Дaр

Пролог

На теплоход “Козьма Минин” опустились неторопливые лиловые сумерки: в июне вечерело в девятом часу вечера. Солнце зашло за горизонт, окрасив небо и часть реки Камы в оттенки розово-голубого цвета.

На верхнюю палубу быстрым шагом поднялась десятилетняя рыжеволосая Марина, крепко сжимая в руке складной мольберт, а в кармане её потёртого временем сарафана лежал и дожидался своего часа набор заточенных простых карандашей с ластиком.

Девочка вдохнула вечерний летний воздух, наполненный речным бризом и дуновением лёгкого ветерка, и всмотрелась в небо, где уже вошёл в права лазурный закат. Юная художница не отрывала восхищённого взгляда от обагрённого во все оттенки радуги небосвода. Затем она расположила на полу мольберт с уже прикреплённым на нём хлопковым холстом размером 30x40 сантиметров. Устроившись в позе лотоса на удобном пластмассовом стуле, юная художница в предвкушении приступила к рисованию.

Марина повернула мольберт так, чтобы на него падал свет от фонарей, и, склонившись к холсту, принялась за рисование, но изредка отрывалась от наброска, чтобы вновь взглянуть на закат и запомнить детали рисунка.

Сидя с прямой спиной, она уверенно держала карандаш в правой руке, старательно вырисовывая каждую деталь настолько тщательно и кропотливо, насколько позволяли огни фонариков.

Под плавный ход теплохода девочка ощущала себя счастливой. Лишь во время живописи Марина чувствовала, как ей становится легче дышать. Легкий летний бриз и блики на воде – от этого девочка прикрыла на секунду глаза и улыбнулась. Но вдруг Марина резко распахнула глаза и поежилась от повеявшего прохладного ветерка: по спине пробежала мелкая дрожь, покрывшая ее бледную кожу мурашками. Она тут же потерла руками плечи, стараясь согреться, и пожалела, что не захватила с собой тёплую кофту.

Временами всматриваясь в небосвод, девочка не заметила, как полностью растворилась в живописи. Марина сосредоточенно рисовала, и вдруг на неё нахлынуло чёткое светлое воспоминание, как она в первый раз взяла кисточку в руки.

Глава 1

Говорят, что для детей мамы ближе, чем отцы. Но Марина была сильнее привязана к папе: с ним она ощущала себя свободнее.

Отец был вольным художником, поэтому девочка регулярно засиживалась в его мастерской и уже в трёхлетнем возрасте заинтересовалась живописью.

Иногда у папы бывал творческий кризис. Тогда он ходил в художественную галерею и брал с собой маленькую Марину. Часами они смотрели на картины в поисках вдохновения. Однажды им удалось приобрести билеты на выставку русского художника Ивана Ивановича Шишкина. Дочка стояла у картины «Утро в сосновом лесу» и не могла оторвать глаз от мишек так же, как и отец. Девочка, подпрыгивая, задавала всё новые и новые вопросы папе. Конечно, экскурсовод неплохо рассказывала о картинах, но Марина с упованием слушала папины рассказы.

Когда в следующий раз у художника случился творческий застой, Маришка с восторгом предложила посетить ближайшую выставку.

Однако у Алексея Ивановича проблемы с творчеством бывали лишь пару раз в год. Зачастую Маришка забегала в студию и с любопытством наблюдала, открыв в изумлении ротик, как папа виртуозно наносит краски на холст. На её глазах происходило настоящее чудо: обычные краски и тонкая кисточка в папиных руках становились волшебными вещицами. Папа, словно настоящий волшебник, с помощью акриловых красок творил магию.

В один из дней Марина сидела в мастерской и заворожёно наблюдала за кисточкой отца. Девочка изредка задавала вопросы, а папочка терпеливо объяснял дочурке все свои манипуляции. Художник тихим с хрипотцой голосом смеялся, ни на секунду не отрываясь от работы: он рисовал пейзаж.

– Папочка, пожалуйста, научи меня рисовать! – вдруг попросила с мольбой в голосе Марина.

– Милая, это не так просто, как кажется, – серьёзно произнес, убирая кисточку от холста, Алексей Иванович, поворачиваясь к дочке. Внимательно взглянув на неё и заметив, что та с серьёзным личиком пристально слушает, уже мягче продолжил: – Рисование – это сложное занятие. Ему быстро не научишься. Для этого нужно терпение, упорство и сила воли.

– Сила воли? – не поняла Марина.

– Да. Сила воли – это то, что помогает не бросить начатое дело, а продолжать во что бы то ни стало. Даже если поначалу тебе будут говорить, что твои рисунки плохие. Но ты всё равно продолжай. Критика всегда останется. В начале пути будет тяжело, но, если ты не испугаешься, не остановишься, не бросишь, а продолжишь, – тогда все получится.

– Тогда я буду стараться!

– А ещё любое искусство требует огромного желания творить! Мариш, твоё рисование должно приносить тебе счастье!

– Папочка, тебе нравится рисовать, да?

– Конечно!

Марина порывисто обняла папу. Решительность и азарт искрились в её глазах.

В мастерскую заглянула мама и, заметив любимых за рисованием, улыбнулась:

– Маришка, Леша, идёмте обедать! Вы здесь с самого утра пропадаете.

– Мама! Не ругай папу! – заступилась за отца, насупившись, Марина, отпуская папу из объятий. – Ты посмотри, какую красивую картину папочка нарисовал!

Мама лишь вздохнула, но тут же на её уставшем лице мелькнула еле заметная улыбка.

– Я взгляну позже, Мариш. Идём в дом. Пора обедать.

– Хорошо! – Марина пулей выбежала из маленькой мастерской, оставив родителей.

– Машунь, не злись на нашу дочурку. Ей нравится смотреть на мои работы, – шутливо проговорил Алексей Иванович, приобняв жену за плечи.

Мария Васильевна со смехом отскочила назад.

– У тебя все руки в краске, испачкаешь!

– Эх ты, а Марина не боится!

Мария Васильевна лишь махнула рукой:

– Ты решил ещё Марину научить рисовать? – будто с упреком в голосе спросила мужа Мария Васильевна.

– Почему бы и нет? – непонимающе пожал плечами Алексей Иванович. – У Маришки есть желание. Пусть попробует, вдруг у неё получится изобразить свой мир.

Мария Васильевна неодобрительно посмотрела на мужа, и они вышли из мастерской.

***

Расположившись на кухне за белым круглым столом напротив окна, Марина сосредоточенно рисовала на ватмане старыми красками, отданными отцом. Она сидела и силилась изобразить цветы, но её мазки получались порывистыми, резкими и рваными. Марина всё пыталась нарисовать бутоны тюльпанов, но вместо них из-под её руки выходили неясные очертания, совершенно не похожие на цветы. Да и «цветами» это творение трудно было назвать. Девочка нервно закусывала губу, чуть не плача, но упрямо продолжала творить.

Марине хотелось порадовать маму рисунком цветов. В воображении девочки картинка с тюльпанами стояла чётко.

Она уверенно нанесла первый мазок зелёной краски, но получившийся стебелёк оказался длинным и корявым. Марина задумалась, как это исправить.

Погруженная в процесс, девочка не замечала, что за ней пристально наблюдал отец, стоявший в дверном проёме.

– Что рисуешь? – спросил дочку неожиданно вошедший на кухню папа. Марина, услышав голос отца, невольно вздрогнула. Она оторвалась от рисунка и с восторгом произнесла:

– Тюльпаны!

– О, как здорово! – в голубых глазах отца мелькнул интерес, после чего мужчина сел напротив дочери. – Можно я посмотрю?

Марина уверенно кивнула, но под пристальным взглядом художника смутилась. Рука невольно дрогнула, и вместо уверенного второго мазка на ватмане образовалась зеленая клякса. Марина скорчила недовольную гримасу и хотела было уже отложить кисточку, но услышала тихий успокаивающий папин голос:

– Рыжик, ты уже сдаешься на полпути? А как же наши с тобой уроки?

Марина мотнула головой, отложила кисточку, встала и решительно посмотрела на отца.

– Конечно, нет! Я хочу рисовать! Это подарок маме!

– Правда? Вот и славно. Тогда приступим.

Марина расплылась в улыбке, показывая зубки. Она схватила кисточку и крепко сжала её в маленькой хрупкой ручке. Девочка обежала стол и с готовностью села к отцу на колени, пододвинула ближе ватман, поставила баночку с водой, готовая немедленно начать. Она повернулась к папе и заинтересованно посмотрела на него.