Дикий для Неженки

Глава 1

– Он мужчина! А ты девушка. Все твое предназначение – это выйти удачно замуж и, кстати, сегодня я и хотел это сказать, что твой жених скоро приедет, чтобы познакомиться с тобой. Мы удачно соединим наш бизнес, расширим сферы своего влияния, выйдем на новый рынок. Ты выходишь осенью замуж, Элеонора и никаких отказов я не принимаю!

Стою и смотрю на папу, широко открыв глаза. Да не может такого быть, чтобы он говорил все это всерьез! Это же разрушит мою жизнь полностью. Я с таким трудом отвоевала себе поступление именно в этот университет и именно на эту специальность. С детства люблю возиться с животными и, хотя у мамы дикая аллергия на шерсть, но я очень хотела. В дом мне нельзя было приносить никакую живность, тем более с улицы. Максимум на что согласился папа – это небольшой аквариум, но это совсем не то.

– Папа, я не собираюсь выходить замуж, тем более ради бизнеса. Я хочу быть врачом, а не вот это вот все, – обвожу кабинет руками.

– Не врачом, а ветеринаром!

– Суть от этого не меняется. Я так хотела попасть на стажировку в какую-нибудь частную клинику или питомник. Мне просто повезло, как ты не понимаешь? – расстроено заламываю руки, я знаю, что это жест мамы. Именно она себя так ведет, когда чего-то пытается добиться от папы, но почему-то моя мольба не имеет нужного эффекта.

– Нет, – короткий ответ и я должна, по сути, послушаться, согласиться, что папа прав.

– В этот раз извини папа, но я тебя не послушаю.

– Вот как ты заговорила? – хмурится папа, – И куда ты поедешь? Ты же одна никогда не выезжала, ты не знаешь как в магазин сходить и речь не о бутиках. Ты знаешь, что такое метро?

– Папа!

– Что папа?! Ты жила в своем мире, который я построил для тебя и оберегал от всего. Нет, Элеонора, ты никуда не поедешь!

– Поеду! – упрямо дую губы. Если сейчас я ему уступлю, то на моей жизни можно поставить крест.

– Хорошо, что ты хочешь? Клинику свою не хочешь, давай машину тебе поменяем? Меня всегда напрягал твой Жук, это не машина, а недоразумение.

– Вот только не трогай моего жучка! – еще не хватало, чтобы мой, цвета фуксии по спецзаказу Volkswagen Beetle, пострадал, – Мне нравится моя машина!

– Моя дочь не может ездить на таком убожестве!

– И что? Я уже два года на ней катаюсь, к чему этот разговор сейчас?

– Таааак… – цепляет руки перед собой папа и я понимаю, что сейчас будет казнь, – Карты на стол, я блокирую тебе все счета. На бензин у тебя нет, карт нет, далеко не уедешь. Ты даже навигатором пользоваться не умеешь!

– Научусь, – рычу я, но что для моего папы мое возмущение.

– Элеонора, ты понимаешь, что я сейчас не шучу?

– Я тоже!

Смотрим друг на друга, как дуэлянты, пока папа не прикрывает глаза и не трет переносицу, словно устал. Мне его жалко, но себя еще жальче. Если сейчас не отстою свою свободу, то все, я снова домашняя овечка.

– Ладно, поезжай. Далеко не уедешь, – папа встает из-за стола, – А сейчас я бы хотел поужинать, и мы вернемся к нашему разговору о свадьбе, когда ты вернешься домой, сразу, как уедешь. Я думаю, что именно так все и будет.

Папа выходит из комнаты, а я стою, глотаю слезы. Только бы не расплакаться перед ним. Мне и самой страшно, до трясучки страшно, но я должна когда-нибудь вырваться из этой золотой клетки. Ладно, вернуться я всегда успею, а вот уехать из дома – это такая возможность. Хочу жить как нормальный человек, узнать, как это. Не могу больше быть привязанной к своим родителям и этому дому. Ведь есть другая жизнь, я так думаю?

Плюю на ужин с высокой колокольни, мне сейчас кусок в горло не полезет. Убегаю к себе в комнату и достаю из шкафа большой розовый чемодан. Кидаю туда вещи как попало, даже не думая о том, какие они. Мой гардероб просто ломится от шмоток. Мы с мамой любим ходить по магазинам. Даже не задумываюсь какого они цвета и о практичности. Мне главное – уехать, а дальше все само как-нибудь.

Последними сметаю кремы и шампуни с полок, с трудом застегиваю молнию на чемодане. Все, я готова. Завтра с самого утра поеду. Докажу всем, что не такая уж я и бестолковая. Еще какая толковая! Я умная, красивая, животных люблю. Что еще нужно?

И я со всем справлюсь. Что такого может быть особенного в элитном питомнике для аляскинских маламутов и мейн-кунов? Я немного почитала в интернете про этих животных, такие плющевые милашки. Няшечные мордочки, ушки, хвостики. Пушистики, конечно, чуть великоваты в размерах, но на картинках ничего так. Все же это просто животные, а я с ними всегда ладила. Подумаешь, почистить ушки, промыть глазки, расчесать. Да я все смогу, все сумею.

С этой мыслью завалилась на кровать, сдвинув в сторону остатки вещей и открывая нужную страницу на своем телефоне.

«Элитный питомник аляскинских маламутов и мейн-кунов ищет на работу ответственного врача, знающего особенности породы и проблемы в их воспитании. Возьмем даже студентов, если вы любите животных и знаете, как за ними ухаживать. Наши собачки и кошечки вас ждут».

Туда я и подала свое резюме и мне пришел ответ, что я принята на испытательный срок. Я так была рада, что дар речи потеряла на первые пару минут.

– Ты сошла с ума! – вертела пальцем у виска Настя, – Ты ничего не знаешь о питомнике и как он устроен!

– Ничего, я быстро учусь и не совсем бестолковая, Насть. Поеду и сама все узнаю. Просто пожелай мне удачи!

– Ох, Элька! – вздыхала подруга, но я-то знаю, что все будет хорошо.

Все уже хорошо, только как уехать без денег?

Глава 2. Как все начиналось

– Пап, мам, я дома, – скидываю свой рюкзак на банкетку в викторианском стиле и стягиваю с ног белые сапожки на высоком каблучке.

Шлепаю в тонких капроновых носочках, тоже белых, по теплому плиточному полу в гостиную.

– Элечка, – мама поднимается из кресла, где сидела и читала книгу по садоводству, – Как раз к ужину, сейчас и папа приедет. Уже звонил.

– Хорошо, мне как раз с тобой нужно поговорить, – чмокаю маму в щеку, вдыхая сладковатый запах ее любимых духов.

– Может, после ужина все вместе? – вздыхает мама, – Чувствую, ты нам испортишь аппетит, а Галя лазанью приготовила с кабачками.

– Представляю, что это, – фыркаю в ответ, но замолкаю, видя сердитый взгляд мамы.

– Нужно питаться правильно, Эля.

– Ага, согласна, но кабачки уже вот где… – поднимаю руку и хочу провести по горлу ребром ладони, но вовремя останавливаюсь, видя ужас в глазах моей великосветской родительницы.

Мама сегодня в светло-кремовом платье, туфлях на невысоком каблучке. Прическа из белокурых волос забрана вверх и заколота заколками с натуральным жемчугом. Мама красивая, ухоженная, элегантная. И я должна быть такой, меня такой и воспитывали.

– Пойду, переоденусь, – ворчу, направляясь в свою комнату.

Лучше сейчас не спорить о кабачках, иначе моя просьба так и останется не услышанной. А если ее и внимательно выслушают, то все равно лучше не портить настроение до ужина. Там у папы с мамой начнется несварение желудка, нервы, сердце, что там еще.

– Руки не забудь помыть, – кричит мне в след мама, а я закатываю к потолку глаза, пока поднимаюсь по лестнице.

У себя в комнате быстро снимаю нежно-пудровый джемпер из приятной и дорогой шерсти, серые брючки. Аккуратно вешаю в шкаф и достаю с плечиков домашнее платье. Сегодня это светло-голубой трикотаж с белым воротничком. Забираю светло-каштановые волосы в высокий хвост, на ноги белые мохнатые угги для дома. Потом вспоминаю, что папа их терпеть не может, и меняю на розовые тапочки с помпонами.

Разглядываю себя в зеркало и стираю прозрачный блеск с красивых, чуть полных губ. Маленький носик, слегка курносый, красивые скулы, брови, а глаза большие, зеленые, ресницы длинные. Моя подруга, Настя, говорит, что я как кукла. Только не Барби, а наша, советских времен. Откуда она знает такие игрушки не могу понять. Но Настя уверяет меня, что если заплети мне косу, то я буду Настенька из сказки. Я посмотрела эту сказку, чушь собачья. Ну да, похожа, но неужели у меня и голос такой противный? Я не говорю так, словно мышь пищит, когда ей хвост прижали. А Настя уверяет, что говорю, но это все неправда, наговор.

Слышу под окном шорох колес по гравию, папа приехал. Черт, не успела поговорить с мамой. Думала заручиться ее поддержкой, но теперь уже была не была. Поправляю платье, убираю непослушную кудрявую прядку обратно в прическу. Мой вид должен быть идеален, я все-таки на казнь иду.

Спускаюсь по лестнице, прислушиваясь к голосам в гостиной. Папин басовитый и мамин ласковый. Сколько уже лет вместе, а мне всегда нравится наблюдать за ними. Папа такой грозный, властный, а мама как куколка рядом с ним. Если сравнивать с собаками, то папа питбуль, а мама пушистый и игривый шпиц. Господи, о чем я думаю? Это от волнения, наверное. Даже руки подрагивают.

– Геночка, приказать чтобы ужин подавали? – мама на своей волне.

– Пусть накрывают и рюмку коньяка мне.

Захожу в гостиную и встаю напротив родителей, которые сидят на диване. Папина рука на маминых плечах, пиджак расстегнут, поза довольно расслабленная. На лице усталая улыбка. Папа много работает, он у меня крутой бизнесмен, олигарх, от этого и все проблемы. Понимаю, что разговор со мной ему сейчас ни к чему.

– Эля? Что стоишь и молчишь? – хмурится папа, ну вот, не с того начинаю. Но я просто не могу уже держать новость в себе, а как сказать не знаю.

– Пап, мам, я… – голос срывается от нервной трясучки, и я цепляю ледяные от волнения руки в замок перед собой.

– Беременна?! – хватается за грудь мама, а папа цыкает на нее:

– С ума сошла, Лиза! – сердится он.

– А что еще говорят с таким лицом? – выдыхает полуобморочным тоном мама.

– Мам, пап, я не беременна, – пытаюсь продолжить я.

– Слава Бога, Гена, я чуть не умерла, – жалуется мама, а я хочу сделать жест «рука, лицо». Ну сколько можно меня прерывать? Мне и так не хватает смелости, чтобы сказать.

– Подожди, Лиза, – отмахивается папа, – Не видишь, что наша дочь сейчас в обморок от волнения упадет?

– Ой и правда, ты что такая бледная, Элечка? – тревожится мама.

– Пап, мам… – снова начинаю я, уже умоляющим тоном, – Выслушайте меня, пожалуйста. Только сразу скажу, чтобы вы мне не сказали, как ни среагировали, решение мое уже взвешено и обдумано со всех сторон. Я все решила и ничего уже не изменить.

– Ты меня пугаешь, Элечка, – начинает обмахиваться ладошкой мама, – У меня, кажется, давление поднимается.

– Лиза, потом будешь умирать, – рявкает папа, – Давай послушаем, что скажет наша принцесса.

Это его ласковое прозвище сейчас точно не в тему и особой смелости мне не придает. С детства была Принцессой империи, Принцессой холдинга, да и вообще любимой дочкой, которой позволено все, но в то же время ничего. Абсолютно никакой свободы. Я не могу одеваться как хочу, не могу встречаться с подругами как все девушки моего возраста, про женихов вообще отдельный разговор. Тут или у папы инфаркт, или у мамы нервное расстройство.

– Итак… – нажимает на меня папа, а я вдыхаю воздух полной грудью, чтобы выдать:

– Я уезжаю от вас.

Все, сказала, теперь можно и в обморок падать.

Глава 3

Папа сидит и ошеломленно смотрит на меня, мама тоже, только с открытым от удивления ртом.

– Таааак.... – тянет папа, а по моей спине холодок страха пробегает.

Нет, я не боюсь своего отца, ничего он мне не сделает. Но вот это его «Таааак…» с детства вызывает у меня дрожь во всем теле. За этим следует долгий разговор, точнее, разбор моего поведения, дальнейших действий и поступков.

– Как это? – прижимает теперь обе руки к своей груди мама, – Ты уезжаешь? Одна?

– Да, одна.

– А что так можно было? – поворачивается к папе за ответом.

– Нельзя! – рявкает тот.

– Папа говорит нельзя, – кивает как болванчик мама.

– Вы меня недослушали, – торопливо перебиваю их и подхожу чуть ближе, опираясь дрожащими руками на спинку стула.

В гостиную входит наша домработница, Галя, с большим сервировочным блюдом.

– Уйди! – приказывает ей папа и Галя тут же разворачивается, скрывается в кухне.

– Дальше, – это уже мне, и я вижу перед собой не папу, а собранного и властного бизнесмена, каким он бывает на работе.

– Я уезжаю недалеко, но не скажу куда, – продолжаю на свой страх и риск, – Мне предложили пройти практику в собачьем питомнике.

– Собачий питомник, – снова закатывает глаза мама.

– Да, мама, это моя будущая профессия, я хочу учиться и знать, как лечить собак и остальных животных.

– Собак, значит, – встает с дивана папа, одергивая свой пиджак, – Марш в мой кабинет! – рычит он, а мои ноги превращаются в кисель. Тело отказывается двигаться.

– Иди, – шепчет мама, когда папа скрывается в своем кабинете, громко протопав мимо меня, – Я зайду, чтобы его успокоить, если начнет кричать.

– Спасибо, мам, – хрипло отвечаю ей, так как в горле внезапно пересохло и кое-как сдвигаю свою несчастную тушку с места.

Прохожу в кабинет и встаю посередине, как провинившийся ученик у доски. Папа сидит в своем кресле, с бокалом коньяка в руке, а во второй вертит любимую сигару, но не прикуривает.

– Жду подробный рассказ о том, что снова втемяшилось в твою хорошенькую головку. Когда ты изъявила желание учиться на … – небольшая заминка, – Ветеринара… Я смирился только из-за того, что РУДН – это довольно престижный институт, а высшее образование для тебя неважно. Оно необходимо, но совсем не нужно тебе как будущей жене и матери. Все понятно?

– Да, – упираю глазки в пол, изображая несчастную и послушную девочку.

– Твой выбор был немного мне неприятен, ты выбрала вместо иностранных языков крутить хвосты хомячкам и собакам. Я закрыл на это глаза, причину сказал раньше, но сейчас… Это переходит все границы!

Подпрыгиваю от удара кулаком по столу. Папа в ярости? О божечки!

– Это твое увлечение должно было остаться лишь красным дипломом и обычным хобби, не более! И что сейчас?! Ты действительно веришь в то, что из тебя выйдет хороший врач? Точнее, даже не врач, а ветеринар! – выплевывает папа последнее слово, – Ты, которая никогда даже живую корову или козу не видела, хочешь идти работать на ферму?!

– Конечно, нет! – наконец, отмираю я, – Хочу работать в клинике, помогать животным. Возможно, со временем, открою свою.

– Будешь лечить собак и кошек от глистов и блох?!

– С этим сейчас довольно хорошо справляются капли и таблетки.

– Эля, ты в своем уме? Хорошо, я куплю тебе клинику здесь в Москве, развлекайся. Думаю, твой будущий муж оценит, что его жена – образованная женщина.

– Прежде чем что-то открыть, нужно набраться опыта! – возмущаюсь я.

– Вот и набирайся в своей клинике, зачем тебе куда-то ехать? И о каком сроке идет речь?

– На все лето, – тут же вскидываю упрямый подбородок, глядя папе в глаза, – Я уеду на три месяца и вернусь к началу учебного года.

– Нет!

– Да, папа! И ты не можешь мне запретить! – взрываюсь я.

– Могу и сделаю это! – папа макает кончик сигары в коньяк и вставляет себе в рот, прикуривает от золотой зажигалки.

– Мне двадцать лет! Я уже давно совершеннолетняя! Никуда не хожу, везде только с охраной и водителем! Даже Владу позволено больше!

– Твой брат учится и работает в Англии. Он изучает основы бизнеса и вскоре вернется в нашу компанию, чтобы продолжить мое дело. Он мужчина, Элеонора!

– И что? – раз в ход пошло мое полное имя, которое я терпеть не могу, значит, папа очень зол. Сильно.

– Он мужчина! А ты девушка. Все твое предназначение – это выйти удачно замуж и, кстати, сегодня я и хотел это сказать, что твой жених скоро приедет, чтобы познакомиться с тобой. Мы удачно соединим наш бизнес, расширим сферы своего влияния, выйдем на новый рынок. Ты выходишь осенью замуж, Элеонора и никаких отказов я не принимаю!

Глава 4

Лежу на кровати, листаю страницы в телефоне, рассматривая картинки котов породы Мейн-кун. Такие няшечки вообще, даже улыбаюсь, глядя на серьезные мордочки.

– Элечка, – голос мамы вырывает меня из царства кошачьей красоты.

Она заходит в комнату и садится на край кровати.

– Нам нужно поговорить, – строго сводит брови, поджимая губы.

– Давай, – с готовностью откладываю телефон и сажусь, опираясь на спинку кровати. Руками прижимаю к себе розовую подушку в виде сердечка.

– Элеонора… – начинает мама, а я внутренне взвываю, сейчас начнется, – Ты знаешь, что мир жесток и довольно агрессивен…

– Так, мама, стоп, – прерываю ее, иначе это растянется надолго, – Давай начнем с того, что я все равно уеду. Я хочу уехать, понимаешь? Хочу начать самостоятельно жить, думать, что-то решать сама. И ты не сможешь меня отговорить, как бы тебя не просил папа.

– Это не он! – тут же возмущается мама.

Угу, конечно, так я и поверила.

– Скажи мне, куда ты едешь? – ласково гладит мою руку мама.

– Нет, больше этот прием не прокатит, – убираю свою руку, – Я знаю, если я скажу, куда направляюсь, уже утром мне откажут в работе или я поеду туда с эскортом из пяти машин и мне откажут уже на месте. Нет, мама, даже не проси.

– Хотя бы место куда отправляешься? Обещаю, я папе не скажу!

– Нет и нет, телефон у меня с собой, если что звони.

– Но как ты без денег?

Вот тут и правда проблема, мне нужно как-то машину заправлять. Чем там вообще заправляют моего жучка? Обычно в гараже машина стоит всегда с полным баком, да и куда мне ездить? Меня возит водитель, лишь пару раз я сама добиралась до университета, на этом все.

– Ты даже водить не умеешь! – словно читает мои мысли мама.

– Умею, – с сомнением в голосе признаюсь я.

– Хорошо, – мама достает из кармана платья карточку и несколько купюр, – Раз ты все решила, тогда возьми хотя бы это. Карта моя, я делала ее, чтобы покупать себе разные безделушки …

– Мама?! Ты делаешь покупки в интернете, сама?! – удивляюсь я.

– Ну да, бывает, только никому не говори, особенно папе! Там немного денег, но на что-нибудь хватит. Папа об этой карте не знает.

– О, вот это круто! – перебираю купюры, пара тысяч и пятисотки, – Странно, что у тебя еще и наличные есть.

– А, случайно получилось, – отмахивается мама, – Как устроишься на месте, сообщи мне сразу. Я буду переживать, – наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку и уходит, пожелав спокойной ночи.

Я же долго ворочаюсь, не могу уснуть от волнения. Как поеду, куда вообще ехать, как меня там примут? Вырубаюсь буквально на пару часов и потом вскакиваю с кровати, как только начинает светлеть за окном. Для меня вставать в такую рань вообще событие. Но я хочу выехать раньше, чтобы миновать пробки. Все-таки за рулем я чувствую себя неуверенно, мне чем меньше машин на дороге, тем лучше.

Принимаю душ, сушу волосы и замираю опять перед своим гардеробом. Так, у меня что тут есть из нормальной одежды? Возможно, вот эти белые джинсы от Армани подойдут, а к ним сиреневая блузка. Да, точно, я должна произвести впечатление. Натягиваю эту красоту на себя и верчусь у зеркала. Отлично, просто красотка. Прихватываю к этому образу голубой приталенный пиджачок и туфельки белые на высоком каблуке. Потом задумчиво смотрю на них, и все же здравый смысл пересиливает, мне за рулем ехать. А, ладно, сниму в машине.

Пыхтя и отдуваясь, стаскиваю вниз свой чемодан и выскакиваю на крыльцо. Смотрю на свою машинку, которую я вчера вечером попросила выгнать из гаража. Сейчас шесть утра, интересно, мне ворота откроют или будут папиного распоряжения ждать. Ковыляю до машины, проклиная высокий каблук, и открываю багажник своего жучка. Пытаюсь приподнять чемодан, чтобы всунуть его в машину и понимаю, что не могу. Ну не поднимается никак.

– Вам помочь Элеонора Геннадьевна? – рядом встает пожилой охранник и я облегченно выдыхаю.

– Куда собрались, если не секрет? – втискивает мое розовое безумие в багажник.

– Работать поеду, – ворчу я, усаживаясь за руль и снимая туфли.

– А ваш отец знает? – хмурится охранник.

– Должна ему отчитываться? – взвиваюсь я. Почему все думают, что я какая-то совсем неразумная малолетка. Сама не могу куда-то уехать, сама не могу работать. Бред какой-то.

– Нет, конечно, но лучше бы вам разрешили выехать за ворота. Все же вы редко сама за руль садитесь, – ухмыляется охранник.

– Пусти ее, – папа стоит на крыльце в черном бархатном халате и тапочках на босу ногу. В руке чашка с кофе, – Все равно через пару часов вернется или привезут.

– А вот и нет! – выкрикиваю я, хлопая водительской дверью.

– А вот и да! – смеется мне в след папа, а я выезжаю за ворота под этот смех, дуюсь, сержусь, но через пару метров съезжаю на обочину.

Куда ехать-то? Направо или налево? Что там папа говорил про какой-то навигатор, где его купить можно? Или как вообще люди едут и находят дорогу, куда им ехать?

Задаю этот вопрос в поисковике и мне тут же вылезает, сколько стоит навигатор, его модели. Да не нужно мне все это, дорогу мне покажите! Набираю, как проехать в питомник маламутов и мейн-кунов. Ого, восемнадцать часов, что-то далеко. Я думала, ближе будет как-то. Не представляла, что Подмосковье такое большое. Ну ладно, поедем туда, по дороге разберусь. Главное, я смогу уехать и ближайшие дни, постараюсь не вернуться, да и не смогу в любом случае. Если уехать, куда глядят глаза мне представляется более вероятным, то вернуться домой без поводыря в виде загадочного навигатора я вряд ли смогу. Ну, с богом!

Глава 5

Еду я значит, никому не мешаю. Постоянно попадаются какие-то неадекваты, которые проезжают мимо и сигналят что есть силы. Не пойму, что им не нравится. Дорога шестиполосная, посередине железный заборчик. Я пристроилась около него и еду себе тихо и спокойно со скоростью пятьдесят километров в час. Хорошо, что на этой полосе совсем нет машин, только эти, что летают с бешеной скоростью обгоняя меня справа и сигналят. Вот что им не хватает, тихо ползу себе по крайнее левой полосе у заборчика, никому не мешаю. Откуда столько придурков развелось, непонятно.

Несколько раз мелькают всякие повороты, но я их игнорирую, продолжаю ехать. Мне же нужно из города как-то выехать, а для этого полоса должна закончиться или нет? Одно знаю, я на МКАД выехала, о чем говорила табличка при повороте от дома. Так, мне кажется, я уже проезжала поворот на аэропорт Шереметьево или нет?

Еду еще часа полтора, снова обращаю внимание на поворот в аэропорт Домодедово, Внуково, опять Шереметьево. Сколько в Москве аэропортов с одинаковыми названиями? Вроде бы по одному или это какие-то дублеры?

В третий раз мелькает аэропорт Шереметьево и во мне закрадывается какое-то понимание, что я езжу по кругу. Додумать эту мысль не успеваю, так как меня наглым образом тормозят. Точнее, я чуть не въезжаю в задницу машины ДПС.

– На обочину отъедете, пожалуйста, – стучит в окно инспектор.

– Зачем? – сердито спрашиваю его.

– Вы мешаете движению автотранспорта.

– А по-моему вы, я еду спокойно, а вы меня тормозите, – начинаю пререкаться с инспектором.

– Отъедете или мне вас на эвакуатор посадить? – рычит мужчина в погонах.

Да ладно, что начинать-то сразу. Отъеду. Только как это сделать. Несколько минут стою, у меня помехи справа летят, пока инспектор, очень вежливый человек, не перегораживает мне всю полосу. Машины останавливаются, а я не спешу, пересекаю две полосы и торможу на обочине.

– Вылезай, мать твою! – снова стучит в окно инспектор, – Документы сюда! Живо!

– Что же вы злой-то какой, – ворчу, но вылезаю, показываю права, страховку, у меня все в порядке.

– Так, стаж вождения два года, тогда я вообще ничего не понимаю, – осматривает меня с головы до ног инспектор, – Ты зачем в левом ряду едешь?

– А мы с вами на ты перешли? – удивляюсь я.

– Так, Элеонора Геннадьевна, отвечай по существу.

– Еду в левом ряду, потому что там меньше машин, – ну логично же все?

– Меньше машин? В левом ряду? – оторопело смотрит на меня инспектор.

– Ну да, видели те ли, я не очень хорошо еще умею водить. Поэтому стараюсь никому не мешать. Еду тихо, незаметно…

– Тихо, значит…

– Ну да, я попробовала прибавить скорость до шестидесяти, но страшно до ужаса, – оправдываюсь я.

– А по кольцу зачем уже три часа катаетесь?

– По какому кольцу?

– По МКАД, – терпеливо объясняет инспектор, – Камеры зафиксировали, мы уже три часа на вашу машину любуемся.

– Я из города хочу выехать, это тоже преступление? – складываю сердито руки на груди.

– Жесть, – произносит инспектор, – А куда вы, Элеонора Геннадьевна направляетесь, если не секрет?

– Ой, далеко, часов восемнадцать ехать, – жалуюсь я.

– Можно адрес, куда вы едете так упорно уже четыре часа?

– Сейчас минуту, – возвращаюсь в машину за телефоном и показываю инспектору адрес питомника, что сохранила у себя на почте.

Тот от чего-то крякает, хрюкает, но отдает телефон обратно.

– Ясно, восемнадцать часов ехать, значит.

– Да, четыре уже проехала, – охотно добавляю я.

– Где таких дур держат?

– Простите, вы о ком? – интересуюсь я.

– Да передачу вчера смотрел, не берите в голову, Элеонора Геннадьевна, вы вроде не блондинка.

– Нет, это почти мой родной цвет волос, – поправляю свои светло-каштановые волосы.

– Что же мне с вами делать? – задумчиво произносит инспектор.

– Отпустить? – с надеждой подсказываю я.

– Да не дай боже, – не соглашается тот, – Может домой вас проводить, откуда вы там вылезли?

– Да не дай боже! – повторяя за ним, – Я на работу устроилась, вот туда и еду.

– Зачем вам? – еще раз сканирует меня взглядом инспектор, затем смотрит на мою машинку, – Как все запущено, – произносит задумчиво.

– Все люди работают, мне главное из Москвы выехать, а дальше я уже сама.

– Угу, скажете, откуда вы сбежали?

– А как вы узнали? – надо же, какой проницательный, мне бы так, – Что это мой дом.

– Конечно, ваш дом, только меня удивляет, как вам права вообще дали.

– Меня тоже, – охотно втягиваюсь в беседу с милейшим человеком, – Не хотели давать, представляете? Девять раз сдавала!

– А потом?

– Звезды сошлись на десятый. Не успела зайти в кабинет, как тут же права дали, сказали знаете что?

– Что? – с интересом спрашивает инспектор.

– Счастья вам, чтобы больше мы вас не видели и вашего папу тоже!

– Ого, какие хорошие люди.

– Очень хорошие, согласна с вами.

Какое-то время молчим, но потом инспектор что-то решает для себя.

– Так, садитесь в машину и езжайте за мной. Только смотрите внимательно, в зад мне не въезжайте.

– Зачем мне ваш зад? – удивляюсь я.

– А, да, неправильно выразился. В мою машину не врежьтесь, пожалуйста. Я вас до поворота провожу, может, и немного дальше. К сожалению, до конца доехать не могу, работать надо. Я из-за вас и так уже полдня потерял.

– Какой же вы хороший человек, а вначале я подумала вот ганд… Короче, не очень хороший, – иду к своей машине, устраиваюсь на сидении, радостно предвкушая что у меня теперь свой собственный навигатор. И покупать ничего не пришлось. И что я раньше к сотрудникам ДПС не обратилась?

Глава 6

Примерно час еду за машиной ДПС. Какая красота, все дорогу уступают, у меня сопровождение с мигалками и сиреной. Правда, вначале машина ДПС умчалась вперед, думал, я такую же скорость разовью. Да щаз, я с такой-то скоростью боюсь ехать, от каждого обгона вздрагиваю, а тут ломанусь. Вернулся, правда, через пять минут и поехали мы со скоростью черепашки. Я даже рискнула музыку включить, так расслабилась.

Еще полчаса и машина ДПС съехала на обочину, моргая мне всеми фарами, предупреждая. Я тоже остановилась и вышла из машины.

– Вот, я тут нарисовал, – инспектор протягивает мне клочок бумаги с какими-то загогулинами, – Понимаю, что, скорее всего, это бесполезно, но вот тут написано верх, низ. Значит, держать нужно вот так.

Луплюсь на какие-то зигзаги, повороты. Да, художник из него так себе.

– На обороте мой телефон, если что, звони. Меня, кстати, Ваня зовут, – улыбается мужчина.

Осматриваю его оценивающим взглядом, а ничего так, старый, правда. Лет тридцать пять точно, но не мой принц, хотя и на белом коне с синими полосками.

– Эля мое имя, а ехать-то куда? – всматриваюсь снова в рисунок.

– Короче, сейчас едешь прямо, потом будет заправка, там налево. Потом будет гипермаркет, там направо, потом…

– Все, я поняла, – прерываю инспектора, все равно не запомню.

У меня в одно ухо залетает, в другое вылетает, болезнь какая-то, видимо. Мама все время так говорит.

– Точно доедешь? – с сомнением смотрит на меня Ваня.

– Если недоеду, позвоню, – киваю я, – Спасибо тебе, Вань.

– И тебе, Эль.

– А мне-то за что? – удивляюсь я.

– День мой сделала, – хохотнул инспектор и пошел к своей машине, – Кстати, ехать тебе примерно еще минут сорок, а не 14 часов, как ты хотела.

– О, вот это новость так новость, большую часть значит проехала.

Ваня смотрит на меня как-то непонятно, затем машет обреченно рукой и уезжает. Я остаюсь стоять на обочине с листом в руках. Ладно, доеду, что я тупая совсем, что ли?

Возвращаюсь в свою машину и кладу перед собой лист, потом переворачиваю как написано. Верх, значит, верх. Еду аккуратно, тем более неожиданно так начало темнеть, поднялся ветер. Прямо Армагеддон какой-то. Была хорошая погода и тут на тебе. А затем начался ливень, но я к этому времени уже миновала заправку и свернула у гипермаркета. Однако после мое передвижение стало очень затруднительным. Дворники не справлялись с потоками воды, и я почти не видела, куда еду. Определяла чисто по рисунку. И когда повороты на рисунке закончились, повернула на последний, направо и съехала на грунтовую дорогу.

Встала, всматриваясь в размытую дорогу перед собой, точнее, не дорогу, а так две глубокие полосы, в которых уже скапливалась вода. Интересно, мой жучок проедет по такой? Мне бы дуре постоять, подождать, подумать, но нет, я ухнулась в эти полоски с водой и поплыла, задевая железным брюхом серединку. А ничего так, еду же, а это главное. Только вот меня напрягает красная лампочка, которая моргала на приборной панели уже давно, а сейчас просто горит. Может, что сломалось, но еду же. Ладно, подумаю об этом завтра.

Только я решила, что так и будет, как моя машинка заглохла. Сижу, дождь льет как из ведра, заливая стекло, ничего не вижу. А почему собственно машина заглохла? Даже стало интересно, как я узнаю причину. Вылезу, открою капот и посмотрю? А там крупными буквами написано «Я заглохла, потому что…». И сразу станет все понятно, ага.

Что-то стало холодать. Да и сыро как-то. Окна запотели, на улице темно, дождь льет и кушать хочется. Почему я не додумалась с собой взять какую-нибудь еду? Вспоминаю, что дома в холодильнике была колбаска, такая вкусная, копченая. Нам ее с одной фермы привозят раз в две недели, а еще бекон, курочку…

Сглатываю голодную слюну и вспоминаю про зонтик в бардачке. Почему он там лежит, я не знаю, но раз лежит, значит, кому-то нужен. В данный момент мне. Нужно выйти, прогуляться до ближайшего кафе или что там попадется по пути. Что-то же попадется.

Беру зонт, сумочку перевешиваю через плечо и смело так открываю дверь машины. Выныриваю под зонт и слышу, как блокируются замки. И тут меня сносит ураганом. Точнее, зонт мой выворачивает, выдирает из руки, и он уносится куда-то вдаль. А меня заливает дождем и сносит с ног ветром так, что я в истерике дергаю ручку двери и … Ничего. Машина закрыта. Это что сейчас было? А?

Обхватываю себя руками, пытаясь осмотреться под проливным дождем, но куда там. Глаза тут же заливает водой, а ветер такой, что я скольжу по размытой грязи на своих каблуках. Будем рассуждать логически… Да куда там! Машина закрыта, я просто тону в воде, насквозь мокрая и мне до ужаса холодно. Нужно бежать куда-нибудь. Плевать в какую сторону.

Подумала, сделала, побежала. Ага, щааз. Разбежалась, волосы назад. Дорогу размыло так, что я как корова на льду и на каблуках. Съезжаю в эти ямы, наполненные водой, и снова вылезаю из них, чтобы съехать в другую. Ни черта не вижу, куда идти, как идти. Нащупываю на боку сумочку, чтобы достать телефон и позвонить кому-то, а телефона нет. Вот прямо совсем нет, а зарядка аккуратно скрученная лежит преспокойно в кармашке сумки. Еще мамина карточка есть и леденец, маленький такой, в салоне красоты стащила.

Делаю еще несколько шагов и ухаюсь куда-то в яму с ледяной водой по самый пояс. Карабкаюсь вверх и снова съезжаю в воду. В руках остаются только пучки травы и глина. Ну вот, папа был прав, я никуда не доехала, я останусь тут и жить мне осталось всего ничего. Сколько там человек может прожить под дождем, долго или как? Стучу зубами от холода, вода уже в моих трусах булькает. Как же бесславно я погибну. Одна, в яме с водой.

На нервной почве начинаю орать, причем так, что закладывает уши. Просто кричу «Помогите, спасите, пожар, убивают». Совсем не соображаю, что выдают мои голосовые связки. Увлекаюсь так, что в какой-то момент понимаю, что я здесь не одна. К моему крику присоединился какой-то вой. Резко оглядываюсь и вижу мокрого волка. Глаза в темноте горят красным, серая шерсть вздыблена, а позади него круг света.

– Мамочки, – выдаю я, а волк задирает морду и воет еще громче.

Ну все, вот и закончилась моя славная двадцатилетка.

Глава 7

Я хочу грохнуться в обморок от страха и в то же время не хочу. Ведь тогда я упаду в эту лужу, испачкаюсь, промокну. Хотя какая разница, я и так уже вся промокла до нитки, но дождь чистый, а лужа грязная!

Чувствую, как меня хватают за шкирку и начинают вынимать из ямы. Дрыгаю ногами, включив голосовую сирену – это явно волк потащил меня в свое логово. Сейчас вся стая будет откусывать от меня по кусочку и рычать, сверкая белыми зубами.

– Не ешь меня, выплюнь, фу, мохнатый! – кричу, захлебываясь от страха.

– Заткнись! – голос волка вполне человечий и я неожиданно захлопываю рот.

Вода заливает глаза, я упираюсь в землю каблуками, а меня практически волокут на чьей-то спине. Меня волк на свою спину закинул? Это как? А когда волки так мутировали, что начали разговаривать? Ученые вообще знают об этом феномене или я первая, кто это услышала?

– Уважаемый волк, куда вы меня тащите? – сплевывая воду, решаюсь спросить я.

– Дура! – выдает волк и я чувствую, как подо мной ускорили свое хождение его мощные лопатки.

– А можно я сама пойду? – пытаюсь тормозить ногами, но куда там. Волк почти два метра ростом, и я со своими 46 кг, ну хорошо, 48. Мечтать-то невредно.

Странно, но у меня после нахождения в луже открылись способности. Я начала разговаривать с волком, и я даже вспомнила фильм Сумерки. А вдруг?

– Джейкоб? – тихо спрашиваю я, но волк меня не слышит из-за дождя.

Ну ладно, пришло время подвести итоги моей жизни. Короткой, к сожалению, и явно не так я мечтала ее закончить. Точно не в пасти стаи волков. И вообще, долго нам еще? Я замерзла, вообще-то.

Тут волк и правда читает мои мысли, так как скрипнула какая-то дверь и волк затащил меня в свое логово. Швырнул на какие-то тряпки. А я думала, волки в норах живут, а тут целая деревенская изба. Поднимаю взгляд на стоявшего передо мной волка и сглатываю слова. Передо мной стоит великан, маньяк, в темном, почти черном плаще, а лицо у него все заросло волосами, только глаза сверкают в ночи синим огнем.

– Жесть, – наконец, произношу я и ныряю в спасительную темноту.

Все, можете убивать меня, все равно ничего не чувствую.

Просыпаюсь оттого, что мне ужасно жарко. В глаза светит яркий свет, а на меня навалился кто-то сверху. Очень тяжелый, лохматый и ужасно воняет псиной, точнее, мокрой шерстью собаки.

– Слезь, – начинаю брыкаться, сваливаю с себя эту кучу и неожиданно остаюсь практически голой, – Ой, – тянусь обратно к меху, который валяется на полу и так и застываю с вытянутой рукой.

Передо мной стоит ангел, вылитый ангел женского пола. В виде ребенка, очень красивой девочки с практически белыми спутанными кудряшками и белой в синий цветочек рубашке. Свет из окна освещает волосы, и они словно светятся, играют золотыми лучиками.

– Здрасте, – выдавливаю из себя, – Все-таки в рай попала.

– Ты кто? – спрашивает ангел на русском языке, вполне себе человечьим голосом ребенка.

– По паспорту? – для чего-то спрашиваю я, – А ты не знаешь кто я?

– А ты забыла? – сочувственно произносит ангел.

– Да вроде нет, – пытаюсь вспомнить всю свою земную жизнь. Я так мало жила! – Я думала, ангелы все знают.

– Неа, Ангелины про чужих ничего не знают. Папа все время ругается, что я слишком любопытная.

– А папа – это ОН? – показываю пальцем в дощатый потолок.

– Ага, он спит. Если я его разбужу рано, он отвезет меня в садик, и я не успею познакомиться с тобой. Хочешь колбаску? – протягивает мне кружок розовой колбасы, которая так пахнет, что я начинаю исходить слюной.

– Она без ГМО? – спрашиваю машинально, хотя мне вот сейчас вообще никакой разницы. Я просто проглатываю розовый кружок, даже не почувствовав вкуса.

– Еще? – спрашивает ангел, а я охотно киваю.

Оглядываюсь по сторонам и рассматриваю помещение, в котором нахожусь. Что-то это мало похоже на небесную приемную. Трогаю себя руками, тяну безразмерную серую футболку на колени. На мне из моего только розовые хлопковые трусики с мордочкой песика в центре.

Сама я лежу на какой-то тахте или мягкой кровати, причем вся в мехах. Точнее, шкурах. И то, что было на мне, очень смахивает на овчинный тулуп. Я видела такие, похожие, из новой коллекции известного дизайнера. Мама еще хотела купить себе такой полушубок, но я отговорила. Нет, то, что сейчас я свалила на пол явно немодный бренд, да и весит целый центнер.

– Держи, – протягивает мне тарелку с неровно нарезанной колбасой вернувшийся ангел.

Мы уплетаем колбасу, разглядывая друг друга. До меня доходит, что я еще пока не на небесах и девочка вполне материальна. Надо же, как колбаса мозги прочищает.

– А как тебя зовут? – улыбается девочка.

На вид ей лет шесть, может, чуть больше. Раз она говорила про садик, значит, еще нет семи.

– Эля, – охотно отвечаю я, проглатывая последний кусочек. Вкусная зараза, – А ты здесь одна живешь?

Самый идиотский вопрос. Конечно, нет, как девочка одна может жить?

– Нет, нас тут много, – важно докладывает девочка и я сглатываю пересохшее горло.

Может, тут сектанты какие-то живут? Вот я попала!

– Меня Ангелина зовут, но папа меня Лина называет. Еще здесь живет: Бориска, Тишка, Кися, Граф, Лидер… – Ангелина начинает загибать маленькие пальчики, а я широко раскрываю глаза. Точно секта!

– Курочек перечислять? – спрашивает меня ребенок.

– ККаких курочек? – начинаю заикаться я.

– Точно! – стукает себя по лбу девочка, – Забыла про Филю, Красотку, Федю…

– Лина! Ты почему не в постели?! – слышу громовой голос откуда-то сверху и поднимаю взгляд.

По деревянной лестнице спускается темно-рыжий йети. Кажется, я снова ненадолго отключусь, но обещаю вернуться буквально сразу. Чувствую, как начинает темнеть в глазах, а йети подходит и склоняется надо мной, смотрит своими синими огоньками.

– Очнулась, Белла, – сверкает белыми клыками, разглядывая меня в упор.

Поплыла-ка я в темноту от греха подальше.

Глава 8

Как прекрасно, когда просыпаешься дома, в своей постели и пахнет жареным мясом, а не кабачками. Стоп, что? Втягиваю ароматный запах в нос, от которого меня уже затапливает слюнями. Откуда мясо? Мама последнее время так повернута на своих кабачках и брокколи, что я душу готова отдать за кусок хорошего стейка.

Открываю глаза и первое, что вижу – это мохнатую спину йети. Визг застывает где-то в районе слюней, когда я лучше присматриваюсь к мужчине. А то, что это мужчина сразу понятно. Человекообразное существо, просто сильно заросшее шерстью по всему телу. И она какая-то странная рыже – бордовая. Причем низ мужчины с довольно красивой задницей в джинсах, а голова совсем другого цвета. Волосы обычного темно-русого оттенка, но вот руки и спина…

– Хмнрт, – выдавливаю из себя, проглатывая от страха слова и йети поворачивается.

В очередной раз понимаю, что я дура и констатирую это уже как факт. Ну как можно было принять джемпер с довольно повышенной мохнатостью за шерсть на йети? Или у меня реально мозг уплыл в далекие дали. Но надо сказать, что растительность на лице мужчины тоже присутствует в довольно обильном количестве. Складывается ощущение, что его никогда не брили, точнее не стригли, а еще точнее, он не знает, что такое салон барбершопа.

Из-под мохнатого джемпера в V-образном вырезе выглядывает клочок черной футболки. Впрочем, так я и поняла, что это джемпер, а еще по рукам, безволосым надо сказать.

Лицо мужчины рассмотреть мне не представлялось возможным, так как именно так я и представляла себе снежного человека. Шерсть и глаза. И пусть глаза были довольно красивыми, ужасно сердитыми, все остальное кроме носа и лба было скрыто растительностью темно – русого цвета как волосы. Сложен довольно внушительно, широкие плечи, крепкие длинные ноги. За волосатым джемпером точно не видно, да и что там рассматривать. Мужчина, который носит такую древне-модную кофту или свитер, не знаю, как назвать сие изделие, вызывает двоякое чувство. И смешно, и короче, смешно. Хотя джинсы, по-моему, брендовые, наверняка на распродаже взял или отдал кто, как малоимущему.

– Вы кто? – наконец, могу сказать внятно, натягивая на себя все тот же тулуп. Я снова лежу в мехах, только Ангелина куда-то пропала.

Мужчина хмыкает и отворачивается, как я понимаю к плите, так как там что-то аппетитно жарится. Нет, ну поговорить-то можно или он еще и глухонемой? Хотя я сейчас ничему не удивлюсь. Но нет, это же он со мной разговаривал тогда ночью или мне все почудилось от страха.

– Многоуважаемый… – как его назвать, чтобы не обидеть, – Мужчина.

Ну да, я уже говорила, что я тупая, а сейчас убедилась в этом окончательно.

– Не скажите ли мне, где я нахожусь, а также где моя одежда?

Ноль, абсолютно ноль реакции. Дикий какой-то, может, его выпускают на лето из психушки, и он живет тут до следующего обострения. Ладно, мы негордые, сами встанем и все разведаем.

Вылезаю осторожно из-под тулупа, ступая босыми ногами по дощатому полу, который оказался неожиданно теплым. Бочком прохожу вдоль стеночки, пока мужчина что-то там переворачивает на большой сковороде. Мой желудок уже переварил утреннюю колбасу и теперь жалобно просит еще. Но я кремень, мне сейчас не до еды. Надо хотя бы понять, где я нахожусь. А судя по тому, как общителен хозяин этого дома, мне нужно только выглянуть за дверь, и я все пойму. Что я там должна понять, я не знаю и сама, но мне вот позарез нужно выйти на улицу.

С противным скрипом открываю тяжелую деревянную дверь и выскальзываю наружу. Миную еще какое-то темное помещение, где уже довольно холодно и берусь за ручку другой двери.

– Не советую, – слышу голос из кухни или гостиной, как назвать комнату, где я валялась в мехах.

– Пфф, – фыркаю я и смело открываю дверь, захлопывая глаза от яркого солнечного света.

Первые секунды ничего не вижу, а потом открываю глаза, реагируя на непонятный звук, будто сразу завелось несколько внедорожников. Мои глаза никогда так широко не открывались, никогда! Я вижу перед собой десяток, а то и больше волков, разной масти и шерстистости. Они сидят и подметают своими хвостами землю. И все смотрят на меня, высунув языки, свесив их на бок. А с языков капает слюна, голодная слюна.

– Вас здесь нет, – говорю сама себе и быстро захлопываю обратно дверь, остаюсь в полной темноте.

Итак, у меня два варианта. Вернуться в комнату к йети, как я теперь буду называть этого мужчину или смело шагнуть в пасть к волкам. Посчитав, что все же один лучше, чем десяток, возвращаюсь в комнату и снова забираюсь под тулуп, только уже с головой. Сижу там тихо, как мышка. Может, этот йети уйдет и забудет про меня? А что дальше, Эля, ты подумала?

Отлично, Эля, просто отлично. Был бы сейчас здесь папа, я бы выслушала его аплодисменты. Так и слышу его ехидный голос:

– Ну что, наигралась в самостоятельность принцесса? Дуй домой, хватит.

Только вот небольшая проблема, где я и где дом. А еще машина, моя одежда, где я вообще?

Кто-то тащит с меня тулуп, и я вцепляюсь в него, словно сроднилась с этой шкурой. Какое-то время перетягиваем эту мою защиту из меха, как его просто выдергивают из моих рук.

– Все или так и будешь прятаться? – склонился надо мной йети, – Вылезай, пойдем, я тебя со стаей познакомлю, а то так даже в туалет не выйдешь.

Смотрю недоуменно на мужчину, который отходит от меня, швырнув какие-то брюки и носки. За ними летит такой же мохнатый джемпер как у него. Только сейчас понимаю, что я действительно сильно хочу в туалет. Мой мочевой пузырь словно ждал этого приказа и теперь дает о себе знать.

Хватаю одежду и принимаюсь натягивать на себя. В начале носки, которые приходится загнуть пару раз сверху, чтобы подогнать под размер. Затем спортивные брюки, что больше меня на пару моих жопок и джемпер. О, вот это изделие. Толстое, безразмерное и дико пушистое. Такого же оттенка, как на йети. Провожу рукой по рукавам, которые сделали меня волосатой женщиной и неожиданно усмехаюсь. Джемпер мне до колен, рукава свисают ниже пояса, почти платье на мне из шерсти. Ну что Эля, ты теперь тоже йети, поздравляю.

Глава 9

У двери стоят резиновые сапоги, и я ныряю в них, утонув даже в толстых носках. Но не босиком же мне идти в самом-то деле.

Выхожу с опаской на крыльцо, точнее, выглядываю за дверь. Мой йети, стоит посреди волков и гладит их, а стая так и ластится, высунув свои языки.

– Подходи сюда, только медленно, – говорит мне мужчина и я выхожу за дверь.

Стая как по команде бросает своего вожака, ну или хозяина, кто там он им приходится и несется ко мне. Стою, замерев, руки по швам, глаза закрыты. Ощущаю на своих плечах чьи-то мощные лапы, а на лице горячий и влажный язык. Сжимаю губы, еще сильнее зажмурив глаза.

– Не ешьте меня, пожалуйста, – мой писк еле слышен.

– Да не тронут они тебя, – насмешливый голос йети, заставляет меня чуть приоткрыть один глаз, – Хотя… Умоешься заодно, – посмеивается мужчина.

– Уберите от меня волков! – просыпается мой голос.

– Ко мне, сидеть! – тут же раздается команда и волки незамедлительно усаживаются рядом с хозяином, преданно заглядывая ему в глаза.

Я отмираю, трогая одной рукой свое лицо, на предмет целостности, а мужчина осматривает меня с головы до ног. Словно сканируя.

– Итак, хочу услышать, откуда ты взялась такая… – он морщится, словно не может подобрать слово, которое характеризует мой внешний вид.

– Какая такая? Красивая? – поднимаю воинственно подбородок.

– Ну насчет красивой в данный момент, ты себе льстишь, – усмехается он, – Так кто ты? И какого черта тут делаешь?

– А вы? – тут же отвечаю я.

– А я первый спросил, – как-то по-детски приводит свой аргумент, йети.

– Я – Эля, – выдаю кучу информации сразу и вижу, как ползет мохнатая бровь вверх. Ну ладно, не мохнатые у него брови, а возможно, даже красивые. Но мне не до этого. Я в туалет дико хочу.

– Эля, – задумчиво почесывает свою бороду йети.

Не удивлюсь, если у него там блохи от этих волков.

– И что мне с тобой делать, Эля?

– А можно наше знакомство чуть сдвинуть по времени на попозже? – мне впору уже сжать ноги иначе сейчас опозорюсь.

– Писать хочешь?

– Что?! – взвиваюсь я, забыв о полном мочевом пузыре.

– Я говорю прямыми словами, Эля, что тут непонятного?

– Какая… Некультурность! – взвизгиваю я, – Так нельзя говорить незнакомому человеку!

– А знакомому можно?

– Я не буду с вами разговаривать на эту тему! – складываю руки на груди, грозно рассматривая мужчину, – Вас, видимо, не воспитывали в детстве, да и позже тоже.

– Короче, писать не хочешь, – удовлетворенно кивает упрямый дикарь.

– Хочу, – обреченно признаю я.

– Пошли, – и он, не дожидаясь, пока я сползу с крыльца, идет куда-то в сторону.

Волки как по команде идут за ним, ну и я до кучи. Чувствую себя почти членом этой стаи, осматриваясь мельком вокруг. Мне сейчас малость не до этого, но успеваю заметить какие-то деревянные сараи, колодец посреди двора, в стороне большая беседка, еще один дом чуть меньше, из трубы которого вьется дымок и пахнет так… вкусно пахнет. Не в плане еды, а сауной, да, только запах другой.

Но все мои мысли сейчас сосредоточились на деревянной постройке, дверь которой открыл для меня йети.

– Прошу, – почти галантно, но явно издеваясь, приглашает меня внутрь.

Я вижу высокую деревянную ступень, и на ней лежит крышка от унитаза. Мне сюда заходить?! Пячусь назад и снова замираю, так как меня в спину чем-то тычут. Кошу взглядом себе за спину и вижу таких же некультурных волков как их хозяин. Они подталкивают меня своими носами.

– Я не могу идти в это! – морщусь, указываю пальцем на деревянную постройку метр на метр.

– Не ходи, – пожимает плечами йети и отходит от двери псевдотуалета, громко свиснув.

Стая срывается с места и мчится за своим вожаком, оставляя меня одну и в полном ужасе. Кто-то больно щипает меня за штанину, но я отмахиваюсь ногой.

– Да уйди ты! – выдаю на автомате, думая, что там игривый волк задержался, но следующий звук просто повергнул меня в шок.

– Га-га-га! – горланит серое чудище и раскрыв свои крылья, идет на меня, щелкая красным плоским клювом.

– Гусь! – подпрыгиваю на месте и тремя скачущими прыжками, скрываюсь в деревянной постройке, забираясь на ступень с крышкой от унитаза.

– Га-га-га! – кричит здоровенный гусь за дверью, а я чувствую, что сейчас сделаю свои дела, даже не снимая штаны.

Слезаю со ступени и брезгливо оглядываюсь. Нет, здесь чисто, да и пахнет приятно деревом. Открываю двумя пальцами крышку и оттуда жужжа вылетают две жирные мухи. Я просто не могу туда сходить! Но и не могу держать в себе то, что накопилось. Мухи жужжат и вылетают через вырезанное сердечко на двери. С краю на огромном гвозде висит туалетная бумага и я отрываю от нее пару лент. Сморщившись, выстилаю пластиковое полукольцо и падаю со вздохом облегчения, стараясь не думать, что подо мной и сколько там мух. Звуки здесь, конечно, как в опере. Внизу словно бездонная яма, слышу все, что сама же и произвожу. Какой позор, Эля. Как можно было до этого докатиться? Видел бы меня сейчас папа. Я так и услышала папин ехидный смех, когда я вернусь домой после всех этих ужасов. Но и здесь я остаться тоже не могу. Хотя почему бы и нет? Ну подумаешь волки кругом, но тут где-то еще и Ангелина есть, она здесь живет, значит, и я смогу.

Быстро доделываю свои дела, убираю бумагу и выглядываю во двор, чуть приоткрыв дверь. Гусь стоит ко мне задом и охраняет мой выход. Да чтоб тебя пернатое и желательно зажаренным с яблоками!

Глава 10

Стою в этой деревянной коробке и не знаю, что делать. Гусь охраняет выход, йети куда-то пропал. Если выйду, меня всю защипают или нет? Снова открываю дверь и встречаюсь взглядом с гусем. Он смотрит мне в глаза и не мигает. Когда-то я читала, что так можно гипнотизировать животных, особенно змей. Что я, какого-то гуся не перегляжу, что ли?

Делаю шаг из туалета и осторожно обхожу по кругу гуся, стараясь почти не моргать.

– Хорошая птичка, спокойная, дружелюбная, – говорю тихо, делая шаг назад, не поворачиваясь к гусю спиной, – Тебе, наверное, и имя забыли дать? Давай ты у меня будешь Афанасий или Васенька. Ты же хороший гусь, вкусный…