Оставь меня за кадром

Размер шрифта: 13

Tessa Bailey

WRECK THE HALLS

This edition published by arrangement with Taryn Fagerness Agency and Synopsis Literary Agency

Cover illustration by Monika Roe

Во внешнем оформлении обложки использована иллюстрация © Vectorium / Shutterstock.com (http://shutterstock.com/) / FOTODOM Используется по лицензии от Shutterstock.com (http://shutterstock.com/) / FOTODOM

Во внутреннем оформлении использована иллюстрация: © SunshineVector / Shutterstock.com / FOTODOM Используется по лицензии от Shutterstock.com / FOTODOM

Во оформлении клапанов используется иллюстрация Екатерины Киланянц

Перевод с английского Алины Заранкиной

Благодарности

Недавно в одном потрясающем шоу, в сериале «Медведь» на платформе Hulu, я услышала совет, который запал мне в душу: идите вперед и ни на что не оглядывайтесь. Идея моей истории казалась достаточно простой на бумаге, но, начав ее писать, я поняла, что держу в руках не просто историю любви, а нечто большее – повесть о дружбе двух культовых женщин, Октавии и Трины, матерей Бита и Мелоди. Они тоже достойны добрых слов и внимания, потому что, когда вы достаточно смелы, чтобы рисковать по-крупному, когда вы идете вперед, несмотря ни на что, ваши действия будут отзываться сквозь поколения.

Я надеюсь, что история любви Бита и Мелоди и история дружбы между Октавией и Триной хотя бы ненадолго западут вам в сердце. По крайней мере, я знаю, что со мной они теперь надолго.

Спасибо моим любимым Мак и Пэт. Спасибо моей команде в «Эйвон Букс» и «Харпер Коллинс» в штатах и за рубежом, включая, помимо всех прочих, моего талантливого редактора Николь Фишер и мою команду по продвижению: Д. Дж. Десмитера, Даниэль Бартлетт, Мэри Интердонати, Элис Тиббеттс, Шеннон Маккейн, Маделин Блейни и Лиате Стехлик из «Морроу Груп».

И последнее, самое важное: спасибо моим читателям. Вы все великолепны.

С любовью,

Тесса

Пролог

Четырнадцать лет назад

Как только Бит Докинз вошел в телестудию, дождь на улице прекратился.

Солнечный свет лился через открытую дверь, словно окружая его ореолом величия, а пешеходы убирали зонтики и приподнимали свои головные уборы в знак благодарности.

На другом конце комнаты Мелоди наблюдала за прибытием Бита, подобно тому как астроном мог бы наблюдать за астероидом, который раз в тысячелетие проносится по небу. Ее гормоны активизировались, проверяя на прочность свежий и душистый дезодорант «Леди спид стик». Ей поставили брекеты всего два дня назад. Теперь эти металлические проволочки ощущались как маленькие железнодорожные пути во рту, особенно когда она смотрела, как Бит влетает с такой непринужденной грацией в студию в центре города, где они будут снимать интервью для документального фильма.

В шестнадцать лет Мелоди была… как бы сказать помягче… в середине неловкого подросткового периода. Она не могла контролировать свою потливость и не знала, как улыбаться, не выглядя при этом как страдающая запором горгулья. Ее светло-каштановая грива сегодня была тщательно уложена, но полностью совладать с волосами представлялось совершенно невозможным из-за влажности, которая в тот момент царила в Нью-Йорке, и теперь волосы сильно завивались.

И перед ней стоял Бит.

Идеал, достигший великолепия без всяких усилий.

Его каштановые волосы намокли от дождя, а светло-голубые глаза весело искрились. Кто-то протянул ему полотенце, и как только Бит переступил порог и взял его не глядя, провел по своим локонам, отчего те растрепались и встали дыбом, это вызвало улыбку у каждого в комнате. Женщина в наушниках провела щеткой для ворса по рукаву его костюма цвета индиго, и он одарил ее благодарной, обаятельной улыбкой, заметно смутив ее.

Как она и этот парень могли быть одного возраста?

Дело не только в возрасте: матери назвали их именами, которые идеально дополняли друга друга? – Бит и Мелоди. Дети участниц самого легендарного женского рок-дуэта Америки – Steel Birds. К тому времени, когда Бит и Мелоди родились, группа уже распалась, и ее участницы не советовались друг с другом в выборе имен. Определенно, это не самое счастливое из совпадений, не говоря уже о том, что дети легенд с важными именами обязаны быть интересными. И выдающимися.

Но, очевидно, из них только Бит оправдал ожидания.

Если не считать того факта, что Мелоди теперь носила бирюзовые брекеты, которые тогда, в кабинете ортодонта, казались намного более смелым выбором.

– Мелоди, – позвал ее кто-то.

Даже когда ее имя просто выкрикивали на весь оживленный зал, Мелоди будто окуналась в пламя, но это еще ничего. Теперь у нее вспотели колени, и – о боже! – Бит смотрел на нее. Время будто бы застыло.

На самом деле они никогда раньше не встречались.

В каждой статье об их матерях и широко распиаренном распаде группы в 1993 году Бит и Мелоди упоминались вместе, но именно сейчас они впервые встретились в реальной жизни. Ей нужно придумать, что сказать интересного.

«Я хотела использовать прозрачные резинки, но бирюзовые больше подошли под стиль панк-рок», – репетировала Мелоди про себя.

Конечно. Может быть, она могла бы дополнить это заявление, сложив пальцы пистолетом, чтобы ни у кого не осталось сомнений, кто из них действительно унаследовал гены легендарной рок-певицы. О боже, теперь у нее вспотели ноги! Ее сандалии скрипели при ходьбе.

– Мелоди! – ее снова окликнули.

Она оторвала взгляд от богоподобного видения, которым был Бит Докинз, и увидела продюсера, заманивающего ее в одну из огражденных комнат для интервью. Сразу за дверью ее ждали камера, гигантский микрофон и режиссерское кресло. Интервью, посвященное карьере ее матери, еще не началось, а она уже знала, на какие вопросы ей предстоит отвечать. Может быть, можно просто заглянуть, произнести свои обычные реплики и сэкономить всем немного времени?

«Нет, я не умею петь, как моя мама».

«Мы не говорим о распаде группы».

«Да, моя мама в настоящее время нудистка, и да, я видела ее обнаженной много раз».

«Конечно, фанаты бы удивились, если бы Steel Birds воссоединились».

«Нет, это никогда не произойдет ни через миллион, ни через триллион лет. Извините».

– Мы готовы, – пропел продюсер, похлопывая ее по запястью.

Мелоди кивнула, еще больше покраснев от предположения, что она задерживает съемку.

– Иду.

Она бросила последний взгляд на Бита и направилась в сторону своей комнаты для интервью.

«Вот и все», – догадалась она. Вероятно, она больше никогда не увидит его вживую.

– Подождите!

Одно слово Бита, и гудящая студия затихла.

Говорил принц.

Мелоди остановилась, подняв одну ногу, медленно поворачивая голову.

«Пожалуйста, хоть бы он обращался ко мне», – подумала она. В противном случае то, что она остановилась по его команде, было бы досадной ошибкой.

«Пожалуйста, хоть бы он имел в виду кого-то еще», – пронеслась мысль. Нитки, похожие на железнодорожные рельсы у нее во рту, весили примерно четыреста фунтов на дюйм, а бирюзовое платье в цвет – о боже! – ее резинок не очень хорошо смотрелось в области груди. Другим девочкам ее возраста удавалось выглядеть нормально. Даже красиво.

Что там о ней говорили в TMZ?

Мелоди Галлард: всегда фото до, никогда после.

Бит, однако, обращался именно к ней.

Мало того, он шел таким спортивным, непринужденным шагом, каким знаменитость могла бы идти по спортивному полю, чтобы сделать первый церемониальный бросок, пока ее подбадривает толпа. Его волосы были уложены в идеальную прическу, на которой никак не сказался дождь, а на губах играла смущенная полуулыбка.

Бит замедлил шаг и остановился перед ней, потирая затылок и поглядывая на свою восхищенную аудиторию, как будто он действовал не подумав и теперь стеснялся этого. И то, что он мог быть застенчивым и стеснительным с такой харизмой, льющейся из него, было поразительно. Кем был этот человек? Как они вообще могут быть чем-то связаны?

– Привет, – произнес он на выдохе, подходя ближе, чем ожидала Мелоди, и одно это движение сблизило их, как сообщников. Он не отличался высоким ростом – может быть, пять футов одиннадцать дюймов, – но ее глаза были на уровне его подбородка. Волевого, чисто выбритого подбородка. А как вкусно от него пахло! Как от свежевыстиранного одеяла с ароматом дымка от камина.

Может, ей стоит сменить свежий и душистый «Леди спид стик» на что-нибудь более взрослое, например на «Оушен Серф»?

– Привет, Мел. Можно тебя так называть?

Никто раньше не сокращал ее имя. Ни ее мать, ни одноклассники, ни кто-либо из нянь, которые сопровождали ее на протяжении многих лет, не делали этого. Прозвище – то, что приходит со временем, после долгого знакомства с кем-то, но вот ее вдруг назвали Мел, и это почему-то казалось совершенно нормальным. В конце концов, их имена отлично смотрелись в паре, намеренно или нет.

– Конечно, – прошептала Мелоди, стараясь не смотреть на его горло и не вдыхать его запах. – Вы можете называть меня Мел.

Это что, первая любовь? Вот так быстро все и случается? Обычно представители другого пола казались ей какими-то… скучными. Они не заставляли ее пульс учащаться, в отличие от этого парня.

«Скажи что-нибудь еще, пока не надоела ему до смерти», – подумала Мелоди.

– Ты остановил дождь, – выпалила она.

Его брови взлетели вверх.

– Что?

«Хочется исчезнуть, просто провалиться сквозь землю», – твердила про себя Мелоди.

– Просто, когда ты вошел, дождь прекратился, – сказала она, щелкнув пальцами. – Как будто ты нажал на выключатель.

Мелоди была уверена, что он съежится и придумает оправдание, чтобы уйти, но Бит улыбнулся – той самой слегка несимметричной улыбкой, которая всегда поднимала ей настроение.

– Надо было догадаться выключить его перед выходом, чтобы не идти два квартала под ливнем, – сказал он, засмеявшись и одновременно выдохнув, внимательно изучая ее лицо. – Это… безумие, верно? То, что мы в конце концов встретились?

– Да, – это слово вырвалось у Мелоди, и совершенно неожиданно ее грудь начала вздыматься. – Это точно безумие.

Он медленно кивнул, не отрывая взгляда от ее лица.

Она слышала о таких, как он, людях, которые могли заставить почувствовать: все ради тебя, в этой комнате, в целом мире, мы с тобой одни. Она верила, что такие «единороги» водятся на свете, но даже в самых смелых мечтах не ожидала, что кто-то из них однажды уделит свое внимание ей – ей одной. Это было похоже на купание в ярком солнечном свете.

– Если у наших матерей все сложилось бы по-другому, мы, вероятно, выросли бы вместе, – сказал он, сверкнув голубыми глазами. – Мы могли бы даже стать лучшими друзьями.

– Ох, – сказала она с понимающим видом. – Я так не думаю.

Его это только позабавило:

– Нет?

– Я не хочу тебя обидеть, – поспешила сказать Мелоди. – Я просто… я обычно не очень общительна, а ты кажешься более…

– Любящим внимание? – сказал он, пожав одним плечом. – Да, я такой. – Он махнул рукой, указывая на зал, на съемочную группу, которая все еще была очарована первой и, возможно, единственной встречей Бита Докинза и Мелоди Галлард. – Ты могла бы подумать, что мне нравится говорить, быть перед камерой. – Он понизил голос до шепота. – Но мне всегда задают одни и те же вопросы: «Ты тоже умеешь петь?», «Твоя мать когда-нибудь говорила о распаде группы?»…

– «Будет ли когда-нибудь воссоединение?» – продолжила Мелоди, подражая журналистам.

– Нет, – сказали они хором и рассмеялись.

Бит посерьезнел:

– Послушай, я надеюсь, я не наговорю лишнего, но я вижу, как таблоиды относятся к тебе в эфире и в СМИ. Совсем не так, как ко мне, – сказал Бит.

Жар охватил шею и уши Мелоди. Конечно, он видел эту отвратительную критику, без которой редко обходились статьи, где речь заходила о Мелоди. Самая последняя из них свела все ее существование к одному предложению: «В случае дочери Трины Галлард яблоко не просто упало далеко от яблони, это яблоко еще и смахивает на лимон».

– Мне всегда было интересно, беспокоит ли это тебя, в состоянии ли ты наплевать на эту чушь.

– Ох, я думаю… – произнесла Мелоди со смехом, слишком громко, также взмахнула рукой, сжатой в кулак. – Все в порядке. Людям нужно, чтобы эти сплетни с сайтов были язвительными. Журналисты просто делают свою работу.

Он ничего не сказал. Просто наблюдал за ней, немного хмуря брови.

– Неправда, – шепотом выпалила она. – На самом деле меня это задевает.

Его голова идеальной формы чуть склонилась набок.

– Хорошо, – кивнул он, будто приняв какое-то важное решение. – Хорошо.

– Что хорошо?

– Ничего. – Его пристальный взгляд пробежался по ее лицу. – Кстати, ты не похожа на лимон, совсем нет. – Он прищурился, но не настолько, чтобы огонька в его глазах не стало видно. – Ты больше похожа на персик.

Она подавила мечтательный вздох, который попытался вырваться.

– Может, и так. У персиков действительно довольно тонкая кожица.

– Да, но у них крепкое ядро.

Какое-то чувство росло и крепло внутри Мелоди – то, что она никогда раньше не ощущала: родство, узы, взаимосвязь. Она не могла подобрать для этого слова, но знала только, что это казалось предопределенным вселенной. И в этот момент, впервые в жизни, она разозлилась на свою мать за ту роль, что та сыграла в распаде группы. Она могла бы познакомиться с этим парнем раньше? Почувствовать… и понять раньше?

Кто-то в наушниках подошел к Биту и похлопал его по плечу.

– Мы хотели бы начать интервью, если вы готовы.

Невероятно, но он все еще смотрел на Мелоди.

– Да, конечно.

Неужели в его голосе прозвучало разочарование?

– Мне тоже пора, – сказала Мелоди, протягивая руку для пожатия.

Бит несколько секунд изучал ее руку, затем посмотрел на нее прищуренными глазами, будто бы говоря: «Не говори глупостей».

И заключил ее в объятия, которые запомнились ей на всю жизнь. Секунды хватило – и тепло приятно растеклось по телу. У Мелоди закружилась голова. Она не только вдохнула вкусный запах шеи Бита, но еще и почувствовала его ладонь на своем затылке. Он прижал ее ближе к себе, прежде чем провести рукой по ее волосам. Всего один раз. Но это был самый прекрасный жест привязанности, который она когда-либо получала, который отпечатался в ее сердце, перевернув в ней все.

– Послушай, – сказал он и отстранился с серьезным выражением лица, взяв Мелоди за плечи. – Послушай меня, Мел. Ты живешь здесь, в Нью-Йорке. Я живу в Лос-Анджелесе. Я не знаю, когда увижу тебя снова, но… Я считаю, что это важно, и я должен сказать тебе… – Он нахмурился из-за собственного замешательства, которое, как она предположила, было более редким, чем солнечное затмение. – То, что произошло между нашими матерями, не имеет никакого отношения к нам. Хорошо? Абсолютно. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится или, может быть, тебе задают один и тот же вопрос сорок миллионов раз и ты больше не можешь этого терпеть, просто помни, что я всегда пойму тебя. – Он покачал головой. – У нас есть кое-что общее, у тебя и у меня. У нас есть…

– Связь? – сказала она, затаив дыхание.

– Да.

Мелоди едва не разрыдалась перед ним.

– Мы действительно связаны, – продолжил он, крепко целуя ее в лоб и заключая Мелоди в объятия во второй раз в жизни. – Я как-нибудь дам тебе свой номер, Персик. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, позвони мне, хорошо?

– Хорошо, – прошептала она.

Ее сердце колотилось. Он дал ей прозвище. Мелоди обхватила Бита и крепко прижалась к нему, дав себе целых пять секунд, прежде чем заставить себя отпустить его и отойти.

– Да, будем на связи.

Она изо всех сил старалась дышать спокойно. «Позвони мне, если тебе когда-нибудь понадобится тот, кто понимает тебя», – пронеслось у нее в голове. Следующую фразу она не могла не произнести вслух.

– Мы можем представить, что все это время были лучшими друзьями.

К ее облегчению, кривая улыбка снова появилась на его лице:

– Это будет несложно, Мел.

Где-то на съемочной площадке прозвенел звонок, разрушив чары. Вокруг них все пришло в движение. Бита повели в одном направлении, а Мелоди – в другом. Но ее пульс не приходил в норму даже спустя несколько часов после их встречи.

Сдержав свое слово, Бит нашел способ передать ей свой номер через ассистента в конце ее интервью. Однако Мелоди не смогла найти в себе смелости воспользоваться им даже в самые трудные дни, и он тоже никогда не звонил ей.

Это было началом и концом ее сказочного знакомства с Битом Докинзом.

По крайней мере, так она думала.

Глава первая

1 декабря Сегодняшний день

Бит стоял на тротуаре, дрожа и не решаясь пойти на вечеринку по случаю своего тридцатилетия.

По крайней мере, он предполагал, что в ресторане его ждет вечеринка. Его друзья уже несколько недель вели себя загадочно. Если бы он только мог заставить себя двинуться, он бы вошел внутрь и изобразил удивление. Бит обнял бы каждого из них по очереди, как они того заслуживали. Он заставил бы их рассказать про каждый этап планирования торжества и похвалил бы их за изобретательность. Он мог бы быть хорошим другом… и полнейшим обманщиком.

Когда телефон снова завибрировал в руке, желудок сделал такой сильный кувырок, что пришлось изо всех сил сконцентрироваться на дыхании. Мимо по тротуару прошла пара, бросив на него несколько любопытных косых взглядов. Бит улыбнулся им в знак ободрения, но улыбка вышла слабой, и они только ускорили шаг. Он посмотрел на телефон, уже зная, что на экране отобразится неизвестный абонент, так же как и в прошлый, и в предыдущий раз.

Прошло более полутора лет с тех пор, как Бит в последний раз разговаривал с шантажистом. Тогда он отдал этому человеку самую крупную на тот момент сумму и предположил, что преследования закончились. Бит только начал восстанавливаться, и вот сегодня вечером получил сообщение по дороге на вечеринку по случаю собственного дня рождения.

«Мне нужно поговорить, Бит. Мне просто нужно снять груз с плеч».

Все было по той же схеме, что и в прошлый раз. Мошенник связался с ним без предупреждения и сразу же стал очень напористым. Его требования обрушились как гром среди ясного неба, словно симфония в середине своего крещендо. Торговаться было бесполезно, ему это дали понять. Увещевания тоже не сработали бы. Условия такие: или Бит отдает то, что от него требуют, или шантажист раскрывает тайну, которая могла пошатнуть благополучие его семьи.

Ничего страшного.

Он глубоко вздохнул, сделал пару шагов в сторону от ресторана, а затем нажал вызов и поднес телефон к уху.

Его преследователь ответил после первого гудка:

– И снова здравствуй, Бит.

В живот Бита будто вонзилось раскаленное железо.

Звучал ли голос мужчины более раздраженным, чем в предыдущие годы?

Взбешенным?

– Мы же договорились, что распрощались навсегда, – сказал Бит, крепко сжимая телефон. – Ты больше не должен был появляться в моей жизни.

В трубке раздался хриплый вздох.

– Дело в том, что такова правда – она всегда тебя настигнет.

С этими зловещими словами, эхом отдающимися в его ушах, на Бита снизошло какое-то сюрреалистическое спокойствие. Это был один из тех моментов, когда он огляделся вокруг и задался вопросом: как, черт возьми, он вообще оказался в такой ситуации? Стоял ли он действительно здесь? Или это все сон без конца, из которого не вырваться? Внезапно знакомые виды Гринвич-стрит, расположенной всего в нескольких кварталах от его офиса, стали походить на съемочную площадку фильма.

Рождественские огни в форме колокольчиков, Санты и листьев падуба свисали с уличных фонарей, а ранний декабрьский мороз превращал его дыхание в морозный пар. Бит стоял в Трайбеке, достаточно близко к Финансовому кварталу, и видел, как белые воротнички, так и не сменив офисной одежды к восьми вечера, перебрав выпивки, нервно курили сигареты на тротуаре. По улице брел эльф-бродяга, что-то крича в свой телефон. Мимо медленно проехало такси, чьи колеса скользили по мокрой жиже, оставшейся после короткого послеполуденного снегопада, и из окна доносилось: «Счастливого Рождества!»

– Бит, – раздалось из телефона, и он вернулся к реальности. – На этот раз мое молчание обойдется в два раза дороже.

Тошнота подступила к горлу, и его голова закружилась.

– Не выйдет. Я ведь не печатаю деньги, а к средствам фонда я не притронусь. Нужно уже остановиться.

– Как я уже сказал…

– Правда всегда настигает. Я тебя понял.

На линии повисло тяжелое молчание.

– Мне определенно не нравится, как ты разговариваешь со мной, Бит. Мне есть что рассказать. Если ты не заплатишь мне за то, чтобы я помалкивал, я получу то, что мне нужно, от «20/20» или от журнала «Люди». Она падки на всякие скабрезности.

И тогда жизнь его родителей рухнет.

Правда опустошила бы его отца.

Безупречная репутация его матери разлетелась бы вдребезги.

Мнение публики об Октавии Докинз пошатнется, и тридцать лет благотворительной деятельности, которой она занималась, окажутся обесценены. Все об этом забудут, ведь им будет что обсудить.

Останется только одна ужасающая правда.

– Не делай этого, – сказал Бит, массируя пульсирующее место между глаз. – Мои родители этого не заслужили.

– Правда? Ну, я тоже не заслужил, чтобы меня выгнали из группы, – сказал мужчина, фыркнув. – Молчал бы лучше, малыш, ты в этом ни гу-гу. Тебя и в планах еще не было. Ты мне поможешь или как? Мне еще есть кому позвонить. Знаешь, со мной дважды связывалась продюсер реалити-шоу. Возможно, с нее было бы неплохо начать.

Ночной воздух стал резать ему легкие при каждом вздохе.

– Какой продюсер? Как ее зовут?

Была ли это та самая женщина, которая писала Биту по электронной почте и звонила в течение последних шести месяцев, предлагая неприличную сумму денег за участие в реалити-шоу о воссоединении Steel Birds? Он не потрудился ответить этой корреспондентке, потому что за эти годы получил достаточно подобных предложений. Публика хотела воссоединения группы, это желание не ослабевало ни на каплю с девяностых годов. А недавно один из хитов группы завирусился в Интернете спустя десятилетия после его выхода, и желание это разгорелось сильнее, чем когда-либо.

– Какая-то Даниэль, – сказал его преследователь. – Не суть. Всего лишь один из моих вариантов.

– Хорошо.

Сколько она предлагала Биту? Он не помнил точную сумму, только то, что прозвучала, кажется, семизначная цифра.

– Как нам распрощаться раз и навсегда? – спросил Бит в который раз, чувствуя себя пластинкой, которую заело. – Откуда мне знать, что это в последний раз?

– Тебе придется поверить мне на слово.

Бит покачал головой.

– Я бы хотел письменных гарантий.

– Еще чего. Либо мое слово, либо до свидания. Сколько времени тебе нужно, чтобы собрать деньги?

Черт возьми. Он не спит. Это правда происходит. Снова.

Последние полтора года были просто отсрочкой. В глубине души он знал это, не так ли?

– Мне нужно немного времени. По крайней мере, до февраля.

– Давай до Рождества.

От сильной паники у Бита кольнуло в груди.

– Осталось меньше месяца.

На линии раздался издевательский смешок.

– Если тебе удается убеждать всех, что твоя эгоистичная мать – святая, то и восемьсот тысяч к двадцать пятому числу ты как-нибудь раздобудешь.

– Нет, я не смогу, – произнес Бит сквозь зубы. – Это невозможно…

– Возвращайся с деньгами, или я все расскажу.

Связь прервалась.

Бит несколько секунд смотрел на телефон, пытаясь взять себя в руки. На экране накопились текстовые сообщения от его друзей, спрашивающих его, где он и почему опаздывает на ужин. Он уже должен был привыкнуть притворяться, что все нормально. Он делал это в течение пяти лет, с тех пор как шантажист впервые вышел на связь. Ему нужно улыбаться, слушать внимательно, быть благодарным за то, что у него есть.

Сколько еще он сможет выдержать?

Пару минут спустя он вошел в погруженный в кромешную тьму зал для вечеринок.

Зажегся свет, и появилось море улыбающихся лиц, кричащих:

– Сюрприз!

И хотя его кожа под костюмом была холодной как лед, он пошатнулся с изумленной ухмылкой, смеясь так, как все ожидали. Он принимал объятия, обменивался похлопываниями по спине, рукопожатиями и поцелуями в щеки.

«Все в порядке. У меня все под контролем», – думал он.

Бит боролся с нахлынувшим стрессом и пытался ценить все то хорошее, что видел вокруг себя, включая комнату, полную людей, собравшихся ради него. Учитывая усилия, которые они приложили, это меньшее, что он мог сделать. Одним из преимуществ рождения в декабре были дни рождения в рождественской тематике, и его друзья пытались его впечатлить. Белые мерцающие огоньки были обернуты вокруг живой гирлянды и свисали со стропил банкетного зала. В светящихся вазах стояли пуансеттии. В воздухе витал тяжелый аромат корицы и сосны, а в дальнем углу помещения горел камин. Его друзья, коллеги и несколько двоюродных братьев надели шапочки Санты.

С Рождеством никогда не прогадаешь, тут Биту не на что жаловаться. Сколько он себя помнил, это был его любимый праздник и время года, когда он мог спокойно сидеть в пижаме весь день и позволить разгрузить свою голову. Его семья всегда праздновала Рождество втроем, без посторонних, так что ему не обязательно быть в центре внимания. Он просто оставался собой.

Один из приятелей Бита из Нью-Йоркского университета в шутку схватил его за голову, и он стерпел это, зная, что парень не хотел его обидеть. Боже, они все так делали. Его друзья не знали, в каком напряжении он находился. Если бы они знали, то, вероятно, попытались бы помочь, но он не мог этого допустить. Он не хотел, чтобы хоть один человек узнал причину, по которой его шантажировали, или то, кто за всем этим стоял.

Бит заметил, что все вокруг него смеются, и присоединился к ним, притворяясь, что услышал шутку, но в тот момент его мозг занимался расчетами, рассматривая разные решения проблемы. Восемьсот тысяч долларов. Это вдвое больше, чем он заплатил этому человеку в прошлый раз. С чего он это придумал? И что будет в следующий раз? Замахнется ли он на миллионы?

– Ты же не думал, что твое тридцатилетие пройдет чинно и мирно? – спросил Вэнс, ткнув его локтем в ребра. – Ты же нас знаешь, а?

– Ты чертовски прав, так и есть, – кивнул Бит. В его руке появился бокал шампанского. – Во сколько прибудет клоун, чтобы сделать животных из воздушных шаров?

Группа разразилась возмущенным ревом.

– Какого черта… Ты испортил сюрприз!

– Как вы и сказали. – Бит приветствовал их, улыбаясь до тех пор, пока они все не перестали возмущаться и не ухмыльнулись в ответ. – Я же вас знаю.

«Хотя они тебя не знают. Не так ли?» – подумал он.

Его улыбка слегка дрогнула, но он сразу глотнул шампанского, затем поставил пустой бокал на ближайший столик, заметив мятные леденцы, разбросанные среди конфетти. Кусочки бумаги складывались в форму «Б». Фотографии Бита в пластиковых подставках украшали стол с закусками. На одной он прыгал со скалы в Коста-Рике, на другой он в кепке и мантии выпускался из бизнес-школы. Еще на одной фотографии он был запечатлен на сцене представляющим свою мать, всемирно известную Октавию Докинз, на благотворительном ужине, который недавно организовал для ее фонда. Он улыбался на каждом снимке.

Все равно что смотреть на незнакомца. Он даже не знал этого парня.

Когда Бит спрыгнул с того утеса в Центральной Америке, он как раз собирал средства, чтобы расплатиться с преследователем в первый раз. Тогда сумма еще была посильной. Почти пятьдесят тысяч. Конечно, это сказалось на его накоплениях, но он справился бы с чем угодно ради того, чтобы имена его родителей не втоптали в грязь.

Теперь в одиночку ему со всем этим не разобраться. В кассе фонда более чем достаточно денег, но он не смог бы воровать из благотворительной организации, которую основал вместе со своей матерью. Он бы на это никогда не решился. Деньги фонда шли на достойные дела: на стипендии для студентов, изучающих искусства перформанса, которые не могли позволить себе расходы на тренинги, образование, проживание. Эти деньги не должны были попасть в руки шантажиста.

Так где же ему взять нужную сумму?

Может быть, звонок бухгалтеру успокоил бы его нервы. В прошлом году он инвестировал в несколько стартапов. Может, есть вероятность получить проценты от этих инвестиций сейчас? Должен же быть выход.

«Его нет», – прошептал его внутренний голос.

Бит все больше погружался в оцепенение, но придал лицу непринужденное выражение.

– Извините, я отлучусь на несколько минут, мне просто нужно позвонить.

– Кому? – спросил Вэнс. – Все, кого ты знаешь, находятся в этой комнате.

Это была неправда.

Здесь не было его родителей.

И той, о ком он постоянно думал. Как нелепо, что Мелоди Галлард все не шла у него из головы спустя четырнадцать лет после того, как он впервые встретил ее. Бит все еще помнил тот день во всех красках. Он вспоминал ее улыбку, то, как она говорила шепотом, как будто вообще не привыкла разговаривать, то, как она, казалось, не могла смотреть ему в глаза. А потом вдруг раз – и она не может отвести от него взгляд, а он от нее.

Бит обнимал тысячи людей в своей жизни, но Мел была единственной, кого он все еще ощущал в своих объятиях. Им суждено было стать друзьями. К сожалению, он так и не позвонил ей. Мелоди тоже ни разу не воспользовалась его номером. Теперь слишком поздно. Тем не менее, когда Вэнс сказал, что все, кого он знал, находятся в этой комнате, Бит сразу подумал о ней.

Было такое чувство, что он знал Мелоди, а ее здесь не было.

Она могла бы знать его лучше всех, если бы он поддерживал с ней связь.

– Может быть, ему нужно позвонить своей девушке, – пропел кто-то с другой стороны группы. – Мы знаем, как Бит любит держать свои отношения в секрете.

– Когда я найду девушку, которая сможет выдержать моих друзей, я приведу ее сюда.

– Ой, да ладно. Мы бы вели себя лучше некуда.

Бит скептически приподнял бровь.

– Вы так просто не умеете.

Кто-то подобрал горсть конфетти и бросил в него.

Он без промедления стряхнул кусочек с плеча, оставшись доволен, что вновь увел разговор от своей личной жизни. У него были причины не распространяться о ней.

– Один телефонный звонок, и я вернусь. Не начинайте делать животных из воздушных шариков без меня. Посмотрим, сможет ли художник помочь мне уединиться, – сказал он и одарил всех улыбкой, чтобы они поняли, что он шутит. – То, что вы устроили для меня эту вечеринку, очень много для меня значит. Спасибо. О большем и просить нельзя.

На эти трогательные слова ему ответили хором одобрительных возгласов и таким количеством конфетти, что ему пришлось пригибаться и прикрываться, выходя из комнаты. Но как только он оказался на улице, его улыбка исчезла. Вернувшись на тротуар, как и раньше, он простоял целую минуту, глядя на телефон в своей руке. Бит мог бы позвонить своему бухгалтеру. Хотя это было бы пустой тратой времени. За те пять лет, что шантажист, словно паразит, висел камнем у него на шее, из него выжали все соки. Лишних восьмисот тысяч долларов у Бита просто не было.

«Со мной дважды связывался продюсер реалити-шоу. Возможно, с нее было бы неплохо начать», – вертелось у него в голове.

Какая-то Даниэль. Она уже связывалась с Битом. Она владела большой компанией, насколько он помнил. Его ассистент обычно занимался запросами, касающимися Steel Birds, но он переадресовал этот конкретный запрос Биту, ведь гонорар был огромным, а сам продюсер очень влиятельным. Вместо того чтобы позвонить своему бухгалтеру, он искал в своем почтовом ящике имя Даниэль и вскоре нашел нужное электронное письмо.

Уважаемый мистер Докинз,

Позвольте представиться. Я ваш счастливый билет, благодаря мне ваше имя прославится на весь мир.

С тех пор как в девяносто третьем Steel Birds распались, публика отчаянно хотела, чтобы группа, участницы которой написали одни из самых любимых всеми песен и дали начало целому движению, вернулась на сцену. Они дали маленьким девочкам силу заявить о себе, взять микрофон и выразить свое недовольство – и плевать, кого бы это выбесило. Я была одной из тех маленьких девочек.

Вы занятой человек, поэтому я буду краткой. Я хочу подарить публике воссоединение, о котором мы все мечтали с девяносто третьего года. И кому, как не детям легендарных музыкантов, помочь мне в этом. Я бы очень хотела, чтобы вы, мистер Докинз, и Мелоди Галлард объединили усилия, чтобы помочь вашим мамам вновь собраться вместе.

Компания «Эплауз Нетворк» готова предложить каждому из вас миллион долларов.

С наилучшими пожеланиями,

Даниэль Дулин

Бит уронил телефон на колено. Неужели он действительно только бегло просмотрел такое воодушевленное письмо? Он даже не дошел до середины, когда впервые его увидел. Так все и было, ведь иначе он бы запомнил ту часть о Мелоди. Каждый раз, когда кто-то упоминал ее, он словно получал сильный удар под дых.

Прямо как сейчас.

У Бита не было никакого желания прославиться, и едва ли это когда-либо изменится. Ему нравилось работать за кулисами в фонде своей матери, время от времени выступать с речью или давать интервью в социальных сетях, если это было необходимо. С тех пор как песня «Растряси клетку» стала популярной в Сети, запросы стали поступать отовсюду, но оставаться в стороне от всеобщего внимания было для него предпочтительнее.

Однако миллион долларов решил бы его проблему.

Ему нужно было найти решение. Быстро.

И если… если это действительно поможет, Бит согласится на реалити-шоу, но сначала ему нужно поговорить с Мелоди. Конечно, пресса уделяла им, странным отпрыскам знаменитостей, одинаковое количество внимания, но относилась к ним совершенно по-разному. Его превозносили как своего рода золотого мальчика, в то время как все внешние данные Мелоди оценивались объективами папарацци, и все это пока она была еще несовершеннолетней. Он наблюдал за этим издалека в ужасе.

Бит был настолько шокирован, что в их первую и единственную встречу испытал такое сильное желание ее защитить, что это чувство сохранилось у него по сей день.

Был ли шанс уберечь ее от лишнего внимания, попытайся он воссоединить Steel Birds? Или ее втянут в эту историю просто из-за ее связи с группой?

Боже, он не знал. Черта с два он решится ворошить это осиное гнездо, если Мелоди будет против. Ему придется встретиться с ней лично, придется посмотреть ей в глаза – он должен убедиться, что у нее нет никаких сомнений.

Пульс Бита участился.

Прошло четырнадцать лет, а он думал о ней… удивительно много и задавался вопросом, что она делает, видела ли она последнюю передачу об их матерях, была ли она счастлива. Последнее мучило его больше всего. Была ли Мелоди счастлива? А был ли счастлив он?

Может, все было бы по-другому, если бы он просто позвонил ей?

Бит набрал номер своего бухгалтера, но так и не нажал «позвонить». Вместо этого он снова открыл электронное письмо от Даниэль Дулин и набрал номер, указанный в подписи к ее электронному письму, понятия не имея, какую магию он приводит в действие.

Глава вторая

8 декабря

Мелоди стояла у поля для игры в бочче, сжимая в руке красный деревянный мяч.

От этого броска зависело, выиграет ее команда или проиграет.

Как? Как так вышло, что ответственность за проигрыш или победу легла на ее хрупкие плечи? Кто мог предположить, что будет такой состав сегодня вечером? Она была их самым слабым игроком. Обычно они ставили ее где-то посередине. Ее сердце колотилось так громко, что она едва слышала песню группы Elf, доносившуюся из динамиков в баре, и обычно ангельский голос Зоуи Дешанель больше походил на гогот ведьмы.

Ее команда стояла по бокам поля, сцепив ладони, как будто это было финальное очко на Уимблдоне или что-то в этом роде, а не в лиге бочче. Ставки не так высоки, разве нет? Ее тренер и лучшая подруга Савелина заверили ее, что так оно и было. В противном случае Мелоди не присоединилась бы к команде и не стала бы подвергать их такому большому риску. Она сидела бы дома в пижаме и смотрела какой-нибудь праздничный чемпионат по выпечке на кулинарном канале «Фуд Нетворк», как она любила делать.

– Ты сможешь, Мел! – крикнула Савелина, за чем последовало еще несколько одобрительных возгласов и свист от ее коллег по книжному магазину. В начале сезона она была плохо с ними знакома, ведь она работала в подвале, реставрируя книги для подростков и почти никогда не отрываясь от своей работы. Но благодаря этой почти мучительной лиге бочче она узнала их намного лучше. Они ей понравились.

«О боже, пожалуйста, дай мне достаточно мастерства, чтобы не подвести их», – подумала Мел.

Если она не облажается, это будет чудом.

– Тебе нужен перерыв? – спросил ее тренер.

– С чего бы? – закричала Мелоди. – Подумаешь, застыла от страха!

Взрыв смеха немного придал ей уверенности, но лишь слегка. И тут она совершила ошибку, оглянувшись через плечо и обнаружив, что весь бар «Парк Слоуп» наблюдает за финальным броском затаив дыхание. Это было все равно что посмотреть вниз, идя по натянутому канату. Не то чтобы точно знала, каково это… Начать носить кольца-серьги – вот тот риск, на который решилась в последнее время. Серьги!

Теперь она дышала так тяжело, что ее очки запотели.

Неужели все смотрят на ее задницу?

Наверняка. Она смотрела на задницы всех игроков, даже когда старалась не делать этого. С чего бы эта толпа чем-то отличалась? Неужели они думали, что ее плиссированная юбка в пол была странным выбором для бочче? Так оно и было.

– Мел! – крикнула Савелина, указав бутылкой пива на поле для игры в бочче. – У нас заканчивается время. Просто подкати свой мяч как можно ближе вон к тому маленькому. Это проще простого.

Севелине легко говорить. У нее собственный книжный магазин, и она одевалась как богемная художница под кайфом, носила красивые сандалии-гладиаторы. У нее был любимый сорт чая – улун. Конечно, она думала, что бочче – это просто.

Толпа за спиной Мелоди начала подбадривать ее аплодисментами, что, честно говоря, было очень мило. Ребята из Бруклина имели плохую репутацию, но на самом деле они были довольно дружелюбны, пока им предлагали фирменные напитки, а незнакомцы не забывали хвалить их собак.

– Ладно, ладно! Я сделаю это.

Мелоди глубоко вздохнула и покатила красный деревянный мяч по утрамбованному песку. Он остановился на максимально возможном расстоянии от маленького мяча. Даже издали видно, что он был далеко.

Их соперники зааплодировали и чокнулись бокалами, а их команда издала коллективный вздох разочарования. Они, вероятно, думали, что прямо у них на глазах разворачивается история превращения аутсайдера в героя, но нет, только не с Мелоди в главной роли.

Савелина подошла с сочувствующим выражением на лице, сжала плечо Мел своей изящной рукой.

– Мы выиграем в следующий раз.

– Мы не выиграли ни одной игры за весь сезон.

– Победа – не всегда главное, – сказала Савелина. – В первую очередь это старание.

– Спасибо, тренер.

Тугие каштановые кудри Савелины затряслись от смеха.

– Через две недели у нас финальная игра сезона, и у меня хорошее предчувствие. Мы отпразднуем Рождество победителями, и ты сыграешь в этом большую роль.

Мел не скрывала своего скептицизма.

– Давай-ка я проясню, – добавила Савелина, – ты должна присоединиться. У нас будет достаточно игроков, только если ты будешь играть. Ты же не уедешь раньше, чтобы навестить семью или что-то в этом роде, не так ли?

Как у эксперта по реставрации редких книг, у Мел был свободный график работы. При необходимости она могла взять проект домой, и ее присутствие в магазине во многом зависело от того, есть ли у них вообще книга, которой сейчас нужен нежный уход.

– Э-э… нет, – промямлила Мел, заставляя себя улыбнуться, хотя в ее сердце образовалась небольшая вмятина. – Нет, у меня нет никаких планов. Моя мама… Ну, ты знаешь. Она занимается своими делами, а я занимаюсь своими. Но мы увидимся с ней в феврале, на мой день рождения, – поспешила добавить она.

– Точно-точно. Она ведь всегда приезжает в Нью-Йорк на твой день рождения.

– Да.

Мел натянуто улыбнулась и кивнула, как всегда, когда разговор заходил о ее матери. Даже самые благонамеренные люди не могли скрыть интереса к Трине Галлард. В конце концов, она была международной музыкальной иконой. Савелина была более обходительной, чем большинство, когда дело касалось личной жизни Мел, но, как и все, она жаждала знать больше о рок-звезде. Мел понимала это, действительно понимала.

Она просто недостаточно знала о своей матери, чтобы дать то, чего этим людям хотелось.

Такова печальная правда. Трина заваливала свою дочь подарками и одаривала ее любовью всего раз в году. Это было все равно что шоу в «Гардене»: всего один вечер – и все билеты раскуплены. После такого она словно мучилась от похмелья и не знала, что делать со всеми вещами, которые оставались от этого праздника.

Мелоди видела, что Севелина уже еле сдерживалась, чтобы не начать задавать более личные вопросы о Трине, вероятно потому, что вечер подходил к концу, а она выпила шесть банок пива. Так что Мел схватила свое яркое зеленое пальто, висевшее на ближайшем стуле, натянула его на плечи и стала искать повод отлучиться.

– Я расплачусь в баре, – сказала она, наклонилась и быстро поцеловала Савелину в ярко напудренную смуглую щеку. – Увидимся на неделе?

– Да! – ответила Савелина слишком быстро, пытаясь скрыть свое явное разочарование. – Скоро увидимся.

На мгновение в Мел загорелось желание подбросить подруге хоть что-нибудь… что угодно… Можно было назвать любимую марку хлопьев Трины – «Лаки Чармс», но Мел сдержалась. Вот так всегда. Говорить с кем-либо значимым о своей матери казалось фальшью, ведь она едва ее знала.

– Хорошо, – кивнула Мел, повернулась и направилась сквозь толпу пятничных гуляк к бару, извиняясь перед несколькими посетителями, которые были свидетелями того, как она, неумеха, вопреки всем сюжетам, так и не оправдала ожиданий. Прежде чем подойти к бару, она убедилась, что Савелина за ней не наблюдает, и вместо этого направилась к выходу, ведь на самом деле ей не нужно было оплачивать счет в баре. Клиенты, которые узнали в ней дочь Трины Галлард, весь вечер присылали ей напитки. Она выпила столько «Ширли Темпл», что ей бы пришлось неделю мочиться гренадином.

Холодный зимний воздух обдал ее щеки холодом, как только она ступила на тротуар.

Веселая праздничная музыка и энергичные разговоры за ее спиной стихли, как только дверь со щелчком закрылась. Почему всегда было так приятно куда-то уходить?

Чувство вины пронзило ее изнутри. Разве она не хотела иметь друзей? А кто не хочет?

И почему она чувствовала себя одинокой независимо от того, находилась ли она среди людей или нет?

Она обернулась и посмотрела сквозь заиндевевшее стекло, разглядывая посетителей бара, веселых гуляк, тихих людей, забившихся в темные уголки. Так много разных людей, и у всех, казалось, было что-то общее. Они наслаждались компанией. Ни один из них, казалось, не отсчитывал минуты до момента, когда он сможет уйти. Казалось, они не притворялись, что им комфортно, в то время как на самом деле они переживали из-за каждого произнесенного ими слова и того, как они выглядели, не волновались, нравятся они другим или нет. А если и волновались, то было ли это потому, что они были детьми знаменитостей, а не потому, что они сами по себе такие люди? Кем же была Мелоди?

Она отвернулась, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, и начала подниматься по склону Юнион-стрит к своей квартире. Однако не успела она сделать и двух шагов, как какая-то женщина вышла на свет в нескольких футах впереди нее. Мелоди остановилась как вкопанная. Незнакомка была такой яркой, ее улыбка была такой уверенной, что было невозможно продвинуться вперед, не обратив на нее внимания. Темно-русые волосы идеальными волнами спадали на плечи очень дорогого на вид пальто, украшенного крошечными золотыми цепочками, которые не выполняли никакой функции, а просто выглядели модно. Проще говоря, эта женщина казалась яркой и стильной. Такую не ожидаешь увидеть на выходе из обычного бара на районе.

– Мисс Галлард?

Эта женщина знала ее имя? Подстерегала? Не то чтобы это сильно удивляло, но с подобной наглостью со стороны репортеров Мелоди не сталкивалась уже давно.

– Извините, – сказала Мелоди, протискиваясь мимо нее. – Я не отвечаю ни на какие вопросы о моей матери…

– Я Даниэль Дулин. Возможно, вы помните некоторые электронные письма, которые я отправляла вам ранее в этом году? Я продюсер «Эплауз Нетворк».

Мелоди продолжала идти.

– Я получаю много электронных писем.

– Да, я уверена, что вы получаете много писем, – сказала Даниэль, шагая рядом с ней. Она шла в ногу с Мелоди, хотя на ней были трехдюймовые каблуки и ее обувь резко контрастировала с ботильонами Мелоди на плоской подошве. – Публика очень заинтересована в вас и вашей семье.

– Вы ведь понимаете, что я не разделяю их чувства.

– Понимаю. Во время короткого телефонного разговора Бит Докинз сказал то же самое.

Ноги Мелоди практически перестали ее слушаться. Воздух выбило из легких, и у нее не было другого выбора, кроме как замедлить движение и остановиться посреди тротуара. Бит Докинз. Она слышала это имя во сне, что было совершенно нелепо. Тот факт, что она все еще словно очарована этим мужчиной – а ведь за четырнадцать лет они так ни разу и не встретились, – заставил ее съежиться… но это была единственная вещь, касающаяся Бита, которая заставляла ее вздрогнуть. Остальные ее ассоциации с Битом лучше всего можно было бы описать как нечто волнующее, сказочное, причудливое и… сексуальное.

За все свои тридцать лет жизни она никогда не испытывала такого влечения, какое оно испытала к Биту Докинзу в шестнадцать лет, проведя в его присутствии всего пять минут. С тех пор ее гормоны предавались лени. Они годились для того, чтобы лежать в бассейне на надувном матрасе с бокалом «Май Тай», но не для соревнований в триатлоне. Все было в порядке, это все еще были хоть какие-то гормоны, но с такими сложно было соблазнительно расхаживать по жизни, словно по подиуму. Отсутствие романтических устремлений стало еще одной причиной, из-за которой у нее отсутствовала мотивация выходить на улицу и связываться с людьми. Ей некомфортно находиться в большой толпе, в которой кто-то мог бы проявить к ней интерес.

Требовалось что-то особенное, что могло заставить ее отложить «Май Тай» и сойти с этого плота, и до того самого момента никто не был способен воодушевить ее. Это же воспоминание четырнадцатилетней давности, правда? О боже… От этого у нее могла подняться температура. По крайней мере, когда-то так и было. Воспоминание о ее единственной встрече с Битом постепенно стиралось из памяти. Оно исчезало, к ее большому огорчению.

– Хорошо, – сказала Даниэль, рассматривая Мелоди с нескрываемым интересом. – Его имя определенно чем-то отзывается в тебе, не так ли?

Мелоди пыталась не запинаться в словах, но у нее ничего не вышло из-за того, что ее язык стал таким же ватным, как и ноги.

– Извините, напомните мне, пожалуйста, электронные письма, которые вы мне присылали, были о…?

– Воссоединении Steel Birds.

Мелоди рассмеялась, наполнив воздух белым паром.

– Подождите… Бит ответил на телефонный звонок по этому поводу? – спросила она, сбитая с толку, и покачала головой. – Насколько я знаю, мы оба всегда утверждали, что воссоединение невозможно – это все равно что тур с воскресшим Элвисом.

Даниэль пожала своими изящными плечами:

– Случались и более странные вещи. Даже Pink Floyd забыли о своих разногласиях для шоу «Лайв эйд» в 2005 году, а ведь никто не верил, что это осуществимо. Прошло много времени с тех пор, как Steel Birds распались. Сердца смягчаются. Возраст позволяет взглянуть на вещи по-новому. Возможно, Бит считает, что воссоединение, в конце концов, не было бы таким уж невозможным подвигом.

Было унизительно, что ее сердце так сильно колотилось в груди.

– Он… он сказал так?

Даниэль надула щеки.

– Он не говорил этого. Но то, что он связался со мной по поводу воссоединения, говорит само за себя, верно?

Странно, что Мелоди чувствовала себя немного преданной из-за того, что он изменил свое мнение, не посоветовавшись с ней. Зачем ему это делать? Он ничего ей не должен. Даже не позвонил ей.

– Вау. – Мелоди прочистила горло. – Вы застали меня врасплох.

– Я прошу прощения. С вами очень трудно установить контакт. Мне пришлось немного покопаться, чтобы выяснить, где вы работаете. Затем я увидела фотографию вашей команды по бочче на сайте книжного магазина. Слава богу, на посте была и геолокация, – сказала Даниэль и быстрым жестом обвела окрестности рукой в перчатке. – Уверяю вас, я бы не рискнула отправиться в Бруклин, пока на улице минусовая температура, если бы у меня в планах не было потенциально жизнеспособного проекта, который, если все сделать правильно, смог бы стать культурным феноменом. Уверяю вас, все будет тип-топ, потому что я лично проконтролирую процесс.

Каково это – быть такой уверенной в себе?

– Я боюсь спросить, что же этот проект будет включать в себя.

– Я не расскажу вам, пока мы не окажемся в моем уютном, теплом офисе, где перед нами будет стоять эспрессо и набор пончиков.

В животе Мелоди сильно заурчало.

– Пончики, да?

– Они так же заинтересовали Бита.

– Правда? – спросила Мелоди, улавливая свое прерывистое дыхание, и она постепенно догадывалась, что происходит, а именно о тактике, которую использовала Даниэль. – Вы продолжаете специально заводить о нем речь.

Даниэль внимательно изучала ее лицо.

– Кажется, он мой самый главный козырь. Полагаю, даже больше, чем те деньги, которые готов заплатить телеканал, – пробормотала она. – Если бы я не упомянула его имя, вы бы никогда не остановились. Удивительно, поскольку вы двое не поддерживали никакого контакта, по его словам.

– Это так, – поспешила выпалить Мелоди, жар залил ее лицо и шею по бокам. – Мы даже толком не знаем друг друга.

И это была чистая правда.

Прошло четырнадцать лет.

Однако Бит был хорошим человеком. Он доказал ей это и не мог измениться так кардинально. Какой характер требовался, чтобы сделать то, что сделал он…

Примерно через месяц после того, как они встретились в той душной телестудии, она вошла в ворота своей частной школы на Манхэттене, ожидая, что, как обычно, пойдет на урок одна. Но в то утро ее окружили популярные девчонки, которые интересовались, видела ли она Бита Докинса на «TMЗ».

Учитывая, что Мелоди избегала этой программы как чумы, она покачала головой. Они уклончиво сообщили ей, что Бит упомянул ее, когда его осадили папарацци, и она, возможно, захочет посмотреть отснятый материал. Пережить первый урок, не потеряв голову, было почти невозможно, но она справилась. Затем она бросилась в ванную и включила запись на своем телефоне. Там был Бит с продуктовым пакетом в руках, в бейсболке с символикой «Доджерс», низко надвинутой на лоб. Его преследовал оператор.

Обычно он был из тех, кто останавливается со своей фирменной усмешкой и страдает из-за их глупых вопросов. Но на этот раз он не вел себя так. Он резко остановился на тротуаре, и по сей день она все еще помнит то, что слетело с его губ, слово в слово:

«С меня хватит интервью. Больше вы от меня ни слова не добьетесь, не раньше, чем вы и все подобные СМИ прекратите эксплуатировать девушек ради кликов, особенно мою подругу Мелоди Галлард. Вы хвалите меня ни за что, а ее унижаете, как бы сильно она ни старалась. Можете сразу катиться к черту. Я уже сказал, что с меня хватит разговоров».

В тот день Мелоди не выходила из ванной до третьего урока, она просто застыла от шока и благодарности. На нее обратили внимание. За нее заступились. Этот клип был опубликован во всех социальных сетях в течение нескольких недель. Это положило начало разговору о том, как девочек-подростков изображают новостные каналы о знаменитостях.

Конечно, их отношение к ней не изменилось за одну ночь, но оно постепенно менялось, смягчилось, и плохие заголовки стали исчезать. Журналистов пристыдили.

И, что поразительно, ее опыт общения с прессой улучшился.

Мелоди настолько погрузилась в воспоминания, что не сразу заметила улыбку, застывшую в уголках блестящих губ Даниэль.

– Он придет ко мне в офис на встречу в понедельник утром. Я проделала весь этот путь, чтобы пригласить и вас тоже, – сказала она и сделала паузу, будто тщательно обдумывая свои следующие слова. – Бит не согласится на проект воссоединения, если вас не устроит то, как это будет происходить. Он поставил ваше одобрение главным условием.

Мелоди ненавидела то, как ее душа словно покидала тело при словах Даниэль. Это было трогательно во многих отношениях.

Бит Докинз был намного выше ее уровня. Он был не только ослепительно великолепен, но и обладал магнетизмом и ораторским искусством. Он имел власть над залами, полными людей, перед которыми произносил речи для фонда своей матери.

Она видела фотографии и случайные ролики. Его соцсети были полны бесконечных приключений. У него было огромное количество друзей, таких же очаровательных, как и он сам. Его любили, страстно желали, и… он был идеален.

Бит Докинз не имел ни одного изъяна.

И он не забывал о ней.

Думал о ней.

Вся эта идея воссоединения Steel Birds никогда бы не выгорела, ведь раны, что их матери нанесли друг другу, по глубине могли сравниться разве что с Марианской впадиной. Каждая ощущала себя преданной. Но тот факт, что Бит упомянул ее имя при этой женщине, по сути ознаменовал для Мелоди еще четырнадцать лет влюбленности. Несчастная, несчастная девочка.

– Вы упомянули деньги, – небрежно сказала Мелоди, в основном для того, чтобы было непохоже, что ее интересовал только Бит. – Сколько? Просто из любопытства.

– Я расскажу вам при встрече, – сказала Даниэль, лукаво улыбнувшись. – Это много, Мелоди, возможно, даже по меркам дочери известной рок-звезды.

Много денег. Даже для нее.

Несмотря на трепет, Мелоди не могла не задаваться вопросом… Было ли это достаточно, чтобы сделать ее финансово независимой? Она родилась в комфорте: в хорошем таунхаусе, с замечательными нянями и любыми материальными благами, которые она могла пожелать (в основном это были книги и лекарства от акне). Любовь и внимание ее матери остались, однако, недосягаемы. Так было всегда, и ей начинало казаться, что так будет вечно.

Плата за особняк Мелоди была покрыта полностью. У нее было ежегодное пособие. Однако в последнее время принимать щедрость матери как должное не казалось правильным или чем-то хорошим, явно не тогда, когда им не хватало здоровых отношений матери и дочери, которые она с радостью бы приняла вместо того, чем уже обладала.

Могло ли это стать ее шансом встать на ноги?

Нет. Способствовать воссоединению? Должен был быть более простой способ.

– Придите хотя бы на встречу, – сказала Даниэль, улыбаясь, как кошка, поймавшая канарейку.

Она на крючке у Даниэль, Мелоди это понимала.

Но снова оказаться в одной комнате с Битом Докинзом…

У нее не хватало сил, чтобы отказаться.

Мелоди переминалась с ноги на ногу и старалась, чтобы ее голос не звучал слишком нетерпеливо.

– Во сколько?

Глава третья

11 декабря

Как только Мелоди Галлард вошла в офис, Бит вспомнил, почему он так и не позвонил. Чувство, охватившее его, было настолько сильным, что при виде нее он не задумываясь вскочил на ноги, поспешно застегивая пиджак. Ух ты. Он всегда задавался вопросом, не играет ли с ним память злую шутку, но нет. То же самое желание защитить ее, которое он испытал в шестнадцать лет, все еще было живо и пылало в нем в тридцать лет.

Бит с трудом сглотнул и мысленно встряхнулся, воспользовавшись несколькими секундами, чтобы взглянуть на нее, на эту девушку, выросшую примерно в тех же условиях, что и он. Ее преследовали, задавали вопросы, она жила с непомерными ожиданиями на своих плечах. В отличие от Бита, ее презирали за то, что она не соответствовала тому, как пресса представляла себе подростков. Он все еще помнил то время, когда фотография Мелоди, борющейся со вспышкой акне, была опубликована шесть тысяч раз в Твиттере. Жестоко и несправедливо.

Если бы пресса только знала о его ночных похождениях… Он должен благодарить свою счастливую звезду за то, что шантажисту о них тоже не было известно, иначе он никогда бы не выбрался из-под его контроля.

Забавно, что тот груз, который лег на его плечи из-за угрозы его семье, в тот момент казался таким легким. Точно так же, как это произошло четырнадцатью годами ранее, что-то вставало на свои места, как только Бит и Мелоди начинали дышать одним воздухом. Это было даже тревожно, ведь эта невидимая сеть, опутывающая их, затягивала в их собственный мир, который никто другой не смог бы понять.

Мелоди была чертовски красива. Четырнадцать лет назад и до сих пор, но в более изысканном, утонченном смысле. Однако она искусно скрывала эту красоту под шерстяной юбкой, огромным свитером и очками с толстой оправой. Если бы он раздел ее, если бы вытащил ее длинные золотисто-каштановые волосы из пучка, она была бы такой сексуальной, что мужчины замечали бы ее за сотню ярдов.

Он поймал себя на мысли, что благодарен ей за ее свободную одежду. Почему?

Не в том смысле, что Бит мог или хотел снять с нее одежду. Нет, у него были определенные… вкусы, которые позволяли ему держать свою сексуальную жизнь в секрете. Он удовлетворял их, устраивая вечеринки за закрытыми дверями, а затем, черт возьми, возвращался к реальности. Эти два аспекта его жизни никогда не пересекались. Чтобы не повредить славе своей матери, его приучили быть скрытным, и его жизненный опыт убедил его, как важно доверять себе и только себе.

В конечном счете одежда Мелоди – и то, как она смотрится на ее теле, – его совершенно не касалась. Он привел ее сюда сегодня, чтобы официально спросить, может ли он открыть ящик Пандоры. Хотя у него еще не было полной информации о проекте, сама возможность того, что реалити-шоу может негативно повлиять на Мелоди, беспокоила Бита настолько, что он не спал прошлой ночью. Где-то около трех часов ночи он сдался и пошел в спортзал.

Даже сейчас у него возникло желание проводить ее обратно к лифту, принести искренние извинения и отправить обратно в Бруклин, где она жила нормальной жизнью, настолько далеко от внимания, насколько это было возможно, учитывая их фамилии.

Вместо этого Бит мог втянуть ее в то, чего она определенно хотела избежать, и тут от всеобщего внимания было уже не спастись. Неважно, под какими углами он видел ситуацию, он не мог придумать способ, в котором Даниэль и ее компания могли осуществить воссоединение без упоминания Мелоди.

Это просто было невозможно.

– Мел, – хрипло сказал он, его улыбка казалась натянутой.

– Привет, – ответила она, ее голос был едва громче шепота.

Он не планировал обнимать ее, но как только это единственное слово с хрипом слетело с ее губ, он не смог сдержаться, поэтому пересек офис и обнял ее. Его веки непроизвольно опустились, потому что она прижалась к нему так же, как тогда, как будто ей было суждено быть рядом с ним с самого начала. Лучший друг, которому не повезло стать таковым.

Мелоди уронила свою огромную сумку на пол и обняла его в ответ. Это заставило его почувствовать себя более важным, чем он ощущал себя при любом освещении в прессе или на вечеринке по случаю дня рождения в его честь. Это произошло мгновенно. Правда. Как он мог так по ней соскучиться, если их знакомство было таким коротким? В этом не было никакого смысла. Его реакция на нее в шестнадцать лет тоже не имела особого смысла. Просто так случилось.

– Спасибо, что пришла, – сказал он ей в волосы. От нее пахло свежими пряниками и ветром.

– Не за что, – пробормотала она, прижавшись к его плечу.

«Кто-то же должен попытаться отговорить тебя от этого», – подумала Мелоди.

Его улыбка стала светлее. Он обнял ее крепче, еще крепче.

– Мисс Галлард, – мягко сказала Даниэль из-за своего стола. – Я так рада, что вы смогли прийти. Надеюсь, поездка на метро не доставила вам слишком много хлопот в понедельник утром.

– Эм… все в порядке, не считая всяких странных субстанций. – Постепенно Бит и Мелоди оторвались друг от друга, и она, казалось, только сейчас осознала, что уронила сумку. Кожа на ее щеках слегка порозовела, когда она наклонилась, чтобы поднять ее. – Что за поездка в нью-йоркском метро без какой-то странной жидкости, застывающей на сиденье напротив.

Даниэль рассмеялась, указывая на стулья, стоящие бок о бок напротив ее стола.

– Это действительно правда. Пожалуйста, присаживайся.

Бит отодвинул стул Мелоди и сделал все возможное, чтобы не вдыхать ее запах, когда она заняла свое место. Он заставил себя также передвинуться на целый фут от нее, чтобы дать себе время высвободиться из ее объятий и подавить странное желание продолжать прикасаться к ней.

Когда они оба уселись, они продолжали смотреть друг на друга в течение нескольких секунд, как будто были единственными людьми в комнате, и Бит начал задаваться вопросом, насколько плохой оказалась идея увидеться снова. Кажется, хуже, чем он себе представлял. Почему Мелоди так сильно ему нравилась? Что в ней было такого, что заставило его почти мгновенно почувствовать себя нормальным человеком?

Он заставил себя отвести от нее свой пристальный взгляд. Ему потребовалось усилие, чтобы сосредоточиться на Даниэль, но, как только он это сделал, его охватил интерес. Даниэль была довольна как слон, наблюдая за всем этим. Почему? Думала ли она, что его отдаленные, но серьезные отношения с Мелоди станут интересным поворотом для шоу? Но Мелоди не собиралась участвовать. Не напрямую. Он ни за что не позволил бы этому случиться, тем более что у него имелся скрытый мотив.

Заработать достаточно денег, чтобы расплатиться с шантажистом.

– Хорошо. Во-первых, ничего себе. Я сделала это. Я собрала вас двоих в одной комнате, и это само по себе победа, – начала Даниэль, хлопая в ладоши. – Но, отходя от темы, я понимаю, что у вас обоих насыщенная жизнь, и я не буду тратить ваше время впустую. На самом деле у нас нет времени. «Эплауз Нетворк» жаждет воссоединить Steel Birds и вовлечь в это публику. Если мы хотим успеха, нам нужно действовать быстро. – Она указала на Бита. – Во время нашего телефонного разговора Бит дал понять, что он выступает волонтером в память о группе. Он будет единственным, кто примет участие в проекте. – Даниэль переключила свое внимание на Мелоди. – Однако, учитывая твою связь с группой, Мелоди, он не сделает этого без твоего согласия, – добавила она, сложив руки на столе. – К сожалению, из-за нехватки времени, если вы собираетесь дать свое согласие, это нужно сделать сегодня.

Пульс Бита участился.

– Сперва добавьте деталей.

Даниэль кивнула.

– По сути, нужно ковать железо, пока горячо, – продолжила продюсер, разделяя свое внимание между ними. – «Растряси клетку» снова на первом месте в Билборд, и это пострелиз спустя тридцать лет. Хэштег #ВернитеSteelBirds то появлялся, то исчезал на различных платформах социальных сетей в течение нескольких недель. Новое поколение требует воссоединения этой группы, которой уже не существовало, когда они родились. Я никогда не видела ничего подобного. Если когда-то и было время подумать о том, чтобы снова свести Октавию и Трину, то лучше сделать это сейчас, когда есть, черт возьми, куча денег и достаточный спрос на возможный тур.

В комнате повисла гробовая тишина. Бит слышал стук собственного сердца.

– Мне обещали пончики, – сказала Мелоди.

Он рассмеялся. Смех вырвался из него как пушечный выстрел, неожиданно и… по-настоящему. Когда он в последний раз смеялся по-настоящему? И не потому, что принуждал себя к этому?

Мелоди улыбнулась ему.

– Ну, мне обещали.

– Да, это так, – сказала Даниэль, явно забавляясь. Она взяла свой телефон и нажала кнопку, коротко переговорив с ассистенткой на другом конце провода, прежде чем повесить трубку. – Извините.

– Я подумаю об этом, – поддразнила Мелоди, скрестив лодыжки. Бит честно старался не обращать внимания на то, как изгибались ее икры, которые были размером с ладонь.

«Хватит пялиться, чувак», – подумал он.

– То есть… вы просите Бита встретиться с нашими матерями на камеру, чтобы попытаться убедить их воссоединиться? Вы хотите заснять этот процесс на видео на тот случай, если все получится? И это все?

Даниэль покачала головой.

– Если бы все было так просто, то не получилось бы интересной передачи.

У Мелоди встал ком в горле.

Бит оказался в ловушке между желанием снова рассмеяться и необходимостью завершить встречу, потому что чем больше информации раскрывала Даниэль, тем навязчивее звучала вся идея.

Мог ли он просто отказаться от этого шанса прикарманить миллион долларов? Если он не раздобудет деньги для шантажиста, его родителей будут обсуждать во всем Интернете. Они станут посмешищем. Если бы у него был способ предотвратить такой исход, он бы сделал все, что в его силах. Разве не так? Они подарили ему привилегированную жизнь, передали ему наследство. Это было самое меньшее, что он, черт возьми, мог сделать.

– Мел, – сказал Бит, повернувшись на стуле лицом к ней, снова подавляя желание взять ее за руку. – Ты читала письмо от Даниэль?

Она покачала головой, переводя взгляд с одного на другого.

– Я почти уверена, что удалила его.

– В «Эплауз Нетворк» предложили каждому из нас семизначную сумму, чтобы сделать это, – промурлыкал Бит.

– Семизначную? – спросила Даниэль, поперхнувшись. – В смысле миллион?

– Да. Ровно миллион.

– Извините, конечно, – кашлянув, вмешалась Даниэль. – Но миллион возможен только при условии настоящего воссоединения.

Бит знал, что так будет. Фактически он поручил своему бухгалтеру начать разрабатывать запасной вариант на тот весьма вероятный случай, если он не сможет организовать воссоединение. Взять кредит, казалось, было его единственным выбором, помимо выигрыша миллиона долларов, но, увы, он не хотел брать такую большую сумму в банке. Это вызывало у него тошноту. Однако, глядя на Мелоди, он смог справиться с этим волнением, поэтому еще больше сосредоточил свое внимание на ней.

– Я бы никогда не стал втягивать тебя в это намеренно. Я бы попросил их сделать все возможное, чтобы сохранить твою частную жизнь, но, если шоу пройдет успешно, есть много шансов, что ты привлечешь к себе достаточно внимания.

– План состоит в том, чтобы воссоединить их в канун Рождества. – Даниэль ткнула большим пальцем через плечо. – Прямо здесь, в Рокфеллер-центре, во время ежегодного праздничного шоу.

Мелоди не двигалась.

– Мел? – воскликнул Бит, обеспокоенный ее внезапным ледяным молчанием. Он обхватил рукой ее плечо и сжал. – Ты в порядке?

– Да. Просто… так скоро? В этот сочельник? То есть через две недели, отсчитывая с сегодняшнего дня? И если воссоединение состоится, Бит заработает миллион долларов.

– Верно, – тихо подтвердила Даниэль, ее глаза сузились, глядя на Мел так, что Биту захотелось усадить Мэл к себе на колени. – Для большей ясности, если группа воссоединится, «Эплауз Нетворк» будет владеть правами на видеозапись воссоединения и легко окупит гонорар Бита. В противном случае о таких суммах нечего и мечтать. Однако простое участие в проекте принесет ему приличные деньги, но без появления ваших родителей на рождественском концерте в сочельник это даже близко не семизначное число. Больше похоже на пять цифр.

– Никакого давления, – пробормотала Мел.

Губы Бита сложились в кривую улыбку.

После долгого молчания Даниэль наклонилась вперед.

– Как я уже сказала, мы должны действовать, пока они тепленькие. Мы могли бы подождать до следующего года, но к тому времени не будет вирусного хита и интерес публики ослабнет. – Теперь она сосредоточилась на Бите, и у него внезапно возникло ощущение, что Даниэль упустила главное. – Или мы можем запустить новую развлекательную игру, в которую я очень хочу поиграть. Это будет реалити-шоу в режиме реального времени, без монтажа, без фильтров. Проведем прямую трансляцию из аккаунтов в социальных сетях, двенадцать-пятнадцать часов в день. Мы также можем позаимствовать несколько часовых слотов у нашей обычной телевизионной программы «Ловушка для родителей». Это пока предварительно, – сказала она и сделала небольшую паузу, чтобы улыбнуться. – Моей целью было бы транслировать это увлекательное шоу в прямом эфире, в каждом доме по всему миру.

Желудок Бита будто бы совершил кувырок и был в непосредственной близости от его мокасин. Ему следовало бы получше подумать. Сколько раз он соглашался участвовать в каком-нибудь закулисном выпуске, снятом о его матери, только для того, чтобы продюсеры сразу же погружались в такие запретные темы, как брак его родителей или подробности инцидента на концерте 1993 года? Им нужно развлекать публику, а чего это стоит другим, их не волнует. Неужели он действительно думал, что это будет легко? И теперь он втянул в это еще и Мелоди?

– Только сейчас вы упомянули в первый раз, что шоу будет транслироваться в прямом эфире, – сказал Бит, стараясь говорить спокойным голосом. – Я предполагал, что все отснятые материалы будут монтироваться в течение нескольких месяцев после этого, как финальный продукт, будут одобрены примерно шестнадцатью юристами.

Даниэль и глазом не моргнула.

– Я хотела немного подождать, пока вы не пришли в мой офис, чтобы рассказать вам о полном объеме проекта.

– Как так? – воскликнул Бит, встал, не дожидаясь ответа, поспешно застегивая пиджак. – Мне жаль, что так вышло, Мел. Пойдем. Я бы не стал заставлять тебя проходить через нечто подобное.

– Да-да, – автоматически выпалила Мел, прежде чем встряхнуться. – Я имею в виду… тут о многом нужно подумать.

– О слишком многом, – согласился Бит.

Даниэль оставалась спокойной.

– Если бы я только могла…

– Бит, – сказала Мелоди, вставая и глядя на него свежим взглядом. – Не могли бы мы поговорить где-нибудь наедине?

«Оставаться с тобой наедине – плохая идея». Почему это была первая мысль, которая пришла ему в голову?

Что-то в этой девушке притягивало и очаровывало его, но он, конечно, мог пока воздержаться от страстного желания пригласить ее на свидание, чтобы хотя бы один раз поговорить с ней.

– Да, конечно.

– На четвертом этаже есть кафетерий. У них хороший кофе. Я попрошу свою помощницу накрыть на стол, – сказала Даниэль, улыбнувшись. – Я подожду здесь, пока вы снова не будете готовы поговорить.

Бит жестом пригласил Мелоди пройти вперед.

«Только если мы решим поговорить еще раз», – подумал он.

Улыбающаяся секретарша выбрала момент, чтобы войти в кабинет с коробочкой пончиков, которую Мелоди выхватила у нее из рук прежде, чем девушка успела поставить сладкое на стол. Она протянула коробочку удивленной Даниэль, чтобы продюсер смогла взять несколько штук, затем вынесла остальную выпечку из офиса, в то время как Бит последовал за ней. Все это было полной нелепицей, но пока они ехали вниз в лифте, жуя пончики и глядя друг на друга, он задавался вопросом, не скучал ли он по Мелоди всю свою жизнь.

Глава четвертая

Мелоди села напротив Бита за маленький квадратный столик, который стоял у окна и выходил на Десятое авеню. Когда они вошли в зал ожидания, который был предназначен для сотрудников, их уже ждал ассистент, чтобы вручить Биту два бумажных стаканчика с кофе и проводить их к местам. Бит поставил напиток Мелоди перед ней, поворачивая чашку, пока маленький носик на пластиковой крышке не оказался ближе всего к ней. Это было неосознанное движение, от которого пульс Мелоди ускорился, как у ребенка, преследующего грузовик с мороженым.

Они остались вдвоем, и это лишало всякого мужества.

Собрание подходило к концу. Предложение о «Ловушке для родителей» было абсурдным, агрессивным и нелепым. Очевидно, Бит был застигнут врасплох конкретными деталями шоу и не собирался развивать эту идею дальше.

Однако любопытство переполняло ее, и Мелоди обнаружила, что не может сесть на поезд в Бруклин, не удовлетворив его.

Ей нужна была минута, чтобы собраться с духом. Мелоди потягивала кофе, наблюдая, как Бит не спускает с нее глаз. В животе у нее похолодело, мысли совсем путались. Сидя совсем неподвижно, он внимательно рассматривал ее рот, пока она подносила чашку к губам, как будто хотел убедиться, что он идеально расположил чашку так, чтобы та соприкоснулась с губами. Когда это произошло, ведь ошибиться он не мог, что-то у него в горле сперло, и он никак больше не мог избавиться от этого чувства.

Он все еще мог заставить собеседника почувствовать, что тот единственный человек в комнате. Это была его сверхспособность, не так ли? Это притягивало к нему людей. Не мешало бы помнить об этом.

Также ей бы не стоило обращать внимание на то, как его рельефные губы присасываются к носику на крышке кофейной чашки или на остатки кофе, которые он слизнул, когда поставил напиток обратно. Но прошло мгновение, прежде чем Мелоди обрела голос, ведь ее обуревали бушующие гормоны – в последний раз они так сильно буйствовали при их последней встрече. Это не значит, что Мелоди не имела опыта с мужчинами и не спала с ними. Она даже получала удовольствие. Но связь, доверие, в которых она нуждалась, чтобы чувствовать себя по-настоящему желанной, так и не появились в ее жизни. Она всегда была всего лишь одинокой девушкой, занимающейся сексом с одиноким парнем. При этом у них никогда не было чувства партнерства или принадлежности друг другу. Но каково было дотронуться до Бита? А чувствовать его прикосновения?

«Ты никогда этого не узнаешь», – подумала она.

У него наверняка была девушка. Она была очень удивлена, что у него не было обручального кольца на пальце, у этого безумно красивого, успешного тридцатилетнего мужчины, который был еще и добрым. Добрым! Кто же еще был добрым? Ведь это такое устаревшее и недооцененное качество. А у Бита Докинза оно было.

– Мел, – сказал он сейчас, снимая пиджак и поворачиваясь, чтобы повесить его на спинку стула, заставляя аккуратную область косых мышц живота двигаться под его белой рубашкой. – Мне так стыдно, что я зря привез тебя сюда.

Зря? Она бы поехала на противоположное побережье, просто чтобы выпить с ним кофе.

– Пожалуйста, поверь мне, я не знал о таком повороте событий.

– Понимаю, конечно, ты не знал.

Видя ее решимость, он слегка расслабился, но напряжение вокруг глаз, которое она заметила сразу, как только вошла в кафетерий, осталось. Он больше не был тем беззаботным шестнадцатилетним подростком.

– Я надеюсь, тебе не пришлось брать выходной на работе? – спросил Бит.

– Нет. У меня дома есть проект, над которым я работаю, но я наверстаю упущенное сегодня вечером.

– Что за проект? Некоторое время назад я прочитал в статье, что ты работаешь в отделе редких книг, – сказал Бит, наморщив лоб. – Я только что понял, что большая часть того, что я знаю о тебе, почерпнута из статей.

– То же самое могу сказать о тебе, – отметила Мелоди. Она черпала о нем информацию исходя из подписей к его фотографиям в соцсетях. Обычно это было просто местоположение и дата, никаких емких фраз или вдохновляющих цитат. Как будто ей нужно было больше причин, чтобы он ей понравился! – Я реставрирую книгу Джуди Блум «Суперфадж». Это оригинальная печать 1980 года. Она немного потрескалась, и переплет слабый, но это прекрасный экземпляр. – Она не смогла сдержать мечтательного вздоха. – Я вроде как сделала литературу для молодежи своей специальностью.

– Как так вышло?

Она пожала плечами.

– Я росла вместе с этими книгами. Я хочу позаботиться о них так, как они заботились обо мне.

Выражение его лица оставалось задумчивым, может быть, даже немного обеспокоенным, пока он не кашлянул в кулак, отчего его рот, казалось, сложился в улыбку.

– Ты работаешь с увеличительным стеклом, прикрепленным к голове?

– Я работаю в основном дома. Иногда увеличительное стекло – это все, что на мне надето.

Бит поперхнулся глотком кофе, и щеки Мелоди вспыхнули.

«Открывается ли это окно, чтобы я могла выпрыгнуть в него?» – подумала она.

– Еще один недостаток работы на дому – лишаешься всех социальных навыков.

Он рассмеялся, его рука потянулась через стол, чтобы сжать ее запястье.

– Ты просто застала меня врасплох, – сказал он. Прошло мгновение. Затем очень, очень быстро его большой палец скользнул под манжету ее блузки и плавно коснулся места, где чувствовался ее пульс, задержался на несколько секунд, прежде чем резко отстранился.

Бит откашлялся и заерзал на стуле.

Мелоди вообще не могла пошевелиться. От этого легчайшего прикосновения ее бедра словно превратились в желе. Если бы она попыталась скрестить ноги, то медленно завалилась бы набок, подобно недопеченному пирогу с неровными краями.

Неужели Бит прикасался так ко всем? Было ли это началом его ухаживаний?

– Эм…

«Не будь такой неловкой», – подумала она. Мелоди не знала, что сказать.

– Я довольно занятая. Я играю в команде по бочче.

Он наклонился вперед, забавляясь:

– Правда?

– Да. Мы абсолютно всегда проигрываем. Но работа в команде заставляет меня снять шляпу с увеличительным стеклом и поговорить с реальными людьми, а не с книгами, – сказала она и вытерла вспотевшие ладони о твидовую ткань юбки, надеясь, что Бит этого не увидит. – Вообще-то, именно там я встретила Даниэль. Она поджидала меня у бара после матча.

Его улыбка угасла.

– Извини за все это. – Он потянулся за своим кофе, но остановился. – А игры в бочче проводятся по вечерам?

– Да.

– Ты возвращаешься домой одна? Ночью?

– Да. Это совершенно безопасно, – сказала она и сделала паузу, чтобы подумать. – У меня есть коллеги, которые живут в том же направлении. Я, наверное, могла бы подождать и проводить их до дома. Но я просто хочу…

– Чего?

– Уехать, – пробормотала она. – Мне просто нужно выбраться оттуда, сбежать. Понимаешь?

Она ожидала, что он будет смущен ее признанием или сменит тему. Но ей следовало бы знать, что не стоит недооценивать Бита, ведь теперь он выглядел так, будто испытал облегчение.

– Да, я знаю, Мел. Ближе к концу вечера у всех отключаются тормоза и люди начинают задавать неудобные вопросы или просят меня позвонить маме.

– Или они делают селфи без спроса, – выдохнула она.

– Бесконечные селфи. – Выражение его лица стало задумчивым. – Даже мои друзья, которых я действительно люблю и знаю много лет, просят меня. Но это ощущение никогда не проходит… Я задаюсь вопросом, не занимаются ли они этим только ради популярности. Я всегда начеку.

У нее возникло ощущение, что последнее утверждение было недостаточно уверенным. Действительно ли он очень осторожен сейчас? В шестнадцать лет он не казался таким, но с тех пор прошло много времени.

– Да. Это утомляет, – сказала она наконец.

Они посмотрели друг на друга через стол. Впервые за долгое время Мелоди не чувствовала напряжения, которое возникало от пребывания на публике. Хотя она была вне дома, она чувствовала себя в безопасности. Она была с кем-то, кто по большей части прошел через то же самое, что и она, но в ее жизни было немного больше предательства. По крайней мере, она так думала. Кто знает, каким был его опыт?

Никто не знает, кроме Бита.

– Так, чтобы внести ясность… – сказал он, опустив взгляд на свою чашку с кофе, затем снова посмотрел на нее, и его взгляд стал более пристальным, чем раньше. – Мелоди, у тебя нет парня, который провожал бы тебя домой?

То, что он назвал ее полным именем, заставило ее пальцы ног впиться в подошвы ботинок.

– Нет.

Он сглотнул.

«Перестань следить за каждым его движением», – подумала Мелоди.

– А как насчет тебя? – спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал бодро и непринужденно. – У тебя есть девушка или…

– Нет.

«Как?» – именно это она и хотела спросить. Вместо этого она закинула ногу на ногу и уперлась кончиками пальцев в коленную чашечку, просто чтобы снять напряжение в груди и в животе. Ей нужно было снять общее напряжение, вызванное от пребывания рядом с Битом.

– До нашего последнего матча в сезоне осталось чуть больше недели, – сказала она, стараясь дышать ровно. – Я бы пригласила тебя посмотреть, но… Во-первых, я бы предпочла, чтобы ты и дальше не знал, какой я ужасный игрок, и, во‑вторых, если мы вместе будем на публике…

– Да, – вздохнул он. – Это вызовет ажиотаж.

– Большой ажиотаж. Если бы мы что-то делали вместе, то это привлекло бы много внимания и… Я вроде думала, что мы с тобой на одной волне и не хотим привлекать к себе столько внимания. Вот почему я хотела поговорить с тобой наедине. – Она внимательно наблюдала за выражением его лица. – Только ты и я. Почему ты вообще хотел, чтобы мы обязательно встретились, Бит?

Его подбородок дернулся вверх.

– Должна быть какая-то причина. Ведь мы могли бы рассмотреть огромное количество получаемых запросов на реалити-шоу, попытки воссоединения и интервью. Почему именно это? Почему ты согласился на это?

– Я бы предпочел не вдаваться в подробности, Мел.

Вот и все. Он не стал продолжать.

И, несмотря на странное ощущение родства, именно здесь ей нужно было бы сменить тему. Возможно, воображение рисовало ей нечто другое, но на самом деле они не были друзьями. Они не были близки. Могло пройти еще четырнадцать лет, прежде чем их пути снова пересеклись бы, так что у нее определенно не было права требовать от него ответа.

Но, похоже, она не могла остановиться. Возможно, это было из-за ощущения, что он борется и изо всех сил старается это скрыть. Или, может быть, она унаследовала часть упрямства своей матери. По какой-то причине Мелоди глубоко вздохнула и стала давить чуть сильнее:

– Есть только одна причина… И это деньги.

Он закрыл глаза. Она попала в самое яблочко.

– Хорошо, – сказала она с сочувствием, которое пронзило ее насквозь. – Ты не обязан посвящать меня в подробности…

– Дело не в том, что я не хочу, Мел. Я не могу, – Бит покачал головой. – И в любом случае это не имеет значения, потому что я ни за что на свете не соглашусь участвовать в прямом эфире, над которым у меня не будет контроля, и не буду на таких условиях пытаться воссоединить Steel Birds, – сказал он, постепенно снова приходя в себя и восстанавливая дыхание, – к тому же я не могу предугадать, как это скажется на тебе. Я не буду этого делать.

Все тело Мелоди пульсировало, как одно гигантское сердце.

– Я… я причина, по которой ты этого не делаешь? Тебя сдерживаю… я?

Грудь Бита вздымалась и опускалась, и он крепче сжал чашку с кофе.

Нет, нет, она не могла быть причиной, по которой он отказался от шанса получить миллион долларов. Это, скорее всего, было из-за внимания прессы, отсутствия частной жизни. Верно?

Независимо от причин, по которым он отказал Даниэль, если он зашел так далеко, значит, ему действительно нужны деньги. Очень нужны. Могла ли она стать одной из причин, из-за которых он отказался?

Возможно, она и не очень хорошо знала этого человека, но она знала его достаточно, чтобы быть уверенной, что он не отнесся легкомысленно к этой встрече, к этому предложению.

Были ли у Бита Докинза финансовые проблемы? С чего же?

Она не имела права спрашивать.

Она не могла просто повернуться спиной и уйти. Только не от этого парня.

– А что, если бы ты согласился? Просто… гипотетически.

Он уже качал головой.

– Мел, ни за что.

– Выслушай меня. – Внезапно камеры, преследующие их, фотографирующие журналисты, задающие неудобные вопросы о ее развивающемся теле, возникли у нее в голове и заставили Мел заерзать на стуле. Тем не менее она не позволила этому остановить себя. – Допустим, ты согласился участвовать в шоу, согласился воссоединить наших матерей на глазах у всего мира… – сказала она, вздохнув. – Но у тебя бы никогда не получилось организовать воссоединение.

Он начал что-то говорить, но она прервала его первой:

– По крайней мере, без меня.

Бит внимательно посмотрел на нее.

– Что, прости?

– Даже если я ввяжусь в это, шансы на воссоединение составляют менее одного процента. Но если бы мы организовали настоящую, правдивую съемку… – И тут она задумалась над идеей, которая долгое время казалась ей невозможной и абсурдной, поэтому она не могла удержаться от смеха. – Моя мама даже не пустила бы Докинза на порог своего дома, который, кстати, является ничем не примечательной коммуной под названием «Свободный клуб любителей приключений», согласно ее последнему обновлению, а это место, ей-богу, чудаковатое. Представь, что ты пытаешься вразумить рокершу, ставшую нудисткой, а затем, возможно, лидера культа, который избегает цивилизации, и все это в прямом эфире. Я имею в виду, тебе действительно нужна поддержка.

Рука Бита метнулась через стол и схватила ее за запястье, прервав ее увлекательный монолог.

– Мелоди, я не собираюсь снова вынуждать тебя стоять перед камерой. Ты же знаешь, как дерьмово с тобой обошлись.

– Я смогла стерпеть это благодаря тебе. Ты… Я осознавала, что то, что ты… был на моей стороне, помогло мне пережить это. – Она ждала годы, чтобы сказать ему это, и похоже, будто камень свалился с ее плеч. – То, что ты сказал в тот день, изменило многое. Все просто перевернулось. И вообще, я теперь мегагорячая штучка, – невозмутимо ответила она. – Сейчас все по-другому.

Казалось, он не понял шутки и только наморщил лоб в замешательстве.

– Прости, что привел тебя сюда. Это была плохая идея. Я смогу достать деньги… – сказал Бит. Выругавшись, он замолк, медленно отпуская ее запястье. – Я достану их другим способом.

– Подожди. Я еще не закончила. – На этот раз она обхватила пальцами его запястье и сильно надавила на него, затем что-то неожиданное вспыхнуло в его светло-голубых глазах. Это было… Было ли это вожделение? Это было не влечение и не интерес, а именно вожделение. Огненная вспышка озарила его лицо.

Что бы это ни было, эффект был настолько сильным, что Мел потребовалось мгновение, чтобы перевести дыхание.

– Эм…

Не понимая, откуда взялся этот порыв, она легонько впилась ногтями в его кожу.

Бит резко выдохнул.

Внезапное волнение в животе заставило ее отпустить его запястье, словно оно было охвачено огнем.

Он обхватил это место ладонью, изогнулся и уронил обе руки на колени, его дыхание стало чуть более поверхностным, чем раньше. Или ей это показалось?

– Что ты хотела сказать? – спросил он после нескольких тяжелых моментов.

Мелоди изо всех сил старалась сосредоточиться.

– Моя мама… Я собиралась тебе сказать… – У нее перехватило горло, отчего голос звучал немного неестественно. – В детстве она постоянно путешествовала. Она была свободолюбивой до мозга костей. Теперь я вижу ее еще реже, только раз в год. Она приезжает в Нью-Йорк на мой день рождения и водит меня в свой любимый старый благотворительный магазин на Сент-Маркс-Плейс и в заведения на улице Бликер, где она начинала свою карьеру. Она порицает богачей за то, что они разрушили Нью-Йорк. Мы ужинаем в баре, в котором слишком шумно для разговоров, а потом она уходит. Вокруг такая суматоха, что я едва успеваю вставить хоть слово, говоря с ней, но…

Она промокнула влагу, которая застилала ей глаза.

Казалось, что Бит не дышит.

– Я всегда думаю, что сейчас самое время произвести на нее впечатление. Тогда она наконец заинтересуется моей жизнью и в конце концов заметит меня. И каждый год я оказываюсь не права, – сказала Мелоди. Она впервые произнесла это вслух и внезапно почувствовала огромный груз, тянущий ее вниз. Однажды, когда ей было чуть за двадцать, она даже брала уроки игры на гитаре, чтобы произвести впечатление на Трину, но когда ее мать в конце концов приехала, Мелоди даже не рассказала ей о своих двухнедельных занятиях. Она была слишком напугана, чтобы понять, что даже умение играть песню «Растряси клетку» на ее акустической гитаре «Гибсон» не впечатлит ее.

– Она возвращается в свою компанию нудистов или к своим друзьям-авантюристам, а я просто… жду следующего года.

– Мел…

– Извини, просто дай мне договорить, – попросила она и подождала, пока Бит кивнет. – Я проделала большую работу над собой, абсолютно самостоятельно. Я долгое время прохожу терапию. В последнее время я начала выходить за пределы своей зоны комфорта и думаю, что сейчас наступил тот самый момент. Наконец-то пришло время перестать ездить к маме в феврале. Ее знакомые просто заставляют меня чувствовать себя ужасно, будто я неадекватна. – Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. – Мне нечего терять, Бит. Мои отношения с Триной либо должны измениться, либо… нам нужно взять паузу на некоторое время, также это касается финансов. В этом случае миллиона долларов будет достаточно, чтобы наконец-то получить некоторую независимость. – При мысли об этом у Мелоди слегка закружилась голова. Она жила с богатством Трины очень долго. – Возможно, «Ловушка для родителей» – это единственный способ пересмотреть мои отношения с Триной настолько, чтобы они действительно изменились. А если это не сработает, то, по крайней мере, я сделаю что-то новое и пугающее. Я заставила себя решиться на это, и я действительно стараюсь.

Что-то коснулось ее коленки под столом, и когда Мелоди поняла, что это были кончики его пальцев, то чуть не проглотила язык.

– Тебе не нужно выделываться, чтобы привлечь ее внимание.

– Легко так говорить, когда судьба подарила тебе элегантную мать-филантропа, – сказала Мелоди, пожав плечами, и попыталась улыбнуться, скрывая желание дальше вдаваться в подробности. – Судьба подарила мне маму-оторву. Ей нужно, чтобы постоянно сносило крышу.

Он сидел прямо и не шевелился.

– Ты действительно хочешь этого или придумываешь причину, чтобы сказать «да»?

Мелоди была рада услышать этот вопрос, потому что все продвигалось очень быстро. Проснувшись сегодня утром, она не ожидала, что перед обедом согласится на участие в реалити-шоу в прямом эфире. Но, по правде говоря, в последнее время Мел была в тупике, потому что застряла между миром одиночества, который она построила после долгих лет критики со стороны прессы, и потребностью в чем-то большем.

Ее определенно ожидало нечто большее, и если это не крепкие, здоровые отношения с матерью, то тогда возможность лучше разобраться в том, кто она действительно такая и кем должна стать, а это точно не второстепенный персонаж, которого таблоиды загнали в мышеловку. Помимо всего этого был Бит и потенциальная возможность провести время с ним. В ее воображении он стал сказочным персонажем, хотя на самом деле он был настоящим человеком.

– Тебе нужно, чтобы я участвовала в этом шоу вместе с тобой, Бит? – пробормотала Мелоди.

Бит покачал головой.

– Я не хочу сильно давить на тебя, Персик.

У нее отлегло от сердца. Прозвище, которое он дал ей в шестнадцать лет, появилось, казалось бы, из ниоткуда, но ей казалось, что он называл ее так тысячу раз. Может быть, потому, что она так часто повторяла эти грубые согласные на протяжении многих лет.

– Я нужна тебе? – снова спросила она.

Он ответил не сразу:

– Во всем мире нет ни одного человека, кроме тебя, к которому я бы готов был обратиться.

Начало было положено, и ей было очень приятно услышать от него такие слова.

– Тогда ладно, – сказала Мелоди, в то время как Бит только продолжал смотреть на нее непонятным взглядом. Мелоди взяла последний пончик, разломила его пополам и протянула ему одну часть. – Обычно я не делюсь едой. Не привыкай к этому.

Его губы дрогнули.

– Приму к сведению. – Он закинул кусок пончика в рот и принялся жевать, и весь мир закружился у него перед глазами. – И еще кое-что, прежде чем мы уйдем, избавим Даниэль от страданий. – Он поймал ее взгляд и смотрел не отрываясь. – Если будет перебор с камерами и всеобщим вниманием, ты должна сказать мне, Мел. Я заткну их так быстро, что им мало не покажется.

Во рту у нее пересохло так, будто она только что съела соленый крекер.

– Я тебе скажу, если что.

– Хорошо, – сказал он, шумно выдохнув. – Я не могу поверить, что мы это делаем.

– Я тоже. – Непроизвольная улыбка заиграла в уголках ее губ. – Ты можешь себе представить, что у нас действительно получится? То, что мы снова соберем Steel Birds ради шоу-воссоединения? Все же посходят с ума.

– Этого никогда не произойдет.

– Никогда, – согласилась она.

И когда Бит встал, ухмыльнулся и подал Мелоди руку, казалось, что нет ничего невозможного.

Глава пятая

Когда они вернулись в офис Даниэль, их уже снимали.

Мелоди шла рядом с ним, и первым побуждением Бита было оттолкнуть объектив и выпроводить ее оттуда, но, боже, это как раз то, на что они подписывались, на жизнь под микроскопом, пусть даже ненадолго. Чуть меньше двух недель оставалось до кануна Рождества, когда должно было состояться предполагаемое воссоединение Steel Birds. Если он и Мелоди собирались приложить максимум усилий, им нужно было начинать немедленно.

Но, боже, ему это уже не нравилось.

Однако Мелоди все понимала. Она знала, что ему нужны деньги, и ей было интересно зачем. Бит осознавал, что шантажист будет не единственной его проблемой в течение следующих тринадцати дней.

Бит редко проводил так много времени с кем-либо, не считая своих ближайших родственников. Он держал ситуацию под контролем. Они общались в неформальной обстановке. Проводить много времени с кем-то один на один было для него слишком личным жестом. Именно поэтому он проводил отпуск в больших компаниях друзей, среди которых было много парочек. Вот почему он всегда сбегал с вечеринок раньше всех остальных. Ему нужно было избежать тех моментов, когда от давнего приятеля под алкогольным опьянением начинали сыпаться откровенности.

Он на собственном горьком опыте убедился, что если он позволяет себе быть уязвимым, людям не всегда нравится то, что они видят.

Все подавалось Биту на блюдечке с золотой каемочкой. Он не только родился в богатстве, люди действительно проникались к нему симпатией. Он думал, что это нормально, когда все улыбались ему, куда бы он ни пошел. Папарацци делали комплименты его стилю. Если у него не было возможности подготовиться к экзамену в частной школе в Голливуде, которую он посещал, просто меняли дату сдачи. Его мать и отец никогда не переставали говорить ему, что он особенный, что они могут им гордиться.

Но жизнь не для всех была такой.

В тринадцать лет Бита по настоянию отца отправили на два месяца в летний лагерь. Руди Докинз вырос в сельской Пенсильвании и верил, что его сыну пойдет на пользу отдохнуть от суеты Лос-Анджелеса, побыть на природе, подышать свежим воздухом, смастерить что-то своими руками. Звучит интересно, но насколько это могло быть сложно?

Тем летом, живя в хижинах с мальчиками, у которых не было знаменитых родителей, Бит был поражен осознанием того, что он вел до смешного счастливую жизнь.

Деньги и слава его матери по сути дали ему все необходимое без особых усилий, вплоть до кроссовок за шестьсот долларов. Эти дети сами готовили себе завтрак. Учителя не относились к ним по-особому. Они надевали поношенные вещи и делили спальни с братьями и сестрами. Родители отправили их в летний лагерь, потому что они работали, а дети нуждались в присмотре, а не из-за какой-то ностальгической прихоти.

Поначалу в лагере было замечательно. Он удивительно хорошо ладил со своими товарищами по лагерю, как и практически со всеми остальными. Они разговаривали у костра о девушках, обменивались постыдными историями, мечтали о будущем.

Но как только они поняли, кто такой Бит, они постепенно начинали отталкивать его, чувствуя, что он не тот, кем кажется. Якобы он притворялся одним из них, кому тоже приходилось нелегко, хотя на самом деле он позже возвращался к той роскошной жизни, которой у них никогда не было. Он потратил больше месяца, убирая домик и придумывая лучшие шутки, чтобы расположить их к себе.

Однако впервые в жизни его обаяние и имя не имели никакого значения.

Вскоре после этого он начал получать удовольствие от того, что ему приходилось нелегко.

К тому времени, когда он встретил Мелоди в шестнадцать лет, он уже достиг половой зрелости и пережил эту эмоционально насыщенную трансформацию. И в то же время он оставался в том положении, которое ставило его в замешательство, хотя ему это нравилось. Сильно нравилось.

Ему нравились места, в которых ему отказывали.

Он любил, когда все складывалось не так легко.

Мигающий красный огонек камеры отвлек Бита от его мыслей, и он бессознательно обнял Мелоди за плечи, притянул ее к себе и повел в кабинет, безуспешно пытаясь не смотреть на оператора, который терпеливо переминался с ноги на ногу, чтобы держать их в поле зрения.

– Ты была настолько уверена, что мы оба согласимся на это? – спросил Бит у Даниэль.

– Если все пойдет как надо, у меня уже будет отснятый материал.

– Это не прямой эфир?

– Нет, – сказала Даниэль с улыбкой, которая растянулась на ее лице. – Пока нет. – Ее взгляд метался между лицами Бита и Мелоди. – Но, как я уже сказала, нам нужно действовать быстро, чтобы сделать все к cочельнику. Я вижу это как внезапный социальный феномен, который увлечет даже самого обычного потребителя поп-культуры. Никакой обычной рекламы в течение восьми месяцев, пока концепция не надоест всем к моменту окончания постпродакшена. – Она оперлась обеими руками о стол и наклонилась вперед. – Все, что нам нужно, – это Джозеф и его камера, платформы, каналы и план. Если ваш ответ – «да», мы снимем несколько обзоров для промо в среду и запустим их в эфир в конце этой недели.

– Наш ответ зависит от нескольких важных деталей, – сказал Бит.

– Деталей? – прошептала ему Мелоди уголками рта.

Он сжал сильнее ее плечи.

– Да.

Биту действительно нужно было убрать руку от Мелоди, особенно сейчас, когда их снимали на камеру, но он, казалось, не мог заставить свое тело повиноваться разуму. И ему действительно нужно было перестать думать о том, как ее ногти на мгновение впились в его запястье в кафетерии. Черт, от этого воспоминания у него все напряглось в штанах.

«Прекрати сейчас же», – подумал он.

Они собирались провести много времени вместе в течение следующих тринадцати дней, и он не мог и не хотел, черт возьми, даже пальцем тронуть Мелоди. Она утверждала, что участвовала в этом шоу, чтобы финансово отделиться от матери, но… у него были сильные подозрения, что Мелоди делает это и для него тоже. А это означало, что он должен быть благодарен и защищать ее любой ценой. Другими словами, держать свои руки при себе.

Личная и сексуальная жизнь. Они никогда не должны пересекаться.

Сейчас было не время нарушать его собственное правило.

– Что это за важные детали? – спросила Даниэль, хлопнув в ладоши. – Давайте покончим с этим.

Оператор усмехнулся.

Даниэль бросила на него многозначительный взгляд.

Была ли какая-то… напряженность в комнате между Даниэль и Джозефом? Похоже, что так, но у Бита сейчас не было времени обращать на это внимание.

– Во-первых, я хочу обеспечить безопасность Мелоди. Как можно лучше.

– А как же ты? – воскликнула Мелоди и ткнула Бита в бок.

– Не беспокойся обо мне.

Она попыталась возразить, но он перебил ее, хоть и слегка сжал ее плечо в качестве извинения.

– Съемки должны останавливаться по ночам. Нам понадобится свободное время.

Даниэль кивнула:

– Как я уже сказала, мы будем снимать вас по двенадцать-четырнадцать часов в день.

– Отлично.

– Говоря за нас обоих, думаю, что нужно обязательно пригласить другую группу на сочельник, потому что, если наши мамы согласятся снова выступать на одной сцене, мы станем свидетелями божественного чуда.

– Если воссоединение не состоится, шоу продолжат еще четыре группы. Не то чтобы они соответствовали стилю Steel Birds, но шоу должно продолжаться.

– Хорошо, дело в том… если серьезно, Бит прав, говоря о том, что должно случиться чудо, чтобы все получилось. Чудо, каких с библейских времен не видали, – сказала Мелоди, поддерживая Бита. – Когда я была маленькой, у моей матери была комната наград Steel Birds, и на каждой фотографии лицо Октавии было изрезано в клочья. Это был настоящий музей ненависти.

– После инцидента на концерте моей матери потребовалось провести десятилетнюю терапию криком прямо в доме. У нас была секретная кладовка. На самом деле я никогда не произносил имя Трины вслух, потому что в нашем доме это было запрещено, – сказал Бит, указывая на свой рот. – Вот и все. Это первый раз, когда я это сделал.

Мелоди наклонила к нему голову:

– И что ты почувствовал?

– Что-то вроде… облегчения. Я всегда думал, что это вызовет нашествие саранчи или обрушит горы.

– Кто-нибудь быстро проверьте, как дела обстоят в Мачу-Пикчу, – пошутила Мелоди, указывая на телефон на столе.

– Это будет потрясающе, – выдохнула Даниэль, толкая оператора в плечо. – Продолжайте снимать. Мы можем использовать отснятый материал в качестве промо. Вы двое продолжайте общаться. О распаде Steel Birds ходило так много слухов, но, поскольку ничего толком так и не было обнародовано, все довольствуются догадками.

Бит посмотрел на Мелоди сверху вниз. Она встретилась с ним взглядом и глубоко заглянула в его глаза.

Насколько далеко они были готовы впустить людей в свою жизнь?

– С тех пор как это случилось, прошло тридцать лет, – сказала Даниэль, активно жестикулируя руками. – Тридцать лет. Публичное восхищение этой группой не знает границ, и они, то есть мы, так и не получили хорошего объяснения. Конечно, возможно, мы и не должны его получать, но было бы стыдно навсегда оставить это тайной. Был ли виной всему любовный треугольник? Или имело место какое-то другое предательство? – Даниэль медленно обошла стол, и оператор отступил в сторону, не глядя на нее. – Вас никогда не просили нести бремя ответственности за эту информацию, но вам докучали этим всю вашу жизнь, доставали вас изо дня в день на протяжении трех десятилетий. Сейчас у вас есть сила освободиться от этого.

Он? Нес бремя? Все было наоборот. Несмотря на шантажиста, у него было все, о чем он только мог мечтать: друзья, которые заботились о нем, успешная карьера, комфорт, возможности. Однако он не мог полностью игнорировать слова Даниэль, потому что ему нужно было думать не только о себе. С самого рождения его и Мелоди ставили в такое положение, что их спрашивали о причинах распада группы. И хотя он принимал это и мог выносить постоянные преследования журналистов до конца своей жизни, он был бы не прочь покончить с этим навсегда ради Мелоди, прямо здесь и сейчас.

Мысль о том, что он может сделать ее жизнь хоть чуточку лучше, заставила его почувствовать себя намного легче. Но, скорее всего, прямая трансляция может произвести противоположный эффект и разжечь в людях новую и небывалую жажду подробностей. Ох, и его мать, вероятно, ударила бы его ножом, вот и все.

– Это не наша история, чтобы рассказывать ее, – наконец сказал Бит, глядя на Мелоди и подмигивая в сторону, которую не снимала камера. – Но у нас есть и другие интересные вещи.

Она легко поняла, что он имел в виду, – истории. Они могли бы пройти через все это, не раскрывая слишком много правды и при этом сохраняя интерес к происходящему, не так ли? Это может быть даже забавно.

– О да, – сказала Мелоди, подмигивая в ответ. – Истории, в которые вы не поверите.

– Снято! – пискнула Даниэль. – Передай это команде, – прошептала она Джозефу. – Мы немедленно опубликуем это во всех социальных сетях вместе с сообщением о прямой трансляции, которая начнется в пятницу. Это наш крючок, но он больше походит на гарпун.

Оператор опустил с плеча аппаратуру, и Бит и Мелоди впервые увидели лицо парня, похожего на Джерарда Батлера. Джозеф бегло кивнул Даниэль, а затем одарил Мелоди нежной улыбкой.

Мелоди улыбнулась в ответ.

– Еще одно условие, – сказал Бит, не подумав. – Я хочу другого оператора.

Джозеф рассмеялся, направляясь к двери.

Даниэль смотрела ему вслед, на его слегка агрессивную и одновременно флиртующую походку.

– Не волнуйтесь, он профессионал до мозга костей, лучший в своем деле, если не обращать внимания на его циничный вид. Он заканчивает работу и отправляется домой, где бы он там ни жил.

Бит подозревал, что Даниэль может иметь представление о том, где жил Джозеф, но он предпочел бы оставить эту теорию при себе. По крайней мере, он так думал. Мелоди легонько ткнула его локтем в бок и слегка повела бровью, давая понять, что тоже уловила романтическое напряжение. Как им удалось так легко быть на одной волне?

А что, если следующие тринадцать дней, в конце концов, не будут такими уж неприятными?

Что, если он… будет наслаждался ими, потому что будет с Мелоди?

«Просто не получай от них особого удовольствия», – сказал он.

– Итак… – начала Мелоди, краснея, вероятно, из-за того, что он смотрел на нее так, словно пытался сосчитать ее ресницы. – И что дальше?

А знала ли она, какая она хорошенькая?

Даниэль не прерывала тишину, пока Бит не перестал считать ресницы Мелоди, а продюсеру не удалось скрыть удовольствие, которое она получала от работы.

– Идите домой и отдохните немного. Встретимся позже в среду утром, чтобы послушать ваши выступления для промо. Я планировала сделать их отдельно, но передумала. Мы сделаем совместное интервью. Вы замечательно смотритесь вместе. – Даниэль продолжала говорить до тех пор, пока Бит и Мелоди не обменялись мимолетными, но тяжелыми взглядами. – Бит, я думаю, нам следует сначала поговорить с твоей матерью о воссоединении, до нее просто проще отсюда добраться.

– Черт.

Мелоди хихикнула.

Продюсер взяла свой телефон и несколько раз нажала на экран.

– Согласно сообщениям в социальных сетях Октавии, в пятницу вечером у нее запланирован праздничный вечер в пользу ее фонда.

– Да, – со вздохом подтвердил Бит. – Конечно, я знаю, потому что я тот, кто организовал это мероприятие.

– Вот тут-то мы и нанесем удар, – сказала Даниэль с улыбкой и взмахнула руками, будто сама невинность, – или запустим шоу в турне. Какое название вы хотите предложить?

– «Искушение смертью», – предложил Бит, – «Подлое предательство».

– «Ломая стены»? – предложила Мелоди. – Жаль, что моя мать больше не нудистка. Тогда негде было бы спрятать оружие.

Бит закашлялся, а затем разразился громким смехом. Почему он сейчас смеялся? Он только что согласился на вторжение в свою личную жизнь и жизнь Мелоди прямо в канун Рождества.

– Жаль, что я убрала камеру, – прошептала Даниэль.

– Почему? – тихо спросила Мелоди, облизывая губы.

А Бит наблюдал за происходящим, потому что не мог оторвать взгляда от ее губ.

Даниэль что-то промурлыкала, переводя взгляд с Бита на Мелоди.

– Ничего такого, – сказала она и приложила палец к губам. – «Ломая стены» – так ты сказала, Мелоди? Забудьте о «Ловушке для родителей». Я думаю, теперь у нас есть новое название.

– Я буду принимать все будущие гонорары пончиками, – сказала Мелоди, немного смущенная тем, что ее случайную идею сочли достойной. – Только есть одна небольшая проблема с моими планами на пятницу.

В чем же было дело? Он бы решил любую ее проблему прямо сейчас.

– Мне нечего надеть на шоу.

Даниэль подняла трубку своего рабочего телефона и нажала на кнопку, и в ее глазах было что-то такое, от чего у Бита похолодело в животе. Озорство. Предвкушение. Планы.

– Ох, я думаю, что смогу с этим помочь.

Глава шестая

13 декабря

Мелоди прибыла на Манхэттен слишком рано в среду утром. Она стояла у выхода из метро, обдумывая разные варианты. Можно скоротать время, зайдя в «Дуэйн Рид», и купить палитру теней для век, которой она никогда бы не пользовалась, посидеть в кофейне, смотреть на людей или переписываться с Битом. Он же жил в Мидтауне, верно? Может, он хотел выпить кофе?

Опять?

Это скучно!

Ей пришла на ум фантастическая греза того, как они носятся по городу и совершают спонтанные выходки, как Пол и Холли в фильме «Завтрак у Тиффани», но Мелоди была не столько Холли Голайтли, сколько Холли Гоухоум-энд-Стей [1].

Хотя, возможно, это уже не совсем так. В конце концов, она подписалась на участие в реалити-шоу, понятия не имея, что ее ждет впереди. Она предприняла шаги, чтобы перестать зависеть от финансовой поддержки Трины, пускай миллион долларов и был пока что несбыточной мечтой. Это решение – уже что-то, а что-то – больше, чем ничего.

Чувствуя прилив сил, Мелоди достала телефон и написала Биту.

МЕЛОДИ: Я приехала рано. Подскажи, где можно выпить самый вкусный кофе?

Ух ты… она даже сама приятно удивилась этому сообщению. Она давала понять, что сейчас была в городе и искала, чем бы заняться, не прося при этом его присоединиться.

«Не так уж и плохо, да, Галлард?» – подумала она.

БИТ: Я в спортзале. Придешь сюда? Здесь есть кофе.

МЕЛОДИ: Звучит как ловушка.

БИТ: Разве я могу так с тобой поступить?

МЕЛОДИ: Возможно, кто-то украл твой телефон. Возможно, я разговариваю с парнем по имени Лэнс, который хочет продать мне абонемент в спортзал.

БИТ: ХА-ХА. Это я, Персик. Я скину тебе место.

МЕЛОДИЯ: ОК. Я приду, но есть сомнения.

Ее телефон звякнул, и по коже побежали мурашки, которые вызвал Бит, назвав ее Персиком. Теперь то сообщение навсегда осталось в ее телефоне. Она могла перечитывать его, когда пожелает. Мелоди нажала на кнопку карт, с облегчением обнаружив, что находится всего в одном квартале к югу от спортзала Бита. Семь минут спустя она осторожно вошла во вращающуюся дверь с таким выражением лица, которое бросало вызов любому, кто пытался продать ей курс занятий пилатесом.

Не сегодня, черт возьми.

Но, как она и предвидела, улыбающийся спортсмен в фиолетовой рубашке-поло уже приближался к ней, прямо от финишной черты соревнований по биатлону «Айронмен». У него даже не было видно икроножных мышц. Они выглядели как камни с прожилками, засунутые в нейлоновые чулки телесного оттенка.

– Добро пожаловать на программу «Кор». Вы член клуба?

«Беги, пока можешь», – подумала Мелоди.

– Извините, я ошиблась адресом…

– Мел!

Среди отдаленного металлического лязга и энергичных нот ремикса «Все, что я хочу на Рождество» она услышала, как Бит зовет ее по имени, и обернулась.

А вот и он.

Бит бежал к ней через приемную в черных спортивных шортах и с голым торсом.

Весь вспотевший. Весь в поту.

Боже мой, она смотрела на его грудь. «Прекрати. И не смотри вниз», – подумала она. Ей пришлось заставить себя не смотреть на эти рельефные мышцы на его бедрах или на струйку пота, стекающую от ключицы до самой накачанной части, или на эту маленькую дорожку волос на его животе. «Слишком поздно», – подумала Мелоди. Она все видела и изучала его, как меню в ресторане.

К счастью, он, казалось, ничего не заметил. Или притворялся?

– Привет, парень. – Без особых усилий Бит дал пять мистеру Икроножные Мышцы и схватил Мелоди за запястье. – Она со мной. Можно я проведу ее внутрь, пока буду тренироваться?

– Конечно, – сказал парень и почтительно отступил на шаг, чтобы не мешаться. – Не беспокойся, Бит.

– Спасибо.

Бит подмигнул Мелоди, когда вел ее через приемную в маленькое кафе, больше похожее на ночной клуб. Было темно, если не считать пульсирующих красных рождественских огней, окружавших стойку в кафе.

– Привет, – сказал Бит девушке за стойкой, тепло улыбнувшись ей. Как только он сделал это, телефон выскользнул у нее из рук, после чего она пробормотала извинения. Бит улыбнулся еще шире. – Мне показалось или вы, ребята, действительно делаете кофе? У вас ведь не только смузи, пчелиная пыльца и протеиновые батончики, правда?

– У нас есть кофе, – хрипло произнесла она. – Никто никогда его не заказывает, но мы все равно его готовим.

– Супер, – сказал он, и все мускулы его тела заиграли от облегченного выдоха, морщинки вокруг глаз стали глубже. – Как тебя зовут?

– Джессика, – ответила та со вздохом.

– Джессика, – сказал он, кивнув. – Можно мне, пожалуйста, большой кофе для моей девушки?

– Конечно. – Джессика попыталась нажать нужные кнопки на кассе, но ей все время приходилось начинать сначала, и с каждой неудачной попыткой румянец на ее щеках становился все ярче. – Какой вы хотите? – спросила она, сморщив носик. – Я имею в виду кофе.

– Только с молоком, – сказала Мелоди, бросив на девушку понимающий взгляд. – Никакой пчелиной пыльцы, пожалуйста, и вообще ничего полезного.

Бит рассмеялся, поднес руку Мелоди к своим губам и запечатлел на ее тыльной стороне поцелуй, просто случайный удар по слабому месту, каким становилось ее либидо, когда речь заходила о Бите. Две девушки были совершенно без ума от него. Они были в восторге от того, что он просто существовал, ведь он был дружелюбным, располагающим к себе, привлекательным и, самое главное, искренним.

Кто-то должен заснять это. Даниэль была гением.

Джессика пододвинула к нему бумажный стаканчик с кофе.

– У вас есть счет?

– Да, – ответил он, и его глаза заблестели. – Докинз.

– Я так и подумала. Не знаю, зачем я спросила.

Бит со смехом взял чашку с кофе и протянул ее Мел, обняв ее за плечи.

– Спасибо, ты сделала мой день, Джессика.

– Не за что.

Они вышли из кафе, прошли по коридору туда, где раздавалась музыка, и вошли в спортивный зал, полный тренажеров.

По углам было расставлено несколько рождественских декораций, рождественские венки и ветки остролиста, но по большей части это место было деловым. И Мел в своем темно-зеленом пальто и сапожках смотрелась тут не к месту.

– Ну, как тебе? – спросил Бит.

– Пугающе и немного воняет.

– Я имел в виду кофе, Персик.

– А-а-а… – сказала она, открыв крышку и сделав глоток. – Вкусно! И сделано с вожделением.

Он наклонил голову.

– Что?

Она внимательно посмотрела на него.

– Ты только что заставил бедную Джессику заново пережить пубертат. Ты этого не понимаешь?

– Что? Нет, – сказал он, бросив скептический взгляд в ту сторону, откуда они пришли. – Я просто хотел быть любезным, и я со всеми такой.

– Я понимаю. Ты был таким со мной, когда мне было шестнадцать.

На его лбу появились морщинки.

– Нет. Это было по-другому. Не каждая встреча остается в моей памяти на долгие годы, как наша, например. – Казалось, он понял, что слишком много рассказал, и смущенно провел рукой по влажным волосам, снова открывая рот и закрывая его.

– Ну, – сказала Мелоди, не ощущая чашки кофе в своих руках. Она могла бы просто обжечь кожу на ладони, но не обратила бы на это внимания. – Покойся с миром, Джессика.

Бит усмехнулся, снова взял ее за запястье и повел в дальний конец гигантского зала для тренировок.

– Пойдем. Я заставлю себя сделать двадцать прыжков в длину, прежде чем закончу на сегодня.

– Звучит ужасно.

– Это потому, что так оно и есть.

– Тогда зачем ты это делаешь?

Он провел большим пальцем по крошечным венам на ее запястье.

– Небольшая пытка может быть забавной.

Мелоди пожалела, что не видит его лица, когда он произносил эти слова, потому что тон его голоса был каким-то… странным? Или ей это показалось?

– А ты не можешь просто почитать новости, как все остальные? – От его смеха у нее участился пульс. – Единственная пытка, через которую я иногда прохожу, – это когда я надеваю джинсы.

– Сегодня познакомишься с новой, – сказал Бит, захлопал в ладоши и энергично потер руки. – Ты ведь будешь прыгать на тумбу вместе со мной, да?

– Боже мой, меня одурачили. Ты точно Лэнс, ты все же пытаешься заманить меня на какой-то курс.

– Я просто пошутил. – Он повернулся, осматривая окрестности. Мелоди не понимала, что он ищет, пока он не подтащил к ней скамью. – Присядь, пожалуйста. Я быстро. – Он на секунду опустил голову. – Я только что понял, как это странно, что я притащил тебя сюда посмотреть, как я прыгаю на тумбу. Клянусь, я не хотел, чтобы ты это все лицезрела, я просто подумал, что это будет хороший шанс разработать стратегию для нашего разговора.

Она села на скамейку, скрестив ноги, и стала наблюдать за движением пальцев его правой руки, которая красиво изгибалась.

– Да, стратегия.

Теперь она говорила как Джессика.

– Очевидно, мы не хотим смущать Октавию и Трину, – добавил он через мгновение. – Мы можем немного заинтриговать их поклонников, не раскрывая ничего лишнего.

– Уклончиво, но из лучших побуждений. И нужно мягко уклоняться от неудобных вопросов.

– Именно так, – сказал он, изображая на своем лице удивление. – Ты делала это раньше?

– Всего около миллиона раз.

– Звучит как пытка, – съязвил он.

– Может быть, я последую твоему примеру и посмотрю, смогу ли превратить пытки в забаву.

Его улыбка осталась на прежнем месте, но взгляд изменился. Он помрачнел. Если бы он не был с голым торсом, она бы никогда не заметила, как слегка впал его живот, но он был без рубашки. И так получилось, что она сидела на одном уровне с его медленно сокращающимся животом и видела, как плавно двигаются его мышцы, что совпадало с его глубоким дыханием. Внутри у нее все сжалось. Как будто кто-то подключил ее к электрической розетке и заставил все ее нервные окончания пуститься в хаотичный танец. Все эмоции, должно быть, отразились у нее на лице, если судить по ее пылающим щекам.

«Отвлеки его. Отвлекись сама», – сказала она себе.

– Может быть, я попробую прыгать на тумбу?

От этого выпаленного слова его темные брови поползли вверх.

– Ты правда этого хочешь?

Мелоди вскочила со скамейки, поставила чашку с кофе и начала расстегивать пуговицы на пальто.

– А есть такая поменьше?

– Нет.

– Ох.

– Но у тебя все получится, – ободряюще сказал он. – Я поймаю тебя.

– Поймаешь меня? Я же вроде здесь.

Боже, у него была такая мечтательная улыбка.

– Я имею в виду, что я помогу тебе, если что-то случится, Персик.

– А это что-то, вероятно, случится, – предупредила она.

– Нет, – сказал он, упрямо качая головой. – У тебя получится. Ты сделаешь это, Мел, но только не в этих ботинках.

– Босиком лучше?

– Лучше, чем в ботинках.

Немного поворчав, она потянулась вниз, чтобы расстегнуть молнию на своих кожаных ботильонах, безуспешно пытаясь не пялиться на дорожку волос у него на животе, пока она была там, внизу. Но он выглядел так сексуально и смело, и волос этих было не так уж и много, все довольно опрятно. Он словно дразнил ее.

– Ты там в порядке?

– Ну, у тебя-то точно все в порядке.

– В смысле?

– Думаю, мне лучше запрыгнуть на тумбу прямо сейчас.

– Давай-давай, – сказал он и обошел Мелоди сзади, положил обе руки ей на бедра и подвел к месту перед коробкой. Вблизи она казалась намного больше, чем на расстоянии пяти футов. На самом деле это казалось ей почти невозможным.

– Думаю, я переоценила себя.

– В тебе говорит страх.

Мелоди застонала:

– Ты уверен, что ты не Лэнс в теле Бита?

Его давление на ее бедра усилилось, и перед ее глазами замелькали искры, а пальцы ног уперлись в мягкий пол спортзала. Были ли это действительно его большие пальцы, которые прижимались к ее пояснице, нежно массируя ее? Или это были руки бога?

– Сосредоточься на своих ногах, – сказал Бит, обдавая теплым дыханием ее ухо и правую сторону шеи.

Это было не очень обнадеживающе, поскольку ее ноги в данный момент были будто сделаны из ваты.

– Хорошо.

Она еще раз сделала движение бедрами, затем его руки скользнули вверх, чтобы проделать то же самое с ее талией, и, боже, больше всего на свете ей хотелось, чтобы на ней был один из этих укороченных топов, чтобы она могла чувствовать его руки прямо на своей коже.

– Я поймаю тебя, если ты не сможешь. Но у тебя все получится.

– А что, если я упаду вперед, а не назад?

– Ты не упадешь, но я в любом случае поймаю тебя.

– Ты думаешь, я так вот запросто поверю человеку, которого не видела четырнадцать лет?

Прошло несколько секунд.

– Ты же мне доверяешь, хотя бы немного. Не так ли? Я же знал, что ты придешь на встречу. Придешь ради… меня.

Мелоди закрыла глаза, радуясь, что он не может видеть ее лица.

– Да, – сказала она, сглотнув. – Хорошо, Лэнс. Считай в обратном порядке.

– Три, два…

Она напрягла все свои силы до последнего, и оказалось, что их у нее не так уж и много, по крайней мере физических. Она подпрыгнула так высоко, как только смогла, но ее пальцы не дотянулись до выступа тумбы на пару дюймов, и она полетела назад, приземлившись спиной на грудь Бита с поднятыми ногами.

– У меня тоже не получилось с первой попытки, – сказал он.

– Нет, у тебя получилось, – сказала она, дыша прерывисто.

– Ладно, я справился, но это был не первый класс.

– Все ты врешь.

Он поставил ее на землю, и кончики его пальцев тут же двинулись по ее ребрам, щекоча ее так неожиданно, что она с визгом обернулась.

– Господи, Мел, – прорычал он сквозь зубы. – Может, ты просто позволишь мне тебя утешить?

– Хорошо, хорошо! – засмеялась она. – В спортзале! Давай в следующий раз. Теперь твоя очередь.

Сжав ей руку напоследок, Бит отправился выполнять свои прыжки на тумбу, в то время как Мелоди плюхнулась на скамейку и наблюдала за тем, как он двигается, словно грациозное животное с гладкой кожей, рельефными мышцами и ободряющей улыбкой. В глубине души она всегда верила, что быть рядом с Битом – это означает чувствовать себя нормальной, чувствовать себя более комфортно в своем собственном теле, ровно как в тот день, когда ей было шестнадцать.

Но когда она вышла из спортзала, направляясь с Битом в офис «Эплауз Нетворк», та реальность показалась ей слишком хорошей, чтобы быть правдой.

Глава седьмая

– Давай начнем с инцидента, который произошел на концерте в 1993 году, – сказала Мелоди, вздохнув. – Ах, я помню это так, словно это было вчера.

Бит прикусил губу, чтобы подавить улыбку, и поудобнее устроился в своем режиссерском кресле. Они сидели бок о бок в темной душной комнате внутри офиса «Эплауз Нетворк», записывая свои «исповеди». Хотя, по сути, признаваться приходилось не в своих личных грехах, а в прошлом своих матерей.

Судя по беспокойному взгляду, который Мелоди бросила на него, говорить об этих давних секретах перед камерами казалось ей так же неестественно, как и Биту.

Черт, она сегодня выглядела прелестно.

На ней была облегающая юбка, пояс которой обтягивал нижнюю часть ее грудной клетки. Черные колготки были заправлены в потертые ботильоны с пряжкой в форме луны. Она была в том ярко-зеленом пальто, в котором пришла к нему на тренировку, и благодаря нему ее карие глаза казались бездонными. Ее челка растрепалась от зимнего ветра, а щеки раскраснелись. Ему пришлось сдержаться, чтобы не попросить их не накладывать на нее макияж для съемок. Зачем портить то, что и так было прекрасно? И все же что бы они ни нанесли на ее губы, это делало их просто… более пухлыми?

«Перестань пялиться на ее губы, – подумал он, – и перестань думать о ее изящных бедрах в твоих руках в спортзале, и тебе нужно сосредоточиться».

Черт. Она быстро заморгала, призывая его на помощь.

– Да, тот инцидент на концерте. – Он кашлянул в кулак и выпрямился. – Верно. Именно так люди обычно называют финальное шоу, которое проходило в Глендейле, штат Аризона.

– В то время обе ваши матери были беременны, верно? – спросил журналист, молодой человек по имени Даррен, контент-менеджер социальных сетей «Эплауз Нетворк». – Трина была беременна Мелоди, а Октавия – Битом.

– Это так, – согласилась Мелоди. – У Октавии был чуть больше срок, Бит постарше.

– Да там всего-то два месяца! Хочешь сказать, я поспешил? – фыркнул Бит.

– Твой слуховой аппарат включен, дедуля? – Она похлопала его по плечу. – Я хочу убедиться, что ты четко слышишь все вопросы.

– Чего-чего?

Смех Мелоди разнесся по студии, и Бит был не единственным, кто среагировал на него, чувствуя, как у него сводит живот. Даниэль и Джозеф улыбнулись за кадром. Даже осветитель расплылся в улыбке.

– Итак, насчет того инцидента, – начала Мелоди, одернув юбку, чтобы прикрыть колено, и у Бита пересохло в горле от скрежещущего звука, издаваемого от трения шерсти и нейлона. – К этому моменту напряжение нарастало. Я думаю, все согласятся, что Трина и Октавия изначально были очень разными личностями. Моя мама Трина…

– Она была автором песен, бэк-вокалисткой и играла на басу, – добавил Даррен.

– Совершенно верно. Она скорее… неугомонная, непредсказуемая личность, в то время как Октавия…

– В основном более сдержанная, – закончил за нее Бит. – Будучи солисткой, она обладала некоторой уравновешенностью, но, когда песня требовала драйва, она могла выкладываться на полную катушку.

– Это еще мягко сказано, – сказал журналист. – Октавию Докинз называют одной из величайших рок-вокалисток современности. Вы, должно быть, очень гордитесь ею.

– Да, – честно ответил Бит.

– А вы? – спросил Даррен, приподняв бровь, глядя на Мелоди. – «Растряси клетку» давно известна как гимн девяностых, и ее написала твоя мать, Трина. Должно быть, ты очень гордишься.

Мелоди открыла рот, но заговорила не сразу.

– Да, – сказала она наконец.

Даррен заерзал на стуле, очевидно почуяв какую-то интригу.

– И это гордость больше за музыку или за то, что ты ее дочь?

Ее пальцы сжались на подлокотнике кресла:

– Ну-у…

– Вернемся к инциденту, – сказал Бит, решительно сев, жалея, что его кресло не было ближе к Мелоди. Он думал, может ли он как-то сделать так, чтобы это было незаметно. – Предыдущий тур закончился всего несколько месяцев назад. Напряжение было сильным. Произошла… типичная закулисная драма. То, что происходит за кулисами в сумасшедшей и насыщенной событиями обстановке.

– Это привело к большому разрыву, – сказал Даррен, наклоняясь вперед. – Фанаты годами строили догадки о причине, больше всего слухов ходило про любовный треугольник. Не могли бы вы пролить свет на эту тайну десятилетней давности, мистер Докинз?

Смог бы он? Да. Но хотел ли он этого? Точно нет. И дело было не только в том, чтобы сохранить в тайне прошлое его матери, а еще и в последствиях, которые наступили бы, выдай он третьего участника любовного треугольника.

Ведь это он развалил группу.

Этим человеком был его шантажист и биологический отец.

Мелоди, должно быть, почувствовала его внутренние переживания, поэтому откашлялась и сказала:

– В том-то и дело. Если на самом деле был любовный треугольник, слух, который мы не подтверждаем, но и не отрицаем… – Она наклонила голову и подмигнула ему из-под копны своих волос. – Послушать фанатов, так там каждый второй потенциальный виновник.

Бит вдохнул воздух полной грудью, и каждая клеточка его тела наполнилась благодарностью. Мелоди позволила ему уйти от ответа и напомнила о стратегии, которой они держались: быть дружелюбными, но отвечать уклончиво.

– Аксель Роуз [2], очевидно, был втянут в это, – сказал он.

– Да, – без колебаний согласилась Мелоди.

– Аксель Роуз?.. – спросил Даррен, и у него отвисла челюсть.

– Или Киану, – сказал Бит, обращаясь к Мелоди. – У этой теории есть свои контраргументы.

– Ривз? [3]

– Это моя любимая версия. – Мелоди вздохнула. – Мне просто нравится думать, что я могу иметь отношение к Джону Уику. Даже если это связано только с тем, что моя мама бросила его в девяносто втором. Но ты забываешь о самом вероятном варианте.

– О каком?

– Мистер Белдинг.

Бит щелкнул пальцами.

– Верно. Он всегда был за кулисами.

– Они не могли от него отделаться! Белдинг был на самом деле сумасшедшим. – Она говорила в камеру уголком рта. – Серьезно. Посмотрите на ранние выступления, признаки были налицо.

Даррен начинал понимать их хитрость.

– Вы хотите сказать, что директор школы из сериала «Спасенные звонком», возможно, стал причиной распада группы?

Мелоди пожала плечами, упершись носком правой ноги в лодыжку левой. Они выдали себя чем-то?

– Ваше предположение может быть таким же верным, как и наше, – сказала она наконец.

Журналист фыркнул, скептически посмотрев на них.

– Ладно, вернемся к нашей теме. Во время тура, предшествовавшего финальному турне, возник любовный треугольник. Мы не знаем, из-за кого они поссорились, мы просто знаем, что это было из-за кого-то, – подытожил Бит.

Мелоди кивнула:

– Как я уже сказала, ставлю на Белдинга.

Даррен с серьезным видом сверился со своими записями.

– Во время последнего тура у Steel Birds появился новый барабанщик, потому что старого барабанщика, Флетчера Карра, уволили. Это как-то связано с враждой?

Бит чувствовал, как Мелоди искоса смотрит на него.

– Если так, то я об этом ничего не знаю.

– Я тоже, – медленно произнесла Мелоди, ее взгляд согревал его.

– Очень хорошо, – продолжил Даррен. – Затем мы видим у группы шестимесячный перерыв, после чего они провели месяц в студии, записывая последний альбом «Кататоник Блонд».

– В это время моя мать познакомилась с моим отцом, Руди.

– А Трина познакомилась с…

– Роуди по имени Корриган, – сказала Мелоди, улыбнувшись, будучи явно довольной тем, что рассказывает информацию, которая уже давно была передана прессе самой Триной. – Сейчас он живет в Детройте со своей семьей. Мы как-то встречались, и он мне понравился, но мы почти не общаемся, так, отправляем друг другу рождественские открытки и поздравления на день рождения.

Даррен изменился в лице:

– Что ты об этом думаешь?

– В основном я не понимаю, как работает ДНК. У Корригана хорошие технические навыки, а для меня что-то установить на ноутбук – целое мучение.

В тот момент любовь Бита к Мелоди настолько сильно пульсировала в нем, что он подумал, что все могли увидеть, заметить это. Как же тяжело ему приходилось работать над собой, чтобы сдержать переполняющие его чувства. И снова он подумал, насколько другой могла бы быть его жизнь, если бы Мелоди была с ним все это время, пусть даже моментами. Они провели вместе всего несколько часов, а ее влияние уже давало о себе знать. Когда Мелоди была рядом, он чувствовал себя как дома. У них была общая цель. Они были сообщниками и друзьями.

Она была подругой, которую он хотел поцеловать.

Она была подругой, которой он позволял дразнить и мучить себя…

– И вот, когда Steel Birds отправились в последний тур, наши матери были беременны, – выпалил Бит, которому нужно было держать разговор, но самое главное – себя самого в нужном русле.

Даррен понял намек и продолжил с того места, на котором остановился Бит:

– Их отношения, должно быть, были в некоторой степени гармоничными, раз они выпустили альбом и запланировали еще несколько концертов.

– Верно, – сказала Мелоди, украдкой взглянув на него. – Какое-то время у них все было хорошо.

– До начала тура, – добавил Бит.

– Кульминацией стал тот инцидент.

– Да, – ответили они хором.

Даррен начал давить:

– Мелоди, твоя мать когда-нибудь признавалась, что именно она вставила живого скорпиона в акустическую гитару Октавии?

– Она не признавалась мне в этом, но… – Мелоди приподняла бровь. – Я имею в виду, мы все, кажется, согласны, что это она положила тварь в гитару? Кого мы обманываем? Это полностью в ее стиле. Она написала песню для последнего альбома под названием «Укус скорпиона».

– Некоторые говорят, что это было предупреждение, – отметил Даррен. – Или предсказание.

– Я не уверена, что она достаточно организованна, чтобы делать такие пакости, – размышляла Мелоди. – Но думаю, в Аризоне это обычное дело.

– Все знают, что именно там можно найти самых живучих скорпионов, – добавил Бит.

Она одарила его благодарной улыбкой. Его пульс участился.

– Мистер Докинз, – сказал Даррен, переключая свое внимание, – ваша мать когда-нибудь брала на себя ответственность за проблемы со светом и звуком? В середине первой песни подсветка Трины вышла из строя, и ее не получилось восстановить. Ее микрофон был неисправен на протяжении всего шоу, вплоть до того момента, когда был обнаружен скорпион, поэтому Октавия ударила гитарой по усилителю, что привело к пожару и последовавшей панике.

– Моя мать не была ответственна за освещение и звук. Не в этом заключалась ее работа.

– Нет, но она могла повлиять на того, кто отвечал за это.

Бит согласился с этим, кивнув.

– Она отрицала это, и я ей верю.

– Конечно, будь верен своей мамочке, – поддразнила Мелоди. – И выставляй меня в плохом свете.

– Я бы ни за что не выставил тебя в плохом свете, – сказал Бит, не подумав. На самом деле ему потребовалось целых десять секунд, чтобы осознать, что он открыто пялится на Мелоди. И все в офисе наблюдали за ним в мертвой тишине.

– С… смелое заявление, – заикаясь, произнесла Мелоди, наконец нарушив тишину, – учитывая, что ты видел меня в брекетах. – Она заметно собралась, снова натянула юбку на колено, и из-за шуршания материала кровь Бита невольно прилила к щекам. Какой звук издадут эти нейлоновые чулки, если она обхватит ногами его бедра? – Хочу отметить, что инцидент произошел тридцать лет назад и никто никогда не узнает, что на самом деле происходило за кулисами. Мы просто рады, что никто не пострадал.

– Да, слава богу, – согласился Даррен, переплетая пальцы. – Хотя публика стала в основном симпатизировать Октавии, в то время как Трина, у которой типичный образ плохой девочки, если вам угодно так ее называть, похоже, стала козлом отпущения в разрыве. Ты считаешь, что это несправедливо?

– Я не знаю, – честно призналась Мелоди. – Мы не… это не то, что мы часто обсуждали. Разрыв – не очень любимая тема для разговоров.

– Понятно, – пробормотал Дарен. – А теперь вопрос, который у всех сейчас на уме. Сможете ли вы воссоединить этих женщин, эти две сопротивляющиеся друг другу силы, вновь свести их вместе ради одного из самых ожидаемых шоу всех времен?

Бит посмотрел на Мелоди.

Она задумчиво улыбнулась в ответ.

Они смотрели так друг на друга несколько долгих секунд, и их надежда крепла. Затем они оба посмотрели в камеру.

– Нет, – сказали они одновременно. – Точно нет.

– Но мы, черт возьми, постараемся, – добавил Бит.

– Ради Белдинга, – выдохнула Мелоди.

Они взялись за руки, подняв их высоко над промежутком между стульями.

– Ради Белдинга.

«И ради шантажиста», – подумал Бит, заставив себя улыбнуться.

Глава восьмая

15 декабря

Неужели Мелоди правда преображалась?

С тех пор как она вернулась в офис «Эплауз Нетворк» рано утром в пятницу, она будто попала в водоворот средств по уходу за волосами, средств для автозагара и блесток. Блесток было очень много. Сначала различные косметологи и самые лучшие парикмахеры расспрашивали ее о простых процедурах, но когда она не смогла дать им ничего похожего на удовлетворительный ответ, они перестали разговаривать и просто начали выдирать полоски волос с каждого дюйма ее тела, придавать форму челке, отполировывать все, красить ей ногти и больше не предлагали ей булочки.

Конечно, Бита нигде не было видно. Ему не нужно было преображаться, чтобы быть готовым к съемкам, – он таким родился. Все, что ему нужно было сделать, чтобы подготовиться к сегодняшнему торжеству, – это надеть костюм и сбрызнуть себя одеколоном так, что все женщины будут у его ног, возможно даже Мелоди.

Ладно. Определенно, ему нужна была Мелоди.

Между прочим, она была отчасти благодарна женщине, которая в данный момент читала ей лекцию о том, как важно носить бюстгальтер правильного размера. По крайней мере, это отвлекало Мелоди от бабочек в животе, которые бушевали после записи эфира в среду.

«Я бы ни за что не выставил тебя в плохом свете», – проговаривала она про себя.

Бит сказал ей эти слова. Они были искренними.

И еще был тот факт, что она неожиданно нагрянет к своей матери. Были ли у нее скрытые садистские наклонности? Дело в том, что даже когда Мелоди просто представляла шокированное лицо Трины, у нее перехватывало дыхание. Ни разу в жизни ей не удавалось лишить Трину дара речи или, по правде говоря, как-то удивить ее.

Во время тех февральских визитов Мелоди обычно проводила большую часть времени, слушая рассказы и тирады Трины. А что, если, подписавшись на это шоу и представив себя миру, мать Мелоди увидела бы ее в другом свете? Может быть, Трина узнала бы в Мелоди что-то свое и захотела бы найти что-то общее? У нее было на что надеяться, может быть, даже нечто большее. Но их отношения не могли больше оставаться прежними.

Что бы ни происходило в течение следующих девяти дней… это имело значение. Либо она попытается разрушить отношения матери и дочери, надеясь изменить их, либо наконец-то предпримет шаги к тому, чтобы стать финансово независимой.

Прямо тогда, в тот момент, Мелоди казалось, что и так уже много всего произошло. Она принимала активное участие в собственной жизни, а не надеялась, что кто-то сделает все за нее.

Она управляла своей жизнью, вместо того чтобы пытаться слиться со стенкой.

– У тебя заполнена лишь половина лифчика, дорогая, – сказала женщина по имени Лола, у которой были очень густые брови и губы, обведенные черным карандашом. Она размахивала перед лицом Мелоди бежевым бюстгальтером. – Как правило, женщины носят слишком маленькие бюстгальтеры, чтобы грудь вываливалась, но ты так не делаешь. Тебе нужно, чтобы он, черт возьми, доставал до твоей ключицы. Ты еще водолазку надень.

– Это удобно.

– Удобно! – ноздри Лолы раздулись до монеты-четвертака. – Кто сказал, что носить лифчик должно быть удобно?

– Может, кому-то следовало это сказать?

Мелоди подняли со стула и потащили через застеленную ковром гардеробную прямо к зеркалу в полный рост. Лола развязала пояс шелкового халата, который был на Мелоди, и театрально кинула его на пол.

– Эй! – пискнула Мелоди, обхватив себя руками за грудь.

Лола отняла ее руки от тела.

– Только посмотрите! Посмотрите на эти милые маленькие сиськи. Им нужен хороший дом.

– Боже мой. Это же грудь, а не спасенные домашние животные.

– А разве это не так?

– Вижу, ты уже познакомилась с Лолой, – хмыкнула Даниэль, стоя у входа. – Она будет заниматься твоим гардеробом в течение следующих девяти дней, чтобы убедиться, что ты выглядишь наилучшим образом. – Она подняла руку, обращаясь к кому-то в коридоре у себя за спиной. – Никаких съемок. Она одевается. – Даниэль жестом показала Лоле закругляться. – Вы не могли бы?..

– Я работаю над этим, босс. Она не самый простой клиент. – Мелоди фыркнула, наблюдая за тем, как Лола роется в пластиковом ящике с нижним бельем, пока наконец не выбирает бюстгальтер и поднимает его так, словно это малыш Симба. – Это подойдет к платью, о котором я думаю.

Прежде чем Мелоди успела сказать хоть слово, Лола обошла ее сзади и застегнула лифчик, обернув его вокруг талии и задрав так, чтобы прикрыть грудь. Она приподняла его повыше, и Мелоди увидела себя в зеркале в одних трусиках-стрингах и лифчике без бретелек.

Что-то внутри подсказывало Мелоди прикрыться. Давненько никто не видел ее в таком виде. Даже в те моменты, когда она была близка с мужчиной, она боролась с тем, чтобы не быть полностью обнаженной, испытывая неуверенность в своем теле, которая у нее развилась в подростковом возрасте. Эта неуверенность не могла не появиться, в то время как таблоиды обращали внимание на ямочки на ее бедрах и обводили их ярко-желтым цветом, верно?

Но вместо того, чтобы броситься за шелковым халатиком, она заставила себя стоять на месте и ждать, пока Лола подаст ей платье цвета сепии. Двум другим женщинам, находившимся в комнате, вся ситуация показалась заурядной. Возможно, так оно и было. Мелоди видела закулисные кадры, на которых ее мать переодевалась во время концертов, в то время как сорок членов съемочной группы стояли рядом. Было ли это немного похоже на то, что чувствовала Трина в те моменты? Будучи смущенной и беззащитной?

Нет. Определенно нет.

Трина потребовала бы, чтобы одежды было поменьше. Она бы закинула руки за голову и пустилась бы в пляс.

– Не забудь микрофон, – энергично сказала Даниэль.

– Также не забыть провода и батарейки, которые портят идеальные линии моего платья? Никогда.

Не обращая внимания на фырканье Даниэль, Лола прикрепила маленькую черную коробочку сзади к поясу трусиков Мелоди, обмотав шнуром и прикрепив крошечный микрофон к чашечке ее бюстгальтера без бретелек.

– Они не хотят, чтобы я тебе это говорила, – прошептала Лола, – но если тебе нужно выключить микрофон, например ты хочешь уединиться в ванной, на лифе есть кнопка. Просто протяни руку назад и прижми коробочку к платью, и ты это почувствуешь.

– Спасибо, – сказала Мелоди, но стилист уже была на полпути к выходу.

– Иду, – пропела Лола мгновение спустя, держа платье над головой Мелоди и позволяя ее волосам лечь мерцающей волной. – Ох, этот цвет тебе очень идет.

– Это первая приятная вещь, которую ты сказала мне за весь день.

– Зато ты знаешь то, о чем я действительно думаю.

Тихо рассмеявшись, Мелоди повернулась.

– На самом деле это довольно удобно…

– Перестань произносить слово на букву «у» в моем присутствии.

– Лола терпеть не может слово на букву «у», – добавила Даниэль, глядя в свой телефон.

– Хотя это…

Лола одернула заднюю сторону платья и застегнула молнию на спине. В одно мгновение лиф платья из свободного превратился в облегающий.

– О нет.

– О да. – Лола схватила Мелоди за плечи. – Посмотри на себя. Посмотри.

Даниэль подошла к ней, оторвавшись от телефона.

– Вау. – Она осмотрела ее с головы до ног. – Мелоди, ты и раньше была красавицей. Тебе не нужен был макияж. Никому он не нужен.

Лола фыркнула.

– Но, черт возьми, – отражение Даниэль подмигнуло Мелоди в зеркале, – небольшие усилия оправдали себя.

– Спасибо, – пробормотала Мелоди, потому что это было единственное слово, которое она смогла выдавить из себя.

Она далеко не в первый раз надевала платье. В детстве ей приходилось посещать бесчисленные церемонии награждения, праздничные вечеринки в пентхаусах музыкальных продюсеров. На самом деле эти события были главной причиной, по которой Трина ненадолго задерживалась в Нью-Йорке, прежде чем снова улететь, оставив Мелоди с целым штатом нянь. Чем дольше Steel Birds оставались в разлуке, тем реже проходили эти мероприятия. С тех пор как ей исполнилось восемнадцать, она стала жить самостоятельно, и ей никогда не приходило в голову прилагать к своей внешности больше усилий, потому что когда она делала это в прошлом, это обычно вызывало критику со стороны прессы. Она открывала журнал «Люди» и видела свои неловкие фотографии, на которых она с широко раскрытыми глазами и блестящим лицом входит в ресторан или выходит из него. Стоит ли удивляться, что она выбирала одежду, которая лучше всего скрывала ее фигуру?

Однако эта девушка в зеркале… она совсем не походила на подростка, который, казалось, не мог найти подходящую одежду. Платье облегало грудь и бедра, подчеркивая талию. На коже не было прыщей, которые мучили ее в детстве. Парикмахер подстриг волосы, и они изящно спадали на шею, не оставляя ни единой выделяющейся пряди. Кто этот человек?

– Ох, – вздохнула Лола, не желая скрывать самодовольное выражение лица. – Она выглядит потрясающе. Это так круто.

Даниэль дала ей пять.

– Ты молодец.

– Да, все получилось, – сказала Лола, шмыгнув носом.

В руке продюсера зажужжал телефон, и она посмотрела на экран.

– Бит уже в пути. – Она сделала несколько шагов назад и вытянула шею, обращаясь к кому-то в коридоре. – У него уже есть микрофон?

– Да, ассистент встретил нас внизу и включил звук, – раздался низкий, приглушенный ответ. – Все в порядке, Дэни.

– Отлично. – Даниэль, казалось, на мгновение растерялась, услышав сокращенное имя, но улыбнулась Лоле. – Уделишь нам минутку?

– Моя работа закончена! – пропела Лола, направляясь к двери. – Я схожу за выпивкой.

– Спасибо! – крикнула Мелоди ей вслед, все еще разглядывая себя в зеркале и чувствуя себя немного шокированной. Впервые в жизни она увидела хоть малейшее сходство с Триной. – Мы поедем прямо на мероприятие, когда Бит приедет сюда?

– Да. Мы уже ведем прямую трансляцию, представь себе. Бит дал интервью по дороге сюда, это хорошая возможность и для тебя.

1 Фамилия Голайтли буквально переводится как «легко ступающая», и это заменяют на Gohomeandstaythere – «Ступай домой и оставайся там». – Прим. ред.

2 Основатель, фронтмен и вокалист группы Guns N’Roses, играющей глэм-рок.

3 Канадский актер и кинорежиссер, исполнивший главную роль в фильме «Джон Уик».

Продолжить чтение