Ликорис

Prefață*

В густом лесу истошно кричали вороны.

Черные падальщики, сидя на скрюченных ветвях, внимательно поглядывали на замерзающую в снегу жертву. Клювы зловещих птиц широко раскрывались, а их глаза блестели – вестники смерти с нетерпением ждали пира.

Посреди почти заметенной снегом тропы на коленях сидела девушка. Она низко склонилась к земле и с силой обнимала себя за плечи, пытаясь хоть как-нибудь сохранить тепло. На ее бледном лице ярко выделялись посиневшие губы и запавшие глаза. Ресницы уже давно покрылись снежной пылью, а пальцы на руках успели почернеть от пронизывающего холода.

В лицо подул лёгкий теплый ветерок. Он аккуратно коснулся краев промерзшей насквозь льняной рубахи и окутал заледеневшие голые стопы.

Девушка обессиленно подняла голову и посмотрела вперёд. Сквозь уродливые ветви кустарников приближался силуэт, от которого исходил едва заметный слабый свет. Отражаясь от снега, сияние охватывало незнакомое существо полупрозрачным ореолом.

Резкая боль пронзила сосуды и растеклась ядовитым пламенем, погружая свою жертву в невыносимые муки. Замерзшая кожа начала трескаться. На щеках, шее и руках проступали кровавые бусины.

Девушка прижала ладони к лицу. Изо рта вырвался крик. Отчаянный. Горький. Ветви деревьев заскрипели, лес зарыдал вместе с несчастной. Горячие слезы потекли по обмороженным пальцам и жертва резко отняла руки от щек. На ладонях остались лоскуты кожи.

Невыносимая пытка забирала остатки сознания, но несчастная продолжала бороться.

Dar floarea macului

Şede’n porta iadului

Şi tot creşte şi infloreşte

Multe suflete amăgeşte**

Откуда-то раздался хор весёлых детских голосов. Слова песни эхом отзывались в голове, сводя с ума сильнее, чем боль.

В отчаянии девушка протянула руку вперёд, ища откуда-то защиты и помощи.

Души до греха доводит – Лирическая народная румынская песня.На ладонь упала горячая алая капля. Она впиталась в кожу и, устремляясь по венам к самому сердцу, излечивала раны и страхи. Боль медленно отступала, а на плече начал вырисовываться цветочный узор. Первый подснежник расцвел на теле той, кто посмела выдержать помощь богини ___ *Предисловие **А мак-цветок У врат ада растет Все растет и цветет

Глава 2

В глухом лесу за широкими ветвями пушистых елей был скрыт деревянный покосившейся домик. Его полусгнившие стены глубоко осели в земле, соломенная крыша кое-где прохудилась и только бледный свет, пробивающийся сквозь бычий пузырь натянутый на окно, свидетельствовал о том, что в доме кто-то живет.

Сквозь чащу в сторону одинокого строения бежала тень. Женщина крепкого телосложения несла в руках плетёную корзинку, в которой лежало маленькое пуховое одеялко. Ночная гостья остановилась в нескольких шагах от домика и на мгновение прислушалась, чтобы убедиться, что за ней не было погони. Лес ответил тихим ворчанием. Листья чинаров шептали о надвигающемся дожде, на сосновых ветвях шуршали испуганные белки, где-то захлопала крыльями толстая сова, а спустя несколько мгновений все звуки умолкли. Черное небо разрезала молния, освещая женский силуэт в черном плаще. Гнетущую тишину распорол грохот, сквозь который пробился отчаянный крик.

Сердце женщины пропустило удар, в животе что-то скрутило и легкие отказались дышать. Неведомая сила заставила ее рывком подбежать к домику и резким движением распахнуть дверь. Воздух, пропитанный запахом трав, воска и крови, ударил в нос, а сквозь полутьму можно было разглядеть фигуру беременной. Хозяйка жилища в одной нательной рубахе стояла у стены из последних сил уцепившись в подоконник. Некогда красивое лицо осунулось, запавшие глаза невидящим взглядом смотрели на вошедшую, мокрые от пота волосы прилипли к бледным щекам, а посиневшие иссохшие губы едва заметно скривились в подобие улыбки. Несчастная испытала облегчение, когда узнала в ночной гостье свою верную подругу, но новая волна схваток заставила согнуться и упереться лбом о деревянную стену. В комнате раздался протяжный бессильный стон, а следом глухой стук упавшей на пол корзинки. Замершая в дверях женщина вздрогнула от внезапного звука и перевела взгляд с беременной на собственные руки, которые выронили плетеную люльку. По кривому полу к подарку медленно потянулась тонкая темная струйка. Женщина сжалась, ее пальцы крупно задрожали, а грудь пронзила острая боль из-за которой подкосились колени. Она подняла голову и только сейчас увидела, что весь подол белой сорочки был окрашен алым.

– Реа, она умирает! Илинка умирает, я это чувствую! Помоги ей! – хриплый голос подруги, находящейся на пороге смерти, выдернул Рею из оцепенения. В одно мгновение она оказалась рядом, закинула холодную тонкую руку себе на шею и поддержала за круглую талию.

– Феличия… Все будет хорошо. Ты только не бойся. Я здесь, я помогу. – быстро начала шептать Рея, пытаясь успокоить подругу. Ее голос дрожал и срывался, женщина сама не верила в то, что говорит. – Давай, Фэл. Несколько шагов еще, держись.

Рея еле-еле довела Феличию до лавки и помогла ей лечь на твердую холодную поверхность. Новая вспышка молнии осветила почерневшую от плесени стену, на которой были развешены подготовленные заранее пучки высушенных трав. Шиповник, ромашка, бессмертник, зверобой, крапива – взгляд женщины бегал от одного вида растений к другому, пока не зацепился за мелкие белые цветки пастушьей сумки. Рея дернулась в сторону, но ее запястье обхватили тонкие цепкие пальцы с поломанными ногтями.

– Поздно… – еле слышно произнесла Феличия и отпустила руку подруги. Рея всмотрелась в бледное лицо, темные синяки под глазами, вслушалась в тяжелое поверхностное дыхание, чтобы самой себе доказать, что шансы еще есть. В этот момент губы Феличии скривились из-за новой волны боли и в комнате снова раздался сдавленный стон. Рея обессилено рухнула на колени перед лавкой. Ее подбородок задрожал, а в уголках глаз заблестели слезы. Она почувствовала такую невыразимую тяжесть, что даже плечи опустились и голова безвольно повисла.

Щеки коснулось что-то холодное и Рея дернулась всем телом, будто в нее ударила молния. Она подняла невидящий взгляд и спустя несколько мгновений осознала, что Фел пытается вытереть ее слезы. Душевная боль стала невыносимой. Это она должна была помочь своей названной сестре, а не принимать поддержку умирающей. Рея схватила ладонь Феличии и с силой ее сжала.

– Ты же знаешь, что делать. – тихо произнесла женщина, глядя подруге в глаза. Она положила руку на свой живот и еле выдавила из себя улыбку. Феличии было страшно, очень страшно. Отчаяние захлестнуло женщину еще до того, как Рея переступила порог этого дома, однако она понимала, что только названая сестра может сейчас спасти ее дочь, поэтому из последних сил старалась держаться, чтобы вселить в Рею уверенность в собственных силах.

– Нет, тогда ты точно умрёшь! – подруга в ужасе отпрянула и отчаянно замотала головой.

– Пожалуйста. Спаси Илинку.

Тон не терпящий возражений и слова, в которых звучала отчаянная решимость. Рея услышала в одной фразе то, чего больше всего боялась. Феличия отказалась от своей жизни в пользу нерожденного человека. Время начало растягиваться, как свежая смола, раскаты грома звучали, как похоронный набат, Рея вынула из ножен ритуальный кинжал. В черной стали клинка сверкнуло отраженное пламя догорающей свечи.

Стараясь не задумываться, чтобы не растерять итак хлипкую решимость, женщина занесла нож над круглым животом. Острое лезвие аккуратно коснулось кожи немного выше подвздошных костей и рука Реи на мгновение замерла. С усилием женщина втянула носом воздух, а затем надавила на рукоятку кинжала. Горячая струйка крови побежала по отекшему боку. Глаза Феличии распахнулись, зрачки сузились, а изо рта вырвался нечеловеческий крик. Тело несчастной дернулось, отчего нож вошел в плоть еще глубже. Рея быстрым движением опустила ладонь на грудь названой сестры и с силой прижала ту к лавке. Она тяжело и глубоко дышала, пытаясь сосредоточиться и навредить ребенку, ради которого ее подруга добровольно отдает свою жизнь. Рея будто завороженная смотрела на постепенно увеличивающуюся рану.

Душераздирающий крик Феличии стал хриплым, а затем в нем стали различаться обрывки каких-то слов. Над текущими на пол струйками крови начал медленно подниматься алый дымок, но Рея не обращала ни на что внимания. Она боялась, что опоздала, что ее нерешительность, как и всегда принесет одни беды, но вот женщина увидела, как сквозь светло-розовую матку стала просвечиваться детская головка. Быстрым движением Рея распорола последний барьер, отделяющий маленького человека от этого мира. Запустив ладони внутрь, она схватила малышку и вытянула ее из утробы, чтобы как можно скорее положить ребенка на грудь к матери.

Женщина посмотрела на свои руки, что почти до локтей были в крови, затем перевела взгляд на застывшие распахнутые глаза Феличии и фиолетово-синее тельце младенца. Внезапно появилось ощущение какой-то неправильности, будто Иеле наслали свой морок, чтобы позабавиться. Неестественная тишина давила и Рея не знала как сбросить с себя это наваждение.

– Илинка родилась, Феличия. Посмотри… – хрипло прошептала женщина, вернув взгляд на свои окровавленные ладони. – Только она не кричит, наверное уснула.

Реа замерла в одной позе и не отрываясь смотрела на руки.

– Ты же сама видела детей, эти крохи очень быстро устают.

Речь стала замедленной, будто женщина постепенно проваливалась в сон.

– Точно, здесь же холодно. Прости, я сразу не подумала, совсем за вас испугалась. – безжизненный голос вновь разрезал мертвую тишину. Рея, как заколдованная, стянула с себя плащ и укрыла им тела, заботливо подоткнув теплую ткань, чтобы Феличию и ее дочь не мучил сквозняк.

– Новорожденные всегда такие спокойные? Или это тебе с дочкой так повезло? – женщина взяла ледяную ладонь подруги в свои руки и прижала ее к лицу. – Знаешь, когда я зашла и увидела как ты истекаешь кровью, то чуть не умерла от страха. Ты была права, когда называла меня трусихой.

В сырой комнате раздался тихий смех, который медленно перерос в отчаянный крик. Реа затряслась в рыданиях, будто в конвульсиях.

– Почему? Почему ты молчишь?! – женщина схватила мертвое тело за плечи. – Почему не смотришь на Илинку? Ты же так ждала дня, когда она родится! Ну же! Обними ее!

Алое облачко, застывшее под потолком над телами мертвецов, дернулось в ответ на крик. Странная дымка медленно опустилась ниже и осела на тельце девочки. Реа резко выбросила вперёд руки, чтобы закрыть Илинку от странной субстанции, но не успела. Облачко испарилось без следа, а затем в комнате послышался тихий детский плач. Кожа ребенка стремительно начала розоветь, а маленький носик засопел. Крохотные пальчики ухватились за прядь волос матери и Реа на несколько мгновений перестала дышать. Она не отрываясь смотрела на новорожденную, а затем зажмурилась и с силой закрыла уши. Ей казалось, что еще чуть-чуть и сердце разорвется в клочья. Она начала медленно сжимать руки в кулаки, оттягивая волосы, в попытке совладать с нахлынувшими эмоциями.

Порыв ветра заставил дверь приоткрыться, петли скрипнули, а лежащая на полу корзинка покатилась. Холодный воздух с сильным запахом смолы и хвои коснулся лица и заполз под рубашку. Реа вздрогнула почувствовав грозовую свежесть, напряжение постепенно начало утихать.

– Фэл, мне нужно сделать то, о чем мы договаривались. Я оставлю тебя ненадолго, не бойся. – будничным тоном произнесла Реа, вынимая из плетеной люльки детское одеялко.

– Так, Илинка, иди сюда, вот так. Молодец. – она аккуратно взяла девочку на руки. Когда та недовольно зажмурилась и закряхтела, Реа начала медленно ее покачивать и что-то напевать. Укутав младенца в одеялко, женщина спрятала Илинку в люльке и, улыбнувшись, тронула кончиком пальца маленький носик. – Скоро я отнесу тебя домой и там тебя покормят, а пока отдыхай. Договорились?

Девочка будто в ответ причмокнула губами и подтянула крохотные ручки к лицу. Реа подняла корзинку и не оборачиваясь вышла из дома, который навсегда останется в ее памяти местом пересечения жизни и смерти.

Свежий лесной воздух заполнил легкие, голова закружилась, а ноги стали ватные. Слабость накатила с новой силой и женщине невыносимо захотелось спать, но время поджимало и о том, чтобы хоть немного расслабиться не могло быть и речи. Реа заторопилась войти в лесную чащу. Под ногами похрустывали мелкие веточки, а прошлогодние листья, грязь и лужи замедляли шаг. Женщина пыталась идти аккуратнее, боясь сильно трясти корзинку, чтобы не потревожить сон того, кто остался в этом мире вместо ее сестры.

Лес начал редеть и вскоре показалась широкая Восточная дорога, соединяющая не только два крупных города, но и ведьмовские ковены. Реа остановилась, поставила корзинку на землю рядом с собой и наклонилась, чтобы коснуться земли. На влажной почве не было никаких следов, будто по этой дороге никогда не ходили люди и не ехали запряженные лошадьми повозки. Женщина с облегчением выдохнула и села на мокрую траву, ожидая нужного человека. Не выдерживая нахлынувшей слабости, она ненадолго прикрыла глаза, продолжая прислушиваться. Успокаивающий стрекот цикад расслаблял и Реа не заметила как задремала.

Кто-то коснулся плеча, заставив женщину вскочить на месте. Перед глазами все плыло и Реа не сразу узнала в темном силуэте свою соратницу.

– Время. Меня ждут. – коротко бросила ведьма и буквально впихнула в руки Реи другую корзинку, в которой лежал щупленький мальчик.

– Спасибо за помощь… – заплетающимся языком еле выговорила Реа, когда женщина взяла люльку с Илинкой.

– Обещай, что он будет в безопасности.

Реа сжала в руках корзинку и молча посмотрела в глаза своей помощнице. Немой разговор продолжался несколько секунд, после чего ведьма резко отвернулась и направилась по дороге к поселению ковена.

Ветер разогнал тяжелые тучи и на небе ярко засиял растущий полумесяц. В лесу стало заметно светлее, поэтому обратная дорога заняла меньше времени и сил, однако в этот раз Реа часто спотыкалась об торчащие из-под земли корни. Корзинку трясло и мальчик находящийся в ней плакал практически без остановки. Детский крик будил белок и зайцев и в лесу становилось все оживленнее. Вскоре Реа с ребенком оказалась напротив покосившегося дома. Она остановилась у самой двери, не решаясь зайти внутрь. Откуда-то сверху послышалось как ухнула сова. Женщина подняла голову и увидела как жирная птица спикировала с сухой ветви чинара на соломенную крышу. Круглые желтые глаза уставились прямо на Рею. Птица пристально осматривала женщину периодически наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. Она будто хотела узнать, что лесная гостья собирается делать с телом названой сестры.

Реа опустила взгляд и почувствовала ком в горле. Глаза начало щипать, а в груди снова появилась тупая мучительная боль, которая мешала дышать. Женщина только сейчас поняла что произошло. Она надеялась, что если не станет открывать эту дверь, то Феличия сама выйдет ей навстречу. Так было всегда, так почему сейчас изнутри дома не раздается звук быстрых шагов? Реа протянула руку вперед и толкнула дверь. Запах крови, который она уже успела забыть, снова окутал ее, чтобы пробудить жуткие воспоминания.

Женщина посмотрела вперед и взгляд утонул в непроглядной темноте. Единственная зажженная свеча давно потухла и ее огарок валялся на грязном деревянном полу. Реа сделала шаг вперед, затем еще один и еще. Непроизвольно она опустила корзинку на пол, чтобы свободно подойти к окоченевшему и окровавленному телу подруги. Реа опустила ладонь на лицо Феличии, чтобы закрыть ее глаза, но застывшие веки не поддались.

– Я не хотела, чтобы ты видела то, что мне придется сделать дальше. – голос женщины дрогнул из-за спазма, скрутившего горло. – Все пошло совершенно не так, как мы задумывали.

Реа прикрыла глаза и глубоко вдохнула, чтобы унять начинающуюся дрожь. Эту ночь она не забудет никогда. _____

*Рождение