Я и моя сестра Клара
The stories used for this book were fifirst published in German under the h2s:
Ich und meine Schwester Klara. Die schönsten Geschichten zum Vorlesen by Dimiter Inkiow (illustrations by Traudl Reiner)
© ellermann im Dressler Verlag, Hamburg 2003
Ich und meine Schwester Klara. Die lustigsten Streiche der Welt
by Dimiter Inkiow (illustrations by Traudl Reiner)
© ellermann im Dressler Verlag, Hamburg 2013
Ich und meine Schwester Klara. Lustige Geschwistergeschichten zum Vorlesen
by Dimiter Inkiow (illustrations by Walter Reiner, Traudl Reiner)
© ellermann im Dressler Verlag, Hamburg 2020
© Издание на русском языке. ООО «Издательство «Мелик-Пашаев», 2024
Торт
Ты, конечно, меня не знаешь… Вот, посмотри, это – я:
А это моя сестра Клара:
Только, пожалууйста, не перепутай и не подумай, что я – это
Всё наоборот.
Клара – это Клара, а я – это я. Иногда нас путают, потому что мы и сами путаемся.
Когда мама спрашивает: «Кто съел мороженое из холодильника?» – я говорю: «Клара». Хотя я тоже ел.
А если мама спрашивает Клару:
«Кто съел мороженое?» – она говорит, что это был я, хотя сама тоже ела вместе со мной.
Все же видят, что ложек-то две:
Почему Клара так говорит, я не знаю. А я говорю так потому, что ККлара ест больше меня. У неё вон какой рот:
Гораздо больше, чем у меня.
Зато я ем быстрее.
Только об этом никто не знаеет.
Однажды Клара подошла ко мне и говорит:
– Знаешь, что есть на кухне?
Я совсем не хотел знать. Но раз уж она спросила, я тоже спросил:
– Что?
– Торт!
– Такой? – Я взял бумагу и нарисовал цветными карандашами торт.
– Нет, намного больше, – сказала она, – и намного красивее!
– Такой?
Я нарисовал торт побольше и покрасивее.
– Ещё больше, – сказала она. – Сверху крем и шоколадная крошка.
– Врёшь.
– Хочешь посмотреть?
– Ещё бы!
– Тогда пойдём на кухню.
На кухне Клара открыла холодильник. Всё было так, как она говорила: там стоял восхитительный большой торт. Сверху сливочный крем, шоколадная крошка и глазированные вишенки. У меня аж слюнки потекли, когда я это увидел. У Клары тоже. Мы не могли оторвать от торта глаз, но тут пришла мама.
– Предупреждаю вас обоих: не вздумайте даже прикасаться к торту! У нас сегодня будут гости. Придут ваши тётушки – тётя Эмма и тётя Грета. Я купила торт для них. Вы получите по кусочку только после обеда. Всё понятно?
– Да, мама. У нас сегодня будут гости. Придут тётя Эмма и тётя Грета. Мы получим по кусочку после обеда.
– Очень хорошо, – сказала мама и закрыла холодильник.
Потом она взглянула на часы и ахнула:
– О боже! Чуть не забыла, что записана к врачу. Дети, мне нужно идти.
И она ушла. Мы остались дома одни, я и моя сестра Клара.
Сначала мы играли в нашей комнате, а потом Клара предложила:
– Давай сходим на кухню.
– Зачем?
– Просто посмотреть, на месте ли торт. Вдруг его кто-нибудь украл.
– Кто его мог украсть?
– Кто-кто? Вор. Такой великолепный торт с удовольствием украдёт любой вор на свете. И потом съест его дома один. Ты разве не видел – окно на кухне открыто!
Мы вдвоём пошли на кухню. И правда: кухонное окно было распахнуто. Клара открыла холодильник, и мы с облегчением выдохнули. Торт по-прежнему стоял там.
Я заметил, как загорелись у Клары глаза, и сразу сказал:
– Клара, даже не притрагивайся к этому торту. Он для тёти Эммы и тёти Греты. Мы получим по кусочку после обеда.
– Я и не собираюсь к нему притрагиваться, – сказала Клара. – Я только думаю, что он мог испортиться. Тогда обе наши тёти отравятся и умрут.
У меня по спине побежали мурашки.
– Не говори глупостей. Этого не может быть.
– Очень даже может. Смотри, с этой стороны торт выглядит как-то подозрительно.
– Думаешь, он испортился?
– Ну да! Тёти точно отравятся и умрут.
– Где они умрут?
– Где-где? У нас в гостиной. На новом диване. Умрут и будут лежать рядышком.
У меня опять побежали мурашки.
– Что же нам теперь делать, как ты думаешь, Клара?
– Всё проще простого. Мы пожертвуем собой. Попробуем торт с этой подозрительной стороны. Но очень осторожно.
– Ладно, – кивнул я. – Давай пожертвуем собой.
И мы достали торт из холодильника.
Потом мы как следует попробовали торт с подозрительной стороны. Но ничего не почувствовали.
– Клара, – сказал я, – не беспокойся. Торт хороший. На вкус просто отличный. Наши тёти совсем не отравятся. Они будут ужасно довольны. Говорю тебе, Клара, они будут страшно рады. Торт хороший.
– Да… – Клара кивнула. – С этой стороны торт пока хороший. Но какой он с других сторон?
– Ладно уж, – сказал я, – давай попробуем его со всех сторон.
И мы старательно попробовали торт со всех сторон.
Но опять не обнаружили в нём ничего подозрительного.
– Клара, торт со всех сторон хороший. Тёти будут страшно довольны. Они не отравятся.
– Да, – сказала Клара, – по краям торт ещё ничего. Но всем известно, что торты с шоколадной крошкой и кремом начинают портиться с середины.
– Тогда, – воскликнул я, – мы должны попробовать его посередине!
И мы попробовали торт посередине, для чего прокопали в нём глубокую дыру, до самого дна.
А потом пришла мама. И не поверила своим глазам.
Она три раза обошла вокруг стола и сказала:
– Это уже не торт. Угощать этой развалюхой гостей немыслимо. Вы двое – вы просто поросята, вечно голодные поросята! Теперь уж ешьте дальше, пока не лопнете!
Раз мама так сказала – что нам оставалось делать? Мы стали есть дальше и съели весь торт.
Ну и болели же у нас животы после этого! Ужасно болели.
Мы лежали на кровати рядышком – я и моя сестра Клара.
А Клара вздыхала и говорила:
– Я с самого начала знала. Всё-таки торт был испорченным.
Дядя Тони
У нас с Кларой есть дядя. Его зовут Тони. Выглядит он вот так:
Мы с Кларой очень любим дядю Тони. Клара говорит, что любит его намного больше, чем я. И показывает руками: вот та-а-а-а-ак!
Я тоже показываю руками, как я его люблю. Но я меньше Клары, и руки у меня короче. Поэтому я злюсь. Выходит, будто Клара любит его больше только потому, что у неё руки длиннее. Но на самом деле ей просто нравится получать от него подарки. Когда мои руки станут такими же длинными, как у неё, злиться будет она.
При каждой встрече дядя Тони дарит каждому из нас по одной марке[1]. Одну марку мне и одну марку Кларе. Заполучить сразу столько денег – это большая удача! Ведь на них можно купить мороженое. Поэтому мы всегда радуемся, когда к нам приходит дядя Тони. Каждый день мы спрашиваем у мамы:
– Мама, когда наконец придёт дядя Тони?
К сожалению, он приходит всего раз в неделю.
Но однажды, когда мы опять спросили, мама сказала:
– Скоро вы будете видеться со своим дядей каждый день. Он снял квартиру в нашем доме на шестом этаже.
Вот это да! Как же мы обрадовались! Мы помогали ему переезжать и перетаскивать книги – их было много. Дядя Тони – студент. Он каждый день учится и скоро станет очень умным.
После переезда он снова дал нам по одной марке.
От радости, что дядя Тони теперь живёт в нашем доме, мы не спали всю ночь. И утром, сразу после завтрака, первым делом побежали к нему.
– Доброе утро, дядя Тони!
Он рассмеялся и выдал нам каждому по марке. Мы, конечно, сразу купили себе мороженое.
На следующее утро мы полчаса трезвонили в его дверь. Но никто не открывал. Тётя Эмма вернулась из магазина и сказала, что дядя Тони рано утром ушёл в университет.
– Ничего, мы подождём, – решительно заявила Клара. – Он же когда-нибудь вернётся.
Мы сидели у него под дверью и ждали долго-предолго. Но он так и не пришёл.
Мы с Кларой договорились, что назавтра пойдём к нему пораньше. Так мы и сделали. Он был ещё дома.
– Доброе утро, дядя Тони!
Он, как всегда, рассмеялся и дал нам по одной марке. Мы сказали спасибо и побежали покупать мороженое.
На следующий день была суббота. Мы опять пошли к нему и сказали:
– Доброе утро, дядя Тони!
– Доброе утро! – ответил дядя Тони. Но не рассмеялся. – Знаете, дети, – сказал он, – сегодня у меня денег нет. Мне очень жаль.
Повесив головы, Клара и я стали спускаться по лестнице. Мы думали.
И вдруг Клара говорит:
– Знаешь, я разобью свою копилку.
– Я тоже! – тут же подхватил я.
Мы добежали до нашей квартиры и разбили обе копилки. Клара свою, а я свою. Потом мы забрали все деньги и снова побежали вверх по лестнице. К нашему дяде Тони.
– Чего ж вы ещё хотите? – спросил он после того, как открыл дверь.
– Ничего, – сказали мы и просто сунули ему деньги. – Это тебе, дядя Тони. Целая куча марок. Чтобы ты сегодня мог себе что-нибудь купить.
И мы побежали вниз.
Любовь слепа
Наш дядя Тони женился на студентке. Сначала она была очень тоненькой. Но постепенно становилась всё толще и толще. Мы с Кларой очень переживали за дядю. Если его жена растолстеет ещё больше, то ему скоро не хватит места в кровати.
– Ей просто необходимо похудеть! – сказала Клара. – Дядя Тони должен прятать от неё еду.
Мы пошли к дяде Тони, чтобы сказать, что он должен прятать еду. Но дяди не было дома. Они с женой поехали в поликлинику.
А когда вернулись, выглядела она ещё толще.
Похоже, дядя Тони нисколько не беспокоится о том, что у него такая толстая жена. Они всегда ходили под ручку. Бедный, бедный дядя Тони.
Клара говорила:
– Любовь слепа.
Один раз за завтраком мы услышали, как мама говорит папе:
– Сегодня после обеда по телевизору будет передача «Как за неделю похудеть на три килограмма». Я обязательно посмотрю.
Мы с Кларой сразу побежали к дяде Тони.
– Дядя Тони! Сегодня по телевизору будет передача «Как за неделю похудеть на три килограмма». Пусть твоя жена обязательно посмотрит!
– Зачем?
– Она слишком растолстела. Стала самой толстой на нашей улице.
– Но ведь это потому, что у неё в животе ребёнок.
– Какой ещё ребёнок?
– Наш ребёнок. Её и мой, – сказал дядя Тони.
– А что он там делает? – спросил я.
– Спит. Спит и растёт. Но потом наступит день, когда ребёнок выйдет наружу. И тогда моя жена станет такой же худенькой, как раньше.
Вот это новости! Мы с Кларой стали спускаться вниз по лестнице и по дороге решили: мы никому ни слова не скажем о том, что происходит. А сами будем с нетерпением ждать, когда ребёнок выйдет наружу. Вот уж все удивятся так удивятся! Ведь в нашем доме люди и понятия не имеют, почему молодая жена дяди Тони стала такой толстой.
Как мы рассказали тёте Флоре всю правду
У нашего дяди Тони появился ребёнок. Точнее, не у дяди, а у его жены. Хорошенький маленький ребёночек. А дело было так.
Однажды утром, когда мы были в квартире одни и ждали домработницу Флору, к нашему дому подъехала машина скорой помощи и громко просигналила «уиу-иу». Мы с Кларой прижались носами к окну. Нам обоим нравятся санитарные и полицейские машины, которые сигналят «уиу-иу» и мигают синим огоньком. Когда я вырасту, я буду ездить на такой машине.
– Наверное, кто-то заболел, – сказала Клара. – Скорая помощь всегда приезжает, когда кто-нибудь болеет.
И тут мы увидели, как два санитара тащат на носилках к машине толстую жену нашего дяди Тони. А позади бежит сам дядя Тони с озабоченным лицом.
– Она, конечно, лопнула, – сказал я. – Ведь в последние дни она стала ещё толще. Вчера я видел её на лестнице и подумал, что долго она не протянет. И вот пожалуйста: лопнула!
– Нет, – ответила Клара, – она не лопнула. У неё сегодня появится ребёнок.
– А по-моему, она лопнула. – Я остался при своём мнении. Жена дяди Тони была закутана в одеяло, и мы не могли разглядеть, лопнула она или у неё появляется ребёнок. Мы так и не знали, что нам думать, пока после обеда не зазвонил телефон. Это был дядя Тони. Он попросил позвать нашу маму.
– Её нет, – ответила Клара. – Её сегодня целый день не будет.
Я уже хотел утешить дядю Тони из-за его лопнувшей жены и сказать, что он легко найдёт себе другую, тоненькую, как вдруг он объявил:
– Дети, у меня появился ребёнок! Маленькая дочурка. Её зовут Сюзанна. Весит четыре с половиной килограмма. Она родилась в больнице!
И он повесил трубку.
Как же мы обрадовались! Клара тут же притащила кухонные весы и поставила на них две полные бутылки растительного масла, а рядом уложила всю картошку, которую мы нашли дома. Сверху Клара посадила свою самую большую куклу Хайди. Но весы стали показывать четыре с половиной килограмма только после того, как мы добавили одну морковку.
– Видишь, – сказала Клара, – вот столько весит ребёнок дяди Тони.
Потом она положила всё, что было на весах, в пакет, и мы по очереди таскали его по всей квартире, чтобы проверить, сможем ли мы носить ребёнка, когда он приедет домой.
Через полчаса мои силы кончились, и я простонал:
– Какой же тяжёлый ребёночек!
– Вот именно, – согласилась Клара. – Поэтому дяди-Тонина жена и была такой толстой.
– А ты уверена, Клара, что ребёнок был у неё в животе?
– Ну конечно, – ответила Клара, – всем известно, что ребёнок появляется у мамы из живота!
И она засмеялась так, как будто всегда это знала. Хотя я стоял рядом, когда дядя Тони впервые нам об этом сказал.
– Не каждому это известно, – запротестовал я. – Тётя Флора, например, этого не знает. Один раз я спросил у неё, откуда берутся дети. И она покраснела до ушей, потому что не знала. А потом сказала, что их продают в магазине.
– Правда?
– Честное слово!
– Не может быть.
– Давай у неё спросим.
В этот момент в дверь позвонили. Это пришла наша домработница тётя Флора. Она сразу принялась за дело и отправилась в ванную, чтобы там убраться. Но мы с моей сестрой Кларой потихоньку пошли за ней.
– Тётя Флора, – начала Клара, – тётя Флора, мы хотим у тебя кое-что спросить.
– В чём дело? – спросила тётя Флора. – Идите в свою комнату, мне нужно работать!
– Тётя Флора, откуда берутся дети?
– Бе-бе-берутся де-дети? – повторила она запинаясь. – А других вопросов у вас нет?
– Нет, – сказала Клара. – Мы только хотим узнать, откуда берутся дети.
– Некогда мне болтать. Вот придёт ваша мама и захочет узнать, почему я не успела закончить уборку! – рассердилась тётя Флора и покраснела ещё сильнее. – Я ей тогда скажу, что вы задаёте много вопросов, вот я ничего и не успеваю!
– Я ей говорил, – сказал я и показал на Клару, – что детей продают в магазине. А она мне не верит.
– Да, так и есть! – Тётя Флора энергично закивала. – Это чистая правда. Детей продают в магазине. Они там лежат на полках, и любой человек, которому хочется иметь ребёнка, может себе его купить.
Тут Клара сделала своё самое невинное лицо и сказала:
– И вовсе это не так. Я слышала, что детей приносят аисты.
– Только некоторых! Кого-то приносят аисты, а кого-то покупают в магазине, – ответила тётя Флора.
Она уже вспотела.
– Но ведь есть и такие, – продолжала хитрая Клара, – которых находят в капусте!
– Такое тоже бывает, – смущённо проговорила тётя Флора и оперлась рукой на край ванны. – Совершенно верно. Бывает. Некоторые растут в огороде, как капуста.
Клара посмотрела на тётю Флору так, как кошка нашей бабушки смотрит на птичку, которую собирается сцапать.
– А вот и не бывает! Не бывает! – внезапно выкрикнула она. – Если ты не знаешь, откуда берутся дети, тётя Флора, то я тебе расскажу. Они растут не в огороде, а в животе у своей мамы. Как ребёнок дяди Тони. У его жены сегодня появилась маленькая дочурка. Весит четыре с половиной килограмма!
Клара побежала в гостиную и приволокла пакет с бутылками, куклой Хайди, картошкой и морковкой к тёте Флоре в ванную.
– Вот сколько весит ребёнок. Четыре с половиной килограмма! Классно, правда?
После этого мы оставили тётю Флору в ванной одну, чтобы она пришла в себя.
– Наверное, ей сейчас нелегко, – сказала Клара, – в пятьдесят лет вдруг взять да и узнать всю правду. Тут нужно время, чтобы привыкнуть.
Через неделю жена дяди Тони вернулась домой. Теперь она была очень стройной, такой, какой мы всегда хотели её видеть. А дядя Тони гордо шагал по лестнице с ребёнком на руках, как будто этот ребёнок вырос в животе не у его жены, а у него самого.
Наша собака Шнуффи
Папа принёс домой собаку. Таксу с короткой шерстью и длинными ушами, которая непрерывно виляет хвостом и обнюхивает всё вокруг.
Мы с Кларой сразу стали звать её Шнуффи, и ей это очень понравилось. Стоило нам крикнуть «Шнуффи!», как она мчалась к нам со скоростью ракеты.
Папа сказал, что Шнуффи очень породистая собака. Поэтому она такая длинная и у неё такие короткие лапы.
– У Шнуффи есть родословное дерево, – объяснил нам папа и показал какую-то бумагу.
Мы с Кларой уставились на неё, чтобы рассмотреть, какое такое дерево есть у нашей Шнуффи. Но на бумаге не было никакого дерева.
– А где дерево? – спросил я.
– Это не обычное дерево, – сказал папа, – а родословное. И это очень важная бумага. Такая бывает только у породистых животных и у королей.
Дальше папа нам рассказал, что отец Шнуффи был знаменитой собакой, а её дедушка ещё знаменитее и что её мама, бабушка и прабабушка происходили из очень благородной собачьей семьи. Все они когда-то получили множество призов.
Услышав это, мы с Кларой положили Шнуффи себе на колени и гладили её целый час. Мы сидели на диване рядышком, и передняя половина Шнуффи лежала на коленях у Клары, а её задняя половина – на моих. Клара гладила её голову, а я её хвост. Шнуффи лизала руку Кларе и выглядела очень счастливой.
– Знаешь, – сказал я Кларе, – мне очень нравится Шнуффи. По-моему, это ужасно милая такса. Но, если бы она была чёрной, она нравилась бы мне ещё больше.
– Я тоже считаю, что цвет у неё некрасивый, – сказала Клара. – Мне кажется, что светлый пошёл бы ей больше.
Мы погладили Шнуффи ещё немножко, а потом Клара сказала:
– Мы можем поделить Шнуффи. Если ты не против, то голова и передние лапы будут моими, а хвост и задние лапы твоими. И пусть каждый заботится о своей половине.
Мне показалось, что это хорошая идея. Я был не против получить заднюю часть нашей Шнуффи, потому что её хвост всегда так задорно виляет.
– Ладно, – сказал я, – только поделить её надо честно.
– Мы её измерим, – успокоила меня Клара, – и у каждого будет ровно половина.
Она принесла измерительную ленту, и точно в том месте, которое оказалось посередине Шнуффи, мы положили ей на спину монетку. Потом мы взяли ножницы и аккуратно выстригли вокруг монетки шерсть. Теперь было ясно видно, где у Шнуффи середина.
– С этого момента каждый заботится только о своей половине, – объявила Клара. – Я буду её кормить, а ты будешь выводить её гулять, когда ей потребуется, – ведь это твоя половина.
И мы начали заботиться каждый о своей половине Шнуффи. Каждый гладил и расчёсывал только свою часть. Клара кормила, а я выгуливал.
Однажды вечером папа и мама ушли в театр. Не успели они закрыть за собой дверь, как Клара сказала:
– Ну всё, решено. Я перекрашу Шнуффи в светло-золотистый цвет.
– Нет, – запротестовал я, – я не разрешаю!
– Но ведь так она будет выглядеть гораздо лучше, – стала убеждать меня Клара, – и светлое идёт к моим волосам.
Когда Клара что-то говорит, она тут же это и делает. И минуты не прошло, а она уже принесла из ванной мамину краску для волос.
Я крепко обнял Шнуффи и сказал:
– Ты можешь покрасить только свою половину. А мою – нет! Я не разрешаю!
– Хорошо, я покрашу только свою половину.
И она действительно осветлила переднюю половину Шнуффи. Меня это очень рассердило, потому что мне не нравятся собаки со светло-золотистой шерстью.
– Тогда я покрашу свою половину в чёрный, – заявил я.
– Что ж, это даже неплохо, – решила Клара. – Каждый будет любоваться своей половиной.
Я принёс чёрный спрей для обуви и принялся за работу.
И вскоре наша Шнуффи стала выглядеть так, будто её собрали из двух частей. Одна половина светлая, другая чёрная. Наверное, она очень удивилась, когда увидела себя в зеркале. Потому что пять минут лаяла на своё отражение.
– Спорим, – сказала Клара, – что другой такой собаки нет во всём городе.
Когда мама и папа увидели Шнуффи, они целую минуту стояли с открытыми ртами, а потом два раза обошли вокруг собаки.
– Кто это сделал с бедным животным? – грозно спросил папа.
Клара тут же сказала, что это был я, хотя начала-то она – это всем известно. Но, к сожалению, Шнуффи не умеет разговаривать, и поэтому она не могла рассказать родителям правду. Меня стали ругать и ругали целый час.
А под конец папа добавил:
– На этой неделе ты не получишь карманных денег!
Тут ко мне подошла Клара и шепнула на ухо:
– Я дам тебе половину своих карманных денег, если ты меня не выдашь. Договорились?
Я ответил:
– Договорились!
После этого мы вдвоём начали отмывать Шнуффи. Но сошла только чёрная краска с моей половины. Кларина светло-золотистая осталась.
– Здесь её шерсть сама отрастёт, но не сразу, – злорадно прошептала она мне на ухо. – Моя половина ещё долго останется светлой!
Я разозлился. Но что было делать? Клара – она такая. Чует моё сердце, я с ней ещё намучаюсь.
Краснолицый ребёнок
Ребёнок дяди Тони был весь какой-то красный и сморщенный.
Мы с Кларой внимательно рассматривали девочку каждый раз, когда жена дяди Тони выходила с коляской на детскую площадку. И каждый раз Клара вздыхала и говорила:
– Бедный ребёнок.
– Почему же бедный? Она пухленькая и спит в красивой коляске.
– Разве ты не видишь, какая она красная и как много у неё морщин? – спросила Клара. – Она вся какая-то мятая. У тебя что, глаз нет?