Приходи за мной. Часть 1
© Светлана Донская, 2024
© СУПЕР Издательство, оформление, 2024
Глава 1
– Привет, – мальчик разглядывал грустную девочку, сидящую на зелёном облаке.
– Привет. Это мой сон. Моё облако, и тебя я не знаю. Уходи, – она сердилась и отлично знала, почему. Сны – это её тайничок, её укромное место. Сюда не могли прийти ни мама, ни папа, и братьям ходу сюда не было. Сейчас она не знала, как поступить, и думала, как быть, казалось бы, с её большой бедой. А тут этот мальчик. И откуда он пришёл? Это её сны, и других сюда не звали.
– Почему ты сердишься? Я тебя искал и нашёл. И никуда не уйду. Давай дружить. «Как тебя зовут?» – мальчик быстро говорил, карабкаясь по пушистому облаку ближе к ней.
– Не скажу. Она сердито надула губки.
– Ты такая смешная, когда дуешься. И эти слоники с крылышками, и облако. Почему оно зелёное?
– Потому что я люблю лето и зелёный цвет. И это не слоники, это единороги, вот, смотри, – она оттянула пижамную кофточку, где были нарисованы разноцветные лошадки с рогом на голове.
– Ну, это если смотреть так, а если вот так, то слоники, – он вёл пальцем по единорогу, и тот весело махал крылышками, превращаясь в слоника. Девочка засмеялась. Слоник ей тоже нравился.
– Это сон, и здесь может быть всё, даже жирафы в юбочках. Хочешь? – мальчик улыбался. – Так почему ты грустишь? Это сны, здесь нужно веселиться. И тогда ты проснешься сильной и здоровой. А если грустишь, значит, утро будет хмурым.
Забыв на время о своих бедах, девочка разглядывала мальчика. Ямочки на щеках, задорная улыбка. Рядом с ним ей было спокойно, надёжно, как рядом с её братьями. Братья. Да, она опять вспомнила про ту медвежью услугу, что они ей оказали. И вот как теперь быть? Она горестно вздохнула, напоминая себе, что так ничего и не придумала.
– Давай рассказывай, что случилось? – он взял её за руку, посылая тем самым тепло по её пальчикам.
– Понимаешь, – она опустила голову, смущаясь. – Я получила двойку по математике и не знаю, как сказать маме об этом. Она расстроится.
– А ты исправь её, ответь на следующем уроке. И тогда можно сказать, что это больше не повторится.
– Вот в этом вся и проблема, знаешь, я учусь хорошо. Не отличница, нет, но и двойка для меня событие. И по математике у меня тоже хорошие отметки. Но не потому, что я знаю хорошо урок, а потому что мои братья делают его за меня. Это единственный предмет, который я не понимаю, а им некогда разъяснять его мне. Проще быстро сделать. Так устраивало и их и меня. Учителя не замечали, что я не разбираюсь, а если и замечали, то не придавали этому значения. Но теперь у нас другой учитель и она почему-то невзлюбила меня. Каждый раз вызывает к доске. И как итог у меня куча замечаний, разговор с классным руководителем, а теперь двойка. Мама расстроится, она так всегда переживает за нас, – девочка всхлипнула, понимая, что настроение окончательно испортилось.
– Математика – это, конечно, сложно, но решаемо. Я тебе буду объяснять, и вместе будем решать твою непонятную математику, – сказал мальчик.
– Спасибо, но ты забыл, это ведь сон. Сегодня ты мне снишься, а завтра нет.
– Вот ты малышка. Я и завтра приснюсь, и потом, если ты этого захочешь. Я буду приходить каждый раз. А когда мы вырастем, я найду тебя, и мы всегда будем вместе, – горячо убеждал мальчик.
– Здорово, это как в волшебной сказке. Таинственный принц и Золушка. Нет, Золушка без мамы, а своих родителей я очень люблю.
– Тогда кто?
– Я не знаю ещё, не придумала.
Мальчик задорно смеялся.
– Давай придумаем позже, а сейчас математика. Итак, что вы сейчас проходите, помнишь?
Глава 2
«Почему мне вспомнился этот сон прямо сейчас? Почему? Вот я сижу перед зеркалом и смотрю на красивую девушку с дорогой укладкой, профессиональным макияжем. Невеста! По идее я должна думать о первой ночи, о любимом муже, о предстоящей церемонии. А я? А я вспоминаю далёкого лунного принца, который не снится мне уже несколько лет. Да, он помог мне с нелюбимым предметом. С ним было здорово. Мы часто играли, как он говорил, в детективов. Он задавал вопросы, чтобы узнать обо мне и потом найти. Я хитрила и уклонялась от ответов. Так было долго, и это было здорово. Его дружбы мне хватало с лихвой. И поэтому я спокойно смотрела, как мои неугомонные братья отгоняют от меня претендентов мужского пола на дружбу. Пока однажды он не перестал приходить. Точнее, я не видела его со смерти папы. Что было тому причиной? Может, моё тяжёлое переживание потери близкого человека, или это было решение лунного принца, не знаю. И вот сейчас я сижу и вспоминаю наши сонные встречи. Почему? скорее всего, это предсвадебный мандраж невесты. Да, точно, иначе я никак не могу объяснить, почему я сейчас вспоминаю эти сны. Сны. Давно они перестали быть моим тайничком, моим убежищем. Где я могла подумать, что-то решить. Ну и встретится с выдуманным другом. Сны были, как и у остальных, порой яркие, запоминающиеся, порой наутро ничего и не вспомнишь.
Всё, хватит думать о чём попало. Я выхожу замуж. Замуж! Ура, что ли? Так и в чём у меня проблема? Он умный, красивый, обаятельный, нежно, можно сказать, трепетно ухаживал. Клянётся в любви. Половина страны мне завидует, ну, это женская половина, конечно. Другая половина, та, что мужская, ищет через меня рычаги давления на жениха. И всё почему? Да потому, что его папа – второй человек в республике Узбекистан, а Дамир – его единственный сын. Но это всё я узнала совсем недавно, когда согласилась выйти за него замуж. А вначале были неожиданные встречи. Прогулки по парку. Трепетный рассказ о гибели его первой жены и ещё не родившегося ребёнка. Он рассказывал, как не хотел жить. Как не замечал ничего вокруг. И вот выглянуло солнце и озарило видением чудо. Ну, то есть, появилась я. Мне было и жалко его, и приятно, что я вот такая особенная для него. Мальчика из состоятельной семьи, которому открыты все двери. О котором мечтают самые завидные невесты. Он пошёл против своего отца и настоял на женитьбе именно на мне. А я сижу и накручиваю себя. Так, всё, хватит, Лана, Дамир любит тебя, и хватит в себе сомневаться».
– Так, и чего мы грустим? Улыбнись. У тебя сегодня свадьба. И не просто свадьба. А свадьба на всю республику. Её будут транслировать по всем местным каналам. И может, даже где-то ещё мелькнёт твоя милая мордашка. Прежде чем Дамирчик наденет на тебя платок и спрячет от всех, – защебетала вошедшая Махаббат.
– Зачем прятать? – не поняла невеста.
– Да ты что, не знаешь? Ох, Лана, какая ты.
– Какая?
– Да смотришь только перед собой, живёшь одним днём. А ты оглянись вокруг, почитай интернет. Там много интересного пишут. Вот ты замуж выходишь, а всё ли знаешь про своего будущего мужа?
– Если ты намекаешь на его умершую жену, то я знаю, и про ребёнка знаю.
Лана смотрела на свою якобы лучшую подругу. Она была рядом с ней только потому, что Дамир начал ухаживать за Ланой. Махаббат не скрывала своего интереса, не раз пакостила подруге. Но избавиться от неё было так же сложно, как от репейника в волосах – не выдерешь. Она цеплялась за всё, что могла. Вот и сейчас она крутилась возле неё, заручившись поддержкой будущей свекрови девушки. И Лана молчала. А как не молчать, это же было желание свекрови. Надо налаживать отношения с будущими родственниками. Ох, родственниками.
Лана печально вздохнула. Ведь с её стороны никого не будет на этой свадьбе. Её любимые братья служат в России. Отдают, так сказать, долг родине. Она всегда думала, что родина – это там, где живёшь. Оказалось, там, где твоё гражданство. А у четверых её братьев гражданство было российским по рождению. Вот и служили они теперь там. Почему так? Да всё потому, что они, как оказалось, были ей неродными. Её родители взяли их из детдома малышами. Эта четвёрка ещё там крепко держалась друг за друга, и родители не стали разлучать их.
Лана потом узнала, что мама и папа отчаялись завести родных детей и взяли приёмных. Ну а спустя какое-то время родилась дочка Лана – дар богов, а через пару лет и её младший брат Валерка. Но никогда и нигде родители не выделяли детей между собой. Они жили и росли одной большой дружной семьёй. И вот теперь они служат далеко от дома. А мама с младшим братом отказались участвовать в официальных мероприятиях, поздравив Лану накануне. В мысли невесты острой иголкой вонзилось фырканье Махаббат. Стильная, с небрежным лоском, она брезгливо смотрела на мир этакой светской красавицей. Зная обо всем и обо всех, живя всегда легко, идя по головам, Махаббат воплощала в себе всё то, что так претило Лане.
– Всё она знает, – язвительно процедила подруга. – То, что уважаемый Бахтияр Нурмухамедович всегда занимал хорошие посты в правительстве, знаешь. А то, что в смутные времена чего тут только не случалось? Вот, говорят, и Дамира в заложники брали. Полгода никто не знал, где он, что с ним. Дамирчик потом долго лечился за границей. И жена у него была, правда. И умерла беременная, тоже правда. Да только странная она была. То билась в истерике, то ходила не от мира сего, не замечая ничего вокруг. И умерла она якобы от того, что медиков рядом не было, а она приняла какое-то лекарство. И прятали её от глаз чужих и берегли, а вот не уберегли, – Махаббат выгнула свою тонкую бровь домиком, всем видом намекая, что и Лану могут не уберечь.
В груди девушки поселилась тревога, и эта вредина сразу поняла, что её слова достигли цели. Стремясь закрепить результат, она открыла рот, чтобы выдать очередную гадость. От новой неприятной реплики Лану спасла открывшаяся дверь. Это был свадебный распорядитель, который окинул оценивающим взглядом невесту и, убедившись в её готовности, дал отмашку для начала торжества.
Лана и не заметила, как прошла регистрация. Как Дамир кружил её в вальсе. Множество гостей поздравляли, говорили тосты, дарили подарки. Все эти события пронеслись мимо неё разноцветным фейерверком. А потом наступила их первая ночь. Та самая. О чем мечтают миллионы девушек. Ждут романтику. Лепестки роз. И всю прочую ерунду.
Этого ждала и Лана, и получила даже больше. Дамир привёз её в особняк, который построили по его личному проекту. Было там всё: и роскошная кровать, и розы стояли везде, где можно было поставить, а где нельзя – там лежали лепестки.
– Знаешь, лапуля, ты теперь моя жена. И я хочу открыть тебе одну тайну. Ты, наверное, уже знаешь, что когда-то меня похищали.
Лана дернулась к нему, что бы поддержать, но мужчина остановил её властным жестом руки.
– Выслушай сперва. Там надомной издевались, и это я ещё мягко тебе говорю. Как я выжил там и не умер, я не знаю. Долго потом лечился. Папа нашёл их всех и наказал. Но это не отменяет того, что я не могу быть с женщиной в постели. Нет, с женщиной я могу, ты не подумай. Но для этого мне надо, чтобы ты мне доверяла. И позволила провести нашу ночь так, как могу это сделать я. Ты согласна?
– Да, конечно, ведь ты мой муж, и мы должны уступать друг другу, ведь так?
– Да, ты права. Уступи мне право интимных отношений с тобой так, как нужно мне. И у тебя будет всё, что ты захочешь. Хорошо?
– Ты ведь знаешь, что я об этом ничего не знаю. И будет правильно довериться более опытному партнёру. Ну, тебе, то есть.
Он достал из кармана красную повязку и завязал ей глаза.
– Пойдём.
– Это произойдёт не здесь? – удивилась девушка.
– Нет. Дай руку.
Страх. Он липкой лентой охватывал тело, замораживал душу. Они шли куда-то вниз по ступенькам. Воздух из ароматного, насыщенного розами стал застоявшимся подвальным. По ногам потянуло сквозняком, что только добавило мурашек испуганной невесте. Тихий скрежет открываемого замка. Скрип двери. Здесь было тепло. Пахло какими-то благовониями, лёгким дымком, немного потом, таким, мужским. Так пахнет Димка, её брат, когда выходит из качалки.
– Лапуля, открой ротик. Шире, шире, вот так.
Во рту у Ланы оказался какой-то предмет, который Дамир зафиксировал сзади.
– Не люблю, знаешь ли, когда кричат.
Её запястья обхватили браслеты и подняли руки вверх. Ноги зафиксировались на расстоянии друг от друга.
– Ну, вот, лапуля, ты готова к первой брачной ночи, – ехидные нотки в его голосе добавили напряжения. От страха Лану затрясло. Она не смогла сдержать слёз. На что она согласилась? Выйдет ли она из этого ужаса живой и здоровой? Боже, как же страшно.
– Да, лапуль, чуть не забыл. Это беруши, чтобы как в той поговорке: не вижу, не слышу, не говорю.
Всё. Страх сковал всё её сознание. Ужас прочно овладел ею. Паника накрыла с головой, заставляя дёргаться в попытке освободиться. По телу поползли влажные щупальца. Одежда исчезала частями, как будто её срезали. Запах пота перемешался с ароматом парфюма, потом появился другой, неприятный, горький, резкий запах. Лана неровно судорожно дышала, от этого кружилась голова. По её телу шарили руки: одна, две, три, вот ещё одна вторглась в самое сокровенное.
Как стыдно. Противно. Омерзительно. И об этом шепчутся восторженно девчонки? Потом пришла боль. Мама говорила, что это не долго. Но было больно так, что хотелось кричать. Она не могла, только мычала. И снова боль. Её рвали на куски, выворачивали наизнанку. «Господи, как хочется умереть». По ногам потекли тонкие тёплые струйки.
«Позволь мне умереть».
Тьма.
«Спасибо, господи».
Глава 3
– Ну же, попробуй вино, я сама делала. Из винограда.
– Это откуда у тебя виноград, покупала?
– Тю на тебя. У Николы собирала.
Девушки засмеялись.
– Ты ли собирала? Или Колян подогнал за ласку, за любовь? – Ленка задорно глянула на подругу, ни капли не сомневаясь в своих предположениях.
– Да ну вас с Николой. Вот у меня сейчас мужик на постое живёт, вот от кого слюнки текут. Я на него как гляну… Так все трусики прям сразу мокрые… – Мария мечтательно закатила глаза.
– Давай рассказывай, какой он в постели. Наверно ого-го-го, заездил тебя. То-то ты на больничный ушла, – Лена глумливо захихикала, выдав степень своего опьянения. – Я его видела издалека. Впечатления ошеломительные, даже на таком расстоянии видно. Не чета нашим мужикам, не чета, – вынесла вердикт пьяная Лена.
«Что я здесь потеряла? – с тоской подумала Лана. – Ведь они мне совсем не подруги. Так, периодически работаю вмести с ними на ферме. И то когда нужно кого-то подменить. И взгляды на жизнь у нас разные.
Я от мужиков прячусь, стараюсь, чтобы они меня не заметили. А эти две наоборот, от одного к другому бегут, на третьего смотрят. И всё им мало».
Тяжело вздохнув, она решила, что пора уходить. И вроде собралась встать и придумала, что сказать девушкам в своё оправдание. Но не смогла сделать ни то, ни другое. Ватные ноги отказывались слушаться, голос никак не мог прорваться наружу.
«Боги, что со мной?» – Лана беспокойно вслушивалась в пьяный щебет девушек, пытаясь взять под контроль своё тело. И тут они синхронно замолчали, повернув голову в её сторону. Вся её сущность, всё нутро ощутило его, стоящего позади. Но ни страха, ни обычного ужаса не было. Ей вдруг стало легко, хорошо и спокойно. Как будто она нашла то, что давно искала. Отклонясь всем телом назад, Лана уперлась спиной в мужскую грудь. Всё. Не было больше ни забот, ни проблем. Все беды закончились. Мужчина, стоящий сзади, был её домом, гаванью, надёжным берегом. До боли в шее Лане захотелось увидеть его лицо. Она начала поднимать голову и… проснулась. Подскочив на своём диванчике, девушка непонимающе огляделась. Нет, она в своей комнате, одна. Алёна тихо сопит в своей кроватке. Лана выдохнула.
– Сон, это был всего лишь сон. Слава богу. Это всего лишь очень реалистичный сон, – как мантру шептала она.
Глава 4
– Анжела, не отвлекайся, запоминай. Если ты не будешь понимать, что делаешь, то потеряешь работу. А потеряв работу, потеряешь и шефа. На красоте без мозгов далеко не уедешь, ведь ты не глупая, должна это понимать. Да и такую красоту надо постоянно поддерживать, а без финансов это трудновато сделать. Так что работа тебе нужна в любом случае.
– Я понимаю, Ланочка. Я всё понимаю, но ты же знаешь, как трудно мне даются цифры.
– Мне тоже когда-то они давались с трудом, но потом мне помогли, рассказали каждый шаг. Я старалась и поняла всё, а впоследствии уже было легче. И у тебя всё получится. Ты вон как легко разбираешься в брендах, косметике и прочей новомодной ерунде. И там тебя никто не учил, а здесь я с тобой. Да ты уже почти всё делаешь сама, только немного путаешься.
– Да, Ланочка, я это заметила. Ты не представляешь, как Стёпушка орал на меня поначалу. Я думала, всё, бросит. Если бы не ты, мне, наверное, пришлось бы переехать. А я не могу, у меня здесь мама, ты ведь знаешь.
– Так, давай делать. Не отвлекайся. А то у меня ещё дома куча дел, – подвела итог Лана. – А где твой Степан Николаевич пропадает? Что-то его не видно сегодня. – Лана внимательно просматривала бумаги, иногда просчитывала столбцы чисел.
– К нему армейский друг приехал. Владения показывает, ну, и потом всё такое… – девушка неопределённо покрутила наманикюренным пальчиком. Потом махнула рукой и склонилась над монитором. – Ну их. Опять выпьет и приедет ночью. Меня вызывать для лёгкого перепихона, как он говорит. А мне неудобно. Я от него вся завожусь, как огонёк от спички, и не могу по-тихому. Я смущаюсь, он смеётся, – Анжела покраснела, ещё ниже склонив голову. Её обесцвеченные локоны закрыли лицо.
– Понимаешь, я хочу его всегда. И он это знает или чувствует. Хотя я ему об этом не говорила. И он пользуется этим вовсю.
Лана задумчиво смотрела на Анжелу. Да, эффектная. Упругие груди приятного естественного объёма, а не перекачанные, как у некоторых. Хотя Лана точно знала, что грудь, губы и почему-то коленки были подправлены хирургически, но всё было в меру, не вызывающе. Чуть-чуть подкорректировано то, чем и так она не была обделена природой.
Уложенные в естественном беспорядке локоны волос, аккуратный неброский маникюр. Всё идеально, никаких излишеств. Лана не понимала, как в такой глухомани затесался такой городской эталон красоты. Но Анжела – вот она, реальная, никогда никуда не ездящая. Если не считать курсы секретаря и операций, и то под присмотром председателя колхоза. И как куда-то поехать, если у неё много лет парализована мать. Она, конечно, передвигается на коляске и много чего делает по дому, что даёт Анжеле возможность работать. Но всё-таки не всё, и без посторонней помощи не может обойтись. Да и отношения у неё со Степаном Николаевичем особые. Мужчина хоть и молодой, но властный. Можно сказать, жесткий, такой минитиран, хотя справедливый. Всегда выслушает и постарается помочь.
Но вот с Анжелой у них всё как-то не понятно. Они не встречаются, он не влюблён. Ни цветов, ни подарков. Зато ещё со школы к Анжеле был закрыт путь любому парню. И кто рисковал, быстро оказывался в местной больнице. А по окончании школы Степан, который только пришёл из армии, просто подошёл к ней, взял за руку и увёл в ночь. А когда в колхозе освободилось место секретаря, он отправил Анжелу сперва на курсы, а после посадил в приёмной. Там спустя несколько месяцев Лана и застала её бьющуюся в истерике. Сквозь слёзы и сопли ели разобрала, что девушка запуталась в своих обязанностях и помочь ей некому. Кто-то злорадно потирал ручки, кто-то боялся подходить к секретарю грозного председателя. Лана осталась и помогла. Они долго вместе разбирались, вникали во все тонкости и подводные камни новой для девушек специальности.
– Как это? Хотеть мужчину? – спросила тихо Лана у Анжелы.
Та удивлённо на неё посмотрела.
– А ты не знаешь? Ты говорила, что замужем, у тебя ребёнок, и ты не знаешь?
– Я знаю, как всё происходит технически, – Лана не стала уточнять, что вся информация почерпнута из интернета, где порнуху она просто не смогла смотреть, испытывая стыд и отвращение. Теорию она узнала из сухих описаний.
– Ничё себе, да ты фригидна? – у Анжелы удивлённо вытянулось лицо. – Поэтому ты отшиваешь всех мужиков, что липнут к тебе, как пчёлы на мёд?
– Всё, забудь, что спросила, – Лана обиделась. Хотя в глубине души понимала, что её отношения с Дамиром привили ей стойкую неприязнь и страх к мужскому полу. Она делала всё, чтобы возле неё не было ни одного мужика. И да, они действительно липли к ней, как к запретному плоду. Каждый свободный тип, а иногда и несвободный пытался вывести её на отношения. Кто-то быстро понимал, что тут ловить нечего, и переключался на другую жертву. Кто-то проявлял упорство, и тогда приходилось идти на уловки. Или просто сбегать на какое-то время из села. Первое время было особенно тяжело. Мужской контингент усиленно уделял ей внимание, женский тихо ненавидел. Но она справилась. Село угомонилось. Теперь приходится отбиваться только от приезжих. Слава богу, их не так много, и только по сезону, когда колхозу требуются дополнительная рабочая сила.
– Извини, – в её мысли закрался тихий голос Анжелы. – Ты всегда такая скрытная, странная. Никто не знает, откуда ты взялась. Как жила раньше. На селе поговаривают, что даже ребёнок не твой. И уж точно ты не родственница покойной бабы Тони.
Лана промолчала, не впервой ей задавали эти вопросы. Не впервой она от них уходила. Анжела, не получив ответа, молчала, сосредоточенно внося в компьютер проверенные данные. Обе погрузились в работу, думая каждая о своём.
– Я его не вижу, но знаю, когда он рядом. Сердце заходится бешено в груди. Прижмусь к нему – и всё, все беды мне нипочём, совсем справлюсь. Взглянет на меня – а я уже вся дрожу, жду, когда прикоснётся. А уж когда целует… – Анжела замолчала, прикрыв глаза. – Нет ничего вокруг. Мне кажется, что он поэтому на людях такой холодный, держит меня на расстоянии. Ведь мне всё равно, есть рядом кто или нет, когда он касается, то всё, полное отключение системы. Он со мной совсем другой. Ночью тихонько стукнет в окно, а у меня сна как и небывало вовсе. Скорей на улицу, скорей к нему. Как я кричу, наверно, всё село слышит, а он улыбается. «Пусть слышат и знают, что ты моя и больше ничья». Вот сейчас рассказываю тебе, а у самой голова от возбуждения кружится. Я как больная им, самой страшно. И сколько себя помню, всегда только его видела, других не замечала. Ух, всё, капец, перед глазами всё плывёт, в голове туман. Пойдём чаю хоть выпьем, а то из меня работник никакой.
– Ой, Анжел, мне бы домой. У меня Алёна с Софой. Я всё проверила, тебе осталось только внести, – Лана чувствовала себя неуютно после таких откровений.
– Успеешь ещё, я и пирожных припасла. Надо же как-то отблагодарить тебя. Деньги ты не берёшь, помощи не просишь. Ну Ланочка, ну пожалуйста, – Анжела умоляюще смотрела в глаза. – Только чай – и всё, побежишь домой.
За чаепитием говорили ни о чём. Обе чувствовали себя неуютно.
– Попросить хочу тебя, Лана, не рассказывай никому то, что я тебе открыла. Об этом я никогда никому не говорила. Даже Стёпушке, а тебе вот сказала. Нужно тебе это, наверно, поэтому и рассказала.
– И не собиралась. Это очень личное, интимное. Анжел, такое действительно не рассказывают. Только если напакостить хотят. И ты обо мне не рассказывай никому, – попросила Лана.
– Да мне и рассказывать нечего. Ты ничего и не сказала, только спросила, – Анжела беззаботно махнула рукой, снимая общее напряжение.
Где-то в коридоре хлопнула дверь, раздались тяжёлые шаги.
– Ой, Стёпушка приехал, – подскочила Анжела.
Лана с интересом ждала. И действительно, в приоткрытой двери показалась голова председателя.
– Анжела, – что-то было в его голосе мягкое, бархатное. Никогда ранее Лана не слышала этого от Степана Николаевича. Взгляд мужчины переместился на неё. Он нахмурился, пытаясь понять причину посиделок.
– У тебя отчёт завис. Сводки не отправлены, а вы тут лясы точите на рабочем месте, чаи гоняете? – в голосе появилась сталь, пренебрежение, недовольство.
– Извините, Степан Николаевич, я на минутку заходила к Анжеле и уже ухожу. Не буду отвлекать её от дел. Всего хорошего, – Лана поднялась и огляделась в поисках своей сумки.
– Раз ты здесь, Лана-Алана, сразу спрошу, чтобы опосля не ездить к тебе. У нас доярка уходит в отпуск, я могу на тебя рассчитывать?
– Да, Степан Николаевич, в следующем месяце у меня нет никаких срочных планов. Так что я подменю. Всё как всегда? – уточнила она.
– Да, как и раньше, расценки не изменились, – подтвердил мужчина.
– Хорошо. До свидания.
Уходя, она расслышала, как тихий мужской голос бархатно промурлыкал:
– Иди сюда, малыш. Я соскучился.
Лана хмыкнула, услышав в голосе грубого мужчины сладкие нотки. Похоже, Анжела права: никто не знает, какой именно председатель в душе. Все видят только то, что он им показывает. Девушке невольно вспомнились их короткие встречи. Он был одним из немногих, кто не приударил за ней. Поняв, что она легко осваивает новые профессии, пытался официально устроить её. Но осознал бесполезность своей затеи и принял всё как есть. Он частенько давал, как ему казалось, подзаработать бедной одинокой женщине с маленьким ребёнком на руках. Так казалось ему. А ей работа в колхозе была в тягость, не принося ни морального, ни материального удовольствия. Но чтобы заткнуть сельские пересуды и сплетни о своих источниках дохода, ей приходилось брать и эту работу на себя. Проще говоря, все думали, что Лана живёт на случайных заработках от колхоза. Она и вела себя на селе согласно предполагаемому бюджету. Но это на селе. Сейчас она спешила домой, надо было собрать Алёну к приезду такси. И ехать на очередное шоу с ней в главной роли.
Глава 5
Офис строительной компании гудел. Всех будоражила новость о будущей проверке. В череде неприятных событий сотрудники понимали, что с их конторой что-то не так. То высокобюджетный проект ушёл к конкурентам, хотя на сто процентов должен был стать их, то на стройматериалы наложили аресты. Шеф с последним, конечно, разобрался. Но прошло время, набежали штрафы за простой. И как следствие все недополучили премиальных. А это обидно. Многие эти деньги, к слову, немалые, мысленно потратили, съездили на курорты, отдохнули и приготовились получить новые. А тут бац – премии нет, курорта нет, работы добавилось, отпуска отменились. И как будто этого было мало, объявили ревизию всех финансовых и нефинансовых дел.
И в такой напряжённой обстановке, когда кто-то быстро просматривал вакансии в другом месте, кто-то судорожно наводил порядок в своих делах, фееричное появление разряженной девицы не могло остаться без внимания.
Она уверенно прошла в приёмную начальства, громко лопая пузыри жевательной резинки, иногда поправляя тяжёлый гироскутер устроенный на плече колёсами вверх. Посмотреть на её микрошортики высунулось из-за столов всё мужское сообщество. Кто-то даже восхищённо присвистнул.
– Привет, подруга! Папик на месте? Я зайду?
Секретарь удивлённо подняла глаза и нажала на отбой телефона, по которому до этого что-то увлечённо обсуждала. Она презрительно оглядела вошедшую: почти прозрачный топ, через который был виден яркий, ядовито-зелёный бюстгальтер. Малюсенькие шортики на вполне себе ничего такой фигуре. В целом у многих дам фигура пришедшей могла вызвать зависть, но только не у Елены Павловны Лапиной. Она не один час в неделю проводила в спортзале и своими формами была довольна. А вот лицо девицы Лене очень не понравилось, от слова совсем. Ярко-фиолетовые губы, длиннющие, явно наращенные ресницы, почему-то раскрашенные в разные цвета. Стрелки нарисованы так, что казалось, на тебя смотрит ребёнок или кукла. Два небольших хвостика, как у школьницы, торчали в разные стороны и пугали своим разноцветьем, соперничая пестротой с ресницами. Натуральный цвет волос нельзя было угадать. Всю эту картину дополняли разномастные серёжки, надетые в ряд вдоль одного уха.
– Что вы хотели? – Елена недовольно отметила возраст девицы. Вот тут она проигрывала, и это напрягало. Но вспомнив, как буквально вчера она отдавалась на этом столе своему шефу, и он был доволен, как кот, обожравшийся сметаны, усомнилась, что правильно услышала слово «папик».
– О, подруга! Ты оглохла, чё ли? К папику, я же сказала, – девица надула пузырь, сгребла его пальчиком и запихнула опять в рот. – И это, подруга. Заряди мой транспорт, пока я у папика, – с этими словами на стол опустился гироскутер.
Сказать, что секретарша рассердилась – ничего не сказать. Она была в бешенстве. Лицо её стало бордовым, холёные ручки подрагивали. Аккуратно накрашенные глазки вытянулись в гневные удивлённые щёлочки.
– Что вы себе позволяете? Уберите сейчас же эту штуку с моего стола! Анатолий Маркович не принимает. У него назначена важная встреча, – Лена с превосходством посмотрела на соперницу, всем видом показывая, что здесь её территория, и конкурентов она не потерпит.
– Окей, подруга. Не бесись. Ща всё решим, – с этими словами наглая девица полезла рукой в свои шортики самым бесстыжим образом, не стесняясь посторонних.
Лена застыла в шоке. Через мгновение из фактически интимного места был извлечен телефончик-раскладушка. Нахалка недолго покопалась в нём и нажала на кнопочку.
– И…? – она уставилась на шокированную секретаршу. – Где я, по-твоему, должна его прятать?
Лена ещё раз оглядела девушку и остановила взгляд на её груди.
– Там сигареты и зажигалка, – моментально ответила ей та. – Аллё, зай, твоя мымра меня не пускает. Как кто это? Я это, зайка, твоя барби. Не сердись, я больше не буду пугать тебя киндером. Я соскучилась, и ты мне обещал денюжку. Ну да, я. А ты кого-то ещё ждал?
Сработал коммуникатор:
– Лена, пропусти девушку.
Секретарша уставилась на девицу.
– Ну вот, а то «занят, занят»… Не дрейфь, подруга, он у меня временно. Надоест – брошу, и он снова весь твой. На зарядку поставь, не забудь, – не обращая больше ни на кого внимания, девушка прошла в кабинет.
Анатолий долго разглядывал вошедшую. Когда он через знакомого нанимал независимого ревизора, конечно, получил информацию о нестандартных методах. Но чтобы настолько…
– Итак, называйте меня Алисой. По легенде я ваша барби, которая якобы проводит репетицию перед генеральной проверкой. Начнём с вашего кабинета. Мне нужен простой карандаш, ластик, калькулятор и эспрессо через час.
Девушка прошла к столу, достала из недр бюстгальтера блокнот и ручку и углубилась в просмотр приготовленных документов.
– В ходе проведённой мной проверки были выявлены следующие факты. С ваших счетов переводят деньги вот по этому адресу. Переводы совершаются по одной и той же схеме. Вот по такой, – на стол легла бумага с адресом и раскладом перевода. – И я бы не советовала обращаться к вашему начальнику безопасности Горелову В. И., – пресекла она порыв Анатолия набрать номер. – Также я хочу обратить ваше внимание на следующие документы, – она раскрыла папку на столе. – Вот тут вас пытаются подставить перед налоговой. Здесь у вас работает несколько «мёртвых душ» на хорошем окладе. В этом проекте завышена смета. Вот тут вы почему-то заменили поставщиков на более дорогих, но хуже по качеству. Это из крупного, и вот ещё по мелочи. Если что-то непонятно, я объясню.
– А кто сливает инфу конкурентам, не удалось выяснить? – Анатолия удивлял тот объём работы, которую провернула одна хрупкая девушка по имени Алиса. При этом у всех сложилось устойчивое ощущение клоунады с дурочкой в главной роли. И только он наедине с ней видел, какая она серьёзная, собранная, быстро, профессионально просматривает, просчитывает и сортирует информацию. Если в начале у него были сомнения, то теперь он был уверен: эта девушка отработала каждую тысячу своего затребованного гонорара.
– Информацию сливает Елена Анатольевна, но она об этом не подозревает.
– Это как? – не понял мужчина.
– У неё есть подруга, которой она всё рассказывает и жалуется на вас и ваше отношение к ней. А та умело тянет с неё всё, что ей надо. Подругу зовут Марго. Было приятно у вас поработать. На этом всё. Всего доброго. Если понадоблюсь, вы знаете, как меня найти.
– А я могу вас нанять на постоянной основе с хорошим окладом и без претензий к вашему внешнему виду.
– А что не так с моим внешним видом? – девушка невинно захлопала ресницами. Кривляться она устала. Маскарад и напряжение этих недель выматывали её, но это стоило того.
– И всё-таки должность главного бухгалтера, я так понимаю, у меня скоро освободится.
– Нет. Спасибо. Предложение заманчивое, но мне не интересно. Всего хорошего, – девушка развернулась и направилась к двери, порадовав на прощание Анатолия Марковича видом своей аккуратной аппетитной попки.
Лана устала. Всё это время она, как хороший шпион, запутывала следы, не давая заинтересованным лицам выследить себя. А такие люди находились. Один начальник безопасности, почуявший почти сразу неладное, отправил за ней наблюдателя. Образ дурочки-блондинки сработал ей на руку. Маскарад с переодеванием, провёрнутый несколько раз на разных станциях метро, сбил со следа не одного преследователя. Девушка точно знала, что стоит на кону, и делала всё возможное и даже больше того, чтобы не выдать безопасное место, где её ждёт дочь с надёжной проверенной няней. И рисковать она ни за что не будет. Теперь главное – быстро и незаметно уехать из этого города.
Глава 6
– Ланка, попробуй вино, вкусное, домашнее, из винограда. Сплошной нектар, лёгкое, почти не хмельное. Пьётся, как вода, – Мария пьяно зачмокала губами, смакуя напиток. Её подруга Лена захихикала.
– Ой, Машка, а не у Николы ты собирала виноград? – обе подруги чем-то неуловимо походили друг на друга. Пышными грудями, поплывшими формами тела, разбитным поведением. Их пьяные мордашки умилённо расплывались.
– Ой, что там Колян, у меня тут новый постоялец. Ну, просто конфетка. Мне его Николаич подселил. Вроде временно, но я думаю, приземлю его на постоянно.
И тут Лана поняла, почему ей кажется вся эта ситуация знакомой. Сон. Её недавний сон повторяется наяву. Вот сейчас зайдёт он и она оглянется.
– Ладно, девочки. Я, наверное, пойду. Раз ты на больничном, значит, мне завтра вместо тебя на работу, – Лана ещё раз попыталась уйти. Всё, что надо узнать, она выяснила впервые минуты общения, а всё остальное время выпившие девушки пытались её удержать и напоить вином. Она старалась уйти, и всё, на что согласилась, это чашка чая, который она так и продолжала размешивать, не зная, как отделаться от назойливых подружек.
– Здравствуйте, девушки, – за её спиной раздался рокочущий баритон.
Тело Ланы перешло в режим вибромотора. Его тихо потряхивало, ложечка позвякивала о край чашки. Девушка положила её на стол. Спрятала, сцепив, руки. Жуткое желание повернуться и увидеть обладателя голоса забирало все силы. Она зажала коленями сцепленные руки и начала мысленный отсчёт. «Раз, два, три – вдох. Четыре, пять, шесть – выдох».
– Ой, Александр, а у нас тут маленький сабантуй. Присоединяйтесь, разбавьте наш женский коллектив своим присутствием.
– Обязательно. Вот только ополоснусь немного. А то я с сева, весь грязный. Мне нужна всего минута, не скучайте, – бархатом разлился голос по ноющему телу Ланы. Постепенно её начало отпускать. Вначале ушло головокружительное желание оглянуться. После медленно восстановилось дыхание. И только мандраж остался, устроившись пушистой кошкой где-то в районе груди.
– Ну, и я пойду. У меня Алёна на Софу оставлена, а у неё зачёты скоро, ей готовиться надо.
Это вслух. А про себя: «Бабник. Надо уходить, а то как прицепится». Лана быстро поднялась, предваряя всякие попытки её остановить. Но подруги сидели разомлевшие в предвкушении компании мужчины.
Глава 7
– Ты уже всё? Отдоилась?
– Да две остались, остальные вроде в запуске стоят.
– Тогда выгоняем с утра на прогулку Галину группу, с обеда твою.
– Поняла, Валентина Андреевна.
Как она не любила эти подработки на ферме. Кому какое дело, откуда она берёт деньги на жизнь. Вот в городе этим вопросом никто не заморачивается, но не в селе. Здесь люди как на ладони. Всем до всех есть дело, а по-другому им просто скучно. Вот наученная горьким опытом Лана иногда и брала работу в колхозе. Но копеечная зарплата за тяжёлый, грязный физический труд её точно не интересовала.
– Лана, – к ней подлетела Настя, молоденькая девчонка, помогающая матери с телятами. – У тебя не будет немного молозива? Я забыла накормить одного телёнка, а у мамы всё молозиво закончилось.
«Вот они, рабочие будни», – подумала Лана.
– Знаешь, где мой бачок стоит?
Девчонка кивнула.
– Тогда возьми, сколько надо.
Та, довольная, умчалась докармливать. Отцепить аппарат, перенести. Помыть вымя, подключить. Как роботы, ей-богу. Когда же уже всё? И как люди годами работают здесь? От однообразия чокнуться можно.
– Ай-нанэ, какая цаца здесь ходит. Девушка, а давайте вы дадите, а я возьму?
Лана удивлённо оглянулась на оклик незнакомца.
В проходе стоял мужчина и нагло её разглядывал. Сказать, что мужчина, уверенно её оскорбляющий, – конфетка, как описывала Маша своего постояльца, значило бы сильно преувеличить. Сладким лакомством Лана этого субъекта не назвала бы ни при каких обстоятельствах. Метр с кепкой, этакий колобок. Наголо бритая голова, коротенькое кругленькое тельце. Маленькие масленые глазки бесстыже оглядывали её, останавливаясь на некоторых определённых местах. Губы-вареники причмокивали в предвкушении. И венчал всю эту красоту нос картошкой. Нет, не так: Картофелиной с большой буквы насыщенно бордового цвета. Пальцы украшали многочисленные небольшие татуировки. В общем, ярко выраженный криминальный типчик.
«Надо бежать», – пронеслось в голове. Хорошо бы, но есть проблема. Чтобы пронести аппараты доения на мойку, надо пройти мимо этого, так сказать, мужчины. Глубоко вздохнув, собрав в кучу самообладание и аппараты, Лана пошла мимо, молясь госпоже удаче и уповая на свои силы. Он пропустил её, услужливо отступив в сторону. Она вздохнула облегчённо, почти прошла. Почти. Резкий захват грубых пальцев на её шее, губы обожгло принудительным поцелуем. Вонь из его рта вызвала непроизвольный рвотный рефлекс. Она с трудом оттолкнула этого типа от себя. Согнулась пополам, пытаясь восстановить дыхание и остановить желудочные спазмы. И в этот момент она получила увесистый шлепок по пятой точке. Обида и гнев нахлынули на неё, как цунами. Она не давала повода так относиться к себе. Она никогда не даёт повода, но всегда они приходят и липнут к ней, не замечая ни отвращения, ни неприязни. Реакция была мгновенной. Почти ничего не видя за пеленой слёз, она безошибочно попала по морде этому нахалу, больно отбив ладошку. Полетела по проходу, не замечая никого, почти достигла помывочной. Почти смогла. Вдруг её тело зажали в тисках рук, прижали к широкой груди.
– Малыш, что случилось? Кто тебя обидел? – её крепко держали, при этом успокаивающе поглаживали вдоль позвоночника. – Ну, всё, всё, успокойся, мы сейчас найдём эту гадину, и я его прибью.
Лана дрожала, и уже не от страха и обиды, а знакомой дрожью, маленькая шкодная мордашка мандража открыла глазки, блаженно щурясь. Слава богу, тот урод – не её мужчина из сна. О как! Её мужчина. И что за бред лезет ей в голову?
«Сейчас ещё секундочку постою и вывернусь, надо сделать только шаг, один шаг. И можно взглянуть ему в лицо. Стоп, Лана, соберись. Какое лицо? Какую минутку? Это мужик! Мужик, Лана, ничего хорошего, боль, стыд, страх».
Она всхлипнула, глубоко вздохнула, невольно вдыхая запах прижатого к ней тела. Мужчина пах немного потом, кофе и мятой. Нежный ненавязчивый запах. Голова сильней закружилась в ритм с внутренней дрожью.
«Всё, Лана, хватит раскисать, шаг назад и в сторону, голову вниз и не смотреть. Я сказала: не смотреть! Если очень-очень хочется посмотреть, то это не к добру. Всё, пошла».
Она дернулась, пытаясь сделать шаг назад. Но кто бы ей позволил…
– Кто он, малыш?
– Отпустите, пожалуйста, меня, – прошептала Лана.
– Да, конечно, – железные тиски ослабли. Лану отпустили и дали спокойно пройти. Не поднимая головы, она быстро прошмыгнула мимо, стараясь сделать всё быстро, закончила работу и буквально сбежала домой.
– Ты, урод, посмел обидеть мою девочку? – мощный удар заставил непонятное создание в образе колобка улететь в кусты шиповника. Кряхтя и что-то бубня, это недоразумение в который раз выползло на четвереньках, покачиваясь из стороны в сторону.
– В общем, так. Подойдёшь, культурно извинишься, и чтобы я тебя на ферме больше не видел. Понял? – Колобок качнул головой. – Я не слышу, ты понял?
– Да, понял, но у меня работа на ферме.
– Подойдёшь к председателю, он направит в другое место.
Вечерняя дойка прошла на удивление спокойно, не считая эпичного прихода нахала. Весь побитый, поцарапанный, он подошёл, стараясь не смотреть на неё подбитым глазом.
– Ну, ты это, цаца. Надо предупреждать, чья ты. Извини, если что.
Так же, не оглядываясь, он ушёл, и больше Лана его не видела. А на утренней дойке её ждал букет ромашек, бережно поставленный в банку с водой. Она отнесла его в кабинет к зоотехнику. Ну, не дело это – стоять красивым цветам на ферме, среди коров и навоза.
На следующий день её ждали тюльпаны, потом розы, хризантемы. Зоотехник вместе с заведующей бурчали, что кабинет превратился в клумбу, и по-доброму подтрунивали над Ланой.
– Ой, Ланочка, а есть цветы, которые ты бы захотела унести домой? – спрашивала Валентина Андреевна.
– Не знаю, я об этом не задумывалась.
Недели летели незаметно в бешеном ритме. Ферма, дойка, дом и снова дойка. И так три раза на дню Лана монотонно выполняла одну и ту же работу по кругу. И в этой суете звонок выбил её из колеи. Почему? Да всё очень просто: её номера почти ни у кого не было. Его знали один-два человека. Остальные вообще думали, что у неё нет телефона. Мобильник зазвонил посреди обеденной дойки. Лана торопливо вытерла мокрые руки и достала из внутреннего кармана орущий аппарат.
– Алло, алло, Лана, у нас беда. Беги скорей в садик. Твоя чертовка застряла в заборе, а Рекс никого не подпускает!
Сердце колотилось в районе пятки. От волнения звенело в ушах. Предупредив фермерских, Лана бежала на другой конец села в детсад. Страх за ребёнка подгонял её, не давая вздохнуть. Уже на подходе она увидела толпу родителей и случайных прохожих, бурно обсуждающих происшествие. Алёны нигде не было видно, как и её верного друга Рекса – домашнюю собаку, которую никакие ошейники не могли удержать дома, если Алёна была в садике или на улице.
– Где Алёна? – Лана тревожно оглядывалась по сторонам, одновременно стараясь восстановить дыхание.
– Их в медпункт понесли.
Сердце от страха забилось так, что, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. В ушах появился неприятный звон. Почему-то остро не хватало воздуха. Лишь одна мысль била в голове набатом: «Их понесли в медпункт. Понесли. Понесли».
– О боже, Лана!.. Люди, помогите, ей плохо!
Чьи-то сильные руки подхватили её. Приятный запах кофе и мяты. Два запаха, такое знакомое сочетание. Сквозь туман до неё донёсся сердитый баритон.
– Что такого можно было сказать, чтобы человек упал в обморок? – он обращался к кому-то. Но вокруг стояла тишина. Никто не ответил.
«Почему так тихо? Где Алёна? Так, Лана, соберись, хватит лежать лягушонком на чужих руках. Там с ребёнком не понять что, а ты тут развалилась!»
Она попыталась встать. Попыталась. В ответ её теснее прижали к мужской груди. Тёплое дыхание коснулось её волос. Её, как маленькую, погладили по голове. Нет, не погладили, потерлись, шумно вдыхая воздух. «Ой, блин, а я с фермы, вонючая, наверно», – почему-то подумала Лана.
– Тихо, тихо, малыш. С нашей девочкой всё в порядке. Она напугана и немного поранилась. Сейчас, мы почти уже пришли, сама всё увидишь, – тихий урчащий голос убаюкивал, успокаивал, отодвигал все беды назад, вставал надёжной защитой.
Она вспомнила свои ощущения во сне, когда облокотилась на него. «Я дома. Опять эта дурацкая мысль: “дома”. Нет у меня дома, нет защиты. Я сама себе дом и защита. Всё, Лана, раскиселилась тут лужицей, собралась. Голова работает, значит, и тело должно подчиниться. Открыла глаза, пошевелила пальцами руки. Соберись, Лана».
– Так, что тут ещё у нас? – в её внутренний аутотренинг вклинились голоса. Уверенный – от Марины Андреевны, фельдшера. И тихие всхлипы детей.
– Ой, мама! – звонкий голос Алёны перекрыл все остальные. – Саса, а мама спит?
– Нет, малыш, она немного за тебя переволновалась. Сейчас тётя доктор её посмотрит и разбудит.
– Так, кладите её на кушетку. Ну-ка, шалуны, кыш отсюда к родителям. Да кладите её уже. Хватит прижимать к себе, как самое ценное. Ей очень не понравится, что какой-то мужик держит её на руках. Она, знаете ли, не жалует у нас мужской пол.
Лана почувствовала прохладу больничной кушетки и сосредоточилась на открывании глаз – таком простом и понятном действии, но таком недостижимом в эту минуту.
– Подождите на улице, я попозже обработаю вашу руку, – Марина Андреевна уверенно выпроваживала посторонних. Тихий звон стекла, открывание пробки и ещё какие-то непонятные звуки. Всё это Лана слышала, но контроль над телом никак не могла обрести, и это начинало её пугать. Тихую панику прекратило касание маленькой ладошкой её руки.
– Мама, всё хорошо. Мы хотели, чтобы Рекс нас лизнул. Артёмка сказал, что через забор не считается. Я чуть-чуть голову высунула, а она застряла. Тёти кричали, Рекс лаял. А Саса его погладил вместе со мной, и как вытащит сперва Артёма, потом Максима. А меня на ручки взял и конфету дал, и где больно было, поцеловал, и сюда принёс, – дочка тихо пересказывала события, как всегда перескакивая и не договаривая.
– Так, Алёнушка, дай-ка я твоей маме ватку вонючую дам понюхать, и она проснётся.
Лана глубоко вдохнула резкий неприятный запах аммиака. Дёрнулась, уворачиваясь от него, но он упорно возвращался.
«Так, давай приходи в себя, ну же, Лана. Не настолько ты и слабая, чтобы надолго отключатся». С трудом открыв глаза, Лана села, руки обвились вокруг дочери, быстро прижимая и хаотично ощупывая её в поисках повреждений.
– Та всё с ней в порядке, не переживай. Шею слегка поцарапала, да синяк, наверно, будет. С испугу дёргалась, а так всё целое, никаких травм. Ох, и шкода же она у тебя. Это ж надо – двух пацанов уговорить просунуть бедовые головы промеж прутьев забора. И ведь малая совсем, а крутит ими, как хочет, – Марина присела рядом на кушетку, улыбаясь, гладила ребёнка по голове. – Ох, и достанется же кому-то такая заноза. Хоть бы сразу замуж выскочила, а то полдеревни перессорит, пока женихаться будет. Я-то знаю, у самой такая же засранка выросла. Никакого сладу не было с ней, пока замуж не выскочила да детишек не нарожала. Только тогда угомонилась.
Лана с ужасом подумала о том времени, когда её малышка начнёт смотреть на парней, а они на неё. Свой горький опыт обжёг до дрожи, до болезненных спазмов. Нет, никогда Лана не позволит своей девочке пройти через тот ужас, который перенесла сама.
– Ну, ты как, очухалась? – Марина Андреевна оглядела Лану, подмечая порозовевшие щёки, успокоенное дыхание. – Красивая ты девка, Лана. Вот смотришь на тебя, и глаз радуется. И фигура, и мордашка, и характер – всё хорошо. Мужика бы тебе хорошего, чтобы любил, да в Алёнке вот души не чаял. Враз все остальные отстали бы. А то живёшь, как на пороховой бочке, вечно оглядываешься.
Лана тихо вздохнула:
– Что оглядываюсь – то да. Нет во мне ничего такого, есть дамы и попривлекательней, и поэффектней, что ли. И накрашены, и подкачаны, где надо. А я что? Косметики – так, реснички да блеск для губ, а на ферме и подавно только гигиеническая помада. И грудь у меня не такая чтобы ух, да и попа, скажем прямо, «не опа». Одеваюсь неярко. Можно сказать, серенько. Но всё равно кто-то да тянет ручонки свои.
– Ну, вот хотя бы вот этот пришлый. Алён, как зовут дядю, что молоко вам в садик привозит?
– Саса, – Алёна тихо сидела на руках у матери, перебирая пуговицы на платьишке.
– Вот, Саша! И Алёну твою вытащил, и тебя принёс, а как с рук отпускать не хотел. Я-то, вижу у меня глаз намётанный, – женщина подмигнула Лане заговорщицки.
Вот-те раз. То они всем селом её порицают: «такая-сякая», «гулящая», а то вдруг «парень хороший, давай замуж бегом».
– Пойдём, дочка домой, на сегодня приключений нам с тобой достаточно, – она почти дошла до дверей, когда услышала наигранно громкий вздох.
– Ох, и беда-бедовая ты, Ланка, люди тебе правду в глаза говорят, а ты нос воротишь.
Злость накатила быстрой волной, оседая на вспыхнувших щеках.
– Правду, тёть Марин? Какую правду? Не вы ли вот только полгода назад голосили на всю деревню, что я тварь подзаборная, честного мужика из семьи увожу, дитя сиротой оставляю? – Лана гневно оглянулась, обожгла взглядом. Только сельских жителей так просто не возьмёшь. Даже тени стыда не промелькнуло на лице женщины.
– Вот представь, вырастет твоя дочь, выскочит замуж. А он, зараза, от неё беременной будет нос воротить и на другую заглядываться. Я посмотрю, как ты шуметь будешь на разлучницу, – с прищуром проговорила Марина.
– Я не разлучала вашего сына с невесткой, – Лана обречённо вздохнула, не надеясь переубедить женщину.
– Да знаю я и это… – немного помолчав, с тяжким выдохом произнесла Марина. – Спасибо тебе. За то, что палкой отходила моего Ваньку, наставила на путь, так сказать, истинный. Он теперь от своих ни на шаг не отходит. С Мишуткой каждую свободную минутку готов проводить. А то думала всё, бросит их.
– Ладно, тёть Марин, пошли мы, – Лана направилась на выход когда услышала вслед:
– А к мужику присмотрись.
– Замужем я, тёть Марин, – не оглядываясь, произнесла Лана.
– А где он, муж-то?
Но девушка уже выходила на крыльцо, где её поджидали разъярённые родительницы Артёма и Максима. Женщины сами по себе очень шумные, любящие громко поговорить, обсудить, кого-нибудь так, чтобы все слышали.
– Последний раз, Ланка, предупреждаем тебя. Огради свою бестию от наших сыновей, – взорвалась сразу Оксана.
– Да! – поддакнула Тамара.
Лана попыталась молча пройти мимо, понимая, что чтобы она ни сказала, склочные женщины всё равно вывернут всё наизнанку и выдадут так, как им удобно.
– Нет, ты постой, – Оксана схватила Лану за руку. – Моя б воля, так я бы выпнула и тебя, и выродка твоего из села. Всем лучше было бы. Вот сейчас пойдём в администрацию и жалобу накатаем. И девку твою из колхозного садика выпроводят! – разъярённая женщина была уверена в своём праве.
– Да, пойдём! – снова поддакнула Тамара.
– Ой, да бросьте вы шуметь и позориться. Ну, пойдёте вы писать заявление, и что? Алёнке моей три года. Пацаны ваши садик через неделю закончат и уйдут на каникулы, потом в школу. Да и я плачу в отличие от вас за садик наличкой. Ничего вы не добьётесь, – с этими словами Лана выдернула руку и пошла своей дорогой. Она не видела мужчину, сидящего на лавочке под черёмухой. Лишь девочка у неё на руках помахала ему, тот махнул в ответ, жадно провожая взглядом уходящих.
«Какая она сладкая, боги. Моя», – это он сразу понял, когда увидел её в первый раз у этой распутной Маши. Он усмехнулся, вспоминая. Как бешено билось сердце рядом с ней. «Нашёл! Всё! Моя!» Как за минуту помылся, предвкушая знакомство. Планировал, как проводит, потом домой, и так ненавязчиво начнутся их отношения. Какое разочарование испытал, когда влетел в комнату и не увидел её, лишь разбитных пьяных женщин – хозяйку дома и её подругу. Как ради приличия отсидел несколько долгих томительных минут. Как обрадовался звонку Степана и фактически в ночь переехал в общагу. И до утра бродил возле её дома, мечтая хоть глазком увидеть её вновь.
Его прогулки вокруг её дома уже вошли в привычку. Он быстро понял, что его девочка – та ещё крепость. Она на дух не подпускала к себе мужчин. Сколько историй он услышал, как она от них отбивалась. Кого игнорировала, кого позорила. Была парочка таких, что получили от неё палкой по горбу. Она почти не появлялась на селе. Не имела подруг. Предпочитала скрываться в своём маленьком мирке. Он видел её невзрачную одежду, за которой она пыталась спрятаться. Но девушка не могла понять того, что даже если она вымажется в говне, он всё равно будет смотреть ей вслед и хотеть её. В ней горел тот огонь, который тянул мужиков к ней, обещая спокойствие, уверенность, сладкую жизнь. Ради неё они готовы были бросать то, что называли надёжной семьёй. Кто послабей – уходили сразу, не борясь за неё. Кто понаглей – пытались настаивать. Спасибо Степану, он негласно взял над ней шефство и большинству из жаждущих объяснил, что и как, даже не зная о Сашиной зависимости от неё. Нет, о самой зависимости Степан знал, но что целью поисков была именно Лана, и что она живёт с ним в одном селе, не знал. Не знал этого и сам Саша, решившись на эту поездку, почти не надеясь. Сколько их было, таких адресов по всей стране, – Саша сбился со счёта. Но брёл по очередному адресу, как умирающий к колодцу. И дальше бы брёл, но всё, его путь окончен. Саша нашёл её, и больше никуда не отпустит.
Шершавый язык коснулся ладони и начал лизать ранку, оставленную зубами.
– Ну что, друг? Извиняешься? Да я понял, понял. У нас с тобой одна задача – оберегать наших девочек, – Александр погладил по голове мохнатую рыжую псину. Он вспомнил, как совсем недавно эта дворняга храбро защищала свою маленькую хозяйку и умудрилась прикусить ему руку, не зацепив при этом Алёнушкины пальчики. Кто его знает, что у собаки в голове творилось, но после этого пёс отошёл в сторону и дал спокойно вытащить девочку и её товарищей, которые, к слову, первыми ни за что не хотели освобождаться. Они почти самостоятельно вытянули свои любопытные головы после того, как он освободил Алёну.
В его руку ткнулся тёплый мокрый нос, руку ещё раз облизали. И пёс помчался вслед уходящим хозяйкам.
Глава 8
Наконец её подработки на ферме подходили к концу. Как назло её основная деятельность, приносящая заработок, тоже требовала повышенного внимания. Несколько фирм из разных регионов попросили её проверить отчётные документы. Радует, что онлайн и ехать никуда не пришлось, но пересчёт и выявление всех недочётов заняли у неё всё свободное время. Хорошо, что Алёна, привыкшая к маминым скачкам во времени и работе, развлекала себя сама. То у неё чаепитие с куклами, то светские приёмы под столом у Ланы. Иногда показы мод с участием гардероба мамы, ну, и Софы заодно. Но больше всего девочка любила рассказывать сказки, подробно, в лицах, с собственными комментариями. Её благодарные слушатели – мишки, зайцы – внимали рассказам, не уставая. А знала их Алёна множество.
Обязательное чтение на ночь никто не отменял. Лана почти справилась на двух работах, осталось совсем немного, и можно отдохнуть. Свозить Алёну в аквапарк, а может, ещё куда-нибудь. Её любознательный ребёнок не раз удивлял её интересными идеями.
Лана мечтательно вздохнула, вспоминая их спонтанную поездку на стеклодувный завод, куда они ездили посмотреть, как делают сувенирные стеклянные фигурки животных, увиденные дочкой в витрине магазина. Завод хрусталя, да и сам город Гусь-Хрустальный впечатлил историей, древними улочками, соседствующими с современными строениями. Множество мини-мастерских, где выдували напоказ зрителям невероятные фигурки и посуду из стекла. Девочка восторженно смотрела на чудеса мастеров, громко выражая свои эмоции. Уезжали они оттуда с полными карманами впечатлений и сувениров. Последние они не только покупали, но и получали в подарок от мастеров-стеклодувов.
С этими мыслями и планами на отдых Лана почти не обращала внимания на почему-то обозлившуюся на неё Машу. Девушка не видела злобных взглядов, бросаемых ей вслед. Удивлённо пожимала плечами в ответ на острые тычки со стороны доярки. Лишь однажды на злобное шипение о Ланином проваливании к чертям или куда подальше она спокойно ответила, что скоро уедет, пусть та не переживает. Вот только Софу замуж отдаст и уедет. Так что пусть немного потерпит. Озлобленность женщины её мало трогала, больше занимала путаница в документах небольшого предприятия по изготовлению упаковочного материала в Тульской области. На все просьбы переслать ей нужные документы и данные она получала совсем непонятные файлы. Скорее всего, придётся съездить и разобраться на месте. Очень не любила она такие поездки. Рисковать Алёной или оставлять дочь на чужих людей она не могла. Но и не сделать взятую работу тоже не могла. Это подорвёт её репутацию, которую Лана создавала долго, доказывая своей настойчивостью, можно сказать, дотошностью и выполнением взятых на себя обязательств.
– Ланусик, ну не дёргайся так. Езжай в эту Тулу и разберись. Оттого, что ты стучишь по клавишам, другой файл не придёт. У меня такое ощущение, что кто-то тебя подставляет и не хочет дать тебе заработать, – Софа, как всегда спокойная и уравновешенная, невозмутимо подпиливала свои ноготочки.
– Тебе легко говорить, а Алёна? Понимаешь ведь, давить на результат проверки можно любым способом. Деньгами, уговорами, шантажом. Моё слабое место – ребёнок, и рисковать им я не буду, – Лана бросила бесполезную попытку добиться от производства нужной информации. – Я не понимаю, почему мне скидывают всякую ерунду. Я не раз работала на них, и такого бардака у них не было. И главное, директор не доступен.
– Вот езжай одна в образе серой мышки и выясни. А я поеду на пикник к родителям Кости и возьму Алёну с собой. Ты же знаешь, они её обожают, – Софа мечтательно закрыла глаза, представляя, как отдохнёт у своего жениха, наслаждаясь обществом родителей, которые искренне любили Софу и давно называли её дочкой.
– Хорошо, пойду соберу Алёну, только не давай ей вить верёвки из дяди Пети, – наконец согласилась с ней Лана.
– Ага, «не дам». Да за одно «дедулечка» он уже лужицей растекается, там и вить нечего.
– Да, эти страдания, что у неё нет деда, до хорошего не доведут. Помнишь прошлый Новый год, когда она ходила за Дедом Морозом и уговаривала стать её дедушкой? – Софа звонко рассмеялась, вспоминая и другие случаи, где неугомонный ребёнок пытался завести себе дедулю.
Они быстро собрались и к приезду Кости за ними были готовы. Договорившись о времени созвона, шумная компания разъехалась в разные стороны. Кто-то отдыхать и наслаждаться обществом любимых и откровенно балующих их близких, а кто-то – искать причины сбоя информации.
Глава 9
Рабочая неделя пролетела в трудах и заботах. Да, без поездки в славный город Тулу Лана могла не только испортить свою репутацию, но и помочь развалить налаженное производство. Хитро спланированная комбинация подставных документов и преступных ходов вела к банкротству. Болезнь директора и доверие его заму дел могли разрушить весь бизнес. Пришлось серой незаметной студентке-практикантке, на вид дуре-дурочке, выискивать и выяснять, куда подевался руководитель, с которым она и договаривалась о ревизии предприятия. А дальше уже было проще: проверка, перепроверка… Долгие пересчёты, выяснение и розыск концов махинации. Вот когда порадуешься, что Алёны нет рядом. Уж очень не хотели заинтересованные люди принимать своё поражение.
Но всё осталось позади. Долгие переезды со сменой транспорта и кружение по необъятной России для Ланы стали уже привычной практикой. Как и быстрая смена образа для отвода глаз. Она, как настоящая шпионка, меняла внешность и пересаживалась на другие маршруты. Машинально наклоняла голову, чтобы не попасть в обзор камер видеонаблюдения, и вообще старалась их избегать. Жизнь научила её быть незаметной, когда нужно. И бросаться в глаза ярким пятном, когда необходимо было оставить о себе воспоминания как о кукле или мышке-дурочке. Почему-то на эти образы люди легко ведутся, не ожидая подвоха.
Спросите, зачем всё это? Безопасное проживание в тихой небольшой деревушке, где её и не подумают искать – это было единственной целью клоунады.
И вот она брела по просёлочной дороге к своему дому, мечтая о трёх вещах: душе, еде, сне. Шорох шин заставил её вздрогнуть и напрячься. Она не ловила попуток, предпочитая не находиться в замкнутом пространстве с мужчинами. И когда машина резко затормозила возле неё, тихо вздохнула, готовясь отказываться от помощи. Оглянувшись, Лана увидела машину председателя. Степан Николаевич предпочитал отечественный транспорт с повышенной проходимостью, и его на вид старенькая, но прокачанная внутри «Нива» не была исключением. Она приветливо распахнула дверцу. Но это машина была приветлива, а вот её хозяин злился. Это стало понятно сразу, как только Лана взглянула на него. Глаза прищурены, на лице ходят желваки. Руки впились в руль так сильно, что побелели костяшки. Он смотрел строго прямо.
– Садись, – коротко и зло, тоном, не предвещавшим ничего хорошего, бросил он.
– Спасибо, но я, пожалуй, откажусь, – Лана опасливо начала прикрывать дверцу машины.
– Я сказал: садись! – он резко повернулся, зло оглядел её с ног до головы. Лана недоумённо тоже оглядела себя. Простые дешёвые джинсы, однотонная футболка, спортивная сумка.
– Нет, – дверца была категорично захлопнута. Идя быстрым шагом, Лана слышала, как немного погодя заурчал мотор, набирая скорость. Она напряжённо шла, надеясь, что её оставят в покое. Но её мечтам не суждено было сбыться. Машина перегородила ей дорогу. Разъярённый мужчина быстро выскочил, схватил её за руку и потянул в нутро своего авто.
– Пустите! Вы что, с ума сошли? Сейчас же отпустите меня! – Лана отбивалась, как могла, ужас охватывал её всё сильнее. От кого угодно, но только от председателя Лана не ожидала нападок в свою сторону. Он резко остановился, тяжело дыша.
– Считай вслух от одного до пятидесяти.
Она недоумённо смотрела на него.
– Ну? – он больно сжал её кисть.
– Один, два, три… – она считала, а мужчина держал её за руку и упирался лбом в крышу машины, шумно вдыхал и выдыхал через нос.
– Степан Николаевич? – тихо позвала Лана.
– Считай.
– Двенадцать, тринадцать…
– Вот скажи мне, Лана-Алана, как можно быть такой безбашенной?
– Пятнадцать, шестнадцать…
– Вот мужик ищет тебя, с ума сходит, переживает. А ты? – он всё также не смотрел на неё, но заметно подуспокоился.
– Кто ищет? – испугалась ещё больше Лана. – Семнадцать, восемнадцать…
– Дед пихто – вот кто!
Девушка тихо пискнула, в очередной раз пытаясь вытянуть свою ладошку из захвата.
– Двадцать один, двадцать два…
– Так, всё. Давай так: сейчас я увезу тебя в общагу. Он тебя увидит – и ты свободна.
– Я не понимаю, о чём вы говорите. Тридцать, тридцать один…
– Всё, я успокоился. Можешь помолчать и послушать? – председатель перехватил почти освобождённую руку.
– Тридцать четыре, тридцать пять… – на автомате посчитала она и замолчала.
– Я познакомился с ним, когда служил в Брянске на срочной. Столько жизни, энергии. Он стремился быстрей пройти службу и отправиться на поиски своей девушки. Мы посмеивались над ним. А он был уверен в своих планах. И служба в армии была для него лишь одним из этапов в жизни. Он был уверен в себе и точно знал, что девушка есть, и стоит ему её увидеть, он сразу всё поймёт. Но всё изменилось в одну ночь. Ложился спать он полный надежд, а проснулся мёртвым. Ты спросишь, как это? Я не знаю. Но жизни в нём не было. Зомби были живее, те, в фильмах, стремятся убить, укусить. Он не хотел ничего. Если мы не поставим перед ним тарелку, он не будет есть. Если не толкнуть, он не оденется. Как он отслужил положенный срок, скорее всего, и не помнит. Его семья звонила ему каждый день, хотели даже комиссовать. Наш взвод был очень дружным. Мы поддерживали его, как могли, следили, чтобы он не косячил.
Один раз на полевых учениях у нас загорелась палатка. В ней находились все наши вещи. Мы спросонок выскочили, кто в чём был. При пересчёте оказалось, что одного нет. Нет, не Сани. Он спал совсем понемногу, буквально пару часов, а всё остальное время бродил или сидел, бессмысленно глядя в одну точку. Старлей, видя всё это, ставил его в ночные наряды. Так было и в этот раз. Мы думали, пацан погиб в этой палатке. Ты представляешь, как быстро там всё охватило огнём. А Саня встал под напор воды и пошёл в пламя. Пацана вытащил, слава богу, живого и попутно вещмешки с документами успел собрать. И это с таким спокойствием, что, казалось, если бы не надо было парнишку этого выносить, он бы назад из огня и не пошёл. Вот тогда я и увидел, как выглядят люди, которые и жить не хотят, и умереть не могут, – мужчина почти успокоился, вспоминая события давно минувших дней, но её руку не отпускал.
– Я не понимаю, зачем вы мне всё это рассказываете? И причём здесь я? – Лана всё также пыталась освободить руку. Плечо от сумки затекло.
– Всё это я для того тебе рассказываю, чтобы ты понимала моё отношение к происходящему.
– К чему? – опять не поняла Лана.
– Ты не понимаешь? Правда не понимаешь? Он когда уезжал домой, я думал, всё. Больше живым я его не увижу. А тут он приезжает. Живой, здоровый, полный сил и всё с тем же огнём в глазах. Когда он мне рассказал, сколько сёл он проехал, сколько адресов проверил, я просто диву дался. Больше тысячи адресов, Лана, ты понимаешь, как это много? Другой давно бы бросил эту затею. Но не он. И вот он нашёл. А ты?
– Что я? Кого нашёл? Я совершенно не понимаю.
– Так, Лана-Алана, я очень тебя прошу, поехали. Пусть только увидит тебя, поймёт своим затуманенным мозгом, что ты живая и невредимая. Мы же его всё это время самым элементарным образом спаивали, чтобы он не рванул искать тебя. Я не могу столько времени на него тратить. У меня дел невпроворот. Поехали, Лан, очень прошу.
– Хорошо, Степан Николаевич, завтра с утра мы с вами съездим, куда вам нужно, покажем меня хоть всему району. А сейчас я устала. У меня был тяжёлый переезд. Я хочу поесть, освежиться и элементарно поспать.
– Ты не понимаешь, нужно сейчас. Я привезу тебя, он увидит, и всё – ты свободна. Я ни о чём никогда не просил. Сейчас очень прошу, пожалуйста, поехали.
Лана тяжко вздохнула, понимая, что не отвертится.
– Ладно, только сумку давайте завезём домой.
– Хорошо, хорошо, сумку так сумку, только учти: из машины не выйдешь, сам унесу.
Как и обещал, Степан сам занёс во двор её сумку, не позволив Лане выйти из машины.
Общежитие для приезжих встретило их шумом, гамом, густым запахом перегара и давно не мытых тел. Председатель уверенно вёл её в одну из шумных комнат. Как только мужчина вошёл, разговоры затихли.
– Так… Что здесь происходит? – кажется, чья-то злость вернулась или просто поднялась с новой силой.
– Один, два, три… – начала Лана новый отсчёт, заглядывая в комнату. Ничего нового она не увидела. Обычная комната, шкаф в углу, рядом узкая кровать, на которой спал мужчина, отвернувшись к стене. У окна стоял стол, несколько стульев и почему-то кресло. За столом сидели пьяные мужики. Вокруг валялся всяческий мусор, пустые бутылки, остатки закуски вперемешку с окурками. Накурено было так, что хоть топор вешай. Топор, конечно, завис бы в воздухе, но если им поработать, то он нарубил бы этот смог на куски.
– Шесть, семь, восемь…
– Так это… дык… Николаич… Как ты и просил: сидим, сторожим… – один из постоянных тунеядцев села почесал давно не бритую бородёнку, отвечая.
– Одиннадцать, двенадцать…
– Так, – злость председателя набирала обороты.
Лана сунула свою многострадальную руку в его и быстрее начала считать:
– Пятнадцать, шестнадцать…
«Ну а чё, в прошлый раз помогло, может, поможет и в этот раз», – подумала она.
– Все на выход. Халява закончилась.
– Так это… Николаич, краля-то нашлась, чё ли? – всё тот же забулдыга пытался отвлечь председателя разговорами, при этом стараясь спрятать початую бутылку за пазухой. Его товарищи оперативно прятали закуску и стопки по карманам.
– Я сказал: на выход. Быстро.
В считанные минуты комната опустела. Ланину ладошку отпустили.
– Заходи. Сейчас попробую его разбудить.
– Я? Сюда? Ну уж нет. У меня одни лёгкие, запасных нет, – ответила Лана, зажав рукой нижнюю часть лица.
Быстро дойдя до окна, мужчина раскрыл обе створки, впуская свежий воздух.
– Сань, Саня, проснись уже. Ну, давай же, – Степан Николаевич тряс спящего мужчину в безуспешной попытке его разбудить. А Лана застыла в дверях, точно зная, кого будит председатель.
– Ничего не понимаю, – пробормотал мужчина, всё так же пытаясь разбудить спящего.
– Может, слишком много выпил? – предположила Лана. – Я могу идти? Утром придём, он выспится.
И увидит всё, что хотел, – сделала она робкую попытку уйти.
– Нет. Стоять, – Степан Николаевич в несколько шагов пересёк комнату и снова схватил её за руку.
Лана невольно поморщилась, чувствуя, как опять досталось уже пострадавшей руке. Свободной рукой председатель достал дорогой телефон и начал кому-то звонить. Одновременно он подвёл Лану к креслу, ну, как подвёл, просто протянул за руку через всю комнату, ловко крутанул на месте и слегка толкнул. Так Лана оказалась сидящей рядом с живописной свалкой под названием «стол после попойки». Она невольно поморщилась и попыталась вспомнить состояние кресла не только на предмет мусора в виде окурков, рыбьей чешуи, а ещё и отходов жизнедеятельности перепившего человека. Брезгливо осматривая место сидения, она удивлённо заметила, что кресло чистое, отремонтированное и какое-то очень знакомое. Пригляделась. Да, без сомнения, это было то самое кресло, которое они с Софой два часа раскручивали, а потом долго таскали по частям к мусорному баку. И сразу она его не узнала именно потому, что оно было чистое и собранное, каким и должно было быть изначально, а не покосившимся, пыльным, грязным нечто, стоявшим в сарае несколько месяцев. Кресло мешало Лане каждый раз, когда она заходила туда за чем-нибудь.
– Алло, ты где? – председатель дозвонился до кого хотел и теперь напряжённо слушал. Через какое-то время он дал отбой, но телефон вновь заиграл необычной мелодией. – Да, слушаю.
Лана ждала, понимая, что перед ней занятой человек, на плечах которого лежит руководство отнюдь не маленьким колхозом, а крепко стоящим на ногах хозяйством.