Новое убийство в бокале просекко

Май, 2023 года

Аня стояла на полукруглом балконе, сжимая в руках тоненький конверт, и смотрела на раскинувшийся у её ног город. По вечернему времени люди возвращались домой, покидая свои рабочие места. Кто-то спешил, пешком огибая шумный проспект, кто-то неистово сигналил в начавшей образовываться пробке, кто-то стоял на остановке в ожидании очередной маршрутки. Город гудел, напоминая пчелиный улей, а Аня равнодушно за ним наблюдала.

Ей бы тоже не помешало спешить домой, но маленький клочок сложенной вчетверо бумаги мешал сдвинуться с места. В голову некстати лезли воспоминания о прошлом лете, когда она чудом избежала смерти, втянутая в семейные тайны убийства жены своего коллеги, а непрошенное шестое чувство нашептывало ей, что новая авантюра поджидает её, весело хихикая и потирая лапки.

Аня вздохнула, обратив свой взор на темнеющие небеса, как будто искала там ответы на все свои вопросы. Несмотря на то, что на дворе стоял конец мая, погода сегодня днём не радовала, а к вечеру и вовсе испортилась. Тучи начинали сгущаться, а пронзительный северный ветер пробирал до костей, но Аня не уходила. Она застыла у балюстрады, словно прилипнув к этому месту. Одетая слишком легкомысленно для данных температур, женщина зябко ежилась под очередным порывом ветра.

Сегодня был её первый рабочий день после отпуска и, само собой, ничего хорошего она от него не ждала. Но не до такой степени. Она была готова к тому, что на неё свалятся горы нерешённых задач, пропущенные важные сообщения, упущенные дела – так было всегда, после её длительного отсутствия. Но она не ожидала того, что ожидало ее.

Аня ещё раз повертела в руках конверт, словно надеясь, что он волшебным образом изменит своё содержимое. Она внимательно разглядывала чёрные ряды букв, гладкую бумагу и неровные следы сгибов, настолько увлечённая своим занятием, что не заметила бесшумно приближающегося к ней человека.

– Ты здесь, – услышала она взволнованный голос и вздрогнула от неожиданности.

– Макаров, черт тебя дери, нельзя подкрадываться к людям. Особенно если они стоят на краю балкона.

– Ты собиралась сигануть вниз от неразделённой любви? – поднял брови мужчина, с весёлыми искорками в глазах. – Если это любовь ко мне, можешь не убиваться, я, так и быть, тебя приголублю.

– Не дождёшься, – фыркнул девушка, отворачиваясь.

– Мерзнешь? – спросил Дима, заметив «гусиную кожу» на предплечьях женщины.

– Если ты, как всегда, хочешь галантно предложить мне предметы своего туалета, то не стоит. Боюсь, какая-нибудь ревнивая барышня может в очередной раз надавать мне тумаков.

Дима криво усмехнулся, но не ответил, так же как Аня оперевшись локтями о балюстраду и глядя перед собой. Оба молчали, хотя им было что сказать друг другу.

– Я получила письмо, – тихо выдавила из себя Аня, догадываясь, что услышит в ответ.

– Такое же, как это? – спросил он протягивая ей сложенный втрое лист бумаги.

Девушка быстро пробежалась по нему глазами и кивнула:

– Да, такое же как это.

– Поэтому ты торчишь тут и не торопишься домой?

– Наверное, – честно ответила Аня, сама не уверенная в том, почему она не торопится домой этим прохладным весенним вечером.

– И что ты думаешь по этому поводу, – с лёгкой хрипотцой спросил Макаров.

– Не знаю, Дима, – вздохнула она.

– И я не знаю.

Они немного помолчали, думая об одном и том же, и мужчина не выдержал первым:

– Теперь снова всё это в голову полезло. Наше глупое расследование в прошлом году и всё такое.

Она соглашаясь кивнула. Ей тоже вспомнилось «всякое такое»: один из таких же майских вечеров и смерть Диминой супруги, найденный под сиденьем собственного автомобиля дневник покойной и то, как виртуозно она оказалась втянута в опасную игру с преступником, несколько раз совершенно случайно уходя от смерти. Но не только эти воспоминания породило в ней странное письмо. Помимо всего прочего она вспомнила и всё хорошее, что произошло под крышей старого особняка, где они с Макаровым провели несколько дней, пытаясь вычислить убийцу. Душу трогало то, что называется ностальгией, но признаваться в этом самой себе, а уж тем более Диме, она не хотела.

– Интересно, а остальные тоже получили такие письма? – вдруг пришел в голову Ане весьма ожидаемый вопрос.

– Не знаю, – честно ответил её коллега, – но могу позвонить Анжеле или Виталику, чтоб спросить об этом.

– Номеров телефона остальных у тебя нет?

– Есть, просто с этими я как-то больше общался.

– Кто бы сомневался, – фыркнула Аня, вспоминая неприкрытое кокетство миловидной Анжелы.

– Ты можешь спросить у Вали. Мне показалось, что вы подружились, – проигнорировал её недовольство Макаров.

– Да, я так и сделаю, но позже, – согласилась она, чуть помедлив.

Несмотря на то, что ей очень хотелось узнать, не получили ли все остальные участники прошлогоднего уикенда таких же писем, женщина не торопилась со звонками – иногда бывают такие вопросы, не получить ответ на которые предпочтительнее, чем получить. Аня втайне для самой себя предпочитала неведение, ведь на данный момент оно магическим образом освобождало её от необходимости принимать решения и что-то делать с полученной ею корреспонденцией.

– Хорошо, – согласился Дима, – я тоже завтра позвоню.

Они замолчали и стало очевидно, что им двоим на этом балконе становится тесно.

– Тогда до завтра, – сказала Аня, разворачиваясь и направляясь к выходу.

– До завтра, – эхом откликнулся мужчина, глядя вслед удаляющимся каблучкам красных туфелек.

Анжела томно растянулась на подушках, снимая с лица ночную маску для сна. Сонно пошарив рукой по тумбочке, она нашла телефон и, прищурив глаз, посмотрела на дисплей. Так и есть – ей уже давно пора вставать.

«Господи, как же не хочется», – думала она, пытаясь примирить себя с наступлением утра. Прошлую ночь девушка до самого утра провела в компании друзей на открытии нового ночного клуба и, надо сказать, пользовалась там популярностью. Не то что бы ей очень хотелось там быть, скорее наоборот, но это был заказ на рекламу, и отработала она его на всё сто процентов. А может и на двести. Она, конечно, любила вечеринки, и данный заказ был полностью её профилем, к тому же хорошо оплаченным, но если б не это Анжела осталась бы в эти дни дома – её мучали боли в животе вызванные регулярными женскими неприятностями. Всю ночь Анжела страдала, глотала таблетки, но упорно веселилась отрабатывая свои деньги. Она очень ответственно относилась к работе и не могла позволить себе уйти раньше четырёх часов утра. Анжела была блогером, и звалась на блогерском языке «Ангел». Не то чтоб девушка была очень крупным представителем этой новой профессии, но она стремилась к этому и постоянно оттачивала мастерство. Хотя и имеющихся достижений ей было достаточно – на жизнь, в общем-то, хватало.

С трудом встав с дивана, она доковыляла до ванной и посмотрела в своё опухшее отражение.

– Господи, благослови создателей телефонных фильтров, – покачала она головой, открывая воду в кране. – С такой физиономией мне только на рынке торговать. И то, не в самом оживлённом месте.

Привычка разговаривать со своими отражением появилась у неё очень давно. Вряд ли девушка смогла бы сказать, когда это случилось, но догадывалась почему – причиной этого было её одиночество.

– Зачем ты пытаешься быть тем, кем не являешься? – спросила она у своего отражения вопрос, недавно заданный ей психотерапевтом. Ответа, разумеется, не последовало.

Она вздохнула, поменяла свою мягкую хлопковую пижаму на соблазнительный шелковый пеньюар и взяла в руки новенький яблочный телефон.

Полуголая девушка на шикарной двуспальной кровати в изысканном интерьере, отражённом отфильтрованным объективом умной заграничной игрушки, смотрелась настолько обворожительно, что было абсолютно не важно, о чем она говорит.

Нет, не то что бы Анжелина страничка была совсем бесполезной. Скорее наоборот, она пестрела дельными советами по макияжу, уходу за собой и другими маленькими дамскими секретами, но большая часть Анжелиных подписчиков были всё-таки мужчины, которым не были интересны ее мысли по поводу тех или иных уходовых средств, но очень нравилась искусно создаваемая красивая картинка.

Нажав на нужное количество кнопок, она отложила в сторону свой айфон и снова откинулась на подушки. Анжела привыкла к мягкому хлопку и не любила кружевные сорочки, однако, ни один из её подписчиков об этом не догадывался, потому что каждое утро, когда отцы семейства надевают свой рабочий костюм и идут на завод, она надевала соблазнительные сорочки и шла в Интернет.

«Кто на кого учился» – философски рассуждала она, переодеваясь в домашний костюм.

Была уже половина двенадцатого и ей давно пора было ехать на гимнастику. К тренировкам она относилась так же ответственно, понимая, что красота – это тоже её работа. Со студией у неё было долгосрочное соглашение о рекламе, куда же без него, так что опоздать, а уж тем более пропустить занятия она не могла себе позволить ни под каким предлогом.

Позавтракать девушка уже никак не успевала, хотя обычно показывала подписчикам кусочки своей кулинарной жизни. Но не сегодня. И, как на зло, контракт на рекламу с сетью популярных кафе у неё закончился, а другого пока не поступило. Перекусить можно было и дома, на ходу. Она очень редко себе такое позволяла, потому что заботилась о своем здоровье и красоте своих «сторис», но сейчас завтрак составляла простая чашка кофе и бутерброды с маслом и сыром. Без обворожительно фотогеничной смеси лаваша, яиц, авокадо и цветного соуса, одно слово – стыдно людям показать. Она могла бы пойти голодной, в принципе, и это Анжела иногда допускала, но сегодня она настолько сочувствовала своему истерзанному организм, что решила его пожалеть.

Наскоро одевшись в изумительно мягкую белую кашемировую водолазку и узенькие джинсы она выскочила из квартиры. Надо заметить, что до сих пор девушка проживала в простой пятиэтажке, в принадлежащей мужу «двушке». Многоквартирный дом был самым обычным и мало подходил её богемному образу жизни, зато расположен был очень удачно – в самом центре, что позволяло легко добираться в любую точку города, а кроме того, предоставляло возможность неспешных вечерних прогулок по парку и набережной, часто оживлявших ее страничку.

Вообще, Анжела уже готова была обзавестись собственным, гораздо более комфортабельным жильём, но в данный момент не видела в этом острой необходимости, так как уже упомянутый супруг прелестницы отбывал наказание за двойное убийство, и в ближайшее время она преспокойно могла распоряжаться предоставленными ей квадратами.

Анжела спускалась со своего пятого этажа не глядя по сторонам и мельком здороваясь с соседями.

– У вас пи-исьм-о, – услышала она себе в спину и остановилась.

Скромный сосед по площадке из квартиры напротив стоял возле почтового ящика и заметно нервничал. Лёгкое заикание всегда выдавало его волнение, о чем знали всё жильцы этого дома, и Анжела не была исключением.

– Что, простите? – не поняла девушка, вопрошающе глядя на него.

– Пи-исьмо, – ещё раз повторил скромный парень, протягивая ей конверт.

Звали его Сашей, это Анжела точно помнила, и был он в неё безнадёжно влюблён, о чем честно признался неделю назад в состоянии алкогольного опьянения. Анжела делала вид, что об этом инциденте не помнит, и надеялась, что парень тоже забыл, хотя то, как он нервничал при её появлении, говорило об обратном.

– По ошибке положили в наш ящик, – чуть успокоившись продолжил парень, – хорошо, что вы как раз здесь

«Во время злополучного признания, ты уверенно мне «тыкал», – думала Анжела, принимая от него конверт, – и ручки целовал, нисколько не заикаясь»

– Спасибо, – вслух сказала она, скрываясь в следующем лестничном проёме.

Она спешно спускалась, разглядывая только что полученную корреспонденцию. Ни адреса отправителя, ни почтового штемпеля, ни марок – ничего кроме её собственного имени. Она задумалась, но письмо не сильно заинтересовало ее, она иногда получала всякого рода анонимные записки, чаще всего совершенно неприличного содержания. Помимо всего прочего, это могла быть какая-то благодарность или предложение по работе – свой блог про себя она называла работой.

Открывать письмо сейчас, когда ей было очень некогда, Анжела не собиралась и небрежно бросила его на пассажирское сиденье своего автомобиля вместе с сумочкой. Анжела пристегнулась, прислушиваясь к шуму мотора. Какое-то непонятное предчувствие саднило где-то в груди и, ещё раз взглянув на конверт, она взяла его одной рукой, аккуратно надорвала левый край и вытряхнула содержимое. Всего лишь один листочек опустился на её тощие коленки, обтянутые тонкой тканью брюк. Она развернула письмо, быстро прочитала и похолодела.

Выключив мотор, Анжела бросилась обратно к подъезду своего многоквартирного дома, надеясь, что сосед ещё не успел уйти.

– Александр, – выкрикнула она вслед поднимающемуся на третий этаж мужчине, едва догоняя его.

– Ч-что, про-остите, – снова растерялся Саша, схваченный за рукав своего тоненького свитера цепкими отточенными ногтями.

Он внимательно посмотрел на Анжелу, краснея лицом, то ли от резкого подъема, то ли от неожиданного прикосновения девушки.

– Откуда у вас это письмо!? – возбуждено спрашивала эмоциональная блондинка.

– Из ящ-ика, – понемногу приходил в себя сконфуженный сосед.

– Я имею ввиду, что на нём нет ни почтового штампика, ни каких-либо отметок. Вы не видели, кто его принёс?

– Не-ет, – сосед совершенно растерялся, но вырвать руку не спешил, – я просто нашёл его вместе со своими квитанциями и газетой. Что-то не так?

– Всё в порядке, – выдохнула Анжела только сейчас осознавая, как глупо она выглядит.

– Если что-то случилось…

– Не переживайте, – перебила его девушка отпуская голубой свитер мужчины, – всё в порядке.

– Хорошо, – растеряно кивнул Александр вслед удаляющейся изящной фигурке.

Анжела понимала, что напрасно потратила свое время, что теперь точно опоздает на гимнастику, а это отнюдь не вязалось с её всегдашней аккуратностью в работе. Данный факт уже нисколько не расстраивал девушку. Гораздо спокойнее и никуда не торопясь, она подошла к своей красной машинке, опустилась на водительское кресло и, уперев руки в рулевое колесо, разглядывала лежащий на коленях листок бумаги.

«Чья-то глупая шутка», – успокоила она себя, завела мотор и тронулась с места, не давая непрошенным мыслям угнездиться в голове.

Яна с нетерпением ждала, когда же вернётся с работы её супруг Виталик, а он, как назло, не торопился. Надо сказать, что с недавних пор Виталик никогда не спешил домой, потому что там его ждало «настоящее семейное счастье»: трое детей и жена в декрете. Нет, не то чтобы Виталик не любил свою жену и детей, любил, и очень сильно любил, но как-то так выходило, что любить его семью на расстоянии оказывалось гораздо проще, а всему виной был набивший оскомину «квартирный вопрос». Несмотря на то, что получив долгожданное наследство, они решили расширить жилплощадь и купили очаровательные трехкомнатные апартаменты с огромной кухней-гостинной, в одной из новостроек, расположенного возле парка жилищного комплекса, жили они по-прежнему в старой панельной «однушке» на первом этаже. Дело было в том, что застройщик, так ловко продавший им квартиру на семнадцатом этаже, отдавать ее не спешил, забыв сообщить супругам, что срок передачи ключей после сдачи объекта наступает сильно не сразу.

Время шло, а ютиться впятером в однокомнатной квартире даже по мнению эмоционально непробиваемого Виталика, от природы наделённого толстой кожей, становилось совсем невыносимо. Малыш, появившийся на свет девять месяцев назад, в силу своего младенческого возраста, отнюдь не пытался как-то облегчить совместное сосуществование семьи, да и двойняшки были разнополыми и достаточно взрослыми не только для того, чтоб посещать начальную школу, но и для того, чтоб иметь отдельные комнаты. Именно отсутствие личного пространства служило постоянной причиной ссор двоих сорванцов, которые своими криками раздражали мать, отца и даже маленького Андрюшку, который итак слишком часто плакал.

Все эти грустные обстоятельства никак не содействовали тому, чтоб отец счастливого семейства торопливо бежал домой из своего автосервиса, скорее наоборот, служили причиной того, что парень предпочитал немного задержаться, прикручивая гайки к очередному автомобилю, объясняя это стараниями для семейного бюджета. Окружающие ситуацию отлично понимали и даже сочувствовали Виталику. Все, за исключением счастливой матери многочисленного семейства, которая день ото дня становилась всё раздражительнее.

Мужчина не спеша пешком поднимался на свой третий этаж, раздумывая, не заглянуть ли к приятелю с четвёртого этажа, но по здравому размышлению решил, что это будет уже слишком и нехотя остановился у массивной железной двери, доставая из кармана увесистую связку ключей.

Появился Виталик на пороге своей маленькой, заваленной детской обувью прихожей под истошные детские крики. Двойняшки, как всегда, что-то делили. Виталик не разобрал, что именно, но не сомневался – это ерунда. То, что кричал маленький Андрюшка, тоже не удивляло. Младший ребёнок по малолетству всё время выражал недовольство единственным доступным ему способом – плачем. От чего бранилась жена он не понял, но догадался – двойняшки явно напроказничали. Удивление вызвали лишь вопли всегда спокойного кота Васьки, но, в общем оркестре они сильно не выделялись и не особо донимали главу семейства. Виталик, двигаясь как в замедленной съёмке, только и успел поставить на пол пакет с продуктами и расшнуровать ботинки, как возле него столпились абсолютно всё домочадцы, включая кота Ваську. Виталик и не подозревал, что они все способны вместиться в его маленькую прихожую, где даже он сам размещался с трудом.

– На, – раздражённо гавкнула Яна, сунув ему в руки пищащий комок.

Мужчина отпрыска взял не мешкая, параллельно скидывая с ног ботинки. Младенец смотрел на него внимательно, на некоторое время забыв о своём беспокойстве, и даже попытался улыбнуться. Вместе со своей почти девятикилограммовой ношей Виталик отправился на кухню в поисках еды.

– Суп в холодильнике, макароны на плите. И не забудь покормить кота, – донёсся до него голос любящей супруги, а у ног материализовался толстый рыжий кот. Он смотрел на отца семейства с таким обожанием и огнём в очах, что осадочек от радушного приёма начал немного отпускать Виталика.

Поставив на пол отпрыска, мужчина занялся ужином домашнего питомца и своим собственным. Маленький Андрюшка пытался протестовать, но быстро заинтересовавшись миской кота, притих.

Виталик согрел свою еду, флегматично уселся за стол, и уже поднёс ко рту первую горячую ложку наваристого куриного супа, когда в кухню ворвались Вадик и Лиза, а за ними и счастливая мать семейства.

– Ужас какой, – вскричала она, – Андрюшка ковыряется в кошачьей еде!

– Это проблемы кота, – пошутил Вадик, за что удостоился укоризненного взгляда матери.

– Ты почту смотрел? – спросила Яна, поднимая с пола измазанного младенца. – За свет так и не было квитанции?

– Нет, не смотрел, – растерялся мужчина, – ты мне не говорила.

– Вот те раз, – завелась Яна с пол-оборота, – всё тебе надо говорить! Сам должен знать, не маленький! И кран всё ещё не починил! А я уже сто раз говорила!

Кран, как будто желая подтвердить сказанное, издал лёгкий булькающий звук, грозящий вылиться в начало бурного потока семейной ругани.

– Я схожу посмотрю почту, – тут же предложил Вадик, не любящий ссоры родителей, и скрылся в дверном проёме.

– Я с тобой, – крикнула ему сестрёнка, резво пустившись за ним.

– Ты опять забыл купить сметану! – возмутилась супруга одной рукой разбирая пакет с продуктами, другой удерживая Андрюшку.

– Ты бы мне напомнила и написала… – хотел было оправдаться Виталик, но сник под укоризненным взглядом жены.

От неминуемого скандала семейство спасло возвращение громко спорящих между собой двойняшек.

– Я сам отдам маме письмо, – кричал брат из коридора.

– Нет, я, – не соглашалась девочка.

Перепалка, начавшаяся между ними ещё на лестничной клетке, угрожала перерасти в нанесение телесных повреждений и Виталик, пользуясь этим, ушёл от скандала с женой в самом прямом смысле – он направился в прихожую, чтоб разобраться с детьми.

Они вырывали друг у друга небольшой конверт без явных опознавательных знаков, до треска натягивая тонкую бумагу.

– Что у вас опять происходит? – строго спросил отец, грозно материализовавшись рядом с ними.

– Это он(а), – хором ответили двойняшки, с шумом разорвав конверт пополам.

Тяжело вздохнув, Виталик отобрал у них две половинки разорванного письма и с тайной радостью вернулся на кухню. Теперь гнев его измученной бытом супруги переместится на двоих сорванцов, а он тихонечко доест свой нехитрый ужин.

– Они порвали твою квитанцию, – извиняющимся тоном сказал мужчина, протягивая женщине конверт.

– Кто бы сомневался, – раздражённо буркнула она, раскрывая две неровные половинки.

– Платежка нынче странная, – заметил Виталик, поглощая еду, – без привычной рекламы. У них, похоже, тоже кризис, краска кончилась, не зря всё время пристают со своими электронными квитанциями.

Яна не отвечала, изучая содержимое письма и мрачнея на глазах.

– Чего там? Много? – поинтересовался супруг, глядя на выражение лица своей дражащей половины. – Поди опять перерасчёт какой-то. Заколебали…

– Это не квитанция, – тихо ответила Яна, опускаясь на стул.

Женщина молчала, разглядывая разорванную бумагу, абсолютно не реагируя на внешние раздражители. Виталик, воспользовавшись моментом, с удвоенной силой поглощал содержимое своей тарелки, двойняшки исчезли из поля зрения, а Андрюшка с интересом теребил уголок зажатого в маминых руках листочка, пытаясь засунуть его в рот. Маленькая, всегда очень шумная квартира, наполнилась непривычной, давящей тишиной, не нарушаемой даже капающей из крана водой. Всю семью ждали перемены.

Валя очень спешила, покидая клинику. У врача она задержалась, так как прием осуществлялся со значительным опозданием, несмотря на то, что всё дамы приходили чётко к назначенному времени. Женщиной Валя была по натуре не скандальной, но нервничала, памятуя о том, что машину припарковала крайне неудачно, препятствуя выезду с парковки двух стоящих там автомобилей. Мало того, что стоянка кругом была запрещена, так и на свободных от злополучного знака обочинах свободных мест не было. Дело с парковками в центре города было настолько плохо, что и в запрещённых местах некоторые водители сумели оставить свой транспорт, наплевав на все знаки. Мест, где можно было бы припарковать её новенькую «Тойоту» поблизости не было, и она бросила машину едва ли не на проезжей части, надеясь, что зайдёт чётко в назначенное ей время и очень быстро вернётся. Увы, не всем надеждам героев нашего повествования суждено было сбыться в этот день.

«Надо же, какая напасть, – думала женщина, резко открывая стеклянные двери и выходя из клиники, – именно сегодня! А ведь раньше приём всегда начинался вовремя. Она спешно бежала к своей машине, чему отнюдь не способствовала ее довольно тесная юбка до колен, к которым пристрастила её Аня.

Когда женщина отыскала глазами свой транспорт, сердце ёкнуло. Из-под дворника со стороны водительского сиденья нахально торчал белый конверт.

«Ну, конечно, штраф выписали», – удрученно подумала она, привыкшая к тому, что сумма штрафа за неправильную парковку является для неё значительной и крайне нежелательной тратой. Многолетняя привычка к бережливости никуда не делась, несмотря на то, что на Валиного, не самого лучшего в мире мужа, свалилось неплохое наследство, позволившее ей, не только поменять машину, но и менее скрупулёзно подсчитывать деньги.

Подойдя к ожидавшей ее «Тойоте» она быстро извлекла конверт, всё ещё надеясь на то, что это вовсе никакой не штраф, а гневная записка поджатых ею автолюбителей. Оба её предположения оказались не верны, в чем женщина смогла убедится трижды внимательно прочитав текст.

– Ой, что делается, – пробормотала она, доставая из сумочки телефон.

Пока Валя возбуждено искала нужный номер, она забыла и о своей неправильной парковке, и о том, что ей надо срочно освободить два зажатых автомобиля, и о том, что несколько минут назад говорил врач.

Аня вздрогнула, взглянув на дисплей своего телефона. Был разгар рабочего дня и женщина, сосредоточенная на своих непосредственных обязанностях, выкинула из головы все остальные мысли. Как только она поняла, кем является звонящий, папку с бумагами пришлось отложить, а открытые в компьютере документы сохранить.

Телефон издавал весёленькую мелодию, легонько вибрируя, а Аня продолжала бессмысленно его разглядывать. Звонила Валя. Та самая Валя, которая год назад спасла ей жизнь, чем положила начало их женской дружбе. Снимать трубку Аня не спешила, она догадывалась, по какому поводу звонит её приятельница.

– Да, – сказала она лаконично, откидываясь на спинку стула.

– Привет, – ответил ей взволнованный голос на том конце. – Ты не представляешь, что я нашла у себя на лобовом стекле…

– Представляю, – вздохнула Аня, втайне надеясь, что ошибается.

– Записка от старика! Я думала, это штраф за парковку, а это письмо! Никаких опознавательных знаков, ничего…

Аня молчала, не зная, что ответить, потому что сама для себя ещё не решила, как следует относиться к этому письму.

– Ты меня слышишь? – уточнила Валентина, смущенная долгим молчанием собеседницы.

– Да, слышу, – коротко отозвалась Аня.

– И ты не спросишь, что в этом письме?

– Я догадываюсь, – вздохнула Аня, доставая конверт из ящика своего стола, – в общем-то, я и сама хотела тебе позвонить, но руки никак не доходили. То одно, то другое… Мы с Макаровым тоже получили письма…

– От старика?

– Угу, – кивнула Аня, как будто телефонная связь позволяла её увидеть.

Она тихонечко развернула белый лист бумаги и перед ней несколькими ровными рядами букв выстроился незамысловатый машинописный текст: «Мои самые дорогие и близкие люди! В свой шестьдесят шестой день рождения, я буду очень рад видеть вас среди гостей на моем торжестве! Отказ от данного предложения не принимается, так как праздник это двойной, и заслуживает должного уважения, ведь совпадает с годовщиной моей смерти». Ниже стояла подпись и её расшифровка – Андрей Леонидович Истомин.

– Он зовёт нас на годовщину смерти! – кричала в трубку ошарашенная Валя.

– Да, нас тоже, – развеяла сомнения своей собеседницы Аня, складывая лист и убирая обратно в тумбочку.

– Но как это возможно?

– Наверное, чья-то глупая шутка. Не вижу в ней ничего смешного, но кому-то, видимо, показалось забавным. Я нисколько не сомневаюсь, что это и близко не подпись старика, хотя никогда её не видела.

– Я тоже его подписи не видела, но когда вернусь домой, спрошу у Тёмы. Он-то, наверняка, подпись отца узнает.

В том, что Артём, муж Валентины сможет определить подлинность подписи своего отца, Аня сильно сомневалась, но озвучивать свои мысли вслух не стала, чтоб не обидеть женщину.

– Кто ещё получил это? – спросила Валя, не дождавшись какого-либо ответа.

– Не знаю, ты первая, с кем я разговариваю, не считая Димы. Он сообщил мне о своём письме вчера, и должен был связаться с Виталиком и Анжелой. Он пока не говорил, звонил или нет, я его сегодня ещё не видела…

Как будто заслышав их разговор на пороге её кабинета материализовался Макаров, быстро закрывая за собой дверь и усаживаясь на гостевом стуле.

– Лёгок на помине, – усмехнулась Аня, сообщая Валентине, что пред её светлые очи явился любимый зять Андрея Леонидовича.

– Хорошо, – сказала женщина, – мне тоже уже пора ехать, вы там всё обсудите и потом созвонимся.

Аня уверила её, что обязательно перезвонит, положила трубку и внимательно уставилась на дорого друга.

– С чем пожаловал? – спросила она, убирая телефон.

– Я поговорил с Анжелой и Виталиком, они тоже получили письма, – взволнованно начал он. – С Яной не разговаривал, но со слов мужа знаю, что она шокирована и собирается ехать.

– В полицию? – предположила Аня, не видя других возможных вариантов, куда могла бы поехать дочь покойного Андрея Леонидовича, получив подобную записку. Положа руку на сердце, она и сама подумывала о том, чтоб сдать злосчастную бумажку органам и более не утруждать себя мыслями о ней.

– Нет, – разочаровал её коллега, – в особняк.

– Рехнулись? – вспылила Аня, не сумев сдержать свои эмоции.

– Анна Николаевна, должен заметить, что подобные выражения вас нисколько не красят.

– Неужели Яна восприняла эту писульку всерьёз? – не обратила внимания на его замечание женщина.

– Не думаю. Скорее, они просто устали от своего однокомнатного рая и, благодаря этому злосчастному письму, вспомнили про двухэтажный домик в деревне.

– И когда они туда собрались?

– Виталик берет отпуск, и они поживут там месяц или чуть больше, пока не будет готова их квартира.

– Ну, с этими более-менее ясно, а что наша блондинка?

– Анжелочка ехать на природу не торопится, – уклончиво ответил Макаров.

– Всё-таки ума в ней больше, чем я могла бы предположить, – не удержалась от едкого замечания молодая женщина.

Ничего удивительного в том, что Анжела не горит желанием появиться в месте гибели своего свекра Аня не видела, ведь именно ее бывший муж убил своего отца в этом самом доме.

– Ты чего сегодня такая злющая?

– Сердце подсказывает мне, что ты в очередной раз попытаешься втянуть меня в какую-то авантюру, а моё развитое чувство самосохранения этому сильно противится.

– Не говори ерунды, – отмахнулся мужчина, – что такого страшного могло бы с тобой произойти за пару дней в отличном загородном доме?

– Макаров, эту песенку я уже слышала. Можешь даже не пытаться – нет!

– Я и не собирался, – немного обиженно ответил Дима, но по всему его виду было понятно – собирался.

– Свежо предание, да верится с трудом. Лучше потрудись отнести эти записочки в полицию, пускай сами разбираются.

– С ума сошла? Да меня поднимут на смех! Преступление века – наклепать письма от имени умершего старика. Смешно!

Аня молчала, отчасти согласная с его рассуждениями. Действительно, чего уж криминального смеха ради разложить бумажки…

– Ты считаешь это неудачной шуткой? – спросила она, немного поразмыслив.

– Не знаю, – вздохнул Макаров. – С одной стороны, все эти записочки – глупость несусветная, с другой стороны, я все же думаю, что есть какой-то скрытый мотив у нашего юмориста. Только вот не могу взять в толк – какой?

– Конечно, мотив есть. Не стал бы человек так просто заморачиваться, письма рассовывать. И подпись опять же… Она похожа на ту, что была у старика?

– Яна говорит, что да. Сам я судить не берусь. Подписи Андрея Леонидовича не помню, а может я и не видел её никогда. Все-таки, он был мне всего лишь тестем.

– Как там Лешка? – спросила Аня, с теплом в душе вспоминая Диминого сына – пятилетнего мальчугана, который стойко пережил смерти матери.

– Нормально, вроде. Конечно, он очень переменился… Я же водил его к психологу, я тебе не рассказывал?

– Рассказывал, – кивнула Аня. – Помню, что психолог ничего страшного не увидел.

– Да, Лешка молодец. Иногда мне кажется, что он справляется даже лучше чем я … – при этих словах глаза мужчины наполнились тихой грустью.

– Макаров, – фыркнула Аня, – опять твои штучки. Идите работаете, Дмитрий Александрович.

– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа, – картинно поклонился Дима, приложившись губами к руке молодой женщины.

– Иди отсюда, – выхватила руку Аня, ощущая в душе лёгкий трепет от нежного прикосновения мужских губ. Дима удалился, прикрыв за собой тонкую дверь, а ей ничего не оставалось, кроме как взять в руки толстую папку отложенных в угол стола бумаг.

Анжела полулежала в тёплой ванне, окутанная душистой белой пеной, томно закрыв глаза. За сегодняшний день она смело могла поставить себе отличную оценку, ведь она отработала три рекламных заказа, включая долгосрочные, а также приняла два новых. Ничто так не поднимало настроение очаровательной блондинки, как осознание собственного профессионального роста.

В награду за свои труды, девушка позволила себе немного расслабиться, оставив телефон далеко за пределами ванной комнаты. Кому надо она сама перезвонит, если сочтет нужным.

Анжела блаженно улыбалась. Она с детства мечтала о собственной ванной комнате, с хорошей сантехникой и отменной керамикой, раньше виденной ею только на картинках. Девушка была водолеем по гороскопу, и воду просто обожала, хотя и не была уверенна в том, что данный факт не является простым совпадением.

Единственное, что немного омрачило её сегодняшний день – это злосчастное письмо покойного свекра. Анжела не любила ту часть своей жизни, где её красавец-супруг убил своего отца, а в добавок ещё и сестру, ради доли в наследстве, которого в итоге оказался лишен. Она поморщилась, невольно вспоминая о случившемся. Это был позор! Господи, какой же это был для неё позор! Весь её суперуспешный имидж слетел к чертям, когда о случившемся узнали в её тусовке. Как искренне они жалели бедняжку, как встречали сочувственными взглядами и фразочками: «Ты как? Держишься?». А эти перешёптывания за её спиной и многозначительные взгляды!

Анжела никогда себя не жалела, и, пожалуй, единственное чего она никак не могла выносить – это жалость. Ох, как не легко дались красотке первые полгода! Единственное, в чем она неожиданно выиграла в данной ситуации – это резкий рост её популярности. А ради этого девушка готова была и не такое стерпеть.

С мерзавцем-супругом она незамедлительно развелась, а окружающие по прошествии времени о её семейной драме начали забывать, увлекшись обсуждением другой, не менее животрепещущей темы: беременности любовницы мужа одной очень известной дамы.

«Так уж устроено общество, – рассуждала Анжела, – ему непременно надо кого-то жалеть, чтоб свои собственные невзгоды казались чем-то незначительным». Но ее-то, красавицу и умницу, уж точно жалеть не надо.

Немного порассуждав о том, что могла бы значить эта глупая, так нелепо попавшая к ней записка, она пришла к выводу, что вряд ли этот инцидент заслуживает внимания. Только человек недалёкий мог так ошибиться с её адресом и подбросить конверт соседу, а недалёкий человек не будет занят в каких-либо серьёзных делах.

В какой-то момент она даже заподозрила, что это просто нелепые попытки соседа завязать с ней более тесную дружбу, однако после звонка Димы Макарова эту мысль пришлось отбросить, ведь письма пришли всем, кто так или иначе присутствовал при смерти Андрея Леонидовича.

Вода начинала потихоньку остывать и ей уже пора было выходить. Покидать наполненную ягодными ароматами ванну ей не хотелось, но как ни крути, рано или поздно это сделать придётся.

Напомнив себе, что её ждёт публикация сегодняшнего контента она вылезла из воды и обтерлась полотенцем. Пользуясь тем, что живёт сейчас абсолютно одна, она могла позволить себе ходить по квартире голышом, неспешно одеваясь на ходу.

Когда блондиночка только вошла в свою спальню, она поняла, что в ней кто-то был. Не прямо сейчас, но за несколько минут до этого – однозначно. У неё была феноменальная память и любовь оставлять вещи не на своих местах. Она точно знала, что бросила телефон на кровать, прямо на свою подушку, а сейчас он лежал левее и как-то сбоку. Но кроме этой маленькой неувязки, она почувствовала странный запах, который никак не мог быть её собственным, так как являлся смесью пота, грязи и сигарет. Запах был лёгкий, практически не ощутимый, и Анжела готова была решить, что его просто принесло из вентиляции, но какое-то смутное ощущение не давало ей этого сделать.

Накинув халат, она ещё раз осмотрела квартиру. Так и есть, в коридоре у порога её левая туфля чуть сдвинута, а в кухне не хватало одного яблока – единственного красного яблока среди зелёных собратьев.

Анжела испытала странное волнение и спешно схватила нож со стола. Девушка не была уверена в том, что сможет достойно распорядиться данным оружием, но надеялась хотя бы попытаться.

Она медленно, шаг за шагом обходила пятьдесят шесть квадратных метров квартиры, каждую секунду готовая встретить названного гостя. Сырые волосы блондинка обернула полотенцем, которое могло изрядно помешать ей, в случае прямого столкновения с неприятелем, да и бутафорский шелковый халат, приготовленный специально для вечернего контента добавлял ей чувства незащищённости. Анжела не представляла, как в зарубежных фильмах исключительно сексуально одетые красотки с распущенными волосами спасают мир. Сама она чувствовала себя уверенно только в брючных туалетах из натуральных тканей. Вот такой вот консервативной оказалась сексапильная красотка из Интернета.

Решительно сжимая в руке нож, она обошла всю квартиру, твёрдо решив, что на своей территории прятаться не будет, но к своему великому облегчению никого не нашла.

Для верности девушка распахнула шкаф, отскакивая на всякий случай на безопасное расстояние. Потом она заглянула под диван, делая это с достаточной с её точки зрения дистанции, и вздохнула. Допуская, что изначально могла ошибаться, девушка списала все на разыгравшееся воображение и плохую работу вентиляции.

Успокоенная, она расслабленно вернулась на кухню и, взяв с барной стойки большой бокал, наполнила его гранатовым соком. Анжела любила проводить вечера в тишине, с бокалом и телефоном в руках. Она выкладывала истории, сочиняла посты, отвечала на сообщения и комментарии. Девушка старалась очень внимательно относится к своей страничке, ведь именно она давала ей хлеб. И, надо было признать, что в последнее время, на этот хлеб можно было смело намазывать толстый слой масла. После её семейной трагедии дела пошли настолько хорошо, что для съёмок контента и редактирования видео ей пришлось нанять помощницу, от чего качество её блога только повысилось.

Анжела помыла аккуратную кисть зеленого винограда, взяла сок, наедине с собой предпочитая обходиться без алкоголя – его итак становилось слишком много в её публичной жизни, и отправилась в комнату. Разложив всю эту красоту на журнальном столике возле своего подвесного кресла она сделала красивое фото, в которое как нельзя кстати попали ее стройные ноги, и открыла сообщения. Вторым по счёту, попавшимся ей на глаза, было сообщение от её отца.

Холодок прошёлся по спине девушки, и она в раздражении швырнула телефон на пол, нисколько не задумываясь о том, что там скопилось много отснятого за день, но не выложенного контента.

Телефон пролетел по косой траектории, сметая с аккуратного стеклянного столика так искусно разложенную на нем композицию. Вниз полетел бокал гранатового сока, с хрустальным звоном разбиваясь о твердое напольное покрытие. В недолгом полете, несчастный бокал выплеснул своё содержимое прямо на очаровательно чистый белый ковёр толстого мягкого ворса. Осколки хрупкого стекла разлетелись по полу, а брызги сладкого напитка украсили Анжелины ноги до самых колен.

В бессильной злобе оглядывая дело рук своих, девушка опустилась на пол подбирая безвинно пострадавший телефон. Сегодня к этому кусочку пластика судьба была гораздо более благосклонна, чем к его хрустальному собрату. Он нежно самортизировал от мягкой обивки дивана и легко приземлился на пушистый ковёр, нисколько при этом не пострадав, не считая, конечно, пары капель пролитого на него напитка.

Анжела поджала губы, оглядывая свои заляпанные ноги и огромную красную лужу на белоснежном ковре. Левой рукой она нечаянно вляпалась в растекшееся пятно, но не обратила на это внимания. Она сидела, неловко подвернув ноги, не желая подниматься со своего места, а по щекам у неё катились слёзы. Машинально вытерев их тыльной стороной ладони она размазала по щекам красноватую жидкость, ощущая на губах лёгкий сладковатый привкус.

«Как хорошо, что меня сейчас никто не видит», – думала в минуту своей слабости успешная, сексапильная красотка.

Трагедия, развернувшаяся между ее бокалом и ковром не стоила её слез. Она могла встать и легко вытереть пятна со светлого ворса, несомненно, его ещё можно было спасти, как жаль, что она не могла также легко стереть пятна со своей души.

Январь, 1998 года

Когда трое человек вошли в комнату, насквозь пропахшую едким запахом смерти, ребёнок сидел на белоснежном ковре, рядом с огромной темно-красной лужей. Девочка оглянулась на вошедших и замерла. Глаза её были заплаканными, на пухлых щёчках местами виднелась запекшаяся кровь, усердно размазанная грязными руками. Надетая на неё розовая кофта пестрела бурыми разводами, а штанишки были откровенно мокрыми.

Она сидела возле тела матери, молча перебирая руками спутанные светлые волосы последней. В том, что лежащая на полу лицом вниз блондинка мертва сомнений не возникало. Кожа её приобрела характерный синеватый оттенок, а на полу прямо под ней, собралась запекшаяся кровь. Умершая была лишь слегка прикрыта тонким кружевным халатом, позволяя вошедшим вдоволь налюбоваться омертвевшими конечностями, забрызганными красными каплями.

– Господи… – только и смогла сказать серьезная женщина в серой кофте и круглых очках, наблюдая за тем, как малышка теснее жмётся к телу матери.

– Я вызову скорую и полицию, – нашлась её коллега, желая как можно скорее выйти на свежий воздух.

Справедливости ради надо сказать, что запах в комнате действительно становился невыносимым. На ходу доставая телефон, женщина вышла в подъезд, не закрывая за собой дверь в квартиру, чтоб туда попала хоть капля свежего воздуха.

– Здравствуйте, – доносилась её взволнованная речь, – вас беспокоит специалист отдела опеки и попечительства, моя фамилия Орлова, Мария Петровна Орлова. Нас вызвали соседи, потому что в квартире постоянно плакал ребенок. Мы приехали, а тут дверь не заперта и труп с маленькой девочкой. Нет, ребенок живой, на вид малышке меньше года.

Телефонный разговор стих, так как специалист Орлова удалилась на достаточное расстояние от злополучной квартиры. Воцарилась тишина.

– Надо взять ребенка, – нерешительно предложила женщина в серой кофте, подавляя приступ брезгливости.

Девочка внимательно смотрела на приближающую к ней незнакомую тётю, вцепившись маленьким ручками в безжизненное тело матери.

– Она может быть ранена, – попыталась вразумить её коллега, – может лучше не трогать до приезда специалистов?

– Иди ко мне, – позвала женщина, опускаясь на корточки.

Девочка с сомнением посмотрела на неё и медленно поднялась на ноги. Неловко переставляя ступнями она сделала несколько шагов и остановилась. Один носок, который остался на ней, был совершенно сырым от крови, другого носка видно не было.

– Где твой носочек, – ласково спросила женщина, желая подбодрить малышку.

Та внимательно посмотрела сначала на незнакомую тётю, потом на свои ноги, неизвестно о чем размышляя, огляделась по сторонам и ловко перебежала в сторону батареи, опустившись на корточки.

– Она тебя боится, – сказала молодая женщина с короткой стрижкой, всё это время стоявшая в дверях.

– Нельзя её так оставлять, неизвестно сколько она тут так просидела, – вздыхала первая из вошедших.

– Соседи сказали, что плач не прекращался со вчерашнего вечера. Получается, почти сутки, – флегматично рассуждала вторая.

– Ужасно, – содрогнулись обе.

Девочка неловко возилась возле чугунной батареи, сидя спиной к ним, и через несколько минут поднялась. В левой ручке она крепко сжимала розовый носок, на несколько тонов светлее того, что был измазан кровью на одной из её ног.

Она протянула носок женщине в серой кофте, оставаясь на безопасном с её точки зрения расстоянии.

– Лучше открыть окно, – резко объявила вернувшаяся специалист Орлова, – сейчас приедут врачи и полиция.

– Не думаю, что нам стоит что-то здесь трогать, да и холодно, простудим ребенка, – не согласилась коротко стриженная, судя по всему, её меньше гораздо шокировала представившаяся им картина, а запахи не особо донимали.

– Ленка, если у тебя нюх отшибло, то у меня – нет, я не продержусь здесь ни секунды, – ответила Орлова, распахивая окно и впуская в помещение свежий морозный воздух.

Стриженная Ленка флегматично пожала плечами, наблюдая за тем, как девочка по примеру чувствительной к запахам Орловой пытается забраться на подоконник. Ручками она хваталась за батарею, стремясь подтянуться повыше, но слабые мышцы никак не поддавались. Она заревела от обиды и тут же была подхвачена на руки Орловой.

– Успокойся, – говорила она, – сейчас приедет тётя врач и заберёт тебя.

Женщина говорила с ребёнком ласковым голосом, в котором отсутствовали раздражение или сомнения, от чего малышка замолчала и внимательно рассматривала её. Нежным, лишённым брезгливости жестом, женщина обтерла лицо и руки девочки влажной салфеткой из своей сумки.

– Какая ты красивая, – приговаривала она, – красивая, но чумазая. Сейчас мы тебя вытрем.

Полицейские появились первыми. Они быстро вошли в квартиру и направились к убитой, после чего рассредоточились по территории. По создаваемому ими шуму и суете, казалось, что их было много, очень много и Орлова, всё это время не выпускающая из рук малышку, не сразу поняла, что их всего четверо. Четверо мужчин с разной комплекцией и разными задачами.

Появление в квартире большого количества людей испугало малышку, и она теснее прижалась к тёплой тёте в мягком свитере. Обрывки фраз доносились до неё, пока коллеги объясняли плотному мужчине, как они здесь очутились.

– Мертва около суток, – говорил один, – второй труп в ванной. Колото- резанные раны.

– Супруги?

– Не знаю. Он голый, без документов. Хотя погоди, тут штаны валяются, а в них права. Фёдоров Юрий Сергеевич.

– Соседи сказали, что квартира принадлежит семейной паре, Ковалёвым.

– Может, родственники? Или снимал…

– Скорее, любовник, – хохотнул мужчина в штатском, – тут документы есть в сумочке. На Ковалёву Дарью Андреевну.

Через секунду он появился в гостиной с паспортом в руках. Пролистывая плотные страницы мужчина подошёл к трупу и резюмировал:

– Она самая. Тридцать два года, замужем, но не за Фёдоровым. В графе дети значится одна девочка – Анжелика. Всё совпадает.

– Муж домой пришел, застал её с полюбовничком и обоих прирезал, – предположил его наголо бритый товарищ, оглядывая почти не прикрытое бельём безжизненное тело.

– А дочурку бросил? – удивился тот, что был с паспортом.

– Кто их поймёт, этих кухонных Отелло. Девчонку не убил, пожалел. С собой не взял. С такой малявкой не набегаешься.

– И двери не запер, чтоб соседи её нашли. А интересно, они сами заходить не пытались? Сразу вызвали опеку?

– Говорят, только стучались, и им никто не открыл.

– Яснее ясного, – согласился лысый.

– Где только теперь искать этого Ковалёва…

В этот момент дверь квартиры с шумом распахнулась и на пороге появились двое медиков в темно-синих костюмах. Мужчина шёл впереди, неся объёмный чемодан, а за ним спешила невысокая женщина средних лет. Мужчина скептически оглядел лежащую ничком хозяйку квартиры.

– Этой уже ничего не поможет, – покачал он головой, для порядка проверив пульс убиенной.

– Тут ещё девочка, – нашлась специалист Орлова, до этого времени не выпускавшая малышку из рук.

– Ранена? – спросил он, внимательно осматривая ребёнка.

– Вроде нет, просто грязная.

– Сколько она была здесь заперта? – спросил медик, ощупывая маленькое тельце.

– Около суток. Она сидела рядом… с телом, – не сразу нашла нужное слова Мария Петровна.

– Отвезем её в детское отделение, – сказал мужчина, попытавшись забрать ребёнка.

Малышка, до этого времени сохранявшая завидное спокойствие, разразилась диким плачем, вцепившись ручонками в мягкий свитер специалиста Орловой. Она кричала и извивалась, словно понимая, что сейчас её увезут из родного дома, и, скорее всего, навсегда. Слезы градом катились по пухлым щечкам, а хрупкое тельце с визгом вырывалось из рук высокого мужчины.

Мария Петровна содрогнулась, и, пытаясь как-то успокоить ребёнка, говорила ласковые фразы о том, что всё будет хорошо, всё образуется и бояться совершенно нечего. Откуда ей, специалисту отдела опеки и попечительства Орловой, было знать, что теперь, когда железная дверь родного дома с шумом захлопнулась, у девочки ещё очень много лет не будет поводов для улыбок. Радужное детство, наполненное смехом всегда такой жизнерадостной малышки, закончилось совершенно неожиданно, впереди её ждали годы отчаяния в серых стенах казённого дома.

Май, 2023 года

Аня проснулась от истошного плача соседского ребёнка. Господи, как же пронзительно кричала их девочка. Так, как будто что-то страшное в самом глобальном масштабе этого слова происходило в небольшой соседской «двушке». Она поморщилась глядя на часы: пять тридцать утра. Она смело могла еще немного поспать, но для соседских детей никогда не бывает понятия «часы тишины». Аня уже забыла, каково это – успокаивать младенца ночью и испытывала самое слабое сочувствие к родителям плаксивого малыша.

Немного помаявшись, она все же решила подняться с кровати и спокойно сделать все свои утренние дела, раз уж соседи сегодня предоставили ей такой шанс. Включив в коридоре свет, она бесшумно проскользнула в комнату дочери, легонько прикрыв за собой дверь. Алиса, именно так звали девочку, безмятежно спала, накрывшись одеялом почти до самого подбородка. Даже гром небесный не способен был разбудить её по утрам.

Тусклый свет ночника освещал маленькую спальню, пожалуй, немного захламленную различными детскими мелочами. На цыпочках подкравшись к ребёнку, Аня погладила мягкие волосы и улыбнулась. Алиса была очень похожа на неё саму в школьные годы: тот же упрямый подбородок, тот же изгиб бровей и пуговка носа. С тех пор, как они с дочерью снова остались одни, в них проснулась какая-то обострения любовь друг к другу.

Не желая мешать чужому сладкому сну, женщина вышла на кухню и занялась приготовлением завтрака, решив в полной мере побаловать себя и дочку. Аня успела не спеша накраситься и убрать волосы, обстоятельно выбрать утренний наряд, на что у неё никогда не хватало времени, и только после этого пошла будить Алису.

– Доброе утро, моя принцесса, – прошептала она обнимая ребёнка.

– Не-ет, – сонно протянула дочь, – я ещё немного посплю, а ты пока чай согрей.

Аня улыбнулась. Именно такой диалог повторялся между ними каждое утро.

Минут через пятнадцать Алиса нехотя вошла в кухню опускаясь на стул. На столе её ждала творожная запеканка со сметаной, горячие тосты и дымящаяся кружка чая с молоком.

– Какой-то необычный запах на кухне… – принюхиваясь заметила дочь. – Пахнет чем-то странным.

– Чем? – испугалась Аня, заподозрив, что у неё что-то испортились или сгорело. Как ни старалась женщина уловить в воздухе посторонние нотки – безрезультатно, пахло исключительно свежевыпеченной запеканкой и кофейными зернами.

– Запах благополучной семьи. У нас что-то случилось? Пора жесткого дефицита и в магазине закончились хлопья? – удивилась девочка, привыкшая к завтраку на скорую руку.

– Нет, соседский ребёнок разбудил меня сегодня ни свет, ни заря, и я успела сделать вид приличной матери семейства. А чувство юмора у тебя исключительно отцовское.

– Не думаю, – засмеялась Алиса с набитым ртом, и спросила без перехода: – папа не звонил?

– Нет, – отрицательно показала головой мать, всякий раз чувствуя неловкость от этого вопроса.

В кухне воцарилось молчание, нарушаемое только едва слышным шумом большого холодильника.

– Очень вкусно, – похвалила её стряпню дочь, запихивая в рот последние кусочки, – пойду одеваться.

– Зубы сначала почисти, – крикнула ей вслед Аня.

Ехать на работу не торопясь, имея в запасе минут двадцать, оказалось очень приятно. Аня даже задумалась над тем, а не начать ли ей вставать немного пораньше, чтоб успевать побаловать ребёнка горячим завтраком, и избежать ежедневной утренней суеты. Несмотря на то, что с момента отъезда Мишки, прошло более полугода, она все еще не могла приспособиться к новому ритму жизни. Мишка был отцом Алисы и её бывшим мужем, с которым они год назад решили «попробовать еще раз». Аня не могла сказать, чего в их воссоединении было больше: любви, уважения или желания иметь полную семью для ребенка, но за прожитые вместе полгода она ни разу не пожалела о своём решении. «К хорошему быстро привыкаешь», – с сожалением думала она, пытаясь вывернуть на шоссе, – сначала надо было снова учиться быть семейной женщиной, которая могла позволить себе быть «за мужем», а теперь приходится возвращаться к привычкам одинокой матери».

Тринадцатого октября прошлого года суровый мужчина в камуфляжном костюме прямо возле подъезда вручил Мишке повестку в военкомат. А через несколько недель он уехал для исполнения своего гражданского долга в рамках частичной мобилизации. И Аня, не успев насладиться счастьем воссоединения семьи, снова осталась одна.

– Разберусь, – сказала она вслух паркуя машину возле офиса.

«Приезжать на работу пораньше действительно очень удобно, – думала она, – так много свободных парковочных мест, что глаза разбегаются».

Когда она вылезла из машины, её руку бесцеремонно перехватил Макаров.

– Что-то вы сегодня рано, Анна Николаевна.

– Встала пораньше. Соседский ребёнок разбудил. А вам чего не спалось, Дмитрий Александрович?

– Я всегда рано приезжаю. Лешку надо до восьми в садик привезти, у них зарядка.

– Ценю по достоинству ваш трудовой порыв, однако же не могу взять в толк, отчего вы ко мне прицепились? – спросила она, с выражением глядя на его руку. – В самом прямом смысле этого слова.

– Скоро день рождения старика…

– Макаров, опять ты об этом! – пожалуй слишком громко воскликнула она.

– Тише ты, на нас начали оборачиваться.

Аня огляделась по сторонам и заметила, с каким вниманием смотрят на них двое сотрудников, курящих возле парадного входа.

– Пошли уже, нечего на парковке торчать, – раздраженно выхватила руку Аня.

– Да, ты права, – согласился мужчина, – я зайду к тебе через пару минут, ставь чайник.

– Я не совсем это имела ввиду, – вздохнула Аня, в душе понимая, что так легко от него не отделается.

Под пристальным взглядом все тех же курящих сотрудников они вместе вошли в здание фармацевтической компании, в которой проработали уже не один год.

– Про нас снова начнут судачить, – ворчала Аня, – ты не мог бы идти отдельно?

– Моя дорогая Анна Николаевна, если вы будете слишком много внимания уделять досужим сплетням, у вас совсем не останется времени для работы, – лучезарно улыбнулся Дима.

– Да иди ты, – очень невежливо ответила раздраженная женщина.

Мужчина глухо рассмеялся, вызвав интерес сидящего на входе охранника, но послушно прибавил скорости, оставляя Аню позади.

Не успела Аня оказаться в своём кабинете, как её осчастливил своим визитом Макаров.

– Господи, до чего же ты быстрый, – вздохнула она, меняя уличные туфли.

– Я не во всем такой, – подмигнул ей мужчина усаживаясь за стол. – Чем радовать будете?

Он пристально наблюдал за её движениями, ужасно действуя на нервы.

– Ничем. Обычно к дамам на чай приходят со своими конфетами, – бурчала она, неизвестно от чего в присутствии этого мужчины всегда теряя хорошее расположение духа.

– Фи, Анна Николаевна, какое неприкрытое кокетство и ни капли феминизма…

– Ты пришёл зубы скалить? – перебила его женщина.

– И не надейся, что сможешь вывести меня из себя. За годы брака мои нервы превратились в стальные. Поверь мне на слово, Карина хоть и казалась милым ангелочком, в семейной жизни оказалась той ещё бензопилой. Но о мёртвых либо хорошо, либо никак.

– Ближе к делу, Макаров. У меня нет времени трепаться с тобой целый день.

– Кстати, ты сегодня отлично выглядишь. Тебе очень идёт этот костюм. Какой это цвет?

Она непонимающе посмотрела сначала на него, потом на свою чёрную юбку.

Макаров подошёл и медленно провёл рукой по тонкому сатину её блузки.

– Что-нибудь, типа, «терракотовый»? – спросил мужчина, подойдя к ней вплотную и пристально разглядывая тонкую ткань.

– Лавандовый, Дима, – ответила она убирая его руку.

– Не угадал, – улыбнулся мужчина отстраняясь.

– Если бы угадал, я бы заподозрила, что ты и сам сменил оттенок.

– Ничего подобного, моя дорогая. Твоя красота…

– Даже не пытайся подлизываться, – перебила его Аня, – я отлично знаю, к чему ты ведешь. Надеешься своей неприкрытой лестью заболтать меня и уговорить снова ввязаться в твою авантюрную поездку в этот чертов дом! Плавали, знаем.

– А почему бы и нет? – улыбнулся во всю ширь своих зубов мужчина. – И, в конце-то концов, дождусь я сегодня чая?

Аня фыркнула, поставила чайник и начала доставать на стол скудные остатки провизии.

– Я обещаю вести себя как джентльмен. И могу даже выхлопотать для тебя отдельную комнату, хотя, если мне не изменяет память, в прошлом году мы с тобой и в одной постели неплохо проводили время.

Аня еще не нашлась, что ответить на это двусмысленное заявление, а Дима уже продолжил развивать тему:

– Нет, конечно, если ты хотела, чтоб я ненадолго забыл свои хорошие манеры и именно они являются причиной того, что наше совместное путешествие год назад не доставило тебе должно удовольствия, то тебе стоит только намекнуть…

– Макаров, ты явно не там деньги зарабатываешь. Тебе гораздо больше подойдёт костюм клоуна, – остановила Аня полёт чужой мысли.

– Я вполне серьёзно. Я хочу туда съездить. Для твоего успокоения, обещаю никоим образом не покушаться на твою девичью честь, если, конечно, ты сама об этом не попросишь. Даме я не смогу отказать в такой малости.

– Чай пей, Казанова местного разлива, – при этих словах Аня поставила перед мужчиной дымящуюся чашку, а вторую взяла в руки.

– Я правда очень хочу туда поехать. Чувствую, что все эти письма…

– Дались тебе эти письма, – не выдержала женщина. – Я уже надеялась, что ты про них забыл.

– Что-то тут не так, – Дима почесал подбородок, не находя слов, чтоб выразить свои ощущения.

– А может ты сам состряпал эти записочки? Может тебе хочется напустить тумана, чтоб опять поиграть в детектива? – подозрительно сощурилась Аня, пристально глядя на него.

– Опять ты обвиняешь меня во всевозможных низостях… – укоризненно покачал головой мужчина, – а я, между тем, с открытой душой и чистым сердцем ратую за благополучие родственного семейства…

– Без тебя разберутся, – отмахнулась Аня, скорее поверив мужчине, чем нет, потому как не смогла придумать достаточный повод для того, чтоб Диме вздумалось затеять всю эту катавасию.

– А если нет? В прошлый раз мы с тобой с блеском…

– В прошлый раз мы с тобой еле ноги унесли, – перебила его Аня.

– Можно и так выразиться, – не стал спорить мужчина, – но все же закончилось хорошо.

– Нам просто повезло.

– И сейчас повезёт, – гнул свою линию Макаров.

– Ума не приложу, почему тебя так тянет отдохнуть на лоне природы. Ладно эти многодетные, их можно понять, они впятером, наверняка, с ума сходят в своей «хрущевке», но тебе-то чего неймётся?

– Может, мне просто хочется немного отдохнуть в тишине и покое вдвоём с красивой женщиной?

– Макаров, ври, ври, да не завирайся. Какая тишина и покой в этом проклятом доме? Я до сих пор чешусь, как о нем вспоминаю.

– Может, мне просто скучно? – пожал плечами мужчина.

– Вот это уже ближе к истине. Найди себе кого-нибудь. Со смерти Карины прошло уже достаточно времени, и ты можешь позволить себе интрижку на стороне, не опасаясь быть непонятным, – вполне искренне предложила Аня, улавливая, однако шевеление ноток ревности где-то глубоко в душе.

– Только когда ты, наконец-то, перестанешь упрямиться и осознаешь, что именно я твоя судьба.

– Смею напомнить тебе, что много лет назад подобные озарения у меня уже возникали, и после этого мне пришлось слишком многое менять в своей жизни. Сейчас я уже слишком стара, чтоб вляпаться в это дерьмо ещё раз.

– Я не теряю надежды.

– Лучше заведи себе собаку. Будешь гулять с ней по утрам, убирать шерсть по всему дому, она будет портить твою мебель и предметы обихода, а ты будешь её воспитывать и всё восстанавливать. Будет весело. И руки заняты и голова.

– Давай договоримся так: я подумаю над твоим предложением, а ты над моим.

– Над каким именно?

– Очень приятный вопрос. То, что ты категорически не отвергла даже саму мысль о возможности дальнейшего развития нашей светлой любви уже радует, – улыбнулся Дима. – Подумай над всеми моими предложениями. Для начала, я согласен на самую малость – давай разберёмся с этими письмами.

– Дима, – обратилась она к нему по имени, что делала крайне редко, и прозвучало это как-то подозрительно ласково, – я знаю, да и ты знаешь, что ты все ещё очень дорог мне. Я не хочу причинять тебе какую бы то ни было боль. Мне очень трудно тебе отказывать. Именно тебе.

– Вот уж враки, – фыркнул мужчина, – кругом одно железобетонное «нет». Что бы Дима не предложил – все будет воспринято в штыки. А почему? Потому что когда-то давно Дима совершил ошибку и женился на Карине. Глупость какая.

Аня подошла к нему чуть ближе и взяла за руку.

– Я не хочу снова потерять свою семью. Я не могу причинить Мишке такую боль второй раз, – глухо произнесла она глядя ему в глаза. – И ты должен меня понять.

– Я же обещал, что даже мизинцем не дотронусь до тебя, пока ты сама не попросишь.

– А ты не думал, что гораздо больше чем тебе, я не доверяю самой себе? – грустно улыбнулась она.

– Значит, ещё не все потеряно, – сказал Макаров с заметным радостным блеском в глазах, погладив тыльной стороной ладони её щеку. – У тебя есть время подумать.

Дверь бесшумно отворилась и на пороге возник директор компании Потапов.

– Анна Николаевна, – начал он и осекся, увидев столь нежную сцену.

– Уже ухожу, – сказал Макаров, быстро исчезая из кабинета, оставив Аню одну разбираться со столь щекотливой ситуацией.

– Что у вас происходит? – недовольно спросил Вячеслав Григорьевич.

– Слава, пожалуйста, сделай вид, что ты ничего не заметил, – взмолилась Аня, бессильно опускаясь на стул.

– Если мне не изменяет память, я именно так и делал одиннадцать лет назад, а потом ты в слезах стояла и просила перевести тебя в другой город. Вы, женщины, странный народ. Вы склонны все драматизировать, делать поспешные выводы и необдуманные поступки.

Аня покаянно опустила голову, слишком уважая начальника, чтоб отрицать очевидное.

– Я не хочу снова терять хорошего специалиста только потому, что Макаров не умеет не сорить там, где ест.

– Ты выразился, конечно, очень витиевато, – улыбнулась Аня.

– Ну правда, Анна Николаевна, возьмите себя в руки. Есть вещи, которые ни при каких обстоятельствах нельзя смешивать. Работа и секс – это именно такой вариант.

– А ещё какие? – спросила Аня, чтоб увести в сторону вектор воспитательной беседы.

– Водку с пивом. И то, и другое обязательно закончатся головной болью, – пошутил суровый начальник, немного потеплев, и перешёл к обсуждению рабочих вопросов, которые и привели его в этот кабинет.

Вечером Аня вернулась домой утомленной и неразговорчивой. Усталость эта была не физическая и даже не умственная, она была скорее моральной и вызвана злополучными душевными муками, не дающими ей покоя. Алиса, ставшая уже совершенно самостоятельной, ушла в гости к подружке с третьего этажа, и ее мать была полностью предоставлена своим терзаниям. Не то чтобы Аня была несчастна или жалела о своём возвращении к мужу, нет. Наоборот, по прошествии времени она убедилась, что это был правильный выбор, однако, щенячий взгляд Макарова, и все его слова рождали в ней те самые непрошенные чувства, которые не давали покоя ни душе, ни телу.

«Работу, что ли сменить», – задумалась Аня, не в силах выкинуть из головы Димины слова и услышала звонок телефона. Женщина ни с кем не хотела разговаривать, и с волнением взглянув на дисплей, облегчённо вздохнула. Звонила Валя, поболтать с которой было намного легче, чем отвечать на звонок того же Макарова.

– Да, – ответила женщина, подходя к окну.

– Привет, – поздоровалась Валентина, – как дела?

– Нормально, – машинально продолжила разговор Аня, разглядывая мерцающий огнями вечерний город, раскинувшийся за стеклом.

– А мы решили поехать, – с места в карьер брякнула её собеседница.

– Куда? – с подозрением спросила Аня, догадываясь, каким будет ответ.

– К старику. Точнее, в его дом.

– И вы туда же… Скажи на милость, вам там медом намазано что ли? – Аня поудобнее уселась на низкий подоконник, приготовившись к длинному разговору.

– Я сначала не хотела, – замялась Валя.

– Уж не думаешь ли ты, что записки реально старик прислал? С того света!

– Нет, – немного неуверенно ответила Истомина, – сначала подумала, что гадость эту кто-то из вредности написал, и нечего идти у него на поводу. А потом, знаешь, поразмыслила… Там должно что-то случится. Не зря эти письма…

– То, что ты мне сейчас сказала – это самый главный повод туда не соваться. Очевидно же, что эти письма либо глупая шутка, в чем я лично сомневаюсь, либо ловушка. Вопрос в том, для кого она? Мне бы не хотелось выяснять это опытным путём. Спасибо, в том году наелась.

– Да, я понимаю тебя.

– Но?

– Какое но? – не поняла Валя.

– Ты начала таким тоном, что, очевидно, сейчас ты скажешь, что-то типа: конечно, ты права, но…

– Ага, – покаянно продолжила Валентина, – но мы поедем, потому что Яна с семьёй уже там. И я за них боюсь.

– Но ты же понимаешь…

– Понимаю, – перебила её Валя, – но им надо помочь. Они не должны оставаться там одни. Вдруг что-то случится.

– Непременно случится, если мы все туда поедем! – воскликнула Аня. – В этом и есть вся задумка нашего пакостника, неужели никто этого не понимает? Зачем-то ему надо всех нас там собрать. Я сомневаюсь, что человек, подписавшийся именем покойника, готовит приятный сюрприз. И самое лучшее, что мы можем сделать в данной ситуации – это не идти у него на поводу!

– Тёма тоже сказал, что хочет поехать. Ему на природе лучше пишется, да и мне полезно … – виновато продолжила Валя, пропуская мимо ушей здравые рассуждения своей подруги.

– Но это абсурд! – не выдержала Аня. – Может я и не права, и эти письма не несут никакой угрозы, но я считаю крайне небезопасным занятием проверять это опытным путём!

– Поэтому я и не зову тебя ехать туда, я просто говорю, что мы собрались.

– У меня есть шансы тебя отговорить?

– Нет, – печально ответила Валя.

– Тогда, пожалуйста, будь осторожна, – вздохнула Аня.

Когда они попрощались, на сердце у неё стало ещё тоскливее, а ведь она надеялась лёгкой болтовней освежить свои мысли! Сумерки за окном сгущались, превращаясь в черноту ночи. Входная дверь хлопнула, и она услышала голос дочери:

– Мама, я дома!

– Очень хорошо, – откликнулась Аня, резко соскакивая с подоконника, ведь она никогда не разрешала дочери сидеть на окнах. Девочка что-то щебетала, но мать, погруженная в свои мысли, не слышала её, разглядывая городской пейзаж. Как-то неправильно все складывалось. Она чувствовала, что не правильно, но не представляла, что могла бы сделать, чтоб изменить ситуацию.

Лёжа перед сном, она долго не могла заснуть, прокручивая в голове историю с этими письмами. Достав телефон, она открыла мессенджер и стала писать каждодневное вечернее письмо Мишке. Каждый вечер ложась спать она писала ему о том, что происходило в их с Алисой жизни, успокаивая таким образом саму себя. Непрочитанных сообщений от нее набралось уже очень много, Аня давно сбилась со счета, и сегодня она намеревалась добавить к ним ещё одно.

«У нас все хорошо, – писала она, переворачиваясь на спину, – Алиса скоро закончит год, говорит, что троек не выйдет. Мне и всем тем, кто был в том году в доме убитого Истомина, пришли приглашения посетить особняк на день его рождения, как ни странно, якобы от самого убитого. Не знаю, как трактовать эти письма. Люди собрались ехать, я за них переживаю, думаю, что-то затевается».

Нажав на самолетик в углу, она отправила сообщение и отложила телефон. «Утро вечера мудренее», – подумала она, закрывая глаза и выкидывая из головы все ненужные мысли.

Анжела, совершенно уверенная в том, что не будет обращать внимания на письма покойного Андрея Леонидовича, даже не помнила, куда положила злосчастную записку и сейчас, когда звонил Дима Макаров, судорожно её искала. С зажатой у уха трубкой она перебирала счета, скопившиеся на консоли, заглянула в ящики тумбочек и даже ползала на коленях по всему коридору, в надежде найти письмо завалившимся куда-то за шкаф. Искомого нигде не было. Она, конечно, находила кое-какие бумаги, в основном это были товарные чеки и транспортные накладные её посылок на дом, а письма не было.

– Не знаю, Дим, – удрученно отвечала она, – может, оно в машине осталось? Я его не нашла. Я не смогу процитировать текст с точностью до запятой, но смысл, в целом был именно такой, как в твоём письме.

– У Ани письмо было точь-в-точь как моё, и подпись один в один такая же. Хотелось ради любопытства взглянуть на твоё. Сравнить текст и подписи, – слышала она в телефонной трубке ровный голос мужчины.

– Мне кажется, ты придаешь слишком большое значение всему этому. Не думаешь же ты, что сам старик эти письма написал?

– С него станется, – хохотнул Дима.

– Иногда мне кажется, что он так их всех ненавидел, что вполне может придумывать пакости прямо из преисподней, – рассмеялась удачной, по её мнению, шутке Анжела.

Диме данное предположение тоже показалось забавным, и, насколько он знал старика, вполне вероятным. Однако, вслух мужчина произнёс следующее:

– А может, кто-то другой спекулирует честным именем убиенного…

– А смысл? – перебила его всегда рациональная Анжела, подходя к зеркалу, чтоб полюбоваться своей неотразимой персоной.

– Если мы не видим смысла в этих письмах, это не значит, что его нет, – задумчиво рассуждал Макаров. – В любом случае, завтра я намерен нанести визит в дом тестя. Мне интересно понаблюдать за тем, что там произойдёт.

– Аня поедет с тобой? – с любопытством спросила Анжела, женщина вызывала у нее симпатию.

– Нет, она категорически отказалась. Прошлогоднее путешествие не доставило ей большого удовольствия. Насколько я понимаю, она немного сердита на твоего бывшего супруга за доставленные ей неудобства…

– За то, что он хотел её пристукнуть? – назвала вещи своими именами Анжела, продолжая разглядывать в зеркале своё лицо.

– Можно и так выразиться, – согласился мужчина.

– Ну, так пускай не переживает. Его же посадили, и что-то я сильно сомневаюсь, что в тех местах, где он сейчас обретается, предусмотрены отпуска для визитов к родственникам.

– А ты поедешь?

– Если ты сам лично меня об этом просишь, я обещаю подумать, – голос блондинки, и без того сладкий, приобрёл просто неприличные интонации, рождающие в любом физически здоровом мужчине такие же неприличные желания.

– Я был бы рад, если бы ты тоже приехала, – честно ответил Дима. – Допускаю, что в этих письмах есть смысл, только если прибудут все, кто их получил.

– Я подумаю над твоим предложением, – проворковала чаровница даже не отдавая себе отчёта в том, как изменился тембр ее голоса и как в нем появились нотки хрипотцы.

На том они и порешили. Мило попрощавшись, девушка со спокойной совестью отправилась в свою уютную спальню готовиться ко сну. Она открыла шкафчик с немыслимым количеством баночек и скляночек самого разного размера, после чего принялась наносить все это на лицо, руки, шею и грудь. Она очень любила своё тело, справедливо считая, что оно стоит денег. И, как показывали последние поступления на её банковский счёт – немалых денег.

Одев короткую хлопковую ночную сорочку она забралась под одеяло и по привычке пролистывала ленту в телефоне. С давних пор уснуть без этого она не могла.

Мысль о пропавшем приглашении не давала девушке в полной мере насладиться яркими картинками. Она прокручивала в голове день появления этого письма в её жизни, надеясь вспомнил, где же оно может быть. По всему выходило, что нигде, кроме как в машине, оставить его она не могла.

Или его попросту выкрали… Ведь казалось же ей совсем недавно, что по квартире кто-то ходил. А если это была не фантазия, и кто-то действительно приходил? И искал это злополучное письмо! Но возникает вопрос – зачем?

Понимая всю бессмысленность своих попыток уснуть с этими сомнениями, Анжела встала с кровати и пошла в коридор. Накинув на плечи тонкий кардиган, она взяла телефон и ключи от машины, быстро покидая квартиру.

Конечно, вряд ли кто-то из соседей, в основном пожилых людей, оценит её внешний вид, но она надеялась, что в столь поздний час никого из бдительных старушек не встретит.

Ночь встретила её влажной прохладой, и она поежилась. Её немного трясло, то ли от холода, то ли от нервного возбуждения. Она быстро открыла машину, включила фонарик на телефоне и облазила каждый угол, каждый сантиметр своего автомобиля, но письма не нашла.

В лёгком разочаровании она задумалась. Ей надо было возвращаться в дом и, посмотрев в том направлении, Анжела обратила внимание на высокий темный силуэт в светлом проеме подъезда. Девушка вздрогнула, увидев его. В силуэте, казалось, не было ничего необычного, но он как будто источал опасность. Анжела присмотрелась к нему повнимательнее, и в облике промелькнуло что-то знакомое. «Не может быть», – покачала она головой, прогоняя наваждение.

Девушка отвернулась, выключая фонарик на телефоне, а когда снова вернулась глазами к своему подъезду, его дверь была плотно закрыта, а силуэт мужчины пропал.

Анжела уже не торопилась, еще раз внимательно осмотрела салон автомобиля, и, пребывая в лёгком разочаровании, откинулась на спинку водительского кресла, прекратив напрасные поиски. Письма нигде не было, но домой она не спешила, как будто надеясь, что если она еще немного протянет время, письмо вдруг отыщется само собой. Ей сложно было понять, почему вдруг этот клочок бумаги обрёл для неё ценность. Вероятнее всего, потому что она его потеряла.

Как бы то ни было, а становилось все холоднее, и она ощущала мурашку на своей коже. Надо было скорее возвращаться в свою постель. Анжела вышла из машины, щелкнула ключом, запирая замки и, развернувшись в сторону дома, налетела на человека. Девушка вздрогнула, неизвестно от чего очень испугавшись, и только потом различила в темноте черты лица мужчины.

– Я вас на-апу-угал, – изменяющимся тоном начал сосед Сашка.

Он с интересом разглядывал глубокий вырез её ночной сорочки, под которой совершенно ничего не было надето. Анжела, почувствовав его взгляд, посильнее запахнула полы своего тонкого кардигана.

– Немного, – честно призналась она, – я и не замечала, что вы такой… Высокий.

– У вас что-то случилось? – улыбнулся он, немного приободренный её словами, а в особенности тем особым выражением, с которым она их произносилась.

– Да так, просто забыла кое-что в машине.

– Нашли?

– Нет, – с подозрением ответила она.

– Мне показалось, что вы что-то ищите, – пояснил Александр.

– Ничего важного, – отмахнулась Анжела.

– Позвольте, я провожу вас до квартиры. В столь позднее время такую красивую девушку опасно оставлять одну.

Анжела с ещё большим подозрением покосилась на него и потянула носом воздух. Спиртным, вроде, не пахло, однако, как ещё объяснить такую внезапную перемену в её наискромнейшем соседе, она не знала. Девушка переминалась с ноги на ногу, неловко переступая обутыми в светлые шлепанцы ногами, и, в общем-то, ничего дурного в том, чтоб дойти до своей двери в компании Сашки не видела. Скорее наоборот, его присутствие её немного приободрило, отбросив внезапно возникший страх темноты.

– Вы совсем замерзли, – заметил её неожиданный провожатый, когда они вместе направились к подъезду.

– Ночи все ещё довольно прохладные, – решила поддержать беседу Анжела, – a я не подумала одеться потеплее.

– Хорошо, что у нас безопасный район, – заметил сосед и мазнул взглядом по её идеально сложенным, стройным ногам.

– Да и вы появились очень кстати, – кокетливо продолжила его мысль девушка, почувствовав себя намного комфортнее оказавшись в своей стихии, – как раз меня напугал силуэт мужчины у нашего подъезда.

– Со мной вам нечего беспокоится, – улыбнулся окрыленный мужчина, пожалуй, сейчас он действительно чувствовал в себе силы драться со всеми возможными недоброжелателями.

– Я тоже так думаю, – привычно промурлыкала Анжела.

Они уже пересекли парковку, когда во дворе дома появилась запоздало прогуливающаяся парочка с маленькой собачкой. Женщина была одета в джинсы и плотную ветровку, а мужчина в спортивный костюм. Анжела ощутила неловкость от своего легкомысленного внешнего вида и поспешила прибавить шаг. Парочка тем временем остановилась. Мужчина ответил на телефонный звонок, а женщина присела на корточки, подзывая к себе своего питомца. Собачка весело поскуливая побежала к хозяйке, а та с радостным смехом почесала пса за ухом.

Анжела тем временем шустро прошмыгнула в подъезд, и начала быстро подниматься на свой этаж.

Как бы не хотелось очарованному прелестной барышней мужчине продлить момент их возвращения к её квартире, как бы не старался он замедлить шаг в такт её маленьким шажочкам, подъём на пятый этаж, всегда такой утомительный и долгий, пролетел совершенно незаметно. Через пару минут ему пришлось оставить прелестницу у новенькой железной двери напротив его собственной квартиры.

– Спокойной ночи, – улыбнулась чаровница, скрываясь в дверном приёме.

– С-спокойной н-ночи, – ответил Александр, так и не решившись поцеловать объект своей страсти.

Лестничная площадка опустела, и свет автоматической лампочки погас. Все пять этажей серого многоквартирного дома постепенно погружались в сон.

Май, 1998 года

Девочка сидела у забора, укрывшись от глаз воспитателя за облупившимися досками старой деревянной веранды. Одна доска была наполовину выбита, и ребёнок мог наблюдать за происходящим в образовавшуюся щель. Ещё трое ребятишек сидели в песочнице, украшенной грибком, призванным спасать от дождя и солнца. По весеннему времени было ещё прохладно, и дети в песочнице были одеты в выцветшие от стирки тёплые курточки. Все они были мальчиками и старше чем она, оттого играть с ней не хотели, а один, самый большой, часто обижал девочку, стремясь как будто нечаянно толкнуть или ударить малышку.

Она сидела и наблюдала, ожидая, что вот-вот её потеряют и будут искать. Мама всегда теряла её, когда она заползала за кресло, так, что торчали только ноги или пряталась за шторой. Мама теряла её, искала по уголочкам и начинала ласково звать: «Где Лика? Нету Лики. Иди ко мне, обниматься будем!» И девочка смеясь, выглядывала из своего укрытия и неловко шла обниматься к смеющейся маме. Мама звала её Ликой.

Сейчас девочку никто не искал. Её отсутствие даже не было замечено тучной женщиной, уставившейся в телефон. Девочке стало грустно, но она не ревела, она давно перестала плакать, потому что слёзы просто закончились. Так бывает, когда рано или поздно человек, пусть даже такой маленький, теряет надежду.

Когда Лика попала в больницу, а потом в дом малютки, ей было чуть больше года, но от того что родилась девочка семимесячной, она казалась на пару месяцев меньше. Привыкшая к материнской любви и ласке, первое время девочка в отчаянии кричала часами. Медперсонал, ко всему привыкший, переложил её в отдельную палату, чтоб она хотя бы не будила остальных. Это не были озлобленные, неприятные женщины, нет. Вокруг ходили молоденькие и подчас очень привлекательные девочки. Лика разглядывала их красивые, скрытые медицинскими масками лица, их яркие костюмы и голубые перчатки. У них просто не было времени возиться с каждым капризным маленьким пациентом, каким для них являлась девочка.

Лику помыли, переодели и покормили, а после отбоя медсестра, не особо располагающаяся свободным временем, сунула ей в рот соску и положила в кроватку. Большую белую кроватку для таких вот как она годовалых деток.

Оставшись одна, Лика в слезах стояла и карабкалась вверх не менее получаса, а потом билась головой о прутья решётки так, что выломала один из них, тот, что и без того уже шатался. Именно через него девочка и вылезла на пол и побежала в коридор. Она с упорством, которому позавидовали бы многие взрослые, искала маму.

Лика, привыкла к тому, что спит исключительно рядом с тёплой и надёжной матерью. Та обнимала её по первому писку, заботливо укрывала одеялом и целовала в лоб. А Лика очень любила обниматься. В свою первую ночь вне дома спать в кроватке девочка отказывалась до тех пор, пока её не выловили в коридоре и не поставили укол.

В следующие ночи, слёзы из глаз девочки лились рекой, и она засыпала просто от истощения. А потом пришло смирение, и девочка перестала кричать. Большими глазами она смотрела на то, как открываются и закрываются двери, как в наполовину стеклянных стенах больницы мелькают люди, как спит в кроватке рядом с ней совсем маленький мальчик и молчала. Она больше не звала маму. Она отчаялась.

В детском доме ситуация не сильно отличалась. Разве что красивых медсестер сменили серые служащие, с абсолютно безучастным выражением лица. Теперь Лика засыпала очень легко и охотно. Она очень любила ложиться спать, ведь во сне к ней приходила мама.

Девочка вздохнула, выглянув в прореху между досок. Никто её не хватился, а воспитательница даже не смотрела в сторону старой веранды. Лика устала сидеть и встала, прохаживаясь возле ограждения.

Детский дом был расположен прямо возле одного из новых жилых комплексов, и девочка очень любила наблюдать за жизнью за забором. Там она видела других детей, которые в отличие от неё, шли за руку с любящими родителями. Иногда она видела, как счастливые женщины катят красивые коляски, очень похожие на ту красную, которая была когда-то у неё самой. А иногда просто наблюдала за тем, как течёт жизнь, не ограниченная железной решеткой.

Вот и сейчас она заметила на площадке интересную женщину. Интересна она показалась девочке потому что очень походила на ее мать. У женщины были красивые светлые волосы и яркое весеннее платье, но самым главным было, конечно, то, что женщина улыбалась. Лика так редко видела улыбающихся людей, что это казалось ей чем-то необычным и напоминало о тех временах, когда в её документах не фигурировала фраза «ребенок, оставшийся без попечения родителей».

Пытаясь рассмотреть её получше, Лика шаг за шагом продвигалась вдоль забора, никем незамеченная и ни для кого неинтересная. Вот так, совершенно не таясь, она дошла до массивной железной калитки, приоткрытой ровно настолько, насколько было необходимо, чтоб она в нее протиснулась.

Девочка, движимая детским любопытством, выскользнула в тот другой мир и замерла. Здесь все было по-другому. Казалось, что даже воздух тут другой, свежий и чистый, как тогда раньше, с мамой. Опьяненная запахом свободы, она шла вперёд, не боясь ни быстро пронесшегося велосипедиста, ни играющей на газоне маленькой собачки. Ей казалось, что вот оно то, что она искала. Женщина, так похожая на мать, посмотрела в ее сторону, смеясь присела на корточки, и крикнула:

– Лика! Лика, иди ко мне!

Так очень часто делала мама. Она садилась и звала её, а маленькие и неловкие ножки девочки ещё совсем не слушались, но Лика очень старалась, делая шажок за шажком в сторону матери, а та ласково говорила ей: «Лика, зайка моя, иди ко мне! Обнимемся!» Иногда девочка добегала до мамы и очень радовалась, когда та её обнимала и смеясь говорила, какая она молодец и умница. Иногда Лика падала, но мама все равно обнимала её и говорила, что она молодец и умница.

Лика побежала навстречу женщине со сладостным замиранием сердца. Маленькие ножки в тесных стоптанных ботинках слушались плохо и скользили по траве, но она все равно бежала, чувствуя себя окрыленной.

Внезапно Лика остановилась. Женщина смеясь взяла на руки подбежавшую к ней маленькую собачку и с трепетной любовью гладила её за ухом:

– Молодец, – говорила она, – хорошая девочка.

Женщина больше не звала и не смотрела в сторону Лики, и от природы очень сообразительная девочка поняла, что это не мама, а просто красивая тетя. Поняла, что не её звала эта тётя, а ту лающую мохнатую собачку, а она, выбравшаяся на свободу Лика, по-прежнему никому не нужна.

Девочка думала, что уже разучилась плакать, однако душераздирающий крик вырвался наружу, выплескивая всю боль и безнадежность маленького, никому не нужного существа:

– Ма-ама-а, – разлетелось на всю площадку, – ма-ама-а.

Лика упала на землю, повторяя и повторяя это слово. И тут-то сбежались вокруг неё: и красивая женщина с собачкой, и тучная воспитательница и ещё какие-то люди. Она их не видела, она в отчаянии повторяла два хорошо знакомых слога: «ма-ма».

Июнь, 2023 года

– Мама, мама, – сквозь сон слышала Аня, слабо понимая, что кто-то трясёт её за плечо.

– Мама, – повторял знакомый и очень родной голос.

Просыпаться не хотелось. Ей снилось что-то очень приятное, но уже почти неуловимое. Она открыла глаза – прямо перед ней стояла любимая дочь, сжимая в руках краешек мягко одеяла.

– Ты проспала! – воскликнула Алиса, гораздо более матери пораженная таким неслыханным событием.

– Надо же, – удивилась Аня, глядя на часы, – действительно, проспала.

Сборы на работу заняли рекордные семнадцать минут, в течение которых она успела не только накормить ребёнка и привести себя в порядок, но и накидать в сумочку немного косметики, в надежде завершить свой туалет уже в кабинете.

Занятия в школе давно закончились, и Алиса этот день должна была провести дома одна, а дальше ее ждала оздоровительная поездка в санаторий, путевки в который так удачно раздавали на Аниной работе. Поцеловав ребенка женщина почти бегом припустила к машине, а затем очень быстро добралась до офиса, где весьма неаккуратно припарковала машину на единственном свободном месте в самом конце парковки. Цокая каблуками по асфальту, она торопливо пошла к дверям, надеясь ничем не выдать своего опоздания, однако, небеса были сегодня не на ее стороне. Как только Аня вошла в здание, казалось, что весь жужжащий как улей офис попался ей навстречу. Самым обидным было то, что прямо у дверей своего кабинета она наткнулась на директора Потапова, который сдержанно поздоровался, выразительно глядя на часы.

– Ну, вот, вздохнула она, закрывая дверь кабинета, и доставая из сумочки маленькую косметичку, – стоит один раз опоздать, и это непременно заметит каждая собака.

– Разговариваешь сама с собой? – криво усмехнулся Макаров, стоящий в её дверях.

– После того, как я пару раз получила по голове, мне простительно, – ответила Аня, подкрашивая глаз.

– Всегда удивлялся, как вы женщины маниакально зависимы от своей штукатурки. Неужели нельзя даже один денёк походить не накрашенной?

– Нет, конечно, – не прерывая своего занятия отозвалась она, – стоит только разочек показать миру своё истинное лицо, и он непременно от тебя отвернётся.

– Глупость какая, я не раз видел тебя без всей этой мишуры. И хочу заметить, что отворачиваться все ещё не намерен.

– Это как раз тот случай, когда все должно быть наоборот, – ответила Аня, захлопывая пудреницу. – Чего припёрся?

– Хочу напомнить тебе, что скоро четырнадцатое число…

– День рождения старика, – перебила его она, – в курсе. Есть ещё что-то интересное?

– Ты так и не надумала ехать?

– Нет, конечно, – фыркнула она, – дура я что ли. После последнего посещения этого гостеприимного дома все ещё отойти не могу, сама с собой разговариваю, а если ещё пару раз там по голове получу, то не только сама с собой, с духами усопших разговаривать начну. Нет уж, увольте.

– Примерно такого ответа я и ожидал, – кивнул Дима немного разочарованно.

– Я всегда знала, что ты умный мальчик, – заметила она, тщательно прокрашивая ресницы черной кисточкой. – Мне только не понятно, как ты смог уговорить остальных?

– Я их не уговаривал. Яна с Виталиком, сама понимаешь, только рады сменить обстановку. Валя согласилась с доводами Артема, а уж какие у него мотивы, судить не берусь. Может, он надеется, что ему снова удастся соблазнить Анжелу, – ухмыльнулся мужчина.

– А она-то как согласилась?

– А она не соглашалась. Так же как ты сразу объявила, что это все мелочи, её внимания, несомненно, недостойные.

– В принципе, так оно и есть. Не понятно только, что такого волшебного ты смог с ней сотворить, что она передумала?

– Мне совершенно ничего не пришлось делать. Помогла её помощница.

– У неё есть помощница? – изумилась Аня, уверенная в том, что прекрасная блондинка абсолютно ничего полезного для общества не делает, а потому и помогать ей, в общем-то, не в чем.

– Да, есть какая-то девочка фотограф. Снимает её на видео, фотки делает, обрабатывает что-то. Не знаю, чем там они в своём «нельзяграмме» ещё занимаются.

Аня фыркнула, выражая своё безмерное презрение к подобного рода деятельности, и продолжила слушать Макарова.

– Так вот, эта самая помощница и уговорила её поехать, когда Анжела обмолвилась об этом. Типа это интересный контент, можно наделать кучу крутых кадров и разнообразить ленту.

– Макаров, скажи честно, откуда ты знаешь такие слова? – с сомнением посмотрела на него собеседница.

– Она мне так объясняла, когда мы созванивались…

– О-о, – протянула Аня, – так вы ещё и созваниваетесь…

– Дорогая, я тебе давно сказал – ревновать к Анжеле абсолютно бессмысленно, а простое дружеское общение…

– Если есть какие-либо пожелания на случай твоей безвременной кончины, прошу озвучить прямо сейчас, до твоего предполагаемого отъезда, потом может оказаться уже поздно, – перебила его Аня, не желая придавать подобный характер их беседе.

– Что-то в вас, Анна Николаевна, проснулось паршивенькое чувство юмора.

– Беру пример со старшего товарища, – ответила ему женщина, послав воздушный поцелуй идеально накрашенными губами.

– В общем, как ты заметила, получается, что все в сборе. А ты чего такая весёлая? – поинтересовался мужчина, опускаясь на стул рядом с ней.

– Я сегодня проспала, – ответила она, поднимаясь и откладывая в стол косметичку.

– И что в этом хорошего? – удивился Дима.

– Я уже очень много лет плохо сплю. Аккурат с момента нашего знакомства. И ни разу за это время не проспала.

– И? – вопросительно поднял брови мужчина.

– И сон снился какой-то хороший, тёплый такой. Я его не запомнила.

– А до этого мучали кошмары?

– Типа того, – кивнула Аня и продолжила: – Я выздоравливаю, Макаров. Очень скоро ты сможешь перестать называть меня токсичной женщиной.

– Один раз случайно вырвалось, и теперь ты всю жизнь будешь мне это припоминать.

– Три, – лаконично сказала она, показывая ему соответствующее количество пальцев на левой руке.

– У тебя красивый маникюр, – примирительно начал он, сграбастав её левую руку.

– Даже не надейся, твои приемчики не сработают. Я никуда не поеду.

– А я уже отпросился на несколько дней. Если передумаешь – дай знать.

– Даже не представляю, что должно случиться, чтоб я передумала.

– Обязуюсь исполнить все ваши пожелания, включая самые неприличные, – лукаво улыбнулся Дима.

– Есть у меня одно желание, вкрадчиво начала Аня, приближаясь к нему.

Дима поднял брови, наблюдая за её мягкими движениями

– Идите работаете, Дмитрий Александрович, – прошептала она ему на ухо.

– Какая скудная фантазия, – сетовал он, покидая её кабинет.

На следующий день Дима на работе не появился. Тут-то и начались Анины мытарства. Говоря Макарову, что ни за что не поедет в старый особняк Аня нисколько не лукавила и ее е слова не были простым кокетством, однако сейчас она металась по кабинету, не находя себе места. Сложно было объяснить даже самой себе, чем продиктовано её волнение, в общем и целом, сводившееся к осознанию того, что в доме непременно что-то произойдёт, или уже произошло. Она боялась чего-то явно нехорошего, а проснувшаяся совесть откуда-то из глубины души грызла ее поедом. Любой из собравшихся мог пострадать, и это мог быть кто-то ей симпатичный. Например, Валя… Или Макаров. Признаваться даже самой себе в том, что она все ещё волнуется за него, Аня не хотела.

Алиса, по случаю летних каникул, как нельзя кстати, сегодня была отправлена в санаторий, и Аня была предоставлена сама себе. Делать ей, в принципе, было совершенно нечего, и мысль поехать в родовое гнездо Истоминых начала все плотнее пробираться в её голову.

Поразмыслив час-другой, она взяла в руки телефон и набрала номер начальника.

– Да, – ответили ей на том конце провода.

– Вячеслав Григорьевич, можно я зайду?

– Да, конечно.

На большом белом листе бумаги она неровным почерком написала несколько строчек и отправилась в кабинет директора.

– Что-то случилось? – спросил Потапов, явно заинтересованный.

– Ничего особенного, – постаралась как можно искреннее улыбнуться Аня, – хотела у вас отпроситься.

Мельком глянув на её заявление, начальник нахмурился:

– Не связано ли твое желание с отсутствием Макарова?

– Он отсутствует? – очень ненатурально удивилась Аня, этим самым выдавая себя с головой.

– Да, – кивнул Вячеслав Григорьевич пристально глядя на неё.

– Дочку надо в санаторий везти, путёвки дали, – исказила истину Аня, надеясь, что директору не придёт в голову уточнять информацию о датах заезда детей.

Вячеслав Григорьевич кивнул, про путёвки он явно знал, и Аня надеялась, что шеф не будет проверять её слова более подробно. Отношения с начальником у неё сложились самые хорошие, и врать ему сейчас ей очень не хотелось.

– Хорошо, – ответил он, подписывая заявление.

Больше ни одного вопроса он не задал, и Аня, приободренная, с чистой совестью покинула рабочее место, едва дождавшись семи часов.

Конечно, у неё была мысль уйти немного пораньше, но закончить все важные дела она попросту не успела, да и привлекать дополнительное внимание начальника не хотелось.

Как бы то ни было, а в восемь часов она уже уселась за руль своего автомобиля, сложив на сиденье пассажира свою небольшую спортивную сумку. Дорогу Аня помнила лишь приблизительно, а путь предстоял не близкий, поэтому она забила в навигатор пункт назначения и приготовилась внимать его механическим рекомендациям.

– Маршрут построен, – отозвалась умная машина, рассчитав время в пути.

«Три с половиной часа», – вздохнула женщина, прикидывая свои шансы приехать до темноты. По всему выходило, что шансы эти равны нулю. Она, конечно, полагала, что доедет быстрее чем предрекал ее автоматический помощник, где-то часа за три, но даже это было слишком много. Здравая мысль отложить поездку до утра закралась в её голову, однако была отвергнута, как малодушная, и, как показало время – зря.

Аня взяла в руки телефон и написала короткое сообщение Макарову: «Готовь мне отдельную спальню. Твоя взяла».

Дорога из города не заняла много времени, она была Ане хорошо знакома и потому беспокойства не вызывала. Включив музыку погромче, она наслаждалась пустынными загородным улицами, позволившими ей очень быстро добраться до шоссе.

Постепенно яркий круг солнца впереди начал медленно опускаться к горизонту, окрашивая небо бардовыми оттенками. Не залюбоваться этой красотой было невозможно, и она с наслаждением наблюдала за тем, как красиво природа готовится ко сну.

Она не знала, сколько уже едет, чётко следуя подсказкам вежливой автоматики, не сомневаясь в верности своего пути. Да и заплутать тут, по большому счёту, было негде.

Изредка притормаживая на указанных хитроумной программой участках дороги, где располагались камеры слежения за соблюдением скоростного режима, она подъехала к развилке.

– Поверните налево, – скомандовал приятный голос, и Аня послушалась.

«Налево пойдёшь – коня потеряешь, направо пойдёшь – жизнь потеряешь, прямо пойдёшь – жив будешь, да себя позабудешь», – не кстати вспомнила Аня стандартный выбор древнерусского рыцаря из сказки.

– И никакого указателя, – посетовала она и поехала прямо.

Последовав совету современной техники, она оказалась на менее оживленном участке дороги, чудом протиснутом в густом лесном массиве. К этому моменту солнце уже спряталось за горизонт, оставив после себя розоватые всполохи на темнеющем небе. Аня мельком посмотрела на часы. По всему выходило, что едет она уже два с половиной часа, а значит, больше половины пути уже позади.

Через полчаса сумерки сгустились и свет фар едва-едва выхватывал из черноты ночи кусочки узкого асфальтового полотна. За всю дорогу после поворота, ей не попалось ни одной машины, и Аня уже пожалела, что поспешила со своей поездкой. Вполне можно было дождаться утра.

– «Поспешишь – людей насмешишь», – слишком поздно вспомнила она мудрое изречение, но деваться было уже некуда.

Помимо темноты ничем не освещённой трассы, Аню беспокоил указатель топлива, как-то подозрительно быстро перемещающийся ближе к начальным значениям шкалы.

– Черте что, – ругалась она вслух, уже не прислушиваясь к пению автомагнитолы, – ведь перед поездкой заправила полный бак!

Была или нет здесь автозаправочная станция, Аня не помнила. Однако, отчаиваться женщина не спешила, ведь то что она её не заметила в прошлый раз, не значит, что её не было. Огромных ям и плохого асфальта в таком количестве она тоже не помнила, однако они были!

Из боязни оставить в одной из многочисленных колдобин колеса, скорость пришлось сбавить. Надежды доехать быстрее, чем предрекал её навигатор, растаяли в ночной темноте. Впрочем, даже в то время, что насчитала умная машина, Аня едва ли смогла бы уложиться.

Становилось совсем темно, и, Аня, уже не могла этого не признавать – страшно. Почему-то год назад, при свете дня и на сиденье пассажира, эта дорога не казалась ей такой жуткой.

Проехав ещё около часа, она ожидала того, что местность вот-вот станет для неё узнаваемой: справа должен быть дом на холме, а слева облезлая остановка и старый магазин. Однако ни того, ни другого она не видела, как бы ни старалась напрячь уставшие глаза.

Навигатор, так мило беседовавший с ней всю дорогу, неожиданно стих, предупредительно сообщив ей, что сигнал GPS потерян.

– Черт, – в очередной раз выругалась Аня, со всего маху стукнув рулевое колесо.

Проскочить нужный поворот в такой темноте было легче лёгкого, и она очень надеялась на чудо современной техники.

Неожиданно впереди появился странный силуэт, как ей показалось, мужчины. Он стоял на обочине, по-видимому, пытаясь поймать машину. «Не самое благоприятное время искать случайного водителя», – подумала Аня, мельком глянув на путника.

Человек был суховатый и очень бледный. Лица его разглядеть не удалось, лишь бросился в глаза старомодный клетчатый костюм. Аня уже проскочила мимо него, слегка выхватив из темноты светом фар, когда решила остановиться. Женщина понимала, что затея подвозить незнакомцев среди ночи не самая удачная, но ей надо было уточнить, правильно ли она едет, кроме того, она надеялась на своё везение.

Резко затормозив, она выглянула из машины, немного сдала назад и приоткрыла водительскую дверь, крикнув в темноту:

– Добрый вечер, вам далеко?

Странное дело, но старика нигде не было видно. Решив, что он остался чуть дальше, Аня немного поколебавшись вышла из машины на щербатый асфальт. Инстинкт самосохранения подсказывал ей, что затея это скверная – ночью на пустынной дороге она была более чем лёгкой добычей даже для очень немолодого одиноко мужчины.

Быстро оглядываясь по сторонам и не обнаруживая ни души, Аня уже решила было вернуться в салон автомобиля и продолжить свой путь, когда заметила неуловимое движение чуть позади.

Заглушив мотор, она засунула ключ в карман джинсов и с опаской отошла на несколько шагов от своей машины.

– Есть здесь кто-нибудь? – крикнула она в темноту, чувствуя себя очень неуютно.

Отклика не последовало. Свет фар, разрезающим темноту ночи перед автомобилем, сюда практически не проникал, оттого помощи от него было мало. Впрочем, дорогу не плохо освещала ярко-желтая полная луна, сияющая на небе.

Аня подняла глаза вверх, разглядывая россыпь мелких звездочек на тёмном небосводе. В траве рядом с ней слышалась стрекотня насекомых, перекрываемая глухим угуканием филина.

Внезапно, откуда-то из глубины леса донесся громкий, пробирающий до костей вой. Едва не заорав во все горло, Аня припустила обратно к машине, позабыв и про странного мужчину, и про желание уточнить своё местоположение. В считанные секунды она запрыгнула в на свое сиденье, захлопнула дверь, для верности её заблокировав.

Немного отдышавшись, она нажала на кнопку автозапуска, но ничего не произошло. Абсолютно ничего. Начиная нервничать, Аня вставила ключ в замок зажигания и повернула по часовой стрелке, с точно таким же результатом. Машина не заводилась, от слова «совсем».

– Чёрт, чёрт, чёрт, – ругалась Аня, всуе поминая лукавого и стукнув по рулю кулаком.

Откинувшись на сиденье она потерла лицо руками. Её поездка только началась, а уже сильно ей не нравилась.

Достав из сумочки телефон, она хотела звонить Макарову, но сигнал сотовой связи не разделял её намерений, огорошив двумя словами: «Нет сети». В глаза бросилась сегодняшняя дата, и Аня, постукивая зубами подумала: «Тринадцатое число – самое время для разгула нечисти».

Аня бессильно стучала руками по рулю, не представляя, что делать дальше. Выйти из машины даже для того, чтоб просто открыть капот или хотя бы проверить насколько плотно сидит аккумулятор, она была не в силах.

Уже готовая заночевать в своем кресле, она услышала странный скрежет по крыше автомобиля и похолодела. Ожидая самого худшего, женщина не знала, то ли ей надо бежать без оглядки, то ли молиться, и просто вросла в водительское сиденье, вцепившись в руль побелевшими костяшками.

Звук не смолкал, и уже раздаваясь над её головой. Аня зажмурилась, вслушиваясь в бешенный ритм своего сердца, а потом она заорала, потому что прямо перед ней яркими бусинками сверкали два маленьких зелёных глаза. Фары к тому моменту она уже выключила, с испугу, или просто от того, что глаза к темноте ещё не привыкли, не сразу разглядев силуэт владельца сверкающего взгляда.

На капоте её машины, постукивая лапкой по стеклу сидел большой черный кот. Он смотрел на неё склонив голову на бок и, казалось, улыбался. Нагловатая физиономия Барсика нисколько не изменилась и, несмотря на то, что кот немного похудел, узнать его можно было без труда.

– Это ты, паршивец, – с облегчением вздохнула Аня, узнавая Барсика, жившего в доме покойного Андрея Леонидовича, куда, собственно, она и держала путь. Облегчение её было вызвано не только тем фактом, что встретить ночью кота, тем более такого умного как Барсик, гораздо предпочтительнее, чем волка, её испуганные мозги все ещё отлично соображали, и она поняла, что раз Барсик здесь, значит она совсем не далеко от цели своего визита.

Немного расслабившись она открыла водительскую дверь, с намерением впустить в безопасное тепло салона старого кота, однако тот имел своё мнение по этому вопросу и, спрыгнув с капота, уселся копилкой ожидая её действий.

– Опять твои игры, – ворчала Аня вылезая из машины.

Странное дело, в присутствии кота все её страхи как рукой сняло. Компания живого существа, хоть и бегающего на четырёх лапах, вселяла уверенность.

– И чего тебе надо, хвостатый? – обратилась она к коту, в принципе не ожидая ответа.

Кот повёл себя вполне предсказуемо. В руки ни за что не дался, однако и далеко не убегал. Пушистый отпрыгнул на несколько метров, так что его тёмная шерстка полностью слилась с чернотой ночи. Аня сделала пару шагов в сторону кота, а тот снова отскочил и повернулся к ней лицом. Теперь из ночного сумрака на неё нацелились два блестящих глаза.

– Сейчас пойдём, буркнула она, защелкнув свою бесполезную груду метала.

Аня решила поддаться игре явно превосходящего её существа, по опыту зная, что ничего лучшего она сама не придумает, и послушно пошла в избранном котом направлении.

Полностью удовлетворённый таким исходом, Барсик неспешно продвигался в сторону непролазных с Аниной точки зрения кустов.

– Куда ты меня тащишь, прохвост, ворчала она, подсвечивая дорогу фонариком в телефоне, так как в противном случае, она рисковала не только потерять из вида кота, но и свернуть себе шею.

Между тем, кот действительно ориентировался на местности гораздо лучше, чем его незадачливая спутница. После того, как поборов в себе недоверие, Аня решившись, шагнула вслед за Барсиком в мрачную бездну смыкавшихся кустов, она оказалась на узенькой тропке, плотно утопавшей в кустах. Тропка и днём-то была бы еле заметна, а сейчас, под покровом ночи, казалась абсолютно неразличимой.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – вздохнула Аня, скрываясь в темноте.

Дорожка была настолько узкой, что женщине приходилось руками раздвигать ветки деревьев, установить принадлежность которых по темному времени суток было невозможно. Кот, которого вылавливал из темноты луч её фонарика, периодически скрывался из виду, но останавливался чтоб дождаться менее проворное двуногое существо, следующее за ним.

Становилось довольно прохладно, и Аня очень жалела, что предусмотрительно захваченная с собой толстовка осталась запертой в её машине. Сквозь тоненькую белую футболку ночной холод пробирал до костей, и она старалась идти как можно быстрее, чтоб хоть как-то согреться. Странное дело, ночные звуки, так пугающие её на дороге, внутри лесного массива становились практически не слышны, заглушаемые хрустом её собственных шагов.

Готовая к самому худшему, она с удивлением обнаружила, что миновав пологий подъём, они вышли из леса к небольшому деревянному мосту, брошенному через канаву. Мельком осветив дно, она увидела под мостиком слабо журчащий поток воды.

Кот уселся прямо на усыпанные листьями старые доски и смотрел вперёд, поджидая её. Аня не торопилась, уверенная в том, что Барсик не убежит, и с опаской ступила на мост. Ее не покидало ощущение, что под тяжестью её веса подгнившие доски вот-вот развалятся, и каждый шаг давался не легко. Успокаивало только то, что она доподлинно знала – высота моста не позволит сломать шею при падении, а в этом вялотекущем ручейке не утонет даже Барсик – довольно крупный для своей породы кот.

На середине моста Аня остановилась и замерла, испугавшись его лёгкого покачивания. Полная луна, выглянувшая из-за одинокого облака, ярко осветила возвышающийся на холме старый двухэтажный дом с небольшими эркерами на фасаде. Не узнать его Аня не могла, слишком запоминающимся был не столько архитектурный стиль, сколько яркая индивидуальность каменной постройки. Женщина залюбовалась остроконечной крышей дома, не понимая, как он мог раньше казаться ей жутким и неприветливым? Сейчас особняк, с полными света окнами производил совсем другое впечатление. После смерти своего хозяина дом выглядел понурым и, казалось, осиротел, а может, это просто плоды её разыгравшейся фантазии? Обратив внимание на то, как пристально кот разглядывает своё жилище, ощущение жалости к этому, живущему своей жизнью уголку усилилось.

Кот немного забежал вперёд, и Аня, набравшись решимости, поспешила быстро перебежать опасный участок. Дальнейшая дорога, лёгкая и расслабленная, не вызвала у нее никаких затруднений. Преодолев небольшой подъём она в считанные минуты оказалась на открытой террасе возле массивных дверей парадного входа.

Барсик, всю дорогу терпеливо сопровождавший её, как-то незаметно исчез из вида.

– Спасибо, что проводил, – оглядывая темноту вокруг, крикнула она и с громким скрипом отворила дверь.

– Петли надо смазать, – услышала она знакомый голос местной экономки Изольды Львовны.

Коридор тонул в полумраке, но света, проникающего откуда-то из глубины дома хватило, чтоб разглядеть циферблат больших старинных часов, расположенных напротив входа.

– Почти двенадцать, – вздохнула Аня, вспоминая, что надеялась добраться до темноты.

Через секунду перед ней предстала экономка. Женщина была одета в цветастую ночную сорочку, а поверх неё накинула плотный махровый халат, по-видимому, собираясь отойти ко сну.

– Добрый вечер, – сухо поздоровалась Изольда Львовна, глядя на незваную гостью. – Все уже улеглись по комнатам.

– Да, я немного припозднилась, заплутала на дороге, – снимая обувь принялась оправдываться Аня.

– Не мудрено, у нас тут леший водит. А чего пешком-то? Чай с автобуса?

– Я на машине, она сломалась… – начала объяснять Аня, но сбилась, не зная, как потолковее объяснить про их странную дружбу с котом Барсиком, и коротко закончила: – Поэтому мне пришлось дойти пешком.

– Это тебе повезло, девонька. А то у нас тут каждый год люди пропадают. Здоровые мужики, не чета тебе, хотя и леса-то вроде не густые, – экономка с сомнением оглядела целехонькую женщину перед ней, и закончила: – Леший.

– Ага, – неопределённо согласилась Аня, не желая поддаваться странным суевериям.

– Димка с утра сказал, что ты приедешь, я тебе спальню рядом с Анжелой постелила. Дом большой, все влезем.

– С утра? – уточнила Аня, точно зная, что о своём визите предупредила Макарова только вечером.

– Да, сказал, что тебе тоже Андрей Леонидович письмо послал. Стало быть, хотел со всеми проститься, кто в тот день был…

– Так и сказал? – опешила Аня, сомневаясь в трезвости рассудка своего товарища.

– Нет, про проститься-то я уже своё добавила, – смутилась женщина, – он только про комнату и письма эти.

Аня подавила в себе вздох облегчения, радуясь тому, что Макаров не лишился остатков разума и прошла к узкой деревянной лестнице с резными перилами. Поскрипывая ступенями, она быстро поднялась на второй этаж, направляясь к комнате, по её представлениям занимаемой Макаровым.

В конце темного коридора, возле большого окна привычно сидел кот Барсик, который при её приближении даже ухом не повёл.

– Спасибо, хвостатый, – очень нежно обратилась она к коту, но он сделал вид, что её не слышит.

Дима, которого она, обнаружила в бывшей спальне покойной жены Карины, увидев её, самодовольно улыбнулся.

– Я уже начал волноваться…

– Макаров, ты – свинья! – с порога заявила она устало.

– Нет ничего нового под солнцем, – ещё шире улыбнулся мужчина, – ты расстроилась, что я выпросил для тебя отдельную спальню? Нисколько не желал тебя обидеть, просто желание соблюсти приличия…

– Почему ты ещё утром предупредил о моём приезде, ведь я сообщила, что приеду только вечером? – перебила Аня поток чужого красноречия.

– Потому что я знаю тебя лучше, чем ты сама, – развел руками очень довольный собой мужчина.

– Если ты возомнил…

– Я очень рад, что ты здесь, – примирительно перебил её Дима.

– Мои вещи остались в машине, – буркнула Аня, коротко поведав о своих мытарствах на дороге.

В своем и без того нелепом рассказе Аня полностью исключила упоминания о коте Барсике, чтоб не добавлять ему фантастичности.

– Сейчас посмотрю в шкафу. Раньше тут что-то лежало, должно быть из старых Карининых вещей, – при этих словах Макаров поднялся и поочерёдно распахнул несколько ящиков.

Наблюдая за ним, Аня уселась на расправленную кровать. По всему выходило, Дима собирался спать, что не мудрено, учитывая, на сколько она задержалась в своём путешествии. Комната нисколько не изменилась с её первого и последнего пребывания здесь: те же розовые обои, тот же небольшой шифоньер и маленькое кресло в углу. Все вполне современное и чистенькое.

– Слушай, тут только постельное бельё и полотенца, – роясь в глубинах шкафа говорил Дима. – Надо спросить у Яны или Изольды Львовны, они наверняка найдут тебе что-то домашнее.

– Все уже спят, не стоит их беспокоить, обойдусь как-нибудь одну ночь.

– Могу дать тебе мою футболку, – предложил Дима, без малейшей задней мысли, – или возьмём что-нибудь у Анжелы. Она ещё не спит.

Первый вариант Аня категорически отвергла, от одной мысли о том, чтоб надеть футболку Макарова начиная краснеть. Конечно, и второе его предложение не вызвало у неё особого энтузиазма – Анжелу она не любила и скрывать эту нелюбовь не умела, но другого выбора не было.

Как и предупреждал мужчина, Анжела действительно ещё не спала. Более того, войдя в спальню красавицы, расположенную прямо рядом с комнатой Макарова, Аня изумленно моргала глазами – перед ней сидели две Анжелы, по крайней мере именно так она подумала в первый момент.

– Двое из ларца, одинаковых с лица, – хмыкнула Аня, отмечая как синхронно обе барышни двигают пальчиками по экранам смартфонов.

Блондинки подняли головы и при более пристальном изучении оказалось, что Анжела всё-таки одна, а вторая девушка была даже не слишком на неё похожа, просто имела такую же комплекцию. Обе девушки пользовались всеми возможными достижениями индустрии красоты, делающей их практически неразличимыми.

Комната, занимаемая сейчас двумя блондинками, ранее принадлежала бывшему супругу Анжелы Виктору, осужденному за убийство своего отца Истомина Андрея Леонидовича и сестры Карины. Спальня, хоть и была чуть больше той, что отвели Макарову, носила мужской отпечаток и не казалась уютной. Тёмные обои, большая кровать под тёмным покрывалом, два кресла и журнальный столик посредине. Именно там и расположились две красавицы.

Анжела, которую Аня не видела больше года, сейчас выглядела несколько иначе. Во-первых, она была одета немного неожиданно, что Аня заметила только сейчас. На блондинке была мягкая и довольно длинная хлопчатобумажная сорочка мятного цвета с широкими бретелями. Во-вторых, на девушке были надеты очки, стереотипно разрушающие уже привычный образ безмозглой дурочки.

– Привет, – вполне искренне улыбнулась настоящая Анжела, – Димка сказал, что ты тоже должна приехать.

Аня укоризненно посмотрела на своего коллегу, предпочитающего никак не комментировать эти слова.

– Это моя помощница – Кристина, – представила блондинка свою неточную копию. – А это Аня, Димина подружка. Диму ты уже знаешь.

На слове «подружка» Аня невольно поморщилась, но промолчала.

– Очень приятно, – ответила Анжела номер два, оказавшаяся Кристиной.

– Мне тоже, – ответила Аня из вежливости.

– Ангелочек, – ласково обратиться Дима к блондинке посимпатичнее, – Аня, как всегда, путешествует налегке.

– Опять? – изумилась Анжела, а мужчина пожал плечами, всем своим видом выражая солидарность с удивлением девушки.

– Не могла бы ты одолжить ей что-нибудь? Насколько я помню, ты привезла с собой объемный чемоданчик.

– Да, конечно, – вскочила на ноги запасливая девушка, – у меня есть кое что с собой, да и в прошлый свой визит я оставила здесь много ненужного…

Блондинка с воодушевлением открыла чемодан, с аккуратно сложенными яркими вещами.

– Вот смотри, мой бутафорский шелковый комплект, – она вытащила на свет божий бордовый пеньюар и отороченную кружевом тонюсенькую ночную сорочку на бретелях.

Аня скептически посмотрела на чудо творения искусных модельеров, но решила обойтись без комментариев.

– Я в нем никогда не спала, – между тем продолжала чрезвычайно довольная своей полезностью Анжела. – Он у меня использовался только для фотосессии. Могу отдать совсем, если ты такое носишь.

Аня такое не носила, но на безрыбье, как говорится, и рак рыба.

– Комплект хороший, дорогой и после стирки, – как будто уговаривая её щебетала блондинка, поправляя на носу очки в золотистой оправе. – Если что-то ещё нужно…

– Спасибо, больше ничего не надо, завтра я уже заберу свои вещи, – пыталась улыбнуться Аня, но выходило совсем скверно.

– Ума не приложу, чем тебе не угодила эта милая девушка? – спросил Дима, когда они вышли в коридор. – Не заставляй меня подозревать тебя в такой низости, как женская зависть. Или, может, ты ревнуешь?

Дима остановился возле отведенной для Ани спальни, расположенной наискосок от его комнаты.

– И не надейся, – фыркнула Аня, открывая дверь.

Комната оказалась крохотной, ощутимо меньше, чем та, в которой расположился Макаров и оформлена в нейтральных бежевых тонах. Кроме скромного вида сиротливого дивана, способного вместить двоих человек, здесь был узенькой комод у маленького окошка и стул с резной спинкой.

– Это комната для гостей, – сообщил Макаров, – располагайся. Если что – я всегда рядом.

– Хорошо, – буркнула Аня, в принципе, оставшаяся довольной своими апартаментами.

Взглянув на нежнейший шелк Анжелиного пеньюара, она быстро переоделась и, не теряя времени, направилась в душ. Расположение комнат в доме она уже очень хорошо знала и без труда отыскала нужную дверь.

Зеркала в её комнате не было, поэтому увидев свое отражение в ванной она покачала головой. Её наряд бы отлично подошёл для брачной ночи, либо другого, не менее знаменательного события. Наскоро приняв душ, Аня обмотала голову полотенцем, придирчиво рассматривая себя в зеркале. Вода здесь была на удивление мягкой, но ей все равно ужасно хотелось намазать лицо кремом. Подумав немного, она решилась ещё раз заглянуть к запасливой Анжеле, всё-таки последняя производила впечатление человека, у которого всегда с собой достаточное количество косметики.

Выглянув из ванной комнаты, Аня быстро пересекла коридор, спешно прошмыгнув в среднюю комнату, расположенную слева от окна. Каково же было её удивление, когда войдя внутрь, она увидела, что ни Анжелы, ни её подруги на месте не было. Оставив входную дверь приоткрытой, она неуверенно позвала:

– Анжела, ты здесь?

Что именно Аня хотела услышать в ответ было непонятно, потому что спрятаться в маленькой спальне блондинке было не только негде, но и незачем.