На грани каждого удара
Пролог
Элли
Этот день до сих пор перед глазами, будто это было не со мной. Тихий голос врача, настойчивые слова, тянувшие меня в новый, чужой мир. Мама сидела рядом, её пальцы крепко сжимали мою руку, но даже её прикосновение казалось далёким. На лице – тревога, едва уловимая, но такая знакомая. Я помню этот взгляд из детства, когда что-то было не так.
Мы пришли сюда по поводу того, что я иногда чувствовала усталость, словно не хватало воздуха, чтобы нормально дышать, и сердце почему-то часто стучало слишком сильно, как если бы пыталось вырваться наружу. Я думала, что просто переживаю из-за контрольной, что все эти симптомы – временная ерунда. Но слова врача разбили эту уверенность.
– Дилатационная кардиомиопатия, – произнёс он.
Моё внимание замерло на этом странном сочетании звуков. Я не понимала, что оно значит, но интонация говорила больше, чем сами слова.
Мне было пятнадцать, когда я узнала об этом диагнозе. Возраст, когда всё должно быть просто: школа, друзья, мечты. Я даже не думала, что однажды придётся задумываться о том, как работает моё сердце.
Слова врача звучали приглушённо, как через вату: «Ваше сердце слабое», «нужно лечение», «пересадка в будущем». Эти фразы казались отрывками из чужого разговора.
– Что это значит? – спросила я, чувствуя, как пересыхает горло.
Врач посмотрел на меня мягко, с сочувствием, которое делало ситуацию ещё более пугающей.
– Ваше сердце стало слабее и не может эффективно перекачивать кровь, – объяснил он .– Это называется дилатационной кардиомиопатией – мышцы сердца растянуты, из-за чего оно теряет свою силу.
Мама молчала, но её пальцы побелели от напряжения. Её взгляд был прикован к врачу, словно она надеялась, что услышит хоть что-то обнадёживающее.
– Это лечится? – вырвалось у меня.
Он коротко кивнул.
– Мы можем замедлить развитие болезни, но это потребует дисциплины и определённых ограничений.
Эти слова утонули в шуме моих мыслей. Всё, что я знала о себе, рухнуло. Моё сердце – орган, о котором я даже не задумывалась, – стало центром моего существования.
Когда мы вышли из кабинета, холодный воздух больничного коридора обжёг лицо. За дверью всё оставалось прежним: люди куда-то спешили, солнце светило сквозь окна. Но для меня мир изменился. Всё, что ещё недавно казалось важным, потеряло смысл.
Весь следующий месяц я пыталась убедить себя, что ничего не произошло. Ведь я жива. Я дышу. Хожу. Эти мысли стали щитом, за которым я пряталась. Но сердце предательски напоминало о себе: одышка, слабость, внезапное ощущение усталости. Болезнь следовала за мной тенью, оставляя невидимые следы на всём, что я делала.
Я больше не могла бегать. Даже там, где раньше чувствовала себя свободной, мне приходилось останавливаться. Моё сердце стало врагом, ежедневным напоминанием о том, что я живу на краю. Каждый день начинался с немого вопроса: а что, если сегодня оно подведёт?
Прошло два года.
Я научилась жить с этой мыслью. Вернее, притворяться, что живу. Учёба, прогулки, смех – всё выглядело так же, как у других, но за этим стояла невидимая тень. Иногда я ловила себя на мысли, что перестала думать о будущем, будто оно могло исчезнуть в любой момент.
Будущее казалось хрупким и ненадёжным. А потом появился он.
Дэмиан Холт.
Он был воплощением всего, чего мне не хватало: силы, скорости, решительности. Его взгляд проникал в самую суть, как будто он видел то, что я скрывала даже от себя.
Он был одновременно пугающим и спасительным. Как грозовая туча, которая приносит бурю, но оставляет воздух свежим. Казалось, он задавал мне безмолвный вопрос: «Ты боишься? Ты сдашься?»
Я боялась.
Но рядом с ним впервые подумала: что, если страх – это не конец?
Что, если за ним есть что-то большее?
Я смотрела на него и спрашивала себя: а вдруг у меня ещё есть время?
Глава 1
«Творчество – это не избавление от одиночества, а способ быть наедине с собой и не бояться этого.»
Элли
Я сидела на скамейке у школьного фонтана, облокотившись на спинку, и слушала, как подруги о чём-то болтают, смеются. Время от времени я поднимала взгляд, но чаще просто наблюдала за игрой воды в лучах позднего солнца. Здесь, в школьном дворе, всё казалось неизменным, как и раньше. Только я уже не была такой, как раньше.
– Ты что, опять где-то далеко? – спросила Хлоя, заметив, как я теряюсь в своих мыслях.
– Я тут, – ответила я спокойно, не отрывая взгляда от фонтана.
София наклонилась ближе, её глаза слегка прищурились, будто она пыталась разгадать мой настрой.
– Мы обсуждаем планы на субботу. Но у тебя, как обычно, свои?
Я повернулась к ним и улыбнулась уголками губ.
– Холст, краски, немного музыки. Ну и, конечно, как же я могу пропустить наши субботние посиделки?
Хлоя тихо засмеялась, покачав головой.
– Ты не меняешься, Элли, – сказала она с улыбкой. – Кофе, болтовня и пирожные, звучит здорово!
София тоже ухмыльнулась.
– Ну, если эта ваша версия субботы, я с радостью присоединюсь.
Я откинула волосы назад, взглянув на часы.
– Ладно, девочки, мне нужно бежать. Художественный класс не может ждать.
София с ухмылкой кивнула.
– Ты ведь не хочешь пропустить свой очередной порыв вдохновения, да?
– Да, именно так. Я люблю вас, девочки, – улыбаясь, сказала я.
– Мы тебя тоже любим, – ответили хором подруги. – Не пропадай!
Я сделала несколько шагов в сторону школы, ощущая, как сосредоточенность на своём занятии возвращает меня в мир, где всё просто и понятно. В классе я буду одна, с холстом и красками – там, где я чувствую себя на своём месте.
Когда я вошла в класс, царила тишина. Из окна, откуда струился мягкий свет, мне было видно, как мимо проходят группы учеников, спешащих в разные стороны. Уроки позади, вечер пятницы, и вот она – я. Все остальные собираются на вечеринки или в торговые центры, а я направляюсь сюда – в свой «тихий уголок счастья». Художественный класс – мой приют, место, где я могу быть собой и чувствовать, что всё на своём месте.
Я сделала несколько шагов в сторону своего места, когда преподаватель подошёл ко мне. Его голос, впрочем, прозвучал не так спокойно, как всегда.
– Элли, ты не могла бы помочь новичку? – спросил он, словно знал, что я окажусь здесь.
Я посмотрела на него, а затем, не поднимая взгляда с холста, только сдержанно кивнула. Кто теперь новичок? Я была уверена, что буду одна.
– Кто новичок? – спросила я, не скрывая недовольства. Мне казалось, что я хотя бы пару часов смогу провести в тишине. Но теперь мой «тихий уголок» был разрушен.
Учитель Картвелл указал на фигуру у дальней стены. Это был Дэмиан Холт! Мгновенно моё недоумение сменилось полным изумлением. Что он тут делает? Этот парень явно не тот, кто мог бы заинтересоваться рисованием. Высокий, с короткими тёмными волосами, он стоял с таким выражением лица, как будто оказался здесь по ошибке. Он был расслаблен, немного насмешлив, будто считал этот класс странным. И что это за спортивный костюм? Он вообще понимает, куда пришёл?
Его присутствие казалось нелепым в этом месте. Я привыкла, что те, кто сюда приходят, делают это осознанно и с интересом. А он… просто так, как будто зашёл сюда случайно, по пути в спортзал. Всё в нём кричало, что он не привык к таким местам. И что ему вообще нужно здесь? Вопросы толпились в голове, а недоумение не отпускало.
– Вы серьёзно? – мой голос был прямолинейным, резким. Это был мой способ скрывать эмоции, которых я не хотела показывать. Я повернулась к преподавателю, сдавленно вздохнув. – Вы хотите, чтобы я его обучала?
Учитель поджал губы, явно понимая, что ситуация непростая. Его взгляд был немного укоризненным, но в то же время в нём читалась настоятельность. Он знал, что я не люблю такие задания, и я не могла скрыть своё раздражение. Я ожидала чего угодно, но не этого.
Учитель Картвелл попытался объяснить:
– Элли, ты одна из лучших, и я уверен, что только ты сможешь помочь ему понять, что такое искусство. Он не умеет рисовать, но он хочет попробовать. Ты ведь знаешь, как важно поддерживать друг друга в этом деле. Я уверен, что ты справишься. Это всего лишь на несколько недель.
Меня прошиб холодный пот от давления учителя. Он прекрасно понимал, что я не смогу отказать. Почему именно этот парень? Он ведь спортсмен, а не художник!
Я качнула головой, сдерживая раздражение. Это не должно было происходить. Я посмотрела на преподавателя и выпалила:
– А знаете, кто ещё может быть лучше меня? Вы, учитель Картвелл! Вы прекрасно справитесь с новичком, тем более это ваша работа, а не моя.
Я скрестила руки на груди, пытаясь скрыть злость. Конечно, я понимала, что это не совсем справедливо – так накидываться на него. Но мне весь этот бардак с Дэмианом казался просто абсурдным.
– Элли, я знаю, ты не любишь такие задания, но это временно. Ты не обязана быть его наставником. Просто помоги ему с основами, пока он не освоится. И уверяю тебя, с ним не будет сложностей, – учитель, понимая, что это на меня не действует, добавил: – Но если ты думаешь, что не справишься, то конечно, ты можешь отказаться.
Я выдохнула, чувствуя, как раздражение немного затихает. Хотя не удержалась и всё-таки ответила, поморщив лоб:
– Ладно, хорошо, я помогу. Но не ждите от меня чудес. И да, это временно!
Я взглянула на Картвелла, в моем взгляде не было ни злости, ни доброжелательства, только понимание неизбежности. Потом перевела взгляд на Дэмиана, ожидая реакции. Но он молчал. И это меня удивило.
– Слушай, ты вообще умеешь разговаривать? – наконец не выдержала я и спросила, прищурив глаза.
Дэмиан лениво приподнял бровь, наконец прервав молчание.
– Я ждал, когда ты закончишь свою речь, – сказал он с лёгкой усмешкой.
– Разве мог перебить такую страстную защиту?
Я закатила глаза.
– Отлично, значит, ты не только не умеешь рисовать, но ещё и комик, – заметила я с иронией. – Нам будет весело.
Он усмехнулся, но его взгляд стал серьёзнее.
– Я не просил тебя об этом, – ответил он, глядя мне прямо в глаза. – Но раз уж ты согласилась, давай начнём. Ты ведь не хочешь затягивать, верно?
Меня удивил его спокойный и уважительный
тон. Это выбивало меня из колеи.
Я пожала плечами и шагнула к нему. Не будь наивной, напомнила я себе. Этот парень не был просто спортсменом, он был капитаном футбольной команды, и он привык, что всё дается легко. Но что он делает здесь? Это меня злило, и я не могла понять его мотивов.
Преподаватель кашлянул, привлекая внимание.
– Элли, я знаю, что это неожиданно, но я уверен, ты справишься. Помни, искусство – это тоже о том, чтобы находить баланс.
Он кивнул и с улыбкой добавил:
– Если будут вопросы, ты знаешь, где меня найти.
С этими словами он ушёл, и мы остались вдвоём в тишине.
Я сделала шаг к Дэмиану. Он не двинулся с места, скрестив руки на груди, как будто всё происходящее его забавляло. Его уверенность раздражала меня. Я не могла позволить себе быть с ним мягкой. Он был не просто новичком – он был трудным случаем.
– Ладно, начнём с простого, – сказала я, мой голос прозвучал тверже, чем я ожидала. – Нарисуй линию, форму.
Это будет выглядеть странно. Футболист с мячом на поле и спортсмен с карандашом в руках… – подумала я, улыбаясь.
Дэмиан ухмыльнулся.
– Ты всегда так командуешь?
– Не всегда, – ответила я, стараясь скрыть усмешку. – Но в твоём случае я могу себе это позволить. Ты же не хочешь, чтобы я растеряла все свои навыки рисования из-за твоего невнимания, правда?
Дэмиан снова усмехнулся, но на этот раз его взгляд стал немного более заинтересованным. Он подошел к столу, сбросил рюкзак, не спеша взял карандаш, но держал его так, как будто впервые держит что-то подобное.
– Что, не знаешь, что с ним делать? – спросила я, наблюдая, как он вращает карандаш между пальцами.
– Да нет, просто пытаюсь понять, с чего начать, – ответил он, не меняя безразличного тона.
Я скривила губы. У этого парня точно не было ни малейшего интереса к искусству, и меня это раздражало. Он был как неуклюжий подросток, пришедший сюда по принуждению, а не по собственному желанию.
– Ты вообще понимаешь, как рисовать? – я не удержалась и снова спросила, хотя прекрасно знала ответ.
Он покачал головой, но не обиделся, и меня бесконечно удивляло его спокойствие.
– Наверное, ты всему научишь меня, – сказал он с лёгкой усмешкой в голосе.
Я выдохнула, пытаясь удержать терпение. Так нельзя начинать, подумала я. Он явно не оценит урок, а я, похоже, буду тратить время на кого-то, кто ничего не понимает. Но я ведь пообещала.
– Нарисуй что-то простое, – повторила я, ощущая, как лёгкая усталость от этой ситуации накатывает. Я не любила напоминать людям, что они, возможно, не в силах справиться с чем-то, что для меня кажется простым. Да и Дэмиан не был обычным учеником.
Он не торопился. Положив карандаш на бумагу, он принял задумчивую позу, будто пытался понять, как это – быть художником. Я знала, что его мозг был настроен на другие задачи – на скорости, реакции, на то, чтобы продержаться в игре. Рисование было чем-то совершенно чуждым.
– Ну, и как? – я попыталась добавить больше терпения в голос, но оно всё равно звучало немного сухо.
– Примерно так, как и ожидал, – сказал он, не поднимая глаз от бумаги. – Никакой магии.
Я не могла не улыбнуться. Даже в такие моменты он умудрялся быть саркастичным.
– Рисование не всегда про магию, Дэмиан. Это про внимание, восприятие, про то, как ты видишь мир вокруг.
Он взглянул на меня с удивлением, будто впервые услышал своё имя. Дэмиан приподнял бровь и посмотрел на меня, как будто проверял, не ошиблась ли я.
– Ты знаешь моё имя? – его голос прозвучал немного удивлённо.
Я кивнула, стараясь выглядеть спокойно.
– Конечно, знаю. Не думаю, что это секрет. Ты же капитан команды, тут все о тебе знают.
Он нахмурился, как будто привык, что его воспринимают как героя, а не как человека.
– Ну да, но ты не все…
Он пожал плечами, явно не зная, как продолжить.
– Ладно. Начну рисовать, раз уж так просишь, – сказал он, явно пытаясь сменить тему, и снова взял в руки карандаш, сделав несколько неуверенных движений.
Я наблюдала за ним, как он плавно начинает делать штрихи. Что это за… да, но ты не все? – что он имел в виду?
– Ты ведь не думал, что рисование – это просто, да? – спросила я с лёгкой усмешкой.
Он бросил на меня взгляд, в котором читалась защита, но не стал спорить.
– Нет, конечно. Это точно не так. Ты же даже не спросила, есть ли у меня талант.
– О, ну да, я совсем забыла, что у тебя, возможно, скрытый талант, – сказала я с улыбкой.
Он взглядом выразил сомнение, но, похоже, начал немного расслабляться.
– А ты не думала, что скрытый талант у меня может быть в другом? – ответил он с загадочной улыбкой, как будто подогревая интерес.
Я прищурилась, пытаясь угадать, что он имел в виду.
– Ну, давай скажи, чем ты меня удивишь? – я не смогла удержаться от любопытства.
Он сделал паузу, словно обдумывая ответ, и затем слегка покачал головой.
– Может, на следующем занятии ты это увидишь, – сказал он, возвращаясь к карандашу, но его улыбка говорила о том, что его слова не были случайными.
– Значит, мне стоит ожидать чего-то необычного? – сказала я с улыбкой, играя с ним.
Он оторвался от карандаша и посмотрел на меня с интересом, как будто впервые замечая что-то в моём тоне. В глазах мелькнуло что-то серьёзное.
– Возможно. Но сюрпризы не всегда такие, как ты их ожидаешь. – Он отпил немного воды из бутылки и снова вернулся к карандашу, как будто не готов продолжать разговор.
Я решила поддеть его.
– Не думаю, что ты действительно скрываешь какие-то таланты. Может, ты просто не хочешь признаться, что тебе не удастся меня удивить?
Он чуть заметно усмехнулся, но не ответил сразу, как будто знал, что я пытаюсь вывести его на откровенность.
– О, Эл… ты не представляешь, что я могу, – сказал он, и его голос стал немного увереннее, почти с вызовом.
Я приподняла бровь. Эл? Меня редко так называют… Стоп! Меня вообще так не называют. Я сделаю вид, что мне показалось.
И в этот момент мне стало ещё более интересно, что он скрывает и что из себя представляет. Но я решила, что не буду идти по лёгкому пути и разгадывать его сразу.
– Ну, посмотрим, – ответила я, почти не заметив, как начинаю задумываться о том, что скрывается за этой загадочной личностью.
Он продолжал рисовать, сосредоточив взгляд на своём холсте, но движения карандаша стали уверенными, даже если в его глазах оставалась какая-то скрытая борьба. Я наблюдала за ним, оценивая каждое движение его руки, и в какой-то момент заметила, что рисунок начинает обретать форму. Это была абстракция, но такая, что вызывала ассоциации с чем-то более глубоким. На мгновение я потерялась, даже не поняв, как это произошло.
Однако, как только я собиралась сделать комментарий, в коридоре раздался шум – кто-то громко разговаривал и смеялся.
– Пора заканчивать, – сказал он, и его голос стал немного мягче, будто в нём скрывалась лёгкая грусть. Он отложил карандаш и взглянул на меня с таким выражением, как будто мысленно уже прощался с этой сценой.
Я кивнула, чувствуя, как напряжение в воздухе вдруг исчезло, оставив после себя лёгкое недосказанное.
– Ну что, увидимся на следующем занятии? – предложил он, встречая мой взгляд. – Если ты свободна, можем встретиться тут в понедельник, после уроков?
Я задумалась, и, прежде чем ответить, взглянула на его рисунок, который казался частью какой-то сложной истории.
– Посмотрю, – сказала я, улыбаясь. – Если не забуду.
– Не забудешь, – ответил он с лёгким вызовом. – Тебе же хочется раскрыть мой талант.
Я рассмеялась, слегка покачав головой.
– Ладно, постараюсь не забыть, – сказала я, собирая свои вещи. – До встречи.
Он кивнул, и не оглядываясь, направился к выходу, оставляя тень таинственного художника, которым он казался только что.
Ну что, я прекрасно поработала… вот только ничего не нарисовала. Время пролетело незаметно, и, если честно, я даже почувствовала некую лёгкость. Встреча оказалась куда интереснее, чем я могла ожидать. Я улыбнулась себе, собирая свои вещи.
Но стоило мне встать, как внезапно эта лёгкость исчезла. В груди снова сжало – не сильно, но хватило, чтобы напомнить о том, что иногда всё не так просто. Я задержала дыхание, пытаясь не дать тревоге взять верх. Это странное ощущение, как будто что-то не так, как будто что-то в воздухе пытается сорвать этот момент. Но я не обращала на это внимания. В такие моменты главное – не терять контроль.
Я сделала шаг, почувствовав слабость в ногах, которая не исчезала, но я не давала себе права поддаться. Чёрт. Почему именно сейчас? Почему в такие моменты, когда кажется, что всё в порядке?