Притворись, что этого нет

Глава 1

Доброе утро обнимало тёплыми лучами и дарило обещание, что счастье будет рядом всегда, несмотря на тучи, прогноз погоды или откаты в болезни, которые случались всё реже. Сентябрь в этом году вселял надежду на беззаботную жизнь и сбывшиеся мечты. За окном машины проносились бескрайние виноградники, расчерчивая проборами холмы до горизонта. Воздух пропитался теплом, солнечным светом и чувством, которое разжигает в глазах ни с чем несравнимое сияние.

Одной рукой Адам держал руль, а второй стакан с кофе, который Алька сварила для него. До их встречи он больше любил чай, но утренний кофе с весны стал их совместным ритуалом и обладал особенным вкусом – вкусом любви, нежности и единения душ. Вопреки работе и вечной нехватке времени, эти двое стремились найти возможность встретиться утром у моря, сварить кофе и начать день вместе. Счастливейшие моменты жизни, которые останутся в душе навсегда, в сердце под них отводился специальный уголок, чтобы в случае необходимости согреться даже в арктические морозы.

Алька с удовольствием отхлебнула кофе и убедившись, что он прожевал предыдущий кусочек, поднесла к его губам творожную вафлю, политую урбечом.

Адам засмеялся и откусил, забавляясь тем, что девушка кормит его с рук. В голову пришла аналогия с тигром, который начинает мурчать и ластиться об руку укротителя, Аля-оп. Вафли были ещё тёплые, значит она опять приготовила завтрак специально для него. Абсолютное счастье и нежность растеклись приятным теплом в каждой клеточке тела, он почувствовал себя нужным, важным и любимым.

– Это самые вкусные вафли в мире!

Алька засмеялась и снова поднесла вафлю для укуса:

– Смотри поосторожнее. Возможно, это коварный план – откормить тебя до такой степени, чтобы физически не смог от меня уйти.

Они рассмеялись и продолжили увлечённо обсуждать поездку.

Сегодня впервые за два месяца рабочие графики совпали, и они не упустили шанс вместе выбраться в горы! В планах было побывать в нескольких старинных сёлах, познакомиться с историей мест и насладиться видами. Горы уже начали дышать осенью и по склонам рассыпалось золото, ослепительно пылая на солнце. Такие сокровища были по душе, их они с жадностью коллекционировали и бережно сохраняли на снимках и в памяти.

Этим двоим было бесконечно хорошо вместе, они понимали другого с полуслова, договаривали фразы друг за другом и обладали схожим чувством юмора. Она обожала его шутки – интеллектуальные, заставляющие чуть задуматься, с различными переворотами и анаграммами. Не было ни одной ситуации, где бы поссорились или обозлились друг на друга. Они целенаправленно оберегали чувства, заранее зная, как относиться к другому максимально бережно и заботливо. Хорошо понимали друг друга и смотрели на мир через схожие ценности.

У неё было чёткое ощущение, что Адам "тот самый".

У него было чёткое ощущение, что Аля – самая удивительная девушка на свете.

У Альки в мечтах они вместе встречают старость. Абсолютная уверенность, что Адам любовь всей жизни, что найдена вторая половинка, слишком уж они подходили друг другу: смеялись над одними шутками, понимали настроение по взгляду, увлекались одним и тем же. Он был добрым другом, желанным мужчиной, и никого другого Аля представить рядом с собой уже не могла.

У него в мечтах разворачивался предстоящий день в горах, где они будут вдвоём открывать удивительный мир, прикасаться к древности и обсуждать философские темы, сквозь километры ночной трассы. Адам не мог мечтать дальше, чем на день. С ней он ещё больше возненавидел планирование будущего. Подсознательно понимая, что в его будущем её нет. Адам даже не рассматривал вариант пойти против традиций, это было исключено.

Аля любила их пикники на природе и любила создавать уют во всём, до чего могла дотянуться. Поэтому в рюкзаке был цветастый коврик, милые кружки, яблочный пирог и чай, который подавался в комплекте с видом на живописный каньон. Чувствовать любимого рядом и вместе делить такие моменты – что может быть прекраснее?

Адам обожал её фотографировать и потом пересматривать эти кадры, каждое фото было увлекательным совместным путешествием. У них обоих был талант: находить интересное даже на ровном месте. И заурядная утренняя прогулка по городу превращалась в захватывающее странствие с открытием новых районов, пейзажей и ощущений. Каждая фотография с этими вечно смеющимися глазами – это очередное интересное приключение, пропитанное любовью.

У неё в диагнозе значилось пограничное расстройство, ПТСР и регулярные депрессивные эпизоды, детство в неблагополучной семье оставило отпечатки и шрамы. Вообще удивительно, что, пройдя через выпавшие испытания, Аля сохранила внутренний свет и веру в людей. Моменты просветления периодически затмевала безграничная пустота и боль. Когда Адам появился в её жизни, приступы сначала сошли на нет, мысли о любимом окрыляли, давали безграничную надежду и веру в счастье, она обрела опору. Аля впервые в жизни почувствовала, что её любят. И что сама может любить. Что это безопасно. Внутреннее солнышко сияло ярче миллиарда лампочек, даже по фотографиям было очевидно, что девушка светится от счастья.

У Адама диагнозов не было, потому что мужчины не ходят к психологам и психиатрам, если дело не касается смерти или развода. Ещё мужчины не плачут. И не признаются в слабости. Чувства и эмоции он держал в себе. В патриархальном обществе не принято быть чувствительным и эмпатичным, и эти «слабости» успешно прятались за чёрной бородой и уверенным взглядом. Если убедительно делать вид, что проблемы нет, можно убедить не только окружающих, но и себя. Адам сложно сближался с людьми, был закрытым человеком, но притяжение этой девушки подействовало на него, как самый сильный в мире резистивный магнит. Он не мог не сблизиться с ней. Но и до конца сблизиться не мог.

Аля с детства сложно переносила неопределённость, поэтому пыталась максимально планировать и контролировать свою жизнь. В неопределённости слишком много опасностей, а она уже так устала бояться. Но Адаму могла простить даже это подвешенное состояние. Ведь он сказал, что Аля может ему доверять. И она искренне доверяла. Прошло уже полгода, но тему будущего влюблённые не обсуждали ни разу. Не хотелось бежать впереди паровоза, но неопределённость тревожила всё больше. Не обсуждать совместное будущее странно, но торопить и давить на любимого не хотелось. Чтоб временно закрыть этот вопрос у себя в голове, Аля определила временные рамки, до которых ждёт прояснений от Адама, а пока старается об этом не думать, иначе неопределённость начнёт сводить с ума. Сегодня срок невмешательства истекал и согласно договору с собой, она наберётся смелости и сама спросит, кто они друг другу, что между ними происходит.

Адам делил с ней только радостные моменты, а тучки оставлял себе. Он наивно думал, что, если не говорить, Аля не узнает, что любимого что-то тревожит. Но конечно она всё чувствовала, задавала вопросы, но сталкивалась со стеной, поэтому оставалось только смотреть на него глазами полными любви и понимания. Адам не смел открыться ей. Слишком страшно. Хотя в словаре мужчины нет такого слова, заменим на «ему это было не нужно». Зачем делиться сомнениями и переживаниями, говорить, что волнует, это могут принять за слабость. А мужчина должен быть сильным. Он не считал нужным открывать душу.

У неё самой прочной семейной традицией был алкоголизм, благодаря этому с малых лет Аля постоянно бывала на похоронах и с удовольствием уплетала блины, не особо задумываясь о трагичности повода их приготовления. Враг, приносящий смерть, был известен и понятен. Но родные уходили, а тяга заливать горе алкоголем оставалась стабильнее, чем доллар США. Она помнит, как её дядька спал в подъезде, потому что бабушка не пускала его домой пьяного в стельку. Как дед убил свою мать в ванной, когда та не дала денег на очередную чекушку. Как другой дед каждую пятницу и субботу избивал бабушку и как Аля переживала за неё, но ничем не могла помочь. И как все родные говорили ей, что она ненормальная, когда стала отказываться выпивать на застольях. Девушка твёрдо решила изменить семейную традицию спиваться и категорически убрала из жизни алкоголь. Совсем. Привычный способ «расслабляться» исчез и пришлось выбрать более сложный и дорогой вариант – обратиться к психологии и разобраться в сути возникновения проблемы. Дорога оказалась долгой и сложной, граничащей с безумием, но на кону стояла жизнь. И девочка из неблагополучной семьи смогла: поднялась со дна, построила карьеру, купила квартиру, только с созданием семьи тянула.

У него традиций в семье было больше и разнообразнее. Одна из них – жениться на девушках своей национальности. Он любил Альку всем сердцем, восхищался её силой духа, умом и красотой, тонул в её голубых глазах, как в стремительных водах Сулака. Адаму нравилось, что такая смелая и свободная личность видела в нём сильного мужчину и мягко уступала роль лидера. Эмоции нежности и любви накрывали с головой, первой мыслью с утра неизменно была она. Но вариант взять её в жёны даже не рассматривался. Пойти против родных было исключено. Традиции нужно чтить, он впитал это знание с молоком матери. К тому же перед ним был наглядный пример человека, отринувшего "традиции"семьи: Аля это сделала и теперь была абсолютно одна, связь с родом прервалась, она выбилась из системы, пойдя против неё.

У влюблённых было только счастливое сегодня. Завтра не существовало. Они не хотели в этом признаваться, оттягивая момент честности, как резину на рогатке. Когда не останется сил держать, «камушек» улетит максимально далеко и вдребезги разобьёт окно. Тогда они больше друг друга не увидят, они это чувствовали, поэтому никак не могли признаться вслух.

Он всё глубже закапывался в работе, чтоб не думать о будущем. Она всё тяжелее страдала от бессонницы. Он делал вид, что всё в порядке. У неё заканчивались силы врать себе.

Глава 2

Прежде, чем они стали домом, крепкие руки горца добыли из скал эти камни. Прежде, чем руки горца стали крепкими, его вскормила женщина сильная духом. Прежде, чем её дух стал силён, а тело способно давать потомство, мать и бабушка передали ей мудрость, накопленную поколениями. Сколько труда было в этих камнях, сколько любви, боли и пота. Об этом знали только горы, которые стояли тут миллионы лет немыми свидетелями.

Не имея высших образований и строительных машин, горцы создавали архитектурные шедевры, не ведая, что это невозможно – здания на обрыве скалы, ставшие неотъемлемым её продолжением и частью. Твой двор – крыша соседа снизу. Его двор – крыша для соседа ниже. «Лестница» из горских домов, которая ютилась по склону скалы десятками этажей.

Люди веками селились в горах таким образом. Цель была едина для всех – выжить. Общими усилиями, плечом к плечу, из поколения в поколение шли к главной цели.

В редкие времена передышек между набегами и войнами, горцы возводили дома, в которых можно укрыться от непогоды и злых зим. Это сейчас в горах зимы без снега, раньше такое и представить было невозможно.

Чтоб построить дом, нужно выбрать место – чем выше и неприступнее, тем больше шансов выжить. Ещё одно обязательное условие – не использовать для строительства плодородную землю, которой и так слишком мало в горах. Поэтому оставалось одно: строить прямо на скалах.

На скалах и из скал. Предки знали, какая порода для этого подойдёт лучше, в этом вопросе была тонкая грань: твёрдый камень будет сложно обработать, а мягкий камень разрушат время и дожди. Поэтому нужен был «тот самый» камень.

Сначала нужно отколоть огромный кусок горной породы, затем разбить его на «кирпичи» равного размера, из которых сложится дом. Эти «кирпичи» подгонялись друг под друга по месту, больших зазоров быть не должно. Как соединительную смесь использовали глиняный раствор с добавлением скорлупы и конского волоса, поэтому чем меньше расстояние между камнями, тем лучше – так дожди не вымоют раствор и дом не разрушится. Искусные каменщики выкладывали входную дверь аркой – камень был ювелирно подогнан друг к другу, и если убрать один, то вся конструкция рухнет. На том же строилось горское общество – на сплочённости, силе духа и твёрдом понимании, что жизненно необходимо держаться вместе.

Адам и Аля гуляли по заброшенному селу в горах, оно стояло тут веками и видело не одну тысячу влюблённых глаз. Жители постепенно покинули селение лет сорок назад, когда опасность войн и набегов миновала. Ушла необходимость спасать жизнь так высоко и так сложно. Лишь стены домов до сих пор гордо стояли, напоминая о мастерстве строителей.

Адам шёл, рассматривая старые дома – некоторые из них достигали трёх-четырёх этажей. Часто встречалась арабская вязь, вырезанная прямо на камнях. Порой красивая и замысловатая надпись рассказывала о хозяине дома, порой несла мудрость сур из Корана, а порой благодарила своего создателя. Адам восхищался сохранившимися домами, не переставая удивляться – как вообще было возможно такое построить в далёкие времена! Без институтов, машин и чертежей. Используя лишь опыт, приобретённый и передаваемый поколениями. Горская архитектура полюбилась Адаму с детства, с тех самых пор, как приезжал к бабуле в село. Это было что-то бесконечно родное и знакомое, хотя в этом районе строили немного иначе. Его с ранних лет восхищало мастерство горных каменщиков. Селения возводили на вершинах и на обрывах, в местах, куда и пешком-то сложно взойти, не говоря уже о том, чтобы затащить туда камень и воздвигнуть дома! То детское восхищение вдохновило желанием стать строителем, что он успешно реализовал взрослым.

Алька шла, будто попав в удивительный роман писателя-фантаста. Атмосфера заброшенного села навевала ощущение нереальности происходящего. Оставленные дома будто бы манили, обещая рассказать семейные тайны навсегда ушедших хозяев. Она не удержалась и заглянула в открытую дверь заброшенной сакли. На полу приветственно лежал табасаранский ковёр, в углу были аккуратно сложены матрасы, будто в ожидании гостей. Говорят, что в заброшенных местах водятся джины и лучше обходить их стороной. Но, увидев рукописный Коран на почётном месте, эти сомнения испарились.

О чём ещё помнят эти камни? Свидетелем каких событий стали? В комнате стоял большой сундук, в котором лет сто назад хозяйка дома привезла приданное – вязанные джурабки, сотканные ею шерстяные ковры, три платка из шёлка с ручной росписью (небывалые сокровища, что достались от мамы), кувшин для воды и домашнюю утварь. Она была завидной невестой в те времена и уже отклонила не одно предложение, поступившее родителям от сватов. Но когда у родника подошёл Асхаб с просьбой испить воды… (тут Аля представила, как горец присел на одно колено и начал с удовольствием пить холодную родниковую воду, пытаясь заглянуть в глаза Патимат) … а та старательно отводила взор, не смея смотреть в глаза чужому мужчине. А то ещё заметит, как сердце заходится радостью, а щеки пылают румянцем. Патимат поняла, что молитвы услышаны и Всевышний послал "того самого"– честного, смелого и сильного. Вскоре пришла мать Асхаба к ним на чай и родители договорились о свадьбе.

Трудом и потом Асхаб построил этот дом, много лет ушло у него, но он сумел создать место, где счастливо прожили жизнь с женой и детьми, видели много радостных моментов и не переставали благодарить Всевышнего за всё, что Он так щедро дал. Дети – три красавца-сына – переехали жить в город: сначала учиться, а затем остались работать, в городе было больше возможностей и перспектив. Сыновья часто навещали стариков, с удовольствием оставляли внуков на лето и всегда с гордостью помнили о родовом селе.

В доме, как будто бы до сих пор пахло свежей выпечкой и любовью.

– Адам, как ты считаешь, что самое важное в жизни?

Он на минуту задумался – всегда серьёзно воспринимая вопросы, которые она задавала. Порой, через них Аля будто бы знакомила его с ним самим.

– Наверное, оставить после себя какой-то хороший след, что-то создать значимое, принести пользу обществу.

– А это село можно считать таким следом?

– Хм. Не знаю. Наверное, уже нет, сейчас это лишь стены и воспоминания. Но когда-то эти стены помогали людям выживать, а воспоминания согревали душу в трудные времена.

– Мне кажется, что большинство людей, которые здесь жили, а теперь живут где-то ещё, ответили бы, что самое главное в жизни – это семья.

– Да, многие люди у нас придают семье большое значение, семья служит опорой и поддержкой. Одному раньше было невозможно выжить, все держались группами, а какая группа может быть более надёжной и стабильной чем та, что связана кровными узами. Поэтому и браки заключали строго в рамках одного села. Но сейчас я вижу, как институт семьи рушится. Как и эти дома.

– А почему тогда не создашь семью, чтоб поддержать этот институт и ценности?

– Хмм… Не верю в счастливую семью. Это часто такое лицемерие…

Аля помолчала несколько минут, собралась с силами и произнесла вслух то, что уже не могла держать в себе.

– Адам, кто мы друг другу?

Он отпрянул, как от удара и она успела заметить в глазах смятение и испуг.

– Не знаю. Я не думал об этом.

В этот момент в душе оборвалась очень важная нить, которая связывала со счастливым будущим. Нить Ариадны оборвалась, Тесей будет сожран Минотавром. Аля резко уткнулась в плечо Адаму, чтоб спрятать слёзы.

– Ты не видишь во мне будущую жену?

Он молчал и что-то обдумывал.

– Я наверняка пожалею, что сейчас скажу, но я не собираюсь жениться.

– Спасибо за честность.

Мозг мгновенно, быстрее самой навороченной анестезии заморозил её вопросы и его ответы в воздухе. Руки предательски дрожали, сердце колотило в грудь, как в барабан. «Так, Алиса, стоп! Не думать. Ни о чём сейчас не думать! Позже. Когда останешься одна».

Они бродили в полной тишине по селу, продолжая рассматривать здания и фантазировать о людях, что тут жили. Солнышко, приближаясь к горизонту, намекнуло, что пора возвращаться домой.

Ночная трасса приносила особое удовольствие – ощущение свободы, протеста, неповиновения. Километры растворялись в небытие, стремительно пожираемые Вестой. Шёл дождь, создавая завораживающую иллюминацию в замысловатой игре света со встречными фарами. Аля следила за каплями стекающими по стеклу, всё ещё не позволяя себе проанализировать состоявшийся разговор. Она любила дождь, в нём можно было спрятать слёзы, но она не в кабриолете, да и не время. Нужно отвлечься.

– Знаешь, Адам, я часто думаю о том, почему принимаю те или иные решения. Ведь они базируются на сложившихся установках. А откуда взялись эти установки? Под влиянием чего сформировались? И можно ли на них полагаться, как на истинно верные?

– Интересная тема. Уже нашла ответ?

– Я поняла, что большинство из этих установок сформированы в детском возрасте. Но скажи, Адам, как можно принимать взрослые решения, основываясь на установках шестилетнего ребёнка? Вот, например, мне 30, но я так и не была замужем, потому что избегала эту важную сферу жизни. В моей семье не было примеров счастливого брака. Единственное, что знала про семью: что там бьют, обижают и унижают, что это беспросветная боль и страдание и самое небезопасное место в мире. Ну вот и не шла туда.

– Ну да. Если нет позитивного примера перед глазами, то логично было сделать такой вывод.

– Но ведь я сделала этот вывод по частной ситуации, основываясь на негативном примере пяти семей, которые знала в детстве. Я как-то читала учебник логики, это распространённая логическая ошибка: на примере частного делать выводы об общем. Мягко говоря, это недостаточная выборка для заключения таких серьёзных решений, ещё и отражающихся на всю жизнь.

– Хм. Ну да. А ты много знаешь примеров счастливых семей?

– Не много, но знаю. Они есть, а значит это возможно. А ещё, знаешь, что? Со стороны ведь интересны только не очень счастливые семьи – там надрыв, скандал, страдание, о них пишут книги и снимают фильмы. А счастливые семьи – они же скучные для зрителя, никакой драмы, просто ровно и хорошо, они не бросаются в глаза. Сказки же всегда на этом моменте и заканчиваются "и жили они долго и счастливо", про них даже рассказать нечего.

– Хах, это почти как с дагестанцами, на которых вечно жалуются в Москве. Негативные примеры видны сразу, а позитивные никто не замечает. Счастье любит тишину.

– Это же! Говорят, что жизнь – лёгкая штука, и если это не так, значит ты что-то делаешь неправильно. Вот получается именно эти установки и заставляют нас поступать неправильно. Значит, их нужно найти и заменить на адекватные. Так что можно ставить статус «в поиске».

Они рассмеялись и начали передразнивать друг друга фразой "Спасибо, дура", пародируя интонацию из известного ролика.

Когда захлопнулась дверь квартиры, Аля сползла на пол и в голос зарыдала.

Снова и снова в голове звучали слова…

– Адам, кто мы друг другу?

– Не знаю. Не думал об этом.

И привычный – такой знакомый, тёплый и любимый мир – рухнул, обрушив всю тяжесть обломков на хрупкие плечи. И зачем мы выбираем людей, которые докажут то, что и так является аксиомой?

Глава 3

Люди любят судить других. Всё просто: когда остальные «плохие», проще быть «хорошими», закрывая глаза на собственную неидеальность. Что может быть слаще, чем заключить экспертное «Да о чём тут вообще переживать, не велика потеря, встретишь другого». Всегда легко говорить, когда не прошёл путь человека в его ботинках – не шагал десятки километров без отдыха, не взбирался в гору с грузом за спиной, не разбивал колени оступившись, твои ноги не кровоточили мозолями и не ты делал следующий шаг, превозмогая боль и желание сдаться. Своей «экспертной» фразой ты с размаху хлопаешь этого путника по спине и окончательно сбиваешь с ног, но ты не сделал «ничего такого»! А если честно? Слова порой ранят сильнее кинжала из амузгинской стали.

Стараясь помочь и приободрить, мы порой говорим ужасные фразы. Ничего страшного. Не переживай. Ну что ты так плачешь из-за такой мелочи. Но если человек плачет и корчится от боли, может быть это происходит неспроста? Вероятно, у этих эмоций есть причина, достаточно весомая для проявления подобной реакции. Как же важно порой просто признать боль другого и быть в трудный момент рядом, возможно, даже ничего не говоря, а только крепко обнимая и гладя по волосам. Конечно, если хочется помочь, а не добить.

Когда слёзы высохли, Аля поднялась с пола и зашла в ванную умыться. Из зеркала смотрела разбитая и несчастная девушка – голубые глаза покраснели и опухли от слёз, лицо было пунцовым, волосы растрепались. Жалкое зрелище. Последний раз она такое наблюдала в детстве при разводе родителей, тогда она тоже рыдала и не могла остановиться. Логические доводы и умные мысли в этот момент не имели значения, Алю поглотило горе, окутав невыносимой печалью. Отражение резануло жалостью к себе и прорвался новый поток слёз. В голове предательски звенела мысль: «Боже, это единственный человек, на которого я могу положиться, и этот человек отвратительно жалок! Ненавижу!!!».

Мудрые ведуньи говорили, что слёзы – это благо, они смягчают боль и смывают печаль. Опасная ошибка – сдерживать слёзы, когда они хотят пролиться, с их помощью наша психика освобождается и облегчается, не допуская перенапряжения. Аля никогда не позволяла себе плакать при свидетелях, а позже и наедине с собой почти разучилась этому ценному навыку. Она стремилась быть сильной и справляться с проблемами, руководствуясь пословицей "Слезами горю не поможешь". Но это неправда, ещё как поможешь, горе смывается слезами, как косметика очищающим средством – сначала размазывается потёками чёрной туши, а затем с каждым движением ватного диска, лицо становится чище. Сегодня Аля поняла, что не справляется со своей жизнью. Ситуация с Адамом стала финальной гирькой на чаше весов, бездна отчаяния поглотила её целиком.

Когда эмоции утихли, оставив изнывающую пустоту, Аля выпила двойную дозу таблеток от бессонницы и забралась под одеяло, свернувшись комочком, обхватила колени руками. Этот жест напомнил детство. Очень часто она лежала в темноте под одеялом и тихонько плакала. И некому было прийти и успокоить. Отчаянное одиночество сжало горло и вызвало новый приступ слёз. В голове стучала мысль: «Я обречена! Я всю жизнь буду засыпать одна». Прошло уже столько лет, но это грёбаное чувство оставалось неизменным. Потеря опоры, падение. Таблетки стали действовать и теряясь между реальностью и снами, Аля отключилась. Снились надежды – такие светлые и звонкие. Их сменяла резкая боль удара и недоумение, потом с опаской надежды снова появлялись и радостно бежали вперёд и снова удар, сбивающий их, её, компасы и ориентиры. Нет выхода. Невозможно остановить эту зажёванную плёнку. Невыносимо. В полусне, полуяви, прошло часа четыре. Отдохнуть и восстановиться особо не удалось, но и дальше продолжать кататься на этой карусели тоже невыносимо.

Солнце подкрашивало небо рассветными красками, это было любимое время дня, но не сегодня. Она вспомнила разговор. Это был не сон. Снова навернулись слёзы. Голова раскалывалась. Глаза еле открывались, за ночь она переродилась китаянкой, веки были нереально опухшие и тяжёлые, видимо, впитав в себя часть слёз.

Не погружаясь в размышления, Аля поставила вариться кофе и залила хлопья молоком. Активировался режим "робот". Действия совершались на автомате, безучастно. Вкус хлопьев не чувствовался, запах кофе не бодрил, безразличие заполнило квартиру. Пользуясь моментом, что разум был холоден, а из эмоций ощущалась только невыносимая тоска, она рискнула подумать о произошедшем. Вдруг внутренний робот выдаст алгоритм и автоматом обработает входящие данные. Или вообще сотрёт резервную копию за последние шесть месяцев и тогда она спасена!

Когда девушке тридцать, требуется всё меньше времени, чтоб понять мужчину. Это в восемнадцать ещё может казаться, что он не пишет после восьми, потому что рано ложится спать. В тридцать же девушка сразу понимает, что он не пишет после восьми, потому что рядом жена, о которой он почему-то «забыл» сказать. Это в восемнадцать девушке достаточно того, что «он меня любит». В тридцать она уже чётко осознаёт, что он может и «любит», а вот его жена точно нет. Поэтому без лишних иллюзий, за «Не знаю. Не думал об этом», Аля слышала: «Не планирую совместного будущего». Отношения без брака в их крае и религии неприемлемы. Как понять, что парень любит – он идёт тебя сватать к родителям. Но Адам не идёт. И стало ясно, что и не пойдёт. Значит, не любит. Или любит недостаточно. Но так или иначе, не видит совместного будущего. Снова живот сжался, как от удара. Какая дура!!! Столько времени не понимать очевидного!

Она мечтала о семье. Но не просто о человеке, который возьмёт в жёны, Але был нужен именно Адам. Изначально они были друзьями с общими интересами и схожими взглядами на мир. Он появился после сложного периода депрессии и поддерживал, помогая, ободряя, слушая и просто находясь рядом. Сначала появилась мысль, что именно таким представлялось в мечтах отношение к ней будущего мужа – с проницательностью, заботой и вниманием. Потом эта мысль трансформировалась, что именно его она и хочет видеть своим мужем, смотреть в тёплые карие глаза до старости, разделять счастливые и печальные моменты, вместе начинать и заканчивать каждый день, видя эти глаза цвета кофе в детях и внуках. Аля безоговорочно доверяла ему секреты, он её понимал и принимал, а она никогда не хотела изменить его, бережно относилась к его чувствам и личности. С ним впервые в жизни Аля ощутила любовь. Это было уютное, тёплое и спокойное чувство, как дом с камином, в котором тепло, вкусно пахнет и тебя всегда ждут. Можно быть собой, делиться сокровенными мыслями и чувствами, там безопасно. Безопасно. Чувство, потерянное с детства, вместе с Адамом вернулось в жизнь. Вместе с ним ушло.

Когда он сказал, что она может ему доверять, Аля поверила. Переучиваться было сложно. Три месяца ежедневно фиксируя мысли и события, что в этот день произошло хорошего, проясняя болезненное и убеждаясь, что опасности нет. Тем самым крепко держа связь с реальностью, искореняя привычку всё ставить под сомнения и опасаться. Она училась жить и относиться по-новому, а не по привычке. Целенаправленно взращивала доверие, потому что без этого отношения неполноценны. Адам ничего не обещал, он лишь смотрел влюблёнными глазами и сердце таяло, как мороженное на летнем зное. Этот взгляд замечали окружающие и наверняка немного завидовали, что можно так любить. Он исцелял раненное сердце.

До встречи с ним Аля жила с уверенностью, что по жизни одиночка и не планировала ни мужа, ни детей, осознавая высокие запросы к претенденту и маловероятность существования такого мужчины. И какой же был шок, когда Аля встретила Адама – настолько отвечающего на её высокие стандарты, настолько близкого и родного по духу. Но, как выяснилось, в ряде прекрасных качеств не хватало одного – смелости бороться за счастье. Либо просто не любил. Но разве мог лгать тот взгляд, полный любви? Было чёткое ощущение, что она сходит с ума – разум говорил одно, сердце твердило противоположное. Очная ставка. Кому верить.

В сложных моментах она уже давно не задавала вопрос «За что», его заменил «Что я делаю не так». В этой ситуации больнее всего от того, как сильно она обманулась. Аля на сто процентов была уверена в совместном будущем. Она уже выбрала свадебное платье (вот дура!), и представляла, как будет смеяться, когда расскажет Адаму, что платье было выбрано ещё до предложения. Что уже тогда всё чувствовала и предвидела. Представляла двоих сыновей и дочку, знала их имена. Она отчётливо видела их семейное счастье и слышала смех детей. Но вдруг картинка пошла рябью и зеркало оказалось грязной лужей, в которой Аля пыталась рассмотреть жар-птицу в облаках… А нужно было лишь поднять голову и увидеть, что на небе грозовые тучи, а жар-птицы существуют только в детских сказках.

Она лежала в кровати и плакала, плакала, плакала, пока силы не покинули окончательно.

Удивительная история любви завершена. Точка.

Вдруг будто из пепла фениксом поднялась страшная злость. Зачем ты вообще это всё начинал, если сразу знал, что у нашей пары нет будущего??? Зачем??? Это так больно… Злость смыло слезами. Никогда в жизни ещё Аля так сильно не ошибалась. Надежда лёгкой птичкой вспорхнула к облакам, но то оказались грозовые тучи и птичку настиг разряд молнии. Птица-гриль подана.

Обдумав и взвесив произошедшее, Аля написала ему прямо о чувствах и намерениях, чтобы исключить вариант, что Адам не понимает происходящего. Сказала, как сложно и больно даются отношения без будущего, как тяжело от ответа «не знаю». И, когда Адам поймёт и решит, кто они друг другу, пусть даст знать, для неё это важно. А пока попросила не писать, чтоб не терзать душу. И… он не писал… Не стал спорить. Что-то говорить. Переубеждать…

Теперь Аля сделала максимум из возможного. Оставалось только признать, что Адам тоже сделал. И этого не хватило. Хрупкое счастье разлетелось на осколки, как закалённое стекло. Его невозможно разбить ударами в центр, но если знать, куда бить… Стоит посильнее стукнуть в торец стекла… пффф… сотни мелких кусочков! Ни за что не склеить.

«Эта любовь не дожила до утра, и до зимы она не дожила» – на повторе в наушниках играла «Та сторона», слёзы катились по щекам. Надежда издавала предсмертные стоны. Вера и любовь вгрызались друг другу в глотки с остервеневшим намерением никого не оставить в живых. Девочка, которая так нуждалась в любви, получала очередной урок жизни.

Глава 4

Горные народы уже тысячи лет делят значимые события жизни с близкими (и не очень) людьми – вне зависимости счастливые это моменты или наполненные болью и тоской. Если свадьба, то на сотни человек, чтоб все знакомые разделили радость нового жизненного этапа и рождение семьи. Если похороны, то приедут поддержать десятки людей даже с других концов страны и разделят с человеком грусть и боль утраты. Этот мудрый подход к жизни передавался из поколения в поколение и бережно хранился до сих пор. Знали даже дальних родственников. Чужих детей не бывало. А в любой двери многоквартирного дома находилась не вовремя закончившаяся соль или чашка чая с конфетами. Если радость разделить с другими, она ощущается сильнее и дольше, если горе разделить с другими, то становится легче вынести тяжёлые эмоции. Але разделить горе было не с кем, это будет вопрос для само-рефлексии, а пока просто как факт: она не умела обращаться за помощью, не умела признаваться в слабости и невозможности справиться. Гораздо проще казалось стиснуть зубы, сжать кулаки и … сделать вид, что ничего не происходит. Шикарно было бы научиться уже признавать, что одиночество – это проблема – подумала Аля, взяла нож и стала нарезать горе на небольшие кусочки, чтоб проще было прожевать и проживать.

Для начала Аля позволила этим чувствам быть. Конечно, не самые приятные эмоции, но она имела на них полное право: понятное и счастливое будущее разрушено, а новая картинка ещё не создана. И так хреново, ещё и неопределённость пытается раздавить двадцати-тонным катком. Но, что поделать, придётся это прожить, прочувствовать и отпустить. Аля приняла стратегически-важное решение ничего не требовать от себя, пока переживает боль утраты. На контакт с людьми она пока что не способна. Вчера решение, что срочно нужно выползти из "домика", закончилось слезами у ресепшен, когда администратор ресторана уточнил «Вам столик для одного?». Так что ближайшую неделю объявляется жизнь без попыток выдернуть себя в мир, пусть он немного отдохнёт и заскучает. Самое время уйти на больничный, тотальное опустошение – единственное, чем могла сейчас поделиться. Противный внутренний голос обзывал слабачкой и мямлей. Аля послала этот голос на известные буквы. Отчётливо осознав, что именно сейчас, как никогда ранее, ей необходимы забота и любовь, а не критика. И вообще, покажите хоть одного человека, кому бы критика помогла себя чувствовать лучше и быстрее возрождаться к жизни?

Аля подолгу гуляла вдоль моря и смотрела закаты, ощущая внутри себя нечто похожее, но без красочной палитры закатного неба. Яркими картинками преследовали воспоминания, как гуляли тут вдвоём – отчётливо вырисовывалась каждая встреча, бережно хранившаяся в памяти. Одни из самых счастливых моментов жизни были прожиты здесь. С ним. Память будто специально подбрасывала говна на вентилятор, усугубляя и без того абсолютную грусть. Всплывали картинки, привязанные к этим местам.

Вот здесь на берегу они волонтёрят и убирают мусор с пляжа, Аля часто тут гуляла, хотелось наслаждаться чистым берегом… Вот они вместе пришли на пробежку и знатно вымотались в то утро, её лицо стало пунцовым, как помидор, а он тщетно старался скрывать сбивающееся дыхание. В следующий раз, когда Аля побежит без него, дедушка-завсегдатай утренней пляжной тусовки спросит, почему сегодня одна, и это вызовет улыбку и волну радости, потому что теперь она одна, но не одинока! Впервые в жизни не одинока… А тут обнимались после долгой разлуки, рассматривая звёздное небо, он тогда сказал, что её смех самый красивый в мире и это будто было правдой… На этом поваленном дереве сидели и варили кофе, в тот день дул такой сильный ветер, что, когда переливали кофе из турки в стакан, ветром снесло струю на белоснежную футболку, они смеялись, как сумасшедшие… Картинки сменяли друг друга, вызывая слёзы. Аля вспоминала и отпускала, смиряясь с тем, что этого больше нет, нет больше "мы". Можно подумать – зачем себя мучать, выбери место, где о нём ничего не напоминает. Но в городе М не было такого места. Напоминало всё – начиная от берега, заканчивая горами, где: либо бывали вместе, либо она гуляла делясь впечатлениями в чате с ним.

Прошла неделя. Легче не стало, зато слёз стало меньше. На смену гневу пришло принятие – такое спокойное, такое горькое и отвратительно-безразличное. Почти всё время Аля лежала на диване, сериалы отскакивали сезон за сезоном, не оставляя в голове ни смысла, ни послевкусия, лишь бы что-то болтало и заполняло пустоту, которая разрывала изнутри. Отвлечься. Не думать. Не оставаться наедине с мыслями.

Телефон завибрировал новым сообщением. «Алиса Сергеевна, здравствуйте! Когда к вам можно попасть на неделе?». Писала Арина – одна из любимых пациенток, если вообще корректно так говорить. Хотя, если не в слух, то почему не корректно, Аля тоже человек со своими симпатиями. Эта девушка восхищала силой духа и жаждой жизни, как раз то, чем нужно бы зарядиться. Пора выключать режим «воробушек-социофобушек» и возвращаться в работу.

Согласовав время встречи во вторник вечером, Аля улетела мыслями в далёкие школьные годы.

В 9 классе Алиса сообщила маме, что будет поступать на психолога. С 11 лет она ощущала тотальное одиночество и опустошённость, не проходящую ноющую боль в душе, часто думала о суициде, но это «выход для слабаков, лёгкий путь», а единственное ценное, что было – внутренняя сила и характер воина. С этим отчаянным состоянием жить невыносимо, очевидно, надо разбираться и что-то делать. Что именно – выяснит в процессе обучения на психолога. Детская душа ликовала в надежде обретения выхода и прекращения затяжных душевных мучений.

На дворе шли нулевые, сложное время. Психологическая помощь одновременно была катастрофически необходима, потому что мир рушился в буквальном смысле, но в то же время большинству было не до души – люди думали о выживании, когда в животе пусто, не до высокого. Психологи встречались разве что в школах. Профессия с зарплатой 3200 рублей в месяц не выглядела привлекательной и способной прокормить счастливое будущее, поэтому мама на идею стать психологом сказала веское и безапелляционное "нет". Что до внутренних терзаний ребёнка– «не придумывай, у тебя всё нормально» сказала мать и закрыла тему.

Алю такой расклад не устраивал, она чётко осознавала, что: либо победит эту душевную боль, либо та сожрёт изнутри. Похожая отчаянная пустота жила и в душе мамы, может она, как цвет глаз, передаётся по наследству? Мать обильно заливала боль алкоголем, устраивая пьяные скандалы с периодическим резюмированием в сторону дочери «Лучше бы ты сдохла». Аля и сама часто думала, что лучше бы, но раз уж ещё не сдохла, то воспринимала происходящее не как пи***ц, а как путь война.

Друзья звали девочку Аля, эта модификация имени нравилась ей больше, потому что только стоило назвать полное имя: Алиса, сразу, без единого шанса не прозвучать, следовала фраза "в стране чудес", что вызывало всплеск злости с отчаянием. "Чудеса"дома, больше походили на беспросветный ад. По звуку поворачивания ключа в замочной скважине, Аля понимала спокойный предстоит вечер или с очередными пьяными приключениями, и загадкой, где сегодня ночевать. Тотальное отсутствие безопасности и отсутствие ясного будущего.

Т9 на б/у-телефонах неизменно заменял в имени Аля первую букву алфавита на вторую. И так бы её тоже могли звать – именно это слово сказала мама, когда поняла, что беременна. Неделю после рождения у неё не было имени, её звали «девчонка», Т9 явно что-то знал и был прав. Рождение Алисы – это мамино одолжение, – «Я хотела сделать аборт» частенько заявляла та с гордостью, требуя благодарности и признательности за подаренную жизнь. Из-за частых попоек дом не был местом, куда хотелось возвращаться. Общежитие колледжа выглядело привлекательнее, поэтому ни минуты не сомневаясь, Аля подала документы на поступление. Ей была нужна эта профессия, жизненно необходима, иначе – конец.

В 14 лет начался новый жизненный этап вдали от обвинений и упрёков, громкой ночной музыки, скандалов и драк. Первая работа, первая зарплата, новые друзья и увлекательная учёба. Помимо обретения профессии, это было путешествие в себя, хотя не так. Помимо путешествия в себя, это было ещё и обретение профессии с корочками на выходе. Аля проглатывала книжки по психологии тоннами, впитывая опыт будущих коллег, с интересом проходила практику и увлечённо спорила с соседкой по комнате на профессиональные темы. Стали приходить ответы на вопросы, которые терзали с детства. Вещи, казавшиеся большинству людей очевидными, стали открываться и для неё. Они с трудом уживались в сознании, но интуиция подсказывала, что это истинно.

Ты ценна сама по себе, не нужно это доказывать.

Ты достойна любви по праву рождения.

Ты не должна слушать критикующий голос в голове.

Ты имеешь право злиться, бояться или грустить.

Ты можешь просить о помощи, это не говорит, что не справилась.

Ты в безопасности.

Ты имеешь право говорить "нет"и не объяснять, почему.

Ты имеешь право жить! Жить счастливо, полноценно и как считаешь нужным.

На этой приятной мысли Аля заснула.

Глава 5

Аля с детства категорически не верила людям, говорившим о любви к бегу. Вы шутите? Как истязание себя может нравиться и приносить удовольствие? Это может быть правдой только, если заглянуть в шкафчик, и обнаружить рядом с беговой одеждой кляп и кожаную плётку. Если их там нет, то не обманывайте. Но, как гласила мудрость, проверенная на личном опыте миллионами людей – «Никогда не говори никогда». С возрастом Алька полюбила рано ложиться спать, оливки, а затем и чёртов бег. И на ум тогда пришла следующая народная мудрость: «Если вы не любите кошек, то вы просто не умеете их готовить».

Будильник истошно надрывался в соседней комнате. Это было не совпадением, а грамотно выверенным решением гениального стратега, блокирующим коварное желание поспать «ещё пять минуточек». Аля себя знала, и даже имелся личный рекорд в этой дисциплине – как-то раз она оставила телефон рядом и с утра 3 часа откладывала будильник отрезками по 10 минут. Сонно шлёпая босыми ногами, Аля пыталась поставить на паузу внутренний диалог. Мозг взрывался в конвульсиях, выдавая: «Шесть утра!!! Зачем нужна эта пробежка!? Давай спать и наслаждаться жизнью! Там будет тяжело! Больно! Остановись! Идём спать! В постельке тепло и сладко! Я организую тебе чудесный сон, со слюнками на подушке. Ммм… Передумай! Давай побегаем попозже! Ветер бушует! Простынешь! Вообще потом бегать не сможешь! Остановись! Пойдём спать, это отличная идея!» У мозга имелся в запасе десяток весомых аргументов, «почему нет», но вчера вечером Аля твёрдо решила, что побежит с утра, потому что потом не будет времени. Предавать своё же решение она не собиралась.

Забавно наблюдать за работой мозга во время тренировок, как же он уговаривал сдаться и создавал иллюзию, что сил гораздо меньше, чем на самом деле. Собственно, мозг можно понять – его задача сэкономить энергию, которая в древние времена добывалась огромным трудом. Поэтому диванная жизнь казалась идеальной. Алю удивляло, почему мозг (вроде бы такая сложная машина) живёт только в моменте, а не думает, как отразятся его решения минимального сопротивления на будущем. Поэтому, уже наученная опытом, Аля не обращала внимания на истошные протесты и шла на запланированную тренировку, используя силу воли и понимание отсроченной выгоды.

В наше время легко пристраститься к быстрому и дешёвому получению гормона радости – эндорфина. Похрустел чипсами – настроение улучшилось, пропустил стаканчик пива и стало веселее, полистал рилсы и в сердце зазвучали радостные нотки. Но кто в состоянии знать меру и вовремя остановиться на одной пачке, одном стакане, одном просмотре? И вообще, почему изначально настроение было не очень? Что было не так? Разобраться с причиной сложно, гораздо соблазнительнее искать волшебную таблетку, которая моментально избавит от проблем, тревог и трудностей на работе. Но то ли таблетка не та, то ли выпита не вовремя, то ли в недостаточном количестве. И поиски лёгких решений возобновляются. Чем больше получаешь быстрого эндорфина, тем хочется больше. Сладости, рилсы, соцсети, алкоголь, азартные игры, наркотики, курение – так просто и так быстро дают радость. Но какой ценой? И получится ли вылезти из ловушки? Так что «дешёвый» ли это эндорфин – большой вопрос. Все вышеописанные изобретения – новинки, если смотреть в рамках развития человечества. Организм гораздо белее древняя конструкция, сформированная тысячелетиями эволюции. Это как заливать ракетное топливо в мопед и ждать, что тот поедет не прямо, а вверх. А он вместо этого начинает троить и глохнет.

Аля натягивала беговые кроссовки чудесного бирюзового цвета. Она любила детали и акценты, это поднимало настроение и мотивацию. Такие маленькие приятности, чтоб не только комфортно бежать, но и вкусно смотреть. Жить красиво – вдохновляет жить.

Лестница, лифт, минимум мыслей, игнорирование внутренних требований остаться дома – решение не обсуждается. Запуск трекера, крыльцо, разминка. Приятное ощущение амортизации кроссовок от дорожки. Аля особенно любила в беге момент, когда подвисаешь на мгновенье над землёй и чувствуешь себя в полёте. Метр за метром к новой Алисе – более сильной, более целеустремлённой, более уверенной в собственных силах. Каждую тренировку хотелось прямо со старта бежать "со всей дури", это особенность характера – нужно всё и сразу. Именно поэтому Аля в детстве и ненавидела бег – со старта она выкладывалась на максимум, от такого темпа дыхание перехватывало, горло раздирало сухим воздухом, в ушах появлялся звон, и пробежка приносила только муки. Силы быстро заканчивались и большую часть пути приходилось бежать на морально-волевых, ненавидя бег, себя и неумение сдаваться.

Повзрослев, Алька поняла, что бег – это, как ни странно, в первую очередь про работу головой, а не ногами. Про расчётливость, про чувствование себя, про знание своих границ и ресурсов. Вначале нужно бежать мягко, плавно, в пол-силы. Разогревшись, можно увеличить скорость до комфортной, но не выходя за пределы возможностей. Когда научилась чувствовать грань работы на износ, можно поиграть интервалами, подходя к ней, но не перешагивая, чтоб улучшать спортивные показатели. Глупо требовать от себя пробежку в течении часа, если обычно даже на третий этаж едешь на лифте. Всё или ничего – девиз новичков и дурачков. Люди думают, что на одном желании могут достичь поставленной задачи моментально, не беря в расчёт организм и его возможности. Любой результат – это упорный труд и дисциплина, много часов тренировок, в которых сначала не видишь резона, но помнишь, что при грамотном подходе он обязательно будет. Важно доверять себе и принятому решению, не прекращать занятия, когда зашкаливает желание сдаться и всё бросить.

Аля бежала к новой себе. Тренировки помогали укреплять не только тело, но и дух, каждый раз подтверждая силу собственного слова и понимание, что на себя можно положиться. Как говорил учитель физики Юрий Фёдорович: «Любовь к себе – это роман на всю жизнь». И Аля не намерена испачкать этот роман жирными кляксами жестокого отношения и предательства себя.

Навстречу бежала молодая девушка в ярких розовых гольфах и такой же яркой повязке на волосах, спортивная форма была лаконично-черной и восхитительно сидела на стройной фигуре. Аля каждый раз непроизвольно любовалась ею, так красиво было за ней наблюдать. Но больше всего в этом зрелище подкупало, что красота была не пустой! Аля ценила искреннюю улыбку девушки и бодрое «доброе утро», брошенное на бегу. Спортсменки часто попадались друг другу, но бежали в разные стороны, так что общаться было некогда, но всё равно возникало согревающее чувство, будто повидал доброго друга.

Приветственно помахав знакомой незнакомке, Аля начала работать интервалами – две минуты бежала со скоростью выше привычной, потом шесть минут в лёгком темпе. Изрядно, подустав, она услышала знакомый тембр внутреннего голоса:

– Может одну минутку вместо двух, ну никто же не увидит!

– Это Я по-твоему никто? – парировала она мозгу, который в этот момент больше напоминал иблиса, чем родной орган. Как вообще можно с таким огроменным ай кью, нести такую огроменную чушь!

– Ну вот и всё, раз я не никто, бегу 2 минуты и ни секундой меньше, отвали.

Полтора часа тренировки пролетели и по телу вместе с приятной усталостью растекалось удовольствие хорошо проделанной работы. Перейдя на быстрый шаг, Аля направилась в сторону дома. Навстречу шёл знакомый дедушка. Сложно было определить, сколько ему лет. Спину уже согнуло время и физический труд, он опирался на палочку, но при этом излучал такую бодрость и жизненную силу, что позавидуют и молодые. Волосы и борода белоснежные, аккуратно уложенные и постриженные, у Али впервые возникла мысль, что он не сам следит за своей бородой, хотя старшим обычно сложно даются нововведения и изменения. Хотя если заменить слово "барбершоп"на "цирюльня"противоречие станет меньше. Одежда на нём была всегда чистая и отглаженная. Но самое удивительное в нём – глаза. Аля никак не могла понять, какого они цвета. Глаза светились добротой и это буквально обволакивало и убаюкивало. Сеть глубоких морщинок украшала лицо, будто рассказывая, какая у дедушки была насыщенная и полная жизнь.

Тут Алю пронзило молнией. Она резко поняла, что именно сегодня не так в этой умиротворяющей картинке – впервые за полтора года, дедушка шёл в парк один… Моментально пришло предположение самого страшного, но дедушка, тут же уловив эту перемену в её лице, поспешил успокоить:

– Дочка, не переживай, с женой всё в порядке. Сделали какие-то манипуляции с венами, и врач сказал, нужно несколько дней воздержаться от нагрузок. Вот она меня и отправила сегодня гулять за нас двоих. Но похоже пора заканчивать пугать людей, ты не первая, кто начинает переживать, увидев меня в одиночестве.

Аля выдохнула с облегчением и рассмеялась.

– Спасибо! У Вас есть удивительное качество – отвечать на незаданные вопросы.

– Если смотреть чуть дальше собственного носа, то многое понятно без слов. Как твои дела, дочка?

– Всё хорошо, дядя Рома! А как Вас увижу, так ещё лучше становится.

– Умница, дочка! Важный навык, кстати, – уметь идти по жизни с улыбкой. Знаешь притчу про маленькую собачку?

Аля удивилась от неожиданного перехода, и с радостью помотала головой из стороны в сторону.

– Если хочешь, могу рассказать.

– Конечно, хочу! – почти припрыгивая выкрикнула девушка, ощутив себя лет на двадцать пять младше, чем минуту назад. Детское восхищение и нетерпение перед неизведанным очаровали полностью .

– В одной деревушке жила-была собачка. Как-то раз она услышала, что появился волшебный дом, который делает жизнь лучше, если в него заглянуть. И счастливая маленькая собачка радостно к нему побежала. Взбежав по ступенькам в ожидании чуда, собачка заглянула в дом и увидела там тысячу счастливых и радостных собачек. Настроение её улучшилось, и она стала ещё счастливее, ведь не каждый день получаешь тысячу улыбок разом. Другая собачка из этой же деревушки, как только узнала о чуде, тоже побежала к волшебному дому. Она поднималась испуганно, ожидая опасности в любой момент и заранее рычала на угрозу, которой на самом деле не было. Заглянув внутрь, собачка увидела тысячу злых рычащих собак и в ужасе убежала от волшебного дома.

Магия этого дома хранилась в тысяче зеркал, которые возвращали путнику то, с чем он приходил.

Дедушка немного помолал и неожиданно спросил.

– Про что для тебя эта сказка, дочка?

– Весь мир – это наше отражение.

– Именно! И каждый раз, просыпаясь утром, мы делаем выбор: прожить день с улыбкой или озлобленно рыча.

Твой выбор у тебя на лице.

Аля улыбалась, как заворожённая. Сказка унесла её во времена, когда все деревья казались большими, трава была зеленее, а на свете не было ни-че-го невозможного. Она почувствовала себя маленькой девочкой, окружённой любовью и заботой. У дедушки был дар – при каждой встрече он затрагивал струны её души. Иногда он говорил что-нибудь хорошее, комплимент или ободряющую фразу, порой рассказывал истории из молодости, а сегодня выдал притчу! А ещё говорят, что чудес не бывает! Как же круто было его встретить именно сейчас, как вовремя!

– Дядя Рома, Вы создали мне настроение на весь день! Спасибо большое! Передавайте тёте Луизе привет и скорейшего выздоровления!

– Спасибо, дочка! Давай, всего хорошего.

Аля всегда восхищалась этой супружеской парой. В течении последних полутора лет она регулярно их встречала после пробежки, если вовремя выходила. Она бы мечтала о таких дедушке с бабушкой – улыбчивые, открытые, готовые поддержать добрым словом и вселяющие уверенность, что настоящая любовь существует. Ах, как дедушка Рома смотрел на Луизу! Сколько любви и заботы было в этих глазах и в каждом движении. А с каким уважением и любовью она принимала ухаживания и заботилась в ответ. Даже не верилось, что можно пронести такие чувства через десятилетия. Но эти двое не только пронесли, но и преумножили. На душе становилось тепло, она открывала дверь в квартиру, задумчиво улыбаясь.

Горячие струи воды смывали солёный пот и остатки грусти. Сегодня она выбирает прожить день с улыбкой! В таком прекрасном расположении духа Аля собралась и отправилась на работу.

Глава 6

«Возможно, дети – самые злобные существа на Земле» – гласила надпись в дневнике двенадцатилетней девочки.

Вера росла тихим и замкнутым ребёнком. Когда во дворе играли "Луну в Матроске", она выступала за Сейлор-Марс. Тёмные волосы до пояса давали внешнее сходство, но на характер бойкой героини японского мультфильма, покорявшего сердца девчонок девяностых, Вера претендовать не могла. Голос был тихий-тихий, часто приходилось повторять сказанное, так как людей, способных так чутко слышать, было не много. Проехать автобусную остановку – было частой историей, водители никогда не слышали её требование остановить. Хотя вряд ли вообще можно назвать требованием бурчание себе под нос. Защититься от нападок задиристых одноклассников Вера не могла и, видимо, в силу притяжения противоположностей, в начальной школе сдружилась с Мариной – бойкой девочкой из класса, прыти которой хватало, чтобы постоять за них обеих.

Больше всего в жизни Вера боялась маму. Редко случались дни, когда та не раздавала щедро подзатыльники за четвёрки и не срывалась на крик за малейший проступок. Основную претензию к дочке можно было свести к двум фактам. Во-первых, она родилась не вовремя. В связи с какими действиями берутся дети, Люба, конечно, знала, но почему-то была крайне удивлена, когда наступила беременность. Во-вторых, дочь получилась чертовски неправильная. Не так убирается, не так учится, не так отвечает, не так молчит, в кого эта бестолочь пошла очевидно сразу: в папашу, такой же тюфяк. Вера изо всех сил старалась предугадать желания мамы и быть хорошей дочкой, но и для этой задачи девочка была недостаточно хороша – слишком плохо давалось чтение мыслей.

В шестом классе всё изменилось. Уже бывшая подруга – Марина, девочка-пацанка из неблагополучной семьи, начала травить Веру в школе. Это продолжалось последний месяц и Вера не знала, что делать. Как-то у кабинета трудов, когда ждали учительницу, Марина при всём классе стала называть Веру жирной вонючей дурой и спрашивать, откуда у неё такая стрёмная одежда, не подобрали ли её на помойке (и это она говорила не про одежду). Какие только гадости Марина не собирала, щедро поливая их лютой ненавистью, причина которой непонятна и неиссякаема. Вера недоумевала, что она сделала, чтобы её так сильно возненавидели. Ответить на агрессию не было сил. Подсознательно девочка чувствовала, что слова Марины правда, она заслуживает такого обращения. Для Марины же молчание звучало, как вызов, и она изобретала новые способы вывести одноклассницу на эмоции. Вера стоически держалась, плакала, но не отвечала на грубость грубостью. Одноклассники увлечённо следили за развитием «сериала», мальчишки поддерживали и подбадривали, ждали, что вскоре конфронтация перерастёт в драку и станет ещё интереснее. Наверняка некоторым девочкам было жаль Веру, но сказать вслух об этом никто не решался, в страхе оказаться на её месте.

Как-то Марина пустила по классу записку, где каждый написал о Вере что-то обидное. Эти слова, конечно же, не могли быть о девочке 12 лет, получился банальный сборник обидных слов и ругательств. Дети будто соревновались, кто изобретёт обзывательство больнее и изощрённее: проститутка, трусиха, заучка, различные коверканья фамилии и рифмы к имени, фразы, услышанные от старшеклассников за гаражами. Бумажка была аккуратно сложена и вышвырнута презрительно в лицо со словами: "На почитай, что о тебе думают другие". И Вера, как послушная девочка, почитала. Слёзы обиды и боли незаслуженных издевательств раздирали сильнее написанных слов. Изнутри отравляло предательство той, кого до четвёртого класса считала другом. Всю перемену Вера проплакала в школьном туалете, перечитывая послание снова и снова, не понимая за что с ней так обращаются. В туалет вошли девочки из класса, они считались местной "элитой", насколько высокомерные, настолько и тупые.

– Надо же, она никак не осмелится ответить на оскорбления.

– Трусиха потому что. Хотя, может ей нравится?

Они рассмеялись своей "шутке"и ушли.

Ещё одна пощёчина. Хотелось закричать: «Я есть! Я здесь! Я не пустое место! Почему вы ведёте себя так, будто меня не существует!?»  Крик ярости поднялся до горла, и замер в привычном ужасе, откуда-то в её детском сознании укоренился рефлекс: если отвечать агрессией, то в итоге будет только больнее. Вера не посмела подать голос. Невыносимая боль разрывала душу на сотни маленьких острых осколков предательства себя, но она ничего не могла с этим поделать. Оставалось терпеть.

***

Последние четыре недели дочка стала приходить со школы грустная и подавленная. Доверительных отношений у них не было и Люба никак не могла допытаться, что происходит, Вера замкнулась и ничего не рассказывала. Внутренний детектив мгновенно включился в работу и в цветастом рюкзачке была обнаружена записка, в которой одноклассница дочки собрала все возможные обзывательства. Столько грязи на одном листке! Да как они смеют так говорить о её дочери?! Ярость гепардом металась в душе, требуя выхода.

«Ты что, не можешь постоять за себя? Какого чёрта ты позволяешь так с собой обращаться?» – начала она кричать на Веру. Девочка плакала и ничего не могла ответить. Ярость ураганом клокотала внутри, за своих детей Люба готова рвать, их никто не смеет обижать (кроме неё). Решение нашлось быстро. На следующее же утро она ждала обидчицу дочери перед первым уроком.

Внутри прокатилось волной приятное возбуждение и удовольствие при виде того, как вытянулось лицо мерзкой девчонки, когда она зашла в класс и увидела воинственно настроенную маму Веры.

– Подходи, подходи. – сказала Люба сквозь зубы, всем видом демонстрируя непреклонную решимость воина перед схваткой. Взяв Марину за кофту выше груди, выкрутив ткань и намотав на кулак, Люба стала медленно и злобно выцеживать каждое слово:

– Значит так, слушай меня сюда, мразь. – начала гневную речь женщина, свирепо уставившись в глаза школьницы – если ты ещё хоть раз скажешь моей дочери плохое слово, косо посмотришь в её сторону или даже случайно заденешь, я попрошу знакомых уголовников и они пустят тебя по кругу. А потом ещё раз вы***т тебя все вместе. И об этом узнают абсолютно все в нашем посёлке, уж я-то постараюсь. Ты поняла?! Поняла, мразь? Тебя до конца жизни будут считать шлюхой и всем тем, что ты написала моей дочери на том сраном листке.

Девочка стояла с круглыми глазами, полными ужаса, каждое слово ощущалось больнее и звонче пощёчины. Марина ни на секунду не сомневалась в реальности угрозы.

– Извинись перед моей дочерью.

Марина стояла, не смея вымолвить ни слова.

– Ты не поняла что ли, мразь? Извинись!

Слова пробрались сквозь плотный липкий ужас и дошли до сознания.

– Вера, из-звини. – прошептала Марина, уставив глаза в парту.

– Громче!

– Извини.

Люба, торжествуя, покинула класс. Ну а какой ещё выход из этой ситуации? На силу нужно отвечать силой, иначе не поймёт. Разница в возрасте и весовой категории не имеет значения, она защищает своего ребёнка.

***

Марина просидела тот урок, изо всех сил сглатывая слёзы. Она не знала от чего больше хотелось плакать: от ужаса предстоящей расправы, прилюдного унижения или от того, что она завидовала Верке – её мать ни секунды не думала, прилетела в школу и вцепилась коршуном в обидчика своего ребёнка. И верно сделала – она правда была виновата перед Верой, она обращалась с ней незаслуженно жестоко. И сама не понимала почему. Угроза мамы Веры напугала до мозга костей – Люба очень точно попала в Маринин страх, этого она боялась больше всего на свете. Чувство тотальной беззащитности и отчаянного одиночества затмили сознание. За неё никто и никогда так не заступится. Даже если угроза Любы реализуется, мама Марины скажет: «Ты сама виновата» и с лёгким сердцем переключится на другую тему.

В таком оцепенении прошёл учебный день. Марина была счастлива его окончанию и впервые с большим желанием спешила домой, укрыться за тумбочкой от мира, который будто бы хочет её уничтожить. Подходя к дому, девочка увидела соседа. Тело мгновенно оцепенело, голова вжалась в шею, а живот скрутило приступом тошноты. Память мгновенно оживила воспоминание. Месяц назад он так же курил у подъезда, а Марина сидела на лавочке. У неё не было ключей от квартиры – мама уехала и забыла их оставить. Мужчина оказался приветлив, общителен и гостеприимно предложил подождать у него в квартире возвращения мамы. В тот момент Марину не смутил его внешний вид, лысый череп и зубы, жёлто-коричневые от чифиря. Спокойный тембр голоса, дружелюбие и безобидное предложение посмотреть часть "Полицейской академии", которую девочка ещё не видела. Они вместе поднялась на три этажа выше Марининой квартиры и зашли к нему. В нос ударил запах табака, казалось, что он впитался даже в бетонные стены. В голове пробежала мысль, зачем же тогда выходить курить, если он явно курил дома. Дальше вместо обещанной комедии на экране появились голые люди и половые органы крупным планом. Глаза девочки округлились от ужаса, мир секса для неё ещё не существовал и ей казалось невероятно-грязным и само зрелище и факт совместного просмотра его с мужчиной. Стыд мгновенно окрасил щёки красным, Марина отвела глаза и встала, чтобы уйти. Мужчина преградил путь. В одно мгновение её жизнь обесценилась и стала зависеть от человека напротив, который объяснил этот факт весьма убедительно, с помощью двух ударов в живот и одного удара в солнечное сплетение. Перехватило дыхание. Такой животный страх она ощущала впервые. Дальше случилось то, что память предпочитала забыть, вычеркнуть, уничтожить, не чувствовать. Её тело стало чужим, лишь бы не ощущать, весь ужас происходящего. Мозг выключил сознание, что бы она не сошла с ума от боли и безысходности.

Очнулась Марина от звука воды в ванной, первой мыслью было "какой страшный сон", но оглядевшись, девочка в ужасе осознала реальность происходящего. На уровне инстинктов она заблокировала эмоции и поднимающуюся панику. Звук слива унитаза намекнул, что тварь скоро вернётся. Не медля ни секунды она схватила вещи, натягивая на бегу. Марину колотила дрожь, замки на входной двери не поддавались и руки тряслись ещё сильнее. Механические часы на стене громко отсчитывали секунды, невероятно-долгие и невероятно-мучительные для одиннадцатилетней девочки, угодившей в страшную ловушку. Вместе со звуком открывания защёлки ванной, щёлкнул затвор входной двери. Когда насильник понял, что добыча ускользает, Марину уже было не остановить – лестничные пролёты она преодолела в несколько прыжков, распахнула дверь подъезда и побежала, побежала что было силы.

При виде соседа воспоминания о том дне чуть не сбили с ног, нахлынули штормовой волной, которая затягивает в море, не оставляя шансов на спасение. Приутихшая за месяц боль заполонила сознание, призывая на помощь моментальный выброс адреналина и животный страх. Сердце в груди колотилось, будто набат, колени стали мягкими, а руки предательски дрожали. Не прошло даже секунды, как сосед был замечен, а она уже бежала в противоположную сторону, подгоняемая самым эффективным допингом – ужасом.

Рядом находилась заброшенная стройка – место притяжения наркоманов и школьников, начинающих "взрослый"путь с курения. Там девочка и укрылась. Достала из чужого тайника мятую пачку Альянса, закурила. Это должно успокоить нервы и помочь справиться с эмоциями. Горький дым заполнил лёгкие и вызвал приступ раздирающего кашля, принося мнимое облечение – психический дискомфорт сместился на физические ощущения. Боль помогала отвлечься. По щекам потекли крупные слёзы, тот день отчётливо возник в памяти, она будто бы пережила его снова. Всё это время она старалась не думать о произошедшем, убеждая себя, что ничего не случилось, что это был страшный сон и ничего более. Но вот она столкнулась со "сном"у подъезда. И, возможно, столкнётся ещё… Страх возможной встречи лицом к лицу был невыносим. Изнутри раздирал стыд, она чувствовала себя грязной, низкой, ужасной, мразью. Всё верно сказала тётя Люба, она и есть мразь.

Даже на секунду Марина не думала о том, чтобы рассказать кому-либо о произошедшем. Помощи ждать не откуда, скорее наоборот добъют своим презрением, оценочными суждениями и умностями типа "А зачем ты туда пошла". Ни один человек в мире не сможет понять и разделить её боль. Дома, если узнают, обвинят в случившемся и будут чморить до конца жизни, не упуская шанса ударить побольнее. И точно никогда не дадут забыть об этом позоре. Марина-бл***на станет милой домашней кличкой. Мама обязательно разболтает о произошедшем подружкам и весь посёлок узнает, что она шлюха. Ну уж нет, ни за что и никому она этого не расскажет. Помимо душевной боли её раздирала двойственность чувств: подсознательно она страдала от несправедливости, но в то же время понимала, что на лучшую жизнь рассчитывать не может.

Не понятно, сколько времени Марина просидела на стройке, но начинало темнеть. Оставаться тут ночью страшнее, чем прорываться домой, поэтому, собрав остатки смелости, она пошла. Предварительно проверив из-за угла дома, что всё "чисто", она побежала к подъезду. Заскочив внутрь, вдохнула привычный аромат мочи и протухшего мусора, сегодня он казался родным и желанным. Сердце бешено колотилось. Первый этаж. Ключ. Замок. Выдох облегчения.

По запаху перегара с примесью желудочного сока, Марина поняла, что мать снова что-то отмечает под водочку. В коридоре стояли мужские ботинки – это зрелище каждый раз вызывало тревогу, потому что ничего хорошего не предвещало. Непонятные гости в квартире были часто, мать могла подружиться с очередным кавалером у пивного ларька и притащить его домой, продолжать знакомство. Как-то раз после такого "романа"у них пропала тысяча рублей из серванта и видик. В другой раз всё закончилось скандалом и криками, когда "кавалер"как-то негалантно повёл себя и решил уйти раньше времени. Что будет сегодня – покажет время, а пока что она будет жить в предвкушении очередного "сюрприза".

Старый советский шкаф скрипнул дверью, покорно принимая Маринкину потёртую ветровку, предательски подсказывая матери, что дочка дома. Носки прилипали к грязному, давно не мытому, полу. Это было так привычно, что Марина даже не задумывалась, что бывает иначе. Даже если отмыть квартиру, всё равно останется ощущение грязи происходящего. А так всё "конгруэнтно"– внешнее соответствует внутреннему. Это новое слово из книжки ей нравилось и Марина вставляла его везде, где могла. По узкому и тёмному коридору девочка пробралась в комнату, залезла в уголок за тумбочкой, обхватила коленки руками и уставилась в одну точку. Это успокаивало. Сложно сказать, что страшнее – то, что случилось месяц назад, или что приходилось всё держать в себе. Хотя выбора не было, одно другому не противоречило. Чувство тотального одиночества заполняло без остатка. Слёзы кончились. Накрыло отчаяние. Из оцепенения вывел голос матери: «Марина, ты почему не здороваешься с матерью, совсем страх потеряла? Ну-ка, подойди!»

Повинуясь призыву, Маринка поплелась на кухню, скорее всего мать хочет отправить её в магазин. Первое, что она там увидела – лысый череп и жёлто-коричневые зубы. За кухонным столом сидел ОН! Животный страх поглотил всё существо, глаза округлились от ужаса, в животе сжался комок. Не думая ни секунды, она вылетела с этой кухни и из этой квартиры.

Мама, окриками старалась остановить Марину, но это было невозможно. Она уже была не в этой реальности. Будто оправдываясь перед новым ухажёром, мать заключила: «С башкой чё-то не то у Маринки, надо было аборт делать, сердце сразу чуяло, что она ненормальная будет. Придётся тебе самому сходить за добавкой» – кокетливо скривилась женщина, пытаясь изобразить игривую улыбку. Она сильно злилась на дочку из-за того, что та стартанула, как сумасшедшая и теперь придётся отправить нового бойфренда, а тот может уйти и не вернуться, а сердце требует романтики и продолжения банкета. Мама Маринку, конечно, любила, но чаще ненавидела. Эта мелкая дрянь вечно обламывала кайф и портила жизнь, о чём она регулярно напоминала дочери. Выплюнув несколько злобных фраз в её сторону, женщина ощутила временное облегчение, ну хоть какая-то польза с неё.

***

Утром по дороге на вахтовый автобус, мужчина увидел выброшенный манекен на куче сломанных кирпичей. Похоже кукла была неисправна: лежала в неестественной позе, лицом вниз. Мужчину напугала реалистичность куклы и он подошёл разглядеть поближе. Бордовая жидкость растеклась по камням, напоминая свернувшуюся кровь. На ногах не было обуви, ступни фиолетового цвета казались невероятно реалистичными для "куклы". Мозг отказывался верить, что это настоящая девочка, но у собравшейся вокруг толпы сомнений уже не осталось.

Девочка, судя по всему, выпрыгнула с верхнего этажа заброшенной стройки. Записки видно не было.

В толпе раздавались причитания, предположения, риторические вопросы. Кто-то отводил глаза, кто-то с любопытством разглядывал труп. Пытались понять, чья девочка, но лица не было видно. Никто не рискнул переворачивать тело до приезда полиции, хотя это был больше страх, чем трезвое решение. Женщины охали и хватались за сердце, переживая за всех знакомых с дочерьми, подходящими по возрасту. Гадали что произошло. Предвкушали, как поделятся шокирующей новостью на работе (вот девчонки офигеют). Интересно, сама прыгнула или помогли? Ну как так-то? Молоденькая совсем, неужели не было другого выхода? Парень бросил, наверное. Может обкололась и черти померещились, вот и сиганула?

Что только не говорили… Но никто не был близок к правде. Никто не понимал Марину ни до, ни после смерти.

Глава 7

Спустя пятнадцать лет, истинную причину самоубийства Марины так никто и не узнал. О девочке давно забыли, могилка стояла заросшая, с временным деревянным крестом. Ему было уже больше лет, чем Марине в последний день жизни. Вера, вооружившись водой, тряпками и мешками для мусора, наводила порядок в оградке. Каждую годовщину смерти она находила время, чтобы приехать к бывшей подруге на кладбище. Уже давно стало понятно, что кроме неё сюда никто не ходил. В этой брошенности и одиночестве Вера видела их схожесть – на обеих родным было плевать. Сидя у могилки, девушка просила прощения у Марины, виня себя в её смерти. Изначально чувство вины и привело на кладбище, но она нашла в этом месте покой и умиротворение, а просьбы о прощении незаметно переросли в задушевные беседы. Вера обсуждала с подругой темы, которые волновали. Рассуждала о причинах самоубийства, в попытках отыскать истину. Рассказывала последние новости посёлка. Собеседником Маринка была благодарным, всегда внимательно слушала и никогда не перебивала.

– Представляешь, Марин, в этом году у меня случился инсульт. Врачи сказали, что в таком молодом возрасте – это редкость. К сожалению, была на работе, а не дома. Коллеги вызвали скорую и меня успели спасти.

Знаешь, завидую твоей смелости, у меня никак не хватает решительности закончить это всё. Смотрю на людей, которые радуются жизни и становится так обидно, ведь у меня будто ампутировано умение радоваться. Вся жизнь – боль, уже так устала от этого чувства и от самой себя.

Хотя три месяца назад произошло событие, которому я порадовалась. И мне за это ужасно стыдно, но думаю, ты меня поймёшь. Я ужасный человек! Когда умерла мама, я ощутила облегчение, а не горе, представляешь?..

Вера выдёргивала разросшиеся прошлогодние сорняки и скидывала в кучу. За разговором работа пролетала незаметно, а вместе с тем, как очищался клочок земли у могилы, душа Веры тоже будто очищалась.

– Зато, прикинь, когда я лежала в больнице после инсульта, познакомилась там с удивительной женщиной, от неё исходит тепло и любовь, а ещё она будто видит меня на сквозь! Ты не поверишь, но кажется она меня понимает и, что самое странное, принимает! Её тоже зовут Вера, ей под шестьдесят, у неё нет детей, работает учителем в школе-интернате для сирот. Так вот, тёть Вера сначала подумала, что я тоже с детдома, говорит боль в глазах знакомая. Говорю «нет, в семье росла». И, представляешь, спустя пять минут разговора, я рыдала у неё на плече, а она гладила меня по волосам, успокаивая! Марин, это какие-то нереальные ощущения! Она знала мою боль и смотрела с такой любовью, будто бы я ей родная! На меня так тепло даже собственная мама не смотрела! Хотя тебе, наверное, неприятно слушать про маму. Никак не могу выбросить из головы мысль, что ты это сделала после разговора с ней. Хотя в милиции сказали, что время смерти около семи вечера. Они, кстати, даже не пытались воссоздать, где ты была те четыре часа после школы. Эх, Марин, знать бы, что случилось тогда, ты же всегда была сильной и несгибаемой…

Перманентным маркером Вера обводила стёршиеся буквы фамилии на табличке, даты рождения и смерти. В очередной раз посчитала, сколько было Маринке лет, когда та умерла. Конечно, Вера и так это прекрасно знала, но какой-то рефлекс заставлял вычитать цифры каждый раз.

– Такой короткий временной отрезок на земле… Интересно, где ты сейчас…

Ещё из новостей: я решила сходить к психологу. Стрёмно неимоверно, но тёть Вера говорит, что это поможет. Что душевные раны не менее важны, чем физические. Ведь когда ломаем ногу, идём к врачу. Так вот и с душевной раной тоже надо идти. Я, конечно, со своей подзатянула, но решила попробовать. Вот сегодня запись в три… Только не говори никому, а то засмеют.

Вера вымыла блюдечко и насыпала свежих конфет. Тепло попрощалась с Мариной, сказала не скучать без неё, и пошла на автобус в город.

***

Перед Алькой сидела девушка с черными волосами, заплетёнными в тугую косу. Как удавалось сохранить такую шевелюру до пояса – загадка, было очевидно, что девушка на грани истощения – и физического, и душевного. На исхудавшем лице выделялись огромные глаза, полные боли, они постоянно убегали от контакта.

К двадцати семи годам у Веры из достижений были: институт с красным дипломом, ранний инсульт, анорексия, ноль друзей, не сложившаяся семья и очень красивые напуганные глаза чёрного цвета. Аля в них видела своё отражение, точнее отражение схожей боли, что вызывало симпатию и желание помочь. Главное, чтобы этого хотела сама Вера. Нужно много сил и смелости заглянуть в себя, разбередить старые раны. А ещё требовалась целеустремлённость, чтобы научиться жить и думать по-новому. Не каждый готов к сложному пути, пока есть надежда найти «волшебную таблетку».

С Верой Васильевной – той самой учительницей из школы-интерната – они сотрудничали давно. Женщина отправляла к Але воспитанников, которые хотели бороться за счастливую жизнь. Психолог работала с ними по принципу свободной оплаты – оставляли денег сколько посчитают нужным и посильным, было право ничего не оставлять. Аля определяла эту часть работы, как благотворительность, когда-то у неё самой не было возможности получить психологическую помощь, потому что зарплаты хватало лишь на аренду комнаты и покупку еды.

Проблемы у людей, направленных Верой Васильевной, были схожие, стабильно отсутствие внутренней опоры, ощущение себя плохими, недостойными. Вот и девушка перед ней казалась потерянной и неуверенной в себе. В этом Аля тоже узнавала себя лет пятнадцать назад.

Вера сидела в удобном бирюзовом кресле в кабинете Алисы Сергеевны и, преодолевая стеснение, рассматривала психолога. Перед ней сидела уверенная в себе молодая женщина с добрыми голубыми глазами и тёплой улыбкой. Свободное синее платье растекалось красивыми складками. Стильные кроссовки добавляли в образ дерзкой элегантности. Небрежно собранные в пучок светлые волосы, будто намекали, что их владелице важнее удобство, а не красота. Но больше всего Веру восхищала в Алисе манера ясно и быстро формулировать мысли, чувствовались мудрость, опыт и удивительный факт, что тебя понимают. Всё вместе это создавало доверие, такую редкую вещь в жизни девушки. Вера решила быть откровенной с Алисой и ничего не скрывать. Раз пришла, нужно выложиться на максимум.

Договорившись о формальностях, правилах взаимодействия и, обозначив этические моменты, девушки начали терапевтическую сессию.

– Вера, скажите, с каким вопросом вы пришли?

Девушка втянула голову в плечи, руки сжались в кулаки, глаза устремились в пол. Вера собралась с силами и, решив «да гори всё огнём, хуже уже не будет», выпалила то, что терзало душу.

– Кажется, я виновна в смерти человека… – сказала девушка и разразилась рыданиями. Аля подала салфетки, пододвинула стакан воды и терпеливо ждала, когда слёзы выльются, принеся живительное облегчение. Она подбодрила Веру, что такая реакция нормальна и она имеет полное право поплакать. Хотелось обнять хрупкую девушку, но Аля не была уверена, что это не вызовет обратного эффекта, поэтому сдержалась. Нельзя спугнуть этот важный момент: Вера долго держала невероятную боль в себе и наконец позволила ей выйти, открывшись другому человеку.

Слова про убийство Алису не напугали, она ясно видела, что девушка не способна убить даже таракана, как Вера и сказала – ей кажется. А чего только не кажется людям в кабинете Алисы.

– Вера, вы можете обо всём рассказать, если захотите. Обещаю не осуждать, и что сказанное останется между нами.

Всхлипывания ещё мешали говорить, но Вера чувствовала, что говорить жизненно важно. Плотина, сдерживающая вину и переживания, которыми не с кем было поделиться, рухнула. Поток рвущихся из души боли и вины, было уже не остановить. Она выдала всё, как на духу. Про дружбу с Мариной, про то как они отдалились, про травлю в школе, про то, как неожиданно Марины не стало. Она всхлипывала и говорила сдавленным голосом сквозь слёзы:

– Может, если бы я позволила дальше себя травить, то она осталась бы жива? А значит, я причастна к её смерти, ведь всё случилось в тот день, когда мама пришла в школу… Это я виновата, что не справилась сама…

– Смотрите, нам тут нужно разобрать несколько важных вопросов. Школьный булинг социологи изучают уже десятки лет и можно однозначно сказать следующие вещи. Во-первых, вы не виноваты, что стали жертвой травли! Это жестоко и несправедливо, что вы столкнулись с этой непростой ситуацией. И заметьте, ситуация настолько непростая, что ребёнку нужно её решать при поддержке взрослых – учителей и родителей. Насколько понимаю, у вас этой поддержки не было?

– Не было. Я вообще не хотела, чтоб мама узнала, уверена была, что станет только хуже. Я была абсолютно потеряна и не знала, что с этим делать, ведь я знала Марину с первого класса, раньше она не была такой злобной!

– Вот, а здесь вторая сторона ситуации: то, что Марина начала вас травить говорит о том, что у неё что-то случилось, с чем она не могла справиться. И это событие для неё было настолько эмоционально-заряженным, что она нашла выход боли и агрессии в такой деструктивной форме. Дети, которые травят других, сами глубоко несчастны. И в этом вы точно не виноваты. Насилие порождает насилие. Что думаете о сказанном?

Вера сидела ошарашенная, нашлась недостающая для понимания деталь пазла и картина произошедшего вдруг стала цельной.

– Алиса, а ведь вы правы! Я кажется поняла! Лет тринадцать назад посадили мужика, Маринкиного соседа. Посадили за изнасилование малолетней. А про Маринку говорили (выяснилось на вскрытии), что она «не девочка». Так это ведь он и её мог… А она никому не сказала… Вот же… Офигеть…

– Возможно, вы правы в своей догадке, звучит логично. А ещё правы в том, что важно делиться переживаниями и тем более такими страшными событиями. Когда ребёнок сталкивается с ситуацией, с которой не в силах справиться самостоятельно, он часто прибегает к деструктивным методам – школьной травле, самоповреждениям, вредным веществам. Чтобы снизить уровень своей душевной боли через причинение боли другим или себе. Так случается, когда ребёнок остаётся с болью один на один, в силу возраста и несформировавшейся психики считает ситуацию безвыходной. Если бы родители помогли справиться с кризисом, то деструктива бы не было. Но так сложилось, что в нашем обществе очень мало взрослых, способных взглянуть на проблему глазами ребёнка и признать её, а не обесценивать.

Если чувства и эмоции держать внутри, они начинают загнивать и отравлять себя же самого.

– Это точно! Вы не представляете, насколько стало легче, когда я поделилась с вами! – слезы высохли, Веру переполняло изумление нового осознания и приятное чувство победы над логической ошибкой, которая, как заевшая клавиша, поглощала всё внимание и блокировала другие буквы. Так же стало понятно, почему на могилку не ходил никто кроме нее – Маринкиной матери было всё равно на дочку и при жизни, и уж тем более после смерти.

– А ещё в вашем рассказе я обратила внимание на одну вещь. Вы говорите, что не сопротивлялись школьной травле, потому что было ощущение, что заслуживаете такого обращения. Можете объяснить, почему?

– Хмм… Да как-то по умолчанию, что ли… Вот есть люди «нормальные», а есть я. У меня с детства ощущение, будто я какая-то бракованная что ли…

– А какие факты это подтверждают?

– Хмм… Ну меня всегда ругали за всё, я абсолютно всё делала неправильно. Ну и чувствовала себя соответственно. Будто с самого рождения знала, что какая-то ущербная и тупая.

– Вера, а когда ребёнок рождается – он хороший или плохой?

– Хороший! – моментально ответила девушка.

– А как ребёнок формирует представление о себе? Как с возрастом понимает, какой он?

Вера задумалась.

– По сигналам окружающего мира, наверное?

– Ну да. А самые первые сигналы мы получаем от самых близких – родителей, считывая их отношение, что они говорят, какие эмоции проявляют рядом с нами. Они, как зеркало для ребёнка. И к сожалению, у некоторых детей искажённые «зеркала», которые выплёскивают свою личную боль и злость, в которой ребёнок никак не виноват. И тогда отражение он смотрит в кривом зеркале, не подозревая, что оно кривое.

Вера сидела с круглыми глазами Колумба, который увидел в подзорную трубу Америку, не меньше! Сказанные слова постепенно доходили, порождая дерзкие мысли: неужели я могу быть нормальной?.. На глазах снова навернулись слёзы от осознания, что столько лет прожила, ощущая себя полным говном. Неужели она ни в чём не виновата?

– Что вы об этом думаете, Вера?

– Если честно, я в шоке. Неужели со мной может быть всё нормально? Неужели все эти годы я ошибалась в самом главном – в том, кто я есть! И ведь если это Я ошибалась, то Я могу это и изменить! Ведь правда?

Аля улыбнулась. Девушка схватывала на лету, у неё точно есть шанс обрести новую себя и жить счастливо.

Затем Алиса стала спрашивать, в какой семье росла Вера, как к ней относились родители, что она чувствовала и думала на этот счёт. Час консультации пролетел незаметно. На прощание, Алиса Сергеевна дала несколько домашних заданий Вере, чтоб лучше понимать корни текущих проблем. И поставила задачу вести дневник – выливать на бумагу всё, что есть в голове.

Вера уходила от Алисы с чувством небывалой лёгкости, в глазах помимо боли, начала светиться надежда! А самое главное – снят груз вины, который давил больше половины жизни! Обалдеть! Девушка набрала тёте Вере и взахлёб начала делиться радостными переживаниями и осознаниями, и благодарить за то, что отправила к Алисе.

Аля шла в любимую кофейню и мысленно улыбалась Вере, в ней она видела отражение своей истории. И думала о том, как некоторые консультации оказываются терапевтичны для психолога.

В школьном возрасте был период, когда Алька травила девочку в классе, причём на тот момент сама не понимая зачем. В неё будто вселялся дьяволёнок и норовил побольнее задеть одноклассницу. Аля переживала развод родителей. И если младший брат вёл себя логично для своих девяти лет – плакал и требовал не разводиться, то она была вынуждена подойти к проблеме по-взрослому и поддерживать мать. Дома плакать было нельзя, чтобы ещё больше не расстраивать родительницу. Поэтому она собирала всю внутреннюю силу и держала покер-фейс. А приходя в школу, сливала боль и агрессию на девочку, которая не могла дать отпор. Хотя на самом деле, Аля страстно желала получить отпор. Она видела в ней себя, не способную защититься от ответственности, которую на неё несправедливо возложила мать за развод. Позже, когда Аля пошла в психотерапию, она поднимала эту тему, её мучило чувство вины перед той девочкой, хотелось извиниться за сделанное и сказанное. Психолог посоветовал не обращаться лично, а писать письма, которые помогали выплеснуть эти чувства, но адресату не отправлялись. И вроде бы всё уже давно прошло и позабыто, но рассказ Веры освежил переживания, и Алька узнала знакомый привкус вины. Она тут же нашла в соц. сетях страницу бывшей одноклассницы и искренне написала: «Привет! Знаешь, я вела себя, как последнее дерьмо и на самом деле не верю ни одному слову, что тогда тебе говорила. Уже давно думаю о том, как обижала тебя в шестом классе и мне очень стыдно за это, я проявила слабость и малодушие. Ты добрая и замечательная! Мне очень жаль, что отравляла тебе жизнь и издевалась. Прости, пожалуйста! Это было жестоко и несправедливо».

Так же Аля вспоминала, что изначально она выбрала другую «жертву», но девочка оказалась «неинтересной». На нападки Альки она отвечала что-то типа «Да, это так и есть», либо «Спасибо, что заметила», либо вообще переворачивала всё шиворот-навыворот и на выпад «Ты что тупая» отвечала: «Главное, что ты умная и сможешь понять, что доставать меня бесполезно». В общем, была непробиваемая для уколов, не выдавала эмоций и не оставляла шансов цепляться.

Ситуацию булинга Аля знала изнутри. Интересно, а это добавляет супер-силы психологу, когда сам прожил те вещи, с которыми приходят клиенты? Определённо. Но призывом к действию не является.

Взяв чашечку кофе с круассаном, Алька наслаждалась моментом в любимом кафе. На стене были забавные рисунки – силуэт девочки с воздушным шариком в форме сердца. Уютно потрескивал камин, язычки пламени завораживали. Приятно было вернуться на работу, вернуться в мир. Всё-таки она его любила, хоть иногда и делала вид, что это не так. Ситуация Веры крутилась в мыслях, Алиса, как Шерлок Холмс разматывала клубок проблем, с которым пришла девушка. Нужно добраться до сути, чтобы терапия была эффективна. Но самое сложное: аккуратно подвести к этой сути клиента. Если выдать всё в лоб, без достаточных оснований и осознаний, то включится естественная человеческая реакция отрицания. Психика способна переваривать новое дозированно, изменения не могут происходить быстро, как бы мы этого не желали. Можно сравнить с избавлением от лишнего веса – как бы не хотелось потерять всё и сразу, организм на это не способен.

Хоть сейчас и кричат из каждого утюга «отстаньте уже от родителей и возьмите ответственность за свою жизнь на себя», Аля не была с этим согласна. Причина наших взрослых бед неизменно вела в детство. Это база, на которой строилось представление о себе. Это важный период в жизни, когда формировалась наша личность и если при формировании были ошибки, то нужно их найти и исправить. Да и в конце концов отпустить уже обиды, которые многие тащили из детства. А кричат отстать люди, которые либо сами так себе родители, либо редкие счастливчики из благополучной семьи, где обиды сводились максимум к некупленному конструктору. Да и в конце концов, физически к родителям никто и не пристаёт, люди разбираются в своих воспоминаниях и переживаниях, на которые имеют полное право. Отстаньте лучше от этих людей, если не понимаете их боли. Сколько в её кабинете было историй из детства, от которых шевелились волосы. И зачастую их рассказывали со словами "нормальное было детство, ничего особенного". История Веры тоже будет одной из таких, это чувствовалось по девушке. Потому что «Лучшее, что сделала мама для меня в этой жизни – умерла». И ни слезинки после сказанного. Ну что же… Через неделю поглядим, какие кошмары скрыты за этой фразой.

Чудесный запах хрустящего круассана вернул в здесь и сейчас. Отхлебнув вкусный кофе, она с умилением смотрела в окно на маму с малышом. Мама смеялась легко и задорно. Ребёнок, будто котёнок, упорно пытался поймать солнечного зайчика. Ушки на шапочке закрепляли милый образ. Его улыбка была широкой, как радуга, а глаза светились таким искренним счастьем и беззаботностью, что вот-вот Алю мог задушить приступ умиления. Девушка улыбалась этой нежной картинке и думала, как же много прекрасного мире! Нужно лишь научиться это видеть.

Глава 8

В двенадцать лет мир кажется выше, чище и чудеснее! Он полон загадок и тайн. Море по колено, качели обязательно выдержат, а любая интересная вещь непреодолимо манит и жаждет быть изведанной. Ещё не знаком вкус предательства, горечь потери близких, а в сердце абсолютная уверенность, что мир справедлив. Анюта была воплощением доброты и нежности. Непослушные каштановые волосы, делали образ девочки озорным и весёлым. Серо-зелёные глаза проникновенно смотрели прямо в душу, обнимая недетским теплом и пониманием. Когда на её лице появлялась улыбка, всё вокруг озарялось светом. Если описывать девочку одним словом, то это: солнышко.

Анюта обожала животных, сердце всегда было открыто для бездомной драной кошки, сороки, подбитой мальчишками из рогатки или внезапно заболевшему соседскому псу. С ранних лет девочка знала, что станет ветеринаром. А пока опыт нарабатывался в подвальной "клинике", которую вечно пытался "закрыть"новый дворник, относя коробки с животными на мусорку. Аня разработала агентурную сеть, которая фиксировала данное событие и, как только Пётр Савельевич не видел, возвращали "пациентов"обратно.

Юношеский максимализм служил надёжным щитом для отстаивания доброго дела и после очередной стычки и пронзительной речи девочки, дворник сдался. В тот день он пятый раз за неделю тащил коробку с подранком к мусорке, но тут девчонка преградила путь и со слезами в глазах спросила: "Почему Вы такой жестокий? Это же братья наши меньшие! Неужели Вы действительно хотите, чтобы они умерли?"Анечка молчала, ожидая ответа и с трудом сдерживала слёзы, получалось не очень. Пётр Савельевич стоял ошарашенный, не понимая, куда делось жгучее желание выписать ей втык. Он так и не нашёлся, что ответить, вручил коробку девочке со словами "Следи за чистотой"и ретировался.

В душе Ани в тот день пели птички! Можно сказать, что она "получила разрешение от правительства"на осуществление ветеринарной деятельности. Первая крупная победа на этом пути.

Дома тоже приближалось радостное событие: старший брат приезжал из армии в отпуск! Ещё со вчерашнего дня Анюта делала тазами салаты и наводила порядок в квартире. Сегодня девочка злостно крутила фарш, вращая алюминиевую ручку и ругаясь на мясорубку, которая норовила соскочить с края стола. Превратив кусочки мяса в однородную массу, добавив специи и лук, девочка сделала заготовки голубцов. Уже бурлила картошка – этот запах ассоциировался с праздником или с болезнью. Ни одно застолье не обходилось без пюре. Анечка его обожала! Но как праздник не обходился без толчёнки, так и простуда не обходилось без того, чтобы дышать над картошкой. Советские ингаляции выглядели следующим образом: ставили кастрюлю с только что сварившейся картошкой на табурет, приоткрывали крышку, рядом садили заболевшего и накрывали одеялом. Поток горячего пара полагалось вдыхать поглубже. Лицо моментально потело, становилось невыносимо жарко, и раз десять успевало прийти раскаяние о том, что поддался простуде. Любовь и боль в одном лице, или как там называют фасад картошки.

Аня обжарила батон и чистила чеснок, чтобы смешать с майонезом. На столе шпроты ждали своего часа. Девочка действовала уверенно и ловко, и сомневалась лишь в одном – готовить солянку сегодня или оставить на потом. На плите томился борщ. Посмотрев на него, Анечка решила приберечь коронное блюдо на другой день, не выдавать же все козыри разом! Брат приезжал с сослуживцем, а еды уже и так наготовили, как на роту! Очень хотелось порадовать!

Раздался долгожданный стук в дверь – два тук, тук, пауза и четыре быстрых тука следом, у брата был свой фирменный ритм, который ни с кем не спутать. Девочка с радостью крикнула маме: «Дождались!», и бросилась бегом открывать. Мама давно была наготове и при полном параде – вчера сделала новую химическую завивку (или «химку» в простонародье), накрасила губы розовой помадой и надела любимое платье. Так она уже ходила по квартире часа два, хотя знала время прибытия поезда.

Наконец ожидание оборвалось радостью встречи! Какое сладкое чувство! Анечка радостно бросилась на шею брату с криком «Васькаааааа!!!». Он всегда был для девочки надёжной защитой и опорой, от него исходили спокойствие и уверенность. Поэтому иногда казалось, что вместе с ним в армию ушла какая-то часть безопасности. Хотя девочку и так с самого детства никто не смел обидеть. Местные хулиганы знали, что в случае чего, придётся иметь дело с Василием, кулак которого был увесистым, а разговор коротким. Если бы Вася родился лет тысячу назад, то непременно бы стал богатырём.

В сестре Васька души не чаял и до сих пор хорошо помнил день, когда принесли из роддома маленький беззащитный комочек. Он как раз вернулся со школы. В то время никого не удивляло, что первоклассник ходит туда самостоятельно. Вместе с сестрёнкой родители принесли конструктор «Юность», олицетворяющий мечту каждого мальчишки. Это было совпадением, что конструктор привезли в Детский мир именно сейчас и отец купил его сразу, пока товар не исчез с полок. До Нового года было ещё два месяца. Можно, конечно, сказать, что это Дед Мороз передал подарок заранее, или отложить в шкаф до праздника… Но, мама приняла неожиданное решение и заявила: «Васятка, посмотри, какой подарочек передала сестрёнка». Мальчик, до этого испытывавший волнение, что при появлении второго ребёнка его станут меньше любить, мгновенно понял, что переживания напрасны, и что у него лучшая сестра в мире! Даже будучи такой крохой, она смекнула, о чём мальчик мечтал больше всего на свете. С того счастливого момента Вася полюбил Анечку всем сердцем и оберегал от любых бед.

Распахнув входную дверь, девочка кинулась на шею Ваське и счастливо на ней повисла. Самое надёжное место в мире – это крепкие объятия брата. Какое волшебное чувство обрести его снова! Васька покружил её, заливисто смеясь, поставил на пол, вошёл в квартиру и крепко обнял маму, которая с трудом сдерживала слёзы счастья. Анечка в этот момент наконец обратила внимание на сослуживца, намереваясь сказать «Здравствуйте! Проходите». В момент, когда встретились взгляды, девочку мгновенно пронзило незнакомое чувство: как лёгкий разряд тока, пробирающий дрожью все клетки разом. Детское сердечко учащенно застучало. Она смотрела на парня, круглыми глазами и ничего не могла поделать со своим глупым видом. То, что происходило в душе, было одновременно самым прекрасным чувством в жизни, и самым пугающим. Коктейль из радости и тревоги дурманил голову, сердце трепетало перед чем-то неведомым. И если встречу с братом можно сравнить с солнечным лучом, пробившимся сквозь тучи, то встреча с этим парнем больше походила на разряд молнии. В крови произошёл мощный выброс гормонов, вызывая ощущение эйфории и привязанности к человеку, которого видела впервые.

Аня, краснея, еле выдавила «Здрасьте». И убежала в комнату, в надежде сбросить парализующую магию. Та категорически не сбрасывалась. Девочка уткнулась лицом в подушку и шёпотом поорала в неё. Стало чуть легче, но изнутри по-прежнему разрывали чувства и эмоции, от которых хотелось кричать и прыгать до потолка. Поддаться бы порыву, но соседи снизу не оценят, а родные вызовут психушку. Продолжительной передышки быть не могло, стол ждал, когда его накроют, а парни, когда их накормят. Сердце заходилось в радостном танце, предвкушая встречу с сослуживцем брата. Мозг отказывался работать и следить за адекватным внешним видом. Мысли разбежались. Мама смекнула, что происходит и взяла управление в свои руки, отдавая чёткие команды дочери: неси салаты, накладывай голубцы на синее блюдо, неси толчёнку и котлеты. Поставь соленья. Салфетки. Аня, приборы! Как мальчики есть будут, руками? Девочка впервые в жизни радовалась поступавшим указаниям, хотя обычно это раздражало.

Выполнив все задачи, Аня получила страшное и одновременно желанное распоряжение мамы: «Садись за стол». Напротив, на диване, сидели ребята. Сослуживца звали Виктор. Витя… Нет-нет, она не осмелилась бы спросить напрямую, просто услышала, как обращается брат. Каждый раз, встречаясь глазами с парнем, Анечка заливалась румянцем и отводила взгляд. «Он точно подумает, что я из дурдома сбежала!», но ничего не поделать. Мозг будто взбесился, и вместо привычных реакций выдавал все эмоции разом, оглушая, сбивая с толку и забирая возможность хоть что-то в себе контролировать.

Ситуацию вновь спасала мама, засыпая ребятам вопросами.

– И что, как проходит служба?

– Да всё хорошо, мам! Ходим в море на учения, управляем большим кораблём!

– А вы вообще, кроме отпуска, на землю сходите? Или всегда в море живёте?

– На землю сойти только в увольнительные можем – это как выходные, иногда бывают. А так корабль – наш дом на два года. Он пришвартован в порту, а в море мы выходим на учения.

– И как там, на море этом? Красиво, наверное? Я вот хоть живу не далеко, а не видела ни разу!

– Ага, красиво, мам. Особенно, когда шторм, красота страшная!

– Ой, тёть Марин, зато какие там восходы красивые бывают и закаты! – добавил Витя. – Да и вообще, на корабле-то оно в сто раз лучше, чем в подводной лодке! А на нашем так вообще лафа.

– Это как это! В армии, и лафа? – Впервые эти два слова встретились в одном предложении.

– У нас просто и сослуживцы хорошие, и капитан. Кормят даже лучше, чем дома.

Анечка встрепенулась в возмущении. Мало того, что она ещё не услышала ни одного комплимента по поводу кулинарного таланта, так ещё и кок готовит лучше, чем она?!

Васька хитро смотрел на сестрёнку и получив ожидаемый эффект от подколки, заливисто рассмеялся.

– Ну всё, всё, Анчоус, я пошутил! Таких шикарных столов мы в армии не видали. Спасибо тебе за царский пир!

Аня пропустила мимо ушей комплимент, злость залила лицо краской.

– Анчоус? Анчоус!!! Я тебе сейчас покажу Анчоус! – и девочка ловко преодолев расстояние в два прыжка, уже щекотала брата, который заливался со смеха. Витька, как настоящий друг, помогал девочке защекотать Ваську до слёз, и тот уже сполз с дивана на пол и почти просил пощады.

Мама предприняла хитрый ход для спасения сына и отвлекла нападающих разговорами.

– Витя, а почему ты в отпуск домой не захотел?

– А пока доеду, пол-отпуска закончится и нужно будет уже обратно ехать. Я ведь из Крыма – восемь-девять дней на поезде в одну сторону.

– Ааа, вон оно что! Тогда будь, как дома, считай меня второй мамой.

Женщине нравился этот добрый и воспитанный парень. Положительные герои в романах выглядят именно так! Высокий, загорелый, широкоплечий, да с ним любая девушка почувствует себя, как за каменной стеной. Пронзительные серые глаза, лучились теплом и спокойствием, действуя будто гипнотически. Светлые волосы всё больше кучерявились, отрастая, подчёркивая весёлый нрав владельца. Витя создавал ощущение человека, которому можно верить и доверить даже дочь. Мама сразу просекла влюблённость Анечки. Подумав: «Какой хороший у девочки вкус, вся в меня», женщина улыбнулась этой мысли, и выдала новую порцию вопросов.

Застолье шло по-домашнему, уютно и весело. Было ощущение, что радость заполнила квартиру и достигла такой концентрации, что её можно закатать в банки и доставать после отъезда ребят к чаю, подсластить горечь расставания.

Витя хохотал и рассказывал:

– Когда только попали на корабль, обалдели, что за плавучий монстр! Представляете, высотой с девятиэтажку! Длиной больше сотни метров! А сколько внутрь помещается… Это вообще офигеть! Как-то раз перевозили тридцать «бэтээров» и триста туристов! Целый автопарк за один заход! Кстати, в момент, когда они десантируются на берег, если включить музыку из боевика со Сталлоне, появится ощущение, что смотришь кино.

– Подожди, подожди, Вить, это вы что, туристов катаете на военном корабле? – поразилась мама.

– Тёть Марин, да это мы так десантников называем – рассмеялся парень, а за ним и остальные.

Ребята с удовольствием и гордостью рассказывали о службе. О первом шторме в открытом море и невероятной силе стихии. О взаимовыручке и удивительном укладе на корабле, который изменил один человек.

Анечка слушала, как заворожённая, ощущая, как проваливается глубже и глубже в эту томительную трясину первой любви. Девочка в тот вечер не могла уснуть. Окрыляло ощущение счастья. Разрывали мысли о числах. Четырнадцать. Витя тут всего на две недели. Тринадцать. Скоро исполнится ей. Девятнадцать. Столько ему. Шесть. Вроде не много. Но, когда море всё ещё по колено, а деревья кажутся большими, это разница не в шесть лет, это разница в полжизни…

Закончив с неутешительной математикой (не зря она с первого класса её не любила), девочка принялась за стихи, которые любимый навряд ли увидит.

«Ты мой ангел, Витя, ты святой,

Для меня ты идеал,

Но я знаю, мне не быть с тобой,

Хоть мечту мою мне очень жаль»… (с) – девочка усердно выводила строчку за строчкой, пытаясь вместить свои чувства, которые никак не вмещались.

«… Но любовь моя так сильна,

Что здесь нечему удивляться»… (с) – рифмуя продолжение, которое определит дальнейшую мысль, она крутила различные варианты в голове. «Волна», «весна», «она», «луна», «без сна», «длина», «ночь длинна!»… Анечка незаметно погрузилась в сон.

Глава 9

Две недели пролетели, как миг. И этот миг был самым прекрасным в жизни! Анечка исписывала стихами уже вторую тетрадь. Витька относился к девочке по-доброму, как к сестрёнке, но девушку в Ане в упор не замечал. Это, конечно, было понятно, но весьма грустно. Аня предприняла попытку переломить ситуацию и привлечь внимание макияжем и более взрослым видом. Одна из подружек была старше на два года и уже кое-что смыслила в этой теме, к ней Аня и пришла за помощью. Стащив у мамы синие тени и розовую помаду, подруга раскрасила девочку, как индейца-Ассинибойна перед битвой, но между собой они это назвали – «обучение тонкостям макияжа». Действовали по принципу «чем ярче, тем лучше», максимальная концентрация цвета была успешно достигнута, и Анюта пошла сражать всех новым образом. Наверное, поговорку «Красота – страшная сила», придумали как раз в тот день. Когда девочка зашла домой со слегка высокомерным и самоуверенным видом (видимо, волшебное действие чудо-помады), с голубыми красками чуть ли не до самых бровей и губами, намеренно накрашенными больше контура, Васька с Витькой чуть не покатились со смеху. Но тщательно старались сдерживаться, чтоб не обидеть девочку. Еле выдавив «Кажется что-то в тебе изменилось», парни вышли курить в подъезд и там уже расхохотались от души. Ну спасибо, что не в лицо, Аня бы не пережила такой реакции любимого. А вот мама оказалась менее тактична и выдала всё, что думала о макияже, его неуместности до совершеннолетия и горе-мастерстве. На резонный вопрос девочки «А как же я научусь к восемнадцати мастерски краситься, если сейчас нельзя?», мама выдала резкое «Никак! Поумничай ещё!». Аня расплакалась от обиды и недоумения. Витя, увидев плачущую девочку быстро сообразил, что случилось. И стал успокаивать, приговаривая: «Анют, ты очень-очень красивая! Мне кажется просто, что к твоей естественной красоте яркие цвета не совсем подходят, прячут её, отвлекая внимание на себя! Анют, ну не расстраивайся». Ах, только ради этих слов, она бы повторила всё тоже самое снова, включая нагоняй от мамы. ОН сказал, что красивая!!! Витя сказал, что она красивая!!! За спиной расправились крылья и краски вокруг моментально стали ярче, жизнь наполнилась смыслом и целью! «Погоди, Вить, вот увидишь, какая стану через четыре года» – подумала девочка и радостно умчалась в ванну смывать косметику.

Мама, пользуясь вовремя случившейся влюблённостью, эксплуатировала дочку по дому, делегировав бытовые обязанности полностью. Аргумент был железо-бетонный: «Если любишь, докажи» и с этими словами вручалась гора вещей мальчишек в стирку. А следом утюг и гладильная доска. Больше всего Аня ненавидела гладить рубашки, но ради любви она хоть год бы это делала, лишь бы ребята не уезжали…

Отпуск незаметно подошёл к концу. Анюта навсегда сохранила образ этого красавца-моряка на пороге, который стал частью семьи. Плакать в момент прощания хотелось невыносимо, но ещё больше хотелось, чтобы ОН её запомнил сияющей и красивой. Аня улыбалась тому светлому чувству, что вошло в дом вместе с сослуживцем брата. Витя аккуратно обнял девочку на прощание, потрепал по голове и сказал: «Не скучай, Анют, всё будет хорошо!». Захлопнулась дверь, так неожиданно и резко, как последняя глава книги с надписью "продолжение следует". Это был первый урок в жизни девочки, обучающий справляться с неопределённостью. С ней можно или бесконечно бороться, тратить много сил, но определённее не станет. Или принять всё, как есть, без требования пожизненных гарантий. Девочка зашла в свою комнату. На мгновение показалось, что-то важное безвозвратно оборвалось. Упав на кровать, Анюта разрыдалась, такую острую грусть она ощущала впервые. По щекам струились слёзы, подушка становилась всё мокрее, лежать на ней было уже не приятно. Сердечко сжалось и кровоточило. Слёзы казались неиссякаемыми, но со временем основной поток схлынул. Когда всхлипывания прекратились, Анюта достала тетрадь и стала выводить аккуратным почерком:

"Не скучай, всё будет хорошо!"

Подмигнул мне Витя и ушёл.

Сердце ты моё забрал с собой,

Показав мне и любовь, и боль.

Знай, что буду ждать тебя всегда,

Ты –маяк в ночи, в пути звезда!

Даже в шторм, среди свинцовых туч,

Для меня ты – яркий солнца луч!

…

***

Годом ранее на корабле Ваське повезло трижды: с командиром, распределением и сослуживцами.

Командир спокойный и умный мужчина, с военной выправкой и правильными чертами лица. Он не упивался данной властью, не заставлял красить море в синий и подобрал отличного снабженца на свой большой десантный корабль. Когда к ним переводили ребят на учения с других БДК, те неизменно поражались, как тут кормят! Готовили по-домашнему вкусно, никогда не жалели добавки. Непонятно, как снабженец Иван Иванович умудрялся доставать продукты в таком количестве и качестве! Складывалось ощущение, что он не просто не ворует, а ещё и доплачивает из своего кармана, чтобы хорошо накормить моряков. Особенно сильным становилось это впечатление после рассказов с соседних кораблей про овсянку, как сопли, и суп с одиноко дрейфующей в тарелке картохой. Там для офицеров и моряков готовили отдельно. У них же был общий котёл и этим всё сказано.

Первая встреча будущих друзей произошла в каюте. Встретились Василий с Японского моря, Виктор с Чёрного моря и Магомед с Каспийского моря, которое на самом деле было озером. Ребят назначили рулевыми, это самое малочисленное отделение – три человека на корабль. И так как моряки распределялись по каютам по отделениям – парни оказались втроём, живя супер-комфортно, по сравнению с теми же мотористами, которые были вынуждены слушать хор из десяти-пятнадцати храпящих сослуживцев.

Единственным минусом должности рулевого было служить в командной рубке, то есть у начальства под носом. Особо не расслабиться, стульчик не давали, приходилось стоять в боевой выправке несколько часов. Зато, когда ходили тренироваться в хвостовой отсек (навык на случай неисправности руля) – это была настоящая лафа! Двигатель грохотал так, что невозможно услышать собеседника, если не орать во весь голос. Зато никто не стоял над душой и всегда была возможность сладко выспаться. Рулёжка непосредственно двигателем начиналась только по поступающим сигналам морзянки и занимала не так много времени. Лопасти на таких учениях поворачивались вручную, меняя курс огромого корабля.

Вася с Витей были уже знакомы по учебке, а вот третьим в каюте ребят оказался Магомед – полтора метра упёртости и силы воли. Магомед не признавал никаких авторитетов, был уверен, что нужно жить честно, и стоял на своём до победного, если ситуация противоречила представлениям о справедливости. А в эти представления никак не укладывались различия между новобранцем и старослужащим. Упёртый дагестанец никак не понимал, зачем терпеть издевательства и унижения со стороны «дедов». Кто дал им право считать себя лучше других? Всевышний всех создал равными, хоть и разными.

В первый же день прибытия на корабль Магомеду выпал шанс довольно чётко обозначить эту позицию. Время на принятие душа было определено и ограничено. Специально обученные люди нагревали воду и открывали подачу горячей воды. В другое время была только холодная. На корабле служили сто моряков. Душевых леек было от силы двадцать. Частенько требовалось подождать, когда душ освободится. Отстояв в очереди, Магомед встал под приятные горячие струи воды и, как говорится в армии, «приступил к водным процедурам». Не успел он намылить мочалку, как рядом раздалось: «Эй, дух, ну-ка отошёл!». Сзади стояли трое старослужащих, которые привыкли без ожиданий забирать привилегию быть чистым у «молодых».

Горец удивлённо приподнял бровь:

– Почему я должен отходить? Я ещё купаться не закончил.

– Ты что, тупой? – оскалился «дед» и замахнулся… Но как обманчив оказался этот невысокий паренёк! Это было частой ошибкой спаринг-партнёров – недооценивать его из-за роста, считая лёгкой добычей. Живя в горах, конкуренция между мальчишками не угасала ни на минуту, горский дух требовал продемонстрировать, что ты сильнее, ловчее, целеустремлённее других. Проиграть в драке было не зазорно, а вот проявить трусость – печать на всю жизнь. Дрались почти каждый день. Интернета не было, развлекались, как могли. «Каждый взрослый горец – это чудом выживший мальчишка». Смысл этой фразы становился предельно понятен, если увидеть, как пацаны возвращались со школы. Каждая гора требовала на себя залезть. Каждая опасная тропинка требовала по ней пройти. Каждое неловко брошенное слово требовало драки. Скорость реакции и точность удара оттачивались с детства. А благодаря своему росту, Магомеду приходилось драться в два раза чаще, чем другим. Он никогда не отступал, никогда не боялся и всегда был готов доказывать кулаками, что все равны и никто не может его унижать. Часто, видя его второй раз, у мальчишек уже не возникало мысли снова с ним подраться, ну разве что только в случаях, когда казалось, что силы примерно равны.

Поэтому легко уклонившись от удара «деда», горец нанёс прямой в голову и в корпус, попав как раз в солнечное сплетение. У противника перехватило дыхание. Магомед поинтересовался, хочет ли тот добавки и увидев отрицательное мотание головы, с этим же вопросом обратился к двум его спутникам. Те стояли с круглыми глазами и в полном замешательстве, в их голове такого развития событий не было, и они не знали, как быть. Поступив на службу, они подчинялись «дедам», мечтая об их дембеле больше, чем о своём, потому что с демобилизацией старослужащих желанная власть переходила к ним, и можно было отыгрывать накопленную злость на молодых. Наконец-то они дождались своего "звёздного часа"и стали теми, кому подчиняются другие. Но Магомед такую схему не признавал и вот они стояли в нерешительности, взвешивая варианты:

а) Вступиться за друга (а он настолько сильно друг, чтоб получить люлей вместе?)

б) Ретироваться, сделав вид, что не особо-то и хотели мыться.

Вокруг собралось человек пятнадцать голожопых зрителей, реакция была бурной и смешанной – от выкриков подбадривающих Магомеда и призывающих не останавливаться, до недоумения в глазах служивших подольше. Новобранцы восхищались этим смелым парнем, пошедшим против дедовщины, но в то же время немного переживали за него. Старослужащие не понимали, что делать. Но всех объединяла мысль «А что, так можно было?».

Несмотря на окружавшую толпу и явное падение рейтинга в глазах сослуживцев, тройка старослужащих начала отступать.

– Ещё раз подойдёте ко мне, я вас за борт выброшу. – сказал спокойно Магомед. Никто не сомневался, что предупреждение реально, несмотря на комичность картины со стороны. Метр с кепкой, абсолютно голый, кидает угрозу вслед троим крепким ребятам. Но после случившегося, в первую очередь в глаза бросался уже не рост, а рельефные мышцы и несгибаемая уверенность в глазах.

Было удивительно, что у парня совсем не зашкаливал адреналин, не было возбуждённого состояния после драки, лишь абсолютное спокойствие, будто только что зашёл в душевую. Парень не переживал за то, что будет дальше. Не переживал, что эта система его сломает или что противников окажется больше или они будут сильнее. На всё воля Всевышнего – твёрдо знал Магомед и жил в уверенности, что Аллагъ заботится о нём и всё делает на благо. Любой поворот судьбы принимался спокойно, с пониманием, что всё к лучшему. Сегодня парень поступил, как считал нужным – отстоял своё право быть наравне с другими матросами. Год призыва он считал несущественным в этом вопросе – это же, как лотерея, родиться на год раньше или позже. Драку тоже начал не он, и в целом был готов объяснять свою позицию на словах и мирно продолжить мыться, но противник сделал свой выбор. Магомед не сомневался в правильности реакции – если не поняли по-человечески, на языке силы он тоже хорошо говорил. И в следующий раз поступил бы так же, по справедливости. А ещё он мельком заметил, как парень из его каюты стоял наготове ввязаться в драку, но не вмешиваясь. «Хороший сосед, надо узнать его получше» – подумал Магомед и с удовольствием встал обратно под горячий душ победителя.

Когда Витя с Васей вернулись в каюту, полтора метра упорства лежало на заправленной кровати, закинув ноги на железную спинку. В уголке губ торчала спичка – привычка с детства, только раньше это был колосок травы, который Магомед пожёвывал, когда пас барашек. Он любил это занятие – бродить целый день по горам, наслаждаться видами и свободой, лежать в сочной траве и любоваться небом, задумчиво покусывая стебелёк. Спичка возвращала его в то задумчивое безмятежное состояние. Работа была не сложной. Главное контролировать барана ведущего стадо, потому что все остальные будут в точности повторять за ним действия, даже если тот прыгнет в обрыв. Барашки были тупыми и предсказуемыми – такими создала природа. Поэтому основная задача чабана – оберегать главного барана от внезапного испуга, иначе вся отара может пропасть.

Увидев Магомеда, ребята тут же стали обсуждать случившееся.

– Ну ты могёшь! – с уважением присвистнул Васька – А не боишься, что они теперь мстить будут?

– Ну будут и будут, ещё раз наваляю. Мне, кстати, показалось, ты тоже к драке был готов?

– Конечно! Терпеть не могу, когда несколько на одного нападают.

– Сойдёмся. – Сказал Магомед и крепко пожал руку.

– Вы сами-то откуда? И звать как?

– Василий. Можно Вася. Почти местный, из Владивостока.

– Виктор. Можно Витя. С другого конца страны, из Крыма.

– Магомед. Можно Магомед. Дагестан, всю жизнь в горах, а тут на море занесло. Ну хорошо, хоть не в подлодку.

– Слушай, а Магомед и Мага – не одно и тоже?

– Я, конечно, могу быть тем ещё магом, но такое сокращение не катит.

– Мага из Дага!

– Леее, тормозите да. Я с вами пока что драться не хочу.

Ребята весело рассмеялись.

Парни с удовольствием узнавали друг-друга, рассказывали про свои малые родины: какое красивое и прозрачное море у Вити, какие высокие и суровые горы у Магомеда, какой солнечный и многообразный город у Васи. Японское, Черное и Каспийское моря встретились в одной каюте и с первого же дня стали океаном.

«Деды», конечно, решили наказать зарвавшегося новобранца, чтоб другим было не повадно. На следующий день после ужина, его поджидали человек десять.

– Ну что, чурка, кажется ты не понял правила.

– До одного места мне ваши правила, а вот за «чурку» я тебе нос сломать могу.

– Ты чего такой борзый?! Чурка! Давай объя… – Магомед не дал закончить фразу и резко нанёс удар по обещанному носу. Он сразу понял, что происходит и что арифметика тут сильно против него, поэтому намеревался сразить как можно больше противников, пока есть силы. Тогда остальные либо испугаются и не полезут, либо сегодня будет его очередь на вопрос офицера отвечать «Упал на лестнице».

Сзади послышалось «Наших бьют!», и он понял, что противников даже больше, чем казалось. С ещё большим упорством и скоростью он стал наносить удары тем, кто стояли ближе. Вопреки ожиданиям, рядом появились Виктор с Василием и ввязались в драку вместе с другом. Время в такие моменты искажается, было сложно сказать, сколько прошло с начала до момента, когда все «деды» корчились на полу. Вокруг снова ликовали зрители и с восхищением присвистывали. А заодно запоминали лица тех, с кем лучше не связываться.

Внезапно появился дежурный офицер и строгим тоном требовал объяснений.

– Что тут происходит?

Тишина…

– Рядовой! Доложить обстановку! – рявкнул офицер, смотря на Витю.

– Товарищ капитан второго ранга, докладываю: поскользнувшись на вымытом полу упал и получил повреждение лица. – громко отрапортовал парень.

– Вы, так понимаю, тоже поскользнулись? – обратился офицер к одному из дедов, который с трудом встал, но стойка "смирно"никак не давалась из-за боли.

– Так точно, товарищ капитан второго ранга!

Капитан еле сдерживался, чтоб не расхохотаться в голос. Картинка была комичная и необычная: десять побитых старослужащих с печальным видом и три дерзких новобранца, которые пошли против признания дедовщины. Интересный сериал намечается. В новеньких чувствовался стержень, что вызывало уважение и притупляло желание их наказывать. Ну что же, будем следить за развитием событий. «Не переключайтесь».

– Рааазойтись! – скомандовал офицер и все послушно отправились кто в медпункт, кто умыться.

Лучше всяких слов говорят действия, особенно в мужской дружбе. Больше с парнями никто связываться не хотел – стало очевидным, что дерутся они отлично и стоят на своём до конца. С ними теперь старались не пересекаться в конфликтах. Поэтому вместо активного противодействия, оставалось лишь философствовать. Как-то вечером, друзья размышляли, откуда пошла «дедовщина» в советской армии?

– Смотря старые фильмы про Великую Отечественную, такое представить вообще невозможно! – возмущался Васька.

– Это точно! У нас тоже ничего похожего нет в горах. – поддержал Магомед.

– Я думаю, причина в уголовниках. – вдруг заявил Витя.

– Они-то тут при чём?

– А вам такие устои не напоминают жизнь «по понятиям»?

– Хмм…

– В шестидесятые же объявляли большую амнистию из-за демографического кризиса. И снизили требования к новобранцам. Какое-то время в армию набирали бывших заключённых. Видимо, в больших количествах, раз их порядки так укоренились.

– Почему же офицеры такое допускали?

– Ну, во-первых, «стучать – это западло». Во-вторых, офицерам, видимо, так проще. Какой-никакой, а «порядок», «деды» часть их обязанностей взяли.

– Да уж… Что же должно произойти, чтобы это изменилось…

– Либо люди должны поумнеть в общей массе, либо случится что-то ужасное в связи с издевательствами в армии и тогда станут строго следить и наказывать непосредственно офицеров, которые это допускают.

– Вить, а ты что имеешь ввиду под тем, что «люди должны поумнеть»?

– Ну смотри, римский философ Цицерон говорил: «Раб мечтает не о свободе, а о своих рабах». И спустя две тысячи лет эта фраза по-прежнему актуальна.

– Слушай, а правда! Лучший надсмотрщик – это бывший раб. «Дедовщина» – это прям наглядный пример!

– Да, люди с рабской психологией мечтают о власти, а потом упиваются ею, вместо того, чтобы использовать во благо. – Первый курс гос.университета неплохо отточил мышление Вити, зря всё же бросил.

– И получается, что наши «деды» в своё время терпели унижения в надежде на то, что потом отыграются на салагах. И так из призыва в призыв…

– Не кисло мы им подпортили систему, да же?

Друзья расхохотались и в очередной раз порадовались, что повезло служить вместе!

В крепкой дружбе первый год армии пролетел весело и незаметно. Расставаться не хотелось, ребята звали Магомеда в гости к Васе, но тот твёрдо решил поехать домой. Весь год горец копил деньги на авиабилеты, чтобы успеть увидеть родных на другом конце страны. Никогда в жизни он не расставался с ними на так долго! Постоянно приходили посылки с вкусной горской едой: солёный сыр, курага, курдюк, сушёное мясо, урбеч – привкус дома не забывался! Но ведь это не сравнить с тем, чтобы обнять отца и мать вживую! Мама наверняка накроет стол, на котором не будет свободного места, приготовит фирменные чуду, курзе, хинкал! Какие же у неё золотые руки! Соберутся братья, любимая сестрёнка, и, быть может, он даже увидит Мадину, в которую влюблён ещё со школы. Магомед улетал в сладком предвкушении. Вася с Витей уезжали во Владивосток, с неменьшей радостью. "Мадина"их, конечно, не ждала, но домашнего уюта и тепла тоже хватало для хорошего отпуска.

***

По возвращении из отпуска, друзей ждал неприятный сюрприз – Витьку переводили на Балтийское море. Без объяснения причины и точного адреса. Толком даже не дали времени на прощание… Так Василий и Магомед остались вдвоём.

Глава 10

К макаронам по-флотски отношение пришлось пересмотреть, теперь кудрявое тесто напоминало о брате-моряке и о Вите. Говорят, что на английском блюдо называется «Русская морская паста». Странное сочетание слов в одной фразе, потому что паста мажется на зубную щётку, а фарш сложно считать морским продуктом. На душе Анечки было так же противоречиво. Она очень скучала по любимому, но уже несколько месяцев от него не было никаких вестей. Брат писал о переводе сослуживца в другую часть, связь с этого момента оборвалась . Может Витя попал в какие-то элитные супер-секретные войска, из которых даже письма нельзя отправлять? Или выполняет какую-то государственную миссию, от которой зависит жизнь миллионов людей? Образ парня легко вписывался в подобные сценарии в воображении Анюты и девочка относилась к нему с ещё большим восхищением. На другой стороне маятника были тревога и неопределённость, которые отравляли душу каждый день. Аня сотню раз обещала себе не думать о том, где Витя, но сдержать это обещание не могла. Мысли возвращались к нему снова и снова. Преследовало ощущение, будто заблудилась в тумане и тщетно пытаешься найти верное направление, бродя из стороны в сторону. Но то ли маяк сломался, то ли смотритель опять напился от одиночества и отключился беспробудным сном, забыв зажечь сигнальный огонь. Нужно стоять на месте и ждать, когда туман спадёт, но сил ждать нет.

Чтобы не отчаяться окончательно, Анюта перебирала в памяти воспоминания из отпуска ребят. В один из дней Вася попросил приготовить солянку, а Витя с радостью поддержал эту идею. Анечке это было на руку – это же её коронное блюдо! Девочка с радостью приняла этот вызов, надеясь покорить сердце любимого кулинарными талантами. Близился час фурора – парни уже вернулись с прогулки и ждали за столом ужин. И вот Анечка, окрылённая своим звёздным часом, впорхнула в зал и поставила дымящуюся солянку перед братом и Витей. Парни с удовольствием смели приготовленное. Но в глазах Вити застыл вопрос. Парень подбирал в голове варианты, как бы спросить мягче, чтобы девочка не подумала, что это претензия.

– Ань, ты решила солянку на другой день оставить? – вытирая рот салфеткой, сказал Витя, улыбаясь.

– Эмм… Ну я много приготовила, на завтра ещё хватит.

– А у вас сначала подают второе, а потом первое? – удивился парень.

– Эмм… Да нет, как везде – сначала суп, потом второе.

– Ты же вроде солянку собиралась готовить? Ещё не настоялась?

– А зачем ей стоять? Я же вам сразу подала. – всё с большим недоумением отвечала девочка. Васька тоже, не понимая, что происходит, увлечённо следил за диалогом.

– А солянка тогда где?

– Витя, шутишь что ли? Ты же её только что съел! Добавки что ли хочешь? Так я мигом!

– Подожди, это солянка была?

– А что по-твоему? – девочка всё больше не понимала, неужели ему так не понравилось, что он её готовку даже за солянку не посчитал? На глазах навернулись слёзы.

– Но ведь солянка – это суп!

– Да как суп-то? Это солёная капуста тушёная с мясом!

– Как капуста? Это же суп с разным мясом, маслинами и лимоном.

– Ты смеёшься да? – повеселела девочка.

Они никак не могли понять друг друга. В итоге Вите пришлось описать в деталях солянку, которую ел в Крыму. Аня хохотала и говорила, что у них про такую солянку никто не слышал даже. В итоге ребята вместе смеялись над тем, как изменилась солянка, пока шла десять тысяч километров от Японского моря до Чёрного.

***

Новый год – время чудес и признаний. Есть вещи, которые никак не решаешься сказать – иногда это признание маме, что вазу всё же разбил ты, а не кот. Иногда – это слова, которые никак не решался сказать дорогому человеку. А иногда – это страхи, требующие выход наружу, потому что начали загнивать внутри. И вот под новый год наступает самое подходящее время, чтобы озвучить и отпустить то, что не даёт покоя. Анюта больше не могла выносить неопределённость и решилась на дерзкую дерзость: написать Вите первой. Когда парень у них гостил, ему приходили письма из дома. Как-то раз она нашла такое в почтовом ящике и стремглав понеслась обрадовать получателя. Это было такое счастье, принести любимому добрую весточку. Девочка запомнила его домашний адрес, и сегодня решилась написать туда письмо.

Аня сидела за письменным столом и писала на конверте заветное место на карте. Она решила начать именно с этого, чтобы не было "обратного пути", ведь если подписать конверт, он уже будет не годен для других целей и останется либо конверт выкинуть, либо отправить. А учитывая, что Анечка была бережливой девочкой, это выбор без выбора. Цифры индекса почему-то принято писать квадратными, хотя в жизни они круглые. Закончив приготовления, Аня положила перед собой двойной листок в клетку. Возникла мысль: может, сначала написать текст карандашом, а потом обвести ручкой? Ну нет, это будет заметно и Витя догадается, что Аня влюблена в него. Поэтому девочка решила сразу писать чистовик и начала аккуратно выводить буквы, стараясь, чтобы они были ровные и красивые, как на подбор. Главное было – не наделать помарок от волнения, поэтому взвешивалось каждое слово. Переплетая между собой слова, складывая предложения и наполняя смыслом бумагу, из под руки Анечки стал рождаться текст:

Витя, привет из далекого Владивостока!

Пишет тебе Аня. Надеюсь, ты меня помнишь. Ты гостил у нас в отпуске. Вася говорит, что тебя перевели на другой корабль и связь оборвалась и все мы очень переживаем по этому поводу. Надеемся, что ты просто попал в какие-то секретные войска и не можешь пока что писать. Твоего нового адреса мы не знаем, поэтому пишу тебе домой, надеясь, что письмо тебе передадут.

Расскажи, как поживаешь? Как дела? Мы все по тебе скучаем и вспоминаем солянку…

Дальше Анечка написала стишок про котёнка и солнышко, который сочинила сама. Усилила произведение авторской картинкой и поздравила Витю с Новым годом. Тепло попрощалась и сказала, что будет очень ждать ответа. Подумала добавить ли перед своим именем «твоя», но в итоге сочла это лишним.

Письмо было перечитано четыре раза, на предмет орфографических или пунктуационных ошибок. Всё было в порядке, Аня запечатала конверт и нанесла последний штрих. На обратной стороне письма девочка закрасила цифры образца написания индекса. Соединив получившиеся десять синих прямоугольников чёрточками в нужных местах, получила слово «ПИШИ!». Ну, теперь можно идти на почту.

Выяснив у кассира, сколько нужно марок и какого номинала, Анюта аккуратно налепила их на конверт и решительно опустила письмо в ящик. Всё, обратного пути нет. Было волнительно от того, что Витя подумает о ней, получив письмо. Что, возможно, вообще оставит его без ответа… Но, как минимум, он узнает, что тут волнуются за него и напишет Васе. Пусть уж лучше посчитает её девушкой лёгкого поведения, но лишь бы кончилась эта неопределённость…

***

Вечер тянулся размеренно и спокойно, ничем не отличаясь от десятка таких же. Мама была ещё на работе, Анечка готовила суп к её приходу, кот спокойно спал калачиком в кресле и даже похрапывал – вот где беззаботная жизнь! Отправив Вите письмо, девочка выдохнула и успокоилась. Всё возможное она сделала, а дальше будет, как будет. Тревога утихла, уступив место на несколько недель тягучей грусти и смирению.

Послышался звук поворачивающегося ключа, шаги мамы в прихожей, но почему-то она направлялась не в комнату, как обычно, а на кухню. Наверное, что-то купила. Но мама зашла с пустыми руками и хитрым видом, держа в руках белый прямоугольник.

– Танцуй, дочь, тебе письмо! – сказала женщина и подняла его повыше, чтобы девочка, прыгающая вокруг, не могла дотянуться. Аня старалась выхватить конверт без танца, нетерпение узнать содержимое заполнило каждую клеточку тела, но мама оказалась высока и непреклонна. Преодолевая раздражение, пришлось исполнить несколько «па» с дискотеки. Наконец долгожданная бумага оказалась в руках!!! Чувство радости, счастья, предвкушения и надежды накатили волной, Аня еле удержалась от такого прилива чувств. Но следующая волна накрыла силой десяти бального шторма, ноги подкосились, руки задрожали. Девочка хорошо знала почерк Вити – как-то раз он попросил отправить письмо домой (отделение как раз было по дороге в школу). И Аня всю дорогу любовалась веселящимися буквами, которые будто намеревались уйти в разные стороны. У девочки хорошо сохранился в памяти и почерк, и адрес. А этот конверт подписывал точно не Витя. В графе получатель аккуратными кругленькими буквами было выведено её имя… Явно женской рукой… Аню обдало жаром. Похоже, это пишет его жена… Неужели Витя… женат… Мир начал рушиться прямо под ногами, предвещая скорую гибель… С пика величайшей радости девочка мгновенно рухнула в бездну отчаяния. Мама, увидев разительную перемену в лице дочки, удалилась, оставив девочку наедине с чувствами. Аня собралась с силами и разорвала конверт.

Пробежав глазами две первые строчки, девочка облегчённо выдохнула. Писала Витина мама. У Анечки с плеч рухнул груз, способный раздавить в лепёшку. Но, читая дальше, оказалось, что самое страшное впереди… Валентина Ивановна писала ужасные слова, которые никак не укладывались в голове… «Вити больше нет». Вити. Больше. Нет. Как нет? И тут девушка поняла, что вариант с женой не так и ужасен. Может это всё-таки супруга Вити решила так жестоко пошутить, чтобы Аня не приставала к её мужу? Ведь не может быть, чтобы его не стало! В нём столько жизни! Столько оптимизма! Он не мог умереть! Это не может быть правдой! Это неправда!!! Повторяла девушка, словно в бреду. Грудь разрывали рыдания, сознание ускользало, девушка больше не контролировала ни своё тело, ни эмоции. Ужасная боль и отчаяние накрыли с такой силой, что Анюта мгновенно потеряла себя. Боль была невыносимой, она поглощала девушку без остатка, разрывая душу и связь с реальностью. Аня провалилась в чёрную и беспросветную бездну отчаяния, отказываясь верить, что Вити больше нет. Но какая-то часть души уже всё поняла. Мир рухнул и его обломки погребали девушку под собой.

На душераздирающие крики прибежала мама. Дочь калачиком лежала на полу, рыдала и выкрикивала что-то гневное, но не разборчивое. Она не слышала вопросы, не реагировала на прикосновения, вокруг неё будто ничего не существовало. Прочитав первые строки письма, женщине стало всё понятно. Мама стала гладить девочку по голове и приговаривать «Ну, ну, успокойся». Что ещё сказать она не знала, жизнь её к такому не готовила и она так и нашлась, как помочь ребёнку в этот тяжёлый момент. Собрав дочку в охапку, женщина отвела её на кровать и попыталась ухаживать, как за больной. Но Ане не нужны были ни малиновый чай, ни грелка на голове, ни призывы не переживать… Ане нужно было проснуться и понять, что это сон. Иначе – конец…

Глава 11

Лишь спустя несколько дней Анюта нашла в себе силы дочитать письмо. Валентина Ивановна рассказывала, что известие о смерти Вити пришло из новой части, подробностей не сообщалось, поставили перед фактом и отправили цинковый гроб. Не думала мать, что встреча с сыном состоится именно так… Сколько слёз было пролито, сколько добавилось седых волос… Это случилось в октябре, через месяц после того, как Витю перевели. Неопределённость терзала, женщина перебирала в голове различные сценарии, пыталась понять, что же там случилось с сыном. Но было очевидно, что правды не узнать, и придётся либо жить в догадках, каждый раз бередя старые раны, либо смириться с этим страшным фактом и положиться на Всевышнего.

Валентина Ивановна в письме просила Аню рассказать о Вите, как он гостил, чем занимался, был ли счастлив – в последний раз мама видела сына живым больше года назад. Кто же знал, что тогда провожала его в последний путь…

Анюта подробно описывала, как впервые увидела парня, рассказывала про его замечательное чувство юмора. Про то, как Витя поддерживал её, про то, что рассказывал о службе, какие у него замечательные друзья. Были… Девочка взяла у брата плёнки с фотографиями, и проявила в двух экземплярах те, на которых был Витька. Часть отправила в Крым, а копии оставила себе. Вспоминая тёплые совместные моменты, Анечке становилось легче переживать боль утраты. Она с охотой и в мельчайших деталях изливала всё на бумаге и отправляла конвертами в Крым.

Валентина Ивановна в ответ рассказывала про детство Вити, каким задиристым мальчишкой он рос, как смело лазил в форточку к соседям, когда те забыли ключи и захлопнули дверь. Как притащил с улицы промокшего котёнка и с боем отстоял нового друга, поселив в их небольшой квартирке пятым членом семьи. Как тот заморыш вырос в огромного чёрного котяру по кличке Граф и до сих пор держит в страхе всех дворовых котов. Такое имя коту дали с огромным сарказмом, никто и подумать не мог, что из этого комочка с помойки вырастет такой крепыш. А ещё никто не думал, что тот несчастный котёнок переживёт хозяина.

Маленькая девочка и взрослая женщина разделили скорбь по любимому человеку. Они выливали на бумаге свою боль и чувствовали, что её понимают и разделяют, это приносило облегчение. Их связали невидимые нити, которые делают из незнакомых людей родных. Можно сказать, что мама Вити тогда спасла девочку от гибели. Горе было столь велико, что хрупкие детские плечики не могли его выдержать, совершенно не с кем было им поделиться и вот-вот оно бы раздавило Аню. Мама с трудом выносила чувства девочки, ей хотелось, чтобы дочь собралась, взяла себя в руки и перестала страдать. Но разве чувства подвластны силе мысли? Тогда ещё не было тонны книг по эмоциональному интеллекту и тысячи статей «Как пережить утрату», действовали по старинке: победить проблему силой, притвориться, что горя нет. Естественно, это вызывало лишь обратный эффект, накапливаясь и вырываясь гейзером в самый неудачный момент. Так что, после каждого разговора с мамой становилось только хуже. Подружки ещё не понимали даже, что такое первая любовь, и уж тем более, что такое её трагическая потеря. Они не могли ощутить даже десятой части боли Анечки, а если бы и смогли, то вряд ли бы вынесли.

Позже, когда Аня поступила учиться в Санкт-Петербург, они встречались там с Валентиной Ивановной и её дочкой Светой. Между девочками завязалась дружба на всю жизнь. А мама Вити в тот раз улыбнулась Ане своими грустными синими глазами и сказала фразу, которая до сих пор жива в душе: «Добро пожаловать в нашу семью, дочка». Анюта почувствовала, что в любой момент может приехать к ним в гости и ей будут рады, что может разделить с ними счастье и горе и её поймут. Как же порой щедра жизнь, когда дарит таких людей. Родные не по крови, но по выбору.

Общение с Валентиной Ивановной дало необходимую поддержку и не допустило одиночества в беде. Разделив боль утраты на двоих, девочка и женщина выбирались из кромешной тьмы. И в один из дней осознали, что любовь к Вите жива, несмотря на смерть парня. Она приютилась в потаёном уголке сердца и служила маяком в смутные времена. Неизменно напоминая, что сам человек смертен, но оставленный им след в сердцах – навсегда жив. Образ, сложенный из поступков, истинная любовь, которую Витя пробудил, будут с ними до последнего вздоха. Парень навсегда остался в памяти загорелым красавцем-моряком с непослушными кудрями. Мужчина, который держал слово, стоял на своём до конца, верил в справедливость и никогда не оставлял других в беде.

***

Как с наступлением темноты вспыхивали окна в многоэтажках, так и сердца людей загорались надеждой в преддверии Нового года. Подводили итоги, ставили новые цели, загадывали желания и мечты. Родные из других городов приезжали в гости, согревались теплом домашнего очага. Магазины были переполнены суетой и людьми, отложившими покупку подарков на последний момент. На улицах зажигались от года к году всё более красивые гирлянды и инсталляции. Кто-то начинал жизнь с чистого листа. Делал набросок на белый холст, предвкушая радость первого мазка кистью. Кто-то ничего не хотел менять и уютно сидел у камина, вдыхая аромат сосновых дров и слушая их потрескивание под напором пламени. Наступал две тысячи двадцать пятый год. Незаметно прошла четверть века, хотя многие ощущали, что миллениум встречали вчера.

Анюта превратилась в Анну Александровну – красивую стройную женщину, которая выглядела гораздо моложе своих лет. Вместе с приятным бонусом в качестве неиссякаемых комплиментов, девушка была обречена постоянно доказывать людям, что не шутит о возрасте. По совместительству эта добрая и чуткая красавица являлась строгим директором собственной клиники и мамой троих замечательных ребятишек. Некоторые "ребятишки"были выше мамы уже на голову и создали свои семьи. Жизнь многому её учила, проверяла на прочность, то вознося на самый пик успеха, то подкидывая сокрушительный крах надежд. Были и взлёты, и падения, благодаря которым Аня научилась сохранять верность себе и не бояться мечтать. И вот, когда уроки наконец-то были пройдены и остались позади, девушка вдыхала жизнь полной грудью, рисуя одну счастливую главу жизни за другой.

Новый год – это время чудес. Время говорить сокровенное. Озвучивать то, что вертелось на языке, но так и осталось гулкой тишиной. В это время нужно смело озвучивать мысли и признаваться, особенно если до этого не хватало сил или смелости. «Мама, это я сломал люстру, а не кот. Прости.», «Аня, вы восхитительны, примете приглашение на свидание?», «Знаете, мне очень с вами повезло, соседка! Смотрю на вас и восхищаюсь силой духа и оптимизмом, вы уже давно пример для меня!».

За окном кружили снежинки в причудливом танце, ложились пушистыми сугробами на новогоднюю ёлку, посаженную на участке. Ане всегда было жаль пихты, которые оставались засохшим напоминанием отшумевшего праздника. Воткнутые в сугробы у мусорок по всему городу, они будто укоризненно говорили своим видом: «Неужели нет варианта, чтобы не убивать нас миллионами каждый год…». Поэтому, купив коттедж, первым делом Аня посадила красивую пушистую ель во дворе. Загородный дом был заветной мечтой уже лет пятнадцать и вот не так давно Аня поняла, что нет сил и причин ждать и стремительно исполнила своё желание. С тех пор каждый день она наслаждалась ощущением сбывшейся мечты и загородной жизни, даже махая лопатой в снегопад.

Вспомнился Витька. С момента трагедии уже прошло тридцать пять лет, но не было Нового года, чтобы не подумать о нём. Витя так и остался тёплым следом в душе, морским летним бризом, согревающим солнышком. Любовь к нему никуда не исчезла, она согревала изнутри, превратившись из пылающего пламени страсти в тлеющие угли, которые так нужны в мороз. Девушка размышляла, как же удивительно, когда незнакомые люди становятся родными, с мамой и сестрой Вити связь сохранялась до сих пор.

Аня готовила праздничный ужин, сегодня к ней в гости впервые приезжала новая подруга. Вообще слова «впервые» и «подруга» звучат противоречиво, но опыт того, как далёкие люди стали близкими у неё уже был, так что, доверившись интуиции, даже не думала об абсурдности ситуации. Их история началась с мимолётной встречи в горах, эта девушка как-то сразу привлекла внимание и зацепила. Она выглядела хрупкой и нежной, но при этом одна отправлялась в путешествия, на которые не каждый мужчина решится.

Аня нашла её страницу в Нельзяграмме и как-то само-собой завязалось общение. Оказалось, у них много общего, в том числе мечта о доме. И как-то раз Аня написала: «Приезжай вдохновляться загородной жизнью», а та взяла и купила билеты на самолет. Аня порадовалась такой лёгкости на подъём и подумала «Точно сойдёмся». Пока шли несколько месяцев до вылета, девушки всё больше узнавали друг друга и в итоге сблизились настолько, что не терпелось увидеться вживую. И вот, наконец-то настал день встречи! Аня готовила праздничный ужин в честь дорогой гостьи. Так же в деталях была разработана развлекательно-оздоровительная программа на ближайшую неделю и десятки тем для разговоров. Многие сомневаются (и не безосновательно): а существует ли на самом деле женская дружба? Эволюционно сложилось, что многие чуть ли не с рождения видят в других девочках соперниц, это будто бы встроено на подкорку мозга, как нечто абсолютно естественное: сосать грудь, кричать от дискомфорта, ненавидеть других девочек. Особенно тех, которые кажутся красивее и счастливее. И если мужчины зачастую состязались посредством физической силы или ума, женщины веками оттачивали искусство хитрости и коварства. Не то чтобы Аня изначально сильно отличалась от других в этом плане, но теперь с высоты жизненного опыта и абсолютной уверенности, уже не сравнивала себя с другими, понимая бесполезность и некорректность такого сравнения. Аня принимала себя такой, какая есть, вместо того, чтобы стремиться за призрачным идеалом красоты. И самое удивительное, она невероятно расцвела именно в тот момент, когда решила не гнаться и не соперничать. Она выдохнула и стала жить свою счастливую жизнь, не глядя на фасады других. Поэтому главной задачей женской дружбы стали душевность, поддержка и интерес к миру другого человека, а не внегласное состязание по красоте задниц и статусу покорённых мужчин. Неизменным остались разве что условие ненавидеть корицу вместе и иногда обсуждать бывшую бывшего, которая вечно пыталась продемонстрировать, что она умнее, красивее и интеллигентнее. Новую пассию и объявленную той войну выдавали сообщения с телефона бывшего мужа Ани, которые неожиданно стали отличаться верно расставленными запятыми и письмом без ошибок. Ах, да, и глубокими псевдо-психологическими мыслями, через которые та пыталась донести простой посыл: «я лучше тебя», «ты не смогла, а я смогу», «именно от женщины зависит поведение мужчины». Кому та хотела доказать и что, оставалось не совсем понятным. Возможно, она пыталась убедить саму себя, или покрасоваться перед новым бойфрендом, но обычно, если ты пытаешься возвыситься за счёт сравнения с другим человеком, это добром не кончается, жизнь неизменно отвешивает хорошенькую затрещину. И тут подружки, конечно, не могли удержаться от крысиных разговорчиков и не похохотать всласть над розовыми очками новой дамы и её стремлением самоутвердиться за чужой счёт. Ещё девочки сделали ставки, через сколько же времени до той дойдёт осознание полного объёма звездеца, в который вляпалась. Выиграла ставка Ани – четыре месяца.

Защебетала трель звонка, девушка подошла к двери и заглянула в глазок. На пороге стояла Аля с дорожной сумкой и улыбалась. Самолёт приземлился почти на час раньше и она устроила подруге сюрприз с неожиданным появлением. Аня радостно распахнула дверь, крепко обняла подругу и сказала то, что затрагивает самые нежнейшие струны души:

«Добро пожаловать в семью!»

Глава 12

Безусловная любовь и искреннее принятие способны творить чудеса: заживлять хроническую душевную боль и обновлять сбившиеся настройки. Искренние чувства становятся живительным эликсиром из алоэ и веры, веры в человека и в то, что всё получится. Добрые слова бережно прикрывают болезненные места, защищая открытые раны от неаккуратного воздействия извне. Такие "бинты", к сожалению, не купить в аптеке, это ограниченная серия «сэлф мейд», тщательно сплетённая из нитей судьбы кропотливой работой. Скреплённые смелостью заглядывать страху в глаза, «бинты» сотканы из случайных встреч и нужных слов, из отражений в «зеркалах», из благодарности в глазах людей, из тепла домашнего очага и объятий близких. Прочные нити из важных фраз, которые нужно слышать каждому человеку:

Мы тебя любим!

У тебя всё получится.

Я в тебя верю.

Уважаю твоё мнение.

Ты в безопасности.

Я рядом.

Тебе больно и страшно, но ты можешь положиться на меня.

Я слышу тебя.

Мне жаль, что мы проводили вместе мало времени.

О чём тебе хочется поговорить?

Я всегда на твоей стороне.

Тебя что-то волнует, поделишься?

Я замечаю твои успехи и радуюсь им.

Я люблю тебя просто так.

Такое чудо, что ты есть!

***

Алиса поехала просто в гости, а приехала неожиданно к родным людям. Здесь её ждали, готовили встречу и сюрпризы, стелили кровать так, как любит она: одеяло потяжелее, матрас пожёстче; готовили салат без презираемых вкусовыми рецепторами помидоров. Здесь у неё была свобода быть какой угодно: взрослой успешной девушкой, придуривающимся ребёнком, уставшей от жизни женщиной, заботливой хозяюшкой, беспечной потеряшкой – её принимали и любили вне зависимости от контекста.

«Добро пожаловать в семью»… Фраза, пробравшая до мурашек. Аля попробовала вспомнить, когда в последний раз ощущала нечто похожее с родственниками. Не смогла. А когда в последний раз чувствовала себя родной, любимой, нужной? Ни одно из прилагательных не билось с внутренними ощущениями, на ум пришло слово «уместная». Уместной она себя ощущала в детстве, когда приезжала в квартиру к прадедам, в которой родилась и выросла. В подростковом возрасте ощущение изменилось, её комнату заняли другие люди и «дом» исчез. Умерла бабушка. Семейные взаимодействия сводились к выпивке на поминках. Родственники казались чужими и незнакомыми. Никто из них не понимал, отчего Алиса так горько плакала на похоронах прадедушки, никто не мог разделить её боль. А девушку накрывало отчаяние от того, что умер последний человек, любовь которого она ощущала. Мама отмахнулась и сказала не говорить ерунды и что её все любят. Но внутри не угасал диссонанс от услышанного. Почему её чувства – это ерунда? И что есть любовь? И может ли любящий человек регулярно приносить боль, если не считает это болью? Одна часть души знала правду, но правда противоречила услышанному, появлялось лёгкое ощущение сумасшествия и попытки убедить себя в том, что чёрное – белое, белое – чёрное, а других цветов и вовсе не существует. Всё одиночество мира рухнуло на плечи.

Конфликты с мамой обрели стабильность. Из лучших подружек они стремительно превратились в скандальных соседок по коммуналке. Маме хватало своих забот и потрясений в жизни, не было дела до «ерунды» дочери. Альку она регулярно катала на стремительных качелях от «лучше бы ты сдохла», брошенном в пьяном угаре, до утреннего похмельного «Прости, дочь, я тебя люблю». И глядя на то, как выглядят «любовь» и «семья», Алиса поняла, что ей туда точно не надо. После каждого скандала девочка чувствовала себя жутким человеком, потому что в такие моменты от всей души и со всей силы она ненавидела мать, но в то же время не имела такого морального права и винила себя. Чувства стыда и вины висели на шее неподъёмным грузом, никак не давая поднять глаза наверх. Время рассвета и становления личности, девушка запомнила, как беспросветное.

И как же было здорово теперь на прошлом контрасте получить новый опыт, увидеть и ощутить, что бывает иначе! Что семья может быть источником поддержки, заботы и любви. Местом, где не страшны никакие бури и беды, островком безопасности и стабильности. И что чужие люди иногда становятся ближе родных. Наличие кровной связи не всегда бывает достаточным, но иногда хватает искреннего желания, резонирующих душ, глаз со знакомой болью или схожей ценностью.

Алиса приехала к своим. К родным. С каждым днём ощущая, как люди становятся ближе, а путешествие исцеляет душу и щедро дарит девушке спокойствие и принятие. Новый опыт лёг на благодатную почву: Аля долго разбиралась в этой теме, пытаясь понять, отчего никак не покидает сумасшедшая отстранённость, почему везде преследует ощущение себя чужой. Тема семьи последние лет шесть волновала основательно. В один из моментов честности с собой, Аля признала, что любовь к одиночеству – это выбор без выбора, ведь она не знает, как может быть иначе. Как только сформировался вопрос, появился и ответ.

Хитросплетениями судьбы, Алиса оказалась в регионе с другим менталитетом и семейными ценностями. Это настолько поразило и увлекло девушку, что она не раздумывая поселилась в новом месте и стала изучать, смотреть, впитывать и пробовать прикоснуться к тому, как может быть иначе. Спустя несколько лет исследований случилась эта поездка к Ане. Путешествие закрепило новый опыт изнутри: появилось место на Земле, где тебя любят и ждут. Появилась семья. Появились родные люди.

Закатное солнце подкрашивало лес золотым цветом, создавая атмосферу волшебства. Лучи проникали в каждый уголок и обнимали всё вокруг, заполняя собой мир. Природа дышала спокойствием и принятием, всё шло своим чередом. У солнца не было варианта, чтоб не скрыться за горизонтом, там его ждали ранние птицы, чтобы на незнакомом языке оповестить приход дня заливистыми трелями. Чья-то мама сготовит бутерброды детям на завтрак, щедро намазав арахисовую пасту на тостовый хлеб. Папа прогреет свой огромный внедорожник и подкинув оболтусов до школы, отправится делать деньги. Половина мира засыпала, чтобы другая половина могла проснуться. И это было прекрасно. Несмотря на курс валюты, политическую ситуацию и новые санкции, за каждой ночью наступал рассвет. Хоть что-то в мире сохраняло стабильность. В природе всё шло своим чередом, у всего были свои законы и закономерности и это оставалось незыблемым, несмотря на капризы «венца эволюции».

Под ногами хрустел снег, задавая размеренный темп мыслям, методично раскладывая по полочкам то, что раньше было неясным. Хрть. Хрть. Хрть. Сколько себя помнила, Алиса страстно желала быть любимой, но это всегда было недостижимой мечтой. Какая-то часть девочки с детства знала, что это столь же реально, как водопад в пустыне. Детская психика причину происходящего всегда видит в себе: если меня не любят, значит со мной что-то не так. Хрть. Хрть. Хрть. С детства у девочки в груди зияла дыра. Она никому не была нужна с самого рождения, будто бы являясь ошибкой, обузой, кем угодно, но точно не желанным ребёнком. Алиса пыталась доказать, что её можно любить, что не такая уж она и плохая, полезная, в конце концов! Хрть. Хрть. Хрть. Девочка не доставляла проблем, решала всё сама, была опорой для мамы, рано пошла работать, рано взяла ответственность на себя и стала «взрослой». Как и миллионы точно таких же чад, которые рождались у совершеннолетних детей. Чему могут научить родители? Только собственному примеру. Поделиться тем, чем наполнены. А они были наполнены такой же зияющей пустотой и жаждой любви, недоумевая, где искать этот живительный источник. Как цветку необходима вода, так и ребёнку необходима любовь. Он будет за ней тянуться, искать и находить в неподходящих местах. Хрть. Хрть. Алиса часто работала с такими же, как она: с обезвоженными, «обезлюбленными». С детьми, которые выросли вопреки, а не благодаря. Сейчас примеров семей, где людей любили, становилось всё больше. Эта тенденция радовала. Взрослые дети вырастали и начинали менять привычный уклад, было много информации в сети, поддерживающие группы, сотни книг по теме. Инструменты становились доступным тем, кто желал изменить судьбу. В её детстве такого не было и во многих семьях любить было равно кормить. Многие этим ограничивались не из злого умысла, а просто потому что сами не знали и не умели иначе. Чем тяжелее времена, тем меньше времени остаётся на то, чтобы заботиться о любви, но как ни парадоксально, любовь как раз и помогает проживать тяжёлые времена. Хрть. Хрть. А как же любовь романтическая? Может ли она исцелять или способна только ранить? И будет ли адекватным требовать от партнёра то, что не дали родители? Нет, тут всё же другое. Это как пытаться напиться солёной водой – процесс похож, но жажду не утоляет. Любимый не способен заполнить дыру в душе, которую оставила нехватка безусловной любви. Это непосильная и несправедливая ноша: полюби меня, чтобы я поверила; дай мне то, чего у тебя нет; пойди туда, не знаю куда. Хрть. Хрть. И пока такая дыра зияет в душе – мы сами остаёмся маленькими недолюбленными детьми, требующими, чтобы их взяли на ручки, дали лялю и купили машинку, коварно размещённую прямо у кассы супермаркета. И не важно в этот момент, что паспорт говорит о просроченном детстве, ведь душа требует получить то, что положено по праву рождения. Дети рожают детей, требуя любви уже от них, игнорируя законы природы и психологии. Но если идти против самой жизни, ничего хорошего не выйдет, лишь закрутится круговорот дефицита любви в природе… Хрть. Хрть. Многие логические цепочки и связи формируются в детстве, и если ребёнок считает себя каким-то не таким – не достойным любви, не важным, тем больше будет допущено логических ошибок, которые со временем станут отравлять жизнь. Чем меньше в твоём детстве любви и принятия, тем больше будет ошибок восприятия себя и окружающего мира. Психика защищает нас как может, вообще поразительно, на что она способна! Хрть. Хрть. Хрть…

Солнце полностью село за горизонт, но продолжало раскрашивать небо. Альке очень нравились эти долгоиграющие равнинные закаты, и то, как удивительно из череды неслучайных случайностей складывается жизнь! Если бы они встретились с Аней раньше, то Аля не смогла бы раскрыть сердце. Если бы вообще не встретились, то не получилось бы прожить такой важный опыт в безопасной обстановке. Если бы встретились, но не мечтали об одном и том же, то может просто прошли бы мимо, оставаясь поверхностными знакомыми. Если бы осенью Алиса не ответила честно «Я в депрессии» на вопрос «Как дела», то может и не получилось бы этой замечательной дружбы. Путешествие имело терапевтический эффект. Разбитое сердечко собиралось воедино, опираясь на семью, где любят. А что есть любовь? Наверное, это когда тебя не хотят переделать, а воспринимают таким, какой есть: с таракашками, крашенными в синий волосами, и дурацкой привычкой вставлять шуточки и мемы на каждое слово. Семья – это там, где безопасно. Это люди, которые хотят, чтобы ты присутствовал в их жизни. Люди, которые знают болезненные места и не бьют по ним. Вообще не бьют. Наоборот – поддерживают. И любят, несмотря ни на что.

Алиса брела в сторону дома в счастливом одиночестве и улыбалась мыслям. Она чувствовала, как недостающий осколок встал на место. Непроходящая изнывающая боль наконец-то отпускала. Нет, не совсем, но стала настолько слаба, что с ней можно было мирно жить, не концентрируя внимание исключительно там, где болит.

Алиса долго шла к этому, искала подход к себе, училась понимать и договариваться и … справилась! Она перестала надеяться на сказочного принца, что кто-то придёт, полюбит и исцелит израненное сердце. Она сделала это сама. Хотя задачка оказалась со звёздочкой и потребовала много лет и ресурсов. Яма, из которой пришлось вылезать, была глубока. И, пока Аля оставалась на дне, задача казалась невыполнимой. Она лезла вверх, скатывалась обратно, отчаивалась, что попытки тщетны, но лезла снова. Неужели, это победа?

Аля с ликованием ощутила, как переворачивает главу своей книги под названием «травмированный ребенок» и вступает на новый этап. Пятнадцаь лет… Прошло пятнадцать лет от развилки: суицид – психотерапия. Первая стрелка указывала направление вниз по наклонной. Стоило лишь убрать ногу с тормоза и эфемерная машина, символизирующая жизнь, на полном ходу понеслась бы под откос, ведомая законами природы, не требуя более усилий. Вторая стрелка указывала вверх. В этом случае требовалось выйти из комфортного (пусть и воображаемого) авто и, пыхтя как паровоз, идти в бесконечную гору, терпя капризы природы и прилагая нечеловеческие усилия. Алиса повернула на своей личной развилке в нужном направлении, пусть и более энергозатратном. Благодаря тому решению в комнате в новом году висела гирлянда, а не она. Аля переписала свой сценарий! Она смогла!!!

Глава 13

Когда женщины категорично заявляют, что «нормальных мужчин нет», возникает ряд вопросов. Достаточно ли тщательно проверяли на нормальность? Что такое «норма»? Уверены, что сами-то интересны нормальному? Алька давно отошла от таких категорий и категоричности и выбирала пару по принципу совместимости «тараканов», схожих жизненных ценностей и предпочтению спать в прохладном помещении. Ну было ещё требование к интеллекту, и именно оно, к сожалению, существенно ограничивало выбор. Может, убрать это из «райдера»? Но как тогда тот самый поймёт, насколько сильно ему повезло? История с Адамом уже не болела. Во-первых, косточки парня блистали белизной даже без знаменитого "АСЕ"– настолько хорошо подружки их перемыли. А во-вторых, Алиса решила отпустить произошедшее, ведь согласно теории о десяти шагах, свои пять она сделала. Продолжать держать мечту «за яйца» не имело смысла, пусть и такую желанную. Да, Аля ошиблась и учтёт это на будущее. Так остро хотелось, чтобы её любили… Учуяв лёгкий намёк на это, девушка молниеноно выбрала свадебное платье и придумала имена детям, не замечая ничего, что бы говорило против. Да, Аля встретила того, с кем захотела семью и кто соответствовал критериям выбора. Она сконцентрировалась на нём, как на единственном мужчине на планете, с которым это возможно, но желания одной стороны недостаточно. И так часто мечта ослепляет настолько, что реальность начинает расплываться миражом в пустыне и создавать образы так желанные сердцу. Но реальность даже сквозь миражи остаётся собою, в отличии от по уши влюблённой девушки, старающейся казаться лучше. Ах, какая удивительная штука наш мозг, как филигранно дорисовывает недостающие детали, создавая идеальный образ «того самого», за которым хоть на край света! Но проблески критического мышления, несмотря на усилия гормональной системы, способны показывать правду. Первая же ситуация показала, что «тому самому» удобен утренний кофе с Алисой, комфортно быть другом в хорошую погоду, а вот общее будущее – это уже не удобно. Всё становится довольно ясно, если отбросить женское «я чувствую, он хочет быть со мной, но что-то мешает». И вместо того, чтобы подобно персонажу Агаты Кристи пытаться распутать эту тёмную историю, нужно просто признаться себе: если мужчина хочет, то он будет. Без всяких «если». Будет хотеть видеться, желать прикасаться, взять в жёны, чтобы никому другому не пришла эта идея раньше. Будет действовать. Адам не сделал ничего для совместного будущего. Точка. И не нужны тут никакие мнимые доказательства из серии «Он так на меня смотрит!», «Я чувствую, что он тот самый!», «У него просто есть причина, почему он ещё этого не сделал». Истосковавшись по любви, так хочется, чтобы это была уже она, но порой – это лишь попытка утолить жажду солёной водой. Когда ты ещё не видела, как выглядит любовь, можно ошибочно принять за неё что-то другое, при этом заменяя фантазиями недостающие детали. Аля так хотела, чтобы её любили… А Адам показал ей, что пока она сама не заполнит эту зияющую дыру, её будут заполнять лишь иллюзии и фантазии. Так же он дал ей возможность поступить по-новому и выбрать себя: попрощаться с ним, несмотря на бушующие гормоны и чувства. Алиса смогла отпустить столь желанную мечту и научилась не врать себе. Она справилась с потерей любимого, которой так боялась. Так боялась, что не допускала в свою жизнь никого. Но мир не рухнул, хотя она была в этом уверена. Её не раздавило под обломками разрушенных надежд. Адам подарил ценный опыт и преподал замечательный урок, может и правда наши души договариваются об этом до рождения. Аля не станет догонять, пытаясь навязать добро и себя. Он сделал свой выбор, она его уважает. Настала пора отпустить и пожелать счастья, но уже не общего.

– Кто мы друг другу?

– Не знаю.

Будущий муж так не скажет.

– Прощай.

Человек приобретает опыт через повторение. Каждый раз, когда Алька выбирала не себя, дело заканчивалось плохо. Жизнь построена так, чтобы научиться жить в гармонии с собой и миром. Не усвоил урок? Щелчок по носу. Адам стал выпускным экзаменом во взрослую счастливую жизнь. И напомнил, что принимать нужно витамин Д и себя, а не желаемое за действительное. Бесполезно искать мужчину, который придёт и заполнит пустоту, долюбит за родных, добаюкает. В полноценные отношения нужно идти полноценной, без стремления стоять на цыпочках, чтобы казаться выше. Без необходимости доказывать действиями, что тебя можно любить. Так что требовалось внести основательные изменения в настройки, и заполнить злополучную пустоту самостоятельно. Что Алиса и сделала в этом отпуске.

Частенько в нашей жизни всё не так, как кажется.

В двадцатом году, когда началась пандемия, весь мир основательно перетряхнуло и стали возможны вещи, которые раньше казались немыслимыми. Начал активно развиваться внутренний туризм и прошлое презрительное «Да что у нас смотреть» сменилось восторженным «Вау, как много в моей стране интересного!». Алька была любителем молодых гор, где можно прогуляться вверх на пару-тройку километров и смотреть на мир, находясь выше облаков. Аня же в эту поездку показывала, как прекрасен старый мудрый Урал! Места, которые Алька считала «сопками» таили в себе много интересного и удивительного!

Особенно сильно запала в сердечко Порожская ГЭС, построенная ещё при императоре и непрерывно проработавшая до наших дней! Здесь было удивительно всё: гений технической мысли, способный приручить бурную реку, смелость творить новое и до этого неизведанное, да и сама по себе стройка в отдалённом, глухом месте являлась непростым вызовом! Поражал размах мысли, смелость и масштаб, задумавших такой проект людей. Плотина и здание ГЭС были построены из местного камня, идеально вписывая сооружение в ландшафт. Вода гремела и пенилась, словно фанфары в оркестре, придавая ещё большее восхищение тому, как человек приручил мощь природы. А ещё большее уважение и восхищение вызывал ещё один великий человек – Виктор Владимирович Загнойко, который с 1998 года сохранял и обслуживал станцию собственными силами и за свой счёт, несмотря на присвоенный статус «памятник науки и техники». Прекратил он это делать только со своей смертью в 2014 году. Спустя три года «смерть» постигла и ГЭС, её остановили, признав аварийной.

Атмосфера великого витала в заброшенном здании: великих свершений индустриального века, великих идей инженерных гениев, великой человеческой души, которая даже после ухода, оставляла яркий и красивый след в сердцах. Инструкции и чертежи ГЭС сохранились на старорусском языке, этот факт выдавала вычурная буква ѣ (ять). На агрегатах значились иностранные буквы, свидетельствовавшие о заграничном происхождении, и во время их установки более века назад, увидеть иностранный алфавит – уже было величайшим событием! За огромным окном без рамы бушевали спадающие потоки воды. Лёд сковал слабые боковые струи, но центральные было ничем не остановить. Каскады ледяной воды обрушивались с высоты со всей своей мощью и яростью.

Это место завораживало многих. Жаль было осознавать, что при равнодушии властей лет через тридцать оно совсем разрушится и для подобных восхищений останутся лишь старые картинки и осознания сделанной работы.

Заснеженные лапы елей, замёрзший родник, лоси – Урал открылся с прекрасной стороны в интересной компании. А какие долгоиграющие и нежные там закаты! Аля уже вознамерилась вернуться летом и познакомиться с природой ещё ближе через поход и сплав. Она уезжала из гостей, наполненная впечатлениями от красоты природы и человеческих сердец. Отдых превзошёл ожидания. В машине, следующей в аэропорт, сидел новый человек. А точнее сладко спал на переднем сиденье автомобиля, периодически пробуждаясь от открывающейся челюсти или побежавшей по щеке слюнки. В последний раз Алиса была способна так отрубаться в детстве, сколько же ресурсов удалось восстановить за эту неделю, чтобы снова вернуться к этим настройкам! Просто поразительно! Такси-маршрутка подъехала к аэропорту, Аля лениво выбралась из тёплой машины, закинула рюкзак и поскользила на досмотр. Просьба показать сумку не вызвала привычного раздражения. Продемонстрировав, что ничего из вещей не представляет опасности, Аля тепло попрощалась с охранниками и пошла печатать билеты на рейс. В наушниках играл трек Soltwine &Драгни, приятные мужские голоса под гитарный перебор напевали интересную мысль: …«Чтобы себя найти, окончательно заблудись»… Ах, как же верно! Аля шла и радовалась себе и тому пути, который оказался по силам.

Сколько себя помнит, Алиса большую часть времени проводила в недоумении – а зачем я живу? Кто-то хлопнет себя по коленкам и скажет: «Ну что за глупый вопрос!», и пусть этот человек так никогда и не поймет глубины и боли вопрошающего, судя всех по себе. Но сколько миллионов людей ищут на него ответ и не находят? И оказываются в депрессии, окончательно заблудившись. Но даже на дне есть развилка: раствориться в этом страшном состоянии или уже признать острую необходимость жить по-новому.

Каждый пятый человек на Земле знаком с депрессией. Многие даже в ней живут, не подозревая об этом. Списывая состояние на черты характера, социальную напряженность, наследственность или что-то ещё. Хммм.. Депрессия… Надо написать об этом пост в Нельзяграм. Страшная штука… Как раз завтра запланирована консультация Наташи, нужно спросить разрешение опубликовать историю её борьбы, важно рассказывать о таких вещах другим и подсвечивать выход.

Самолёт оторвался от земли. Алиса обожала этот момент, восторгаясь силой и мощью, которая поднимала многотонную машину в небо. Надо же, сто двадцать два года назад о таком и подумать было невозможно, а кто считал иначе, казался сумасшедшим! Но братья Райт в 1903 году совершили первый управляемый полёт на изобретённом «аппарате тяжелее воздуха» Флайер 1. Парни осмелились и пошли против привычного и общепринятого, несмотря на то, что тысячи лет миллионами людей это считалось невозможным. Какие эмоции они должно быть испытали в тот день 17 декабря!

Облако поглотило серо-черный заснеженный сажей город, на несколько секунд полностью скрыв видимость. Але этот момент напомнил ощущения от неопределенности с Адамом, но вот пронзительно яркий луч солнца задорно и неожиданно поцеловал щеку, сообщая, что туман теперь в прошлом. Рассвет на земле наступил минут сорок назад, но из-за пасмурной погоды там лишь посветлело, а здесь, над облаками, солнце заливало всё вокруг золотым светом, раскрашивая кучерявое воздушное море желто-оранжевыми красками.

Вау! – непроизвольно сорвалось с губ. Увиденное поглотило внимание без остатка. Внутри всё ликовало, душа светилась, как облака в иллюминаторе. Природа восхитительный художник, не перестающий удивлять. Происходящее было конгруэнтно с тем, что чувствовала девушка: ясность, восторг и огромную любовь к миру, который так щедро одаривал чудесами. Урок усвоен. За тёмной ночью наступил рассвет.

Алиса открывала новую главу жизни.

Глава 14

Синяя табличка «Республиканский психо-неврологический диспансер» висела на здании лишь потому, что так положено, а так и без неё каждый житель каждого города прекрасно знал, на какой улице находится «дурка» и неоднократно использовал эту информацию против оппонентов в шутках. Многие знают Кащенко, даже не являясь жителями Москвы. В Новосибирске всех странно себя ведущих отправляют на Владимировскую. В Челябинске вежливо (и не очень) уточняют, не сбежал ли с Кузнецова. В Махачкале говорят, что Буйнакск – это диагноз. А в Хабаровске, всех выходящих за рамки общественной (и иногда личной субъективной) нормы, ждут на Серышева. Знания, которые у горожан впитываются в подкорку быстрее, чем маршруты общественного транспорта. Люди шутят над тем, чего не понимают и боятся, опасаясь, что никто от этого не застрахован. Защитная реакция психики, принимающая массовый размах. Душевные болезни покрыты тайной, плохо изучены – это пугает. От чего они возникают – тоже не всегда, и не до конца, понятно. Своеобразная лотерея, в которую никто бы не хотел выигрывать. Поэтому все наивно полагают, что это точно случится не с ним, ведь он-то «нормальный». Хотя любой уважающий себя психиатр на это может заметить: «не нормальный, а недообследованный» и широко интригующе улыбнуться.

Наташа стояла у регистратуры городского ПНД с опухшими глазами, уставившись в пол. Девушка с детства ненавидела плакать на людях, показывать слабость, но последнее время ничего не могла с собой поделать – эмоциональное состояние больше не поддавалось контролю, психика взбунтовалась и стала выдавать реакции по своему усмотрению и без осязаемых причин. Руки дрожали, голос не слушался, из глаз бесконечно катились слёзы. Она уже несколько месяцев не выходила на улицу, испытывая глупый, но сильный страх не понятно чего. Сегодня потребовалось колоссальное количество усилий, чтобы вызвать такси, сесть в него и оказаться здесь. Около пятидесяти шагов, потребовавших собрать в кулак остатки силы воли. С силой воли, кстати, обычно проблем не наблюдалось – Наташа была целеустремлённой и пробивной карьеристкой, которая всегда добивалась желаемого. Но в последние три месяца что-то сломалось, расклеилось и никак не могло собраться. Может быть, сила воли – ограниченный ресурс, и она исчерпала его полностью? Ужасающая мысль. Жить без силы воли Наталья не сможет, только благодаря ей, девушка до сих пор держалась в этом мире. Преодолеть эти сложные пятьдесят шагов помогало осознание тотального пи***ца: либо она что-то сделает из последних сил, либо можно прощаться с жизнью. В голове роились искушающие мысли о том, что было бы легче всё закончить одним движением, а не терпеть этот ад внутри. Был готов план, проработан гарантированный способ и составлен текст предсмертной записки, нужно было лишь снять деньги с карты, чтобы оплатить похороны и суету незнакомых людей, составить завещание и распорядиться квартирой, чтобы она не ушла государству. Но выходить в банкомат и уж тем более к нотариусу не было сил – тотальная апатия.

Бессонница изничтожала остатки воли и делала жизнь невыносимой. Как же изнуряет, когда глаза слипаются и болят, а мозг никак не может отключить сознание, запуская мысли на пятисотый круг… Снова и снова прокручивая кадры из жизни, демонстрирующие всю бренность и бесполезность её бытия. Ощущение, что организм действует против тебя и пытается добить. А может, пытается обратить на себя внимание? Возможно, тело что-то хочет сказать? Например, что так продолжаться больше не может…

***

Когда месяц назад психолог увидела Наташу на консультации в таком состоянии, она перепугалась не на шутку и поняла, что девушку нужно срочно спасать!

– Натали, если бы мы сейчас встречались не онлайн, а лично, я бы без раздумий вызвала бригаду скорой. Я очень переживаю за твоё состояние. Ты понимаешь, что оно не нормально?

– Понимаю, но мне настолько всё равно…

Единственное, что немного пробило апатию девушки в этот момент, что за неё переживает и расстраивается другой человек.

– Слушай, очень важно восстановить сон, это физически необходимо. Согласна?

– Да, было бы неплохо. Но все эти растительные экстракты и мелатонин в таблетках, как мёртвому припарка…

– Значит пора переходить к более серьёзным мерам. Нужны медикаменты, потому что сил организма уже не хватает. Очевидно,что идёт какой-то сбой и требуется помощи извне.

– Ну да.

– Сделай, пожалуйста, лично мне одолжение: сходи сегодня к врачу и получи рецепт на снотворное. Сможешь?

Наташа помедлила и неохотно согласилась.

– Постараюсь.

– Смотри, если тебе будет нужна моя помощь, то я на связи. Если хочешь, можем так же созвониться по видео и пойти вместе, но это обязательно нужно сделать. Хорошо?

– Ладно.

– Нужно записаться к психиатру. Тебя не пугает этот специалист?

– Ну вообще как-то стрёмненько.

– Это нормально, большинство людей напрягает поход к психиатру. Это давно сформировавшиеся стереотипы, прекрасно понимаю твои чувства. Но тут нужно зафиксировать вот что: поход к психиатру не говорит о том, что человек «псих». Этот специалист подключается в случаях, когда психолог оказывается бессилен, когда нужно медикаментозное лечение. Например, при бессоннице он может помочь, при тревоге, с которой человек не в силах справиться самостоятельно. Обращение к психиатру за помощью не говорит, о том, что ты не смогла справиться, что ты слабая. Это говорит лишь о том, что есть проблема, которая нарушила нормальную работу организма и ему очень нужно помочь извне. Ведь когда случается инфаркт, никто же не пытается с ним справиться силой воли. Сердце берегут, а психику не дооценивают.

Наташа задумчиво молчала, в принципе всё сказанное чётко попадало в её сомнения и страхи и звучало весьма логично, противопоставить было нечего.

– Ната, мне очень больно видеть тебя в таком тяжёлом состоянии. Давай постараемся с помощью психиатра из этого выйти?

– Давай попробуем. Поищу в интернете специалиста и запишусь на приём.

– Хорошо! Я восхищаюсь твоей силой воли. Напиши мне потом, во сколько приём. И вообще я на связи круглосуточно, звони и пиши в любое время. Я с тобой и всегда помогу!

Приятно было слышать слова поддержки, но они не особо проникали в сознание, девушка привыкла рассчитывать только на себя, вряд ли она воспользуется этим предложением, но приятно. Психолог, будто бы прочитав мысли сказала на прощание:

– Ты не одна. Возможно, эта ситуация дана для того, чтобы научиться принимать помощь. И я верю, что ты справишься и научишься действовать по-новому. Обнимаю тебя, дорогая! На связи.

У самого лучшего (по отзывам) врача не было свободного времени приёма в ближайшие полтора месяца, но была услуга экстренного приёма по двойному тарифу. На сегодняшний же вечер эта опция была доступна после основного рабочего времени. Ждать было нельзя, пока есть проблеск решительности, нужно ехать. Наташа записалась, оплатила и сжалась будто бы перед ударом, страх, граничащий с ужасом, заполняли всё сознание. Рациональная часть говорила, что опасности нет, но всё внутри сжималось и не поддавалось на уговоры. Опухшие от слёз глаза прикрыли солнечные очки. Плащ, кепка, можно было бы посмеяться над шпионским образом, но было не смешно.

Какой же это стыд – говорить в регистратуре, что записана к психиатру. В этот момент казалось, что все люди в радиусе ста метров, устремили укоризненные взгляды именно на неё. Наташа расплакалась от обиды и страха, а регистратор, видимо смекнув в чём дело, поспешила успокоить и проявила заботу и добродушие.

– Хотите водички? – предложила девушка в белом халате, постаравшись вложить в эту фразу максимальное количество теплоты. Наталья расплакалась ещё больше от доброго отношения и жалости к себе.

Получив водичку, бумажные платочки и номер кабинета, она побрела на второй этаж клиники и стыдливо опустилась на диван рядом с дверью, на которой значилось страшное слово «психиатр». Раньше у этого врача она бывала только на медицинской комиссии и никаких затруднений в прохождении не наблюдалось. Сегодня же было чёткое ощущение, что она пришла по адресу. Чувства страха, отчаяния и обречённости выливались слезами. Тело сковало напряжение, в животе скрутился плотный комок. Очень хотелось вылететь отсюда пулей и унести свой позор в могилу, но Наташа не умела убегать перед лицом опасности, это было слишком унизительно, поэтому решила идти до конца. Последняя попытка ухватиться за соломинку над обрывом.

Дверь в кабинет открылась и перед девушкой предстал мужчина под два метра ростом, с шикарной ухоженной бородой и уверенным взглядом, который устремился на плачущую девушку в коридоре.

– Вы на четыре часа?

– Да. – робко выдавила Наташа, непроизвольно вжимаясь в диванчик.

– Проходите.

Кабинет был огромным, под стать его обладателю. На полках стояли спортивные кубки, на стенах висели грамоты и дипломы, рядом с компьютером взгляд привлекала фигурка из шариков. Указав на стул, врач расположился за массивным столом и бросил избитое «На что жалуетесь?».

– На бессонницу. Спать не могу. Третий месяц. – сказала Наташа и разрыдалась от отчаяния. Она плакала, потому что бессонница была лишь вишенкой на торте, чем-то осязаемым, а остальные жалобы были настолько непонятны и метафоричны, что их даже невозможно было собрать и описать. Просто тотальное ощущение краха себя. Как-то раз пожаловавшись знакомому на состояние, она получила в ответ: «Наташ, ну ты чего? У тебя классная работа, ты востребованный специалист, квартиру купила, путешествуешь, живёшь гораздо лучше, чем многие. Чего тебе не хватает? Вон у кого-то даже ног нет, и то они не унывают». И вот никак не получалось понять «чего она», но непонимание никак не освобождало от ощущений, которые стремились убить изнутри. В душе разверзся ад, она ощущала себя живым мертвецом, но как это объяснить кому-то со стороны… От мыслей отвлёк голос врача.

– То есть, если выпишу снотворные, то вы уйдёте и всё будет хорошо?

– Да. – кивнула Наташа, продолжая плакать от жалости к себе и понимания, что «хорошо» уже не будет никогда.

– А давайте тогда, раз уж пришли, разложите эти карточки в порядке убывания приятных глазу цветов. Это не любимые цвета, а цвета, которые откликаются вам больше на данный момент.

Наташа удивилась детсадовскому заданию и послушно принялась выкладывать картонные прямоугольники. Чёрная, серая, коричневая, фиолетовая, синяя … тёмные цвета закончились… жёлтый и красный хотелось скомкать или сжечь…

– А давайте я попробую немного о вас рассказать. – сказал интригующе психиатр.

– Д..давайте.

– Очевидно, что вы находитесь в стрессе. Скорее всего произошёл какой-то крах надежд или ожиданий, то, на что вы ставили, не сработало. Вы не знаете, что делать дальше. По натуре вы очень ранимая и нежная, хотя привыкли скрывать это за своеобразной бронёй из уверенности и резкости. Сейчас вы находитесь в тяжёлой ситуации, из которой не можете найти выход. И скорее всего, вам не с кем об этом поговорить. Одна живёте?

– Д…да. – Удивлённо выдавила Наташа. Всё сказанное было верно, он Ванга что ли! Нельзя же по восьми цветным карточкам это понять?!

– А с родителями какие отношения?

– Отца похоронила, с матерью не общаемся.

– Замужем была?

– Недолго. Лет десять назад.

Доктор с помощью вопросов стал складывать представление из того что было, что есть, что чувствует девушка. Они проговорили около часа. Наташа рассказала врачу довольно страшные вещи о прошлом, об одиночестве настоящего и о чувстве собственной ничтожности, с которым она никак не может справиться. О слезах среди ночи. О мысленной жвачке. О том, как устала бороться…

– Про ПТСР слышала?

– Не-а. – удивилась девушка.

– Ну потом почитаешь. Значит, смотри: депрессию мы твою вылечим, бессонницу тоже уберём. Я назначаю тебе паксил, будешь принимать утром в одно и то же время. Дозировку начнём с минимальной и увеличим до ста милиграмм по схеме, которую я тебе расписал в рецепте. Но имей ввиду, что могут быть побочные эффекты, вот мой номер, если что, то сразу звони. И через три недели приёма препарата набери в любом случае, будем смотреть, продлять или отменять. Сейчас тебя подлатаем и никакой психолог не понадобится! А то десять лет она ходит, а толку нет – обнадёживающе заявил врач на прощание.

Наташа уходила ошарашенной и окрылённой. Слёзы высохли, стала промелькивать надежда, что может это ещё и не конец. Что она не одна. Что она справится. Это были удивительные чувства, забытые за последние месяцы. Купив в аптеке нужные таблетки, она поехала домой, окрылённая надеждой на возобновившееся будущее.

Препараты понемногу начали действовать и возвращать к жизни. Вместо бессонницы и нескончаемых слёз пришёл всепоглощающий сон. Наташа спала по шестнадцать часов в сутки, а в то время, что не спала, хотела спать. Но при этом понемногу размораживались позитивные эмоции и это воспринималось, как чудо. Она впервые за долгое время вышла погулять. Почувствовала желание и вкус еды. Перестала бояться и тревожиться. Как и договаривались, спустя три недели, она позвонила доктору и радостно сообщила, что пошла на поправку! Дозировку препарата увеличили… и вся жизнь превратилась в сплошной сон. Девушка только тогда поняла, что, видимо, это побочка, и снова набрала психиатру.

– Здравствуйте! Это Наташа. Была у вас шестнадцатого на приёме. Я месяц пью паксил и стала спать целыми сутками.

– Так а что же вы сразу не сказали, что он вам не подошёл?!

Девушка растерялась от вопроса и от тона врача – он почти кричал.

– Эмм… не догадалась…

– Значит надо отменять!

– Значит надо. – и Наташа бросила трубку, не выдержав, как на неё кричат. Ранимость в этот сложный период зашкаливала. Даже неприязненного взгляда бы хватило, чтобы разреветься. А тут… Она так на него рассчитывала… Но и он в сложный момент просто отмахнулся от неё, как от тупой назойливой мухи. Но препарат сделал своё дело хотя бы отчасти и Наташа смогла спать, не тревожиться и действовать (в те моменты, что не спит). Раз препарат надо отменять, нужно снижать дозировку постепенно, что она и сделала, и принялась за поиск другого психиатра. Пообщавшись с психологом, они единогласно сошлись на том, что в таком состоянии лучше бы не оставаться одной и если есть возможность диспансеризации, то это было бы прекрасно. Наташа нашла рекомендованный платный центр в двенадцати часах езды на автобусе. Созвонилась, договорилась, прошла первичный осмотр онлайн и забронировала место в транспорте. Но с ослаблением действия препарата тотальная ранимость и нестерпимый страх взаимодействия с людьми вернулись. И Наташа не нашла в себе сил, чтобы преодолеть этот путь. Так что пришлось искать альтернативные варианты.

Приёмы психиатров онлайн давали единогласный вердикт, что нужны медикаменты, но выписать на них рецепт врачи могли только при очном осмотре. Поход в другую платную клинику города особого результата не дал, врач-психиатр за 20 минут определила депрессию, попыталась объяснить, что именно Наташа несёт ответственность за свою жизнь (открытие года) и выписала препараты, которые не внушали доверия, как и компетентность врача.

Накрыло новой волной отчаяния. Когда выход был уже так близко, оказалось, что это не дверь, а лишь кусок декорации… Девушка искала похожие истории в интернете, чтобы понять, как справиться. Снова стала поглядывать на окно. И вот как раз в такой момент максимального отчаяния она стояла перед синей табличкой «Республиканский психо-неврологический диспансер» в последней отчаянной надежде получить помощь.

Глава 15

Наташа стояла у регистратуры психо-неврологического диспансера, в отчаянном желании провалиться под землю, исчезнуть, только бы не чувствовать своего унизительного положения и потребности получить помощь. Препараты, которые не подошли. Платные врачи, которые не сработали. Клиника, до которой не доехала… От этой карусели бесполезных попыток тошнило. К горлу комом подступало отчаяние и страшная мысль, что помочь ей невозможно. Регистраторша за стеклом тщательно рисовала стрелки на глазах, не замечая ничего вокруг. Сказанное Наташей «здравствуйте» было проигнорировано, будто бы в коридоре не было девушки в слезах. Ну в целом, Наташа себя именно так и чувствовала – пустым местом, поэтому происходящее было вполне конгруэнтно. Если бы в похожей ситуации так же обходились с другим человеком, то Наташа бы возмутилась и устроила жуткий скандал на тему: "Вы совсем охренели тут?!"И отчитала бы сотрудницу диспансера, начиная с того, что ответить на приветствие – это элементарная вежливость, и заканчивая тем, что вы тут посажены не для красоты, а для вполне чётко обозначенных задач, так что не хрен красить рожу вместо работы. Про абсурдность клятвы Гиппократа, когда-то слетевшей с накаченных губок сотрудницы, тему можно было вообще не поднимать. Но так бы Наташа поступила для любого другого человека, пусть даже незнакомого, но не для себя. Стало обидно и горько от осознания.

В голове всплыл последний диалог с психологом:

– Знаешь, мы перерыли уже детство вдоль и поперёк, но на душе привычное ощущение ничтожности и отсутствующего смысла жизни. Я ещё не затрагивала только одну тему, потому что там не болит и не вызывает эмоций. Но это единственное, что ещё не обсуждали, поэтому хочу рассказать.

– Конечно – ответила психолог и приготовила ручку, она всегда фиксировала важное в диалогах.

– Когда мне было лет пять, я жила у бабушки. У неё был сын – Аркашка. Ему было около восемнадцати лет – первые дискотеки, видео-кассеты, курево на балконе, ну и, конечно, полная голова мыслей о сексе – обычный пацан. Мы часто были дома вдвоём, он нигде не работал и не учился, я соответственно тоже. Это было довольно весело и интересно, он смотрел мультики, где Белоснежка почему-то голая, а гномы чего-то страстно от неё хотят – происходящее было мне любопытно! Только Аркаша просил не говорить бабушке про эти мультики и я, конечно, не говорила. Потом он как-то попросил не говорить бабушке, что видела, как тот курил на балконе. И я снова сохранила секрет. Я частенько бегала покупать жвачки по его просьбе. ЛавИс стоили двадцать копеек, а с наклейками голых женщин – тридцать. И я не понимала, зачем переплачивать, ведь в тех, что за двадцать, тоже есть картинки. И как-то решила взять пять вместо трёх. Аркаша очень ругался и заставил пойти менять на нужные. У него весь шкаф был ими обклеен, дед его в этом поддерживал, радуясь, что мужик растёт.

Как-то раз мы были дома вдвоём, я бегала по залу, изображая принцессу. Он лежал на диване и рассматривал вкладыши из жвачек, что-то теребя в штанах. Вдруг он поймал меня, и предложил поиграть в другую игру. Я не понимала, что происходит, но была уверена, что Аркаша вреда не причинит, поэтому терпела, когда он пытался меня посадить на что-то тёплое и твёрдое. Я не знала как реагировать – не хотелось подводить Аркашу, ведь он всегда хорошо ко мне относился, но в тот же момент я чувствовала, что происходит что-то неправильное. Я замерла, не понимая, как поступить, но резкая физическая боль пробудила инстинкты. Я начала вырываться. Боль, стыд и вина заполонили сознание, но самым ярк. И отвращение к себе. Я начала плакать и говорить, что мне больно. Видя тщетность своих попыток проникновения, он на минуту задумался и отпустил. Остаток дня я не помню. В целом, я благодарна, что не стал доводить дело до конца, но больше ничего по этому поводу я не чувствую.

Наташа прервала рассказ и увидела на глазах психолога слёзы, которые та пыталась тщетно сдержать. Девушка удивилась такой реакции и улыбнулась.

–Тут не о чем переживать, всё нормально. Та ситуация меня не травмировала, я была ребёнком и даже не поняла, что произошло.

Наташа не помнила, чем закончилась та сессия, но помнила, чем закончился тот день из детства. Вечером, когда бабушка укладывала девочку спать, она никак не могла уснуть.

– Баба, у меня пися болит.

– Ну пойдём помоем.

Девочка ни за что в жизни бы не рассказала, что произошло днём, было ужасно стыдно признаться в том, какая она плохая. Но была тайная надежда, что бабушка поймёт всё сама и защитит… иногда детские сигналы о помощи такие слабые… Но больше повторения ситуации Наташа боялась, что взрослые не поверят. Ведь она знала, что в произошедшем виновата сама… Да и к тому же, бабушка и себя то защитить не могла – в вечном домашнем насилии и синяках…

Наташа стояла у регистратуры, погрузившись в воспоминания. И тут молнией пронзила мысль: а если бы такое случилось с твоей дочкой или с любой девочкой с улицы, ты бы так же обвинила в этом её?.. Глаза округлились от осознания. Конечно нет!!! А почему же ты так жестока к себе?.. Шаблон резко разорвался, слёзы полились градом, из груди раздался вой. Она рухнула на колени и впервые в жизни потеряла контроль над собой. Чувства боли, обиды и вины, которые были глубоко и плотно утрамбованы, хлынули наружу. Плотину непроницаемости прорвало и вместе с хлынувшими чувствами пришло осознание того, что же произошло и как это несправедливо и горько.

На истерику в коридоре пришла одна из врачей, самая отзывчивая, судя по всему, потому что остальные даже не выглянули . Особо объяснять что-то не было нужно. На вопрос «Что случилось?», Наташа честно ответила «ничего» и продолжила реветь белугой.

– Ну, ну, не переживай! Не переживай. У нас много молодых девочек лежит, им помогаем и тебе поможем. – и обратилась к девушке в регистратуре.

– Заведи ей карточку и направь на приём по участку.

Стрелки как раз были доведены до идеала, придавая взгляду восточную утончённость – в огромных чёрных глазах наверняка уже хотелось утонуть не одному мужчине. Девушка за стеклом с безразличным видом спросила прописку и паспорт. Наташа по-прежнему плакала, но благодаря той доброй женщине, у неё появилась надежда на помощь. Возможно, бесчувственная в этом заведении только красотка за стеклом.

Оформив карточку, девушку отправили прямо по коридору. У нужного кабинета никого не было, Наташа села и с безучастным видом стала ждать. За дверью разгорался нешуточный скандал. Парень лет тридцати был крайне возбуждён и кричал, доказывая доктору, что он нормальный, а мать привычно извинялась и пыталась увести его домой. По парню было сразу видно, что частый гость здесь и что диагноз имеется – разрыв его представлений с реальностью был огромный, это было ясно даже без медицинского образования. Парень жил в собственном мире, по своим законам и категорически отказывался понимать, отчего пересчитывать наклеенные на улице объявления – это плохо, и почему ему вечно мешают предупреждать других о том, что мир рушится, ведь это важно! Сравнивая своё состояние с ним, у Наташи мелькнула мысль, что у неё вообще всё прекрасно: нежелание жить хотя бы адекватно ощущениям. Сегодня желание встать и уйти отсутствовало, ей было настолько всё равно, что подумают… Да и идти было некуда, разве что домой, а там опять эти мысли… С детства её преследовал страх сойти с ума и боязнь психиатров, но в нынешнем состоянии это выглядело даже соблазнительно. На глазах наворачивались слёзы, руки предательски дрожали. Но дрожь рождалась уже не из страха, что о ней подумают, а из страха, что не смогут помочь.

На табличке значилась надпись: участковый психиатр Зульфия Абдулманаповна. "Надо же, какая терпеливая женщина"– мелькнуло в голове. Парень кричал. Врач терпеливо объясняла. В итоге, получив рецепт, они с мамой удалились, а Наташа вошла в кабинет.

Доктор оказалась красивой женщиной лет сорока, то ли не расслышавшей приветствия, то ли посчитавшей, что здороваться не обязательно. Врач заполняла карточку и что-то недовольно говорила медсестре.

– Вы по какому вопросу?

Наташа растерялась.

– Эммм… за помощью. Депрессия, бессонница, три месяца на улицу страшно выходить.

– Понятно. ФЛГ и результаты анализов где?

– Так… не знаю… нету…

– А от меня вы что тогда хотите?

– Не знаю. Я пришла сюда… За помощью…

– А почему не к участковому неврологу за направлением? Как я без направления должна принимать?

– Я из дома выходить не могу, с людьми взаимодействовать не могу… Я не выдержу сидеть в очереди в поликлинику, чтобы получить направление у невролога… – Наташа это почти кричала, сквозь слёзы. Она вообще не привыкла просить помощи, и, тем более, оправдываться за это.

Доктор спокойно сделала запись в карточке «вспышки необоснованной агрессии», испытывая сильное раздражение к дамочке напротив. Та была дорого одета, красивая и эффектная, даже несмотря на опухшие глаза. На столе она выложила айфон последней модели, а у неё самой последние пятьсот рублей в кошельке, и этот придурок опять алименты задерживает, а сын стал прогуливать уроки. Какого чёрта этой фифе тут надо? У неё же по всем пунктам всё прекрасно! А там обед ждёт, а тут: то этот припадочный столько времени отнял, то эта припёрлась бесит…

– Так, значит для диспансеризации нужно сделать ФЛГ, общий анализ крови, тесты на ВИЧ и сифилис и пройти психолога. Потом приходи.

Наташа не знала, что ответить… Она была абсолютно растеряна и прекрасно понимала, что ничего из этого сделать не сможет – сил было ровно на пятьдсят шагов до такси, которые уже пройдены. Но тут она вспомнила о маленькой себе в пять лет, что с ней случилось и что никто её не защитил, и сама она не защитила, а предала… и девушку накрыла волна ярости:

– Вы что, издеваетесь? В таком состоянии максимум, что могу – это выйти в окно, вы реально думаете, что я пойду проходить все эти анализы? Я сюда пришла от отчаяния! Это моя последняя попытка!

– Не могла что ли скорую вызвать, раз так срочно помощь нужна?

Медсестра – женщина лет шестидесяти не выдержала и вмешалась:

– Зуля, нельзя же так! Она сейчас пойдёт спрыгнет откуда-нибудь, а ты виновата будешь – прошипела она на ухо врачу.

– Так, ладно. Травмы головы были?

– Нет.

– К психиатру ранее обращались?

– Несколько недель назад, к платному.

– И что, не помогло?

– Таблетки снизили тревожность, но от них сплю сутками.

– И что, это плохо разве в вашей ситуации?

– …

– С кем живёте?

– Одна.

– Дети, муж?

– Нет.

– В тридцать пять и без семьи? – удивлённо приподняла бровь врач, подумав "точно ненормальная". И продолжила сбор анамнеза.

– Родители?

– Отца похоронила, с матерью не общаемся.

– Почему?

– Пьёт, не до меня ей.

– Рай под ногами матерей вообще-то.

– …

– Детство как прошло? Первые воспоминания какие?

– Инцест… – сказала Наташа и зажмурилась от стыда. Говорить об этом вслух было ужасно.

– Подробнее. Почему я должна из тебя вытягивать?

Наташа снова поведала о том дне, вспоминая новые детали.

– А может быть тебе показалось или ты это придумала?

– Вы что, издеваетесь что ли?! Я вам говорю о таких страшных вещах, думаете, что это легко? Я пришла к вам за ПОМОЩЬЮ! А в итоге вы у меня забрали последние сомнения, что никто не поможет!!! Какая же вы… – Наташа не нашла подходящего слова, описывающего весь спектр раздирающих чувств и вылетела из кабинета, хлопнув дверью. Она была в ярости! Да как можно, чтобы такие равнодушные бессердечные люди работали в помогающих профессиях?! Как вообще можно быть такой безразличной тварью!!! Врачу явно не хотелось тратить время. Нет человека – нет проблемы. Естественный отбор, блин! «Может быть вам показалось» – это вообще попало в десятку! Она всё детство убеждала себя, что показалось. Что ничего не произошло. По-прежнему улыбалась Аркаше, ведь он не хотел ничего плохого, ей показалось. По-прежнему молча плакала, когда пьяный дед на кухне бил бабушку, ведь он этого не делал, ей показалось. По-прежнему любила мамочку, ведь она не бросила дочь в детдоме, ей показалось. И убеждала себя в том, что взрослые – они взрослые, им виднее, а то, что она живёт в аду – ей показалось. Наташа старательно убеждала себя в том, что попросту не достойна любви и сочувствия, а те редкие моменты, когда к ней проявляли доброе отношение – это сбой системы, доказывающий правило… В груди бушевала ярость! И это оказалось гораздо лучше, чем отчаянье – злость давала силы действовать.

Наташа набрала психологу и яростно рассказала об опыте посещения государственного диспансера.

– Слушай, это просто какая-то жесть!!! Как вообще в таких местах могут работать врачи, которые ненавидят людей!!! Этот «доктор» сделала абсолютно всё именно таким образом, чтобы добить. А если бы это была не я, а более слабая девушка? Она же просто уничтожает любую надежду на выход из ситуации! Неужели эта «врач» не понимает, то, что она делает – это прямое доведение до самоубийства? – внутри Наташи всё клокотало. Злость и ненависть, хранящиеся внутри тридцать лет, нашли выход. Всё-таки предыдущие таблеточки притупили депрессию и давали сейчас силы злиться, это удачно совпало. Иначе бы она не выкарабкалась.

– А ещё знаешь что… – тут Наташа затихла и опустила глаза… – я поняла, что все годы с момента насилия… винила во всём себя, а не его… Я же всё это время считала, что это Я настолько плохая и ужасная, что заслужила такое… Но разве хоть один ребёнок в мире может быть в таком виноват?.. Я не виновата! – рыдала девушка, сидя на скамейке диспансера… Не виновата!!!

Вдруг во всхлипываниях образовалась звенящая пауза, поток слёз резко остановился, глаза девушки расширились от ужаса и осознания.

– Но самое страшное, знаешь что… Что всё это время, выгораживая его, я предавала себя…

Глава 16

Запах кофе заполнял уютное пространство. Детали в интерьере подсказывали, что для владельцев кофейни – это больше, чем просто бизнес. Полочки заполнены диковинками из разных уголков мира, интерьер продуман до цвета салфеток, рядом с обязательной по технике безопасности надписью "выход"ярко и оптимистично дописано "есть". Африканский жираф с длинной шеей из дерева, раскрашенный национальными узорами, расположился у касса. Ему картину составили весёлые мультяшные слоники Дамбо. В этой части заведения была яркая и удивительная Африка. На другой стене висела картина красавицы с Востока, покрытой платком так, что видны только чёрные глаза и массивные перстни на руке. Здесь же были ковры ручной работы и серебряный кинжал, украшенный узором. Глиняный домик с цветными ставнями, привезённый с неопознанных просторов планеты, где точно тепло и оптимистично. Каким-то нелепым образом сюда вписалась Мона Лиза пера Фернандо Ботеро из параллельной реальности – с круглым лицом, выдающим гормональный сбой или расстройство пищевого поведения. Хотя почему нелепо? На восточных сладостях и не так может разнести. Каждый раз, приходя сюда, Наташа находила новые детали, поэтому она пока не решила: это хозяева постоянно пополняли коллекцию, или она была не внимательна в прошлое посещение.

В самом центре города, рядом с офисной суетой и горящими ср_(о,а)ками, горели, потрескивая, дрова в камине. Рабочее утро было в разгаре, офисные сотрудники уже приобрели порцию стойкости и бодрости в картонном стакане, и заведение опустело, сохранив только людей не привязанных к графику. Крутилась пластинка, из динамиков лился мелодичный расслабляющий звук какойц-то инструментальной группы. Оазис спокойствия в мире сделок и суеты.

Консультации в кофейнях Альке проводить приходилось не часто, но сегодня особенный случай, не терпящий долгосрочного планирования и  отлагательств, а рабочий кабинет занят коллегой. Онлайн обсуждать такую важную тему не хотелось, поэтому девушки встретились в одном из любимых заведений города М.

По другую сторону стола из огромного куска дерева сидела Наташа – эффектная брюнетка с правильными чертами лица и яркими зелеными глазами. В давние времена таких частенько называли ведьмами и сжигали на кострах, сейчас чаще презрительно говорят «не дала» и ретируются, затаив обиду. Многие смотрели на неё с вожделением, поддаваясь очарованию распахнутых по-детски глаз. Казалось, что как только девушка раскроет рот, должно прозвучать что-то типа: «Мася, а почему морюшко мокрое?». Но эта милая иллюзия рушилась со скоростью звука, как только Наташа произносила первое слово. Манера общения у девушки была уверенной и прямолинейной, кто-то даже назвал бы её жёсткой: чётко, быстро и строго по делу. Даже в обычном приветствии чувствовался интеллект и вызов. При этом казалось, что Наташа абсолютно не понимает своей привлекательности, и не осознаёт варианта, чтобы этим пользоваться. Она всего и всегда добивалась сама, не оставляя мужчинам шанса хоть как-то поучаствовать в жизни. Тренировками и изнурительными диетами вытачивалась эффектная, аппетитная фигура, которая постоянно притягивала взгляды, но Наташе хотелось спрятаться от подобных взоров и привлекать как можно меньше внимания. Но имея столь выдающиеся данные, даже любимый оверсайз помогал не до конца. Не тренироваться девушка не могла – это был один из немногих легальных способ снять тревогу, которая являлась неотъемлемой частью жизни и, как Чужой, раздирала изнутри. В школе это проявлялось в постоянном грызении ногтей, которые снимались с ногтевой пластины слой за слоем, презирая границы длинны ногтевого ложа. Мазь Вишневского спасала от боли при регулярных воспалениях кутикулы. И всё, конечно, было не зря: физическая боль приносила временное облегчение и хоть мало-мальски адекватное описание происходящего внутри раздрая, который чувствовался ярко, но объяснениям и описаниям не поддавался. Для девушки это состояние было столь же естественно, как дышать, она даже не подозревала, что бывает иначе. Постоянное ощущение опасности и тревоги она впитала с молоком матери. Хотя какое молоко? Мама оставила спустя неделю от рождения и уехала в лучшую жизнь, в которой «прицеп» не котировался и резко сбивал шансы на лучшую жизнь.

Ещё одним "подарком"тревоги было страстное увлечение различными занятиями. Она могла прочитать книгу за ночь, если та вызвала интерес. Рисовать десять часов подряд, если сюжет захватил. Смотреть семь сезонов сериала разом, лишь бы отвлечься от чувства необоснованной и раздирающей тревоги. В школьной библиотеке ответы не находились, так что пришлось сначала повзрослеть, а потом разбираться с тем, как жить в постоянном напряжении. Она его не замечала, и лишь на маникюре масетер постоянно повторяла "Расслабьтесь", а как можно расслабиться, если ты вроде как и не напрягалась – это перманентное состояние. Литература и курсы «Как справиться с тревогой» поглощались тоннами, но предлагаемые там инструменты и рекомендации срабатывали лишь от части, а к некоторым Наташа физически не могла приступить: медитации повергали в ужас и вызывали обратный эффект, куратор говорил, что девушка просто должна взять и сделать, что это рецепт любого успеха, а она никак не могла. Физически не могла и тем самым ощущала себя ещё хуже и безнадёжнее.

После посещения психиатра стало приходить осознание, что эти чувства вызваны не текущими событиями и вообще не обоснованы настоящим моментом. От этого понимания становилось ещё хуже, так как в воздухе начинал витать лёгкий флёр схождения с ума. А этого она страшно боялась с детства. Интересно, у всех детей такие страхи?

Работа от рассвета до заката в условиях повышенного стресса и ответственности приносила облегчение, потому что привычное гнетущее состояние можно было объяснить напряжением по работе. Череда побед и карьерных достижений, благодарности в трудовой книжке и кошельке, фото в корпоративном журнале на вкладке «сотрудник года»: всё это подарила Наташе тревога, от которой та пыталась укрыться в постоянной занятости, лишь бы не чувствовать это вибрирующее состояние приближающегося апокалипсиса, пролонгированного до бесконечности.

Работала девушка превосходно (превосходя и ожидания, и себя), а вот отдыхать не умела: в тишине и покое мгновенно вылезали «демоны», которые тащили зеркало в полный рост. Они норовили показать Наташе её отражение, её суть, но в такие моменты ужас поглощал без остатка – то, что она могла там увидеть, было ужасно, и возобновлялся бег по кругу. Бег от самой себя. Спустя пятнадцать лет беспрерывной карьерной гонки, Наташа обнаружила себя в депрессии. Как позже написали в заключении: «средней степени тяжести» – это когда не рекомендуют оставаться одной и советуют лечь в стационар. Но пока только советуют, а не принуждают.

Почти что каждый человек хоть раз за свою жизнь говорил «я в депрессии», но кто там действительно побывал, такими словами уже не кидается. Хорошо и ёмко описал депрессию Джим Керри: «Это когда тело говорит тебе «Да пошёл ты!». И прекращает выработку важных для жизни гормонов радости, чтобы подсветить возникшее противоречие. Правда подсвечивает, сжигая всё напалмом, оставляя запах гари и выжженную душу. Тело становится чужим и больше тебе не подходит, как старый потрёпанный костюм. С такими обычно не церемонятся, а засовывают в пакет и несут на помойку, либо развешивают на ограждении мусорных баков, чтобы кто-то из бомжей забрал его себе.

Усталость стремится размазать по дивану двухтонным грузом обязательств, которые ты игнорируешь уже энную неделю, не имея сил даже встать с кровати. Мир становится чужим и враждебным, а ты таким маленьким и слабым, что в нём не выживешь, поэтому дальше порога квартиры никак. Из чувств остаются: апатия, грусть и раздирающее грудную клетку чувство одиночества. Потому что ты теперь один, даже если рядом кто-то есть. Ты умираешь. И тебе абсолютно всё равно. Потому что сил бороться больше нет, ты просто опускаешь руки и качаешься на волнах, если повезёт – то лицом вверх. Здесь не работают советы «Соберись! Отдохни! Всё пройдёт!», потому что физика организма нарушена и уже не контролируется силой воли. Да и от воли лишь пшик.

Но Наташу пугало даже не само это состояние, а то, что в нём она не может работать, как бы себя не заставляла. И вот это было по-настоящему страшно! Работа являлась несущей конструкцией и главной опорой, смыслом существования, и единственным местом, где приходило ощущение, что ты хороший человек. Ну ладно, не хороший, нормальный.

Наташа напугалась, что больше не контролирует себя и решила обратиться к психологу, так как она точно не Мюнхгаузен, который вытащил сам себя за волосы из болота. Тело объявило бунт и забрало последнюю радость в жизни. Она не знала, как себя заставить работать и ничего страшнее с ней ещё не происходило! Со стороны было очевидно, что это состояние лишь следствие. А до причины предстоял долгий путь.

Начали работать с Алисой. Психолог сразу вызвала доверие, чувствовалось в ней что-то своё, родное и до боли знакомое. Стали по-немногу разбирать скелеты в шкафу. Порой, чтобы стало легче – достаточно было просто высказаться. Порой, необходимо было найти ошибку в восприятии. А порой выпустить те слёзы и боль, которые не были прожиты своевременно и лежали на душе камнями или полу-разложившимися трупами.

– Смотри, Наташ, качество жизни зависит от фундамента, на котором строится личность. Своеобразные «сваи» – это семья, близкие отношения, хобби и увлечения, здоровье и спорт, самооценка, карьера. Из этих шести «свай», сколько есть у тебя?

Девушка замолчала и потупила взгляд…

– Одна. Мой фундамент долгие годы балансировал на одной единственной опоре. И получается, что наступил момент, когда она с грохотом рухнула и осталась лишь груда камней, которые придавили депрессией.

– Да. Поэтому помимо непосредственной работы с депрессией давай ещё параллельно будем разбираться с остальным фундаментом. И начнём с самооценки. Я тебе дам несколько домашних заданий, ты у нас девушка думающая, так что много нового откроешь.

Стали разбирать на консультациях расхождения между реальностью и идеальным образом, которые были настолько сильны, что никак не давали ощущения собственной "достаточности".

Потребовалось много смелости и сил, чтобы начать эту сложную и кропотливую работу. И на этом пути помогали медикаменты, которые восстанавливали сбившуюся работу тела и возвращали сбежавший сон.

Раньше Наташа считала, что к антидепрессантам прибегают только ленивые и слабые, что со всеми проблемами можно (нужно) справиться самостоятельно. Но находясь под «завалами» фундамента личности, без сил и желания оттуда вылезать, она осознала всю глубину этого заблуждения.  В депрессии ты живёшь в кромешной тьме. Не понимаешь, кто ты и зачем. Не чувствуешь ничего, кроме апатии. Тебе становится всё равно – будешь ты жить или умрёшь прямо в этот момент. Хотя нет, второй вариант соблазнительнее. В голове постоянно роятся мысли о том, как было бы просто закончить мучения разом. Чтобы больше не чувствовать этот ад внутри. Многие не осознают даже сотой его части. А выход из чистилища только через препараты и терапию.

Приятельница, узнав, что девушке выписали антидепрессанты, стала активно отговаривать Наташу от их приёма, основываясь на сулышанных мифах и убеждениях. Сама он их не принимала и тему особо не изучала, но была категорически уверена относительно этой группы лекарств. На следующий день она заботливо принесла книгу «Как выбраться из депрессии без медикаментов» со знающим видом убеждая, что так будет правильно. Но, судя по всему, ни автор книги, ни приятельница, никогда не проживали депрессию, раз утверждают такое.

Читая длииинный список возможных побочных эффектов, даже при условии, что у неё отрастут рога, Наташа бы начала приём препаратов, лишь бы прекратилось это раздирающее на части ощущение одиночества и беспросветной апатии. Ходячий мертвец без малейшей радости жизни.

Требовался «капитальный ремонт» фундамента личности. Требовалось что-то очень сильно поменять в жизни, что бы снова не оказаться в этой точке.

Ведь наивно полагать, что совершая одни и те же действия, можно получить иной результат.

Пока что у Наташи была только груда неровных поломанных осколков себя, которые раздирали пальцы в кровь, и тотальное непонимание, что с ними делать. Но главное – у девушки появился ключ! "Я ни в чём не виновата! Я не виновата"– звучало в голове, как заклинание! Выбора принимать антидепрессанты или не принимать – не было. Психика уже настолько истончилась от неправильной работы, что помощь медикаментами была жизненно-необходима. Предстояло научиться (а точнее вспомнить), как это – жить без перманентного стресса, без мыслей о суициде, без нескончаемых предвидений опасностей.

Варианта идти так глубоко и страшно одной – тоже не было. На эту шаткую почву она пойдёт с Алей – девушка чувствовала в ней опору и понимание. А ещё глаза девушки казались какими-то родными, ну или как минимум похожими. Недостающий пазл для картинки счастливой жизни успешно нашёлся. Впереди предстояло много работы, но она не пугала. Ведь девушка теперь точно знала, что всё не зря. Что она… не виновата…

Глава 17

Перед Юлией Сергеевной сидел молодой симпатичный парень, лет на двадцать младше неё. «Эх, была я помоложе» – мелькнуло в голове у капитана доблестных дел и нашло подкрепление во фразе, сказанной максимально-медовым голосом: «Может чаю?».

Парень напротив растерянно согласился. Было ощущение, что он не очень понимает, что происходит, и зачем он здесь.

А Юлия Сергеевна продолжала проявлять небывалое для этого кабин