Госпожа чародейка

Глава 1

Кирия, Кессель

Каблуки моих туфель звонко цокали по полу. Я старалась ступать легче, но этот звук все равно разносился по всему этажу.

Как лошадь на выгуле, честное слово.

Объясните мне, пожалуйста, зачем выстилать скользким кафелем полы в большом коридоре, где каждый день толпятся сотни человек? Этот вопрос интересовал меня еще во времена моего счастливого студенчества. Понятно, что плитка надежнее – линолеум или паркет под ногами студиозусов быстро придут в негодность, но ведь их можно зачаровать, и тогда они прослужат дольше. И не надо будет семенить при спешке, бояться сломать здесь ногу или пропахать этот самый кафель носом. Но нет, руководство и моего родного Синерийского магического университета, и кирийского Колледжа магических искусств, где я ныне имею сомнительную честь работать, думало иначе. Видимо, разбитые коленки студентов не стоят денег, которые пришлось бы потратить на зачаровывание полов.

Но вот кафель кончился, а вместе с ним и широкие окна, и просторный коридор первого этажа. Путь мой теперь лежал по надежному вытертому линолеуму в самый дальний закоулок – аудиторию № 15 «а», расположившуюся аккурат между мужским и женским туалетами. Среди студентов этот кабинет именовался камерой пыток, хотя в нем всего лишь на всего проводились факультативные занятия.

Долгое время аудитории 15 «а» не существовало вообще, а помещение между туалетами было вотчиной завхоза и хранило в себе разный хлам, который использовать смысла не было, а выбросить не доходили руки. Но примерно за год до моего появления в кирийском колледже эта комната получила новую жизнь – всю рухлядь вынесли, сделали легкий косметический ремонт, поставили десяток разномастных парт со стульями, на стену повесили старенькую доску, а на дверь со стороны коридора – табличку с номером.

Причиной появления «камеры пыток» стало распоряжение министерства магобразования о введении в учебную программу нового предмета – психологии общения с клиентами, для которого директор колледжа решил выделить отдельное помещение.

Я решительно открыла дверь и вошла в кабинет. На меня тут же уставились несколько пар глаз. Причем, уставились так хмуро, что я не смогла отказать себе в удовольствии:

– Ну, здравствуйте, детишечки.

Лица «детишечек» стали кислыми.

Да, не педагогично с моей стороны. Так я и педагогом-то стала недавно – мой стремительный взлет по карьерной лестнице от простой лаборантки кафедры зелий и снадобий до преподавателя самостоятельной дисциплины состоялся всего шесть часов назад.

Вообще, студиозусов можно понять. Раньше – лет этак двадцать назад – смысла в преподавании психологии не было вообще. Тогда аудитории в магуниверситетах едва ли заполнялись на половину – настолько мало рождалось в то время магически одаренных детей. По сути дела, это клиенты должны были изучать психологию колдунов, чтобы убедить их выполнить свой заказ. А колдун мог еще подумать, есть у него настроение заниматься той или иной работой или нет, ведь каждый, кто имел хоть маломальские способности к магии, был на вес золота в любом городе любой страны континента. Работодатели буквально дрались за каждого волшебника, особенно если учесть, что срок жизни этого самого волшебника мог быть невелик – расплодившаяся в то время нежить вела в среде магов очень строгий отбор, поэтому выживали только самые сильные и способные.

Но прошло несколько лет и ситуация неожиданно изменилась. То ли поменялось магнитное поле планеты, то ли звезды стали светить по-другому, то ли случилось что-то еще, однако в каждой десятой семье вдруг начали рождаться чародеи.

Скоро молодых волшебников оказалось так много, что в учебных заведениях при наборе студентов появился конкурс, а при устройстве на работу – конкуренция. И хотя последнее явление было закономерным, говорить о том, что не всякий маг сможет найти высокооплачиваемую работу в столице, было не принято. Услуги колдуна всегда востребованы, стоят дорого, и никак иначе. Дурацкий вопрос престижа, который намертво вбивался в головы школьников и студентов.

В Синерии, столице моего родного Кетля, старшекурсники магакадемий и магуниверситетов были в курсе, что им придется нелегко: найти работу реально только после двух лет стажировки в каком-нибудь ведомстве или у отдельного профессионала. И чем престижнее место стажировки, тем больше вероятность занять теплое местечко.

А здесь, в Кирии, столице соседнего Кесселя, где стажировка после учебы не предусмотрена, профессия мага до сих пор считается чем-то незыблемо великим. На то, что будущим волшебникам приходится после выпускного вечера обивать пороги в поисках работы, а потом трудиться за гроши, потому что с высокомерным требовательным колдуном мало кто захочет иметь дело, до последнего времени закрывали глаза. Хочешь красиво жить? Придумай самостоятельно, как это сделать.

В какой-то момент начальники из министерства магобразования решили-таки просветить студиозусов по поводу того, как именно нужно предлагать свои услуги работодателям, если те почему-то не кидаются с мольбой устроиться к ним на службу. Ради этого психология общения и была включена в учебную программу. Правда, сделали ее не обязательным предметом, а факультативом.

Не знаю, как в других учебных заведениях, а в Колледже магических искусств с этим факультативом образовалась проблема – студенты не изъявили желания его посещать. Мол, негоже им, чародеям, изучать такую ерунду.

Руководство было с ними согласно, и, быть может, закрыло бы глаза на игнорирование нового предмета, но систематические проверки из местного управления магобразования этого сделать не позволяли. Поэтому была разработана целая схема по заманиванию юных колдунов на бесполезный с их точки зрения факультатив. Разрабатывал ее человек творческий, не иначе, потому как посещать психологию общения надлежало штрафникам – после занятий в качестве наказания. Мне это казалось забавным: кто-то, набедокурив, отправлялся вручную мыть коридоры, кто-то вытирать пыль в библиотеке, а кто-то слушать лекцию о том, как нужно разговаривать с потенциальными клиентами.

Юные умы, впрочем, ничего забавного в этом не видели, да и преподаватели тоже. Потому что лекции сводились к механическому зачитыванию текстов из учебников, позаимствованных в одном из немагических университетов, и не менее механическому переписыванию их в тетради. В общем, скучно, муторно и бессмысленно. Так как ни зачета, ни экзамена по психологии предусмотрено не было, студенты из этого факультатива не выносили для себя ничего полезного, а преподаватели, которым за ведение предмета доплачивали сущие гроши, делать занятие интересным не собирались. Они бы с удовольствием сами уклонились от посещения «камеры пыток», но и студентам, и педагогам после лекции надлежало расписываться в специальном журнале посещений, который поручили вести завхозу. А тот, обиженный, что у него забрали хозяйственное помещение, чисто из вредности строго следил, чтобы факультатив по психологии посещался аккуратно. Впрочем, польза от нового занятия все же была – нарушений в колледже стало гораздо меньше.

Меня саму ни горе-предмет, ни страдания несчастных нарушителей спокойствия не касались. До сегодняшнего утра, когда в лаборатории, за которой я была закреплена, не появился директор КМИ Дирон Мюре – невысокий кругленький старичок, который торжественно объявил мне о грядущем повышении.

– Знаете, Лора, очень неправильно, когда красивая эффектная девушка целыми днями сидит в лаборатории, – сказал он. – Тем более такая умная и ответственная, как вы.

Неладное я заподозрила сразу, как только увидела его на пороге кабинета, а после этих слов, уверилась в этом окончательно.

– Вы хотите мне что-то предложить? – осторожно спросила я.

– Еще и догадливая, – широко улыбнулся директор. – Видите ли, Лора, у нас освободилось место преподавателя психологии.

Ага. Значит, еще один несчастный в ультимативной форме отказался вести эту ерунду. Четвертый за год, кажется. Разумеется, кому захочется тратить свое время за символическую надбавку к зарплате? И раз уж директор сообщает мне об этом лично, значит, дураков, согласных читать штрафникам лекции, больше не нашлось.

– Я предлагаю занять это место вам, – продолжил господин Мюре. – Думаю, вы неплохо справитесь. Что скажете?

– Я не преподаватель, – удивилась в ответ. – Смогу ли я справиться со студентами? Что, если они будут шуметь и откажутся меня слушать?

– Все это глупости, Лора, – отмахнулся директор. – Во-первых, слушателей будет немного, во-вторых учащиеся уже… э-э…смирились, так сказать, со своей судьбой, а в-третьих, вам разве не нужны деньги? Зарплата у вас небольшая и прибавка лишней не будет. Я прав?

Прав, конечно. За свою работу я получаю гроши. Но смысл-то не в этом! Мне очень не хотелось лишний раз высовывать голову из лаборатории и мелькать перед людьми. Но спорить с начальством опасно. Я птица не того полета, чтобы высказывать свое «фи» – мне слишком нужна работа в этом колледже, чтобы хоть как-то ею рисковать.

Собственно, так я и стала педагогом. С директором мы договорились, что место в лаборатории по-прежнему останется за мной, а факультативные занятия, которые мне надлежит теперь вести дважды в неделю, будут оформлены, как совмещение обязанностей.

И теперь я стояла в аудитории 15 «а» и рассматривала хмурые лица новоиспеченных учеников. Их было немного, человек семь: трое с первого курса, двое с третьего, один с четвертого и даже один с пятого – будущий выпускник.

– Меня зовут Лора Лорт. И я буду вести у вас этот факультатив.

Энтузиазма мое заявление, разумеется, не вызвало.

– Я вас знаю, – вдруг сказала первокурсница, единственная девушка в этом кабинете, если не считать меня саму. – Вы лаборантка с нашей кафедры зелий и снадобий.

– О! – вяло трепыхнулся субтильный юноша, сидевший за последней партой. – Нормальные преподы закончились? А кто будет следующим? Уборщица?

– В самом деле, – лениво подал голос пятикурсник, темноволосый смазливый парень, вольготно развалившийся за первой партой. – Мы, конечно, понимаем, что сидеть в этом болоте не хочется никому, но неужели не нашлось кого-нибудь… – он окинул меня придирчивым взглядом. – Более опытного?

Честно говоря, что-то подобное от них я и ожидала. Даже хуже. Разве можно при первой встрече воспринять всерьез преподавателя, который немногим старше тебя? Взять хотя бы этого темноволосого за первой партой. Разница в возрасте между нами лет пять, не больше. А вот насчет опыта он не прав. И, ох, как не прав!

Я прошла через аудиторию и уселась на краешек учительского стола.

– Все высказались? – поинтересовалась я. – Если кто-то еще собирается плюнуть ядом, пусть плюет. Факультатив начнем, когда все успокоятся. Я сегодня никуда не тороплюсь. А вы?

Они молча раскрыли тетради и приготовились писать.

– Макулатуру свою можете убрать, – сказала я и поймала их удивленные взгляды. – Впрочем, если кто-то захочет записать то, что я буду рассказывать – пожалуйста. Но специально диктовать я не буду.

– Разве наши конспекты не нужно показывать господам из управления магобразования? – спросила девушка-первокурсница. – Нам говорили, что мы пишем их именно для этого.

– Скопируете из учебника, – пожала я плечами. – Или у своих однокурсников.

Студенты переглянулись. Неужели никому из них это не приходило в голову?

– Второстепенные вопросы оставим на потом, – я уселась на столе поудобнее и вынула из кармана брюк лист бумаги со списком штрафников, который любезно составил для меня завхоз. – Наше общение мы, пожалуй, начнем со знакомства. Как зовут меня, вы знаете, теперь я хочу узнать ваши имена.

Я бросила взгляд на бумагу.

– Индира Дайе, – вопросительно взглянула на девушку, та кивнула. – Грег Вокс?

Сидящий рядом с ней парень-первокурсник вскинул руку.

– Марк Дорет?

Темноволосый пятикурсник равнодушно помахал мне ладонью.

– Кристиан Лотт?

– Это я, – подал голос субтильный острослов с задней парты.

– Валех Копервельд?

Огненно рыжий паренек с третьего курса чуть привстал со своего места и кивнул.

– Динар Воракс?

– Я, – ответил еще один третьекурсник, сидевший рядом с ним.

– Дориан Топ?

– Имеется, – широко улыбнулся пухленький первокурсник, устроившийся за Марком Доретом.

– Вот и прекрасно, – я отложила бумагу в сторону и внимательно посмотрела на студентов. – Раз уж нам предстоит провести вместе некоторое время, предлагаю провести его с максимальной пользой. Я не буду читать вам эту книгу, – я кивнула на старенький учебник психологии, лежавший на другом конце стола. – Я расскажу то, что действительно может вам пригодиться после окончания учебы.

Взгляды студентов стали заинтересованными.

– Итак. Представьте себе, что вы сдали выпускные экзамены, получили диплом, и даже помахали на прощание рукой директору и злобной гардеробщице с цокольного этажа. Что дальше?

– Университет? – предположил Динар Воракс.

– Допустим, – согласилась я.

Это вполне логично. Многие молодые люди используют учебу в колледже, как трамплин к поступлению в университет, ведь за высшее образование в Кесселе нужно платить деньги, а выпускников средних специальных учебных заведений в вуз принимают бесплатно. Именно поэтому колледжи мучают постоянными проверками, а потом с большим удовольствием закрывают.

– Некоторые из вас после выпускного вечера пойдут работать, а некоторые действительно поступят в университет. Но вы не малые дети и должны понимать: даже имея за плечами вуз, нет гарантии, что вас сразу возьмет в помощники королевский маг, или в качестве эксперта позовет на работу серьезное учреждения. Вы должны быть готовы к тому, что придется либо наняться в какую-нибудь мелкую фирму по оказанию населению магических услуг, либо отправиться в провинцию в помощники местечковому колдуну. Но это, разумеется, при условии, что вы не планируете зачищать нежить на Валенских болотах, или у вас нет высокопоставленных родственников, которые смогут обеспечить престижной работой с высоким заработком.

Лица штрафников помрачнели. Высокопоставленных родственников ни у кого из них явно не было, а борьба с нежитью в качестве карьерной ступеньки не рассматривалась в принципе.

– Важно не просто найти работу, но и суметь удержаться на ней. А в идеале, создать себе такую репутацию, чтобы вас попытались переманить более платежеспособные работодатели. Как вы считаете, что для этого нужно?

– Знания, – тут же ответил Дориан Топ. – Учиться надо хорошо.

– Надо уметь колдовать, – добавил Кристиан Лотт. – Ну, то есть уметь применять на практике все, чему нас учат.

– Вежливыми надо быть и ответственными, – вставила Индира Дайе.

– Нужно иметь мозги, – сухо сказала я. – И уметь ими думать. Этому мы и будем с вами учиться.

– Думать все умеют, – фыркнул Кристиан Лотт.

– Правда? Давайте проверим, – предложила я. – Представьте себе ситуацию: к вам за помощью обратилась клиентка.

Я сделала пасс рукой и перед студентами возникла фигура худенькой старушки в простеньком платье, грубых туфлях и старомодной шляпке. Штрафники вытаращили глаза. Ну да, иллюзии мне всегда удавались особенно хорошо.

– Ах, господин чародей, тако горе, тако горе, вся надежа токмо на вас! – сказала я, стараясь говорить скрипучим старческим голосом. – У меня в погребе завелась нечисть! Мешки с крупой рветь, банки с соленьями бьеть, окорок копченый обглодала до косточки! Когда сын мой тудыть сунулся, все ноги ему искусала, а они у него потом язвами покрылись! Помогите, господин чародей! Ну, что будете делать? – спросила я студентов уже нормальным голосом.

– Зачищать, – ответил Лотт. – Надо поехать к этой женщине домой и там на месте разобраться.

– Может, стоит сначала поговорить с этой дамой? Спросить у нее что-нибудь?

– Откуда она приехала? – поинтересовался Валех Копервельд.

– Из Равской впадины, – сказала я.

Интересно, догадаются или нет?..

– Значит, нужно брать оружие и ехать, – уверенно сказал Копервельд.

Остальные закивали головами.

Не догадались.

– Раз бабушка говорит, что нечисть обитает в погребе, скорее всего, там завелось что-то маленькое, – продолжил Валех. – Может, киринюк или ушонок. Они часто продукты портят. И от их укусов аллергические реакции бывают.

Я улыбнулась.

– Вы неплохо знаете материал, Валех.

Он улыбнулся мне в ответ.

– И все-таки вы не правы. Еще варианты?

– Может, это рурки? – предположил Грег Вокс. – Они тоже могут пробираться в подвалы или погреба. Только их убивать не обязательно. Нам рассказывали, что нужен ритуал изгнания, и рурк тогда уйдет сам.

– Рурки мясо не едят, – возразил Дориан Топ. – А клиентка говорит, что у нее в погребе окорок обглодан. Окорока обычно под потолком подвешивают, а значит завелась тварь которая умеет или летать, или лазать по стенам. Мне кажется, это горонек или вайля.

– Интересное предположение, – сказала я. – Еще версии будут? Нет? Что ж, господа чародеи, давайте теперь включим мозг. Посмотрите внимательно на клиентку. Ничего необычного не замечаете?

Они рассматривали ее минут пять. Индира даже встала со своего места и подошла к иллюзорной старушке поближе. Собственно, ее первую и осенило.

– Шляпка! – воскликнула девушка. – На бабушке шляпка!

– И что? – не понял Дориан.

– В Кирии и окрестностях старушки носят платки, или ходят с непокрытой головой. Тут слишком ветрено – шляпа может сорваться и улететь.

– Верно, – согласилась я. – А где же носят шляпы?

– На юге, в Лоренции, – уверенно сказала Индира. – Там очень солнечно, и шляпы есть у всех. Я это точно знаю, ведь там живет моя тетя.

– Значит, Равская впадина, из которой приехала клиентка, находится в Лоренции? – уточнила я.

– Ну да, наверное, – задумалась первокурсница. – Да, точно! Есть там такая деревня!

– И?..

Индира пожала плечами. Я посмотрела на остальных студентов. Они молчали.

– В Лоренции не водится нечисть, – вдруг подал голос Марк Дорет. – В этой провинции находятся три храма с сильными артефактами, которые не дают ей туда попасть. Клиентка ошиблась, у нее в погребе завелся кто-то другой.

– И кто же? – весело уточнила я.

– Крысы, например, – предположил Дорет.

– Совершенно верно, – я кивнула, студенты же громко вздохнули. – Крысы наверняка свили там гнездо и принесли потомство. Этим можно объяснить обглоданный до костей окорок и покусанного человека – детенышей нужно кормить и защищать. Крысы очень ловкие и умные создания, поэтому могли достать даже высоко висящее мясо. А еще они часто переносят болезни и способны через укус заразить человека каким-нибудь недугом. Отсюда и язвы на ноге.

Я оглядела притихших ребят.

– Вам следовало тщательно расспросить клиентку, и вызнать все подробности дела. Тогда стало бы понятно, что деревня, где старушка живет, располагается на границе с другой провинцией, на которую чары защитных артефактов не распространяются. О нечисти и нежити бабушка неоднократно слышала от соседей, а то, что у нее самой эти паразиты завестись не могут, не знает, так как не разбирается в наших «магических штучках». Да-да, – подтвердила я, глядя как переглядываются между собой ученики. – В провинциях полно людей, которые не видят смысла забивать голову чем-то, кроме собственных дел.

– Значит, бабушка приехала к нам зря? – спросил Копервельд. – Раз ее дело не по магической части?

– Да. Поэтому ваша задача – либо максимально корректно объяснить, что никакой нечисти у нее нет и перенаправить в службу санитарного контроля, либо продать ей заговоренную отраву от грызунов, дабы ее визит не был напрасным ни для нее, ни для вас. Но если вы, не выяснив подробностей, рванули бы в Равскую впадину и обнаружили там не мелкую нечисть, а крупных крыс, то вместо денег имели бы зря потраченное время и, возможно, репутацию колдуна-крысолова у своих коллег.

Штрафники усмехнулись. А я просмотрела на часы.

– На сегодня все. Можете быть свободны.

Глава 2

Кирия, Кессель

Домой я возвращалась в приподнятом настроении. Мой первый факультатив прошел неплохо, студенты оказались адекватными и сообразительными, в лаборатории я успела сделать необходимую работу – все отлично. Немного огорчало, что импровизируя на занятии со штрафниками, я слегка перегнула палку.

Что поделать, времени подготовиться к занятию у меня не было. «Детишки» скоро зададутся вопросом, откуда простой лаборантке известен способ создания объемных материальных иллюзий, и откуда она знает, о чем нужно спрашивать деревенских старушек.

Врать я им не буду, но и всей правды, разумеется, не расскажу. Зато смогу продемонстрировать на собственном примере, как повернулась жизнь одной из лучших выпускниц зарубежного магического университета. Чтобы уяснили: дар волшебства не убережет от кульбитов судьбы.

Возле дома меня ждали. Рядом с калиткой мелькала рыжая шевелюра соседки Клариссы Бамс – моей постоянной покупательницы. Что ж, официальный рабочий день закончен, начинается неофициальный.

– Лора, дорогая, наконец-то ты пришла! – громко обрадовалась госпожа Бамс, когда я показалась из-за угла. – Я жду, жду, а тебя все нет и нет. На работе задержали?

– Ага, – ответила я, щелчком пальцев открывая магический замочек на калитке, и жестом приглашая соседку войти. – Здравствуйте, Кларисса.

– Здравствуй, милая, здравствуй. Ох уж, эта работа! Нет бедным женщинам от нее никакого спасения! Ты что же, опять похудела? Совсем тебя заездили в этом твоем колледже, скоро уж тень отбрасывать перестанешь. А я к тебе по делу, моя хорошая. Мне бы капелек для мужа моего… ну тех самых, понимаешь, да? А еще бальзама для волос, того, после которого они кудряшками ложатся.

– Вы же покупали бальзам на прошлой неделе, – удивилась я, пропуская говорливую соседку в дом. – Уже закончился? Так быстро?

– Ну что ты! Я его золовке отдала. Она, знаешь, как довольна? Необыкновенно! Так что ты мне два флакона дай, моя хорошая. Я ей в запас подарю. А там пусть сама к тебе приходит.

Вот и замечательно, будет у меня на одного клиента больше. Маленькая торговля косметическими и лечебными снадобьями собственного приготовления, которой я занимаюсь уже месяцев восемь, отличная прибавка к моему небольшому жалованию. Да что там, без этой подработки мне пришлось бы туго. А так хватает и на еду, и на кое-какую одежду, и на то, чтобы снимать половину небольшого дома в трех кварталах от работы. Правда, дом этот – ветхая хибара, зато у меня есть отдельный вход, и даже маленький огородик, в котором я могу выращивать травы для моих зелий.

То, что я живу на окраине города рядом с дикой частью разросшегося городского парка, даже хорошо. Во-первых, удобно добираться до колледжа – он на отшибе и я на отшибе, во-вторых, в парке можно собирать то, что не удалось вырастить в огороде, в-третьих, здесь я веду тихую незаметную жизнь, и найти меня в этом хитром лабиринте стареньких частных домов, к счастью, очень непросто.

Я нахожусь в Кирии неполный год. Все это время я старалась как можно реже заводить знакомства – не больше, чем нужно чтобы не прослыть нелюдимой злюкой. Скажу честно, с моим характером это было нелегко – общение мне нужно, как воздух. Но раз надо, значит, надо.

Нелегальная торговля значительно расширила круг моих знакомых, но я стараюсь больше слушать своих клиентов – соседей и их родственников – нежели рассказывать им что-то о себе.

Вручив госпоже Бамс коробочку с флаконами, я вежливо проводила ее до двери. Потом заварила себе чаю и уселась в потертое кресло у окна ждать оставшихся покупателей. Каждый день ко мне приходят два-три человека. Я примерно знаю, кто конкретно должен прийти, поэтому снадобья всегда готовлю заранее. В этот раз кое-что пришлось варить в колледже во время перерыва на обед, потому что из-за внезапного повышения времени на это совсем не осталось.

Клиенты, между тем, приходить не торопились. Я допила чай, помыла чашку и даже набросала примерный план факультативных занятий со студентами, но никто так и не объявился.

Когда же я уверилась, что этот вечер можно посвятить самой себе, в дверь нерешительно постучали. На пороге вместо очередного соседа обнаружилась незнакомая старушка с корзиной в руках – вроде той, которую я сегодня показала своим штрафникам.

– Добрый вечер, – вежливо сказала она. – Мне нужно лекарство от радикулита. Говорят, у вас есть такое, которое помогает.

За что люблю бабушек, так это за прекрасные формулировки. Хотя, конечно, ничего особенного эта старушка не сказала. Магические снадобья стоят в разы дороже обычных лекарств и далеко не всем старикам они по карману, а то, что продается в простых аптеках, помогает не всегда.

Собственно, поэтому мои зелья и пользуются спросом – они магические, но стоят недорого. Строго говоря, они вообще ничего не стоят, ни на одно из них нет определенной цены. Клиенты сами решают платить мне за них или нет, а если платить, то сколько. Я помогаю всем, кто ко мне обратится, но и от благодарности покупателей не отказываюсь. Жить как-то надо. Но я уверена: стоит мне установить на свои снадобья цену, как явятся вежливые люди из магконтроля и оштрафуют меня на круглую сумму, как нелегальную знахарку, которая продает незарегистрированные препараты.

– Конечно, лекарство есть, – ответила я старушке. – Проходите в дом, я вам его принесу.

– Знаете… – замялась женщина. – Мне нечем вам заплатить. У меня совсем нет лишних денег. Может быть, вы возьмете это?

Она приподняла свою корзину, и я увидела в ней яйца. Святые небеса! Десяток чистеньких куриных яичек. Внутри у меня что-то екнуло, а перед глазами яркой вспышкой встала картина недавнего прошлого, которое я твердо намеревалась забыть. Тогда такая же пожилая женщина протягивала мне корзину с куриными яйцами и чуть заискивающе говорила: «Не побрезгуйте, госпожа чародейка. Они свежие, только сейчас из-под курочки вынула. Вы к нам с добром, и мы к вам – с самым лучшим».

– Я могу дать вам зелье бесплатно, – чуть хрипло сказала старушке, справившись с внезапным волнением, и отогнав ненужное воспоминание.

– Нет-нет! – испугалась клиентка. – Обязательно возьмите, это ж я нарочно для вас принесла.

На меня снова накатило воспоминание – слова, сказанные строгим голосом, который я тоже изо всех сил желала забыть: «Всегда бери, что они приносят. Даже если тебе это не нужно. Они верят – если чародей ничего не взял за свою работу, это очень плохая примета».

Я вежливо улыбнулась и взяла корзину.

***

Когда клиентка ушла, я отыскала в платяном шкафу большую спортивную сумку, на дне которой лежала пара тетрадей с моими университетскими конспектами. Раскрыла одну из них – по природным чарам – и вынула большую фотографию, вырезанную много лет назад из какой-то синерийской газеты. Вырезанную в то время, когда мне казалось, что все в этой жизни радужно и прекрасно, когда не приходилось через третьих людей сообщать родным, что я жива и здорова, когда я начинала громко ругаться, если кто-то называл меня Лорой – терпеть не могла такое сокращение своего имени.

Мужчине, смотревшему на меня с фото, на вид можно было дать не больше сорока пяти лет, хотя я точно знала, что на самом деле он гораздо старше. Мой взгляд медленно скользил по высоким острым скулам его строгого красивого лица, по элегантной бородке эспаньолке, по жесткой линии губ.

Эрик Дорн. Величайший маг. Мой кумир. Мой наставник.

Мой самый страшный и сладкий кошмар. Я осторожно провела пальцем по чуть шершавой поверхности фото. Перевела взгляд на запястье своей левой руки. На нем желтым цветом блеснул видимый только мне магический сигнальный браслет – моя головная боль последние одиннадцать месяцев. Спасибо за подарочек, мастер. Если боги будут милостивы, через три месяца я, наконец, от него избавлюсь и смогу жить спокойной жизнью.

Я убрала фотографию в тетрадь, а тетрадь вместе с сумкой спрятала в шкаф под ворох одежды. Порефлексировала и хватит.

Вышла в коридор, подошла к висящему на стене зеркалу. Внимательно вгляделась в свое отражение. Сегодня утром мне показалось, что в моих каштановых волосах опять появились медные пряди.

Ну, да, так и есть. Естественный цвет начал проступать сквозь краску. А в карих глазах появилась прозелень, значит, к утру радужка полностью поменяет свой цвет. Утром нужно не забыть закапать глаза, а то снова придется врать коллегам про зеленые линзы, которые у меня появилось настроение надеть. И волосы покрасить надо.

Я вынула из висящего под зеркалом шкафчика ватный диск и косметическое молочко, тщательно протерла лицо, стирая дневной макияж. Кожа сразу стала светлее, на носу показались едва заметные точки веснушек. Такая, с порыжевшими волосами и позеленевшими глазами я снова стала похожа на саму себя. Доброго вечера тебе, Лорелея Ридли. Как же я по тебе скучаю!

***

– Лора, сегодня можешь уйти домой пораньше.

Мариса Кодер, старший преподаватель кафедры зельеварения, за чьей лабораторией я была закреплена, поставила передо мной держатель с грязными пробирками.

– Отменили занятия? – поинтересовалась я, открывая воду и прикидывая сколько моющего средства понадобится, чтобы отмылись подсохшие остатки зелий.

Раньше я не понимала, почему пробирки и колбы нужно мыть вручную, если есть заклинание чистоты. Спасибо незабвенному наставнику, который популярно объяснил и даже показал на опыте, что может случиться, если на сосуде, в котором смешиваются волшебные жидкости, останется хотя бы след ненужного волшебства.

– Отменили, – буркнула госпожа Кодер, приглаживая ладонью седые волосы. – Две пары.

– Ого! Студенты, должно быть, счастливы. А что случилось?

– Меня сегодня отправляют на переаттестацию.

Я оторвалась от мытья пробирок и удивленно уставилась на свою начальницу.

– Вас? Зачем? Вы ведь уже проходили ее в прошлом году.

– А вдруг я за это время выжила из ума, и преподаю нашим лоботрясам демоны знают что? Причем не только я, а еще вся кафедра чар и половина факультета боевиков.

То есть все пожилые преподаватели.

– Я угадаю – очередная проверка от магобразования?

– Очередная попытка закрыть наш колледж, Лора, – вздохнула Мариса. – Ладно мы, старичье. Детей жалко. Куда им податься, если нет денег на университет? Да и стены эти тоже – колледж все-таки один из старейших в стране. Такие лаборатории, как у нас, не в каждом вузе имеются, знаешь ли.

Знаю. Поэтому я здесь и работаю.

– Тебе, говорят, факультатив поручили вести? – продолжала пожилая волшебница. – Вот! Закроют нас, гаденыши, и не будет никакого карьерного роста для молодежи. Эх!.. Хоть бы учебный год дали закончить.

Это да. Но лично мне и трех месяцев хватит. А вот студентов действительно жаль.

Я дождалась, когда за госпожой Кодер закроется дверь, мысленно досчитала до тридцати и отправилась в лабораторную кладовку. Вообще кладовок было две – одной хранились травы и заготовки для снадобий, во второй – разный хлам. Мне нужна была вторая.

Там, под пологом невидимости, дозревал мой билет в свободную жизнь – зелье, на несколько минут увеличивающее магическую силу волшебника почти в пять раз. Когда я его выпью, буду способна без последствий снять со своей руки треклятый сигнальный браслет.

Варился эликсир не долго – всего полтора часа, а вот ингредиенты для него я собирала полгода: что-то сорвала в лесу, что-то, скопив денег, купила в магических лавках и аптеках города.

В принципе, я могла бы сэкономить время – все нужные мне составные части хранились в кладовке № 1, но присвоить их банально не позволила совесть. Я ведь не воровка.

Хотя кого я обманываю! Воровка, да еще какая. Обокрала такого серьезного чародея, что криминальные элементы Кетля и Кесселя удавились бы от зависти. То, что я стянула его магические наработки для собственного спасения, утешало мало. Все-таки он мне доверял. К тому же, стоимость этих наработок такова, что мне не выплатить ее, даже если я продам себя в рабство или на органы, а потому этот эпизод останется темным пятном на моей совести.

Я вошла в кладовку, аккуратно прикрыла за собой дверь и сняла полог невидимости. Посреди маленькой комнаты появился столик, на котором под прозрачным колпаком стояла колба с жидкостью. Я склонилась над ней, подсвечивая себе магическим огоньком. Жидкость оказалась яркого бирюзового цвета. Вот и отлично. Первый этап созревания эликсир прошел. Свой цвет он должен сменить еще три раза, прежде чем станет прозрачным, как слеза и, соответственно, готовым к употреблению. Будем ждать.

Я погасила огонек и вышла из кладовки.

Госпожа Кодер говорила правду, лаборатории в Колледже магических искусств действительно шикарные – с отличным оборудованием и полным набором необходимых ингредиентов для зелий. Впрочем, это единственное, что в КМИ шикарное. Учебные аудитории и коридоры поддерживаются в надлежащем виде лишь силой волшебства, ибо денег на их ремонт нет. Тоже самое касается медицинского отделения и даже библиотеки – многие учебные пособия старые, если не сказать устаревшие. Директор, конечно, пытается удержать колледж на плаву, но в одиночку и под прессингом местных чиновников ему приходится, ох, как непросто.

На этом-то, по всей видимости, и хотят сыграть господа из магобразования. Даже если преподаватели успешно пройдут их проверку, то студенты – вряд ли, потому как программа обучения, мягко говоря, отличается от современных веяний. Базовые знания юные колдуны, конечно, получают в полной мере, но этого недостаточно. Магия не стоит на месте – проведено множество самых разных исследований, придумана куча новых заклинаний. Вот только КМИ все это обходит стороной.

Получается не справедливо.

В принципе, я могла бы немного помочь студентам с новыми знаниями, но как это сделать, не привлекая к себе внимание?..

***

Детишечки меня ждали. Когда в пятницу, после окончания основных занятий, я вошла в аудиторию 15 «а», они уже сидели за партами. Окинув их взглядом, я отметила, что сегодня мои штрафники не стали рассредоточиваться по всему кабинету, а заняли места на первых партах.

– Доброго всем дня, – поздоровалась я.

Мне ответил дружный, хотя и нестройный, хор голосов.

– На этом занятии мы с вами обсудим ситуацию, с которой сталкиваются все, кто работают с людьми.

Я сделала пасс рукой и перед студентами, как и в прошлый раз, возникла иллюзия. Теперь это был плотно сбитый мужчина лет пятидесяти в мешковатых штанах, добротных ботинках и дешевой рубашке.

– Прежде чем клиент изложит свою проблему, я хочу, чтобы вы внимательно на него посмотрели, и рассказали мне о нем все, что сможете.

Рыжий Копервельд тут же вскинул руку.

– Пожалуйста, Валех.

– Этот мужчина относится к среднему классу, – сказал студент. – Типичный работяга.

– Почему?

– Судя по одежде. Все, что на нем надето, можно купить у рыночных торговцев за небольшие деньги, однако носиться оно будет лет десять, не меньше. Для рабочих самое то. К тому же, именно они обычно носят такие мешковатые брюки.

– Отлично. Еще?

– Его вещи или новые, или парадно-выходные, – добавил Кристиан Лотт. – И волосы как-то зализаны.

– И что это значит?

– Ну… – задумался парень. – Наверное, он хотел хорошо выглядеть. Чтобы произвести хорошее впечатление.

– Все верно, – подтвердила я. – Это обычный трудяга, который впервые в жизни обратился за помощью к волшебнику. Теперь давайте его выслушаем.

На этот раз я не стала утруждать себя воспроизведением чужой речи, поэтому иллюзорный мужчина заговорил сам.

– Здрасьте, г-господин чародей, – хрипло и чуть заикаясь, сказал он. – Я тут вот по какому в-вопросу… Я, наверное, отрываю в-вас от ваших магических дел, вы уж простите… Да я б и не пришел, а только жена заставила. Говорит, иди, позови господина чародея, а то житья совсем нету. Она у меня такая, Данья моя. Ежели привяжется, то не отстанет, да. Мы с ней уже лет тридцать вместе, я привык, а других шибко удивляет, какая она напористая…

Я щелкнула пальцами и мужчина замолчал.

– Он будет рассказывать вам про свою жену до вечера. Потом расскажет про детей, про тещу, про соседа и дворовую собаку. Возможно, его уносит в сторону из-за волнения. Или потому что вы для него – свободные уши. В любом случае, вам необходимо, дождавшись маломальской паузы, вежливо перевести беседу в нужное русло.

Щелчок пальцами, и «клиент» снова «ожил».

– … и спуску никому не дает! Да это, господин чародей, и правильно, люди ж сейчас такие, что тихим быть – себе дороже.

– Уважаемый, – перебила я свою иллюзию. – Что же случилось, раз супруга отправила вас ко мне?

– А, – спохватился мужчина. – Так это, тарелки у нас летают.

– Тарелки? – переспросила я.

– Ну да. Раньше такое редко случалось. Мы и внимания не обращали. Ну, упала, ну разбилась. Мало ли, лежала плохо. А тут через всю кухню стали летать. Данье моей вчера прямо по голове досталось. В шкафах двери хлопают сами по себе. Внуки очень пугаются. Может, это нежить какая? Еще покусает…

Я вопросительно посмотрела на студентов.

– Полтергейст? – предположила Индира Дайе.

– Подождите! – воскликнул Грег Вокс. – Мы так снова ошибемся. Уважаемый, где вы живете?

– Да здесь, в Кирии, – ответила иллюзия. – На улице Цветных колокольчиков.

– И что это нам дает? – скептически поинтересовался Лотт.

– То, что это явно не нежить, – подал голос Динар Воракс. – В Кирии нежить дальше окраин не гуляет. А улица Цветных колокольчиков находится в рабочем квартале. Это хоть и не в центре города, но и не на отшибе. Так что, может, и полтергейст.

– Скажите, – обратился к «клиенту» молчавший до этого Марк Дорет, – у ваших соседей тоже хлопают дверцы, и сами по себе летают тарелки?

– Нет, – ответил тот. – Только у нас.

– Думаешь, виноваты соседи? – хмыкнул Кристиан Лотт.

– Нет, – спокойно сказал Дорет, небрежным жестом поправляя волосы. – Если вспомнить теорию, полтергейсты появляются в том месте, где истончается межпространственная грань. Судя по тому, что рассказывает этот господин, в его доме образовалась «дыра», через которую и пробрался пакостник. Но она появилась давно, поэтому логично предположить, что грань могла истончиться где-нибудь еще, поблизости. И мне кажется странным, что у соседей с летающей посудой проблем нет.

Студенты, забывшие обо мне в пылу рассуждений, уставились на меня вопросительными взглядами.

– Госпожа Лорт, это полтергейст? – прямо спросила Индира.

– Полтергейст, – так же прямо ответила я. – Но рассуждения Марка верны. Действительно, очень странно, что пакостник появился только в одном доме. Есть соображения, почему?

Соображений не было. Студенты задумчиво рассматривали иллюзорного «клиента» и молчали.

– Скажите, любезный, – подал голос Дориан Топ, – дом, в котором вы живете, наверное, старый?

– Ну, ясное дело, – откликнулся «работяга». – На новострой разве ж на заводе заработаешь?

– И живете вы в нем давно, – продолжил Дориан.

– С рождения, – подтвердила иллюзия.

– Скажите, любезный, а домовой у вас имеется?

У меня появилось желание поаплодировать сообразительному парню.

– Нет, – вздохнул «клиент». – Чем-то мы ему насолили. Ушел он от нас, давно. Несколько месяцев уж прошло.

– Ну конечно! – хлопнул себя по лбу Марк Дорет. – Улица Цветных колокольчиков! Одна из десяти улиц города, где еще сохранились старые дома с домовыми! Поэтому у его соседей и нет полтергейста – их хранители во время штопают пространство своей магией и оберегают жилье от потусторонних вредителей. А раз в доме этого господина хранителя нет, то и пространство под угрозой разрыва. Отсюда и «дыра».

– Все верно, – подтвердила я, развеяв иллюзию. – Вы все – большие молодцы. Теперь осталось решить, как будем помогать клиенту.

– Нужно поехать к нему и отправить полтергейста туда, откуда он пришел, а пространственную «дырку» залатать, – предложил Кристиан Лотт.

– Это поможет на пару месяцев, не больше, – не согласился Валех. – Потом грань снова истончится, опять появится прореха, и через нее вылезет новая неприятность.

– Что же делать? – спросила я.

– Я бы посоветовал семье этого человека или найти новое жилье, или сообщить о постоянных прорывах в службу магических инцидентов, – ответил Копервельд. – А лучше и то, и другое.

– Боюсь, у обыкновенного рабочего попросту не будет столько денег – ни на новый дом, ни на инцедентщиков, – возразила я.

– А может, приманить в дом нового домового? – спросила Индира. – Хранитель будет следить, чтобы пространство оставалось целым, и никуда переезжать не понадобится.

– Да где же теперь домового возьмешь? – удивился Динар Воракс. – Они, как старые дома снесли, или погибли, или, если хозяева озаботились, переехали на новое место. Можно предложить нашему клиенту купить несколько защитных амулетов, чтобы они рвущееся пространство сдерживали. Но их придется часто менять…

Студенты снова уставились на меня.

– Дыры в пространстве, как плесень на стенах, – сказала я. – Или уничтожаешь раз и навсегда, или мучаешься каждые полгода, пытаясь их вывести, когда они возникают снова. Динар, идея с амулетами неплохая, но тоже очень затратная. Проще уж действительно переехать. Однако есть еще одно решение этой проблемы. Расскажите, что вы знаете о домовых?

– Они оберегают дом от разных напастей, вроде пожаров, потопов или тех же полтергейстов, а семью, которая в нем живет, от серьезных болезней, – сказал Грег Вокс.

– Верно. Еще?

– Они почти бессмертны и живут в своем доме постоянно, – прибавил Кристиан Лотт, а потом вдруг, совсем как Дорет, хлопнул себя по лбу. – Вот ведь!.. Ну конечно! Домовые привязаны к жилью и не могут уйти, даже если их обидели. Могут баловаться, капризничать, но уйти – нет.

– Тогда почему наш клиент решил, будто его домовой ушел? – весело спросила я.

– Наверное, хранитель по какой-то причине не может выполнять свою работу, – начал рассуждать Кристиан. – Например, его случайно где-нибудь заперли – оставили в углу скрещенные ножи или рассыпанную соль. Или в семье постоянно ссоры, и у домового наступило энергетическое голодание, а потом – упадок сил. В общем, нужно ехать к клиенту домой и спасать хранителя.

– Тогда он сам и полтергейста выгонит, и межпространственную «дыру» залатает, – подытожила я. – Что ж, вы абсолютно правы.

Штрафники радостно загудели. Я дождалась тишины и продолжила:

– Как видите, случай, который мы рассмотрели сегодня, одновременно и простой, и интересный. Однако подобные заказы случаются редко. В основном работа мага – это та же рутина, что и везде. В вузах и колледжах любят рассказывать студентам о разных необычных ситуациях, которые могут с ними когда-нибудь произойти, но при этом забывают объяснить, как вести себя в простых ситуациях, тех, что бывают каждый день. Главная проблема после выпуска из учебного заведения – свыкнуться с мыслью, что нас если и ждут великие дела, то далеко не сразу. Сначала будет поиск пропавших вещей, изгнание пакостных сущностей или мелкой нежити, и прочая ерунда, которая, в отличие от великих дел, случается постоянно. Сейчас вы здорово работаете вместе – рассуждаете, предлагаете разные идеи. Но после учебы, скорее всего, будете трудиться поодиночке или с одним единственным напарником. Вряд ли у вас будет возможность сидеть в кабинете и рассуждать, как мы сейчас. Скорее всего, придется выезжать на место и разбираться там. Но чтобы не терять драгоценное время, которое, как известно, еще и стоит денег, вы должны научиться задавать правильные вопросы и за короткий срок собирать максимум информации о своем будущем задании. Чтобы выполнить его не только качественно, но и быстро. Мы еще отработаем навык прямого общения с клиентами, ведь попадаются такие люди, которые не могут связать двух слов, и от них очень трудно добиться, зачем они вообще обратились к магу, есть такие, которые, как старушка с прошлого факультатива, приходят не по адресу. Вам нужно научиться находить подход ко всем, ведь их проблемы – это ваш заработок.

Студенты слушали меня с широко распахнутыми глазами. Я улыбнулась.

– На сегодня занятие окончено. Встретимся во вторник.

***

После работы я зашла в магазин. Утром мне подумалось, раз уж удалось разжиться домашними куриными яйцами, сами боги велели испечь к выходным булочек с корицей.

В отличие от многих современных людей, я никогда не страдала «болезнью супермаркетов» – той самой, что заставляет человека, который пришел за бутылкой молока, скупить половину магазина. Но в этот раз мои покупки едва уместились в три больших пакета – вспомнилось, что дома закончилось почти все, от продуктов до средств гигиены и бытовой химии.

На выходе из магазина меня поджидали. Возле автоматических дверей я столкнулась со своим штрафником-пятикурсником.

– Позвольте вам помочь, госпожа Лорт, – предложил Марк Дорет, забирая у меня из рук пакеты.

Вообще, вряд ли я надорвалась бы, если б несла их домой сама – заклинание левитации и никаких проблем. Но раз молодому человеку хочется потаскать тяжести, на здоровье.

– Вы оказались здесь случайно или нарочно ждали меня, Марк?

– Ждал, – честно ответил он.

– Зачем?

– Я хотел поговорить с вами по поводу факультатива.

– Вы могли подойти после занятий. Или найти меня на перемене в лаборатории.

– Мне бы не хотелось, что б наш с вами разговор услышали, – сказал Дорет. – Я не займу много вашего времени, обещаю.

– Что ж, излагайте, – заинтересовалась я.

Мы свернули на соседнюю улицу и неторопливо пошли в сторону моего дома.

– Нам всем очень нравятся ваши занятия, госпожа Лорт, – сказал Марк. – Они интересные и необычные. И самое необычное в них, уж не сочтите за грубость, это вы – якобы скромная незаметная лаборантка. Госпожа Лорт, я был очень впечатлен вашей иллюзией старушки-южанки и попросил на одном из занятий сотворить подобное нашего преподавателя по чарам. Знаете, его иллюзия выглядела иначе. Не то, чтобы она оказалась хуже. Скорее, была менее достоверной. Я немного порылся в библиотеке… в главной городской библиотеке. И узнал, что материальные иллюзии, подобные вашей, способны создавать только маги с очень высоким уровнем силы. Знаете, мне показалось странным, что волшебница такого уровня работает за гроши в лаборатории нашего захудалого колледжа.

О! Честно говоря, я думала, что этот разговор состоится не скоро. Ну да ладно, так даже лучше.

– Чего вы хотите от меня, Марк? – поинтересовалась я.

– Правильнее сказать чего я не хочу, – ответил он. – Я не хочу, чтобы вы уходили от нас, госпожа Лорт. Не знаю, что именно привело вас в КМИ, но уж точно не хорошая счастливая жизнь. И я сомневаюсь, что вы задержитесь у нас надолго. Не уходите хотя бы до конца этого учебного года. С вами у нас есть шанс научиться хоть чему-то, прежде чем КМИ закроют.

– Не преувеличивайте мои достоинства, Марк, – сказала я. – В колледже хорошие преподаватели. Большинство из них – опытные талантливые маги.

– Вы ведь поняли о чем я, – чуть насупился парень.

– Ничего не могу обещать, – ответила честно и серьезно. – Разве что дать вам и вашим сокурсникам максимум информации, которая в дальнейшем может оказаться полезной. Я ведь действительно не планирую работать в вашем колледже всю жизнь.

Несколько минут мы шагали молча.

– Скажите, Марк, вы решили поговорить со мной сам или по просьбе друзей?

– Сам, – ответил он. – Остальные после занятий поудивлялись вашим талантам – дескать, какой самородок в лаборатории прятался, и больше эту тему не поднимали. Заинтересовался только я.

– Какой вы, однако, умный и целеустремленный, – улыбнулась я.

– Я такой, – парень улыбнулся в ответ. – Меня привлекают загадки и тайны, а в вас точно есть и то, и другое.

– Какие загадки, – отмахнулась я. – Я ведь из Кетля, Марк. Там после окончания университета предусмотрена стажировка. Два года. У меня она была очень… активной. Даже слишком. И последующая работа тоже. Так что на факультативах я рассказываю вам о том, с чем сталкивалась сама. Что до моей должности в КМИ… Так уж вышло. В жизни случается такое, что любой работе будешь рад.

– Да ладно, – пожал плечами Дорет. – Я и не рассчитывал, что вы мне все о себе расскажете.

Когда до калитки моего дома оставалось несколько метров, я остановилась и забрала у него пакеты. Дорет отдал мне их не сразу, на мгновенье задержал в своих руках.

– Я о вас ничего никому не скажу, – пообещал пятикурсник, когда я подняла на него глаза. – Ваши тайны – ваше право.

***

Дома, разложив покупки, я сразу же занялась выпечкой. Люблю ручной труд – во время приготовления пищи, стирки и уборки очень хорошо думается.

Мука, масло, яйца, молоко…

Этот Дорет не так прост, как мне думалось. Вроде бы, ленивый вальяжный красавчик, который время от времени подает голос, дабы все видели, что он еще и думать умеет. А тут, гляди ж ты, собран, быстр, прямолинеен. Все подмечает, сравнивает, делает выводы.

…добавить сахар, чуть соли и соды, дрожжи. Хорошенько перемешать…

Мне, конечно, стоило бы после этого разговора вести себя осторожнее. Нашелся один сообразительный, найдутся и другие. Но, демоны, как же надоело прятаться! Как хочется вернуть свое имя и вою внешность, устроиться на нормальную работу, где можно свободно общаться с коллегами и не бояться демонстрировать знания и способности.

…накрыть полотенцем и поставить в тепло…

Ничего, скоро все у меня будет хорошо.

Марка можно понять. То, что я могу рассказать, в КМИ не расскажет никто. И это он еще не знает, каким заклинаниям я могу научить!.. Мне, в сущности, не жалко, а студентам будет полезно. Нужно намекнуть сообразительному юноше – пусть ненавязчиво объяснит сокурсникам, чтобы не болтали лишнего про наш факультатив другим преподавателям. Мне сейчас популярность ни к чему.

…создать вокруг чашки с тестом тепловую сферу. Так оно дойдет быстрее.

Надо внимательнее приглядеться к студентам, вдруг среди них есть еще уникумы. Все они, безусловно, ребята умные, и могут в будущем преподнести немало сюрпризов.

Помнится, недооценила я однажды одного человека – не думала, что в нем кроме магии, есть куча других интересных качеств.

Тепловая сфера мягко переливалась голубым светом. Я села перед ней на стул и стала смотреть, как медленно начинает подниматься тесто.

А ведь тогда все тоже началось с булочек с корицей. Впрочем, нет. Булочки были позже, а началось все с первого занятия по зельеварению у шестикурсников Синерийского магического университета…

Глава 3

Синерия, Кетль

Четыре года назад

Никто из нас представить себе не мог, каким образом господину ректору удалось уговорить его прочитать в нашем университете курс лекций.

Когда на студенческом доучебном собрании было объявлено, что две недели сентября выпускникам-шестикурсникам предстоит учиться зельеварению у самого Эрика Дорна, все посчитали это шуткой.

Поверили, что все серьезно, и в наших стенах скоро появится легенда магического мира, только после того, как ректор собрал наш поток в большом лекционном зале и завел разъяснительную беседу на тему «Как не опозориться перед знаменитым колдуном».

Надо ли говорить, что первого занятия по зельям каждая из восьми групп шестого курса ждала с трепетом и благоговением? А та, в которой училась я, волновалась особенно, ведь для нас, будущих зельеваров-заклинателей, этот предмет был одним из профильных.

В день Х у многих студентов от нетерпения подрагивали руки.

Когда Эрик Дорн открыл дверь и вошел в аудиторию, по рядам прокатился вздох – амфитеатр в буквальном смысле накрыло потоком исходящей от него силы.

Он был точно такой, как на фотографиях, что печатали в газетах и журналах. Высокий, широкоплечий, спортивный, со строгим лицом, короткими вьющимися каштановыми волосами и бородкой эспаньолкой. На вид ему можно было дать лет сорок-сорок пять, хотя на самом деле господин Дорн давно разменял девятый десяток. В одном из своих немногочисленных интервью на вопрос, почему он не желает выглядеть моложе, чародей ответил, что ощущает себя именно на этот возраст.

Я смотрела на него во все глаза. Девушки, сидящие за соседней партой, восхищенным шепотом обсуждали сильные руки, идеальную осанку и пронзительные глаза этого легендарного мага. Я была с ними полностью согласна, хотя конкретно для меня это не имело никакого значения.

Этот человек много лет являлся моим кумиром. Он сам и вся его жизнь воплощали то, о чем мечтала я. Его биографию я знала наизусть, ведь некоторые ее эпизоды совпадали с моей собственной жизнью.

Рожденный в семье простых людей (как и я!), Дорн был первым и единственным магом за все поколения своего рода (и я тоже!). При этом его дар оказался так велик, а сам волшебник настолько талантлив, что после поступления в магуниверситет, быстро стал одним из лучших студентов (меня преподаватели тоже считают перспективной волшебницей).

Его карьера после окончания учебы складывалась так удачно, что захватывало дух. За свою долгую жизнь Эрик Дорн перепробовал себя во всех магических направлениях – воевал с нежитью, создавал новые заклинания и артефакты, исследовал волшебные свойства минералов… Список можно продолжать и продолжать. При этом везде и во всем этот чародей добивался успеха. Для него были открыты все двери, он повсюду был желанным гостем, и даже блистал при королевском дворе.

Он побывал во всех уголках мира, лично познакомился со всеми выдающимися магами и учеными нашего столетия.

Количество его завистников и недоброжелателей было чуть меньше, чем количество друзей и любовниц. То есть великое множество. Еще бы! Умен, даже гениален, красив, успешен настолько, что его имя гремело по всему континенту.

Равнодушных к Дорну не существовало в принципе – этого мага или любили, или ненавидели.

Про него говорили, что исследования и изобретения сделали его сказочно богатым, а за заслуги перед государством королевская семья пожаловала ему дворянский титул. Между тем, изучая книги с жизнеописанием чародея, я не нашла ни одного упоминания о том, что мой кумир когда-либо вел себя высокомерно, подло или вульгарно. Еще чародей обожал шумные гулянки, и при этом активно участвовал во всевозможных благотворительных акциях – и лично, и финансово.

Помню, в свое время меня удивило, что Эрик Дорн ни разу не был женат. Это при том, что его любовные романы исчислялись сотнями, а некоторые из них длились не одно десятилетие. Тем не менее, ни одна из избранных им женщин не могла похвастаться, что великий чародей надел ей на руку брачный браслет. Детей у Дорна тоже не было, по крайней мере, официально признанных. В газетах неоднократно писали о дамах, которые пытались доказать, что отцом их сыновей и дочек является именно он, но каждый раз находились неоспоримые доказательства, что это не так.

И вдруг, лет двадцать назад, маг прекратил светскую жизнь, купил дом в Левантийских горах, и, заявив, что собирается уединенно заниматься новыми разработками в зельеварении, покинул Синерию, в которой прожил много лет.

Общество поначалу восприняло это как кратковременную причуду, но Дорн был серьезен. Он действительно поселился в горах, по слухам, оборудовал там современную исследовательскую лабораторию и активно принялся за работу. Удача и тут не обошла мага стороной. Спустя несколько лет его имя снова было на первых полосах газет, а снадобья и эликсиры, которые он создал в своей горной лаборатории, называли прорывом в современной медицине. Затем он разработал еще какие-то смеси, и их взяла на вооружение оборонная промышленность.

Изобретения следовали одно за другим, при этом за годы своего добровольного отшельничества господин Дорн появился на публике от силы раз десять, да и то ненадолго – ссылаясь на привычку к тишине и покою, он спешил вернуться в свой «научный скит».

Именно поэтому мы, студенты, не могли поверить, что до нас снизойдет эта живая легенда магии и науки.

И вот легенда стоит за кафедрой и равнодушно нас разглядывает.

– Вы избрали отличную специализацию, – господин Дорн говорил ровно и спокойно, однако его глубокий бархатный голос был слышан во всех уголках огромного помещения. – Профессия зельевара долгое время считалась простой и незначительной. Я же могу с уверенностью заявить: за зельями будущее, господа чародеи. Особенно если они подкреплены нужными заклинаниями. У нас впереди две недели совместных занятий, в течение которых я попытаюсь вам это доказать.

Занятие получилось потрясающим. Господин Дорн рассказывал о новейших исследованиях в области снадобий так живо и интересно, что полтора часа занятия пролетели, как пять минут, а сложнейшие формулы и рецепты воспринимались, будто записи из маминой поваренной книги – без какого-либо труда.

– Я слушаю ваши вопросы, – сказал Эрик Дорн, когда до окончания пары осталось несколько минут.

– Как можно попасть к вам на стажировку? – выкрикнул с верхних рядов аудитории мой одногруппник Мэт.

Студенты зашумели. Чародей криво усмехнулся.

– Никак, молодой человек. Я не беру стажеров.

– Но почему? – удивился Мэт, перекрикивая нарастающий гул голосов.

– Потому что у меня нет на это ни времени, ни желания. Я слишком занят, чтобы заниматься чем-то или кем-то, кроме своих исследований. Предупреждая дальнейшие реплики, поясню – прочитать курс лекций в вашем вузе я согласился по двум причинам: во-первых, мне сейчас нужен некоторый отдых от работы, а лучше отдыха, чем перемена деятельности пока не придумали, во-вторых, ректор этого университета мой старинный друг. На этом тема стажировки закрыта. Еще вопросы?

***

На протяжении двух следующих недель в университете разговаривали только о господине Дорне. Парни живо обсуждали его изобретения и манеру преподавания, а девушки – широкие плечи, голубые глаза, густые пушистые ресницы и прочие части тела.

На занятия большая часть моих однокурсниц одевалась, как на праздник. Сложной прической, макияжем и короткими красивыми платьями щеголяли даже те, кто пять прошлых студенческих лет носили рваные джинсы, а волосы стягивали в конский хвост.

Я такого фанатичного внимания к своей внешности не проявляла, ибо не видела в этом ни капли смысла: на лекции Дорна я ходила только за знаниями.

К тому же, на расфуфыренных девчонок мастер внимания не обращал, а в конце первой сентябрьской недели сообщил, что наши последующие занятия будут практическими. Это означало, что студентам и студенткам надлежало спрятать свои наряды под наглухо застегнутыми лабораторными халатами.

Варить зелья под руководством Эрика Дорна оказалось еще интереснее, чем слушать его лекции. Я завороженно смотрела, как ловко он толчет сухие травы, отмеряет на весах или вручную порошки, смешивает жидкости. В голове при этом билась одна и та же мысль: я тоже так хочу! Хочу, как и он, на глаз, без магического увеличителя различать корни гориславки и лутеродии (ну, одинаковые они! О-ди-на-ко-вы-е!), так же быстро и без комков вымешивать вязкие смеси, по одному только запаху определять, какого ингредиента в эликсир добавлено недостаточно…

Вот где настоящее волшебство!

При этом мне было не по себе, когда господин Дорн подходил к моему столу, чтобы проверить правильно ли я сварила то или иное зелье. Мое варево всегда чем-нибудь отличалось от того, что в качестве образца было приготовлено им самим, и стояло в прозрачном сосуде на преподавательском столе. И от этого становилось очень стыдно.

Мастер, однако, всякий раз, внимательно рассмотрев мое творение, благосклонно кивал и отправлялся проверять работы других студентов. Если же чье-то зелье ему не нравилось, Дорн презрительно кривил губы и равнодушным голосом объяснял, где допущена ошибка.

Эта презрительная улыбка казалась мне невыносимо ужасной. Если бы он однажды посмотрел на меня с этой гримасой, я бы наверняка провалилась от позора сквозь землю.

В конце второй учебной недели мы сдавали ему экзамен, ректор лично попросил мага проверить наши знания. Перед испытанием никто не волновался, все спокойно варили контрольные зелья и повторяли теорию. Тряслась только я – очень уж боялась напоследок сделать что-нибудь не так.

Но экзамен проходил гладко. Мои однокурсники успешно отвечали на вопросы, а их декокты и эликсиры ни разу не вызвали у Дорна нареканий.

Когда настал мой черед блистать знаниями, я тоже сносно справилась с устными заданиями, да и зельем моим чародей тоже остался доволен.

– Вы очень способная девушка, Лорелея, – заметил мой кумир, выводя в зачетке «отлично». – Старательная, усидчивая. Планируете получить алмазный диплом?

– Да, мастер.

– Уверен, у вас все получится. Я, пожалуй, поговорю о вас с ректором. Быть может, есть смысл оставить вас в университете для дальнейшей научной деятельности. Как считаете?

– Я бы с удовольствием занялась научными исследованиями, но не здесь, – поморщилась я.

– Негде развернуться? – усмехнулся Дорн. – Однако в другие столичные лаборатории попасть очень непросто.

– Непросто, – осторожно согласилась я. – Но если бы я прошла стажировку в серьезной организации или у влиятельного человека, и получила бы хорошую характеристику, меня взяли бы туда охотнее.

– Я не беру стажеров, Лорелея, – мастер, конечно же, понял меня правильно. – И уже говорил об этом.

– Но это несправедливо! – воскликнула я. – Ваши знания и опыт уникальны! Неужели вам никогда не хотелось обучить своим методам кого-то еще, господин Дорн? Того, кто продолжил бы ваше дело? Пусть это буду не я, а кто-то другой, более сильный и талантливый, но тоже способный понять и оценить то, чему сможет у вас научиться! Любой человек, находящийся в этой аудитории, почтет за великую честь проходить у вас стажировку. Почему же вы закрываетесь в своей скорлупе, будто холодный непробиваемый…

– Довольно, – прервал меня чародей.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Мои щеки и уши пылали огнем.

Я ведь на него накричала. Я повысила голос на Эрика Дорна. С ума сойти.

– Знаете, кое в чем вы правы, – вдруг произнес мастер.

А затем встал со стула и громко сказал:

– Господа студенты, у меня есть для вас объявление. Я немного поразмыслил и решил-таки взять к себе одного стажера.

Тишина, которая до этого висела в аудитории, в одно мгновенье взорвалась радостным шумом и гомоном. Дорн терпеливо дождался, когда мои сокурсники замолчат, и продолжил:

– Думаю, все вы понимаете, что бестолочи и слабаки мне не нужны. Я согласен предоставить место самому грамотному, умному и талантливому чародею. Поэтому, чтобы попасть ко мне на практику, надо выполнить одно условие. Вы должны подать прошение о приеме на стажировку лично мне в руки. Для этого вам нужно прийти в мой дом и постучать в мою дверь. Дерзайте, господа.

Студенты снова зашумели, а мастер повернулся ко мне и, глядя сверху вниз, насмешливо сказал:

– Удачи и вам, Лорелея Ридли.

***

– Ну что, пойдешь в гости к легенде нашего магического мира?

– Лея, ты чего? – Мэт уставился на меня, как на ненормальную. – Дорн пошутил, а ты поверила, что ли?

Ну да. Ажиотаж, который возник, когда мастер заявил о согласии принять стажера, сразу утих, едва он огласил свое единственное условие.

Потому что попасть в жилище Эрика Дорна было невозможно. По крайней мере, так считалось. Мало того, что этот дом находился в долине, окруженной огромными Левантийскими горами, которые даже опытные альпинисты предпочитали обходить стороной, так колдун еще окружил свое убежище непроницаемым магическим куполом, дабы он защищал его от камнепадов и нежелательных гостей.

Этот купол всегда находился в активном состоянии. Сам же Дорн, чтобы выйти в свет или принять гостей, пользовался стационарным порталом, расположенным внутри его особняка.

Я читала в газетах, что в дом Эрика Дорна неоднократно пытались пробиться завистливые коллеги, недоброжелатели, и даже бывшие любовницы. И ничего у них не получалось – защитная сфера не подпускала чужих даже к ограде. Когда же ее пробовали взломать, плевалась в ответ такими мощными молниями, что гости предпочитали убраться восвояси.

Словом, попасть в дом мастера без приглашения не удавалось еще никому. Что уж говорить про студентов, которые, хоть и имеют дар волшебства, и даже кое-чему обучены, но против магии такого уровня совершенно бессильны. Именно поэтому заявление чародея многие и посчитали шуткой. Многие, но не я.

– Мэт, признайся, у тебя есть мозги?

– Теоретически, да, – ответил однокурсник. – Ты это к чему?

– К тому, что если есть мозги, ими можно думать.

– Да ладно?! Надо же!

– Мэт, любая, даже самая крутая защита, всегда имеет брешь. Нужно только выяснить, где находится эта брешь, и придумать, как в нее просочиться.

– Я когда-нибудь говорил, что ты ненормальная? К Дорну пробиться не-воз-мож-но!

– Неужели ты даже не хочешь попробовать?..

– Лея! Ты считаешь, что колдуны, которые тоже хотели лично постучать в его дверь – тупые болваны? Думаешь, им не приходило в голову поискать в его защите эту самую брешь? Я повторяю – он пошутил! Ему не нужны стажеры! Он, конечно, великий маг и ученый, но разве свет сошелся на нем клином?! Разве тебе, мне, всем остальным больше не к кому податься?

Конечно, есть к кому. Проблема в том, что меня это не устраивает. Потому что мой удел – аптекарская лавка или, в лучшем случае, университетская лаборатория, где надо мной будет надзирать господин Кординор – седовласый зельевар, свято уверенный, что молодые колдуны – это необузданные варвары, которым можно доверить лишь мыть пробирки и толочь порошки. Именно поэтому стажировочных мест при университетских лабораториях всегда полно, а желающих их занять – единицы.

В другую серьезную организацию мне, девушке из провинции, не имеющей связей и полезных знакомств, ни за что не пробиться. Это я выяснила еще на третьем курсе, когда подрабатывала лаборанткой и прощупывала почву насчет будущей работы. Мне тогда популярно объяснили, что будь у меня хоть три алмазных диплома, никто меня на работу не возьмет.

– Милочка, вас, магов, сейчас слишком много, – сказала мне дама одного из филиалов управления исследований. – И все, как на подбор умные, образованные, с дипломами. Знаете сколько желающих получить хоть какое-то место в нашей конторе? Очередь! Целая очередь! Я бы советовала вам начать с аптеки. Коль вы способная, возможно, лет через десять сможете пробиться куда-нибудь повыше. Впрочем, если вы сумеете пройти практику в каком-нибудь серьезном ведомстве, и принесете оттуда положительные рекомендации, тогда – милости просим.

Можете считать меня чересчур амбициозной, но трудиться десять лет в захудалой аптеке я не хотела. Я жаждала интересной работы, самовыражения, славы, в конце концов! Поэтому мысленно настраивала себя на битву с другими волшебниками за стажировочное место.

Да, возможно, господин Дорн шутил. Но ведь никто его за язык не тянул. Пусть я со своими силенками против его магических штучек, как котенок против оголенного электропровода, но зато у меня есть неплохое преимущество перед всеми остальными – я умею нестандартно мыслить.

Нормальные герои всегда идут в обход – эту фразу любила повторять моя мама.

Мама бы меня поддержала.

Она гордилась, что ее дочь – магичка, и верила, что я обязательно добьюсь в этой жизни успеха.

Она работала в больнице медсестрой и очень хотела, чтобы я тоже занималась медициной. Помню, в моем детстве, мы постоянно таскали домой бескрылых голубей, хромых собак и облезлых бесхвостых кошек. Вместе готовили для них мази и отвары. Тетушка, мамина старшая сестра, тогда беззлобно ворчала, что наш дом уверенно превращается в зоопарк.

Мама твердо научила меня двум вещам: а) нужно помогать тем, кто нуждается в помощи, б) нужно уверенно идти к своей цели.

Жаль, что ее со мной больше нет. Она умерла, когда я поступила на первый курс факультета зелий и заклинаний…

Глава 4

Дорф, Кетль

Три года назад

Мне потребовался весь учебный год, чтобы обдумать и подготовить захват жилища Эрика Дорна. Большая часть этого времени ушла на сбор сведений, где, собственно, его дом находится, что собой представляет окружающая его местность, и как туда добраться. Информация эта секретной, конечно, не была, но и в справочниках общего доступа ее не наблюдалось. Пришлось покопаться в газетных подшивках двадцатилетней давности и поприставать с вопросами к пожилым преподавателям.

Оказалось, место для себя и своей лаборатории чародей выбрал не такое уж уединенное. Его дом действительно располагался в горной долине, а неподалеку, километрах в двух, от него раскинулась небольшая деревенька Дорф, жители которой были известны в своих узких кругах тем, что выращивали козочек с необыкновенно мягкой и нежной шерстью.

Добраться до Дорфа оказалось вполне реально, хотя и очень неудобно – прямых рейсов до этой деревни не было, и ехать предстояло с несколькими пересадками.

Разобравшись с адресом Дорна, я занялась самым главным – размышлениями о том, как буду воевать с защитным куполом.

Я нашла и изучила всю возможную литературу по щитам и защитным сферам, до смерти надоела вопросами преподавателям своего и соседних магуниверситов, но ничего толкового так и не придумала. Все сходились в одном: пройти сквозь защиту можно или с разрешения мага, который ее поставил, или, дождавшись пока эта самая защита ослабеет настолько, что разрешение мага не потребуется. То есть маг должен или обессилеть, или умереть.

Меня это, конечно, не устраивало. Другие варианты обсудить было не с кем: весть о том, что я хочу попасть на стажировку к Эрику Дорну, быстро разнеслась по университету и вызвала неоднозначные суждения о моих умственных способностях. Не то что бы меня подняли на смех или окрестили дурочкой, однако в мой успех не верил никто. Преподаватели скептически качали головой, друзья крутили пальцем у виска. В какой-то момент я вообще перестала разговаривать о мастере и продолжила свои научные поиски молча.

Помощь пришла откуда не ждали. В один по-настоящему чудесный день меня вызвала к себе декан моего факультета. Она поинтересовалась, не передумала ли я стажироваться у Эрика Дорна, после чего рассказала, что несколько месяцев назад, когда великий маг преподавал у нас зельеварение, случайно услышала, как он посетовал ректору на своих соседей из деревни Дорф. Дескать, приходится каждую неделю тратить на их проблемы целый день – бесценное время, которое он мог бы посвятить исследованиям.

– Видишь ли, Лея, по закону, если в городе или в селе нет местечкового колдуна, магические услуги населению должен оказывать любой волшебник, проживающий по близости, – объяснила госпожа декан. – Сомневаюсь, что Дорн с коробом зелий и оружием от нежити раз в неделю выходит из своей берлоги, чтобы пообщаться с деревенскими пастухами. Скорее всего, он принимает их у себя. Делай выводы.

Я едва не кинулась к ней с поцелуями. Вот она, брешь!

Дальше все пошло, как по маслу.

Судя по скудным сведениям из магической сети информационных порталов, мой кумир действительно исполнял обязанности местечкового колдуна, и действительно принимал деревенских жителей у себя. Раз в неделю в защитном куполе появлялся проход, через который можно было попасть в маленький гостевой домик у ограды, где великий маг и вел свой прием. Правда, тут была одна тонкость. Пройти через «дыру» могли ТОЛЬКО жители Дорфа. Пришлых купол не пропускал.

Тут я задумалась. Каким образом защита определяет, кто пришлый, а кто свой? Сомневаюсь, что Дорн сделал привязку к ауре или даже к крови всех местных жителей – это слишком долго, да и сами пастухи вряд ли согласились бы на такие манипуляции. Скорее всего, привязка идет к чему-то другому. Но к чему?

Может быть, к общей ауре места и тем, кто живет там постоянно? Тут выходила несостыковка. Дорф деревня хоть и маленькая, но густонаселенная, ведь от продажи козлиной шерсти ее жители имели хороший постоянный доход. Значит, там есть молодежь, которая может уехать на учебу в город, и большую часть времени проводить там, а домой приезжать только на каникулы. Есть приезжие, которые прибыли в Дорф на ПМЖ. Считаются ли они местными, и имеют ли право обращаться за помощью к «своему» чародею?

Конечно, имеют. Как же иначе?

Тогда, быть может, Дорн сделал привязку к домам? Чтобы сквозь купол проходили те, кто в них живет?

Нет, вряд ли. Для этого подходят только те здания, которые долгое время остаются неизменными, а деревенские дома часто ремонтируют новыми материалами, достраивают и перестраивают.

Остается привязка к земле. И это как раз логично – если посещать колдуна разрешено лишь тем, кто имеет в собственности землю Левантийской долины и живет на ней.

Как говорится, у каждой сложной задачи есть простое решение. А если простое решение найти не получается, нужно искать еще более простое.

Удивительно, как прочие маги до этого не додумались? Или они как раз додумались, а вот я что-то напутала? Проверить это можно было одним путем – опытным.

В тот же день я запросила в магсети информацию о том, продается ли в Дорфе какая-нибудь недвижимость. Мои рассуждения были просты: дом (сарай, курятник) стоит на земле, а значит, если купить этот дом (сарай, курятник), то автоматически купишь и клочок земли, на котором он расположен.

У меня имелись сбережения, накопленные во время подработок, а также деньги, подаренные ко дню рождения тетей и двумя бабушками. Что если мне удастся купить на них в горной деревне какую-нибудь постройку? Я могла бы пожить там некоторое время, а потом попробовать пройти в приемный день через «дыру» в защитном куполе. Если купол меня пропустит, с дальнейшими действиями я разберусь на месте. Если нет… Тогда вернусь в Синерию и пойду на практику в какую-нибудь аптеку. Или уеду домой и буду стажироваться там.

Рискнуть однозначно стоило.

***

Недвижимость в Дорфе продавалась. Судя по фото, это была древняя развалюха на окраине деревни. В объявлении говорилось, что это дом, хотя, на мой взгляд, сие строение походило на полуразрушенный сарай. Впрочем, больше выбирать было не из чего.

Продавался дом-сарай давно и стоил недорого. Чтобы худо-бедно наскрести на это недорого и проезд до него, мне еще пришлось продать свои серьги и браслет.

Хозяин развалюхи был несказанно удивлен, когда я позвонила ему и предложила выкупить его недвижимость. На радостях, что, наконец, нашлась дура, которая избавит его от руин, бывший пастух сделал мне неплохую скидку (спасибо тебе, милая тетушка, что научила меня торговаться!). Так что в Дорф я теперь могла съездить дважды.

В первый раз я отправилась туда в середине весны в дни праздника Горячего солнца, чтобы оформить документы и разведать обстановку. Муниципальным порталом добралась до Тапптона – одного из городков у подножья Левантии, где жил господин Букк – продавец моей будущей развалюхи. А уже оттуда мы вместе поехали в Дорф. Сначала на автобусе по широкому серпантину, потом верхом на горных мулах.

Всю дорогу господин Букк, дородный добродушный мужчина, расписывал мне прелести деревенской жизни: чистейший горный воздух, свежее козье молоко, дружелюбных соседей и даже местного чародея.

– Хороший он мужик, только занятой очень, – говорил бывший пастух. – И грозный немного. Зато вежливый и работает быстро.

– А часто ли он выходит из своего дома? – поинтересовалась я.

– Только по пятницам, когда жалобщиков принимает. В остальное время сидит у себя.

– Да? – удивилась я. – А как же он зачищает нечисть, которая у вас водится?

Взгляд продавца заметался из стороны в сторону.

– Так это, девонька… Нет у нас нечисти. Совсем нет. Мы и к чародею-то обращаемся только по пустякам. Ну, там, болячку какую заговорить, или еще что-то…

Вот врун! Нечисти у них нет. В Левантийских горах ее полным-полно, это каждый школьник знает. В этой местности есть несколько источников магической силы, а возле них всегда какая-нибудь мерзость пасется – лезет подпитаться на дармовщинку. Для колдуна здесь работы выше крыши.

Наверное, Дорн поставил вокруг деревни какие-нибудь дополнительные щиты, чтобы лишний раз не отвлекаться от своих дел.

Я оказалась права. Когда мы подъехали к Дорфу, выяснилось, что деревня окружена голубоватым сиянием магической защиты от нечисти и нежити. При желании, крупные особи могли бы пробить ее без труда, но таких, очевидно, здесь не водилось.

Вот и чудно.

Значит, Эрик Дорн действительно сидит в своей норе, по деревне не гуляет, и меня среди местных жителей раньше времени не разглядит. Еще в Тапптоне я на всякий случай накинула на себя иллюзию. Вдруг мой план удастся, и меня все-таки возьмут на практику? Вряд ли местные хорошо отнесутся к девице с яркой запоминающейся внешностью, которая почти обманом проникла в дом их чародея. А вот серенькая мышка с невыразительным лицом и жидкими русыми волосами ни у кого подозрений не вызовет. Дорн-то подлог разглядит сразу, но ведь, кроме него, здесь колдунов нет…

Дом мастера был виден издалека. Вернее, не сам дом, а окружавший его защитный купол. Он поднимался ввысь бледно-голубой стеной, настолько мощной, что захватывало дух. Для простых людей купол, конечно, был прозрачным, и только маг мог оценить могущество чародея, живущего за ним.

Что касается моего собственного дома, то с ним все оказалось хуже, чем я думала. Когда-то, много лет назад, это действительно был дом – одноэтажный, с небольшой, обращенной на горы открытой верандой, кухней и двумя комнатами. Теперь же он превратился в сарай с полусгнившей крышей, разрушенным крыльцом и облупленными стенами. Как в этом сарае уцелели окна, было, мне кажется, не понятно даже его хозяину.

– Я скину еще пару тысяч, – поспешно сказал господин Букк, когда увидел, как при виде дома округлились мои глаза. – Даже три! Тут ведь не все так страшно, как кажется, девонька. Крышу чуток подлатать, крылечко поправить…

Суетился и егозил он, конечно, забавно. Особенно если учесть, что эту рухлядь я купила бы в любом случае. Пока бывший пастух пытался забить мне голову рассказами о стройматериалах, которые по доступным ценам можно приобрести в Тапптоне, я прикидывала, не заметит ли господин Дорн магическую активность, которую я буду развивать несколько недель подряд, чтобы выжить в этих развалинах?

До дома мастера примерно два километра, и он безвылазно сидит в своей лаборатории… Попытаться определенно стоило.

– Четыре тысячи, господин Букк, – прервала я словесный поток продавца. – Сбросите четыре тысячи, и я куплю у вас вашу развалюху.

Пастух заулыбался, и мы ударили по рукам.

***

Второй раз я приехала в Дорф летом, имея на руках алмазный диплом о высшем магическом образовании. Заранее магопочтой отправила в Тапптон вещи, которые могли мне пригодиться, когда я буду устраиваться в своем временном жилище.

Значительную часть этого багажа – надувной матрас, посуду, постельные принадлежности, два домотканых половичка, кое-какие овощи и полуфабрикаты – собрала моя тетя Марта.

Я не стала посвящать ее в подробности своей авантюры – у нее слабое сердце и тяжелая рука. Только сказала, что в ожидании стажировочного места мне придется некоторое время пожить в условиях, близких к экстремальным. Тетушка тут же собрала несколько баулов с необходимыми для этого вещами. К ним я добавила только свою одежду, а также раскладные стол и стул, которые после вечеринки по поводу вручения дипломов мне великодушно презентовал Мэт.

Вообще, Дорф мне понравился. Вся деревня уложилась в две широкие улицы с двумя рядами аккуратных домов с палисадниками и полным набором хозяйственных построек. А ее жители и правда оказались дружелюбными.

Едва я со своими баулами появилась на деревенской улице, как возле меня материализовались две женщины и двое мужчин. Одежда их была простой и добротной, а лица и руки загорелыми до черноты.

– Ты Лея, да? – широко улыбаясь, спросила одна из женщин. – Ну, здравствуй. Мы тебя уже неделю ждем.

– Меня? – растерялась я. – А почему?

– Букк всем рассказал, что продал, наконец, свои руи… свой дом, – ответила мне вторая дама. – И что новая хозяйка приедет в середине лета. Мы новым соседям всегда рады, поэтому тебя и ждали. Меня Дариной зовут, а ее Динарой, – она кивнула на первую женщину. – А это мужья наши – Амир и Лукас.

Не давая прийти в себя от столь внезапного знакомства, Лукас и Амир забрали мои сумки, а их жены с милой бесцеремонностью подхватили меня под руки и повлекли вперед.

Всю дорогу до моего жилища они развлекали меня разговорами.

– Вот это – дом нашего старосты. Мужик он хозяйственный, но противный – жуть!

– А тут наша Хадиза живет. Смотри, какие у нее занавески на окнах! Во всем Кетле никто не сплетет кружева лучше, чем она.

– А ты чего к нам из города переехать решила? Наши молодые, наоборот, больше в город стремятся…

– Видишь синюю крышу? Это наш с Амиром домик. Приходи сегодня в гости, я тебе свежих яичек дам. У меня, знаешь, какие несушки?..

– Чем ты у нас думаешь заниматься? Чай, не коз пасти, да?

Историю своего интереса к Дорфу я придумала и отрепетировала заранее, поэтому тут же выложила ее соседям. Для них я была студенткой фармацевтического колледжа, которая приехала в горы собрать для курсовой работы образцы лекарственных растений. Так как учиться мне предстоит еще несколько лет, я буду приезжать в горы, чтобы собирать цветы и травы, которые появляются тут в разное время года. Халупа же господина Букка мне понадобилась, потому что после окончания учебы я планирую приехать сюда в качестве медсестры-знахарки.

Собственно, кое-что в этой истории было правдой. Я действительно планировала заняться сбором лекарственных растений – их можно использовать при изготовлении зелий, или же продать в Синерии хозяевам мелких аптекарских лавок. Если же господин Дорн сблаговолит оставить меня у себя, два ближайших года я действительно проведу здесь.

Мои слова удовлетворили любопытство Дарины и Динары, поэтому до конца пути они воодушевленно рассказывали мне об укладе местной деревенской жизни.

Оказалось, что для своей авантюры я выбрала очень удобное время – разгар сезона кормовых трав, поэтому большая часть местных пастухов погнала стада на горные пастбища, и обратно вернется только к началу осени. Мне это было на руку. Чем меньше я привлеку внимания, тем лучше.

Когда мы, наконец, добрались до жилища, мои глаза снова вылезли из орбит.

– Да-да, наши мужики немного подлатали тебе крышу, – сказала Дарина. – Красотой она, конечно, не блещет, но зато в дождь ничего на голову литься не будет. И крыльцо чуть подделали. По-соседски.

– Спасибо, – растроганно пробормотала я.

Мне вдруг стало ужасно стыдно обманывать этих добрых людей, которые просто так починили мне крышу и соорудили новые ступени. Теперь я должна во что бы то ни стало пробиться к мастеру, дабы как-то отплатить им за такую приятную заботу.

***

Я прожила в Дорфе шесть недель. Если верить старому справочнику по магии земли, на который я случайно наткнулась в библиотеке родного вуза, именно столько времени нужно находиться на одном месте, чтобы оно вобрало в себя отпечаток человеческой ауры.

Дни я проводила за сбором листьев зариницы, корней шаринки и цветков горивьюна. Высушивала их на своей террасе, измельчала и раскладывала по мешочкам. По вечерам ко мне в гости «на поболтать» заглядывали соседки. Каждый раз они приносили с собой вкусные пироги или лепешки, а я угощала их душистым чаем из своих сборов и осторожно расспрашивала про Эрика Дорна.

По их словам, мага тут опасались. Он никому ни в чем не отказывал, но в общении был холоден и строг, да к тому же, установил для пастухов четкие правила: к господину чародею надлежало приходить с конкретной просьбой, излагать ее быстро и ни секунды не задерживаться после приема. А уж о том, чтобы поговорить с ним о погоде, или обсудить какую-нибудь другую отвлеченную тему, не могло быть и речи.

– К нему и идти-то лишний раз не хочется, – рассказывали соседки. – Только если уж совсем деться некуда. Вот знаешь, Лея, он вроде и вежливый, и внимательный, а так порой глянет, что полной дурой себя почувствуешь.

Да-да. Видела я этот взгляд.

Мое желание попасть к строгому волшебнику на прием соседок удивило. У меня же на этот счет был приготовлен повод – дескать, хочу попросить у господина Дорна позволения воспользоваться его личным порталом, чтобы доставить в колледж травы, коим тряска по горным дорогам может серьезно навредить.

Пастушки отнеслись к моей затее скептически и даже попытались от нее отговорить. Мол, не было такого никогда, чтоб господин чародей кому-нибудь разрешил войти в свой особняк. Однако я была непреклонна, и собеседницы, немного со мной поспорив, сдались.

Захват жилища Эрика Дорна я решила назначить на ближайшую пятницу. Чего тянуть-то? Или пан, или пропал.

Соседки рассказали: когда большая часть пастухов уходит в горы, маг изволит принимать не целый день, а только после обеда. Поэтому штурмовать дом мастера я отправилась в третьем часу дня. С собой взяла лишь рюкзак с личными вещами и сумку с травами, рассудив, что все остальное в любом случае смогу забрать позже.

Домик, где господин Дорн вел прием посетителей, оказался небольшим одноэтажным строением с покатой крышей. Он напоминал помещение для привратника или охраны – перед воротами нашего университета тоже имелось нечто подобное. Защитный купол в этом месте был немного раздвинут, будто отдернутые в стороны гигантские занавески.

Когда до приемного дома оставалось несколько метров, от нервного напряжения меня начало немного потряхивать.

Волновалась я со вчерашнего вечера. Полночи не спала, все представляла, как купол жахнет меня молнией, или, еще хуже, мастер выведет со своей территории за ухо, словно нашкодившего ребенка. Не удивительно, что на подходе к цели, у меня от страха начали подгибаться ноги.

На пороге я остановилась, глубоко вздохнула и осторожно протянула пальцы к дверной ручке. Гром не грянул, молнии не ударили. Не веря своему счастью, я осторожно открыла дверь и мышкой шмыгнула внутрь.

Получилось! Боги, получилось!

За порогом обнаружился небольшой коридорчик с двумя рядами откидных кресел, дверь в приемную, из-за которой доносились голоса и – о чудо! – еще одна дверь – в уборную. Удача мне определенно улыбалась, а потому новый план действий возник мгновенно.

Чтобы не вызвать у соседей подозрения, я немного постояла у стены, а потом незаметно юркнула в туалет, и, сев на крышку унитаза, принялась ждать.

Ждала больше трех часов, прислушиваясь к беседам и хлопанью дверей. Прием явно затягивался, создавая впечатление, будто на прием к Дорну явилась вся деревня.

В какой-то момент я поймала себя на мысли, что уже десять минут слушаю тишину, а потом едва ли не кожей ощутила, как сомкнулся у дверей домика защитный купол. Выждав на всякий случай еще двадцать минут, я осторожно выбралась из своего убежища в коридорчик.

В помещении было темно – на улице наступили сумерки.

Я потянула ручку соседней двери, и крадучись вошла в приемную. Она была освещена тусклым вечерним светом, лившемся в комнату через небольшое окно.

Кроме окна, в комнате наличествовали видавший виды офисный стол, два деревянных стула, несколько стеллажей с бумагами. И все. Никакого намека на еще одну дверь, которая бы вела во двор особняка.

В первый момент я растерялась. Как же я пойду дальше?!

Я бросилась судорожно ощупывать стены, но не нашла никаких замаскированных ручек и рычагов. Осмотр магическим зрением тоже ничего не дал – стены, как стены.

Чувствуя, как внутри начинает подниматься паника, я уселась на стул и принялась глубоко дышать. С ума сойти! Не хватало, пройдя такой длинный путь, застрять привратничьем доме!..

Стоп!

Ну, конечно! Боги, конечно!

Несколько лет назад домики для привратников и охраны стали снабжать зачарованной второй дверью. Открыть ее изнутри может только тот, кто вошел в нее с улицы. Это простенькое колдовство, направленное на защиту от воров и нежеланных посетителей. То есть дверь в этой комнате есть, и ведет она на территорию поместья господина Дорна, но выйти через нее я не смогу. Потому что она появится перед тем, кто подойдет к ней с улицы.

А окно?

Я встала со стула и подергала его створки. Они были закрыты на обыкновенный оконный замок, который элементарно открывался за две секунды.

Магическая защита тоже имелась – самая примитивная. Скорее всего, ее ставили против какой-нибудь садовой живности, которую не сдержит обыкновенная сетка. Или против незадачливых авантюристов вроде меня.

Защиту я взломала со всей возможной осторожностью, а выбравшись из окна на каменную дорожку, подумала, что теперь уважаю Эрика Дорна еще больше, чем раньше. Раз мастер не наставил на каждом углу сигнальных артефактов и ловчих кристаллов, значит, он нормальный, уверенный в себе мужчина, а не чокнутый параноик, как многие думают.

Я тихонько прикрыла за собой окно и огляделась вокруг. По обе стороны от приемного домика тянулась высокая причудливо сложенная каменная стена. Дорожка, на которой я стояла, в точности повторяла ее узор. Впереди на высоких кованых столбах висели зажжённые магические фонари. Уже совсем стемнело, но их света было достаточно, чтобы рассмотреть все вокруг.

Это определенно был сад – ухоженный, с цветочными клумбами и высокими деревьями. Впереди виднелся дом. Хотя нет, не просто дом, а ДОМ. Большой, даже величественный, двухэтажный, из темного камня, он наверняка предназначался для шумной семьи, и для одного жильца был слишком велик.

Я пошла к нему не спеша, на негнущихся от волнения ногах. В какой-то момент мне подумалось: не встречу ли я здесь каких-нибудь чудовищ, которых мастер мог бы держать вместо сторожевых собак?

Но мастер чудовищ явно не держал, а потому до крыльца я дошла без происшествий.

Чувствуя, как часто начало биться сердце, я вынула из рюкзака сложенную в четыре раза бумагу с прошением о приеме на стажировку. Быстро миновала три широкие ступеньки и решительно постучала в дверь Эрика Дорна.

Глава 5

Дорф, Кетль

Три года назад

Мастер открыл дверь спустя минуту. Увидев на пороге меня, он застыл на месте, а на его лице появилось выражение такого глубокого удивления, что меня переполнило чувство триумфа.

Я обыграла великого чародея! Я, вчерашняя студентка, провинциалка, сделала то, чего не удавалось еще ни одному волшебнику!

Триумф длился недолго, всего пару мгновений – столько времени понадобилось Эрику Дорну, чтобы прийти в себя. Лицо волшебника окаменело, а взгляд стал ледяным и колючим. Судя по всему, мое появление его не обрадовало.

– Добрый вечер, господин Дорн! – затараторила я. – Я – Лорелея Ридли. Пришла вручить прошение о стажировке. Лично в руки, как вы и говорили. Вот, возьмите, – и сунула лист ему прямо под нос.

Дорн посмотрел на бумагу с такой брезгливостью, будто я протянула ему здоровенного фарийского таракана.

– Я узнал вас, Лорелея, – сухо сказал мастер, забирая у меня прошение. – У вас запоминающаяся внешность.

Это да. Иллюзию невзрачной мыши я сняла с себя еще у окна приемного дома.

Мастер открыл дверь шире, немного посторонился.

– Входите. Обсудим вашу стажировку.

Бабочки в моем животе радостно захлопали крыльями. Что ж, по крайней мере, сразу он меня не выгнал.

Едва я переступила порог, дверь за моей спиной захлопнулась с противным металлическим лязгом. Словно отрезая путь к отступлению. Впрочем, в тот момент я не придала этому значения.

Пока господин Дорн вел меня в гостиную, я вертела головой, стараясь рассмотреть все, что встречалось на нашем пути.

Внутри дом великого колдуна оказался очень просторным – с широким холлом и двумя расходящимися от него коридорами, с массивной лестницей, ведущей на второй этаж, длинными окнами с плотными шторами, и классической мебелью – той самой, что кажется простой, но выглядит элегантно и стоит баснословных денег. На стенах висели бра с волшебными огоньками и узкие картины с какой-то абстракцией. Все это находилось в идеальной чистоте, явно магического происхождения, потому как содержать в порядке такую огромную жилплощадь способен лишь большой штат слуг.

Из холла мы свернули в левый коридор, а из него попали в гостиную с большим камином, диваном, тремя удобными креслами, высокими напольными вазами и мягким ковром. Строго, красиво, дорого. И ничего лишнего.

– Присаживайтесь, Лорелея, – так же сухо и холодно сказал господин Дорн, кивая на одно из кресел. – Подождете меня здесь. Я пока распоряжусь насчет ужина.

Ну да, ужин.

Есть не хотелось – сказывалось нервное напряжение, не отпускавшее меня со вчерашнего вечера. Впрочем, я была уверена: стоит мне оказаться за столом, как я в один присест съем все, что дадут.

В ожидании мастера я вновь огляделась по сторонам, и пришла к выводу, что хозяин посещает эту комнату редко. Она казалось симпатичной, но при этом абсолютно нежилой.

Уверена, здесь таких комнат много, а господин чародей пользуется едва ли третью этого особняка.

Между тем, жить тут наверняка удобно и приятно. В интерьере много дерева, а днем, скорее всего, очень светло из-за больших окон. Не хватает лишь каких-нибудь мелочей, вроде семейных снимков, комнатных цветов или сувенирных безделушек.

Мои размышления прервал вошедший в гостиную мастер.

– Идемте, Лорелея, – сказал он. – Я приглашаю вас поужинать вместе со мной. За столом обсудим нашу ситуацию.

Слово «ситуация» неприятно резануло слух. По пути в столовую меня снова охватило волнение. Конечно, Дорн не ожидал, что кто-то из студентов отважится на штурм его берлоги. И уж точно не думал, что кому-то этот штурм удастся. Неужели он сейчас скажет, что его заявление на экзамене по зельям было шуткой, и мне предстоит вернуться домой?

Столовая явно относилась к той же категории нелюбимых комнат, как и гостиная. С длинным столом, без цветов, картин и каких-либо украшений. Слишком чистая и безликая. Наверное, ее хозяин привык трапезничать в другом месте.

Ужинали молча. Я вяло ковыряла овощной салат, а к запеченной куриной грудке не притронулась вообще. Господин Дорн ел быстро и сосредоточенно.

Я осторожно, из-под опущенных ресниц, наблюдала за ним. Кто бы мог подумать, что этот мужчина в мягких домашних брюках, легких туфлях и футболке с коротким рукавом – величайший чародей этого столетия? И кто бы мог подумать, что я буду сидеть с ним за одним столом в его же доме!

Если он меня все-таки прогонит, будет, хотя бы, о чем рассказать внукам.

– Что будете пить, Лорелея? – спросил господин Дорн, аккуратно вытирая губы салфеткой.

– Чай, если можно, – ответила я.

– Можно, – кивнул мастер.

Тарелки, из которых мы только что ели, исчезли, а на их месте появилась чашки с ароматным чаем и тарелочка с пирожными.

О, служба магической доставки! Ни разу не видела ее в действии – в отличие от магической почты, это удовольствие не из дешевых. Еда, напитки и сладости, видимо, готовились в ресторане. И судя по их вкусу, явно не в бистро.

– Теперь поговорим, – сказал господин Дорн, сделав глоток чая. – Прежде всего, я хочу узнать, каким образом вы смогли преодолеть мой силовой щит.

– Притворилась местной жительницей, – ответила я, тоже отхлебывая ароматный напиток.

– Поясните, – попросил маг после небольшой паузы.

Я пояснила. Подробно рассказала о своих рассуждениях, о покупке развалюхи господина Букка и полуторамесячной жизни в Дорфе. Судя по заинтересованно заблестевшим глазам волшебника, я смогла удивить его еще раз.

– Невероятно, – сказал господин Дорн. – Вы не представляете, Лорелея, сколько раз посторонние люди пытались проникнуть в этот дом – взламывали щит, перенастраивали на себя мой портал… И при этом ни один человек не попробовал пробиться ко мне без магии. А это, оказывается, так легко! Надо найти время и перенастроить привязку. Сделать ее не на землю, а на что-нибудь другое, дабы в мою дверь больше не ломились незваные гости, – мастер серьезно посмотрел на меня. – Я возьму вас на стажировку, Лорелея, брать свои слова обратно не в моих правилах.

Я от радости едва не подпрыгнула на месте.

– Признаюсь честно, восторга по этому поводу я не испытываю, – продолжал чародей. – Наоборот. Ваше появление, госпожа Ридли, оказалось очень некстати. Я работаю над заказом от министерства обороны, плюс у меня идет важная фаза нового исследования. Отвлекаться на посторонние вещи и посторонних людей у меня совершенно нет времени. Но раз уж вы оказались достаточно умной, чтобы суметь пройти через щит, значит, у вас хватит мозгов не отвлекать меня от дел по пустякам. Поэтому поступим следующим образом: до завтра я обдумаю, как построить нашу работу, и куда лучше вас поселить. Сегодня переночуете в одной из гостевых спален, а утром за завтраком мы обсудим подробности вашей стажировки. Согласны?

– Согласна, – сказала я, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете.

***

Спала я, как убитая. Вырубилась, не просто упав на подушку, а еще в полете на нее. Зато утром, подскочила, как ужаленная, хотя до завтрака оставалось около двух часов – господин Дорн любезно предупредил, что будет ждать меня в столовой в 9.00.

В спальне, в которой я ночевала, обнаружилась душевая кабина. Ею я с удовольствием воспользовалась.

Одеваясь во вчерашние джинсы и футболку, пожалела, что не взяла с собой какую-нибудь блузку или даже платье. Рядом с Эриком Дорном, который был безупречен даже в домашней одежде, тоже хотелось выглядеть аккуратно.

Когда я спустилась в столовую, мастер ждал меня за столом. Вместе с ним меня ждали омлет, легкий салатик и чашка чая.

– Доброе утро, – поприветствовала я чародея.

Дорн кивнул. Ели снова молча и быстро. Когда настала очередь чаепития, маг заговорил.

– Я обдумал план вашей стажировки, Лорелея, – сказал он. – Выслушайте меня внимательно и постарайтесь все запомнить, потому что я согласен работать с вами только на этих условиях.

Я кивнула.

– Значит так, – начал мастер. – Хочу, чтобы вы уяснили: я привык к определенному укладу жизни и не собираюсь его менять. Если вы желаете, чтобы наше общение проходило гладко и без конфликтов, а через два года я написал вам хорошую характеристику и дал нужные рекомендации, вы должны как можно реже попадаться мне на глаза. По понедельникам и четвергам мы будем встречаться в библиотеке или тренажерном зале. Там в течение двух-трех часов я стану проверять знания, которые вы получили в университете, и обучать тому, чего вы не знаете, и не узнаете ни от кого, кроме меня. Это по поводу ваших слов о передаче опыта. Помните, вы упрекнули меня, что я сижу в скорлупе и не хочу работать с молодежью?

Я покраснела. Я-то сказала это в сердцах, а он, гляди-ка, запомнил.

– Раз уж вы теперь мой стажер, – продолжал господин Дорн, – будете выполнять мои задания и помогать в делах. Пятничный прием местных жителей возьмете на себя. Проблемы этих людей оригинальностью не отличаются, поэтому вы в них легко разберетесь. У вас ведь алмазный диплом, верно? Сразу предупреждаю, меня по поводу пастухов дергать не нужно, отныне их жалобы – исключительно ваша забота. У вас будет личная лаборатория, я покажу ее чуть позже. Там вы станете варить для посетителей улучшенные зелья от простуды и бальзамы от паразитов для скота.

Моя библиотека и кладовая с травами теперь в вашем распоряжении. Надеюсь, вы будете вести себя и с книгами, и с ингредиентами для снадобий очень аккуратно. Работу с деревенскими жителями нужно отражать в специальных журналах. Я расскажу, как их вести, и буду каждый месяц проверять, что вы там пишите.

Далее. Жить останетесь здесь, в левом крыле этого дома. У вас будет не только спальня и лаборатория, но и своя ванная, гостиная, кухня и даже свой кусочек сада. Заходить на мою половину дома я вам не рекомендую. Беспокоить меня можно только в экстраординарных случаях.

Питаться будете за мой счет. У меня имеется магдоставка из трех ресторанов, можете заказывать любые блюда из их меню. Кстати, раз уж вы будете жить почти на полном моем обеспечении, за стажировку я платить вам не стану.

Что еще?.. Раз в несколько месяцев через свой портал я выбираюсь в какой-нибудь город, если будет желание, можете выходить туда вместе со мной. Также можете свободно пользоваться магической почтой и паутиной информационных порталов. Магбук у вас имеется?

– Имеется.

– Хорошо. И еще. Вам запрещено водить сюда гостей. И до окончания стажировки рассказывать кому бы то ни было, как вы смогли пробраться в мой дом. В противном случае, мы распрощаемся. Если вы по собственной инициативе захотите прервать практику, я возражать не буду. Договорились?

– Договорились, – кивнула я.

***

В помещениях, которое мне выделил господин Дорн, явно когда-то жили слуги: на первом этаже левого крыла его дома находились несколько пустых запертых комнат. Ключи от них мастер вручил мне сразу после завтрака. Потом провел быструю экскурсию по дому, дабы я не забрела, куда не следует в поисках библиотеки, кладовки с травами или тренажерного зала. А уж после этого повел туда, где мне предстояло жить ближайшие два года.

– Выбирайте комнаты, которые понравятся, – предложил чародей. – Где-то среди них есть кладовая с мебелью, посудой и прочей ерундой. У вас в распоряжении заклинания чистоты и левитации, а также два выходных дня, чтобы полностью обустроиться. Я сделал вам допуск для свободного прохождения через защитный купол. Можете отправиться в деревню за своими вещами. В понедельник в 9.30 буду ждать вас тренажерном зале. Все возникшие вопросы выслушаю там же. Напоминаю, Лорелея, раньше понедельника беспокоить меня не нужно.

– Хорошо, мастер.

Господин Дорн удалился, а я отправилась обустраиваться.

Свободные комнаты находились в конце левого крыла. Много лет назад кто-то наложил на них заклинание стазиса, поэтому стены и пол находились теперь в прекрасном состоянии – ни желтизны на обоях, ни провалившихся половиц на симпатичном, хотя и скрипучем, паркете я не обнаружила. Однако, судя по тоннам пыли на полу, на окнах и светильниках, стазис был наложен единожды и ни разу не обновлялся.

Я пробежалась по комнатам и определила, где буду спать, а где есть. Кухня, к слову сказать, привела меня в восторг. Она оказалась просторной, и имела выход на небольшую веранду, с которой можно было спуститься в сад. Вернее, в мою часть сада.

Там не было ни клумб, ни ухоженных деревьев, зато имелся плотный ковер сорняков и жуткие запущенные кусты, которые отделяли этот кусок сада от остального – красивого и опрятного.

Мой «надел» упирался в каменную ограду с небольшой калиткой, за которой чуть слышно гудел защитный купол. Это означало, что я могу свободно покидать поместье через собственный выход.

Так как работы в саду было много, я решила навести в нем порядок потом.

Вернувшись в дом, отправилась на поиски кладовой. Нашла ее в самом дальнем закоулке, за старой невзрачной дверью.

По правде сказать, это была не кладовая, а склад рухляди. Мебель, небрежно прикрытая посеревшей от времени тканью, стояла вперемешку с садовым инвентарем, кухонной посудой, тюками с какими-то тряпками и кипами старых книг. Складывалось впечатление, что кто-то извлек из комнат все старые вещи и просто сгрудил их в одном месте.

В первые минуты я не могла сообразить, что мне со всем этим делать. А когда сообразила, долго думала, как бороться с килограммами пыли, которые поднимутся в воздух, едва я попытаюсь сдвинуть что-нибудь с места.

Словом, обустраивалась я неторопливо. А заклинание чистоты читала над каждым предметом своего будущего интерьера.

Таким образом, к полуночи я стала счастливой (очень счастливой!) обладательницей комфортной спальни с широкой деревянной кроватью, добротным шкафом, немного потертым ковром и даже небольшим туалетным столиком. В тюках с тряпками обнаружились сносные тюлевые шторы, похожие на те, что висели в доме тетушки Марты, и они уверенно заняли место на окнах во всех моих комнатах.

В воскресенье, укрывшись пологом невидимости, я сходила в Дорф за своими вещами, а потом до поздней ночи обживала кухню.

В залежах хлама я отыскала замечательный обеденный стол и три крепких деревянных стула, а потом полдня играла в игру «собери шкафы кухонного гарнитура, разбросанные по всей кладовой, прочихайся от пыли и хорошенько подумай, так ли эта треклятая кухня тебе нужна».

Имея в наличии магдоставку из ресторанов, я могла бы ограничиться столовой зоной, однако меня не покидала мысль, что ни один ресторан не приготовит лапшу, овощное рагу, сладкие булочки и прочие мои любимые вкусности так, как готовлю их я. Поэтому гарнитур был собран и вычищен, а среди рухляди (о чудо!) найдены древний холодильник и электрическая варочная поверхность.

С чем мне действительно повезло, так это с ванной. В небольшой, обитой голубым пластиком, комнатке имелись унитаз и душевая кабина – невиданная роскошь после удобств в студенческом общежитии и импровизированного санузла во дворе моего домика в Дорфе.

Словом, спать в воскресенье я легла хоть и уставшая, но довольная – и собой, и жизнью.

***

Утром я едва не опоздала на занятие к господину Дорну. Звонил мой будильник или нет, навсегда останется тайной, потому что глаза я открыла не в 8.00, как планировалось ранее, а за пятнадцать минут до тренировки.

Натянув спортивный костюм, с бешеной скоростью почистила зубы, побрызгала в лицо холодной водой, два раза мазанула по волосам расческой, и резвой лошадкой поскакала в спортивный зал. Позавтракать не успела и, как оказалось, правильно сделала.

С мастером мы встретились возле дверей тренажерного зала – просторного помещения, которое наверняка задумывалось, как комната для танцев, но теперь служило для занятий спортом. По ее периметру стояли тренажеры и какие-то спортивные снаряды странного вида.

– Хочу проверить вашу физическую подготовку, Лорелея, – пояснил мне мастер.

Было бы что проверять. Я, конечно, не хилая размазня, однако со спортом предпочитаю общаться на «вы». В университете по физической подготовке у меня была пятерка, но ее нам преподавали не очень серьезно. Зачем зельеварам бегать и скакать? Это удел боевых магов, а у нас в лаборатории работа сидячая.

Все это я и сообщила господину Дорну. После того, как обвела взглядом орудия пыток, которые почему-то оказались в его тренажерном зале.

– Когда мне было столько же лет, сколько вам, Лорелея, магов готовили, как универсалов, – снисходительно сказал мастер. – Мы не знали, куда нас забросит жизнь, и как долго эта самая жизнь продлится. Поэтому должны были уметь все. Если вы думаете, что профессия зельевара состоит в том, чтобы сидеть в лаборатории и что-то там варить, то сильно ошибаетесь. Вам еще доведется лазать по горам и долам в поисках какой-нибудь особенной травки или двадцать часов без перерыва стоять над пробиркой с дозревающим зельем, удерживая над ней сферу с нужным микроклиматом. К тому же, никогда нет уверенности, что вы всю жизнь проведете именно с колбами и пробирками, а не с оружием от нежити или бинтами и целебными отварами. Физическую силу и выносливость должен поддерживать в себе каждый человек, вне зависимости от пола. Тем более, если он волшебник. А теперь к снарядам!

Следующие два часа стали самыми ужасными за все двадцать два года моей жизни. Сначала меня заставили бегать, прыгать через препятствие, отжиматься от пола, подтягиваться на турнике, лазать по канату, выполнять гимнастические упражнения с кольцами. Потом поместили в металлический решетчатый шар и пустили в нем колесом по залу, очевидно проверяя возможности моего вестибулярного аппарата. А в довершение, едва я на четвереньках выбралась из этого шара, запустили в меня энергетическим шаром. Защиту от него я выставила на автомате – с реакцией у меня все было в порядке.

Пульсар ударился о щит, распался на тысячу искорок и погас. Дорн хмыкнул и бросил в меня еще два таких же шара. Для меня, не привыкшей к столь усиленным тренировкам, это было слишком. Щит лопнул. Я же рухнула на пол, откатилась в сторону и больно ударилась обо что-то коленкой.

Стоило принять вертикальное положение, как правую лодыжку обожгло огнем – если от одного пульсара я ушла, то второй меня все-таки задел. Я взвизгнула от боли, снова отпрыгнула в сторону и, запнувшись о стоявшую там гирю, грохнулась на пол.

С первого раза подняться не получилось. Мастер не стал дожидаться, когда я оклемаюсь – подошел вплотную, взял за шиворот, как котенка, и поставил на ноги. Я подняла на него глаза и невольно сжалась – губы волшебника кривились в той самой презрительной усмешке, которую я так боялась поймать в университете, а взгляд был откровенно разочарованным.

– Я могу называть вас на «ты», Лорелея? – неожиданно спросил господин Дорн.

Я кивнула.

– Ну что ж, – чародей внимательно оглядел меня с головы до ног. Задержал взгляд на прожжённой пульсаром дыре в моих спортивных штанах и наливающемся синяке, который был через нее прекрасно виден. – Честно говоря, я ожидал большего. Физподготовка у тебя хромает. Впрочем, от современного образования нельзя требовать слишком много. Слава богам, хоть щит ставить умеешь.

– Мне следовало тоже кинуть в вас пульсаром, мастер? – едко поинтересовалась я.

– Да, следовало. Только вряд ли ты успела бы это сделать,– невозмутимо ответил Дорн. – А теперь слушай домашнее задание. Трижды в неделю будешь приходить в этот зал и заниматься на тренажерах и снарядах. Программу тренировок набросаю тебе к пятнице. Каждый день – пробежка. Хочешь, по саду бегай, хочешь, вокруг поместья, хочешь, до Дорфа и обратно – на твое усмотрение. Целительной магией владеешь?

– Владею.

– Значит, вылечишь себе ногу. На сегодня занятие окончено. Идем, покажу твою личную лабораторию.

Мастер пошел к выходу, а я поковыляла следом.

***

Лаборатория оказалась расположена в моем крыле, по соседству с кладовой. Ее дверь была той единственной, от которой у меня не было ключей. Зато теперь появились.

– Тут есть все, что тебе может понадобиться, – сказал мастер. – Небьющиеся пробирки, центрифуга. Горелки, если понадобятся, будешь зажигать магией, газовых и спиртовых я у себя не держу. Видишь ящик? Там снадобья для твоих пастухов, я сварил их несколько дней назад для пятничного приема. Примерно то же самое предстоит готовить для них и тебе. На полках найдешь кое-какие компоненты для зелий. Если понадобится что-то еще, возьмешь в моей кладовке. Обживайся, лечи синяк и не забывай про тренировки.

Засим господин чародей изволил удалиться, а я, игнорируя голодные завывания желудка, поплелась составлять мазь от синяков и ушибов. Что-то мне подсказывало: скоро она станет моим любимым лекарством.

Следующие несколько дней я наслаждалась жизнью. Полностью обставила свои жилые комнаты и даже приступила к облагораживанию сада. Через сеть инфопорталов связалась с тетей и университетскими друзьями.

Мне ужасно хотелось похвастаться им местом своей стажировки – мол, вы в меня не верили, а я (вот какая умница!) пробилась-таки к Эрику Дорну. Однако оставались опасения, что моя радость обернется против меня, поэтому о практике у мастера я рассказала только тетушке. Остальным решила сообщить позже. Только Мэту намекнула, что стажируюсь в глухой деревне у сильного талантливого чародея.

Занятие в четверг прошло спокойно.

Дорн подробно расспросил меня об учебе в университете, задал кучу вопросов по всем пройденным предметам, попросил продемонстрировать некоторые заклинания. Моими ответами великий чародей остался доволен – обошлось без травм, презрительных усмешек и едких замечаний. В конце второго часа нашей беседы мастер протянул мне две книги в матерчатых обложках.

– Это очень любопытные монографии одного моего хорошего знакомого, – сказал он. – Там описываются интересные методы создания материальных иллюзий и новый вид защитных заклинаний. К следующему четвергу тебе нужно их прочесть, они – теория к нашему будущему занятию. Обрати внимание, ни в одной библиотеке мира этих книг еще нет, они появятся там примерно через полгода. Еще я составил для тебя график тренировок и инструкцию, как заполнять учетный журнал местечкового чародея, – мастер извлек из кармана брюк две сложенные бумажки и тоже протянул их мне. – Завтра у тебя первый приемный день. С пастухами веди себя уверенно, и не забудь короб с зельями. Что еще?.. Ах, да. Бери все, что они принесут. Даже, если тебе это будет не нужно. Они верят – если чародей ничего не взял за свою работу, это очень плохая примета.

Глава 6

Дорф, Кетль

Два года назад

Весь последующий год я часто вспоминала поговорку про первое впечатление. То самое, которое чаще всего бывает обманчивым. Первая неделя, которую я провела в доме Эрика Дорна, была свободной и беззаботной, и я почему-то решила, что такой будет вся моя стажировка.

Ага, размечталась, дуреха.

Следующие три месяца я провела в таком бешеном ритме, что о тех вольных деньках вспоминала, как о чуде.

Большая часть моего времени уходила на жителей Дорфа и их просьбы. Не знаю, как мастер умудрялся уделять им всего один день – у меня на них уходила почти вся неделя.

А ведь все начиналось так безобидно!

В ту далекую, первую приемную пятницу, мы с мастером встретились на дорожке возле привратничьего домика. Господин Дорн любезно показал мне, как открывается зачарованная дверь, а потом вывел через приемную комнату в коридор и представил ожидающим его клиентам.

– Знакомьтесь, господа, это моя помощница Лорелея Ридли, – сказал он пастухам. Те уставились на меня настороженными взглядами. – Она тоже владеет магией, и с сегодняшнего дня будет общаться с вами вместо меня. Со всеми вопросами и проблемами теперь обращайтесь к ней. Удачи.

Чародей скрылся за дверью, а я осталась с ошарашенными жителями Дорфа. Многие из них были мне знакомы. Меня они, конечно, не узнали, поэтому пришлось знакомиться заново.

Я опасалась, что клиенты не будут воспринимать меня всерьез. Они много лет общались с опытным знаменитым магом, и вдруг появляюсь я – молодая и никому не известная.

Как оказалось, я волновалась напрасно. Пастухам Дорфа было глубоко до лампочки, кто именно будет оказывать им магические услуги. Тем более, эти услуги до моего пришествия в их деревню сводились к усилению целебных свойств лечебных препаратов для людей и скота.

Это я поняла на первом же приеме, когда каждый заходивший клиент просил то мазь от радикулита для престарелых родителей, то сироп от простуды для мужа, который пасет коз на высокогорных пастбищах, то эликсир от паразитов для этих самых коз и так далее, так далее. За снадобья каждый житель Дорфа платил мне деньги. Стоимость лекарств, по всей видимости, была им хорошо известна, так как они сразу выкладывали на стол определенную сумму и ни разу не попросили сдачу.

Клиенты общались со мной вежливо, однако поглядывали с некоторой опаской – после строгого господина Дорна незнакомая колдунья доверия ни у кого не вызывала.

За неполные два часа я раздала почти все снадобья, проконсультировала троих пастухов, как правильно их принимать, и уже предвкушала уютный вечер в компании одной из книг, выданных накануне мастером, как в мой кабинетик вошла последняя клиентка – госпожа Кира Фурр, пухленькая смешливая женщина, жена старосты Дорфа. Я несколько раз здоровалась с ней, когда жила в деревне под иллюзией студентки-травницы.

Госпожа Фурр скромно присела на краешек стула и, глядя куда-то мимо моего лица, попросила средство для увеличения мужской силы. Я, чувствуя, как начали розоветь мои уши, порылась в коробе и протянула ей флакон. Жена старосты взяла лекарство, положила на стол несколько купюр и смущенно посмотрела на меня.

– Вы хотели что-то еще? – спросила я.

– Да, – неуверенно ответила Кира Фурр. – Видите ли, госпожа чародейка… Неловко вас просить, но мне очень нужна помощь.

– Слушаю вас, – дружелюбно улыбнулась я.

– У меня пропал брачный браслет, – жалобно сказала жена старосты. – Я все обыскала, даже собаку со двора в дом привела, чтобы она его найти помогла! И все без толку. А браслет дорогой. Муж возил его в Тапптон ювелиру, а тот его драгоценными камешками украсил – юбилей свадьбы у нас был, а это мне, значит, как подарок… Я сначала против была – как в таком дорогом браслете за скотиной убирать? Да и по хозяйству тоже. А Дерек настоял. Сказал, пусть хотя бы одна драгоценность в доме будет – дочери по наследству передать. Я уж браслет в коробочку положила, только по праздникам надевала. А вчера кинулась – нет моего браслета. Если Дерек узнает… Боюсь представить, что тогда будет.

– Думаете, браслет украли? – спросила я.

– Некому его красть, – вздохнула госпожа Фурр. – Из дома я его не выносила, а дома все свои, родные. Кому он нужен?

– Когда вы последний раз его надевали?

– Дня два назад. У дочери был день рождения, и к нам приехали гости из соседней деревни – свекровь с деверем. Помню, как надевала браслет, как гостям показывала – тоже, а как снимала – не помню. Может, он с руки соскользнул, да упал куда-то. Помогите, прошу вас! Мой муж – человек скуповатый, если узнает, что я дорогое украшение потеряла… – она покачала головой. – Я в долгу не останусь, госпожа чародейка! Любые деньги заплачу!

– Не надо так переживать, – ответила я. – Конечно, я вам помогу. Обещать, что найду, не буду, а вот след отыскать смогу. Если браслет в доме, этого будет достаточно.

– Приходите к нам сегодня, – попросила Кира Фурр. – Дерек до завтра в гостях у брата. Дома только дочка и свекровь.

Через час я уже была во дворе старосты Дорфа. Госпожа Фурр отправилась домой первой, дабы предупредить домочадцев о моем визите.

Дверь мне открыла Мила, старостина старшая дочь – высокая ширококостная девушка с роскошными светлыми волосами.

А в доме шла война – с криками и грохотом.

– Посеяла браслет, дурища?! – вопил кто-то громким надтреснутым голосом. – Сын за него такие деньги отдал, а ты, чучело, потеряла!

– С чего это вы наши деньги считаете? – вопила в ответ госпожа Фурр. – Ваше ли это дело?!

– Мое! Ты, значит, добро транжиришь, а мне молчать надо? Вернется сынок, я ему все расскажу! Говорила ж, не будет ему счастья с этакой змеюкой, а он все не верил. Ничего, теперь-то убедится!..

Мила густо покраснела и проводила меня в комнату. В ней шли основные боевые действия: орали друг на друга две женщины – старостина жена и, судя по всему, его же мать. Стоило мне появиться на пороге, как они замолчали.

– Проходите, госпожа чародейка, – нервно улыбнулась Кира Фурр. – Хотите молочка или чаю?

– Нет, спасибо, – ответила я. – Давайте сразу к делу.

Мила и ее мать радостно заулыбались, старшая Фурр поджала губы.

– Дайте мне коробку, в которой хранился браслет, – попросила я.

Мила тут же метнулась куда-то в глубину дома, и уже через пару минут в моих руках был простенький матерчатый футляр. Видимо, заказав для браслета жены дорогие камни, на упаковке господин Фурр, решил сэкономить.

Я открыла коробочку, уселась на ближайший стул и начала «общаться с космосом». Именно так бывшая соседка по комнате в университетском общежитии называла мой любимый способ поиска пропавших вещей.

Этот способ был простым и действенным: магическим зрением я рассматривала ауру окружающих предметов и выискивала среди них энергетический след потерянной вещи. Сама себе я в этот момент напоминала собаку, которая старается отыскать среди множества запахов нужный аромат.

От Милы и Киры Фурр во время моего «общения с космосом» волнами шло теплое любопытство, а от матери деревенского старосты – напряжение. Или старушка никогда не видела, как работает маг, или ей точно известно, где сейчас находится браслет, и она опасается, что будет разоблачена.

Собственно, это дело не мое, а семейства Фурр, пусть его члены разбираются между собой сами.

– Идемте, дамы, – сказала я, возвращая себе адекватный вид, и вставая со стула. – След я нашла, посмотрим, куда он ведет.

Я уверенно двинулась вперед, а встрепенувшиеся дамы – за мной. Мы прошли через весь дом и вышли на задний двор.

– Это что же, мой браслет здесь? – удивилась старостина жена.

– Ага, – подтвердила ей. – Он там.

Я указала рукой на узкий высокий сарайчик в дальнем углу двора. Судя по запаху, это был летний деревенский туалет.

– Как? – изумилась Кира Фурр. – Прямо там?..

– Да, – подтвердила я. – По крайней мере, его энергетический след ведет именно туда.

Мила открыла дверь туалета и заглянула внутрь.

– Тут пусто, – недоуменно сказала она.

Я тоже заглянула в сарайчик и поморщилась – ниточка следа указывала на дыру, что была проделана в деревянным полу под стульчаком.

– В яме? – правильно истолковала выражение моего лица Кира Фурр.

Я кивнула.

– Как же он там оказался? – удивилась ее дочка.

Они обернулись и внимательно посмотрели на старшую Фурр. Та стояла молча и была бледна, как бумага.

– Старая ты шалашовка! – с чувством сказала ей невестка. – Так вот почему собака не смогла его найти!

– Госпожа чародейка, можно ли браслет как-то достать? – спросила Мила.

– Можно, – флегматично ответила я. – Но туалет пострадает.

– Да боги с ним, с туалетом! – отмахнулась мать девушки. – Браслет достаньте!

Я отошла в сторону, поманила женщин к себе. Когда они встали рядом, накрыла нас защитным куполом и сделала пасс рукой. В тот же миг деревянный сарайчик развалился на части, как карточный домик, а из ямы, что была под ним, мощным гейзером вырвался столб нечистот. Его брызги разлетелись в стороны и вмиг покрыли все стоящие рядом хозяйственные постройки черными и темно-коричневыми пятнами.

Особенно большая плюха ударила в мой защитный купол и медленно сползла по нему вниз. Женщины охнули.

Согласна, получилось грубо. Преподаватель чар дал бы мне за такое колдовство подзатыльник.

Хорошо, что дамы семейства Фурр думают, что так все и должно быть.

– Вот ваша пропажа, – я сняла защитную сферу и указала на один из комков грязи у заляпанного забора.

Прочла заклинание чистоты, и в траве блеснул широкий ободок брачного браслета. Госпожа Фурр ахнула и бросилась его поднимать. Потом повернулась к свекрови и, глядя на нее злобным взглядом, поинтересовалась:

– Значит, говорите, я транжирю деньги?

– Это не я, – нагло заявила старуха. – Ты сама его туда уронила.

– Спасибо за помощь, госпожа Ридли, – сказала Кира Фурр, повернувшись ко мне. – Простите, что заставили вас копаться в нашем дерьме.

Я пожала плечами.

– Мила, – продолжала госпожа Фурр, – будь добра, заплати госпоже чародейке, а мы с бабушкой побеседуем.

Девушка кивнула и увела меня обратно в дом.

В поместье господина Дорна я вернулась, имея в кармане несколько крупных купюр, а в руках пакет с какими-то черными, очень вкусными ягодами.

***

Слух о том, что новая чародейка приходила в дом старосты и что-то там делала, разнесся по деревне за считанные часы и вызвал большой общественный резонанс. А когда в выходной день я появилась на пороге местного магазина – настоящий шок.

Видимо, за годы общения с Эриком Дорном деревенские жители привыкли к тому, что колдун – существо особенное и до простых людей почти не снисходящее.

Мне реакция пастухов тоже была в диковинку. Во всем мире отношение к волшебникам ничем не отличается от отношения к людям без магических способностей. Даже боевики и некроманты вряд ли вызвали бы у кого-нибудь сильные эмоции.

Левантийский Дорф, видимо, являлся особенным. Здесь на волшебника смотрели с тем же пиететом, что и несколько десятилетий назад, до всплеска рождаемости детей с магическим даром. Я в полной мере ощущала это на себе, когда появлялась на деревенских улицах – каждый встречный житель спешил выразить мне почтение. При этом заводить или поддерживать со мной разговор на посторонние темы никто не решался.

То, что я не гнушаюсь общаться с простыми людьми, существенно повысило рейтинг моей популярности. И прибавило работы. Ко мне стало обращаться гораздо больше клиентов, чем к господину Дорну.

Пастухи не только покупали у меня целебные зелья (варить их теперь приходилось в промышленных масштабах), но и просили заколдовать им хлев, чтобы из него не выбрались особо бодливые козлики (видела я этих чудовищ – мохнатые, с огромными рогами и раза в полтора крупнее обычных козлов), зачаровать от пожаров дома, и поставить во дворах сигналки от воров – осенью и зимой в деревню приходили перекупщики шерсти, которые зачастую выглядели подозрительно.

Вместе с количеством работы росли и мои доходы. Четкого прейскуранта на мои услуги не было, да он, по сути, и не требовался. Платили мне щедро, хотя и по мере своих возможностей. Когда же выяснилось, что госпожа чародейка с большим удовольствием берет за свои труды продукты, в моем стареньком холодильнике больше не переводились деревенские вкусности – молоко, яйца, домашний сыр и масло, зелень и овощи.

Поначалу плату за приемы я оставлять себе не планировала. После своей первой рабочей пятницы я честно попыталась отдать вырученные деньги мастеру, но тот от них отмахнулся.

– Ты их заработала, – сказал он мне. – Значит, они твои.

Наши отношения с господином Дорном отличались особой стабильностью. Мы встречались дважды в неделю, а в остальное время делали вид, что меня не существует. Вернее, это я делала вид, а чародей, похоже, действительно обо мне забывал.

За весь первый год своей практики я ни разу не нарушила границ его территории. Хотя там явно происходило что-то интересное. Из лаборатории мастера постоянно доносились то шум, то грохот, то самые невероятные запахи. А через расположенный в подвале дома портал время от времени прибывали гости.

Я много раз слышала смех и незнакомые мужские голоса, раздающиеся с половины мастера. Было очень любопытно взглянуть на посетителей господина Дорна, но приходилось пересиливать любопытство. У чародея не возникало желания сообщать своим гостям, что кроме него в доме живет кто-то еще, а мне самой обнаруживать свое присутствие было неловко. Да и боязно. Вдруг мастер посчитает это поводом досрочно прекратить мою стажировку?

Поначалу он будто бы и правда этого желал. Если наши занятия в библиотеке проходили тихо и плодотворно, то в тренажерном зале творился сущий кошмар. Колдун с мстительным удовольствием так гонял меня по снарядам, что через два часа я добиралась до своих комнат едва ли не ползком. Впрочем, это оказались только цветочки. Самое веселье началось, когда научный руководитель вздумал провести для меня ускоренный курс фехтования и боевой магии. В университете мы проходили азы этих дисциплин, и кое-чему я обучена была, однако мастеру это показалось недостаточным.

Я поначалу попыталась ему возразить, но господин Дорн напомнил: если мне что-то не нравится, я могу в любой момент отправиться домой. Я заткнулась и принялась заново учиться выдерживать и отражать удары пульсарами и холодным магическим оружием.

Кто бы мог подумать, что совсем скоро я вспомню эти изнуряющие занятия добрым словом…

***

О том, что в размеренной деревенской жизни могут случаться неординарные события, я узнала в середине осени.

Очередной пятничный прием был в самом разгаре, когда в мой кабинетик вошла тетушка Хадиза – деревенская кружевница. К этому времени я успела перезнакомиться со всеми жителями Дорфа, и находилась в курсе бытовых дел каждой деревенской семьи.

У тетушки Хадизы семьи не было. Детьми ее боги не наделили, а супруг умер пятнадцать лет назад. Кружевница рассказывала, что в пригороде Синерии живут ее брат и племянники, но приезжать в гости они почему-то не любят.

Мне тетушка Хадиза нравилась. На вид ей можно было дать лет шестьдесят, она была маленького роста, всегда аккуратно одетая, тихая и вежливая. Жила кружевница скромно – все ее хозяйство состояло из десятка курочек и козы, не породистой, как у других, а самой обыкновенной, маленькой и изящной, как и ее хозяйка.

В деревне Хадизу уважали за добрый нрав и восхитительные кружева. Рубашки, платки, скатерти, занавески, изготовленные ее руками, были произведениями искусства. Если бы я не знала, что их сплела женщина, не наделенная и каплей магии, то решила бы, что эти вещи создал художник-чародей.

И вот в один серый противный день эта кудесница-мастерица пришла ко мне на прием с опухшим от слез лицом.

– Тетушка Хадиза, что случилось?!

– Снежок мой пропал, – всхлипнула мастерица. – Помогите, госпожа чародейка!

– Какой снежок? – не поняла я.

– Козленок, – вытирая глаза платочком, пояснила Хадиза. – У моей Галочки неделю назад козленок родился. Хорошенький, мохнатенький, белый-белый, как снег. Не иначе, соседский козел постарался. Уж я так радовалась! И Галочке веселее, и мне животина в хозяйстве. Снежком назвала. Он такой ласковый был, такой доверчивый! Я думала его с мамкой из сарая на зиму в дом взять. А вчера утром проснулась от того, что Галка моя кричит диким голосом. Забегаю в хлев, а там в стене дыра, и козленка нету. Я весь двор обыскала, всех соседей подняла, дворы обошла – нет моего Снежка.

– Может, он выбрался через дыру и где-нибудь заблудился? – предположила я.

– Что вы, госпожа чародейка! – всплеснула руками кружевница. – Недельный козленок нипочем от мамки не уйдет. Увели его, точно увели. Стену мне в сарае пробили, а малыша украли. И ладно, если кто чужой, так ведь нет у нас в Дорфе чужих. Перекупщики только через месяц появятся. Значит, кто-то из своих, деревенских. А это, ох, как гадко! Помогите Снежка отыскать, госпожа чародейка, прошу вас! Галочка моя так по нему тоскует! Все блеет, бедненькая, зовет его. У меня сердце кровью обливается, я уж его полюбила.

– Идите домой, тетушка Хадиза, – сказала я. – Я прием закончу и приду к вам. Поищем вашего козлика.

К дому кружевницы я пришла в сумерках. Хадиза встретила меня у калитки и сразу повела в сарай. Он оказался на удивление просторным. Наверное, когда был жив муж моей клиентки, их хозяйство курами и козой не ограничивалось.

В дальней стене сарая действительно находилась дыра. Она выглядела так, будто кто-то сильный пробил ее одним ударом. На полу рядом с дырой лежала коза тетушки Хадизы. Галочка молча смотрела на нас печальными глазами и выглядела откровенно больной.

– Тоскует, – объяснила кружевница.

Я подошла к дыре ближе и уже хотела перестроить зрение, чтобы нащупать энергетический след пропавшего козленка, как вдруг что-то меня насторожило. В первую секунду я не могла понять что именно, а потом сообразила – запах. У дальней стены странно пахло. Неприятно и очень знакомо.

– Вы чувствуете запах, Хадиза?

– Козой пахнет, – удивленно ответила женщина. – А что?

Значит, не чувствует.

– Я хочу посмотреть на эту пробоину снаружи, – вместо ответа сказала я.

Вместе с хозяйкой мы вышли на улицу и обошли сарай кругом. Возле дыры запах стал сильнее. По моей спине побежали мурашки: так пахли некоторые виды нечисти в университетском бестиарии.

Нечисть! Выходит, козленка украл не жадный завистливый сосед, а тупая вечно голодная тварь. Но как? Щит, которым мастер окружил деревню, на месте, и ей через него не пробраться.

«Мелкой не пробраться», – услужливо напомнила память.

Все. Тушите свет. Где-то поблизости бродит большая сильная дрянь, способная пройти через магический щит, проломить стену в добротном сарае и стащить целого козленка.

Первым моим желанием было метнуться обратно в поместье и в первый раз за все прошедшие месяцы нарушить покой мастера, дабы позвать его на помощь. Впрочем, желание сразу загнулось на корню – именно сегодня ученого затворника не было дома. Еще вчера он предупредил, что до понедельника я остаюсь одна, так как ему придется уехать по делам на несколько дней.

На самом деле, в поместье мне все равно следовало вернуться – чтобы взять какое-нибудь оружие. Я ведь шла к Хадизе искать вора, а не сражаться с нечистью!

Это была проблема. Пока я буду ходить туда-обратно, сумерки превратятся в ночь, и пробравшееся в деревню существо снова выйдет на охоту. Козленка тетушки Хадизы, скорее всего, оно уже сожрало, переварило и снова проголодалось.

И хорошо, если тварь опять утащит чью-нибудь козу, а если нападет на человека? К соседям кружевницы три дня назад приехала в гости дочь с двумя маленькими детьми. И эти дети бегают на улице до поздней ночи…

Я на мгновенье представила, что будет, если малыши повстречаются с нечистью, и моя спина тут же покрылась холодным потом.

– Госпожа чародейка, что-то не так? – вывела меня из задумчивости рукодельница.

– Хадиза, идите в дом, – сказала я. – Заприте окна и двери. Хотя нет. Сначала зайдите к Войтерам и предайте, чтобы они немедленно увели с улицы внуков, и до рассвета не выходили из дома.

– А что случилось? – испугалась кружевница.

Только паники в деревне мне не хватало.

– Ничего такого, что нельзя исправить, – ответила я. – Просто сделайте, как я сказала. Ладно?

Хадиза нерешительно кивнула и побежала к соседям. А я отправилась на поиски нечисти.

Хотела пойти по ее энергетическому следу, но не вышло – след, как и запах, обрывался сразу за забором моей клиентки.

Что это значит? То, что тварь была здесь один раз.

На земле никаких следов тоже не обнаружилось. Я, конечно, тот еще следопыт, но и нечисть обычно не очень-то старается спрятать знаки своего присутствия. То есть, у этого существа наверняка есть крылья.

Очаровательно. Просто чудесно.

Где у нас обычно прячутся крупные крылатые плотоядные твари? Правильно – в тихом уединенном месте, где можно съесть добычу и спокойно провести световой день. А где в Дорфе уединенное место, в котором никто не живет, и обычно никто не гуляет? На окраине деревни, в единственном пустом доме.