Предел искренности

Глава 1

Дом, в котором я выросла, похож на шкатулку с воспоминаниями. Каждая вещица здесь служит ключом к оставленным в прошлом эмоциям. Это может быть слегка поблёкшая радость. Пульсирующая, словно никак не заживающая рана, печаль. Боль в твёрдой, но легко трескающейся скорлупе. Любовь, трогательная и кроткая, но тянущая где-то у сердца ностальгией.

Чаще всего воспоминания делятся на приятные и неприятные. Но есть и нечто среднее между этими двумя полюсами – чувства, впопыхах спрятанные глубоко внутри. Отвергнутые. Даже из заключения терзающие сердце сладостью надежды и горечью близкой, но несбывшейся мечты. Без них было бы легче, тем не менее они всё ещё с нами. К таким воспоминаниям время от времени возвращаешься и задаёшься одним и тем же вопросом: стоит ли их ворошить? Точно такая же ситуация иногда складывается и с людьми.

Я спрятала в коробку торчащую из неё ленту выпускника и наклеила на картонную крышку стикер «Школа». Сортировка вещей стала финальным этапом наведения порядка в родительском доме. Мы уже пережили расхламление, ремонт и генеральную уборку. Суетные дни подходили к концу, и я была счастлива: казалось, что вместо дома и старых вещей перетрясли меня. Возвращаться даже мыслями к некоторым событиям прошлого оказалось эмоционально затратно.

Я аккуратно спустилась со стремянки, сложила её и прислонила к стене, чтобы не мешала. Из кухни послышалась громкая музыка и голос комментатора: «Чтобы помидоры не чернели, нужно выполнить три условия…». Я улыбнулась маминому увлечению соцсетями и пошла к ней.

– Ой, Ариша, ты меня напугала! – воскликнула мама, когда я включила чайник. Она сидела спиной к двери и не заметила, как я появилась на кухне.

– Спальня готова. Теперь всё на своих местах. Будешь чай?

– Да, буду, – откликнулась мама и грустно добавила: – Спасибо, что помогла нам. Как некстати пришёлся этот перелом…

– Не переживай ни о чём, – улыбнулась я и положила ладони маме на плечи, осторожно погладила их, чтобы не зацепить повязку, которая поддерживала гипс.

На прошлой неделе, пока мы с папой выбивали ковры, мама неудачно помыла потолок: поскользнулась на расплескавшейся рядом с ведром водой, когда спускалась со стремянки. К счастью, перелом оказался не сложным, но перепугались мы сильно.

В наш разговор вновь вклинился звук из очередного видео.

– Что смотришь? – полюбопытствовала я и разложила чайные пакетики по кружкам.

– Ленту листаю в одноклассниках, – ответила мама и сделала несколько скользящих движений по экрану. – О, Валентина фото новое выложила. Герман к ним приехал.

Моё сердце споткнулось, а потом припустило с неожиданной для спокойно стоящего человека скоростью. Ярлычок чайного пакетика выскользнул из пальцев прямо в кипяток. Я досадливо цокнула и принялась вылавливать его ложкой.

– И года не прошло.

Недовольное ворчание должно было надёжно скрыть в голосе волнение, что так и жаждало подставить меня.

– Заработался, наверное. Приехал отдыхать. Валентина говорила, что его повысили полгода назад.

– Он один приехал?

Я достала из холодильника засахаренный лимон и поставила на стол, а потом принесла кружки с чаем.

– «Сын приехал. Наша гордость и любовь», – процитировала мама подпись, когда я присела рядом. Потом развернула телефон, чтобы показать фото.

Я могла бы сама позже посмотреть, потому что Валентина Николаевна – мама Германа – есть у меня в друзьях, но решила подыграть. С деланым равнодушием я наклонилась к экрану.

На фото рядом с Валентиной Николаевной стоял высокий молодой мужчина. Его коротко стриженные русые волосы были аккуратно зачёсаны назад. Серые глаза слегка прищурены, словно он взял фотографа на прицел, – так Герман делал с подросткового возраста, когда его заставляли фотографироваться против воли. Уголки тонких губ не опущены, но кажется вот-вот поникнут и сделают лицо угрюмым. Что-то в нем изменилось за те два года, что мы не виделись. Будто неведомая тяжесть упала на плечи.

– Я жену его только раз у них видела. Как приезжали знакомиться перед свадьбой, – поделилась мама и убрала телефон в сторону. – Видно слишком важная, чтобы приезжать в нашу глухомань.

«Даже не представляешь себе, насколько», – мысленно поддакнула я, но вслух сказала другое:

– Никакая не глухомань. Небольшой, но хороший и чистый город. Даже с перспективами.

– Так я же по их мнению говорю.

– А, ну, по сравнению с мегаполисами, да, почти деревня. Но у нас тут свои плюсы.

– Пойдёшь в гости к ним? – спросила мама и положила в чай лимонную дольку.

– Ой, мам, когда мне? – улыбнулась я и пояснила: – На следующей неделе мебель привезут, а у меня ещё квартира не прибрана. Да и вещи не мешало бы перебрать, а то нахватала всего без разбора. Наверняка что-то лишнее взяла.

– Ну как же так получилось с этой рукой? – сокрушалась мама, хмуро глядя на гипс. – Я так жалею, что не могу тебе помочь. Надо же было этому именно сейчас случиться!

– Не волнуйся, всё хорошо. У меня всё идёт по плану, – заверила я и вопреки своим же словам нервно постучала пальцами по кружке.

Разбор вещей и без того растревожил воспоминания, а приезд старого друга лишь подливал масла в огонь нерешенных проблем прошлого. По венам гуляло волнение, замирая у самого сердца странной надеждой… или страхом? Я сама до конца не понимала, что чувствовала сейчас.

Когда вернулся с работы папа, мы все вместе посидели ещё немного, отмечая завершение на этот раз точно последней уборки. В доме наконец воцарился порядок, и я с чистой совестью могла возвращаться к себе.

Моя собственная прекрасная ипотечная квартира встречала приветливой тишиной и едва уловимым яблочным ароматизатором. Я любовно провела рукой по стенам, пока шла в комнату, и упала на кровать. Здесь у меня прекрасно получалось не тонуть в воспоминаниях. Во всяком случае, пока большая часть моей жизни упакована в коробки. Но я всё равно полезла в телефон, чтобы снова зайти на страницу Валентины Николаевны и ещё раз взглянуть на фото Германа.

Того самого Германа, в которого я влюблялась бессчётное количество раз, но всегда с одним и тем же исходом.

Глава 2

Если голове не даёт покоя навязчивая мелодия, лучшим способом избавиться от неё будет прослушать, а не отмахиваться.

Когда мелодия прошлого зазвучала во мне слишком настойчиво, фотографий стало недостаточно. Я решила шагнуть дальше.

В мои планы не входило напрямую встречаться с Германом и уж тем более сообщать ему о своём желании увидеться, особенно когда оно было. Но вот если мы «случайно» столкнёмся – совсем другое дело.

Сразу после работы, чтобы встреча состоялась наверняка, я отправилась к родителям Германа. Когда-то наши семьи были одинаково небогаты. Но у семьи Германа бизнес пошёл в гору, и теперь у них двухэтажный дом, машина и отдых на море два раза в год. Казалось бы, дружбе должен прийти конец из-за разницы в уровне жизни, но наши родители удивительным образом продолжили общаться всё так же тепло.

В девять часов вечера на пороге красивого дома в альпийском стиле меня встречала мама Германа. Среднего, как и я, роста, в меру стройная для своего возраста женщина с прямыми мелированными волосами до плеч.

– Добрый вечер! Ничего, что я так поздно?

– Привет, дорогая. Мы так рано не ложимся, ты же знаешь, – вежливо улыбнувшись, откликнулась Валентина Николаевна и открыла дверь шире, чтобы пропустить меня внутрь: – Проходи. Ты, наверное, к Герману?

Я едва не запнулась на ровном месте. Предположение сразу же попало в точку и чуть не раскрыло мой замысел. Но сегодня я была готова поиграть.

– Вообще-то к вам. По старой просьбе, – невинно проговорила я и удивленно добавила: – Герман разве в городе?

– Приехал позавчера вечером, – не скрывая радости, поделилась Валентина Николаевна. – В отпуске, наконец.

Единственный сын был её гордостью. После учёбы Герман не стал возвращаться домой. В городе побольше у него уже были связи, работа, а потом появилась ещё и жена. Поэтому для родителей он стал редким гостем, что очень расстраивало Валентину Николаевну. Но она была достаточно мудрой, чтобы не наседать на сына со своими желаниями и не вмешиваться в жизнь взрослого самостоятельного человека.

– О какой просьбе ты говорила? – беззаботно поинтересовалась Валентина Николаевна и жестом предложила мне присесть. – Не могу вспомнить, чтобы о чём-то тебя просила. Чай или кофе?

– Чай, пожалуйста. Не хочу на ночь бодриться, – ответила я, присаживаясь за безупречно чистый белый кухонный островок. – Как-то у нас с вами был разговор про кофе, и я обещала принести несколько интересных сортов на пробу. Так вот. Мне удалось достать через наших поставщиков образцы, которые стоят вашего внимания. И один из них – блэк айвори.

Я достала из сумки полукилограммовый чёрный пакет с силуэтом слона на этикетке.

На лице Валентины Николаевны проступила брезгливость, которую она поспешила скрыть за удивлением.

– Блэк айвори? Это тот самый…

– …зерна которого пропускают через пищеварительный тракт слонов, – закончила я. – Вы знали, да?

– Иногда осведомлённость играет против меня, к сожалению. Но скорее всего, к счастью.

Чайник за спиной Валентины Николаевны закипел, и она с заметным облегчением отвлеклась на него.

– Я знала, что для вас этот сорт может быть слишком специфичным, поэтому взяла ещё обычную качественную арабику средней прожарки, – сообщила я и выставила рядом с черным пакетом ещё один, только белый. – Не перепутайте.

Валентина Николаевна расслабленно вздохнула и улыбнулась. Она поставила передо мной свежезаваренный зелёный чай и подвинула ближе вазочку с конфетами.

– Поверь, Арина, я сделаю всё, чтобы их не перепутать. Никогда не понимала этих гурманов. Должны же быть какие-то пределы разумного.

– Абсолютно с вами согласна, – поддакнула я. – Вы сегодня одна?

– Герман куда-то запропастился, – лицо Валентины Николаевны омрачилось грустью. – По друзьям, наверное, пошёл, давно не виделись. А Максим в отъезде.

Я собиралась побольше расспросить о Германе, но так и не решилась. Показалось, что в самом начале разговора проявить слишком большую заинтересованность им было бы ошибкой. Случайно или нет, меня и так чуть не раскусили с порога.

– А ты что так поздно? – поинтересовалась Валентина Николаевна, должно быть почувствовав, что разговор нужно направить. – На работе задержалась или от родителей идёшь?

– Заработалась, – устало выдохнула я и положила ладони на приятно холодную поверхность островка. – Руководство второе кафе открывает, и мне, как управляющей, доверили подбор персонала. А основную работу никто не отменял. Там тоже свои сложности: вредные поставщики, за которыми глаз да глаз нужен, и контроль за проведением мероприятий, чтобы не ударить в грязь лицом. Ребята у нас хорошие в штате, но человеческий фактор иногда вмешивается даже в чётко отработанные планы. А вообще я к родителям шла. Решила пожить у них до отпуска. Заодно проведу время с мамой, чтобы она не слишком расстраивалась из-за сломанной руки. И по хозяйству помогу, если папа будет занят, и просто отвлеку разговором.

– Повезло твоим родителям, – с различимой грустью заметила Валентина Николаевна. – Как не вижу вас всей семьей – всегда тишь да благодать. Тебя даже бунтарский подростковый возраст обошёл стороной. Помню, когда мы с Германом воевали, Лариса рассказывала, что ты йогой увлеклась. Я ушам своим не верила. Ну и позавидовала, конечно.

– Она просто умолчала о том, что они с папой отгоняли меня от компьютера, чтобы я ночами напролёт не смотрела аниме, – поделилась я. – Ссоры у нас случаются, но в основном вы правы: нам друг с другом повезло.

– Будь у меня дочь, у нас бы тоже были хорошие отношения, – вздохнула Валентина Николаевна и покрутила блюдце с чашкой так и не тронутого чая. – Мы бы славно проводили время вместе. Она наверняка разделила бы мой интерес к искусству. В отличие от этих мужчин…

– Не понимают? – участливо предположила я.

– У них на всё один ответ – нормально.

– Непростительно скупо. Я видела ваши картины – они очень красивые и иногда заставляют задуматься о неожиданных вещах.

– Спасибо, милая. Ты лучик солнца в этом мраке мужского невежества, – тепло улыбнулась Валентина Николаевна.

Она вдруг выпрямилась и как-то по-особенному посмотрела на меня, будто ей в голову пришла интересная идея. Но взгляд этот быстро исчез, оставив на лице обычное дружелюбное выражение.

– Я недавно закончила две картины. Если не торопишься, могу тебе их показать.

– С радостью посмотрю!

Валентина Николаевна увлекалась рисованием. Сейчас она посвящала большую часть свободного времени любимому занятию. Навёрстывала за годы напряжённой работы, когда помогала мужу начинать бизнес. Как только Максим Александрович вышел на приличный доход, он сразу же освободил жену от любых обязательств и предоставил ей свободу самой решать, чем она хочет заниматься. Валентина Николаевна выбрала творчество. Что она только не пробовала: квиллинг, батик, вышивка, украшения из смолы. И вот наконец остановилась на рисовании акриловыми красками, иногда отвлекаясь на акварельные скетчи.

После знакомства с новыми картинами и небольшой беседы о рисовании мы вернулись на первый этаж. Германа по-прежнему не было, поэтому я засобиралась домой – завтра всё-таки на работу.

– Не жалеешь, что осталась здесь? – спросила Валентина Николаевна, провожая меня к выходу.

Она имела в виду наш город. Мне многие задавали этот вопрос, но я всегда отвечала уверенно:

– Нисколько.

Хоть Герман и сказал, что я дура, когда узнал о моём решении.

На фоне одноклассников, повально мечтающих покорить мегаполисы, я выбрала другой путь. Грамотный подход даже в небольшом городе позволяет получить хорошие возможности. Нужно всего лишь их рассмотреть. При одинаковом количестве вложений, результат здесь придёт быстрее, чем если выстраивать жизнь заново в другом месте и набирать очки репутации с нуля. А почву для роста я подготовила себе заранее. Закончила университет заочно и построила карьеру в одном из самых популярных кафе в городе, где подрабатывала с шестнадцати лет и была на хорошем счету. Всё получалось так, как я хотела. И о своём выборе я не жалела.

– Спасибо за чай и за то, что показали картины. Я у вас душой отдохнула. Ну а теперь пора нести отдыхать и тело, – пошутила я и закинула сумку на плечо.

– Передавай привет родителям, – сказала на прощание Валентина Николаевна, открывая дверь.

– Обязательно!

Воздух коснулся открытых плеч приятной прохладой. Сумерки уже сменились глубокой темнотой, которую разгоняли только луна и фонари.

Я спустилась со ступеней, быстро пересекла ухоженный дворик и вышла за ворота. Теперь можно было не держать лицо и вдоволь насладиться разочарованием вперемешку с облегчением. Я не была уверена в том, правильно ли поступаю. Шла вслепую на поводу у своего желания, не осознавая, какие у него могут быть последствия. В первую очередь для меня.

Противоречивые эмоции осыпались прахом и скрутились в клубок тревожного предвкушения где-то внизу живота.

Навстречу мне шагала знакомая фигура.

– Привет, – поздоровалась я первой и нерешительно замерла.

Герман тоже остановился в паре шагов, но ответил далеко не сразу. Хмуро вгляделся в мое лицо, выдержал короткую, раздражающую паузу и только после этого наконец глухо произнёс:

– Привет.

Герман взял от родителей всё самое лучшее: высокий рост и манящую мужскую уверенность от отца, красивый разрез глаз и хороший вкус от матери. Со школьных времён он привлекал кучу девчонок даже на год-два старше него. Летом его волосы выгорали до платинового оттенка и в сочетании с лёгким загаром делали из него главного собирателя восторженных вздохов. Я не могла винить девушек за восхищённые взгляды вслед, потому что сама была среди них.

Молчание между нами неприлично затягивалось. Когда я уже хотела попрощаться, Герман спросил:

– Зайдёшь?

Небрежно брошенный вопрос звучал так, словно единственным правильным ответом на него был отказ.

Я покачала головой.

– Только что от вас. Гулял?

Заметная пауза породила десятки домыслов – от фантастических до наиболее вероятных. И в каждом из них мне не было места.

– Да.

Всегда с высоко поднятой головой сейчас Герман выглядел… подавленным? Грустным? Да я по пальцам одной руки могу пересчитать события, которые вызывали у него подобные эмоции. Герман всегда знал себе цену и никогда не разменивался по мелочам. Если ему что-то не удавалось, он скорее злился, чем грустил. А сейчас вдруг печаль?

Но мы слишком долго не общались, чтобы я свободно могла задать ему вопрос «что случилось?». Почувствовав, что разговор не клеится, я поспешила попрощаться.

– Мне пора.

Можно подумать меня кто-то задерживал.

Герман с безразличным видом кивнул и прошёл мимо к себе во двор.

Я проводила старого друга взглядом и задумалась, остался ли он тем человеком, которого я знала?

Глава 3

Рита с огромным букетом.

Рита за рулем роскошного автомобиля.

Рита в дорогом ресторане.

Рита примеряет золотую цепочку с кулоном.

Рита на яхте в море.

Рита…

Рита…

Рита…

И ни одной фотографии мужа за три года совместной жизни.

Жена Германа вела образцовую страничку дорогой женщины и по загадочной причине скрывала лицо своего спутника. Лишь изредка она допускала в кадре его руки на своей талии или плечах. Но не лицо. Ох и бесило это наверняка Германа. Он же весь из себя такой прекрасный! А собственная жена не хочет показывать его своим подписчикам.

Мои губы непроизвольно дрогнули в злорадной улыбке.

– Нашли кого-то подходящего? – неверно истолковав моё выражение лица, спросила Катя – официантка нашего кафе.

Вместе с Катей в мою реальность вернулась тихая музыка и привычный запах кофе и вкусной еды. Не стоит всё же так сильно погружаться в чужую жизнь на работе.

– Нет, отвлеклась на ерунду, – не стала врать я и положила телефон экраном вниз. Вместо поиска сотрудников в новое кафе я полчаса просидела в профиле жены Германа. Но приятно, что коллеги не подозревают меня в увиливании от работы.

– Вот, – улыбнулась Катя и поставила передо мной фисташковый эклер и капучино с рисунком из корицы.

– Я ничего не заказывала.

– Это от нас с Таней, – Катя кивнула в сторону витрины с десертами, из-за которой мне кротко помахала рукой вторая официантка. – Вы вчера так сильно задержались, а сегодня выглядите немного уставшей. Это всего лишь для поднятия настроения.

– О, спасибо, девочки! Мне так приятно, – обрадовалась я и, поймав Танин взгляд, благодарно кивнула. – Буду скучать по вам в отпуске.

– Да ну что вы, отдыхайте на полную катушку, а мы вас будем тут ждать, – протараторила Катя и ушла встречать новых посетителей.

В груди разлилось тепло. Доброе отношение, баланс строгости и поблажек позволили мне сформировать лояльность подчинённых. Даже с требовательным начальником удалось установить хорошие рабочие отношения и снять с собственной шеи нагрузку сверх меры, при этом оставшись управляющей.

Мои старания окупались с лихвой. А приятные моменты вроде этого доставляли особое наслаждение. Сейчас я с уверенностью могла сказать, что работа мне в радость.

Эклер отозвался на языке нежной фисташковой сладостью и после растворился в терпком густом вкусе кофе. Без скромности – кофе у нас был лучшим в городе.

Замечтавшись о том, какая я молодец и как хорошо построила работу, я не сразу услышала знакомые голоса.

– Это лучшее кафе у нас. А кофе здесь – бесподобный. Тебе понравится!

– Ладно, уговорила. Пусть меня удивят.

Я зачем-то вскочила из-за столика и расправила замявшуюся юбку как раз перед тем, как встретилась лицом к лицу с Германом и его спутницей.

– Привет, Арина! – радостно улыбнулась Оля и торопливо отошла на шаг от Германа.

Я обратила внимание на это действие, но оставила его без комментария.

– Добрый день! Рада видеть вас в «Картошке», – в отточенной официантской манере поприветствовала гостей я.

– Ну и название… – пренебрежительно пробормотал Герман и осмотрелся. Наверняка искал, что бы ещё прокомментировать. Взгляд его пробежался по занятым столикам, барным полкам с сиропами и остановился на кофемашине. – Обслужишь нас?

– Эм… Да. Почему бы и нет?

Не знаю, что именно удивило Германа, но отчего-то его брови взлетели вверх.

Я сходила за меню, приняла заказ и осталась стоять у бара, пока Таня колдовала над нашим фирменным шоколадным латте для Оли и классическим капучино для Германа.

Вот уж кого, а Олю я не ожидала увидеть в компании бывшего. Она же давно излечилась от этой заносчивой сероглазой болезни. Или нет? Прошло ведь столько лет.

В школе наши с Олей классы часто пересекались на общих мероприятиях, тогда она и влюбилась в Германа. И он даже соизволил повстречаться с ней, но всего лишь месяц. Тем не менее Оле хватило и этого короткого промежутка, чтобы помешаться на парне. Из-за того, что мы с Германом дружили с детства и жили на соседних улицах, она решила, что я стану её информатором. Вечерами обрывала мне телефон, чтобы разузнать как можно больше о своём возлюбленном и найти способ влюбить его в себя заново. А я не отказывала в разговорах. По доброте душевной висела с ней на телефоне, слушая слезливые переживания и пересказывая незначительные факты из жизни Германа. Хотя при этом знала, что он не собирается к ней возвращаться. Симпатичная, высокая, жизнерадостная Оля была временным вариантом. Герман встречался с ней всего лишь для поддержания имиджа крутого востребованного парня. Об этом он сообщил мне сам – мы ведь друзья. Герман вообще доверял мне многое, потому что дальше моих ушей тайны никогда не уходили.

Оля сохла по Герману до самого выпускного. Потом, кажется, смирилась и даже начала встречаться с другими парнями. И вот я вижу их вместе.

– Арина Вячеславовна, кофе готов, – донёсся до меня сквозь пелену задумчивости голос Тани. – Вы, кажется, сами хотели обслужить эту пару?

Пару. Я едва сдержалась, чтобы не скривиться.

– Да, спасибо, – успокоив всколыхнувшееся недовольство, кивнула я и взяла поднос.

Оля прервала беседу, как только я направилась к ним. Не хотела, чтобы я слышала, о чём они разговаривают? В любом случае фоновая музыка и разговоры других посетителей не оставили бы мне шансов подслушать, даже если бы очень хотелось. Заметив, что Оля замолчала, Герман слегка обернулся. Его лицо приобрело высокомерно пренебрежительное выражение.

– Ваш заказ, – вежливо улыбнувшись, возвестила я и расставила кофе и десерты. – Могу ещё чем-нибудь быть полезна?

Когда Герман потянулся к своей чашке, я бросила быстрый взгляд на его руку – обручального кольца на безымянном пальце не было. Хм, всё интереснее и интереснее.

– Нет, спасибо большое, Ариш, – добродушно откликнулась Оля, придвинула к себе чизкейк и взялась распаковывать приборы, словно намекая, чтобы я поскорее оставила их наедине.

Что ж, мне и самой не хотелось задерживаться. Ловить на себе холодный взгляд Германа и не отвесить какой-нибудь едкий комментарий в его адрес казалось сложной задачей. Что у него вообще за реакция? Будто своим обслуживанием я его оскорбила.

– Катюш, рассчитай эту пару, когда они закончат, – попросила я коллегу, когда вернулась за стойку. – Мне нужно ненадолго отлучиться.

– Хорошо, конечно!

Захватив с собой телефон и ежедневник, я скрылась в своём крохотном кабинете. Здесь не было окон, но даже без них он был настоящим спасением, когда хотелось спрятаться от гудящего голосами посетителей зала.

И всё-таки, что происходит у Германа в жизни? Он вообще не похож на счастливого мужа и сотрудника, которого недавно повысили. Если я его хоть немного знаю, то, будучи в отношениях и получив новую должность, он сейчас должен ловить волны где-нибудь на берегу моря. Но никак не болтаться по улицам нашего города. Герман не из тех, кто ностальгически тянется к родному. Он скорее из тех, кто вынужденно обращается к корням, когда ему плохо.

Я шумно выдохнула и откинула голову назад. Позабыв о том, что не дома на мягком диване, ударилась головой о стену и зашипела от негодования.

Арина, не теряй контроль над эмоциями! Именно он всегда был твоим преимуществом.

Какое мне дело до человека, который пару лет назад вычеркнул меня из своей жизни? Не должно быть никакого. Но вопреки всему меня изводило любопытство.

Я просидела ещё несколько минут в тишине до тех пор, пока в дверь не постучали.

– Арина Вячеславовна, – в комнате после разрешения войти появилась Катя. – Гость с четвертого столика, который вы обслуживали, попросил позвать вас. Можете подойти?

– Да, конечно.

Я нехотя поднялась с кресла, проверила в зеркале, нормально ли выгляжу, и вышла вслед за Катей.

– Представляете, он думал, что вы официантка, – возмутилась коллега, пока мы шли к залу. – Но я рассказала, что вы наша управляющая. Ничего страшного?

– Всё в порядке, – улыбнулась я и тут же почувствовала себя лучше. – Столик уже рассчитали?

– Да.

И что ему тогда понадобилось?

За время моего отсутствия посетителей прибавилось настолько, что все столики оказались заняты. Таня и Катя проворно сновали от кухни и бара к гостям, а я направилась к давним знакомым.

– Вы звали. Могу чем-то помочь? Всё ли вам понравилось? – поинтересовалась я, нарисовав на лице участливое выражение.

Оля выглядела слегка смущённой. Она неловко заправила падающие на лицо светлые волосы и посмотрела на своего спутника. Значит, вызвать меня – сугубо его инициатива.

Взгляд Германа изменился. Теперь он был не таким колючим, а скорее оценивающе-заинтересованным.

– Я хотел выразить благодарность за хороший кофе и посоветовать сменить название. Без рекомендации Оли я бы ни за что сюда не зашёл, – ровным тоном сообщил Герман, как если бы говорил со своей подчинённой.

Такое обращение не пришлось мне по душе, но бывали посетители и похуже.

– Я очень рада, что вам понравился наш кофе, – губы сами собой сложились в вежливую улыбку. Привычка быть любезной с посетителями в любой ситуации – неистребима. – А рекомендации по названию я обязательно передам руководству. Благодарю за обратную связь.

– Почему не сказала, что управляющая? – продолжил допрос Герман, чем, судя по всему, ещё больше смутил Олю.

Мне послышалось или в его тоне действительно звучала претензия?

– В этом не было необходимости. Как у управляющей у меня широкий функционал.

В ответ Герман лишь неопределённо хмыкнул.

– Могу ещё чем-то помочь?

– Нет.

Я отступила в сторону, чтобы не мешать гостям выходить из-за столика и, когда Герман направился к выходу, окликнула Олю. Она что-то шепнула своему спутнику, потом подошла ко мне.

– Ты в курсе, что он женат? – без предисловий спросила я.

Судя по тому, как стремительно Оля покраснела, она поняла, к чему я клоню.

– Арина, за кого ты меня принимаешь? – возмущённо зашептала она. – Неужели я не могу просто так встретиться со школьным другом?

Видимо, недоверчивость слишком хорошо читалась на моём лице, потому что Оля поспешила объясниться:

– У меня к нему есть маленькое, но очень важное дело. Пожалуйста, не говори никому, что видела нас вместе. Я потом тебе всё сама расскажу, если хочешь. Только не говори никому, прошу!

– Ладно, – быстро сдалась я. Раз уж мне обещали правду, то я обязательно её спрошу, когда придёт время. – Оль, только будь внимательна к себе.

Я сделала вид, что не подозреваю ничего дурного, и по-дружески сжала руку девушки.

Оля оттаяла и радостно улыбнулась.

– Спасибо за заботу, Ариш. Ты всегда была добра ко мне.

Я провела взглядом Германа и Олю и вернулась в кабинет.

Конечно, добра. Потому что я ни разу не позволила себе ни видом, ни словом показать, как сильно мне хотелось придушить Олю за то, что она целовалась с Германом, а я – нет.

Глава 4

Пока я раскладывала продукты для ужина, мама листала свежий журнал, который я захватила в киоске после работы. На вторую неделю она уже успела привыкнуть к гипсу, поэтому чувствовала себя более комфортно, если это слово вообще применимо к данной ситуации. Но я всё равно не спешила подпускать её к готовке даже для простой помощи. Лучший отдых для женщины-хозяйки – поесть вкусной еды, которую готовила не она. Вот пусть и отдыхает на положенном больничном. Наготовить впрок для меня не проблема, а с заготовками и папой на подхвате делать это ещё проще и быстрее.

Сигнал о сообщении отвлек моё внимание от рецепта на холодильнике, и я тут же подскочила к лежащему на столе телефону.

– Кавалер? – усмехнулась мама и оторвалась от журнала. Личная жизнь дочери гораздо интереснее причёсанных статей. Если она есть, конечно.

– Лучше – доставка шкафа! – с энтузиазмом ответила я и нырнула в сообщение, предвкушая как в квартире появится желанная мебель. Но вместо радости меня ожидало разочарование.

«Ваш заказ задерживается. Доставка перенесена на вторник. Курьер свяжется с вами позже для уточнения временного интервала».

Ну и ладно. Неприятно, конечно, но у меня впереди ещё целая неделя отпуска, чтобы наконец закончить обстановку в квартире. Вещи из коробок никуда не денутся.

– Дочка, давай помогу чем-нибудь? – заботливо предложила мама.

– Не нужно, я быстро справлюсь, – моментально откликнулась я, возвращаясь к продуктам. Звонок в дверь избавил меня от уговоров всё-таки принять помощь. – Посмотришь, кто к нам в гости пожаловал?

– Собака не лаяла, значит, кто-то из своих, – пробормотала мама.

Она поднялась из-за стола и пошла в коридор, а я вернулась к готовке. Папа придёт с работы уже совсем скоро, надо бы поторапливаться.

Из-за шума включенной воды я могла разобрать только интонации из прихожей. И нет, это точно был не папа.

Я обернулась на звук шагов и увидела возвышающегося за спиной мамы Германа.

– Привет, – поздоровался он первым.

– Привет, – ровно, лишь с намеком на улыбку, откликнулась я.

Мама поставила на свободный столик рядом со мной подарочную корзинку.

– Валентина передала, – ответила она на мой вопросительный взгляд.

– Отправила с посыльным, – усмехнулась я и бегло осмотрела содержимое: орехи, белый шоколад, травяной чай, оливки с сыром и натуральный яблочный мармелад. Каждый из нашей семьи в этом наборе с легкостью нашёл бы что-то для себя. За столько лет дружбы Валентина Николаевна идеально изучила наши вкусы.

– Садись, Герман. Сейчас чаю тебе сделаю. Ариша сегодня принесла очень вкусное шоколадное печенье, – засуетилась мама. Она включила чайник и проверила, какой чай у нас есть. А потом будто что-то вспомнила и снова повернулась к Герману. – Или тебе кофе сделать?

– Лучше чай, – ответил он и присел за стол у окна.

Лучше чай, чем ваш плохой быстрорастворимый кофе. Конечно.

Странно, что Герман вообще решил остаться. Вечер пятницы – лучшее время, чтобы развлекаться, а по виду Германа не скажешь, что после визита к нам он пойдет кутить с друзьями где-нибудь в центре. На нём была футболка ещё университетских времен. Она даже сидела так же, может, самую малость плотнее. Про шорты-карго вообще говорить нечего – ими девушек точно не впечатляют.

Мама хлопотала вокруг внезапного гостя и забрасывала его кучей стандартных вопросов: как живется в другом городе, не скучает ли по дому, как дела на работе. Я в это время параллельно с готовкой внимательно прислушивалась к их разговору, но не участвовала в нём.

Какова же истинная цель визита Германа? Не припомню, чтобы он был дружен с моими родителями до такой степени, чтобы проводить с ними вечера за беседой. Он не был у нас дома лет пять, кажется. Приходил тогда на каникулах перед четвёртым курсом тоже по какому-то поручению Валентины Николаевны.

Я бросила взгляд на плетеную корзину с гостинцами и ещё крепче задумалась о том, какую цель преследовала Валентина Николаевна, отправляя Германа к нам. Вряд ли он сам захотел прийти. Особенно после наших недавних «тёплых» встреч.