Мои жизненные причалы. Очаровательные очерки о такой же семье

Про девочку Любочку и Волонтёрство особого назначения

Эту милую девочку звали Любочка, и мы с ней подружились в детском саду. Вскоре Любочка стала дневать и ночевать в нашем доме. А мои мама, папа и бабушка, которая жила с нами, всячески поощряли эту дружбу.

Это уже потом, значительно позже я осознала, из какой семьи происходила Любочка, и какая у неё была дома обстановка. У Любочки были мама, папа и старший брат, и до 5 лет у неё дома всё было нормально. Но, когда Любочке исполнилось 5 лет, трагически погиб её отец, и с этого момента вся жизнь девочки начала катиться под откос.

Следующим страшным событием в жизни Любочки было то, её мама начала пить после смерти мужа и буквально за несколько лет потеряла человеческий облик.

Дети в этой семье, т. е. Любочка и её старший брат, жили сами по себе, а их мама – сама по себе. Так они все и жили каждый своей жизнью. Так что жизней в этом доме было, по всей видимости, несколько. А уж что это была за жизнь – мне, ровеснице Любочки, тогда было не понять.

Я хорошо помню, что последние два года детского сада и до 7 класса школы Любочка бывала в нашем доме почти каждый день. Мы вместе играли, ели, учили уроки и даже занимались музыкой. Как выяснилось, у Любочки были отличные музыкальные способности, и моя мама немного приплачивала учительнице музыки, которая ходила ко мне, чтобы она чуть-чуть занималась и с Любочкой. Моя мама брала Любочку с нами в театр, на концерт, в парк или на пляж. Даже в лагерь летом мы ехали вместе с Любочкой. Ещё помню, как моя мама водила Любочку к зубному врачу.

Мы с Любочкой учились в разных школах. Меня родители отдали в английскую школу, а Любочку моя мама определила в свою школу, где она в то время была директором. Но уроки, хоть и за разными столами, мы почти всегда учили вместе. Так Любочка стала моей любимой подружкой на многие годы. А где-то примерно в первом классе мы с ней «посестрилась».

Я иногда бывала в доме Любочки, но редко. Там мне не очень нравилось. Я любила, чтобы Любочка бывала в нашем доме.

Как-то раз, уже после того, как мы с Любочкой «посестрились», я затеяла с мамой серьёзный разговор. Мне очень хотелось, чтобы моя мама пошла к Любочкиной маме и попросила у неё Любочку насовсем. Да-да, именно об этом я серьёзно разговаривала со своей мамой. Видимо, я чувствовала, что Любочка не очень-то кому была нужна в своём доме.

Самое невероятное было то, что моя мама действительно ходила к маме Любочки на такой разговор. Мама потом рассказала мне, что она просила маму Любочки отдать её нам и заверяла, что обязуется вырастить девочку и дать ей образование. Мама Любочки, к моему великому огорчению, Любочку нам тогда не отдала, и у меня в доме, к сожалению, так и не появилась сестра.

Хорошо помню, как меня мама успокаивала по этому поводу. Она мне говорила примерно следующее: «Сама посуди, ну какая мать отдаст своего ребёнка?! А что, если бы ты кому-нибудь очень понравилась, и этот кто-нибудь пришёл бы тебя у меня просить?! Разве я тебя отдала бы? Да и зачем нам Любочку с её мамой разлучать? Она и так всё время с нами проводить может. Мы ей помогать будем во всех её школьных делах, а ночевать она пусть домой ходит. Ведь плохо, если она свою маму одну бросит. Я бы расстроилась, если бы ты меня бросила и ушла жить, например, к Любочке».

На сём мы и порешили. И мы с Любочкой были неразлучны до 7 класса.

Из моей дружбы с Любочкой мне запомнился ещё вот какой эпизод. Как-то Любочку положили в больницу на операцию. Ей вырезали гланды. Мы с мамой ходили к Любочке каждый день и носили ей «вкусные передачки». Любочка подходила к окну больничной палаты и махала нам рукой. Не знаю, приходил ли кто-нибудь к Любочке в больницу ещё. Я тогда не задумывалась об этом.

Как-то раз мама мне предложила следующее: «Дочь, давай устроим для Любочки сюрприз, но не скажем ей, от кого он». «Как это?» – спросила я недоумённо. «А мы ей купим игрушку и книжку. А ещё пакет конфет. Передадим всё это Любочке в больницу, но ничего не напишем, от кого». «Да, но тогда Любочка никогда не узнает, что это мы ей купили подарок?!» – возразила я. «Ну и что?! Она же всё равно будет радоваться этому подарку. А ведь это – самое главное. Да и интереснее так выйдет. Пусть Любочка думает-гадает, от кого подарок». После этих объяснений мне мамина идея понравилась.

Мы так и сделали. В обычное время мы с мамой пришли в больницу и передали Любочке «вкусную передачку» как всегда. Любочка помахала нам в окно, и мы ушли. А сами посидели немного в парке, рядом с больницей, а потом вернулись к больничному окну передач и передали для Любочки наш подарок – сюрприз без единой подписи или записки.

Когда мы в тот день шли с мамой домой, мне было почему-то так радостно на душе. Я всё время представляла себе Любочку в больничной палате, которая изумлённо – радостно разворачивала наш подарок. Так я и не сказала Любочке ни тогда, ни позже, кто организовал ей тот сюрприз.

Когда Любочка заканчивала 7 класс, её семья переехала в другой район. Хотя моя мама настояла, чтобы Любочка закончила восемь классов в её школе, а потом устроила Любочку в авиационный техникум, мы уже реже встречались. Постепенно наша детская дружба закончилась. Последнее, что я помню, моя мама ходила на приём к директору техникума, чтобы Любочке дали общежитие.

Только много лет спустя, я поняла, ЧТО моя мама делала для Любочки. Я осознала, что она, по сути, организовывала ей не просто нормальное детство, но и жизнь.

Моя мама, как я это поняла уже значительно позже, удивительным образом заботилась о разных детях вокруг. Она всегда умудрялась найти то, что можно для них сделать хорошего. И просто делала это. Заботилась о детях, как могла. Она делала это, разумеется, не за плату, т. е. получается, выражаясь современным словом, волонтёрила. Это было Волонтёрство особого назначения. Думаю, у меня это тоже получается. Я переняла это от мамы. В этом была её сила. И надеюсь, моя тоже.

Мамина более чем 40-летняя трудовая деятельность была непосредственно связана с детьми. Она была учителем и школьным администратором. Но мама и после работы не упускала находящихся рядом с ней детей из поля зрения. Она просто заботилась об окружающих её детях всегда. Заботилась, как могла. И делала это не за деньги, а в порыве души. У неё это отлично получалось. У мамы получалось душевное волонтёрство с самыми разными детьми!

Посмотрев внимательно вокруг себя, мама находила какому ребёнку, кроме своего родного, она может оказать реальную помощь. И помогала, помогала, помогала! Кстати, далеко не всегда те, о ком, она заботилась, знали об этом или испытывали благодарность. Просто она делала какого-то ребёнка немного счастливее, зажигая свет в его глазах. И никому не рассказывала об этом. Мне тоже не рассказывала. Но я это помню точно. Ведь мамино Волонтёрство особого назначения протекало у меня на глазах.

Мама просто делала доброе дело и радовалась радости и счастью другого человека. А хвастаться собственным благим деянием перед другими, изображая из себя благодетеля, миротворца и героя, было не в её стиле. Она делала добро для других детей от души, никому об этом не рассказывая. Делала доброе дело, просто чтобы сделать доброе дело для подрастающего человека, а не для того, чтобы потом этим бравировать, ставя сделанное себе в заслугу. Порой она делала разные добрые дела для других детей вместе со мной.

Просто пожелание: Желаю вам, уважаемые родители, как можно чаще испытывать счастье дарения и искреннюю радость за другого человека, зажигая свет в его глазах. И пусть ваши дети научаться испытывать те же чувства и эмоции.

Желаю вам участвовать в Волонтёрстве особого назначения вместе с вашими детьми так, чтобы последние непременно услышали ласковый шёпот благородства вашей души, а вы незаметно для себя превратились бы во Взрослых особого назначения

Просто мысль:

• Не моя: «Если каждый человек на куске земли своей сделал бы всё, что он может, как прекрасна была бы земля наша». А. П. Чехов

• Моя: Если каждый взрослый для находящихся рядом с ним детей сделал бы всё, что он может, намного счастливее были бы дети и добрее мир вокруг.

Про девочку Лариску и счастье дарения

С Лариской я подружилась в летнем лагере, и наша дружба продолжалась до окончания школы. С Лариской мы, естественно, тоже «посестрились». Как же иначе?!

Лариска бывала у нас в доме почти ежедневно, и дружба наша была замечательной. Мне особенно запомнились несколько эпизодов. Вот один из них.

У меня была шубка из голубого искусственного меха, с большим белым воротником, нарукавниками и такой же шапочкой. Эту шубку я проносила всего лишь одну зиму и очень её любила. Носила я любимый зимний наряд не каждый день. Кроме шубки у меня ещё было зимнее пальто зелёного цвета с белым кроличьим воротником.

Шубка, как мне казалось, было значительно лучше пальто. Но, после первой зимы ношения, шубка мне стала коротковата.

Моя подружка Лариска всю зиму ходила в какой-то куртке и всё время мёрзла. Приходя ко мне в гости, она неизменно просила разрешения померить перед нашим большим зеркалом – трельяжем мою голубую шубку с шапочкой. Лариска обычно долго крутилась перед зеркалом, прохаживаясь в моей шубке и так, и эдак.

Однажды, когда наступили холода, мама вдруг сказала: «Тебе, дочь, не кажется, что шубка стала немного тесновата и коротковата? Ты быстро растёшь. Давай отдадим её Лариске. А ты и в пальто зиму проходишь».

Я не могла вымолвить ни слова, таким неожиданным мне показалось это предложение, так невозможно для меня было расстаться с любимой шубкой.

«А как же шапочка к ней?» – задала я маме какой-то нелепый вопрос.

«Шапочку тоже подарим Лариске. Во-первых, зачем тебе шапочка без шубы, ведь она из такого же меха и подходит только к этой шубке. А, во-вторых, Лариска так обрадуется, ведь вы – подруги».

«Но мы можем отдать ей что-то другое», – вяло возразила я, на самом деле понимая, что судьба любимой шубки предрешена.

«Отдать другому то, что тебе уже не нужно или не очень нравится – это не фокус. А ты попробуй отдать лучшее, из того, что имеешь. Вот это – поступок! Потом, знаешь, дочь, дарить что-то людям всегда приятнее, чем получать подарки самой. Я это по себе знаю!» – сказала в ответ мама, и я не нашлась, что на это можно возразить.

Когда к нам пришла Лариска, мы с мамой торжественно отдали ей шубку и шапку, объяснив, что мне шубка стала маловата и коротковата.

«И ведь мы же с тобой – подруги», – добавила я неуверенным голосом.

Я уже знала, что последует дальше. Безмерная радость Лариски была вполне ожидаема. Но я и не предполагала, что, увидев искренний восторг и какой-то особенный свет в её глазах, я сама вдруг испытаю прилив счастья. Именно такая неожиданность и случилось со мной в тот вечер. Мне уже не было жаль ни шубку, ни шапку. Мне почему-то было хорошо и радостно при виде прыгающей перед зеркалом Лариски.

Позже, когда подруга ушла от нас в обновке, случилась ещё одна неожиданность, чуть было не прервавшая свалившегося на меня счастья. К нам позвонили, и, открыв входную дверь, мы увидели Лариску с её мамой. На Лариске была её старая куртка, а в руках её мамы – моя шубка и шапка.

Объяснения с мамой подруги вела моя мама. Я не слышала слов, я лишь видела смертельный ужас в глазах Лариски. В тот момент я страстно желала лишь одного, чтобы наш подарок не был отвергнут.

Видимо, моя мама была очень убедительна в своих объяснениях про короткую и тесноватую шубку. Мама подруги помягчела и успокоилась, но вдруг достала из кармана кошелёк и, лепеча что-то, стала шуршать банкнотами. Смертельный ужас из глаз Лариски исчез, его сменила безмерная грусть, а я поняла, что поединок ещё не выигран. Объяснения и увещевания моей мамы продолжались.

Я не помню маминых слов и доводов, но хорошо помню, что мы с мамой победили, и я во второй раз за вечер испытала острое ощущение счастья. Наконец, мы с Лариской обнялись и распрощались. А я подумала: «Какое это счастье, когда ты кому-то что-то даришь!

Мой день рождения в нашей семье отмечался пышно и торжественно. Много гостей, подарков, игр и розыгрышей. Стол, полный яств и большой торт с кремовыми розочками, выпеченный на заказ в кулинарии с обязательным написанием кремом имени именинницы.

Я не задумывалась в детстве, кто богаче, а кто беднее из моих подруг, и что проведение дня рождения стоит денег. Я была уверена, что у каждого человека на день рождения должен быть стол с угощениями и обязательно большой торт с кремовыми розочками. Какой же это день рождения без большого торта?! И какой же это торт без кремовых розочек?!

Когда я пришла к моей подруге Лариске на день рождения, я испытала шок от увиденного. За столом сидело несколько детей, на столе было две тарелки с вафлями и две бутылки лимонада. Это было всё угощение! Вафли были с белой начинкой, и показались мне жутко противными. А лимонад был тёплым и липким, склеивающим горло. С тех пор я терпеть не могу вафли с белой начинкой и не выношу никакого лимонада, хотя давно уже понимаю, что эти сласти здесь ни при чём.

С детьми на том дне рождения никто не играл, их никто не развлекал. Видимо, я сильно была расстроена после дня рождения подруги, и моей маме это запомнилось. Через год Лариска опять пригласила меня на свой день рождения. Я поделилась с мамой, что хоть и люблю свою подругу, но идти к ней на день рождения мне не хочется. Тогда мама предложила план. Мы вместе с подругой разрабатываем сценарий вечера с играми, конкурсами и розыгрышами для гостей. А в качестве именинного подарка мы с мамой заказываем Лариске в кулинарии большой торт с её именем и красивыми кремовыми розочками. Так мы и сделали.

Когда мы принесли Лариске торт за два часа до прихода гостей, я увидела свет счастья в её глазах. Я при этом испытала ещё больше положительных эмоций, чем сама именинница. День рождения Лариски в тот раз прошёл весело и интересно. А я на всю жизнь полюбила дарить подарки.

Как мама отдала меня в «английскую школу»

Мы, взрослые, столько шажков и шагов делаем за свою родительскую жизнь. Шагов не только физических, шагов ногами, но шагов и шажков в смысле принятия решений. Делая очередной шаг, принимая какое-то решение, мы порой не представляем себе, как наш шаг отразится на всей жизни ребёнка. А может, просто не задумываемся об этом.

Когда мне исполнилось 6 лет, моя мама стала думать, в какую школу меня отдать. В то время она сама была директором обычной общеобразовательной школы. Но для меня она хотела выбрать «необычную», самую лучшую школу.

Как рассказывала мама, встречаясь с другими директорами и завучами на городских и районных совещаниях, она стала советоваться с коллегами, обсуждая с ними, какие школы в нашем городе были в то время самыми лучшими. Маме все коллеги в один голос говорили о двух «английских» школах города. В то время такая специализированная школа называлась «Школа с преподаванием ряда предметов на английском языке», а по-простому – «английская школа». Тогда таких школ в нашем городе было две. Правда, были ещё одна «немецкая школа» и одна «французская». Но все советовали непременно «английскую».

Из имеющихся двух «английских школ» мама выбрала ближайшую к нашему месту жительства. А ближайшая оказалась на расстоянии пяти трамвайных остановок от нашего дома. Маму это не смутило, хотя в то время было принято, чтобы дети ходили в школу, находящуюся во дворе их дома.

Хотела ли мама тогда, выбирая школу для меня, чтобы я непременно освоила английский язык? Я задавала ей этот вопрос несколько раз. Она всегда отвечала: «Нет. Об овладении иностранным языком я думала меньше всего. Просто хотела, чтобы ты училась в одной из лучших школ города».

Так и получилось, что в «маминой» школе, где она была директором, я не училась ни одного дня. А все десять школьных лет училась в «английской школе».

Что произошло дальше? А дальше после окончания школы я поступила на филологический факультет университета, на специальность «Романо-германские языки и литература». Будучи студенткой, я познакомилась на том же факультете с моим будущем мужем, и у нас родились две дочери.

После окончания университета я стала работать учителем английского языка. Муж стал работать переводчиком. Он всегда хотел пожить и поработать в англоязычной стране. И вот после 20 лет работы в России по своим специальностям, муж, а затем и я, нашли себе работу … в Канаде.

Я всё это рассказываю в подробностях только для того, чтобы читатели представили себе, как далеко завёл меня один шаг моей мамы – отдать дочь в «английскую школу». Получается, что вся моя судьба завязана на этом мамином, теперь таком давнем решении.

Кстати, могу продолжить о своей жизни. Своих двух дочек я тоже повела в ту же самую «английскую школу». Потом они поступили в наш с мужем университет на тот же факультет. А затем закончили зарубежные университеты: одна – в Америке, другая – в Канаде.

Вот вам последствия одного родительского шага, одного выбора. А сколько таких шагов, таких выборов мы делаем за свою родительскую жизнь?!

А теперь совершенно другой пример. Как-то читая в журнале историю жизни одного … маньяка, который убил несколько десятков женщин, я обратила внимание на слова психолога, который занимался исследованием этого человека. Как оказалось, у того человека его путь превращения в жестокого убийцу женщин начался в его детстве и юности. Выяснилось, что мама била его наотмашь по щекам, по лицу за любую провинность.

Как показала дальнейшая жизнь, этот мамин выбор обращаться с сыном, воспитывать его именно таким образом, решил всю его дальнейшую судьбу. Думала ли, предполагала ли мама преступника, что эти её воспитательные меры окажут такое воздействие? Скорее всего, нет. Хотела ли та женщина вырастить убийцу? Конечно же, нет.

Думала ли моя мама, ведя меня в первый класс в «английскую школу», что вся моя жизнь будет связана с английским языком? Нет. Планировали она такой ход событий? Тоже нет.

В том-то и дело! Взрослые, совершая свои многочисленные шажки и шаги, делая свои родительские выборы и принимая решения, не всегда осознают, что они делают в момент выбора для своего ребёнка. Да и далеко не всегда можно представить, предсказать и предвидеть, чем обернётся для ребёнка наш очередной родительский шаг.

Да, предсказать будущее своих детей родители не всегда могут. А, скорее всего, почти никогда не могут. Но, мы, взрослые, точно можем относиться к своим шажкам, шагам, решениям и выборам, которые совершаем, осознанно и ответственно.

Мы можем и должны понять, как наши родительские действия отражаются на жизни наших детей. Ведь наш маленький родительский шаг, наш, казалось бы, незначительный выбор, может привести к далеко идущим последствиям и вообще увести ребёнка в несусветную даль.

Просто мысль: У ребёнка так судьба складывается, как мы, родители, её складываем, закладываем и укладываем.

Просто пожелание: Уважаемые взрослые, желаю вам эффективного, талантливого и душевного складывания судеб ваших детей. Желаю вам вдумчивого, осознанного и ответственного вкладывания всего самого лучшего в ребёнка. Пусть ваш склад родительских идей, задумок, а также вклад ваших родительских шагов, выборов и решений со временем превратился в кладезь мудрости, счастья и удачи для детей.

Моя мама – мой герой

В детстве мне мама рассказывала сказки. Мои самые любимые были – про восстание Спартака и про Троянского коня.

В мои школьные годы она, тогда директор школы, мне говорила «Дочь, никогда ничего не запускай ни по одному предмету. Вся моя школа в твоём распоряжении. Я с любым учителем договорюсь о дополнительных занятиях, если у тебя какие-то трудности. Но учиться ты должна сама».

Я и училась. И так делаю всю свою жизнь.

Удивительно, как некоторые слова значимых для ребёнка взрослых врезаются в память и даже служат программой поведения и жизни!

А ещё мама говорила: «Любой начальник должен работать больше своих подчинённых, на то он и начальник. Он должен начинать с себя, а потом уже спрашивать с других. Учителя всегда на виду. А школьное начальство – ещё больше, поэтому и спрос с них выше».

Такой я, педагог 21 века, вспоминаю свою маму – педагога и школьного администратора 20 века. Такой мне запомнилась «мамина» школа. Может быть, так было не везде, но всё-таки так было. Да, старые добрые традиции работы школьного начальства. По-моему, стоит вспомнить лучшие из них и возродить.

Мама ушла из жизни на 92 году. До последних дней она была на ногах, активная и бодрая. Её девизами были слова: «Только не сидеть и не лежать, а двигаться и действовать!» и «Надо быть сильным человеком!»

Я продолжаю встпоминать её. Я продолжаю учиться и пишу книги.

Папа, к сожалению, не дожил до моих книг.

Мама же была моим первым читателем, корректором и редактором. Она мне говорила: «Вот никак не соберусь умирать, уж очень интересно, что ты ещё напишешь».

В 80 лет она стала ходить на курсы английского языка. «Ведь у меня дочь – преподаватель английского. Не могу же я позорить такую замечательную дочь!» – говорила мама.

Также мама ходила на занятия йогой, на лекции о здоровом образе жизни и в бассейн с подогретой водой (суставы болели от холодной). Она всегда делала самомассаж, принимала контрастный душ и делала зарядку. А ещё была театралкой.

Среди маминых увлечений мне особенно запомнились два – мама вышивала картины и писала всем поздравления в стихах. Вышитые мамой картины висят кругом в моём доме, их у меня целая коллекция. А ещё я то и дело натыкаюсь на открытки с написанными мамой стихотворными поздравлениями нам по разным поводам.

К 70-летию Победы мама получила медаль. В военные годы она, молодая учительница, вместе со старшеклассниками грузила в железнодорожные вагоны дрова для фронта.

В год своего девяностолетия мама сама смастерила плакат с увеличенной фотографией своего мужа, моего отца, участника войны, и отправилась на шествие «Бессмертный полк».

Такой я помню свою маму. Она – мой герой.

Какими нас запомнят наши дети? Какую мамину школу и папину школу мы им преподаём сейчас? Задумаемся об этом.

Почти философская рассуждалка: Родители, увы! стареют и умирают. Но их шутки продолжают жить в головах, душах и сердцах их детей. Шутки родителей живут во взрослой жизни их детей.

Во всяком случае, шутки моего детства продолжают жить долго и счастливо со мной в моей взрослой жизни и в моей теперешней семье.

Просто пожелание: Неустанно играйте в своей семье одни и те же, а также разные другие хорошие, добрые шутки и розыгрыши. Улыбайтесь и шутите, особенно со своими детьми!

Семейные шутки не обязательно должны быть замысловатыми и витиеваыми. Вовсе нет. Они вполне могут быть незатейливыми и простыми, лишь бы они были добрыми и вообще просто были, просто присутствовали, прочно поселились и жили у нас дома. Тогда наши дети станут другими, мы сами изменимся, а взаимоотношения в семье улучшатся. Потому что, юмор – это обязательный член хорошей семьи.

Просто пожелание: Пусть у нас дома живут милые, добрые шутки, и вырастают хорошие, добрые детки! Пусть в нашем доме поселится Юмор особого назначения и живёт там долго и счастливо, как и все домочадцы.

Чтобы шутить, надо быть добрыми и всех любить. И это – просто замечательно! Потому что, если мы, родители и все остальные взрослые, именно такие, то такими же вырастут наши дети. По крайней мере, они не будут угрюмыми неудачниками и вечно всем недовольными пессимистами. У нас, взрослых, есть шанс вырастить жизнерадостных удачников. Ведь оптимистическое мировосприятие у наших детей – это от нас, взрослых.

Задумаемся, какими шутками мы шутим у себя дома. Или, о, ужас! какими ругательствами сотрясаем и загрязняем среду обитания наших детей! Какой детский мир создаём мы, взрослые, вокруг них? Является ли юмор членом нашей семьи? Поселились ли хорошие, милые, добрые шутки у нас дома?

Повторяющиеся шутки внутреннего назначения

В семье непременно должны звучать шутки и смех. Это замечательно, если у нас с родными и близкими есть добрые шутки, которые давно живут в доме, временами повторяясь. Такие шутки понятны всем домочадцам с первой фразы. Такие шутки добры и милы и создают в доме хорошее настроение. Ведь наши дети вырастают и уходят из родительского дома. Но потом в своей взрослой жизни они вспоминают наши родительские шутки, которые звучали в их детстве. Либо грубость и ругательства. Это зависит от того, что именно мы в своём доме поселяем.

В моей родительской семье главным смехотерапевтом всегда был мой отец. Надеюсь, в моей теперешней семье я взяла на себя эту роль. Шутки отца были единовременными и повторяющимися, незатейливыми и затейливыми, но всегда милыми и добрыми. Я до сих пор их с улыбкой вспоминаю и часто проговариваю в своей взрослой жизни.

Вот некоторые из повторяющихся шуток моего отца:

• Когда я приходила домой с учёбы расстроенная и начинала жаловаться, на то, что там меня не поняли, не признали, не оценили должным образом, то отец всегда с юмором говорил: «Доченька, а ты им сказала, что у тебя папа – ленинградец? То есть, как это НЕТ?! Так это они тебя не поняли и не оценили, потому что не знали, что у тебя папа – ленинградец! Звони немедленно!» И он протягивал мне телефонную трубку, только что снятую с телефонного аппарата. Отец родился в Ленинграде, а во время войны попал в Поволжье. Хотя это к моему делу не имело никакого отношения, я почему-то начинала улыбаться, и моё настроение улучшалось. Иногда вместо «ленинградец», отец говорил «старший лейтенант запаса». И мне опять становилось весело.

• Желая деликатно отучить меня от некрасивых привычек, отец, заметив, что я ковыряю в носу, бросал короткое: «Доченька, не сори!» Я смеялась и прекращала делать это.

• Мы с мамой любили громогласно общаться друг с другом. Скажем, я нахожусь в дальней комнате, а мама в это время на кухне. Я что-нибудь ей кричу через всю квартиру. Она мне тут же на такой же громкости отвечает. Папе, наверное, это не очень нравилось. Он говорил маме: «Нина, ты ей по телефону позвони». И обращался ко мне: «Доченька, возьми трубку, тебе мама звонит». Или он нас обеих спрашивал: «Это что – разговор на Волге?» А до этого мы читали историю о работе волжской переправы в конце позапрошлого века, когда два переправщика громко общались друг с другом, находясь при этом на разных берегах Волги. Мы снова улыбались и уменьшали громкость своих голосов.

• Дети часто небрежны в обращении с разными домашними предметами. После детских рук в доме всё порой ломается и портится. К примеру, как деликатно сказать ребёнку, чтобы он аккуратно дёргал за рычажок смывного бачка в туалете? А ведь напоминать ребёнку об этом приходится. Когда я направлялась в туалет, отец делал это так: «Осторожно там, не изнашивай слишком сильно оборудование!» Или так: «Осторожно с оборудованием! Оно же изнашивается!» И я снова улыбалась.

• Мамы имеют обыкновение излишне волноваться за детей, явно преувеличивая грозящие им опасности. Если моя мама на любое моё чиханье тут же с тревогой в голосе спрашивала: «Ты что заболела? Ты чихаешь, простыла, наверное». Папа ей обычно отвечал: «Нина, она ещё дышит и пукает». И мы все дружно смеялись, забыв о болезнях.

• Бывало, сижу в своей комнате, делаю уроки, и вдруг мне что-то понадобилось. Я кричу: «Мам, иди сюда!» Отец тут же отзывается: «Бегу, доченька!» Я смеюсь, поднимаюсь со своего места и сама иду к маме, чтобы улыбнуться вместе с ней.

• Когда мама приходила с работы домой, между нами часто звучал один и тот же повторяющийся диалог, в конце которого мы все улыбались. Вот он:

Мама: Дочь, ты выучила уроки?

Папа: Нина, не приставай к ребёнку. Наша дочь и так всё знает!

Мама: С чего это ты взял?

Папа: Так директор её школы нам недавно звонил по телефону и сказал мне об этом.

Не знаю, почему, но мне всегда на этом месте делалось смешно.

• Или такая незатейливая шутка. Голос у мамы был громкий, интонация выразительная, речь убедительная. Так, видимо, сказывалась на ней многолетняя педагогическая работа. Мама, бывало, как начнёт что-нибудь объяснять или рассказывать, то говорит и говорит. Слово вставить невозможно. А я пытаюсь. Вставляю в мамину речь фразы, типа: «Но, послушай…», или «Да не так всё было…», или какие-то ещё. А отец тут же отзывается хорошо всем нам известной фразой: «Молчи, доченька, мама доклад делает!» И мы все улыбаемся. А мама говорит: «Неужели я опять как на педсовете перед вами выступаю?!»

• Отец не был особым умельцем. Когда надо было в доме что-то починить, прибить или что-то куда-то повесить, это вызывало у него сложности. Но, ни грамма не комплексуя по этому поводу, в преддверье какой-либо домашней работы он всегда говорил, намекая на юмористическое произведение Джерома К. Джерома «Трое в лодке, не считая собаки»: «Ну что ж, будем разыгрывать сценку «Дядюшка Поджер вешает картину»! Вперёд, и с песней!» Как известно, этот персонаж книги, вешая одну картину, умудрялся привлечь себе в помощники всех домочадцев, но в итоге картина всё-таки падала со стены. Да уж, папа обладал умением посмеяться над собой.

• Когда же какая-либо работа по дому заспорилась, и мы все вместе дружно работали, то мой отец торжественно провозглашал: «Работун напал. Спасибо тебе, товарищ Работун!» И мы продолжали трудиться, улыбаясь.

• Даже замечания папа умудрялся делать не обидно, с юмором. У меня с детства сложилась привычка ходить по всей квартире с чашками чая или кофе. Бывало, налью себе чашечку любимого напитка и ухожу в спальню, чтобы там его выпить. Потом через некоторое время оставлю чашку там, где пила чай или кофе, и, забыв об этом, снова иду на кухню, делаю себе новую порцию горячего, даже можно сказать, горячительного, напитка и иду, скажем к телевизору. Честно сказать, так я поступала довольно часто. А отец всегда ходил по квартире за мной и собирал оставленные мною в разных местах чашки. Точно также я поступала и с яблоками. Съем яблоко и положу огрызок там, где в этот момент нахожусь. Папа, собирая за мной чашки и огрызки яблок, никогда не упрекал меня в этом. Он говорил, как бы ко мне вовсе и не обращаясь: «Доченька чай попила. Пойду чашку помою!» Или: «Доченька яблоки поела. Пойду огрызки соберу!» Он говорил это с такой юморной интонацией, что я смеялась, вскакивала и бежала всё это делать сама.

• А когда я что-то разбивала, нечаянно уронив на пол, то отец говорил: «Бей, доченька, посуду! Ещё купим!» И вместо расстройства я снова улыбалась.

• Перед любым моим экзаменом, зачётом или контрольной, папа неизменно напоминал мне: «Доченька, не забудь взять с собой все шпаргалки!» Позже, когда я уже выходила из дома, он кричал мне вдогонку: «Аля, все шпоры взяла? А то я подвезу! В каком ты кабинете экзамен сдавать (контрольную писать) будешь?» И я выходила из дома с улыбкой на лице.

• Иногда, перед моим выходом из дома на очередной экзамен или зачёт, в самую последнюю минуту, когда я уже застёгивала пальто и обувалась, отец тянулся к своей одежде и говорил: «Пожалуй, доченька, я с тобой на экзамен пойду. А то я так волнуюсь!» И он начинал демонстративно обматывать свою шею шарфом. Я отзывалась: «А что ты там делать будешь?» Отец обычно наигранно изумлённо, а от этого очень забавно отвечал: «То есть как это что, доченька?! Ну, во-первых, я экзаменационные листочки могу ребятам раздавать. Потом буду карандаши подтачивать и стёрки ученикам приносить. А ещё я могу с доски вытирать. И вообще, я вполне могу быть ассистентом экзаменатора. Я же старший лейтенант запаса, доченька! И к тому же ленинградец!» И он начинал натягивать на руки перчатки. Я смеялась и выходила из квартиры. А отец на прощанье кричал мне: «Ни пушка, ни пёрышка!» Это было «Ни пуха, ни пера!» в его исполнении. И дальше: «Ни гуся, ни колышка!» «Гусь» – это двойка, а «колышек» – единица или кол, т. е. самые плохие школьные отметки. И я уходила на экзамен. Вдогонку мне неслась ещё одна хорошо мне известная реплика отца: «Доченька, если не будешь знать ответа, в крайнем случае, скажешь экзаменаторам, что у тебя папа – ленинградец!»

• А ещё у нас был любимый тост. Этот тост отец неизменно произносил за праздничным столом, когда мы собирались вместе с компанией моих родителей отмечать очередной праздник. Вот этот тост: «Друзья мои! Прекрасен наш союз! Так выпьем же за наш Советский Союз!» Все мы тогда жили в Советском Союзе и отмечали разные советские праздники: Первомай, 7 ноября, День Победы и др. Впрочем, любимый тост, с намёком на пушкинские строки, всегда звучал в компании моих родителей и на Новый год, и на 8 Марта и на чей-то день рождения.

• Отец любил переиначивать одну и ту же фразеологическую единицу речи на свой манер. В разных жизненных ситуациях один и тот же фразеологизм у него звучал по-разному. Например, когда мы садились все вместе пить чай с пряниками, отец говорил: «Будет и на нашей улице пряник!» Если чаепитие проходило с тортом, то идиома звучала так: «Будет и на нашей улице тортик!» А когда мы собирались на субботник, отец провозглашал: «Будет и на нашей улице субботник!»

• Кто такой японский городовой? Когда у отца что-то ломалось, разбивалось и вообще что-то не ладилось и не получалось, он говорил в сердцах: «Й-ААА-понский городовой!!!» Не японский, а именно так: Й-ААА-понский, разделяя первые две буквы и растягивая «А». Не знаю, причём здесь страна восходящего солнца, но городовой из той далёкой страны присутствовал в моём детстве. Так папа ругался. А я слыша это в очередной раз, размышляла, и что это за городовой такой?!

«Юмор остаётся с человеком! Юмор – верный друг твой навсегда!»

Отец обожал изменять известные поэтические строки, а также популярные песни и романсы. Эти его вариации на темы хорошо известных строк произносились в определённых жизненных ситуациях. Приведу примеры:

• Когда отец не мог вспомнить что-то важное, он говорил: «Я помню чудное мгновенье, …или не помню ничего!» Когда же он вдруг что-то вспоминал, те же строки звучали так: «Я помню чудное мгновенье. Вот это память у меня!»

• Перед семейным обедом или ужином отец напевал: «Отвори поскорее калитку. И лапши к ней скорей отвари!»

• Во время своего рассказа о каком-нибудь родственнике, знакомом или начальнике с жёстким характером, отец иногда говорил: «Сан Саныч – самых честных правил, ну а нечестных – под расстрел!!» В начале строк стояло имя человека, о котором шла речь.

• Когда он не выдержал и вмешался куда-то, куда можно было бы и не вмешиваться, то слова отца звучали так: «Не вынесла душа поэта, но ничего и не внесла!»

• В разных жизненных ситуациях, когда что-то не сложилось, не заладилось, не получилось, отец пел бодрым голосом: «Я люблю тебя, жизнь! Так и ты уж люби меня тоже!»

• В магазине или на рынке при размышлении над ценой товара, из уст отца звучали такие строки: «Скажи-ка, дядя, ведь не даром, но и не дорого совсем!» Вариант: «не дёшево» вместо слова «не дорого».

• Отдыхая на волжском пляже, отец неизменно восклицал: «Пусть всегда будет Волга! Пусть всегда будет пляж!»

• Во время осенней слякотной и ненастной погоды отец говорил: «Отговорила роща золотая меня в леса по осени ходить».

• Когда отца кто-то осаждал в его благородном порыве сделать что-то, он восклицал: «Души прекрасные порывы, но совсем не задуши!»

• Проверяя, работает ли отопление в доме, отец напевал: «Отчего, отчего, отчего мне так тепло? От того, что я стою у батареи!»

• Когда он ходил по дому, напевая что-то, то обычно его песнопения заканчивались так: «Отчего, отчего, отчего душа поёт? От того, что изучала пение в школе!»

• Перед самым выходом на пенсию, у отца с его друзьями примерно такого же возраста как и он, появилась новая любимая песня. Вот её припев:

Уж не знаю, сам ли он всё это сочинил, или где-то услышал. Наверное, и то, и другое. Да это и не важно. Важно, как человек воспринимает жизнь. Именно от этого зависит вся его жизнь и жизнь его родных и близких, особенно, детей.

Про сборы в поездку, про пуск космической ракеты и про то, что мы – космонавты в космосе жизни

Ещё одна шутливая манера отца запомнилась мне на всю жизнь. Обычно, когда вся семья или несколько её членов, собираются куда-либо, то взрослые нервничают, и дети невольно начинают нервничать тоже, им передаются эмоции родителей. В семейном доме чувствуется нервозность и напряжённость. Взрослые часто начинают тормошить и торопить детей, без конца раздавая им инструкции и приказы, что-то напоминая и объясняя, чтобы те были готовы ко времени, и чтобы всё семья никуда не опоздала.

Мой отец умудрялся в суматоху семейных сборов вносить долю юмора. В день отъезда с самого утра отец говорит: «Товарищи космонавты, внимание! Сегодня отрабатываем циклограмму запуска космической ракеты. Готовы?»

Мы отвечаем: «Всегда готовы!» А я спрашиваю: «А что такое циклограмма пуска?» Отец наигранно удивлённо отвечает: «Как?! Доченька!!! Ты не знаешь, что такое циклограмма пуска?! Какой стыд! Ты живёшь в космической державе и не знаешь, что такое циклограмма пуска???!!!»

Я уже улыбаюсь: «Не знаю!» На самом деле я знаю этот диалог наизусть. И я уже давно выучила, что такое циклограмма пуска. Но этот хорошо знакомый диалог звучит каждый раз, когда мы собираемся в поездку. И я каждый раз улыбаюсь.

Отец продолжает: «Циклограмма пуска – это точное расписание команд, которые исполняются людьми на космодроме при запуске космической ракеты».

Я спрашиваю: «Пап, почему ты всё время про космос говоришь?»

Он отвечает: «Потому что мы, доченька, космонавты в космосе жизни».

И мы, космонавты (ну, или почти космонавты), в хорошем настроении продолжаем собираться. Ведь сегодня – день отъезда. Мы едем на море!

Когда до выхода из дома остаётся часа два, отец торжественно объявляет, приложив ладони ко рту рупором: «Внимание! Готовность номер три!» И всё. Больше никаких инструкций и замечаний. А дальше уже тише говорит: «Пойду и сам собираться. Как бы чего не забыть!»

Мы спокойно продолжаем собираться. Когда до выхода из дома остаётся минут 40–50, по квартире звучит следующая папина команда: «Внимание! Объявляется готовность номер два!» За 10–15 минут до выхода в нашем доме раздаётся: «Внимание всем постам! Центр управления полётом объявляет готовность номер один!»

Мы с чемоданами усаживаемся на диван. Надо же присесть на дорожку. Сидим несколько мгновений в полной тишине. А потом отец командует, делая выразительные паузы после каждой команды: «Начинаем обратный отсчёт! Протяжка! Ключ на дренаж! Продувка! Ключ на старт! Пуск!!!» Мы поднимаемся с дивана. Когда за нами захлопывается дверь, папа, изображая Гагарина, провозглашает: «Поехали!!!» Мы все улыбаемся и отправляемся в путь.

В некоторых ситуациях, ещё до произнесения отцом его повторяющейся шутки, я уже точно знала, каков будет её текст. Но, удивительное дело, шутки эти почему-то никогда не надоедали. И мы, после того, как хорошо знакомый текст давно известной всем нам шутки прозвучал, снова и снова смеялись или просто обменивались улыбками.

Это были шутки моего детства. Это были шутки Внутрисемейного назначения. Шутки внутреннего значения для моей семьи. Шутки моего детства продолжают жить долго и счастливо со мной в моей взрослой жизни и в моей теперешней семье.

Зачем дёргать детей бесконечными: «Собирайся! Ты всё сложил?!» Всё равно дети что-нибудь оставят и сделают не так, как этого бы хотелось нам, взрослым. Так стоит ли портить настроение им и себе?! Ведь можно всё организовать совсем по-другому. Как? Шутите до готовности, уважаемые взрослые! До готовности номер три, два и один ваших детей. И будьте терпеливы. Ждите до готовности! А юмор в этом сложном родительском деле – ваш верный помощник!

Просто призыв: Уважаемые родители! Имейте в виду, что ваши шутки продолжают жить в ваших детях. Поэтому – Шутите красиво!

Толковательный словарь для толковых родителей

Шутки внутреннего назначения – универсальное и эффективное средство решения возникающих внутрисемейных конфликтов и споров мирным путём, а также действенный инструмент создания в доме хорошей, доброй, здоровой среды обитания взрослых и детей.

Про скрытые родительские сообщения, поездку в Саратов и многое другое

Начало июля. Я, студентка университета, собиралась в пятидневную поездку в г. Саратов. Поездка от университета. Мы, группа студентов, во главе с преподавателем едем на студенческую научную конференцию.

Сборы и волнения. Дома кутерьма с укладыванием вещей и подготовкой к отъезду. Мой отец как всегда сдержан и дипломатичен. Он ни во что не вмешивается и никаких указаний мне не даёт. Изредка он появляется в дверях моей комнаты со своими очередными шутками.

В первый раз он приходит ко мне с пустыми руками и говорит: «Доченька, а ты изучила информацию о городе Саратове? Пойду, посмотрю энциклопедию. Знаю, тебе некогда».

Следующий раз отец появляется с энциклопедией в руках: «Доченька, ты повторила основные сведения о городе Саратове? Я тут вычитал, что Саратов – это чудесный российский город, который расположен на берегу красавицы Волги. Население Саратова составляет …» Но, не успев дослушать отца до конца, я уже смеюсь.

«Посерьёзней, пожалуйста, доченька! Надо серьёзно и ответственно подходить к подготовке к такой важной поездке!» Говорит он это как всегда с уморительной интонацией и удаляется из моей комнаты с самым серьёзным видом.

Немного позже папа снова подходит ко мне, теперь с надувным детским кругом, где-то завалявшимся в кладовке. Он опять с самым серьёзным видом говорит: «Доченька, не забудь, славный российский город Саратов расположен на берегу великой русской реки Волги. Поэтому, Аля, тебе в поездке понадобится надувной круг. Ты же будешь купаться в Волге?!» Отец оставляет принесённый им круг в моей комнате и удаляется.

Через некоторое время он снова возвращается. На сей раз в его руках … надувной матрац. Он говорит: «Доченька, не забудь взять с собой надувной матрац. На нём очень удобно плавать до буйка и обратно. Волжский город Саратов славится своей красивой набережной. Поэтому, когда ты будешь гулять по ней и ходить на пляж, тебе понадобится надувной матрац». Я снова улыбалась, а он уходит, не желая мешать моим сборам.

Позже отец вновь возникает в дверях моей комнаты с резиновой грушей в руках, где-то выкопанной им в кладовке. Это – насос для накачивания воздухом разного рода надувных плавающих средств. Этот мягкий, резиновый насос позволяет накачать воздухом большой надувной матрац, не поднося его ко рту и не дуя в него изо всех сил. Такую грушу-насос кладёшь на пол, рядом с надувным матрацем, соединяя два эти предмета гибким резиновым шлангом, и давишь на грушу ногой.

Я уже смеюсь в полный голос при виде резиновой груши, а отец говорит: «Доченька, не забудь упаковать в свой багаж эту грушу для надувательства различных предметов. А иначе как же ты будешь надувать матрац и круг?!»

Он делает вид, что уходит, но на минутку задерживается: «Да, Аля, совсем забыл тебе сказать, что волжский город Саратов славится великолепным мостом через Волгу. Этот мост соединяет Саратов не только с противоположным берегом великой русской реки, кстати, доченька, самой большой реки Европы, но и с небольшим городком Энгельсом, расположенным там. Доченька, по мосту ходи осторожно!» Отец уходит.

Я пью чай и перекусываю на кухне перед дорогой. Отец заходит на кухню с магнитофоном в руках и обращается ко мне забавно – заботливо: «Доченька, Саратов также славится своей консерваторией, не забудь взять с собой магнитофон. Будешь там ходить в консерваторию и записывать симфонические концерты. И запомни, доченька, Саратовская консерватория – одна из лучших в нашей стране». Дождавшись моего смеха, отец покидает кухню.

Я продолжаю пить чай, а из гостиной доносится голос отца: «А ещё, доченька, город Саратов известен своим чудесным драматическим театром. Тебе надо будет его посетить». Я снова улыбаюсь, прихлёбывая чай.

Я выхожу из дома. Родители, стоя в дверях квартиры, меня провожают. Отец кричит мне вслед: «Доченька, надувной круг и матрац забыла взять! Какой у тебя номер поезда? Мы с мамой на вокзал прямо к поезду круг с матрацем подвезём. И помни, доченька, что Саратов – это старый российский город, о котором упоминает Грибоедов в своей бессмертной комедии «Горе от ума».