А если это Шанель?

А если это Шанель?

1

Июльским солнечным днем где-то в эпицентре Белгородского Черноземья вдоль железной дороги шли женщины в оранжевых жилетах. У впередсмотрящей на плече лежал увесистый молоток с длинной ручкой для подбойки костылей в шпалы. Семеновна, так звали ветерана путейской службы, выделялась возрастом, крупными размерами и приземистой походкой, а левое плечо, на котором покоился инструмент, находилось ниже правого. Много раз коллеги по "не женской" работе советовали звеньевой носить тяжести на верхнем плече, а нижнее оставить в покое, мол, "отпахало своё", "пусть плечи хоть немного выровняются по горизонту". Но сила привычки брала верх.

Следом шла Нинка, полная женщина без талии, с лопатой и монтировкой. В перекинутой через плечо брезентовой сумке лежали пиротехнические файеры для сигнала в случае чрезвычайной ситуации на железной дороге. Нинка постоянно что-то жевала, но любимым лакомством считались жареные семечки. Вот и сейчас она проворно и точно закидывала семена в рот, небрежно сплевывая шелуху в сторону.

Замыкала колонну совсем молоденькая девушка Луиза. Она несла перекинутый через плечо мусорный мешок, а свободной рукой держала шест-пику. Девушка чаще смотрела по сторонам, любуясь летними пейзажами, чем на железное полотно. Поля, луга и перелески были сплошь во власти синего василька, белого клевера, желтой ромашки, сиреневого чабреца, красного лютика и розовой валерианы. Хотелось бросить мешок и убежать в эту разноцветную цветочную стихию, вдохнуть аромат, сплести венок и погоняться за кузнечиками.

Семеновна знала, если пика долго не бьется о щебенку, значит, романтическая особа снова ловит бабочек. Звеньевая сбавила ход и, не поворачивая головы, вернула девушку на место:

– Лизка, хватит ворон считать! Копьем работай, не оставляй мусор!

– Я вам не Лизка! Я Луиза! – донеслось в ответ. Девушка споткнулась о рельс, быстро вернулась к работе и аккуратно воткнула пику в слегка помятый глянцевый журнал.

– Ну, да. А я как сказала? – улыбнулась Семеновна, но этого никто не увидел. Она посмотрела на часы. – Ладно, сворачивай на перекур. Пропустим московский-скорый и передохнем малость. Нам до разъезда еще пять кэмэ топать.

Троица отошла в сторону и расположилась в тени деревьев, присев на старые шпалы. Семеновна открыла бутылку с водой, Нинка достала сигареты и закурила, а Луиза сняла рабочие перчатки и увлеклась просмотром журнала мод, который выкинули из проходящего поезда. Скоро к ней присоединилась Нинка. Через две минуты толстушка с трудом закинула ногу на ногу и принялась манерно стряхивать пепел, постукивая часто указательным пальцем по сигарете:

– Тьфу, ерунда. Такое уже не носят.

– Почему? – обернулась Луиза. – Хочешь сказать: "ещё не носят"? Это свежий номер, "весна-лето 2021", – она ткнула пальцем в фотографию. – Зацени! Вот такое себе хочу, сарафан, только чтобы в оранжевом цвете, под жилет на работу ходить, сейчас в жару самое то, по рельсам дефилировать.

– Ну да, в джинсах задница, ой, как преет. Всё. Луизка, закрывай, хватит, не трави душу. Тут на пляж стыдно выйти в открытом купальнике. Руки от этой работы как у штангиста. Про Семеновну ваще молчу. Ну-ка, постой.

Луиза прекратила перелистывать журнал. Удивленный взгляд Нинки был прикован к черно-белому портрету:

– Это кто?

– Ну ты деревня! – улыбнулась Луиза. – Это же Коко Шанель в молодости!

– А ну-ка, сними бейсболку.

Луиза послушно убрала головной убор и машинально встряхнула черными волнистыми волосами.

– Батюшки! – всплеснула руками Нинка. – Не может быть! Одно лицо, прям вылитая! Семеновна, глянь!

2

В летнем Париже на улице Рю Камбон, в доме под номером 31, где вот уже больше века расположены под одной крышей бутик, салон-ателье и центральный офис великой империи Шанель, намечалось совещание совета директоров.

Виржиния Виар, назначенная креативным директором французского Дома легендарной модницы Коко, как всегда, пришла раньше намеченного времени. Хотелось среди дорогих безделушек, замысловатых символов и антиквариата настроиться на деловую встречу, в который раз пропитаться уникальной энергетикой великой хозяйки.

Почему-то последние два года Виржиния начинала свою медитацию со слов благодарности в адрес Карла Лагерфельда, который, после ухода в мир иной хозяйки дома, принял бразды правления на посту главного креативщика. Виржиния благодарила бога за то, что судьба познакомила с Карлом. Тридцать лет они проработали бок о бок, вынашивая новаторские эскизы для будущих коллекций, благодаря ему она попала в творческую команду талантливых и смелых экспериментаторов популярной компании, в семью дома Шанель.

Женщина невольно вспомнила, как, спустя пару часов после известия о смерти Карла, французский дом объявил, что Виржиния Виар, правая рука Лагерфельда, возьмет на себя творческую деятельность бренда, чтобы наследие великой Коко жило и процветало. Виржиния прекрасно знала, что теперь она одна из тех людей, которые в действительности управляют огромным гигантом Шанель, приносящим в год десять миллиардов долларов чистой прибыли. Теперь без Карла, не считая ее, в совете директоров осталось двое персон. Их-то Виржиния и поджидала. С минуты на минуту должны были появиться Бруно Павловский, президент модного департамента Шанель, и Эрик Пфрундер, директор по имиджу.

Когда пунктуальные импозантные мужчины расселись в гостиной, Виржиния сразу перешла к делу:

– Друзья, я собралась в творческую командировку по России. Хочу вдохнуть полной грудью её целинную свежесть, простор, природную дикость, если хотите. Там наши необъятные гектары непаханой земли, куда должны упасть зерна идей и появиться обильные всходы евро-азиатских моделей. Посмотрите на интерьер квартиры нашей великой бабули. Сколько здесь востока и азиатской энергетики?! А ведь Коко питалась ей, как крохотная колибри цветочным нектаром. В общем, нужны новые веяния и образы. К тому же у нас заканчивается цветочная вода, гидролат василька в частности. Если к началу осени наш парфюм потеряет свой аромат, а косметика – целебные свойства, женская половина человечества нам этого не простит, – улыбнулась Виржиния и поставила на стол фигурку лягушки с открытым ртом, которую, пока говорила, крутила в руках. – Кто со мной?

– О, нет! – отмахнулся Бруно. – Как-нибудь без меня. Своих дел по горло. Мода – дело тонкое, друзья. За ней, как за красивой бабочкой, надо долго гоняться с сачком.

– Иногда полезно просто замереть, и бабочка сама сядет тебе на плечо, – вставила Виржиния.

– Вот-вот, что я и делаю. Веду живой диалог с молодыми фанатами со всего мира, изучаю природу трансформации модных течений, прогнозирую их будущее развитие и направление. Работаю на опережение, так сказать, – улыбнулся в оправдание Павловский.

– Хорошо. А ты Эрик? – Виржиния перевела взгляд на худощавого компаньона в широких тонированных очках.

– Ну, я-то точно пас, – категорически заявил арт-директор по имиджу. – Рекламные ролики, маркетинг, куча запланированных мероприятий. Нужно закончить с производством интеллектуального видео и цифровым контентом для пиара в интернете.

– Что за интеллектуальное видео? – не удержалась Виржиния.

– Это разные обучающие курсы, маленькие секреты, советы для тех, кто любит дома строчить на машинке. Мы уже не просто дом мод, а модная академия, способная чему-то научить. Не понимаю, какая командировка, если через две недели берет старт новая коллекция? Это, голубушка, на твоей совести. Ты у нас ответственная за конечный результат, отвечаешь за создание моделей.

– Да, мальчики, я вас услышала. Работайте. Я отлучусь всего на 3-4 дня и сразу обратно, в ателье, работать с закройщиками. С эскизами поработаю удаленно.

Она естественно умолчала о том, что накануне видела странный сон. Ей приснилась старушка Коко. Хозяйка дома Шанель настоятельно просила Виржинию съездить в Россию: "Деточка, тебе надо прокатиться до Белгорода. Там найдешь большое вдохновение. Оно поможет тебе в работе над моделями, оно выведет наш бренд на новый уровень".