»…

– Что ж, вы ошиблись.

Переглянувшись с учителем, я подбадривающе ему улыбнулась.

– Что касается лэдора Тирхана, то он – моя семья. Конечно же, не по крови, а по зову сердца. И, как вы уже поняли, обратно в столицу он не вернется. Во всяком случае, пока сам этого не захочет.

– Не захочу, Анастейзи, – широко улыбаясь, заявил учитель. – Даже если погонишь, никуда не поеду.

Я позволила себе короткий смешок и перевела взгляд на аргерцога, который вдруг стал гораздо серьезнее, собраннее и вместе с тем холоднее.

– Тирхан, а ты сказал Ее светлости, что титул Хозяина Колыбели носил бог?

– Если точнее, дитя Священной Пары. Согласно легендам, конечно же…

– И что этот титул выше титула короля? – продолжил Амадео.

– Согласно логическим умозаключениям, это действительно так. Однако письменных подтверждений даже в легендах нет…

Я закусила губу. Об этом мне говорили жрецы перед тем, как принести клятвы…

– Хозяйка, – Амадео поднялся со стула и плавно опустился на колени.

Учитывая то, что я сидела за столом, мне, чтобы увидеть мужчину, потребовалось бы перегнуться через всю столешницу.

– Ваши опасения на мой счет напрасны. Ни одна клятва, данная моим родом или мной Его величеству и королевской семье, не будет иметь силы и не сможет на меня никак повлиять. Священная Пара не допустит того, чтобы я навредил их прямому продолжению. Располагайте мной и моими знаниями по своему усмотрению. Пожалуйста, не отказывайтесь от моей помощи. Я счастлив быть вам полезным.

И, словно подтверждая сказанное, фигура мужчины озарилась радужным светом. Понятно, что я его полностью не видела, только ослепительное сияние божественной энергии, но этого было достаточно, чтобы представить общую картину. Аргерцог сказал правду.

– Поднимитесь, Ваша светлость.

Не сказать, чтобы я облегченно выдохнула или сразу расслабилась. Но раз уж сами боги засвидетельствовали тот факт, что все клятвы, данные родом Аригальерским королевскому роду, не будут иметь силы и власти над ним в отношении меня и моих тайн, то мне стоило выдохнуть. Это же отличная новость на самом-то деле!

И да, нужно пользоваться моментом.

– Удивительно… Если бы Его величество знал, что в вас скрыт настолько изумительный дар, никакого замужества бы не было. Да и ваша юность сложилась бы совершенно иначе, лучше и…

«Счастливее», – мысленно дополнила я за Амадео и криво усмехнулась.

– Ваша светлость, не стоит лукавить. Если бы Его величество предполагал во мне подобный потенциал, из меня бы сделали ручную собачонку. А если учесть место, где я росла и вспомнить, каким образом получала скудное образование, то станет ясно, что из меня вышел бы очень благодарный пес, лижущий руку, которая не побрезговала бы в свое время погладить по голове.

– Хозяйка… – укоризненно выдохнул аргерцог.

Я с трудом удержалась от того, чтобы закатить глаза. Уже оскомину с этим «хозяйка» набили… Сама не знаю, отчего, но мне это обращение не шибко по душе было.

– Вы…

– Права и абсолютно. Однако все сложилось ровно так, как сложилось. И раз уж мой титул выше, ждать от меня раболепия или послушания не стоит. Я буду защищать свои земли и своих людей. И если в вашей голове крутятся мысли о том, чтобы сделать меня инструментом в руках короля, то помечтать вы, конечно, можете. Однако советую забыть об этом. Такого никогда не случится.

– Вы все еще подданная королевства Амриарн.

– Предлагаете заявить о своей независимости и нейтралитете?

– Нет!

– И к чему тогда было ваше замечание? Вы разве не заметили, что я не делаю ничего, что могло бы навредить королевству и, в частности, Его величеству? В то время как он изыскивает способы навязать мне не только свою волю, но и желания. Уж не знаю, для чего Его величеству два сына от герцога Дарремского, но второго ребенка ему придется ждать от Сарвенды, я рожать от Радана не стану. И даже Святая Ночь ему больше не поможет. Эффект неожиданности мог сработать, если бы Его светлость действовал согласно плану Его величества. А теперь я буду готова дать отпор.

– Анастейзи, может, отпустите лэдора Вальского? Полагаю, у него есть дела, от которых вы его из-за меня оторвали… Смею заверить, мне гораздо лучше, и лишаться чувств от изумления я не планирую.

Амадео пытался смягчить свои слова шуткой, но вышло откровенно вяло.

– У меня нет секретов от семьи, Ваша светлость. Тирхан знает обо всем, что происходит в Колыбели. И в будущем я не собираюсь от него ничего скрывать. Если вам мешает мой помощник, то нам больше не о чем разговаривать. Вашего сына я сама найду и приведу, а вы действуйте по своему усмотрению. На улицу его не выкину, голодать не заставлю и даже соберу в дорогу. Без всяких условий.

Я широко улыбнулась, вдруг вспомнив, как у меня забрали обратно мою тысячу золотом. Да и вообще, как аргерцог торговался со мной чуть ли не за каждую мелочь, и как в дорогу я в итоге собиралась самостоятельно, с чем, по их мнению, не могла справиться хорошо и правильно. Будь на моем месте Стейзи, то да, вряд ли бы она хорошо понимала, что нужно брать с собой, и уж точно не стала бы отправлять клич по деревням… Ну да ладно…

– А вы злопамятны, Хозяйка.

– Ну что вы, Ваша светлость. У меня, несомненно, прекрасная память, грех на нее жаловаться, но вместе с тем зло я забываю быстро. Отомщу и забуду. И так по кругу.

– Пока соперник не запросит пощады?

– Узко мыслите! Уж простите, Ваша светлость, – вмешался в диалог молчащий до этого Тирхан. – Пока не исчезнет раздражитель – объект отмщения.

Я подавила в себе смех, сохранив серьезное лицо, чтобы не сломать игру учителя. Он тоже говорил предельно серьезно и даже чуточку строго.

Ох, Тирхан, лиса-то какая! Когда это я мстила до победного конца? Здесь – еще ни разу!

– Я понимаю и признаю свою ошибку, Хозяйка. И раз уж вы дали четко понять, что лэдор Вальский полностью ваш человек, не смею более требовать его ухода. И предлагаю вам провести эксперимент.

– Эксперимент?

– Вижу, вы все еще сомневаетесь в том, насколько можете открыться мне. Я знаю причину, по которой Его величество желает получить от герцога Дарремского наследников. И назову ее. Таким образом мы проверим, являетесь ли вы действительно доверенным лицом Священной Пары, а заодно и мою готовность служить потомку богов…

Я помолчала, переваривая слова Амадео. Но не буду лгать, что предложение о проверке мне претило. Увы, мне нравился данный рациональный подход.

Да, жестко. В случае, если клятвы королю сработают – от аргерцога останется только память, и не факт, что светлая. В мире, где существует магия, клятвы, данные по всей форме и уж тем более подтвержденные богами – далеко не пустой звук. Кара настигнет сразу. И боюсь, что стань аргерцог клятвопреступником – кара обрушится не только на него самого. Потому что весь его род всегда был верен королевской семье. Следовательно, сейчас он рисковал не собой, а всем своим родом, как прямой, так и побочной линией. Его полным уничтожением. И, конечно же, такое не пройдет бесследно для короля. Потому и память от аргерцога останется далеко не светлая, несмотря на то, что он успел сделать для королевства за всю свою жизнь. Смешают с дерьмом и не поморщатся.

Жаль ли мне будет терять такого нареченного отца моего сына? Да и морфа… Жаль, и невероятно! Но Амадео – старый хитрый лис, он ни за что не стал бы делать что-то, не веря в свой успех. И я уповала на это, да и подтвердить свои мысли тоже хотелось.

– Аргерцог, вы же понимаете, что я потребую раскрыть саму суть, а не отделаться общими фразами?

– Общими фразами? – мужчина удивился и нахмурился. – Анастейзи, полагаю, вы не до конца меня поняли…

Он ведь тут показал, что готов рискнуть самым ценным – жизнью своего рода, а я, понимаешь ли, какие-то непонятные вещи предъявляю.

– Я не так глупа, как многим бы хотелось. То, что я женщина, еще не делает меня предметом интерьера. Я не дополнение и не приложение сначала к родителям, затем к опекуну или мужу. И вы уже прекрасно поняли, что я наравне с мужчинами принимаю решения и справляюсь с задачами, которые многим из вас не под силу. И прекрасно понимаю, чем вы собираетесь рисковать. Однако это не отменяет ни рода вашей деятельности, ни выдающегося ума. Рисковать самым ценным – будущим собственного рода – вы можете лишь в двух случаях.

– И каких же?

– Первое – если абсолютно уверены в своей правоте. Второе – если планируете отделаться общим обозначением проблемы, не вдаваясь в подробности. Полагаю, за столько лет вы мастерски научились обходить острые углы и лавировать даже в самых неоднозначных ситуациях. Речь, конечно же, о клятвах. Как видите, – я головой указала на притихшего учителя, – возможность обойти клятву есть всегда.

Аргерцог замолчал и прикрыл веки, явно обдумывая сказанное.

– Будучи еще в герцогстве, после того, как к моему мужу нагрянули высокопоставленные гости, пять ходов не интересовавшиеся состоянием его молодой жены, я поняла, что ситуация с ним неоднозначная. А уж после общения с главным целителем королевской семьи только утвердилась в своих подозрениях.

– Поделитесь своими умозаключениями? – произнес аргерцог ровным тоном, словно бы уже понимал, что я на верном пути.

– У Его величества или же у всей королевской семьи есть какой-то долг в отношении рода Дарремского. Клятва, которая не дает королю возможности казнить Радана, пока тот сам не совершит определенные действия по отношению к королевской семье. Однако за все прошедшие ходы, несмотря на крайне неосторожное поведение, такие действия мой муж не совершал. И, как я уже раньше сказала, любую клятву можно обойти. Вероятно, таким способом обхода является наличие двух наследников у Радана Дартана Дарремского.

Я смотрела в глаза аргерцога и находила подтверждение в его взгляде.

– По закону любовница не имеет права заводить детей от герцога до рождения его наследника от законной жены. Поэтому Радана, увлеченного неподходящей девицей, спешно женили на бесприданнице, которая должна была углядеть в этом шанс на лучшую жизнь и безропотно рожать от неверного мужа. Королю же оставалось ждать, пока такой наследник появится. Ведь следом обязательно родит любовница. Поправьте меня, если я не права. Какого пола должны быть дети? Обязательно сыновья? Или от жены подойдут и дочери?

– Я помню ваши слова о том, что лэдор Вальский является вашей семьей, однако смею снова просить оставить нас наедине. Так как собираюсь нарушить не одну клятву, данную королевской семье. Но лэдор Тирхан не имеет кровных уз с вами. Он не Хозяин Священной Колыбели.

Резонно. Я улыбнулась. А вот теперь аргерцог действительно собирался открыться полностью. Раз уж подстраховывается, понимая, что клятва в отношении меня может и не сработать, но Тирхан – посторонний, и тогда… Да, возможно все, любой исход.

– Учитель, оставь нас, пожалуйста. И предупреди остальных, чтобы не беспокоили меня, пока я сама не позову.

– Будет исполнено, Хозяйка.

Я дождалась, пока учитель выполнит церемониал по этикету. Все же пусть он сейчас и мой человек, однако уважение к аргерцогу у Тирхана неподдельное. И уйти, не исполнив необходимый поклон, он не мог.

– Что ж, вот мы и одни. Вы готовы, Ваша светлость?

– Да.

Глава третья

Я мысленно перепроверила все уже по пятому разу. Что-то меня смущало, но я никак не могла взять в толк, что именно.

Сегодня мы отправляемся за мышью, пардон, за морфом. Я, аргерцог и мой дух-Хранитель. И вроде брать с собой много чего и не нужно. Все же перемещаться я буду силой этой земли, магией то есть. Но все равно я решила, что немного воды и еды взять не помешает, а еще одеяло. Тащить это все равно буду не я. Но что же я могла забыть? Или дело не в этом?

Я обратилась к духу, в который раз потребовав показать мне обстановку на границах моих земель. Причем с обеих сторон. Все ли тихо и спокойно? Все ли хорошо, не предвидится ли чего-то? Мой старичок, если бы мог, точно бы глаза закатил. Но ввиду своего эфирного существования, да еще и не имея четких очертаний (когда он уже будет иметь достаточно плотный и четкий образ, а не вечно пляшущее нечто?), пока ему подобные гримасы не грозили. Повезло мне, наверное.

Но моя интуиция о чем-то предупреждала. А потому духу пришлось терпеть и раздраженную меня, и мои требования.

Судя по образам, мелькнувшим перед глазами, сегодня действительно был самый благополучный день для вылазки. Все тихо и спокойно, и погода приемлемая. Холодно, но ни снегопада, ни ветра…

Так, думай, Настька, что не так. Я закрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям, и начала перебирать в голове имена. Используя внутреннее чутье как маятник – на какое реакция будет?

Морф? Его поиски? Нет. Илюшка? Что-то случится с сыном, пока меня не будет? Тоже тишина. Домочадцы? Мимо…

Радан? И словно шевельнулось что-то внутри, тошнотой к горлу подступило.

Этого еще не хватало! Неужели снова ко мне собрался?!

– Вестник, Ваша светлость! От лэдора Геварского вестник пришел! – в бесильню ворвался Аррияш.

Перекричав гомон играющих детей и обратив на себя взор совершенно всех.

Я сидела в шалаше чуть поодаль от сына, который самозабвенно лепил из соленого теста (да, играть в своей комнате, да и в общей гостиной чадушко не захотело) и напрягся после окрика моего старшего охраны. Что сказать, интуиция у моего сына работала не хуже моей, он сегодня с моих рук практически не слезал. Я же старалась, как могла, притупить его бдительность, а заодно компенсировать свой уход, который продлится черт его знает сколько.

Вздохнув, чмокнула в лобик свою лёву-колёву (как говорила моя старшая внучка на Земле) и шустро, насколько позволяло платье, выбралась из шалаша. То, что сын всем даст джаза – не сомневалась. И оказавшись у дверей из бального зала, уже услышала сирену.

Хорошо то, что сейчас абсолютно все кинутся утешать мою малявку. И отвлекут, и надрываться не дадут. Даже оглядываться не надо, чтобы с точностью и уверенностью сказать, что Власен держит важную козявку на руках и сюсюкает с Его малолетней светлостью. Конечно, Интена тоже находилась здесь, но вот как-то так выходило в последнее время, что истерику моего зайчика мог угомонить именно Власен. Естественно, если меня не было в поле зрения.

Я шла в кабинет, прикидывая, что такого важного мог сообщить мне лэдор Геварский. Последняя переписка с ним состоялась до появления аргерцога. Никаких насущных вопросов не было, до праздника оставалось еще полвехимана. То есть это и не поздравления…

Неудивительно, что в кабинете меня уже дожидались Амадео и Тирхан. Я усмехнулась. Спелись старики-помощники! Хотя все равно нет-нет, а доминировал аргерцог над учителем.

После разговора с нареченным отцом Илюшки прошло три вехи, и за это время, надо сказать, произошло много всего. Впрочем, сейчас было не до этого.

Я протянула руку к вестнику и на ходу, пока шла к своему креслу, вскрыла письмо. Уже совершенно обычно и машинально использовав магию. И бегло побежала глазами по строчкам, выписанным размашистым почерком.

Так-так… Это пропустим, это тоже… Ага, вот главное!

– Да твою ж!.. – рявкнула я, но мысль вслух не закончила.

Будь тут только Тирхан, сдерживаться не стала бы, он уже был привычен. Но для Амадео было бы шоком услышать из моих уст бранную речь.

А вот мысленно я от всей своей души прошлась по новостям.

– Итак, – я рухнула в кресло. Положила письмо перед собой и кивнула аргерцогу, протянувшему руку к нему, позволяя прочесть письмо. – У Радана родилась дочь.

Плохо ли это? Невероятно! Особенно в свете того, что я узнала.

Королевской семье необходимы или два сына от законной жены или сын от законной жены и сын от любовницы. Дочь от любовницы для отмены клятвы не вписывалась никак. От слова совсем. Потому что на королевской семье висел долг жизни, и прошлый герцог Дарремский умудрился забрать его самым для себя и своего рода выгодным способом. В-принципе, как я и предполагала. Зная, что и Сарвенду такой расклад не устраивал (ей собственный сын-наследник нужен), я бы, может, и выдохнула еще на ход. Она-то уж точно расстаралась бы залететь в короткие сроки. Однако…

– Герцог покинул столицу? – словно не веря в прочитанное, выдохнул Амадео.

– Сарвенда разрешилась в третью веху первого вехима снежника, сейвеху – шестая веха второго вехима снежника… – протянула я. – Кто-нибудь понимает, почему герцог покинул свою подстилку спустя столь короткий срок? Настолько разочарован в том, что родилась дочь?!

Я говорила, а сама не верила в сказанное. Он так сильно был зациклен на своей Венде, что подобное поведение казалось для него нереальным! Да он должен был ее в попу целовать, благодаря за дочь! Она всего две недели назад родила, а Геварский пишет, что муж уже покинул столицу. Его видели на пути в герцогство Дарремское и отправили весть лэдору, ибо тот об этом просил – сообщать любую информацию о моем муже.

Умчался муженек! И без своей ненаглядной! Прям дежавю. Только в этот раз я к данному «побегу» непричастна.

Нет, хорошо, что его не по пути ко мне встретили. Однако кто ему помешает сменить лошадей, собрать обоз и рвануть к жене, а?

К тому же Радана должна была контролировать королевская семья. С чего они отпустили его? Неужели не захотели ждать новых попыток родить пацана от Сарвенды? Решили ва-банк пойти? Раз уж сам спешно свалил, то пусть уж мчится к законной супруге и столь же шустро зачинает с ней ребенка?!

– Лэдор Геварский пишет, что запросил подробную информацию об обстановке в столичном поместье Дарремских, но думаю, она не понадобится. Мне сейвеху придут отчеты. Как раз должны, вот-вот… Я предупреждал Аррияша.

Я вздохнула и мысленно потянулась к духу. Вестник ему придет… А кто птичку пропустит? Ладно, птичку-то, может, и пропустит, но земля может негативно отреагировать на магию, заложенную в вестнике. Она-то не своя, скажем так, не проверенная.

И выдохнула, сообразив, что сама я запрета на такое не накладывала, поэтому вестники в мои земли должны попадать беспрепятственно. Мне просто больше не писал за все время никто, кроме Геварского. Даже король корреспонденцию через него передавал… Потому даже не подумала о таком.

– Хозяйка, позвольте войти, – постучав, громко произнес Аррияш. – Тут вестники для Его светлости, агрессивные.

А вот такую форму вестника я видела впервые. У Аррияша в руках оказалось нечто пухлое, совсем не ассоциирующееся с маленькой бумажкой, какую обычно привязывали к лапке птицы. Скорее, это был комок бумаги, который будто вспыхнуть собрался.

Амадео резво поднялся и забрал из рук вояки послание. Вот только чудеса не закончились. Прежде чем письмо угомонилось и перестало выдавать враждебную магию, аргерцог прибегнул к своей магии и словно бы погладил ею вестник. Только после этого мужчина проделал обычную для меня манипуляцию.

– Ого… – уважительно выдохнула я, глядя на кипу свитков, которыми стал вестник. – И как же голубь дотащил это все?

– Не голубь, – заметил Аррияш. – У Их светлости почтовый урлан[12].

Я мысленно присвистнула. Нехило.

– Но воспитанный, ни на кого не напал. Мы уже накормили его и напоили, но он не улетает.

– Видимо, будет ожидать ответного вестника.

– У меня плохие новости, Хозяйка, – оторвавшись от одного из развернутых свитков, выдохнул Амадео.

Я поморщилась. После всего – лучше бы уже по имени звал.

– Аррияш, Тирхан, прошу оставить нас, – добавил он.

Мы с аргерцогом не стали рисковать и решили, что все важные вещи, связанные с королевством, и новости, источником которых является Амадео, он должен озвучивать только наедине со мной.

Учитель понятливо кивнул и шустро покинул кабинет вместе с Аррияшем. Как только Амадео закончит, Тирхан вернется. Его светлая голова нам может пригодиться.

– Согласно отчету моих наблюдателей, поведение вашего мужа изменилось. Кардинально. Уже на вторую веху после родов Сарвенда получила от него пощечину и требование выметаться из его дома. Спустя три – герцог отказался признавать дочь и велел отправить ее к матери, которую выселили накануне вечером. Несколько вех он посещал разного рода увеселительные заведения, после обращался к лекарям, в том числе к королевскому. И к поверенным, к которым, смею заверить, он не обращался очень давно и даже гнал от себя, скинув все дела на камердинера и временного управляющего герцогством.

Временный управляющий – это не один человек, это прихвостни Радана, его дружки, которые при необходимости подменяли друг друга, «помогая» герцогу управлять его землями. Тот факт, что герцогство не разорилось – точно не их заслуга. Уж они-то очень старались – кутили, прокручивали всякого рода сделки в ущерб герцогству… Срок просто маленький прошел, а земли богаты, обширны… Вот еще лет десять – и точно бы появились первые звоночки огромной и большой за…засады!

– Герцог Дарремский потребовал у любовницы вернуть имущество и драгоценности, подаренные ей за прошлые хода, затем покинул столицу, – продолжил Амадео. – И, судя по докладу, имеет намерение увидеться с женой. Также докладывают, что герцог имеет обрывочную память…

– Переходите уже к выводам, Амадео. Менталист поработал, не так ли? – я усмехнулась. – Вы искали приворот на Радане, а ему просто промыли мозги, и так искусно, что никто из вас не смог этого определить. А раз последствия не столь страшные, как с тем же Арлисом Фолком, мой муж этому менталисту явно нужен в добром или относительно добром здравии.

– Меня злит тот факт, что мы пропустили такого талантливого человека. Пропустили и подпустили слишком близко. Король в опасности. Я не справился со своими обязанностями.

– И, вероятно, уже очень давно пропустили. Даже удивительно, что Его величество все еще жив и даже обзавелся наследниками. Какова цель менталиста? Если бы не покушения на меня и Илиаса, я бы решила, что менталист принадлежит королевской семье, которая обязана покойному герцогу Дарремскому и хочет обойти клятву любыми способами. Но для этого я должна быть в здравии хотя бы до рождения второго ребенка, как и Илиас. Не сходится…

– Ну почему же? Заново женить герцога вполне возможно…

– Вот в этом и есть противоречие. Если этот кто-то действует во вред королевской семье – в частности оттягивает любыми способами отмену долга жизни, то зачем подсунули Сарвенду Радану, становится понятным, как и покушение на мою жизнь.

– Тогда то, что вам удалось выжить – чудо. Пять ходов все делалось для того, чтобы избавить герцога от жены и будущих наследников…

Я промолчала. Выжить… Анастейзи не выжила, ее тело заняла чужая душа из другого мира. Но об этом никто и никогда не узнает. Этот секрет я унесу с собой в могилу. Верховные жрецы и Священная Пара не в счет.

– И почему перестали помогать после рождения дочери? И связано ли это вообще? Потому что вы сами сказали, что долг жизни королевской семьи – секрет, о котором, кроме нее, знаете только вы. Ни ближнему Кругу, ни тем более Радану об этом ничего неизвестно. Получается, что предатель или вы, или член королевской семьи! Но ему невыгодно было подсовывать Сарвенду и тем более убивать меня и Илиаса!

– Хорошие вопросы. Хуже то, что влияние этого умелого менталиста ни один из наших магов определить не смог. Получается, то, что на человека воздействовал данный вид магии, мы можем определить лишь после необратимых последствий. Или сделав логичные выводы, глядя на изменения поведения, ранее несвойственные человеку…

Я кивнула. Если вспомнить поведение Ойдохи и Арлиса Фолка, то получалось именно так. Ведь они поначалу невменяемыми не казались. Грубыми, иногда идиотами – да. Но то, что они под влиянием другого человека и имеют определенные установки, мы выяснили уже постфактум, а если бы они погибли, то и не выяснили бы.

– И вывод просится лишь один – на территории королевства действует умелый менталист, чьих мотивов и целей мы определить не можем. Если бы не ваш сын, Амадео, мы бы погибли, так и не доехав до Колыбели. Шанса выжить не было бы ни у кого. Нас усыпили, подсыпали траву, которая блокировала магическую энергию, а затем наслали крыс. И, вероятно, этим бы не ограничилось.

– Если исходить из ваших слов, то менталист не имеет отношения к королевской семье. Ей ваша смерть и смерть наследника невыгодны.

– Получается, что так. Но я все равно думаю, что Ее высочество…

– Не имеет ментального дара. Она, как и все члены королевской семьи – дуал, обладает двумя видами активной магии, что является еще одной строжайшей тайной.

– Два активных дара?

– Верно. У Ее высочества два активных дара: эмпата и творца. Первый – одинаков для всех членов королевской семьи, и он же становится первым активным даром, второй же менее сильный и всегда является одним из трех следующих видов даров: очарования, воина и творца.

– То есть королевская семья тонко чувствует настроение народа? – я мысленно перебрала местную классификацию даров. – И может влиять на эмоции? И чем же это отличается от ментальной магии? Воздействие ровно такое же.

– Спектр иной, – покачал головой Амадео. – Да, королевская семья всегда знает, что чувствуют ее подданные, и может управлять эмоциями. Его величество, например, способен усмирить гнев толпы на дворцовой площади. Однако у его влияния есть ограниченный срок действия, дар эмпатии дан королям не для того, чтобы они в постоянном подчинении держали чувства подданных. Подобного могущества ни у кого не было зафиксировано. Да и невозможно это, объект воздействия должен постоянно видеть короля. Спустя некоторое время после ухода Его величества действие дара прекращается.

Я чуть было не съязвила, мол, мне там, на этой дворцовой площади, бывать не доводилось. Но вовремя прикусила язык. Стейзи все-таки была… И да, если верить ее памяти, то размеры толпы впечатляли…

– Ее высочество еще и творец. А в каком направлении? Случайно не театральном?

– Все творцы в той или иной мере расположены ко всем видам искусства, если, конечно, их дар не связан с ремеслом. Но да, вы правы, Ее высочество тяготеет к музыкальным инструментам и театральным представлениям.

– И все же почему вы настолько уверены, что среди королевской семьи не могло родиться менталиста?

– Уверен, потому что дар активируется рано, и сразу управлять им и контролировать его не может никто.

Я вздохнула. Он прав, с контролем у моих воспитанников все шатко, да и среди взрослых только Аррияш показывает удивительные результаты. Но он военный, дисциплина у него давно в крови.

– Такого не скроешь. А летописи и архивы не хранят информацию о том, чтобы хоть кто-то из рода, даже побочная линия, обладал этим даром.

– Мы возвращаемся к вопросу о том, почему прекратили ментальное воздействие на герцога Дарремского. В том, что он вдруг станет мудрым и правильным, не верю. Вы однажды сами говорили, что это наследственное – герцоги Дарремские никогда не отличались кротким нравом, наоборот, были жестоки, грубы и брали от жизни все, полагаясь на свой высокий титул. Сарвенда получила истинное отношение герцога. Она перестала выглядеть красивой. Беременность, затем роды, и вишенкой на торте – ее склочный характер, который вряд ли добавляет ей привлекательности.

– Вы мыслите в правильном направлении. Поведение герцога, если судить по донесениям, хотя сейчас слишком мало информации для более точного анализа, возвращается к истокам.

– Иными словами теперь центром его мира будет он сам, а не его любовница, как это стало после вмешательства третьей стороны. Вопрос в том, чем мне это грозит.

– Пока – ничем. Он, конечно, может отправить вам вестника с немедленным требованием вернуться вместе со своим наследником.

– Но ему быстро объяснят, что есть воля Его величества, и я никуда не поеду. Во всяком случае, пока Его величество не решит меня осчастливить воссоединением с мужем и отсутствием Сарвенды. И не раньше весны…

– Ее, может, и не будет, а вот… – Амадео смотрел прямо на меня, пусть и не продолжил собственную мысль.

– Любовницы все равно будут, – я пожала плечами. – Только высот Сарвенды ни одна из них не достигнет. Все же герцог в первую очередь любит только себя. А сам он не поедет по тем же соображениям, что и я – дорога неблизкая, еще и на север… Опять же наши договоренности, которые он не сможет нарушить повторно. Полагаю, на этот раз Его величество глаза не закроет и попросту запрет герцога, еще и соглядатаев приставит.

– Уже приставил. И пока наблюдает за тем, что происходит. С учетом количества женщин, которые оказывают внимание вашему мужу, можно ожидать появление очередного бастарда. Поэтому…

– Поэтому королю невыгодно отправлять герцога на мои земли, ни ко мне, ни за мной. Очередного сына он быстрее сделает в герцогстве. Логично. Пусть делает. Заодно хоть помогут горемычному память восстановить в отношении его жены и ее привилегий. А к весне я определюсь с тем, стоит ли мне явить себя миру как Хозяйку Священной Колыбели или найти подходящий предлог, чтобы не возвращаться ни в столицу, ни в герцогство Дарремское.

Мы помолчали, каждый обдумывал свое. Я выдохнула. Противное чувство тошноты отпускало.

И сама прекрасно знаю, что ничего мне сделать Радан не сможет. Несмотря на то, что земли его пропускают, заставить меня быть ему настоящей женой не получится. Хотелось бы, конечно, брак расторгнуть, но тут пока увы. С другой стороны, к замужней женщине меньше поползновений. Какая-никакая, а защита. Навязывать король пока точно никого не станет.

– Итак, аргерцог, каковы наши дальнейшие планы? Вас, я так понимаю, ждут в столице? Для выполнения прямых обязанностей. Сразу оговорюсь, что послов с вами не отпущу. Им еще выздороветь для такой поездки надо. Что же касается морфа, простите, вашего сына, предлагаю не оттягивать и отправляться за ним, как только вы закончите ответное письмо.

Я оговорилась, но смущения не испытала. Что поделаешь, если мысленно я его именно так называла, имя-то мне тогда еще не было известно.

– Я не собираюсь возвращаться. Пока – точно. Я лишь догадываюсь о состоянии сына, но предполагаю, что его реабилитация займет гораздо больше времени, чем даже мои самые смелые предположения. К тому же мне нужно проанализировать гораздо больше информации, чем я изначально рассчитывал. Хозяйка, я могу получить ваше разрешение на въезд в Колыбель своих людей?

Я вздохнула, прекрасно понимая, зачем аргерцогу ближники. Некоторые приказы лучше отдавать лично. И он явно позовет лишь тех, в ком полностью уверен. Мне бы его уверенность!

– На условиях клятвы, Ваша светлость. И только если вы действительно уверены в верности этих людей.

– Благодарю, Хозяйка. С вашего позволения я напишу ответы на вестники. Это не займет много времени.

– Здесь писать будете?

– Мы же вроде уже выяснили, что мне от вас нечего скрывать, – хмыкнул мужчина, придвигая к себе мои писчие принадлежности и бумагу.

Я рассмеялась, не удивившись, что мой смех подхватил аргерцог.

И пусть смех был несколько нервным, так и ситуация вырисовывалась крайне нервная. Что предстоящий поход за его сыном (он может и не показывал этого внешне, но за Виктрана мужчина очень сильно волновался), что обстановка в столице.

Глава четвертая

Искать морфа по непроходимому лесу – то еще удовольствие. Ни троп, ни хоть каких-то ориентиров! Мы блуждали портальными маяками уже минут сорок. И, казалось бы, моя магия была связана с морфом, а вот поди ж ты, все равно что-то сбивало. Искажало портал, открытый духом. Мы словно по кругу ходили вокруг того места, где залег мышонок.

И Хранитель пока не понимал, что именно его сбивает. Хотя предположение сделал – Священная Пара оберегала морфа.

В это, к слову, очень хорошо верилось, учитывая все произошедшее ранее. Виктран для богов был очень ценен и важен.

Но я же его не убивать иду! Наоборот – в чувство привести, вернуть в лоно семьи. Что не так-то? Зачем меня кругами водить?!

Мы сделали очередной прыжок, после которого Амадео запросил отдыха. Можно было подумать, что он меня на себе таскает, и ему тяжело. Мы ж почти ногами по сугробам и не лазили!

– Что-то не так, Хозяйка? – с трудом пробив себе дорогу к дереву, к которому и прислонился (считай, ухнул в снег у ствола), спросил Амадео.

– Мы почему-то ходим кругами. Конечная точка, по сути, не меняется, но мы к ней выходим с разных сторон. Можно ради интереса повесить на это вот дерево одеяло и снова воспользоваться силой Хранителя, но я уверена, что мы окажемся здесь же, но подойдем уже с другой стороны…

– То есть Хранитель не может нас перенести конкретно в то место, где сейчас находится мой сын?

– Получается, что так…

– Ваша светлость, так значит, нам больше и не нужно перемещаться. Мы достигли нужной точки. Просто Виктран не на поверхности, – мужчина широко улыбнулся. – Вы же сами говорили, что он сейчас в виде мышонка. А значит, он или в норе, или в дупле. Но нора вероятнее.

Я и сама об этом думала, но надеялась, что нас или в то самое дупло носом ткнут, или ногами к норе приведут. А получалось, что нам следовало немаленькое пространство перепроверить, потому что моя нить, словно клубок какой-то, оплела всю площадь этой заснеженной «поляны» и постоянно находилась в движении. О чем я, конечно, и сообщила Амадео.

Ориентир есть, но он вот такой… запутанный.

– А я вам на что? – усмехнулся аргерцог. – Вы, Ваша светлость, отвернитесь, мне бы перевоплотиться.

Вряд ли он меня стеснялся, но спорить я не стала. Действительно, а еще один морф мне на что? Уж он-то и под снегом почует даже слабое биение сердца…

– Аррр!

Нет, я, конечно, не шибко удивилась, увидев матерого, черного, с небольшой проседью в шерсти волка, но честно – если б не знала, что передо мной морф, испугалась бы не на шутку. Он был выше в холке, чем волк Виктрана, и безобидным совершенно не выглядел. Куда там! Наоборот, от него за версту веяло опасностью!

– Хороший волчок, красивый, и зубы крепкие… Но можете больше их не демонстрировать, я правда все рассмотрела.

Кашляющий лай стал мне ответом. Будто аргерцог собственным смехом подавился. Тоже мне шутник!

– Давайте так, вы сейчас к своим ощущениям прислушаетесь, а я попробую сосредоточиться на своей связи с вашим сыном. И, может быть, удастся задать более точное направление. Так сказать, узнать, где копать.

Мой юмор Амадео оценил, снова разразившись кашляющим лаем, но уже гораздо более тихим.

Сказано – сделано. Я притулилась к тому же стволу дерева, к которому прижимался Амадео, и нашла удобную позицию. Все ж когда ты постоянно в снег проваливаешься, да так, что у тебя пятки выше головы оказываются – такой себе расклад. И закрыла глаза, выпуская на волю свою магию.

Где же ты, спящий красавец?!

На мою магию отозвалась земля, я будто ощущала стук ее сердца. Сонный бег ее токов, ее радость от того, что я здесь. Это были настолько странные чувства, как будто что-то большое, бесконечно тебя любящее начинало убаюкивать своей любовью. И ты нежишься и нежишься, напрочь забыв о том, зачем вообще обращалась к магии и для чего тревожила спящую до весны землю.

– Ой! – невольно вскрикнула, когда большой язык внаглую прошелся по моему лицу. – Аргерцог, вы чего делаете?!

– Рррр!

Ну а какого еще ответа я ожидала?

– Рры, рра, рррав!

Он как будто отчитывал меня! И так-то не сильно был неправ. Я ведь действительно забыла, что именно хотела делать. Сидела, опершись на могучее дерево, и блаженствовала оттого, что меня Колыбель любит. Тьфу, Настька!

– Простите, замечталась. Что-то нашли?

Волк мотнул головой.

– Давайте я еще раз попробую и не буду отвлекаться. Не буду!

Поведение аргерцога в какой-то мере было милым. Если исключить тот факт, что передо мной стоял огромный волчище. Страшный он, что поделать?

Я снова закрыла глаза, выпуская магию, но на этот раз не растворяясь в гармоничном пульсе земли. Не растекаясь по всей площади Колыбели, сфокусировалась на том месте, где сейчас находилась.

Мне нужно найти морфа. Потянуть за свою нить, которая вилась зигзагами и запутанными петлями… и уходила вниз!

– Есть! – радостно выдохнула я, распахивая глаза и указывая левой рукой направление. – Три больших шага от меня, между теми двумя деревьями. Там, наверное, что-то вроде заячьей норы.

Вообще, зайцы чаще копают небольшие и неглубокие норы в снегу, а тут явно еще с осени нора… Впрочем, может, местные зайцы и такие копают. Я тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли о флоре и фауне Земли. Пора бы научиться не оперировать мерилом чужого мира… Этот мир иной.

Я наблюдала за тем, как мощными лапами аргерцог разгребал снег, и думала о том, что стоит его остановить и отдать приказ духу. Он бы снег враз убрал…

Но зачем мешать человеку, который так старается? Пусть копает. Если процесс затянется, тормозну. Мне все равно не холодно, дух согревающий купол вокруг меня наколдовал. В общем, пусть копает.

Ждать сильно долго и не пришлось. Амадео такую скорость развил, что скоро его из-за огромного сугроба и видать-то не стало. Вообще, я и опомниться не успела, как, во-первых, исчез волк, и тут же будто бы лопнула струна – моя нить оборвалась. И, во-вторых, из сугроба ловко и грациозно выпрыгнул довольный кот с мышью в зубах… Живой мышью.

– Домой! – скомандовала я, когда Амадео оказался у моих ног.

Я наблюдала за тем, как моя малявка треплет холку старого волка и периодически хлопает того по морде. А он морщится, но терпит. Лишь иногда порыкивает, когда Илюшка силы не рассчитывает и действительно делает больно.

Впрочем, Амадео его не кусал, предостережения хватало, чтобы козявкин тормознул и принял зело виноватый вид. Зело виноватый вид у моего чадушка – это состроить скорбную, почти слезливую мордочку на опережение, чтоб вот не ругали и от большой живой игрушки его не уносили.

Второй волк сидел тут же и наблюдал за действиями Илюшки. Причем с таким растерянным видом, будто спрашивал: что он тут делает и зачем вообще за нами пришел? Сам ближе не подходил и выглядел дезориентированным, но при этом на улицу не просился, как это было в первую веху его пробуждения и преображения из мыши в волка.

Тогда он сбежал из своих покоев (в поисках выхода на улицу), основательно перепугал домочадцев, умудрился обрычать меня и получить по морде от Илюшки. Каюсь, не углядела – настолько ошалела от рычания морфа, которого, на минуточку, уже давно считала частью своей большой семьи (сколько, считай, мы вместе прожили!). А Илюшка рыка не испугался. Какое там… Он же по морфу скучал и так давно не видел!

Деточка активно к нему подползла, а когда волк и на него оскалился, Илиас со всей детской дури напополам с магией и врезал ему. А там уже дух подсуетился – переправил полудохлое чудовище в лес. Только к ночи вернул волка обратно…

К сожалению, в человека Виктран пока не превращался. Весь прошлый вехим мы его выхаживали и приводили в сознание. Уж каким образом над ним колдовал аргерцог, мне было неведомо. Но из спальни сына он каждый раз привидением выскальзывал, ел как не в себя и снова тенью возвращался к сыну.

Моя помощь не требовалась. Амадео помогал только Тирхан, и пару раз он брал с собой Радию. Понятно, что девочке помимо теоретических знаний требовалась практика в управлении целительским даром, но из покоев она выползала в таком же состоянии, что и аргерцог. Учитель же пусть и бодрым не выглядел, но и настолько загнанным – тоже. Я не мешала им, хотя переживала за них не меньше, чем за пациента.

Одно я знала точно – восстановиться полностью у наследника рода Аригальерских пока не вышло. Он понимал, что рядом с ним отец (правда, вопрос был в том, насколько он соображал, что означала такая родственная связь), понимал, что кругом нет врагов, и на этом, пожалуй, все.

То, что он человек, а не зверь, то ли принимать не хотел и противился, то ли сейчас его организму для восстановления требовалась именно такая форма. Полторы недели – слишком маленький срок, чтобы понять. Спасибо вообще, что очнулся.

С того момента, как Виктран устроил переполох, прошло три дня. За это время домочадцы заново попривыкли к волку, но все равно огибали его по широкой дуге. Единственным, кто не желал понимать, что дядю морфа надо оставить в покое, был мой сын. Вчера он даже истерику устроил, да такую, что у меня терпение лопнуло, и я потребовала от духа звукоизолировать этого мелкого пакостника, а заодно взять под контроль его магию, которая в таких случаях шарашила во все стороны. Также я запретила Хранителю успокаивать эту козявку, что дух нехотя, но выполнил.

В общем, орал мой богатырь, по воздуху кулачками колотил, но быстро сообразил, что зрителям до его беды бедовой никакого дела нет. А мама и вовсе чужого ребенка на руках держит и что-то ему рассказывает. Это ко мне как раз Дариола с Родриком заглянули…

Не знаю, насколько воспитательного момента хватит, но пока – тишь да гладь.

Волк Виктран подходил к нам только по собственному желанию. Большую часть времени он или по первому этажу бродил, пугая слуг, либо в саду зависал. Однако под вечер присоединялся ко мне и «тихим» играм в моей гостиной, куда я больше никого не пускала. Как вот сейчас. Сам за нами поперся. И наблюдал за сыном и мной, мастерящей детям игрушки (на самом деле я уже их доделывала. Все ж праздник Пения Метели через пару вех уже). Ну и Амадео рядом с ним в такой же форме… Прям парочка неразлучников.

Впрочем, аргерцог – молодец. В основном, именно благородя его усилиям в волке заглушались звериные инстинкты…

Со мной рядом почти всегда находился Илиас, а ему, конечно же, большие собачки были очень интересны. И Амадео терпел поведение своего любознательного крестника. Илюшке, конечно, хотелось бы в Виктрана закопаться, как бывало раньше, но тот держал дистанцию, да и Амадео был начеку, беря огонь на себя и отвлекая мелкого разными трюками (жаль, фотоаппарата не было, а то такой бы компромат заимела… Ну или сохранила для потомков).

– Ррр!

– Сам туда иди, – машинально огрызнулась я, увлеченная ушами очередного вязаного зайца. Точнее бантом, который пыталась не слишком криво приладить к уху.

– Рра-ры!

– Я говорю: сам лежи на ковре! Мне и на софе преотлично работается.

И тут-то я осеклась и, наконец, оторвала взгляд от игрушки. У моих ног стоял волк Виктран и настойчиво тянул меня за юбку вниз. С учетом того, что до своей «гибели и воскрешения» он подобное уже проделывал и периодически звал меня посидеть на полу с Илюшкой, я автоматически на его порыв и ответила. Но… Почему он зовет меня сейчас, ведь совершенно точно меня не узнает? Да, врагом не считает, но явно утратил память и о нашем знакомстве, и о наших приключениях.

– Арр! Рыы! – снова потребовал волчище и сильнее дернул за юбку.

Примечательно – не порвал. А я поймала взгляд другого волка, в котором без всяких слов легко было прочесть мольбу: пожалуйста, подчинитесь просьбе сына. Ладно, потом Амадео обязательно мне все объяснит.

Я вздохнула, отложила свое рукоделие и позволила Виктрану не только потянуть меня за собой, но и усадить на пол примерно в шине[13] от Илюшки, который тоже с любопытством наблюдал за мамой, ведомой морфом.

А вот дальше…

Я правда не собиралась смеяться. Вот честное слово! Но это было просто выше моих сил!

Виктран явно вспомнил времена, когда сворачивался калачиком вокруг корзины с моим сыном (когда я ее на пол ставила), а позже и просто ложился рядом с ребенком, образуя вокруг него надежное меховое кольцо.

Поначалу я не понимала, чего Виктран суетится и что пытается сделать. Он стремился обернуться вокруг меня, сидящей на ковре, но у него не получалось взять меня в полное кольцо. Тут, пардон, его габаритов для этого было маловато! Может, будь я в тонкой сорочке, еще бы что-то вышло. Но я была в платье, пусть и домашнем, однако с довольно пышной юбкой. А волк хоть и мощный, да все равно для такого маловат. Тем более, он хотел именно в плотное кольцо улечься.

Какое-то время я еще держалась и не смеялась. Плотину прорвало, когда Илюшка понял, чего хочет Виктран. Сын состроил такую недовольную и обиженную гримасу, что я не выдержала – расхохоталась! Я смеялась, прикрыв руками лицо, пока моя козявка выводила возмущенные рулады, которым тихонько вторил скулеж Виктрана. Тот плюхнулся на попу рядом и в недоумении крутил башкой.

Смеясь, я сквозь пальцы наблюдала за гневом сына, за округлившимися глазами Амадео, который даже не пытался как-то скрыть свое удивление. Наоборот, казалось, что еще чуть-чуть – и мне помимо истерящего сына придется еще и аргерцога в чувство приводить.

Так, Настька, вдох-выдох… И хватит ржать. Пора эту богадельню в порядок приводить.

– Илюшка, иди ко мне.

Я протянула руки сыну, который почти вошел в раж, но, услышав меня, судорожно всхлипнул, подавил в себе новую руладу (ух, как он может, когда хочет!) и активно пополз в моем направлении. Я подхватила свою капризную деточку и слегка подкинула на руках. Поймала – и повторила это действие дважды. Уж я-то хорошо знала, как мое чадушко любит летать и как можно перенастроить его эмоции.

Вот и сейчас Илиас перестал всхлипывать и начал улыбаться. Сначала словно нехотя. Но затем громко рассмеялся. Вот и ладушки.

Я поднялась с пола и обратилась к морфу:

– Ты ошибся, с тобой была не я. Ложись! Я покажу, как было.

Честно говоря, немного сомневалась в том, что Виктран послушается. Однако волк не стал противиться и действительно, немного помяв ковер, улегся. Я вздохнула, мысленно попросила Хранителя быть начеку и, шагнув к Виктрану, уложила сына прямо в центр живого одеяла – считай, прям на живот волка деточку положила. Там уже Илиас сам докрутится в ту позу, которая ему будет удобна.

Понятное дело, ребенок был счастлив от подобного. Я же отслеживала реакцию волка, который неотрывно следил за мной. Казалось, будто он вроде и начал вспоминать, как бывало раньше, но при этом ему словно чего-то не хватало. Я вздохнула и мысленно прокрутив все моменты, когда морф вот так ложился с Илиасом, пришла к выводу, что, скорее всего, он вспомнил только один из множества эпизодов, когда я тоже была рядом и очень близко. А значит…

Я опустилась на ковер и прислонилась спиной к спине морфа. При этом ни его морду, ни Илюшку не видела.

– Мы иногда сидели вот так, – негромко пояснила я. – Ты часто лежал так с моим сыном, успокаивал, укладывал его спать. Я редко садилась к вам, но, видимо, ты вспомнил именно этот момент. Мой сын любил спать с тобой, он быстро засыпал в твоем кольце…

– Уууа-арр-уу… – вдруг жалобно выдал волк. – Ууу…

Я замолчала, обдумывая, что же такое он хочет сказать, отчего так тоненько что-то просит… И вспомнила!

– Колыбельную? – тихо спросила я.

Ответа не последовало, но… Закрыв глаза, я вспоминала все песни, которыми убаюкивала сына. Меня не очень волновало то, что за происходящим наблюдал Амадео. К тому же мне было несложно что-то спеть. Иногда за работой на луме я могла напевать себе под нос.

– Ур-р-р? – мягко выдохнул морф, будто спрашивая: споешь ли?

И я не стала его разочаровывать:

Поет метель над спящим лесом,

Кружат снежинки над двором,

Зверятам маленьким и детям

Несут пушистый, нежный сон…[14]

[14] Стихи автора

Глава пятая

– Они уснули, да? – спустя песни четыре негромко спросила я.

Спросила, потому что уж слишком затихли и Илиас, и Виктран. Дыхание морфа, которое во время моего пения было прерывистым, теперь звучало едва слышно и глубоко… Да и я сама очень уютно пригрелась у мохнатого бока. И если бы не осознание того, что морф уже не тот, что был раньше, да и наблюдатели присутствуют, могла бы и сама рядом растянуться и задремать.

– Верно, оба. Прошу, Хозяйка, – Амадео оказался передо мной в облике мужчины и протянул мне руку. – Разрешите помочь.

Он улыбался и смотрел на меня сейчас как-то по-другому. Будто в моем лице таился ответ на великую загадку, но он никак не мог его найти.

От помощи я не отказалась, хотя могла попросить об этом духа. Откровенно говоря, Хранитель мог бы меня и обратно на софу усадить, ведь я сейчас не особо подвижной была (а вы посидите неподвижно, подтянув ноги под свою попу! Да так, чтобы спустя минут пятнадцать ноги не затекли!). Но я решила позволить аргерцогу побыть джентльменом. Хочется ему поухаживать за дамой – просим!

Поэтому без зазрения совести повисла на мужчине и позволила отволочь меня на софу. Ладно хоть, аргерцог оказался тертым калачом и сильным мужчиной, несмотря на свой возраст. Так что меня, считай, бережно и отвели, и усадили, и даже чаю предложили.

Точнее как… Амадео, пока я переводила дух, выскользнул из гостиной в коридор, а вернулся уже со столиком, катя его перед собой. То, что слуги сами подсуетились о чае – осталось за кадром. Добытчиком все равно был аргерцог. Во всяком случае, выглядел он именно так.

А мне да, пить хотелось. Да и переговорить не мешало, пока самые главные хулиганы – наши дети – спали.

Аргерцог продолжил ухаживание: разлил чай по чашкам, положил в тарелку передо мной выпечку и придвинул поближе ко мне вазочку с вареньем.

– Вы пейте, Ваша светлость. А я пока начну говорить, – улыбнулся мужчина. – Для начала благодарю, что не стали отказывать в просьбе. В восстановлении разума и памяти моего сына любая деталь, любая мелочь может оказать решающую роль.

Я кивнула и приступила к чаю. На самом деле я и стакан воды бы залпом осушила, но, уловив аромат мяты, довольно улыбнулась. Она явно освежит лучше, чем просто большое количество воды.

– Конечно, мне бы хотелось, чтобы катализатором в процессе возвращения сознания человеческой личности Виктрана был я… Но все указывает на то, что им являетесь вы.

– Будь это так, разве бы он на меня рычал? – усомнилась я.

– Не стоит сравнивать поведение Виктрана в первую веху обращения и прихода в сознание и поведение в сейвеху. При пробуждении в нем было слишком много звериного, а от человека оставалась лишь память крови. Потому и меня он воспринял как несомненного вожака, хотя и пытался позже доминировать, – от улыбки Амадео не осталось и следа. – Могу гордиться своей формой, будь я менее крепок – все могло бы закончиться печально.

– Печально бы не закончилось. Не забывайте, что вы находитесь под присмотром высших сил. Если бы вам что-то грозило, вам бы помогли. А начнись вдруг свара двух волков – вас бы тотчас разняли…

– Да-да, ваш Хранитель…

– Не только. Я говорю обо всей Священной Колыбели. Этой земле претит жестокость и насилие, она не вмешивается только в естественные процессы течения жизни. А вы – ненастоящие волки. Вы – люди, пусть порой и в ином облике. Ее не обманешь.

Говоря об этом, я вспомнила людей, чей разум был задурманен. Уверена, даже с учетом зимы – если бы что-то пошло не так, а Хранитель не успевал помочь, энергия земли вмешалась бы. Не знаю, каким образом, но по ушам получили бы оба: и стар, и млад.

– Анастейзи… Если позволите так обращаться.

Я кивнула. Давно уже пора, учитывая смену характера нашего общения и отношений. Понятно, что изначально я настаивала на том, чтобы со мной не фамильярничали. Однако учитывая, что теперь сама, порой забывшись, звала аргерцога по имени, без титула… В общем, общее горе – оно сближает.

– Вы умны, и прекрасно поняли мой посыл. Я уверен в том, что вы – катализатор, ключ к тому, чтобы Виктран вернулся к изначальной форме. Уж отчего он выбрал якорем именно вас, я понять пока не могу. Возможно, оттого, что вместе вы пережили многое. Именно потому его неосознанно тянет к вам. Он ждет каких-то действий, но их не происходит, и это заставляет его память дарить ему воспоминания, тревожит его разум, беспокоит зверя. Обрывочные воспоминания, вот как сейвеху. Он был уверен, что такое уже случалось, но при этом полностью восстановить картину событий не смог.

Я вздохнула. Как сказать аргерцогу, что его сын оказался идеальной нянькой? Но да, он прав, за эти полхода мы вместе пережили очень многое… Такое, что и на всю жизнь бы хватило.

– Первые вехи я подавлял разум зверя в сыне, заставляя все чаще обращаться к памяти человека. На руку мне сыграли и наша кровная близкородственная связь, и разговоры о его матери, которую мой сын безмерно любит. О детстве, которое он провел в нашем поместье… Каждую ночь я нашептывал ему истории о нем, о его человеческом «я», заглушая звериные инстинкты. Но добился только послушания.

Я действительно понимала, что именно хотел сказать Амадео, можно было бы обойтись без подробностей процесса, но… Аргерцогу явно хотелось высказаться, выговориться. И я не стала мешать. Иногда нам всем необходим человек, который мог бы выслушать.

Уверена, его жена – именно такой человек, просто ее нет рядом. А я есть. И никогда не напомню о минуте слабости, не выдам кому-то третьему суть нашего общения.

– Возможно, будь рядом Лианелия, она бы достучалась гораздо быстрее меня и преодолела все страхи и прогнозы лэдора Тирхана. Он не дает гарантий, что при обращении в человека разум Виктрана будет обретен им полностью. По его прогнозам мы можем столкнуться с чем угодно, вплоть до безумия.

Я вздрогнула и подавила в себе желание протянуть руку и сжать ладонь аргерцога. Он точно не сочувствия и жалости от меня хотел. А Тирхан еще по ушам получит за то, что не все мне рассказывал!

– Будь у сына любимая женщина…

– Сейвеху она точно никуда не поедет. Ведь его невеста – Ее высочество, не так ли?

– Не мне вам, Анастейзи, рассказывать, что невеста и любимая могут быть разными людьми. Да и о том, как устроены браки в высшем обществе, вы знаете лучше меня. Мой брак по любви. По воле Священной Пары я встретил ту, с кем моя душа поет в унисон.

Вспоминая о своей жене, аргерцог нежно улыбнулся. Я даже засмотрелась. Я не видела Лианелию, но, пожалуй, была бы не прочь познакомиться.

– Когда поступило предложение о браке от Его величества, я дал Виктрану свободу выбора. Вы можете мне не верить, но для нашего рода важно, чтобы рядом с мужчиной была не просто женщина с регалиями, древней кровью и огромными заслугами. Она должна быть любимой. А все остальное мы и сами дадим. Но там не было любви. Восхищение, уважение, может быть, искра страсти. Но точно не любовь. Поэтому даже пожелай Ее высочество прибыть к вам в герцогство Моррисон для помощи жениху, толка бы не вышло.

– Я правильно понимаю, что подобное обусловлено именно вашим двойственным даром? Виктран на моих глазах превращался не только в птицу и зверя, но и рыбой был. А насколько я помню, это противоречит общедоступной информации о метаморфизме. Или мне рассказали не все.

– В кого он превращался? – хрипло спросил Амадео.

Я напряглась и на миг прикрыла глаза, вспоминая моменты тех событий, что происходили в источнике.

– Он был огромной черной рыбиной. Мощной, сильной… Я не знаю ее названия. Плавал в источнике четы Геварских… Вместе со мной и Илиасом.

– Где?!

– В Священной Росе. Послушайте, вам плохо?

Я не на шутку разволновалась. Потому что мужчина побледнел, а взгляд его стал каким-то пустым, отрешенным и, вместе с тем, ошеломленным.

– Амадео, сделайте глубокий вдох и медленно выдохните. Давайте со мной, под счет, вдох на один и выдох на пять. Хорошо?

Аргерцог никак не отреагировал. Но я все равно начала считать, и противный спазм волнения отпустил, потому как мужчина начал послушно дышать.

– А теперь чуть подольше задержим дыхание и выдохнем на счет десять, – спустя пару минут произнесла я, продолжая дыхательную гимнастику.

Уж не знаю, что именно его шокировало – способности ли сына, или то, что мы в источнике купались, но это явно была информация из разряда неординарных. Хотя лично меня факт совместного купания не так смущал, как волшебство Священной Росы.

– Вам лучше?

– Да, благодарю, – осторожно произнес мужчина.

Я же внимательно его рассматривала. Краски вернулись на лицо, да и в целом вроде нечего было опасаться.

– Смочите горло, – предложила я и подтолкнула к нему его чашку, к которой он так и не притронулся. – Что вас так встревожило?

Пришлось подождать, пока Амадео одним махом осушит чай и оставит чашку в сторону.

– Анастейзи, а вы не могли бы подробнее рассказать о том, что происходило в Священной Росе?

Я ощутила, как к лицу прилил жар. Нет, стесняться мне было нечего, но я вдруг вспомнила все те чувства, что испытала там, когда в непроглядном тумане за моей спиной словно бы стоял мужчина… нежно касавшийся моих плеч…

Надеюсь, щеки не окрасились в нежно-розовый, а то и красный цвет, лицо-то я продолжала держать невозмутимым.

– Вас вся последовательность действий интересует? Или только моменты превращений Виктрана?

– Превращений?

– Да, потому что он и вороном был, и волком, и рыбиной, и… мужчиной. Последним – краткосрочно, и лица я не видела, но…

– Мужчиной?!

– Так… Если вы продолжите волноваться, я более ничего не скажу.

Амадео задышал. Причем по той методике, которую мы выполняли до этого. А я задумалась. Вдруг по местным меркам я над его сыном надругалась? Замужняя женщина – и соблазнила несчастного мальчика, у которого, на минуточку, есть невеста.

Эта мысль меня рассмешила. Забавно, а ведь я до сих пор так и не спросила, сколько этому мальчику лет.

– Анастейзи, я готов вас слушать. Расскажите все, что помните. Особенно о том, что, на ваш взгляд, кажется важным или странным.

– Хорошо, но только при условии, что вы потом объясните мне и свою реакцию, и то, почему так сильно волнуетесь.

– Обещаю.

К концу своего повествования я охрипла. Амадео не просто слушал, он буквально вытаскивал из меня все подробности, задавая уточняющие вопросы. Был настолько дотошным и въедливым, особенно по части тех эмоций, которые я испытывала, что я не выдержала и одернула его, заявив, что они к делу никакого отношения не имеют. И вообще, я не на допросе. Душу же чуть не вынул!

– Что ж… я ошибся, – спустя минут десять тишины изрек Амадео каким-то обреченным тоном. – Я был не прав.

– В чем?

– Виктран обрел свою пару.

– Так это же прекра… – и осеклась. Хоть я и устала, но не настолько, чтобы тупить. – Вы хотите сказать, что его пара – я?

– Не хочу, но скажу. Да, он выбрал вас. И Священная Пара его выбор одобрила.

На этих словах Амадео нахмурился.

– Послушайте. Возможно, ваши предположения преждевременны. Вы сами знаете, как влияет на человека радрак, а ваш сын носил его долго. Уверена, что вы ошибаетесь, потому что тогда меня выбрал не человек, а животная сущность. Вероятно, это не то, что должно быть.

– Анастейзи, то, что Виктран в источнике обрел человеческий вид – это и есть благословление Священной Пары. Потому что будь все иначе, он, неся на себе радрак, на это не был бы способен! И совершенно неважно, что вы не видели его лица. Более того, источник не принял бы вас троих одновременно и не наделил бы магической энергией. Но он принял вас именно троих! Вероятно, тогда и связав Илиаса с Виктраном. Вот отчего ваш сын так к нему тянется! Это практически первый этап обряда!

Амадео больше не держал лицо. Он был в отчаянии и даже не пытался скрыть панику.

– Но есть кое-что еще, гораздо существеннее. Наш род особенный, вы совершенно правы. И мы действительно обретаем не одно направление дара метаморфизма. Но с определенным условием. Второе направление дара становится доступным только тогда, когда мы встречаем родственную душу – свою пару. Вы сказали, что он стал рыбой. До сейвехи я был уверен, что мой сын может использовать дар метаморфизма только в отношении птиц и животных.

– Тогда зачем вы позволили ему заключить помолвку? Зная, что ему необходимо найти родственную душу? Зная, что для вашего рода это очень важно?

– Важно. Но необязательно. И каждый для себя решает сам, как ему поступить. Бывали случаи, когда родственную душу за всю жизнь найти не удавалось. Мне повезло, моему отцу – нет, моему деду – тоже. Понимаете?

– Понимаю, что род все равно продолжать необходимо вне зависимости от того, будет ли жена любимой или просто подходящей женщиной.

Я устало потерла виски.

– Может, его превращение в рыбу было исключением из правил? Честно, я не могу вспомнить, чтобы он еще раз превращался в кого-то с жабрами…

– И ухаживать не пытался?

– Вы шутите? Каким бы образом он это делал в теле животного?

И тут-то я вспомнила!

– По взгляду вашему вижу – что-то было… – словно пес, почуявший след, насторожился Амадео.

– Сказка была. О дереве Жакрад. Виктран, будучи в теле ворона, преподнес мне цветущую веточку с этого дерева, а Тирхан рассказал о легенде.

– И вы согласились?

– На что? – сначала я не поняла, но в итоге вспомнила про значение цветов, а не только о его плодах с чудесными свойствами. – Дала ли разрешение ухаживать за собой? Нет, конечно!

– Я жалею о том, что в сезон вашего дебюта моего сына не было в столице. Если бы он встретил вас раньше Радана, ваша жизнь сложилась бы совершенно иначе…

– Амадео, – я произнесла его имя твердо и строго. – Тот факт, что он, возможно, обрел в моем лице родственную душу, не говорит о том, что я стану его женщиной. Я замужем. Более того, мне не нужен ни муж, ни любовник. Меня совершенно устраивает и мое герцогство, и мой сын. Свой род я уже продолжила. У вас нет на меня прав. Не стоит думать, что вы их обрели, раз Священная Пара одобрила выбор Виктрана.

Мужчина снова побледнел, но я все равно продолжила так же жестко.

– Я тоже себя люблю и считаю, что я – хорошая мать, замечательный опекун своим воспитанникам, красивая женщина не с соломой в голове. К тому же щедро одаренная магией и даже с божественным приданым. Однако это не значит, что если бы одобрения на ухаживание попросил какой-нибудь другой род и другой мужчина, Священная Пара не дала бы его. Просто я – шикарный вариант. Понимаете, к чему я клоню?

И надо же было в этот момент мне озариться радужным светом! Боги явно веселились и надо мной, и над Амадео, больно щелкнув того по носу.

Потому что они словно подтвердили мои последние слова. Что вот да, появись кто еще достойный – и тоже бы одобрение от них получил.

– И если вы забыли, то напомню, что расторжение брака невозможно.

Я наблюдала за тем, как мужчина менялся на глазах. Каюсь, была мысль попросить духа притащить Тирхана, я действительно волновалась за сердце собеседника. Такие вести получить, да еще с таким жестким отпором – никаких нервов не хватит. Но аргерцог и в этот раз удивил меня. Больше не было бледности. Мужчина подобрался и холодно, даже как-то оценивающе смотрел на меня, будто принимал какое-то решение. А затем твердо и безапелляционно произнес:

– Вдове расторжение ни к чему.

Моя кривая улыбка заставила аргерцога напрячься. Я смотрела на этого мужчину, а внутри меня закипал гнев. И нет, не оттого, что я не могла понять его мотивов и желаний.

Как раз оттого, что я отлично все понимала.

– Вдове, значит…

Я посмотрела на мирно спящего и, чего уж врать, совершенно счастливого ребенка, который наконец получил то, что хотел, и попыталась успокоиться. Взглянула на волка, который тоже мирно спал…

Как смеет Амадео решать?!

Родственная душа? Пара?

Я давила в себе смех, который рвался наружу. Мне не было весело, горечь и злость бушевали внутри.

Кому нужна была несчастная осиротевшая девочка? Девочка, что держалась назло всему пять лет, пытаясь выжить, получить крохи внимания и любви!

Разве она просила несметных богатств? Если бы не ее титул, за которым, по сути, не было ничего, кроме древней крови, она могла бы выйти замуж за кого-то другого, не столь богатого и опять же титулованного, как Радан, а кого-то попроще – и на самом деле стать счастливой. Могла бы, если бы ее титул не накладывал на нее ограничения. И не требовал найти жениха с такой же родословной, как у нее! Она жила впроголодь со своим дядей, выполняла работу наравне со слугами и замуж вышла, понимая, что ее роль – быть ширмой, тварью бессловесной. И все равно верила в то, что у нее выйдет договориться с мужем… Получить свой угол, где она будет хозяйкой, крышу над головой, кусок хлеба, за который не станут попрекать. И ребенка, которому сможет отдать всю свою нерастраченную любовь… И она смогла! В таких нечеловеческих условиях, когда все отказывались протянуть руку помощи, находясь под постоянным физическим и психическим насилием, выносить здорового ребенка – подвиг! И родила Стейзи почти сама, меня в ее тело перенесло под самый конец.

Это не было моим желанием. Я прожила хорошую жизнь на Земле. Несмотря на трудные условия, на то, что и мое детство и юность не были простыми, я все равно считала, что прожила прекрасную, достойную жизнь, воспитала замечательного сына, увидела внуков… Мне не о чем было жалеть! И тем более просить! Не мне нужен был этот мир!

Я – лишь орудие в руках богов, пешка в их замыслах. Как и Стейзи.

Разменная монета. Была, есть и остаюсь ею. В их глазах.

В этом мире женщина не решает ничего. И неважно, какие у нее регалии, неважно, какими дарами богов она одарена!

Пока того не решат МУЖЧИНЫ, женщина будет жить так, как ИМ надо. Умирать по их желанию, быть счастливой – тоже по их велению и только тогда, когда им надо.

– Мразь вы, Ваша светлость, – спокойно, без капли эмоций произнесла я. – И вы, и все ваше высшее общество вместе взятое.

– Анастейзи…

– Я не договорила, – я перевела взгляд со спящих на аргерцога. – Пять ходов надо мной издевался муж. Пять ходов это тело не знало ни тепла, ни заботы, ни безопасности! И вы, и королевская семья дружно закрывали глаза на бесчинства человека, в чьей полной власти я находилась. И продолжили бы это делать дальше. В ваших глазах даже сейчас нет уважения к женщине, ее талантам, заслугам. Вы говорили о любви и родственных душах. А что же вы знаете о любви, если женщина в ваших глазах – хуже пустого места?

Я криво улыбнулась, заметив огонь гнева во взгляде Амадео.

– Где были вы, такие могущественные мужчины, когда это тело от очередных побоев исторгало такого желанного вам наследника Дарремского? Очередного мертвого наследника! Вы, вознесшие себя на божественный пьедестал! Где были вы с такими же уверенными заявлениями, как сейчас? Священная Пара – мужчина и женщина! Равные друг другу, гармонирующие друг с другом! Мир создала ПАРА! Так отчего же вы решили, что мужчина выше женщины? Что удел последней – угождать вам, рожать по вашему желанию и терпеть ваше отвратительное настроение, покорно дожидаясь, когда же у вас появится желание приласкать!

Я говорила кощунственные для него вещи. Но… жрецов ведь тоже пара! Они всегда действуют парами! И рождаются парами! Вся религия этого мира построена на существовании ПАРЫ!

И это не я попираю законы божественного мирозданья, это они разрушают собственный мир.

– Не вы меня спасли. Не вы даровали шанс на вторую жизнь, вытащив из-за Грани. Меня благословила Священная Пара! Не вам и решать, стану ли я вдовой. Не смейте вмешиваться в божий промысел!

Я поднялась с софы, мысленно попросив духа забрать Илиаса в детскую. Настроение доделывать подарки исчезло. Мне нужно было выдохнуть.

– Только из уважения к мужеству вашего сына я не отошлю вас и позволю находиться в Колыбели до возвращения его человеческого облика. Запомните, это не мне нужна ваша помощь. И ваша, и королевской семьи. Это все вы нуждаетесь в МОЕЙ помощи!

Глава шестая

Праздничного настроения не было. Но мне известна истина – его создает не повод, его создают люди!

А потому, несмотря на то, что атмосфера между мной и аргерцогом только накалялась, я смогла абстрагироваться и от его попыток выйти на откровенный разговор о собственных надеждах в отношении меня и моего будущего, и от попыток навязать мне свою точку зрения касательно происходящего в доме и деревнях.

Люди не меняются, и когда они привыкли контролировать вообще все, то, даже зная, что у них нет власти, пытаются все подмять под себя. Но у меня и склад ума иной, и менталитет, и выросла я вообще не здесь, поэтому давить на меня местным воспитанием и укладом бесполезно. И этот дохлый номер у аргерцога не пройдет, хоть обтанцуйся с бубном и пером в интересном месте! До чего Амадео дойдет собственным умом.

Помощничек, прости Господи… С таким помощником и врагов не надо.

Праздник Пения Метели мы отмечать будем так, как этого хочу я, а не так, как принято в высшем обществе. Может, Амадео и в курсе, как празднуют его простые люди, но это не означает, что я не внесу собственные корректировки и предложения. Ну или можно действовать так, как велит аристократия.

Пусть катятся к Шенмали!

Поэтому к подготовке праздника и его программе я подошла тщательно и спланировала все загодя. В чем мне с удовольствием помогли старосты деревень, Верховные жрецы, да и, в общем-то, все взрослые, которые были приближены ко мне и имели какую-никакую власть.

Изначально принято в такой день обпевать народ – встречать людей песнями. Сначала я думала, что обпевать – это колядовать на местный лад, но общего у этих традиций было только наличие гуляний. По домам никто не ходил, угощений не выпрашивал. Собирались все вместе вечером, жгли костры и пели песни. Собственно, это и было обпевание.

В столице, да и вообще в городах и деревнях других герцогств для всего народа выкатывают угощения – хлеб и медовуху (кто-то и на вино щедр), жгут один большой костер и гуляют до самого утра, прославляя в песнях Священную Пару, монархов, герцогов… В общем, всех тех, у кого народ в подчинении и находится.

Мы тоже будем жечь огромный костер (в нашем случае их будет четыре, по числу деревень плюс мое поместье), и угощения будут, но я решила внести элемент неожиданности, а заодно поощрить своих людей за их тяжкий труд и усердие. А посему каждый дом будет ждать подарок от их Хозяйки – по мешку муки, крупы и отрезу ткани.

Но самым главным событием для всех станет даже не само празднование Пения Метели, а то, что в этот день состоится несколько бракосочетаний. К условленному часу в Адузовцах соберется народ со всего графства, ведь храм мы отстроили рядом с этой деревенькой.

А пока в нашем доме творится дурдом. Все ж обвенчаться собираются не простолюдины, а Интена с Аррияшем. Им и общие покои уже приготовлены, в которых они теперь будут обитать – как-никак, супружеская пара, и наряды к самому ритуалу – спасибо подаркам принцессы и четы Геварских! А с петухами уже невесту начали наряжать…

Дариола колдовала над ее прической, Люси кружила над платьем, разглаживая невидимые складочки. Я же развлекала мелких – Родрика и Илиаса, которым нравилась всеобщая суматоха. И размышляла над тем, что миры, может, и разные, а люди все равно одинаковые и чувствуют одинаково.

Интена волнуется, как и положено любой невесте, девочки светятся от счастья и желания прикоснуться к прическе невесты – вплести свою ленточку. По традиции незамужние барышни вплетали свою ленту в косу невесты, чтобы получить божье благословление и непременно в будущем выйти замуж. К этому ритуалу допускались только те незамужние девушки, кому сама невеста благоволила. Понятное дело, что право получила и Люси, и мои старшие воспитанницы, Дариола же следила за тем, чтобы общую композицию прически не нарушили.

Иными словами, как только девочки закончат, она доведет все до ума. Я же чуть позже добавлю красок в облик невесты – немного косметики еще никому не помешало.

Пусть в этом мире и нет особого разнообразия, но летом мы не просто так развлекались в лаборатории. Помимо эфирных масел я и парочку помад смогла сделать. Потратив больше времени, можно было бы развернуться и вывести идеальную формулу да запустить в производство, но пока это только в будущих планах. Конечно, о суперстойкости помады говорить не приходилось, зато добиться сочного цвета получилось. В любом случае, земная смекалка плюс доступные ингредиенты – и даже будь Интена страшным крокодилом, я бы сделала из нее неописуемую красавицу.

Я так крепко задумалась, вспоминая о прошедшем лете, что даже не заметила, что Дариола давно закончила с Интеной и даже забрала обоих пакостников у меня. Уж не знаю, отчего так вышло, но Родрик с Илиасом, находясь вместе, устраивали не самые простые шалости – могли и стол перевернуть при должном усердии. И это с учетом того, что оба, вообще-то, еще и хода не отметили! А сейчас, похоже, ждали моих дальнейших действий.

– Какие вы умницы, – я улыбнулась всем. – Интена – невероятная красавица! Идите, собирайтесь, дальше мы справимся сами.

– А как же платье? – пискнула Люси.

– Я отлично справлюсь с ним сама.

Я широко улыбнулась, поймав пару ошарашенных взглядов. Марика и вовсе всхлипнула.

Была еще одна традиция в этом мире. Традиция, которой в отношении Стейзи пренебрегли. Наставления матери или ближайшей родственницы перед брачным ритуалом. Именно мать или ближайшая родственница обряжает невесту в праздничное платье (без помощи прислуги!), она же дает наставления или советы, а если требуется, то и про брачную ночь рассказывает.

Конечно же, последнее в нашем случае ни к чему, но со всем остальным…

Я ждала, пока нас оставят наедине. Как только из покоев вышли последние, Интена не сдержалась, всхлипнула, крепко обняла меня и прошептала:

– Анастейзи, дочка… Благодарю…

– Интена, не вздумай реветь! – обнимая ее, строго сказала я, мысленно вздохнув.

Дочка… По возрасту тела, может, и подхожу, а вот по возрасту души – скорее, наоборот. Впрочем, какая разница? Я давно уже не в старушечьем обличие, а няня моего сына – родной и дорогой мне человек.

Плюнув на все, крепко прижалась к женщине, первой в этом мире протянувшей мне руку помощи. Считает меня дочкой – только поблагодарю!

– Ты просто красавица! – отстраняясь, произнесла я.

И не лукавила. В Интене текла северная кровь. Ее кожа и на юге-то не сильно смуглела под жаркими лучами, а здесь, в нашем северном герцогстве, получив должный уход, стала белоснежной, бархатной. Волосы, постоянно спрятанные под чепец или шляпку, сейчас свободно падали на плечи. Смоляные локоны разбавляли разноцветные ленточки, вплетенные в тонкие косы, берущие начало от висков и закрепленные на затылке довольно тяжелым гребнем.

То, что тяжелым, я знала наверняка – сама же и дарила. Эту чудо-заколку я и заказывала чете Геварских еще летом. Правда, тогда думала, что для себя. В виде веточки с цветами Жакрада. Камни для этого гребня лично отпарывала от платья, подаренного Ее высочеством. Александриты, здесь именующиеся радужными, что для местного населения символизирует божественную силу. Все же магия богов имеет все оттенки радуги, а этот драгоценный камень имеет свойства хамелеона.

Интена еще немножко дала выхода эмоциям и, наконец успокоившись, позволила мне поколдовать над ее макияжем.

Хорошо, когда имеются свои густые, длинные, черные как смоль ресницы (тут впору позавидовать, честное слово!) – тушь не нужна. Да и не было ее, ибо этим вопросом я пока не озадачивалась. Только немного краски на щеки добавить, да на губы, сделав их сочными, как спелые вишни.

Теплый взгляд светло-ореховых глаз был чуть испуганным и вместе с тем радостным. Женщине до сих пор не верилось, что с ней это происходило на самом деле. Перестарком же считалась! Шутка ли – сорок два хода, а замужем ни разу не побывала.

– На вершине горы Имаас, там, где рождена Священная Пара, – начиная обряжать Интену, произнесла я, – распустился цветок невиданной красоты. Был он полон сил, из вехи в веху тянулся к небу, любовался рассветами, нежился в ночной тиши, радовался теплым лучам и плакал вместе с дождем. Доверчиво подставлял лепестки ветру, пускал корешки, крепче цепляясь за землю…

Я облачала невесту в подвенечное платье и почти машинально вела рассказ. Откуда подобное было в моей памяти – большой вопрос (впрочем, от богов все, от кого ж еще?). Потому что Стейзи знать такого не могла. Неоткуда и не от кого. То, что она знала о свадебных традициях и материнском предсвадебном ритуале – жалкие крохи. Я же сейчас просто выполняла механические действия и полностью отключила мозг, позволив магии в какой-то мере мною руководить… Примерно такое же состояние у меня было, когда Верховные жрецы клятвы давали…

– Видел яркие сны, в которых звал его другой цветок. Обещал быть надежной опорой, разделить все радости и печали, подарить новые ростки, которые непременно станут еще более прекрасными цветами… Показать новые рассветы ярче и жарче пожара, закаты, что укутают негой и покоем…

Я уже поправляла юбку и практически достигла кульминации повествования, когда, можно сказать, очнулась от транса и вздрогнула от того, что увидела.

Интена буквально вся была окутана моей магией. Тонкие нити нежной пелериной оплели платье, при этом совершенно точно не касаясь ее тела.

– Готов ли цветок покинуть отчий дом?

– Готов, – едва слышно ответила Интена.

– Готов ли он цвести на радость миру?

– Готов.

– Сквозь хода и в цветении, и в увядании помни о своем выборе! Помни и храни то тепло, что готова подарить! Будь счастлива!

В этот момент нити магии, оплетающие свадебное платье, пришли в движение. И если я испугалась, то Интена замерла истуканом, явно боясь пошевелиться.

На наших глазах творилось чудо. Магия меняла место приложения. Если до того она ложилась красивой кружевной пелериной поверх платья, то сейчас собиралась прямо возле сердца женщины.

Не знаю, сколько все это длилось, но итог оказался ошеломляющим. Я впервые видела, чтобы магическая энергия приобретала материальное воплощение. Тем более в виде огромной разноцветной броши. Примерно из такого же материала, из какого в Дарремском храме был сделан потолок. То самое цветное стекло… Которое теперь имело форму цветущей веточки дерева Жакрад…

– Благослови, доченька, на путь праведный, ведущий под сияющим небосводом, златыми лучами залитый, манящий птичьими трелями, обещающий радость рождения новой семьи…

И может, мне в какой-то мере было странно это слышать, но я точно знала, что это завершение ритуала. Оставалась только моя фраза, после которой я должна буду за руку вывести невесту. И вести ее до самого храма, где уже передать жрецам и жениху.

– Да хранит тебя Священная Пара, да позволит с суженым сочетаться в радости!

Наверное, я никогда не забуду того контраста… Память щедро делилась днем свадебной церемонии Стейзи, заставляя невольно сравнивать. Ее брачный ритуал, который был пышен, торжественен и совершенно бездушен. И сегодняшний ритуал, где торжественность и счастье шли рука об руку.

Первыми сочетались браком Аррияш и Интена, за ними жрецы собирались благословить на брак еще шесть пар.

Храм мы, конечно, отстроили, но все, что касалось религиозной атрибутики (алтарь, благовония и прочее), оставалось на совести самих жрецов. Уж не знаю, где и когда они умудрились все достать и обставить храм, но он совсем не выглядел бедным и бесхозным. Хотя я точно знала, что в нем никто не хозяйничал. Убирались раз в четыре вехи – и на этом как бы все… А если учесть, что храм сам по себе был небольшим двухэтажным зданием с огромными высокими потолками (я помнила, что, вообще-то, купол должен быть из стекла, но где его в таком количестве взять?), то мы должны были сюда набиться как селедки в бочку. Но по факту места хватило всем. Даже казалось, что в главный зал храма еще целая армия влезет, а простора меньше не станет!

Каким-то образом Верховные жрецы со своими помощниками умудрились создать уют. И когда мы ступили внутрь, уверена, не только я ощутила, что нас всех словно бы нежно обняли и ласково погладили по голове, невесомо так, будто здороваясь…

Дурса с Асрудом пели. Лично я ни слова разобрать не смогла. Их звонкие голоса улетали в потолок, пока Интена с Аррияшем стояли у небольшого овального алтаря и слушали напутствия жрецов.

Наверное, некое подобие транса покинуло меня лишь в тот момент, когда Интена громко и твердо ответила:

– Согласна!

А Аррияш повторил за ней слегка дрогнувшим голосом.

В какой момент эти двое решили, что оставить алтарю ту самую брошь, сотканную из моей магии – отличная идея, не знаю. Однако в миг, когда они положили ее на алтарь, я почувствовала, что решение было верным. Но при этом показалось, словно чего-то не хватало…

Чего-то… Наверняка и для жениха существовал какой-то родительский ритуал, вот только у моего вояки о родителях в герцогстве Моррисон была только собственная память. И если Интену собирала я, то собрать и напутствовать Аррияша перед брачным ритуалом было некому.

Пока я размышляла над этим, аргерцог сумел всех удивить. Он вышел вперед и встал так, чтобы не загораживать пару, но при этом оказался ближе к алтарю и торжественно объявил:

– От имени славного рода Тарейского благословляю его великого воина на семейное счастье! Да раздастся вскоре детский смех, да горит вечно пламя любви!

С этими словами Амадео выпустил собственную магию, которой словно бы погладил по голове Аррияша, при этом явно вытянув из воина его магическую энергию, а затем этот небольшой сгусток смешавшихся магических энергий запустил к броши на алтаре…

Я таких фейерверков и на Земле-то не видела. Алтарь сначала зашелся снопом искр, который быстро перерос в залпы магического огня, взметнувшиеся к потолку.

Сначала я обмерла, залюбовавшись красотой, а затем испугалась. Потому что потолок-то деревянный! Да, он очень высокий, находящийся под самой крышей. Само здание пусть и было двухэтажным, да только главный зал занимал самую большую площадь и располагался в центре, как башня, перегородок и лестниц наверх не имел. А божественное пламя от алтаря было огромным…

В какой момент меня буквально ослепило радужным светом, не знаю, но распахнуть веки я смогла только после торжественного спича жрецов:

– Сей священный союз благословлен! Да будьте счастливы, храните свет любви, приумножайте его! Отныне и навсегда вы муж и жена!

Чудеса на этом не завершились. Теперь алтарь не выпускал радужные фейерверки, но от него в потолок поднимался столб радужного света, который менял крышу! Прямо на моих глазах часть крыши стала сначала прозрачной, а затем окрасилась в яркие цвета: красный, синий, зеленый… Стеклянная разноцветная мозаика…

Как вот человеку, жившему в веке технологий и научных достижений, объяснить подобные вещи, происходящие прямо на глазах? Здание менялось! Крыша здания вытягивалась, образовывая купол.

Я машинально сжала в руках Илюшку. Видимо, слишком крепко, потому что ребенок в ответ довольно ощутимо ущипнул меня, чтоб я хватку свою ослабила. Но, что примечательно, даже не пискнул и не возмутился ревом. Так же, как и я, задрал голову и с интересом наблюдал за священнодействием наверху.

Нет, деревянная крыша не стала полностью из разноцветного стекла, чуть меньше половины заменилось. Но даже этого лично для меня хватило, чтобы пребывать в шоке…

Позже, когда обряд прошли остальные пары, разноцветного стекла в куполе стало гораздо больше. И я была уверена – чем больше будет проходить брачных обрядов по любви, а не по расчету, тем больше изменений произойдет со зданием храма.

Чудеса? Невероятные! И нет, я пока к ним все-таки не привыкла.

День пролетел будто в одно мгновение. Гуляния в Адузовцах, пение, раздача подарков жителям деревеньки… Кутерьма, от которой я, если честно, подвыдохлась. Но это была приятная усталость! И пусть я чуть перенапряглась, когда возвращала нас из деревни в хозяйский дом (точнее, в хозяйский двор), но костер разжигала так, словно бы день только начался, а я прекрасно выспалась. Как второе дыхание открылось!

Сложно не поддаться очарованию момента, когда вокруг только счастливые лица, когда ребятня шумит, толкается, пляшет и греется у пламени. Когда Аррияш кружит свою жену, громко поет песни, и даже тот факт, что со слухом у него беда бедовая, не портит этот момент.

Его зычное пение подхватили другие голоса, и их хор зазвучал чудесной песней. В какой-то момент даже волк подхватил ее и завыл, заставив шумную компанию замереть, а затем разразиться смехом.

– Ты смотри-ка, как старается! – Амадео подошел неожиданно.

– Хотите присоединиться?

– Пожалуй, откажусь. Настолько прекрасно у меня точно не выйдет. Да и одного волка хватит…

Я улыбнулась и перевела взгляд на Люси. Все же мы с ней долгое время нормально не виделись. Как жрецы девчонку на поруки забрали, так, считай, и «пропал» человек. Я с удовольствием за ней наблюдала сегодня. Исчезла паника из глаз, ушла дерганность. Люси наконец смогла расслабиться. Несмотря на свой такой странный дар она, казалось бы, то ли смирились с ним, то ли приняла и даже научилась отделять реальность от вымысла. И это было прекрасно.

Из всей толпы веселящегося народа самым грустным явно был Ксандер, которому совершенно точно хотелось отвести одну девицу под венец, но та пока на это согласие не давала. Впрочем, я была уверена, что и полгода не пройдет, как мы еще одну свадьбу сыграем. Крепость из предубеждений Люси падет. Сложно, конечно, уйти от вбитых с детства условностей по поводу социальной иерархии. Однако сейчас перед ее взором появились другие примеры. Они непременно перевесят. К тому же я чувствовала, что и дар ей в этом поможет. Тем более что чувства у Люси и Ксандера были взаимны.

– Я впервые на таком празднике, – Амадео и не думал от меня отходить. – Вы знаете, что подарили людям счастье?

– Счастье – это получить лишний мешок провизии? – поддела его, хотя кому, как не мне, знать о том, что такой мешок действительно способен и осчастливить, и спасти жизнь.

Но мои люди не голодали. Запасы мы сделали хорошие, и никто не будет на последнем издыхании, когда закончится зима.

– И это тоже, – не стал спорить аргерцог. – Но я говорил о другом. Ваше внимание, забота и то, как вы общаетесь со своими людьми, заставляет их чувствовать себя счастливыми.

– Самое главное, что они чувствуют – это безопасность, Ваша светлость. И то, что у них и у их детей есть будущее. Это обязанность всех титулованных особ – следить за тем, чтобы их подчиненные не знали ни в чем нужды. В противном случае плохо жить будет и сам хозяин.

– Не сказал бы, что ваш муж плохо живет.

– Это вопрос времени, Ваша светлость. Ресурсы земель не бесконечны, а уж когда их некому обрабатывать, и некому за ними следить… Знаете, регалии не накормят. Пока не научишься ценить чужой труд, за тобой и силы не будет.

– Интересная точка зрения.

– Чем же? – усмехнулась, прекрасно понимая, куда мужчина клонит. – То, что я рождена герцогиней, не означает, что мне должны подчиняться и, собственно, кормить только за высокий статус. А что делать, если земель нет, а из ценного имущества только древняя кровь и дар в латентном состоянии? И за спиной нет сильного мужчины, который защитит сироту? За сколько там мой дядюшка меня продал?

– Ваша светлость… Зачем же вы так?..

– Чего же вы смутились, аргерцог? Я нужна была короне как монетка, которую в свое время собирались с выгодой обменять. Меня и обменяли. Но до достижения брачного возраста мой статус и моя кровь не были мне помощниками. Я наравне с простым людом постигала науку труда. Оттого мои люди ко мне с уважением, что я не страшусь и в поле для посева выйти, и урожай наравне со всеми собрать.

– И тому же учите своих воспитанников…

– Верно. Лишних знаний не бывает. Особенного для того, кто стоит во главе угла. Для лучшего управления своим хозяйством хозяин должен изнутри знать, как устроено то или иное дело, побывать на месте каждой доски и гвоздика.

– Разве для того, чтобы понимать, как работает кузня, необходимо лично меха раздувать?

– И даже лично выковать пару гвоздей! Только ощутив на своей шкуре всю сложность работы, можно правильно выстроить рабочий процесс, не оплошать ни с рабочим местом – ведь ветхая лачуга для кузни не сгодится, ни с инструментами и материалами. Согласитесь, когда хозяин лично знает, сколько железа идет на десяток гвоздей, с объемами и поставками его обмануть не получится.

Аргерцог задумался, я же не торопила его.

– Но главная цель не в этом, Ваша светлость. Я прививаю своим воспитанникам уважение к чужому труду. Когда сам веху в поле отпашешь, кичиться своим происхождением расхочется. А вот терпению и упорству, помимо уважения, точно научишься.

– Одной вехи для того, чтобы научиться уважать чужой труд, маловато будет.

– Несомненно, но у нас впереди еще много времени для того, чтобы воспитать прекрасных людей из моих сирот. Весна скоро, а там и посевная…

Я рассмеялась, глядя на то, как волк Виктран отплясывает с младшей ребятней. Может, человеческой памяти в нем и с гулькин нос, но даже в облике волка морф совсем не злой. Вон, с каким удовольствием детям представление показывает. И на задних лапах прыгает, и кольцом вьется, и пофыркивает от снега…

– Потрудиться много где и много над чем придется. Мои дети труда не боятся, точно так же, как его не боюсь я.

– А не пора ли нам, Хозяйка, за праздничный стол садиться?

Тирхан, внезапно появившийся рядом со мной, как черт из табакерки выпрыгнул и заставил вздрогнуть от испуга.

– Пора, – согласно кивнула я. – И ужин готов, и подарки уже своих хозяев заждались. Созывай народ, а мы с Илиасом первыми пойдем.

Глава седьмая

Дни бежали как сумасшедшие. Вроде совсем недавно мы плясали у костра, ели праздничные пироги и дарили друг другу подарки. Вот только уже больше двух вехимов с той вехи прошло.

Время куда-то торопилось, бежало, будто желало поскорее приблизить весну. Конечно, ею пока и не пахло. Здесь весна должна наступить позже, чем в южном герцогстве Дарремском. Впрочем, я не удивлюсь, если климат сменится, как ему и полагается.

Как, например, в Сибири – и зима вроде суровая, но и лето жаркое.

Я хоть и приехала во второй половине лета в Колыбель и в принципе не ожидала жары с середины весны, но и вздохов аргерцога не разделяла. А он почему-то был убежден, что первым теплым денькам раньше середины разноцвета (июня) не бывать. Может, жары ожидать и не нужно, но, судя по тому, что метелей больше нет, снег практически больше не выпадает, я склонна верить, что весна придет вовремя, как и положено, и будет ласковой.

Впрочем, тема погоды меня пока волновала мало. К посевной мы готовы, людей бы только побольше… Да где их взять? Колыбель больше никого не призвала. Может, весной или летом кто еще придет?

Гораздо больше меня смущал второй хвостик. Первым, понятное дело, был Илиас. А вот вторым оказался Виктран, который совершенно перестал слушаться отца и все время старался находиться рядом со мной. И если днем я худо-бедно соглашалась на конвой (а это был именно он, потому что морф следовал буквально по пятам, даже в уборную ломился), то пускать его ночевать в спальню не собиралась.

С его памятью как творилась беда, так и продолжала твориться. Он то играл с детьми, то вдруг начинал на них рычать. Недавно Власена почти укусил. Хорошо, мальчишка был проворным, да и Хранитель успел вмешаться.

А вчера эта бессовестная мохнатая жопа снова закатила скандал. Сидел под моими дверями и выл, да так, что я не выдержала (а поди выдержи, когда ты буквально десять минут назад с боем чадушко уложила?!) и потребовала духа унести это чудовище выть в лес. Пусть хоть обвоется! Заодно и охолонется!

Судя по тому, что Хранитель вернул его достаточно быстро, морф свою вину понял. Но утром, конечно же, снова оказался у моего порога…

Возможно, и стоило бы в качестве эксперимента пустить его в спальню, однако… Это будет выглядеть однозначным авансом в глазах аргерцога. Потом, простите, не отмоешься. Еще обвинят в соблазнении невинного мальчика, утратившего человеческий разум. И так у меня попытки разговоров о любви и второй половинке уже вот где сидят.

Иной раз кажется, что у Амадео других тем для разговора нет, кроме как о своем славном роде и о том, как у них, Аригальерских, принято пару выбирать. Бесит Его светлость просто невероятно!

А у нас без того забот полон рот! Например, послы, которые наконец-то начали чувствовать себя достаточно хорошо для более продолжительных разговоров. Теперь их хватало примерно на час беседы, пусть и медленной, но уже не бессвязной и не едва слышным шепотом. Следовательно, Амадео уже мог собрать информацию и узнать новости о Дамруке и его планах. А самое главное – о том, что же такое произошло с его сыном, из-за чего тот получил на свою шею страшное украшение.

Он же вместо этого занимался какой-то ерундой, пытаясь убедить меня в том, что я должна принять сердцем и душой его сына. Так, видите ли, ускорится процесс возвращения в нем человека… И ладно бы, только меня убеждал, но теперь он и Дариоле голову забивал своими россказнями. А та и рада романтическую чепуху послушать. Уши развесила, пару раз слезу пустила и начала выспрашивать. А что, мол, если и правда все так, как это себе представляет Его светлость? Хотя с учетом ее беременности пусть лучше слушает красивые сказки, чем вздрагивает от ужаса и кошмаров прошлого, которые ей иногда снятся.

Аргерцогу точно стоило порадоваться выздоровлению своих людей. Один из послов начал делать первые физические упражнения. Под присмотром Тирхана, естественно. Мужчина был очень увлечен процессом и двигал конечностями самостоятельно, обходясь уже без непременной помощи. Все же маг ты или нет, а пролежни – штука такая, которая никого не щадит, если не помогать лежачему двигаться. Да и кровь разгонять по телу необходимо. Власен, который был задействован в уходе за больными, невероятно радовался первым успехам своего подопечного.

Я бы сказала, что для послов все начало налаживаться. Так, глядишь, еще вехим – и начнут вставать с постелей и потихонечку перемещаться по дому. А там и отправлю их всех восвояси… Мечта!

– Анастейзи, подождите!

Услышав Амадео, я невольно ускорилась. Как чувствовала, что из бесильни незамеченной в кабинет не проскочу. А ведь мне удалось не только малявок скинуть на нянек, но и от морфа отвязаться. Дух, зараза, уверял, что Амадео занят как раз одним из послов. Ан нет, не настолько занят, чтобы меня в коридоре не подловить!

Я вздохнула. Это же как сильно он меня достал, что я начала прятаться и вздрагивать от его голоса!

– Нужно встречать гостей! – чуть ли не прокричал мне в спину мужчина, заставив остановиться и обернуться.

– Гостей? Вы о тех, кого пригласили ранее?

– Не только…

Амадео явно волновался и свое волнение скрыть даже не пытался. Более того, складывалось впечатление, что полученные новости его потрясли, и сейчас мужчина желал лишь одного – оседлать коня и куда-то ускакать.

– Ваша светлость, неужели к нам едет ваша жена?

– Звучит невероятно, правда? – выдохнул он и так побледнел, что я про свою злость разом забыла.

Схватила этого орла под ручки и повела в кабинет, где усадила на стул и предложила водички, благо графин с оной на столе всегда имелся. Девочки следили, чтоб у меня всегда свежая стояла.

– Что же вы так разволновались, Ваша светлость? Может, она только собирается, и вы сумеете ее отговорить. Время сейчас не самое лучшее для дальних поездок, а ваше поместье от меня далековато будет.

– Анастейзи, я уже говорил, что наш род не так-то прост. И всегда был в почете у королей… Есть у моей жены возможность оказаться здесь гораздо быстрее, чем обычным путем. И нет, она не собирается, она уже в пути. И предполагаю, что даже ближе, чем мне бы хотелось.