Бывший. Мы (не) твоя семья
06.01.2024
Пролог
Лана
– Дрянь! Шалава! Проваливай!
Несостоявшаяся свекровь кидает в меня мои же вещи, которые тут же оседают ворохом у моих ног, а я стою онемевшая и ничего не могу понять!
– Так унизить! Он же к тебе! Со всей душой! А ты! Девка гулящая!!!
Меня мутит, кружится голова, даже язык заплетается…
– Лидия Сергеевна, я не понимаю… – еле выдавливаю из себя.
– Что ты не понимаешь? Что не понимаешь? – замирает вдруг женщина. – Ты где ночь провела?
– Я…
Утром я проснулась в отеле. Какая-то почасовая ночлежка, не очень чистый номер, смятые простыни. Чувствовала себя ужасно, кое-как оделась и под насмешливые взгляды персонала, пошатываясь, побрела к метро.
– Ты вчера напилась! – со слезами в голосе выкрикивает Лидия Сергеевна. – А потом! Потом!
Напилась? Я? Я помню только первый бокал какого-то дорогого шампанского, которое заказала Карина. Это подруга Лидии Степановны… Точнее… Дочь ее подруги… Боже, что-то я совсем запуталась!
Вчера будущая свекровь позвала меня пройтись по магазинам. Предложение меня удивило и немного насторожило. Я очень хорошо видела, что мать Романа не одобряет наши отношения. И даже когда мы ей рассказали, что подали заявление в ЗАГС, она попросту расплакалась! И вовсе не от счастья.
Рома просил меня не обращать на это внимания. Она растила его одна. Отец рано умер. От него осталось наследство, которое позволило моему жениху выучиться и начать свой бизнес. Хорошо начать, надо сказать. Ромка ведь гений! А я… Сирота, пусть и с квартирой. Конечно, с точки зрения матери, совсем не чета ему.
Капризы пожилой женщины, говорил Ромка. Потерпи чуть-чуть, просил он же. И я терпела. Ради него старалась понравиться ей.
В какой-то момент мне стало казаться, что у меня получается. Лидия Сергеевна стала захаживать в гости в отсутствие Романа. Приглашать меня в кафе. А вчера она позвала меня на шоппинг.
Приглашение меня сильно смутило. Я не привыкла к компаньонам, да еще и к таким. Я – простая девчонка, выросшая с теткой. Мой шоппинг – это купить картошки в супермаркете и курицу к ужину. Но Ромкина мать так старательно намекала, что меня просто необходимо приодеть! А так как она в молодежной моде почти ничего не понимает, то с нами пойдет Карина – дочка ее подруги. Наша с Ромой ровесница.
Если честно, то все шло неплохо. Карина и правда подсказывала мне неожиданные решения в выборе гардероба. А уж как смело она перебирала всякие пояса и корсеты в магазине нижнего белья!
Лидия Сергеевна только ахала и закатывала глаза, приговаривая: “Это ваше дело молодое!” – а мы с Кариной хихикали.
В конце концов, обессиленные, мы упали в каком-то ресторане на нулевом этаже торгового центра. И тут Карина предложила тост. “За перемены к лучшему!”
Эйфория от приобретенных вещей и, что гораздо важнее, от приобретенных друзей в лице матери Романа и подруги его семьи переполняла меня, и я с радостью выпила поднесенный бокал шампанского.
И все.
Это последнее, что я помню.
Потом утро, почасовой отель, метро и вот… Крики будущей свекрови.
– Что? Хорошо вчера развлеклась? Обновила покупочки? – она швыряет в меня пустым пакетом из того самого магазина нижнего белья.
– Лидия Сергеевна, да остановитесь же вы! Я ничего не помню!
– Не помнишь? – с угрозой в голосе орет свекровь. – Так я тебе расскажу! Ты нализалась до потери пульса, начала орать, петь какие-то похабные песни. Мы с Кариночкой пытались тебя увести, вызвали такси, но ты вырвалась и убежала! Только вот недалеко! Ровнехонько в почасовой отель направилась! – испепеляя меня взглядом, рассказывает свекровь. – Какого-то мужика под руку хвать! И в номер!
– Что? – теряю дар речи я. – Мужика?
– Что? Думала, все скроешь? Так и будешь над моим сыном издеваться! Алчная, продажная тварь! – скривившись, выплевывает мне в лицо свекровь. – Чтобы духу твоего здесь не было! – она толкает меня к дверям. – Убирайся!
– Нет! Это все какая-то ошибка! Этого не может быть! Где Рома? Я хочу поговорить с Ромой?
– Рома? – вдруг замирает Лидия Сергеевна. – А Рома все знает! – она гордо вскидывает подбородок. – Вот тебе от него, – мне протягивают записку.
Я разворачиваю.
“Убирайся”.
Одно лаконичное слово, написанное размашистым знакомым почерком.
У меня все обрывается внутри.
Это какой-то сюрреализм. Этого всего не могло быть. Я люблю его! Больше жизни! Больше всего на свете!
Хватаю трубку, набираю номер.
Абонент выключен или находится вне…
– Можешь не звонить ему! – Лидия Сергеевна щурится. – Он хочет тебя забыть. Ты для него больше не существуешь.
– Это неправда! Я должна поговорить с ним!
– Ну, раз должна, говори, – вдруг снисходит моя бывшая будущая свекровь. – Он в Лондоне. Улетел сегодня утром. Так что давай! Вперед! – она машет рукой, поддевает ногой комок моих вещей на полу и толкает его в сторону входной двери. – Давай, давай! – открывает квартиру, выталкивает все это на лестничную клетку. – Иди, – хватает меня под руку, выкидывает из квартиры. – Мерзкая вонючая шалава, – брезгливо трясет пальцами. – Чтобы даже не приближалась больше к моему сыну!
Дверь захлопывается, я медленно оседаю на кучу своих футболок и носков. Получается, я только что осталась без Романа. Но… Его частичка всегда будет со мной. По крайней мере, ближайшие девять месяцев.
Глава 1
Роман
Пять лет спустя…
– Подожди, ты хочешь сказать, что они его отправили в Австрию на обучение, потому что он двоюродный брат жены коммерческого директора?
Я еле выговариваю это. Не из-за трудностей произношения, конечно. У меня просто не укладывается в голове этот абсурд!
– То есть сейчас во главе отдела контроля качества у нас человек, который окончил колледж по специальности “Оператор станков с программным управлением”? Не инженер? Не? Я ничего не путаю? Твою ж…
Я шумно выдыхаю, убираю трубку от лица, произношу несколько любимых ругательств и парочку нелюбимых, возвращаюсь к телефону.
– Так! Дай мне полчаса! Все! Отбой.
Завершаю этот звонок и тут же начинаю новый. Звоню начальнице нашего отдела HR.
– Елена Степановна? Роман Катаев, здравствуйте, – представляться странно, все же я совладелец фабрики, где она работает, но мало ли. Вдруг у нее мой номер еще не сохранен. – Елена Степановна, через двадцать минут мне нужны резюме всех инженеров отдела контроля качества.
Мне нужен уровень образования, стаж работы, завершенные проекты… Все! Даже если последними были курсы кройки и шитья! Я все равно хочу это знать!
Уточнение не случайно. Человек всегда должен двигаться и развиваться. И не только в профессиональном направлении.
Начальница HR-ов тоже еще из старого состава. Я не уверен, что она это понимает. Кто знает, чего от них вообще ждать, если у них тут принято на спецобучение кумов да братьев отправлять.
Убираю телефон и тоже двигаюсь. В цех сборки пневмосистем. Этот цех и был нашей основной целью покупки. Нам давно пора развиваться, а тут попалась хорошая фабрика по сходной цене.
Оборудование у них отличное, площади и расположение более чем. Я все пытался понять, почему у них так неуклонно падали показатели. Вот, кажется, становится ясно.
В какой-нибудь газетенке написали бы: “Вопиющая некомпетентность кадров!” Я формулирую свои мысли, конечно, в других выражениях. В основном, в непечатных.
На десяток директоров только три профессионала. Еще троих можно оставить с условием допобучения. И четверых гнать в шею. Прямо сегодня. Пока они еще каким-нибудь промышленным шпионажем не занялись.
Проблема в том, что конвейер останавливать нельзя. Это сразу миллионные убытки. Поэтому шерстим резюме всех старожилов фабрики. Общаюсь с людьми лично, оцениваем их квалификацию, компетентность. Всех, кого можем, поднимаем хотя бы до уровня заместителей или и.о. Объем работы дикий.
***
– Вот этого пригласите на собеседование, – сижу в отделе HR и перебираю наспех собранные досье, – и вот этого. И все, – морщусь. – Выбирать больше не из кого.
– Открывать вакансию? – поднимает на меня подобострастный взгляд начальница, которую я за обесцвеченные волосы и острые зубки про себя зову молью.
– Открывайте, – киваю я и слышу измученный стон простых работниц.
– В наш отдел когда можно будет вакансию открывать? – выкрикивает кто-то.
– Так, дамы! – прикрикивает на них Елена Степановна.
– Фамилия и должность? – оборачиваюсь я к возмущающейся девице.
– Цыплакова, старший кадровый консультант, – с вызовом отзывается та.
– Значит, так, старший кадровый консультант Цыплакова, – обращаюсь напрямую к ней, наблюдая боковым зрением, как Елена Степановна бледнеет и идет пятнами. – Сегодня до восьми, – гляжу на часы, – ладно, до девяти вечера я хочу получить прогноз по загруженности отдела HR, проект на его расширение с учетом открытия новых позиций и слияния с головной корпорацией, – поворачиваюсь к директрисе. – От вас то же самое. Проекты сравню.
В большом кабинете воцаряется тишина, но я вижу торжествующий блеск в глазах Цыплаковой и восторг на лицах других девчат. Кажется, своим начальством они не очень довольны. Оно и к лучшему.
– Этих, – указываю на выбранные досье инженеров, – хочу видеть в своем кабинете через час, – вспоминаю, что мне надо еще проверить план по заказам и дать задание отделу маркетинга в связи с ребрендингом…
Из круговорота мыслей меня вырывает настойчивый звонок телефона. Поднимаю экран. На нем лаконично написано “Жена”.
Морщусь.
Как не вовремя. Но не ответить не могу. Будет скандал. Принимаю вызов и обреченно произношу:
– Да, Карина?
***
Домой прихожу еле живой и поздно. Не могу сказать, что расстроен из-за этого. На ужин в кругу семьи и не рассчитывал. Хотя нет. Круги вокруг меня как раз наворачивают. Наворачивает. Карина.
Она собирается с подружками в клуб. На ней обтягивающее красное платье, по спине рассыпались блестящие черные волосы… Кератиновое выпрямление, или как оно там называется… Почему-то, глядя на жену, думаю в первую очередь о том, что она в себе подделала… Подкачанные пухлые губки, увеличенная пластикой грудь и уменьшенная ею же талия. Высокая. Это без пластики. Каринка всегда была жердь. Когда-то она казалась мне красивой. Сейчас просто дорогой.
Она скачет по квартире еще босиком, пытаясь справиться с какими-то модными серьгами. Наращенные ногти жутко этому мешают. Отворачиваюсь, иду в кухню, чтобы ей не пришло в голову попросить меня помочь.
– Ты представляешь! Кабриолет! Красный! – с горящими глазами рассказывает Карина.
Я кривлюсь и тянусь к холодильнику. В нем заботливо разложен по контейнерам ужин. Спасибо домработнице.
Окидываю Карину скептическим взглядом и думаю, не перевести ли нашу прислугу на круглосуточный режим. Осточертело греть коробочки в микроволновке.
Когда-то Каринка была резко против, уверяя меня, что после наших страстных ночей ей будет по утрам стыдно смотреть в глаза прислуге. Но ночей давно уж нет. Ни страстных, ни просто совместных. Я не просто так стараюсь приходить попозже, и мне откровенно плевать, что она уходит в ночь. У нее там чей-то очередной день рождения, а может, девичник. Была пару лет назад история, когда ее девичник чуть было не перерос в мальчишник. Я ее тогда отловил, приструнил. Сейчас Карина в курсе, что она под наблюдением. Мне плевать, что она делает вне дома. Приличия соблюдены, и ладно.
– Так что? – она наконец справилась с драгоценностями, обулась и смотрит на меня глазами голодного спаниеля. – Можно я пробегусь по салонам?
– По каким салонам? – я явно потерял нить разговора. У меня тут что-то выпрашивают.
– По автомобильным, конечно! У Янки кабриолет красный, а у меня тачка старая! Еще скажут, что у Катаева дела идут неважно.
Твою ж… А то, что Катаев месяц как фабрику купил, не в счет?
– Карин, у тебя машине меньше года, – пытаюсь воззвать к голосу рассудка я.
– Ну она какая-то стремная уже, – тянет, оттопырив подкачанные губки, Карина.
– Премиалка последнего модельного ряда, – качаю головой я.
– Она серая!!! – категорично чеканит моя жена, и я понимаю, что покупки кабриолета мне не избежать. Ну и хрен с ним, лишь бы ко мне не лезла.
– Ладно, – киваю, – пройдись по салонам.
Уверен, нужный адрес, марку и модель мне принесут уже завтра.
– А! Ты самый лучший! – аккуратно подпрыгивает на своих непомерно высоких шпильках Каринка. Пытается меня поцеловать. Я срочно отправляю в рот ложку салата и подставляю ей щеку.
– А, – морщится жена, – ты ешь как варвар! Хоть бы за стол сел.
Угу. Я бы сел. Если б ты его накрыла. Самому не хочется. Сейчас ты исчезнешь, усядусь у телевизора.
– Не скучай! Я скоро!
Терпеливо жду, пока хлопнет входная дверь. Выдыхаю с облегчением. Когда-то было горько, потом противно. Сейчас никак. Никак.
Мне плевать, что она делает, потому что не люблю я ее. И никогда не любил. Никого не любил, кроме Ланки. Черт… А вот сейчас больно…
Глава 2
Лана
– Мамочка, ты заберешь нас пораньше? – хнычет моя нежная дочурка, не желая идти в садик.
– Конечно! Заберу, как только смогу!
Сегодня я иду на собеседование. К часу. Так что в три буду свободна.
– Не надо пораньше! – возмущается сынуля. – Сегодня же бассейн!
Очень серьезный, почти по-взрослому хмурится. Настоящий мужчина. И так похож на отца.
Сглатываю комок. Нет. Об этом не буду. Больше никогда. Эти дети только мои! Близнецы. Виктор и Виктория. Моя личная победа. Двойная.
Я их еле выносила после того, что мне устроила мать Романа. И эта его записка… “Убирайся”. В жизни этого не забуду… Я ему так и не дозвонилась. И о детях он не знает. Предпочел не знать.
А я… Я отлежала на сохранении почти все девять месяцев. Спасибо теть Наде, навещала каждый день. Не осуждала, не предлагала аборт. Поджала губы, прошептав что-то вроде “никогда не верила твоему этому богатею”, и взялась подшивать пеленки.
Мне пришлось взять академ, а потом и вовсе перевестись на заочное. К счастью, учиться оставалось всего лишь год, и я завершила обучение на специалиста по управлению персоналом как раз тогда, когда малышам исполнилось два.
Тогда же и нашла первую работу: частичная занятость, удаленно. Зарплата – просто слезы, но нам с тетей хоть что-то! Мне высылали на почту вакансии. По ночам я искала подходящие резюме, а днем отводила малышей в группу короткого пребывания и проводила интервью по скайпу.
Ох, и времечко было! Когда тебе дают вакансию и кучу требований к ней, а зарплатную вилку объявляют сильно ниже рынка. И срок исполнения – три дня. Три дня! Это сейчас я понимаю, что так вообще не делается! Благодаря той первой работе я сейчас вообще много чего уже понимаю.
Сейчас я сильно выросла в профессиональном плане. И дети мои подросли. Физически, конечно.
Они уже почти год ходят в сад. Переболели всем, чем можно, адаптировались в коллективе – и вот на нашем маленьком женсовете мы с тетей приняли решение, что можно попробовать работать полный день.
Она подстрахует с садом. Ее график позволяет. Теть Надя у меня библиотекарь. Умная, тихая, спокойная женщина. Знающая миллион сказок, столько же женских романов и почти столько же блюд из одной картошки. Где бы я была, если б не она?! Я и мои дети.
– Так, зайчики, – выпячиваю подбородок вперед, ожидая получить по поцелую в каждую щеку, – будьте умничками. Вик, защищай сестру, Вика, помоги брату с застежками. Все! Сразу после сна вас заберу!
Мои сладкие карапузы берутся за руки и шагают в группу. Провожаю их взглядом. Смешно, мои малыши даже не похожи между собой. Викушка, как я, мелкая сероглазая блондинка. А Вик… Вик – вылитый…
Роман
– Я готов взять троих полноценных рекрутеров на временную ставку и потом оставить в штате одного, – я протягиваю бумаги Цыплаковой. Это именно ее план.
Елена Степановна предложила взять двоих сотрудников на должность младшего специалиста. План ее амбициозной сотрудницы мне показался более здравым. Максимально усилить штат сейчас, когда у нас грандиозный набор, и потом оставить лучшего. Того, кто пройдет весь этот огонь, воду и все остальное.
Зарплату ставим хорошую. Даже для временщиков. На этом тоже настояла Цыплакова. На низкую зарплату младшего специалиста к нам придут те, кто сам в обучении нуждается. А нам сейчас работать надо. И много.
В общем, я почти полностью принял план смелой и амбициозной выскочки, готовящейся стать новым начальником отдела. Сейчас она наберет людей – это и будет ее последним испытанием. Если через два месяца ее отдел будет исправно функционировать, а в штате фабрики не будет таких дыр, как сейчас, то должность ее.
Она это понимает. И ее нынешняя руководительница тоже. Вот и посмотрю, что сделает эта бледнеющая моль. Или начнет работать усиленно, или подковерные игры устраивать, чтобы конкурентку свалить. Зная привычки прежнего руководства, ставлю на второе…
– Людей найти в сжатые сроки, и не забывайте! Мне срочно нужны логисты! Срочно!
Несмотря на строгий тон, почти весь отдел персонала поглядывает в мою сторону с плохо скрываемым обожанием. Ну да. Дамочки от восемнадцати и старше всегда на меня так реагировали. Хотя никогда не считал свою внешность особенной.
Высокий, да. Никогда не пренебрегал спортзалом. Скорее, чтобы выпустить пар и не заработать сколиоз. Но и мышцы, конечно, накачаны. А так… Темные волосы, карие глаза, правильные черты лица. Мало ли таких?
Димыч говорит, что у меня харизма. К черту харизму. Никого из них кадрить не хочу. Продажная бабенка у меня и дома есть. Так что держу всех на расстоянии, но не забываю приветливо улыбаться. Мне выгодно, чтобы они меня любили. Без логистов хоть вешайся.
У прежних хозяев схема доставок была проста и прозрачна, как слеза младенца. Своя карманная транспортная компания, которая получала за заказы в полтора, а иногда и в два раза больше рыночной стоимости. Не удивлюсь, если этой компанией владел тоже чей-нибудь двоюродный брат. Даже не хочу копать в этом направлении. Сейчас у меня две встречи, а потом надо будет еще раз навестить производство. Вчера вывели начальником одного из инженеров. Надо будет посмотреть, как он там.
Я поднялся в свой кабинет, попросил у секретарши кофе, открыл почту, как вдруг пискнул телефон. Дважды. Первое входящее от Карины. Даже в превью видно фото машин. Морщусь, смахиваю. А вот второе уже интереснее…
Глава 3
Глубоко вдыхаю, выдыхаю. Хорошо, что сейчас встреча с немцами. Когда мозг переключается на другой язык, эмоции тоже переключаются.
– Роман Аркадьевич, переговорная готова, поставщики подъехали, – раздался приятный голос в селекторе.
Хорошо. Поправляю галстук, манжеты. Беру любимый кожаный ежедневник. Конечно, секретарь будет вести протокол, но я люблю писать сам.
С отвращением поглядываю на смартфон, но все же беру и его тоже. Не глядя, закрываю фотографии, присланные мне хвостом Карины. Вчерашний ее девичник. Нас с женой сегодня ждет серьезный разговор. Очень серьезный. Кажется, пора заканчивать этот фарс, как бы ни настаивала на обратном моя мать. Я уже четвертый год жду, когда стерпится и слюбится. И с каждым днем только хуже.
Уверенным шагом вхожу в переговорную, приветливо киваю своему партнеру и близкому другу Димычу Смирнову. Кхм, Дмитрию Сергеевичу, конечно. Когда мы не наедине. Протягиваю руку немцам.
Ну что ж, гости дорогие…
– Guten Tag!
***
Обожаю, когда поставщики приезжают со своим переводчиком! Они же полностью уверены, что клиенту озвучат только то, что им надо! И спокойно переговариваются между собой.
О том, что я учился и работал в Англии, знают все. А вот о том, что я владею немецким и итальянским, единицы.
Интересные были переговоры, надо сказать.
Провожаю поставщиков, еле сдерживая ухмылку, приветливо пожимаю им руки, но уходить из переговорной не спешу. Димыч тоже сидит. Немцев провожает секретарь.
– Ну что?! – смотрит он на меня нетерпеливым взглядом.
– Да сволочи! – откидываюсь в кресле я. – У них мощностей под наши заказы нет. Сидели обсуждали, где цилиндры перекупить: в Италии или нам сойдут и китайские!
– Вот козлы!
Он у нас инженер до мозга костей. Он знает все о сплавах, сопромате и производстве. А я разбираюсь в бизнес-процессах. И в людях, смею надеяться.
– Полнейшие! – киваю, просчитывая стратегию поведения на втором раунде переговоров. – Предлагаю их поморозить до последнего, чтобы они на наш контракт до самого конца рассчитывали и никому другому ничего не пообещали!
– Да так-то оно да! Но цилиндры где возьмем?
– А вот в Италии и возьмем! Я знаю, какой они завод обсуждали.
– Че, сами потащим?
– Сами, Димыч, сами. Если понадобится, то я и на таможню пойду. Хотя лучше, конечно, организовать отдел ВЭД.
***
По-хорошему, надо бы вызвать к себе начальника отдела кадров и управления персоналом, но мне некогда сидеть в кабинете. Некогда, черт возьми! Сейчас еще одна встреча, потом надо будет съездить на производство, еще надо посмотреть контракты…
В общем, я опять нарушаю субординацию и сам захожу в отдел кадров.
На ходу думаю, кому давать задание, как вдруг с мысли меня сбивает спор Цыплаковой и Елены Степановны.
– У нее двое детей маленьких! Двое!!! Умножь все больничные на два! Да еще и мать-одиночка! – кричит старая моль.
– Она уже два года работает! Значит, с детьми есть кому сидеть, – молодая Цыплакова амбициозна и энергична. И команду себе хочет такую же.
– Да даже если есть кому сидеть, подумай про всякие утренники, елки-фиголки! Замучает отпрашиваться!
– Елена Степановна, она блестяще прошла собеседование!
Пора заканчивать этот цирк.
– Если блестяще прошла, – говорю тоном, не терпящим возражений, – надо брать. Наличие детей обычно добавляет сотрудникам стабильности, кроме того, это гарантия, что она не соберется в декрет через год.
Вижу блестящий взгляд Цыплаковой и оборачиваюсь к Елене Степановне.
– Мне нужно открыть отдел ВЭД. Разработайте, пожалуйста, штатное расписание, служебные обязанности пока заложите стандартные, думаю, хватит одного логиста и одного специалиста по работе с таможней. Жду проект к вечеру, – оборачиваюсь на Цыплакову. Ну что ж. Разделяй и властвуй. – Два проекта.
Елена Степановна бледнеет, кажется, еще сильнее, но удар держит. Отлично. То, что мне надо. Сейчас можно спокойно ехать на производство.
***
Лана
– Теть Надь, меня взяли!!! – я аж прыгаю от радости, смущая прохожих. Звонок застал меня на автобусной остановке, я тут же перезваниваю тетушке. – Представляешь! Завтра выходить! Там такой аврал, новые хозяева меняют структуру, набирают новые отделы! Работы – непочатый край! Но и зарплата ого-го!
Я слушаю ее тихие ахи вполуха. Сейчас мне тут перебежать дорогу – и вон детский садик! Надо отметить с моими малышами такое радостное событие! Их мама выиграла! Недаром у нее есть целых две “победы”!
– Да, да, теть Надь, я слышу, да, – киваю с трубкой у уха. – Ну ладно! Я за ребятней прибежала. Давай! Дома увидимся!
Я залетаю в группу и стискиваю в объятиях близняшек!
– Мы идем в кафе! Пить молочный коктейль и есть картошку фри! – радостно заявляю я, а сыночек и доченька визжат от восторга! Не часто я позволяю им подобные вредности. Диковинка! Деликатес!
– У мамы будет новая работа, – гордо рассказываю им я, шествуя по улице. – Из сада вас будет забирать баба Надя, но зато у нас будет больше денежек и сможем чаще гулять в выходные.
– И сходить в аквапалк? – округляет глаза Вик.
Однажды он встретил на ютубе рекламный ролик нового аквапарка. Двенадцать горок, пять бассейнов, джакузи… Мой малыш обожает воду. Это теперь его мечта.
– Надо будет спросить бабу Надю, – морщусь я, – одна я с вами не справлюсь.
Ответ тетушки я знаю заранее, поэтому не очень хочу обнадеживать Вика. Кажется, он и так все понимает и расстроенно сопит.
– Ну, – глажу его по голове, – будет и на нашей улице аквапарк!
– Плавда? – распахивает глазенки сын.
– Это присказка такая, – смеюсь я, – но сходим, обязательно сходим!
***
Роман
– Мама, этот разговор ни к чему не приведет, – я повернулся к ней спиной, не хочу ее видеть. Взял со столика бессменную фотографию, кручу ее в руках.
Мне тут пять лет. Рядом мама и папа. Мы все втроем такие счастливые. Мама выглядит веселой и беззаботной. А отец – надежным. Это фото было сделано за пару лет до его гибели.
– Ромочка, ты просто слишком много работаешь. Кариночка скучает, вот и развлекается с девочками, – причитает мать.
Она всегда любила Карину. Считала ее идеальной для меня партией. Профессорская семья, громкое имя, положение в обществе, родословная.
– Мам, – я ставлю фотографию на место, бросаю последний взгляд на себя пятилетнего, – Карина развлекается не с девочками. И это уже переходит все границы. Ты хочешь, чтобы я стал посмешищем?
– Ромочка, да бог с тобой! – совершенно театральным жестом взмахивает руками мать. – Ты же понимаешь, она не может отвечать за всех, кто находится в клубе. Ну сходил бы ты с ней… Вы такая красивая пара! Так гармонично смотритесь вместе! В вас есть то, что называется породой!
– Мам… – я стискиваю челюсти.
– Ах, я стала так слаба, – мама прижимает пальцы к вискам, закрывает глаза. – Годы летят, а ты так мало внимания уделяешь семье. Наверное, – мама всхлипывает, – я и внуков не увижу.
Этот разговор я слышал уже не раз. Почти дословно знаю все, что последует. И слушать это не хочу.
– Мам, я думаю, нам с Кариной не стоит планировать совместных детей, – произношу чуть резче, чем хотел.
– Ты хочешь развестись? – патетически хватается за сердце мама, и меня накрывает волна. Только не страха за ее здоровье, а злости.
Она хватается за сердце исключительно в тех случаях, когда я пытаюсь настоять на своем. Хотя… Она же и правда больна.
Когда вскрылась измена Ланы, у матери случился приступ. Я сам вызывал скорую, сопровождал ее в отделение. Чувствовал себя жутко виноватым. Ведь мама говорила мне, что эта девица мне не пара. Мама была права…
А к Карине она всегда относилась как к родной дочери. Но… Но то, как относится Карина ко мне, я терпеть не намерен. Даже ради матери. И говорю ей об этом.
– Рома! – вскрикивает мать и сползает по спинке дивана.
– Мама? – подхожу к ней.
Неужели опять? Никогда же себе не прощу.
– Там мои капли, – машет рукой куда-то в сторону кухни, – подай…
Бегу на кухню. Навожу ей в ложку чего-то, что пахнет валерианой, сижу рядом, держу ее за руку.
– Пообещай мне, что не будешь рубить сгоряча! – шепчет мать, будто умирать собралась, и произносит свою последнюю волю.
– Хорошо, мам, – обреченно киваю, – не буду.
– Девочка просто скучает, – говорит она с интонациями, с которыми обычно говорят о младенцах.
– Ладно, – киваю, стиснув челюсти. – Я развлеку ее.
Глава 4
Лана
– Теть Надь, ну как же так? – я искренне расстроена.
Нет! Совсем не тем, что малышей некому забрать из садика! Тетушка умудрилась продуть спину! Это обманчивое апрельское тепло!
Она скрючилась на диване в странной позе, вытянув ногу на стул. Любое движение ей причиняет дискомфорт.
– Может, скорую вызвать? Блокаду поставить? – переживаю я.
– Да не надо скорую! Я же шевелюсь! – моя героическая тетушка, как обычно, отказывается принимать помощь. – Я уже натерла поясницу. Сейчас должно отпустить, – она кряхтит, пытаясь повернуться. – Давай я попрошу Николавну с первого этажа Вику и Вика домой привести?
– Не надо! Как ты с ними тут будешь? Я попробую договориться на работе, открыть удаленный доступ, может быть…
***
– Удаленный доступ не так просто, – Ася Цыплакова хмурится, закусив губу, а Елена Степановна посматривает на нее торжествующе.
Я слышала, что меня именно из-за детей не хотели брать. И теперь я точно знаю, кто не хотел.
– Ась, а можно я тогда их просто из сада сюда приведу? Сегодня ж все до пяти? Я им мультики включу и поработаю. Я тебе клянусь, они у меня приучены, ничего не тронут, ничего не сломают, будут сидеть как мышки!
– Слушай, ну это выход, – неожиданно кивает Цыплакова. – Ты только никому из начальства на глаза не попадись. Окей?
– Да без проблем! Я тогда в четыре метнусь за ними в сад, к пяти сюда вернусь и работаю до победного!
– Ох ты и шустрая, – качает головой Ася, но я чувствую одобрение в ее голосе. – Давай, на четвертое мая надо назначить хотя бы шесть собеседований. Хотя, – тянет она, – у тебя хороший процент выхода, умеешь ты чувствовать кандидатов.
– Я стараюсь, – улыбаюсь совершенно искренне.
Ася мне нравится, и работать тут нравится. Всеми силами держусь за должность. Я оформлена на временный контракт, но по итогам реорганизации в штате одного из новеньких оставят на постоянку. И это хочу быть я. Очень хочу. Мне надо.
***
– Слушай меня внимательно, – я разговариваю с Виталиком, Каринкиным хвостом. Времени мало, поэтому говорю на бегу. – Вот прям сейчас, на майские. Пусть она куда-нибудь уедет. Очень, очень дорогой пансионат. Закрытый. Чтобы посторонних не пускали вообще. Швейцария, Италия. Что-нибудь в горах. Чтобы пешком оттуда не вышла. И да! Это должен быть пансионат для стариков! Чтобы, если кто-то еще раз захотел зубами лямочку ее платья стянуть, ему пришлось за этими зубами в номер сбегать!
Виталик ржет, а мне не до смеха. Нет, на Каринкино поведение мне плевать с высокой башни, а вот на то, что слухи стали расползаться, нет. В бизнесе слыть рогоносцем – дело такое…
– Шеф, у меня к тебе только одна просьба… – начинает Виталик несмело. – Можно я туда не поеду?
– А кто эту шалаву контролить будет? – спрашиваю скептически.
– Да есть у меня один дружбан в Италии. Еще со времен иностранного легиона скорешились!
Иностранного легиона. Да. Виталик у меня тот еще боец. В свое время служил во Франции контрактником. Скрывался от братвы. Без документов пересек четыре границы. В легионе только поняли, как он до них добирался, так записали его на повышенную ставку и даже имени не спросили. Только вот ничего, кроме этого, Виталик о службе мне больше и не рассказывал.
– Че за друг, Виталь? Мне громилы около нее не нужны.
– Да какие громилы! Он вообще сейчас выглядит как очень интеллигентный старичок! Ему чуть за пятьдесят, он такой мужик мелкий, тебе по плечо. И седой весь. Он с двадцати лет седой, только не спрашивай почему.
– Да ежкин кот, – я этого и знать не хочу. – Ну пусть. Оставайся в Москве. Только мне подробный фотоотчет.
– Будет! Я тогда у тебя тут останусь.
– Добро.
Отбиваю звонок с Виталиком и ищу в записной книжке телефон своего адвоката. Сбрасывает. Тут же прилетает отбивка. Он на процессе.
Окей.
Набираю ему сообщение:
“Инициировать развод с Кариной. Раздел имущества в рамках брачного договора”.
Все. Надоело терпеть этот фарс. Лучше буду один. Видимо, судьба у меня такая. Мои бабы мне изменяют.
Даже Лана…
Раздосадованно тру щеки, зажмуриваюсь. Ланка! Черт возьми, что же ты всю душу из меня вывернула, что даже сейчас я думаю не о жене, а о тебе?
Иду к себе в кабинет. Надо еще поработать. Мы с Димычем вроде смогли удержать конвейер. Основная засада была с логистами, но Цыплакова и ее команда – молодцы. Работали днем и ночью. Эта мадам заслужила повышение. Черт, надо хоть спросить, как ее зовут. А то как она представилась мне фамилией, так по фамилии ее и запомнил.
Вот, кстати, сейчас можно и зайти. Я как раз на их этаже.
Сворачиваю к отделу кадров и слышу удаляющуюся ругань в коридоре:
– Я же говорила, что с детьми будут проблемы! Все, после праздников доложу начальству!
– Ой, Елена Степановна, не утрируйте! Ну приболела у нее тетя! Все равно в кабинете никого нет!
Шуршат створки лифта.
А! Черт! Сегодня же короткий рабочий день. Совсем забыл. Для меня все дни не нормированы.
Все разошлись. Эх.
Стоп. А в кадрах кто-то есть! Слышу шум, смех. Может, как раз Цыплакова и осталась. Пойду посмотрю.
Я открываю дверь и вижу практически пустой опен спейс. За компьютерами никого, только между столов слышится какая-то возня, сопение и тихий смех.
Что это такое? На рабочем месте? В моей компании?! Не позволю!
Делаю шаг вперед, чтобы навести порядок, как на меня наезжает офисное кресло!
– Ой! – взвизгивает девчушка лет пяти, которая сидит в нем.
– Ой! – вторит ей мальчишка, который его толкает.
Мальчишка… Почему-то не могу отвести от него глаз. Он кажется до боли знакомым.
Парень смешно шмыгает и задвигает себе за спину кресло с сидящей в нем девочкой.
– Привет, я – Вик! – выпячивает грудь. Защитник.
Такой смешной и… гордый. Прям как… Прям как я на той фотографии.
Я на маминой фотографии!
Точно!
У меня по спине вдруг бегут мурашки. Будто с детского портрета ожил и сошел пятилетний я…
Это же невозможно.
Это какой-то сюрреализм. Дурацкое совпадение.
Чьи вообще эти дети?
– Я вас просила тихо посмотреть мультики! – слышу взволнованный голос справа от себя и проваливаюсь в тьму. Поворачиваюсь, смотрю на мать этих детей, и давно забытая ненависть захлестывает меня..
Его обладательницу, кажется, тоже. Замерла и смотрит на меня, как на привидение. Узнала.
Конечно.
И я ее узнал.
Лана.
Глава 5
Дети тут же бросаются к матери. Смешно прижимаются к ней с боков и опасливо озираются на меня.
– Лана? – только и могу выдохнуть я.
– Ты… – у нее округляются глаза, она смотрит на рабочий бейдж на моей груди. Видимо, по костюму понимает, что я тут скорее начальник… – Прошу прощения за присутствие детей, – она суетливо отводит взгляд, похоже, пытается скрыть эмоции, – мне надо было задержаться. Начальство требует найти двух логистов до десятого, а в саду короткий день, и тетя… – тараторит она. – Я, – кажется, она вздрагивает. – Я не знала, что ты тоже здесь работаешь.
Бейдж перевернут. Мою должность она прочесть не может.
– Я здесь недавно, – она рвано выдыхает, – еще не всех знаю.
Да закончатся эти оправдания когда-нибудь или нет? Плевать я сейчас хотел на работу.
– Лана, чьи это дети?
Ведь это не может быть то, о чем я думаю. Просто не может.
– Мои, – а вот тут ее голос перестает дрожать. Она, наоборот, гордо поднимает подбородок и прижимает к себе малышей. – Это мои и только мои дети! – чеканит моя мягкая Ланка.
Опускаю взгляд на них. Девочка – копия мать. Маленький светлячок, а мальчишка… Тот мужик, который был с ней на фотографиях, – здоровый блондин. В кого мальчишка темноволосый?
– Сколько им, Лан? – спрашиваю обреченно. Хотя ответ уже знаю. Им должно быть чуть больше четырех.
Она молчит. Но пацан, видимо, смелый. Чуть отрывается от матери и выставляет ладошку с пальчиками.
– Нам четыле, – “р” он не выговаривает.
– И половинка, – добавляет его сестра.
– Нам четыле с половиной года! Вот! – почти выкрикивает малыш.
Умный. И смелый. Весь в меня.
Как волной накрывают боль, гнев, ярость и… Обида…
– То есть, – еле сдерживаясь, произношу я, – ты родила от меня и скрыла.
– Ты бросил меня! – выкрикивает она. – Уехал! Мне сказали убираться!
– Лана, – я рычу, – ты даже не отрицаешь, что это мои дети!
– Отрицаю! Это мои и только мои дети!
– Лана, не ври мне! – кажется, я уже ору.
– Я никогда тебе не врала, – она повышает голос в ответ.
– Ты изменила мне!
– Ага! С футбольной командой! Вот видишь, и детей сразу много! Мальчик от Роналду, девочка от Бэкхема!
– Лана!
И тут я получаю тычок в живот!
– Не смей кличать на мою маму! – моя уменьшенная копия смешно сопит внизу, сжав кулаки.
Замолкаю. Боже, что я творю?! Зачем вообще затеял этот разговор при детях?
Ланка тоже молчит. Она дрожит, кусает губы. И тут слышится тихий голос девочки:
– Мама, а кто такой Бекхэм?
***
– Так, ладно, – я запускаю руки в волосы, судорожно пытаюсь сообразить, что делать дальше. – Это не место для выяснения отношений. Собирайся, поехали.
– Я никуда не поеду! – выкрикивает мне в лицо моя Ланка. – Владелец фабрики хочет еще двух логистов! А я хочу эту работу!
– Владелец фабрики ждет тебя в коридоре на выход через десять минут! – чеканю, еле сдерживая гнев. – Будешь спорить – уволю! Ты все равно должна быть сейчас на временном контракте.
Ланка бледнеет. До нее доходит смысл сказанного.
– Да, Лан, – киваю, – это моя компания, ты на меня работаешь. И сейчас мне важнее вот эти двое, чем все логисты вместе взятые, – выдыхаю. – Так что собирайся, и поедем где-нибудь поговорим. Нам явно есть о чем.
***
Сидим в каком-то семейном кафе. Симпатичное место. Никогда в таких не бывал.
Зал полупустой – люди уже разъехались из города. Близнецы тусят в детском уголке.
Виктор и Виктория.
Победы.
Две ее маленькие победы.
На самом деле большие. Очень большие.
Она зовет мальчика Виком. Говорит, Витя ему совсем не идет. Оно и ясно. Мой же мальчишка. Ни секунды в этом не сомневаюсь. И даже смешно слышать от нее: “Почему ты в этом так уверен?!”
Это она еще в офисе сопротивляться пыталась.
Сейчас молча смотрит в свою чашку кофе.
А я смотрю на детей. На моих детей.
В детском уголке бассейн с шариками и горка. Викушка пытается на нее забраться, но она маленькая, неловкая. Брат подхватывает ее и совершенно по-медвежьи, от плеча, подталкивает ладонями под попу, чтобы не свалилась. А потом бежит к другому краю – вытаскивать ее из бассейна.
Смотрю на это, и губы сами собой расплываются в улыбке. Черт. Четыре года. Им четыре года. Я потерял четыре года.
– Почему ты мне не сказала? – спрашиваю Ланку, не отводя от них глаз.
– Как? Ты уехал! Телефон был вечно недоступен!
Да… Точно… Я помню этот скандал. Как раз тогда пришлось вернуться в Лондон из-за мамы.
Я прилетал. Сюда, в Москву. После того, как мне скинули эти мерзкие фотографии. Хотел найти ее. Не знаю зачем. Чтобы хотя бы спросить: “За что?!”
Мать не дала. Кричала, что я унижаюсь, что я не имею права звонить. Тогда случился ее первый сердечный приступ. Потребовалась реабилитация. Мы улетели в лучшую клинику в Англии. Тогда же в Лондон прилетела и Карина. Якобы ухаживать за ней, пока я работаю. Получилось, что я уехал за границу больше чем на год. Даже не заметил, когда московская симка заблокировалась.
Об этом всем до сих пор тяжело вспоминать. От мысли, что Лана мне изменила, до сих пор больно.
– Лана, ты мне изменила, наши отношения были прекращены, – выдавливаю из себя, – но ты должна была сказать о детях!
– Как? – умудряется крикнуть шепотом она. – И зачем?
Чувствую в ее голосе слезы. Обиду. Имеет ли она право на меня обижаться? После всего того, что случилось, она считает меня виноватым? Ерунда какая-то. Если я и виноват, то только в том, что она не смогла до меня дозвониться. Но, судя по всему, она и не пыталась.
В детской комнате эти двое насытились горкой и теперь что-то складывают из больших поролоновых кубиков. У Вика что-то случилось с одеждой. Носок, кажется, слетел. Он хмурится, крутится, пытается поправить. Виктория плюхается на попу рядом с ним и с очень деловым видом натягивает его носок на место.
Смотрю на это и смеюсь. От счастья. От радости. От умиления. Мои дети. Мои.
Да плевать, что себе возомнила их мать.
– Лана, – я поворачиваюсь к ней, и улыбка сходит с моего лица.
Она расстроена. Но как же чертовски притягательна!
Ее золотистые волосы, белая кожа, искусанные до красноты губы. И искры в глазах! Она еле сдерживает слезы и злится одновременно!
Черт!
Ланка!
С трудом отвожу взгляд, делаю глоток кофе.
– Так… – произношу категорично. – Я не собираюсь терять еще четыре года, чтобы выяснять, как это произошло. У меня есть дети, и я хочу их растить. Сегодня вы переезжаете ко мне.
Глава 6
Лана
У меня просто отваливается челюсть от такой наглости. Что он о себе возомнил? Мы ему что – вещи? Когда нужно – взял, когда не нужно – убрал?
– А больше ты ничего не хочешь?!
– Лана, я имею на это право! – рычит он на меня.
Сильный, дерзкий. Он изменился. Заматерел. Теперь это не подающий надежды молодой парень. Теперь это состоявшийся мужик, хорошо знающий, чего хочет. Но и я тоже изменилась.
– Какое ты имеешь на это право? – встаю, чтобы получить хоть немного преимущества. – Какое? Ты не спал с ними сутками, потому что у них весь первый год режим был вразнобой. Ты менял им подгузники? Ты качал их на руках, когда болели животики? Или уезжал ночью на скорой, когда поднималась вдруг до сорока температура? Какое?
– Я бы делал все это, если бы ты мне сказала о том, что они у меня есть!
Ой… он тоже встал,
– Ты лишила меня их! Но сейчас я намерен все это получить! Я их отец!
– В графе отец у них прочерк! – ору на него.
– Я это исправлю! – а вот он, наоборот, понижает голос, и я точно знаю, что от этого не стоит ждать ничего хорошего.
– Не позволю!
Ой-ей… если он решит подтвердить отцовство…
– Тебе нужен суд? – он невинно вскидывает брови, а в глазах полыхает ярость. В его темных, безумно красивых глазах, в которых я всегда видела только любовь и страсть, сейчас лишь злость.
Я замолкаю. Крыть мне нечем. Это его дети, и если он потребует генетическую экспертизу, то любой суд наделит его правами родителя.
– Ром, – качаю головой, уже понизив тон, – ну они же не цветки в горшках, чтобы их взять и из одного дома в другой перевезти. У них есть привычки, распорядок, любимые места.
Ромка шумно вздыхает, запускает руку в волосы, снова отворачивается к детской комнате.
– Да, хорошо, в этом ты права, – думает пару минут. – Давай поступим по-другому. Проведем вместе эти длинные выходные, а там и видно будет.
– Ром! – я вскидываю руки, пытаясь воззвать к голосу рассудка этого когда-то горячо любимого мной человека, но тут из детской комнаты вылетают близнецы.
– Мамочка, а можно еще кок… кок…котейль, – Викушка никак не может выговорить это слово.
– Мы согласны на один на двоих! – вторит ей Вик.
– Клубничный, – просит дочь.
– Шоколадный! – перекрикивает ее сын.
– Тогда ванильный!
– Сто-стоп-стоп, – ой… а это вмешиватся в разговор Роман. – Мы закажем и клубничный, и шоколадный, – поднимает на меня взгляд, – если мама разрешит. Но надо что-нибудь поесть! Что вы любите?
– А мы что, будем есть в лестолане? – с восторгом выдыхает Вик.
Роман
Смотрю в глаза детей и понимаю, что для них это нонсенс. Диковинка! Непозволительная роскошь. Черт! Как не сорваться и не скупить все, на что они только посмотрят.
Лана!
Ну что же ты сделала?!
Как? Зачем?
– А что вы любите? – спрашиваю их, но помню, что главная тут Ланка. Мало ли, может, у них аллергии, диатез или что еще бывает у детей… Димыч вон замучил рассказами о том, как у его пупса то прыщи, то краснота на попе.
– Катошку фли! – кричат в один голос близнецы, а Ланка роняет голову на руку и, кажется, из последних сил держится, чтобы не разреветься.
Ловлю ее расстроенный и растерянный взгляд, и вся злость моментально растворяется. Ты лишила их отца, но я не буду лишать их матери.
– Детям можно картошку фри? – спрашиваю ее, а малыши нетерпеливо ерзают.
– Можно, – еле слышно отзывается она.
– С кетчупом! – кричит Вик.
– С сырным соусом! – перекрикивает брата Вика.
Поднимаю глаза на Лану, но она не выдерживает и все же плачет. Беззвучно. Слезы текут по ее щекам, но она даже не всхлипывает. Отвернулась, чтобы дети не обратили внимания.
Почему-то первая мысль о том, сколько же слез ты пролила, что научилась плакать так незаметно.
Но тут же запрещаю себе об этом думать. Это она. Все она. Изменила она. О детях не сказал она. Нечего ее жалеть. Остаться порядочным, да. Но не жалеть.
Поджимаю губы. Жестом подзываю официанта.
– Мы можем заказать две картошки фри и два коктейля? – думаю секунду. Мы с Ланкой ничего не ели, но я уверен, что от ужина она сейчас откажется. Да мне и самому кусок в горло не полезет. – И повторите кофе мне и даме, пожалуйста.
Официант быстро приносит этот незатейливый заказ. Лана уже вытерла щеки и выглядит почти нормально.
Я откидываюсь на спинку своего стула и разглядываю весело галдящих малышей. Они, конечно, тут же залезли друг к другу в соусы и коктейли друг у друга попробовали. Не спорят. Наоборот. Они явно одна команда. Лана хорошо их воспитывает.
– А можно еще в игловую? – Вик уже расправился со своей картошкой, утащил сколько мог у сестры, и ему не терпится вернуться на горку.
– Уже поздно, – твердо произносит Лана и смотрит на меня. – Нам пора.
Расставаться с ними не хочу. Наоборот. Хочется огрызнуться, заявить свои права, настоять на переезде прямо сейчас, но я понимаю, что сделаю только хуже. В первую очередь для детей.
Смотрю на часы. Начало девятого. Для малышей их возраста действительно поздно.
– Мама права, – пытаюсь улыбнуться им я. – Сейчас вам уже пора идти, но мы можем увидеться завтра. Мне очень приятно было провести с вами вечер, – вижу любопытство в глазах Вика и смущение на лице Викуши. – Мы можем завтра вместе сходить в парк или еще куда-нибудь?
– Аквапалк! – кричит Вик.
– Что? – хмурюсь.
– Аквапалк! – чуть тише повторяет он.
– Вик, – пинает его в бок сестра. – Баба Надя болеет, а мама с нами одна не справится, – произносит тоном учительницы девочка.
– Мама будет не одна, – смотрю Ланке прямо в глаза. Только попробуй отказаться. – Аквапарк так аквапарк.
– Нет, – трясет головой она. – Мне надо будет завтра на работу и вообще.
– Тебе не надо будет завтра на работу, – произношу категорично. – И если ты вообще не хочешь потерять эту работу, то мы едем завтра в аквапарк.
– Это шантаж, – выдыхает она, округлив глаза.
– А кто говорил, что будет легко? – вскидываю бровь.
– Хорошо, – она поджимает губы, но, кажется, сдается. – Значит, завтра аквапарк.
– Ура! – кричат малыши в два голоса, и я не могу не улыбнуться.
Завтра я еду со своими детьми в аквапарк!
***
У меня в машине нет детских кресел. Но и вызвать такси с двумя бустерами – целая проблема. А ребятня уже еле на ногах стоит.
– Я подвезу, – информирую, а не предлагаю.
– Не надо. Мы сами, – пытается возражать Лана, но тут же натыкается на мой взгляд.
Она садится сзади с детьми.
– Где вы живете? – спрашиваю я, открывая навигатор.
– Все там же, – вздыхает, – Борисовский проезд… – начинает диктовать адрес.
– Я помню, – сам от себя этого не ожидал, но я действительно помню ее дом.
И какого черта не приехал туда раньше?
Ответ прост. Потому что из Лондона я вернулся уже женатым. И очень старался вычеркнуть из своей жизни все, что связано с Ланой.
Смотрю в зеркало заднего вида на нее и прильнувших к ней близнецов.
Не вышло. К счастью.
***
Они уснули. Оба. Дорога заняла больше часа – все уже рванули в область на дачи. Я, стоя в пробках, сначала злился, а потом… А потом мне в голову пришла одна идея. Про загородные дома.
Не тащить же их в самом деле в нашу с Кариной квартиру!
Открываю чат со своим помощником:
“Виталик. Найди мне загородный дом. Три спальни, гостиная, игровая зона для детей, Срочно. Цена не имеет значения”.
Уточнение от него только одно:
“Срочно – это сейчас или можно завтра?”
Улыбаюсь. Я не зря плачу ему такие деньги.
“Можно завтра, но к вечеру чтобы было куда въехать.”
Тут же добавляю:
“Желательно с бассейном”.
Что-то мне подсказывает, что аквапарк – давняя мечта. И от дома с бассейном у Ланки не будет шансов отказаться.
Наконец отстояли все заторы и свернули с шоссе в нужный проезд. Вот ее дом. Старый тенистый двор.
Паркуюсь.
– Не буди их, – говорю Лане тихо.
Открываю дверь и беру на руки Викушу. Малышка что-то лопочет, но не просыпается. Я всматриваюсь в ее нежное личико, любуюсь моей девочкой. Нежненькая, хорошенькая. Аккуратно убираю с ее личика волосики, чтобы не щекотали.
Перевожу взгляд на Ланку, а она снова плачет. И снова беззвучно.
– В квартире есть кто? – спрашиваю шепотом. – Давай я отнесу ее и вернусь за Виком?
– Тетя дома, – качает головой Лана. – Но она не откроет. У нее спина.
– Тогда выходи, бери Вику, а я возьму его, – смотрю на сына, – он тяжелее.
– Да, – выдыхает Лана с улыбкой, выбирается из машины. – Вик уже настоящий богатырь, я его не подниму, – вытирает щеки ладонью, забирает у меня девочку. – Они и родились так. Он – три двести, а Викушка – два семьсот. Даже в кювезе полежала. Слабенькая была.
У меня вдруг горло перехватывает. Девочка моя родилась такой крохой. Еще и боролась за жизнь. Как же так? Почему меня не было рядом?
Черт! Все! Хватит! Постоянно оглядываясь на прошлое, потеряешь будущее… Дурацкая цитата впервые в жизни уместна.
Поднимаемся на третий этаж, Лана, чуть присев, открывает ключами дверь.
– Давай их в спальню, – тихо произносит она.
У них двушка, и одна из комнат проходная.
– Теть Надь, – окликает Лана.
– Где ж ты так зарабо… – отзывается женщина с дивана и тут же замолкает, видя меня.
– Я потом тебе все объясню, – хмурится Лана. – Дети уснули.
Ее тетя молчит, не спускает с меня взгляда.
Здороваюсь, но она мне не отвечает.
Ну и пусть. Перед ней я точно ни в чем не виноват.
Заношу сына в спальню. У одной из стен стоит взрослая кровать, у другой – две детских. Еще в комнате поместился комод. И все.
Ланка. Как же ты выкручивалась?
Снова орать хочется от досады. У моих детей могло бы быть все!
У них должно было быть все!
Но заставляю себя выдохнуть и выхожу в коридор. Лана шуршит у кроватей, снимая с близнецов обувь.
– Ну вот, – выходит и она следом, – они спят.
– Завтра во сколько встречаемся? – спрашиваю с нажимом.
– Ром, – она вздыхает, трет лицо.
– Я спрашиваю, во сколько? – меняю тон. Ты и так у меня слишком много украла. Больше ни минуты не отдам.
– Я не знаю, – разводит она руками. – Просыпаются они часов в семь, – вскидывает подбородок. Теперь ее очередь бросать мне вызов.
– Аквапарк с десяти, час дороги. Значит, в девять я тут.
Она с досадой на лице отворачивается.
– И да! Упакуй их вещи, – медлю пару секунд, – и свои. То, что вам нужно, на эти десять дней выходных.
– Почему десять? Три!
Хочет улизнуть от меня четвертого? Да щас!
– У тебя десять, – разворачиваюсь и выхожу. Осточертело слушать ее возражения.
Останавливаюсь во дворе, запускаю руки в волосы.
Пытаюсь выдохнуть.
Дети. У меня есть дети. Двое!
Звонит телефон.
Димыч.
– Да?
– Ромк, ты еще на работе?
– Дим, нет, че-то срочное?
– Не особо.
– Давай тогда четвертого?
В телефоне пауза. И обалдевший голос компаньона и друга:
– Че это с тобой?
– Димыч, – усмехаюсь в трубку, – ты не поверишь. Я сегодня стал папой!
Глава 7
Роман
– Ни капли не сомневаюсь.
Сидим у Димки на кухне. У него двухуровневая квартира. Спальни на втором этаже. Жена с ребятней уже спят. Он – отец-молодец. У них детей четверо. Двое старших школьники, еще одна пятилетка. Как мои. Аж что-то щемит в груди. Как мои…
Алиска вышла, поздоровалась, быстро накидала что-то на стол и ушла. Оно и ясно, младшему у них буквально пара месяцев. Боится одного оставлять.
Дима предложил выпить, но мне лениво брать такси, к тому же завтра с утра пораньше хочу быть бодрячком. Так что… Сидим, гоняем зеленый чай. С жасмином.
– Вообще какая-то нереальная история, – мой друг тихо офигевает. – Почему ты так уверен, если сам говоришь, что она тебе изменила?
– Слушай, ну, – мне действительно сложно это объяснить, – если посчитать, когда они были зачаты… Я тогда был тут, и у нас все было… – не могу подобрать слов. Круто. Зашибись. Волшебно. Божественно. Ни одно из них в полной мере не отражает то, что между нами было. – Вот тогда между нами совершенно точно никого не было.
Вижу недоверие в глазах друга.
– Блин, Дим, вот заявись к тебе сейчас кто-нибудь и скажи, что третий ребенок не от тебя, ты б ему поверил?
– Ты обалдел, что ли? – он реально оскорбился.
– Ну вот и я так же! Мало ли что было потом. Вот тогда, когда они должны были быть зачаты, она совершенно точно мне была верна.
– Почему тогда она пошла налево, стоило тебе уехать? – недоуменно спрашивает друг.
– Не знаю, – что-то Димычу слышится в моем голосе такое, что он аж хмурится. – Я не говорил с ней. У матери тогда случился сердечный приступ, и …
Не договариваю… И Димка молчит.
– Но я же видел фотографии! – цепляюсь за последнюю ниточку, дающую мне возможность считать себя пострадавшей стороной.
– А что на них? – тихо спрашивает Димыч.
Морщусь. До сих пор противно вспоминать что на них.
–– Номер, койка и она с мужиком в обнимку, – выпаливаю, не глядя другу в глаза.
– Точно не фотошоп? – кривится Димка.
– Точно, я делал экспертизу.
В тайне от матери. И от Карины. Но делал. Не верил им. И этот червячок сомнений опять заворочался где-то в груди.
– Мутная какая-то история.
– Димк, – поворачиваюсь к другу, – ты бы видел мальчишку, – мой голос дрожит. – Я словно на свой портрет, что у матери стоит, смотрел. Вылитый.
– А анализ ДНК не хочешь сделать? – щурится он.
– Хочу, но только для того, чтобы себя их отцом в документы вписать. Мало ли что Ланке в голову придет. Решит сейчас раствориться где-нибудь на просторах нашей необъятной родины. Или еще дальше.
– То есть она не в восторге от встречи с тобой.
– Ну, – моя очередь хмуриться, – да. Как-то особой радости я не почувствовал.
– И денег не просит? Не?
Я молчу. Смотрю на друга. Думаю, что он этим хочет сказать.
– Ромк, – продолжает он тихо, – че-то не сходится. Разлюбила тебя – зачем рожала? Родила, чтобы детей использовать? Почему сама к тебе не пришла?
А я снова молчу. Очень не хочется вслух признаваться, что сейчас я думаю о том же.
***
Лана
– А что еще я могла сделать? – сейчас уже можно не сдерживать слезы. Ребятня спит, и я совершенно смело наматываю сопли на кулак.
Тетя Надя хмурится, вижу, что хочет меня обнять, но по-прежнему с трудом шевелится.
– Он сказал, если работать тут хочешь, собирайся и поехали! Представляешь, – вскакиваю с кресла, залезаю ей подмышку, – он владелец этого всего!
– Ох, Светланушка, – тетя гладит меня по волосам.
– Теть Надь, ну как так-то? – хнычу почти в голос. – Я так хотела его забыть. Жить сама! Думала, на ноги встану. Такая работа хорошая! А тут…
– Лан, – тетушка смотрит на меня проникновенно, – а может, это судьба? Вспомни, как ты его любила!
– Любила! – выкрикиваю, забыв о детях. – Любила, но сейчас не люблю!
– Ой ли? – качает головой тетя.
– Он предал меня! Я не знаю, что подстроила его мать, но он ей поверил! Он поверил!
– Лан, там такая змеюка, – шепчет тетя. – Я ж тоже пыталась тогда.
– Что? – выпрямляюсь, удивленно смотрю на тетю.
– Ну что! Обидели мою девочку! Я пыталась пойти ее приструнить! – тетя прячет глаза, – Так она же мне в волосы вцепилась. Огрела по шее тогда, что у меня две недели синяк был, – моя тетя, всю жизнь проработавшая среди книг и людей их читающих, кривится. – Дама из высшего общества! Хабалка она базарная!
– Теть Надь…
Боже, хорошо, что я не знала этого тогда. От этого позора и унижения еще больнее.
– Ну вот на твоем месте я бы не рубила с плеча. Та мерзота могла придумать что угодно. А она ему мать, – тетя поджимает губы, – как ни грустно.
– Ну вот и он, значит, такой же.
– Ой, Ланка, – вздыхает тетя, – был бы такой же, детей бы сюда на руках не заносил! Либо сказал бы, что не знает ни тебя, ни их, либо забрал бы силой, и уже бы ты над фотокарточками плакала. А он что? Он с вами в аквапарк напрашивается!
– Ты хочешь сказать?.. – я утираю слезы и задумываюсь. А ведь тетушка права. Экспертиза ДНК, хороший адвокат – и даже с полицией я бы своих детей никогда больше не увидела.
– Я хочу сказать, что будь помягче. Присмотрись, – тетя многозначительно кивает. – Сходи завтра с ним, Вик давно на эти горки хотел. Да и на выходные поезжай. Если твой нормально себя вести будет. А вещи в любом случае лучше собрать, – тетя кряхтит, пытаясь подняться. – К нему ты поедешь или еще куда. Сумка с самым необходимым должна быть наготове.
– А куда я еще могу поехать? – растерянно спрашиваю тетю.
– Да хоть к черту на кулички, лишь бы детей сберечь! – восклицает она. – Пока родительница только ты, подхватила, в самолет – и поминай как звали! Так что денег на три авиабилета куда-нибудь далеко припаси, сумку с документами собери и не разбирай. Мало ли что.
Тетушка, кряхтя, поковыляла в сторону кухни, а я задумалась над ее словами.
Она права. Если допустить, что его тоже обманули, то Рома повел себя вполне по-человечески. Не угрожал. Почти.
Ну и… Пока он не отец в их свидетельствах, то я свободна в перемещениях. Ну что я теряю от посещения аквапарка? И к нему в гости поехать могу. В любой момент, если понадобится, вызову такси и в аэропорт.
Смогу же?
По коже бегут мурашки. Не от холода совсем. Это нервы. И страх. Но… Или улетать прямо сейчас, или рискнуть и поверить ему.
Я оглянулась на еле шевелящуюся тетушку.
Куда ж я ее одну брошу?
Да и…
Здесь дом, работа, детский сад.
Попробую остаться.
Глава 8
Роман
– А там будет такая голка, что клутится, клутится, а потом ты плюх! – Вик восторженно ерзает в детском кресле, размахивая руками.
– Ты не поверишь, – улыбаюсь ему. – Я туда тоже еду в первый раз.
Это правда, никогда горками не увлекался. Бывал еще ребенком в Европе. А в Москве ни разу.
– Там еще бассейн с пузыриками, – кричит Викушка.
– И волнами!
Боковым зрением вижу, как Ланка закатывает глаза, и мне становится смешно. И очень хорошо на душе.
Сейчас она сидит рядом со мной. Заднее сиденье почти полностью занято детскими креслами. Мое утро началось в автомагазине. Круглосуточном. На другом конце Москвы, между прочим. Но об этом я промолчу. В конце концов, это была моя прихоть. Да и встал я по привычке в шесть. Пробежка, душ и… Дети!
Ланка сегодня с утра не ворчала и никаких разборок не устраивала. Почти приветливо встретила. Попыталась напоить кофе. В коридоре стояли две спортивные сумки. Их я подхватил первым делом.
– Это все? – спросил требовательно.
Она побледнела.
– Может, – откашлялась, – после аквапарка заедем за ними?
– Зачем? – пожал плечами я.
– Ну, – она оглянулась на тетю то ли в поисках поддержки, то ли волнуясь за ее состояние.
– Поезжай! – махнула на нее рукой старушка. – Я хоть отлежусь в тишине!
Ланка обреченно вздохнула и кивнула мне.
– Да, все, – посмотрела вдруг почти испуганно. – Но мы же сможем заехать домой, если что-то понадобится?
– Конечно!
Заехать домой или купить… Главное – ее сейчас не спугнуть. Все сможем.
Виталик мне с утра пораньше сбросил пять объявлений с пометкой: “Шеф, сориентируй по предпочтениям”.Х
Я ему отметил два из них. Он обещал до обеда съездить на оба адреса. Жду новостей, но понимаю, что не отпущу их от себя, даже если придется ехать не в дом, а в какой-нибудь загородный отель. Я с ними не расстанусь.
– А я умею плавать! – гордо кричит с заднего сиденья Вик. – Тленел говолит, я как большой!
– Ты ходишь на плавание? – я удивлен. Живет же – еле концы с концами сводит. По квартире это видно.