Трансгрессивное знание
«Все имена и события вымышлены, любые совпадения с реальными людьми и событиями случайны».
Мрачное, почти зловещее пространство, окруженное сверхпроводящими магнитами для стабилизации синхронных кубитов. Практически лишенное естественного света. Круговая поляризация солнечного света делает квантовые и другие точные вычисления почти невозможными. Для нужд лаборатории использовался черный свет, создававший темноту. Ранее считалось, что отсутствие света есть темнота. В одном из коллайдеров совершенно случайно был открыт другой источник тьмы – антифотон, зеркальный брат-близнец фотона.
В одной из таких лабораторий по заданию министерства трангрессивной информации академик Мур проводил эксперименты, как с помощью террагерцового излучения можно воздействовать на знание, информацию и память человека.
Проблема заключалась в том, что из-за гигантского объема информации люди в какой-то момент начали терять долгосрочную память. Выяснилось, что у всех есть свой предел объема запоминания, после чего происходил «хард стоп», и человек уже был не в состоянии что-либо записать в долговременную память.
Лица таких людей становились расфокусированными. Их образы размытыми и нечеткими. Речь абстрактная. Мышление алогичным. Их пытались классифицировать по тем же принципам, что и кварки. Таких людей делили по ароматам. Их легко можно было заметить на улицах. Эмоции, мимика – все то же, только в расфокусе.
Для облегчения запоминания использовались разные методы, в том числе стрессы, когда искусственно создавалась стрессовая ситуация, чтобы спровоцировать выброс гормонов, способствующих запоминанию.
Тем не менее существовал предел. Напоминающий «предел Хайфлека», только для клеток мозга, отвечающих за долгосрочную память. Цикл перезаписи был ограничен. Этот предел назвали пределом «Юноны».
Академик Мур пытался решить эту проблему с помощью изменения самой информации, кодируя ее терагерцовым полем, либо путем изменения свойств самой памяти, облучая участки мозга терагерцовым излучением.
С ним работала очень способная и трудолюбивая дама около бальзаковского возраста. Ее звали Нёфе. Она обладала фотографической памятью, то есть удивительным способом запоминала информацию без ее анализа и без понимания. Сразу, так сказать, записывала все в память, минуя анализ.
Ее строгое лицо отличалось четкостью черт во всех фокусных расстояниях. Словно дисперсия света не имела к ней отношения. У нее была искренняя улыбка с веселыми лучиками морщин вокруг глаз, придававших ее облику особую естественность. Стройная, логичная речь.