Горе от ума

А. С. Грибоедов: талант и судьба

В 2020 году исполняется 225 лет со дня рождения Александра Сергеевича Грибоедова. «Это один из самых умных людей в России», – сказал незадолго до его смерти А. С. Пушкин. Когда пришло известие, что Грибоедов погиб, он же заметил, что тот «сделал свое: он уже написал "Горе от ума"»… Эта комедия, ее содержание и описанный конфликт точно отражают расстановку политических сил в исторической коллизии своего времени – времени идейного брожения первой половины 20-х годов XIX века, закончившегося восстанием на Сенатской площади и жесточайшим его подавлением.

Впитав в себя лучшие традиции предшествующей русской литературы, – драматургии Фонвизина, Капниста и Княжина, гражданской лирики Державина, язык басен Крылова и Хемницера, – своей комедией Грибоедов повлиял на ее последующее развитие. Продолжение раздумий, художественного поиска Грибоедова можно найти в XIX столетии у Лермонтова, Достоевского и у Льва Толстого. Комедия «Горе от ума» почти два века не сходит со сцен театров. Интерес к ней обновляется каждый раз в периоды общественного подъема. Ситуация борьбы свежей силы с косностью, столкновения Чацкого с барской Москвой типична и диалектична. Вечна, как мир, и это обеспечивает комедии Грибоедова долгую жизнь.

Александр Сергеевич Грибоедов родился в Москве 4 января 1795 года в родовитой дворянской семье. Правила в ней мать, женщина властная и решительная, но с достаточно узкими и традиционно-консервативными взглядами. При всей своей энергии, Настасья Федоровна многократно ошибалась в деловых расчетах, в отношениях с крестьянами часто была не только жестока, но и бессмысленно упряма. Бесконечные тяжбы в немалой степени подорвали благополучие ее помещичьего хозяйства. От сына же она неизменно требовала успехов по службе.

В 1802 или 1803 году Грибоедов поступил в Благородный пансион при Московском университете, а с 1806 года стал студентом словесного отделения философского факультета университета. Даже в то время, когда студентами становились в очень раннем возрасте, Грибоедов выделялся в университете своей молодостью (ему было всего тринадцать лет!). В еще большей мере отличала его страсть к наукам, жажда познания. Получив в 1808 году степень кандидата словесных наук, он тут же поступил на этико-политическое (юридическое) отделение философского факультета. Став в 1810 году кандидатом права, он остался в университете для изучения естественных наук и математики. Только Отечественная война 1812 года оторвала Грибоедова от продолжения занятий. Он оставил университет и вступил добровольцем в Московский гусарский полк, где служил до начала 1816 года. Но принять участие в военных действиях против Наполеона ему не удалось – части, в которых Грибоедов состоял, находились в резерве.

Неутомимый в овладении науками, Грибоедов с юности в не меньшей степени отдавался и искусству.

В университетский и затем петербургский (до отъезда на Восток) периоды своей жизни он был горячо увлечен театром – не только часто бывал на театральных представлениях и вращался постоянно в кругу драматургов и актеров, но и сам участвовал во многих театральных затеях. По отзывам современников известно, например, что он с охотой и успехом играл Альцеста в любительской постановке мольеровского «Мизантропа». «Грибоедов был отличный чтец, – вспоминал А. А. Бестужев, – без фарсов, без подделок он умел дать разнообразие каждому лицу и оттенять каждое счастливое выражение».

С самой ранней юности занимался Грибоедов музыкой, играл отлично на фортепьяно, и если бы посвятил себя только этому, то, конечно, сделался бы первоклассным артистом. Но на пятнадцатом году жизни обозначилось уже, что главное его призвание – поэзия.

Первые литературные опыты Грибоедова относятся еще к студенческой поре, но они до нас не дошли. Со слов С. Н. Бегичева известно, что они принадлежали к драматическому направлению. В печати Грибоедов выступил, когда уже находился на военной службе, поместив в 1814 году в журнале «Вестник Европы» две военные корреспонденции. В том же году была им написана комедия в стихах «Молодые супруги», поставленная в Петербурге, а затем и в Москве. В 1817 году Грибоедов вместе с П. А. Катениным написал прозаическую комедию «Студент», пять сцен для комедии «Своя семья, или Замужняя невеста». Вскоре была поставлена в театре переведенная Грибоедовым сообща с А. А. Жандром комедия французского драматурга Барта «Притворная неверность».

В своих ранних пьесах Грибоедов отдает симпатии людям, свободным в чувствах и поступках, внутренне не стесненным традицией и обычаями, проявляющим находчивость, энергию, собственную инициативу в устройстве своих дел – пусть совсем частных и совсем маленьких. И хотя цели, преследуемые персонажами этих пьес, мелки, но в самом их жизнеощущении есть определенная внутренняя свобода, стремление отдаться живым побуждениям души и сердца. Не случайно и «Молодые супруги», и «Притворная неверность» связаны с веком и идеями французского Просвещения, решительно отвергавшего предрассудки и обветшалые привычки.

В 1815 году писатель поселяется в Петербурге. Наделенный гениальным умом, впитавший в себя высшие достижения мировой культуры и настроенный исключительно серьезно, Грибоедов поступил на службу в Коллегию иностранных дел, куда в то же время поступили и окончившие Царскосельский Лицей Пушкин и Кюхельбекер.

Служба в Коллегии не требовала от молодых людей из знатных фамилий слишком большого напряжения и затрат времени. Будучи представителем своего поколения, – подобно Пьеру Безухову герою толстовской «Войны и мира», – Грибоедов проводит время в безумных забавах петербургской аристократической молодежи, отдавая дань бурным пирушкам, обожанию возлюбленных актрис и разным эксцентрическим выходкам.

Продолжалась такая жизнь, пока дело не обернулось трагедией: в ноябре 1817 года он принял участие в нашумевшей в ту пору исключительно жестокой «двойной» дуэли Завадовского с Шереметевым из-за танцовщицы Истоминой. Смертельно раненный навылет в живот В. В. Шереметев скончался на другой день. Поединок второй пары – Грибоедов с Якубовичем (будущим декабристом) был ввиду этого отложен и состоялся позднее в Тифлисе. Глубоко потрясенный случившимся, Грибоедов круто переменил жизнь: он принял предложение об отъезде для дипломатической службы на закавказский Восток и там предается неусыпным литературным и научным занятиям. Именно в это время окончательно складывается мировоззрение драматурга.

Еще в годы занятий в университете Грибоедов сблизился со многими будущими декабристами. В дальнейшем он был связан с виднейшими руководителями декабристских объединений, его лучшие друзья были в той или иной степени причастны к движению дворянских революционеров. Грибоедов, несомненно, разделял основные программные установки участников восстания на Сенатской площади, а возможно, что и организационно принадлежал к тайному обществу (во всяком случае так показывали на следствии некоторые декабристы).

После разгрома декабристов, в январе 1826 года, он был арестован, привезен с Кавказа, где он в это время нес службу, и более четырех месяцев просидел в Петербурге в ордонансгаузе Главного штаба под следствием. Только содействие главнокомандующего в Закавказье генерала А. П. Ермолова, давшего Грибоедову возможность сжечь перед арестом некоторые бумаги, да стремление большинства призванных к ответу декабристов сберечь автора «Горя от ума» – произведения, в котором они видели и отсвет всего своего движения, и предмет высокой национальной гордости, – спасли поэта от суда. Видимо, сыграло свою роль и заступничество весьма влиятельного родственника Грибоедова, генерала Паскевича. В июне 1826 года Грибоедов был освобожден и возвратился на Кавказ.

Декабристскую тактику политического заговора реалистически трезвый Грибоедов едва ли принял. Ему приписываются скептические высказывания, свидетельствующие о расхождении драматурга с друзьями по тактическим вопросам и о неверии его в возможность завоевания власти силами одних заговорщиков, без участия народных масс. И все же Грибоедов сохранил веру в главные цели движения, безусловное сочувствие к его участникам, был, несомненно, близок политическим идеалам декабристов. Комедия его отразила, конечно, его антибюрократический, антикрепостнический идеал и была для своего времени, с точки зрения властей и цензуры, взрывчатым идеологическим материалом. Попытки Грибоедова, опираясь на родственные и иные связи в «верхах» петербургского общества, провести свое произведение сквозь цензуру к успеху не привели: ни публикация, ни постановка его на сцене разрешены не были. Только часть первого акта и весь третий акт в изуродованном и урезанном цензурой виде появились в альманахе «Русская Талия на 1825 год».

К середине и второй половине 1820-х годов относятся самые замечательные достижения Грибоедова-дипломата, государственного деятеля. Даже такой его открытый недоброхот, как Н. Н. Муравьев-Карсский, признавал: «Я… остаюсь уверенным, что Грибоедов в Персии был совершенно на своем месте, что он заменял нам там единым своим лицом двадцатитысячную армию, и что не найдется, может быть, в России человека, столько способного к занятию его места». А. С. Грибоедову обязана была Россия многими своими дипломатическими успехами на Востоке, и особенно выгоднейшими условиями Туркманчайского мирного трактата с Персией. К России, между прочим, переходила значительная часть Армении. Грибоедов, участвовавший в заключении договора, сам повез трактат в Петербург. Здесь его встречали с триумфом. Пребывание в Петербурге с марта по июнь 1828 года было, вероятно, счастливейшим временем его жизни: Грибоедов вновь оказался в среде литераторов и музыкантов, общается с А. Пушкиным, П. Вяземским, И. Крыловым, А. Мицкевичем, М. Глинкой.

Оказав огромное влияние на всю русскую литературу своей комедией, Грибоедов в то же время стоит в ней особняком. Как писатель, он сложился независимо даже от Пушкина и связанного с ним круга литераторов.

Вместе с П. А. Катениным, В. К. Кюхельбекером, А. А. Жандром Грибоедов составил группу так называемых писателей-«младоархаистов», вступивших в полемику с господствовавшей в ту пору литературной традицией сентиментализма и романтизма. Не будучи профессиональным писателем и не работая в литературе систематически, Грибоедов остался автором одного, но гениального произведения. Оно появилось в удачный момент – за полтора года до декабристского выступления. Позже, во время жесточайшей реакции, оно не смогло бы уже и родиться.

И до «Горя от ума» были комедии Фонвизина, Капниста, Крылова и других, высмеивавшие различные пороки общества – отдельные проявления невежества, чванства, взяточничества, слепого подражания иностранному. Впервые в истории русской литературы комедия Грибоедова била не по одному какому-нибудь пороку общества, а по всем вместе взятым, по всему старому обществу, по его самодержавно-бюрократической основе, которая и порождала карьеризм, бюрократство, салдафонство, мракобесие и невежество. Цензурный запрет только подтвердил общественно-политическую значимость этой комедии. Рукописные экземпляры «Горе от ума» с 1823 1824 годов широко распространились по всей стране. Говорили чуть ли не о сорока тысячах таких списков. Это преувеличение, конечно. Многие сохранились и до нашего времени.

После гениального «Горя от ума», несмотря на ряд попыток, Грибоедов уже не создал ничего равноценного. О причинах высказывались разные предположения. Но можно не сомневаться, что поэта задушила реакция, наступившая вслед за подавлением восстания 14 декабря 1825 года. Автор «Горя от ума» принадлежал к «потерянным людям» – поколению николаевского режима. Герои восстания, да и сам Грибоедов, «сплюснутые террором», по выражению Герцена, были уже другими. «Веселость моя исчезла», – говорил Грибоедов С. Н. Бегичеву.

Но новая комедия, может быть, не так уж была и нужна: разошедшись по всей России в тысячах рукописных тетрадок, «Горе от ума» продолжало свое служение идеалам свободы и общественного прогресса.

Дипломатическая служба в качестве полномочного министра-резидента в Персии доставила драматургу много неприятностей. В Персии он должен был выполнять два особенно трудных поручения: взыскивать контрибуцию и способствовать возвращению на родину русских подданных. То и другое вызывало озлобление обнищавшего и темного народа, предводимого фанатичным духовенством. Распространился слух, будто русский посол находится в незаконной связи с мусульманкой. На самом деле речь шла о двух грузинках, насильно привезенных в Персию, в гарем родственника шаха, и попросивших в русском посольстве защиты и убежища. Особенно сильное возбуждение возникло тогда, когда шахский евнух Мирза-Якуб, давно уже вывезенный из Армении и знакомый со многими тайнами персидского двора, также выпросил приют у русского посла.

30 января 1829 года толпа мусульман, вышедшая из мечети и подстрекаемая фанатиками, ворвалась в помещение русского посольства. Весь персонал, кроме секретаря Мальцева, спасшегося случайно, был перебит. Грибоедов мужественно защищался, но был оттеснен толпой в свою комнату и погиб только после того, как нападавшие обрушили на него потолок.

Гений о гении

По-мужски сдержанные и вместе с тем очень пронзительные строки о прощальной встрече с Александром Грибоедовым посвятил в своем знаменитом «Путешествии в Арзрум…» гениальный А. С. Пушкин[1].

…Человек мой со вьючными лошадьми от меня отстал. Я ехал один в цветущей пустыне, окруженной издали горами. В рассеянности проехал я мимо поста, где должен был переменить лошадей. Прошло более шести часов, и я начал удивляться пространству перехода. Я увидел в стороне груды камней, похожие на сакли, и отправился к ним. В самом деле я приехал в армянскую деревню. Несколько женщин в пестрых лохмотьях сидели на плоской кровле подземной сакли. Я изъяснился кое-как. Одна из них сошла в саклю и вынесла мне сыру и молока. Отдохнув несколько минут, я пустился далее и на высоком берегу реки увидел против себя крепость Гергеры. Три потока с шумом и пеной низвергались с высокого берега. Я переехал через реку. Два вола, впряженные в арбу, подымались по крутой дороге. Несколько грузин сопровождали арбу. «Откуда вы?» – спросил я их. «Из Тегерана». – «Что вы везете?» – «Грибоеда». Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис.

Не думал я встретить уже когда-нибудь нашего Грибоедова! Я расстался с ним в прошлом году в Петербурге пред отъездом его в Персию. Он был печален и имел странные предчувствия. Я было хотел его успокоить; он мне сказал: «Vous ne connaissez pas ces gensla: vous verrez qu'il faudra jouer des couteaux»[2]. Он полагал, что причиною кровопролития будет смерть шаха и междуусобица его семидесяти сыновей. Но престарелый шах еще жив, а пророческие слова Грибоедова сбылись. Он погиб под кинжалами персиян, жертвой невежества и вероломства. Обезображенный труп его, бывший три дня игралищем тегеранской черни, узнан был только по руке, некогда простреленной пистолетною пулею.

Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году. Его меланхолический характер, его озлобленный ум, его добродушие, самые слабости и пороки, неизбежные спутники человечества, – все в нем было необыкновенно привлекательно. Рожденный с честолюбием, равным его дарованиям, долго был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был не признан; даже его холодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении. Несколько друзей знали ему цену и видели улыбку недоверчивости, эту глупую, несносную улыбку, когда случалось им говорить о нем как о человеке необыкновенном. Люди верят только славе и не понимают, что между ими может находиться какой-нибудь Наполеон, не предводительствовавший ни одною егерскою ротою, или другой Декарт, не напечатавший ни одной строчки в «Московском телеграфе». Впрочем, уважение наше к славе происходит, может быть, от самолюбия: в состав славы входит ведь и наш голос.

Жизнь Грибоедова была затемнена некоторыми облаками: следствие пылких страстей и могучих обстоятельств. Он почувствовал необходимость расчесться единожды навсегда со своею молодостию и круто поворотить свою жизнь. Он простился с Петербургом и с праздной рассеянностию, уехал в Грузию, где пробыл осемь лет в уединенных, неусыпных занятиях. Возвращение его в Москву в 1824 году было переворотом в его судьбе и началом беспрерывных успехов. Его рукописная комедия: «Горе от ума» произвела неописанное действие и вдруг поставила его наряду с первыми нашими поэтами. Несколько времени потом совершенное знание того края, где начиналась война, открыло ему новое поприще; он назначен был посланником. Приехав в Грузию, женился он на той, которую любил… Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни. Самая смерть, постигшая его посреди смелого, неровного боя, не имела для Грибоедова ничего ужасного, ничего томительного. Она была мгновенна и прекрасна.

Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны…

Ярче и более исчерпывающе о мятежном гении русской литературы, пожалуй, не написал никто. И сегодня, выпустив эту книгу, «Художественная литература» отдает дань памяти и А. С. Грибоедову в год его 225-летия со дня рождения, и А. С. Пушкину.

Горе от ума

Комедия в четырех действиях, в стихах