Плачущий монстр
Вселенные ужасов Влада Райбера
Плачущий монстр / Влад Райбер. – Москва: Эксмо, 2025.
Иллюстрация на обложке Main Shen
Во внутреннем оформлении использованы изображения:
© lineartestpilot, Anastasiya Zaplatina, ArtMari, Egor Shilov,
AVS-Images, NOK FreeLance, OpenArt, onair, LadadikArt,
Erta, ArtoPhotoDesigno Studio, createvil, RIMM_Art, Wachiwit,
Faizal Ramli/ Shutterstock.com
Используется по лицензии от Shutterstock.com
© Райбер В., 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
Откуда берутся охотники
Мирон, не сомневайся в себе. С тобой всё в порядке!
Если ты чувствуешь себя… Как ты сказал?.. Охотником на нечисть? Скорее всего, ты прав.
Какое определение ты придумал? Незванцы? Интересное слово!
Ты видишь и чувствуешь больше, чем другие люди.
Я всегда знал, что ты особенный ребёнок! Видимо, пришло время открыть тайну твоего рождения.
Даже не сомневайся: ты – мой сын, а я – твой отец. Клянусь тебе. Но я соврал, сказав,
мама умерла в родильном доме. Прости за это… На самом деле всё было иначе.Я ждал момента, когда смогу рассказать тебе всю правду.
Это случилось, когда я был совсем молодым. Юность, первая любовь, разбитое сердце…
Мне нравилась одна девочка, звали её Кристина… или Карина? Уже не помню. Но она мне очень нравилась, а вот я ей нет. Ветреная оказалась, погуляла со мной и бросила. Я страдал так, что не знал, куда себя деть.
А в то время на нашей улице ходила легенда. Якобы есть дом, где средний этаж пустует. Там три квартиры, в которых люди не живут. Он так и назывался:
Но поговаривали, что в тех квартирах кто-то есть. Иные создания из другого, тёмного, мира. Некоторые называли их вершителями. А сам этаж – кусочком другой реальности. Я слышал: если прийти туда и произнести своё желание вслух, то один из трёх вершителей исполнит его.
Меня предупреждали о последствиях. Говорили, что они вовсе не добрые волшебники.
Но чем можно напугать человека с разбитым сердцем?
«Ничейный этаж» располагался в обычном одиннадцатиэтажном доме совсем неподалёку. Я пришёл туда, увидел заброшенные квартиры, наугад повернулся к одной из них. Уже собирался сказать своё желание, но вдруг задумался: а в самом ли деле я хочу вернуть эту Карину? Или Кристину… Не важно!
Она меня не любит. Буду ли я с ней счастлив?
Я хотел любви. Настоящей! Искренней! Взаимной!
Поэтому крикнул во весь голос:
– Хочу любить! Хочу, чтобы меня любили!
И вдруг дверь приоткрылась. У меня чуть сердце от страха не выпрыгнуло! Думал, сейчас увижу кого-то жуткого. Но нет! Наоборот.
Передо мной возникла девушка, похожая на героиню какого-то фильма. Она была невероятно хорошенькой.
Я так и залюбовался ей. Тёмные волосы, бледное лицо, пухлые губы… Большие серые глаза смотрели на меня с нескрываемым интересом. Может быть, в ней не было ничего особенного, но мне незнакомка показалась необыкновенно красивой. Я тут же забыл о своей прошлой пассии.
Мирон! Слушай! Слушай! Не перебивай! Здесь важна каждая деталь!
Так вот, я смотрел на неё и думал:
А эта девушка вдруг спросила:
– Молодой человек, а вы к кому? Зачем вы здесь стоите?
И хлоп-хлоп длинными ресницами.
Я чуть со стыда не сгорел. Подумал ещё, что обманули меня, наивного.
Говорю:
– Извините! Ошибся! Так неловко!
А девушка продолжала спрашивать:
– А вы не желание пришли загадать? Тут бегают всякие дети. Стучат в двери и что-нибудь просят. Думают, что наш этаж какой-то волшебный.
Я готов был сквозь землю провалиться. Ну что за дурак?! Ладно дети, а тут я – взрослый парень, занимаюсь ерундой, позорюсь перед такой девушкой!
Не посмел ей врать. Рассказал всё как есть. Она посмеялась, заметила, что это романтично: парень желает любви. Где ещё такого встретишь?
Моя молодая жена сказала, что у неё нет родителей. Тогда я подумал, что она только недавно получила эту квартиру и переехала сюда из детского дома. Поэтому и не стал тревожить лишними вопросами.
Я верил, что всё у нас будет хорошо. Но наша жизнь резко изменилась, когда мы узнали, что станем родителями.
Чем больше округлялся живот Риты, тем хуже ей становилось. Она бледнела, сохла. Постоянно страдала от боли. Я говорил, что ей нужно в больницу, но супруга отказывалась, заявляя, что ей уже никто не поможет.
Её внешность менялась с каждым днём. Тело иссохло, пальцы на руках удлинились почти в два раза. Брови исчезли, ресницы осыпались, глаза стали бесцветными, аккуратное лицо искривилось до неузнаваемости.
Маленькие пухлые губы растянулись от уха до уха и превратились в пасть с сотней кривых зубов и острым языком.
Моя молодая прекрасная Рита стала похожа на ужасную ведьму! Она лежала в кровати, выла, как зверь, и хваталась за живот.
В отчаянии я закричал:
– Рита, что с тобой, дорогая моя?
А она ответила страшным нечеловеческим голосом:
– Какой ты болван, раз ещё не понял! Так я выгляжу на самом деле. Ты загадал своё дурацкое желание, а я должна была заманить тебя в квартиру и убить! Но ты потащил меня на свидание! Ну что за олух? Как далеко всё зашло! Смотри, что ты наделал: этот ребёнок убивает меня! Он поглощает моё нутро. Я не должна носить в себе человеческое дитя! А-а-а! Как больно! Как больно!
Она кричала и кричала, пока не застыла навсегда с растянутой пастью. Её тело высохло и стало похожим на мумию.
Я наблюдал за этим, держась за сердце. Казалось, оно взорвётся от ужаса.
Тело моей жены распадалось на части и превращалось в чёрную дымку с едким удушающим запахом.
Я выбежал из комнаты, чтобы не задохнуться. И вдруг услышал детский плач. Это был ты! Лежал на кровати среди серого пепла.
Такой розовый здоровый малыш. Мой сын! Мой Мирон!
Я завернул тебя в одеяло, взял на руки и выбежал из опустевшей квартиры. Ты родился в проклятом месте. Твоя мама оказалась чудовищем, но ты человек! Я всегда это знал и никогда не сомневался.
Я всегда был уверен, что ты станешь кем-то особенным!
И вот ты говоришь, что чувствуешь нечистых существ, ловишь их и питаешься ими. Чему мне удивляться? Это первое, что ты сделал, когда родился.
Не знаю, кем была твоя мама, но мне её жаль… Может, она меня и правда любила? Всё-таки оставила в живых. А ещё подарила мне тебя.
Уверен, «ничейный этаж» не знал большего чуда, чем появление новой жизни на свет. Мирон, ты особенный!
Мой сын… Я всегда тебя любил. И всегда буду любить!
Оказывается, любовь с первого взгляда может быть опасна, особенно если этот взгляд направлен на прекрасную монстриху.
Вот как появился на свет Мирон – практически неуязвимый охотник на нечисть. Его отец был наивным и добрым человеком, а мать – могущественным чудовищем. К счастью, мальчик унаследовал лучшие черты своих родителей.
Ничейный этаж
Большинство домов в районе похожи друг на друга. Но в нашей одиннадцатиэтажной панельке всегда было кое-что особенное: шестой этаж, где никто не живёт. Там все три квартиры пустые. Плитка совсем не истёрлась. Все двери от застройщика – голые, фанерные. Круглые звонки старого типа – белые с чёрными кнопками. Счётчики стоят на нулях. Время там словно остановилось. Проходя мимо, ты будто переносишься в далёкое прошлое и замечаешь, как многое на самом деле меняется вокруг, в отличие от этого места.
Это место называют «ничейный этаж».
Если вечером смотреть на дом с улицы, то кажется, что он поделён ровно пополам, ведь на шестом этаже всегда темно. К тому же там стоят старые окна с обычными двойными стёклами и деревянными рамами. Этим наша панелька отличается от других.
Местная достопримечательность, окутанная тайнами.
Кого ни спросишь, никто не знаком с хозяевами квартир на шестом этаже, и неизвестно, почему они не продают жильё или не сдают в аренду.
Когда отец столкнулся с финансовыми проблемами, нам пришлось вернуться в эту панельку. И тот пустой этаж теперь стал для меня символом несправедливости мира и неравенства людей. У кого-то нет денег, нет дома. А кто-то держит свои капиталы в пустой жилплощади.
Но в детстве «ничейный этаж» казался чем-то мистическим. Будто это кусочек чужого мира. Мы, когда были маленькими, верили, будто за фанерными дверями обитают вершители, непохожие на нас…
Когда-то отец начал своё дело, потому что хотел жить лучше. А сейчас мне бы понравилась прежняя обычная жизнь.
Я бы не беспокоилась из-за того, что у него не вышло. Ведь любила наш район, нашу панельку и нашу двухкомнатную квартиру. Я бы чувствовала себя уютно, если бы не эти долги…
Сказав, что у нашей семьи были финансовые проблемы, я бы сильно приуменьшила. Это не проблемы. Это беда!
Прогоревшее дело оставило папу с огромным долгом, который невозможно вернуть. И теперь каждый месяц к нам в дом приходили ростовщики и забирали большую часть его зарплаты.
Чтобы покупать еду, оплачивать свет и газ, ему приходилось брать подработки.
Когда я слышала стук в дверь, меня переполняла ненависть. Я презирала эти три самодовольные рожи! Но папа открывал с таким видом, будто глубоко виноват перед ними.
– Макс, что-то ты с деньгами не торопишься, – говорил ему их главный с наигранным сожалением и скалил свои белоснежные виниры.
Один пацан с чёлкой набок равнодушно чавкал жвачкой. Второй, в кепке и спортивках, светил надменной рожей, задрав подбородок.
А папа приглашал их в дом, оправдывался, что был на больничном. Он извинялся за то, что болел и платить сейчас нечем!
Главарь с белыми зубами высокомерно цокал и говорил:
– Чайку бы! Сахар-то хоть есть у вас?
Папа метался туда-сюда, подавал ему кружку, а он отхлёбывал всего раз и покровительственно сообщал:
– Ещё десять дней тебе дадим!
Потом они уходили, а я и отец чувствовали себя униженными и беспомощными. Я знала, как ему стыдно, что я снова и снова становилась свидетельницей его позора.
Он и передо мной извинялся, говорил:
– Ох, не повезло тебе со мной, дочка. Может, тебе пожить у мамы?
Я не хотела… Они с папой были в разводе. У неё новая семья, в которой, как мне казалось, я буду лишней.
У меня только один друг, и он всегда рад моим визитам. Я жила на одиннадцатом этаже, а Даниил прямо подо мной. К нему можно было приходить без предупреждения. Он открывал дверь и всегда с улыбкой говорил: «Полина, где пропадаешь?» – будто я давно не приходила.
Что бы ни стряслось, я не пыталась взвалить на друга свои проблемы. Побыть рядом с добрым человеком – само по себе утешение.
Даниил тоже учился в школе и увлекался программированием. Обожал компьютерные игры и сам занимался их разработкой. У него была мечта – создать нечто такое, что «выстрелит».
– Сыграешь в мою демку? – предложил друг, когда я пришла к нему после очередного унижения.
Как мне нравился его мир… Незначительные вещи казались ему по-настоящему важными.
Даниил предложил мне поиграть в жуткий квест. Сам он казался достаточно оптимистичным, но ужасы – его любимый жанр. Игра называлась «Бункер», главная задача – найти выход из убежища, которым управляет злой искусственный интеллект.
Мне нравилось играть, но из-за настроения отзыв получился слишком вялым.
– Что, не страшно? – Даниил расстроился, не получив желаемой реакции.
– Моя жизнь сейчас куда страшнее! – И понеслось! Я рассказала ему про долги отца и ростовщиков. Как его «доили» каждый месяц и что конца этому не было видно.
Этой братве плевать на нас. Они бы нас обирали, пока мы не стали бы нищими, с которых нечего взять. И куда идти? В суд? Папа и правда задолжал им эту сумму. И они от нас так просто не отстанут.
Даниил не терял оптимизма:
– Уверен, что есть способ! Надо у людей спрашивать! Они могут что-нибудь посоветовать. Вы же не одни попали в такую ситуацию. Я тоже поспрашиваю, что тут можно сделать.
Я поблагодарила друга за попытку помочь. Только от этого мне стало немного легче.
Это были не пустые слова. Даниил обо мне всерьёз беспокоился и, похоже, обошёл всех своих знакомых и соседей, спрашивая, что можно сделать в такой ситуации.
Через пару дней, когда я возвращалась домой из школы, ко мне на улице подошёл Женя. Мы с ним знакомы с детства, выросли в одном дворе, но уже давно не общались.
– Полина, мне тут сказали, что над вами процентщики измываются. Это правда?
От одного этого вопроса во мне загорелась надежда. Родители Жени работали юристами. Вдруг он сможет что-то посоветовать? Я ответила, что житья нам не дают уже целый год. Отец даже машину продал – и всё как в бездонную бочку.
– А ты ходила ТУДА? – Женя украдкой показал на старые окна нашей панельки.
– Ты издеваешься? – возмутилась я, поняв, на что он намекает.
Да, раньше мы верили, что «ничейный этаж» исполняет желания. Бегали туда, колотили в закрытые двери и выкрикивали что-нибудь вроде: «Хочу компьютер!» – а потом с хохотом и дрожью неслись оттуда подальше. Весело и жутко! Но мы были глупыми детьми! Как Женя до сих пор мог в такое верить?
– Это не враньё! – Женя говорил серьёзно. – Если выхода нет, надо идти на «ничейный этаж». Мелкие желания они не исполняют, а вот в большой беде помогут.
– Кого ты имеешь в виду? – строго спросила я, надеясь, что сосед перестанет нести чушь.
– А сама как думаешь? Вершители!
Не похоже, что он издевался, но продолжать эту беседу я не собиралась, поэтому развернулась и пошла к подъезду.
– Денег у них не проси! – крикнул он мне вдогонку. – Что угодно можно просить, кроме денег. Говори кратко и уходи быстро. Задерживаться там нельзя!
Я обернулась и покрутила пальцем у виска:
– Сам-то пробовал?
– Пока не было такой нужды, – ответил Женя. – Всё не так просто, последствия будут! Но если бы я оказался в такой же яме, то пошёл бы туда.
Многие пробовали, и у них получалось. Главное – потом выкрутиться!
Сил моих нет! Да я бы и сама к чёрту лысому пошла, но нет его… чёрта этого.
У меня даже мысли не закралось: «А вдруг? А что, если?..» Я была уверена, что всё это полная туфта, но, зайдя в лифт, вместо кнопки одиннадцатого этажа нажала на шестой.
Зачем? Да просто посмотреть. Заговорили на эту тему, вот мне и стало любопытно, что там изменилось за все эти годы. Оказалось, что почти ничего, кроме свежей краски на стенах после недавнего ремонта…
Три фанерные двери. Повсюду пыль и паутина. На ручках мелкие крошки потолочной побелки.
Я стояла и раздумывала, почему в этих квартирах никто не живёт. Они ведь не могут никому не принадлежать.
Не было никаких звуков, но вдруг возникло чувство, что на меня кто-то поглядывает. Я посмотрела на квартиру, которая была расположена там же, где и моя.
Что-то мелькнуло в глазке. Какое-то движение… И вот опять! Словно кто-то за мной наблюдал.
Я сощурилась и чуть приблизилась к двери, а затем отбежала обратно к лифту и нервно стала жать на кнопку. Пальцы дрожали, как в лихорадке.
В двери вместо глазка был настоящий глаз!
Нет. Это не человек стоял за дверью и следил за мной. Это был «дверной глаз»! Врезанный в фанеру. Настоящий живой глаз. Он блестел от влаги, зрачок сужался и расширялся. Он следил за мной.
Лифт вёз меня наверх, а я до сих пор озиралась по сторонам. Боялась, что за мной и тут наблюдали.
Теперь я, как в детстве, поверила, что «ничейный этаж» – фрагмент чужого мира. И знала, что ещё вернусь туда.
Целый день я собиралась с силами. Обдумывала сотни вариантов, как высказать своё желание кратко и понятно. Сердце бешено колотилось, и я с трудом надавила на кнопку шестого этажа. Палец стал каким-то мягким и неловким.
Выйдя из лифта, встала перед пустыми квартирами, из головы исчезли все мысли. Атмосфера казалась слишком напряжённой.
– Избавьте нас от них! – Я хотела сказать совсем не так, но слова буквально вырвались из души.
У меня же была другая, более точная формулировка. Хотелось сказать ещё раз, всё объяснить, но мысли путались.
Показалось, будто раздался тихий щелчок замка. Я посмотрела на квартиру, откуда за мной вчера наблюдал глаз. Теперь там был обычный глазок, но дверь шевельнулась! В воздух взметнулось облачко пыли.
Заскрипели петли. Здесь же нельзя задерживаться. Нельзя стоять!
Из квартиры что-то выглянуло. Лицо напоминало маску из твёрдого пластика. Я увидела широкий улыбающийся рот с мелкими зубами. Вместо глаз – пустые прорези, на щеках застыли чёрные слёзы.
Я сделала медленный шаг к лестнице. Дверь открылась шире, и существо дёрнулось в мою сторону. Я побежала, сбивая ноги о ступеньки.
Ну и тело у него! Будто сплетённое из чёрных проводов. Руки длинные, пальцы висят, как плети.
Я тут же пожалела о своей попытке. Пожалела о том, что увидела. Это создание не из нашего мира. Связываться с такими нельзя.
Я не считала дни, а просто знала, когда ростовщики снова придут. Чувствовала: это случится сегодня. Время пришло.
И не пропустила момента, когда в нашем дворе среди дешёвых тачек припарковался бандитский «Роллс-Ройс». Я смотрела в окно, как трое парней шли к нашему подъезду, и знала, что сейчас будет.
Папа дремал на диване после ночной смены в охране.
Скоро они постучат в дверь, разбудят его, отец откроет и отдаст им все деньги… Главарь скажет: «А что так мало? Так дела не делаются! Мы на бензин больше тратим, чтобы к тебе ездить!»
И они не уйдут, пока не напитаются папиным унижением. Гады!
Я сжимала кулаки от злости, больно впиваясь ногтями в ладони.
Они задерживались. Меня трясло от гнева. Я желала, чтобы эти люди провалились в шахту лифта.
Прошло десять минут напряжённого ожидания, а затем и пятнадцать. Никто не пришёл. Но их машина всё ещё стояла под окнами.
Час спустя я поняла: вышибалы не придут! Они вошли в подъезд и пропали. С ними что-то случилось по пути. Я почувствовала облегчение и тревогу одновременно. Моё желание сбылось. Нас от них избавили!
Папа всё так же спал на диване. Он улыбался во сне. Наверное, снилось что-то приятное.
– Теперь они тебя не тронут, – прошептала я.
«Роллс-Ройс» стоял во дворе уже который день, словно напоминая о том, что отец больше ничем никому не обязан. Хозяева за ним не пришли. Они словно растворились, их даже никто не искал и не спрашивал.
Не знаю, что думал отец, когда видел их пустую машину. Мы не трогали эту тему.
Он даже слегка повеселел, будто догадывался, что никто к нам не придёт.
А я не могла расслабиться и наслаждаться победой, потому что постоянно тревожилась: что случилось с теми тремя? На что я их обрекла? На смерть? А что же произойдёт дальше? Обитатель пустого этажа потребует что-то взамен?
Женя подошёл ко мне во дворе. Он словно специально ждал:
– Это тех ребят машина?.. Значит, ходила. Ну и молодец.
– А что теперь? – Я сама не знала, почему заговорила шёпотом.
– Теперь тебе лучше показывать хорошее отношение… Вершители могут проявлять знаки внимания. Не игнорируй! А то попадёшь в немилость. Как Серёга… Помнишь?
Ещё бы я его не помнила! Громкий был случай. Висел под своим балконом на бельевой верёвке, медленно вертелся, как ёлочная игрушка. И если подумать: сколько наших соседей ушли из жизни преждевременно. Много в этом доме происходило жутких несчастных случаев.
Знаки внимания… В самом деле! Я стала замечать их. Насколько помнила, существо с шестого этажа было слепым, но его глаза встречались повсюду. Буквально!
На меня смотрели из тёмных окон. Я заходила в подъезд и замечала движение глаз в вентиляционной трубе. Под лестницей среди колясок и велосипедов. В прорезях почтовых ящиков.
А лифт, как проклятый, теперь всегда останавливался на шестом этаже. Мне приходилось дважды нажимать кнопку, чтобы добраться до своего. От страха я теряла способность дышать, когда передо мной открывался вид на старые фанерные двери. Заранее держала палец на кнопке, чтобы сразу нажать и уехать из этого дьявольского места.
Это продолжалось довольно долго и стало почти привычным. Но однажды лифт с первого раза привёз меня домой. Увидев дверь своей квартиры, я подумала: «Наконец-то это закончилось!»
Я подошла к порогу, вынула ключ из кармана, как вдруг внезапный приступ ужаса заставил до боли сжать его в руке.
Это была не наша дверь. Похожая, но не наша! Такая же шероховатая металлическая поверхность, но ручка немного ниже, а глазок чуть смещён вправо. Это копия нашей двери в чужом мире!
Я стояла на шестом этаже. Повсюду висела пыль и паутина. Так обманули и тех, кому был должен отец. Лифт привёз их на «ничейный этаж». Они увидели эту дверь и вошли. И там с ними что-то случилось!
Я отвела ногу назад, собираясь уйти, но голос за дверью приказал:
– Войди!
Хотя голосом назвать это было трудно. Некий скрежет, похожий на людскую речь.
«Лучше показывать им хорошее отношение», – вспомнила я.
Капля пота упала с подбородка. Мокрая ладонь легла на ручку. Я надавила и потянула. Твердила себе:
– Исполняй, что скажут, и всё будет хорошо.
За дверью оказалась не наша квартира и даже не похожая на неё, а совсем не пользованное жильё с ремонтом от застройщика. Но время справлялось и без людей. На деревянном полу засохла и потрескалась краска. Старые полосатые обои выцвели и отклеились по углам.
Я заставила себя сделать несколько шагов по прихожей, заглянула в комнату – и мне открылось зрелище, которое я вряд ли смогу когда-нибудь забыть.
В комнате без мебели лежали изуродованные тела. Главного парня буквально размазало по стенке. На обоях присохли и висели его глаза, волосы и ошмётки кожи. На полу лежали истёртые останки. Почти безголовое тело, только нижняя челюсть уцелела – сверкала винирами.
Парня с чёлкой скрутили, как мокрую тряпку, и он валялся в центре комнаты. Тело третьего было растоптано в углу и напоминало бесформенный сугроб.
С ними случилось всё то, что я представляла в приступах ненависти!
Они пролежали здесь уже так долго, но следов разложения не наблюдалось. И я поняла почему. Они до сих пор были живы! Я видела их конвульсии в бесконечных предсмертных муках.
В воздухе висели пары свежей крови, и я постаралась не дышать.
Это какой-то сон… Страшнее кошмара и представить нельзя.
Стукнула дверь кладовой. Я оглянулась. В темноте висело лицо-маска, длинная рука потянулась вперёд, будто указывая куда-то.
Я обязана была приглушить страх, подавить тошноту и посмотреть, куда велено. Рука-плеть тыкала в подоконник.
Я обошла изувеченные тела, переступила через кровь и приблизилась к мутному окну, за которым ничего не было видно из-за слоёв пыли.
На подоконнике среди паутины и сотен высохших мух лежали ключи от машины. Всё в красных потёках.
– Бери!
Я чуть до потолка не подпрыгнула от этого голоса.
Значит, подарок … Это существо решило отдать мне машину тех ребят…
Она мне ни к чему. У меня даже прав нет, но как можно перечить?
Я взяла и просипела: «Спасибо!» А затем, ни разу не поглядев в сторону кладовки, ушла.
Сколько всего страшного происходило с жителями нашей панельки. Когда я была маленькой, один из соседей вывалился из окна одиннадцатого этажа… А тётя Надя? Её заметили на лестнице с раздроблённой шеей. Думали, упала.
Ещё одного мужика лет пять назад нашли остывшим в квартире. Говорили: неудачно упал и напоролся на угол стола.
Как же теперь в это поверить? Ведь, по слухам, они все ходили на «ничейный этаж» просить помощи в неразрешимых бедах. И своё получили. Но потом попали в немилость.
А были ли те, кто выжил после похода туда? Были! Ходили теперь ни живы ни мертвы, вечно озирались и вздрагивали, когда с ними здоровались… Вот и я теперь такая же. Услышала своё имя на улице, а меня так и затрясло.
– Полина! – Это был Даниил. – Да что это с тобой?.. За сердце хватаешься… Извини! Я не хотел пугать.
– Всё нормально, – ответила я, а сама не могла надышаться.
Друг мне не поверил:
– Да какое нормально? Ты ко мне заглядывать перестала. Ходишь – волосы дыбом, вся бледная. Женя сказал, что дал тебе нужный совет, и проблемы с долгами, как я понял, решены. Но ты, извини меня, как мёртвая. Я тебя никогда такой не видел! Это тебе так помогли? Расскажи, что стряслось.
Я подумала: «Нет, друг, не надо тебе этого знать. Ты хороший парень. Не дай бог, что-то случится, и тебя угораздит связаться с вершителями… Я и сама не представляю, как теперь буду с этим жить».
А ты пожелай!
Каждый вечер заканчивался одинаково. Родители возвращались с работы, и начиналась перепалка. Они уже не выносили друг друга. Поначалу старались не разговаривать, но стоило кому-то из них нарушить молчаливое напряжение – вспыхивала ссора.
Родители винили друг друга во всех бедах, спорили о том, кому из них тяжелее, собачились по поводу трат. Эта грызня могла длиться часами.
Опять эти злобные голоса! Мне хотелось бежать без оглядки, как только мать и отец приходили домой. Но я не мог проводить каждый вечер у друзей. Так у меня появилась привычка выходить в подъезд и сидеть на ступеньках.
Жители нашего дома почти не пользовались лестницей, и там всегда было тихо. Я закрывал глаза, старался не обращать внимания на глухие крики в квартире и мечтал о свободе.
Хотелось поскорее окончить школу, стать независимым от родителей и жить одному. Но мне было только четырнадцать лет. Приходилось терпеть и надеяться, что когда-нибудь они просто замолчат или разойдутся навсегда.
Как же я устал от этих склочных родителей, которые не могут справиться со своими эмоциями.
Внизу лязгнул ключ в замке, и отворилась дверь. Я удивился. Мне всегда говорили, что под нами никто не живёт, мол, пустые квартиры на всём этаже.
– Чего ты там сидишь? – прозвучал хрипловатый мужской голос.
Я сразу понял, что обращаются ко мне, и ответил:
– Это мой дом. Имею право.
– Я тебе не в укор и не в осуждение! – Голос звучал бодро и чётко, как у театрального актёра. – Люди не сидят в подъездах просто так. Тебя выгнали?
– Нет. – Я не собирался открывать душу незнакомому соседу.
– Так что стряслось?
– Просто вышел подышать.
В моей квартире не смолкали вопли родителей. Каждый доказывал свою правоту гневным криком.
– Твоя родня шумит? – спросил незнакомый сосед снизу.
Я не хотел жаловаться не пойми кому, но слова неудержимо рвались наружу:
– Да, мои грызутся… Извините, если беспокоят.
– Часто их слышу, – отозвался незнакомец. – Небось, мечтаешь, чтобы жили смирно?
– Мечтаю, чтобы они развелись уже!
– Не желай такого! Семья будет неполная…
Я от злости стиснул зубы и пробубнил:
– Лучше здоровая семья, чем полная. Я не вывожу их ссоры. Ещё и меня в это втягивают. Говорят, что ради меня стараются. А мне это не нужно!
Неизвестный уж слишком увлёкся своей артистичной манерой и заговорил, как добрый волшебник:
– Ну а хочешь, они будут тихие-тихие? Станут жить в ладу и без раздора!
– Они просто не подходят друг другу, – ответил я. – Это невозможно.
– А ты пожелай!
– Ну, желаю, и что?
– Всё…
Мне надоел этот спектакль. Я захотел посмотреть в глаза тому чудаку. Сбежал вниз по лестнице, но успел увидеть только спину в пиджаке. Дверь средней квартиры закрылась.
«Трус!» – подумал я, оглядывая пустую площадку. В самом деле можно было подумать, что там никто не живёт. Старые двери, пыль и паутина.
Первым замолчал отец. Когда он пришёл с работы, мама уже была дома. Она резко изменилась в лице, как только папа зашаркал в прихожей.
Я подумал: «Только бы никто ничего не сказал!» Их могло взбесить что угодно. Мама вспыхивала от того, что ботинки были разбросаны, а не стояли в обувной стойке. Папа мог разораться от того, что мама пришла раньше, но не удосужилась сходить в магазин, а если удосужилась, то купила не то, что он хотел.
Но отец молча прошёл на кухню, что-то съел, выпил стакан воды и отправился к себе в комнату.
Я сидел напряжённый: пусть никто ничего не скажет!
– Свет ты кому на кухне оставил? – крикнула мама ему в спину.
«Нет! Зачем ты это сделала?» – подумал я, ударив себя ладонью по лбу.
Сейчас отец обернётся и скажет, что она и сама везде оставляет свет включённым. И опять начнётся многочасовая грызня!
Но отец ничего не сказал. Вернулся на кухню, хлопнул по выключателю и спокойно ушёл в свою комнату.
– Головой ударился, что ли? – удивилась мать.
Ей было непривычно проводить вечер в тишине. Она ожидала ссору, но холодное спокойствие отца оставалось непрошибаемым.
Я радовался. Наконец-то тишина. А маме будто чего-то не хватало. Она была как закрытый улей, полный жужжащих пчёл, которым тесно внутри. Потеряв возможность выплеснуть злобу, мама громко хлопала дверями, теребила волосы и кусала себя за пальцы.
Такой она оставалась до следующего вечера, когда отец вернулся первым… расслабленный и безэмоциональный, как и вчера. Он со мной даже не поздоровался.
Я подумал, что папа просто выгорел из-за постоянных ссор и теперь ходит в ступоре.
Мама задерживалась на работе. Я уже начал волноваться, но вдруг в замке заскрежетал ключ. Непривычно было видеть её лицо таким отсутствующим. Ни раздражения, ни усталости, ни грусти. Опустошённые глаза, плавные расслабленные движения. Мама будто не ходила, а плыла по течению.
Родители не разговаривали ни со мной, ни друг с другом. Даже если оказывались в одном коридоре, молча уступали дорогу. Спустя час таких блужданий папа закрылся в своей комнате, мама уселась на диван в гостиной, глядя перед собой. Она редко моргала, и это делало её жуткой.
– С тобой всё хорошо? – Я коснулся руки матери и тут же отпрянул.
Меня напугало, что она такая холодная. Как едва оттаявшее мясо из морозилки. У живых людей не бывает настолько холодных тел!Сосед снизу! Это он сделал что-то с моими родителями. Я высказал желание, чтобы они были тихие-тихие, и тот неизвестный превратил их в молчаливых зомбаков.
Я не мог объяснить как, но твёрдо знал, что он к этому причастен. Есть множество историй про колдунов, которые умеют ворожить и заговаривать.
Один из таких всегда жил под нами?.. Я даже не придумал какого-нибудь плана. Казалось, надо торопиться, бежать вниз и спрашивать, что стало с мамой и папой.
Обув тапки, вышел в подъезд. Нужно было спуститься всего на один этаж, но лестница казалась бесконечно длинной, терялась во тьме и внушала невольный трепет. Словно это был спуск в ущелье или в другой мир.
В груди всё сжалось. Я постучал в фанерную дверь и крикнул:
– Эй, это вы сделали? Отвечайте! Что с моими родителями?
В квартире раздался гул шагов. Закрутился замочный механизм, и дверь отварилась настежь.
– Что с ними стало?.. Ты сказал «желаю»!
Слова того, кто вышел из квартиры, больше не имели смысла. Его облик заставил меня забыть обо всём и бежать обратно.
Это был не дядька-сосед, а творение из чудовищных сказок. Невозможное создание, будто вылепленное из пластилина. Вместо глаз – два круглых отверстия, как у шара для боулинга, близко посаженных друг к другу. Носа нет, а только глубокие складки, похожие на измятую ткань. Здоровенный рот-полумесяц, крохотные зубы, округлые скулы, вытянутый череп и лысая голова.
Пластилиновый человек был одет в тёмный старомодный костюм в полоску. Слишком тесный даже для такого ходячего скелета.
Я бежал, спотыкаясь о ступеньки. Он шёл за мной, тянулся длинными пальцами, театральный голос гремел на весь подъезд:
– Я их такими сделал. Хочешь знать как? Пойдём со мной, я открою тебе удивительный мир. Ты в жизни такого не видел! Я всё тебе покажу!
Мне хотелось проснуться. Это не могло быть явью. Но всё казалось слишком настоящим. Грязные разводы на ступеньках, запахи хлорки и табака, полосы света и тени. Боль в ушибленном колене.
Я заполз в свою квартиру на четвереньках, встал, закрылся и опять сполз на пол.
Мама и папа смотрели на меня из комнаты стеклянными глазами.
Они видели мои слёзы, но не выражали никакого сочувствия.
Жить с зомби-родителями оказалось ещё хуже, чем с вечно ссорящимися. Молчаливые и холодные, отец и мать покидали дом утром и возвращались под вечер. Я не знал, куда они уходили. Не могли же они продолжать работать в таком состоянии и не привлекать внимания?
Дома мама и папа отчасти вели себя человечно. Иногда что-нибудь ели, пили воду, посещали туалет и душ. Но никогда не разговаривали и не отвечали на вопросы.
Помимо всего прочего, родители ни разу не спали и даже не ложились в постель. Ночью они продолжали ходить по квартире, как призраки. Под ними даже пол не скрипел.
Однажды я проснулся и увидел мать, заглядывающую в мою комнату через приоткрытую дверь. У меня чуть сердце не остановилась. Она пугала меня. Раньше на её лице всегда были написаны нервное напряжение и усталость, а теперь оно ничего не выражало.
Утром я пораньше отправился на учёбу и столкнулся в лифте с соседом сверху. Мы не были близки, я знал только, что его зовут Даниил, ему семнадцать лет и он создаёт компьютерные игры. Но сосед вдруг заговорил со мной так участливо, будто приходился старшим братом:
– Что у тебя случилось?
– С чего ты взял? – спросил я. – Так заметно?
– Вот именно! Заметно… Полину знаешь? Это моя подруга. Она теперь тоже ходит как убитая. И ничего мне не говорит. Знать бы, что делается с людьми в нашем доме.
Я тоже ему ничего не сказал. По моей вине родители потеряли разум и эмоции. Я словно отдал кому-то их души. Как в таком сознаться?
Мне не хотелось возвращаться домой и провести ещё один вечер с зомби-родителями. Нужно было попытаться вернуть всё на свои места, уговорить лукавого отдать их души обратно.
Не заходя домой, я отправился к его двери на шестом этаже.
Пластилиновый человек, наверное, ожидал моего стука, поэтому сразу вышел:
– Не беги! Что хотел спросить – спрашивай!
Я инстинктивно зажмурился, но потом заставил себя открыть глаза и посмотреть в это подобие лица.
– Почему мои родители такие? Что с ними стало?
– Я их переделал! – Пластилиновый человек манерно размахивал тощими руками. – Я убрал из них лишнее!
– Верните всё как было, – попросил я.
Он коснулся пальцами моей щеки. Меня будто легонько ударило током.
– Не торопись. Давай я покажу тебе, как творятся чудеса! Недавно к моему соседу зашли троё молодцев. Поглядим, что с ними стало? Решим, кому пойти в мир, а кому сгнить!
Нельзя оставаться с этим дьяволом. Надо бежать, бежать прямо сейчас, пока есть возможность…
Пластилиновый человек подошёл к двери дальней квартиры, взялся за пыльную ручку. Его движения напоминали механические. Он ходил как заводная кукла или насекомое.
– Ну-с, посмотрим, кто тут получился!
Пластилиновый отвернулся от открытой двери, наигранно склонился и вытянул вперёд руку, приглашая обитателей квартиры к выходу.
В тусклом свете появился первый… У этого человека не было головы, только белозубая нижняя челюсть висела на двух жилах. Одежда от воротника до живота затвердела от застывшей крови.
За ним вышел ещё кто-то низенький… Он был скручен, как пружина, вытягивался и сжимался при ходьбе.
Затем выполз последний. Этого человека словно достали из дробилки. Он представлял собой бесформенное скопище размолотых костей, изорванной кожи, мышц и органов.
Я боролся с собой изо всех сил, чтобы не убежать. Заставлял себя помнить, что терплю этот кошмар ради мамы и папы. Давил в себе разумное желание спасаться бегством.
Меня сотрясала дрожь. И всё же, наблюдая этот адский цирк, я ничего не чувствовал, только странную пустоту внутри.
Пластилиновый человек начал свой отбор:
– Пожалуйте! Безголовый, кручёный-перекрученный и куча мяса! И кого же нам оставить?
Он потрепал безголового за нижнюю челюсть и сказал:
– Заурядный!
Потом пнул мыском бесформенную груду плоти и заявил:
– Несуразный!
Только один изуродованный человек пришёлся ему по вкусу. Тот, который своей искажённой формой напоминал пружину.
Пластилиновый человек посмотрел в его несчастные выпученные глаза и произнёс:
– А ты интересный! Иди домой и наведи шороху!
Уступая дорогу, я прижался спиной к пыльному щитку. Вытягиваясь и сжимаясь, человек-пружина ушёл вниз по ступенькам.
– Ну а вам только гнить! – сказал пластилиновый человек и махнул рукой на оставшихся.
И я тут же уловил запах испорченного мяса. Безголовый упал, сначала позеленел, а затем почернел. То же самое происходило и с грудой останков. Разложение протекало бурно и мгновенно. Скоро на полу осталась только сухая сморщенная масса, да и она быстро рассыпалась в пепел.
Я всё время дрожал, словно от холода, прятал в карманы непослушные руки. Хотелось надеяться, что рано или поздно невыносимый кошмар закончится и мне позволят вернуться в свой обычный мир.
– Видишь, как можно менять людей! – Глаза-дырки пластилинового сузились и снова расширились. – Но я работаю не так грубо. Для меня это искусство… Ты хотел видеть, что я сделал с твоей роднёй? Пойдём, посмотришь.
Пластилиновый человек улыбнулся ещё шире, юркнул обратно к своей двери и распахнул её. Он приглашал меня к себе.
Я не знал, что ждёт меня за порогом. Представить не мог, как выглядят похищенные души родителей…
Из квартиры лился мерцающий свет, как от ёлочной гирлянды. Эти тусклые огоньки подействовали на меня, как гипноз, и я прошёл внутрь.
Обстановка напоминала склад всякого старья.
Полки и стеллажи были заполнены разнообразными предметами, от которых волосы вставали дыбом: старые куклы без глаз; черепа животных и людей; ржавые инструменты, покрытые паутиной; гниющие книги с надорванными корешками. В углах старая мебель: шкафы, комоды, стулья.
Проходя между рядами предметов, я слышал таинственные шорохи, будто кто-то прятался среди полок.
Пластилиновый человек держал руку на моём плече и вёл к высокому столу, на котором стоял большой прозрачный сосуд, заполненный мутной жидкостью.
Под стеклянной крышкой плавали два человеческих мозга. Серые складки искажались в воде, будто двигались. Я сразу догадался, кому принадлежали эти мозги. Моим родителям!
Пластилиновый человек взял мою руку и заставил прикоснуться к сосуду.
– Чувствуешь, как дрожит стекло? Они до сих пор там ссорятся. Ты их не слышишь, но они не замолкают! Как ещё вода не закипела от их ненависти?
Во мне смешались все чувства: страх, вина, сострадание и крупица надежды.
– Верните их на место! – потребовал я.
– Это невозможно! – ответил жуткий человек. – Теперь они тут насовсем. А тебе что? Пусть они ругаются здесь, а у тебя дома будет тишь да гладь.
И я понял: он издевался и надо мной, и над родителями. Придумал для них пытку – посадил их мозги в одну банку, вынудив бесконечно ссориться. А со мной в квартире жили их пустые оболочки.
Я не стал просить снова – знал, что лукавый начнёт юлить, изображая доброжелательность. Такова суть его издевательств.
Я сделал над собой усилие и толкнул стеклянный сосуд. В тех обстоятельствах это казалось единственным верным решением. Мучения родителей не должны были продолжаться.
Огромная банка качнулась и обрушилась на пол. Зазвенело стекло, вода с шумом хлынула в стороны, оба мозга сплющились от удара, превратились в студенистую кашу и разлетелись на куски.
– А-А-А-А-А-А! – заревел пластилиновый человек.
В его тощих руках оказалась сокрыта удивительная сила. Он оторвал меня от пола и потащил обратно в прихожую.
– Что ты наделал?! Ты уничтожил мою работу, мелкий негодник!
Может, и его вопли были всего лишь спектаклем? Может, он и хотел, чтобы я сделал то, что сделал? Подвёл меня к сосуду на шатком столе, положил мою ладонь на стекло… Всё было специально.
Больше я не мог оставаться в этом аду. Разум оказался не способен выдержать столько ужаса, и я потерял сознание.
Кто-то плеснул мне холодной водой в лицо. С резким вздохом я очнулся на ступеньках. Рядом стоял Даниил. Он окатил меня из бутылки:
– Живой! Слава богу!
Я сел, вытер лицо и увидел почтовые ящики. Первый этаж. Как меня сюда занесло?
– Что с тобой случилось? – обеспокоенно спросил сосед.
– Не спрашивай, – ответил я.
Сам не знал, верить ли тому, что помнил…
Даниил всё ещё хотел помочь.
– Может, в больницу?
– Не надо мне в больницу! – Я хотел показать, что в состоянии нормально двигаться, но ноги подкосились.
Даниил закинул мою руку себе на плечо и довёл до лифта.
– Спасибо, – сказал я, когда мы поднялись на мой этаж.
Потом у меня не получалось с замком – руки дрожали. Сосед попросил ключи и быстро открыл дверь.
Знал бы я, что мы увидим в квартире, – ни за что бы не позволил ему сделать это.
Мои мама и папа… Они лежали на полу в прихожей, как брошенные куклы после игры. В них не осталось жизни.
Сосед выкатил глаза. Он был в панике.
– Это твои родители?! Что с ними?!
– Умерли, – не сомневаясь, ответил я.
Мой голос мог показаться спокойным. Просто не осталось сил, чтобы выразить свою боль. Это ведь я их убил, разбив сосуд, где плавали их мозги.
Скрученный
Я и не думал, что снять квартиру в аренду так сложно, особенно когда ты одинокий парень. Если бы знал, сразу начал бы искать, а не дожидался бы прихода бумаг о выселении из общаги. Учёба закончилась. Я наивно полагал, что самое сложное позади.
«А мы не сдаём мужчинам! Только семейным парам или девушкам» – самый частый ответ, который мне приходилось слышать.
Под конец я уже начал представляться полным именем и подробно рассказывать о себе: «Я только недавно получил высшее образование и собираюсь уехать из общежития. Не пью и не курю, слежу за здоровьем. Мне нужна квартира для жизни. Буду платить вовремя и не стану копить долги за коммуналку».
Как же я был счастлив, когда мне наконец ответили: «Хорошо! Хорошо! Приезжайте после четырёх. Посмотрите на квартиру».
Сколько же времени и нервов я потратил, чтобы получить приглашение.
Квартира недорогая, уютная, второй этаж. Район простой и тихий.
Мне одного взгляда хватило, чтобы согласиться. Я подписал договор, оплатил первый месяц, сразу отдал за коммунальные услуги и внёс залог. Говорить хозяйке о том, что безработный и это последние мои деньги, конечно же, не стал.
Меня ожидали голодные недели и нудные походы по собеседованиям, где постоянно спрашивают про опыт и заканчивают разговор пустыми обещаниями позвонить.
Коробки с вещами третий день стояли неразобранные. На обед и ужин макароны. Я даже холодильник отключил, чтобы зря не шумел и не мотал счётчик. Хранить там пока было нечего.
Каждое утро начиналось с надежды, а вечер заканчивался разочарованием. Ещё одно заваленное тестовое задание, ещё одно бесполезное собеседование и зря потраченные деньги на транспорт.
По пути домой я решил себя немного побаловать и купил шаурму. По моим нынешним меркам – шикарный ужин.
У подъезда мигала «Скорая». Я думал о своих заботах и долго не обращал на это внимания. Только когда увидел, что у дома стояла ещё и полицейская машина и столпились соседи, мне стало интересно.
Из подъезда вынесли мёртвого человека. В чёрном мешке. Санитары аккуратно спускали носилки с лестницы, а мешок дрожал, как холодец, раскачивался во все стороны и норовил свалиться.
Странное это было зрелище. Мне казалось, что тела не должны быть так подвижны. Это же не кусок жира без костей.
Видно, и санитарам было в новинку нести такой груз, они с трудом справлялись и на последней ступеньке не удержали. Мешок упал с края, ударился об асфальт, подскочил и покатился.
Медики бросили носилки и побежали ловить. Мешок извивался и подпрыгивал.
Я усомнился: может, там не мертвец, а что-то резиновое? Иначе что должно случиться с человеческим телом, чтобы оно вело себя вот так?
Я подошёл к одному из полицейских, который стоял ко мне ближе всех, и спросил потихоньку:
– Что это такое?
Мы были почти ровесниками, и я рассчитывал на его простоту, однако он ответил резко:
– Зачем вам это знать?
Я попытался объяснить, что живу в этом доме и мне не всё равно, что происходит, но полицейский не хотел отвечать.
Пришлось дождаться, когда служебные машины уедут, чтобы попробовать разузнать у соседей. Среди собравшихся я заприметил одну женщину. Лицо у неё было ну просто синее. Она кусала бескровные губы и, почти не моргая, смотрела в никуда.
Эта женщина всё видела, к гадалке не ходи.
Жгучее любопытство заставило меня забыть о правилах приличия, и я не постеснялся спросить напуганную соседку:
– Скажите, что произошло? Вы же что-то видели?
Женщина уставилась на меня, в её глазах стояли слёзы.
– Скрученный!
– Что? – Я не ожидал услышать что-то подобное.
Соседка напрягла кулаки, показала жестом, будто отжимает мокрую тряпку, и повторила:
– Скрученный!
Я не понимал: это она про мертвеца?
Мне свистнул какой-то мужик и сказал грубо:
– Слышь ты! Имей совесть! Отстань от неё!
Я смутился. Стало стыдно. В самом деле, зачем лезть в чужие проблемы, когда своих непочатый край…
В моей квартире всё так же стояли неразобранные коробки. Я был так растерян, что с удивлением посмотрел на пакет в руке. А, ну да, это же шаурма на ужин… Но аппетит пропал. И сердце билось в бешеном ритме отнюдь не из-за быстрого подъёма по лестнице. Как тут перестать думать о том, что видел?
Я опрокинулся на диван. Сил искать новые вакансии не осталось. Не стоило себя мучить. Всё завтра!
В окне затухал день. Я расслабленно лежал в объятиях усталости, любовался последними лучами и теперь чувствовал себя лучше. Но вдруг кто-то прошёл мимо, чуть не коснувшись стекла! Я видел голову… нос, ухо, подбородок. Невозможно! Второй этаж – окно слишком высоко от земли!
Внезапная тревога вернула бодрость. Я тут же подскочил и бросился смотреть в окно, но ничего не увидел. Снаружи никого не оказалось. Ни одного человека во дворе.
С минуту неподвижно стоял, высматривал, нет ли какого-нибудь движения в окружавших дом тенях. Ничего. Фонарь ожил и ослепил меня. Вдали послышались тихие стуки вечерней электрички, но улица передо мной хранила молчание.
Сердце устало от волнений. Мне казалось, я видел призрака или что-то подобное. Я был напуган и в то же время заинтригован. Что же это было? Весь оставшийся вечер я не отрывал взгляда от окна.
Чудной дом, чудные вещи тут происходят. Надо ли разбирать коробки? Может, ещё не поздно забрать деньги и поискать другое место?
Следующее собеседование не прошло даром. Я наконец кому-то понравился, меня пригласили на стажировку и намекнули, что новичков зарплатой не обижают. Это давало чувство облегчения. Всё, что произошло вчера, уже не казалось важным.
Я шёл домой в прекрасном расположении духа. Но вот снова у подъезда собрались соседи. Напряжённые, беспокойные.
– Не заходи туда! Мы ждём ментов! – крикнул мне мужик, который сидел на корточках.
– А что там? – спросил я.
– Увидишь – спать ночью не будешь! – Мужик почесал седые волосы на груди и сплюнул на землю. – Хочешь – посмотри, но я тебя предупредил.
Другие соседи глядели на меня, будто ждали чего-то. Они всё видели и, похоже, хотели, чтобы и я стал посвящённым в жуткую тайну.
И вновь меня это заинтриговало. Я вошёл в подъезд – показалось, что воздух наполнен тяжёлым запахом железа. Что-то скрипело и раскачивалось, елозило по полу…
Я медленно шагал к источнику этих звуков. Всё ближе и ближе… Собравшись с духом, заглянул за угол.
И я увидел мертвеца! Он был подвешен на проводе лампочки, слегка раскачивался и крутился.
Его вид обескураживал. Мёртвый мужчина был растянут, словно резиновый. Язык его свисал до самого пола! Шея оказалась втрое длиннее головы. Одна рука нормальная, а другая доставала ладонью до колена. Кожу мертвеца покрывали жуткие синяки.
Соседи дожидались, когда я выбегу. Хотели увидеть мою реакцию. Мне было так дурно! Я судорожно старался поймать глоток свежего воздуха, чтобы не упасть в обморок.
– Видал? – Мужик опять сплюнул, затушил бычок об асфальт и поднялся с корточек.
– Это что? – Хотел бы я услышать, что в наш подъезд просто подкинули киношный реквизит.
– Это Павлик с четвёртого этажа, – ответил другой мужчина.
Соседи загалдели:
– Как исказило его!
– Язык до пола вытянули!
– Что с ним стало? – Я надеялся, что мне всё объяснят. – Почему он такой…
– Растянутый? – Самый разговорчивый сосед закурил вторую. – А мы тоже не знаем! Вчера деда Палыча нашли на лестнице. Мы его и не узнали. Он лежал, как дырявая резиновая игрушка.
– Не говори так! – ахнула седая женщина.
Другие соседи болтали о чём-то невпопад:
– Сюда надо позвать девочку со слепым глазом!
– Какую девочку?
– Есть такая девочка – Вика её зовут.
У неё один глаз белый, как слепой. Я слышала, что она изгоняет любое зло. Её бы к нам сюда!
– Да что ты мелешь?!
Вот уже и полиция подъехала. Опять начались разборки, расспросы. Санитары вынесли из подъезда бугристый мешок. На этот раз они закрепили его ремнями.
Я встал в стороне от соседа, чтобы не дышать табачным дымом, и спросил его:
– Тут каждый день такое?
– Не было такого никогда, пока ты не въехал в Тимкину квартиру. – Казалось, он на что-то намекал.
– Я-то здесь при чём? И что за Тимка?
– Да так, гопник один. – Мужик махнул рукой. – Неясно, чем занимался. Всё крутил какие-то дела с такими же мутными ребятами. Рэкетиры или коллекторы. Не знаю… Ну и потом пропал. Вроде вся его шайка пропала без вести. Мама Тимку так шибко любила, что сразу попыталась продать его квартиру. Ха-ха! Хорошая семья… Но ничего у неё не получилось, вот она и сдала её тебе. Три месяца без Тимки было спокойно, а как ты въехал, тут начались вот такие дела… Думаешь, совпадение?
– Не знаю! И знать не хочу. Свалю-ка я отсюда на фиг! – сказал я.
Служебные машины снова разъехались. Никто не дежурил у подъезда. Словно ничего и не произошло.
– Давай! Удачи тебе! – крикнул мне сосед вдогонку.
Я вернулся в квартиру, готовый собрать вещи и уехать куда глаза глядят. Посмотрел гостиницы. Тысяча за ночь. Мне хватало на пару дней, а потом я надеялся получить деньги назад. И желательно в полном объёме.
В этом месте творилось невесть что! Стоило бы компенсацию потребовать за поломанную психику. Сколько мне ещё в кошмарах будет являться этот подвешенный растянутый мертвец?
Я начал собирать только самое необходимое, чтобы не тащить лишнего. Надеялся вернуться за остальными вещами позже.
Пока сгребал с комода вещи, что-то закрыло свет с улицы. Я невольно обернулся и увидел, что на меня смотрело нечто странное и непонятное…
Человек, растянутый, будто кишка, изогнутый, как знак вопроса. Его голова качалась на бескостной шее. Он щурил глаза, глядя на меня сквозь прозрачную штору.
Видимая мне часть его тела была покрыта косыми складками, словно его скрутили, а затем выпрямили.
Поймав мой взгляд, этот невозможный человек изогнулся ещё сильнее. Его руки судорожно искривлялись и тянулись к окну. Эти пальцы походили на длинные красные когти, они царапали стекло, будто желая схватить и вонзиться в меня.
В панике я бросил вещи. К чёрту все! Бежать! Скорее бежать! Эта гадость висела с противоположной стороны дома. Надо было успеть, пока выход свободен.
Я, спотыкаясь, понёсся по ступенькам и чуть не влетел в спину пожилого соседа. Он был такой полный, что закрывал собой всю лестницу, да ещё и спускался медленно, прихрамывая.
– Куда бежишь как ненормальный? – заворчал он. – Обожди!
– Пустите! Быстро пропустите меня! – Я хотел ему объяснить, что видел из окна, но от страха забыл все слова и только требовал уступить дорогу.
– Я тебе сейчас как палкой дам! – разошёлся сосед. – Совсем обнаглели! Никакого уважения к старости!
Он кричал, кричал и вдруг умолк. Увидел кого-то внизу. Я вытянул шею, выглядывая из-за его плеча. Оно уже было здесь. Перед нами!
И оно изменилось… Теперь я понял, кого та женщина имела в виду, когда говорила про скрученного.
Он в самом деле был скрученным, как половая тряпка, но умудрялся переставлять по ступенькам сломанные и сплетённые косичкой ноги.
– Тимка! – Пожилой сосед каким-то образом смог узнать, кто это. – Тимка… кто тебя так?!
– Дядя Ви-и-и-и-и-и-тя. – Голос этого Тимки был плаксивый и искажённый.
Его скрученное тело вдруг начало разворачиваться. Он удлинялся, как змей, вытянулся до потолка и посмотрел на нас сверху. Мне никогда не забыть те мёртвые глаза, яйцевидную голову, отвисшую челюсть… рваную грязную одежду, телесные выделения, смешанные с кровью, ужасные гематомы и складки.
В беспамятстве я дёргал соседа за рубашку и говорил:
– Идёмте, идёмте! Скорее!
Но мужчина только крепче вцепился в перила.
Я прижался к стене, когда скрученный человек сделал резкий выпад и в мгновение ока обвился вокруг пожилого соседа.
Только оказавшись полностью скованным, тот начал бороться, но мёртвая хватка этой гадости не давала ему двигаться. Старик слабо сопротивлялся и хрипел. Его тело растягивала и сжимала адская пружина. Хрустели и ломались рёбра, колени и кости рук. Я понял, что это мой последний шанс, зажмурился и прополз вдоль стены. Когда снова открыл глаза, пожилой сосед уже валялся на полу. Растянутый и измятый, словно испорченная игрушка.
А эта гадость извивалась над ним змеёй… Вот оно что… Хозяин квартиры вернулся. И откуда он такой? Из преисподней?!
Пока он был занят трупом, я успел убежать.
Не знаю, сколько суток я потом не спал. Не знаю, где был. Несколько дней просто не запомнились, ведь и в мыслях, и перед глазами стояла та ужасная сцена.
Обо мне беспокоились друзья, спрашивали, что случилось. Я находил в себе силы улыбаться и отвечал, что всё нормально. Они понимали, что это неправда. В моих глазах отражался пережитый кошмар.