Враг для самого себя

Глава 1. Бастион скорбной тени

Старенфорд – угрюмый и гротескный город, славящийся своей непреклонной и неотступной атмосферой старины и полного уныния, но в тоже время, он не лишён некоего шарма викторианской эпохи. Сегодня он как никогда печален и мрачен. По радио и телевизору объявили о приближающейся грозе. Грузные иссиня-чёрные тучи медленно влачатся к городу, так и норовя укрыть его собой, погрузив в вечную тьму, какую он и заслуживает. Не столь давно, полные веселья и радости улицы поблекли на фоне страшных событий, свалившихся на город, как снег на голову в прекрасный летний день. В тот вечер всё было как-то не так и этому предшествовали очень пугающие и берущие за душу происшествия, заставившие дрожать добрую половину населения. Вот уже несколько дней небеса оплакивают людей, чьи жизни унёс новоиспечённый серийный убийца. Множество жертв пало от его жестоких рук. Некогда приятные и безмятежные вечера ушли из памяти горожан, истерлись, как старая киноплёнка. Теперь же, люди стали куда более опасливыми и осмотрительными, чем в былые времена, стараясь как можно быстрее добраться до своего дома до наступления темноты, ведь именно в это время тьма царствует в городе, но не только в нём, а ещё в душе безжалостного маньяка, рыщущего в поисках новой жертвы.

Этот человек… Нет. Скорее зверь, – такое слово более всего подходит для маньяка; он не столь избирателен в своих жертвах. Кто попадётся на глаза, наполненные неутолимой жажды смерти, тот скорее всего больше никогда не увидит свою семью, однако, вполне отчётливо сможет полюбоваться каждой частью своего тела, изрубленной словно бы тяжелой рукой мясника. Убийца разрубает своих жертв на части, а потом раскидывает их на месте преступления, наслаждаясь сия зрелищем, подобно художнику, радующемуся своему новому шедевру. Сложно сказать, что именно твориться у него в голове, но вполне вероятно, что у него нет определённой цели и какого-то хитрого мотива. Эта безжалостная тварь убивает ради получения эмоций – не более того. У него нет желаний наставлять кого-то на путь истинный этими действиями или же мстить за кого-то, или за что-то. Всё вовсе не так. Им движет простое, но оттого не менее пугающее желание. Желание убить, наслаждаясь картиной преступления.

В связи с убийством восьми человек, губернатор города принял решение усилить патрули на улицах, дабы постараться снизить число жертв и, наконец, поймать гада, терроризирующего весь Старенфорд.

Двое полицейских неспешно вышагивали по узорчатой плитке, широким пластом вихляющей от центра города и вплоть до одного из самых тихих его районов. По левую и правую стороны от дороги располагались дома: одноэтажные, двухэтажные и даже несколько из них с тремя этажами. Богатенький район. Частный сектор хоть и вбирал в себя множество домов, но на самом деле их было не столь уж много, но каждый из них выделялся и имел какую-то свою изюминку, какой не имели другие и отличался особой дороговизной, какой не посмеют хвастаться в других районах. Помимо красоты, эти дома несли и культурно-историческую ценность, ведь к ним приложили руки довольно известные архитекторы, прославившиеся на весь мир.

Здесь же находится дом двух, а вернее уже трёх очень знаменитых людей Старенфорда, посчитавших это местечко самым комфортным для развития своего творческого потенциала. Признанный мировой писатель со множеством премий и различных наград, а также две великих художницы, одной из которых является маленькая четырнадцатилетняя девочка, решившая пойти по стопам матери, но не редко прибегающая к унаследованному от отца таланту, вдыхая тем самым в свои картины ещё больше жизни и смысла, чем её мать. Малышка без особых трудностей прописывает поистине гениальные сюжет для своих работ. Их семья самая настоящая квинтэссенция творчества.

Дом этих людей всегда вызывал чувство некоего спокойствия, а порой даже трепета. Рядом с ним было тихо и уютно, никто не мог объяснить следствия такой атмосферы, однако, именно в этот пасмурный день внимательные полицейские услышали плачь. Детский плачь, доносящийся со второго этажа дома. Всё бы ничего, но главным толчком для проверки здания послужил кровавый отпечаток детской руки, оставленный на картине женщины, нарисованной на двухметровых воротах всеми любимой Мери Ли Картер – известной художницей и по совместительству одной из владельцев дома.

Двое мужчин встали в ступор, смотря на кровавый отпечаток, с которого стекала капля крови. Свежей крови…

Служители правопорядка неуверенно переглянулись, продолжая слушать детский плачь. Вдруг, один из них осознал, что дрожит. Ноги его не слушались, а на лбу проступил пот. Напарник был напуган не меньше, его рука неосознанно сжимала штанину служебных брюк от страха. Беднягу бросило в холод.

В основном все убийства происходили где-нибудь в центре, чтобы каждый человек мог наблюдать безумную картину своими собственными глазами. Эта тварь любила, когда неподготовленные к такому зрелищу люди, находили изрубленное на куски тело, радуясь тому отвращению, испугам, крикам, принадлежащим неудачливым горожанам, которым «посчастливилось» наткнуть на чистое безумие.

– С-слушай, – дрожащим голосом начал один из полицейских, положив руки на плечи напарнику и взглянув ему прямо в глаза, – давай не делать глупостей. Вызовем подкрепление и схватим его. Мы уже им ничем не сможем помочь. Он должно быть скоро закончит.

Патрик Лурз – недавно закончивший полицейскую академию юнец, получивший работу в местном департаменте полиции. Стажер смотрел наполненными страхом глазами на своего напарника и по совместительству наставника – Рикарда Стоуна, не столь давно получившего звание старшего сержанта, по выслуге лет в три года с небольшим. Он был намного более подготовленным и повидал многое в своей жизни, даже учувствовал в двух перестрелках, правда в одной из них получил пулевое ранение прямо в правую булку, отчего походка теперь выглядит не такой уверенной, как раньше, а порой и комичной, но чего уж там, обычные трудности рабочего процесса, с кем не бывает.

Сержант не мог решиться на какие-либо действия, но этот душераздирающий плач не прекращался. Он проникал прямо в голову, пробиваясь всё глубже и глубже, словно земляной бур, прямиком к самой душе и конечно же – к совести. Именно совесть не давала покоя старшему по званию. Он пошёл в органы из-за своего отца, который шесть лет назад погиб при штурме школы, участвуя в операции по освобождению заложников от пятерых террористов. Его пристрелили, когда он своим собственным телом защитил ребёнка от летящей пули. Рикорд дал слово, что никогда не посрамит честь своего отца и добьётся многого в своей работе. Правда, его жизненный путь не был столь уж удачливым в отличие от отцовского. Сын оказался не таким способным, да и душа его лежала больше к юриспруденции, но он обещал…

– У нас ещё есть время, – слабым голосом сказал он, пытаясь наполнить его уверенностью. Сержант убрал руки рядового со своих плеч и обратил свой неуверенный взгляд на открытую калитку, пред которой растянулась изящная резная плитка, ведущая прямиком ко входу в дом. Рикорд тяжело сглотнул слюну, ставшую комом, достал из кобуры девятимиллиметровый пистолет Ярыгина с обоймой в восемнадцать зарядов, снял с предохранителя и ступил за калитку, осматривая незнакомую местность.

Дыхание его было прерывистым, глаза бегали из стороны в сторону, чтобы ненароком не пропустить преступника, который мог затаиться где угодно. Хуже всего, если он действует не один.

Перед взором его предстал высокий и величественный дворец в три этажа.

Центральная часть сооружения составляла широкую выпуклую полукругом лоджию, на которой сверху расположилась ещё одна поменьше, а ещё выше находился небольшой открытый балкончик, только выйти на него можно было прямо с гостиной комнаты третьего этажа. Всё это строение представляло собой три сооружения, уходящие ступеньками вверх. По бокам небольшого дворца высились две башенки.

Перед домом стоял роскошный пятиярусный фонтан со львом на центральной чаше. Дорожку, ведущую к главному входу, украшали двухметровые ломкие ивы с шарообразной кроной. Находились они каждая в трёх метрах друг от друга. А расстояние между ними занимал собой самшит вечнозелёный, так же остриженный в виде ровной сферы. У левого угла участка журчал маленький искусственный ручей, бегущий по булыжникам, рядом с ним была рассыпа мраморная белая галька, которую рядом подпирал внушительный и красивый сад с разнообразными растениями, меж которых виднелись редкие керамические гномы и животные, отлично вписывающиеся в картину сада.

Рикорд медленными размеренными шагами продвигался всё ближе к входной двери, а за ним плелся рядовой, в одной руке державший рацию, а в другой – табельное оружие. Он полушёпотом докладывал о ситуации и судорожно запрашивал подкрепление.

В хриплой рации послышался женский голос дежурного, положительно ответивший на запрос патрульного. Патрик немного приободрился, услышав, что к ним в помощь направлено три машины с двенадцатью сотрудниками правоохранительных органов. Однако, осознание того, что маньяк где-то неподалёку, в то время, как товарищи ещё в отделе, заставило его впасть в немую истерику.

Наконец, они подобрались к железной входной двери, переживая самые непростые эмоции за последние несколько лет. Это всё же не похоже на их повседневность: отогнать шпану, кричащую у окон многоквартирных домов в ночное время суток, увезти в отдел несговорчивых пьянчуг или же поймать воришку, укравшего из магазина несколько шоколадок и газировку. Тут дело, серьёзное и не терпящее ошибок. Возможно даже придётся применить оружие. От таких мыслей у Рикорда засвербело в заднице – вспомнилась старая травма.

Рикорд тихонько дёрнул ручку, но дверь не поддалась. Он посмотрел в щёлку и увидел, что замок входной двери закрыт – тут либо выбивать, либо искать другой способ проникновения. Конечно же выбить такую дверь без определённых инструментов, которых, к великому сожалению, они с собой не носят, не получится.

– С-сержант, – неуверенно забормотал Патрик. Рикорд обернулся к напарнику и одарил его вопросительным взглядом. – В таких домах обычно делают несколько входов и выходов. Ты глянь какой дворец! Чуть что, какая-либо беда, пожар, к примеру, обязательно должен быть ещё хотя бы один выход.

Рикорд согласно кивнул, обдумав слова своего напарника.

И вправду, такой огромный дворец должен иметь минимум два выхода, чтобы в случае опасности вовремя выбежать и спастись, подумал про себя Рикорд.

Полицейские начали движение вдоль дома, чтобы найти дополнительный вход.

Плач ребёнка стал менее громким, но не менее болезненным и пугающим. По всей видимости убийца ещё не успел добраться до девочки. Возможно она заперлась в своей комнате, ожидая спасителей, которые уж очень медлят от страха, сковавшего их тяжёлой цепью.

К тому времени пока они доберутся до девочки, может быть уже слишком поздно. Убийца уже вошёл в дом и вряд ли он так просто отступит. Вопрос ещё в том, что он успел натворить к этому моменту и сколько ему ещё нужно времени, чтобы закончить начатое.

Нет! Такие мысли – мерзкие! Хватит думать об этом! Где-то на втором этаже сидит напуганная маленькая девочка, спрятавшаяся под кроватью или в шкафу своей комнаты, в надежде, что её спасут или, по крайне мере, преступник устанет ломиться к ней в дверь и сбежит, не закончив свои грязные дела. Чёрт знает, что у этого урода на уме! Не время медлить и раздумывать о каждом шаге и о своей безопасности. Не для того нужны полицейские, они должны действовать в момент опасности, оберегая слабых и нуждающихся, а ни трусливо пятится от какого-то жалкого психа! При такой тяжёлой и ответственной работе эмоции не имеют право брать верх, пора показать на что способны служители закона, твердо проговорил про себя Рикорд, ощущая некий прилив сил. Ему удалось вдохнуть в себя уверенность и прогнать глупый страх, туманивший глаза.

– Как только найдём вход, я сразу же войду в дом. Будь на готовы и не забудь снять с предохранителя пистолет, – остановившись сказал он. Напарник взглянул на него неуверенным взглядом. – Не смотри на меня таким потерянным взглядом. Я должен быть уверен в том, что ты меня прикроешь, для этого и нужны напарники, – пояснил Рикорд, заглянув за угол стены.

Дом тянулся на сто метров вперёд. Рядом с дорожкой виднелись два палисадника, отделённые друг от друга площадкой в сорок метров длинной. На узорчатой плитке стояла уютная беседка, рядом с ней качали, большой дубовый стол с внушительными стульями и мангал, у которого высилась небольшая квадратная конструкция, внутри которой лежал уголь. Чуть ближе к дому расположился великолепный голубой бассейн с тремя лестницами и двумя трамплинами. В воде вяло плавали три наполовину сдувшиеся надувных круга. Вода не отличалась особой чистотой, на поверхности дрейфовал мелкий мусор. Сразу видно, что им давно не пользовались.

Служители правопорядка обошли бассейн, продолжая двигаться вдоль стены.

– Сержант, – тихо забормотал Патрик, обращая внимание своего наставника на один из фонарных столбов. Он слегка склонился к дорожке, будто в него кто-то врезался. – Там тоже…

– Кровь, – докончил за него Рикорд, вытирая со лба пот. В воздухе чувствовалась духота. Удушливая атмосфера дурманила и отягощала все и вся. Полицейский поправил ворот белой рубашки, ощущая неудобство и беспокойность. – Патрик, – со всей серьёзностью обратился он к новичку. – Мы не имеем право на ошибку. Жизнь ребёнка в наших руках! Придётся действовать, не дожидаясь подкрепления. Я не знаю сколько ещё времени продержится девочка, поэтому, нам нужно будет убрать его самим. Но, если эта тварь выкинет чего лишнего, стреляй по ногам. Я не позволю ему умереть быстрой смертью. Каким же нужно быть монстром, чтобы нападать на детей! Я этого так не оставлю, помяни мои слова, Патрик, мы схватим его! – с пылкой уверенностью заявил Рикорд, свернув за угол.

Увиденное слегка сбило настрой полицейского.

На заднем дворе особняка стоял небольшой алтарь, больше похожий на маленькую крепость. Рядом с ним, с каждой стороны, расположились по двенадцать деревянных плит с руническими символами. Перед входом в алтарь стоял постамент с чашей, вблизи которого находились потухшие свечи. Сама конструкция была схожа с хофой – скандинавским храмом.

– Рик, – вновь заговорил Патрик, выглядывая из-за спины напарника. – Они там что, шашлычки жарили, пахнет мясом. – Его глазам предстал алтарь. – Ого, да у них тут мини замок во дворе! – Парень присмотрелся и увидел силуэт, похожий на человеческий. – Серж…

– Тихо ты, – возмущённо оборвал его Рикорд, заткнув новичку рот своей ладонью. – Иди за мной, старайся не шуметь и держи дистанцию в пять-семь метров, чтобы в случае чего прикрыть меня.

Патрику ничего не оставалось, кроме как просто кивнуть головой в знак согласия. В такой ситуации салага вроде него может только подчиняться и надеется на лучший исход.

Рикорд направился прямиком к цели, спокойно и хладнокровно раздумывая о том, что он будет делать, когда наконец достигнет загадочного силуэта. С каждым пройденным метром его сердце колотилось всё быстрее и быстрее. Во рту ощущалась сухость. Тремор овладел пальцами рук, но сержант продолжал делать уверенные шаги, понимая, что, кто бы ни оказался сейчас перед ним, ему, как служителю правопорядка, требуется сохранять спокойствие и холодный ум. Если это один из сообщников, который решил украсть что-нибудь дорогое, то Рикорд обязан его обезвредить, чтобы злоумышленник ненароком не вставил палки в колёса механизма правосудия. Этот человек не должен помешать ему в поимке главного убийцы, который прямо сейчас ломится к маленькой девочке. Надо вырубить его быстрее, чем он успеет предупредить своего приятеля.

Но, чем ближе Рикорд подбирался к человеку, склонившемуся в молитвенной позе, тем сильнее он ощущал внутреннее беспокойство и какое-то странное чувство, которое все плотнее сжимало его разум. Отголоски осознания происходящего стучали всё громче в разуме человека, однако же, никак не могли достучаться до него.

Внезапно, небо озарилось белой вспышкой, а за ней последовал оглушительный гром.

Рикорд подскочил, едва не пискнув от испуга, но вовремя успел закрыть себе рот. Однако, человек, находившийся от него в каких-то нескольких метрах, не подавал никаких признаков жизни. Да и человеком-то его трудно назвать. От одежды бедолаги остались жалкие обгорелые ошмётки, под ним лежал пепел, да и вонь горелого мяса стоит нестерпимая. Зрелище мягко говоря плачевное.

Однако же, Рикорд был настолько шокирован, что попросту не мог поверить собственным глазам, продолжая идти к человеку в надежде на то, что зрение обманывает его. Да и вообще, происходящее сейчас – один сплошной ужасный сон, который вот-вот кончится. Он проснётся и обнаружит себя лежащим на компьютерном кресле, перед ним будет гудеть его любимый компьютер, на который он потратил почти три своих зарплаты, рядом, на столике, будет стоять тарелка с любимыми орешками, безалкогольное пиво, которое ему посоветовал врач, чтобы тот ненароком не сорвался и не начал пить, а на экране старого монитора в этот момент будет идти какой-нибудь ужастик. Было бы здорово, если бы это всё оказалось правдой, подумал про себя Рик.

Как только рука потянулась к обуглившемуся, скукоженному телу, Патрик схватил сержанта за запястье. Рикорд тут же повернулся к новичку, одарив его суровым взглядом, пытаясь сообщить ему этим, что парень не смог выполнить даже такой простой приказ, но лицо новичка выглядело безысходным и выражало оно лишь только сочувствие к ушедшей из этого мира душе.

– Сержант, ему уже не помочь, – с горечью подметил Патрик, покачав головой. – Нам нужно идти.

– Нет… – потерянно ответил Рик, всё ещё не пришедший в себя. В далёком детстве бедному мальчику уже доводилось видеть обгоревшее тело. В лет семь ребёнок увидел своего деда, погибшего от пожара. Тогда будущий полицейский не был смелым, да и не думал идти по стопам отца на столь трудную и тяжёлую работу, где встречаются и не такие ужасы, однако, этого хватило, чтобы оставить неприятный след в жизни ребёнка. Его разум помутнел, он тут же скинул с запястья руку новичка, а потом резким движением потянул на себя обмякшее тело.

Силуэт имел мужские черты, но каких-то определённостей не проглядывалось. Трудно что-либо углядеть в таком-то безобразии: шматки обгоревшей одежды слились в единую массу с кожей и мышцами, лицо было почти полностью лишено кожи, в некоторых местах проглядывались кости, в глазницах отсутствовали глаза, лишь только какая-то непонятная субстанция растекалась внутри. Левая ключица оголилась от природного естества человека. Губы скукожились и усохли, да и сам труп выглядел так, будто несколько дней пролежал в пустыне под палящими лучами солнца. От мертвеца всё ещё шёл слабый дым. Даже судмедэкспертам придётся нелегко, хотя, они, наверное, видали вещи и по хуже.

Патрик не выдержал подобного зрелища, желудок подал знак и организм избавился от завтрака, а за первым разом последовал и второй. Спазм не отпускал несколько долгих секунд, пока наконец желудок полностью ни опустел.

– Рик, да ты спятил! – сквозь вновь подкатившую тошноту закричал Патрик. – Чёрт возьми, да бросьте его! – не выдержал он, влепив высшему по званию смачную пощёчину. – Нам ещё девочку спасать! – продолжил напарник, со злостью смотря на ошарашенного сержанта.

Полицейский наконец пришёл в себя. Он лишь только раз посмотрел на труп, поднялся с колен и пожал руку опешившего Патрика.

– Спасибо, теперь я в порядке, – заявил Рикорд, поднимая свой взгляд к задней части особняка. Внезапно он впал в ступор, его зрачки сузились, затем он крикнул: – Быстро в здание, там ещё люди!

Патрик подпрыгнул от испуга и тут же взглянул на особняк, боясь увидеть в нём призрака.

Сквозь панорамные окна второго этажа смотрела красивая женщина. На лице её застыла улыбка. Левая рука была поднята в приветственном жесте. Одета она в жёлто-белое платье до колен, а на голове милая шляпка, в которую воткнута ромашка.

Полицейские более не медлили, решив действовать быстро, но осторожно.

Только вот какая странность – по мере приближения к особняку, улыбка девушки проглядывалась всё чётче и выглядела она как-то странно и наигранно, словно её кто-то её приделал, не задействовав мышцы лица. Но для Патрика эта картина уже не смотрелась столь странно, наигранно и загадочно. Напарник был не сильно сообразительным, однако, где-то в душе он всё понимал, возможно интуиция нашёптывала ему, потому, Патрик заранее не питал надежду на лучший исход.

Кожа девушки также не отличалась живостью, больше походя на призрачную оболочку.

Не без удивления полицейские обнаружили открытую заднюю дверь. Они тихо вошли в здание и попали в большую комнату с двумя лестницами, ведущими на второй этаж.

– Не отставай от меня, – шёпотом приказал сержант, направившись вверх по лестнице с позолоченными перилами. Их шаги приглушал бархатный красный ковёр. По пути наверх полицейских встречали взгляды гипсовых скульптур, смотрящих на них так, будто они просят милостыню. Они молчаливо взирали, ожидая помощи от служителей закона. На некоторых из них виднелись кровавые отпечатки рук.

И вот, когда наконец стражи порядка поднялись на второй этаж, увидели рядом с окном девушку, всё так же стоящую лицом к окну и смотрящую куда-то вдаль. Она была беспомощна, молчалива и бледна, как утопленник.

После беглого осмотра Рикорд позвал девушку.

– Мэм?

Тело её не двигалось. Рука всё так же лежала на стекле, будто приветствуя всех входящих.

– Сержант, похоже мы и тут опоздали, – поспешил предположить Патрик, ожидая дальнейших указаний от своего наставника, который стоял в трёх метрах от него.

– Мать его, Патрик, да что здесь происходит! – тихо выругался Рикорд, опуская от безысходности пистолет. Только сейчас до него дошло, что плач девочки стих. В особняке воцарилась гробовая тишина, леденящая душу. – Слышишь? Всё затихло.

Патрик слегка задумался, хотя, данное действие было не свойственно ему. Этот человек был заложником чужого мнения и зачастую не утруждал себя мозговой деятельностью, ожидая первого шага от других.

– Криков не было, – после недолгого молчания подметил он. – Вряд ли ему удалось найти её. Предположу, что убийца успел выбить дверь в комнату девочки и теперь разыскивает бедняжку. У нас ещё должно быть время до того, как прятки закончатся.

Рик подошёл к девушке, параллельно слушая Патрика.

Как только он приблизился на расстояние вытянутой руки, то тут же скривился от отвращения.

– Эта тварь прибила её тело к стеклу гвоздями, – объяснил своё отвращение сержант, смотря на окровавленные руки жертвы, из которых торчали по семь-девять гвоздей.

С правой стороны, в конце длинного коридора, послышался скрежет вперемешку с шуршанием, затем, из дальней комнаты донёсся звонкий звук бьющегося хрусталя, а за ним упал какой-то пластиковый предмет.

– Они там! – указал Патрик, прижавшись спиной к стене. Он покрепче сжал служебный пистолет и тяжело вздохнул, ожидая скорой стычки. Ему очень не хотелось применять оружие, но на кону была жизнь ребёнка, поэтому, тут моральные принципы могут уйти на задний план. Да и к тому же, подстрелить жестокого убийцу – дело благое.

Рик мигом подбежал к напарнику, мельком окинул глазами коридор, затем пошёл вперёд, держа наготове пистоле. Полицейских сопровождали усталые, порой весёлые, а иногда и хмурые лица, запечатлённые на больших картинах, сидящих в позолоченных рамках.

Местами на белых стенах виднелась кровь. На красном ковре проглядывались следы сапог. Скорее всего они принадлежали мужчине, остальных подробностей сержант не знал, да и не пытался вызнать, ведь сейчас его голова была забита только одним – спасти ребёнка любой ценой.

Они минули две спальни и санузел, прежде чем добрались до полуоткрытой двери.

Рядом со входом стояли внушительные старинные часы, нагнетающие атмосферу своим мерзким тиканьем. Буквально каждый сдвиг стрелки сопровождался щелчком. Старый механизм очень раздражал и не давал сосредоточиться, однако, сержант всё же взял себя в руки и приблизился к детской.

Изнутри тянуло краской вперемешку с бензином, словно кто-то облил им всю комнату. Из-за этого кружилась голова и способность мыслить притуплялась.

Рикорд обернулся к напарнику и подал жест рукой, как бы говоря: «я захожу, прикрывай меня».

Удивительно, но Патрику не понадобилось долгих объяснений, он всё понял с полуслова.

Вся трусость ушла на задний план, а сменило её другое чувство… Нет, это было нечто иное – долг. Всё же, эти люди не просто так попали в правоохранительные органы. У каждого из них была своя цель, но заключалась она уж точно не в больших деньгах и славе, а в чести и долге. Они оба хотели помогать людям, от того и пошли на эту опасную работу.

Сердца их стучали всё чаще, вырываясь из груди, словно бешенный зверь, которому перешли дорогу. Они бились в унисон, будто единое целое.

Напарники шли осторожно, у них не было права на ошибку, ведь цена её велика! Особенно, когда речь заходит о жизни и смерти.

Как только сержант ступил за порог комнаты, позади раздался громогласный «Дон!».

Патрик подпрыгнул от испуга, мигом развернулся на сто восемьдесят градусов и спустил тугой курок. Грянул оглушительно-гулкий хлопок. От внезапного выстрела Рикорд пригнулся. Пуля яростно вгрызлась в часовой механизм, взметнулась куда-то и просвистела в направлении комнаты. В детской разбилось окно. Кто-то ужасающе крикнул, затем, крик сменился глухим падением какого-то тяжёлого предмета. После чего, кто-то натужно захрипел от боли.

Сержант ошеломлённо посмотрел на Патрика, чертыхнулся и вскочил в помещение, в стиле крутых парней из боевиков девяностых годов.

Посреди комнаты, рядом с большой розово-голубой кроватью, стоял мольберт. На холсте просматривалась картина: девочка лет двенадцати смотрела прямо с холста на зрителя. Фон разделён на две части. Первая из них выглядит красивой, уютной и приветливой, а вот вторая – напротив – вся тёмная, гнетущая, безобразная и неприветливая. Казалось, будто в правой части всё гнило и чернело, а левая источала свет и доброту. Картина поразила Рика, пронзив его сердце стрелой беспредельного блаженства от невероятного мастерства.

Полицейский попятился назад, чувствуя некий дискомфорт, но тут его ноги запнулись и тело повалилось на массивный дубовый стол.

Спина тут же взвыла от дикой боли. Позвоночник угодил прямо в край стола. По всему телу будто бы электрический разряд прошёлся, ненадолго парализовав служителя закона.

Бедняга охнул от боли, перевернулся на бок и тяжело выдохнул вставший в лёгких воздух.

– С-сержант, вы в порядке? – дрожащим голосом спросил Патрик, выглядывая из дверного проёма. Лицо его походило на мордашку суслика.

Старший по званию что-то недовольно пробубнил про себя, а потом ответил:

– Жить буду. – В голосе его явно не было удовлетворённости. Конечно, мало приятного, когда твой хрупкий позвоночник встречается со столь крепким предметом.

И вот, когда сержант начал приходить в себя, когда тело вновь стало слушаться его, он постарался приподняться. Краем глаза он заметил два тапочка разного цвета: один розовый, а второй фиолетовый.

Полицейский через боль поднялся на ноги и тут же оббежал стол, затаив от страха дыхание. Сердце его едва ни остановилось от ужаса.

Перед ним лежала маленькая хрупкая девочка в луже собственной крови. Её белое платье было перепачкано кровью, волосы слиплись, а из головы продолжала медленно течь красная жидкость.

– Патрик, быстро сюда! – надрывая горло прокричал сержант. Он склонился над ребёнком, взял её худую ручку и начал прощупывать пульс. Не теряя лишнего времени, полицейский оторвал от рукава рубашки приличный кусок ткани, затем аккуратно приподнял голову девочки и обмотал вокруг раны ту самую ткань, чтобы остановить кровотечение.

Патрик забежал в комнату с готовым к бою оружием. Глаза его бегали по комнате в надежде застать убийцу, но… кроме напарника и ребёнка, никого в помещении не было.

Взгляд новичка скользнул к ножке стола, на которой виднелись кровавые пятна. Он хотел было что-то сказать, но сержант прервал его.

– Проверь окно! – рявкнул он, держа бессознательное тельце.

Напуганный новичок перевёл взгляд на открытое окно из которого задувал прохладный ветерок, колышущий занавеску. На улице вечерело, сквозь чёрные тучи, в некоторых местах, проглядывалось зарево. Где-то там, за плотными тучами царило умиротворение на фоне творящегося безумия.

Эта картина ввела в ступор молодого полицейского, заставив его помедлить.

– Да не стой столбом! – снова обрушился Рикорд, словно лавмна, крича на своего напарника. – Эта тварь должно быть выпрыгнула в окно, подстрели его!

Патрик словно стрела подлетел к окну. Он судорожно осматривал местность, стараясь найти беглеца. Но, что-то подсказывало ему, что никого здесь нет. Да и прыгать с такой высоты не безопасно, можно вполне реально сломать ноги. Хотя, не стоит недооценивать жестокого убийцу, чёрт знает, что творится у него в голове. Такой и с пятого этажа может спрыгнуть, да ещё и не сломает себе ничего.

Юный напарник слегка расслабился, поняв, что ему не придётся сейчас стрелять, но как только он обернулся, чтобы доложить обо всём сержанту, как на улице послышался шум. По звукам казалось, словно упали тяпки, лопаты или же грабли.

Патрик вновь обратился к окну. Глаза его не могли отыскать провокатора данного шума. Ему пришлось выглянуть чуть сильнее, перевалив часть туловища на улицу, только тогда полицейскому удалось увидеть человеческий силуэт рядом с сараем. Неуклюжий мужчина лежал на земле, скидывая с себя горку садового инвентаря. Под крышей сарая находился дровяник, доверху заполненный дровами для топки бани, стоявшей чуть поодаль от сарая. Чтобы подъем стал проще и быстрее, мужчина решил положить руку на дрова, постаравшись оттолкнуться от них, но к его великому сожалению, одно непреклонное полено сдвинулось с, казалось бы, мёртвой точки и опрокинуло добрую часть древесины. Половина склада рухнула на тощую фигуру.

При виде этого зрелища, Патрик скривился от боли, словно бы это его сейчас накрыло с ног до головы тяжёлыми поленьями. Однако, невезучий мужчина не сдавался, сделав ещё одну попытку. И, к его удивлению, она оказалась успешной. Бедолага выбрался из-под завала и посмотрел в открытое окно из которого выглядывал полицейский.

– Лицом на землю! Ни шагу дальше! – внезапно для себя закричал Патрик. Голос его был твёрд и убедителен. Мужчина даже растерялся на несколько секунд, но очень быстро пришёл в себя и рванул куда глаза глядят. Падение со второго этажа дало о себе знать, подозреваемый хромал, но даже так, он был довольно быстр. – Я буду стрелять! – чуть менее уверенно крикнул он, целясь в убегающего преступника.

– Хватит время тянуть, стреляй уже! – рявкнул Рикорд, но данное действие не дало положительного результата. Патрик струсил.

– Вдруг он ни в чём не виноват, может это всего лишь обычный…

– С дороги, сопляк! – рассерженно приказал сержант, оттолкнув молодого полицейского. Он выхватил из кобуры свой пистолет, прицелился и тут же спустил курок.

Раздался мощный хлопок.

Пуля с яростным свистом заскользила по воздуху и после недолгого полёта вгрызлась в подстриженный газон, прямо рядом с левой ногой беглеца. Последовал второй выстрел. Снаряд угодил в газонокосилку, которая ответила недовольным звоном и лёгкой струйкой серого дыма.

– Я прикончу его! – не своим голосом кричал сержант, выпучив от злости красные глаза. – Клянусь своей жизнью! – не унимался он, пытаясь поймать голову подозреваемого в мушку оружия.

У старшего по званию снесло голову от злости. Его переполняло неукротимое чувство ненависти. Лицо стало пунцовым, руки не переставали дрожать с тех пор, как он перевязал девочке голову. Он был крайне зол на убийцу, который, как последний трус, бросился бежать, завидев людей с оружием, зол на Патрика, который медлил, когда как ситуация требовала иного, и конечно, был зол на самого себя, не совладав с эмоциями в нужный момент, что и дало дополнительное время человеку, оставившему бедную девочку совсем без родителей. Это чудовище прикончило двоих человек от скуки, от какого-то низменного зудящего желания забирать чужие жизни в угоду удовлетворения своих же желаний.

Громовой раскат приглушил звук выстрела. Пуля попала точно в цель. Тело повалилось на землю. Однако, это не удовлетворило сержанта. Он вновь хорошенько прицелился, поставил палец на курок и с хладнокровным выражением на лице начал спускать его.

– Нет! – крикнул Патрик, накинувшись на Рикорда. Новичок запрыгнул на широкую спину сержанта, обхватил его руками и взял на удушающий, а когда тот стал сопротивляться, он тут же потянул своё тело назад. Такой нагрузки Рикорд не выдержал и упал на пол. Какое-то время Патрик продолжал его держать и как бы громила ни брыкался, выбраться ему не удавалось, ведь ещё юный полицейский обладал внушительной силой и выносливостью, полученными в процессе изнуряющих тренировок в секции самбо. Не просто так ему присвоили мастера спорта.

– От-пус-ти, – едва слышно прокряхтел Рикорд. Лицо его уже посинело от нехватки кислорода.

Патрик понял, что напарник больше не будет сопротивляться, поэтому отпустил его.

Рикорд приподнялся на локти и виновато посмотрел в пол.

– Первое, что пришло мне в голову, когда ты напал на меня – «он сбредил», но сейчас… – На лице его присутствовало сожаление. Он ощущал вину за содеянное – за тот позыв ярости, который сбил его сознание с ног. – В общем, спасибо тебе, дружище, я не забуду твоего поступка, – продолжил он, поднимаясь на ноги. – Что ж, пришла пора ответить за содеянное, – прошептал он, ни к кому конкретно не обращаясь. Однако, Патрик точно знал, что речь идёт об убийце. Глаза Рикорда увидели одно из самых жутких убийств на его памяти. Он только надеялся, что бедно дитя не застало своих родителей в том состоянии, в котором их застали они с Патриком.

– Пора арестовать гада, – сквозь тихую злость проговорил Рикорд. – Останешься здесь, а я пойду к нему.

– Уверены? – с некоторым недоверием спросил Патрик, смотря на сержанта твёрдым взглядом.

– Со мной всё в порядке, – объяснил он, поймав на себе взгляд напарника. – Я не буду совершать необдуманных действий, если ты об этом, – пояснил сержант, положив грузную руку на плечо товарищу. Данные слова вселили уверенность Патрику.

– Я позабочусь о ней, – кивнул в ответ Патрик, склоняясь над телом девочки.

– Рассчитываю на тебя. – После этих слов сержант покинул комнату юной художницы.

Рикорд не терял ни секунды. Он быстро выбежал из комнаты и, словно горный козёл, умело перескочил через ступеньки, оказавшись в огромной комнате первого этажа. Сержант, не сумев совладать с вновь накатившими эмоциями, рывком дёрнул заднюю дверь на себя и тут же оказался на заднем дворе. Полицейский ещё раз мельком взглянул на сгоревшую у молитвенника фигуру, которая, по всей видимости, являлась отцом девочки, и набравшись злости, лихо повернул налево – в сторону сарая, где и лежал раненный убийца. В мыслях его крутилось только одно – «убей его». Он постарался успокоиться, чтобы не совершить ошибки, но эмоции лили через край.

По мере приближения к сараю, сержант сбавлял скорость, дабы быть более аккуратным и осмотрительным. У преступника все ещё мог быть сообщник – про это забывать не стоит.

Наконец Рикорд добрался до нужного места, только вот…

– Чёрт возьми! – выругался он, смотря на примятый газон, на котором отсутствовало тело. – И куда же ты подевался? – Полицейский крепче сжал пистолет и напряг глаза. Небо уже полностью заволокло чёрными тучами. Постепенно ложилась тьма. Видимость ухудшилась. Ещё одной проблемой стал дождь – холодный и неуместный.

Дождь усиливался с каждой секундой, струи воды беспощадно хлестали по ставшему от влаги зыбкому газону. Сержант сжимал рукоять пистолета до хруста в косточках, его ровное дыхание вырывалось клубами пара в осенний октябрьский вечер. Даже сама мать природа защищала этого засранца, – подумал про себя Рикорд.

Полицейский заметил несколько капель крови на мокрой траве, которые вели к сараю – небольшому строению, если сравнивать с особняком, но всё же, казалось, будто перед ним стоял маленький домик.

Он осторожно двинулся вперёд, идя по кровавому следу, замечая уродливые разводы грязи вокруг. С каждой секундой это красивое место превращалось в омерзительный замок с призраками.

Сержант подошёл вплотную к дверям и приготовил пистолет. Несколько коротких вдохов, после чего мужчина встал на одну ногу, а второй вдарил рядом с ручкой. Дверь с хрустом открылась, впустив в помещение незнакомца. Дуло пистолета продолжало смотреть вперёд, готовое в любой момент плюнуть свинцом.

Внутри стояла кромешная темнота, нарушаемая лишь тусклыми лучами уличных фонарей, просачивающихся через щели. Пахло сыростью, плесенью и древесиной. Рикорд пошарил по стене в поисках выключателя, но вместо этого его рука наткнулась на хлипкий стеллаж. Стеллаж не выдержал и скинул с себя несколько тяжёлых мольбертов прямиком на голову полицейскому. Сержант выругался, достал из-за пояса фонарь и включил его. Внутри было множество картин, старых красок, различные хозяйственные предметы и старые игрушки – больше ничего.

– И где ты? – раздражённо спросил он.

Внезапный отчётливый звук заставил сержанта развернуться. Справой стороны дома упало жестяное ведро. Пушистые хлопья тумана кружились в отсветах фонарей, застилая обзор. Рикорд увидел, как чья-та тень мелькнула за углом особняка.

– Именем закона, стоять! – рявкнул сержант, спустив курок. Грянул выстрел. Пуля вспорола туманный саванн, после чего ткнулась в кирпичную кладку дома. – Зараза! – Мужчина начал преследовать убийцу. Глаза его щурились, мокрые от дождя волосы лезли в лицо, мешая обзору, но полицейский не сдавался.

Когда Рикорд добрался до боковой части особняка, то не обнаружил там никого. Мужчина начал отчаиваться. Однако, вой мотора разорвал густую завесу тьмы, и из соседнего переулка вынырнул старенький красный пикап. Сержант бросился к воротам. Он успел застать машину, однако, ему не удалось разглядеть лица водителя из-за света фар, только лишь жалкие очертания. Не раздумывая, он прицелился и нажал на курок, но старенький пикап оказался ловким и мощным, машина успела набрать скорость. Пуля пролетела рядом с кузовом.

Последовал ещё один выстрел.

Пуля глухо ударила в ржавый бок пикапа, когда тот со скрежетом сворачивал за угол. Всё смешалось – грохот мотора, шипение дождя и яростный пульс. Затем, стало тихо, только ветер шуршал в кронах оголённых деревьев.

Полицейский рванул вслед за машиной, надеясь догнать её, но было очевидно, что человек не справиться с такой задачей. Мужчина остановился посреди перекрёстка, он отчаянно озирался по сторонам, не зная, куда кинуться дальше. Порыв осеннего ветра хлестнул в лицо пригоршню мокрых листьев, и в их шелесте Рикорду почудился болезненный хрип беглеца.

Сердце сержанта бешено колотилось, отдаваясь в ушах частыми ударами. Он замер над люком, хватая ртом воздух и пытаясь осмыслить увиденное. В лёгких жгло от тошнотворной вони, а в голове царил сумбур из обрывков мыслей.

Внезапно приглушённый гул моторов пробился через шум ливня. Сержант остекленело уставился в темноту, силясь понять, что это за звук. Хрип беглеца? Или…

Рикорд отчётливо разобрал сигналы полицейских сирен, пронзающих ночную мглу. Подкрепление опоздало. Преступник оторвался, оставив после себя лишь перекошенное лицо одинокого копа.

Звуки становились всё громче, и в вихре противоречивых чувств Рикорд вдруг почувствовал, как его начинает сотрясать истерический, бессильный хохот. Раскатистый, граничащий с безумием смех эхом прокатился по тёмной улице, уходя куда-то в пустоту.

Он сполз на пол, содрогаясь от хохота и судорожно хватая воздух. Каждая клетка тела буквально визжала от осознания собственного бессилия и абсурдности происходящего. Полицейские сирены гремели всё ближе, заглушая шум ливня, но Рикорд даже не пытался сдержать этот истошный приступ – он просто выл от отчаяния, упиваясь горечью осознания, что вновь опоздал.

Смех и плач слились в единое целое. Его колотила внутренняя дрожь, а хриплый смех душил, вырываясь клочьями боли из разодранной глотки. В этот миг Рикорд походил на сошедшее с ума приведение, застывшее в отблесках световых маячков.

Рикорд наконец выдохся и затих, привалившись к боковой части подъехавшей полицейской машины. Его безумный хохот сменился тяжёлым рваным дыханием, глаза безучастно смотрели в одну точку. Вой сирен нарастал, но полицейский уже не обращал на это внимания.

Он бездумно повернул голову и взглянул на особняк – некогда величественное строение, утопающее в зелёных кустах и благоухающих клумбах. Теперь же перед ним предстала лишь леденящая душу скорлупа из камня и стекла, отбрасывающая зловещие тени на вымокшую землю.

Мертвенный лунный свет пробивался через клубящуюся пелену дождя, окрашивая шпили крыши в серо-голубые тона. Особняк казался покинутым мавзолеем, осиротевшим после кровавого ритуала. От былого аристократического великолепия не осталось и следа – лишь чудовищная пустота окон да перекошенные лица грифонов, ставших похожими на ужасных горгулий, навечно застывших в безмолвном крике.

Едва уловимое движение привлекло взгляд Рикорда. В тусклом свете фонарей он разглядел две фигуры, медленно бредущие по дороге. Их тела были изуродованы до неузнаваемости, из ран сочилась чёрная кровавая жижа. Мертвецы тянули к нему свои оплавленные конечности, будто взывая о помощи.

Сержант почувствовал, как в горле подступает рвотный позыв, а волосы на загривке встают дыбом от первобытного ужаса. Он зажмурился, пытаясь прогнать это наваждение, но картина никуда не исчезла. Особняк окончательно утратил человеческий облик, трансформировавшись в бастион, укрытый скорбной тенью смерти.

Он смотрел на него, совсем обессиленный и уставший, пока мертвецы хватали его за рубашку и что-то шептали. Но кошмар рассеялся и пред Рикордом предстали два сослуживца.

– Ты в порядке? – спросила мужчина, сняв фуражку.

Глава 2. Следы, ведущие в никуда

Огромный особняк в викторианском стиле возвышался над аккуратно подстриженным газоном, словно грозный рыцарь из прошлых эпох. Трёхэтажное здание с башенками и причудливой лепниной утопало в звенящей тишине, нарушаемой лишь редкими выкриками офицеров полиции. Небо затянули свинцовые тучи, сквозь которые не пробивался ни единый луч. Целый поток дождевых струй низвергался на землю, заглушая все звуки города. Фонари бросали мертвенно-жёлтые блики на залитые водой дороги, где яркие вспышки полицейских маячков отражались в потоках, сбегающих в сточные сливы.

По периметру особняка были выставлены полицейские заградительные ленты, которые трепетали на холодном осеннем ветру. Позади них столпилась небольшая толпа зевак, жадно впитывающих каждую деталь происходящего. Их лица застыли в мрачном оцепенении при виде грузных фигур полицейских в дождевиках, снующих туда-сюда и постоянно о чём-то переговариваясь.

Раскаты грома прокатывались над городом, периодически освещая особняк вспышками молний. В этих кратких проблесках можно было разглядеть суровые очертания здания, надменно взирающего на происходящее внизу. Оно больше не казалось величественным – только мрачным и хмурым, как вековой страж, замкнутый в собственном горе.

Меж людской толпы скользило худое, но довольно крепкое мужское тело, одетое в чёрный плащ с высоким воротом. Зеваки, которых он обходил и толкал, стали недовольно жаловаться, однако, тут же замолкали, когда видели блестящий значок детектива.

Мужчина вынырнул из моря горожан, проскользнул под полицейской лентой и вошёл на территорию особняка. Однако, как только детектив пожелал продолжить путь, чтобы оказаться в первом ряду событий, его тут же окликнул суровый хриплый голос.

– Куда собрался, Томсон? – остановил его другой полицейский. На вид в нём было не меньше ста килограммов мяса и столько же дерьма. Свет уличного фонаря выудил из тьмы мужчину, ростом не больше метра шестидесяти. Униформу перекрывал глянцевый синий дождевик, а голову прикрывала нелепая фетровая шляпа. Он вывалил свой мамон вперёд и сурово взглянул на Брайана. Казалось, что ещё чуть-чуть и его бляха выстрелит, как пистолетный снаряд. Ремень из последних сил сдерживал жировую массу. – Я тебя отстраняю от этого дела, – прохрипел он, мотая своими брылами. – Ты провалил два задания.

На самом же деле Брайан не провалил их. Всему виной был Чёппи Робинс – по кличке задохлик, который был его напарником. Он всячески мешал в раскрытии дела, а когда Брайан всё же смог докопаться до истины, все лавры забрал задохлик.

– Да-да, а наш «великолепный» Чёппи раскрыл преступление, – с улыбкой на лице сказал Томсон, поправив ворот своего плаща. – Шеф, в очередной раз хочу спросить у вас, вы хоть сами верите, что этот пустоголовый архивариус смог раскрыть два серьёзных дела? Он не может отличить приказа от служебной записки, да и мозг у него разгоняется весьма и весьма долго.

Томсон походил на грациозного орла. Его лицо было худощавым, с резкими, чётко очерченными чертами, словно высеченными искусным резцом скульптора. Чёрные густые волосы лишь подчёркивали каждую отдельную часть лица. Высокий лоб увенчивали тонкие брови, идеальной дугой изогнутые над глубоко посаженными глазами. Эти глаза были удивительного оттенка – серо-голубые, цвета штормового моря, они излучали проницательность и ум. Взгляд их был острым и пытливым. Тонкий нос с едва заметной горбинкой придавал лицу аристократический вид. Губы плотно сжаты в линию. Каждое движение и жест могли бы выдать в нём настоящего джентльмена, но им он в сущности не являлся, потому как частенько прибегал к резким высказываниям. Многие люди подмечали, что он может рубить правду, несмотря на то, что она может оказаться очень тяжёлой и неприятной, из-за чего некоторые люди обходили его стороной. Однако же, наш детектив не был привязан к обществу и не боялся чужого мнения, он был всегда погружен в свои собственные мысли и в дело, а когда выбирался из них, то походил на безумца.

– Это дело перейдёт к Робинсону и Белтону, – всё так же суров произнёс шеф, заграждая детективу путь. – Надеюсь, что ты не станешь напрашиваться на неприятности.

Томсон попытался прошмыгнуть сбоку, но с обеих сторону к начальнику придвинулись два человека: Чёппи Робинсон и Марли Белтон. Робинсон был примерно ростом с шефа, может чуть больше, а вот Белтон был примерно наравне с Томсоном – метр восемьдесят шесть. Правда Марли был по шире в плечах и выглядел более мясистым и плотным. Да и лицо его походило на квадрат с большими глазищами, кривым носом, который был разбит не единожды и маленьким ртом, постигшем ту же неприятную участь, что и предыдущая часть лица.

Детектив лишь слегка приподнял бровь, оценивающе осматривая троицу перед собой.

– Я здесь не для того, чтобы ввязываться в ссоры, джентльмены. Напротив, хочу внести свою лепту в раскрытие этого жестокого преступления. Время сейчас бесценно, и каждая минута промедления может обернуться катастрофой. Насколько я могу судить, девочка всё ещё в особняке.

– Ну уж нет, оставь свои штучки! Ты для нас только обуза и лишние проблемы! – Марли ударил себя кулаком по ладони, закипая от злости. – К тому же, сейчас всё закончится, малышка в руках у полицейского, он оберегает её.

– Неужели? – с сомнением выдал Томсон. – Как думаете, сколько здесь полицейских? Нет, я серьёзно, можете посчитать.

– Примерно, человек двадцать, – ответил Чёппи, после длительной паузы.

– Отнюдь неверно, мой «дорогой друг», – тут же ответил Брайан, не брезгавший окунаться в иронию. – Двадцать пять, с учётом четырёх криминалистов, одного шефа, и трёх детективов.

– Что ты хочешь этим сказать? – непонимающе спросил Чёппи.

– Хорошо, для особо «одарённых» поясню, – с нескрываемой гордостью сказал Томсон. – Если верить словам нашего сослуживца, то мы можем прийти к выводу, что его напарник находится на третьем этаже в полном здравии. На руках у него раненная девочка.

– И…

– Не перебивай меня, Марли, знаю ты уже кипишь, поэтому, сними пожалуйста дождевик и охладись, а если такого желание нет – то не лезь в разговор, – тут же опустил его Брайан. Коренастый крепыш и вправду мог взорваться в любую секунду. – Так вот, почему же он до сих пор не вышел к нам, раз знает, что здесь его встретят товарищи? К тому же, насколько я могу судить, по рации он не отвечает. Отсюда простое умозаключение – что-то произошло. Не берусь загадывать, но полагаю, что в особняке есть кто-то ещё.

– Сообщник? – спросил шеф полиции, посчитав такой вывод вполне себе логичным.

– Этого я не говорил, но так или иначе, нужно быть осторожными.

– Да бред всё это! – вмешался недовольный Чёппи. – Рикорд дал нам информацию. По его словам, в здании больше никого нет.

– Вряд ли у него было время, чтобы исследовать всё здание. Особняк большой и таит в себе не мало секретов.

Марли разозлился ещё сильнее. Он подошёл к Томсону и хотел было ударить его, однако из толпы гражданских послышалось недовольное и правильное замечание.

– Хватит болтать, спасайте девочку!

– Да! – подхватили остальные.

Томсон широко улыбнулся, зная, что победа на его стороне.

– Да я тебе…

– Заткнись, Марли! – рявкнул шеф, оттолкнув своего подопечного в сторону. Он выхватил из кармана рацию и включил её. – Приготовиться к штурму. Оцепить задний двор. Перекройте улицу Медной пыли. Ударный отряд пойдёт через главный вход, группа «Б» зайдёт с чёрного и встанет на лестнице, остальные остаются на своих постах! Всем всё понятно?

– «Да, шеф!» – сквозь шипение раздалось в рации.

– Томсон, не путайся под ногами.

– Об этом можете не переживать, я спрячу свою голову глубоко в песок, как это делают страусы и не буду мешать вам. – Конечно же голова Томсона не спрячется в песок, а вот в улики он точно уйдёт с головой.

Заплывший жиром шеф полиции развернулся и зашагал ко входу в дом. Немного погодя за ним последовали его собачки – Марли и Чёппи. И только потом выдвинулся Брайан.

Мощный металлический таран со скрежетом вновь и вновь вонзался в массивную стальную дверь. Шестеро рослых полицейских в бронежилетах вкладывали всю свою силу в каждый безжалостный удар, пока не раздался оглушительный треск – дверь наконец не выдержала и буквально вылетела из проёма, упав на красный бархатный ковёр.

Не мешкая ни секунды, бойцы спецназа устремились внутрь через клубы пыли, держа оружие наготове. Сразу за ними в дом ворвались шеф, квадратнолиций Марли, щуплый Чёппи в мешковатом костюме и детектив Брайан Томсон в своём элегантном пальто.

– Вперёд, обыскать каждый уголок! – рявкнул шеф, озираясь по сторонам с вытаращенным револьвером. – В здании может прятаться сообщник, будьте бдительны! Не применять оружие, в доме ребёнок! – предупредил он.

«Ты редко оказываешься прав, но сейчас приказ верный. Стрелять вслепую себе дороже».

По внутреннему двору с задней части дома спешили ещё четверо полицейских, осторожно двигаясь вдоль стен и припадая к земле, чтобы не получить пулю в лоб. Сержант Отто вёл их, прижимая к груди пистолет-пулемёт.

Первая группа добралась до лестницы и тут же заняла второй этаж. Другая группа осталась сторожить лестницу.

– Матерь Божья, – ошарашенно выпалил шеф, увидев женщину, чьи руки были прибиты к панорамному окну. На стекле виднелись засохшие струи крови. – Да он зверь во плоти. Скоро мы поймаем этого серийного убийцу!

– Сомневаюсь, что это его рук дело, – с каким-то энтузиазмом заговорил Брайан, осматривая знаменитую художницу. – Он в основном расчленяет своих жертв, здесь же всё куда более завуалированно.

– Потом будешь рассуждать о своих догадках, Томсон, сначала спасём девочку, – заявил шеф, отдавая команду бойцам. Спецназовцы послушно кивнули и ворвались в комнату, где должна была быть девочка. На месте её лежал стажёр. Рядом с ним валялся топор, с обуха которого стекала кровь.

Брайан наклонился и прощупал пульс.

– Живой, но дышит слабо. Его огрели обухом топора прямо по затылку.

– Очевидно – это был сообщник.

– Очень сомневаюсь, сообщник бы закончил начатое, а тут сразу видна рука непрофессионала. Я считаю, что это не более, чем обычная самооборона. А если и нападение, то не с целью убить, а скорее – обезвредить.

– «Врача на второй этаж и двух криминалистов, пусть поставят лабораторию», – сообщил по рации шеф, хмуро смотря на стажёра. – Бедняга, две недели назад поступил к нам на службу, а теперь лежит в луже собственной крови. Мир жесток.

– Жестокость мира – постоянное напоминание о нашей собственной смертности и о том, что даже в самых почитаемых институтах мы можем оказаться жертвами насилия. Цивилизация – лишь тонкая вуаль, маскирующая первобытную жестокость, которая может прорваться наружу в любой момент, – высказался Брайан, встав с колен. – А теперь, господа, не лучше ли нам обследовать третий этаж?

– Почему третий? В комнате ещё шкафы есть и кровать, – с глупым лицом сообщил Чёппи, наивно полагая найти там преступника.

– Мой недальновидный «друг», ответь мне пожалуйста на вопрос, как в этом шкафу спрячутся два человека? К тому же, девочка без сознания.

Несмотря на такой аргумент, Марли всё же проверил шкафы, открыв каждый из них настежь – там было пусто, только гардероб и различные предметы, нужные для рисования.

– Вы четверо, отправляйтесь на третий этаж, Брок, Стив, остаётесь здесь с нами. Только прошу, ничего здесь не трогайте, сейчас сюда прибудут криминалисты. Ребята кивнули и встали у стены, шеф сменил Брайана. Марли и Чёппи пошли к кровати. – Куда собрался? – не поворачиваясь спросил шеф, остановившемуся в проходе Томсону. Следующий пролёт узкий. Мы только помешаем ударной группе. Пусть зачистят этаж своими силами.

– Я посторожу коридор, вдруг что случиться.

Шеф тяжело вздохнул, но ничего не ответил. У него не было сил спорить.

Несмотря на свои слова, Брайан всё же поднялся на третий этаж. Спецназ обшаривал четвёртую по счёту комнату. Обыски не принесли нужного результата. Этаж оказался пустым.

– Ума не приложу, куда они подевались, – сказал один из полицейских, раскручивая в руке дубинку.

– Джентльмены, вы кажется не заметили одну очень важную деталь, – довольно сказал Томсон, указав на потолок.

Над их головами находился квадратный люк. В стене справа был спрятан небольшой рычаг. Один из мужчин дернул его. Люк открылся, сверху медленно сползла лестница.

Первооткрыватель возжелал подняться первым. Мужчина поправил шлем и полез вверх – на чердак. Он был суров и решителен – такие люди, как нельзя лучше подходят в ряды спецназа.

На несколько секунд воцарилась гробовая тишина.

Вдруг хриплый вопль разорвал тишину. Из распахнутого люка вывалился полицейский, покатившись по ступенькам. За ним скатилась тощая фигура в ливрее дворецкого. Мужчина быстро поднялся на ноги. У него были безумные красные глаза. В его вытянутой правой руке сверкал длинный кухонный нож, на который он чудом не напоролся, пока летел вниз. Глаза дворецкого бешено вращались, а с губ срывались гортанные крики: «Убийцы! Убийцы! Убийцы!».

Он бросился на ближайшего копа, размахивая ножом. Острие лезвия блеснуло в воздухе, но спецназовец успел увернуться. Лезвие со свистом рассекло пустоту в опасной близости от головы служителя правопорядка. Дворецкий развернулся для новой атаки, сжимая нож обеими руками.

Снова промах.

Другой полицейский поспешил товарищу на помощь, но тут же получил ногой в пах, после чего повалился на пол, корчась от мучительной боли.

Первый полицейский всё же очухался и встал на ноги. Его рёбра ныли, спина едва сгибалась, а голова гудела.

Втроём, они кинулись на дворецкого с дубинками.

Дворецкий попятился, но его взгляд оставался безумным. Внезапно он снова бросился вперёд, ловко увертываясь от летящих дубинок.

Томсон решился на более действенную меру – он выставил ногу на пути дворецкого. Тот споткнулся, взмахнув руками, и в следующее мгновение получил мощный удар дубинкой в плечо. Послышался хруст ломающейся кости и вопль боли. Нож выпал из ослабевших рук.

Трое копов тут же навалились на дворецкого, вжимая его в ковёр. Он продолжал извиваться и вопить, но крепкие руки полицейских быстро обездвижили его и защёлкнули на запястьях наручники.

В начале коридора послышались новые шаги – подмога уже спешила на шум борьбы. Дворецкий, побагровев от натуги, последний раз вскинулся и вдруг обмяк, уронив голову.

Через пару минут четверо крепких полицейских вывели скрученного дворецкого на улицу, под льющийся со всех сторон свет фар и маячков. Его безвольное тело волочилось по газону, оставляя кровавые борозды на измученной тёмно-зелёной траве. Брайан удручённо покачал головой, глядя на жалкую процессию. Убийцей был не дворецкий.

Вскоре, Томсон взобрался на чердак, нашёл там девочку, осторожно поднял её на руки и аккуратно спустил вниз, после чего отнёс её прямиком к машине скорой помощи. И вот, когда её уже погружали в неё, она открыла глаза и улыбнулась, а потом вновь уснула.

Этот взгляд запал Томсону в душу. Маленькая девочка принесла в его холодное сердце тепло. Однако, детектив быстро отогнал от себя давно забытое чувство и направился обратно в особняк, чтобы собрать улики. Ему очень хотелось допросить юную художницу, но он понимал, что будь на её месте взрослый человек – он может быть и добросил его, тут же всё иначе. Ребёнок попросту не готов к такому, вряд ли она сможет сейчас говорить. К тому же, в данный момент нужно обеспечить ей безопасность и лишить всех факторов, которые бы ей угрожали.

Детектив услышал позади крики врачей. Двое из них несли на носилках Патрика – напарника Рикарда, а третий держал кислородную маску.

– Расступитесь! – крикнул врач, придерживающий аппарат, не дающий погибнуть полицейскому. – С дороги! У нас раненный!

Толпа зевак тут же расступилась, создав проход, ведущий ко второй машине скорой помощи. Водитель уже завёл мотор, готовясь рвануть в любую секунду.

Двое помощников лихо справились с носилками, без труда запихнув их в машину. Двери захлопнулись. Дежурная бригада заняла свои места. Мотор взревел, подобно дикому зверю, сирена пронзительно взвыла, пронзая ночную мглу, после чего скорая получила уверенный старт, будто гоночный болид и умчалась вперёд, по длинной тускло-освещённой улице, по дорогам, залитым дождём.

«Человек никогда не перестанет удивляться жестокости мира, но подлинное величие заключается в том, чтобы найти в себе силы противостоять этой жестокости светом творчества и сострадания».

Пока остальные полицейские пытались снять мать девочки с окна, Брайан поднялся на второй этаж и зашёл в комнату юной художницы. Это было своеобразное царство красок, света и вдохновения. Несмотря, на произошедшие события и обезумившую погоду, здесь было очень уютно и невероятно красиво. Её комната – словно иное измерение. Стены её практически полностью скрывались за многочисленными картинами, написанными смелыми мазками и поражавшими буйством красок и фантазией.

Повсюду виднелись мольберты, стеллажи с красками, кистями и другими художественными принадлежностями. Посреди комнаты стояла массивная деревянная скамья, уставленная пустыми подрамниками и тюбиками с масляными красками. В воздухе витал запах скипидара и терпкого аромата красок.

В углу комнаты, возле окна, стоял потрёпанный диванчик, заваленный набросками и эскизами. Рядом громоздился шкаф, дверцы которого были раскрыты нараспашку. На полках хаотично высились баночки с кистями, альбомы с рисунками и заготовки для будущих работ.

Детектив Брайан медленно обошёл комнату, внимательно осматривая каждый закуток. Его взгляд задержался на одной из картин, на которой была изображена та самая маленькая художница. Весь образ был поделён на две части. На одной из них всё изображалось в ярких и очень свежих тонах – от неё веяло теплом, любовью, заботой и нежностью. На другой стороне использовались исключительно холодные тона, да и сами мазки казались более грубыми и жесткими. На ней половина лица девочки выглядело мрачно, отталкивающе и, в некоторой степени, ужасающе. Томсон невольно вздрогнул от необычного чувства, холодком пробежавшегося по его спине. Такого он ещё никогда не испытывал, глядя на произведение искусства. Талант юной особы был неоспорим. Такого эффекта не каждому художнику удаётся достичь, а уж в таком юном возрасте – и подавно.

Некоторое время детектив разглядывал эту необычную картину, но потом решил всё же осмотреть шкаф. Он долго изучал его содержимое, после чего просунул свою руку внутрь, провёл пальцами по задней стенки и… что-то щёлкнуло. Под его пальцами отодвинулась невидимая панель, и перед ним открылась потайная полка, на которой обнаружилось множество картин. Полки тайного отдела шкафа были буквально уставлены причудливыми холстами, от которых так и веяло безумием.

На первый взгляд, они казались обычными пейзажами, изображавшими то живописные сельские виды, то городские панорамы в духе импрессионистов. Но стоило лишь присмотреться, как картины обретали совсем иной, поистине зловещий смысл.

Каждый холст был искусно разделён надвое резкой чертой, разграничивающей два совершенно противоположных мира. С одной стороны, изображались безмятежные сельские ландшафты с буколистическими мотивами – солнечные лучи струились сквозь ветви деревьев, по зелёным лугам рассыпались яркие цветочные поляны, вдали виднелись живописные холмы и перелески. Настоящий земной рай!

Но стоило перевести взгляд на вторую половину полотен, как душу охватывал ужас. Здесь царил апокалиптический мир – ядовито-багровые небеса с клубами чёрного едкого дыма, земля выжжена, поросшая остроконечными уродливыми обломками былых строений.

На некоторых полотнах вместо пейзажа были портреты, но та же зияющая грань разделяла их личности надвое. В одной части изображались люди, сияющие радостью и безмятежным счастьем, но параллельно с ними присутствовали двойники, лица которых были исковерканы безумием, гримасами боли и отчаяния.

Невероятные произведения искусства, граничащие с безумием, порядком удивили детектива, поэтому, он ещё раз запустил руку в потайную полку в надежде отыскать что-то ещё. И он не прогадал. Его пальцы нащупали нечто твердое и прямоугольное. Томсон подумал, что там во тьме спрятана ещё одна картина, однако, ошибся. Вытащив находку на свет, детектив с изумлением уставился на толстый блокнот, завёрнутый в твёрдый переплёт. На обложке отсутствовали какие-либо надписи, да и сам он выглядел простецки. Брайан открыл его. На первых десяти страницах наблюдались неровные и очень уродливые каракули. Перевернув ещё пару страниц, он наткнулся на несуразный рисунок собачки. Стиль в нём отсутствовал напрочь. Каждая линия была небрежная и неровная. На следующем листке кто-то изобразил человека (наверное, человечка, детектив не был точно уверен в этом, так как рисунок мог принадлежать какому-нибудь ребёнку пяти лет, только что взявшему в руки карандаш). Присмотревшись получше, сыщик увидел в левом верхнем углу надпись: «Лиана. 10 лет». Наш герой понятие не имел о ком идёт речь, ведь юную художницу звали София, а других детей у семейства не было.

– Очень интересно, – ели слышно сказал он, засунув блокнот в карман пальто.

Дверь комнаты распахнулась, и на пороге появился Чёппи. Он тяжело дышал после быстрого подъёма по лестнице, волосы были всклокочены, а на лбу выступили капельки пота.

– И что ты там завис, сейчас сюда придут криминалисты? – проговорил Чёппи. Его взгляд наткнулся на открытый потайной шкаф и разбросанные по полу жуткие картины.

– У каждой картины должен быть свой зритель, я не мог пропустить ни одного шедевра, – с издевательской ухмылкой проговорил Томсон. – Сомневаюсь, что ты сможешь оценить подобные произведения искусства.

Чёппи недовольно хмыкнул.

– Мне оно и не нужно. У меня своя работа.

Чёппи подошёл к картинам.

– О, так ты об этом? – шумно фыркнул он, склонившись над одной из работ. – Потайная полочка. Неудивительно, что их спрятали. Такой безвкусицы от гения кисти никто не должен видеть.

Он брезгливо щёлкнул пальцем по холсту, на котором был изображён контраст цветущего луга и выжженной радиоактивной пустоши.

– Я считаю, что если художник не смог определиться с фоном или как это там называется…

– Композиция, «мой дорогой друг», – поправил его Томсон, сдерживая ехидный смешок.

– Кхм, – кашлянул детектив, продолжая мысль. – Так вот, этот человек обычный любитель. – Чёппи по-хозяйски опёрся рукой о стену, чуть не опрокинув стоящую рядом вазу с кистями. – Хе-хе, даже у великих бывают провалы.

Брайан лишь молча покачал головой, не разделяя легкомысленного отношения напарника к этим зловещим и в то же время прекрасным полотнам. Что-то в глубине его детективной интуиции подсказывало, что за этими жуткими картинами кроется нечто большее, чем просто творческие поиски художника.

В комнату вошёл Марли.

– Что, улики ищите?

– Говорим о величии творческого духа, – сказал Томсон, смотря за реакцией Марли.

Квадратнолицый детектив улыбнулся и начал бесцеремонно хозяйничать в комнате юной художницы, с любопытством разглядывая отдельные работы.

– Стало интересно?

– Ну что ты, я всегда хорошо относился к изобразительному искусству, – неожиданно выдал он, пытаясь выглядеть более образованно, чем есть на самом деле. Скажем честно, этот верзила никогда бы не сказал такой глупости, но ему очень уж хотелось утереть нос Томсону и показать, что его знания ничем не хуже, чем у «товарища».

– А эта вон неплохая штука, – он ткнул пальцем в портрет девочки, одна половина лица которой сияла жизнерадостностью, а вторая была искажена болью и страданием. – Вот это я понимаю, экспрессия эмоций, двойственность человеческой натуры и всё такое…

Брайан вздохнул и принялся собирать разбросанные холсты, возвращая их на потайные полки шкафа. Что-то ему подсказывало, что данное дело будет весьма непростым.

– А где сейчас шеф? – спросил Томсон.

– А тебе какое дело? – ответил Марли, облокотившись спиной на стенку. Одна из картин пошатнулась и слетела со своего места. Позолоченная рамка шлёпнулась на голову детективу. – Чёрт! – вскричал он, держась за свою голову.

– Похоже, что искусство не очень любит тебя, – с улыбкой сказал Томсон.

– Заткнись! Лучше свали отсюда!

– Не переживай, я исчезну тут же, как только ты сообщишь мне о местонахождении шефа.

– Да внизу он, в гостиной, скоро должен будет опросить сержанта полиции, который видел преступника.

– Великолепно, значит мне уже пора, – бодро ответил он и исчез в проходе.

– Ты чего задумал, а ну стой! – закричал маленький Чёппи. Бедняга не успел догнать Томсона. Дверь перед ним закрылась и лицо детектива встретилось с плотной древесиной. – Мой нос! – взревел он, скатившись на пол.

В гостином зале особняка царил идеальный порядок, ничто не выдавало недавней трагедии, разыгравшейся здесь. Антикварная мебель из красного дерева была аккуратно расставлена, создавая ощущение уюта и респектабельности. На стенах висели старинные масляные полотна в массивных рамах, позади стояли шкафы из берёзы, полностью забитые книгами, рядом, на столе, стояла старая пишущая машинка, а из высоких окон с тяжёлыми шторами просачивался свет полицейских мигалок.

Посреди этого великолепия, скрючившись в огромном кожаному кресле, сидел сержант Рикорд. Он походил на потерянного ребёнка, беспомощно кутающегося в тёплое клетчатое одеяло, которым его укрыли врачи, после того, как ввели ему успокоительное. Лицо офицера было болезненно-бледным, а взгляд потерянным – пережитый им шок оказался слишком силён для крепкого служаки.

Томсон присел на корточки напротив Рикорда и принялся терпеливо ждать, когда тот придёт в себя. Снаружи с неистовой силой бушевал проливной дождь, раскаты грома сотрясали старинные стены, а в высокие окна то и дело бросались яркие отсветы мигалок полицейских машин, дежуривших у особняка. Не все зеваки разошлись по домам. Некоторые из них требовали срочно отыскать преступника и казнить на месте. Полицейские с трудом отгоняли их, пока шеф полиции старательно объяснял положение дел, уверяя, что убийца вскоре сядет за решётку.

Наконец, Рикорд заморгал и обратил остекленевший взгляд на детектива. Его голос звучал глухо и безжизненно:

– Это было ужасно… Такого кошмара я не видел давным-давно. Представьте только – я заглянул за угол, а там какой-то непонятный молитвенник. – Руки полицейского дрожали. Томсон дал ему воды. – Спасибо. Так вот, напротив него сидел мужчина. Он… Всё его тело подверглось жаркому пламени. Уж не знаю, как это произошло, но убийца постарался на славу.

Брайан кивнул, делая пометку в потрёпанном блокнотике.

– Затем, мы оказались в доме и поднялись на второй этаж. К тому моменту крик девочки стих. Я уже думал о совсем плохом. Так ещё и та женщина…

– Да, мать девочки, я понимаю ваши чувства.

– Её руки прибили к окну гвоздями и поставили в такую позу, будто…

– Будто она встречает гостей у окна. Да, я видел. Правая рука её поднята в приветственном жесте.

– Не похоже на обычное убийство, так ведь? – спросил он, переводя усталые глаза на детектива.

– Совершенно верно.

– Шеф вместе с Марли и Чёппи подозревают во всём нашего серийника.

– Не сомневаюсь. Они глубоко копать не хотят. Да и вообще, удобно, когда все эти убийства совершает один человек. При его поимке закончатся все преступления, а вместе с ним и бумажная волокита. Но, к их великому сожалению, в нашей жизни ничего не бывает так просто.

– Всё так. Всё так…

– А что же было дальше?

– С улицы донёсся странный звук. Напарник пошёл проверить и обнаружил там убийцу.

– Прямо убийцу? Или всё же подозреваемого?

– Воспринимайте как пожелаете, а я останусь при своём мнении. Невиновный человек не стал бы убегать от полиции.

– Возможно вы и правы.

– Патрик не смог его пристрелить, поэтому, я оттолкнул его, прицелился и совершил выстрел. Потом ещё один. Оба мимо, а третий попал в цель. Жаль я его не убил.

– Может это и к лучшему.

– Лучше было бы, если б я его прикончил.

Детектив не стал спорить, он понимал, что никак не сможет переубедить Рикорда, пока в его голове ещё не стихла буря эмоций.

– Как развернулись действия потом?

– Я оставил напарника с девочкой, а сам пошёл к убийце. Но, тело куда-то исчезло. Я проверил сарай – там тоже пусто. Потом он себя выдал, споткнувшись о жестяное ведро с боковой части особняка. Побежал за ним, а он уже в машине. Какой-то старенький пикап. Цвет вроде бы красный, точнее не вспомню.

За окном вновь сверкнула яркая молния, заставив Рикорда судорожно вздрогнуть. Его взгляд потускнел и обрёл безумное выражение. Детектив встревоженно переждал данный приступ, но постепенно сержант пришёл в себя и снова обрёл способность связно излагать события.

– Мне ничего не оставалось, поэтому, я произвёл ещё два выстрела. Как вы поняли, стрелок из меня не очень. Засранца я не задел, ему удалось удрать.

– Вы запомнили какие-нибудь приметы?

– Нет ниче… Хотя, постойте, – опомнившись сказал он, напрягая свою голову. – На нём была синяя рубашка, какие-то брюки и очки.

– Нарядный убийца.

– Ага, будто на встречу к кому-то собрался. Ну ничего, я-то ему одёжку подпортил. Плечо небось с дыркой теперь.

– Хорошо, а в комнате девочки, может заметили какие-нибудь странности?

– Только картины я там заметил, да кровь, которая, скорее всего принадлежит ей.

– Да, пожалуй, вы правы, – согласился он, поднимаясь с корточек.

– И что вы думаете по этому поводу?

– Заключение делать рано, но одна странность уже есть.

– Какая же?

– Как были убиты её родители? Я не видел на теле её матери насильственных следов, кроме как раны от гвоздей, но вряд ли этим можно убить человека. Кожа её имеет странный оттенок, словно в организм попало какое-то вещество, возможно даже яд.

– Может она умерла от боли?

– Я не исключаю данного варианта, но скорее всего, женщина была мертва ещё до того, как её прибили к окну. Вероятно, что мужчина тоже. Если бы его сожгли, то поза его была бы совершенного иной. Горящие люди обычно не молятся у молитвенника, а кричат от боли и катаются по полу, чтобы затушить огонь.

– Вполне логично рассуждаете. Надеюсь, что вы раскроете дело, – устало сказал он. – Прошу прощение, но я слишком устал.

– Нет никак проблем, я получил всё, что хотел. Поправляйтесь и не забывайте пить горячий чай с бергамотом, он меня очень успокаивает, – посоветовал детектив, после чего отправился к выбитой входной двери, на место которой повесели покрывало.

Детектив резко остановился. Покрывало отодвинулось. В проёме показался шеф. Он выглядел очень сурово. Люди знатно потрепали ему нервы.

Со второго этажа спустились Марли вместе с Чёппи.

– Ты уже тут? – Он заглянул Томсону за спину. – И вы тоже. Что ж, тем лучше, не придётся за вами бегать. – Шеф двинулся в сторону Рикорда, но остановился на пол пути. – С тобой что случилось? – спросил он, хмуро смотря на Чёппи. – Чего с носом?

– Всё нормально, – пробормотал Чёппи, прикрывая нос рукой.

– Да что б тебя, убери руку! – рявкнул он, разражённый всей этой ситуацией.

Детектив послушно убрал руку.

– Придурок, ты где успел сломать нос?

– Это всё из-за Томсона. Он закрыл передо мной дверь, и я врезался в неё.

– Не обвиняй меня в своих проблемах.

– Так, заткнулись оба! Слышать больше ничего не хочу, – сказал он, потирая виски. Он прошёл дальше, встав рядом с кожаным креслом, передвинул его поближе к Рикорду и плюхнулся в него. – Так Рик, рассказывай всё и в подробностях.

В этот момент Брайан шмыгнул к входной двери, отодвинул покрывало и скрылся в ночи.

– Шеф, – заговорил Марли. – Томсон…

– Потом, всё потом. Жалобы оставь при себе, сейчас у нас важно дело. Так, Рик, что произошло?

Усталые глаза уставились на шефа. Тяжёлые веки так и норовили упасть.

– Я же только что всё рассказал Брайану, – медленно сообщил он, постепенно засыпая. – Шеф, у меня не осталось сил. Давайте через полчаса. – Мужчина уронил голову и захрапел. Звериная доза успокоительного свалила его наповал.

Шеф вскипел на месте. Ещё чуть-чуть и из его ушей повалит пар. Лицо начальника полиции покраснело от злости. Он желал придушить Томсона все своей душой.

– Томсон, чёрт тебя возьми! – закричал он, выдирая с головы волосы. Подчинённые чуть не наложили в штаны от такого зрелища.

Сквозь бушующий осенний ветер и непрекращающийся ливень, детектив Томсон отправился на охоту за уликами. Он не рассчитывал найти следы крови на газоне, потому как вода давно уже всё смыла, а вот какие-нибудь другие интересные вещи он ещё мог отыскать.

На пороге дома Брайан встретился с заместителем комиссара – человеком выдающимся и строгим. Он прямолинеен и твёрд, как скала. От него всегда веяло хладнокровностью и неугасаемой серьёзностью. На вид ему нельзя было дать больше тридцати, но запись в паспорте могла не согласиться с этим. Сейчас Берку Лоуренсу сорок три года, но он свеж и хорош собой.

– Брайан Томсон, если не ошибаюсь, – заговорил он, зайдя под козырёк. – Не ожидал вас здесь встретить. – Его суровость пропала, на какое-то время он стал добродушным и приветливым. В давние времена он уже был знаком с Томсоном, тогда его имя рисовалось в газетах. Успехи его личности не могли остаться незамеченными. – Я думал, что вы работаете в Мьюнинге. Какими судьбами у нас в Старенфорде?

– Амбиции большие, а город маленький, – коротко ответил Брайан. – Вас всё же перевели? С семьёй переехали или один?

– Куда я без них, – с благоговейной улыбкой ответил он. – Они – моё сокровище. В то время, когда работа опускает на меня тьму, они её прогоняют. А вы, кстати, ещё не обзавелись семьёй? – спросил он, поглаживая свои длинные усы (он всегда ими гордился).

– Работа – вот моя семья. Детектив живёт расследованиями. Без них мне и свет немил. Мозг всегда нужно подпитывать. Интересные дела являются топливом для моего двигателя. Они не дают мне заплесневеть от скуки.

– Да, я наслышан о вашем нраве, да и сам не единожды был свидетелем вашего профессионализма.

– Слышал бы это шеф, у него на этот счёт другое мнение.

– До меня доходили слухи. Честно признаться, я никого не берусь судить, пока не увижу данного человека в деле. Вас я уже видел и знаю на что вы способны. Полагаю, что всему виной ваш прошлый напарник.

В этот момент Брайан проникся неподдельным уважением к помощнику комиссара.

– Так или иначе, но я собираюсь показать свои способности.

– Я и не сомневался. Кстати говоря, а где ваш шеф?

– Он сейчас не в настроении. Сидит в кресле в гостиной и злится.

– Будто бы мне есть дело до его настроения, – со всё той же улыбкой проговорил он. – Люди боятся выйти на улицу. Разгневанная толпа – плохой знак. Преступники очень любят хаос и беспорядок. В такое время проще всего совершить очередное преступление.

– Полностью с вами согласен. Шеф как раз успокаивал местных соседей. Полагаю, что результат вам ясен.

– Конечно, тут не нужно никаких лишних слов. Я видел этих милых людей за полицейским кордоном. Стоять там под дождём… Нужно иметь хорошую выдержку.

– Ими движут эмоции. Они управляют ими, как луна приливами и отливами.

– Эмоции могут быть опасным оружием, особенно, когда они собраны в единую массу, пылающую злостью. Но, именно они отличают нас от машин.

В его голосе звучала горькая ирония человека, который видел, как эмоции калечат людей и разрушают жизни. Но в то же время он знал – без этого пылающего огня внутри они были бы всего лишь бездушными куклами.

– Что ж, пожалуй, пора проверить моего старого знакомого и напомнить ему о служебном долге. Нечего прятаться в роскошном особняке, когда на улице стоит недовольная толпа.

Берк приоткрыл покрывало. Изнутри послышалась ругань.

– …Безмозглые кретины! Вы у меня все вылетите с работы! Будете мусор собирать, может там от вас будет толк!

– Пойду передам привет от комиссара.

– Не будьте к нему слишком строги, он и так взвинчен.

– Что вы, я буду очень осторожен и кроток – сказал он, после чего задёрнул покрывало.

Над особняком с колоннами нависла тяжёлая удушливая атмосфера. Детектив Томсон стоял под крышей, на крыльце дома, освещённый двумя фонарями. Он сощурил глаза, чтобы увидеть происходящее за воротами.

Позади ворот, утопающих в сумраке, стояла разгневанная толпа. Людские лица искажались от ярости, когда они обвиняли полицию в бездействии и халатности.

Внезапно, справой стороны особняка замелькали тени, выхваченные наспех установленными фонарями. Четверо мужчин в чёрных плащах с капюшонами – служащие ритуального бюро, тащили на носилках труп, укрытый мешком.

Ритуальщики кряхтели и спотыкались в грязи, стараясь не уронить свою ношу. Один из них неловко поскользнулся, и из-под мешка вывалилась скукоженная рука, сморщенная от огня. Теперь тело, искалеченное насилием, стало лишь безмолвным напоминанием о жестокости того, что здесь произошло.

Прямо за ними, словно совы в ночи, появились двое криминалистов в белых комбинезонах. Они держали в руках чемоданы с оборудованием и торопливо шагали к задворкам особняка. Шеф отчаянно пытался сохранить любые улики, оставшиеся на размокшей земле.

Для Брайана такой шаг выглядел отчаянным и глупым. Было слишком поздно – он видел, как дождевая вода безжалостно стирает кровавые отпечатки, словно стремясь замести следы того, что случилось этой ночью. Реальность казалось ему размытой, как и весь этот беспорядочный мир, который он так отчаянно пытался привести в порядок.

Томсон бросил последний взгляд на удаляющихся ритуальщиков и невзирая на бушующий дождь, решительно зашагал к заднему двору особняка.

Под ногами чавкала грязь. Запах сырости бил в ноздри. Капли дождя барабанили по плечам, но детектив был настолько сосредоточен, что почти не замечал этого.

Криминалистов он нагнал у молитвенника. Двое мужчин в насквозь промокших комбинезонах, раскладывали содержимое чемоданов. Они скрючились над каким-то предметом, лихорадочно соскребая что-то с земли. Один из них бережно поднял улику, после чего аккуратно упаковал её в прозрачный пакет.

– Эй, Томсон, – прохрипел один из криминалистов, косясь на детектива усталыми глазами. – Вас тоже шеф послал? Он велел найти кровь на газоне, которая, может принадлежать убийце.

– Весьма умно с его стороны, – насмешливо ответил детектив.

– Ага, скоро здесь только грязь и останется, – пожаловался второй, укладывая улику в чемодан. – Жирный боров совсем охренел.

Он шумно высморкался в ладонь и с отвращением вытер её о комбинезон.

– Загнал нас во второю смену, заставив копаться в этой вонючей грязище. А сам, небось, сидит сухой да причёсанный в роскошном кресле.

– Да уж, – подхватил второй, поправляя сползшую перчатку. – Когда этот старый пердун в последний раз сам вылезал на улицу?

Брайан молча выслушал их ворчание. Он понимал их раздражение, но не разделял его. Каждый должен был делать свою работу, невзирая на неудобства и погодные условия. К тому же, если не получаешь удовольствие от работы, то какой прок вкалывать, убивая свои нервные клетки. Деньги конечно важный аргумент, на далеко не последний. Угробив своё здоровье, обратно его можешь и не вернуть. К тому же, все заработанные деньги уйдут на лечение. Лучше найти дело по душе, от которого можно получить как финансовый успех, так и эмоциональный источник положительных эмоций. Если нет мотивации и цели, то и работа кажется ужасной. Везде нужно искать баланс. Но так или иначе, для Томсона важнее всего умственная деятельность. Застои в головном центре могут пагубно сказаться на его качестве жизни.

– Давай уже закончим, один чёрт мы ничего годного не найдем. Дождь уже смыл всё самое важное.

– Этот свин с нас шкуру спустит, если вернёмся к нему с жалким расплавленным телефоном.

Они замолчали и снова принялись методично обследовать каждый дюйм земли в поисках крошечных зацепок, которые смогли бы привести их к преступнику.

Детектив, в свою очередь, отправился к тому месту, о котором говорил сержант.

Очень скоро Брайан оказался неподалёку от сарая. На лужайке виднелся примятый газон. Углубление уже заполнилось дождевой водой. Улик здесь явно не найти.

Следующей целью оказался тот самый сарай.

Внешний вид помещения был не слишком красив, учитывая финансовое положение хозяев дома. Он был построен из красного кирпича, местами потемневшего от времени и влаги. Дверь, когда-то выкрашенная в темно-зелёный цвет, облупилась, обнажая шероховатую древесину.

Детектив толкнул дверь.

В лицо дунул тяжёлый воздух, пропитанный запахом пыли, старой краски и засохшего дерева.

Брайан нащупал рукой выключатель и нажал на него. Лампочка заморгала, несколько раз сверкнула и затухла. Пришлось использовать старый добрый фонарь.

Сарай был захламлён предметами, словно заброшенное хранилище забытых вещей. У дальней стены громоздились банки с краской, этикетки на них выцвели и потрескались. Рядом лежали кисти, щетина на них слиплась от высохшей краски. На полу, у входа, валялись старые вёдра, веревки, мешки с чем-то неопределённым.

Детектив медленно двинулся вдоль стены, внимательно осматривая каждый предмет. Он не искал ничего конкретного, просто изучал пространство, пытаясь уловить какую-то деталь, незаметную на первый взгляд.

По словам полицейского, Томсон понял, что подозреваемый был достаточно неуклюжим, поэтому, вполне мог оставить несколько улик. Но к сожалению, Брайану не удалось найти что-либо весомое. Однако, его внимание вновь привлекла одна из стареньких картин. На ней была изображена девочка, точь-в-точь похожая на Софию, однако, надпись справа внизу гласила иное: «Лиана, так я тебя вижу». Фон был довольно жуткий. Небо багровое, а земля вокруг чёрная.

Брайан достал блокнот и открыл его там, где была нарисована девочка. Подпись слева сверху сильно разнилась. Очевидно, что она принадлежит двум разным людям.

– Интересно. Неужели у нашей Софи была сестра?

Томсон закончил осмотр, после чего покинул сарай. Рядом с ним он обнаружил дровницу. Поленья были разбросаны по газону.

Детектив подошёл поближе.

Под грудой дров лежал кожаный портмоне. Дождь успел его потрепать. Детектив протянул руку и достал из-под завала ценную улику, предвосхищая отличный улов. И он не ошибся. Внутри лежали документы – водительское удостоверение, пластиковая карта, и несколько сложенных пополам листов бумаги. На них проглядывались детские рисунки, яркие и немного наивные. Ко всему прочему, там ещё находились фотографии двух девочек лет десяти.

– А дело приобретает новые обороты. Занятно-занятно. Надеюсь, что я ошибаюсь. – Он спрятал вещь доки в карман и отправился к выходу. – Пожалуй, здесь я закончил, пора ехать в участок.

Глава 3. Невиновный

Дорога до полицейского участка заняла больше получаса. Детектив оставил свой потрёпанный жизнью форд на парковке, а сам отправился к старому знакомому, который вот уже пять лет работает в архивном отделе. Вечно молодой, как сам он часто говорит, Тони любит копаться в бумажках и всей душой ненавидит выездные поездки. Когда он ещё был стажером, ему выпал шанс пойти вверх по карьерной лестнице. Однако, в момент задержания преступник оказал вооружённое сопротивление и совершил один точный выстрел в колено тогда ещё зелёному парнишке. Рана была не столь уж серьёзной, но вот присутствие крови выбило его из колеи. Пока его напарник боролся с преступником, Тони валялся на тротуаре рядом с киоском, теряя сознание от вида собственной крови. С тех пор он не выходит из своего архива. Его назначили главным смотрителем, некоторые называют Тони хранителем.

На входе в участок, за высоким постаментом из полированного тёмного дерева, восседал дежурный, листая газету.

– Добрый вечер, Лойс, – приветливо сказал детектив, заглаживая назад мокрые волосы.

– Добрый вечер, Брайан! Дружище, выглядишь так, будто только что вернулся с допроса русалки! – рассмеялся он. – Поди шеф там рвёт и мечет от такой погоды.

Томсон усмехнулся, качая головой. У сержанта всегда были наготове шутки, плоские как блин, но он был славным малым.

– Ничего, помощник комиссара несколько остудит его пыл.

– Прям мёд на душу, жаль я сейчас не там, хотелось бы видеть обруганную рожу этого толстяка.

– Звучит неплохо, но ты и сам знаешь, как только он приедет сюда, то сразу же начнёт всё по новой.

– Тут уж ничего не поделаешь, но я готов потерпеть, лишь бы ему жизнь мёдом не казалась.

– Кто о чём, а ты, как всегда о сладком, – добродушно отозвался детектив.

– Должны же быть в жизни маленькие радости.

– И то верно.

– Передавай от меня привет Тони!

Пройдя через холл, детектив спустился в подвал, где располагался архив. Он представлял собой лабиринт из высоких металлических стеллажей, заполненных пыльными коробками с файлами. На полках, в бесконечном порядке, хранились папки с делами, каждое из которых было куском чьей-то жизни, иногда трагедии. Каждый ящик или коробка, были аккуратно пронумерованы и помещены в соответствии с десятичной системой Дьюи.

Воздух был спёртым и тяжёлым, пахло плесенью и старой бумагой. Со светом здесь проблем не было, освещение лилось белой приятной волной.

Детектив подошёл к большому деревянному столу, заваленному стопками старых документов и фотографий. За ним стояла доска, на которой висела карта города.

Дальше по коридору располагалась небольшая комната для допросов с односторонним зеркалом, через которое можно было наблюдать за происходящим внутри. Комната была тесной и душной, с голыми серыми стенами, одним металлическим столом и тремя стульями.

Единственным звуком, нарушавшим тишину архива, было тихое потрескивание ламп и шорох бумаги.

– Ну и где же великий хранитель чужих историй?

Из лабиринта послышался глухой удар.

– Ай! – воскликнул мужчина, стукнувшись головой о стеллаж. – Иду-иду! – торопливо сказал он.

Уже через минуту появился местный соглядатай.

– О, да это же братец Брайан! – радостно начал он, идя к Томсону с объятьями.

– Оставь телячьи нежности при себе, Тон… – не успел докончить детектив, как крепкие волосатые руки стиснули его, будто тиски. – За-ду-ши-шь… – с тяжестью прохрипел он, бледнея на глазах.

– Да брось, старина, я же знаю, тебе нравится! – рассмеялся здоровяк, разжав два молота.

Тони внушал ужас. Он был ростом под два метра. Лицо овальное, нос большой и сплющенный, щёки румяные. Волосы на голове у него отсутствовали, зато под носом растут знатные пышные усы, а с подбородка тянется рыжая борода. Тони, как всегда, при параде – пурпурная рубашка с малиновым галстуком, поверх неё жилет, чёрные брюки с подтяжками и начищенные до блеска туфли. Хоть у него и весит живот, толстым его назвать сложно.

– Наконец-то навестил старого друга, – проговорил Тони, протирая очки. – По работе или же поболтать заскочил?

Детектив покопался в кармане, вынул оттуда портмоне и положил его на стол.

– Ага, по делу, – ответил Тони, рассматривая содержимое. – Так, значится, досье на Жозефа Ломара. Что натворил?

– Ты же знаешь, не люблю делать преждевременных выводов. Сначала доказательства, а потом уже всё остальное.

– Это верно, ни к чему разбрасываться обвинениями, когда вина не доказана, – согласился он, подойдя к кофейному аппарату. – Тебе налить?

– Не откажусь. Кофе хорошо сказывается на моей нервной системе, да и в голове появляется ясность, – ответил Томсон, усаживаясь за стол.

Пока готовился кофе, Тони сходил за документами и весьма быстро нашёл их, после чего передал всё своему другу.

Детектив взял файл с личным делом Жозефа Ломара, открыл его, вынул из него потёртую фотографию и томно уставился на неё. На фото был изображён один из подозреваемых – худощавый мужчина лет сорока, но с лицом, которое выглядело на все шестьдесят. Запавшие глаза и тяжёлые мешки выражали усталость и измотанность. Короткие русые волосы немного седели, а длинный нос придавал его лицу особенную индивидуальность.

По указанной в личном деле информации, Жозеф Ломар окончил довольно престижный государственно-педагогический университет в Старенфорде. Отучился он на преподавателя младших классов. Закончил обучение с отличием, получив в конце учебного процесса положительную характеристику и направление на работу в местную школу-интернат. Прошёл множество курсов по переквалификации. Находится на хорошем счету у губернатора, так как лично обучал его детей. А ещё, год с небольшим провёл в местной старенфордской больнице под надзором врачей – по всей видимости страдал от какой-то болезни. Номер больницы не указан. В личном деле она не значится, скорее всего чьи-та руки подчистили эту информацию, которая бы могла помешать нашему учителю вести преподавательскую деятельность. Можно предположить, что Жозеф вполне мог провести тот несчастный год в какой-нибудь психушке.

– Интересно.

– Что-то нашёл? – поинтересовался Тони, следя за кофе-машинкой.

– Да, наш подозреваемый получил официальное разрешение на частную преподавательскую деятельность. – Брайан решил пока пропустить тот факт, что Жозеф провёл год в больнице.

– Разве в наше время это считается подозрительным? – с сомнением спросил он, поставив чашку с кофе на стол к Томсону.

– В разрезе дела – это очень важный аспект. Жозеф подрабатывает репетитором у богатых людей. Это уже играет в его пользу. Как минимум, он не просто так оказался в особняке.

– Считаешь, что он был там репетитором?

– Скорее всего. Кстати, можешь пробить его машину. Уверен, что ездит он на стареньком пикапе.

– Сделаем! – бодро отозвался Тони, усевшись за компьютер.

На мгновение в архивной воцарилась тишина, нарушаемая лишь клацаньем клавиш. Хранитель архива ловко бегал пальцами по клавиатуре, словно виртуозный пианист. На экране, с невероятной скоростью сменялись картинки. Наконец, маэстро убрал руки от своего инструмента и довольно взглянул на Брайана.

– Как ты и говорил, наш учитель является счастливым обладателем Chevrolet S-10 1980-го года выпуска.

– Цвет?

– Красный.

– Отлично!

Детектив был в настроении. Однако, всё изменилось в одночасье.

– Так-так, а это что у нас?

– Не всё так гладко?

– Один раз наш Жозеф привлекался к уголовной ответственности, но отделался лёгким испугом.

– Основания?

– Не знаю, но они точно были.

– Что значит были? А где они сейчас?

– Вот это и предстоит выяснить. Запись отсутствует, кто-то очень постарался замять дело.

– Губернатор?

– Скорее всего. Обычно таким промышляют только власть имущие.

Детектив резко замолчал, внимательно читая личное дело подозреваемого.

– Мои опасения подтвердились. Надо будет наведаться к нему, может поможет разъяснить ситуацию.

– Будь настороже, никогда не знаешь, чего ожидать от таких тихоней.

– Я всегда настороже, ты же меня знаешь.

– Ага, знаю я. Неприятности – твоё второе имя – вот, что я знаю.

– Не преувеличивай. Лучше, найди для меня информацию об этих двух девочках. – Детектив передал две фотографии из портмоне подозреваемого.

– Такие маленькие, а уже преступницы, – пошутил Тони, принимая две фотки.

Томсон хмуро посмотрел на своего друга.

– Да брось, я просто пошутил. Как только найду, тут же сообщу тебе – сказал он, поворачиваясь к экрану монитора. – Постараюсь ещё поискать информацию про твоего Жозефа в электронной базе, может хоть тут ничего не подчистили.

– Не уверен, что тебе удастся найти хоть что-нибудь стоящее, но всё же попробуй.

В этот момент, открылась дверь, ведущая в подвал. По лестнице застучали сапоги и зазвенели наручники. Послышалось тяжёлое сопение, будто кому-то сломали нос и теперь он дышит со звуком паровоза.

– Жозефа взяли?

– Нет, это дворецкий.

Из-за угла показались три человека. Два полицейских с мокрыми от дождя волосами, сопровождали седовласого мужчину. Ливрея была разодрана в пяти местах. Под левым глазом маячил жирный фингал, на белой рубашке отсутствовали две верхние пуговицы, а брюки испачканы в грязи. Он хотел было что-то сказать, но распухшая губа доставляла ему дикую боль.

– Шевелись и смотри вперёд! Упадёшь, поднимать тебя не станем! – злобно прорычал полицейский, крепче сжав мужчине руку.

Пожилого дворецкого скрутили в три погибели, его голова чудом ещё не бултыхалась по полу.

Боль прошлась жгучей волной по всему телу. Левую руку схватила судорога. Мужчина постарался извернуться, чтобы найти положение, при котором у него пройдёт дискомфорт, но двум конвоирам не понравилось данное действие. Полицейские остановились в коридоре, после чего один из них взял старика за волосы и потянул вверх, чтобы посмотреть в глаза.

– Лучше не брыкайся, – шепнул он ему на ухо, – а иначе, мы сломаем тебе руку. – У его напарника так и зудели костяшки пальцев, желая кому-нибудь начистить рожу.

Конвоир без всякого сожаления размахнулся кулаком и хорошенько вдарил в солнечное сплетение бедному старику. Того мигом скрутило, он едва не сложился пополам.

– Не нужно лишнего насилия, – вмешался Тони.

– Не лезь не в своё дело, Тони!

Хранитель проникновенно посмотрел на полицейского.

– Не смотри на меня так! Этот кусок дерьма выбил мне зуб! Вот смотри!

Бенни открыл свой рот и показал на зияющую дыра, на месте которой раньше был зуб.

– Твою ноющую пятёрку? Так она же у тебя и так из последних сил держалась, а он тебе оказал медвежью услугу, сделав всё чисто и без лишней боли, так ещё и денег не взял. И говорить ты стал лучше. Хоть сейчас в дикторы иди!

– Не выводи меня из себя, Тони-гемофобик. Такой здоровый, а крови боишься. Жалкое зрелище, на черта ты нам сдался такой! – издевательски ответил Бенни.

– Парни, усмирите свои комедиантские таланты, а то я надорвусь от смеха, – влез в разговор Брайан, не отворачиваясь от личного дела. – Знаешь, Бенни, несмотря на боязнь крови, Тони может сломать тебя пополам, ты ведь и сам это знаешь не хуже меня.

Бенни разозлился, он был готов взорваться прямо тут, несмотря на любые последствия, но головой он понимал, что Тони имеет красный пояс по дзюдо и, к тому же, чашу весов перевешивают его габариты.

– Пошли, Бенни, не то получим от шефа, сам ведь знаешь, – заговорил напарник, спасая задницу товарища.

– Шевелись! – рявкнул он, дёрнув руку заключённого.

Через минуту троица скрылась за дверью маленькой комнаты для допросов. Полицейские усадили избитого дворецкого за стол, после чего прикрепили к наручникам дополнительную цепь, чтобы пленник не смог натворить дел.

– Пойдёшь?

– Рано ещё. Дождусь, когда придут Марли с Чёппи, а уже потом и на допрос.

– Неужели ты не хочешь опередить их?

– Не бойся, я уже на несколько шагов впереди, – заверил его Томсон, продолжая листать дело Жозефа. – К тому же, уж очень хочется увидеть их лица, когда они поймут, что бедняга ни при чём. Более чем уверен, что адвокату не понравится увидеть своего клиента, избитого с ног до головы.

– Да уж, Бобби получит знатный выговор, – усмехнулся Тони, наливая себе кофе.

– Ещё какой! Хорошо ещё, если работы не лишится.

Спустя десять минут снова открылась дверь, ведущая в подвал. С лестницы спустились Марли вместе с Чёппи. Эти двое были увлечены беседой и похоже совсем позабыли о допросе.

– Наконец-то, – сказал Томсон, встав со стула. – Долго же вы.

– Молчал бы! – возмущённо бросил Марли. – Свалил в тот момент, когда шеф разозлился, а нас ещё и виноватыми сделали. Видите ли, мы не остановили тебя!

– Ага, а ещё помощник комиссара! Дал нам знатного пинка! – пожаловался Чёппи. – Теперь все отделы на ушах стоят, а шеф так вообще…

– Будет вам, давайте лучше проведаем нашего заключённого, пока не явился адвокат.

Двое детективов недовольно переглянулись.

– А то мы без тебя не знали, пошли, Чёпп.

– Да, напарник!

Вскоре, два неразлучных идиота скрылись в комнате для допросов.

– Что ж, пожалуй, и мне пора, не хочу упустить такого представления. Посмотрим, как они расколют невиновного.

Томсон отправился вслед за остальными.

Он открыл дверь и зашёл в маленькое помещение.

– Парни, оставьте нас, – сухо сказал Марли, усаживаясь напротив дворецкого.

Полицейские кивнули головами и отправились на выход, попутно сверля Томсона гневным взглядом.

– Ты уж извини, Брайан, но стульчиков всего два – для Марли и Чёппа, – ядовито сказал Бенни, закрыв за собой металлическую дверь.

Марли с Чёппи ехидно улыбнулись, занимая свои места.

– Да ничего, не обломлюсь, – без обиняков ответил Томсон, облокотившись на стенку. – К тому же, смотреть на вас сверху более привычно.

Марли резко подлетел, но Чёпп успел его остановить, усадив обратно на стул.

Маленькая комната для допросов была тесной и мрачной, похожей на клетку для животных. Казалось, она намеренно спроектирована так, чтобы вызвать чувство клаустрофобии и дискомфорта.

Стены были голым бетоном, покрытым пятнами плесени и сырости. По центру стоял металлический стол, а по бокам стулья с жёсткими сиденьями и спинками.

Позади Томсона находилось одностороннее зеркало, за которым скрывались два полицейских на чрезвычайный случай. Зеркало выглядело несколько потрёпанным – наблюдалась грязь и царапины, словно кто-то пытался отсюда выбраться, применив силу к стеклу.

– Ну что, начнём, – спокойно сказал Чёпп, выжидающе смотря на дворецкого.

Казалось, сама комната дышит угнетением и отчаянием. Это то место, где ломается воля и раскрываются секреты. Но, для Брайана было очевидно, что секретов у подозреваемого нет. По крайне мере тех, что связаны с делом. Однако, был один, интересующий его вопрос, который он очень хотел задать.

– Слушай, старик, признай вину сразу и всем станет легче, – сказал Марли, сложив на груди руки и откинувшись на спинку стула.

У Брайана это вызвало нервный смешок, который он не смог подавить. Марли ничего не ответил, но всё же раздражённо цокнул себе под нос.

– В этой комнате разворачивались бесчисленные драмы, где судьбы людей висели на волоске. Это то место, где рождаются признания и ломаются чужие жизни. Будь паинькой, не заставляй нас применять силу, – сердито сказал Марли, мельком взглянув на Томсона.

Чёпп достал из кармана блокнот и ручку, как бы давая подозреваемому понять, что пора начинать свой занимательный рассказ.

– Можете начитать рассказывать, я буду внимательно записывать. Но, смею вас предупредить, если вы откажитесь говорить, то мы пригласим тех милых полицейских, которые точат на вас зуб.

– Да, в прямом смысле, – не преминул пошутить Томсон, вспоминая о выбитом зубе Бобби.

– Не стоило выбивать ему зуб, – проговорил Чёпп, пропустив шутку Брайана мимо ушей. – Я так полагаю, что вы это сделали в тот момент, когда встретились с ним на чердаке, верно? Тогда действия разворачивались внезапно. У вас было преимущество и…

– И хорошо поставленный удар, – закончил за него Брайан.

Марли уже начал ёрзать на стуле, желая заткнуть Томсона, но камера на потолке мешала этому случиться.

– Я бывший боксёр, – наконец выговорил мужчина, сплюнув кровь на пол.

– О, так вы соизволили начать диалог! – бодро съязвил Чёпп, открывая блокнот. – Не терпится послушать вашу историю.

– Что с Софи?

– Говори по делу, чёртов козёл! – закричал Марли, ударив рукой по столу. Дворецкий даже и глазом не моргнул. Он был начисто лишён чувства страха перед такими отморозками.

– Она сейчас в больнице, с ней всё будет хорошо, можете не переживать, – доброжелательно ответил Брайан, краешком глаза поймав недовольство Чёппа, который хотел переломить ручку от гнева.

– Так, мы знаем, что это ты убил Картеров, отвечай зачем.

– Похоже вы ещё не в курсе, – ответил дворецкий.

– Не в курсе чего?

– Я являюсь дворецким семьи Картеров.

– И что, одно другому не мешает. Вы могли убить их, будучи дворецким. Знаете, сколько дворецких замешано в убийствах? Сколько книг вышло, в которых дворецкий, вроде вас, с особой жестокостью расправлялся со своими нанимателями.

Было очевидно, что Чёппи переборщил в своих нападках. Складывалось впечатление, что он впервые ведёт допрос, потому как его эмоции несколько преобладали над разумом. Такими темпами можно и сорвать дело.

– Я их любил! – резко закричал он, встав со стула.

Братья-идиоты чуть не слетели со своих мест, испугавшись неожиданной выходки.

Металлическая дверь открылась, в комнату вбежали два полицейских. Они мигом утихомирили заключённого, ударив ему по спине дубинкой. Бедняга выгнул спину и упал на своё место.

– Сиди смирно, иначе привяжем тебя! – сказал Бенни, удаляясь из допросной.

– Хватит уже насилия, – леденящим голосом заявил Томсон, обдав жгучим холодом двух глупцов. – Для начала, неплохо было бы поинтересоваться, как зовут нашего гостя.

– Гостя? Да он же убийца, тут и дураку всё ясно! Он взял девочку в заложники и напал на полицейского, покуда его сообщник скрылся с места преступления, – пояснил Чёпп, будто разобравшись во всём произошедшем. Он гордился своим заявлением, потому как свято верил в правильность хода своих мыслей.

– Никого я не убивал.

– Конечно-конечно, они сами расправились с собой, – сказал Марли. – А вы просто рядом оказались. Как говориться, не в том месте, не в то время.

– Кстати об этом, сколько же времени ты прятался на чердаке?

– Я спасал Софи.

– Ага, а до этого, ты вырубил служителя правопорядка топором по голове.

– На тот момент у меня не было времени на то, чтобы разбираться в ситуации. И, прошу заметить, я его просто обезвредил. Был один точный удар – не больше. Если бы я хотел его убить, то непременно сделал бы это, но как видите, ваш товарищ жив.

– Не было времени, чтобы разобраться в ситуации? Не смеши меня. Напарник кинул тебя, и ты остался один.

Лицо дворецкого искажалось грустью. С каждой секундой он всё больше осознавал, что семья Картеров мертва. Мужчина провёл с ними очень много времени, а теперь их нет. В скором времени эмоции накроют его.

– Вы несёте бред. Лучше бы тратили время на поиски реального преступника.

– Поздно отнекиваться, тебя застали на месте преступления. Ты зверски убил их!

Внезапно для всех, мужчина расплакался. Он не смог сдержать эмоций, и они попросту вырвались из него неудержимым водопадом. Дворецкий закрыл глаза руками и тихо зарыдал.

– Хват…

– Заткнись, Марли! – мигом сказал Брайан, подойдя к заключённому. – Как вас зовут?

– Д-джек Питерсон, – ответил он, не показывая своего лица. – Они были для меня второй семьёй! Как же так! Если бы мне повезло явиться раньше, я бы схватил его, но попал в пробку и....

Марли с Чёппи усмехнулись, ведь их версия была нерушима. Они считали, что Джек несёт полную чушь, чтобы только оправдать себя. Но, Томсон слушал внимательно, так как верил дворецкому и своим мыслям.

– А где вы были до того, как случился инцидент?

– Я ездил к своей сестре в Мьюнинг, – ответил он, вытерев слёзы с щеки. – Она сейчас болеет и в основном лежит в постели. Гнойная ангина. С утра поднялась высокая температура, дочь её в этот момент летела на самолёте с отдыха, дома была только она. Мне пришлось отправится в аптеку, чтобы взять нужные лекарства. Потом я приехал к ней и пробыл у неё до четырёх вечера. К этому времени пришла её дочь с мужем, они пообещали присмотреть за Джулией. Затем мы перекусили, и я поехал обратно в Старенфорд. А вы сами знаете, что дорога до сюда занимает три с половиной часа, но из-за пробок, мне пришлось добираться целых четыре с половиной.

– Рикорд с Патриком зашли в дом ровно в девять двадцать три. И где-то в девять сорок пять сержант полиции бросился бежать за преступником.

– Его я не видел, но отчётливо слышал выстрелы, – честно признался Джек. – На заднем дворе я увидел мистера Картера. Он… – Такое трудно принять. Несмотря на то, что Сэм Картер не был ему кровным родственником, Джек всё же считал его частью своей семьи.

– Да, я вас понял, – деликатно вмешался Томсон, уводя допрашиваемого от причины эмоциональной перегрузки. – Что было дальше?

– Я подобрал топор и пошёл к дому. Задняя дверь была открыта нараспашку. Я вошёл внутрь и поднялся на второй этаж. Рядом с окно… Простите, я не могу этого вынести.

– Всё хорошо, – успокоил его Брайан, похлопав по плечу.

Марли был недоволен допросом, но влезать отказывался. Чёппи наоборот – старался извлечь выгоду. Каждое слово он заносил в блокнот.

– Я услышал выстрелы на улице и сразу же ринулся в комнату Софи. Там я обнаружил мужчину, который держал её. Я не видел его униформы, так как он сидел на полу, прямо за столом. Только голова была видна. Я испугался, думал, что Софи уже нет, но потом, услышал её голос.

– Не верится мне, что вы не увидели полицейской формы на нашем сотруднике, – недоверчиво вкинул Марли.

– Я не ищу оправданий, а говорю так, как было на самом деле. Ваше дело проверить всё, чтобы убедиться в правильности моих слов, – чётко разъяснил Джек, будто работу детектива скинули на его плечи. – А уж потом накидывайтесь на меня. Если я и вправду в чём-то виноват, так это в том, что опоздал и не сумел остановить преступника. Уверяю вас, мне бы хватило сил. Я может и стар, но всё ещё на кое-что способен. Ваш сотрудник убедился в этом на своей шкуре.

Томсон невольно улыбнулся от такой контратаки. Не каждый заключённый может позволить себе говорить подобным образом, но Марли не нашёлся с ответом, потому как мужчина говорил по фактам. Он редко сталкивался с таким, так как в большинстве случаев, напротив него сидели виновные, здесь же ситуация другая. Ко всему прочему, смелость дворецкому придало ещё и то, что один из детективов встал на его защиту. Ему верили, а это – самое главное во время допроса.

– Тот мужчина судорожно мотал головой. Я не сразу смог подобраться к нему. Но, как только сделал это, то медлить не стал. Я перевернул топор и совершил удар. Одежду не разглядывал, было совсем не до того. После, я подхватил Софи на руки и унёс на третий этаж, а оттуда уже на чердак. Дальше вы уже и сами всё знаете.

Джек говорил искренне – от всего сердца. В каждом слове читалась правда. Казалось, даже, что он не был способен на ложь, но это уже неправда – любой человек умеет врать, особенно, когда ему это выгодно. В таких обстоятельствах не каждый может придумать складную ложь, что ещё больше играло в пользу заключённого.

– Мне всё понятно, – сказал Томсон. – Спасибо за развёрнутый ответ.

– Конечно понятно! – следом заговорил Марли. – Наплёл нам фигню и думает, что мы поверим ему? Ага, разбежался! Небось устроился к Картерам несколько недель назад, а потом раз и покончил с ними. Деньги понадобились, да? Кто тебя нанял? – продолжал давить он, бессмысленно тратя свои ресурсы. – Или сам решил обнести их? Или может ты просто ради развлечения это сделал?

Металлическая дверь открылась, в комнату вошёл Тони, держа в руках папку с документами. По всей видимости, это было личное дело Джека.

– Держи, – сказал он, протянув документы Брайану. – Личное дело Джека Питерсона, – пояснил он, кивнув в сторону мужчины, скованного наручниками.

Детектив кивнул головой в знак благодарности и открыл папку.

– С тебя сэндвич с четырьмя колбасками, сыром, сдобрить всё кетчупом и не забудь про горчицу.

– Премного благодарен, Тони.

Хранитель архива широко улыбнулся Марли и Чёппу, закрыл дверь и отправился обратно на свой пост.

– Марли, жаль тебя расстраивать, но мистер Питерсон работает на семью Картеров уже добрых двадцать лет. Твоё предположение отправилось в забытье.

Марли скрежетнул зубами.

– Ого, так вы не только боксёр, но ещё и художник?

– Из чувства мести он это сделал! – не унимался Марли. – Они были лучше него, вот он и не выдержал! – довольно заявил глупый детектив, ухмыляясь Томсону.

– Верно, я когда-то давно преподавал в школе уроки рисования, – ответил Питерсон, пропустив бредни Марли мимо ушей. – Потом перевёлся в частную организацию, но бокс был для меня более прибыльным делом. Я часто выступал, поэтому, получал хорошие деньги. Правда, карьера спортсмена закончилась также быстро, как и началась. Я получил серьёзную травму, которая не позволила мне выступать. – Чёппи на этом моменте начал посапывать. Рассказ действовал на него как снотворное. – Так жить я больше не мог, поэтому, захотел поменять своё положение. Тогда я был очень подавлен и спасался при помощи своей последней радости в жизни – искусством. Мне очень повезло, я встретился с мисс Картер на выставке. Она оказалась чудесной женщиной. Не думал, что богатый человек обратит внимание на бедняка. Мы разговорились, и она предложила мне работу. Лет семь я помогал ей с выставками, иногда брал на себя обязанности по организации залов для её мужа, где он презентовал свои книги. Потом у них родилась Софи. В тот момент от меня ушла жена, забрав половину имущества. Она нашла себе более состоятельного и молодого. Семья Картеров тут же пришла ко мне на помощь. Они предложили мне место дворецкого и крышу над головой, плюс ещё хорошую зарплату. Я согласился не задумываясь. С тех пор я работаю на них и обязан им жизнью. У меня нет ни единого мотива.

– Точишь ты знатно, но это тебя не спасёт, – сказал Марли, нагибаясь к старику. – Твои отпечатки пальцев найдут на топоре и тебя в любом случае посадят. Ты напал на сотрудника полиции, да ещё при исполнении.

– Это вовсе не так, – вмешался Брайан. – Несмотря на то, какой ущерб вы нанесли нашему сотруднику, могу вас заверить, что вам ничего не грозит. Максимум – штраф. Дело в том, – продолжил Томсон, посмотрев в сторону двух детективов, – что сержант Рикорд вместе с помощником не имели права вламываться в чужой дом без ордера. Насколько я знаю, им было велено ждать подкрепление и разрешения на проникновение, но они решили действовать исходя из своих побуждений.

– Ты на чьей стороне, Томсон?

– На стороне закона и правды. В любом случае, как только мы узнаем, что мистер Питерсон говорит правду о том, где он был во время убийства семейства Картеров, то все обвинения будут сняты. Если у него будет надёжное алиби, в чём я нисколько не сомневаюсь, то и причин считать его преступником – нет.

– Хочешь сказать, что так сложились обстоятельства?

– Верно, мой дорогой Марли. В ближайшее время мы получим ответ от криминалистов, а также допросим сестру мистера Питерсона и сопоставим данные, – разжевал он, с умилительной улыбкой смотря на двух баранов, один из которых только-только начал приходить в себя.

– Да что ты такое несёшь! – рассердился Марли, готовый метать гром и молнии. Чёпп подлетел на месте от такой неожиданной выходки. – Сейчас же всё дело нам загубишь!

– Согласитесь, джентльмены, кто-то же должен адекватно мыслить в этой комнате, вот мы вместе с мистером Питерсоном и взяли на себя эту непростую для вас ношу.

Последняя капля разума покинула голову тупоголового верзилы. Чёппи не смог остудить пыл своего друга. Марли кинулся на Томсона, несмотря на камеру видеонаблюдения. Однако, добежать до своей цели он так и не сумел.

В очередной раз открылась тяжёлая металлическая дверь. Марли не без труда увернулся от препятствия, только вот, следующую преграду ему уже не удалось обойти.

В камеру допросов, с величественным изяществом, влетела дородная женщина, которая могла снести бетонную стену, если бы захотела. За ней тянулся плотный шлейф кулинарных изысков. От неё веяло душистым ароматным туманом – смесью пряностей, жаренного мяса и сладкой ванильной глазури. Лишь по одному взгляду на её руки, можно было понять, что она повар. Одежда её была скромной – тёмно-синий свитер с вышитым узором из белых цветов, похожих на ромашки, и обычные джинсы с высокой посадкой. При каждом шаге её колоссальная грудь колыхалась словно морские волны в шторм. Из кармана свитера свисала часть фартука – небрежное напоминание о её любимой работе.

Увидев избитого Джека, она не колеблясь направилась к нему, попутно влепив сочную пощёчину Марли. Детектив тут же потерял сознание, едва не испустив дух. Удар был настолько мощный, что вполне мог переломить череп.

– Женщина, остановитесь! – закричал ей вслед полицейский.

– Сюда нельзя! – подхватил Бенни, схватив женщину за запястье. – Именем зак… – Мир вокруг Бенни перевернулся, причём в буквальном смысле. Женщина дёрнула рукой с такой силой, что бедняга сделал кувырок в воздухе, после чего приземлился лицом на стол. Когда тело сползло на пол, на металлической поверхности остался окровавленный осколок зуба Бенни.

– Второй за день, не повезло ему, – тихо проговорил Чёпп, отодвинувшись от поля боя. – Надеюсь, что он застрахован от внезапного столкновения с самосвалом.

Томсон препятствовать не стал, он только слегка подался назад, чтобы не стать жертвой обстоятельств и праведного гнева этой любезной женщины.

Брайан прикинул в уме, что данная особа является женой Питерсона, но подтверждений такого хода мыслей не нашлось на пальцах у этой милой пары. Супругами они точно не были, значит, она просто очень сильно в него влюблена. Да и сестрой она быть не может, ведь по рассказу Джека бедняжка слегла с гнойной ангиной, сопровождавшейся высокой температурой, вряд ли её состояние позволило бы ей явиться в полицейский участок, который, ко всему прочему, находится в другом городе, она бы попросту не успела приехать сюда за такое малое количество времени. Даже если очень спешить, поездка в такое время займёт по меньшей мере три с небольшим часа, плюс минус.

– О, Джек! – воскликнула она, бросившись дворецкому на шею. Её голос был полон боли и жалости. – Как ты плох! Они тебя били?

– Всё в порядке, – с тяжестью в голосе ответил он, ничуть не сопротивляясь её стальной хватке. – Простое недоразумение, вот и всё.

Да уж, врать он точно не умел.

– Кто это сделал, мерзавцы продажные?! – свирепо спросила она, повернувшись к Чёппу. – Отвечай!

Детектива затрясло от страха. Пускай он и обладал боевыми навыками, но против такой махины они были бесполезны. Даже Тони, если бы захотел вступить с ней в бой и взять на удушающий, то даже у него не хватило бы сил на такой великий подвиг – до того у неё широкая шея.

Карл, стоявший в дверях, достал шокер, чтобы усмирить зверя.

В этот же момент проснулся Бенни.

– Только попробуй и я сломаю тебе руку, – пригрозила она, бросив на него всепожирающий взгляд.

Рука полицейского вздрогнула, пальцы невольно отпустили шокер. Оружие стукнулось об пол и по нелепой случайности выстрелило. Заряд угодил в тело Бенни. Электричество поползло по нему, сотрясая его во все стороны. Бедняга вновь потерял сознание.

– Ему бы премию после такого, – заметил Чёпп, с жалостью посматривая на едва живого Бенни.

– А теперь давайте успокоимся и остынем, – мягко проговорил Томсон. – Ситуация и вправду не простая, но всё не так, как вам кажется на первый взгляд.

– Да, сейчас вашего ухажёра обвиняют в убийстве! – груба крикнул напарник Бенни, не ведая о последствиях своих слов.

– Моего Джеки? – холодно произнесла она, сверля тяжёлым взглядом Карла. – И кого же он убил?

– Карл, нет! – твёрдо приказал Брайан.

– С-семью Картеров, – после недолгой паузы выдал он, как бы смерившись со своим приговором. Её взгляд мог доконать кого угодно. Хочешь не хочешь, а правду скажешь.

Непоколебимая гора пошатнулась. У дамы закружилась голова, она с трудом держалась на месте. Ноги подгибались, она стала походить на шатающийся небоскрёб, так и норовящий обрушиться на землю.

– Дорогая… – с заботой начал Джек, протянув к ней закованные руки. Но, она уже ничего не слушала, даже своего любимого.

– Ой, Господи! – с трудом выговорила женщина, взявшись за сердце. Она облокотилась на стол. Несмотря на то, что сделан он был из металла, даже ему оказалось не легко выдержать такой вес. Он заскрипел, будто это его последние секунды жизни. – Да что вы говорите такое!

Наконец, айсберг не выдержал и рухнул, причём упал он точно на Бенни и Марли.

Джек хотел было кинуться на помощь возлюбленной, но наручники вместе с цепью помешали свершиться его подвигу. Скажем честно, вряд ли бы он что-то исправил.

В коридоре послышались шаги. Несколько человек спешили к комнате допроса. В числе первых прибежал дежурный Лойс, стоявший на страже полицейского участка. В одной руке он держал окровавленную салфетку, которую прикладывал к разбитому носу, а в другой дубинку. Позади него вышагивали четверо взбитых полицейских.

– Я же ей запретил входить! – крикнул дежурный, остановившись у входа в допросную. Перед ним предстала не совсем лицеприятная картина. Да что ж сегодня за день такой, – пожаловался он. – То шеф рвёт и мечет, то женщины штурмуют наш участок! Ребята, наручники на неё.

Четверо парней подошли к женщине, но пред ними встал детектив Брайан.

– Да брось, ты чего.

– Я всё понимаю, но давайте вы задержите её чуть позже. Тут спорить не буду – вина на лицо. – Лойс поджал губы, приняв это за шутку. – Но, не спешите.

– Препятствуешь задержанию? – не преминул влезть Чёпп. – Тебя могут и уволить из-за такой выходки, сам знаешь.

Детектив Брайан наклонился к женщине, потерявшей сознание. Он заметил часть очень красивой картины, изображённой на фартуке. Не трудно догадаться, что рисовала её Софи. У них с матерью разняться стили и различить их не сложно. Томсон прощупал пульс.

– Как она? – с волнением спросил Джек, перевалившись через стол.

– Всё хорошо, просто немного переволновалась, – пояснил он. – Лойс…

– Да-да, я понял. Сейчас позову Валентину, если она ещё на месте.

– Ты читаешь мысли, – с благодарностью ответил Томсон.

– Мне её помощь тоже не помешает. – Лойс приложил салфетку к носу и отправился на третий этаж, туда, где сидит бывший врач и по совместительству глава отдела экспертизы. – Да и Марли с Бенни тоже, – усмехнулся он.

Такие люди как Лойс никогда не держат зла, даже если им сломать нос.

– А нам что делать? – поинтересовался один из прибывших полицейских.

– Принесите скамейку, а лучше две. Нужно будет перенести мисс…

– Марго Дельмонт, – вмешался Джек, поглаживая её по голове.

– Именно, – с облегчением докончил детектив, совсем уж сошедший с ума от происходящего хаоса.

Полицейские неуверенно переглянулись, понимая, что вскоре им предстоит выполнить очень непростую задачу.

– Да ты из ума выжил! Её следует задержать! – внезапно вскипел Чёпп.

– Если есть возможность, я могу взять всю ответственность на себя, – без всяких размышлений вызвался Джек.

В дверном проходе возникла ещё одна фигура. Полицейские мигом вытянулись по струнке. В допросную вошёл помощник комиссара.

– Прошу прощения, джентльмены, что у вас здесь стряслось? – любезно спросил он, но в глазах его и близко не было никакой любезности. – Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит и почему в допросной такой бардак?

– Эта женщина ворвалась к нам! – судорожно заговорил Чёпп, будто находился под дулом пистолета. – Она хотела освободить заключённого.

– Брайан, может у тебя получится сделать это внятно? – с холодом спросил он, хладнокровно смотря на Томсона.

– Буду только рад. Дело в том, что сестра мистера Питерсона позвонила мисс Дельмонт, после того, как её уведомили о случившемся. Видите ли, у мистера Питерсона в Старенфорде нет никакой родни, кроме вот этой милой дамы. Она тут же примчалась в участок, но никто её не пропустил, ведь сейчас у нас дел выше крыши, каждый занят своим. Дежурный не смог её пустить из-за отсутствия разрешения, которое должен выдать шеф, как главный ответственный за данное дело. Как вы знаете, сейчас он занимается заполнением бумаг и ведёт диалог с нашими криминалистами о ходе расследования. Конечно, дабы удостовериться в безопасности своего возлюбленного, дама сама отправилась на его поиски и, как мы можем заметить, добралась до заветной цели, хотя и не без приключений. Естественно, по пути у неё возникли проблемы с Лойсом, нашим дежурным, но её бурный нрав был намного сильнее доводов Лойса.

– Я понял, – с тяжёлым вздохом сказал он, потирая от усталости виски. – А с ними что? – спросил он, указывая на Марли с Бенни.

– Жертвы обстоятельств.

Заместитель комиссара оглядел всех присутствующих, явно опечаленный работой своих подчинённых.

Марли вновь пришёл в себя. Он заворчал и запыхтел, пытаясь стащить с себя дородную даму.

– Н-не стоит в-волноваться, – с трудом выговорил Марли, у которого никак не получалось вылезти. – Мы…

– Мы её посадим на несколько суток, – пискнул за него Чёпп.

Наконец Марли удалось выползти из-под тяжёлой туши. Он достал наручники и взял даму за руку.

– Сейчас всё сделаю, – с готовностью сказал он, злобно потирая красную щёку.

Внезапно, рука Марли повисла в воздухе. Его крепко схватили и сжали до хруста.

– Ай-яй! – вскрикнул он.

Над ним возвышался Берк Лоуренс. Он не выглядел особо крепким и взбитым, но хватка у него была сильной. В своё время он занимался армрестлингом, а в тридцать три его отправили служить в горячую точку, где Лоуренс голыми руками скручивал врагам головы.

– Как вы сказали её зовут? – спросил он, обращаясь к Питерсону.

– Марго Дельмонт.

Берк отодвинул Марли и внимательно пригляделся к лицу дамы.

– Брайан?

– Да, господин Лоуренс, скорее всего та самая.

Чёпп непонимающе посмотрел на Марли, который потирал теперь не только щёку, но и руку.

– Я всегда любил ужинать в её ресторане. Правда, было это очень давно, когда её заведение процветало.

– «Brise marine», – мечтательно произнёс Брайан. – Да, оно было лучшем заведением в Старенфорде. Правда, потом ресторан сгорел. Следующий уже не смог повторить того же успеха. К тому же, администратор частенько обманывал Марго и воровал деньги. Я сам вёл то дело и лично посадил обманщика за решётку. Теперь она работает поваром у Картеров.

– Как вы узнали?

– Фартук выдал её. Такое произведение искусства могли подарить только они. В добавок, на нём инициалы Софи, Сэма и Мери ли.

– И что мы теперь будем делать? – спросил помощник комиссара.

– Ждать врача.

В холодной, маленькой комнате детектив Брайан, вместе со своими сослуживцами и помощником комиссара, наблюдали за тем, как бывший врач поднёс ватку, смоченную нашатырным спиртом, к ноздрям дородной женщины по имени Марго. Её внушительная фигура содрогнулась, когда резкий запах проник в её носовые проходы.

– Полегче, Эскулап, – проговорил Томсон, смотря на то, как Валентина засовывает ватку в ноздрю Марго. – Не надо превращать эту беседу в сеанс бесплатной ароматерапии. – В допросной и вправду начало вонять.

– Кто такой Эскулап? – недоумевающе спросил Чёпп, посмотрев в сторону Марли, который сидел рядом с ним, недовольно сложив руки на груди.

– В древнеримской мифологии им является бог врачевания, – пояснил Лоуренс, закуривая сигарету.

– А вы любитель мифологии?

– Так, бывает почитываю.

Валентина, не скрывая раздражения, отодвинула ватку на безопасное расстояние. Женщина закашлялась и задыхалась, её пышная грудь вздымалась, словно паруса надутого ветром корабля.

– Как самочувствие, дорогая? – спросил её Джек. Его голос был сладок, как патока.

– Где я? – спросила она. Марго приоткрыла глаза и тут же сощурила их из-за яркого света лампы.

– В нашем уютном убежище для любителей поболтать, – доброжелательно ответил Томсон.

Глупая шутка заставила улыбнуться даже помощника комиссара, не говоря о других присутствующих.

Женщина попыталась сесть, но её мигом потянуло обратно к полу. Что уж тут сделаешь – против силы притяжения и физики не попрёшь, особенно когда твой вес переваливает за сотню килограмм.

На помощь ей поспешили четверо полицейских. Они долго боролись, пытаясь поднять с пола тучную даму. Её внушительная масса, похожая на гору желе, сопротивлялась их усилиям, словно упрямый осьминог.

– Раз, два, взяли! – скомандовал один из них.

Полицейские напрягли все свои силы, их лица покраснели от натуги. Но, женщина оставалось неподвижной, как скала.

Была предпринята вторая попытка, оказавшаяся удачной. Её тут же отвели на скамейку, стоявшую позади Марли и Чёппа.

Несколько минут она давала показания о жизни мистера Джека, которые совпадали с его словами. В добавок, Марго подтвердила, что Питерсон покинул Старенфорд сегодня утром, а вернулся около полутора часов назад. Перед тем, как возвратиться в особняк, он заехал к мисс Дельмонт. У её внучки был день рождения, поэтому она, как и мистер Питерсон не присутствовала в особняке. Уехали они вместе. В тот момент семья Картеров пребывала в добром здравии.

– Сестра мистера Питерсона подтвердила, что он выехал от неё в четыре вечера, – заявил пришедший в комнату криминалист, сменивший четырёх полицейских. – Наши местные ребята также допросили и соседей. Одна из них, Тая Россо, видела Джека, когда он выходил полевать цветы в огороде Джулии. А уже без двадцати девять он приехал к Марго Дельмонт. Дочь Марго и её внучка всё подтвердили. До особняка ехать минимум сорок минут. Алиби на время преступления у него железное, – пояснил он, смотря на Берка, пускающего кольца дыма. – Время смерти мистера Сэма Картер – четыре двадцать три; Мери ли скончалась чуть позже – без двадцати пять.

Марли, Чёпп и Карл виновато посмотрели на Джека. Томсон был удивлён, ведь ранее ему не приходилось видеть их такими. Он полагал, что сердца их прогнили насквозь, но, по всей видимости не всё так плачевно. А вот Бенни, был несколько иного мнения насчёт старика. Он до сих пор хмуро косился на него и на его плачущую возлюбленную, лишившую Бенни части зуба. Эти двое принесли ему сегодня не мало плохого. Придётся раскошелится на стоматолога.

– Ясно, – только и сказал Берк, с тяжестью выдохнув воздух сигаретный дым. – Мисс Дельмонт, – со всей серьёзностью продолжил он, положив ей руку на плечо. Дама не обратила на него никакого внимания, так как целиком и полностью была поглощена печалью и глубокой скорбью. Картеры являлись для неё второй семьёй, ей предстоит не мало времени, чтобы прийти в себя. – Обещаю, мы поймаем убийцу. – Она зарыдала ещё сильнее.

– Как поступить с господином Питерсоном? – поинтересовался Марли, кивнув головой в сторону закованного мужчины.

– Сожалею, но мы должны оставить вас до утра, – сказал Берк, обратившись к старику. Тот послушно кивнул. Джек знал, что не виновен, но теперь в этом должна убедиться полиция. Сейчас все подняты на уши, так что, криминалисты должны закончить экспертизу до конца ночи, а уже утром подготовят соответствующие документы. С большой вероятностью Питерсону запретят выезжать из города на период расследования, однако, вряд ли он будет против.

– Я… Я… Не могу его забрать? – сквозь слёзы пробормотала Марго, слегка отойдя от шока.

– Таков порядок, мадам, – спокойно пояснил Лоуренс.

Почему-то именно его она послушалась и не стала перечить. Он вёл себя с ней адекватно и не пытался заломить руки. К тому же, сейчас ситуация более-менее прояснилась, и женщина всё меньше переживает за своего возлюбленного. Добавим к этому ещё и то, что на момент штурма допросной над ней возобладал гнев вперемешку с возмущением, а сейчас Марго ослабла, ведь именно так действует на людей скорбь.

– Бенни, Карл, освободите мистера Питерсона и препроводите в камеру, – приказал заместитель комиссара.

Два полицейских подошли к дворецкому, отцепили цепь от стола и сняли с Джека наручники.

– Я могу остаться с ним? – Марго умоляюще посмотрела на Берка.

Этот щенячий взгляд обязан был сразить Берка Лоуренса, но тот оказался крепким орешком.

– Я уважаю ваше желание побыть с мистером Питерсоном, но не в праве дать разрешение. Просто не могу себе позволить, чтобы такая хрупка девушка провела ночь в полицейском участке. – Кажется его слова польстили ей, но это лишь слегка приободрило её. – Всё же у нас полицейский участок, а не отель. Однако, волноваться не стоит, мы выдадим ему спальные принадлежности и конечно, тёплое одеяло.

– Но как же…

– Даю слово, мистера Питерсона больше никто не тронет.

– Дорогая, навести Софи, ей сейчас поддержка важнее, чем мне. Девочка осталась совсем одна, только на нас вся надежда.

– Да, – ответила она, опустив голову. Плечи её дрожали. Марго снова зарыдала, и никто не мог утешить её горе.

Когда Джека увели в камеру, мисс Дельмонт ещё какое-то время горевала в архивной у Тони. Её перевели туда в связи с отсутствием отопления в допросной. Хранитель поил женщину кофе с печеньями. Ела она неважно, да и от горячего кофе отказывалась, ссылаясь на здоровье. У неё были проблемы с давлением. Однако, Тони не сдавался, он перешёл на чай, который пришёлся по вкусу Марго.

К этому моменту все разошлись, из полицейских остались только Томсон и Тони. Карл вернулся к себе на второй этаж, Бенни отпросился домой из-за плохого самочувствия, а Марли с Чёппом вызвал на ковёр шеф.

Валентина принесла женщине успокоительного и не отстала от неё, пока та его не выпила.

– Так будет лучше, – заверила глава отдела экспертизы, после чего померяла Марго давление. – Слегка завышено, но никакой опасности для жизни нет. – Женщина кивнула головой. Ей уже не хотелось ни с кем говорить. Даже великий болтун и весельчак Тони не справился со своей задачей. Его анекдоты и рассказы о юношестве прошли мимо ушей. И не удивительно, когда человек погружён в печаль – его мало что может оттуда вызволить.

– Вы можете идти, – наконец сказала Валентина. Услышав заветные слова от строгой, но в то же время рассудительной и добродушной девушки, Марго встала со стула и высморкалась в платок. – Благодарю вас, вы очень добры и внимательны.

– Что вы, это моя работа. Как придёте домой, выпейте чай с ромашкой. Сон будет крепче. – На этом Валентина закончила свою задачу и отправилась к себе.

В коридоре она встретилась с Томсоном, который ждал её, облокотившись на стенку.

– Она в состоянии говорить?

Валентина с недовольством посмотрела на него.

– Ей нужен покой.

– Я задам только один вопрос.

Девушка испытывающе смотрела на Брайана, но он победил в этой битве.

– Всего один, – наконец ответила она. – Смотри мне, – угрожающе продолжила Валентина, показав кулак. – Успокоить её было задачей не из простых. Если она снова разрыдается, пеняй на себя. Усёк?

– Конечно.

На самом деле, в глубине души Валентина была не равнодушна к Брайану, но старалась не показывать своих чувств.

– Отлично, – сказала она, направившись к выходу.

– Слушай, может сходим куда-нибудь на выходных?

– Даже не мечтай, – через плечо кинула она и зашагал по лестнице.

Томсон улыбнулся и пошёл в архивную, надеясь покорить Валентину в следующий, более подходящий день.

– Мисс Дельмонт, можно вас?

Женщина подняла на него усталые глаза и остановилась.

– Я не задержу вас надолго.

– Да не переживайте, я особо никуда не спешу. К тому же, в больницу меня сейчас не пустят. Бедное дитя.

– Послушайте, вы не знаете кто такая Лиана?

Это был не просто вопрос, а целый удар для Марго. Волнение накрыло её, словно цунами. Она изо всех сил старалась скрыть свои эмоции, но когда поняла, что не может, то тут же застыла, подобно каменной статуи. Глаза лихорадочно искали выход. Она сжимала руки в кулаки, ногти впились в кожу. Тело напряглось, как будто мисс Дельмонт была готова разорваться на части.

Несмотря на все усилия, держатся она так долго не могла. Дыхание участилось, стало поверхностным и прерывистым. Щеки залил румянец, а лоб покрылся испариной. Женщина всячески избегала зрительного контакта, боясь, что в глазах её можно будет отыскать правду. Она сжала губы, отчаянно пытаясь сохранить контроль, но решимость её таяла с каждой секундой.

– Прошу прощение, но мне пора, – неожиданно сказала она и зашагала прочь.

– Кем приходится Лиана для семьи Картер? Мисс Дельмонт, нам с Тони не удалось найти ни одной зацепки. В базе данных нет никакой Лианы, но я знаю, что она существует.

– Если не нашли, значит нет, – жёстко ответила она, не желая продолжать диалог.

Провокация провалилась. Конечно же Томсон ничего не знал наверняка, поэтому, стоило воспользоваться случаем и применить некоторые манипуляторские знания.

– Мисс Дельмонт, я в любом случае докопаюсь до правды.

– Послушайте, это что, допрос? – спросила она, повернувшись к Томсону.

– Ни в коем случая, я просто хочу получить ответы. Дело крайне серьёзное, мне бы очень не хотелось упускать детали. Если вы что-то знаете, сообщите мне.

– Будьте уверены, если узнаю, тут же направлюсь к вам, – раздражённо ответила женщина.

Дальнейший диалог мог привести к осложнениям, поэтому, Брайан не стал останавливать Марго, да и не имел на данное действие право. Она не подозреваемая, поэтому и спроса с неё никакого.

– Что ж, я всё равно доберусь до ответов. Дело времени.

Глава 4. Фарфоровая кукла и внезапный вызов

В тихой, стерильной палате больничного отделения, скрытой от посторонних глаз, лежит неподвижная фигура маленькой девочки. Её безмятежное лицо контрастирует с холодным, бледно-голубым интерьером, залитым приглушённым светом. Длинные каштановые волосы рассыпаны по белоснежной больничной постели, словно тёмное облако на фоне безликих стен.

Аппараты вокруг неё пульсируют мерным гудением, отслеживая каждый слабый вздох и биение сердца. Медицинские трубки и провода змеятся, словно паутина дорожной магистрали. Лицо девочки спокойное, но, время от времени лёгкая дрожь пробегает по телу, сигнализируя о надвигающейся беде.

В палату вошёл врач. Он мельком глянул на девочку и подошёл к своей помощнице.

– Жизненные показатели?

– Динамика положительная, но…

– Всё так же? – спросил он, не дослушав ответ. Мужчина был явно недоволен происходящим. – Сколько раз за последние два часа?

– Три раза, – ответила девушка, посмотрев в планшет. – В эти момент её дыхание слабело.

– Пульс?

– В пределах от пятидесяти до ста десяти.

Мужчина неодобрительно покачал головой.

– Датчики зафиксировали точное время?

– Да. – Она снова обратилась к планшету с записями. – При первой потери сознания чистота сердечных сокращений снизилась. В момент пробуждение была такой же. На следующий раз не менее ста.

– Продолжительность?

– Всё время до момента следующей потери сознания.

– В последний раз?

– Не больше шестидесяти. При пробуждении её пульс будто бы меняет свой ритм. Причём сильно.

– Очень странно.

Внезапно, Софи проснулась, резко подорвавшись с кровати. В её глазах читалась полная растерянность. Девочка судорожно вертела головой, пытаясь понять где она находится.

Прибор, стоящий рядом с девочкой часто запищал.

Медсестра подбежала к монитору, вглядываясь в волнообразный график.

– Сто пять.

Софи продолжала оглядываться. Она опустила свой взгляд вниз и обнаружила на своём теле множество датчиков и трубок. Рядом висела кислородная маска. Вид всех этих приборов заставлял её волноваться.

– Сто двенадцать, – с беспокойством подчеркнула медсестра. Она обернулась к врачу, ожидая от него каких-либо указаний. – Ввести успокоительного?

– В этом нет нужды, – ответил он, подойдя к изголовью кровати.

Малышка вжалась в спинку. Эмоции все сильнее хлестали по ней. Бедняжка закрыла руками уши, надеясь отгородиться от раздражающего пиканья приборов.

– Всё хорошо, – располагающим голосом заговорил доктор.

– Нет! Выключите! Уберите это от меня! – не своим голосом закричала она, задыхаясь от паники. – Дядя Дерен! Я больше не буду рисовать!

– У неё паническая атака.

– Вижу.

Капельница сильной мешалась ей. Софи протянула руку к трубке, взялась за неё и…

– Тише-тише, – успокаивающе продолжил мужчина, взяв её за руку. – Не надо так беспокоиться. Мы не причиним тебе вреда, – заверил он, но такой доверительный тон не сделал погоды. Софи высвободилась и сорвала с себя несколько датчиков. – Мы не обидим тебя, честное слово.

Положительного результата не последовало. Девочка разрыдалась.

– Добавь ещё раствора, – мягко сказал доктор, обращаясь к своей помощнице.

Девушка добралась до капельницы и поменяла пакеты с жидкостью.

– Нет! Не надо! – продолжала кричать она. – Отпус…

Она затихла, не окончив предложение. Хрупкое тельце повалилось обратно на кровать, провалившись в полное забытье.

– Успокоительное?

– Так резко? – с сомнение сказал доктор. – Очень сомневаюсь. Тут что-то другое. И кто такой этот Дерен?

Девушка вновь обратилась к монитору.

– Шестьдесят. Мне кажется, она просто бредит.

– Да что тут происходит?

Было очевидно, что доктор Майлз терялся в догадках. На его памяти такой случай впервые. Врачебного опыта не доставало, чтобы разобраться в ситуации.

– Может быть шоковое состояние на неё так действует? – предположила медсестра.

– Всё может быть, – ответил он, вытирая пот. – Позови Роберта, хочу с ним посоветоваться.

– Сейчас, – судорожно ответила медсестра, поспешив за помощью.

Через пять минут явился Роберт вместе со своим аспирантом и помощницей Майлза.

Ситуация усугубилась. Жизненные показатели Софи скакали как лошади на скачках. Встревоженные врачи и аспиранты бегали вокруг кровати, словно тени, с беспокойством следя за показателями приборов. Они шептались между собой, обмениваясь встревоженными взглядами, пытаясь понять, что вызывает эти периодические обмороки и изменения в показателях. Лица врачей хранили профессиональную сдержанность, но в глазах читалась озадаченность и тревога.

Час спустя все поуспокоились. Медицинские приборы показывали стабильно-нормальные жизненные показатели. Аспиранты ни на шаг не покидали Софи, а Майлз с Робертом обменивались теориями и предположениями, смотря на распечатанные данные.

– Где я? – спросила Софи, проснувшись от неспокойного и кратковременного сна.

Доктора обернулись, смотря на пациентку.

– Всё в порядке, милая, ты в больнице, – мягко сказала девушка, улыбнувшись девочке.

– Тело болит, – с трудом выговорила она. Девочка выглядела болезненно. – Я… хочу отдохнуть.

Диалог ей давался весьма тяжело. Сил у неё было не много.

– Отдыхай, мы о тебе позаботимся.

Софи слабо улыбнулась и прикрыла глаза.

– Как она? – спросил Майлз, явно обеспокоенный состоянием пациентки. Он боялся, что она снова потеряет сознание.

– Без изменений. Она в норме, – ответил аспирант, вглядываясь в график.

– Это радует.

Детектив Томсон шёл по лабиринту больничных коридоров, надев на себя белый халат. Долгое время он пытался пробиться к Софи с боем, но, сидевшая на посту женщина оказалось слишком убедительной и… злой. Она не поддавалась ни на какие уговоры, ссылаясь на плохое состояние девочки и внутренние распорядки больницы. Скажем честно, время для посещений ещё не наступило, ночью гостей не принимают, так что, у полицейского было очень мало шансов. Да и в реанимационное отделение вряд ли могут пустить постороннего. Единственное, что оставалось Брайану – ждать.

За время ожидания ему удалось вздремнуть, ведь ночь выдалась довольно сумбурной и дёрганой. К тому же, многое требовалось обдумать. Женщина долгое время старалась прогнать детектива, но он сослался на букву закона и довольно непростые обстоятельства. Ей уже были известны эти обстоятельства, а вскоре, о них узнает каждый житель Старенфорда. Жестокое убийство знаменитой семьи богачей невольно облетит каждого человека. Такие моменты журналисты пытаются не упускать и прикладывают не мало сил, чтобы новости вышли как можно скорее, ведь за твоей спиной этим делом занимаются и другие твои коллеги по цеху. Потому, работница больницы отстала от детектива, уютно умостившегося на скамейке и начала бубнить себе под нос: «Да что ж такое творится! Она ведь ещё маленькое дитя! Что ж с ней будет?».

В бело-голубом коридоре гулкие шаги одинокого путника эхом отскакивали от стен, отзываясь тоскливым стоном. Флуоресцентные лампы бросали резкий, беспощадный свет на бесчисленные двери, каждая из которых скрывала за собой чью-то драму.

Томсон был гостем в этом мире боли и страданий, посторонним в этом лабиринте человеческих душ и разбитых надежд. Ему было неуютно. Такие места он любил меньше всего.

Он медленно брёл по коридору, его взгляд скользил по открытым дверям палат. Внутри он видел застывшие лица пациентов, их глаза, полные боли и отчаяния. Встречались, конечно и счастливые лица, но их было много меньше.

Медсёстры в белых халатах, подобно призракам, скользили от палаты к палате. Воздух пропитался запахом антисептика и безнадёжности. Из туалетов сильно несло хлоркой. Даже если оставить окна открытыми на пару дней вонь всё равно не выветрится.

По левую руку открылись двери лифта. Оттуда вылетело четверо работников медучреждения, сопровождавших каталку с больным. Мужчина стонал и мучился, ёрзая на каталке. Медсестра держала в руках капельницу, медбрат нёс какой-то прибор, остальные двое толкали транспортное средство.

– С дороги! – вскричал мужчина, находящийся впереди каталки.

Томсон отскочил от несущейся толпы.

– Что с ним случилось?! – спросил ещё один врач, внезапно появившийся в коридоре.

– Пульс упал. Лёгкие не справляются. Давление тоже падает! – нервно ответила медсестра.

– Плохо дело, – сказал он, даже не удосужившись соврать больному. Похоже, ему было совсем наплевать на происходящее вокруг, его занимала только боль.

Брайан проводил их взглядом, после чего те скрылись за дверьми с табличкой: «Реанимация. Вход только для сотрудников больницы!».

Он отвернулся и продолжил свой путь. Сердце его сжалось и наполнилось состраданием. Коридор стал для него галереей человеческой хрупкости, местом, где надежда боролась с отчаянием, а жизнь и смерть ходили рука об руку.

Спустя некоторое время цель была достигнута.

«Палата 34» – значилось на табличке.

Рядом со входом, на мягкой скамейке, лежала уставшая и полностью выжатая Марго Дельмонт. Рядом с ней стоял белый пакет, сквозь который угадывались очертания апельсинов, бананов, яблок и… какой-то плюшевой игрушки.

Брайан не стал будить женщину, считая её присутствие несколько… ненужным для себя. Он хотел поговорить с Софи с глазу на глаз без всяких посредников.

Детектив открыл дверь и увидел перед собой медсестру, испуганно смотрящую на него. Девушка чуть не столкнулась с открывающейся дверью.

– Прости, а вы кто? – поинтересовалась она, отойдя от окаменения.

– Детектив Томсон, – ответил он, показывая удостоверение. – Ей лучше?

– Да, значительное лучше, – после недолгого осмотра документов сказала она. – Но, я бы повременила с расспросами. Два часа назад Софи перевезли из реанимации, сейчас ей трудно говорить. Большую часть времени она спит.

– Понимаю, но и вы не оставайтесь равнодушной. – Детектив был готов к такому повороту событий, поэтому, использовал свой излюбленный приём. Заключался он в том, чтобы надавить на свою жертву, как бы показывая, что дело ещё не закрыто и ничего не кончено. – Преступник ещё на свободе. Если Софи видела его лицо, то он непременно придёт за ней. Я обязан знать.

Девушка совсем растерялась, не зная, что и сказать.

– Я буду очень осторожен. Чуть что, можете сразу турнуть меня из палаты.

– Не перегружайте её, – наконец сдалась она. Девушка вышла за дверь и, увидев на скамейки Марго, вновь обратилась к детективу: – Может мы разбудим мисс Дельмонт? Она в своём упорстве победила Тею.

– Неужели ту милую женщину на посту?

– Да, – несколько смущённо ответила девушка.

– Я думаю не стоит. Мисс Дельмонт всю ночь не спала, она заслужила отдых, – со всей доступной ему доброжелательностью пояснил Томсон.

– Да… – несколько неуверенно сказала медсестра, смотря на сопящую женщину. – Пожалуй так будет лучше.

Детектив кивнул головой в знак благодарности и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Бледное лицо Софи не выражало никаких эмоций. Она была спокойна и молчалива, походя на фарфоровую куклу. За одну ночь её щеки впали и общий вид выглядел болезненно.

В палате она лежала одна. По слухам, заведующий отделением был хорошо знаком с семьёй Картеров, и он лично выделил для Софи отдельную палату. К тому же, ей требовался полный покой, чего было тяжело достигнуть в общих палатах.

– Софи, привет! – доброжелательно поздоровался Томсон. – Меня зовут Брайан, я – детектив.

Малышка не обратила на него внимания.

– Как себя чувствуешь? – не сдавался он, подойдя ближе.

– Хочу домой, – с трудом выговорила она, открыв глаза.

– Я тебя понимаю. Там всегда уютно и нет этих вечно раздражённых и бурчащих докторов, которые то и дело, что болтают на своём непонятном языке.

Она слегка улыбнулась.

Детектив сел напротив неё.

– Как с тобой обращаются?

Ответа не последовало.

Её взгляд обратился к капельнице.

– Тебя что-то беспокоит?

Девочка какое-то время не решалась идти на контакт. Брайан был для неё чужаком, а она никогда не была особо общительной. В школу она не ходила, так как родители решили обучать её на дому, чтобы большая часть времени уходила на творчество, отсюда и беда с социализацией.

– Чуть-чуть, – наконец сказала, прикрыв половину лица одеялом.

– Можешь рассказать мне.

– Я помню огонь и… кровь.

Детектив понял к чему она клонит. Он аккуратно взял девочку за руку.

– Мама с папой… Они… – Из глаз у неё потекли слёзы. – Их больше нет?

– Софи… – Он не знал, как нужно вести себя в такие моменты. Со взрослыми всё было несколько проще, но дети – это совсем другие существа. Некоторые вещи им сложно объяснить. Детектив подался чуть вперёд, продолжая держать её за руку. – Помоги мне раскрыть эту тайну, без тебя я не справлюсь.

На удивление, рыдать она прекратила быстро, но, несмотря на её эмоциональное состояние, было очевидно, что она переживает бурю эмоций.

– Я их… больше не увижу? – в её глазах читалась боль и ничем невосполнимая тоска. Она нуждалась в утешении, но Томсон мало что мог для неё сделать, разве что обеспечить безопасность.

– Ты помнишь, что вчера произошло? – сказал он, избегая вопроса.

Некоторое время она пребывала в своём мире, наполненном воспоминаниями, после чего покачала головой.

– Отрывками.

– И, что же там было? – осторожно спросил он. Ему очень не хотелось давить на свежую рану, но так нужно было поступить для её же блага.

– До вечера всё помню, а потом смутно, – призналась она.

– До этого времени твои… – Ему сложно давался диалог. Каждое слово могло накрыть Софи горечью и печалью. Затягивать это дело слишком опасно, он должен докопаться до истины в ближайшее время.

– Да, с ними всё было хорошо, – ответил она, облегчив жизнь Брайану. Девочка утёрла слёзы и шмыгнула носом. – Потом… Мама у окна… – Томсон почувствовал, как тонкая ручка вздрогнула. – И… папа… во дворе. Весь…

И всё же, детская психика не выдержала. Девочка вновь заплакала.

Томсон обнял её, прижав к себе. Софи уткнулась ему в грудь, продолжая тихо хныкать.

Через несколько минут её отпустило.

– Там был кто-то ещё? Может ты заметила кого-то подозрительного?

– Нет. Помню только Джека, но это не он, правда! – вдруг изменилась она. – Джек не мог. Он меня спас.

– Об этом мне известно. Мистер Питерсон тут не при чём, я твёрдом убеждён в данном факте, как и весь полицейский участок.

На секунду на её лицо промелькнуло облегчение.

– Полицейские за кем-то гнались.

– Вероятно то был мистер Жозеф Ломар.

Малышку передёрнуло от этого имени.

– Ты ведь его знаешь?

– Да, мой учитель.

– Мог ли он сделать… подобное?

– Я… Не знаю…

– Ответь мне, и я обещаю, что буду оберегать тебя.

Эти слова не внушили Софи полного доверия, но она не отвергла помощи.

– Защитите меня, – умоляюще произнесла она. – Мне страшно.

– Он плохо относился к тебе?

– Нет, но… – она не могла толком объяснить свои опасения. – Он всегда странно себя вёл рядом со мной.

– А в чём заключалась данная странность?

– Он был через чур добрым и навязчивым. Часто звал меня прогуляться с ним где-нибудь в центральном парке. Не говорите ему. Он просил держать это в тайне.

– Ломар угрожал тебе?

– Нет, ни разу, – без раздумий ответила она.

– Почему ты не сказала родителям?

– Я… Они были в восторге от него. С его приходом я достаточно быстро влилась в школьную программу. И даже опередила своих сверстников на несколько классов вперёд.

– Он обучал тебя по какой-то ускоренной программе?

Она кивнула в знак согласия. Данная тема была ей неприятна и отвратительна. Казалось, что она хочет сбежать от всего мира и спрятаться где-то в лесу, где её никто не найдёт.

В голову детектива закрались самые мерзкие и неприятные мысли. Он не хотел спешить с заключениями, но слишком много фактов вылезло на поверхность.

– Понятно. Послушай, последний вопрос, тебе знакомо имя Лиана?

На секунду Софи почувствовала резкую боль в голове. Она закрыла глаза, стараясь прогнать её.

– Что с тобой? – беспокойно спросил Томсон, явно желающий позвать медсестру. – Тебе не хорошо?

Ещё около минуты она мучилась от непонятных фантомных болей, потом открыла глаза и посмотрела на детектива.

– Ли-ана, – спокойно проговорила она, стараясь вспомнить это имя, которое уже давно вертится в её голове. – Я… – По щекам потекли слёзы, но она продолжала смотреть на Брайана, будто ища в его глазах ответы. – Лиана. Сестр…

Дверь палаты открылась. Внутрь ввалилась недовольная Марго Дельмонт, испепеляюще смотря на детектива. Позади неё стояла медсестра, пребывавшая в растерянности. Она медленно открывала рот, составляя предложение: «Я старалась, но не смогла».

Детектив легонько кивнул головой, как бы говоря: «Понимаю, вам было тяжело. Мало кто с ней справится».

– Я, пожалуй, оставлю вас, – дрожащим голосом сказала медсестра, после чего шмыгнула в коридор.

С леденящим выражением лица Марго повернулась и осторожно закрыла со собой дверь.

«Чёрт, она меня здесь задушит!» – подумал про себя Томсон, крепко вжавшись в спинку стула.

Дородная дама повернулась и направилась к кровати. В помещении наступила тишина, нарушаемая лишь шуршанием пакета.

– Тётя Марго! – радостно воскликнула Софи, обратившись к женщине.

Казалось бы, вселяющее ужас и страх лицо Марго не изменится не при каких обстоятельствах, но Софи растопила лёд в сердце великой и ужасной.

– Привет, принцесса! – добродушно сказала мисс Дельмонт, обняв Софи. Её голова медленно повернулась к Томсону. Во взгляде читалась жажда крови. Свободной рукой она провела по своей шеи, пригрозив детективу. Тот тяжело сглотнул слюну. – О чём вы болтали с дядей полицейским? – спросила она, отпрянув от девочки.

– Брайан обещал защитить меня, – сказала она, утерев оставшиеся слёзы.

– Как славно, – ответила она, улыбнувшись Томсону, но в этой улыбки не было и капли благодарности, одна только злость. – Вижу, вы успели поговорить.

– Да! – радостно подала голос Софи.

Удивительно насколько она изменилась, увидев рядом с собой родного человека.

– Значит детектив может покинуть нас?

– Но тетушка… – опечаленно начала Софи, явно не желая расставаться с детективом так просто. У неё было мало друзей и каждый, кто приглянулся ей и внушил доверие, мог стать им. Ей не хватает общения. – А как же… Он обещал защитить меня, – продолжила упорствовать она.

– Да, но ведь он может сделать это и вне палаты. Все злодеи находятся за пределами этой комнаты, а здесь ты в безопасности.

Софи не нашлась с ответом.

– Вот и отлично. Теперь можем и попрощаться с мистером Томсоном, да? – сказала она, положив свою тяжёлую руку ему на плечо.

– Пожалуй, что так, – с чувством не оконченного долга ответил Брайан, встав со стула. Затем направился к выходу, под грустный взгляд Софи.

Марго Дельмонт догнала детектива.

– Послушай сюда, – шёпотом начала она. – Сейчас ей не до ваших расспросов. Она лишилась родителей и осиротела. Я не позволю вам напоминать бедной девочке об этом. И передай остальным, иначе они почувствуют на себе силу великого шеф-повара. Напомню, эти руки хорошо делают отбивные. Ищите свои улики, но не донимайте девочку!

– Речь идёт о её жизни, – так же тихо напомнил детектив. – Если убийца захочет закончить начатое. Если он поймёт, что Софи разглядела его в ночи и может подробно описать его, тогда…

– Поставь охрану, но к ней не лезь, – угрожающе произнесла она. – Как только Джека отпустят, он приедет сюда и будет дежурить у её палаты безвылазно. А когда Софи полностью окрепнет я отвезу её к дочери. Моя внучка обрадуется, а Софи не останется одна. Ты меня понял?

– Более чем, – без всякого страха сказал детектив, смотря на неё хмуры взглядом. Он понимал, что таким образом она не будет в безопасности. Марго только усугубит положение, ввязав в это дело свою семью. Пока убийца не пойман, нельзя делать необдуманных решений. В добавок, нельзя лишать полицию общения с девочкой. Может быть сейчас она ничего не помнит, ведь шоковое состояние вполне может защитить разум от прожитого ужаса, но так или иначе, Софи может вспомнить подробности, которые способны решить исход дела.

– Хорошо, я пришлю сотрудников, – наконец сдался Брайан, поняв, что сегодня ему здесь нечего делать. Он получил некоторую информацию и сейчас её достаточно для следующего шага.

Как только Томсон оказался у двери, Софи окликнула его.

– Дядя Брайан, Лиана…

– Софи, не надо, пожалуйста, – тут же вмешалась Марго. Женщина отпустила пакет с фруктами и мигом оказалась рядом с кроватью, обняв Софи. – Ты что, спрашивал её о ней? – едва не срываясь на крик спросила мисс Дельмонт.

– Я… Послушайте, мне нужно было знать это для дела.

– Это не имеет отношение к делу, дубина!

– Ли-ана… – словно зомбированная проговорила Софи.

– Что с ней? Я могу чем-то помочь? – неловко поинтересовался Брайан, поняв, что сотворил глупость, но не понимал какую именно.

– Всё хорошо, деточка, тётя Марго рядом.

– Вызвать врача?

– Ты уже и так натворил дел, лучше уйди! Иначе, клянусь Богом, не посмотрю, что ты полицейский.

– Ли-ана… – не переставала повторять девочка, словно завороженная.

Детектив всё ещё стоял у дверей, боясь сделать лишний шаг. Он просто не знал, что сейчас происходит и как его расспросы вызвали такую реакцию.

– Если хочешь что-то сделать, то подай пакет и достань оттуда плюшевого медведя!

Детектив сорвался с места и запустил руку в пакет. Пальцы сжали плюшевого медвежонка и достали наружу, прямо как клешня в автомате с игрушками, только здесь нету места проигрышу.

Томсон передал игрушку в руки Марго.

– Сес-трёнка… – совсем уже загипнотизированная проговорила Софи, смотря в пустоту.

Марго выхватила игрушку и тут же сунула её девочке.

– Лиана! – вдруг закричала она. – Где ты?

– Не успели, – раздражённого бросила Марго, поглаживая по спине девочку.

Приборы запищали и загудели, сорвавшись с цепи технологического спокойствия. Техника будто сошла с ума и восстала против людей, начав жить своей жизнью.

От такого внезапного звука мисс Дельмонт подпрыгнула на месте, но всё же сумела сдержать себя и не отпустила Софи, беспокоясь о ней больше, чем о своих нервах.

Тело Софи прошибло конвульсивной волной. С ней творилась какая-та чертовщина. Нечто необъяснимое происходило на глазах детектива, и он не знал, как быть. Он видел в своей жизни многое, но такого – никогда.

Над кроватью загорелась красная лампочка, сигнализируя об опасности и вызове мед персонала.

Через минуту в палату ввалились Майлз вместе с медсестрой.

– Отойдите! – приказал Майлз, хмуро смотря на Марго.

Тем временем медсестра заняла своё законное место рядом с прибором.

– Пульс сто двадцать. Нет, уже семьдесят. Снова сто двадцать, – в паническом состоянии говорила она. – Почему он так скачет?

Врач с трудом отогнал мисс Дельмонт, после чего принялся осматривать Софи. Он взял стетоскоп и прислонил его к груди девочки.

Лицо Софи менялось у него на глазах, будто в неё вселился демон. В какой-то момент Майлз заметил, как радужки окрашивались в то голубой, то в зелёный. Доктора пробрала дрожь, он вздрогнул от удивления и внезапного страха, скользнувшего холодной волной по его позвоночнику.

– Дядя Дерен! – неожиданно крикнула Софи. Она пробыла в таком состоянии всего ничего, а потом отключилась, заключив медвежонка в объятья.

– Пульс нормализовался, – сообщила медсестра, вытирая со лба пот.

– Да, – с облегчением выдохнул Майлз, повесив на шею стетоскоп, словно воин, сложивший после тяжёлого сражения меч. – Введите ей ещё успокоительного.

– С ней всё будет хорошо? – дрожащим голосом спросила мисс Дельмонт, подойдя поближе. Впервые после первой встречи с этой дамой Брайан увидел на её лице страх.

– Я… – теряясь в словах начал доктор. – Я… Не знаю. – Ему тяжело дались эти слова. Не каждый врач может сказать, что он бессилен пред нависшей бедой. Чаще всего они сражаются до последнего и не теряют веру, а если и теряют, то всё равно продолжают делать своё дело – в этом и есть смысл слова «врач». Если есть хоть малейший шанс, они сделают всё и даже больше. – Мы с коллегой посчитали, что стабилизировали её состояние, но, похоже ошиблись.

– Что же теп…

– Хватит расспросов, – прервал её Майлз. – На сегодня Софи нужен покой. Мы переведём её в реанимационное отделение, чтобы в случае чего быть готовыми ко всему.

– К чему, что с ней творится? Почему на этот раз?

Детектив не упускал ни одного слова. Он понял, что с Софи такое происходит не в первые. Брайан не шевелился. Он стоял, как статуя, которая просто не может двигаться. Впервые в жизни ему стало страшно. Страшно за кого-то.

– Вы должны ей помочь! – сурово сказала Марго, наступая в атаку. В такие моменты её никто не мог остановить.

– Послушайте…

– Что здесь происходит! – гаркнул появившийся в дверях доктор, озабоченный шумихой.

– Мистер Варго, доброе утро, – замямлил Майлз, опустив глаза в пол. Ему было стыдно, и он не мог взглянуть в глаза своему наставнику, который всегда шёл до самого конца, не ища при этом никаких отговорок и оправданий.

Варго является не только хорошим наставником, но и заведующим отделением, а ещё – хорошим другом семьи Картеров.

– Майлз, я задал вопрос. – Он оглядел присутствующих и узнал в них знакомые лица. – Мисс Дельмонт? Какими судьбами? И, – он перевёл взгляд, – Софи? – лицо его тут же переменилось. Место гнева заняла беспокойность. – Всё повторяется? – спросил он, обратившись к Марго.

– Да, всё повторяется, – только и смогла выдавить она.

– Я займусь Софи, можете о ней не переживать.

Врач подошёл к аппаратуре и взглянул на показания датчиков. Он долго разглядывал экран, потом попросил распечатать ЭКГ. Несколько минут висела тишина, Варго расшифровывал диаграмму, хмуря брови, затем облегчённо вздохнул, отметая самое страшное.

– Какой-то определённой закономерности нет, – наконец оживился он. – Всему виной эмоциональное состояние и шок. Я слышал, что произошло с её семьей и более чем уверен, что всему виной пережитые события. Пароксизма тут не вижу. С сердцем всё в порядке, но на всякий случай мы сделаем МРТ, чтобы точно убрать некоторые предположения. Сейчас ей нужен отдых, причём длительный. Дайте ей снотворное, когда проснётся. Успокоительное вводите в малых дозах.

– Она точно… – начала мисс Дельмонт, но её тут же прервали.

– Нет поводов волноваться. Ничего страшного. Просто… Избыток эмоций. Некоторым людям тяжело переваривать подобные события, отсюда и защитная реакция организма. Да, соглашусь, не у каждого организм реагирует таким вот образом, но мы не одинаковы в некотором плане. Существуют люди, которым свойственно такое поведение, вот и всё.

Кажется, Марго данный ответ устроил. Однако, по её виду Томсон заключил, что есть ещё вопрос, который мисс Дельмонт желает задать.

– И, кое-что ещё, я бы очень хотела, чтобы вы выполнили просьбу Мери ли.

– Да, даже не обсуждается, – сразу же ответил Варго, повернувшись к своим работникам. – Коллеги, прошу вас не распространятся об увиденном случае, иначе мигом вылетите из больницы. В Старенфорде и в ближайшей округе от него вы больше не найдёте стоящей для себя работы.

Майлз вместе с помощницей переглянулись, испытывая внутри себя смешанные и очень странные чувства.

– Вы меня услышали? – спросил Варго, грозно смотря на них.

Подопечные судорожно закивали головами, как те самые игрушечные собачки в машине, которые всю дорогу машут головой.

– Отлично, а сейчас я попрошу мисс Дельмонт и вас…. – Он посмотрел на детектива и не узнал в нём никого, кто мог бы даже косвенно относится к семейству Картеров. Нет, он конечно подозревал, но верить в это отказывался, ведь по слухам, тот человек не отходит от бутылки несколько лет к ряду и должен выглядеть соответствующе. – Покинуть палату. Я должен…

В коридоре зазвучали недовольные голоса. Кто-то ругнулся, потом крикнул и на пол упало что-то керамическое, по всей видимости кружка.

– Да что за утро сегодня такое! – недовольно пожаловался заведующий отделением, встал со стула и направился к выходу, дабы угомонить какого-нибудь несговорчивого пациента, отказавшегося от принятия очередных таблеток.

Но, Варго не успел выйти в коридор. В дверном проёме появился мужчина, который с трудом держался на ногах. На больного он не походил, по крайне мере на тех, которые обычно лежат в этих палатах. Тут проглядывается болезнь иного характера. И, один факт, не многие болезни можно учуять на расстоянии пяти-девяти метров, а эту – можно. Она довольно распространённая и встречается чуть бы ни у двадцати процентов от всего населения Старенфорда. И это только те, кто действительно болен и нуждается в неотложном лечении. А есть и другие – кто балуется этим по выходным и не только. Их больше тридцати процентов. Обычно такие люди уверяют себя и других, что с ними всё хорошо и никакая помощь им не требуется, однако, всё это до поры до времени. Через два-три года их печень плачет от появившейся боли.

– Да вы пьяны, – с отвращением сказал Варго, затыкая нос.

Детектив насторожился. Он наделся, что ему не придётся применять силу. Обычно, люди, дошедшие до такой кондиции не то чтобы, очень хотят вступать в драку. Они могут провоцировать, но это не более, чем агрессия. И всё же…

– И я этим крайне горжусь! – гордо заявил он, икнув от газиков. – Хоть в этом я преуспел. – Он дыхнул в лицо Варго и улыбнулся от его кривляния.

– Что ты здесь делаешь, мерзавец? – спросила мисс Дельмонт, заслонив собой Софи.

Томсон подчеркнул для себя действия Марго. Уж очень она не хотела пускать этого мужчину в палату, а уж тем более к Софи.

– Вызовите охрану, – сказал заведующий, обратившись к медсестре.

Та в свою очередь сняла со стенки проводной телефон и набрала на дежурный пост охраны.

– Не отвечает, – беспокойно сказала она.

– В ближайший час-два этот хлюпик будет занят зализыванием своих ран, – без всякой иронии заявил мужчина, шатающийся от лёгкого ветерка или даже от собственного дыхания. Несмотря на это, он ещё мог чётко говорить и формулировать мысли. – Я слышал своё имя, это ведь Софи меня звала? – Он не то что вошёл, а скорее вплыл в палату. – Где моя племянница, я забираю её домой!

– Да как ты смеешь! – грозно заговорила Марго, не дав Варго вставить слово. – Для неё ты больше никто! Забыл или тебе напомнить?

– Ах ты карга старая! – зарычал он, оттолкнув Варго и накинувшись на мисс Дельмонт с кулаками.

Детектив словно молния возник перед Дереном. Он поймал его руку и сильно сдавил.

– Детектив Брайан, центральное управление полиции, – твёрдо заговорил Томсон, показав своё удостоверение. – Покиньте палату или я вас арестую.

Плавающие глаза Дерена никак не могли сфокусироваться на лице Томсона, а вот зловонное дыхание очень даже хорошо сосредоточилось рядом с ним. От такой вони можно было опьянеть просто стоя рядом.

– Не выводи меня из себя, служивый, – после каждого слово он шатался будто неваляшка. – Уйди с дороги, я заберу Софи домой!

– У тебя и дома-то нет! – ядовито бросила Марго, усмехнувшись. – Ты же всё проиграл. Все свои сбережения выкинул в игрушки. Несмотря на твой жалкий поступок, Мери ли отправляла тебе деньги. Где они теперь? Все в игорных домах? Они наверно хорошо обогатились за счёт тебя.