Теневой перевал

Глава 1

Этим ранним утром, несмотря на сырой холод и падающие с серого неба мелкие капли дождя, главная улица предместья Гондервиля, ведущая к западным воротам, не была безмолвна и безлюдна: отовсюду слышалось нетерпеливое лошадиное ржание, выкрики возниц, хохот солдат, веселый женский смех и задорная музыка.

Гондервильцы провожали большой купеческий караван, отправлявшийся в Вестонию. Множество повозок, загруженных трофеями, добытыми в боях с аталийцами, ехали на главный эрувильский рынок, суля в будущем солидные барыши маркитантам, следовавшим все прошедшие месяцы за нашим войском и скупавшим у легионеров громоздкую добычу.

Это был уже второй такой крупный караван. Первый отправился по королевскому тракту еще до моего отбытия из Ромона, столицы Бергонии. Возглавлял тот караван крупный отряд вестонских и бергонских дворян, сопровождавших принца Филиппа, охраняемого тенями короля, а также лордом Грэем и его оруженосцами.

За старшим сыном короля неотступно следовал маркиз де Гонди и его прихлебатели. Сторонники герцога де Бофремона тоже не отставали, но в данный момент они по известным причинам находились в менее выгодной позиции.

За день до отъезда из Ромона, прощаясь с принцем Филиппом, я наблюдал довольно любопытную картину, иллюстрирующую поговорку, которую любила повторять Вадома: «Что сегодня верно для всех, завтра будет забыто».

Со дня обмена принцев прошло не так уж и много времени, но позорное поражение армий герцогов уже было забыто, равно как и трусливый побег принца Филиппа с поля боя и последующее его пленение.

Среди дворян, окружавших старшего сына короля, обсуждение этих тем считалось признаком дурного тона. Такими темпами еще немного и из принца сделают если не победителя Золотого льва, то героя Бергонской войны уж точно.

Наше прощание с Филиппом вышло холодным и скомканным. Несмотря на то, что я был именно тем, кто его освободил из плена, принц явно опасался меня. Судя по ехидным рожам дворян, наблюдавших за нашим прощанием, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, откуда растут ноги.

Сказать по правде, мне было плевать на весь этот цирк. Искать благосклонности у Филиппа я не собирался, тем более что он в политическом процессе Вестонии ничего не решал и, собственно, не будет решать в будущем.

Хотя, если мне вдруг что-нибудь понадобится от старшего принца, у меня уже было несколько ключиков и зацепок, как можно повлиять на этого невнятного отпрыска вестонского короля. Воспользовавшись благоприятным моментом, несколько ненавязчивых закладок в голове Филиппа мы с льюнари все-таки сделали.

С большинством вестонских и бергонских дворян я расстался не на самой приятной ноте. Перед отъездом все, кто пользовался услугами моих лекарей и интендантов, получили от меня письменные уведомления с подробными отчетами и итоговыми суммами, которые они должны были мне выплатить.

Пришлось несколько дней выдерживать натиск ошарашенных такими новостями дворян. Некоторых особо горячих приходилось учить манерам. Итог: покидая столицу Бергонии, я увозил с собой несколько сотен долговых векселей и расписок. Сразу платить по счетам мало кто захотел.

Особенное удовольствие мой внутренний лисолюд получил, наблюдая за истерикой Этьена де Брольи. Его долг мне был одним из самых крупных.

– Это же настоящий грабеж! – кричал он, потрясая свитками, доставленными ему посыльным. – Как это понимать?!

Посиневшие от гнева губы, красные то ли от недосыпа, то ли от чрезмерного употребления вина глаза, слегка одутловатое землистого цвета лицо – в то утро я думал, что у графа случится удар. За последние месяцы я убедился, что главным пороком этого человека являлась жадность. Именно в эту брешь я решил ударить.

В связи с пленением его сюзерена, герцога де Бофремона, и поиском денег для его выкупа, который по местным правилам частично возлагался на вассалов, для графа де Брольи настали, мягко скажем, не самые лучшие времена. А тут еще и я подлил масла в огонь своими уведомлениями.

– А как иначе, граф? – недоуменно спросил я. – Или вы наивно полагали, что сможете безвозмездно и бесконтрольно опустошать мой обоз и мои запасы магических зелий? Пользоваться услугами моих лекарей? Использовать мои повозки для перевозок своих личных вещей?

– Но… – нижняя челюсть графа подрагивала, а в уголках его губ появилась белая слюна. – В этих счетах указаны просто грабительские цены!

Я невозмутимо пожал плечами.

– Не согласен. Мои магические зелья на данный момент самые лучшие в Бергонии, да и в Вестонии, думаю, тоже. Услуги и продовольствие, что вы получали бесперебойно на марше, самого высокого качества. Где бы вы нашли все это во время войны? Кроме того, хочу вам напомнить, что я не давал вам согласия на их использование.

– На что вы намекаете? – голос графа дал петуха. – Вы обвиняете меня в воровстве?

– Позвольте, граф, – сделал я недоуменное лицо. – А как прикажете толковать ваши действия? Сперва вы, не уведомив меня и не получив разрешения, пользуетесь моим имуществом, а теперь еще и отказываетесь платить.

Этьен де Брольи задохнулся от возмущения, а я его добил.

– Если вы намерены говорить со мной в подобном тоне и дальше, придется продолжить наш разговор при свидетелях. Сейчас вы возбуждены и плохо контролируете себя. В такие моменты один человек может сказать что-то оскорбительное, а другой воспримет сказанное слишком близко к сердцу. В итоге все закончится дуэлью, в результате которой излишне говорливый может легко, в прямом смысле слова, потерять голову. Согласитесь, этим двоим незачем доводить дело до крайности. Лучше все решить миром. И тогда первый человек не пострадает, а второй не лишится приличной суммы денег.

Все это я произнес спокойным и даже скучающим тоном, в упор глядя графу в глаза. Судя по онемевшему выражению его лица, мои слова о дуэли заметно охладили его пыл.

– У меня нет сейчас таких денег, – взяв себя в руки, глухо, сквозь сжатые зубы произнес граф. – Вас устроит вексель?

– Да, я согласен подождать. Но итоговая сумма будет на тридцать процентов выше.

Граф поморщился, но возмущаться не стал. В конторе у ростовщика с него содрали бы все пятьдесят. И он, похоже, об этом знал.

Вексели тут же в присутствии графа по всем правилам составил один из моих интендантов, когда-то служивший помощником у стряпчего. Чернила я использовал магические к явному неудовольствию графа. Хотел еще и бумагу из водорослей испытать. Ту, что нашел в сокровищнице сапфировой цитадели, но решил ее пока не светить. Бурых чернил хватит за глаза.

Выходя из моего шатра, граф де Брольи, думая, что я не вижу, бросил на меня взгляд полный ненависти. И это он еще не знает, что я собираюсь взяться за него основательно. Этот вексель только начало… Зря ты притащился ко мне с лисьим хвостом…

Должен заметить, не все вестонские дворяне отнеслись серьезно к моим словам о жестких последствиях, которые грозят тем умникам, которые решат воспользоваться ситуацией, чтобы пограбить беззащитные бергонские поселения.

Полагая, что за их действиями и приготовлениями никто не наблюдает, эти лихие любители поживиться чужим добром сбивались в отряды и отправлялись навстречу приключениям. Как правило, эти приключения настигали их намного раньше, чем они рассчитывали. Все эти шайки мародеров, а иначе их не назовешь, бесследно исчезали.

Нужно отдать должное маркизу де Гонди и его приближенным, ко мне с вопросами о пропавших никто из них не обращался. Правда, когда приходила весть об очередном исчезнувшем отряде, который отправился в рейд, я некоторое время ловил на себе многозначительные взгляды окружающих. И если аристократы смотрели на меня неприязненно, то простые люди, особенно местные, наоборот – с полным одобрением.

Вместе с принцем Филиппом в столицу Вестонии отправились несколько делегаций от самых крупных бергонских городов, дабы предстать перед Карлом Третьим и официально принести ему клятву верности. Но были и те, кто решили поступить иначе.

Несколько городов, находившихся на востоке Бергонии и практически не задетых войной, предпочли зависимости от короля Вестонии свободу. По моим сведениям, они даже отправили своих послов дальше на восток к своим соседям в земли свободных княжеств и баронств, чтобы заручиться поддержкой тамошних правителей.

Не знаю, что у них из этого получится, да и меня вся эта возня не касалась. Я лишь в очередной раз порадовался тому, что не поддался на льстивые речи и уговоры взять власть в Бергонии в свои руки. Сейчас эти руки мне бы пришлось обагрить кровью восточных бергонцев, усмиряя их и насаждая на их землях власть Карла Третьего. А ведь это только начало…

Нет уж… В эти игры я играть не собираюсь… Пусть этим занимаются такие, как Шарль де Роллен, которого король назначил командующим над остатками легионов. Граф явно горит рвением проявить себя. Правда, я не уверен, что у него сейчас что-то получится.

По сути, он главнокомандующий без армии. На восток Бергонии некого посылать. Попытку завербовать горцев и бергонцев из моего бывшего войска он провалил. Когда те узнали, на что их пытаются подписать, то наотрез отказались участвовать в убийстве своих соотечественников. Граф де Роллен снова было попытался решить этот вопрос моими руками, но получил жесткий от ворот поворот. Подозреваю, что в тот день в Эрувиль полетела еще одна почтовая птица с жалобой на меня королю.

Пускай жалуются. Одной птицей больше, одной меньше… Я уже привык, что после каждого моего конфликта с аристократами в сторону Вестонии обычно летят целые стаи почтовых птиц. Подозреваю, королевская канцелярия сейчас завалена жалобами и кляузами на меня…

Мои размышления прервало появление одного из моих фургонов, предоставленных мной герцогу де Клермону. Фургон тянула четверка могучих мистралов, специально по моей просьбе подобранных Лорином.

За фургоном следовал отряд, состоящий из бойцов Андре де Шатильона, а также вассалов самого герцога и графа де Леваля.

Пьер де Леваль тоже был среди них, равно как и Андре де Шатильон. Последний вез в столицу мое прошение на имя короля о снятии с него всех обвинений, а также подробное описание всех его подвигов.

Об «Отчаянных» я тоже не забыл и составил длинное прошение о помиловании всех подопечных Гастона Лафора. Причем еще одно такое же с более подробным описанием действий легионеров и в особенности этой когорты я попросил передать Кико. Несмотря на эту его маску, королевский шут показался мне человеком умным и здравомыслящим. Я тешил себя надеждой, что он прислушается к моим просьбам.

Помимо этого, я из своей доли добычи выделил приличную сумму на единоразовую выплату семьям погибших как вестонцев, так и бергонцев, что сражались в моем войске. Эта выплата была лично от маркграфа де Валье. Родственников погибших «Отчаянных» это тоже коснулось.

Стоит ли упоминать, что мой поступок здорово удивил всех дворян и обрадовал простых бойцов. После того случая рыжих отметин на доспехах стало еще больше. Причем они появились не только у обычных бойцов, но и у некоторых аристократов. Но это еще не все. Лисьи метки начали появляться на одежде, фургонах и дверях местных жителей. Словно какая-то эпидемия, что довольно быстро начала распространяться по всем освобожденным нами городам и поселениям.

Что делать с этим явлением, я не знал. Запрещать уже пробовал. Ничего не вышло. Приходилось просто игнорировать. Лишь изредка, когда замечал новый рыжий росчерк на косяке какой-нибудь таверны или дома, я укоризненно смотрел на Лео фон Грима, моего оруженосца, который делал вид, что ничего не понимает. А когда он думал, что я смотрю в другую сторону, на его физиономии расцветала счастливая улыбка. Это ведь с него все началось и, похоже, он гордился своим поступком…

Также в столицу под конвоем отправлялся маркиз де Онжес со своими ближниками. Со слов лорда Грэя, мой отчет о его геройствах король уже получил. Правда, никаких действий на его счет никто не предпринимал. Лорд Грэй на мой вопрос о маркизе лишь пожимал плечами, а командир королевских теней отвечал, что никаких указаний на этот счет он не получал.

Первое время я думал, что дабы вызволить своего сыночка из подземелий, в Сапфировую цитадель нагрянет герцог де Онжес, но этого тоже не произошло. В итоге я решил избавиться от проворовавшегося маркиза, отправив того в Эрувиль.

Когда мы виделись с маркизом последний раз, его физиономия подозрительно излучала высшую степень удовлетворения и радости. Тут одно из двух: либо старший сын герцога де Онжеса по своей глупости слишком уверен в своей безнаказанности, либо я чего-то не знаю…

Когда фургон остановился, из него вышел герцог де Клермон. Я привычно осмотрел его в истинном зрении и остался доволен своей работой. Маршал все еще был слаб и набирал вес очень медленно, но черной заразы в его энергоструктуре не наблюдалось. Более того, мне удалось залечить все его старые болячки, за что герцог меня отдельно благодарил. Магические зелья, которые ему прописал его целитель, давали лишь временный эффект облечения.

За герцогом из фургона показался граф де Леваль. Отец Пьера не пожелал оставить своего сюзерена и друга, готовясь разделить с ним всю ответственность за поражение. Тем более, что все командование когортами он передал графу де Роллену.

А вот стоявший рядом со мной граф де Потье, которого я вытащил из аталийского плена, покинуть меня отказался. Аргументируя свои действия тем, что он всегда хотел увидеть Теневой перевал своими глазами.

– Полагаю, что отговорить вас от путешествия мне не удастся? – уже в который раз спросил я у герцога де Клермона, который при помощи одного из бойцов спустился с подножки.

– Нет, – покачал головой он. – Пока дороги не замело снегом, я как можно скорее должен предстать перед его величеством.

Графы де Леваль и де Потье, заговорив о каком-то общем знакомом, отошли немного в сторону, деликатно оставляя нас с герцогом одних.

– Мессир, – негромко обратился ко мне маршал. – Может, вы все-таки пересмотрите свое решение и отправитесь с нами во дворец к королю?

– Нет, – покачал головой я. – Мне ясно дали понять, что меня сейчас там никто не ждет.

Герцог поморщился. Это уже не первый раз, когда он пытался уговорить меня на поездку в столицу. Но каждый раз я отвечал отказом.

Я улыбнулся.

– Вы же не забыли, зачем я приехал в Бергонию? Мои владения ждут меня. Если я начну разъезжать по столицам, то такими темпами до пожалованного мне его величеством маркграфства я вообще никогда не доберусь. Мое путешествие и так уже подзатянулось, а ведь мне и моим людям еще придется зимовать в Гондервиле. Еще одна задержка как минимум на два или три месяца.

– Может, вы и правы… – задумчиво произнес герцог де Клермон. – В любом случае, я и моя супруга будем ждать вас с визитом в наш дом.

– Благодарю вас за приглашение, ваша светлость, – учтиво поклонился я. – Как только появится возможность, я обязательно воспользуюсь вашим приглашением.

– Мессир, это меньшее, что я могу вам предложить за спасение моей жизни, – ответил герцог и добавил: – Скажу больше, я как никто другой понимаю, чем все могло закончиться, если бы вы вовремя не вмешались в эту войну.

– Я, как дворянин, всего лишь исполнил свой долг.

– Жаль, что не все это понимают… – вздохнул герцог. – Среди сторонников герцогов де Гонди и де Бофремона вы нажили себе множество врагов.

– Им же хуже, – пожал плечами я. – Кроме того, помимо врагов, у меня появились и союзники.

– Можете смело считать меня одним из них, – произнес герцог, а потом с иронией в голосе добавил: – Только вот в данный момент союз со мной вам принесет скорее проблемы, нежели какие-то преференции.

– Время все расставит по своим местам, – ответил я.

– Время… – со вздохом задумчиво произнес герцог, глядя в сторону чернеющих на горизонте гор, пики которых были покрыты белыми шапками.

Некоторое время мы стояли молча. Маршал задумался о чем-то своем, а я не хотел его беспокоить. Но тут громко заржала лошадь, откуда-то справа послышался громкий девичий смех, слева донеслись крики и визги резвящейся детворы.

Герцог вынырнул из своих мыслей и посмотрел на меня. Его взгляд остановился на моем лисьем медальоне. Я и раньше замечал, как он смотрит на него, словно уже видел его когда-то. Любопытно, знает ли герцог о том, что его супруга, Луиза де Клермон, пыталась через ныне покойного Часовщика выкупить медальон?

Словно подслушав мои мысли, герцог де Клермон, кивнув на медальон, произнес:

– Здесь и сейчас… Прекрасный девиз.

– Ваша светлость говорит на древнем наречии? – удивился я.

– Увы, нет, – покачал головой маршал. – Но перевод этой фразы мне известен. Когда-то в давние времена мои предки шли в бой и умирали с этими словами на устах. Вижу, вы удивлены?

Меня и вправду удивили его слова, особенно в свете того, что мне рассказал Часовщик о гербе и девизе, изображенном на реверсе медальона и нескольких золотых монетах из тайника замка.

Тем временем герцог продолжал говорить, как-то отстраненно глядя на медальон:

– Об этом сейчас мало кто знает… Правда в том, что Клермоны являются младшей ветвью королевского рода де Ланнуа. Однако того рода и той страны уже давно не существует. Его накрыла Тень. В народе те королевства прозвали Забытыми. Все что от них осталось, так это вот такие безделушки, монетки да ложки, за которыми охотятся любители антиквариата. Полагаю, вы один из тех, кому нравятся артефакты Забытых?

Вопрос был задан как бы невзначай, но я видел острый изучающий взгляд герцога.

– Вы правы, ваша светлость, мне нравятся красивые и древние вещи, – предельно честно ответил я. – Впрочем, что касается конкретно этого медальона, он мне дорог не как исторический экспонат, а как памятный дар. Его подарил мне отец перед казнью.

Врать не вариант. Герцог явно проверяет меня.

После упоминания о папаше Макса, на лицо герцога де Клермона наползла тень, но он тут же справился с эмоциями и спокойно произнес:

– Что же, пусть вы и не имеете ничего общего с родом де Ланнуа, но их девиз как нельзя лучше подходит вам. Уверен, вы очень быстро наведете порядок в ваших владениях и вернетесь в столицу. Я и моя супруга будем ждать вашего визита, мессир.

После его слов мы раскланялись, а спустя несколько минут я задумчиво наблюдал за вереницей фургонов и всадников, которые медленно, но уверенно начали свое движение в сторону Вестонии.

Меня не отпускало неприятное предчувствие – кажется, я умудрился, сам того не подозревая, влипнуть в какую-то старую историю, связанную с родами де Грамонов и де Клермонов. Уверен, моему тайному наблюдателю сейчас очень весело…

Глава 2

В небольшом, но довольно уютном кабинете моего нового дома было тепло и сухо. Покойный Жак Сарро, или как там по-настоящему звали аталийского шпиона, служа ордену, не забывал и о комфорте.

Двухэтажный особняк, находившийся в квартале от гондервильской ратуши, с небольшим, но ухоженным садом, винным погребом и террасой, окруженный высоким каменным забором теперь принадлежал мне. Я, как почетный гражданин, теперь имел право владеть землей и домом в пределах города. Этим правом я и воспользовался. Кстати, аптеку Жака Сарро, которая располагалась на соседней улице, я тоже выкупил у города.

В сложившейся ситуации я бы мог воспользоваться своим положением и забрать все имущество лже-аптекаря себе, и мне бы никто даже слова не сказал, но я не собирался начинать свою «карьеру» почетного гражданина с банального «отжима» собственности у города.

Сделка состоялась по всем гондервильским правилам с учетом всех возможных скидок и уступок. По сути, итоговая сумма получилась чисто символической. Горожане оценили мой жест по достоинству и в долгу не остались.

Гуннар, получив от меня полный карт-бланш, натаскивал недавно нанятую прислугу, соблюдая высокие стандарты Бертрана. Сейчас в особняке, кроме меня, Гуннара, Аэлиры, Сигурда, Лео фон Грима и первородных, жило еще четверо человек. Повариха, парнишка лакей, горничная средних лет, а также ее супруг, выполнявший обязанности слуги, конюха, истопника и садовника.

«Дикие» и бойцы из прибывшей со мной в Гондервиль когорты были размещены согласно их статусу. Дворянам и офицерам были сняты дома и квартиры, а простые бойцы жили в городских казармах.

В пасти огромного камина ровно горел огонь, а за окнами лил сильный дождь, который начался еще неделю назад.

Напротив камина на расстеленной на полу медвежьей шкуре, скрестив ноги, сидела Игния. Файрэт задумчиво следила за рыжими лепестками пламени и слегка покачивалась из стороны в сторону.

Эфирель примостилась на подоконнике и, закрыв глаза, с явным удовольствием слушала вой и свист стихии, бушевавшей за окном. Там же на кушетке, свернувшись в комочек и сладко посапывая, спала льюнари.

У соседнего окна сидел Лорин и возился с седлом Лео фон Грима. Хэйдэльф что-то негромко бурчал себе под нос. Что-то мелодичное. То ли песенку напевал, то ли наговор нашептывал.

Решение остаться на зимовку в долине было правильным. Как бы я ни желал, наконец, поскорее добраться до своей марки, к этому путешествию еще надо было подготовиться. Чем мы, собственно, и занимались.

За большим прямоугольным столом, закопавшись в бумаги и периодически что-то чиркая в них пером, сидел Ганс Крауз, которого я недавно назначил своим сенешалем и который две недели назад прибыл из Сапфировой цитадели в Гондервиль.

Обладающему острым умом, высокими организаторскими и аналитическими способностями, коммуникабельностью и природной интуицией Гансу Краузу эта должность подходила, как никому другому. Складывалось такое впечатление, что этот энергичный человек имеет способность одновременно находиться в нескольких местах. Хотя ничего мистического в этом не было. Просто Ганс хорошо разбирался в людях и самое главное – умел правильно их использовать.

– Как обстоят дела в цитадели? – спросил у него я.

Мое нынешнее войско состояло из почти трех с половиной тысяч бойцов и это не считая прибившихся к нам нонкомбатантов. Большую часть этого войска мы разместили в Сапфировой цитадели. С собой в Гондервиль, не считая Диких, я забрал лишь когорту, состоявшую из мертонцев и горцев. Барон Илар Рис остался в цитадели за главного.

Ганс оторвался от своих записей и, потерев бровь своим протезом, ответил:

– С горцами и жителями долин, что решили к вам примкнуть, поступили просто. Их мы отправили на зимовку по домам. Нечего им наши запасы зря проедать. Пусть их родичи кормят. Тем более, что они ушли с богатой добычей. В начале весны начнут возвращаться. – Ганс хохотнул и добавил: – Не удивлюсь, если желающих примкнуть к вам, ваше сиятельство, будет намного больше. Представляю, какие были рожи у старейшин, когда их воины вернулись домой со своими трофеями. Чую, свадеб этой зимой будет много…

– А что с размещением остальных? Проблем не было?

– Нет, ваше сиятельство, – ответил мой сенешаль. – Мертонцы – ребята дисциплинированные, да и с бароном Рисом особо не забалуешь.

– Продовольствие и снабжение? – задал я следующий вопрос.

– Зимой голод нам не грозит, – заверил меня Ганс. – К весеннему походу мы неплохо закупились. В городах нам охотно продавали продовольствие и корма. Да и мы отлично расторговались. Сейчас главная задача все это сохранить. В цитадели развелось много грызунов.

Я посмотрел в сторону Лорина. Хэйдэльф, почувствовав мой взгляд, буркнул, не прекращая работу:

– Не беспокойся… Я же обещал, что займусь этим.

Вайра и Игния заметно оживились. Это значило, что осенней скуке пришел конец и их ждет поездка в цитадель, где им предстоит дать бой полчищам крыс.

Ганс довольно улыбнулся и сделал какую-то пометку в своих бумагах. С Лорином они были уже давно знакомы, а вот с моими первородными Ганс начал взаимодействовать относительно недавно, постепенно привлекая их к работе.

– Должен заметить, что ваше решение позволить вашим пленникам вернуться домой существенно сократило наши расходы продовольствия, – произнес Ганс. – Хех… Только потребление вина снизилось почти вдвое. Жаль, что большинство из этих дворян не сдержат своего слова и не привезут за себя выкуп.

– А еще они могут умереть от болезни или погибнуть на дуэли, – кивнул я. – Тут уж ничего не поделаешь.

– Эх… – сокрушенно вздохнул Ганс. – Плакали ваши денежки.

– Тут смотря с какой стороны посмотреть, – пожал плечами я. – Слышал историю о короле Роберте Добром?

– Нет, – покачал головой Ганс.

– После того как Тень опустилась на Мэйнленд, на так называемых чистых территориях разразилась война. Много королевских семейств вместе со своими королевствами оказались за Барьером, поэтому вполне закономерно начался дележ власти и земель.

Ганс понимающе кивнул и улыбнулся. А я продолжил пересказывать историческую заметку, которую вычитал в одной книге, что хранилась в тайнике Лисьей норы.

– К слову, непрекращающаяся резня между лордами Туманных островов – это продолжение той самой истории о Роберте Добром, – произнес я.

Судя по загоревшемуся взгляду, рассказ заинтересовал моего нового сенешаля. Информации о тех временах очень мало. Серьезные исторические труды, если и сохранились, то находятся в частных библиотеках аристо. У простолюдинов, естественно, доступа к ним нет. В общем, сведения о событиях двухсотлетней давности добрались до общих масс в форме легенд или сказок.

– Туманные острова когда-то были единым государством и последним его правителем был король Роберт Добрый, – продолжил я. – Когда началась драка за земли на материке, он решил тоже в ней поучаствовать. Высадившись с армией на юго-западе нынешней Вестонии, он начал постепенно захватывать города на побережье. Сын местного герцога, хозяина тех земель, собрав войско из своих вассалов, выступил против захватчиков. Король Роберт Добрый не только проиграл ту битву, но еще и попал в плен к сыну герцога. Спустя некоторое время король, дав своему пленителю слово вернуться с выкупом, отправился к себе домой на острова. Но необходимой суммы так и не смог собрать. Дабы выполнить свое обещание, ему пришлось вернуться на материк и прожить всю оставшуюся жизнь в плену у вестонского герцога. А его королевство, разоренное походом и бездарным правлением наследного принца, постепенно окунулось в хаос, который мы наблюдаем и по сей день.

Поднявшись из-за стола, я подошел к окну, где примостилась Вайра. По стеклу барабанил дождь. Сквозь мутные потеки еле различались серые силуэты мокрых домов, черепичных крыш и оставшихся без листвы деревьев.

– Автор книги, который описал этот исторический эпизод, называет судьбу короля Роберта Доброго печальной и трагичной, – произнес я, продолжая наблюдать за унылым пейзажем за окном. – Скорее всего, так оно и было… Однако, мне в этой истории не хотелось бы оказаться на месте герцога, сын которого взял в плен короля. Только представь, чего стоило его казне содержание такого пленника.

– Это вы точно подметили, ваше сиятельство, – усмехнулся Ганс. – При короле, как минимум, находилось человек пятьдесят, а то и все сто из его свиты. Эту ораву герцогу пришлось кормить и поить до самой смерти короля. А ведь они – не простые крестьяне. Им охоты, балы и дорогущие вина подавай…

– Вот и я о том же, – вернувшись к столу и опустившись в свое кресло, сказал я. – Средства, которые пошли бы на содержание пленных аталийских аристократов, я предпочитаю потратить на более важные проекты. Кормить и развлекать всяких бездельников я не намерен. Даже если из отпущенных вернется с выкупом хотя бы треть – я все равно буду в плюсе. И никакого урона моей чести дворянина. Это их знамена в качестве трофеев украсят стены моего зала славы. Кстати, с аристократами все ясно, а что там с пленными простолюдинами? Вы с Селиной закончили отбор?

– Да, – кивнул Ганс. – Среди пленных аталийских легионеров лояльных нам и пожелавших остаться мы отобрали около трех сотен человек. По правде сказать, среди них аталийцев-то почти и нет. В основном это рекруты из соседних вольных графств и баронств. Остальных пленных по вашему приказу мы распределили по городам, чтобы они поучаствовали в восстановлении разрушений, учиненных легионами Золотого льва…

Сказав это, Ганс поморщился и замолчал. Он явно собирался еще что-то сказать, но не решился.

– Можешь говорить, – подбодрил я его.

– Знаю, что вы запретили… Но…

– Не тяни, – сказал я. – Говори прямо.

– В общем, представители городских советов предложили продать им этих пленников, – сказал Ганс, пристально глядя мне в глаза. – Предлагают хорошую цену. Но я могу увеличить ее почти в два раза. Это большие деньги и проблема с пленными исчезнет…

– Нет, – категорично сказал я. – Ты прекрасно знаешь, что одним из условий сдачи в плен было мое слово, данное их командирам. Я пообещал им, что сохраню их людям жизнь и не продам их в рабство. Восстановят все, что разрушили, и через три года пусть уходят. Объясни им, что нарушать свое слово я не намерен.

О том, что превращаться в работорговца я не собираюсь, говорить Гансу не стал. Не поймет. В этом мире торговля военнопленными – обычное дело, но подстраиваться под местных в этом вопросе и тем более менять себя я не намерен.

У Ганса Крауза с эмпатией было все в порядке. Я был уверен, что мой сенешаль к разговору о продаже пленных больше не вернется.

– Вас понял, ваше сиятельство, – произнес он.

– Есть вести от Кронера и Лафора?

– По последним донесениям, Кронер сейчас в Ромоне, – ответил Ганс. – У него много работы. Граф де Роллен загорелся идеей создания легиона из местных и всё это повесил на старину Самюэля. А Лафор со своими Отчаянными отправился патрулировать южную границу с Аталией. Другими словами, сбежал подальше от этого самодура Роллена.

– Я думал, что граф отправит его на восток. Усмирять непокорных бергонцев.

– Вы же знаете Лафора, – усмехнулся Ганс. – Он же скользкий, как тот угорь. Мне самому интересно услышать, как ему удалось выскользнуть из рук Роллена.

Я лишь хмыкнул и покачал головой.

– Что-то еще?

– Да, ваше сиятельство, – ответил Ганс и снова потер бровь своим протезом. – Кое-кто напрашивается к вам на аудиенцию.

– Полагаю, этот кое-кто очень важный, раз он действует через моего сенешаля, а не через секретаря?

– Его имя вам, скорее всего, тоже знакомо, – ответил Ганс. – Это Альдрик ван Клаусен.

– Тот самый знаменитый часовых дел мастер и глава торгового дома «Клаусен и сыновья»? – удивился я.

– Именно, – кивнул Ганс. – Вы прекрасно осведомлены, ваше сиятельство.

Еще находясь в Эрувиле, я наводил о них справки. Считается, что эта семья – одна из самых богатейших не только в Бергонии, но и во всем Мэйнленде.

– А через меня он действовал, потому что я с ним знаком лично, – добавил Ганс. – Когда-то очень давно ван Клаусен нанимал Диких для охраны своего каравана.

– И где же он?

– Здесь, в Гондервиле, – ответил Ганс и, лукаво усмехнувшись, добавил: – Он остановился в гостинице «Сова и Кувшин», что в двух кварталах от вашего дома.

– Судя по твоей хитрой физиономии, ты заставил его ждать? – правильно угадав причину веселья Ганса, спросил я.

– Уже семь дней, – охотно кивнул Ганс и мстительно добавил: – Ничего… Ему полезно… Привык пинком все двери открывать. Пусть теперь подождет. У маркграфа де Валье своих дел хватает.

Видя, что я жду более подробных объяснений, Ганс торопливо продолжил.

– Альдрик ван Клаусен, мягко говоря, человек сложный… Я не удивлюсь, если узнаю, что он потомок каких-нибудь дварфов. Уж больно скверный у него характер. Да и прижимист изрядно. Попил он нашей кровушки в тот раз…

– Были проблемы с оплатой?

– Нет, – покачал головой Ганс. – С этим как раз у ван Клаусена никогда проблем не было. У него репутация человека слова. И он ей очень дорожит.

– Тогда я не совсем тебя понимаю.

– Скажу так, – поморщился Ганс, подбирая правильные слова. – Если сунуть ему палец в рот, без руки можно остаться. Перед тем как заключать с ним контракт, надо очень внимательно перечитать все, что в нем написано. В общем, с Альдриком ван Клаусеном всегда нужно держать ухо востро. Иначе не заметите, как за те же деньги он спросит с вас в два раза больше. А начнете возмущаться, так он вам перед носом контрактиком помашет, где ваша подпись стоит, мол, здесь все записано…

– Он говорил, что ему от меня понадобилось? – спросил я.

– Сказал, что у него к вам деловое предложение, – пожал плечами Ганс. – Изложить мне суть дела более детально он отказался. Я же говорю – у ван Клаусена очень сложный характер.

– А сам что думаешь? Есть какие-то соображения?

– Нет, – покачал головой Ганс.

– Что же, – вздохнул я. – Хватит его мариновать… Завтра встречусь с ним.

– Добрый день, ваше сиятельство! Благодарю за то, что уделили мне свое время. Обещаю, что постараюсь отнять его у вас как можно меньше.

Замерший передо мной в почтительном поклоне пожилой человек был невысокого роста, но при этом размер его сапог был даже побольше, чем у Сигурда.

Кряжистый, крепко сбитый, с широкими ладонями – меньше всего он напоминал мне часовых дел мастера. Правда, когда я взглянул на него в истинном зрении, все встало на свои места. Бурая энергосистема, которая подпитывалась из десятка крудов, искусно встроенных в амулеты, ясно давала понять, что передо мной маг-артефактор. Ранг – медиус, буквально в шаге от перехода на новый уровень.

– Время в моих руках – совершенство в каждом мгновении, – процитировал я девиз торгового дома «Клаусен и сыновья». – Так кажется?

– Ваше сиятельство, вам удалось меня удивить! – серые, широко посаженные глаза ван Клаусена слегка расширились. – И мне льстит ваша осведомленность.

Несмотря на дружелюбный тон и доброжелательную улыбку, во взгляде Альдрика ван Клаусена я увидел лед, а еще презрение. Которое он, если и пытался скрывать, то делал это без особого желания. Очередной местный магнат, что считает меня бастардом-выскочкой.

У меня в голове мелькнула мысль, что Ганс был абсолютно прав. Только вот семи дней тебе было недостаточно. Надо было промурыжить тебя еще недельку.

– Ничего удивительного, – произнес я, жестом приглашая ван Клаусена присесть в кресло. – Полагаю, почти у каждого уважающего себя вестонского аристократа есть свой карманный «клаусен». Бренди?

– Не откажусь, – ответил Альдрик, опускаясь в кресло, и спросил: – Значит, вы тоже пользуетесь нашими часами?

Судя по взгляду, мне удалось на короткий миг его смутить. Правда, он быстро взял себя в руки.

– Конечно, – кивнул я и позвонил в колокольчик. – Моя любимая модель – «Гармония». Хотя мой первый «клаусен» – это «Весна».

– Отличный выбор, ваше сиятельство, – самодовольно произнес Альдрик. – Обе эти модели разработал мой старший сын Хендрик.

– Ваш сын – настоящий творец и художник, – улыбнулся я.

На звон колокольчика явился Гуннар с подносом, на котором стояла темная бутылка с аталийским бренди и два хрустальных бокала.

Разлив бренди по бокалам, Гуннар удалился. Альдрик все это время одобрительно следил за его четкими и выверенными движениями. Бертран был бы сейчас доволен своим учеником.

– За эту неожиданную и приятную встречу! – улыбаясь, произнес я и поднял свой бокал.

– За встречу! – отсалютовал мне ван Клаусен.

Сделав глоток, мой гость на миг прикрыл глаза, пробуя напиток. Затем, удовлетворенно причмокнув, он с интересом взглянул на меня.

– Сказать по правде, ваше сиятельство, я в некотором замешательстве.

– Отчего же? – удивился я.

– Понимаете ли, – слегка прищурился он. – В среде часовых дел мастеров бытует одна теория о том, что по модели часов можно многое сказать об их носителе. Так вот, учитывая то, что я услышал о вас за последние месяцы, ни «Гармония», ни уж тем более «Весна»… Кхм… В общем, это как говорить о двух совершенно противоположных личностях…

– Любопытная теория, – склонил голову набок я. – Предлагаю провести небольшой эксперимент. Мы прямо сейчас продемонстрируем друг другу свои часы. Я постараюсь узнать о вас побольше, ну, а вы сравните увиденное с тем, что вам уже обо мне известно. Согласны?

– Это будет интересный опыт, ваше сиятельство, – улыбнулся Альдрик ван Клаусен. – Я в деле. Кто первый?

– Начал битву – веди до победы, – подмигнул ему я.

Потянув за цепочку, я вытащил из маленького кармашка на поясе небольшой выпуклый кругляш из черного теневого металла. Затем нажал на крохотную кнопочку на корпусе. Крышка часов открылась и сверкнуло стекло.

Когда Альдрик ван Клаусен увидел мои часы, его глаза широко раскрылись и поползли на лоб.

Еще бы… Эти часы, что хранились в секретном подвале Лисьей норы, были сделаны полностью из теневых материалов.

– Великолепный экземпляр, – не отрывая завороженного взгляда от часов, негромко произнес Альдрик. – И в прекрасном состоянии.

– Прошу, – я протянул ему часы. – Что скажете?

Бережно взяв в руки артефакт, казавшийся в его лапищах небольшим угольком, Альдрик достал из внутреннего кармана толстую раскладную линзу и начал осмотр.

Спустя некоторое время он нехотя отдал мне часы и выдал короткий вердикт:

– Клеймо Лиандра Феллмора. Конец первого столетия после Явления Тени. Боюсь ошибиться, но очень похоже на знаменитые часы «Затмение», созданные в единственном экземпляре для Эдгара Второго Сокрушителя, короля Астландии. Вы обладаете настоящим сокровищем, ваше сиятельство.

А потом сухо добавил, доставая свои часы из кармашка жилета и протягивая мне:

– По крайней мере, очень многое теперь встало на свои места…

Взглянув на протянутые мне часы, я произнес:

– Классика. Очень похоже на модель «Мастер Времени», только довольно старые. Следуя вашей теории, могу предположить, что хозяин этих часов имеет утонченный вкус, но в то же самое время не забывает о традициях. Уделяет огромное внимание деталям. Прагматичен и требователен как к самому себе, так и к другим. Что скажете?

– Очень неплохо, ваше сиятельство, – покивал мне Альдрик. – Правда, есть небольшое уточнение. Это не мастер, а «Повелитель времени». Эти часы создал мой дед в единственном экземпляре. Должен заметить, вы быстро разобрались в сути нашей теории.

– Великолепная работа, – кивнул я. – Кстати… Ваши часы мне еще кое-о-чем рассказали.

– О чем же? – заинтересованно посмотрел на меня Альдрик.

– Я теперь знаю, кто вы и зачем ко мне пришли, – без улыбки ответил я.

На внутренней стороне крышки его часов стояла любопытная энергетическая метка.

Мой тон заставил Альдрика напрячься.

– Я, признаться, уже вас заждался, – сказал я, откинувшись на спинку кресла. – Итак, что намерена мне предложить Сапфировая гильдия за свою цитадель?

Глава 3

Вольфсбург, столица Астландии. Гранатовый дворец, резиденция короля Оттона II.

На широкой, посыпанной мелкой галькой площадке, скрестив магические клинки, сошлись в тренировочном поединке два страйкера. Первый, очень высокий и массивный воин, был облачен в броню, созданную артефакторами из костей пещерного зверга. Гигант орудовал своим длинным двуручником, словно тот был легким прутиком.

Второй страйкер был ниже своего противника на голову, но шириной плеч не уступал ему, а может даже и превосходил. Его доспех из редкой голубой стали, добытой за Барьером, льдисто поблескивал в лучах зимнего солнца.

Оба мага были в ранге аванта. Их молниеносные перемещения по тренировочной площадке сопровождались громкими выкриками восхищения и бурными аплодисментами, доносившимися с трибун, которые были заполнены молодыми аристократами.

Особенно активно благородная публика рукоплескала страйкеру в голубой броне. И неудивительно… Ведь это был сам король Астландии Оттон Второй Храбрый. Правда, в народе ходило и другое его прозвище – Узурпатор.

Хотя, справедливости ради, нужно заметить, что с каждым годом правления Оттона Второго кличка Узурпатор звучала в Астландии все реже и реже. Придворные лизоблюды и подхалимы утверждали, что это – благодаря непревзойденным талантам короля как правителя. Якобы народ, наконец, увидел, что новый государь намного лучше и мудрее прежнего.

Однако все в стране прекрасно понимали, что Оттон Второй – не лучше и не хуже Конрада Пятого, которого обезглавили и четвертовали в Вольфсбурге после поражения его армии при Люнебурге почти полтора десятилетия назад. И никому не надо было объяснять, кто на самом деле является причиной того, что излишне говорливые критики нынешнего короля лишились сперва своих длинных языков, а затем и своих бестолковых голов…

Вильгельм фон Ландер, первый министр короля Астландии, стоял в тени трибун и внимательно наблюдал за поединком. Стройный и высокий, с проницательным взглядом и холодным выражением лица, Вильгельм был человеком, чье имя внушало трепет и уважение как при дворе, так и во всей стране.

Вильгельм фон Ландер был той скрытой силой, которая управляла всеми процессами в стране, направляя их в нужное русло. Его методы были жесткими, но эффективными. Именно он стоял за многими решениями Оттона Второго, при этом оставаясь в тени и избегая лишнего внимания.

Будущий первый министр родился в знатной, но обедневшей семье. Являясь младшим сыном, Вильгельм уже с малых лет понимал, что всего в этой жизни ему придется добиваться самостоятельно, без денежной поддержки отца. Поэтому он начал готовиться посвятить себя военному делу. Именно в армии его величества он планировал сделать карьеру.

Однако его планам не суждено было сбыться. Случилось чудо – когда Вильгельму исполнилось десять лет, у него обнаружился теневой дар. Скоро в их дом прибыли представители Серой гильдии магов, и радости отца не было предела. Целительский дар его младшего сына в будущем мог стать спасением всей семьи.

В гильдии молодой Вильгельм проявил выдающиеся способности как в науках, так и в овладении даром. Довольно быстро достигнув ранга медиуса, он начал стремительно подниматься по карьерной лестнице, сначала став приором, а потом и магистром.

Именно в Серой гильдии Вильгельм познакомился со старшим сыном герцога Меранского, которого сейчас называли Оттоном Вторым Храбрым, чей род был не менее древним, чем род короля Конрада Пятого.

Благодаря своим навыкам и способностям, Вильгельм привлек внимание Оттона и его ближайшего окружения. Друзьями они никогда не были, но они были союзниками. Если Вильгельм отвечал за разработку плана, то Оттон занимался его силовым воплощением.

Сыграв ключевую роль в свержении прежнего короля, Вильгельм помог Оттону взойти на трон, а тот назначил его первым министром. По сути, наделив его неограниченной властью в государстве.

И Вильгельм фон Ландер довольно рьяно и жестко взялся за дело. За последние годы он ограничил власть аристократии, тем самым укрепив позиции короля. Прижал к ногтю все магические гильдии Астландии, в том числе и самые сильные гильдии наемников.

Он постепенно увеличил и перевооружил армию, создал королевскую гвардию, а также реформировал тайную канцелярию с разветвленной сетью шпионов и информаторов, которая занималась внешней и внутренней разведкой.

Кроме того, первый министр Оттона Второго занялся развитием международной торговли, чем значительно увеличил поступление средств в казну.

Естественно, такие кардинальные перемены в стране пришлись по душе не всем. На Вильгельма фон Ландера за годы его службы первым министром было совершено несколько десятков покушений. Именно поэтому впервые в истории Астландии королем, опасавшимся потерять своего главного сподвижника и союзника, был издан указ, который разрешал первому министру иметь собственную гвардию…

Громкие овации, ознаменовавшие финал тренировочного поединка, в котором, конечно же, победил его величество, вырвали Вильгельма фон Ландера из задумчивости.

Он взглянул на раскрасневшееся и довольное лицо короля, который снял свой шлем. Огненно-рыжая шевелюра, голубые глаза, живая мимика – в свои сорок три Оттон Второй выглядел свежо и молодо. Теневой дар еще не скоро даст ему состариться. Да и сам Вильгельм, являвшийся целителем уже в ранге аванта, тщательно следил за состоянием здоровья своего государя.

Оттон, широко улыбаясь, хлопнул по бронированному плечу черноволосого страйкера в костяной броне и что-то ему сказал. Гигант в ответ улыбнулся королю своей звериной улыбкой и поклонился.

Многие могли бы подумать, что барон Шарль де Флави, являвшийся капитаном королевских гвардейцев, за свою безжалостность к врагам прозванный в народе Крушителем, специально поддался королю, но Вильгельм фон Ландер прекрасно знал, что Оттон превосходил своего главного телохранителя и как маг и как мечник.

Когда процессия из дворян и гвардейцев во главе с королем двинулась в сторону дворца, первый министр направился в свой кабинет. Пока Оттон будет принимать ванну и завтракать, у него еще есть время поработать с документами…

– Итак, – плюхнувшись в свое кресло и с удовольствием вытянув ноги к камину, произнес Оттон Второй, когда они с его первым министром остались наедине в королевском кабинете. – Какие вести ты принес сегодня?

– Важное донесение из Бергонии, ваше величество, – произнес первый министр, наблюдая за тем, как после его слов король тут же оживился.

– Говори, – поторопил Оттон.

– Война в Бергонии на время закончена, – произнес Вильгельм. – Золотой лев с остатками своих легионов отступил в Аталию.

– О! – широко улыбнулся король и, хлопнув по подлокотникам своего кресла, поднялся во весь свой рост. – Это ведь отличные новости! Значит, все идет по плану!

– Не совсем… – не меняя интонации голоса, сказал первый министр. Отчего выражение лица Оттона Второго с радостного начало постепенно преображаться в маску недоумения.

Тем временем Вильгельм фон Ландер, не обращая внимания на смену настроения своего короля, продолжал:

– Перед тем как покинуть Бергонию, Золотой лев дал бой армии герцогов и разгромил ее, взяв принца Филиппа и герцога де Бофремона в плен.

– Как, во имя всех древних богов, такое могло произойти?! – поразился король. – Ты же докладывал ранее, что аталийцы практически зажаты двумя вестонскими армиями!

– Так и было, – кивнул первый министр. – Но герцоги де Гонди и де Бофремон решили, не дожидаясь армии маркграфа де Валье, напасть на Золотого льва.

– Бездна поглоти этого самоуверенного болвана! – рыкнул король. – Сам в плен угодил, так еще и принца не смог сберечь! Теперь придется все начинать сначала! Может быть, будет проще и дешевле начать все с Генрихом?

– Если бы это было так, – возразил Вильгельм. – Мы бы уже давно это сделали. Принц Генрих слишком самостоятельный и непредсказуемый. Да, он не такой, каким был его младший брат Бастьен, но все же ему далеко до покорности принца Филиппа, который, к слову сказать, уже освобожден из плена.

– То есть как? – глаза короля расширились.

– Мальчишка-бастард и в этот раз смог всех удивить, – первый министр позволил себе легкую усмешку. – Он каким-то образом договорился с герцогом ди Лоренцо, и они совершили обмен принцами.

Король слегка прищурился и, поведя шеей, молча подошел к окну. Некоторое время он задумчивым взглядом рассматривал зимний пейзаж за окном, а потом, обернувшись, произнес:

– Ты сказал, что у аталийцев только герцог де Бофремон. Что с де Гонди?

– Он получил тяжелое ранение в битве, но ему удалось избежать плена. Сейчас он наверняка в столице, готовится к прибытию принца Филиппа.

– Другими словами, пока Клод будет прохлаждаться в Аталии, ожидая, пока ему соберут выкуп, де Гонди никто теперь не помешает взять под контроль принца Филиппа? Меня начинает утомлять эта возня. Карл в одном шаге от бездны. Его легионы разбиты. Пока дворяне Вестонии соберут новое войско, пройдут месяцы. Лучшего момента, чем сейчас, нам не найти. Мои воины застоялись. Они рвутся в бой. Если выступим сейчас – уже в середине или в конце весны войдем в Эрувиль!

– Позволено ли мне будет возразить, ваше величество? – спокойным тоном произнес Вильгельм фон Ландер.

Король глухо зарычал, словно пещерный тигр, перед носом которого поводили сочным окровавленным куском мяса, а теперь пытаются этот кусок спрятать.

– Попробуй, – зло произнес Оттон Второй. – Но предупреждаю, постарайся быть убедительным. В противном случае, я сегодня же отдам приказ о подготовке к походу. И ты без возражений сделаешь все, чтобы этот поход был успешным. Готов?

– Да, ваше величество, – сказал первый министр. – Только сперва мне позволено будет узнать, чего именно вы желаете достичь этим походом? Какова его конечная цель?

– Похоже, то, что мне о тебе говорят, все-таки правда, – хмыкнул король, пристально глядя в глаза своего министра. – Я дал тебе слишком много власти. Дело дошло до насмешек. Иначе как мне расценивать твои слова?

Вильгельм фон Ландер покорно опустил голову и ровным голосом произнес:

– Ваше величество, ваши новые советчики заблуждаются. На самом деле у меня нет никакой власти. Это просто невозможно, ведь вся власть в этой стране принадлежит только вам, как ее законному правителю. Я же, как ваш покорный слуга, действую лишь только от вашего имени. Что же касается моего вопроса… В нем нет даже намека на насмешку. Мне было важно услышать ваши планы касаемо Вестонии, чтобы получше подготовиться к исполнению вашей воли. Поэтому я снова повторю свой вопрос. Какова конечная цель будущего похода? Простой грабеж? Захват приграничных территорий? Или, быть может, вы планируете что-то более масштабное?

– Ты прекрасно знаешь, чего я желаю на самом деле! – рыкнул Оттон Второй. – Империя! Вот конечная цель! Или ты уже не веришь, что это возможно?!

– Ваше величество, – Вильгельм поднял голову, и впервые в его взгляде промелькнула искра. Как он мог не верить в то, что сам еще во времена обучения в гильдии вложил в голову Оттону? – Возрождение империи – это моя мечта. Тот день, когда я увижу на вашей голове императорский венец, будет самым счастливым в моей жизни.

– Тогда почему ты против этого похода? – спросил король. – И не смей юлить! Я слишком хорошо тебя знаю.

– Потому что мы еще не готовы полностью захватить Вестонию, – прямо ответил Вильгельм. – Даже оголив наши северные границы, чего, учитывая нынешнюю ситуацию в Нортланде, категорически нельзя делать, у нас все равно будет недостаточно воинов. Да, пограбить северные баронства и графства или даже отрезать существенный кусок их территории нам легко удастся. У Карла пока нет армии, чтобы противостоять нам. Да, он при смерти, но почему-то до сих пор не умирает. Скажу больше, даже в такой сложной ситуации он продолжает контролировать свое государство. Уничтожение ордена Серой скалы тому яркий пример. Никто даже не пикнул в защиту Каменных. Вестонские дворяне по-прежнему верны королевской семье, и они просто так не отдадут нам свои замки и города, которых на нашем пути будут сотни. Конечно, будут те, кто примут нашу сторону, но их будет очень мало. Причина вам известна… Сейчас Астландия и Вестония – верные союзники, но как только наши войска пересекут границу, мы превратимся в захватчиков и врагов. Мы можем найти благовидный предлог для объяснения вторжения, но в глазах вестонской знати вы будете тем, кто нарушил союзнический договор, под которым вы поставили свою подпись. Вашему слову не будет веры. Даже когда вы станете императором, это пятно на вашей репутации останется навсегда.

Король стоял у окна и молча слушал, что ему монотонно втолковывал его первый министр. И, как обычно, соглашался с его словами. Первый порыв уже угас, а ему на смену пришло понимание, что необходимо продолжать действовать по ранее намеченному плану. Вестония слишком большая. С наскока ее не возьмешь. Только зря воинов потеряешь.

Можно было бы сделать молниеносный марш-бросок до Эрувиля, но взять столицу не так-то и просто. Неизменно начнутся проблемы с доставкой продовольствия. Обозы из Астландии подвергнутся нападениям и грабежам со стороны дворянских дружин, которые засядут в своих замках.

Но находиться там они будут недолго. Очень скоро кто-то из герцогов бросит клич, и вестонские аристократы начнут собирать армию. А ведь есть еще тот самый истинный победитель аталийцев – этот загадочный маркграф де Валье, о котором еще год назад Оттон слыхом не слыхивал.

Вряд ли маркграф будет отсиживаться в Бергонии, пока враг осаждает Эрувиль. Он обязательно вернется в Вестонию и приведет с собой свою армию.

Оттон вздохнул. Вильгельм был прав, когда предложил тот план. Незачем вести бесполезные войны и понапрасну терять своих воинов, когда можно сделать так, что правители других государств сами преклонят перед ним колено и признают его своим императором.

Вильгельм уже давно замолчал. Он терпеливо дожидался, когда король переварит сказанное. Последнее время Оттон проявлял нетерпение, которое выражалось в таких вот вспышках ярости. Требовалось занять его чем-то. Похоже, его старая фаворитка наскучила королю. Придется искать ему новый объект для завоевания. У первого министра для таких случаев всегда имелось несколько подходящих кандидатур. Пусть это полумеры, но пока они работали.

Кроме того, пора немного подчистить окружение его величества от особо горячих любителей боевых действий, постоянно подстрекающих короля. Придется устроить несколько дуэлей или несчастных случаев. А также ввести в королевскую свиту несколько рассудительных и спокойных дворян.

Наконец, король обернулся и вернулся в свое кресло. Взяв с подноса свой кубок и отхлебнув из него приличный глоток вина, он уже спокойным тоном произнес:

– Что ты намерен предпринять?

– Герцог де Бофремон нам нужен в Эрувиле, – ответил первый министр. – Но у него проблемы с выкупом. Его люди уже обратились к нашему банкиру.

– Хорошо, – кивнул король. – Пусть долг Бофремона передо мной вырастет еще больше. Есть еще какие-то новости?

– Прибыли послы из Фьёрдграда, – произнес Вильгельм фон Ландер. – Они привезли приглашение на коронацию.

– И на чью же голову жрецы возложат корону Винтервальда? – прищурив левый глаз, король взглянул на министра.

– Прошу простить мне мою дерзость, ваше величество, – склонив голову, спокойно произнес Вильгельм фон Ландер. – Вы проспорили мне сотню золотых марок.

– Хех! – досадливо выдохнул король и покачал головой. – Девчонка Острозубого все-таки не решилась. А ведь я был уверен, что она подвинет своих братьев и сама сядет на трон. Но ты снова оказался прав… Кто из этих двоих болванов станет новым конунгом?

– Согласно донесениям наших послов, принцесса Астрид, дабы не усугублять и без того сложную ситуацию в стране, поддержала кандидатуру своего старшего брата Олафа Серого. Второй брат, Ульф Волчье Сердце, сейчас активно собирает новое войско, чтобы отправиться навстречу войску Ледяных. Кроме того, мне стало известно, что послы Винтервальда уже начали назначать встречи главам гильдий наемников в Вольфсбурге.

– Что же, – усмехнулся король. – Желаю им удачи. Ты ведь сообщил всем главам гильдий мою волю?

– Да, ваше величество, – склонил голову первый министр. – Ни один астландский наемник не подпишет контракт с северянами. А ослушавшихся вашего приказа ждет наказание. Но, думаю, они и сами понимают, что в Нортланде после поражения армии конунга сейчас их не ждет ничего хорошего.

Оттон Второй провел ладонью по своим волнистым волосам и похрустел шеей:

– Зря Острозубый полез к Ледяным. Пусть теперь эти дикари сами расхлебывают ту кашу, что заварил их конунг. Правда, мне не дает покоя то, как относительно легко Ледяные победили Острозубого.

– Я уже собираю информацию, ваше величество, – ответил Вильгельм фон Ландер. – Скоро я предоставлю вам полный отчет.

– Поторопись, – мрачно произнес король. – Мы должны знать, с чем имеем дело…

Глава 4

– Хотите сказать, что каким-то образом смогли определить мою принадлежность к Сапфировой гильдии именно по моим часам? – брови Альдрика ван Клаусена приподнялись. – Признаюсь, ваше сиятельство, чем дольше с вами разговариваю, тем больше вы меня удивляете. Не могли бы вы удовлетворить мое любопытство?

Отрицать эту самую принадлежность, он, кстати, не стал.

– Извольте, – ответил я, поудобней устраиваясь в кресле и наливая себе еще бренди. – У вашей гильдии очень любопытный девиз. «Звезда в короне – сапфир среди камней!» Так, кажется?

Альдрик не ответил. Он пристально следил за каждым моим движением.

Я же тем временем продолжил:

– Первое, что приходит на ум после прочтения сего изречения – это то, что речь идет о чем-то драгоценном и уникальном. Выделяющемся среди обычного и повседневного. Как сапфир среди других камней. Звезда же в короне символизирует исключительность и редкость, а сапфир подчеркивает ее высокую ценность и красоту. Тот, кто придумал этот девиз, был настоящим поэтом, неправда ли?

Альдрик продолжал молчать, не мигая глядя на меня.

– Меня настолько заинтересовало это изречение, что я решил копнуть глубже, – сказал я, наблюдая за лепестками пламени в камине. – А именно мое внимание привлекло использование в девизе магической гильдии слов «корона» и «звезда». Позднее я узнал, что короной ювелиры называют верхнюю часть драгоценного камня, ту, что находится поверх рундиста. В центре короны располагается самая крупная грань, так называемое «око неба», которое окружено более мелкими гранями, еще известными как «грани звезды». Красиво, неправда ли? А в вашем случае еще и символично. Ведь иерархия в сапфировой гильдии строится именно по принципу граней, где условным «оком неба» является совет гильдии, а «грани звезды» – это ее магистры.

– Вашей информированности можно только позавидовать, – холодно произнес Альдрик. – Но все-таки вы мне так и не сказали – причем здесь мои часы?

– Грань в форме клина, – улыбнулся я. – Она очень искусно вплетена в мозаичный орнамент на корпусе ваших часов. Если учесть все вышесказанное, а также вспомнить, что вы являетесь магом-артефактором в третьем или четвертом поколении, то вы, как до этого и ваш дед, являетесь магистром сапфировой гильдии. Кроме того, я и раньше встречал подобные узоры. Например, на кирасе Этьена де Морне был примерно такой же.

А еще внутри корпуса твоих часов есть твоя личная магическая метка. Такая же, как на некоторых сундуках и ларцах, найденных нами в тайной сокровищнице цитадели. И теперь я знаю, кому принадлежит содержимое этих ларцов.

Кстати, судя по тому, что на многих сундуках, бочках и ларцах стояли и другие личные метки, в сокровищнице хранилось не только имущество гильдии, но и личные вещи ее магистров. Выходит, сам Альдрик ван Клаусен вдвойне заинтересован в возврате цитадели.

При упоминании графа де Морне на лице Альдрика не дрогнула ни одна жилка. А вот в его глазах читалась явная неприязнь ко мне. Похоже, смерть графа де Морне он воспринимает близко к сердцу.

Тот был одним из претендентов на трон Бергонии. Среди местных дворян еще до моей неожиданной военной кампании ширилось мнение, мол, граф де Морне мог бы стать тем центром, вокруг которого сплотились бы все в этой стране. Якобы, он мог победить царящий здесь хаос… Сейчас об этом «спасителе нации» уже никто не вспоминает. Разве что его бывшие «коллеги» по магической гильдии.

Столкнувшись с местными реалиями, я лично не представлял, каким образом такой человек, каким был Этьен де Морне, смог бы объединить всех бергонцев. Старейшины горных кланов, городские советы, старосты деревень – до всех этих людей, теперь живущих каждый по своим законам, Этьену де Морне попросту не было бы никакого дела. Так что ни о какой победе над хаосом не могло быть и речи.

Нужно отдать должное моему гостю: тщательно скрываемое все это время раздражение Альдрика ван Клаусена так и не полезло наружу. А ведь его личная неприязнь ко мне, подогретая унизительным ожиданием аудиенции, явно проскальзывает. Семь суток бездействия во второсортной гостинице захолустного городка кого хочешь выведут из себя… Хотя еще совсем недавно с главой знаменитого торгового дома «Клаусен и сыновья» графы и герцоги сами искали встречи.

А еще во взгляде Альдрика ван Клаусена при упоминании графа де Морне я заметил интерес. Интересно, какая версия тех событий дошла до его ушей. В любом случае, мне ничего не стоит пролить свет на произошедшее в Нортланде.

– Когда я упомянул о графе де Морне, я заметил осуждение в вашем взгляде, – произнес я.

Альдрик вздрогнул и слегка заерзал в своем кресле.

– Я не…

Я приподнял руку, останавливая его.

– Я слышал, что граф проходил обучение в Сапфировой гильдии, так что ваше состояние мне понятно. Тем не менее, то был честный поединок в рамках Великого испытания. Кроме того, Этьен де Морне ясно дал мне понять, что не собирался щадить меня. А я не привык оставлять врагов за своей спиной. И уж тем более не собираюсь покорно склонять голову, подставляя свою шею под удар меча. Полагаю, мы, наконец, можем прейти к обсуждению делового предложения, с которым вы ко мне прибыли.

Я замолчал, а Альдрик ван Клаусен слегка подался вперед и склонил голову.

– Ваше сиятельство, прежде всего я хочу сказать, что искренне сожалею, что каким-то образом смог вызвать ваше раздражение. У меня даже в мыслях не было поставить под сомнение ваше право защищать свою жизнь. И – да… Вы абсолютно правы. Я действительно являюсь магистром Сапфировой гильдии и прибыл к вам, чтобы от лица ее совета инициировать переговоры о возврате нам нашей цитадели.

Альдрик, наконец, замолчал, так и замерев не поднимая головы. Я потер подбородок. Было любопытно наблюдать, как, перешагнув через свою гордость, один из богатейших людей страны вынужден проявлять учтивость и почтительность перед каким-то бастардом-выскочкой. Это унижение он мне не забудет.

Но это потом, а сейчас, судя по напряженному голосу, он старается не провалить переговоры, которые, по сути, еще так и не начались. За провал оных по голове его не погладят. И не удивительно – на кону богатства гильдии, которые, как они думают, до сих пор хранятся в сокровищнице.

Я внутренне усмехнулся. Вот их ждет сюрприз.

– Возврате? – удивился я. – Цитадель и шато Гардьен являются моими трофеями по праву победителя. Кто вам сказал, что я намерен возвращать их кому-то? Отлично укрепленная крепость, расположенная в долине и защищенная неприступным замком, – прекрасное место для того, чтобы держать под контролем имперский тракт. Вы ведь уже смогли убедиться, что дорога, которая патрулируется моими отрядами, на данный момент, не побоюсь этого слова, самая безопасная во всей Бергонии?

Альдрик поднял голову и нахмурился.

– Но насколько нам известно, вы намерены перебраться в ваши владения. А там у вас будет очень много расходов. На крепость в долине у вас просто не будет хватать ни времени, ни средств.

Я пожал плечами и пригубил бренди. Затем ответил:

– Одно другому не мешает. И с чего вы взяли, что я не смогу одновременно заниматься и своими владениями, и крепостью? У меня большие планы на этот регион. Или вы полагали, что я ограничусь маленькой маркой на границе с Тенью? Зачем тогда вообще мне было затевать эту военную кампанию и выбивать из Бергонии аталийцев? Я бы мог спокойно отправиться к Теневому перевалу, оставив разбираться с проблемами маршалов и генералов его величества.

Глаза Альдрика слегка расширились. Я буквально физически ощутил, как шестеренки в его голове зашевелились. Мои слова его явно поставили в тупик, особенно на фоне того, что Ганс и его люди последние месяцы старательно распускали слухи о том, что я хочу избавиться от цитадели.

– Но тогда, как расценить ваши слова о том, что вы уже заждались наших представителей?

Я улыбнулся.

– Все просто. За последние месяцы я уже получил несколько предложений о выкупе цитадели, в том числе и от некоторых магических гильдий. Некоторые, скажу я вам, довольно заманчивые. Но меня удивлял тот факт, что бывшие хозяева крепости до сегодняшнего дня не проявляли себя. И мне было очень интересно, что же они могут предложить мне. Хотя, откровенно говоря, я не совсем понимаю, зачем эта крепость понадобилась вам?

Альдрик весь подобрался. Новости о других гильдиях его явно взволновала. Он прекрасно понимал, что именно в цитадели понадобилось потенциальным покупателям. На лбу моего гостя выступили бисеринки пота.

– Для нас эта цитадель – не просто крепость! – довольно пафосно произнес Альдрик, но, судя по его тону и мимике, он действительно верил в то, что говорил. – Она олицетворяет вековую историю и наследие Сапфировой гильдии. Цитадель является символом нашей силы, устойчивости и преемственности поколений. Потеря этого места равносильна утрате части нашей идентичности. Мы гордимся своим прошлым и стремимся сохранить его для будущих поколений. Поэтому мы сделаем все, чтобы вернуть нашу цитадель, которую у нас отобрали.

Торг начался. Я многозначительно кивал в такт его словам, но, услышав последнюю фразу, демонстративно поморщился.

– Насколько я помню, на самом деле у вас ее никто не отбирал. Ваши люди бросили крепость по собственной воле и сбежали, воспользовавшись тайным ходом. Фактически она уже была под контролем Красных плащей, у которых я ее и отбил. Повторюсь – это честный трофей. К слову, мне бы хотелось узнать, зачем ваши люди это сделали? И почему они не вывели через тайных ход остальных?

Альдрик ван Клаусен поморщился. Провел по своей бороде рукой и с сомнением взглянул на меня.

Я мысленно усмехнулся. Наверняка решается, раскрывать этот секрет или нет. Вот только эта информация о беглецах для меня уже не является секретной. Мне уже известно, что та группа магов и их слуг так и не вышла из гор. О них до сих пор ничего не известно.

– У меня нет ответа на этот вопрос, – уклончиво произнес Альдрик.

Решил лишний раз не распространяться. Понимаю.

– В любом случае, цитадель является собственностью Сапфировой гильдии, пусть и временно она находится в ваших руках, – продолжил он. – Делегация от совета нашей гильдии уже направилась к его величеству в Эрувиль, чтобы присягнуть ему и потребовать вернуть то, что принадлежит нам. Но для поддержания добрососедских отношений мы даем вам шанс решить этот вопрос без привлечения короля.

Я широко улыбнулся. Отчего Альдрик плотно сжал зубы.

– Несомненно я благодарен вам за предоставленную возможность. Это так любезно с вашей стороны. Только вот что-то мне подсказывает: вашу делегацию в Эрувиле ждет неудача. Я даже полностью уверен в этом и могу вам рассказать, как все пройдет в столице. Хотите?

Альдрик взял свой бокал со столика, сделал глоток и, откинувшись на спинку кресла, взглянул на меня.

– Вы обладаете даром предвидения? Что же, окажите мне такую любезность.

Я усмехнулся и положил ногу на ногу.

– Что вы! Никаких мистерий! Только знание дворцовых реалий и характера его величества. На самом деле, все произойдет довольно обычно. Сперва секретариат, а с ним и все чиновники, которые будут участвовать в продвижении вашего прошения королю, беря взятки, уменьшат сумму, что будет при ваших людях, примерно на четверть. Затем столько же заберут дружественные вам гильдии, к которым вы обратитесь за помощью. Затем за вас возьмется шут его величества, который оставит ваших людей без гроша. Наконец, ваши делегаты, по причине ранения короля, принесут клятву верности в присутствии канцлера. И уже через несколько месяцев, это в лучшем случае, вы получите ответ от короля на ваше прошение. В котором будет отказ. Потому что его величеству даже в голову не придет отбирать законный трофей у своего самого верного вассала, который преподнес ему Бергонию на блюдечке. Но главы вашего совета, да и вы сами об этом прекрасно знаете и без моих предсказаний. Потому и прибыли сюда, чтобы, не теряя зря времени и денег, начать переговоры.

Пока я говорил, Альдрик ван Клаусен пристально разглядывал меня. А когда я закончил, он произнес спокойным голосом:

– Ваше сиятельство, вы видите только вершину айсберга. Наша гильдия за долгое время существования обзавелась прочными связями и союзами как в самой Бергонии, так и за ее пределами. У нас есть много возможностей вернуть то, что принадлежит нам и без участия короля. Но мы хотим решить это дело мирным путем.

Я качнул головой.

– Не спорю. Только вот настает время новых союзов и договоренностей. Боюсь, это вы не видите всего, что находится под водой. Там, на глубине темно и холодно. А еще там обитают опасные и хищные твари, которым вы на один зуб. Так что это прежде всего в ваших интересах – решить дело мирным путем.

Альдрик поставил на столик свой бокал и впервые его губы изогнулись в подобии улыбки. К моим словам он явно не отнесся всерьез. Ничего, посмотрим, что ты скажешь, когда за вас возьмутся хримтурсы.

– Значит ли это, что вы не против переговоров о передаче нам цитадели?

Я прикрыл глаза и потер переносицу, а потом, пожав плечами, взглянул на него.

– Все будет зависеть от того, что вы мне способны предложить.

– Например, деньги, – запустил пробный шар Альдрик и, видя скепсис на моем лице, добавил: – А также союзный договор. Подобный тому, что был у нас с покойным королем. Вы всегда сможете использовать цитадель как укрытие, а также перевалочную базу для ваших отрядов. Я вынужден с вами согласиться – вы действительно навели порядок в северной части страны. Имперский тракт – один из самых безопасных в Бергонии. Я все чаще стал слышать, что столичные купцы предпочитают сделать небольшой круг, но отправлять свои караваны в Вестонию через цитадель и Гондервиль. Такими темпами этот регион очень быстро оживет.

Я помял подбородок и произнес:

– Допустим. Но этого по-прежнему мало. Все вами озвученное я могу осуществить и без вашей гильдии. Кроме того, вы так и не сказали, о какой сумме идет речь.

– Пятьдесят тысяч золотых империалов вас устроят? – склонив набок голову, Альдрик озвучил первое предложение.

По нынешним меркам сумма приличная, но это капля в море в сравнении с тем, что мы вынесли из тайной сокровищницы цитадели. Кроме того, вопрос был явно с двойным дном. Меня банально проверяли. Прощупывали почву. Быстрое согласие будет слишком подозрительным.

Я громко расхохотался, а потом, вытирая несуществующие слезы, произнес:

– Надеюсь, вы пошутили. Если же нет, тогда не знаю, что и думать. Начинаю подозревать, что вы пропустили мимо ушей все, что я вам говорил ранее.

– Я вас понял, ваше сиятельство, – кивнул Альдрик. – Тогда скажите мне, о какой сумме может идти речь.

– Во-первых, – почесал переносицу я, – к ранее озвученной вами сумме нужно добавить еще один ноль в конце. Другими словами, меньше чем за полмиллиона золотых империалов цитадель я не собираюсь продавать. Во-вторых, помимо денег, вы обеспечите моих магов крудами. В-третьих, шато Гардьен останется под контролем моих людей. В-четвертых, я хочу получить скидки на все услуги, артефакты и зелья, которые оказывает и производит ваша гильдия. Но и это еще не все… Хотя… Полный список моих условий и требований вы получите позднее.

По мере того как я говорил, глаза Альдрика ван Клаусена постепенно открывались все шире и шире.

– Ваше сиятельство, но это же… – попытался возразить он.

– Господин магистр, – прервал я его, поднимаясь со своего кресла и давая понять, что аудиенция закончена. – Полагаю, что первый раунд переговоров прошел отлично. Скоро я изложу свои условия и требования на бумаге, и мой сенешаль передаст их вам. А сейчас не смею вас задерживать, уверен, у вас очень много неотложных дел.

Альдрик ван Клаусен торопливо поднялся следом за мной. Поклонившись, он пробурчал стандартные слова прощания и в мрачной задумчивости покинул мой кабинет.

Спустя несколько мгновений в кабинете появились все мои первородные, на лицах которых светились улыбки. Из-за секретной дверцы высунулась довольная физиономия Ганса.

Я же негромко произнес:

– Надо отправить сообщение в цитадель барону Рису, чтобы он усилил бдительность. Уверен, скоро к нему заглянут в гости лазутчики из Сапфировой гильдии. Перед тем как продолжить торги, они захотят проникнуть в сокровищницу…

Глава 5

Вечером перед сном я, как обычно, скормив паразиту, нагло захватившему мою энергосистему, дюжину крупных крудов, лег спать. Один раз поглотив черную энергию, тот уже к нынешнему меню относился довольно прохладно. Приходилось подбирать самые крупные кристаллы с высокой концентрацией маны в них.

Льюнари я отправил отдыхать. Этой ночью никаких медитативных практик, только сон и ничего более.

Лежа на спине, я смотрел в потолок. Вспомнилась озадаченная физиономия Клаусена, когда я озвучил ему свои условия и требования. Кажется, на фоне запроса пяти сотен тысяч золотых империалов в качестве выкупа за цитадель остальные мои условия он прослушал вполуха. А зря… Фактически, согласись они на мои требования, вернуть им удалось бы только саму цитадель, а вот шато Гардьен остался бы за мной.

Понятное дело, никто мне полмиллиона золотом не заплатит. Я это прекрасно понимал. Запросил по максимуму, только чтобы совет гильдии ничего лишнего не заподозрил. Быстрое согласие на пятьдесят тысяч золотом, и какой-то невнятный договор о союзе заставил бы их напрячься. За такие деньги, конечно, можно прикупить особняк в Эрувиле, но он будет расположен в старой столице.

В общем, сложилась ситуация, где потенциальные покупатели заведомо предложили мало, а продавец запросил слишком много, да еще и не одним пунктом.

Бумагу с полным списком требований Клаусен уже наверняка получил. Думаю, завтра утром из города в сторону Ромона поскачет посланец с сообщением совету гильдии.

Ганс говорил, что подобные переговоры обычно могут длиться несколько месяцев, а то и лет. Но что-то мне подсказывало, что сделку мы заключим еще до моего отъезда в марку. Ну, максимум к концу весны.

Нынешний совет Сапфировой гильдии потерял большую часть магистров, которые так и не вышли из гор. Только боги знают, что там с ними могло произойти. Может быть, тот обвал, перекрывший вход в тайный тоннель, был более масштабным, чем мы подозреваем. И тела всех сбежавших из цитадели людей похоронены сейчас под толщей породы?

Так или иначе, но Сапфировая гильдия наверняка на данный момент переживает кризис власти. Те, кто нынче у руля, понимают, что их позиции можно укрепить удачными переговорами о выкупе цитадели, где, как они думают, все еще хранится вся казна гильдии.

Кстати, новости о делегации, отправившейся в Эрувиль, если она, конечно, есть, я не сильно обрадовался. Придется поспешить с решением этой проблемы. Наверняка Карл захочет нагреть руки на этом деле. Уверен, он сразу же поймет, что прошение о передаче цитадели гильдии, которую та не сможет нормально контролировать, это сигнал о том, что главная сокровищница не тронута.

Если Карл этого по причине болезни сразу не поймет, Кико обязательно ему подскажет.

В будущем, когда все поймут, что сокровищницу кто-то уже обчистил, возможно, меня ждут разбирательства как с гильдией, так и с королем. Ведь я – единственный, кто мог это сделать.

И пусть это мой законный трофей, сильные мира сего могут посчитать, что я слишком много хапнул на этой войне и что я должен поделиться.

Правда, есть еще один вариант. Я могу все отрицать. Пусть докажут, что это был я, а не сбежавшие маги, например.

В любом случае, пусть попробуют на меня надавить. А я посмотрю, что у них из этого получится. Есть у меня твердая уверенность, что король сейчас вряд ли полезет ко мне из-за сокровищницы гильдии. Не в той он ситуации, да и куш того не стоит. У него нынче другие проблемы. В будущем – да. Этот инцидент мне припомнят, даже если не будет прямых доказательств. Но до того дня королю еще нужно дожить.

К слову, зелья второго поколения, которые повез лорд Грэй от меня королю, проходили трансформацию под воздействием уже золотой маны. Уверен, они будут намного эффективней, чем манипуляции всех королевских целителей вместе взятых. Плюс полное исцеление герцога де Клермона от похожей мерзости… Руку даю на отсечение – в скором будущем мне следует ожидать гонца от короля с приказом срочно возвращаться в столицу.

Я усмехнулся. Врать не буду, я уже прикидывал, что попросить у Карла в обмен на исцеление. Конечно, в том случае, если я все-таки займусь этим.

Хех… А ведь он, кстати, еще никак не вознаградил меня за Бергонию и спасение принца Филиппа. Об этом ему надо тоже напомнить. Не в личной встрече, а через Кико, конечно… Да и не забыть упомянуть, что последний полученный мной королевский приказ был больше похож на проявление недоверия к тому, кто верой и правдой сражался под королевскими знаменами. И принес его величеству победу над аталийцами…

Мысли плавно перекатывались в голове. Сон постепенно одолевал меня, обещая долгожданный отдых и спокойствие.

Только вот уснуть я так и не успел. Мое тело в одно мгновение вздрогнуло и я, раскрыв в беззвучном крике рот, ощутил ослепляюще-мучительную боль. Это было так, словно по моим жилам заструилась расплавленная сталь.

Перед тем как потерять сознание, я перешел на истинное зрение и понял, что это были вовсе не жилы, а мои энергоканалы, и вместо стали по ним растекалось светящееся магическим светом золото…

Пробуждение было мгновенным. Открыв глаза, я понял, что моя спальня и кровать, а также Гондервиль и тот мир, в котором я очнулся меньше двух лет назад, находится где-то очень далеко.

Несколько мгновений ушло на осознание того, что я уже не в теле Макса Ренара, а парю на месте в метре от земли, словно киношный призрак. Мое энергетическое тело, переплетенное золотыми энергоканалами, все еще было при мне. Правда, контроль я над ним потерял. Мне отводилась роль стороннего наблюдателя.

Страха или особого волнения я не испытывал. Досаду и злость – да. Прежде всего из-за того, что меня бесцеремонно выдернули из тела, на улучшение которого мной было потрачено много сил и времени.

Да и если следовать логике прошлого перерождения, мое нынешнее энергетическое тело тоже изменится не в лучшую сторону. Помниться, все, чего я достиг в прошлой жизни, было обнулено.

А состоится ли это перерождение? Ведь то существо из тьмы мне ясно дало понять, что жизнь была последней.

Выходит, то, что я сейчас вижу, это тот самый следующий круг? Да, и кстати… А куда запропастился мой таинственный приятель? Или здесь уже мной займется кто-то другой?

Пока размышлял над превратностями судьбы, успел осмотреться. Передо мной раскинулась бескрайняя пустынная долина. Повсюду лишь камень и песок. И тишина…

Небо имело бледный светло-желтый цвет, словно цветочная пыльца, обильно залившая пространство по всему горизонту. Плюс непривычное моему глазу солнечное сияние. Оно имело густой и плотный оттенок, который наполнял все вокруг мягким искристым светом. Воздух, казалось, сам светится, и от этого света веяло чем-то одновременно инородным и давно забытым.

Но поистине захватывающим зрелищем были огненно-красные облака, лениво проплывавшие по желтому небу. Эти расплывчатые пятна были такими густыми и массивными, что казалось, будто они вот-вот рухнут на землю.

Они, словно расплавленный металл, медленно шевелились, принимая разнообразные причудливые формы – то они напоминали языки пламени, то странных инопланетных существ, кружащихся в вечном танце.

Мое энергетическое тело ощущало легкую вибрацию, как будто оно откликалось на движение облаков. Неожиданно пришло осмысление, что этот мир пытается проникнуть в меня, стать частью моего бытия. И это небо над головой – это не просто небесное полотно, но живое, дышащее существо, полное золотого огня и чудовищной силы.

Я напрягся и интуитивно начал сопротивляться этому вторжению.

Внезапно пронзительную тишину этого мира разорвал многоголосый шепот, который, казалось, доносился отовсюду. А потом вокруг меня появились десятки, а может и сотни блеклых безликих теней. Длинные и короткие, массивные и тощие… Все они обращались ко мне, но приближаться вплотную не спешили.

Сперва я не смог разобрать ни одного слова, но потом ко мне пришло понимание, что тени говорят со мной на древнем наречии. Общий смысл сводился к тому, что все они просили меня поделиться с ними своей энергией.

Одни просили, хоть и торопливо, но вежливо. Другие откровенно клянчили. Были и те, в голосах которых слышались явные угрозы.

Именно поведение последних и просигнализировало моей интуиции, что ни в коем случае нельзя идти с ними на контакт. Хотя первым моим порывом было сказать им что-то в ответ. Попросить объяснений о месте, в котором я оказался…

Хоровод теней вокруг меня с недовольным шипением внезапно рассеялся после появления пяти золотистых безликих человеческих силуэтов. Они медленно подплыли ко мне, образовывая полукруг, в центре которого возвышался самый крупный из пятерки дух. Его сияние было самым глубоким и самым насыщенным.

– Правильно сделал, что не заговорил, – услышал я строгий старческий голос. Ко мне обращались на древнем наречии. Правда, о значении некоторых слов я лишь интуитивно догадывался. – Продолжай молчать. Скажешь хотя бы одно слово и ускоришь слияние с этим миром. И тогда падальщики выпотрошат тебя, как рыбу. Будешь, как они, тенью метаться в поисках жизненной энергии.

Один из силуэтов, тот, что был крайним справа, шевельнулся, и я услышал недовольный женский голос.

– Судя по его источнику, он только недавно прошел инициацию.

– И уже нашел дорогу в этот мир? – услышал я удивленное бурчание слева.

– Ясно же, что произошел какой-то энергетический всплеск, и он случайно здесь оказался! – заговорил еще один женский голос. Он звучал звонко и заинтересовано. – Иначе, как объяснить его присутствие в этом мире без наставника.

– Присмотритесь внимательней к его энергосистеме, – произнес центральный силуэт.

– О светлые боги! – воскликнул первый женский голос. – Он что, позволил дару развиваться самостоятельно? Как какой-то дикарь из темной эпохи?

Я слушал разговор этих сущностей и разрывался между чувством самосохранения и жгучим любопытством. Меня буквально распирало от огромного количества вопросов, которые мне хотелось задать этим существам, явно понимающим, что со мной происходит. Но в то же самое время я старался следовать рекомендациям, которые мне дал самый крупный из этой пятерки дух. Или кем они на самом деле являются…

Главный дух шелохнулся и подплыл ко мне поближе. Некоторое время все молчали, а ко мне пришло понимание, что меня довольно бесцеремонно, как подопытного мотылька, просканировали. Знакомое ощущение. Словно попал под прицел.

Наконец, главный шелохнулся.

– Похоже, мы все недалеки от истины. Я не вижу на нем метки наставника. Хотя когда-то она у него была, но исчезла. След еще свежий. Он прошел инициацию недавно, и дар действительно развивается самостоятельно. Но он старается обуздать его. И, что удивительно, ему кое-что уже удалось сделать.

Остальные духи как по команде приблизились.

– Пф… – услышал я презрительное бурчание справа. – Как курица лапой. Взгляните на этот корявый узор… Толщина каналов неравномерная… Соединения укреплены кое-как… А энергоузлы? Вы только взгляните! Я вообще не понимаю, как он до сих пор жив!

Я мысленно усмехнулся. Значит, все-таки жив… Это уже хорошо…

– Полностью согласна! – услышал я первый женский голос.

– А мне понравился этот мальчик, – сообщил звонкий женский голос. – Главное – он не сдался и продолжает бороться. На самом деле, в его энергоструктуре всего лишь нужно кое-что подправить. И тогда узор стабилизируется.

Я весь превратился в слух.

– Всего лишь? – хмыкнул первый женский голос. – Кое-что? Да здесь придется перекраивать и перенаправлять несколько десятков соединений. Полагаете, этот дикарь способен на такое?

От невысокого силуэта отделился отросток, отдаленно похожий на руку, и потянулся ко мне.

– Вот, взгляните… – снова заговорила звонкоголосая. – Объема его источника уже достаточно, чтобы укрепить связь с корневым узлом. Далее, обеспечив заземление и стабильность, он может спокойно заняться узлом баланса.

– Согласен, – ответил ей главный. – Этот второстепенный узел сбалансирует и уравновесит потоки энергии, поступающие извне. Судя по частицам непереработанной маны в его источнике, у этого дикаря есть доступ к манокристаллам. Далее я бы прошелся по остальным второстепенным узлам. В особенности: узел разума, узел защиты и узел исцеления.

Я чувствовал себя экспонатом, который притащили в какую-то университетскую аудиторию. Главное, чтобы не начали препарировать…

– Великолепная стратегия! – воскликнула звонкоголосая. – Обеспечив такой фундамент, можно спокойно переходить к главным узлам. Кстати, вы обратили внимание, как хорошо у него развиты узлы интуиции и восприятия. Особенно – второе. Такие узлы я когда-то видела у оборотней.

– Интересно, кто он в своем мире? – задумчиво произнес первый женский голос. – Это же сколько надо было поглотить маны, чтобы обеспечить такую быструю трансформацию источника? Видимо, у него неограниченный доступ к манокристаллам.

Хех… Если бы…

Кстати, об узле восприятия. Я настолько увлекся, что не сразу почувствовал мягкое, но упорное давление в районе темени. Меня как будто пытались тянуть вверх. Мне даже захотелось развернуться и посмотреть, кто там меня отвлекает.

Сделать этого я не успел. Слова главного духа меня остановили.

– О! А этот дикарь полон сюрпризов! Взгляните, у него нет наставника, но он обзавелся помощником из первородных.

– Судя по узору, это кто-то из лунных духов, – звонкоголосая довольно быстро вычислила мою льюнари. – Очень слабенький, но очень упорный.

В том, что это Селина, почувствовав неладное, пытается вернуть мое энергетическое тело из этого странного сновидения, я уже не сомневался. Мысленно я уже в который раз поблагодарил ниссе за то, что она в тот день привела ко мне фэйри.

Главный дух хмыкнул и обратился уже ко мне.

– Настройся на поток твоего помощника, болван. Иначе первородный умрет от истощения.

Я мгновенно перестал сопротивляться, и меня медленно потянуло вверх. Наблюдая за удаляющимися золотыми силуэтами, я изо всех сил пытался не заговорить. Да, вопросов было очень много. Мне катастрофически не хватало информации. Но я не мог рисковать. Ведь пострадать мог не только я, но и льюнари, которая не прекращала упорно тащить меня вверх.

Словно подслушав мои мысли, главный дух обратился ко мне. Причем его голос звучал совсем рядом, словно он находился в шаге от меня.

– Стань сильнее, дикарь. Если выживешь, возвращайся. И тогда, так и быть, я отвечу на твои вопросы. Но будь готов, что за все надо платить…

Только я успел осознать сказанное, как внезапно оказался в своей кровати в спальне. За окном уже рассвело. Гондервиль просыпался. С улицы слышались крики горожан, лошадиное ржание и лай собак.

Я вздрогнул. Леденящий озноб просекал все мое тело, а разум еще пребывал в смятении, пытаясь осмыслить случившееся. Но та страшная боль ушла. Остались лишь ее слабые отголоски. Плевать… Главное, что я остался жив… Снова…

Все это время Селина, моя верная льюнари, сидела рядом и, широко раскрыв глаза, смотрела на меня. Ее грудь лихорадочно вздымалась, а изо рта вырывалось тяжелое дыхание.

Неприятный холодок пробежал по спине, когда я представил, что мог потерять ее.

– Спасибо, – прохрипел я. – Ты снова спасла меня…

– Что произошло? – спросила она, обеспокоенно разглядывая мое лицо. – Тебе начали сниться очень страшные сны… Достучаться до тебя было невероятно сложно.

Я тяжело вздохнул, садясь на кровати и пытаясь унять дрожь в руках. Все произошедшее действительно казалось каким-то странным сном.

– Я пока сам не совсем понимаю, что это было… Но я обязательно во всем разберусь…

Глава 6

Разбираться с произошедшим я начал сразу же, как только смог более или менее внятно соображать.

Первым делом я тщательно и вдумчиво просканировал свою энергосистему. Меня ждало сразу же несколько сюрпризов.

Первый и самый главный – объем моего источника увеличился примерно на четверть. Помимо того, что он стал крупнее, цветовая гамма стала более глубокой и насыщенной, а внешний слой уплотнился. Теперь можно было не опасаться повышенных энергетических нагрузок на ядро. Наподобие той, что случилась со мной этой ночью.

Изучая свой новый источник, я не смог сдержать эмоций и несколько раз выругался вполголоса. Те сущности или духи из моего странного сна в чем-то были правы, называя меня дикарем, позволившим дару самостоятельно трансформировать мою энергосистему.

Анализируя эту ситуацию, я пришел к выводу, что это мгновенное, а не поэтапное увеличение объема источника могло закончиться немедленным уничтожением физической оболочки. По сути, мне повезло, что мое энергетическое тело за то время, что я нахожусь в этом мире, все еще недостаточно «срослось» с телом Макса, и «соединение» просто разорвалось. Развивайся оба тела одновременно с рождения, без должной подготовки подобный всплеск энергии гарантированно прикончил бы меня.

Теперь осталось понять, куда это меня выбросило. В то, что это был сон, мне мало верилось. Уж очень реалистичным мне показалось то место. Да и льюнари подтвердила мои догадки, сообщив, что меня словно не было рядом. Только благодаря нашей с ней связи, она смогла дотянуться до меня. Причем действовала Селина на пределе своих сил.

Вероятно, произошло что-то похожее на мою встречу с Вадомой, которой, благодаря своей метке, удалось достучаться до меня из иного мира и предупредить о надвигающейся опасности. Правда, в этот раз все происходило несколько иначе.

Расспросы льюнари ничего не дали. Селина ни с чем подобным еще не сталкивалась. И не удивительно – она, по меркам первородных, еще только недавно вышла из подросткового возраста. А вот старейшины из потомков «лунных духов», так кажется ее назвали те сущности, наверняка могли рассказать мне больше. Мысленно я поставил себе зарубку – встретиться с родичами Селины.

Касаемо резкого увеличения объема моего источника с последующим резким энергетическим всплеском… Полагаю, ответ очевиден. Возможно, та дюжина крудов, которые я скормил паразиту перед сном, содержала недостающую энергию для перехода на новый уровень. Энергия из крудов могла быть катализатором, который и запустил процессы трансформации…

Следующим сюрпризом было то, что золотой паразит, видимо, посчитав размер источника удовлетворительным, приступил к трансформации сердечного энергоузла.

Несомненно, этот узел был одним из главных в моей энергоструктуре, но начинать следовало не с него. Просто паразит, являясь, по сути, бездушной программой, принялся укреплять ближайший к источнику узел, используя всю оставшуюся ману, при этом не озаботившись уплотнением и расширением энергоканалов, соединявших этот узел и источник. Пока скорость потока маны была в пределах нормы, но, если ее увеличить, это грозило серьезными последствиями. Вплоть до разрыва.

А маны теперь паразит требовал намного больше – это и был еще один сюрприз. Самый неприятный…

Надо было срочно что-то делать, иначе я и без крудов останусь и получу в подарок однобокую энергосистему. Собственно, я уже понимал, что подружиться с паразитом не получится. Но и переходить к более агрессивным действиям, которые были сопряжены в первую очередь с риском и нестерпимой болью, тоже не вариант.

Значит, пришел тот момент, которого я одновременно и ждал и опасался. Но для начала нужно было подготовиться. Прежде всего, дать отдохнуть физическому телу…

Сперва после того странного сна я чувствовал себя более или менее сносно. Не считая, конечно, боли во всем теле… Я даже смог встать и плотно позавтракать. Но не прошло и нескольких часов, как на меня накатила дикая слабость, с которой я на пределе сил пытался бороться.

Когда же в моей голове окончательно созрел план действий, я с трудом добрался до своей постели и отключился, как только моя голова коснулась подушки.

Следующие двое суток прошли в совершенно несвойственном для меня режиме. Я спал, беспробудно и без сновидений. Если раньше, чтобы восстановиться, мне хватало с головой четырех часов, то в этот раз я ощущал себя дряхлой развалиной и не мог разлепить даже глаз.

Спустя двое суток ситуация немного изменилась. Мой сон стал прерывистым. Периодически я просыпался, чтобы справить нужду, выпить воды, поесть и поглотить новую порцию крудов, количество которых постоянно обновляла льюнари, оставляя их рядом с моей кроватью.

В короткие периоды бодрствования я переходил на истинное зрение и отстраненно наблюдал за метаморфозами, происходившими у меня в организме.

Как и предполагалось, золотой паразит прямолинейно и целенаправленно сосредоточил все свое внимание на одном направлении и постоянно требовал еще маны.

В таком режиме я провел семь дней и к началу новой недели, наконец, смог подняться с постели и приступить к физическим упражнениям.

Первое время во всем теле ощущалась некая скованность, но еще через неделю я адаптировался к новым условиям и был готов сделать следующий шаг…

Передо мной на столе лежал черный круд, от которого исходили гнетущие эманации магии смерти. Чем дольше я на него смотрел, тем сильнее ощущался могильный холод и бездонная пустота. Казалось, кристалл поглощал весь свет вокруг себя. А ведь я выбрал самый маленький из тех, что у меня были.

Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, успокаивая свои мысли. Ненужные сомнения и страхи отброшены. Решение было принято, и я должен довести дело до конца.

Селина была рядом, но я приказал ей сесть подальше от меня. Чтобы ее случайно не задело потоком маны, если случится внезапный энерегетический всплеск. Присутствие льюнари наполняло меня уверенностью, помогая сосредоточиться на том, что я собирался сделать. Первородная всегда была рядом в самые сложные моменты, и ее поддержка сегодня была особенно важна.

– Ты уверен? – тихо спросила она.

– Да, – произнес я уверенным голосом. – Иного выхода я не вижу. Я должен перехватить инициативу, а с обычными крудами это невозможно.

– Будь осторожен, – услышал я взволнованный шепот.

– Ты тоже не рискуй, – произнес я. – Помни, это приказ.

Стараясь отрешиться от эмоций первородной, я перешел на истинное зрение и наклонился над черным кристаллом.

Золотой паразит, которого я с самого утра еще ни разу не покормил, уже несколько раз пытался воздействовать на меня своим любимым способом. Периодически меня окатывала жгучая боль. Но я держался.

Теперь же, когда ему показали новую цель, он притих, словно хищник почуявший добычу. Этот его настрой меня обнадежил. Помнится, в прошлый раз золотой паразит вел себя осторожней и в бой особо не рвался. Сейчас я явно ощущал то самое чувство превосходства, как во время лечения раны герцога де Клермона.

– Начали, – прошептал я одними губами и потянулся рукой к кристаллу.

Дотронуться до круда я не успел. Паразит меня опередил. Золотое щупальце, вынырнувшее из моей ладони, стремительно впилось в кристалл. К слову, щупальце выглядело намного плотнее и массивнее, чем те, которыми паразит оперировал ранее. И концентрация энергии в нем была выше.

Атака чужеродной маны заставила «черного» встрепенуться. Спящая в кристалле сила пробудилась. А затем я почувствовал, как темная энергия начинает медленно, словно нехотя, проникать в мою энергосистему.

Когда черная мана вступила в контакт с моей энергосистемой, я ощутил дикую смесь холода и тяжести, словно по энергоканалам текла не мана, а густая ледяная жижа. В какой-то миг мое сердце охватил страх, но усилием воли я поборол в себе зарождающееся чувство паники и взял себя в руки.

«Золотой», к моему удивлению, несмотря на голод, проявлял спокойствие и даже уверенность. Он, подобно спруту, сжимал своими щупальцами «черного», будто пытаясь выдавить из него всю собранную в нем энергию.

Контраст между золотой и черной маной был разительным. Золотая энергия, яркая и живая, столкнулась с мрачной и тяжелой тьмой. Это было похоже на поединок двух древних сил, каждая из которых стремилась насытиться и выжить.

Если в первые секунды я с замиранием сердца следил за этим противостоянием, готовый в любой момент отшвырнуть от себя черный кристалл, то с каждым новым мгновением моя уверенность в победе начала расти.

Мой паразит явно брал верх. Поглощая черную энергию, он активно трансформировал ее в золотую. Если был он был живым существом, я бы наверняка услышал довольное урчание.

Золотая мана текла по моим энергоканалам, укрепляя и стабилизируя их. Это напоминало процесс строительства, когда каждый элемент встает на свое место, создавая прочную конструкцию.

В какой-то момент дискомфорт, вызванный вторжением чужеродной энергии, начал отступать. Я видел, как мой источник медленно, но уверенно наполняется силой. Давненько я не наблюдал такого количества золотой маны. Даже после лечения герцога де Клермона мне не удалось собрать столько. А ведь это только начало.

Еще несколько раз «черный» пытался продавить «золотого», но у него ничего не вышло. Наконец, когда последний сгусток черной маны был поглощен, я облегченно выдохнул. Мой источник был теперь полон до краев, а вечно голодный паразит, словно обожравшийся медом медведь, никак себя не проявлял.

Впервые за долгое время я почувствовал настоящую сытость этого проглота. Избыток золотой энергии дарил ощущение уверенности и стабильности. Это чувство было сродни освобождению от чужих оков и обретению контроля над собственным телом. Золотой паразит, который еще некоторое время назад являлся для меня чуть ли не захватчиком, теперь был союзником, пусть и временным.

Когда я опустил взгляд на черный круд, мои брови слегка поползли вверх. Он не только не превратился в кучку пыли, как это происходило с другими кристаллами, но и внешне даже не изменился. Тщательное сканирование его объема показало, что я поглотил всего лишь около двадцати процентов его содержимого.

Этот опыт открывал для меня новые возможности. Пока мой источник был полон, а паразит сыт, я мог некоторое время без помех заняться трансформацией энергоузлов и энергоканалов. Я понимал, что надолго паразита не хватит, и он снова попытается взять весь процесс под свой контроль, поэтому мне предстояло подготовиться к новому противостоянию.

Я открыл глаза и увидел перед собой лицо Селины, на котором светилась счастливая улыбка. Мы понимали друг друга без слов – это была, пусть и первая, но очень важная победа. Я рискнул и одержал верх…

Вестония. Эрувиль. Северное крыло королевского дворца.

Малая прихожая королевского дворца встретила Андре де Шатильона тишиной и полутьмой. Виконт прекрасно знал, что таких небольших залов в северном крыле дворца его величества имелось множество. И предназначены они были для гостей с не самым высоким статусом.

Еще недавно у бывшего приближенного самого принца Генриха подобное к нему отношение обязательно спровоцировало бы вспышку гнева. Но с тех пор много воды утекло. Те времена Андре теперь вспоминал так, словно что-то далекое и незнакомое, произошедшее в прошлой жизни.

Тот прежний Андре де Шатильон, вспыльчивый дуэлянт и забияка, умер. Он переродился в сурового и хладнокровного воина. Умного и расчетливого командира. А также, благодаря военной кампании в Бергонии, довольно состоятельного дворянина. И Андре прекрасно понимал, кому он был обязан своим перерождением.

С того дня, как он вернулся в столицу и подал прошение об аудиенции в секретариате его величества, прошел почти месяц. Высокопоставленные спутники, с которыми виконт де Шатильон путешествовал до Эрувиля, предупреждали его о том, что аудиенцию придется долго ждать. Несмотря на заслуги виконта в Бергонии, к королю его, естественно, никто не пустит. Тем более, что тот вряд ли находится в столице. Скорее всего, делом виконта займется какой-нибудь простой придворный секретарь – так думали его спутники и так думал сам Андре.

А вот у Максимилиана было свое мнение на этот счет… Маркграф де Валье был уверен, что персоной виконта де Шатильона заинтересуются не только мелкие секретари, но и рыбы покрупнее. И он оказался прав… Вчера Андре получил приглашение, подписанное главным секретарем его величества. И вот он уже во дворце.

Ожидая, пока его вызовут, Андре де Шатильон отстраненно размышлял о состоянии дел в столице Вестонии. А в частности, о безнаказанности сильных мира сего.

Дело в том, что на днях совершенно случайно на площади Менял виконт де Шатильон увидел того, кого уже и не ждал встретить. Андре возвращался из торгового квартала старой столицы, который, благодаря стараниям маркграфа де Валье, из постепенно умирающей части города превратился в оживленный и благоустроенный район.

Именно там, благодаря рекомендации Максимилиана, Андре удалось без проблем разместить своих бойцов, а также снять себе один из лучших номеров в гостинице, которой управлял человек маркграфа по имени Люкас.

Убранство номера до глубины души поразило Андре. Он впервые ночевал в подобного рода гостинице. Чудесный вид из окна на реку, дорогая мебель, мягкие ковры, свежая постель из снежно-белой ткани, кабинет, отдельная ванная и уборная – такими спальнями не каждый граф или даже герцог может похвастать.

Внизу располагался ресторан, в котором каждый стол был застелен белой скатертью, улыбчивые подавальщицы в чистых одинаковых фартуках быстро порхали по залу, разнося клиентам аппетитно пахнущую еду, а на небольшой сцене несколько музыкантов играли какую-то красивую балладу.

Погуляв по кварталу, Андре де Шатильон был приятно удивлен царившей здесь мирной атмосферой и уже подумывал о том, чтобы приобрести себе в одном из домов квартиру с видом на площадь с фонтаном. Благо, средств у него теперь хватало.

И вот, пребывая в благодушном расположении духа, виконт де Шатильон, спустя некоторое время, оказался на площади Менял, где заметил стоящую у входа в банковскую контору Краонов карету с гербом герцогов де Онжесов.

В первое мгновение при виде врагов кровь в жилах Андре вскипела, но он тут же поспешил взять себя в руки. Он прекрасно помнил наставление маркграфа де Валье, что еще не время вступать в открытое противостояние с герцогом де Онжесом, который, похоже, решил лично посетить своих кредиторов. Но каково же было удивление Андре, когда он увидел выходящего из конторы Краонов маркиза Луи де Онжеса в компании брата Оливье, а также Гаспара Краона.

Андре даже моргнул несколько раз, чтобы удостовериться в том, что зрение его не подводит. По его расчетам Луи де Онжес должен был сейчас находиться в Серой Башне, где еще недавно ждал своей участи сам Андре. Но маркиз де Онжес, широко улыбаясь и щеголяя в новом наряде, находился на свободе и выглядел вполне себе довольным своей жизнью. Видимо, папаша герцог каким-то образом все-таки смог освободить своего сыночка.

Сжав зубы и прошептав себе под нос несколько ругательств, Андре отвернулся от довольной жизнью троицы и продолжил свой путь… Пусть пока живут. Время расплаты еще придет…

Звук открывающейся двери отвлек виконта от мрачных воспоминаний. Он поднял голову и встретился взглядом с высоким лакеем.

– Ваша милость, – с легким поклоном произнес тот и посторонился, приоткрывая дверь.

Андре негромко выдохнул, отгоняя от себя остатки неприятных мыслей и, сосредоточившись на двери, как на будущем противнике, двинулся вперед.

Переступая порог, Андре уже был сосредоточен и готов к будущему словесному поединку. Но когда оказался в небольшом кабинете и увидел того, кто его там ждет, на мгновение растерял весь свой боевой задор.

– А вот и наш герой пожаловал! – воскликнул хозяин кабинета, и на его густо разрисованном белилами уродливом лице появилась широкая кривозубая улыбка.

Глава 7

Велеград, столица королевства Кларон. Восточный дворец, резиденция короля Ольгерда III.

В кабинете короля Ольгерда III, прозванного в народе Гордым, было тихо и спокойно. Сам хозяин кабинета сидел сейчас за массивным дубовым столом, на котором стояла доска для игры «Башни и Шпион», и внимательно изучал расположение фигурок, расставленных по клеткам.

Доска и каждая фигурка были сделаны из редких пород дерева, инкрустированного серебром, золотом и драгоценными камнями, и представляли собой настоящие произведения искусства.

В данный момент Ольгерд, используя манускрипт из дворцового архива, написанный магическими чернилами, воспроизводил на игровой доске знаменитую партию его деда, в которой тот буквально разгромил посла одного из ханов Великой степи. Поговаривают, что именно этот разгром на доске послужил сигналом хану не вести свои тумены в набег на Кларон. Якобы хан был настолько восхищен и поражен стратегическим мышлением короля, что решил направить свои войска на юг.

Правда ли это или нет, Ольгерд не знал. Деда он не застал. Тот умер за несколько лет до его рождения. Но Ольгерд, который, как и его славный предок, стал истинным поклонником игры «Башни и Шпион», очень хотел верить во все эти слухи и байки. Особенно после того, как он еще в детстве начал тщательно изучать манускрипты с подробным описанием каждой партии, сыгранной его дедом.

В свои пятьдесят пять Ольгерд III и сам достиг немалых высот в этой игре, но ему хватало мудрости осознавать, что до мастерства деда ему было очень далеко.

Тем более, что в отличие от своего славного предка, сам Ольгерд был силен кое в чем другом. Ольгерд был сангвальдом. Он являлся носителем истинного дара, что достался ему от ныне покойной матери, род которой восходил к древнему клану магов крови.

Дар у Ольгерда проснулся уже после того, как его отец и мать погибли, так что его обучением и просвещением занималась личная служанка королевы Магда. Сперва после смерти своей госпожи Магда таинственным образом исчезла, но, когда проснулся магический дар у молодого короля, она снова появилась.

Позднее Ольгерд узнал, что Магда была веталой. Той самой, из древних сказок и легенд, что питалась кровью своих жертв. Оказалось, что веталы, по сути своей являющиеся одиночками, в очень редких исключениях могут сосуществовать рядом с сангвальдами и служить им за плату в виде крови мага…

Изучая расположение фигур на доске, король отстраненно размышлял о происходящем в Мэйнленде. Уже несколько месяцев в Велеграде ждут аудиенции послы из приграничных городов Бергонии. Ольгерд прекрасно понимал, зачем они прибыли в Кларон и почему именно к нему.

За прошедшие тридцать лет Ольгерду III удалось не только укрепить свою власть в королевстве, но и присоединить к нему несколько некогда свободных княжеств и баронств. Причем только в одном случае ему пришлось использовать свои легионы. Остальные правители или их преемники присягнули ему добровольно. Вот и сейчас советы бергонских городов пытаются сделать то же самое.

С решением Ольгерд не спешил. Впрочем, как и всегда. Сперва ему нужно было обдумать все будущие ходы и комбинации. Тем более, что присоединение новых земель было сопряжено с нежелательным конфликтом с королем Вестонии, которому вряд ли понравятся действия Кларона.

Да, поговаривали, что Карл III при смерти из-за странной раны, с которой не могут справиться все его целители. Но тем не менее Золотой лев покинул Бергонию, не пожелав связываться с вестонской армией, которую возглавил еще несколько месяцев назад неизвестный маркграф де Валье.

Причем Ольгерду, внимательно следившему за происходящим в Бергонии, было прекрасно известно, что эту армию маркграф собрал сам, и что в этой армии вестонцев было меньшинство. Более того, эта армия, не понеся ни одного поражения, победоносным маршем прошла по всей стране.

Главный вопрос – как отреагирует этот таинственный маркграф на вмешательство Кларона в дела Бергонии? Ольгерду докладывали, что тот распустил свою армию и, оставшись с небольшим войском, планирует направиться в свою марку. Но что если Карл прикажет своему вассалу снова собрать эту армию и двинуться с ней на восток?

Ольгерд не сомневался в силе своего войска, но также он понимал, что боевые действия, которые начнутся сперва на востоке Бергонии, очень быстро перейдут на территорию Кларона. А это недопустимо. Особенно сейчас, когда старший сын Ольгерда, наследный принц Эдмунд, увел с собой два легиона на восток, чтобы защитить границу от вторжения кочевников.

Второй сын Ольгерда, принц Родерик, с одним легионом защищает границу с Бергонией, и еще один легион под командованием младшего принца Альгиса сейчас на юге, где всегда есть риск высадки островных пиратов.

Не ко времени прибыли послы, но отказывать им тоже нельзя. Такая возможность, когда земли сами идут в руки, выпадает очень редко.

Внезапно от противоречивых мыслей короля отвлекло ощущение знакомых магических эманаций. Ноздри Ольгерда затрепетали, улавливая запах крови.

– А ты не спешила, – произнес он глухо, при этом не отрывая задумчивого взгляда от доски с фигурками. – Уже несколько месяцев от тебя ни слуху, ни духу.

– Мой владыка, я торопилась как могла, – из тени в углу кабинета послышался тихий вкрадчивый голос Магды.

– Так торопилась, что успела даже выпить одного из моих подданных, – хмыкнул король.