Мы ненавидим всех. Преданные. Месть

От автора

Беги.

Тебе это не нужно.

Будет слишком много боли.

Плейлист

Заметка от 13 октября: «HATE»

Автор заметки: Ревендж

Ты знал, что в казино Монте-Карло существует одно правило: не пускать в заведение людей в форме?

А все потому, что однажды один морской офицер проиграл там целое состояние, включая всю судовую кассу. Он, безусловно, разозлился и в порыве гнева приказал развернуть корабельные пушки в сторону Монте-Карло. Предупредительный выстрел был произведен по горам, после чего владелец казино быстро согласился вернуть офицеру деньги. Это был первый случай, когда казино простило игроку его проигрыш.

Но мы не играем на деньги. Ставка в нашей игре – сердце. И неважно продолжит ли оно биться в конце.

Поэтому мы никогда не прощаем проигрыш даже под угрозой пушечного выстрела. А единственное правило нашей игры гласит: здесь нет места любви.

(дополнено)

Ты первый, кому я доверяю эту тайну. И если честно, надеюсь, что ты никогда об этом не прочтешь. Но на всякий случай сбереги.

Почему я на это решилась? Не спрашивай, ладно? Вчера у меня был хреновый день, и ты, как никто другой, к этому причастен. Поэтому сейчас мне нужно высказаться. В лицо – я не могу.

Ну, а теперь слушай.

Все началось с безысходности. Мы были еще детьми, когда придумали эту игру. Тео и Энзо было по двенадцать, мне – десять, Хоуп – всего семь. Но даже в таком раннем возрасте внутри нас уже кипела ненависть, и мы нуждались в способе, чтобы ее излить.

Тогда в одну из дождливых ночей в туннеле заброшенной шахты наши подсвеченные фонариками лица нарекли нашу четверку «Хейт»1. По первым буквам наших имен:

H – малышка Хоуп (Hope).

A – Астра (Astra) – это я.

T – Тео (Theo).

E – Энзо (Enzo).

В ту ночь наша четверка стала непоколебимой. Мы смогли обратить свою ненависть в игру, правила который писали сами. В ту ночь мы сами стали частью нашей игры.

С тех пор каждую неделю члены банды «Хейт» собирались в своем убежище и фантазировали, изощряясь, кто придумает лучшее наказание для наших мучителей. В те моменты нам действительно становилось не так больно, и мы смеялись над нашими ссадинами, синяками и кровоподтеками. Глубоко в заброшенной шахте наша боль превращалась в забаву, и мы забывались до восхода солнца, а с первыми лучами возвращались обратно домой.

Но уже не было так страшно.

После игры мы ощущали себя супергероями из комиксов, которые однажды вырастут и начнут вершить правосудие. И тогда не уцелеет ни один монстр. Их сердца будут вырваны с корнем. Кара «Хейт» настигнет каждого, даже когда мы сбежим за океан.

(дополнено)

С того времени прошло уже пятнадцать лет. Я выросла, и игра тоже стала взрослой. Она уже давно вышла за рамки детских фантазий. Теперь это не забава четырех дрожащих от страха детей. Теперь все серьезно и, к сожалению, зашло слишком далеко.

Поэтому я сейчас здесь.

Поэтому не подпускаю тебя слишком близко.

Однажды ты поймешь, что я не могла нарушить главное правило. Помнишь, какое?

В этой игре нет места любви.

Глава 1. За океаном

– Долго нам еще? – вздыхаю я, упираясь пятками в приборную панель «Форда Мустанга», за что получаю в лоб смертоносную молнию вместо зеленоглазого взгляда.

– Ноги. – Командный тон Энзо заставляет меня закатить глаза. Мои плечи снова поднимаются от безнадежного глубокого вздоха, и я послушно опускаю резную подошву челси2обратно на дизайнерский коврик его тачки-конфетки первого поколения.

– У меня затекла даже задница, – цокаю я. – Зачем надо было переться из Бостона в Ро́ли3на машине? Гребаных восемьсот миль.

– Заканчивай ругаться. В университете Чапел-Хилла тебе придется затолкать свой язык в свою же затекшую задницу.

На это замечание мне нечего возразить, и я скрещиваю руки на груди, проглатывая негодование. Энзо прав, но это не значит, что я довольна. Мне придется чертовски постараться, чтобы не налажать. Я все-таки стремлюсь попасть в спортивный педагогический состав университета Северной Каролины, а не вступить в ряды первокурсников.

– Я арендовал для тебя дом в спальном районе Роли. Ничего вычурного, чтобы не привлекать внимание. До кампуса около часа езды. Купишь себе подержанную тачку, как доберемся. Твои документы одобрены, так что будь лапочкой и угоди президенту колледжа. Больше улыбайся. У тебя это хорошо получается.

Я фыркаю, отворачиваясь к приоткрытому боковому окну. Мое лицо обдувает теплый ветер, характерный для этой местности в конце августа. Зеленые лесные кроны волнами приглаживают землю, прыгая то вниз, то вверх. Спустя пару миль низкие холмы перетекают в равнину. Наверное, мы проезжаем плато Пи́дмонт, о котором рассказывал Энзо.

Смахнув с лица прядь каштановых волос, выбившуюся из небрежного пучка на макушке, я вглядываюсь вдаль, пропуская красочные горизонты. Здесь очень красиво. Наверное, я бы не отказалась осесть тут дольше, чем на год, но у нас с Энзо другие планы. Поэтому лучше не влюбляться в живописные пейзажи. Лучше, как всегда, не привыкать. Пройдет время, и на смену Северной Каролине придет Южная, потом Джорджия, Алабама или Техас. Я бы хотела однажды добраться до Калифорнии, но я не настаиваю. Всякое лучше, чем место, откуда мы родом.

– Астра, ты слышишь меня?

Я отвлекаюсь от вида за окном и поворачиваю голову к водительскому сиденью, встречаясь со взглядом Энзо. Не прерывая зрительный контакт, одной рукой он придерживает руль, а второй вытаскивает из пачки сигарету и зажимает ее между губ.

– Ты в порядке? – Его бровь приподнимается, образовывая на лбу пару горизонтальных морщин. – Я не должен беспокоиться? – Он подносит зажигалку ко рту, щелкает и делает глубокую затяжку. На выдохе клубы сизого дыма заполняют салон «Мустанга», и я кашляю.

– Все хорошо. Просто немного волнуюсь. – Я открываю боковое окно до предела и делаю жадный глоток свежего воздуха.

– Это пройдет. Помни, зачем мы здесь. Помни о нашей ненависти. И не забывай, что мы делаем с теми, кого ненавидим. – Энзо выпускает мне в лицо кольцо из дыма, заставляя меня задержать дыхание. – Он в игре. И ты знаешь ставки.

– Знаю. – Я стискиваю зубы. – Не переживай, я не отступлю. Я помню правила.

– Я в тебе не сомневаюсь, Астра. – Сосредоточенный взгляд зеленых глаз кажется еще более тяжелым под навесом широких черных бровей. Энзо возвращает внимание к дороге, сжимая во рту фильтр сигареты. – Думаю, эта партия будет самой интересной. – Слышу, как ударяется об зубы пирсинг в его языке. – Повеселимся круче, чем с твоим отцом.

– Да… – тихо отвечаю я, уже укладывая голову на сложенные поверх открытого окна руки.

Мою кожу снова ласкает летний ветер, и я закрываю глаза, позволяя ему целовать мое лицо. Он поглаживает мой нос и щеки и будто умиротворяюще шепчет: «Не переживай, я сейчас прогоню твои воспоминания».

И он прогоняет. До конца пути я больше не думаю об отце.

Мы проехали уже через весь город, но Энзо по-прежнему не останавливается, даже когда машина минует огромный парк и въезжает в пригород, усыпанный белоснежными особняками.

Нам точно не сюда?

Я бы не отказалась от чего-нибудь побольше фургона с прицепным трейлером. Но Энзо даже не думает тормозить, увозя меня все дальше от комфортной жизни.

Когда мы сворачиваем с центральной дороги к окраине Роли, мне по-настоящему становится не по себе. И одноэтажный дом с потрескавшейся краской у дверей и окон, возле которого глохнет мотор «Мустанга», не вызывает никакого восхищения. Надеюсь, это какая-то ошибка.

– Проснись и пой, пташка. – Энзо тормошит меня за плечо. – Вот и твое гнездышко. Нравится?

– Ты шутишь. – Сначала я окидываю взглядом дряхлое строение, а потом – невозмутимое лицо Энзо, на котором нет ни капли иронии. – Я не буду здесь жить. Смахивает на логово серийного маньяка из документальных фильмов о похищении детей.

– Брось. По-моему, очень мило и не вызывает подозрений.

– А забор? Что это вообще? Это натянутая сетка? Надеюсь, ток к ней не подведен?

– А на что ты рассчитывала, Астра? – Энзо закуривает еще одну сигарету, заполняя салон облаками табачного дыма. – Трехэтажную виллу с бассейном и дворецким? Так теперь живут помощники тренера сборной университета по баскетболу?

– Нет, но… – не успеваю возразить я, как Энзо резко перебивает меня:

– Все должно соответствовать легенде, Астра. Иначе в этот раз проиграешь ты.

– Ладно, – соглашаюсь, пытаясь усмирить внутренний поднявшийся шторм. – Помоги затащить чемоданы.

– Как прикажете, мисс Аллен, носильщик Энзо к вашим услугам.

Он сжимает пальцами фильтр сигареты, и я мысленно складываю четыре вытатуированные на них буквы в слово «HOPE»4, а затем рефлекторно перевожу взгляд на шею Энзо, где над широким вырезом черной футболки печатными красными буквами выбито совершенно противоположное по значению, но не менее важное для нас слово «HATE».

– Чего застыла? – Энзо отправляет окурок в приоткрытое окно черного «Мустанга» и, открыв дверцу, выбирается из салона. – Идем заселяться в твой новый дом.

– Я ненавижу тебя, знаешь? – бурчу я, хлопая дверцей со стороны пассажирского сиденья.

– Эй. – Он оборачивается. – Осторожнее с этой фразой, иначе тебе придется поиграть и со мной.

– Да, прости, – сглатываю я, притормаживая. – Вырвалось. Я не имела в виду, что…

– Я знаю. – Уголок его губ вздергивается в слабой ухмылке. Это максимум, потому что Энзо никогда не улыбается. Уже больше половины своей жизни. – Захвати из багажника что полегче. Остальное я беру на себя.

Внутри этого рифленого ящика, который Энзо называет арендным жильем, не все так плохо, как казалось снаружи. Чистые паркетные полы, стены нежного небесного цвета, уютная компактная кухня с выходом за задний дворик, три просторные комнаты помимо санузла и гостиной, гараж со встроенным винным холодильником и пивным кегератором, которые я точно опробую в ближайшее время, парковочная площадка на улице и широкая двуспальная кровать с мягким ортопедическим матрасом.

Так уж и быть, пожалуй, ненадолго здесь можно задержаться.

– Смотри, – голос Энзо доносится из гостиной, – здесь даже есть камин.

– В Северной Каролине довольно теплые зимы, – сообщаю я, замирая в полукруглой межкомнатной арке.

– Вижу, ты ознакомилась со статьями, что я скидывал тебе. Умница. – Он одобрительно кивает. – А как начет баскетбола? Все выучила? Не нужно тебя проверять?

Я прекрасно знаю, что Энзо специально это делает – издевается и провоцирует меня, но я все равно злюсь.

– Нет, – отрезаю. – Я с детства люблю баскетбол, ты ведь прекрасно это знаешь. И мы вместе следили за всеми последними играми.

– Значит, ты не будешь против быстрой викторины для новичков?

– А давай. – Я принимаю вызов, складывая руки под грудью. Ему не удастся зацепить меня.

– Название твоей будущей команды?

– «Северная Каролина Тар Хилз». Даже обидно слышать от тебя такой вопрос.

– Ладно. Усложняю. Сколько раз завоевали звание чемпионов NCAA5?

– Шесть.

– Кто уже второй год является тренером команды? – Энзо прищуривается, но я знаю, к чему он ведет.

– Тео. Тео Сантана. Бывший атакующий защитник «Чикаго Буллз». Неоднократно признанный MVP6. Молодая сгоревшая легенда NBA7.

– И что ты чувствуешь, когда говоришь о нем?

Пристальный взгляд Энзо проедает меня насквозь, но на моем лице не дергается ни один мускул. Вот для чего он завел этот глупый разговор о баскетболе. Хоть и говорил, что не сомневается во мне, но все равно проверяет. Он хочет убедиться в моей преданности. Он хочет, чтобы я еще раз проговорила это вслух.

– Ничего, кроме ненависти, – твердо произношу я.

Мой ответ вызывает одобрение в глазах Энзо, и во второй раз за день я удостаиваюсь едва заметной ухмылки. Он подходит ко мне ближе, касается завитка, выпавшего из пучка на голове, и аккуратно укладывает мне на плечо.

– Ты готова. – Пирсинг в его языке слабо лязгает о зубы.

Почему-то рядом с Энзо я всегда чувствую себя крохотной слабой девочкой из нашего тайного убежища в заброшенной шахте. Если закрыть глаза, то я окажусь именно там – у костра, среди угольных рисунков на каменных стенах, под мнимой защитой наших детских фантазий. Но теперь, когда я уже взрослая, то точно знаю: если Энзо рядом, значит я в безопасности и только с ним я могу быть самой собой.

– Ты со всем справишься, Ревендж8. – Он облизывает губы, и на кончике языка сверкает серебристый шарик. Тонкие холодные пальцы Энзо поглаживают мою скулу, и я прикрываю глаза. – Ты не подведешь. – Мои веки подрагивают. – Я буду поблизости. – Мои ресницы трепещут. – Буду наблюдать за тобой. – Его дыхание с примесью табака и ментола оседает на моих губах. – Я не дам тебе оступиться. Знай это. Я всегда рядом. Даже если нас разделяют мили. Не бойся. Я всегда вот здесь. – Энзо берет меня за руку и подносит указательный палец к моему виску. – И здесь. – Он прислоняет мою ладонь к моей же груди – туда, где сердце. – Остались только мы вдвоем, Астра. И мы одно целое.

– Да… – томно выдыхаю я, поднимая на него взгляд.

– У нас одна цель.

– Да, – повторяю, вглядываясь в зеленые глаза.

– Игра началась.

После того, как Энзо уезжает, я остаюсь совсем одна в новом доме, в незнакомом районе, в городе, где я должна играть свою новую роль.

Я раскладываю свои вещи в шкаф и потягиваю белое полусухое из старого винного бокала, что остался тут от предыдущих владельцев. Бокал без единой царапины и выглядит как новый. Наверное, прежние владельцы не увлекались вином так сильно, как я.

На часах всего девять вечера – слишком рано, чтобы ложиться спать, но поздно для обзорной экскурсии по городу. Я вытаскиваю из чемодана свой парик ярко-алого цвета и на секунду задумываюсь, не пойти ли мне развеяться.

Раз уж с завтрашнего дня мне придется играть роль любезной и услужливой Астры Аллен, то почему бы сегодня напоследок не выгулять дерзкую Ревендж?

Я отгоняю подальше эту дурацкую мысль и делаю жадный глоток вина. Энзо не одобрил бы моих похождений. Вот закончим игру, а потом я смогу насладиться свободой. И своей победой. Но второй опустошенный бокал говорит мне, что парик слишком классно смотрится в сочетании с красной помадой, а запрет Энзо – вовсе не запрет, а легкое предупреждение, обусловленное его паранойей и желанием всех вокруг контролировать.

Поэтому через пятнадцать минут я уже наношу последние штрихи броского макияжа, добавляю на скулы блесток, расчесываю алый парик в форме каре, скрываю под ним свои длинные каштановые кудри, и очерчиваю карандашом контур красных губ.

Драные колготки в крупную сетку никогда не выдадут во мне будущую помощницу тренера «Тар Хилз», а короткие кожаные шорты и черная футболка с принтом черепа и роз помогут на сегодня забыть, что я уже давно не студентка. На самом деле я ею никогда и не была. С нашими играми и вечными бегами я так и не закончила старшую школу. Что уже говорить о поступлении в университет. Документы о моем образовании куплены, как и часть моей биографии. Энзо уже давно позаботился о нашей истории и подкрепил легенду, которой я должна следовать. Если бы не он, не знаю, как бы я справлялась со своей жалкой жизнью.

Выбраться из этого богом забытого района Роли не так-то просто. Мне приходится пройти около половины мили, чтобы поймать такси. Поэтому, когда я наконец-то оказываюсь в баре, порция залпом выпитого виски – как раз то, что мне нужно, чтобы унять раздражение.

Мне не нравится это место. Не нравится район, куда меня затолкал Энзо. Он слишком сильно напоминает мне о доме, а эти воспоминания до сих пор вызывают в теле колкую дрожь.

Поэтому я выпиваю еще. Но уже на третьем стакане мне становится скучно. Я просыпаю на барную стойку соль и принимаюсь укладывать ее пальцем в слово «HATE».

– Ты новенькая? – Голос бармена останавливает меня на букве «A». На моей букве. Я отвлекаюсь от аппликации и молча утыкаюсь в него взглядом из-под прямой красной челки. – Никогда тебя здесь раньше не видел.

– Больше и не увидишь. Здесь можно сдохнуть от скуки. И виски полное дерьмо.

Я смахиваю со столешницы соль и разворачиваюсь к выходу. Зря я сюда приперлась. Но в том доме я все равно не усну. Не в эту ночь. Я давно не оставалась одна, и мне снова страшно, как в детстве. Нужно было попросить Энзо остаться. Хотя бы сегодня.

Я забредаю за угол бара, чтобы успокоить мысли в тишине, запрыгиваю на жестяной контейнер в неосвещенной части переулка и устраиваюсь на нем сверху, свесив ноги. Достаю из кармана шортов сигарету и зажигалку и щелкаю, делая вдох.

Ненавижу дым. Ненавижу запах табака. Ненавижу, когда курит Энзо и выпускает клубы мне в лицо. Ненавижу то, что делаю сейчас сама. Но меня никогда не хватает больше, чем на две затяжки. Дальше сигарета просто медленно тлеет в моих пальцах. Энзо говорит, что я зря перевожу продукт.

Так происходит и сейчас.

Я тихо наблюдаю, как оранжевый огонек превращает что-то осязаемое в прах. Как что-то горит в моей руке, когда я единственная, кто может предотвратить эту гибель. Но я не хочу. Мне нужно обжечься, чтобы почувствовать снова. Я тоже хочу гореть.

Я не стряхиваю пепел. Я жду, когда он упадет, а потом моя кожа начнет зудеть от приближающегося тепла. Я уже предвкушаю, как прикушу губу, когда станет больно, но потерплю еще, чтобы остался ожог, однако внезапный лязг заставляет меня встрепенуться, и я роняю сигарету на асфальт.

Вот черт. Кажется, сегодня мои пальцы останутся целыми.

– Сука! Гребаный мудак! Гори в аду! – От кирпичных стен узкого переулка отражается громкое разъяренное эхо.

Из ресторана напротив через черный вход вылетает парень. Он пинает ногой мусорный бак, и тот с грохотом падает на землю. Черные мешки мусора рассыпаются у его ног, и он топчет их сверху, продолжая громко ругаться:

– Иди к черту! Пошли вы все к черту! Ненавижу!

– Настолько сильно, что готов выжать из гнилого винограда вино? – подаю голос я, и парень замирает.

– Кто здесь? – Его силуэт находится прямо под светом фонаря, и я вижу, как он сжимает кулаки и вертит головой, пытаясь понять, откуда доносится звук.

– И это все, на что ты способен? – Я спрыгиваю с контейнера и выхожу из тени, упрощая незнакомцу задачу. Сегодня у меня нет настроения на прятки. Мне хочется чего-нибудь поострее. – Сла́бо, – усмехаюсь. – Либо ты трус, либо твоя ненависть – одноразовая фальшивка.

– Ты меня не знаешь, – огрызается он, тяжело дыша.

– Мне и не нужно. Я уже достаточно услышала и увидела, чтобы делать выводы.

Ступая ближе, я оцениваю габариты парня. Он явно крупнее, чем казался с противоположного угла. Его вид устрашает, и это чувство меня определенно заводит. Я уже упоминала, что я со странностями?

Брюнет раскрывает рот, но не отвечает. Вместо этого он неспеша оглядывает меня с головы до ног. И готова поклясться, ему нравится то, что он видит. А мне нравится то, что вижу я. И с каждым шагом к нему я убеждаюсь в этом все больше и больше.

Широкие плечи, высокий рост около шести с половиной футов9или даже выше, спортивное тело плотно обтягивает материал тонкой белой рубашки, от сжатых кулаков тянется изящная паутина выпуклых вен, лицо штрихуют острые скулы, и я понимаю, что хотела бы увидеть его оскал. Думаю, это красиво. Красивее, чем эта самоуверенная ухмылка, окрасившая его лицо.

Прости, малыш, ты очень привлекательный, но максимум, что тебе светит, – одноразовый забег. Надеюсь, ты успеешь довести меня до «финиша».

– Так ты эксперт в ненависти? – Темноволосый красавчик прищуривается и больше не кажется озлобленным. Скорее заигрывающим. Быстро же он остыл.

– Можно сказать и так. – Кажется, начинаю заигрывать и я.

– Покажешь, на что тыспособна?

– Покажу, если докажешь, что этого заслуживаешь.

Глава 2. Моряк

Красавчик изучает мое выражение лица. Он заинтригован, но ломается, обдумывает, стоит ли поддаваться на мою провокацию, а я тем временем гадаю, сколько ему лет.

Мой ровесник? Нет, скорее ему около двадцати четырех. Думаю, он немногим младше меня.

Выглядит этот жгучий брюнет довольно молодо, но я не могу определить точный возраст – меня постоянно отвлекают его мощные плечи. Кажется, если он напряжет бицепсы, то белая рубашка лопнет по швам. Забавно то, что я бы на это с удовольствием посмотрела.

– С чего ты взяла, что я буду тебе что-то доказывать? – после долгой паузы ухмыляется он. – Обычно девушки стараются привлечь мое внимание, а не наоборот.

– Брось, – смеюсь я. – Хватит набивать себе цену словами. Предлагаю сыграть в игру. В процессе и проверим наши с тобой способности, идет?

– Что за игра?

Мои губы трогает торжественная улыбка. Я успела уловить в его взгляде искру. Возможно, если в добавок к своим рельефным мускулам он окажется не таким уж и слабаком, то я пересплю с ним. Не факт, но такое развитие событий имеет место быть. Возможно. Я еще не уверена. Только если этот красавчик по-настоящему позабавит меня.

– «Хейт», – улыбаюсь я, запрокидывая голову, чтобы взглянуть ему в глаза.

Тут явно больше шести с половиной футов. А еще он мне кого-то напоминает, но я не могу вспомнить, кого.

Пофиг.Мы все равно видимся в первый и последний раз. Поэтому, облизнув контур алых губ, я продолжаю:

– В тебе ведь полно ненависти. А ее нужно куда-то излить, верно? – Он внимательно слушает меня, поглаживая большим пальцем начисто выбритый подбородок. – Так вот правило игры простое: уничтожь то, что ты ненавидишь. Прямо сейчас. А я тебе в этом помогу.

– С чего бы тебе помогать мне? – недоверчиво прищуривается он, скрещивая руки на груди. О, черт… его рубашка действительно вот-вот лопнет.Я сглатываю. Скорей бы.

– Потому что это весело.

– Но я ведь даже не знаю тебя.

– А это обязательно?

– Ты странная, знаешь? – Уголок его губ дергается в улыбке.

– Это очевидно, но, прости, не я пару минут назад скакала верхом на мусорном баке.

Красавчик вздыхает и отводит взгляд. Кажется, его действительно что-то гложет. Но я не хочу об этом думать. Как будто мне мало своих душевных проблем. Я просто хочу повеселиться и не спать до утра, а он – просто способ развлечься.

– У меня был тяжелый вечер. – Он поднимает руку и растирает ладонью шею. – Мой отец – полный кретин, который считает, что лучше знает, как мне жить. А брат – гребаный манерный мудак. Он только и умеет, что лизать отцу задницу, поэтому мой тщеславный папочка постоянно ставит брата мне в пример. Но я, черт возьми, не собираюсь быть его копией, – заключает он сквозь стиснутые зубы.

– Так ты ненавидишь своего брата? Или отца? – зачем-то уточняю я, как будто мне не все равно.

– Я ненавижу то, что они из себя представляют. Сидят там, любезничают и учат меня, как жить правильно. Разделывают свои стейки из мраморной говядины под трюфельным соусом и делают друг другу подарки, а потом сами же и восхищаются тем, какие они классные. А мне хочется блевать.

– Что было последней каплей? – На долю секунды во мне просыпается искренний интерес, и я вкладываю в свой вопрос слишком много эмоций. Но я этого не хотела. Я не должна быть слишком увлеченной.

Ничего, кроме одноразового веселья, Астра. Всегда ничего, кроме разовой борьбы со скукой.

– Тачка. Мой отец подарил брату «Макларен 750S» за семьсот тысяч!

– Ни хрена ж себе! – ахаю я. – Твоему брату случайно невеста не нужна? – посмеиваюсь, закладывая за уши короткие пряди красного парика в форме каре.

– У него уже есть. Он ведь идеальный, в отличие от меня.

– Так говоришь, у брата новая игрушка? – Я подхожу ближе к незнакомцу и кладу руку ему на плечо. – Как думаешь, он сильно разозлится, если этой ночью с ней поиграем мы?

– Ты шутить, да? – Он переводит взгляд с моей руки к глазам, но не сбрасывает мою ладонь со своего плеча. Проверка пройдена. Он согласится на все, что я ему сегодня предложу.

– Нет. Правило игры простое, – повторяю я, – уничтожь то, что ты ненавидишь. Слабо́?

– Ты чокнутая.

– Ты меня не знаешь, – отвечаю его же фразой. – На самом деле я еще хуже. – Я облизываю губы, не сводя с него глаз. Тут главное не разъединять зрительный контакт, если я хочу, чтобы он сыграл по моим правилам. – На самом деле у тебя сейчас есть два варианта. Первый: допинать тот перевернутый бак, а потом вернуться за стол к семье и с извинением сесть дожевывать свой стейк. Либо второй: взбунтоваться и показать им, кем на самом деле являешься. Они никогда не услышат тебя, если ты будешь кричать только в темных переулках. Разве тебе самому не надоело? Разве не пора крикнуть прямо в их лица?

Парень, имени которого я до сих пор не знаю и не хочу знать, молча всматривается в мое лицо. Его губы сомкнуты в плотную линию. Глаза, кажется, синие, пытаются просканировать мой мозг, чтобы вытащить оттуда мои мысли, но у него ничего не выйдет, он никогда не проникнет так далеко. Это закрытая территория. Даже если он когда-нибудь и проскочит, он заблудится и погрязнет там, как и я сама. Поэтому я сбегаю раньше, чем ко мне успевают проявить настоящий интерес. Мне это не нужно, а им – подавно. Просто парни любят стоить из себя супергероев, каковыми на самом деле не являются.

– Жди здесь. – Красавчик аккуратно опускает со своего плеча мою руку, затем разворачивается и уходит обратно в ресторан через черный вход.

Еще один супергерой или динамо?

Если он не вернется через пять минут, я сбегу и буду считать это своим выбором, а не его. Меня никогда не бросают. Это привыкла делать я. Ведь я не принцесса, которая нуждается в спасении и лицемерии. Я никогда не жду. Я самостоятельно беру то, что хочу. Я мятежница, которая завоевывает, а потом исчезает под утро.

Поэтому я смотрю на часы и засекаю время. У красавчика ровно пять минут. Отсчет пошел.

Он возвращается через три минуты пятьдесят восемь секунд. И в этот момент на моем лице образовывается странная улыбка. Я тут же ее стираю и поправляю парик, делая вид, что уже собиралась уходить, а не следила за таймером.

– Доедал стейк? – Я скрещиваю руки и постукиваю ногтями по плечам.

– Выменял свою порцию вот на это. – Жгучий красавчик вытаскивает из кармана брюк подарочную коробочку и потрясывает ею. – Ключи от тачки у меня. Всегда хотелось вскрыть новую игрушку брата первым. Но это касалось коллекционных фигурок Марвел1. Хотя… Какая, к черту, разница? Готова прокатиться?

– На ведре за семьсот кусков? Да за кого ты меня принимаешь?

Он смеется, и, черт, мне нравится этот приглушенный звук с примесью хрипотцы. Но я быстро одергиваю себя.

– Машина здесь? – интересуюсь я, пропуская его вперед к выходу из переулка.

– Да. Отец никогда бы не упустил шанс попонтоваться перед местными.

– А ты разве не местный? – спрашиваю раньше, чем успеваю захлопнуть рот. Черт. Мне ведь неинтересно. Я не хочу ничего о нем знать.

– Нет. Вообще моя семья – выходцы из известного испанского рода. Моя фамилия…

– Кажется, я вижу машину! – резко вскрикиваю я и срываюсь на бег.

К черту его фамилию. К черту биографию. Имя. Его семью. Мне это не нужно. Нам обоим это не нужно. Всегда проще и веселее без имен. Так всегда легче уходить.

Красавчик не отстает и нагоняет меня у ворот к валет-паркингу. Вход к элитным тачкам важных гостей ресторана контролирует охранник в черном костюме и еще один мальчик на побегушках. Обычно в таких случаях ключ от машины отдается сотруднику парковки, но, видимо, отец моего нового знакомого хотел красиво преподнести презент своему второму сыну. У этих богатеньких снобов всегда слишком много заморочек из-за ерунды. Но в этот раз это сыграло мне на руку.

Охранник перекрывает мне путь и осматривает меня с головы до ног брезгливым взглядом. Да, я знаю, что не выгляжу как леди, которые ездят в салонах дорогущих тачек, но я, как и любой другой человек, заслуживаю уважения. Я уже хочу раскрыть рот, чтобы нагрубить этому недоделанному важному клоуну с проводом, торчащим из уха, но меня опережает мой одноразовый спутник.

– Кит, не утруждайся, я сам подгоню тачку. – Он хлопает охранника по плечу. – Хочу первым объездить свою новую малышку, – усмехается красавчик, а этот недоумок в черном костюме косится в мою сторону. Я закатываю глаза от возмущения.

Да, возможно, я сегодня трахну этого красавчика, но ему-то какое дело? Его не касается моя личная жизнь. И меня возмущает его осуждающее выражение лица. И даже не знаю, что злит больше: то, что какой-то охранник принял меня за шлюху или то, что он считает меня недостойной этого породистого отпрыска.

– Кит, девушка со мной. – Хрипловатый голос красавчика отвлекает меня от мысленных вселенских проклятий, посылаемых в адрес охранника и всей этой чертовой парковки. Поскорей бы отсюда убраться.– Будь повежливее и подбери с пола челюсть. Она сегодня моя, – подмигивает он, и гребаный Кит выдавливает кислую улыбку.

«Она сегодня моя».

Как самонадеянно и ошибочно, сладкий. Это ты сегодня мой. Потому что я так решила. Но я могу и передумать, если ты будешь и дальше таким заносчивым засранцем, как сейчас.

Перед нами поднимается шлагбаум, и я победно хмыкаю, минуя охранника-недоумка. Сегодня я буду той самой леди в салоне дорогущей тачки, нравится ему это или нет. И плевать, что на мне колготки в сетку и едва прикрывающие задницу шорты. Сейчас я сяду в машину за семьсот кусков, а он останется доедать свой холодный ужин в конуре возле парковки. И должна признать, что видеть негодование на морщинистом лице охранника доставляет мне неимоверное удовольствие.

– Да уж… – цокает красавчик, как только мы подходим к тому самому «Макларену 750S» за семьсот кусков. – Голубая. Я даже не сомневался.

– Почему? – на автомате выпаливаю я, но тут же исправляюсь: – А впрочем, неважно. Какая, к черту, разница. Мне все равно по душе больше красный.

– Я заметил. – Его проникновенный взгляд скользит по контуру моего лица, и я сглатываю. На секунду мне даже кажется, что он видит меня насквозь, но это чушь, иначе бы он сбежал. – Давай, запрыгивай внутрь. – Он с легкостью открывает для меня дверь вверх. Ну еще бы. Это ведь суперкар, на котором я ни разу в жизни не каталась.– Нам надо слинять отсюда быстрее, чем мой отец поймет, что я стащил со стола подарочную коробку.

Мои губы трогает слабая улыбка. Мне не нужно повторять дважды. Я заныриваю в салон, и красавчик плавно опускает за мной дверцу, сам же, обогнув капот, усаживается в водительское кресло и заводит машину. Его длинные пальцы изящно изучают изгибы руля, и нас одновременно пробивает волна упоительного восторга, когда мы слышим дикий рев мотора. Услада для ушей. Эйфория для души. Кайф для мозга. Я сглатываю слюну, предвкушая скрип новеньких шин и свист от трения резины об асфальт. Скорей бы мы разогнались в попытках догнать горизонт.

– О да… – широко улыбается он. – Какая бешеная, – стискивает зубы, и я замечаю тот самый оскал, который так хотела увидеть. Низ моего живота схватывает приятный спазм, и я невольно сжимаю бедра, чувствуя возбуждающую вибрацию между ног. – Прямо как ты.

Его взгляд задерживается на моем лице и соскакивает на бедра, обтянутые короткими кожаными шортами. Я чувствую, что начинаю гореть, переминаясь на сиденье. Мы наедине, в тесном салоне спорткара, и сейчас он ближе, чем был в переулке. Он источает невероятное тепло. От его кожи исходит одурманивающий аромат. Я не могу разобрать точно, но чувствую соединение дымных и древесных нот с густым маслянистым оттенком. Это вкусно, и я не могу удержаться, чтобы не сделать еще один жадный вдох.

Заполнив весь салон запахом своего парфюма, этот парень разглядывает меня, будто знакомится заново. Блуждает взглядом по изгибам моего тела без каких-либо стеснений и облизывает губы. Я пользуюсь шансом и тоже рассматриваю своего ночного приятеля. Он красивее, чем казался в бликах одинокого фонаря в переулке между захудалым баром и рестораном для напыщенных снобов. И точно кого-то мне напоминает, но я не пытаюсь разобраться в образах, засоряющих сознание, я просто наслаждаюсь моментом. Здесь и сейчас. Дышу и смотрю. Пронзительно тихо. Неотрывно долго.

Теперь я отчетливо вижу не только его подтянутое мощное тело, но и лицо. Красивое точеное загорелое лицо. И его глаза действительно синие. Очень синие. Глубокие. Темные.

Он похож на мою первую и единственную любовь. Только у того глаза были ясно-голубыми, а в этих словно бушует океан. Завораживающее зрелище. Либо во мне плещется слишком много алкоголя, который наконец-то ударил в голову.

Возможно, сегодняшнюю игру мне даже захочется запомнить.

– Ну и чего мы ждем? – Я забрасываю ногу на ногу и постукиваю ногтями по пассажирскому креслу. – Трогайся, моряк, пока нас обоих не поймали за зад.

– Куда хочешь?

– Я не местная. Так что задавай курс, моряк. – Я прищуриваюсь, глядя ему прямо в глаза. Океан. Самый настоящий шторм Атлантики. – Удиви меня.

Глава 3. Потухшие свечи

Мы покидаем окрестности Роли и направляемся на запад в сторону хребтов Аппалачи. Кажется, об этом упоминал Энзо, когда рассказывал мне о Северной Каролине. Равнинная местность постепенно сменяется пологими холмами, и чем дальше мы отъезжаем от города, тем стремительнее холмы обретают очертания гор.

Звуки и огни города остаются позади. Красавчик поднял крышу, превратив машину в кабриолет, и теперь надо мной расстилается иссиня-черное бескрайнее небо, усыпанное миллиардами звезд, но, к сожалению, невооруженным глазом люди способны видеть лишь несколько тысяч. Думаю, большей красоты человечество бы не вынесло и стремилось бы скорее ее уничтожить.

Я запрокидываю голову, любуясь неповторимым зрелищем, пока яркий Млечный Путь освещает нам дорогу. За долгое время я впервые улыбаюсь искренне. И неважно, что этот момент продлится всего несколько секунд.

– Быстрее, – командую я, пуская в легкие летний ветер. – Полный вперед, моряк!

Усмехнувшись, красавчик давит на газ, и рев мотора отдается вибрацией в моем теле. Сердце судорожно подскакивает к горлу и щекочет меня изнутри. Я готова парить. Оторваться от земли и лететь, лететь далеко к горизонту. Я готова упорхнуть.

Я так хочу упорхнуть.

Я вскидываю руки вверх и ловлю волну ветра, позволя