Господин Орлов или Дело о розовом бриллианте
ДЕЛО О РОЗОВОМ БРИЛЛИАНТЕ
ГЛАВА 1. ПИСЬМО, ПРИШЕДШЕЕ С УТРЕННЕЙ ПОЧТОЙ
То было утро 18** года. Господин Орлов сидел в своём весьма и весьма уютном кабинете за разбором утренней почты. За окном мела метель (да позволит мне дорогой читатель эту тавтологию), а здесь, в комнате, уютно потрескивал кабин. Орлову каждый день приходило огромное количество писем с просьбами: то у кого-то пропало пенсне, то брошь, то любимая собака куда-то затерялась… У нашего достопочтенного сыщика, уже, за долгие годы службы, привыкнувшего к подобного рода корреспонденции, сформировалось особое чутьё на подобные послания, – он безжалостно и бесцеремонно откладывал их в сторону. Казалось, и в этот день его не ожидает ничего интересного, как вдруг, обнаружилось письмо, которое привлекло его внимание.
«Уважаемый господин Орлов! Прошу, не откажите мне в любезности, ибо я просто в отчаянии и не знаю, что предпринять! Если ваши дела позволяют вам, прошу вас явиться ко мне, ибо я теряю голову от сомнений и неопределённости… Дело очень срочное, не терпящее отлагательств. Умоляю, прибудьте как можно скорее!
Искренне преданная вам, графиня К.К.»
– Хм.. возможно, в этом есть кое-что интересное… – проговорил Орлов, и, быстро поднявшись на ноги, накинул шинель и приказал закладывать.
Вскоре сыщик уже мчал на встречу с графиней, обдумывая про себя, какая же причина могла побудить столь сдержанную в своих чувствах даму написать столь отчаянное письмо.
– Дражайший! Дражайший Вячеслав Андреевич! Как же я рада, что вы прибыли! Я и не надеялась, что вы сможете вырваться так скоро! – всплеснула она руками.
Графиня, обычно весьма и весьма сдержанное, что подчёркивалось её довольно высоким ростом и статностью, являла собой полную противоположность самой себе – заламывая руки, жалобно смотря по сторонам, она не находила себе места.
– Прошу вас, Ваша Светлость, не отчаивайтесь, уверен, что смогу Вам помочь, – спокойно проговорил Орлов, мягко беря её за руку.
– Прошу меня извинить, но всё произошедшее так ужасно, что я просто ума не приложу, как такое могло произойти именно со мной!
– Я уверен, что у Вас хватит мужества. Я хотел бы знать обстоятельства дела, по которому Вы меня вызвали.
– Да, конечно-конечно, – тихо проговорила графиня. Орлов, взяв даму под руку, осторожно посадил её на диван. – Благодарю, садитесь, – промолвила графиня. – Меня обокрали, господин Орлов, и причём обокрали самым наиподлейшим образом! Исчезло самое дорогое, самое драгоценное, что я храню у себя, а именно – розовый бриллиант, подаренный в своё время царём Алексеем Михайловичем своей жене. Эта реликвия хранится в нашей семье уже несколько поколений… Больше всего я разочарована тем, что, предполагая, кто мог совершить это злодеяние, я невольно думаю на самых преданных мне людей…
− Прошу Вас, Ваша светлость, успокойтесь, возьмите себя в руки, − сказал Орлов, мягко пожимая её руку. – Сейчас нам нужно действовать быстро и без промедления. Я буду задавать Вам вопросы, постарайтесь сосредоточиться и дать на каждый из них предельно ясный, беспристрастный ответ.
Графиня кивнула, поднося платок к глазам.
− Хорошо. В котором часу обнаружилась кража?
− Сегодня утром. Я тотчас же написала Вам. Я уверена, что только Вы можете мне помочь.
− Я постараюсь, Ваша Светлость. Где хранился бриллиант?
− В уборной, что примыкает к моей спальне, стоит несгораемый шкаф.
− Я могу осмотреть его?
− Конечно, пройдёмте…
− Ваша Светлость, кто знал о том, что именно Вы храните в сейфе?
− Многие, на самом деле. Это была моя гордость, господин Орлов!
Прошли в уборную – место преступления. Орлов, вынув лупу, подошёл к несгораемому шкафу и принялся тщательно осматривать замок, а затем и всю внутренность шкафа. Графиня стояла чуть поодаль, следя за ним с умоляющим лицом.
− Вы что-то нашли, что-то обнаружили, господин Орлов? – сдавленным голосом спросила она.
Во взгляде сыщика промелькнуло раздражение, однако, обернувшись, он ответил:
− Всё указывает на то, что Ваш сейф был тщательно взломан, причём человеком, знающим толк в подобных делах. Скажите, как Вы обнаружили кражу?
− Ведь я Вам уже рассказала…
− Нет-нет, Ваша светлость, дело в том, что кража могла быть совершена раньше… Когда Вы подходили к сейфу, что Вы заметили.
− Ничего такого. Просто открыла и…
− Вот то-то и оно! – Орлов вскинул указательный палец.
− То есть, Вы хотите сказать…
− Именно. Вы не сразу заметили пропажу драгоценности. Так что… − он присвистнул. – Есть вероятность, что преступнику уже удалось замести следы, однако от меня довольно трудно уйти, будьте покойны.
– Кого Вы подозреваете, Ваша Светлость? – спросил Орлов, когда они уже спускались обратно в гостиную.
– Мне очень тяжело признавать это, очень больно разочаровываться в людях, которых ты считал самыми преданными… Мне даже сложно сказать Вам о своих подозрениях, – тяжело вздохнув и опустив взгляд прекрасных голубых глаз, она продолжила. – Я подозреваю моего секретаря, сударь. Он француз. Три дня назад он до поздней ночи где-то пропадал, что случается с ним крайне редко.
– Невозможно ничего утверждать, основываясь только на этом предположении, тем более, есть вероятность, что кража совершена раньше.
– Но он отказывается говорить, где провёл всё это время!
– Быть может, на то есть причина. Я допрошу его.
Секретарь оказался весьма и весьма привлекательным человеком лет сорока. Его речь и манеры не позволяли изобличить в нём преступника, однако первое впечатление может и обмануть, причём происходит это много чаще, чем мы думаем, дорогой читатель.
– Вы хотели видеть меня, Ваша Светлость?
– Да, месье Рено, прошу, этот господин хочет переговорить с Вами.
Секретарь слегка побледнел. Орлов бросил на него быстрый, цепкий взгляд.
– С Вашего позволения, Ваша Светлость, мы могли бы уйти в другую комнату?
– Пожалуйста, через эту дверь вы попадёте в соседнюю гостиную.
– Благодарю Вас, Ваша Светлость.
Когда дверь за Орловым закрылась, он обратился к секретарю:
– Скажите, месье Рено, в котором часу Вы три дня назад вышли из дома?
– Трудно вспомнить. Всё верно, я в тот день отлучался… Думаю, где-то около пяти, сэр.
– Во сколько Вы вернулись?
– Около полуночи, сэр.
– Вы знаете, что сегодня утром обнаружилась кража драгоценностей у Её Светлости.
– Да, сударь, – голос секретаря слегка дрогнул.
– Скажите, где Вы были в обозначенный Вами промежуток времени?
– Я.. Я не могу ответить на этот вопрос, сударь.
– Прошу прощения, но я вынужден повторить его.
– Я ничего не могу Вам сказать, сударь.
– Но ведь от этого зависит ваше alibi. Если Вы скажете мне всё честно, я просто проверю Вашу инобытность, и на этом мы закончим. Только Ваша честность поможет мне установить Вашу непричастность к этому преступлению.
– Я ничего не скажу.
– Этим Вы только вредите себе. Позволю себе предположить, что… – тон Орлова стал глуше. – Если дело касается дамы, Вы можете быть уверены, что её честь никак не будет скомпрометирована. Я гарантирую Вам полную конфиденциальность.
– Нет, сударь. Я отказываюсь отвечать.
– В таком случае, Вы не оставляете мне выбора. Мне придётся арестовать Вас.
– Это Ваше право, сударь. Больше я ничего не скажу.
– Ну, как знаете, как знаете.
Орлов отвернулся и сделал пару шагов, но тотчас же обернулся на каблуках и предпринял последнюю попытку.
– Вы твёрдо уверены в своём решении, месье? Ведь, если мы не найдём истинного преступника, то, за неимением лучшего, вину повесят на Вас.
– Вы стараетесь запугать меня, сударь. Я уверен в законах Вашего Отечества, ровно как и в том, что они не допустят обвинения невиновного.
Плотно сжав губы, Орлов тяжело вздохнул. Пару мгновений он отсутствующе смотрел в пустоту, затем, коротко и резко кивнув, произнёс:
– Я вынужден сообщить в отделение сыскной полиции о факте предумышленного сокрытия обстоятельств, касающихся дела об ограблении.
– То есть, попросту говоря, Вы арестовываете меня?
– Да, именно так, – мрачно кивнул Орлов.
После того как секретарь был передан в руки полиции, Орлов обратился к графине.
– Ваша Светлость, скажите, у кого я могу осведомиться о быте вашей челяди?
– Вы можете переговорить с дворецким, я сейчас вызову его.
***
– Ничего такого, сударь, хотя… Дайте подумать… Кажется… Ах, да, вспомнил. Вроде бы ничего такого, но, как мне кажется, для Вас этот факт будет небезынтересен, господин следователь. Месяца как с четыре назад был уволен лакей, Ефим Бочаров. Был довольно примерный малый, никаких проступков за ним не числилось, очень исполнителен был, да. Как вдруг… Будто бы бес в него вселился, господин следователь, – при этом дворецкий так театрально-картинно всплеснул руками, а лицо его выказывало настолько неподдельное эмоциональное оживление, что Орлов прыснул и рассмеялся. – Ну что Вы так, господин следователь, смеётесь над стариком!
– Прошу… Прошу простите… Продолжайте, – проговорил Орлов сквозь смех, беря себя в руки.
Дворецкий метнул на него добродушно-недоверчивый взгляд и продолжил.
– Так вот, он начал, будто б с цепи сорвался, неожиданно напиваться, кутить по кабакам, хамить, даже графине один раз он, заявившись в пьяном виде, наговорил такого… Тут даже сапожнику не впору слушать такие вещи! Вот после этого его и уволили.
– Хм.. А вот это интересно.. чрезвычайно интересно, – проговорил Орлов, потирая подбородок.
ГЛАВА 2. ДЕЛО ИЗ АРХИВА
Высокий человек в круглых очках и длинном тёмно-зелёном плаще достал с полки толстую-претолстую папку и положил на стол, подняв, тем самым, плотное облако пыли. Послышалось чихание. Длинные, крючковатые пальцы поминутно переворачивали страницы и водили по строкам. Пальцы принадлежали начальнику архива сыскной полиции – Николаю Николаевичу Кожемякину.
– Так, так-так-так… – проговорил чуть сиплый голос. – Ага! Вот, нашёл, Вячеслав Андреевич. Ефим Бочаров. Спешу вас порадовать! Этот субъект отбывал наказание в губернии N., за кражу, – добавил Кожемякин.