Между нами цунами

Пролог

– Ты как? В порядке? – он хватается за нос, а я в ужасе от происходящего. Вижу кровь, которая вытекает между его пальцами.

– У-у-у т-т-те-бя кровь, Артем, – начинаю искать в сумочке влажные салфетки. – П-п-пошли отсюда!

– Т-т-ты снова заи-к-к-каешься?

Он еще умудряется шутить со сломанным носом?! А между тем игра продолжается. Никто не спешит нам на помощь. В зале нет медика. Это что за игра такая? Ненавижу волейбол!

Мы идем к туалету, где Артем под раковиной смывает кровь с лица. Я беру инициативу на себя. Зажимаю ему нос, веду в коридор и усаживаю его на лавку. Парень пытается сопротивляться. Я не даю. По-прежнему держу его нос зажатым, а голову запрокинутой. Стою рядом с ним, скрючившись в странной позе. Застреваю взглядом на его приоткрытых губах.

А потом что-то идет вообще не по плану.

Я целую Артема.

Ну, как целую.

Касаюсь его губ.

И сразу отстраняюсь, проклиная себя за этот порыв. Все сильнее сжимаю его нос, отклоняя и запрокидывая его голову к стене, чтобы кровь опять не пошла.

А уже через секунду Артем возвращает мне не только это касание, но и вторгается на мою территорию рта, открывая языком губы, отчего я непроизвольно охаю. Наши тела льнут друг к другу. Тема сажает меня к себе на колени. Если бы не это, я бы рухнула на пол, так как земля уходит у меня из-под ног, а в голове начинают кружить вертолеты.

Мы выходим из всех допустимых берегов.

Этот поцелуй хлещет меня безумием, окуная в пучину неизвестных мне ощущений.

Артем отрывается от меня на секунду, хватает воздух и снова захватывает меня ртом. Мой мозг в этот самый момент трезвонит о яростной битве наших миров, которые не должны были столкнуться лбами. И уж тем более языками. Плевать. Я подумаю об этом позже.

Сидя у него на коленях, ощущаю, как сильно он меня хочет. И впадаю от этого в ступор, думая о последствиях, о том, что может быть дальше. Смелая Карина моментально куда-то исчезает. Ее место занимает незнакомое мне существо. Забитое. Нервное. Замерзшее. Рот вместе с языком становится ватным и вяжущим, как после неспелой черемухи. Я цепенею. А рука, все это время державшая Артема за нос, падает. Встаю с него и начинаю пятиться.

Я пугаюсь не столько незапланированного поцелуя и его последствий, сколько собственной неконтролируемой и неадекватной вспышки страха от одной мысли о возможном сексе.

– Я не хотел тебя напугать, прости, – Дружинин встает вслед за мной, вытягивает руки вперед, как будто пытаясь меня успокоить.

У меня что, на лице написан страх? Попутно замечаю, что кровь из его носа больше не идет. Веду себя истерично, но ничего не могу с собой поделать.

– Все в порядке. Мне пора, – нервно поправляю волосы. И зачем я сделала шишку на затылке? Она неприятно стягивает всю кожу головы.

– Карин, не беги от меня. Обещаю, я больше не поцелую тебя, пока сама не захочешь, – он похож на опытного полицейского, который уговаривает террориста сдаться, мягко, но настойчиво приближаясь и всем видом демонстрируя свое участие, что я не пострадаю. Он останавливается в метре от меня. А дальше дает мне странные команды, которые я, как дрессированный пес, выполняю. – Мальвин, ущипни себя за руку, прямо сейчас. Вот так. Теперь понюхай свои пальцы, они должны пахнуть маминым бургером. Умничка. Приходи в себя. Дыши. Не забывай дышать. Найди три круглых предмета вокруг и махни головой, как справишься. Хорошо, давай, возвращайся ко мне. Я подойду к тебе?

Киваю. Артем подходит ближе и очень медленно, аккуратно обнимает меня. Я не понимаю, что за приступ у меня был пару минут назад, и что он провернул со мной прямо сейчас. Парень гладит меня по голове и, спускаясь к шишке, стягивает с меня резинку для волос. Вбираю носом его запах в себя и шумно выдыхаю, чувствуя, как плечи становятся мягче.

– Ты решил озолотиться на моих резинках? Перепродаешь их где-то на рынке? – шепчу еле слышно, но внутри я благодарна ему за этот жест, мне становится легче.

– Ты вернулась, Карин. – Он отстраняется от меня, заглядывая в лицо, ведет пальцами по моим распущенным волосам как расческой, слегка массируя кожу головы, расслабляя еще больше. – Ты знаешь, что с тобой сейчас было?

– Ничего, – голос звучит непривычно глухо, даже безжизненно, вяло. – Я прервала то, чего быть не должно.

– Это другое. Ты испугалась. Когда кое-что почувствовала. Мое возбуждение. Я прав? – молчу в ответ, но Артем и без меня все правильно понял. – Ты не просто испугалась, ты панически испугалась. И не нападала, защищаясь, как ты обычно делаешь. Ты хотела бежать. Карин, мне жаль, что я тебя напугал. Прости.

– Все нормально.

– Ненавижу, когда говорят, что все нормально. Либо ни фига ненормально. Либо тот, кому это адресовано… Чужой. Не хочу, чтобы твое “нормально” было про “плохо и больно”. Не хочу быть для тебя чужим.

– Мне правда пора. Ты не звони мне больше. И не пиши. – Я не смотрю на него. Стараюсь смотреть сквозь него. Для меня вот эти разговоры, обнимашки, забота, это все слишком. – Мне захотелось немного поиграть с тобой, но я заигралась. И я выхожу замуж сразу после выпускного.

– Да, я слышал про ваши договорные браки. Тебе самой-то это как? Нужно? Ты не обязана соглашаться на эту хрень. Ты в курсе, что твой жених встречается с другой? И кто вообще выходит замуж в восемнадцать?

– Я. И мне все равно, с кем он встречается. Тебе не понять, – слышу шум аплодисментов с трибун. – Иди на свой волейбол. Зачем ты вообще меня сюда привел?

– Я хотел разделить с тобой то, что мне нравится.

– Всех своих девок таскаешь на матчи? – Игнорирую его слова, прячась за сарказм от их смысла. – А что, классный ход, точно запомнишься. Бургеры с термосом так вообще улетная идея. Только в следующий раз бери что-то поизысканнее, либо девочек попроще выбирай. По карману.

Вижу, как поджимаются его губы. Участие во взгляде рассасывается. Ему неприятно. Да и мне самой от себя тошно. Тема делает шаг назад. Еще один. А мое и без того ледяное сердце обрастает все новыми слоями острого как бритва льда.

– Я вызову тебе такси. Это мне по карману.

Глава 1

Вот это задница!

Я аж забыла куда и зачем шла, зацепившись взглядом за эти бесподобные ягодицы у барной стойки. Так и хочется подойти и пожамкать их со всей силы обеими руками, до чего притягательно они выглядят в темно-синих джинсах, в которые заправлена белая рубашка. Такие выпуклости я бы точно запомнила, ведь в этом ночном клубе обитают завсегдатаи. Это явно кто-то новенький.

Меня не смущает, что я встала посередине прохода в ночном клубе и теперь другим людям приходится меня обруливать. Здесь все знают, что со мной лучше не связываться. И дело не в богатых родителях. И не в парне-боксере, который, уж себе-то я не вру, запал на другую, а меня притащил с собой в клуб, чтобы не злить наших родителей. Свою репутацию главной стервы я заработала кровью и потом сама, без чьей-либо помощи. Мой главный жизненный принцип – нападай первой, скаль зубы так, чтобы ни у кого и мысли не возникло связываться с Кариной Морозовой.

Настроение ни к черту. Мне нужно срочно развеяться. Выкинуть, вытравить, выскоблить из головы все, что грызет меня изнутри. Хочу напиться и отдаться первому встречному, забыться хотя бы на одну ночь в сильных руках. На Макса рассчитывать не получается. Он, как встретил эту идиотку Киру, ко мне не притрагивается.

Две девицы, проходившие мимо, замешкались напротив “моего” парня и загородили мне обзор. Подхожу к ним, разбивая их пару. Мне хватает одного взгляда и поднятой брови, чтобы они нарисовали сквозняк.

Качок стоит ко мне спиной и это дает мне фору на разглядывание. Высокий. Подтянутый. Все, как люблю. У меня фетиш на спортивные фигуры. Обожаю красивых, накаченных людей вне зависимости от их возраста и пола, ведь я знаю, сколько трудов за этим стоит. Сама я не вылезаю из спортзала, оттачивая на тренажерах каждый пучок своей пятой точки, которую по праву считаю отменной. Решаю познакомиться с этим парнем. Надеюсь, вид спереди меня не разочарует. Только бы он не был совсем тупым, прыщавым, с кривыми зубами и козлиной бородкой.

Меня опережает еще одна охотница за новым парнем. В вырезе платья на ее груди можно пронести мимо охраны на входе ящик дешевого пойла. Она встает по левую руку от него и что-то начинает нашептывать на ухо. Бесит. Парень поворачивается к ней со стаканом какого-то напитка и улыбается. Никакой бороды. Никаких прыщей. Он красивый. Очень. Коротко стриженные русые волосы. Еще один плюсик в его пользу. Терпеть не могу мужиков с укладкой лучше, чем у меня. Легкая щетина не скрывает ямочку на его щеке от улыбки. А вот девушка застывает со странным выражением лица. И я понимаю, почему.

У этого красавчика что-то не так с руками. Не знаю, врожденное это или приобретенное, но у него болезненно трясутся руки. Да так, что когда он подносит стакан ко рту, его содержимое расплескивается прямо на рубашку. Он наблюдает, как новая знакомая поспешно убегает, и замечает меня. Опускает стакан, не смущаясь своих трясущихся рук и с интересом рассматривает. Наглец, а! Люблю таких. Дерзких. Уверенных. Сильных духом. Кажется, на пару секунд мои уши перестают глохнуть от грохота музыки.

Я рассматриваю его в ответ, останавливаясь на руках ровно столько же, сколько и на остальных частях тела. Я не унижу его жалостью. Смотрю, как на обычного парня. Он невероятно хорош собой. Если бы не эти руки, за ним бы бегала каждая в этом зале, но его дефект явно не в первый раз отпугивает от него женский пол.

– Угостишь меня? – забираю стакан из его рук и делаю несколько глотков.

Язык, а затем и все пространство рта и горла обжигает виски. Чистый. Я начинаю гореть то ли от крепости напитка, то ли от его хамовато-любопытного взгляда, который задерживается на моих губах. Я подыгрываю его молчаливому флирту и медленно облизываю губы, отмечая, как он отзеркаливает мой жест и также медленно проходится языком по своим губам. Черт! А он горяч!

Он кладет свою дрожащую руку поверх моей руки со стаканом и допивает его содержимое, позволяя мне поить его. Ладонь у парня большая. Жаркая. Полностью вобравшая в себя мою. В этом наглом жесте столько дикости, самости, что я от неожиданности теряюсь и уже не могу понять, это его рука так продолжает трястись, или моя подхватывает эту лихорадку. Он меня не отпускает. Смотрит прямо в глаза.

– К-к-конеч-но, – парень просит бармена сделать еще два виски, а я стараюсь скрыть свое разочарование, ведь он еще и заикается. Вот не повезло парню. Но его тело и харизма здорово компенсируют эти изъяны. После заказа он поворачивается ко мне. – Я – А-ааар-т-тем.

– К-к-ка-рина, – зачем-то делаю вид, что тоже заикаюсь, хотя только что до этого говорила нормально. Как же тупо! – П-п-прият-т-тно п-п-познако-м-м-миться.

Бармен подает нам стаканы. Мы берем их. Чокаемся и, не сводя друг с друга глаз, пьем до дна. Он улыбается. Я в ответ.

– М-м-мне н-нужна пом-м-мощь, – говорит Артем, а я киваю, что готова помочь.

Он берет из моей руки стакан и отдает его бармену. Ведет меня в сторону туалета. Причем сейчас я не замечаю его дрожания, так крепко парень меня держит. Что он задумал? Надеюсь, Артем не думает, что на почве заикания мы с ним настолько сроднимся, что он зажмет меня в ближайшем темном углу? Я хоть и хочу развлечься, но только сама решаю, как и когда готова пойти на интим. По крайней мере, сейчас, когда я в сознании.

Мысленно умоляю красавчика не портить и без того спутанное впечатление о себе. Я уже готова отвесить ему пощечину на его приставания, но парень останавливается у входа в туалет и огорошивает меня своей просьбой так, что мне становится стыдно за плохие мысли о нем.

– П-п-по-м-м-моги р-р-ремень расстегнуть, в-в-в т-т-туалет х-х-хо-чу, – его лицо становится непроницаемым, сдержанным. Представляю, какого ему просить о таком девушку. Точнее, наоборот, даже представлять не хочу!

Гоню от себя мысли о жалости и делаю вид, что меня каждый день просят о таком. Быстро расстегиваю ремень на его джинсах, потом верхнюю пуговицу на них. Стараюсь не смотреть вниз, чувствуя, как руками прикасаюсь к теплой коже живота. Щеки пылают от всей этой ситуации. Мои пальцы дрожат все больше. Мне самой срочно надо в уборную освежиться. С замком на ширинке, уверена, он справится сам.

Я, не глядя на лицо парня, разворачиваюсь и быстрыми шагами, практически бегом, скрываюсь в женском туалете. И через пару минут, чтобы не столкнуться с Артемом на выходе, сбегаю к своей компании. Не хочу использовать этого парня и давать ему ложные надежды. Что-то мне подсказывает, что Артем хороший человек. И он этого не заслуживает.

Сбегающая Карина, которую волнуют чьи-то чувства – это что-то новенькое. Может в стакане владельца ореховой задницы с заиканием были молекулы доброты? Так они мне ни к чему. Ребячество, но я решаю еще и прополоскать рот от нечисти, чтобы вернуть себе привычную сучесть. Она – мои золотые начищенные доспехи, скрывающие все подробности моей дерьмовой жизни.

– Карина, ты уже видела брата Киры? – прилипчивая имитация подруги Ленка неестественно возбуждена и выглядит еще большей идиоткой, чем есть на самом деле. Она хватает меня за рукав белого пиджака, а я демонстративно скидываю ее руку. Подруга подругой, а заляпать новую одежду не хочу. – Там ходячий тестостерон, хоть трусы выжимай. У меня на него сегодня большие планы.

Беру чистый стакан со стола, наливаю в него газировку и немного отхожу от шумной компании. Рядом встает мой псевдопарень Макс. Нет, он классный. Мой первый мужчина. Мы с детства друг друга знаем. Я его по-своему люблю. Только вот я ему не нужна. И он никогда этого не скрывал. Но мне так хочется вырваться из-под родительского гнета, что я готова исполнить их волю и выйти за него замуж. Как только они от нас отстанут, разведусь и уеду в далекие края, только сначала заработаю подушку безопасности, чтобы построить новую жизнь не с голой задницей.

Следом за Максом к столу трусит его обожаемая Кира, напялившая на себя короткое черное кожаное платье и сапоги-чулки под змеиную кожу. Они продолжают держать меня за дуру, будто не замечаю их растрепанный вид? Как же я устала от бесконечного фарса собственной жизни. При воспоминаниях о последней своей ночи в доме Макса меня передергивает, отвращение заполоняет рассудок, а доспехи начинают противно скрипеть и больно натирать голую кожу. Внутри поднимается ненависть и к Максу, и к Кире, и к моему безобразному миру роскоши, за закрытыми дверями которого достопочтенные меценаты и большие люди снимают с себя маски и становятся теми, кто они есть. Больными ублюдками, для которых нет ничего святого.

Но Макс – мой ближайший билет на поезд в самостоятельную жизнь. И в этом билете только одно посадочное место. Отдавать его Кире, Глаше, Маше и любой другой охотнице за его деньгами я не собираюсь. Пусть развлекается с ней мальчик, но мы оба знаем, что сделаем все, как скажут родители. Мы заложники нашей сытой мажорской жизни. На самом деле, мы – никто. Марионетки в руках наших семей.

Мыслями возвращаюсь к парню, с которым познакомилась. Интересно, о чем подумал Артем, когда вышел из туалета. Ждал ли меня? Расстроился? По нему сразу было видно – парень нормальный. Если бы не его дефекты он бы вряд ли стоял один… Причем они его не сильно портят. Смог же Артем с такими руками накачать свои мышцы, которые так откровенно демонстрирует всем желающим.

Как жаль, что я сбежала. Нужно было все-таки воспользоваться им, может он смог бы подобрать ключик к моему телу, с которым что-то не так с той самой ночи в доме Булатовых. У него, кстати, возможно, как у заядлого качка маленький член. Это то, что нужно в моей пикантной ситуации. Если я правильно трактую то, чем закончился мой недосекс с двумя последними партнерами после… Фу! Не хочу даже вспоминать об этом! Одно ясно. Мое тело сломалось. И не то, чтобы мне очень хотелось его починить. Нет. Но в данный момент, учитывая мою неликвидность с общим здоровьем, новая деталь в моей анатомии мне не на пользу.

Я делаю большой глоток из стакана, а сзади меня по спине хлопает Ленка, показывая на наш стол. Замираю от неожиданности и нереалистичности происходящего. Шестеренки в моей голове крутятся все сильнее, и я перестаю что-либо понимать. Мой новый знакомый стоит у моего стола рядом с засранкой Кирой и весело чокается с ребятами. Но не это самое страшное. Стакан в его руках больше не трясется. Он уверенно его держит, отлично контролируя и координируя каждое свое движение.

– Ну, как тебе брат Киры? Ты чего зависла? Говорю тебе, глянь, это Артем, брат Киры Дружининой. Красавчик, правда ведь? – на секунду от новой информации подруги я теряю дар речи. В следующую – готовлюсь разорвать на куски урода, обманувшего и выставившего меня идиоткой!

– Вот это ты придурок! – я подхожу к Артему и выплескиваю в его рожу остаток газировки. С удовольствием смотрю, как с него стекает все прямо на рубаху, еле сдерживаюсь, чтобы не вцепиться в него, так мне хочется проучить парня за эту дикую выходку у барной стойки и ее продолжение у туалета. Вот он потешался надо мной, пока я ему ремень расстегивала!

– Ты сдурела? – Дружинина попыталась подлететь ко мне, но братец ее остановил.

– Все в порядке, сестренка, я могу за себя постоять. Произошло недоразумение, правда же, Мальвина? – этот урод, прямо сейчас снимающий с себя мокрую рубашку, назвал меня Мальвиной? Стоп! Так он еще и не заикается?!

– Теперь все понятно, так ты брат Киры? – кажется, я сейчас взорвусь! И сделала бы это, но не хочу марать свой белоснежный наряд об этого чудика. – от вашего неадекватного семейства только и жди неприятностей. Макс, я домой, отвезешь меня?

Поворачиваюсь к своему женишку и не вижу в его глазах ни тени поддержки и желания доставить меня домой.

– Карина, я выпил, оставлю тачку у клуба. Вызову тебе такси, пока останусь здесь, не обламывать же Нику, – он приплел сюда свою сестру, лишь бы не обламываться и не уезжать так рано из клуба. Почему меня окружают одни идиоты?

Смерив всех презрительным взглядом, игнорирую Артема, оставшегося в одной майке и предлагающего меня увезти. Парень вообще не в состоянии трезво оценить ситуацию?! Кем он себя возомнил? Рядом с ним уже трется Лена, пусть на ней пробует свои шутки.

– Сама справлюсь, – отвечаю Максу, не Артему. Последний весело лыбится. Я что на шута похожа? Нет, точно сейчас взорвусь! Делаю максимально равнодушное лицо, я и так выдала слишком много эмоций. – Отлично повеселиться. Как минимум один клоун у вас есть.

– Всегда к вашим услугам, – Артем, словно в цирке, кланяется мне, театрально приложив руку к груди, не замечая, как все бабы в радиусе километра тащат к нашему столу ведра, чтоб было куда намокшие трусы выжимать. В следующее мгновение братец Киры перестает улыбаться и смотрит на меня примирительно. – Мальвина, я не хотел тебя обидеть. Это была дурацкая шутка, признаюсь.

– А ты и не обидел. Меня никак не трогают такие нищеброды из военных семей, как ты и твоя жадная до бабла сестрица. Мне пора, – надеюсь, мои слова долетели до его ушей. Артур, друг Макса, эффектно загоготал, поставив красивую точку в моем уничижительном выступлении против клоуна Дружинина.

Я ушла с гордо поднятой головой и преисполненной злостью. Даже ненавистью к брату и сестре, заявившихся в мой город и решивших отвоевать здесь себе место под солнцем. Ну, ничего, я им еще устрою. Напоследок подхожу к одному из своих несостоявшихся любовников. Уверена, мне парень не откажет, уж очень боится, что я растреплю, как он облажался со мной в постели.

– Малыш, – делаю акцент на этом прозвище, именно с таким обращением я просила его не расстраиваться, когда он не смог меня отыметь. – Видишь того парня в майке, который сейчас на нас смотрит? Передай ему от меня привет, пожалуйста. Только в лицо не бей. В печень. И еще. Он выглядит здоровенным. Ты уж постарайся в этот раз не оплошать, хорошо? Справишься?

– Карин, для тебя все, что захочешь, ты же знаешь. Хочешь, позвоню, как надеру ему задницу? – на этих словах киваю и мстительно улыбаюсь. Задница у Артема великолепная, но в порке, точно, нуждается.

Хочу ответить что-то еще на ободряюще-приятном и ласковом языке, но никак не могу вспомнить, как зовут моего собеседника. Бросаю это гиблое дело с любезностями и по дороге к выходу вызываю такси.

– Сегодня день рождения твоей матери, но тебе, как обычно, плевать! Что, не могла заявиться на ужин в честь этой даты? Специально вынарядилась во все белое в такой день?!

Мой приемный отец в ярости. Обычно для нее ему не требуется повод, достаточно того, что он видит меня. Садист, так я называю отца про себя, уже пьян. Нет смысла объяснять, что днем я ходила к маме на кладбище, как и всегда в этот день последние десять лет. Вместо этого я по привычке огрызаюсь. И даже страх, что мне влетит, меня не останавливает. Главное, вовремя прикрыть лицо руками, чтобы не осталось следов побоев.

– У которой из моих матерей праздник, напомни? – я прекрасно знаю у какой, у единственной, кто меня любил, но продолжаю нарываться на неприятности. Это сильнее меня. Когда-нибудь я убью этого жирного борова, которого вынуждена терпеть всю свою жизнь.

– Дерьмо неблагодарное!

На визги тирана прилетает его жена Эльза, по паспорту Эльвира, моя мать номер три.

– Сережа, тебе нельзя нервничать, милый. У тебя же сердце. Пойдем, налью коньячку, принесу твои любимые сигары, – она повисает на нем, подсовывая под нос свои силиконовые сиськи пятого размера, и раздраженно осматривает мой внешний вид.

Под ее взглядом я автоматически снимаю белый пиджак, оставаясь в облегающем корсете и брюках, задираю подбородок, чтобы выглядеть еще эффектнее. Знаю, как сильно ее раздражает моя фигура. Зависть, детка, тебе к лицу. Если бы ты в свои тридцать три года хотя бы два раза в неделю вставала на беговую дорожку вместо поглощения крепких коктейлей с вкусной едой, то твоя “широкая кость” не была бы такой тяжелой и выдающейся. Но я понимаю, чтобы терпеть своего семидесятилетнего мужика и натягивать заботливую улыбку нужен допинг, да покрепче.

Он слюняво чмокает ее в плечо, и они уходят в гостиную за продолжением поминального банкета. Кажется, я отчетливо слышу не только характерное для свиной парочки “хрю-хрю”, но и запашок, как на запущенной хозяевами свиноферме. Он реально не понимает, что молодая жена спит и видит, чтобы он сдох побыстрее, чтобы выпотрошить из него все, что можно? Но в этом мы с ней союзники. Я не буду мешать ей, спаивая, убивать своего обрюзгшего владельца местных очистных сооружений, который в буквальном смысле слова, озолотился на дерьме. Это его любимое слово. И он обожает называть им меня, ведь ему некому запрещать это делать с тех пор, как умерла моя мама номер два и погиб единственный брат.

Голова становится тяжелой от воспоминаний о них, а в ушах все сильнее поднимается остаточный гул от музыки с вечеринки. Оставшись одна, наконец, снимаю обувь, с облегчением ощущая прохладную поверхность намытого до блеска пола, и плетусь наверх, в свою комнату. Если повезет, сегодня садист не будет буянить, и я его не увижу до утра.

Открываю дверь в комнату, которую ненавижу, как и все в этом доме и в этом мире. Включаю свет. Бросаю сумочку на пол. И падаю на кровать прямо в одежде, укрываясь пиджаком. Смотрю в потолок. Теперь нужно пережить еще одну ночь. Самое страшное для меня время суток. Когда я остаюсь наедине с собой, своими мыслями, воспоминаниями. Я усиленно тренировала сегодня в спортзале ноги, так что, надеюсь, организм вымотан и заснет быстро.

Не могу отключиться. Глаза в потолок. Как же я устала.

В голове кошмары, которые не дождались, пока я засну. Беру телефон, чтобы забить сознание потоком ненужной мне информации из соцсетей. Беспорядочно листаю истории. Натыкаюсь на видео получасовой давности, на котором Ленка что-то увлеченно рассказывает Артему, брату Киры, поглаживая его руку. Я аж резко вспотела от этой картины. Моему возмущению нет предела! И зачем я уехала, надо было лично посмотреть, как его проучит этот… как его… не помню имя! Быком его все зовут. Интересно, он уже познакомился с Артемом?

Ответ я получаю через час, когда выхожу из душа и залезаю под одеяло.

– Да! – сразу отвечаю на звонок, увидев на экране телефона надпись “Бычок”.

– Мальвин, привет мне передали, спасибо. Я рад, что ты обо мне помнишь, – в трубке слышу совсем не голос Быка. Это Артем. На заднем плане какое-то мычание. Я так понимаю, Быка. По доброй воле свой телефон он бы никому не отдал. Видимо, мой привет Тема засунул ему глубоко и надолго. От злости все тело начинает трясти. – В следующий раз, когда захочешь поговорить, лучше сделай это лично, не через передастов. А то я слегка опешил, когда твой передаст начал ко мне жаться в туалете. Я позвоню тебе утром, Мальвина. Буду отрабатывать свою дурацкую шутку. Признаюсь, это был перебор. Ты что любишь, кофе или чай? Приглашаю на завтрак. Кафе выбери на свой вкус.

Да кем он себя возомнил?!

– Никуда я с тобой не пойду, слышишь? Тебе кто разрешил мне звонить? Дай трубку Быку, быстро!

– Ух, какая ты злая, – он смеется, да так заразительно, что бесит меня еще больше. – Твой парнокопытный немного занят. Отдыхает. До завтра, питбуль.

Кем он меня назвал?!

Ну, я ему устрою! В кафе захотел меня позвать? Так я соглашусь, если ему хватит смелости с утра позвонить. И посмотрю, как он будет выкручиваться, когда увидит цены в моем любимом ресторане. И это будет не дешевый “Кокос”, куда обожает ходить его сестрица. Это будет самое пафосное заведение города.

С мыслями о мести я не замечаю, как засыпаю, а утром встаю в приподнятом настроении, с нетерпением ожидая звонка от Темушки. Но вместо него я получаю голосовое сообщение от Лены. В нем она со всеми подробностями рассказывает, что вкуснее члена Дружинина она не пробовала и что он слаще ее любимой турецкой пахлавы. Вот же мерзость, а! Когда она успела-то? До того как он меня на завтрак позвал или после? И какая разница! Мне, вообще-то, должно быть все равно. А мне и все равно. Просто терпеть не могу этих смазливых качков, которые самоутверждаются за счет падких на них доступных и безмозглых дур.

Слаще пахлавы. Это метафора? Или точное описание?

– Рассказывай, – вместо “привет” говорю подруге, которая до сих пор пищит от эмоций. – Неужели этот полудурошный качок настолько был хорош?

– Ох, Карин, это было что-то! Я обычно на первом свидании такое не вытворяю, но тут не удержалась, – закатываю глаза, она и не такое вытворяет на первом свидании, только тут, с Артемом, был ли перепих свиданием? – Короче, я влюбилась. Что ты ржешь? Я серьезно. Вот не буду тебе ничего рассказывать!

Так и вижу, как она сделала губы уточкой и ждет моих расспросов, потому что ей не терпится поделиться своими похождениями. Лена уверена, что все парни Земли по ней сохнут, и что она – королева мира. Даже конкурс красоты в начальных классах выиграла, а корону до сих пор хранит дома как величайшую реликвию. Лучше бы мозги выиграла. Больше пригодились бы.

Не понимаю, как я с ней общаюсь. Она веселая, легкая на подъем, тусоваться с ней весело и делает за меня грязную работу. Как с Кирой, например, я даже не успела дать команду “фас”, а она уже подключилась к моему троллингу нашей новенькой.

– Тебе же самой хочется, аж колется. Давай, со всеми злачными подробностями, – делаю заинтересованный голос, хоть вместо этого хочется почему-то рявкнуть на нее.

– Он весь вечер с меня глаз не сводил, – что-то мне подсказывает, что девушка себе это придумала, – а когда клуб закрыли, смотрю Артем в свободное такси садится, ну, я к нему быстро и подсела. Это судьба, я тебе говорю! Он парень воспитанный, попросил сначала меня завезти. А потом я решила, что не нужны мне эти месяцы ухаживаний, и взяла быка за рога.

– Прямо-таки за рога?

– За член, если быть точнее. Он для приличия немного сопротивлялся, при таксисте, думаю, не хотел экспериментировать. Но я девушка смелая. Настояла на своем. И все было бы прекрасно, если бы таксист-придурок на кочке резко не затормозил. Я думала у меня искры из глаз посыплются. Это был ужас, как он воткнулся в меня со всей силы! До сих пор гланды болят!

– А пахлава на вкус в какой момент была? – я злорадствовала, представляя всю эту ситуацию и надеялась, что дальше они не продолжили.

– С самого начала. Отвечаю, пахлава!

– От слова “пах”? В анатомическом смысле. Или от слова пах – вонял?

– Молча завидуй, дура!

– Я и не завидую. Шучу. Так что потом было?

– А потом он извинился и довез меня до дома. Говорю же, чересчур воспитанный. Он так растерялся, что телефон забыл у меня попросить. Но не проблема. Ради такого парня готова позвонить Кире. Надеюсь, ты не обидишься?

– Мне без разницы. Слушай. К вопросу о быках и их рогах. Ты Быка видела? Забываю все время как его зовут. Долго он еще в клубе был?

– Только Морозова может забыть, как зовут ее Быка. Пашка. Он вчера с кем-то подрался, кстати. Не знаю, с кем. Подходил к нам за стол с краснющим разбарабаненным глазом, руку Артему еще пожал. Успели, видимо, где-то познакомиться.

– Видимо успели, – повторяю за ней, примерно представляя, что там произошло.

Я так понимаю, на завтрак меня звали до глубокого минета. Ресторанная месть отменяется. Жаль.

После разговора с Леной прокручиваю в голове его детали. Воспитанный Артем Дружинин только со мной дурака включил, заставляя расстегнуть ему джинсы. Как подержать в туалете ничего не попросил! Урод!

На экране высвечивается незнакомый номер. Лениво отвечаю, готовясь к очередному спаму и хочу оторваться на предлагающих взять кредитную карту. Но я ошибаюсь. Это не спам. Это Артем.

Глава 2

– Значит так, если ты не робот, а реальный человек, слушай сюда внимательно. Кредиты мне не нужны. Номер я свой не давала, как и согласие на ваш спам. А если еще раз позвоните, то натравлю на вашу шарашку таких юристов, что звонить вы сможете только из долговой ямы, сидя в трусах в полоску. По нарисованному телефону. Потому что на обычный кнопочный даже денег не останется. Все ясно?! – пока я ору, звонивший молчит, не решаясь меня остановить.

– Хотел сказать тебе: “Доброе утро, Мальвина”. Но передумал. Питбуль, ты зачем на людей бросаешься? Кредит, честное слово, предлагать не собираюсь, только обещанный завтрак, – тембр голоса Артема отдает крепким кофе с арахисовой пастой. Так и слышу эти нотки, а пустой желудок слегка гримасничает, напоминая урчанием, что пора бы перекусить.

– Кто это? – Я сразу узнаю Артема, но не хочу, чтобы он об этом знал.

– Ты прекрасно знаешь, кто это. Но я тебе подыграю. Это Артем. Которому ты вчера любезно помогла справиться с ремнем. Отправляй свой адрес, заеду через час. – Он так уверен в своей неотразимости, что даже под малейшее сомнение не ставит, что я могу отказать? Клоун! Цирковое представление ты получишь, обещаю.

– Я приеду сама. Адрес кафе скину. Буду там через сорок минут. Если ты опоздаешь, разворачиваюсь и уезжаю!

Кладу трубку и улыбаюсь своему отражению. Да я королева мести! Так и вижу его бегающие глазки при виде цен в меню. Даже себе нечасто позволяю ходить в это место. Зато туда часто ходят мои “родители”.

Вбиваю его номер в память телефона, записав как “Клоун со вкусом пахлавы” и тут же стираю последние слова, морщась и от воспоминаний об этой приторной сладости, и от нелепости сравнения вкуса члена с ней, и от картинок вчерашних развлечений Дружинина с моей подругой на заднем сидении такси. Оставляю только “Клоун”.

Отправляю ему адрес ресторана и, забив на макияж, надеваю самую обычную, несексуальную одежду, чтобы не думал, что я для него старалась – первую попавшуюся белую футболку и оверсайз-худи, а также штаны графитового цвета. Волосы завязываю в неряшливую гульку на голове. Но не могу не заметить, что выгляжу вполне сносно. Ленка бы слюнями забрызгала мой образ, напевая мне дифирамбы и по поводу прически, и по поводу спортивно-дерзкого стиля.

На цыпочках спускаюсь на первый этаж, надеясь, что семейство после вчерашнего загула еще спит. Дома тихо. Дом. Под этим словом я подразумеваю двухэтажное здание, в котором живу, но никак не место, в котором чувствуешь себя хорошо, безопасно, счастливо. Домом он мне был до трагедии с братом. Больно щипаю себя за кожу у большого пальца на руке, чтобы отключить воспоминания. Я придумала себе этот сигнал, представляя, что я робот. Когда воспоминания лезут в голову, начинаю себя щипать, бегу в спортзал, проплываю стометровку, запоем читаю книги, погружаясь в чужие жизни – что угодно, лишь бы ни о чем не думать.

В этом мире своего места у меня пока нет. Но оно обязательно будет. Я готова сырую землю лопать и просить добавку, лишь бы его заполучить и выпорхнуть из гнилого до самого основания гнезда.

Накидываю дутый жилет. Надеваю кроссовки на высокой подошве, за счет которой я кажусь выше своих ста пятидесяти восьми сантиметров роста. Игнорирую шапку, хоть недавно помыла волосы, и они еще слегка влажные. Знаю, что потом, скорее всего, будет невыносимо болеть голова. Но я всегда так делаю. Физическая боль и истощение лучше всего спасают от ненужных мыслей.

Из такси я выхожу за пять минут до назначенной встречи.

Сразу иду в ресторан, пряча уши в ворот жилета от ветра. Зайдя внутрь, сдаю верхнюю одежду в гардероб. Прохожу в зал. За одним из столиков вижу Артема.

Пунктуальный клоун.

Коротко киваю ему, подхожу, отмечая, что меню он еще не взял, но уже сидит и пьет воду из стакана. У меня такая же привычка. До любого приема пищи, до выбора блюда заказывать теплую воду с лимоном. Значит цены он еще не заметил. Отлично. Я хочу видеть выражение его лица. А оно у него красивое. Серо-зеленые глаза. Прямой уверенный взгляд. Волосы торчат ежиком так, что появляется желание за них ухватиться.

– Доброе утро. Мной уже были приняты таблетки от бешенства, так что, если ты хочешь меня покусать, я к твоим услугам, – на его щеках появляются милые ямочки, как только парень начинает говорить.

Красивый клоун.

Если бы не его дикая выходка и не родство с Кирой, я бы к нему присмотрелась, мой типаж.

– Предусмотрительно, клоун, – решаю не церемониться. Мне с ним любезничать ни к чему. Но слово “клоун” его только смешит. Что, у красавчика еще и чувство юмора есть? – Ты не взял меню?

– Сказал принести, как только придет моя девушка. А вот и меню, – к нам подходит официант с толстыми книжками. Сдерживаю улыбку. Сегодня последней буду смеяться я.

– Я не твоя девушка. Не мечтай, – поворачиваюсь к официанту и прошу принести мне теплой воды, пока мы будем выбирать, что заказать.

– А мне жареные яйца с беконом и двойной американо, – просит Артем, так и не открыв меню. Глупенький, чего же ты скромничаешь, загляни и ужаснись, а потом беги!

– У нас на завтрак шесть базовых видов жареных яиц. Глазунья с разными сетами, яйца по-шотландски, воздушный омлет с трюфелем, фриттата, скрэмбл, шакшука. Какие именно яйца? – Тема нисколько не смущается от высокомерной речи вытянутого по струнке официанта с именем на бейджике “Владислав” и, наконец, открывает меню. Листает. Молча. На лице ни один мускул не дергается. А как же шоу?

– Глазунью с охотничьими колбасками и грибами. Только один вопрос. У вас тут не написано, чьи яйца вы используете? – с любопытством ищу его глазунью в меню, впечатляюсь ее стоимостью. За такие деньги можно пообедать в хорошем кафе. Но мы не просто в хорошем кафе. Мы в самом дорогом ресторане города.

– В смысле? – Владислав удивленно смотрит на нас.

– Подозреваю, что они у вас прямиком из юрского периода, если это яйца динозавров, я хочу об этом знать заранее. – Тема улыбается самой дружелюбной и искренней улыбкой, а я засматриваюсь на него и больше не сдерживаюсь, смеюсь над его шуткой.

– Обычные куриные… – Владислав не понимает нашего веселья и никак не реагирует на шутку.

– Хорошо. Куриные, так куриные. Двойной американо вы запомнили? – Тема поворачивается ко мне. – Мальвина, выбрала что ты будешь?

– Карина, – поправляю его, а дальше запускаю мстительный механизм. – Мне стейк из мурманской форели и ногу королевского краба с соусом шисо сальса. Рукколу с овощами и… Ореховый раф. Пока все.

– Простите, давайте уточним, вам и стейк из форели, и ногу краба? – даже официант решает переспросить, потому что мой заказ, выглядит очень странно, а Тема и бровью не ведет, лишь с улыбкой наблюдает за мной. Я хочу видеть его эмоции, а не изучающий взгляд под маской добродушного интереса.

Киваю в знак согласия.

– И рукколу с овощами. Еще ореховый раф, – мой клоун добавляет. Что, решил включиться в игру? Никогда не поверю, что он рассчитывал на такие чеки во время завтрака. – Ты всегда так плотно завтракаешь?

– Да. А что?

– Я бы поизучал твой рацион, может в нем кроется причина твоей агрессивности. – Он откидывается на спинку кресла, а когда приходит Владислав с моей водой, просит принести и зажечь нам свечи, чем в очередной раз меня удивляет. – Добавим немного романтики нашему свиданию. Я сейчас вернусь, вымою руки.

– У нас не свидание. Свечи нести не нужно! – кричу в спину удаляющемуся парню. – Может причина моей агрессивности в твоих тупых шутках с заиканием и дрожащими руками? И если ты решил не завтракать, а сбежать, то выход там.

– Я? Сбежать? Ты меня плохо знаешь, Мальвина, – он наклоняется ко мне и шепчет на ухо, касаясь мочки теплыми губами. – Я хочу посмотреть, как ты съешь все, что заказала. За вчерашнее извиняюсь. Как же вкусно ты пахнешь…

Не успеваю ответить, как парень уходит, окатив меня шлейфом своего парфюма, который задерживается у меня в носу и никак не хочет его покидать.

Клоун еще и безумно вкусно пахнет.

Глотаю сначала скопившуюся во рту слюну, а потом допиваю залпом воду, разгрызая лимон, чтобы перенастроить с Артема свои вкусовые рецепторы. Он, определенно, горячий парень. И, кажется, я, как и дура Ленка, попадаю под его чары. Мне это не нравится. Совсем не нравится!

Психую, понимая, что сама себя завожу.

Иду в туалет вслед за Артемом, продолжая улавливать носом остатки шлейфа от его запаха, напоминая самой себе Рокфора из мультика про Чипа и Дейла, который с закрученными усами, как под гипнозом, идет, бормоча себе под нос “сы-ы-ы-р”.

Так! Мне вообще это не нравится! Я хотела крови и мяса, а вместо этого к нашему столику семенит официант со свечами. И тут мне в голову приходит гениальная идея! Решаю поступить, как последняя сука. Я, собственно, она и есть. Пишу на салфетке ему “с клоунами не завтракаю”. И поспешно покидаю ресторан. Выбегаю из него, как мелкая шкодница и бегу за угол здания, вдруг Артем захочет меня найти, пробегаю пару домов и, когда уже точно нет риска быть пойманной, начинаю громко хохотать.

Не на ту нарвался, мальчик!

Будешь знать, как шутить с Кариной Морозовой и подкатывать к ней свои яйца динозавров!

Преисполненная чувством потрясающе исполненной мести захожу в первое попавшееся кафе и заказываю себе яичницу с жареным беконом. И с удовольствием его съедаю, не отвечая на четвертый звонок контакта с кодовым именем “Клоун”.

Обычно я не делюсь со своими подписчиками фотографиями еды, но тут меня подмывает всему свету рассказать, как же вкусно я позавтракала в самой лучшей компании – с собой. Следом записываю видео, как слизываю пенку от молока с верхней губы, подмигиваю в камеру и размещаю во все свои социальные сети. Возможно, со всем светом я погорячилась, просто хочется позлить одного клоуна, вдруг он догадается меня искать онлайн, так ему будет чем подавиться!

Сижу, наслаждаюсь в гордом одиночестве куриными яйцами, даже заказала себе десерт, чего обычно не делаю, попутно листая ленту новостей-историй в телефоне, как натыкаюсь на контент от Ленки, от вида которого меня накрывает бешенство.

Крупный план – и вывеска ресторана, из которого я сбежала около часа назад. Фото Лены в зеркале с надписью: “Спонтанный завтрак-сюрприз от одного красавчика – лучшее начало дня”. Кусок форели и ноги краба, салат. Пометочка: мой кусок форели, моя нога краба и мой салат с рукколой! Перелистываю историю, на следующем кадре Артем. Он смотрит прямо в ее камеру, откровенно позирует и поднимает чашку с кофе в тостовом движении, подмигивая.

– Не поняла! – я так громко вскрикиваю, что на меня оборачиваются подружки с соседнего столика.

Это что за дела?! Как она оказалась в этом ресторане? И с какого перепуга Ленка ест МОЙ завтрак?! И почему глаза Артема не выглядят растерянными, смущенными, покинутыми, а его глубокие ямочки на щеках свидетельствуют о том, что он весело проводит время и не вспоминает обо мне?

Я не из тех, кто сидит в сторонке, пока над ним откровенно издеваются. Я из тех, кто всегда оставляет последнее слово за собой. Звоню Ленке. Не берет трубку. Звоню еще раз – не берет. Следом приходит сообщение от Клоуна. На мне сейчас можно еще порцию яиц с беконом поджарить, так я кипячусь.

Клоун: “Если питбуль позорно сбежал, поджав хвост, то пусть не мешает мне завтракать с Еленой Прекрасной”.

Козел.

Не отвечаю ему – много чести. Хочешь по-настоящему разозлить и унизить человека – игнорируй его, этому меня научил папочка. Сдерживаюсь, чтобы не написать Артему все тридцать три буквы алфавита в матерных комбинациях.

Пишу Ленке:

Карина: “Перезвони. Вижу, что ты не одна, завтракаешь, но это срочно”.

Пусть только попробует не перезвонить! Я не знаю, что ей скажу. Но желание испортить Клоуну настроение такое сильное, что мне все равно.

– Карин, что случилось? Я тут занята. Судя по сторис, ты тоже где-то завтракаешь, – Ленка неохотно со мной разговаривает. Вот же важная пися! – Если это не срочно, то давай поговорим в другой раз. Я тут с пахлавой… Понимаешь?

– Хорошо, как знаешь. Сама просила сообщить, когда моя мамулечка сделает скидки у себя в бутике. Она мне по-родственному разрешила сделать акцию для одного человека пятьдесят процентов на любую вещь. – Знаю, что серийная шмоточница Елена Прекрасная не сможет устоять от слова “скидка”, а если еще и речь о бутике моей матери номер три, так это вообще убойное комбо. – Но предложение ограничено. Действует только в течение часа. Ты же знаешь, какая у меня мамулечка странная, не может нормально доброе дело сделать, все с тупыми условиями. Я не могла не сказать тебе. Но если ты занята, позвоню кому-нибудь другому… Не пропадать же такой возможности…

– Я еду! Не вовремя все это, конечно, но так и быть. Не звони никому. Скоро буду.

Отлично! Я несусь до салона предупредить продавца, что возмещу разницу в цене, стараясь не задумываться над бредовостью этой идеи. Надеюсь, подруженька выберет что-то не сильно недорогое, быть ее спонсором совсем не хочется. Но ради облома Дружинина я готова понести эти непредвиденные затраты. Пусть мальчик едет домой. Один. Без продолжения завтрака.

Я сижу довольная в неоново-розовом плюшевом кресле и пью зеленый чай с жасмином, растягивая удовольствие от мыслей о кинутом дважды Дружинине, как вижу, что порог бутика переступает Лена. А следом за ней Артем.

Я чуть чаем не подавилась!

Этот Клоун решил меня переиграть и окончательно вывести из себя? Он присоединяется к нашему девчачьему шопингу?! А-а-а-а!!! Так и хочется заорать ему прямо в ухо, чтобы проваливал, порвать его барабанные перепонки своим уничтожающим визгом, чтобы не видеть эту хитрющую рожу с этими ямочками на щеках! А Ленка не идет впереди него, она плывет, растекаясь пахлавой от вожделения и демонстрации своего нового бойфренда. Я бы опозорила его, сказав, что на завтрак он сначала позвал меня, но не хочу подставлять себя перед “подружкой”.

Ставлю медленно кружку на блюдце и на правах хозяйки приветствую эту парочку. Улыбаюсь обоим. Лена сразу идет к стойкам с одеждой, а Артем подает мне бумажный пакет.

– Что это?

– Лена сказала, ты ей устроила бешеную скидку. Это в качестве бонуса за твою щедрость. Вдруг ты голодная. Мы тут завтракали и решили кое-что прихватить для тебя, – смотрю на него, выискивая злость в лице, но ее нет, как будто я не кидала его с завтраком. Как будто меня вообще там не было. Наоборот. Он всем своим видом излучает вселенскую доброту и милоту, запечатлевая ее своими ямочками. Черт бы их побрал! Я все время смотрю то в его глаза, то на расплывшийся в улыбке рот. То на эти ямочки! Это все злит меня еще больше.

В пакете оказываются два круассана с джемом. Терпеть не могу эти булки!

– Скормлю бездомным собакам. Я такое не ем.

– Как знаешь, питбуль, – он говорит тихо, чтобы услышала только я. И теперь я замечаю наигранность его улыбки. Потому что его глаза не улыбаются. Они высверливают во мне дырки. Будь они сверлами, я бы превратилась в дуршлаг. Он злится. Точно злится. Меня это не пугает. Я радуюсь. У меня получилось!

– Лен, – поворачиваюсь к подруге. – Ты с утра ничего не говорила про завтрак, решила скрыть от меня своего парня?

– Кариш, да это просто волшебное стечение обстоятельств. Я позвонила с утра Артему, а он как раз завтракал в ресторане, вот и пригласил меня присоединиться. И даже сам заказ сделал. Ты бы видела мой завтрак. Начинать утро с краба мне еще не приходилось. Ах, да ты же в сторис все видела.

– Да вы мажор, Артем, – возвращаю ему фальшивую улыбку. – Нога краба с утра – это сильно. Удивили.

Не дожидаюсь его ответа и подхожу к Лене, перебирая полуголые платья с вырезами во всех возможных местах, комбинезоны в облипку и прочую безвкусицу. Не хочу оставаться с Дружининым наедине, поэтому вслед за Леной ухожу в соседнюю примерочную с коротким красным платьем с молнией на спине. После худи и спортивных штанов я в нем как в скафандре. Надеваю кроссовки, чтобы ноги не мерзли. Пытаюсь застегнуть замок, но он никак не поддается, заедая у поясницы. Выхожу из примерочной абсолютно не стесняясь, что оно облепило меня как вторая кожа, демонстрируя отсутствие бюста.

– Ну, как? – с вызовом спрашиваю у Артема, чувствуя, как кожа становится гусиной, покрываясь мурашками под его взглядом. Я ему нравлюсь. Я не слепая. Надеюсь, мои горящие щеки не разукрасили мое лицо в цвет платья.

Он дает знак, чтобы я покрутилась.

Послушно кручусь на ватных ногах, плавясь под его взглядом. Ямочек на его щеках больше нет. Улыбки тоже.

Даже в расстегнутом платье мне тесно. Идея кичиться своей полуголой грудью уже не кажется мне такой гениальной.

Он подходит ко мне, окатывая холодным душем своего парфюма. Слива. Я чувствую в нем вяленую сливу с кислинкой, как от красной смородины, которую обожаю покупать у бабулек-дачниц на рынке.

Лампочки в помещении начинают моргать. Или мне это кажется?

Ленка все еще возится в примерочной, выбранные брюки ей малы. Продавец убежала за другим размером.

Такое ощущение, что мы остались одни в этом арт-царстве пошлых вещей.

– Я помогу, – снова слышу в его голосе ореховые нотки, но теперь они отдают треском сырых дров в камине. Что за странные образы рождает во мне его голос? У него что, духи с феромонами?!

Поворачиваюсь к нему спиной, надеясь, что пронзающая меня мелкая дрожь ему не видна. Он не сразу берется за молнию. Сначала он проводит пальцем от моей шеи до поясницы. Едва касаясь подушечкой пальца. На секунду мне даже кажется, что это плод моего воображения. Но нет. Кожа огнем горит вслед за его прикосновением. Я не шелохнусь, попадая под действие этой тактильности.

Никто и никогда меня так не трогал. Так деликатно. Смакуя. Многообещающе. Мои позвонки выворачиваются навстречу его касаниям, требуя новой порции. Но он не балует их. Он дает надкусить это ощущение близости, но не пропитаться им полностью. Каждый мой позвонок остается голодным. Измученным. Неудовлетворенным.

Он оттягивает на себя платье и застегивает замок, у самого верха больно закусив бегунком кожу, от чего я резко вздрагиваю и вскрикиваю.

– Чш-ш-ш, – второй рукой он удерживает меня на месте и… я чувствую его горячее дыхание у шеи на пострадавшем участке кожи. Меня передергивает от того, что еще вот-вот и он коснется меня губами. Но этого не происходит. Он просто застегивает до конца замок. А я оказываюсь в каком-то замешательстве от нахлынувших на меня ощущений.

Резко поворачиваюсь к нему и застываю. Наши взгляды устремляются друг к другу. Я вижу свое отражение в его глазах. Не могу оторваться. За меня это делает сотрудница матери номер два, проходя мимо, как бы случайно задевая Артема рукой и вмешиваясь в наше наваждение.

– Готово, – он не отходит от меня.

Артем опускает взгляд сначала на мои пересохшие губы. Потом на грудь. Он. Смотрит. На мою. Грудь. От наглости этого парня хочется треснуть ему по лицу. Но я не могу пошевелиться. Или вымолвить хоть слово. Мое тело и способность говорить вышли из чата. Я сама себя не узнаю.

– А вот и я! – голос Ленки хватает меня за ухо, тянет куда-то вверх и выводит из оцепенения.

Мы с Артемом еще несколько секунд смотрим друг на друга, игнорируя третью лишнюю. Поворачиваемся к ней одновременно. Наши тела двигаются синхронно. В отличие от мозгов.

– Неплохо, – говорит Артем.

Я сдерживаю смешок. Серьезно? Ему нравится?

– Спасибо, милый, – воркует Лена.

Милый? Это что-то новенькое в ее лексиконе. И это новенькое звучит слишком приторно.

– Лен, ты знаешь, я врать не умею. Эти брюки… – хочу сказать правду про ее плоскую задницу, про вульгарность одежды, но тщательно подбираю слова, потому что Артем выжидающе смотрит и, сто процентов, хочет найти в них подвох. Не дождешься! – Они выглядят дешево. Не на свою цену точно, даже с учетом скидки. Но если тебе нравятся, бери.

– Ясно, – вижу разочарование в ее глазах. Моему вкусу она доверяет. Она подходит ближе и трогает ткань моего платья. – А ты будешь брать его?

– Нет, оно мне мало, – вру. Мне не нравится, какие эмоции вызывает во мне это платье под взглядами и касаниями Дружинина. Но и видеть, как он пялится на Лену в нем тоже не хочу. – Я сейчас сниму. Иди в примерочную.

Захожу в свою кабинку. Тяну бегунок замка вниз. Он по-прежнему меня не слушается. Штора моей кабинки открывается, и Артем заходит без спроса. Смотрю на него через отражение в зеркале. Это уже слишком! Но я опять теряю дар речи. И позволяю его рукам расстегнуть молнию. После этого он должен был бы уйти по всем законам логики. Но вместо этого он стягивает резинку с моих волос, распуская их по плечам. Берет их в руку, прижимает к носу и через секунду уходит.

Он что, только что нюхал мои волосы?! Зачем?

Дергаюсь от сюрреализма всей ситуации. Стягиваю с себя платье. Надеваю штаны, затем футболку и только сейчас замечаю на ней красную надпись “Futbolka posle seksa”. С торчащими сосками – то, что нужно. Провокационно. Отвлечет внимание Артема и скроет мое смущение. Не вижу, куда он бросил мою резинку для волос. Беру в руки сумку, толстовку, платье и выхожу. Заглядываю в кабинку Лены и подаю ей красную тряпку, которую, если честно, не хочу видеть на ней.

– Мне пора. Ты пока мерь. Если что, пришли фото. Я побежала. Скидку тебе сделают.

– Как тебе Артем? – Она стоит с голой грудью, не стесняясь меня. Интересно, он будет пялиться на ее сиськи, также, как и на мои?

– Ничего особенного, – мои слова звучат обесценивающе. Насквозь лживо.

– Ты слепая? Его же съесть охота!

– Ну так и ешь, только слюнями меня не забрызгай, – делаю вид, что шучу, но я психую. – Все, ушла.

Артем сидит в моем плюшевом кресле, вальяжно закинув ногу на ногу. Прохожу мимо него, будто не замечая его присутствия. Но он не дает довести игру до конца. Встает передо мной. Не поднимаю на него голову. Просто стою. Он убирает мои волосы с плеча. Демонстративно читает вслух надпись. Продолжаю стоять, никак не реагируя на него. Он поднимает мою голову за подбородок и смотрит мне в глаза. В который раз отмечаю, что парень выше меня на пару голов, особенно, когда я не на каблуках.

– Снова сбегаешь? Ты как нашкодивший щенок, что пытается свалить подальше с места преступления, как будто сам факт исчезновения уберет вонючую кучку посередине чистой комнаты. Питбуль, ты поступила плохо. Ты ведь это понимаешь?

– А чистая комната, это ты? – Убираю его руки с подбородка и трясу пальцами перед его лицом, чтобы напомнить о вчерашнем. – В хорошего мальчика решил поиграть? Сегодня тебе с ремнем п-п-по-ом-м-мощь не требуется?

– Это была шутка. Глупая – да. С перебором – да. Но я позвал тебя на извинительный завтрак. Ты согласилась. Даже у лютых стерв есть принципы и мотивация. В чем прикол прийти, а потом сбежать? В твоем мире так принято?

– Правила моего мира тебе понимать необязательно. Таким как ты, в нем нет места. Я всего лишь тебе на него указала, – мой подбородок начинает дрожать в дуэте с коленями. То ли от волнения, то ли от возмущения. Я не собираюсь думать о правильности своего поступка после его стеба надо мной у туалета. – Вот и вся мотивация, Клоун, а теперь дай пройти.

Он наклоняется ко мне и снова прикасается губами к моему уху:

– Когда наиграешься в стерву, позвони, номер у тебя есть, – шепчет, обжигая своим дыханием и поселившимся во мне запахом сливы. И только потом пропускает меня вперед.

– Я и есть стерва. Это мое второе имя.

Делаю огромное усилие над собой, чтобы не бежать от него в кроссовках, а гордо чеканить каждый шаг.

Глава 3

Моя семья привыкла к скитальческому образу жизни. Отец – военный, патриот, каких я больше не знаю. Для него армия – не просто место работы или призвание, это философия жизни. Про храбрость, про честь, про защиту Родины, про настоящего мужика, что в огонь и воду ради близких. Вот отец и тащит это армейское ярмо всю свою сознательную жизнь, потому что, как он говорит “кто, если не я”? Моя сестра Кира младше на три года и с детства называет его Суперменом. Я хоть и подтруниваю над ней, но в этом полностью согласен. Игорь Владимирович Дружинин – Мужик с большой буквы М. А моя мама, Наталья Андреевна Дружинина – идеал жены. Такая, которая будет стоять за спиной, и даже если весь мир восстанет против ее любимого, будет молча подавать патроны, а если надо, встанет живым щитом на его защиту. Только отец никогда не позволит ей пожертвовать собой.

Мне повезло родиться в такой семье. И я не знаю, существует ли в этом мире девушка, с которой я решусь создать свою, потому что на меньшее не согласен. Пока я таких не встречал и не то, чтобы был в поиске спутницы жизни, наоборот, я в режиме “гуляй, парень, пока молодой”.

Кира – маленький избалованный бесенок, которого я обожаю. Порву любого за нее. Но она и сама звезда, хоть и сияет громко, но острыми когтями легко поцарапает, если нарушат ее границы. Даже меня, хоть я и ее любимый братец Темыч.

Отца по службе перевели в военную часть Красноярска, и все наше семейство, кроме меня, в очередной раз собрало чемоданы и поехало осваивать новое место дислокации. Кира истерила как ненормальная, но ей пришлось подчиниться, в выпускной класс она пошла в новой школе. А я остался в Екатеринбурге. Такая привилегия взрослости. Для родителей я “порядочный молодой человек”, который после армии живет отдельно, днем учится на психолога, а вечером подрабатывает тренером в спортивном клубе. Только, конечно, они многого обо мне не знают. Их Темыч, с медальками идеального сына, тот еще фрукт, скрывающий за толстой кожурой неожиданную мякоть.

Сюрпризом я приехал на недельку-две к родителям, чем обрадовал всех. Но в моей семье не все так гладко. У отца проблемы на работе, мама тоже взвинченная, хоть и пытается спрятать нервозность за улыбкой.

Кира попала в школу для мажоров и бонусом получила новое окружение, которое делится на две конкурирующие друг с другом части. Одна кишит богатыми сопляками и соплячками, которые потрошат папа-банк и мама-банк, погрязнув в распущенности и вседозволенности. Вторая, меньшая по размеру, состоит из более-менее адекватных персонажей. Но и у них за кулисами почтенных семейств прячутся свои причуды.

Тайный парень Киры – Макс. Да-да, именно тайный парень, он же одноклассник, с которым я познакомился днем, вроде нормальный. Только с контролем эмоций у него проблемы. Этот боксер налетел на меня с кулаками, увидев с Кирой в спортзале и подумав, что я к ней пристаю. Балбес горячий! Ничего, ему полезно было получить ответочку. У него в жизни происходит что-то дикое. Он должен жениться в восемнадцать лет на девушке из такой же богатой семьи, чтобы увеличить их капиталы и влияние в городе. Звучит как бред. И я все еще надеюсь, что Кира с Максом меня разыгрывают. Если это так, вручу им свое почетное звание “Король и королева дурацких шуток”.

Меня сложно чем-то удивить, но то, что я вижу в их ночном клубе – ярмарка тщеславия в особо крупном размере. Наблюдать за персонажами кино “Каламбиа пикчерс не представляет” для меня одно удовольствие. Так и хочется поковыряться в их мозгах.

Недопарни сорят деньгами, кичатся друг перед другом возможностями родительского кошелька. Бухают. Меряются письками. Не удивлюсь, если не только в переносном смысле. Меня откровенно забавляют эти напыщенные юнцы, которые блистают своим юмором из серии “я трахну тебя, детка, а будешь хорошо себя вести, позволю отсосать”. Не по-пацански это.

Отборные девицы в коротких юбчонках не оставляют моей фантазии шанса разыграться. Есть на что посмотреть – факт. Но скучно – тоже факт. Большинство из них хоть и строят из себя неприступных гордячек, всем своим видом и поведением демонстрируют обратное – доступность. Взять ту же кудрявую блондинку, не расслышал, как ее зовут. Она, дай ей волю, залезла бы ко мне в трусы, не стесняясь всех остальных.

На лицах персонала написано “любой каприз за ваши деньги”, но, если копнуть чуть глубже, в чем я силен, там черным по белому зияет: “Захлебнитесь вы уже своим пойлом, недоумки”.

Я решаю не просто понаблюдать за этим цирком, но и устроить свое представление. У барной стойки заказываю себе виски, чистый. И начинаю мой эксперимент под названием: “Есть ли среди вас люди, готовые рассмотреть в парне с особенностями здоровья парня и просто с ним поговорить”. Первой в нем приняла участие девушка с вываливающейся из выреза платья грудью. Я, кажется, даже ореолу соска вижу, когда со стаканом виски в руке поворачиваюсь на ее шепот. Ее лицо в этот момент причудливо перекашивается. Не готова она была к тому, что у людей бывают дрожащие руки. Я даже не успеваю продемонстрировать актерские данные по искусству заикания, как она без каких-либо объяснений заканчивает свою охоту без добычи.

В горле застревает ржач, когда я замечаю рядом девушку с синими волосами. На ней кристально белый, как снег на горной вершине, костюм. И от нее веет арктическим холодом. Ни грамма голого тела для простых смертных. Из-за цвета волос она похожа на Мальвину из детской сказки. Хочется подойти к ней и рассмотреть под лупой, потрогать ее локоны. Это парик? Или свои, но крашенные? И в первом, и во втором случае хочу знать ее мотивацию при выборе цвета.

Она только что видела мою комедию с тремором рук, я уверен, но и вида не подает, что ее что-то смущает. М-м-м, любопытно. Опускаю стакан, продолжая ее рассматривать. Что она сделает дальше? Еще ни одна девушка не продержалась в этом испытании дольше пары минут. Никому не был интересен слегка поломанный парень. Возможно, она первая? Возможно.

Она оценивает меня в ответ. Прямой взгляд. Стоит на ногах ровно. Подтянутая. Твердая уверенная поза. Сильный характер налицо. Приближается – и я вижу цвет ее глаз. Мальвина явно подбирала цвет волос под радужку глаз. Она акварельно-голубая. Чистая. Без примесей. И если сама девушка по подаче себя напоминает ледяную гордую глыбу, айсберг, то ее глаза – как море, живые, бескрайние, в их глубине можно потеряться. Но она так и манит. И я не прочь нырнуть в них и добраться до самого дна, изучив, что же они скрывают на своей глубине. И это не только профессиональный интерес недоучки-психолога. Я считываю сигналы своего тела. Оно тянется навстречу к этой, бесспорно, одной из самых красивых девушек, что я встречал.

– Угостишь меня? – Она не ждет, когда я отвечу и забирает мой стакан, слегка касаясь меня холодными пальцами. Мне кажется, или меня тряхануло от этого ненавязчивого прикосновения, как мальчишку при первом же контакте с девчонкой?

Пьет из моего стакана, ее губы рефлекторно дергаются от крепости напитка. Не могу оторвать от них взгляд. Не припомню такой реакции на девушек. Мои губы будто обветривает так, что от сухости начинает щипать. Оставляю языком влагу на них и наблюдаю за ответной реакцией Мальвины. Точнее, за ее острым розовым языком с пирсингом. Это что за чертовщина сейчас со мной творится?! Хочу познакомить наши языки! А затем и остальные части тела.

Хочу прикоснуться к ней, но боюсь спугнуть. Все еще дрожу руками и теперь не могу разобрать: это игра или их на самом деле трясет? Перехватываю своей ладонью ее руку в стакане и допиваю свой виски. Он такой же холодный, как и ее пальцы. В клубе жара, но она не отогревает девушку. Вспоминаю, что Мальвина просила ее угостить.

– К-к-конеч-но, – я идиотничаю, зачем-то продолжая проворачивать свой эксперимент по познанию ее реакции на меня. – Я А-а-а-ар-т-тем.

– К-к-ка-ри-на, – заикаясь, малышка называет свое имя, но я уверен, что это лишь игра. И пока я не знаю, зачем она ее придумывает. Хочет повеселиться над бедным парнем, мной, или поддержать? Если второе, то ее сердце такое же живое, как и глаза, что резко отличается от всего ее образа. – П-п-прият-т-тно п-п-познако-м-м-миться.

Моей экспериментаторской дурости нет предела, точнее, мой мозг резко деградирует и предлагает Карине после очередной порции алкоголя помочь мне в очень деликатной ситуации. Расстегнуть ремень, чтобы сходить отлить. Темыч! То, что ты родился первого апреля никак не оправдывает тупость шутки, которая заходит слишком далеко!

Жду, что она презрительно щелкнет своим языком, показав мне сережку на нем и готовлюсь признаться, что я идиот, и это все опыты студента-психолога. Но нет. Она идет в самое пекло эксперимента. Расстегивает мне ремень. Ее пальцы торопливо, но аккуратно пробегаются по моей майке под рубахой на животе, от чего я на несколько секунд забываю, где мы и что вообще происходит. Ошарашенно смотрю в ее глаза и чувствую, что мне нужно срочно успокоиться, потому что шевеление в штанах сейчас явно не к месту. Я захожу в туалет и вижу в отражении зеркала идиотскую улыбку на своем лице. Кажется, холостяк-Темыч влип не по-детски.

Красотка с синими волосами и глазами цвета моря оказывается невестой тайного парня моей сестры Макса. Неожиданно. Она в ярости окатывает меня из своего стакана, поливает гадостями и, уходя из клуба, передает “привет” через своего здоровенного дружка. Заслуженно. И очень любопытно. Девчонка-то зубастая. Питбуль, готовый загрызть любого, кто посягнет на его чувства. Но в этой грозной машине по внушению страха я замечаю маленького Тузика, который доверчиво вилял хвостиком и протягивал “лапу” помощи человеку, который в ней нуждался. Она могла пройти мимо и не знакомиться с таким парнем. Могла послать, когда я циркачил у туалета с ремнем. Но она пощадила чувства незнакомца и, не высказывая жалости, отнеслась к его просьбе. Это поступок сильного человека с добрым сердцем.

После знакомства с ее доверенным амбалом, чьим телефоном я воспользовался, уложив его на лопатки, зову Карину на извинительный завтрак, надеясь загладить свою вину за представление у туалета. Забиваю номер ее телефона в память своего и мысленно планирую утреннюю пламенно-шутливую речь во время совместного кофе.

Но казусы на этом не заканчиваются.

Красноярск встречает меня не только кулаком от Макса, сладким прохладным душем из стакана Карины и протяжным “му-у-у” от Быка в туалете, но и непрошенным минетом от подруги Мальвины в такси. Ханжества во мне нет, секс люблю, минет тоже и совсем не против заниматься им с незнакомками, но не при левом же мужике в такси. Это какой-то тройничок уже получается, а я на такое не подписывался. Ничего не могу поделать с собой, но вместо адреналина от секса в экстремальных условиях во мне включается брезгливость. Скольких мужиков она так с ходу ублажала своим ртом? Здесь налетанные часы играют не в пользу девушки. Пытаюсь отодвинуть эту ненормальную от своих штанов, но она вцепилась в меня как ненормальная.

Водитель так оглох от наших выкрутасов на заднем сиденье, что на полной скорости влетает в яму, а я чуть не ломаю себе член, когда втыкаюсь им в стенки пищевода моей похотливой знакомой, чье имя я так и не запомнил. Мы высадили любительницу острых ощущений у ее дома и поехали по моему адресу.

– Не люблю, когда в моей машине начинается шоу для взрослых. Обычно так ведут себя пьяные, а мне потом, в случае чего, отмывать салон. Ты вроде трезвый. Не, парень, без обид, но мое дело развозить людей, остальное чур за пределами моей машины, – мужик-таксист не сдерживается и делится своим мнением. – Это твоя девушка?

– Нет.

– Ну, после такого, наверное, будущая девушка? Нужно закончить начатое, – он смеется, а у меня нет желания поддерживать разговор.

– Нет. Останови здесь, дойду пешком.

Я не любитель обсуждать своих партнерш ни с таксистом, ни с кем бы то ни было другим. Пока иду, наслаждаясь прохладным воздухом на улице, в трусах все еще ноет. Н-да. Насыщенный у меня выдался день. Дома у родителей ложусь на диван, куда сразу прибегает собака сестры, Герда. Глажу псину, а сам думаю о своем питбуле. Думает ли она обо мне. Телефон под боком, но звонить ей сейчас не буду, дождусь утра. Мальвине нужно остыть. Вспоминаю события дня и ночи. Определенно, самые яркие впечатления оставляет не слюняво-ямочный отсос в такси, а разнокалиберные эмоции и проявления Карины. Ух, жаркая девчонка в ледяном панцире стервы. Мне такие нравятся.

Звоню малышке утром, и в горле аж пересыхает. Неужто, весельчак, броневик по жизни Темыч переживает? Да ну? Слушаю гудки. Возьми трубку, Мальвина, возьми говорю. Берет. И, для приличия она сначала облаивает меня, а потом, нехотя, соглашается на завтрак. Цену набивает или правда не зацепил? Первое. Уверен. Но девочке надо дать покапризничать.

За пять минут принимаю душ, обливаюсь духами и мчу на такси в выбранное ею заведение, всматриваясь в таксиста, не вчерашний ли экземпляр меня везет. Захожу в выбранную кафешку и сразу отмечаю, что уровень заведения по-любому сколько-то там мишленовских звезд. Дорого-богато во всем: в интерьере, бесшумной, но величавой работе официантов. Кофе здесь явно не 200 рублей стоит. Ну, да ладно. Уж на завтрак денег мне точно хватит. Заказываю воду с лимоном и жду свою королеву.

Карина приходит, вся такая домашняя, в спортивной одежде, без вчерашней прически, просто с шишкой на голове и в этом столько секса, что не могу оторвать от нее взгляда. Мне приходится это сделать и заглянуть в меню, чтобы выбрать чертовы яйца. Они, похоже, золотые. В дополнении, как там она заказала, с ногой краба и стейком форели, мой кошелек судорожно начинает думать, где взять еще денег, чтобы не пришлось отрабатывать завтрак работой на кухне. Ухожу мыть руки, а сам набираю пацанов с Екатеринбурга, чтобы заняли мне денег на яйца динозавров. Как только эта задача решена, возвращаюсь в зал. За нашим столом горят зажженные свечи, которые я попросил принести. Карины нет. Жду. Еще жду. И еще. Официант приносит заказ и сообщает, что моя спутница покинула их заведение.

Ве-се-лу-ха!

Это что еще за прикол?!

Она реально назаказывала ноги краба и кинула меня здесь?! Звоню ей. Не берет трубку. Вот стерва! Я взбешен! И угораю над ситуацией! Так красиво меня еще никто не разводил!

Вижу звонок незнакомого номера и надеюсь, что это Карина, но нет. Это Лена. Теперь я знаю ее имя. Девушка, которая вчера чуть не сломала мне член во время бурного минета. Насколько я понял, это подруга или приятельница моей сбежавшей питбульши. Как вовремя появляется Лена. Моя королева сбежала по-английски, так я передам ей свой “привет по-артемовски”. Зову Лену на завтрак, сочиняя легенду, что заказал себе слишком много еды и буду счастлив, если она присоединится. Что она и делает. А дальше мой план – “достучаться до Карины” с помощью ее подруги срабатывает идеально.

Мой питбуль становится синим от злости, когда видит меня с другой. Так и слышу, как она рычит и сдерживается, чтобы не кинуться на меня. Или на Лену. Прекрасное зрелище. Тузик в питбуле не подает признаков жизни, но я его вытащу, как только как следует расшатаю ее агрессивную оболочку. Девочка, ты не на того напала. Если эти парнокопытные бычки привыкли пастись у твоего пастбища и довольствоваться заплесневелым сеном, то я претендую на свежую, сочную, зеленую траву. И ты мне ее дашь. Или я не Артем Дружинин.

Но когда вижу ее в красном платье, на какое-то время превращаюсь в безвольного бычка с колокольчиком, который готов с руки есть у этой богини. До чего ж хороша, чертовка! Надеюсь, с моего рта не капают слюни?

Она не носит лифчик. В джинсах становится тесно. Еще немного, и из ширинки вылетит собачка. Если секс в такси казался мне пошлостью, то прямо сейчас я готов запереться с ней в примерочной кабинке и снять с нее эту красную тряпку, которая вызывает у меня самые развратные планы. От этого факта мутнеет рассудок. А когда я прикасаюсь к ее прохладной фарфоровой коже, остатки мозгов окончательно покидают меня. Я больно защемляю замком ей кожу, но, словно в трансе, веду себя как придурок. Меня аж трясет, как хочу зацеловать ее всю, сорвать платье и убедиться в том, что глаза давно уже представляют.

Но она снова сбегает. В моей руке остается лишь ее резинка для волос, которую я снял, распустив синие волны по плечам. В трусах – лютый неконтролируемый стояк. А в голове цунами, выхлестнувшее весь здравый смысл. Я хочу эту девчонку. И я останусь в этом безумном городе.

Глава 4

Пока в школе каникулы, я стараюсь ходить в тренажерный зал или рано утром, как только он открывается в семь часов, или в восемь-девять вечера, когда он тоже практически пустой, чтобы заниматься с минимальным количеством людей. Не люблю, когда заняты все тренажеры, а потные и вонючие занимающиеся еще и не вытирают их после себя. Раньше я ходила в самый модный зал города “Революцию”, владельцем которого является отец моего женишка Макса, но теперь я сменила его на другой, чтобы не пересекаться с будущим свекром.

Вместо утренней тренировки, которую я променяла на завтрак с одним идиотом, еду на вечернюю. Надеюсь, тяжелым железом и приседаниями я выжму из себя мысли об Артеме. И эти непрошенные вопросы в голове. Куда они с Ленкой пошли после магазина? Весь ли день провели вместе? О чем говорили? Целовались или продолжили сразу вчерашнее в какой-нибудь гостинице? Прикасается ли он к ней так же чувственно, как ко мне?

Не хочу, чтобы он ее трогал.

Не хочу, чтобы целовал.

Не хочу, чтобы она была с ним.

Потому что он недоумок. Выпендрежник. Самовлюбленный качок. Так и хочется создать коалицию красивых девчонок, которые будут ставить на место таких экземпляров, что ведут счет своим любовным победам. А пока такого союза нет, я буду действовать в ее интересах. Науськаю Ленку бросить его, буду давить на самое неприятное, но убедительное – парень нищий. Но пока она не берет на меня трубку и не перезванивает. За что получит по полной.

Завязываю волосы в низкий хвост, включаю наушники на максимальную громкость и, первым делом, иду на велотренажер разогреться. Беговую дорожку я оставляю напоследок, чтобы умотать себя после тяжелой тренировки окончательно. Это моя традиция. И только я знаю, почему.

Со стороны это смотрится, как супервыносливость, дисциплина и помешанность на спорте. Для меня же это привычное истязание тела, когда я эксплуатирую свое израненное сердце так, чтобы оно разорвалось в груди, как когда-то у моего брата. Мне все также одиноко без него, хотя и прошло уже десять лет после его смерти.

Мама номер два, которая так и не пережила смерть своего сына, отправилась к нему на небеса через четыре года. Она превратилась в безжизненную мумию, которая жила функционально. Пила. Ела. Говорила. Ходила на родительские собрания. Водила меня к психологу. Но женщина перестала быть мне той ласковой мамой, которую я знала. Она сильно похудела, а после у нее нашли рак. И мама сгорела от него буквально за полгода, но все это время, пока могла, продолжала водить меня к психологу. Цель – объяснить, что моей вины в произошедшем нет. Я кивала головой, что “согласна”, ее сеансы работают, и больше не считаю себя убийцей. Но это было не так.

Даже если бы захотела в это поверить, в ушах до сих пор стоит рев моего приемного, как оказалось, отца, уважаемого короля очистных сооружений, который потерял родного сына из-за меня. Его не в силах перекричать самая громкая музыка, что долбит мои барабанные перепонки в ушах. Этот звук не выковырять ни одному отоларингологу или мозгоправу.

Тем летом мне удалось уговорить моего восемнадцатилетнего красавца-брата участвовать со мной в массовом забеге. Я так всем хвасталась, что он пообещал добыть для меня победную медаль, гордилась им, хотела на весь мир кричать: “Смотрите-смотрите-смотрите! Вот он, мой чемпион!”

На улице стояло невыносимое пекло. Асфальт плавился до такой степени, что воздух им пропитался. До сих пор помню эту вонь. Забег из-за аномальной жары не отменили. Детский старт был после взрослой гонки. Помню, как из последних сил бежала к финишу, представляя, как меня там встретит брат и наденет на меня свою медаль, я-то вряд ли бы победила со своим весом “колобка”, как меня тогда дразнили.

На финише меня встретил не брат, а сирены машин скорой помощи и гул толпы, которая обсуждала, что нескольким участникам стало плохо. Двум пожилым мужчинам и одному парню. Первыми увезли бегунов-пенсионеров. Их откачали. А вот за молодым спортсменом медики приехали позже. Он скончался, так и не доехав до больницы.

У него остановилось сердце.

Яростнее кручу педали велосипеда, чувствуя, как забиваются мышцы ног, и отбиваясь этой болью от преследующих наяву кошмаров того солнечного дня.

Это у моего брата в возрасте восемнадцати лет перестало биться сердце, потому что его сестренка очень сильно хотела медальку.

Хватаю ртом воздух.

Он прибежал первым.

Легким достаточно нагрузки, второе дыхание уже не откроется.

Карина, хватит.

Горло режет шершавым кислородом.

Только медаль брат получить уже не смог. Ее забрала спустя неделю у организаторов я. Нашла их офис, кричала на все здание, чтобы отдали то, что мой брат заслужил.

Кручу сильнее педали.

У него случился сердечный приступ. Он умер. Его больше нет. У меня больше никого нет.

Хочу орать, что есть мочи. Хочу рыдать. Кусаться. Биться о железные бездушные снаряды. Но слез давно нет. Крика тоже. Есть только подобие живого человека я – Карина Морозова. Красивая, желанная, дорогая кукла, на которую все пускают слюни и хотят поиграться. У кого-то это получается, у кого-то нет. Как только куклу забирают с витрины, то обнаруживают, что она бракованная. С ней явно что-то не так. Она не умеет любить. Она вообще практически никогда не выражает эмоции. Они замурованы в ее идеальном теле, как в склепе. И они пожирают ее изнутри все эти десять лет.

“– Дерьмо, какое же ты дерьмо! Говорил я, нечего брать приемыша, что от таких, как ты одни проблемы. Но нет! Мы же хотели спасти человечество! И что?! Теперь моего сына нет, а ты есть! Тебя не должно было быть в этой семье! Еще и столько бабла отвалил твоей матери за тебя, за убийцу собственного сына?! – отец орал и орал, пока моя мать в ужасе отталкивала его от меня. А я стояла в своем модном спортивном костюме с мигающими кроссовками, с косичками на голове и резинками на них в виде божьих коровок и наблюдала, как рушится мой мир, а на его место заступает, как в заколдованном лесу, тьма. Страшная. Беспросветная. Пронизывающая до костей.”

Так, одним днем, я потеряла брата, самого близкого мне человека. И узнала, что не Морозова по крови. Меня удочерили, когда мне было несколько месяцев. И эти два воспоминания – единственное, что я четко помню из детства. Все остальное – смазанными пятнами. И я до сих пор не знаю, что из этой мазни было в реальности, а что стало плодом фантазии никому ненужного ребенка, которому не повезло родиться, не повезло попасть в эту семью, но “повезло” влюбить в себя брата и стать его погибелью.

Встаю с тренажера, удовлетворенно фиксируя, что самый пик воспоминаний пройден. Без отдыха иду приседать к грифу, надевая на него увесистые блины. Ставлю телефон на пол и включаю режим видеосъемки так, чтобы музыка в наушниках не останавливалась. Выставлю потом кусочки тренировки в соцсети.

Берусь за гриф голыми руками. Перчатки не люблю. А вот мозоли на руках – очень. Вся моя жизнь сплошное самоистязание даже в таких мелочах. Первые восемь приседаний даются терпимо. Еще четыре – с трудом. Но я делаю еще четыре. На пределе своих возможностей. И так будет с каждым следующим подходом. С каждым новым упражнением.

Выбираюсь из-под грифа, поворачиваюсь и застываю от неожиданности, а потом мои колени меня подводят и подгибаются, отчего я неуклюже шатаюсь. Рядом со мной стоит и показывает большим пальцем вверх в жесте “круто” Клоун, Артем Дружинин, собственной персоной и подает мне мою бутылку с водой. Не смотрю на его накачанные руки и плечи, забираю свою воду, отмечая, как стильно на нем смотрится черная майка с капюшоном, который он непонятно зачем напялил на голову. Ярко-оранжевые шорты портят весь образ, похоже у него с сестрицей схожий вкус на странные сочетания цветов в одежде. Видимо им нравится привлекать к себе внимание.

Он показывает на мои наушники, чтобы я их сняла, и что-то говорит.

Игнорирую. Злюсь, что не просто не одна в зале, а в компании с этим Клоуном. Но красивым, черт возьми, клоуном.

Отворачиваюсь, забираю с пола телефон и кладу его на скамью. И, толком не отдохнув, приступаю ко второму подходу, чувствуя спиной взгляд Дружинина. Он что попялиться на девчонок в зал приходит, а не тренироваться? На четвертом приседании из уха выпадает наушник, отчего я застываю на мгновение, а уже в следующее “беглец” снова оказывается в моем ухе благодаря Артему. От его вторжения в мою зону комфорта, а для других персонажей зону отчуждения, и без того спутанное дыхание сбивает окончательно свой ритм. Как только завершу упражнение, расставлю все точки над “и” и отправлю его куда подальше!

– Спасибо, – цежу в ответ на помощь и, не поворачиваясь к нему, завершаю подход еще двенадцатью приседаниями.

Колени, определенно, недовольны. Сосредоточиться на чувствовании ягодиц не получается. Вся тренировка, чувствую, летит в задницу. Закрепляю гриф в тренажере, поворачиваюсь и собираюсь облаять нежданного гостя, но рядом его нет.

Бегло осматриваю зал, замечая Артема на перекладине и иду к нему. Видно, что каждый свой мускул он заработал большим трудом. Судя по скорости подтягивания и легкости, с которой он их делает, турник Клоун любит, а железная труба отвечает ему взаимностью. Невольно засматриваюсь на его тело, любуясь игрой широчайших мышц спины, трапеции, плеч и бицепсов. На его правом запястье вижу свою черную резинку. Зачем она ему? Не задумываясь над ответом, продолжаю осматривать его с головы до ног. Хорош! У Артема потрясающее тело, которые пышет здоровьем, маскулинностью и повышенным тестостероном. Не могу оторвать от него взгляд. Руки так и чешутся потрогать все выпирающие части и проверить, а не бутафория ли это.

– Насмотрелась? – он спрыгивает с турника и поворачивается ко мне, потягивая мышцы шеи из стороны в сторону. – Подстрахуешь на жиме?

Он что во мне напарника нашел?!

– Нет! – чувствую, как начинаю закипать и подбираю слова поострее, чтобы искромсать ими его завышенную самооценку.

– А зачем тогда подошла? —парень придвигается ко мне, и я снова натыкаюсь на жар его тела и запах сливы в парфюме.

– Сказать, чтобы не лез ко мне, – мой голос должен быть резче, но в нем появляются нотки растерянности, добавляю в него твердость. – Я занимаюсь там, ты тут. Разговаривать со мной не нужно. И подходить ко мне не надо.

– Сейчас ко мне подошла ты. Питбуль снова не в духе? Это потому, что ногу краба не погрызла с утра? – от его хамства градус моей злобы только повышается.

– Не можешь забыть наш милый завтрак, Клоун? – Артем не получит моей истерики от его прозвища, но я с большим удовольствием проговариваю “клоун” и чувствую небольшое, но все же удовлетворение, ведь если бы не задела его с завтраком, он бы его сейчас не вспоминал. – Прости, разорила тебя, наверное? Ты скажи, сколько с меня? Подкину тебе деньжат.

– Давай подберу тебе тренировку, от которой сил кидаться на хороших людей не останется, – парень никак не прокомментировал мой выпад по поводу оплаты завтрака. – Не верю, что ты такая злая, какой хочешь казаться.

– Просто ненавижу таких как ты.

– Каких?

Смазливых. Мускулистых. Больших. В чьи руки хочется завернуться и спрятаться от нападок этого безжалостного мира.

– Хитрожопых качков, которые считают себя неотразимыми и подкатывают ко всем девушкам сразу. Вы как собаки на помойке, жрете все подряд, лишь бы забить голодное брюхо.

– Слушай, я не нанимался быть мусорным ведром для помоев из твоего рта. Понял, на жиме не подстрахуешь. Свободна, – с этими словами он разворачивается и идет к скамье со штангой.

Это он мне только что сказал “свободна”?

От бешенства собираю пальцы в кулаки и смотрю по сторонам. Блином десятикилограммовым, что ли, в него запустить? Хоть бы эта штанга ему на грудь шлепнулась! Ну, судя по количеству навешиваемых им блинов, так и будет. Повыпендриваться решил? Хочу идти к своим приседаниям, но понимаю, что ему реально нужна помощь. Я еще ни разу не видела, чтобы кто-то здесь из мужиков поднимал такой вес.

Делаю вид, что просто иду мимо. Не знаю, зачем. Вообще-то мне нет до него никакого дела. Артем ложится на скамью, слегка поднимая грудь вверх. Расставляет ноги в упоре. Берется за штангу, а я сдерживаюсь, чтобы не закричать ему, чтобы прекратил понтоваться.

Вес ему явно не дается, и парень, так и не подняв штангу, пыжится и роняет ее на грудь. Я бегу к нему, хватаюсь за гриф и вместе с Артемом тяну его к перекладине. Он остается лежать на скамье и смотрит на меня.

– Ты что первый раз в зале? О тренировочном подходе не слышал? А если бы меня здесь не было, придурок?! Ты с ума сошел?! – от его глупости не могу сдержать крик, парень, наверное, травмировался! Не замечаю, как подаю ему руку и помогаю сесть. – Ты как?

– А питбуль-то переживает за меня, – Клоун растягивает губы в улыбке, демонстрируя мне свои зубы и ямочки на щеках, по которым я, кажется, соскучилась. Замечаю, что руку мою он не отпускает, а сжимает в своей теплой ладони. Пытаюсь выдернуть ее, но парень крепко ее держит.

– Я бы любому в зале помогла: хоть тебе, хоть обезьяне. Это спортивная этика.

– Хорошо, что я не обезьяна, правда? – Я, наконец, вырываю руку, а Артем вслед за ней встает и практически касается меня своим телом, заглядывая в глаза. Мне опять приходиться задрать голову, чтобы ответить на его взгляд. – Спасибо, Мальвина. Ты не такая злюка, какой хочешь казаться. Ну так что, подстрахуешь меня? Без тебя мне никак.

Почему его последние слова, которые он практически прошептал на выдохе, так волнуют меня, заставляя дрожать, как будто я голая и мокрая стою в сорокаградусный мороз? Как бы хотелось, чтобы кто-то по-настоящему, с глубоким смыслом, сказал мне эти слова.

– Ты взрослый мальчик, – пячусь от него задом, а Артем в унисон моим движениям следует за мной. – Уменьши вес. Потому что меня не будет рядом.

– Жаль. Я бы хотел, чтобы ты была рядом, Мальвина, – он одной рукой обхватывает меня за поясницу, а другой, как фокусник, снимает резинку с волос и надевает себе на запястье, теперь у него две мои резинки, и возвращается к скамье. Он не снимает ненужные блины! Демонстративно отворачиваюсь, чтобы он понимал, что некому восторгаться его слабоумием и отвагой. Слышу шумный выдох и не верю своему слуху.

Поворачиваюсь. И стою как вкопанная. Артем берет этот вес.

Я вижу его усилия, как и то, что эта конская нагрузка ему привычна. Считаю про себя количество повторений.

Раз.

Два.

Три.

Четыре.

Пять. Ого!

Шесть. Остановись уже!

Семь. Достаточно же!

Вижу, как дергаются мышцы.

Восемь.

Он устанавливает гриф на ограничители, продолжая шумно дышать. Только сейчас замечаю, что мое дыхание подстроилось под его. Поворачиваюсь и иду к своему грифу с малюсеньким весом, по сравнению с штангой Клоуна. Этот парень каждый раз умудряется прокатить меня по всему спектру эмоций.

– Подожди, – сначала до меня доносится запах сливы и только потом его голос. Мое тело становится тяжелым, хоть я еще толком ничего и не сделала. Закрываю глаза. Открываю. Поворачиваюсь. – Сделай ноги чуть шире, носки заверни внутрь. Подожди вот так. – он приседает у моих ног и руками слегка поворачивает ступни. – Так лучше прочувствуешь ягодицу. Пробуй. Только вставай медленнее, чем садишься. Сожми булку со всей силы и вытаскивай ею вес. Растяни удовольствие. Тебе понравится.

Послушно, как марионетка в кукольном театре, делаю, что просит. Сгибаю колени, отводя попу назад. Он прав. Мне нравится. Но еще больше мне нравится, когда на третьем повторении его пальцы проверяют работу моих ягодичных мышц бедра.

Артем Дружинин держит Карину Морозову за задницу и не отпускает ее, от чего вся моя концентрация с ягодичных переносится на внутриматочные. И я не знаю, что мне сделать, когда я оторвусь от станка. Пнуть ему между ног или… Это “или” вводит и тело, и разум в полузомбическое состояние.

Я поворачиваюсь к нему и делаю это.

Возвращаю ему его дерзкое прикосновение за гранью скромности и пуританства – хватаюсь рукой за ярко-оранжевые шорты у него между ног и с силой сжимаю то, что там находится. Смотрю в его бесстыжие глаза, цепляясь за смену оттенка от серо-зеленого до темно-угольного. Ему должно быть больно, но он не пищит, не вырывается, а ближе подается ко мне пахом. Я не из трусих, эту битву выиграю. Провожу большим пальцем выше, переставая слышать его дыхание. Он не дышит? Или это мои легкие отказываются работать?

– Ты прав, Клоун. Мне понравилось. Тебе, я смотрю, тоже, – чуть добавляю силы сжатию.

– Карина, мать твою, – слышу свое имя вперемешку с ругательством и предвкушаю, как он сейчас начнет молить о пощаде. – Нравится, очень нравится.

Не этого я ожидала! Даже здесь он оставляет последнее слово за собой. Признаюсь, что подержалась бы за него еще, но отпускаю руку. Наш телесный этюд вышел за пределы короткометражки, что вводит меня в ступор. Я вообще туго соображаю, что делаю.

Первое желание – испариться.

Второе, перестать потеть, как ненормальная.

Третье, более реалистичное, метнуться в другой угол спортзала под предлогом нового упражнения. Тащу свои отяжелевшие ноги с ягодицами куда подальше и пристраиваю их на тренажер для разведения бедер. По зеркалам вижу приближение Артема, который странно, неестественно расставляет ноги.

Он так просто от меня не отстанет, да?

– После такого нашего более близкого знакомства я, как порядочный молодой человек просто обязан позвать тебя…

Не даю ему договорить и выпаливаю первое, что приходит на ум:

– Замуж? – Поднимаю одну бровь и одновременно с этим прикусываю во рту сережку на языке. Если бы я сделала это раньше, из меня бы не вышло это дикое слово. Так и хочется закатить глаза и стукнуть себя по лбу с громким возгласом “вот, бестолочь, а!” Но я кремень. Выжидаю, что он ответит.

– Пока на ужин. С завтраком у нас с тобой что-то не заладилось. А там видно будет.

Не отвечаю ему, надеюсь, что с самым высокомерным выражением лица, выставляю на тренажере свой рабочий вес и начинаю работать ногами, которые отчего-то с трудом берут привычную нагрузку.

Артем молча останавливает мое движение, наклонившись ко мне на уровне моего лица и взявшись за мои колени. Из горловины майки выпадает крестик на цепочке и стукается мне по носу. Дружинин сводит мои колени вместе, отчего все тело начинает болезненно ныть, а мне хочется хныкать от досады. Все идет наперекосяк! Меня волнует этот недоумок! Этот смазливый нищеброд! Мой разум хочет отшить его так, чтобы Клоунн ко мне больше не подходил. А тело устраивает бойкот и требует продолжить знакомство. Волосы без резинки липнут к шее, спине, груди, пропитываясь моей влагой.

– Подумай. А пока попробуй снизить темп на сведении бедер. Ты все время торопишься, оставляя мышцу голодной. Покорми ее как следует. А когда сведешь, задержись в этом моменте и только на счет три продолжай, – он отпускает мои колени, лишая их мягкой защиты, и уходит на скамью для жима.

Дальше он ведет себя как мой персональный тренер и контролирует мою тренировку, периодически подходя и подсказывая, как и где немного сместить угол наклона, повернуть стопы или изменить темп, чтобы при тех же усилиях распределить нагрузку более эффективно. Конечно, впечатляюсь уровнем его профессионализма, учитывая, что я совсем не новичок в работе с железом. Он добавляет простые, но вместе с тем гениальные штрихи к моей тренировке и не дает игнорировать его присутствие. Мои глаза все время следят за парнем, как только он отворачивается, обоняние настраивается на его запах и выискивает из воздуха мельчайшие оттенки аромата (в голове все тот же друг Чипа и Дейла, Рокфор с вытянутыми усами и маниакальным “сы-ы-ыр”), а кожа, эта предательница, готова выстилаться перед ним нежнейшим кашемиром, чтобы Артем захотел к ней прикоснуться.

Спустя час интенсивной нагрузки, я делаю финальную планку и без сил падаю на расстеленный на полу гимнастический коврик. Каждый миллиметр мышечного волокна гудит, трясется и тянет.

Слышу шуршание рядом, но не могу открыть глаза. Давно так не упахивалась в зале. А я, на минуточку, всегда работаю на износ. Конечно же это Артем, кто же еще. Удивительно, но за все время тренировки я не почувствовала брезгливости к его мокрому телу, не услышала неприятного запаха. Это при том, что весь мир для меня в спортзале обычно воняет так, что я бегаю, открываю окна и прошу включить вытяжку на максимальный режим. У меня полная совместимость с его запахом. И это тоже странно.

– Ну, как насчет ужина? Завтра? Чтобы тебе легче думалось, я немного расслаблю тебе икры. Только не дергайся.

Я не то что дернуться не могу, у меня нет сил пошевелить веками, чтобы открыть глаза или открыть рот, чтобы прогнать его.

Артем делает мне массаж икр, расслабляя мышцы и даря такое наслаждение, что я невольно начинаю постанывать. У него волшебные сильные руки. Я продолжаю что-то мычать себе под нос и молюсь, чтобы он не останавливался. Парень останавливается, отчего я недовольно соплю, но в следующее мгновение уже снимает с меня кроссовки, затем носки и разминает ступни. А когда он начинает мять мои пятки я уже не на шутку начинаю переживать за свое дальнейшее поведение. Это так охренительно, что еще немного – и кончу. Он нашел мою эрогенную зону, о которой не знала даже я, его владелица, но решил остановиться. Чертов Клоун!

– Для первого раза достаточно. Подумала? – его хриплый низкий голос отдает уже не ореховыми нотками, возвышаясь где-то надо мной, он фонит удовольствием, которого я еще не испытывала.

– Еще… – ненавижу себя за это, но умоляю, чтобы он вернулся к моим пяткам.

– Мальвина… Обещай подумать об ужине, и я пройдусь по твоим великолепным ножкам еще раз.

Чертов шантажист!

– Обещаю. Подумать.

Слабачка Карина!

Если честно, сейчас я готова сделать все, что он попросит. Но парень просит всего лишь “подумать”.

Артем сдерживает свое слово и во второй раз доводит меня до исступления. Пыхчу в коврик, который весь пропитался жаром моего тела. Хочу, чтобы он поднялся руками выше, к бедрам, попе… Но парень не переходит за черту моих колен. Он оставляет меня сжиматься внутри от новых ощущений и от сбивчивых чувств, которые пробираются в темный лес моей души.

Отдираю себя от коврика, все еще находясь в полутрансовом состоянии. Это меня от массажа пяток так не по-детски вштырило?! Надо уточнить у местных тренеров, может их этому обучают на курсах, так я возьму себе парочку качков и, вместо тренировки, пусть мнут мои пятки. Но что-то подсказывает мне, что с руками Артема ничьи не сравнятся. Этот персонаж вообще отличается от всех, с кем я привыкла общаться.

Он не отвечает на мои колкости. Не пошлит. Не бросает слова на ветер. Не набивает себе цену. И даже не воспользовался моей “бездыханно-лежачей” позицией, чтобы более жестко ко мне пристать.

Несмотря на то, что наше знакомство с самого начала не задалось, я не могу не признать, что с ним я как живое море, которое всегда волнуется и штормит. А Артем как огромная скала бросает мне вызов и действует на меня провоцирующе, поднимая со дна спрятанные эмоции, принимая этот безудержный шторм и оставаясь непоколебимым. А если так и дальше пойдет, то из этой истории я могу не выбраться сконцентрированной на своей цели Кариной, что мне категорически не подходит.

Остатками рассудка понимаю, что короткие интрижки мне ни к чему. Мне бы до окончания учебного года оторвать Макса от Киры и побыстрее выйти за него замуж, освободиться от гнета своей приемной семьи и закрыть страницу жизни под фамилией Морозова. А дальше мы уедем из этого города, как планировали, и, если захотим, благополучно разойдемся и пойдем каждый своей дорогой. Нам обоим нужно освобождение от оков наших помешанных на прибыли и власти семей.

Макс не был против этого брака, пока не появилась Кира. Но моя свобода дороже их игр в Ромео и Джульетту. А значит договорному браку быть. И я готова ради этого пойти на многое, даже терпеть какое-то время присутствие отца Макса, Булатова старшего, при мыслях о котором кулаки автоматически сжимаются.

Подхожу к кардиозоне на автомате, берусь за ручку двери и впервые за годы тренировок решаю не заходить в нее, проигнорировав беговую дорожку. Вечер странностей продолжается. Иду в раздевалку, а следом в душ. Хочу смыть с себя наваждение по имени Артем. Но вместо этого мое тело остается пребывать в возбужденном состоянии. Более того, оно изнутри раскачивает его.

Руки не просто прикасаются мочалкой с пеной к телу, они его ласкают. Да-да, ласкают! И это меня заводит, хотя обычно я таким не увлекаюсь – быстро ополоснулась после зала и побежала дальше. Но сейчас все иначе. Я словно не одна в душевой. А с… Артемом. Выгибаюсь дугой навстречу его воображаемым рукам. Я будто пьяная.

Моя фантазия не на шутку разыгрывается, больно закусываю сережку на языке, чтобы переключить сознание на болевые ощущения с горячих волн внизу живота, потому что знаю, что до финиша я все равно не смогу дойти, зачем пытаться. Помастурбировать и пооргазмировать – не моя история. Давно заметила, что с получением удовольствия у меня большие проблемы. Я не отключаюсь. Не расслабляюсь до конца. Ни наедине с собой, ни с парнем.

Однако от массажа пяток чуть в нирвану не улетела. И это не дает мне покоя. Намыливаю лицо и подставляю его под напор воды. Глаза щиплет. Конечно же, от геля для душа. Я не умею плакать. И даже себе боюсь признаться, что всего лишь хочу быть обычной молодой девчонкой без забот и дум о будущем, без всех этих проблем, как бы выжить и не сойти с ума. Что хочу просто влюбиться в классного парня, и будь что будет.

Но проблема в том, что в моей реальности этому нет места. Я не обычная девчонка.

Я сука, как называют меня все и даже подружки. За спиной, естественно. Я живу по принципу кусай первой, если не хочешь, чтобы стаей задрали тебя.

Я дерьмо, как называют меня с детства. А с дерьмом ни один нормальный человек связываться не захочет.

И в какой-то степени Артем прав, называя меня Мальвиной. Я – марионетка, завязочки которой умело дергают мои кукловоды, для которых девочка без сильной защиты – игрушка. Которая все стерпит.

Любовь-морковь не для меня. Не в этой жизни.

Чтобы сбежать от моих кукловодов, мне предстоит создать себе такую базу безопасности в виде денег, влияния, что со мной будут считаться. Я стану сильной. Бесстрашной. Еще более жестокой. Чтобы никто и никогда больше не смог приблизиться ко мне, использовать меня и причинить боль.

Отключаю горячую воду. Теплая вода становится холодной. Потом невыносимо ледяной. Я закаляю тело и тренирую силу воли. Терпеть и сражаться со всеми демонами мира и подкармливая, взращивая свои собственные. Заставляю себя выстоять несколько минут и иду сушиться.

В катакомбах спортзала нереально вызвать такси. Опять придется ждать машину. Иду к выходу, проверяя, когда на телефоне начнет нормально ловить интернет. Артем стоит в куртке и шапке и машет мне рукой. Почему он еще здесь?

– Ты долго. Я вызвал такси, скоро подъедет, довезу тебя, а то зал закрывается.

– Я с тобой не поеду.

Он что, решил меня пустить по отработанной схеме с Ленкой?

Смотрю на него с недоверием, пока девушка на ресепшен громко бренчит ключами, всем видом показывая, что нам пора выметаться.

Ищу ближайшую машину такси в мобильном приложении и понимаю, что лучше согласиться на любезное предложение Артема.

– Замерзнешь на улице. Я ждал машину минут пятнадцать, пока ты хлюпалась, – он наклоняется к моим полувлажным волосам и зарывается в них носом.

Я отодвигаю от себя парня за лоб. Он смеется. Но не сопротивляется.

– Что тут веселого?

– Ты, Мальвина. Пошли, – Артем тянет меня за руку к двери и перед тем, как открыть ее, снимает с себя шапку и надевает на меня, тщательно натягивая ее на уши. Пытаюсь снять ее с себя, но парень держит ее рукой на макушке. – Маль, там реально холодно, мозги отморозишь, в спортзал ходить не сможешь.

Скрипя зубами, соглашаюсь, лишь бы убрал руки от меня. Выходим. За нами закрывается дверь. На улице жуткий ветер. Пронизывающий. Артем поворачивает меня к себе спиной и, несмотря на мои жалкие попытки сопротивления, прижимает к себе, обнимая руками. Так гораздо теплее. Странная мы парочка. Я терпеть его не могу, но остаюсь греться в его объятиях. Клоун же терпит мои выходки и заботится обо мне так, как никто и никогда.

Через какое-то время вижу фары машины и надеюсь, что это такси.

– Я с тобой не поеду, – решаю повыкобениваться, прежде чем сяду в машину.

Артем игнорирует меня и открывает заднюю дверь в машине, пропуская в салон. Он еще и джентльмен? Сажусь. Артем аккуратно закрывает за мной дверь, оставаясь на улице. Слава богу, поедет впереди, думаю я. Но он идет к водительскому месту, стучит по окну и, когда оно опускается, говорит об изменении адреса заявки.

– Отвезите девушку, куда скажет. Карин, напиши, как доедешь, – он отступает от машины, подает знак водителю, чтобы тот трогался.

Я борюсь с собой, чтобы не остановить водителя и не начать уговаривать Артема забраться ко мне в машину. Но я замерзла и хочу поскорее уехать от него. Смотрю, как парень вжимает голову без шапки в воротник куртки. Сука побеждает, заставляя что-то добренькое внутри меня замолкнуть. Я еле слышно прошу водителя ехать.

Когда подъезжаем к дому, водитель решает поговорить. Лучше бы он этого не делал.

– Девушка, это вообще-то не мое дело, но ваш парень полчаса мурыжил меня, заставляя ждать и кружить по окрестностям. Вас ждал. Говорит, дождемся мою девушку и поедем. А вы оставили его на холоде. Поругались? Так вы простите парня, таких заботливых нужно держаться. Я знаю, о чем говорю.

Ловлю в горле спазм.

Карина, вот же ты сука!

Артем. Таким как он не место в моем мире. И чем скорее парень это поймет, тем лучше для него же. Плетусь к ненавистному дому, всем телом ощущая тепло от шапки парня, что пахнет сливой и настоящим мужчиной.

Глава 5

После спортзала иду домой пешком, отправив эту чокнутую девицу с глазами цвета моря и характером, подобным шторму с наивысшей оценкой силы, домой на такси. С влажными волосами она собиралась до последнего капризничать и протестовать против всего, что я ей предлагаю, вопреки здравому смыслу. Даже без диплома психолога на полке вижу, что она так боится обычного человеческого теплого контакта с людьми, что делает все, чтобы ее оставили в покое, не приближались, опасались. Кто же и что с тобой сделал, Мальвина, что ты так отчаянно сражаешься за право быть разрушительной глыбой льда для подходящих к тебе в море кораблей?

Но я не хочу и не могу “проплывать” мимо этого айсберга, боясь искромсать корпус и получить пробоины. Меня к ней тянет. Она, пиздец, как мне нравится. Мои руки все время тянулись к ней в спортзале. Хотелось ее трогать, нюхать, пробовать на вкус губами. И не только. Морщусь от очередного спазма пахового мозга.

Захожу домой, пью поздний чай с родителями и Кирой, а сам сверлю взглядом телефон, проверяя во всех мессенджерах, нет ли сообщения от Карины. Его нет. Оплата за такси давно прошла с моей карты. Значит уже дома. И я не верю, что она обо мне не думает, что ей все равно. Карина хоть и отрицала очевидное, но переживала за меня на жиме, я замечал ее взгляды в зале, благо зеркала позволяли это видеть, даже стоя к ней спиной. Я чувствовал отклик ее тела на мое. А массаж ног, спонтанно пришедший мне в голову, окончательно разнес все мои сомнения. Я нравлюсь девчонке не меньше, чем она мне.

– Когда ты уезжаешь? – спрашивает сестра, а мама с отцом всем своим вниманием присоединяются к ее вопросу.

– Не знаю, может быть, задержусь тут у вас, – говорю это вслух и сам себе киваю, да, сдам обратный билет. – А может и вообще переведусь в местный универ.

– А что, хорошая идея, – радуется мама, подливая мне чай в кружку.

– Как ее зовут? Кто она? Надеюсь, это не Лена с моего класса? – смотрю на Киру и думаю, ну как можно быть такой проницательной и прямолинейной? Как так устроен бабский мозг, что он во всем чует присутствие женского следа. И ведь права же. Только это не Лена, это невеста тайного парня Киры.

– Может я просто хочу быть ближе к своей семье? – все трое сидят улыбаются мне, типо: “ну-ну, заливай нам больше”. Улыбаюсь им в ответ. Люблю свое семейство, хоть редко говорю это вслух. А тут прямо захотелось. – Я люблю вас, вы в курсе?

Мама сразу начинает часто моргать, она вообще у нас чувствительная натура и любит пустить слезу от счастья. Батя хоть и строгий военный, но в кругу семьи тот еще добряк – он встает со стула и со смехом сгребает меня в охапку, как здоровенный сибирский медведь. Делаю вид, что сопротивляюсь и, для виду, вырываюсь из отцовских объятий. Мама присоединяется к этим телячьим нежностям, обнимая нас с отцом, а следом и Кира – нас троих. Дружининская куча-мала. Мне повезло с семьей. Это факт.

Когда все расходятся, и я устраиваюсь на своем диване, решаю написать Карине:

Артем: Твое сообщение, что ты дома, где-то затерялось. Или ты покусала таксиста и теперь в бегах? Если что, могу составить компанию. А если серьезно, то просто переживаю за свою шапку. Как она там, ты ее не обижаешь?

Сообщение прочитано. В-жух. Все внимание на экран телефона.

Карина: Распустила ее на нитки и вяжу коврик для ног.

Питбуль меня слегка облаивает. Но следом приходит еще одно сообщение:

Карина: Спасибо за шапку. И за такси. Верну шапку через Лену.

Какую еще Лену?! А, ту самую, от которой у меня куча непрочитанных сообщений и пропущенных звонков? Да питбуль ревнует! Подыгрываю ей, чтобы она хапнула эмоций.

Артем: Ок.

Вижу, как она начинает что-то писать, но перестает. Опять начинает. Опять перестает. Питбуль сейчас бесится. Стопудово. Ничего, это даже полезно. Если добавить градус манипуляции по выводу на эмоции, лучше сейчас ничего ей не писать. Но меня так и тянет продолжить наше общение.

Артем: Спокойной ночи, Мальвина. А чтобы спалось лучше, посмотри свои видео с приседа.

Вспоминаю, как увидел сначала ее выдающуюся попку, потом синие волосы и понял, кто передо мной. Решил подойти и запнулся о ее телефон. Поднял его и активно попозировал на фоне старательно работающих круглых ягодиц.

Карина: Испортил классное видео. Пришлось удалить.

Артем: Врушка. До завтра. Сладких влажных снов. Посчитай, сколько раз пересмотришь. И будь другом, пришли мне его, тоже хочу сладких влажных снов.

В ответ я получаю ее фото с факом. До чего же меня заводит эта игра! И от этой ее гримасы, губ бантиком и торчащими сосульками злости из глаз, потенциал грядущих сновидений не уменьшается, а только увеличивается в размерах. Определенно увеличивается в размерах. Интересно, в чем она спит? И зачем я только об этом подумал?!

Артем: Знала бы ты, что я буду сейчас делать, глядя на твое фото…

Карина: Рукоблудить?

Артем: Мальвин, ты меня плохо знаешь.

Встаю с дивана, надеваю штаны, чтобы не светить своим выдающимся достоинством в камеру. Ставлю телефон в режим видеосъемки и начинаю отжиматься. Когда останавливаюсь, беру телефон, играя мускулами груди, смотрю прямо в камеру и шепчу губами: “Спокойной ночи, питбуль”. И отправляю послание Карине. Пусть ей будет также жарко, как мне сейчас.

Рано утром, сразу после душа и завтрака, еду в спортзал. И не только потому что помешан на спорте. Я хочу встретить там Мальвину. Уверен, она, как и я, постоянный резидент обители штанг и гантелей. И, заодно, решаю предложить руководству клуба свои услуги. Даже не сомневаюсь, что от клиентов отбоя не будет. Точнее, клиенток. Они меня любят.

Кира, узнав про мои планы, уговаривает завести соцсети, чтобы сделать мне в рекламу у себя и подружек. Теперь, благодаря стараниям сестрицы, у меня есть свой аккаунт, где всего лишь пара фотографий, которые Кира давно делала на свой телефон в спортзале. Обещаю сделать пару снимков с тренировки под ее смех, что мой контент обычно похож на антирекламу – допотопные идеи, размытые снимки и рваные ракурсы. Ну, не рожден я для самолюбования и все фотки, которые у меня есть в основном не моих рук дело.

Карины в зале нет. Делаю снимок одного из тренажера и отправляю ей со словами, что железо по ней скучает, заодно напоминаю, что она обещала подумать о совместном ужине.

Через двадцать минут от нее приходит ответ:

Карина: Я сейчас на бьюти-процедурах и согласна на ужин. Но у меня есть условие. Ты точно не согласишься, а жаль, так хотела с тобой увидеться(((

Артем: Выкладывай, что еще ты придумала. Согласен.

Карина: Ты сначала узнай, на что соглашаешься) Я тут подумала, почему только девчонки должны заморачиваться над своим внешним видом? Хочешь встретиться – узнай, через что мы проходим ради красоты))) Ну, готов узнать, о чем речь?

Артем: Покрасить волосы? Ногти?

Карина: Мелко плаваешь, Дружинин. Я сейчас на депиляции бикини. Сделаешь себе депиляцию – и я соглашусь) И да, речь не о ногах, если что, а о том самом…

До меня не сразу доходит смысл написанного. После слов: “Я на депиляции бикини”, я вообще перестаю соображать, уж слишком яркие образы фоном стоят перед глазами. Перечитываю несколько раз. Она мне предлагает сделать интимную стрижку?! Совсем с дуба рухнула?! Но интерес наблюдать за ее игрой сильнее, чем возмущение. И плюс, я понимаю, она не рассчитывает на мое согласие, тем самым избавляясь от предложения пойти со мной на свидание. А я хочу ее увидеть.

Артем: Ты серьезно? Слушай, фейс-контроль я еще понимаю, но бикини-контроль это что-то новое? У вас, мажоров, так принято?

Карина: Я же говорила, что ты не согласишься) Так жаль, так жаль!

Артем: А кто сказал, что я не соглашусь. Я за любой кипиш, кроме голодовки. Дружинины ради своих девушек готовы на все. Как проверять будешь? Стоять рядом и держать меня за руку во время экзекуции? Сама дергать?! Или фотку результата предлагаешь прислать? Так, я вообще без понятия, как и где это делают. Помогай, раз настаиваешь, чтобы я был красавчиком везде.

Следом отправляю ей смайлик с торчащим языком и надеюсь, что на этом она успокоится, получив мое согласие, и мы будем считать ее каприз исполненным.

Карина: Я предупредила в салоне, что тебе срочно нужна процедура. И уже записала тебя на 15:00. Другого свободного времени нет. Сейчас скину адрес и номер телефона, если ты не передумал. А мастер, как закончит с тобой, просто сообщит мне об этом. Артем, еще не поздно передумать.

Артем: Кидай адрес и салона, и домашний. И не планируй ничего на вечер. Будь готова к семи, Мальвина. Я за тобой заеду.

Что сказать, от планов на обед волосы шевелятся. И не на голове. Твою мать, это ж надо такое придумать!

Пашу в зале, как не в себя, чтобы не ржать во весь голос. Пара подружек кидают на меня заинтересованные взгляды, предлагаю им помощь, подсказывая упражнения и регулируя их технику. К концу моей тренировки они сами предлагают стать их тренером. Говорю, что как раз планирую здесь работать и отправляю их оставить свои пожелания на ресепшен. Сам после этого иду договариваться о подработке. Мне идут навстречу, но с испытательным сроком в неделю. Я соглашаюсь. Знали бы они, на что я согласился полтора часа назад! От мыслей о предстоящей процедуре меня спасают другие – что ее сделала Карина. И я бы очень хотел увидеть этот результат.

Около трех часов приезжаю по нужному адресу. Надеюсь, мастером депиляции будет возмутительно страшная старая тетка, чтобы перед ее носом мой поникший в трусах друг не решил поздороваться. Будет неловко. На входе меня встречает сексапильная блондинка в белом халате. Надеюсь, не она будет шариться у меня в паху?!

Не она. Но девушка с именем “Альбина” вкрадчиво улыбается и говорит, что мой мастер уже готов принять.

Умоляю. Страшная. Старая. Тетка. Только не молоденькая красотка в халатике медсестры.

В светлом кабинете с медитативной музыкой и какими-то вонючими благовониями моего мастера еще нет. Только высокий парень стоит спиной ко мне и открывает окно, видимо, подсобный рабочий. Сажусь на стул у двери, оттягивая момент знакомства со страшной теткой. Я все еще рассчитываю, что мне повезет.

– Здравствуйте, что же вы присели, раздевайтесь. – парень поворачивается ко мне и протягивает руку, чтобы поздороваться. Отмечаю, что у него крепкий захват. Встаю. Жду, когда он выйдет, не собираюсь я при нем раздеваться, но от следующих его слов мои глаза лезут на лоб. – Меня зовут Анатолий. Карина предупредила, что вы в первый раз. Да, не переживайте вы так. Вот увидите, потом вам это ощущение гладкости даже понравится.

– Не понял, а где мой мастер? – Все еще не верю абсурдным предположениям, что этот Толясик, к имени которого так и тянет подставить слово в рифму, и есть “тот самый мастер”.

– Так я ваш мастер. Могу выйти, пока вы раздеваетесь. И предлагаю перейти на “ты”, так будет проще работать. – Он, замечая мое недоумение, быстро покидает комнату. А я набираю телефон Карины, видя в отражении зеркала, как у меня пар идет от злости из ушей.

– Алло, – милым ангельским голосочком она отвечает на мой звонок. – Артем, я тебя внимательно слушаю.

– Ты совсем обурела, Карин?! По-твоему, это смешно? Я согласился на твою выходку, а ты мне мужика подсунула? Это удар ниже пояса, запрещенный прием! – начинаю шутить, но чем больше я представляю, что этот Толясик лапал Карину, тем больше хочу выкинуть его в окно. – И если ты у Толясика обслуживаешься, то мне придется вызвать его на дуэль, раз он своими руками трогал мою будущую девушку…

– Во-первых, я не твоя будущая девушка. Во-вторых, я делаю у Юли, но подумала, что ты не захочешь оголяться перед девушками… – Ее приторный ангельский голосок начинает действовать мне на нервы, даже если на Питбуля надеть кружевной костюмчик, он не станет милой карманной собачкой.

– Нет, блять, перед мужиками захочу! – Вижу, как дверь начинает открываться, но после моего повышенного тона аккуратно закрывается. Толясик не решается зайти. И правильно.

– Не ори на меня. Если ты передумал, я только “за”, – она прерывает мой звонок, бросив трубку.

Вот, сучка! Ты у меня еще ответишь за этот цирк!

Пишу ей сообщение, а сам хочу телефон в злости зафигачить в стену:

Артем: Готовься к свиданию. И да, это будет СВИДАНИЕ. Тебе придется быть со мной ласковой после того, на что я иду ради него.

Глава 6

– Да это же самый породистый жеребец, каких я только видела! И ты решила скрыть его от меня, записав к Толясику?! – я думала Юлька звонит мне, чтобы вместе похихикать над цирковым представлением с моим Клоуном Артемом в главной роли, но она начинает им восторгаться. Это что значит? Артем все-таки сделал ЭТО?! – Я еще никогда такого удовольствия от депиляции не получала! Карина, если он тебе не интересен, умоляю, дай мне его телефон. Вообще, я у него попросила, но парень, видимо, засмущался и красиво меня отшил…

– В смысле? Ты держала Артема, когда он вырывался от Толясика с горячим воском? – ленивый тон должен обозначить мое равнодушие. Но мне не нравится, что Юлька могла видеть полуголого Дружинина. Очень не нравится.

– Да нет, Артем наотрез отказался от Толясика. Тот, конечно, расстроился, но настаивать не стал, чтобы не выхватить по своему прекрасному лицу. Артем был настроен воинственно, – ее смех в телефоне раздражает, чувствуется в нем восхищение, волнение и обещание дальнейшей информации, которая мне, чувствую, не понравится. – И… так как ему срочно нужна была процедура, я пошла ему навстречу и перенесла свою клиентку на попозже, взяв в работу Артема. – дальше она начинает говорить полушепотом. – Карина, он не только в одежде хорош, но и без нее. Такие агрегаты надо холить и лелеять, это ж произведение искусства, грех прятать их в трусах. Я серьезно. Ох, не зря я в профессию пошла, я ж его всю жизнь ждала. Такого. Мужика. Как он держался, как он шутил! До сих пор в глазах стоит его аппарат…

Внутри все переворачивается. Идея отправить его на депиляцию к мужику уже не выглядит такой веселой и унизительной. Благодаря “клиентоориентированности”, а точнее членорассмотрительности Юленьки она становится провальной. Ушлый Артем и тут выкрутился, и испортил мне аттракцион под кодовым названием: “Беги от стервы Карины, видишь же сам, какая она оторва”.

– В смысле стоит?! – если сейчас она мне расскажет, что его это еще и возбудило, то я начну визжать поросенком от гаммы противоречивых чувств, которые смешиваются во мне мутным коктейлем, и я отказываюсь рассмотреть в нем очевидное. Мне неприятно, что кто-то касался Артема, пялился на его член и, возможно, заинтересовал настолько, что даже в таких стрессовых условиях он встал…

– В прямом! Сотрите мне память, я не могу дальше спокойно работать, аж голова разболелась, так и стоит эта картинка перед глазами! Дай его номер телефона, тебе же не жалко?

– Обойдешься! – бросаю трубку, нисколько не заботясь, что это звучит грубо.

Надо отдать должное Артему – удивил. Выйти из такой нелепой ситуации победителем, просто браво. И депиляцию сделал, выполнив мое условие, и мужское достоинство сохранил. В прямом и переносном смыслах. Теперь ОНО и перед моими глазами маячит, хоть я его и не видела. По рассказам, как минимум двух баб, он прекрасен, представляет собой арт-объект со сладким вкусом. У меня же, похоже, начинается аритмия.

В который раз открываю на телефоне два видео с Артемом, что перенесла в папку “Избранное”. На одном он гримасничает в мою камеру, подмигивает и показывает язык. Красивый. Розовый. Влажный.

Аритмия увеличивается в амплитуде.

На втором видео он без футболки, демонстрирует выпуклые кубики пресса, косые мышцы живота, уходящие двумя дорожками в спортивные треники, которые он зачем-то напялил. Он всего лишь отжимается, а в моей голове творится черте-что! А в конце он встает, вибрируя мышцами груди и шепчет губами: “Спокойной ночи, питбуль”. Не считала, сколько раз я это пересмотрела. Замечаю, как сжимаю левой рукой покрывало на кровати, на котором сижу и дергаюсь.

Моя аритмия достигает своего апогея. Критической отметки. Перенося свои глухие рваные удары от сердца к низу живота, собираясь в растопленный тягучий воск. Только, в отличие от утренней депиляции, он не обжигает и не делает больно. Он распаляет изнутри. Делает приятно настолько, что хочется немедленного продолжения. Я возбуждена. И обескуражена этим фактом.

Несусь закрыть дверь на замок, чтобы ни папочка номер два, ни мамочка номер три не вошли ко мне. В моем доме про стук в дверь и личные границы молодой девушки не слышали и слышать не хотят.

Если быть честной, я не прочь, чтобы прямо сейчас кое-кто конкретный вошел не только ко мне, но и в меня. И это заводит и пугает одновременно. Как ненормальная фетишистка, беру с прикроватной тумбочки шапку Темы и прижимаю ее к носу, наслаждаясь остатками аромата сливы, который хочется законсервировать и упаковать в красивый флакон, а потом дозировано, экономно ароматизировать им свою никчемную жизнь. Порадовав свои обонятельные рецепторы, которые ненасытно хватали запах Темы в себя, бросаю шапку обратно на тумбочку.

Включаю видео с отжиманиями, прилипая всем своим вниманием к телу Артема и его плавным, точным, дико сексуальным движениям. Забираюсь к себе в трусики и начинаю тереть ладонью между ног. Там уже влажно. Взбудоражено. Трепетно.

Я ускоряю темп и ввожу в себя два пальца, чувствуя, как внутренние мышцы захватывают их в тугое кольцо. Но эта тугость комфортная, она позволяет двигаться внутри меня. Что удивительно. Потому что последние мои два несостоявшихся половых акта закончились фиаско. Ни Бык, ни случайный парень, с кем я пыталась переспать по пьяни, чтобы вытеснить из себя воспоминания о кошмарной ночевке в доме Макса, не смогли войти в меня.

Я до сих пор не знаю, что это было. Я вся сократилась так, что они как будто тыкались мне не во влагалище, а в колено, где нет ни одного отверстия. Словно внутри меня закрыты двери на тяжелый засов. Если бы это было один раз – я бы подумала, что это глюк. Но дважды – это уже закономерность.

Хозяйские же пальцы, как я понимаю, мое тело считает достаточно безопасными, чтобы впустить и позволить себя удовлетворить. Что я и делаю. Мне хорошо. Так хорошо, что жмурюсь на самом пике и… остаюсь слегка разочарованной, потому что не могу полностью отдаться процессу. Черт! Я как серфер, что оседлал волну, но в самый пиковый момент плашмя с нее слетает, еще и доской получив по лбу. Именно так выглядят мои ощущения, когда я отлюбила себя, мне было неплохо, но я не смогла кончить. Но и это уже достижение. Знал бы Тема, что он со мной только что сделал. Беззвучно смеюсь. И вытираю влажные пальцы о его шапку.