(тут будет книга создана). Роман пишется
© Нина Острун, 2024
ISBN 978-5-0064-9831-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1
Сначала будет эпиграф. Что-то короткое и емкое. Про все разу. А может, какая-нибудь важная мысль, липкой мухой жужжжжащая в голове последнее время. И провоцирующая пригвоздить ее прямо на первую страницу. Да, так лучше. Просто мысль надоевшая. Она самая важная сейчас.
Потом о первой фразе подумать. Тут важна стратегия. Можно заранее весь разговор продумать. Платье поправить, в зеркало глянуть. Убедиться, что мысли на месте и план разговора четок и структурирован. И дальше, как в аудиторию, где экзамен принимает строгая комиссия, на вдохе дверь открыть и начать с простого: «Однажды, когда осень только-только начала радовать ярко-синим небом…»
Или проще: «Жила-была девочка…»
А может и даже так: «В одном городе, много лет назад…»
А можно ничего не продумывать. Совсем! Просто накинуть на плечи самый уютный теплый свитер, вязаные носки натянуть, и, завернувшись в плед, продолжить давний диалог с невидимым пока собеседником. Что-то вроде: «Понимаешь, это было странно, сладко и больно одновременно…»
Или: «Я помню, как в тот день выпал снег, и я написала новые строчки на белой странице города…»
А то и еще проще можно: «А потом я проснулась…»
Интересно, а может целая глава в романе состоять из одной ПЕРВОЙ ФРАЗЫ? В ней так много спрятано. Как в тех детских секретиках, маленьких углублениях в земле, прикрытых стеклышком. Трогательные наши тайны, в которых все-все про нас.
2
Выбор главного героя тоже задача не из легких. Себя назначишь в главные, и получится роман-исповедь. Даже если зашлешь себя в дальний космос сражаться с непонятно кем за неясно что. Или наделишь себя огромным талантом, красотой и стройной фигурой. И отправишь себя покорять мир фильмами, книгами и картинами. Все равно это будет о себе. И о детстве моем, и о первой любви, о слезах ночью, и о улыбках днем. А вылезет внезапно посреди церемонии награждения, скажем Оскаром, образ того ЕГО, кто обидел невыносимо больно. И вместо слов благодарности Академии киноискусства, моя лирическая героиня обратится с пламенной речью к невидимому давно человеку. Такому важному и такому чужому.
И ничего я, как автор, сделать с ней не смогу. И будет стоять она, изящная и красивая, в луче прожектора, и рассказывать миру о любви. Нарушив сюжет романа совершенно.
Нет, пожалуй, себя в главные герои не возьму.
Если возьмешь в качестве прототипа знакомого, может получиться совсем не то, что задумывала. Правду напишешь – может и обидишь ненароком. Кто ж правду о себе узнать захочет. Присочинишь лишнего – тоже хорошего мало. А вдруг поведет ли меня мой рассказ куда-то в глубину его души. А там такое вылезет на свет!.. И потеряю я друга.
Лучше придумаю кого-то совершенно на меня или знакомого не похожего. И создам его историю из обрывков, услышанных и увиденных реальных сюжетов жизни. И наделю какими-то способностями. И характером каким-то. И пущу его в приключения, что бы проявились дремлющие до поры его лучшие (или худшие?) качества.
Имя. Надо бы ему имя подобрать. Герою моему. И страну, и время, в котором будут происходить с ним все эти, придуманные мною события. Или не важна страна и язык, на котором он говорит и думает? А важна его жизнь. И смысл этой жизни, который герой ищет на каждой странице? И отношения между людьми важны. Ибо они не имеют границ времени и не знают географии.
Но сначала герой. Сначала о нем. Внешность, возраст, характер, история жизни до момента, когда я познакомлю с ним читателей.
Этим и займусь!
3
Должен ли быть герой героем? Задала себе вопрос и задумалась. Вот если б я решила писать роман для подрастающего поколения с идеей показать им «что такое хорошо и что такое плохо», видимо и герой мой с придуманного мною детства демонстрировал бы лучшие человеческие качества. Тимур со всей его командой, Саня Григорьев и Павел Корчагин в одном лице.
Но роман мой о жизни. А в ней с нравственностью и самоотдачей не так гладко, как в книгах. Итак…
Пусть будет мой герой мой прост, слаб до всяческих удовольствий, с полным комплектом скелетов в шкафу. Детство его будет (было?) вполне стандартным. Но какой-то период я сделаю темным, скрытым до поры. И в однажды, в переломным момент, всплывут воспоминания у героя как Несси со дна озера. И явят читателю истоки дурных поступков героя. И хоть как-то объяснят почему он врет, например. Или готов предать, сбежать от трудностей. Да мало ли что из детства угловатым чудовищем вылезает у взрослого человека.
Возраст и внешность. Немаловажные детали. Да и не детали вовсе. А во многом решающие моменты, объясняющие многое. Скажем, это будет мужчина лет 45—50. И, например, я придам ему черты сразу нескольких моих знакомых. Обаяние? Несомненно! Низкий бархатный голос? Да, вполне подойдет. Плотное телосложение? Думаю, да. Спорт мой герой любит. Но без фанатизма. Прокатиться на велосипеде время от времени, горные лыжи выгулять, искупаться в прохладной речке. Но все это до тех пор, пока в удовольствие. Никакого насилия над телом и душой.
Картинка пока мне нравится. Акварелью набрасываю крупные пятна. Позже тонким пером начну прорисовывать детали.
Идем дальше.
4
Первая встреча с героем задаст тон всему повествованию. Тут тоже могут быть варианты. Например, знакомство читателя с ним произойдет в какой-нибудь критический момент его жизни. Скажем, его бросила любимая женщина. И он мучается непониманием и задается вопросом «За что?» Ну да, банально. Ну да, многие начинали историю с такого. Зато сразу определим место, время, и покажем героя искренним и беззащитным. И постепенно раскрутим клубочек назад. И проанализируем, как и почему с ним это случилось. А потом вперед пустимся, и понаблюдаем за ним сегодня и завтра.
Ну, хорошо, хорошо! Не стану входить в роман с яркого события, которое могло бы стать точкой отсчета. А начнем с рядового дня нашего героя. «Утро обещало день солнечный…» или «Привычка начинать день с просмотра новостей появилась у… еще в…» И дальше, дальше, минута за минутной, день раскроется как книга. И попадет герой в разные ситуации, и встретит много людей. И каждое слово, взгляд, звук этого дня напомнит ему о чем-то важном. Так из мозаики воспоминаний, ассоциаций и родится канва моего романа.
И вот нечего мне напоминать тут про Джойса! В конце концов, поучиться у него совсем не стыдно.
А можно вообще познакомить читателя с героем лишь во второй главе. А пока заняться теми, кто вокруг него. Показать круг друзей. Вспомнить о врагах. Коснуться темы времени и места будущих событий. И ввести героя в уже подготовленную почву. И расцветет он тогда всеми красками. И станет ясно читателю многое про героя. Но не забуду я и про подземные камни, о которые герой, а с ним и читатель, обязательно споткнется. Но тсссс…
Пока это секрет!
5
Или вот еще вариант структуры моего романа. Покажу героя не в событиях, диалогах, поступках, а как-то иначе. Например, глазами его знакомых, друзей или случайных попутчиков. И закрутится калейдоскоп разных его граней. И проявится мой герой то добрым и отзывчивым, то холодным и расчетливым. А то внезапно откроет такие черные свои стороны, что даже я, автор, в испуге отброшу ручку в сторону, и, потрясенная, задам ему вопрос: «Как ты мог так поступить!?»
Но продолжу писать. И исследовать. И анализировать. И помещу героя своего в ситуации, где он сможет переосмыслить свою жизнь. И стать иным.
И всё это глазами других людей. Представляете? А сам герой так и не появится в моей книге.
Впрочем, нет, я дам ему слово. В самом конце романа. На последней странице. Тогда и прозвучит его монолог. Искренний и яркий. И кусочки разнообразных мнений о нем сольются в единую картину. И предстанет герой во всей своей чистоте, естественный и честный. И многое о нем станем нам ясно. А читателю станет нестерпимо жаль прощаться с героем на пороге его новой жизни.
С этим я отпущу героя. Хотя и мне совсем не захочется прощаться с ним, обновленным.
6
Конечно, совсем «с нуля» образ главного героя моего романа не создастся. Хочется моим друзьям и знакомым или нет, а героя я наделю их чертами. И кто-то узнает себя в фразах, частенько употребляемых к месту и не очень. Или в сутулом силуэте и покачивании при ходьбе. Кому-то обязательно покажется знакомой манера небрежно завязать шарф. И вечный беспорядок на рабочем столе непременно напомнит кому-то о его собственном кабинете. Что ж поделаешь! Все, окружающее и встречающееся ежедневно дает пищу для ума. Все детали этой ежедневности копятся в памяти. И я, подобно Плюшкину, тащу всё в свою записную книжку со словами «Авось пригодится». Вот и пригодилось. Правда, подобно Плюшкину, мне частенько сложно найти вот именно ту запись, и именно ту зарисовку в ворохе многолетних моих накоплений. Тогда на помощь придет отточенный годами навык сохранять в памяти ощущения, впечатления, сочетание звуков-запахов-видов. И если я не смогу в точности воспроизвести гневный монолог будущего моего героя, я непременно вытащу из памяти как в тот день красиво смотрелись облака на закате. И какой запах стоял в комнате. И опишу этот монолог не в фразах, а в ощущениях того вечера. И станет эта сцена многослойной и объемной. Как в театре. А читатель почувствует себя то ли зрителем, то ли участником. И станет он сопереживать плачущей от несправедливых слов женщине, сидящей напротив героя в залитой вечернем солнцем комнате. Хотя возможно и примет сторону героя, не желающего продолжать легкий флирт и, с интонациями учителя, отчитывающего свою vis-a-vis. Как знать. Я не хочу навязывать читателю свою точку зрения. Я просто покажу своего героя разным. В разных ситуациях. В разное время. И с разными людьми.
А уж читателю предстоит самому решать, чью сторону он примет.
7
Как трудно двинуться дальше! Пора набрасывать схему романа, которая американской горкой закрутит героя по жизни, опустит его на дно и поднимет до высот. Пора расставлять вешки основных событий, между которыми протянется цепочка жизни. Пора обдумать лирические отступления, задача которых придать роману яркие краски, и в которых отразится мое, авторское отношение к главному герою и его поступкам. Пора-пора… Но что-то держит меня, что-то не дает двигаться. Так порой мы боимся войти в воду быстрой реки. И не холода боимся. А вот этой силы, которой придется подчиниться, стоит лишь сделать шаг. Когда не будет уже другого пути как только плыть и плыть по течению.
И вот тут, пожалуй, появится первый кусочек романа, в котором я ненадолго о своем герое и событиях, происходящих с ним, забуду. А расскажу больше о себе, создавшей этого героя. О своих чувствах, которые он вызывает. О том, как я ищу в себе силы вытаскивать на свет его скелеты из всех шкафов. И понимаю, как это важно. Но все же сопротивляюсь, оттягиваю такие моменты.
Да, пусть это будет в начале. Сразу после главы, о, скажем, детстве героя. Или, возможно, после диалога героя и случайного персонажа, который промелькнет на его пути быстро. Но оставит след в его душе.
Так проносятся по нашей жизни разные люди. Одни входят в нашу жизнь как вежливые гости. Снимают обувь на пороге. И почти на цыпочках входят в нас, задают вопросы, рассказывают о себе, и, извинившись за потраченное на них время, исчезают. Другие резко открывают наши двери, и буквально вламываются в нас, в обуви, в верхней одежде, требуя внимания, еды и разговоров. Они заполняют наше пространство собой, своими делами, родственниками, привычками. И если мы оказываемся слабы под их натиском, наша собственная жизнь перестает быть важной.