Между нами цунами

Пролог

– Ты как? В порядке? – он хватается за нос, а я в ужасе от происходящего. Я вижу кровь, которая вытекает между его пальцами.

– У-у-у т-т-те-бя кровь, Артем, – начинаю искать в сумочке влажные салфетки. – П-п-пошли отсюда!

– Т-т-ты снова заи-к-к-каешься?

Он еще умудряется шутить со сломанным носом?! А между тем игра продолжается. Никто не спешит нам на помощь. В зале нет медика. Это что за игра такая? Ненавижу волейбол!

Мы идем к туалету, где Артем под раковиной смывает кровь с лица. Я беру инициативу на себя. Зажимаю ему нос, веду в коридор и сажу его на лавку. Он пытается сопротивляться. Я не даю. По-прежнему держу его нос зажатым, а голову запрокинутой. Стою рядом с ним, скрючившись в странной позе. Застреваю взглядом на его приоткрытых губах.

А потом что-то идет вообще не по плану.

Я целую Артема.

Ну, как целую.

Касаюсь его губ.

И сразу отстраняюсь, проклиная себя за этот порыв, все сильнее сжимая его нос и отклоняя, запрокидывая его голову к стене, чтобы кровь опять не пошла.

А уже через секунду он возвращает мне не только касание губ, но и вторгается на мою территорию рта, открывая языком губы, отчего я непроизвольно охаю. Наши тела льнут друг к другу. Тема садит меня к себе на колени. Если бы не это, я бы рухнула на пол, так земля уходит у меня из-под ног, а в голове начинают кружить вертолеты.

Мы выходим из всех допустимых берегов.

Этот поцелуй хлещет меня безумием, окуная в пучину неизвестных мне ощущений.

Артем отрывается от меня на секунду, хватает воздух и снова захватывает меня ртом. Мой мозг в этот самый момент трезвонит о яростной битве наших миров, которые не должны были столкнуться лбами. И уж тем более языками. Плевать. Я подумаю об этом позже.

Сидя у него на коленях, ощущаю, как сильно он меня хочет. И впадаю от этого в ступор, думая о последствиях, о том, что может быть дальше. Смелая Карина моментально куда-то исчезает. Ее место занимает незнакомое мне существо. Забитое. Нервное. Замерзшее. Рот вместе с языком становится ватным и вяжущим, как после неспелой черемухи. Я цепенею. А рука, все это время державшая Артема за нос, падает. Встаю с него и начинаю пятиться.

Я пугаюсь не столько незапланированного поцелуя и его последствий, сколько собственной неконтролируемой и неадекватной вспышки страха от одной мысли о возможном сексе.

– Я не хотел тебя напугать, прости. – Дружинин встает вслед за мной, вытягивает руки вперед, как будто пытается меня успокоить.

У меня что, на лице написан страх? Попутно замечаю, что кровь из его носа больше не идет. Веду себя истерично, но ничего не могу с собой поделать.

– Все в порядке. Мне пора, – нервно поправляю волосы. И зачем я сделала шишку на затылке? Она неприятно стягивает всю кожу головы.

– Карин, не беги от меня. Обещаю, я больше не поцелую тебя, пока сама не захочешь, – он похож на опытного полицейского, который уговаривает террориста сдаться, мягко, но настойчиво приближаясь и всем видом демонстрируя свое участие, что я не пострадаю. Он останавливается в метре от меня. А дальше дает мне странные команды, которые я, как дрессированный пес, выполняю. – Мальвин, ущипни себя за руку, прямо сейчас. Вот так. Теперь понюхай свои пальцы, они должны пахнуть маминым бургером. Умничка. Приходи в себя. Дыши. Не забывай дышать. Найди три круглых предмета вокруг и махни головой, как справишься. Хорошо, давай, возвращайся ко мне. Я подойду к тебе?

Киваю. Артем подходит ближе и очень медленно, аккуратно обнимает меня. Я не понимаю, что за приступ у меня был пару минут назад и что он провернул со мной прямо сейчас. Он гладит меня по голове и, спускаясь к шишке, стягивает с меня резинку для волос. Вбираю носом его запах в себя и шумно выдыхаю, чувствуя, как плечи становятся мягче.

– Ты решил озолотиться на моих резинках? Перепродаешь их где-то на рынке? – шепчу еле слышно, но внутри я благодарна ему за этот жест, мне становится легче.

– Ты вернулась, Карин, – он отстраняется от меня, заглядывая в лицо, ведет пальцами по моим распущенным волосам как расческой, слегка массируя кожу головы, расслабляя меня еще больше. – Ты знаешь, что с тобой сейчас было?

– Ничего. – голос звучит непривычно глухо, даже безжизненно, вяло. – Я прервала то, чего быть не должно было.

– Это другое. Ты испугалась. Когда кое-что почувствовала. Мое возбуждение. Я прав? – молчу в ответ, но он и без меня все правильно понял. – Ты не просто испугалась, ты панически испугалась. И не нападала, защищаясь, как ты обычно делаешь. Ты хотела бежать. Карин, мне жаль, что я тебя напугал. Прости.

– Все нормально.

– Ненавижу, когда говорят, что все нормально. Либо нифига не нормально. Либо тот, кому это адресовано… Чужой. Не хочу, чтобы твое “нормально” было про “плохо и больно”. Не хочу быть для тебя чужим.

– Мне правда пора. Ты не звони мне больше. И не пиши. – я не смотрю на него. Я смотрю сквозь него. Для меня вот эти разговоры, обнимашки, забота, это все слишком. – Я немного поиграла с тобой, но заигралась. И я выхожу замуж, сразу после выпускного.

– Да, я слышал про ваши договорные браки. Тебе самой-то это как? Нужно? Ты не обязана соглашаться на эту хрень. Ты в курсе, что твой жених встречается с другой? Кто вообще выходит замуж в восемнадцать?

– Я. И мне все равно, с кем он встречается. Тебе не понять, – слышу шум аплодисментов с трибун. – Иди на свой волейбол. Зачем ты вообще меня сюда привел?

– Я хотел разделить с тобой то, что мне нравится.

– Всех своих девок таскаешь на матчи? – игнорирую его слова, прячась в сарказм от их смысла. – А что, классный ход, точно запомнишься. Бургеры с термосом так вообще улетная идея. Только в следующий раз бери что-то поизысканнее, либо девочек попроще выбирай. По карману.

Вижу, как поджимаются его губы. Участие во взгляде рассасывается. Ему неприятно. Мне самой от себя тошно. Тема делает шаг назад. Еще один. А мое и без того ледяное сердце обрастает все новыми слоями острого как бритва льда.

– Я вызову тебе такси. Это мне по карману.

Глава 1

Я аж забыла куда и зачем шла, зацепившись взглядом за эти бесподобные ягодицы у барной стойки. Так и хочется подойти и пожамкать их со всей силы обеими руками, до чего притягательно они выглядят в темно-синих джинсах, в которые заправлена белая рубашка. Такие выпуклости я бы точно запомнила, в этом ночном клубе обитают завсегдатаи. Это кто-то новенький.Вот это задница!

Меня не смущает, что я встала посередине прохода в ночном клубе и теперь другим людям приходится меня обруливать. Здесь все знают, что со мной лучше не связываться. И дело не в богатых родителях. И не в парне-боксере, который, уж себе-то я не вру, запал на другую, а меня притащил с собой в клуб, чтобы не злить наших родителей. Свою репутацию главной стервы я заработала кровью и потом сама, без чьей-либо помощи. Мой главный жизненный принцип – нападай первой, скаль зубы так, чтобы ни у кого и мысли не возникло связываться с Кариной Морозовой.

Настроение ни к черту. Мне нужно срочно развеяться. Выкинуть, вытравить, выскоблить из головы все, что грызет меня изнутри. Хочу напиться и отдаться первому встречному, забыться хотя бы на одну ночь в сильных руках. На Макса рассчитывать не приходится. Он, как встретил эту идиотку Киру, ко мне не притрагивается.

Две девицы, проходившие мимо, замешкались напротив “моего” парня и загородили мне обзор. Подхожу к ним, разбивая их пару. Мне хватает одного взгляда и поднятой брови, чтобы они нарисовали сквозняк.

Качок стоит ко мне спиной и это дает мне фору на разглядывание. Высокий. Подтянутый. Все, как люблю. У меня фетиш на спортивные фигуры. Обожаю красивых, накаченных людей вне зависимости от их возраста и пола, ведь я знаю, сколько трудов за этим стоит. Сама я не вылезаю из спортзала, оттачивая на тренажерах каждый пучок своей пятой точки, которую, по праву, считаю отменной. Решаю познакомиться с этим парнем. Надеюсь, вид спереди меня не разочарует. Только бы он не был совсем тупым, прыщавым, с кривыми зубами и козлиной бородкой.

Меня опережает еще одна охотница за новым парнем. В вырезе платья на ее груди можно пронести мимо охраны на входе ящик дешевого пойла. Она встает по левую руку от него и что-то начинает нашептывать ему на ухо. Бесит. Он поворачивается к ней со стаканом какого-то напитка и улыбается. Никакой бороды. Никаких прыщей. Он красивый. Очень. Коротко стриженные русые волосы. Еще один плюсик в его пользу. Терпеть не могу мужиков с укладкой лучше, чем у меня. Легкая щетина не скрывает ямочку на его щеке от улыбки. А вот девушка застывает со странным выражением лица. И я понимаю, почему.

У этого красавчика что-то не так с руками. Не знаю, врожденное это или приобретенное, но у него болезненно трясутся руки. Да так, что когда он подносит стакан ко рту, его содержимое расплескивается прямо на рубашку. Он наблюдает, как новая знакомая поспешно убегает, и замечает меня. Опускает стакан, не смущаясь своих трясущихся рук и с интересом рассматривает меня. Наглец, а! Люблю таких. Дерзких. Уверенных. Сильных духом. Кажется, на пару секунд мои уши перестают глохнуть от грохота музыки.

Я рассматриваю его в ответ, останавливаясь на руках ровно столько же, сколько и на остальных частях тела. Я не унижу его жалостью. Смотрю, как на обычного парня. Он невероятно хорош собой. Если бы не эти руки, за ним бы бегала каждая в этом зале, но его дефект явно не в первый раз отпугивает от него женский пол.

– Угостишь меня? – забираю стакан из его рук и делаю несколько глотков.

Язык, а затем и все пространство рта и горла обжигает виски. Чистый. Я начинаю гореть то ли от крепости напитка, то ли от его хамско-любопытного взгляда, который задерживается на моих губах. Я подыгрываю его молчаливому флирту и медленно облизываю губы, отмечая, как он отзеркаливает мой жест и также медленно проходится языком по своим губам. Черт! А он горяч!

Он кладет свою дрожащую руку поверх моей руки со стаканом и допивает его содержимое, позволяя мне поить его. Его ладонь большая. Жаркая. Полностью вобравшая в себя мою. В этом наглом жесте столько дикости, самости, что я от неожиданности теряюсь и уже не могу понять, это его рука так продолжает трястись, или моя подхватывает эту лихорадку. Он меня не отпускает. Смотрит прямо в глаза.

– К-к-конеч-но, – он просит бармена еще два виски, а я стараюсь скрыть свое разочарование, он еще и заикается. Вот не повезло парню. Но его тело и харизма здорово компенсируют эти изъяны. После заказа он поворачивается ко мне. – Я А-ааар-т-тем.

– К-к-ка-рина, – я зачем-то делаю вид, что тоже заикаюсь, хоть только что до этого говорила нормально. Как же тупо! – П-п-прият-т-тно п-п-познако-м-м-миться.

Бармен подает нам стаканы. Мы берем их. Чокаемся и, не сводя друг с друга глаз, пьем до дна. Он улыбается. Я в ответ.

– М-м-мне н-нужна пом-м-мощь, – киваю, что готова помочь.

Он берет из моей руки стакан и отдает его бармену. Ведет меня в сторону туалета. Причем сейчас я не замечаю его дрожания, так крепко он меня держит. Что он задумал? Надеюсь, он не думает, что на почве заикания мы с ним настолько сроднимся, что он зажмет меня в ближайшем темном углу? Я хоть и хочу развлечься, но только я решаю, как и когда готова пойти в интим. По крайней мере сейчас, когда я в сознании.

Мысленно умоляю красавчика не портить и без того спутанное впечатление о себе. Я уже готова отвесить ему пощечину на его приставания, но он останавливается у входа в туалет и огорошивает меня своей просьбой так, что мне становится стыдно за плохие мысли о нем.

– П-п-по-м-м-моги р-р-ремень расстегнуть, в-в-в т-т-туалет х-х-хо-чу, – его лицо становится непроницаемым, сдержанным. Представляю, какого ему просить о таком девушку. Точнее, наоборот, даже представлять не хочу!

Гоню от себя мысли о жалости и делаю вид, что меня каждый день просят о таком. Быстро расстегиваю ремень на его джинсах, потом верхнюю пуговицу на них. Стараюсь не смотреть вниз, чувствуя, как руками прикасаюсь к теплой коже живота. Щеки пылают от всей этой ситуации. Мои пальцы дрожат все больше. Мне самой срочно надо в уборную освежиться. С замком на ширинке, уверена, он справится сам.

Я, не глядя на его лицо, разворачиваюсь и быстрыми шагами, практически бегом, скрываюсь в женском туалете. И через пару минут, чтобы не столкнуться с Артемом на выходе, сбегаю к своей компании. Не хочу использовать этого парня и давать ему ложные надежды. Что-то мне подсказывает, он хороший человек. И он этого не заслуживает.

***

Сбегающая Карина, которую волнуют чьи-то чувства – это что-то новенькое. Может в стакане владельца ореховой задницы с заиканием были молекулы доброты? Так они мне ни к чему. Ребячество, но я решаю еще и прополоскать рот от нечисти, чтобы вернуть себе привычную сучесть. Она – мои золотые начищенные доспехи, скрывающие все подробности моей дерьмовой жизни.

– Карина, ты уже видела брата Киры? – прилипчивая имитация подруги Ленка неестественно возбуждена и выглядит еще большей идиоткой, чем есть на самом деле. Она хватает меня за рукав белого пиджака, а я демонстративно скидываю ее руку. Подруга подругой, а заляпать новую одежду не хочу. – Там ходячий тестостерон, хоть трусы выжимай. У меня на него сегодня большие планы.

Беру чистый стакан со стола, наливаю в него газировку и чуть отхожу от шумной компании. Рядом встает мой псевдо парень Макс. Нет, он классный. Мой первый мужчина. Мы с детства друг друга знаем. Я его по-своему люблю. Только вот я ему не нужна. И он никогда этого не скрывал. Но мне так хочется вырваться из-под родительского гнета, что я готова исполнить их волю и выйти за него замуж. Как только они от нас отстанут, разведусь и уеду в далекие края, толькоНО сначала заработаю подушку безопасности, чтобы строить новую жизнь не с голой задницей.

Следом за Максом к столу трусит его обожаемая Кира, напялившая на себя короткое черное кожаное платье и сапоги-чулки под змеиную кожу. Они продолжают держать меня за дуру, будто я не замечаю их растрепанный вид? Как же я устала от бесконечного фарса собственной жизни. При воспоминаниях о последней своей ночи в доме Макса меня передергивает, отвращение заполоняет рассудок, а доспехи начинают противно скрипеть и больно натирать голую кожу. Внутри поднимается ненависть и к Максу, и к Кире, и к моему безобразному миру роскоши, за закрытыми дверями которого достопочтенные меценаты и большие люди снимают с себя маски и становятся теми, кто они есть. Больными ублюдками, для которых нет ничего святого.

Но Макс – мой ближайший билет на поезд в самостоятельную жизнь. И в этом билете только одно посадочное место. Отдавать его Кире, Глаше, Маше и любой другой охотнице за его деньгами я не собираюсь. Пусть развлекается с ней мальчик, мы оба знаем, что сделаем все, как скажут родители. Мы заложники нашей сытой мажорской жизни. На самом деле мы никто. Марионетки в руках наших семей.

Мыслями возвращаюсь к парню, с которым познакомилась. Интересно, о чем подумал Артем, когда вышел из туалета. Ждал ли меня? Расстроился? По нему сразу видно – нормальный. Если бы не его дефекты он бы вряд ли стоял один… Причем они его не сильно портят. Смог же он с такими руками накачать свои мышцы, которые так откровенно демонстрирует всем желающим.

Как жаль, что я сбежала. Нужно было все-таки воспользоваться им, может он смог бы подобрать ключик к моему телу, с которым что-то не так с той самой ночи в доме Булатовых. У него, кстати, возможно, как у заядлого качка, маленький член. Это то, что нужно в моей пикантной ситуации. Если я правильно трактую то, чем закончился мой недосекс с двумя последними партнерами после… Фу! Не хочу даже вспоминать об этом! Одно ясно. Мое тело сломалось. И не то чтобы мне очень хотелось его починить. Нет. Но в данный момент, учитывая мою неликвидность с общим здоровьем, новая деталь в моей анатомии мне не на пользу.

Я делаю большой глоток из стакана, а сзади меня по спине хлопает Ленка, показывая на наш стол. Я замираю от неожиданности, нереалистичности происходящего. Шестеренки в моей голове крутятся все сильнее, и я перестаю что-либо понимать. Мой новый знакомый стоит у моего стола рядом с засранкой Кирой и весело чокается с ребятами. Но не это самое страшное. Стакан в его руках больше не трясется. Он уверенно его держит, отлично контролируя и координируя каждое свое движение.

– Ну, как тебе брат Киры? Ты чего зависла? Говорю тебе, глянь, это Артем, брат Киры Дружининой. Красавчик, правда ведь? – на секунду от новой информации от подруги я теряю дар речи. В следующую – готовлюсь разорвать на куски урода, обманувшего и выставившего меня идиоткой!

– Вот ты придурок, – я подхожу к Артему и выплескиваю в его рожу остаток газировки. С удовольствием смотрю, как с него стекает все прямо на рубаху, сдерживаюсь, чтобы не вцепиться в него, так мне хочется проучить его за эту дикую выходку у барной стойки и ее продолжение у туалета. Вот он потешался надо мной, пока я ему ремень расстегивала!

– Ты сдурела? – Дружинина попыталась подлететь ко мне, но братец ее остановил.

– Все в порядке, сестренка, я могу за себя постоять. Произошло недоразумение, правда же, Мальвина? – этот урод, прямо сейчас снимающий с себя мокрую рубашку, назвал меня Мальвиной? Стоп! Так он еще и не заикается?!

– Теперь все понятно, так ты брат Киры? – кажется, я сейчас взорвусь! И сделала бы это, но не хочу марать свой белоснежный наряд об этого чудика. – от вашего неадекватного семейства только и жди неприятностей. Макс, я домой, отвезешь меня?

Поворачиваюсь к своему женишку и не вижу в его глазах ни тени поддержки и желания доставить меня домой.

– Карина, я выпил, оставлю тачку у клуба. Я вызову тебе такси, пока останусь здесь, не обламывать же Нику, – он приплел сюда свою сестру, лишь бы не обламываться и не уезжать так рано из клуба. Почему меня окружают одни идиоты?

Смерив всех презрительным взглядом, игнорирую Артема, оставшегося в одной майке и предлагающего меня увезти. Он вообще не в состоянии трезво оценить ситуацию?! Кем он себя возомнил? Рядом с ним уже трется Лена, пусть на ней пробует свои шутки.

– Сама справлюсь, – отвечаю Максу, не Артему. Последний весело лыбится. Я что на шутку похожа? Нет, я точно сейчас взорвусь! Делаю максимально равнодушное лицо, я итак выдала слишком много эмоций. – Отлично повеселиться. Как минимум один клоун у вас есть.

– Всегда к вашим услугам, – Артем, словно в цирке, кланяется мне, театрально приложив руку к груди, не замечая, как все бабы в радиусе километра тащат к нашему столу ведра, чтоб было куда намокшие трусы выжимать. В следующее мгновение братец Киры перестает улыбаться и смотрит на меня примирительно. – Мальвина, я не хотел тебя обидеть. Это была дурацкая шутка, признаюсь.

– А ты и не обидел. Меня никак не трогают такие нищеброды из военных семей, как ты и твоя жадная до бабла сестрица. Мне пора, – надеюсь, мои слова долетели до его ушей. Артур, друг Макса, эффектно загоготал, поставив красивую точку в моем уничижительном выступлении против клоуна Дружинина.

Я ушла с гордо поднятой головой и преисполненной злостью. Даже ненавистью к брату и сестре, заявившихся в мой город и решивших отвоевать здесь себе место под солнцем. Ну, ничего, я им еще устрою. Напоследок подхожу к одному из своих несостоявшихся любовников. Уверена, мне он не откажет, уж очень боится, что я растреплю, как он облажался со мной в постели.

– Малыш, – делаю акцент на этом прозвище, именно с таким обращением я просила его не расстраиваться, когда он не смог меня отыметь. – Видишь того парня в майке, который сейчас на нас смотрит? Передай ему от меня привет, пожалуйста. Только в лицо не бей. В печень. И еще. Он выглядит здоровенным. Ты уж постарайся в этот раз не оплошать, хорошо? Справишься?

– Карин, для тебя все, что захочешь, ты же знаешь. Хочешь, позвоню, как надеру ему задницу? – на этом слове киваю и мстительно улыбаюсь. Задница у Артема великолепная, но в порке, точно, нуждается.

Хочу ответить что-то еще на ободряюще-приятно-ласковом языке, но никак не могу вспомнить, как зовут моего собеседника. Бросаю это гиблое дело с любезностями и по дороге к выходу вызываю такси.

***

– Сегодня день рождения твоей матери, но тебе, как обычно, плевать! Что, не могла заявиться на ужин в честь этой даты? Специально вынарядилась во все белое в этот день?!

Мой приемный отец в ярости. Обычно для нее ему не требуется повод, достаточно того, что он видит меня. Садист, так я называю его про себя, уже пьян. Нет смысла объяснять, что днем я ходила к маме на кладбище, как всегда в этот день последние десять лет. Вместо этого я по привычке огрызаюсь. И даже страх, что мне влетит меня не останавливает. Главное, вовремя прикрыть лицо руками, чтобы не осталось следов побоев.

– У которой из моих матерей праздник, напомни? – я прекрасно знаю, у какой, у единственной, кто меня любил, но продолжаю нарываться на неприятности. Это сильнее меня. Когда-нибудь я убью этого жирного борова, которого вынуждена терпеть всю свою жизнь.

– Дерьмо неблагодарное!

На визги борова прилетает его жена Эльза, по паспорту Эльвира, моя мать номер три.

– Сережа, тебе нельзя нервничать, милый. У тебя же сердце. Пойдем, налью коньячку, принесу твои любимые сигары, – она повисает на нем, подсовывая под нос свои силиконовые сиськи пятого размера, и раздраженно осматривает мой внешний вид.

Под ее взглядом я автоматически снимаю белый пиджак, оставаясь в облегающем корсете и брюках, задираю подбородок, чтобы выглядеть еще эффектнее. Знаю, как сильно ее раздражает моя фигура. Зависть, детка, тебе к лицу. Если бы ты в свои тридцать три года хотя бы два раза в неделю вставала на беговую дорожку вместо поглощения своих крепких коктейлей с вкусной едой, то твоя “широкая кость” не была бы такой тяжелой и выдающейся. Но я понимаю, чтобы терпеть своего семидесятилетнего мужика и натягивать заботливую улыбку нужен допинг, да покрепче.

Он слюняво чмокает ее в плечо, и они уходят в гостиную за продолжением поминального банкета. Кажется, я отчетливо слышу не только характерное для свиной парочки “хрю-хрю”, но и запашок, как на запущенной хозяевами свиноферме. Он реально не понимает, что молодая жена спит и видит, чтобы он сдох побыстрее, чтобы выпотрошить из него все, что можно? Но в этом мы с ней союзники. Я не буду мешать ей спаивать-убивать своего обрюзгшего владельца местных очистных сооружений, который в буквальном смысле слова, озолотился на дерьме. Это его любимое слово. И он обожает называть им меня, ему некому запрещать это делать с тех пор, как умерла моя мама номер два и погиб единственный брат.

Голова становится тяжелой от воспоминаний о них, а в ушах все сильнее поднимается остаточный гул от музыки с вечеринки. Оставшись одна, наконец, снимаю обувь, с облегчением ощущая прохладную поверхность намытого до блеска пола, и плетусь наверх, в свою комнату. Если повезет, сегодня садист не будет буянить, и я его не увижу до утра.

Открываю дверь в комнату, которую ненавижу, как и все в этом доме, в этом мире. Включаю свет. Бросаю сумочку на пол. И падаю на кровать прямо в одежде, укрываясь пиджаком. Смотрю в потолок. Теперь только пережить еще одну ночь. Самое страшное для меня время суток. Когда я остаюсь наедине с собой, своими мыслями, воспоминаниями. Я усиленно тренировала сегодня в спортзале ноги, так что, надеюсь, организм вымотан и заснет быстро.

Не могу отключиться. Глаза в потолок. Как же я устала.

В голове кошмары, которые не дождались, пока я засну. Беру телефон, чтобы забить сознание потоком ненужной мне информации из соцсетей. Беспорядочно листаю истории. Натыкаюсь на видео получасовой давности, на котором Ленка что-то увлеченно рассказывает Артему, брату Киры, поглаживая его руку. Я аж резко вспотела от этой картины. Моему возмущению нет предела! И зачем я уехала, надо было лично посмотреть, как его проучит этот… как его… не помню имя! Быком его все зовут. Интересно, он уже с познакомился с Артемом?

Ответ я получаю через час, когда выхожу из душа и залезаю под одеяло.

– Да! – сразу отвечаю на звонок, увидев на экране телефона надпись “Бычок”.

– Мальвин, привет мне передали, спасибо. Я рад, что ты обо мне помнишь, – в трубке слышу совсем не голос Быка. Это Артем. На заднем плане какое-то мычание. Я так понимаю, Быка. По доброй воле свой телефон он бы никому не отдал. Видимо, мой привет Тема засунул ему глубоко и надолго. От злости все тело начинает трясти. – В следующий раз, когда захочешь поговорить, лучше сделай это лично, не через передастов. А то я слегка опешил, когда твой передаст начал ко мне жаться в туалете. Я позвоню тебе утром, Мальвина. Буду отрабатывать свою дурацкую шутку. Признаюсь, это был перебор. Ты что любишь, кофе или чай? Приглашаю на завтрак. Кафе выбери на свой вкус.

Да кем он себя возомнил?!

– Никуда я с тобой не пойду, слышишь? Тебе кто разрешил мне звонить? Дай трубку Быку, быстро!

– Ух, какая ты злая, – он смеется, да так заразительно, что бесит меня еще больше. – Твой парнокопытный немного занят. Отдыхает. До завтра, питбуль.

Кем он меня назвал?!

Ну, я ему устрою! В кафе захотел меня позвать? Так я соглашусь, если ему хватит смелости с утра позвонить. И посмотрю, как он будет выкручиваться, когда увидит цены в моем любимом ресторане. И это будет не дешевый “Кокос”, куда обожает ходить его сестрица. Это будет самое пафосное заведение города.

С мыслями о мести я не замечаю, как засыпаю, а утром встаю в приподнятом настроении, с нетерпением ожидая звонка от Темушки. Но вместо него я получаю голосовое сообщение от Лены. В нем она со всеми подробностями рассказывает, что вкуснее члена Дружинина она не пробовала и что он слаще ее любимой турецкой пахлавы. Вот же мерзость, а! Когда она успела-то? До того, как он меня на завтрак позвал или после? И какая разница! Мне, вообще-то, должно быть все равно. А мне и все равно. Просто терпеть не могу этих смазливых качков, которые самоутверждаются за счет падких на них доступных и безмозглых дур.

Слаще пахлавы. Это метафора? Или точное описание?

– Рассказывай, – вместо “привет” говорю подруге, которая до сих пор пищит от эмоций. – Неужели этот полудурошный качок настолько был хорош?

– Ох, Карин, это было что-то! Я обычно на первом свидании такое не вытворяю, но тут не удержалась, – закатываю глаза, она и не такое вытворяет на первом свидании, только тут, с Артемом, был ли перепих свиданием? – Короче, я влюбилась. Что ты ржешь? Я серьезно. А не буду тебе ничего рассказывать!

Так и вижу, как она сделала губы уточкой и ждет моих расспросов, потому что ей не терпится поделиться своими похождениями. Она уверена, что все парни Земли по ней сохнут, что она королева мира. Даже конкурс красоты в начальных классах выиграла, а корону до сих пор хранит дома как величайшую реликвию. Лучше бы мозги выиграла. Больше пригодились бы.

Не понимаю, как я с ней общаюсь. Она веселая, легкая на подъем, тусоваться с ней весело и делает за меня грязную работу. Как с Кирой, например, я даже не успела дать команду “фас”, а она уже подключилась к моему троллингу нашей новенькой.

– Тебе же самой хочется, аж колется. Давай, со всеми злачными подробностями, – делаю заинтересованный голос, хоть вместо этого хочется почему-то рявкнуть на нее.

– Он весь вечер с меня глаз не сводил, – что-то мне подсказывает, что она себе это придумала, – а когда клуб закрыли, я смотрю он в свободное такси садится, ну, я к нему быстро подсела. Это судьба, я тебе говорю! Он парень воспитанный, попросил сначала меня завезти. А потом я решила, что не нужны мне эти месяцы ухаживаний, взяла быка за рога.

– Прямо-таки за рога?

– За член, если быть точнее. Он для приличия немного сопротивлялся, при таксисте, думаю, не хотел экспериментировать. Но я девушка смелая. Настояла на своем. И все было бы прекрасно, если бы таксист-придурок на кочке резко не затормозил. Я думала у меня искры из глаз посыпятся. Это был ужас, как он воткнулся в меня со всей силы! До сих пор гланды болят!

– А пахлава на вкус в какой момент была? – я злорадствовала, представляя всю эту ситуацию и надеялась, что дальше они не продолжили.

– С самого начала. Отвечаю, пахлава!

– От слова “пах”? В анатомическом смысле. Или от слова пах – вонял?

– Молча завидуй, дура!

– Я и не завидую. Шучу. Так что потом было?

– А потом он извинился и довез меня до дома. Говорю же, чересчур воспитанный. Он так растерялся, что телефон забыл у меня попросить. Но не проблема. Ради такого парня готова позвонить Кире. Надеюсь, ты не обидишься?

– Мне без разницы. Слушай. К вопросу о быках и их рогах. Ты Быка видела? Забываю все время как его зовут. Долго он еще в клубе был?

– Только Морозова может забыть, как зовут ее Быка. Пашка. Он вчера с кем-то подрался, кстати. Не знаю, с кем. Он подходил к нам за стол, с краснющим разбарабаненным глазом, руку Артему еще пожал. Успели, видимо, где-то познакомиться.

– Видимо успели, – повторяю за ней, примерно представляя, что там произошло.

Я так понимаю, на завтрак меня звали до глубокого минета. Ресторанная месть отменяется. Жаль.

После разговора с Леной прокручиваю в голове его детали. Воспитанный Артем Дружинин только со мной дурака включил, заставляя расстегнуть ему джинсы. Как подержать в туалете ничего не попросил! Урод!

На экране высвечивается незнакомый номер. Лениво отвечаю, готовясь к очередному спаму и хочу оторваться на предлагающих взять кредитную карту. Но я ошибаюсь. Это не спам. Это Артем.

Глава 2

– Значит