Третья арка от перекрёстка

Глава 1

ТРЕТЬЯ АРКА ОТ ПЕРЕКРЁСТКА

ГЛАВА 1.

Профессор Редфилд сидела на самом верхнем ряду аудитории и внимательно слушала лекцию по магии вуду.

Читала этот предмет приглашённая «звезда», профессор из Нувель-Орлеанской Школы магии мадам Мари Лаво. В своём городе она по праву носила титул некоронованной королевы вуду.

Читала мадам Лаво хорошо, увлекательно. Показателем было уже то, что все студенты после первых двух или трёх занятий перебрались на первые ряды, ни один из двадцати двух не обосновался на верхнем ярусе, чтобы там втихаря вздремнуть или почитать учебник к следующей паре.

Да, курс по магии вуду слушали всего лишь двадцать два студентов пятого курса. А уж сколько было сомнений, споров и доводов против введения этой дисциплины! Ну в самом-то деле, говорили противники, что такое вуду? Частный случай некромантии, сложно обставленные простейшие действия, шаманство какое-то все эти барабаны, пение, травы, горящие в костерке. Зачем всё это хорошо натасканному боевому магу? Если случится нападение, так у защитников и времени не будет всё это проделать! Лавиния Редфилд слушала и посмеивалась. А когда хор голосов против зазвучал особенно мощно, предложила пари: лично она готова выйти против трёх магов равной ей квалификации с единственным условием – противники могут использовать любые заклинания и щиты, а Лавиния то же самое плюс вуду.

Отчего-то желающих не нашлось, и разговоры о бесполезности нового предмета среди коллег-преподавателей увяли сами собой.

Студенты… В конце марта на лекции по нестандартному использованию небоевых заклинаний профессор Редфилд объявила о том, что для желающих из числа боевиков будет дан курс магии вуду. Боевики шушукались между собой, словно базарные кумушки, замолкая каждый раз при приближении преподавателей, на записываться на этот курс не спешили. Зато в первых числах у Лавинии, в её кабинете декана боевого факультета, появились неожиданные посетители, две целителей и девушка-артефактор. Твёрдым голосом артефакторша сказала, что они с друзьями желают прослушать курс, участвовать в практических работах и вообще… тут голос её дрогнул, и она посмотрела на Лавинию умоляюще.

– Госпожа профессор, вы сами подумайте, ведь вуду – это почти та же самая артефакторика, только под нестандартным углом зрения! И целительство…

– И целительство тоже, – неожиданным басом поддержал подругу тощий и длинный парень-целитель. – Любой дополнительный навык даёт лишний шанс больному или раненому. Да я бы и к орочьим шаманам поехал учиться, только не зовёт пока никто.

– Не горюйте, студент, может, ещё позовут. Вам ещё три года учиться, кто знает, что будет? – рассеянно отозвалась госпожа Редфилд. – Вот вам листок, пишите в список свои фамилии, номер группы, специальность и личные пожелания?

– Личные пожелания? – пробормотала оторопело девушка.

Целитель же, глядя на лист бумаги, сказал:

– Это что, мы первые? Боевики трусят?

Никому не известно, каким образом студенты третьего тогда курса факультета боевой магии узнали о сказанном, но факт остаётся фактом. К вечеру того же дня обе стороны того самого листка были заполнены фамилиями. Оставаться в числе трусов не пожелал никто, так что к прибытию мадам Лаво у неё был богатый выбор будущих слушателей.

Профессор так глубоко задумалась, вспоминая весенние события, что и не заметила, как закончилась лекция и как студенты покинули аудиторию. Очнулась она лишь тогда, когда до её руки дотронулись и нежный голос произнёс:

– Лавиния, ты решила тут пустить корни?

Глубоко вздохнув, госпожа Редфилд подняла взгляд на мадам Лаво.

– Прости, Мари, что-то отвлеклась. Пропустила последние минут двадцать.

– А, ничего страшного! – Мари Лаво махнула рукой, и в воздухе сверкнули многочисленные перстни. – Всё, что я говорила, ты уже знаешь. Это последнее занятие перед зачётом, поэтому я просто повторяла основные правила и исключения.

– То есть, я ничего не пропустила?

– Абсолютно!

– Тогда ладно. Тогда предлагаю завершить день достойным образом и пойти куда-нибудь выпить.

Возражений не последовало, и две солидные дамы-профессора отправились в ближайшую таверну, где можно было спросить бутылку вина и какой-нибудь подходящей закуски. Ближайшая находилась прямо напротив главных ворот Академии, и рассчитывала в первую очередь на студентов и тех преподавателей, кто работал на полную ставку и проводил в стенах учебного заведения целый день.

Была, конечно, и столовая, и неплохая, но очень уж однообразную в ней подавали еду, а выпивки, скажем прямо, не давали никакой. Так что таверна, называвшаяся нейтрально «У дядюшки Жильбера», процветала.

Лавиния подумала, что всяко предпочла бы отправиться в любимый «Старый гоблин», что на улице Кота-Рыболова, но отчего-то хозяйка того заведения, мадам Мари Шарро, невзлюбила заокеанскую гостью с первого взгляда. Так что пришлось отложить посещение любимого места ради беседы с мадам Лаво.

Когда говядина по-бургундски была съедена, бутылка вина выпита, дядюшка Жильбер отправился на кухню за десертом, а мадам Лаво спросила лениво:

– Слушай, а почему дядюшка? Парню от силы года двадцать два – двадцать три, ни живота не нарастил, ни седых усов. Я-то себе представляла…

– Имя владельца переходит по наследству вместе с таверной, вот и всё, – так же лениво ответила Лавиния. – Жил себе Пьер или Жак, унаследовал таверну после смерти отца, пришлось принимать имя вместе с правами и обязанностями. Старого владельца я помню, у него как раз было и пузо, и усы, и громкий хохот. Ну, и у этого будет через каких-то лет тридцать…

– Будет… – Мари Лаво лениво ковырнула ложечкой поставленный перед ней мусс и спросила: – ты экзамены в этом году принимаешь?

– Не-а, пусть молодые стараются. А я буду иногда заглядывать и выхватывать из толпы сдающих одну-две жертвы.

– Между прочим, я подслушала, что они предпочитают сдавать как раз тебе. Кто-то из твоих четверокурсников говорил, что ты задаёшь нестандартные вопросы, зато не требуешь зубрить учебник и отвечать слово в слово.

Лавиния пожала плечами.

– Пусть привыкают к трудностям. Кстати о моих студентах: мне показалось, что сегодня кого-то не было на лекции?

– Не было. Этот парень из Спаньи, как его… Энрике Перес де Сандоваль и Уэскар, четырнадцатый герцог Медина, отсутствовал.

– Герцог… – хмыкнула Лавиния. – Знаешь, как его зовут сокурсники?

– Как? Медина? Ваша светлость? Или что-нибудь насмешливое?

– Нет! Всего-навсего Лонго.

– Почему?

– Да потому что он длинный! Два с лишним метра роста – не жук начхал, а когда ты строишь, например, щит на всю группу, рост-то надо учитывать! Ладно, так и куда девался сиятельный герцог?

– Толком никто не знает, вроде бы у него что-то случилось дома, и он рванул туда. А у тебя вчера он был?

– Нет, – покачала головой Лавиния. – Не был. И учитывая то, что за первые три курса Лонго не пропустил ни одного занятия, мне это не нравится. Ну да ладно, к экзаменам должен появиться, и я откручу ему голову.

Следующий разговор двух профессоров состоялся на следующий день. Ректорское совещание по подведению итогов полугодия обещало быть невыносимо скучным, поэтому они уселись рядом и не без яда комментировали все доклады. Сама Лавиния сообщение сделала в своём незабываемом стиле, то есть, с места. Не вставая, она произнесла единственную фразу:

– После сессии поговорим, а пока не о чем.

Ректор поперхнулся заготовленным мягким укором и совещание свернул. Госпожа Редфилд дождалась, пока остальные преподаватели разойдутся и подошла к ректору.

– Жорж, ну что за ерунда? К чему сейчас тратить время на эту говорильню? Затребовал от каждого факультета краткий письменный отчёт, и довольно.

– Ты, дорогая, может и не заметила, но в углу сидел представитель министерства, который и пожелал собрать преподавателей и послушать их мнения по итогам семестра, – ответил Жорж де Кайонн.

Кайонн был довольно слабым магом, отчётливо это сознавал, и свою ректорскую должность ценил. Поэтому старался с чиновниками не ссориться.

– Действительно не заметила, – пожала она плечами. – Ну да ладно, вот у нас с мадам Лаво к тебе вопрос.

Королева вуду подошла к ним и ласково улыбнулась ректору.

– Да? – спросил тот. – И какой же? Имейте в виду, до конца периода сдачи годового отчёта амулеты и артефакты закупаться не будут!

– Очень интересная информация, но речь не об этом. Скажи, тебе не поступало заявление от моего студента четвёртого курса об академическом отпуске?

– Совершенно точно нет, – твёрдо ответил Кайонн. – Какой академический отпуск перед самой сессией? А что, почему ты спрашиваешь?

– Вот и мне показалось, что академку он не брал, – тихо сказала Лавиния.

Мари Лаво продолжила:

– Один из студентов не появился вчера на моей лекции, последней перед сессией.

– Ну-у… бывает с ними такое, пропустить лекцию – дело святое, – заулыбался Кайонн. – А кто именно?

– Энрике Перес де Сандоваль и Уэскар, четырнадцатый герцог Медина.

Ректор присвистнул.

– И мне неспокойно, – добавила госпожа Редфилд.

– А что говорят его одногруппники? Он жил где, не в общежитии же?

– Пока не знаем, – дамы переглянулись, и мадам Лаво добавила. – Но выясним, разумеется.

– Не сочтите за труд, держите меня в курсе!

– Да, господин ректор, – ответили они хором.

Здание студенческого общежития располагалось в глубине парка, и было разумным образом соединено переходами со столовой и с главным корпусом. Высокое крыльцо, украшенное скульптурными символами Академии, совой и грифоном, вело к резным дубовым дверям. Лавиния вспомнила некоторые особенности этих дверей и внутренне ухмыльнулась: Мари Лаво это должно понравиться.

Начищенная круглая ручка находилась посередине дверного полотна. Королева вуду уже почти взялась за неё, когда вся дверь вдруг пошла волной, и стало понятно, что резьба изображает лицо: распахнулись глаза, нахмурились брови, ручка оказалась носом, а под нею раскрылся рот, произнесший неприятным тоном:

– И кто это к нам пожаловал?

Не будем врать, сохранить хладнокровие мадам Лаво не удалось. Хоть на мгновение, но она отдёрнула руку и отшатнулась. Да и в самом деле, вот так запросто хвататься за чужой нос… Будь ты хоть профессором, хоть академиком, всё равно как-то неловко становится!

Существо, жившее в двери, тем временем продолжало:

– Вход в студенческое общежитие разрешён только проживающим в нём и обслуживающему персоналу, а также гостям с пропуском за подписью ректора.

– А преподавателям? – с улыбкой спросила Лавиния.

– А чем вы докажете, что вы – преподаватели?

– Удостоверением, разумеется, – протянув руку вперёд, госпожа Редфилд повернула её к двери тыльной стороной и активировала печать, загоревшуюся зелёным.

Помедлив, то же самое сделала и мадам Лаво.

– Хм, – проговорил дверной страж. – И в самом деле, аж целые профессора. Боевик, понятно, и это что за пометка? Никогда такой не видал.

– Магия вуду, – ответила Мари, начавшая получать удовольствие от этой сцены.

– Вуду? Впервые встречаю. На обратном пути расскажете, – распорядился страж. – А пока – милости прошу!

И дверь распахнулась.

Холл был небольшим и каким-то уютным. Может быть, этому способствовала печь-голландка, выложенная классическими кобальтовыми делфтскими изразцами? Зев печи был открыт, и туда подкладывал дрова смотритель в зелёной форменной куртке. Его коллега в длинном строгом платье такого же тёмно-зелёного цвета сидела в одном из двух кресел у столика, на котором посетители увидели нехитрый набор маленьких радостей: заварочный фарфоровый чайник и пару больших кружек, явно того же происхождения, что и изразцы; накрытую салфеткой тарелку, от которой пахло выпечкой; вазочку с вареньем и, наконец, колоду карт.

Смотрительница общежития строго поглядела на посетительниц и спросила:

– Вы к кому?

– Для начала – к вам, госпожа Гранвиль, – улыбнулась Лавиния.

– Ой! Госпожа Редфилд, я вас и не узнала! А с вами кто, не представите?

– Конечно! Это мадам Мари Лаво, профессор из Нувель-Орлеана. В этом году она согласилась прочитать нашим оболтусам курс магии вуду.

– Ву-уду? Интересно… И много народу набрали?

– Двадцать два слушателя, – вежливо ответила Мари. – Но вот вчера один из них не появился на лекции, и нас это встревожило.

– Вот, значит, как? – смотрительница обернулась к своему коллеге, продолжавшему возиться с печью, и гаркнула голосом, который трудно было предположить в таком тщедушном теле. – Гранвиль! А ну, брось это всё!

Тот повернулся, распрямился и подслеповато заморгал, обнаружив неожиданно у себя за спиной двух посетительниц. Его жена продолжала тем же громовым голосом:

– Вытаскивай из ушей воск и послушай, о чём тебя спросят! – тут она хлопнула в ладоши и что-то пробормотала; на столике появилась дополнительная пара кружек и ещё одна вазочка с вареньем, выросли ещё два кресла, да и сам стол слегка подрос и расширился. – Присаживайтесь, госпожа профессор, и вы, госпожа профессор, выпейте с нами чаю и поговорим.

Мари Лаво такой напиток, как чай, не любила и не понимала, но послушно села в кресло и взяла в руки кружку. Госпожа Гранвиль посмотрела на неё, хмыкнула и перевела взгляд на вазочку с вареньем. Ложка зачерпнула солидную порцию с горкой ягод, аккуратно отнесла всё это в кружку мадам Лаво и размешала.

Госпожа смотрительница пояснила:

– Я сама-то из Царства Русь родом. Хоть и живу тут, в Лютеции, уже не первый десяток лет, а вот без варенья обходиться не научилась, так что варю потихоньку. А вот так, в чашку, я в детстве любила пить, чтобы ягодки клубничные светились, и чай летом пах. Вы пейте, пейте, госпожа профессор, и рассказывайте, а уж мы с Гранвилем постараемся ответить.

– Хорошо… Итак, один из студентов не появился на занятиях, – начала Мари. – Я понимаю, что это совершенно нормально для студента, прогулять лекцию, но тут есть несколько «но». Во-первых, этот студент ни разу не позволял себе пропусков. Во-вторых, он староста курса. В-третьих…

– В-третьих, это герцог Медина, среди своих именуемый Лонго, – перебила её Лавиния. – Мне это кажется важным.

– Почему?

– Потому что молодой человек унаследовал герцогский титул в день первого совершеннолетия, когда ему четырнадцать исполнилось. И на протяжении четырёх лет, до поступления к нам, исполнял обязанности главы провинции Уэскар, со всем тщанием. Вполне успешно исполнял. Уезжая, оставил нескольких заместителей, деятельность которых контролировал как по отчётам, там и благодаря частым коротким визитам, благо личный портальный амулет у него имелся. То есть, мы знаем этого студента как абсолютно ответственного и обязательного. Не мог он просто так пропустить занятия, сорваться с места, никого не предупредив, или загулять, не мог! – госпожа Редфилд выдохнула и залпом выпила чай.

– Ну что ж, здесь этот юноша не жил, могу сказал вам точно, – смотритель мужского общежития говорил густым басом. – Но бывал, хотя и нечасто.

– У кого?

– Сейчас посмотрим…

Гранвиль вытащил из кармана своей форменной куртки небольшой блокнотик, провёл по нему пальцами, и блокнот этот неожиданно увеличился до размеров солидного тома энциклопедии. Раскрыв его – Мари Лаво обратила внимание, что записи велись совершенно неизвестными ей значками, да ещё и столбиками, сверху вниз, – смотритель перелистнул несколько страниц и воскликнул:

– Ага, вот! Чаще всего пропуск на вашего Энрике Уэскара заказывали Аластер Холлинсон, Поль и Пьер Санду, Этьен де Грийе и Антонио Морено-Муньос.

– Все из его группы, – кивнула госпожа Редфилд. – Кто-то ещё, заслуживающий внимания был?

– Ещё две подружки – неразлей-вода, – ответила госпожа Гранвиль. – Эрмина де Грийе и Дениза Дзукетти. Но с девушками он встречался, как и положено, в гостиных, к ним в комнаты мальчикам хода нет. Да-да, госпожа профессор, не надо так улыбаться! Я сама лично ослабляла плющ, вьющийся по стенам, чтобы по нему нельзя было подняться больше чем на полтора метра!

– Простите, госпожа Гранвиль, – Лавиния честно пыталась подавить смех. – Я уверена, что на каждую их хитрость вы найдёте два противодействия. Мы можем с профессором Лаво обосноваться в той же гостиной и поговорить с названными студентами?

– С теми, кто сейчас в своих комнатах – да, – кивнула смотрительница. – Холлинсон и Морено-Муньос, насколько мне известно, сейчас в библиотеке. Погодите минуту, я проверю, – женщина сосредоточилась, даже глаза чуть прикрыла, потом кивнула. – Да, оба там. В читальном зале. Гранвиль!

– А?

– Вызовисюда остальных.

– Сейчас вызову, – он разгладил усы. – Госпожа профессор, а говорить им, зачем зовём?

Лавиния минуту подумала и переглянулась с мадам Лаво.

– Скажите. Вполне возможно, что сведения есть у кого-то ещё, не попавшего в ваш список.

Гостиная располагалась справа от уже знакомого нам холла, была она рассчитала примерно на пятнадцать-двадцать гостей. Здесь всё было отделано в синих и золотистых тонах. Дамы уселись в удобные кресла, и Мари спросила:

– Ты этих студентов знаешь?

– Кроме братьев Санду, они целители. А остальные ведь все и у тебя занимаются?

– Не все. Мне незнакома Эрмина де Грийе, – ответила Мари.

– Хорошая девочка, но брат её слегка… задавил. Он старше на двадцать минут, и, по слухам, характером пошёл в отца.

– А отец у нас?..

Госпожа Редфилд улыбнулась.

– А отец у нас королевский контролёр финансов. С ним не спорю даже я.

Дверь гостиной отворилась, и вошли студенты. Вразнобой поздоровавшись, они остановились перед профессорами и уставились на них.

– Садитесь, – Лавиния повела рукой, указывая на кресла и диваны. – Я не вижу Эрмины де Грийе. Этьен, пожалуйста, позови сестру.

– Госпожа профессор, она плохо себя чувствует.

– Настолько плохо, что не может спуститься на два этажа? Тогда нужно немедленно отправить её в лазарет! Или уж сразу в госпиталь?

Госпожа Редфилд в упор смотрела на парня, и тот опустил взгляд.

– Да, госпожа профессор, сейчас я за ней схожу.

– Нет надобности, я попрошу мадам Гранвиль.

Пока ждали Эрмину, профессор разглядывала студентов. Она знала их неплохо, всё-таки середина четвёртого курса, и почти все учились на её факультете. Впрочем, с целителями Полем и Пьером Санду она тоже была знакома, поскольку близнецы после получения диплома собирались служить в Легионе, а значит, не чужды были боевых наук.

Поль и Пьер, все всегда так и говорили, не разделяя. Высокие, широкоплечие, с рыжевато-каштановыми волосами и серо-зелёными глазами. Немногословные, основательные, очень сильные маги. В принципе, могли поступить с равным успехом не только на целительский, но и на боевой, и на стихийный факультеты, их основным направлением были вода, воздух и жизнь.

Этьен де Грийе, огневик. Вспыльчивый, злопамятный, обаятельный, в первую минуту знакомства поражающий девушек словно удар молнии. Правда, ни с одной он не встречался больше пары недель, и Лавиния подозревала, что дело тут вовсе не в его легкомыслии. Среднего роста, светловолосый, с тёмными, глубоко посаженными глазами.

Эрмина де Грийе, его сестра, только вошедшая в комнату. Очень похожая на Этьена внешне, но при этом, в отличие от него, не слишком хороша собой. Уровень магии у неё не меньше, чем у брата, но пока она подчиняется его решениям. «Ненадолго, готова поспорить», – решила для себя Лавиния, и перевела взгляд её подругу.

Дениза Дзукетти. За этой девочкой тянулся довольно длинный шлейф историй, большая часть которых так останется нерассказанными. Хватило бы и одного того, что она была приёмной дочерью Пьетро Дзукетти по прозвищу Ризардоло, Ящерица, ночного короля венецианского района Джудекка. *)

________

*) История знакомства коммандера Редфилд и Ризардоло рассказывается в романе «Суперинтендант и его заботы».

Помимо всего прочего, у Денизы не было школьного аттестата, зато имелся скверный характер, привычка орудовать стилетом, особо не задумываясь, изрядная самоуверенность и большой магический потенциал. Лавинии стоило немалого труда настоять на своём, заставив девушку сдать экзамены за среднюю школу экстерном, а приёмную комиссию – счесть это достаточным. «Сейчас уже ясно, что всё это было не зря…» – мелькнула у Лавинии мысль, и она посмотрела на последних двоих из пришедших, учившихся на других факультетах.

– Мануэль Октавио де Рибера, четвёртый курс, артефакторика, – представился один, жгучий брюнет с неожиданно синими глазами.

– Свен Юханссон, четвёртый курс, стихийник, магическое строительство, – поклонился второй, черноглазый блондин.

– Рассаживайтесь, господа, кому где удобно, – предложила госпожа Редфилд и повернулась к коллеге. – Прошу вас, профессор.

Мари Лаво внимательно посмотрела на каждого, и не было среди студентов ни одного, кто бы не поёжился под этим изучающим взглядом. Но вот голос её, когда она заговорила, был мягкий, обволакивающий, словно говорит не преподаватель магии вуду в ранге профессора, а добрая женщина, протягивающая тебе пирожок и стакан молока.

– Как вы уже знаете, мы с госпожой Редфилд обеспокоены тем, что на занятиях уже два дня отсутствует ваш соученик и, смею надеяться, друг. Тот, кого вы называли Лонго.

Невнятный, но, несомненно, одобрительный шум был ей ответом.

– В таком случае, прошу вас рассказать, что именно вам известно о его местонахождении, о том, что произошло и чего нам всем ждать.

– Или не ждать, а действовать, – добавила Лавиния.

Студенты попереглядывались, и Мануэль Рибера повернулся к Эрмине.

– Говори ты. Ближе тебя у него никого не было.

С губ её брата сорвался возглас досады, но госпожа Редфилд подняла ладонь, и Этьен замолчал. Девушка облизала губы, посмотрела на брата и задрала повыше подбородок.

– Ладно. Анри просил никому не говорить, но я понимаю, ситуация вышла из-под контроля. Да, ты прав, Ману, мы действительно близкие люди. Но всех подробностей о том, что произошло в семье Сандоваль и Уэскар, я не знаю. И не очень представляю себе, с чего начать.

– Начните сначала, Эрмина, – улыбнулась мадам Лаво.

– Так в том-то и дело, что непонятно, где начало. Ладно, попробую. Какие-то неприятности там, в провинции, которой управлял Анри, происходили всё время, но это же естественно – большая территория, несколько городов, население немаленькое и… как бы сказать… разнообразное. И хомо живут, и орки, и полукровки, и даже эльфийский посёлок есть, они селекционируют и выращивают цветы и фрукты. Несколько раз он срывался среди недели, потому что разбираться нужно было срочно, а так, в нормальном режиме, уезжал на выходные два раза в месяц. Проверка работы управляющих, герцогский суд, встречи с гильдиями или там с лекарями…

– Понятно, – кивнула мадам Лаво. – И когда же начали происходить изменения?

– Две недели назад, – Эрмина поморщилась. – Заметила я две недели назад, а надо было раньше, наверное. Но перед сессией…

– Мы всё понимаем, девочка, никто ни в чём тебя не винит. Продолжай. Что изменилось?

– Кто, а не что. Сам Анри. Он почти перестал со мной говорить, очень нервничал всё время. И к себе не приглашал ни меня, ни остальных. Ну, насколько мне известно. А позавчера…

– Не позавчера, – перебил её Мануэль. – Днём раньше, вернее, очень поздним вечером шестнадцатого декабря, мы сидели в таверне, ужинали и трепались. Вечер субботы, в воскресенье хоть поспать подольше можно, понимаете? Энрике упало в руки письмо, магвестник. Он прочитал и… Вот читаешь иногда, что кто-то переменился в лице, да? Я всегда думал, что это пишут просто для красоты слога. А тут просто увидел своими глазами, как он помрачнел, сдвинул брови, зубы сжал до скрипа. Потом выругался, ни слова больше не говоря, бросил на стол несколько дукатов и вышел. Я за ним, и только и успел увидел гаснущее окно портала.

– Вы считаете, он отправился к себе, в поместье или дворец, где его резиденция?

– Нет, госпожа профессор, – нить рассказа снова подхватила Эрмина. – Он перешёл в свой дом, который арендует здесь, в Лютеции. Я это знаю точно, потому что он прислал мне магвестник. И ещё оставил распоряжения слугам.

– Я тоже получил магвестник, – кивнул Мануэль. – И Тони Морено.

– Покажите, – Лавиния протянула руку.

Но студенты неожиданно для неё замотали головами.

– Ничего не выйдет, госпожа профессор, текст вестника исчез после прочтения.

– Хм. Тогда изложите своими словами.

Эрмина вздохнула.

– Мне он написал, что ему пришлось срочно отбыть в провинцию Уэскар в связи с чрезвычайными обстоятельствами. И чтобы я не волновалась. И что мне лучше пока пожить в общежитии, под присмотром. Будто я нуждаюсь в няньках! – воскликнула она с обидой.

– Нечего было вообще туда переезжать, – ответил ей брат.

Разумеется, Дениза Дзукетти не могла не вмешаться, она и так слишком долго молчала; Лавиния нет-нет, да посматривала на неё, ожидая взрыва.

– Эрмина взрослая юридически самостоятельная женщина, несущая полную ответственность за свои поступки и решения, – выпалила Дениза. – И не тебе указывать ей, где жить, понял?

– Уж кто бы говорил, – ухмыльнулся Этьен. – Ты даже школу не закончила, жила в какой-то дыре, откуда тебе знать что-то о законах и юридической самостоятельности? Недоучка!

– Тебе лучше заткнуться, Грийе, – встал молчаливый Юханссон. – Мало ты получал?..

– Стоп, – мадам Лаво посмотрела на каждого из спорщиков.

Дениза задрала нос и отвернулась, Свен Юханссон взял её за руку, Этьен фыркнул и уставился на сестру тяжёлым взглядом. Мари Лаво покачала головой и договорила:

– У вашего товарища случилась беда, а вы тут… собачью свару устраиваете. Помалкивайте, молодые люди, пока вам не задали вопрос, или я буду вынуждена наложить на ваши рты печать молчания. Ясно? Отлично. Теперь скажите, Эрмина, вы сможете провести нас в тот дом?

– Да, – кивнула девушка.

– Очень хорошо. Сейчас окончим беседу и отправимся. Господин Рибера, попрошу вас нас сопровождать, – она повернулась к Лавинии. – Побеседуешь с теми, кто в библиотеке?

– Скажи уж честно, – госпожа Редфилд усмехнулась с нескрываемым злорадством, – ты просто боишься Хранителя Либера.

– Не боюсь, а разумно опасаюсь, – парировала Мари с достоинством. – И думаю, не я одна, не так ли, господа студенты.

Кто-то из господ печально хмыкнул.

– Хорошо, – Лавиния кивнула и встала. – Я найду Аластера Холлинсона и Антонио Морено, и свяжусь с тобой, когда закончу.

– Госпожа профессор! – Дениза смотрела таким невинным взглядом, что невозможно было не заподозрить какой-то пакости.

– Слушаю вас, Дзукетти.

– Пожалуйста, оставьте в целости и сохранности левую руку Холлинсона.

– Поясни.

– Он отлично записывает лекции!

Остальные студенты сдавленно рассмеялись; Лавиния подождала, пока смех стихнет и спросила:

– Почему ж левую?

– Он амбидекстер!

Глава 2

Госпожа Редфилд была, как известно, не только профессором и деканом факультета боевой магии, но ещё и коммандером Службы магической безопасности. Последнее подразумевало, скажем прямо, не только значительный магический резерв и безошибочное использование самых заковыристых заклинаний, но я некоторую безбашенность.

С другой стороны, профессорское звание прямо говорило о том, что Лавиния не только выпустила немалое количество магов-боевиков, но и научила их сохранять жизнь в опасных и опаснейших ситуациях. Как свою, так и чужую. Иначе говоря, подумать прежде, чем сделать.

Поэтому прежде, чем идти в библиотеку – многие студенты и преподаватели Академии сочли бы это куда более страшным, чем сражение со спятившим магом! – она вытащила коммуникатор и набрала хорошо знакомый номер. Номер своего командира в магбезопасности, Жан-Клода Равашаля.

– Слушаю, – ответил тот.

– Ты не очень занят?

– Умеренно.

– Тогда я сейчас подойду, дай мне код для открытия портала.

Равашаль продиктовал код, и Лавиния немедленно им воспользовалась.

В кабинете Жан-Клод был один и занимался годовым отчётом, судя по стопкам документов, высящимся со всех сторон, на всех возможных поверхностях. Он поднял затуманенный взгляд на госпожу Редфилд.

– У меня ровно двадцать минут до следующей встречи.

– Мне хватит. Не доходили ли до тебя известия о каких-то неприятностях в Спанье, конкретно в провинции Уэскар? Неприятности по нашей части, разумеется.

– Пока нет. А давно ли?

– Дня три, может, четыре…

– Садись и рассказывай.

Пожав плечами, Лавиния аккуратно переложила один из бумажных небоскрёбов со стула на пол и села.

– Рассказывать особо нечего. Просто у нас пропал один из студентов четвёртого курса, гражданин Спаньи.

– Угу, и декану факультета больше нечем заняться, кроме как носиться по городу в поисках студента, и приставать к занятым людям с вопросами.

– Хорошо, вот тебе подробности…

Выслушав подробности, Равашаль с силой потёр нос и задал немного неожиданный вопрос:

– А как это молодой человек в таком нежном возрасте стал управлять провинцией? Сколько ему сейчас, двадцать два?

– Почти. Но герцогский титул со всеми прилагающимися он принял уже восемь лет как, в день первого совершеннолетия. Родители погибли при пожаре в их севильском доме.

– А сын не был с ними?

– Нет. Он должен был приехать в город из поместья, чтобы отпраздновать совершеннолетие, а родители и старший брать отправились туда заранее. Пожар начался внезапно, в половине четвёртого утра, когда все спали.

Равашаль похмыкал недоверчиво.

– И охрана? Нет, я понимаю, конечно, час волка и всё такое – но охранять герцогскую резиденцию должны были…

– Волки, – усмехнулась Лавиния невесело. – Личная стража герцога Медина из его роты, называемой «волчья сотня». Спали, как сурки.

– Наши коллеги проверяли? Я плохо помню эту историю, тогда вместе с Легионом торчал на окраинах Парса, в пустыне.

– А как же! Да, было сонное заклинание на стражниках у ворот и у входа в дом, а слугам, как и господам, подлили в еду магически усиленное зелье на основе лаванды, пустырника и прочего. По остаточной ауре определили магов, работала супружеская пара, которую в тот же день и нашли. Мёртвыми, сожжёнными дотла «драконовым огнём». Тупик.

– И зелье «драконова огня» они, надо полагать, сами и произвели, – кивнул Равашаль. – История закольцевалась. Кто по ней работал, не помнишь?

– Нет, конечно. Я и саму-то историю помню только потому, что влезла в архив, когда Лонго поступил к нам на первый курс.

– Лонго?

– Прозвище от соучеников.

– Значит, друзья у парня есть… Хорошо, возвращаемся в день сегодняшний. Отправляй запрос в Севилью за моей подписью, можешь ставить cito*)

________

*) Cito (лат. ) – срочно.

– Спасибо, – Лавиния встала и аккуратно вернула на место стопку бумаг.

– Держи меня в курсе, – проговорил ей вслед Равашаль, прежде чем снова уткнуться в отчёты.

***

Теперь госпоже Редфилд нужно было спуститься на первый этаж, в холл, потому что открывать портал из всех остальных помещений здания Службы магбезопасности было категорически запрещено. В глубокой задумчивости она подошла к лестнице, но почему-то не пошла вниз. С некоторым удивлением Лавиния обнаружила, что поднялась на шестой этаж и находится теперь перед дверью архива.

Ну, или библиотеки, как предпочитал называть свой отдел руководитель его, Жак Дюпон. *)

________

*) История Жака Дюпона рассказывается в романе «Приключения архивариуса»

Именно голос Жака был слышен сейчас через приоткрытую дверь. Занимался архивариус делом важным и полезным, а именно – объяснял только пришедшей на работу новенькой девушке, как именно следует работать с вновь поступившими единицами хранения. Послушав пару секунд, Лавиния усмехнулась и вошла.

В большом читальном зале архива было темновато: плотные тёмные шторы Жак закрывал таким образом, чтобы солнечный свет не попадал на полки. Хотя какой уж там солнечный свет, в декабре-то?

На высокой отполированной библиотечной стойке стоял горшок с цветущим розовым кустом. Ну, не кустом, а кустиком, конечно, высотой сантиметров сорок, зато он весь был усыпан ярко-алыми небольшими цветками. Усмехнувшись, Лавиния позвала:

– Господин Дюпон!

Лекция прервалась на полуслове, из-за стеллажа с журналами выглянул темноволосый высокий молодой человек и радостно воскликнул:

– Госпожа Редфилд! Рад вас видеть. Так, Лючия, иди-ка сюда, – за руку он вытащил из тёмного уголка молоденькую девушку. – Вот, познакомьтесь, госпожа Редфилд, это наша новая сотрудница Лючия Кальвани. Лючия, это коммандер Редфилд, все её заказы выполняются даже не в первую очередь, а ещё быстрее. Поняла?

Девушка вскинула на Лавинию взгляд – глаза оказались голубыми, а ресницы длинными, – и кивнула.

– Поняла.

– Хорошо. Тогда иди разбери новые поступления! – и Жак повернулся к посетительнице. – Новое задание? Я готов, госпожа коммандер!

– Не спешите так, – Лавиния рассмеялась. – Пока ничего непонятно, я провожу предварительный анализ проблемы. И скажите мне вот что, Дюпон, есть ли у вас отчёты за прошлые годы от наших коллег из других стран?

– Да, конечно. Не полные отчёты, выжимки, но есть. Какая страна и за какой год?

– Восемь лет назад, Спанья, Севилья.

– Восемь лет назад… Так, это 2181 год, правильно? А какой месяц?

Лавиния только руками развела: дату рождения пропавшего герцога она узнать не удосужилась.

Жак прошёл между стеллажами к видневшейся в глубине комнаты двери, отмер магический замок и, помедлив долю мгновения, жестом пригласил коммандера внутрь. Жест этот она оценила: доступ в хранилище вообще-то был закрыт для всех, кроме работников архива.

Щелчок пальцев – и несколько бледно-жёлтых магических шариков-светильников повисли в воздухе. Жак пошёл вдоль стеллажа, на котором крупными буквами было написано «Спанья», бормоча что-то себе под нос. Госпожа Редфилд осталась ждать возле двери. Наконец откуда-то из глубины комнаты раздалось восклицание:

– Ага, вот оно!

Что-то прошуршало, и через несколько секунд на обшарпанный рабочий стол плюхнулась увесистая коробка с чёткой чёрной надписью: 2181-2182.

– А теперь будем искать, – сказал Дюпон радостно. – Что ищем, госпожа коммандер?

– В городском доме герцога Уэскара случился пожар, – проговорила она медленно. – Ночью. Погибла куча народу – сам герцог с женой, слуги, охрана…

– Надо полагать, пожар был магически вызван, раз материалы должны быть у нас?

– Да.

– Хорошо, попробуем сперва так…

Жак протянул руку ладонью вниз, раздвинув пальцы, и прошептал заклинание, в котором Лавиния расслышала герцогское имя, Уэскар. Увы, ничего не произошло…

– Не вышло, – сказал Дюпон без особого сожаления. – Надо смотреть так. Если хотите, госпожа коммандер, вы идите, а я найду и сообщу вам магвестником.

Госпожа Редфилд прикинула на глаз объём работы и покачала головой.

– Вдвоём мы справимся куда быстрее. Тут есть какая-то охрана от прикосновения посторонних?

– Я уже всё снял. Что же, тогда давайте искать.

В четыре руки они перебрали все документы в коробке, однако нужного отчёта не нашлось.

– И что это значит? – спросил Дюпон.

Лавиния пожала плечами.

– Возможно, отчёт нам не отправляли. Хотя это было бы странно, магическое нападение на герцога, управляющего провинцией – не жук начхал, событие слишком серьёзное, чтобы его скрыть. Возможно, он пропал уже отсюда… – она похлопала по руке вскинувшегося архивариуса. – Спокойно, Дюпон, спокойно! Помимо всего прочего, вас тогда в нашем архиве и близко не было. Я даже не помню, кто тогда здесь работал.

– Никто, – сумрачно ответил Жак. – Было просто хранилище. Любой, кому нужно было в нём поковыряться, приходил, записывался в журнал…

– Или не записывался, – кивнула Лавиния. – И движение документов не отслеживалось никак. Ну что же, это усложняет задачу, но не делает её решение невозможным.

– Есть ещё один вариант. Документ или документы могли просто сунуть не в ту коробку.

Госпожа Редфилд окинула комнату взглядом: дальняя стена её терялась в густом мраке, так что даже прикинуть длину стеллажей было невозможно.

– С какого года здесь хранятся документы? – она приподняла бровь.

Дюпон иронию явно считал, но ответил всерьёз.

– За последние сто лет. Более ранние отправляют в подвал на минус третий этаж, и, честно говоря, я там был только один раз. И больше не хочу.

– Скажу вам честно, Дюпон, туда и я не хотела бы попасть. Тьма его знает, что может завестись в старых, неправильно хранимых документах нашего ведомства. По счастью, меня интересует день сегодняшний, в крайнем случае – вчерашний, так что этот подвиг дождётся других героев.

– Я могу попробовать поискать заклинанием, но это не пять минут, – сказал Жак нерешительно.

– Ну, если найдёшь время… Вот что, вы в свой Нейи после работы не слишком торопитесь?

– Вообще не тороплюсь, – он рассмеялся. – Я оттуда съехал, госпожа коммандер! Пусть матушка с отчимом управляются сами, я снял квартиру в латинском квартале. Теперь мне до работы пятнадцать минут пешком.

– И отлично, – Лавиния одобрительно кивнула. – Тогда я пришлю вам магвестник, возможно, сегодня или завтра нужно будет встретиться и кое-что обсудить.

– Буду ждать! – и Дюпон церемонно склонил голову.

***

В библиотеке было шумно. В первый момент госпоже Редфилд показалось, что возле библиотечной стойки толпится половина студентов Академии, и все они говорят одновременно. А вот Хранителя видно не было – ни за стойкой, ни среди полок, нигде.

Сделав шаг вперёд, Лавиния включила профессорский голос.

– Ти-хо!

На удивление, голоса стали тише. Кто-то из толпы пискнул:

– Ой, профессор Редфилд!

После чего замолчали и последние крикуны. Стуча каблуками, Лавиния пошла к стойке; толпа раздвигалась перед ней и снова смыкалась за её спиной. Сзади кто-то откашлялся и сказал басом:

– Госпожа профессор, а Хранителя нет на месте… Так же не может быть, правда?

– А кто есть?

– Ну я есть, – в кресле, в котором уже много лет она видела худую и высокую фигуру в белом балахоне, оказался смутно знакомый молодой человек.

Судя по его серому лицу и вялому голосу, он уже практически не чаял спасения. Лавиния нахмурилась:

– Вы… Если не ошибаюсь, вы с кафедры теоретической магии? Ланглуа, кажется?

– Да, госпожа профессор, Жильбер Ланглуа. Не могу сказать, что к вашим услугам, поскольку не в состоянии их оказать.

– Да уж, кажется, вам самому пригодились бы услуги целителя, – она покачала головой и повернулась к студентам, которые снова начали понемногу шуметь. – Ти-хо! Значит, так… Вот вы и вы назначаетесь старшими, – палец ткнул в двоих, показавшихся ей знакомыми. – Представьтесь!

– Кшиштоф Малицкий, третий курс, маг-водник, – представился невысокий полный блондин. – Инженерное обеспечение городского хозяйства.

– А я вас откуда знаю? – прищурилась профессор.

– Я к вам хожу на факультатив по нечисти.

– Вот как? Хорошо, поговорим позже.

– Ален Фрессанж, четвёртый курс, целитель. Посещаю тот же факультатив, – представился второй.

– Очень хорошо. Назначаю вас старшими в этом…

– Бардаке, – снова пискнул кто-то неопознанный.

Подавив неуместную улыбку, Лавиния покачала головой

– В этом пока не организованном братстве студентов, не получивших учебные пособия своевременно. Так вот, Малицкий и Фрессанж! Найдите пустую аудиторию, составьте списки, кому что нужно. Обязательно указывать не только название и автора книги, но и год издания. Пишете личные данные: имя, курс, факультет, группу, номер коммуникатора, домашний адрес.

– А адрес-то зачем? – басом поинтересовался невысокий юноша.

– Балбес, чтобы, когда ты вовремя книгу не вернёшь, за тобой послать…

– Дракона! – громко сказал Фрессанж. – Огненного дракона пошлёт госпожа профессор за каждым, кто хоть на малость нарушит порядок в библиотеке, понятно? Так, все выходим в коридор! Пелетье, посмотри пустую аудиторию по соседству!

Закрывшаяся дверь отрезала громкие голоса от опустевшей библиотеки.

– Где б ещё его найти, этого дракона, – пробормотала Лавиния. – Иной раз ох как не помешал бы… Ланглуа, вы там живы?

– Пока жив, не знаю, надолго ли.

– Давайте-ка, переместимся вон туда, к столику, и попробуем похозяйничать. Надеюсь, уважаемый Хранитель простит мне самовольство, но я возьму у него чаю и чашки. Ого, да тут и печенье есть!

Говоря всё это, она достала из небольшого шкафчика пару высоких фарфоровых кружек, пробормотала заклинание – и кружки наполнились водой. Ещё одно заклинание, и вода закипела. Когда чай заварился почти дочерна, Лавиния оглянулась по сторонам и достала из пространственного кармана две конфеты и серебряную фляжку. Конфеты легли на стол перед Ланглуа, хлопавшим глазами в обалдении, а из фляжки щедрой рукой в чай был добавлен коньяк.

– Пейте, – скомандовала госпожа Редфилд. – Пейте и рассказывайте, куда вы дели Хранителя, и кто вытянул из вас энергию?

– Хранителя… я никуда не девал, что вы, госпожа профессор! Я тут был, в библиотеке, мне просто нужно было подобрать некоторые материалы для статьи по теории магических возмущений. А Хранителю пришёл магвестник.

– Хм, странно, – Лавиния уставилась на молодого коллегу, и тот слегка отодвинулся, просто на всякий случай. – Я знаю Либера не первый десяток лет, и ни разу при мне он магвестников не получал. Хотя…

– Мне почему-то кажется, что ему всё это не нужно, – сказал Ланглуа. – У него какая-то другая магия.

– Ну, неважно, рассказывайте дальше!

– Да и рассказывать особо нечего – он прочёл записку, что-то сказал… Я не знаю этого языка, даже не слышал такого никогда, но это точно было ругательство! Ну вот, потом повернулся ко мне. Сказал, что у него чрезвычайный обстоятельства, и ему нужно отлучиться на два или три часа. Мне придётся остаться за него, потому что искать ещё кого-то нет времени. Дал мне код доступа ко всем полкам с учебниками и… исчез.

– В смысле открыл портал?

– Да нет же, просто исчез. Вот только что стоял вот тут, – для убедительности Ланглуа потыкал пальцем в пол перед собой. – А потом хлоп – и никого.

– И когда это было?

– Около часу дня. А в четверть второго закончилась пара, и тут начался сущий ад… – молодой человек содрогнулся. – Вы же всё это видели и слышали, правда? Нет, в первый час я ещё мог с ними как-то управиться, а потом… – он глубоко вздохнул. – Потом потерял лицо. Мне надо увольняться, наверное, кто ж теперь будет меня слушать?

– Глупости, – Лавиния покачала головой. – Никто бы в этой ситуации больше часа не продержался. Думаю, даже меня бы хватило не больше, чем на полтора часа, – добавила она в приступе самокритичности.

Тут в дверь постучали. Жестом госпожа Редфилд открыла замок, и в библиотеку вошёл один из студентов, которых она недавно назначила ответственными. «Как его? Трудная какая-то фамилия… Маг воды… ах, да – Малицкий!»

– Госпожа профессор, господин Ланглуа, – списки готовы, – студент торжественно протянул стопку исписанных листов.

– Очень хорошо. Себе копию оставили?

– Да, госпожа профессор.

– Тогда первый десяток может через полчаса подойти и забрать свои книги. Полчаса нам хватит, господин Ланглуа?

– Простите, госпожа профессор, может быть, мы с Фрессанжем поможем? Ну, чтобы вам тяжести не таскать…

– Тяжести таскать я и не собиралась, – покачала головой Лавиния.

Она бы, безусловно, согласилась на эту помощь, но очень уж заблестели глаза у будущего инженера по водным коммуникациям. Не иначе, он собрался попутно посмотреть и на те полки, куда студентам доступа не было. Во всяком случае, сама Лавиния точно так бы и сделала.

Впрочем, решать, стоит ли принимать такого рода услугу, ей не пришлось. На своём месте за библиотечной стойкой появился Хранитель Либер – высокий, очень худой, закутанный в белый балахон. Выходит, Ланглуа говорил правду: Хранитель не открывал портала, просто возник. В один взмах ресниц.

– Ой! – сказал студент Малицкий и мгновенно испарился.

– Добрый день, Хранитель, – госпожа Редфилд улыбнулась.

Она всегда была рада видеть Либера, но сегодня эта радость была двойной. Ланглуа же сиял, словно осветительный шарик, собственным светом.

– Хранитель, какое счастье, что вы вернулись! – воскликнул он.

– Тяжко вам пришлось?

Лавинии показалось, что Хранитель улыбается.

Ланглуа затряс головой и уже открыл рот, чтобы пожаловаться, но сказал неожиданно:

– Было нелегко, но… это интересный опыт. Наверное, я теперь чуть лучше буде понимать не только теорию магии, но и практическое её применение. И ещё… э-э-э… распределение полномочий и организацию деятельности больших групп. Кстати, вот, – и список, составленный студентами, лёг перед Хранителем.

Тот просмотрел его и кивнул.

– Прекрасно. Сейчас я от них избавлюсь и буду в вашем распоряжении, госпожа Редфилд. Господин Ланглуа, я ваш должник.

Вдохновлённый этими словами, Ланглуа раскланялся и ушёл, а Лавиния снова устроилась в удобном кресле чашкой кофе.

Ждать ей пришлось недолго: не прошло и четверти часа, как последний из студентов покинул библиотеку, прижимая к груди недостающий учебник. Хранитель опустился в соседнее кресло и сказал:

– И так каждый год. Третий и четвёртый курс вспоминает, что им нужны книги, за неделю до начала сессии.

– Пятый этим не грешит?

Хранитель пожал плечами.

– Это вам виднее, но по-моему, тех, кто столь безалаберно относится к занятиям, к пятому курсу уже отчисляют. Впрочем, не будем тратить на них время и силы. Вас ведь привёл ко мне какой-то вопрос, а вовсе не желание спасти коллегу Ланглуа?

– Совершенно верно. Скажите, есть ли подобный вам Хранитель в библиотеке Севильского университета?

Вместо того, чтобы однозначно ответить «Да» или «Нет», Либер покачал головой, уставившись на неё своими жёлтыми глазами без белков. Лавиния почувствовала непреодолимое желание поёжиться и чем-нибудь заслониться от этого нечеловеческого взгляда. Хоть листочком бумаги!

– Знаете ли вы, госпожа профессор, откуда я только что вернулся, и почему мне пришлось покинуть эти комнаты, которые я не покидаю никогда? – наконец поинтересовался он.

– Нет, не знаю пока. Но уже чувствую, что меня это очень интересует!

– Был я именно что в Севилье, прекрасном южном городе на берегу реки Гвадалквивир.

– Надо же, какое интересное… совпадение.

– Интересное. Мой рассказ будет довольно долгим, могу ли я прежде узнать, отчего вдруг у вас возник интерес именно к столице провинции Уэскар? Не к официальному Мадриду, не к магической беззаконной Барсе, а к Севилье?

– Можете, – кивнула Лавиния. – У меня на четвёртом курсе учится герцог Медина. Вы можете знать его под фамилией Сандоваль, Энрике Сандоваль.

– Да, помню. Молодой человек особо интересовался совмещением стихийных способностей, а поскольку ему самому достались аж четыре…

– Огонь, воздух, артефакторика и слабый ментал.

– Именно так. И что сделал этот выдающийся молодой человек?

– Он исчез. Получил некий магвестник и… больше в Академию не возвращался. За два дня до первого экзамена.

– Исчез, – повторил Хранитель. – Герцог. Почему герцог, а не наследник, в таком-то возрасте?

Рассказать ещё раз печальную историю о том, как управлять провинцией пришлось четырнадцатилетнему мальчику, Лавинии было не сложно. Когда она договорила, Либер сложил свои длинные пальцы, упрятанные в белоснежные перчатки, и покачал головой.

– Печально. Но теперь мне становится яснее и ситуация, сорвавшая с места меня. Итак, знаете ли вы, госпожа профессор, в каких случаях полагается, чтобы в библиотеке был не живой человек, гном или кто угодно другой, а – такой, как я? Должны сойтись многие факторы. Во-первых, это относится только к действительно большим книжным собраниям. Во-вторых, им должно пользоваться значительное количество читателей, поэтому чаще всего Хранители служат в университетских библиотеках. И наконец, в-третьих, там должен быть так называемый «закрытый» отдел. То есть, наличествовать книги, рукописи, свитки, хоть каменные пластины, которые могут принести вред всему живому. Темномагические искусства, магия крови, ряд разделов некромантии…

– Да-да, – подхватила госпожа Редфилд. – Какие-нибудь гримуары магов, особо отметившихся в истреблении себе подобных, или дневники жестоких властителей. Только тогда мне непонятно, почему в Школе магии Нувель-Орлеана Хранителя нет? Я лично переносила в их закрытый отдел записки Родрика Железнобокого.

– Вы же сами поселили там духа лоа? – в голосе Либера явственно слышалась усмешка. – Поверьте, это нематериальный аналог библиотечного Хранителя. Так вот, в Севилье есть университет, и в тамошней библиотеке присутствует мой собрат, его имя Валиор. Но недалеко от города имеется и ещё одно книжное собрание, которому понадобился Хранитель, в поместье Паломарес дель Медина.

– Паломарес дель Медина, – медленно повторила Лавиния, а потом выругалась.

– Экспрессивно и по делу, – одобрительно кивнул Либер.

– Неужели в этом поместье бывает такое количество читателей?

– О нет, их там совсем немного! Но в данном случае нам пришлось нарушить правила. Сорок лет назад, когда власть в провинции перешла к тринадцатому герцогу, отцу вашего студента, выяснилось, что его способностей недостаточно, чтобы охранять собственную библиотеку. Покойный был… не лучшим образцом правителя, и к магии относился примерно так же, как и к руководству Уэскаром. Наплевательски. Но в провинции его смогли заменить присланные королём управляющие, а с библиотекой это невозможно.

– Что ж так такое хранится? – госпожа Редфилд не скрывала своего любопытства.

За долгие годы в Службе магбезопасности и столь же долгие – преподавания она, кажется, сталкивалась со всякими проявлениями Тьмы в разумных существах, иной раз совсем уж омерзительными. Неужели совсем рядом с цивилизованной Севильей имеется нечто, превосходящее описание ритуалов колдунов Квазулу-Наталя или парсийцев?

– То, что не должно было покидать джунгли Буньоро-Анколе. И более я не стану говорить об этом, потому что именно это зло спит, пока его не позвали, – Хранитель дождался, пока Лавиния склонит голову, подтверждая условия, и продолжил. – Так вот, мой собрат, сохранявший библиотеку поместья Паломарес дель Медина, был найден сегодня утром возле книжных полок в закрытой секции. Не мёртвым, но очень близким к тому.

– И кто его нашёл?

– Горничная, которая убиралась в библиотеке. Мы можем, как и вы, применить заклинание бытовой магии – уборка пыли и прочее, но вам известно, как неожиданно могут отреагировать на любую магию по соседству такие… единицы хранения.

– Да уж.

– Поэтому раз в два дня по утрам немолодая и неразговорчивая женщина вытирает пыль с тех полок, на которые ей указывает Хранитель, и моет полы.

– Значит, если бы не эта горничная, этот ваш коллега мог бы и не выжить? – Лавиния покусала губы, потом всё же решилась спросить. – А вообще на ваших… собратьев действует целительская магия?

– Конечно, – Либер улыбнулся едва заметно, только уголками губ. – Я понимаю, что вам хочется узнать, что же мы собою являем. Ну вот с брауни вы хорошо знакомы, так ведь? Это домашние духи, обретшие плоть, прямые потомки римских хранителей очага. Мы их родственники, довольно близкие, примерно… троюродные, если переводить в человеческие категории. И сразу отвечу на следующий вопрос, который вы хотите задать: как у брауни или росских домовых есть свои короткие пути, так есть они и у нас. По книгам. Ну вот например…

Тут Хранитель повёл ладонью, и на столике между ними появилась хорошо знакомая Лавинии книга, толстый том в синей обложке, на которой чётким шрифтом было напечатано: «Практическое применение стихийной магии во время боевых действий». В числе авторов первым стояло её собственное имя.

– Знакомо? – Либер улыбнулся. – Такая есть в каждой библиотеке каждого магического учебного заведения. И я могу войти в этот том, а выйти из точно такого же, например, в Люнденвике. Или в Христиании. Или в Москве.

– Ого… Это очень интересно…

– Уважаемая госпожа профессор, поверьте, вы не первая представительница рода хомо, которой доверяют этот секрет. Применить его для людей, эльфов или кого-то ещё невозможно.

Не краснеть госпожа профессор научилась уже давно, лет двести назад. И в этой не слишком ловкой ситуации она не залилась краской, а всего лишь перевела разговор на другую тему. Точнее, вернулась к основному вопросу, который интересовал её сегодня: где может носить юного герцога, и за каким Тёмным?

– Таким образом, горничная вызвала дворецкого, а он?..

– Он связался с Хранителем Валиором в библиотеке Севильского университета, а тот уже вызвал меня. В силу возраста и опыта я считаюсь в некотором роде дуайеном*) нашего племени.

________

*) Дуайе́н (фр. doyen – старшина, старейшина) – глава дипломатического корпуса, старший по дипломатическому рангу и по времени аккредитования в данной стране дипломатический представитель. Иногда используется буквальное значение слова.

– И что же выяснилось?

– Представьте себе, госпожа профессор, Хранителя Атрамоса попросту ударили по голове. Тупым тяжёлым предметом. Местная городская стража была вызвана?

– Разумеется, – Либер явственно поморщился. – Они пришли к выводу, что грабители интересовались дорогостоящими изданиями, может быть, даже инкунабулами, но Хранитель им помешал. Отпечатков пальцев они не нашли.

– А Служба магбезопасности?

Хранитель развёл руками.

– Этого я не знаю. Должен был вернуться сюда.

– Последний вопрос, и я оставлю вас. Пришёл ли в себя пострадавший?

– Пока нет. Целитель из местного госпиталя держит его в состоянии магического сна, и планирует вывести завтра или послезавтра, в зависимости от состояния. Говорит, что опасается навредить, такого пациента у него ещё не было.

Лавиния распрощалась, пообещала держать Либера в курсе расследования и вышла из библиотеки.

Конечно, на языке у неё крутилась ещё тысяча вопросов, в первую очередь о Хранителях. Есть ли где-то на земле место, где они живут компактно, как появляются на свет – и, кстати, почему не работают в библиотеках их женщины? Или женщин у них просто не существует? И какая у них магия? На чём основан переход их книги в книгу?..

Ну, и ещё в сто раз больше.

Но задать эти вопросы было решительно невозможно, и госпожа Редфилд только тяжело вздохнула.

Что ж, зато теперь у неё были все основания отправиться к Равашалю и получить его разрешение на открытие расследования. И, кстати, получить предписание о командировке для Жака Дюпона, потому что в деле, связанном с библиотеками, без него не обойтись никак!

За окном была уже тьма, густая, хоть ложкой ешь, и она взглянула на часы: половина шестого. День практически закончился. Надо поторопиться, если она хочет застать архивариуса на месте.

***

Дюпон тянул время, как только мог.

Три раза переписал докладную записку руководству. Третий вариант перечитал, смял и бросил в корзину, решив, что проще всё сказать словами на совещании в понедельник утром. И почему ему раньше казалось таким увлекательным процессом эта глупость, написание докладных записок?

Несколько раз прошёлся по залу, поглядывая на работающих за столами коллег. Ходили в архив преимущественно аналитики, но время от времени и боевики заглядывали. Вот, кстати!

Он подошёл к одному из столов и тронул сидящего за плечо.

– Лионель, привет! Я нашёл для тебя тот рапорт об уничтожении видоизменённой нечисти на кладбище в Брезе. Ещё актуально?

– Спрашиваешь! Давай скорее!

– Только завтра, прости. Время уже к шести, через двадцать минут мы закроемся.

Лионель де Клермон выругался шёпотом, но всё равно заслужил недовольный взгляд с соседнего стола. В ответ он улыбнулся и поставил над собой щит от подслушивания.

– Жак, а давай я магически скопирую этот рапорт?

– Запрещено, ты ж знаешь. К тому же на последней странице печать и подпись Равашаля, так что копирование тебе дорого обойдётся.

– Н-да… – Лионель поморщился.

Такую глупость он уже сделал однажды, и потом долго щеголял фингалом точно в середине лба.

– А что ж делать? – он огорчённо посмотрел на Дюпона.

– Приходи завтра.

– Ага, завтра! Тебя сейчас коммандер Редфилд затребует, и привет, две недели мы не встретимся. А девочка твоя новенькая мила, конечно, но ведь она этот рапорт не найдёт?

Дюпон даже отвечать не стал на этот вопрос. Конечно, не найдёт, нужная бумага лежит в том разделе, куда Лючия и допуска пока не имеет.

– А насчёт командировки… Это ты слышал или придумал? – спросил он осторожно. – Или предположил?

– Приказ видел в канцелярии.

– Тогда снимай свой щит и пойдём, всё организую.

Он познакомил Лючию с лейтенантом де Клермоном и проинструктировал, куда положить для хранения интересующие его документы, как извлечь и выдать завтра утром и каким образом убрать, когда в них исчезнет надобность.

Без пяти шесть он со вздохом сказал девушке:

– Идите домой, Лючия.

– Вы позволите, я провожу вас? – Лионель тут же подхватил её под локоть и повёл к дверям, что-то нашёптывая на ухо.

Уже из коридора раздался взрыв смеха. Дюпон снова вздохнул – видимо, Лионель ошибся, не будет никакой командировки, но тут засигналил и задёргался его коммуникатор.

– Я тебя долго буду ждать? – сурово спросил женский голос. – Приказ подписан и лежит у меня на столе!

– Госпожа Марнье! Уже бегу!

– То-то же, – начальница канцелярии усмехнулась, но Жак этого уже не видел.

Он срочно закрывал архив.

***

Мадам Лаво отодвинула тарелку и в третий раз за вечер покачала головой.

– Тебе не понравился антрекот? – поинтересовалась Лавиния.

– Понравился. Мне не нравится складывающаяся ситуация в целом и, в частности, то, что я ничего не нашла в доме вашего герцога. Сандоваль и Уэскара, герцога Медина. Лонго. Как ни называй…

– Ты уже готова говорить о подробностях?

– Вполне, – Мари Лаво отпила глоток вина, скрестила пальцы и начала рассказывать. – Дом на улице Флерю, в двух шагах от Люксембургсого сада. Тихий, дорогой квартал, как я понимаю.

– Шестой округ, цены на квартиры и дома просто неприличные, – кивнула Лавиния.

– Дом небольшой, два этажа и мансарда. Перед ним мощёный двор, за домом сад. Садик, – Мари прикрыла глаза, представляя себе всю картинку. – Слуг всего четверо: дворецкий, кухарка и две горничных, камердинер отправился с Лонго. Второй этаж был закрыт, и мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы заставить дворецкого – его зовут Плюман, – открыть для нас проход.

– Закрыт самом Лонго?

– По его приказу. Не магически, нет. Но внутри всё вычищено как раз магией.

– Тот же вопрос – чистили горничные или герцог убирал что-то, что не стоит видеть посторонним?

– Ни одна горничная не добивается такой стерильности повсюду, – Мари усмехнулась, но вышло как-то невесело. – Безусловно, все следы были уничтожены магией, но я не смогла определить, кто это сделал. Понимаешь, Лавиния, я – не смогла!

– Понимаю… Девочка, как её… Эрмина, да. Она что-нибудь увидела?

– Эрмина прошлась везде, шмыгнула носом в спальне, но держалась молодцом. Она говорит, что раньше в доме чувствовалась душа Энрике, а теперь ничего нет. Ничто о нём не напоминает. Исчезли все предметы, связанные с ним самим или его семьёй. И мелочи, вроде золотого магического пера или любимой чашки, и большой портрет самого Энрике и его родителей, написанный как раз перед их гибелью. Портрет висел в кабинете.

– А что слуги об этом говорят?

– Так им приказали на второй этаж не соваться до возвращения хозяина, они и не суются. Но ты ж понимаешь, магическое перо он мог взять с собой, хотя подозреваю, что таких вещей в герцогской резиденции достаточно. Но чашка? Лично я не знаю мужчины, который срываясь по экстренному вызову, возьмёт с собой фарфор. Да и большой портрет не сама удобная для транспортировки вещь. Скажи, Лонго умел создавать пространственный карман?

– Тема эта у нас была, как раз в начале семестра… – ответила Лавиния задумчиво. – И у него неплохо получалось. Ну, как неплохо – для студента четвертого курса. В его пространственный карман можно было убрать пару учебников. Но тут один момент…

– М-м? – Мари, высказавшись, занялась сыром, и говорить могла только неразборчиво.

Но понятно.

– Он заинтересовался возможностью привязки кармана не к ауре владельца, а к предмету. Теоретически это возможно, а практически… Надо иметь сплав способностей к пространственной магии, к стихии воздуха и к артефакторике, плюс уметь формулировать заклинания. Вот только обсудить результаты исследований мы не успели. Собирались после сессии, понимаешь?

– Понимаю. Значит, ты считаешь, что он мог успешно создать такой карман, поместить в него свои ценности и привязать к чему-то, что всегда носит с собой?

– Именно так. Меня беспокоит вот что: если наш герцог Медина забрал всё, включая семейный портрет, не означает ли это, что он не собирается возвращаться?

– Да, это вопрос. Но мне лично интересно другое…

– Что?

– Если завтра начинается сессия, как ты собираешься отправиться в Севилью? И что буду делать я?

Лавиния подняла брови.

– Прости, сколько тебе нужно принять экзаменов?

– Один. Вот эта самая группа, двадцать два человека. То есть, уже двадцать один. И он назначен на второе января, то есть, через три дня.

– Ну так в чём проблема? Никто не отменял порталы, перейдёшь сюда, примешь экзамен и вернёшься в Севилью.

– Как у тебя всё просто, – обидчиво проговорила Мари. – А у меня после длинных портальных переходов голова кружится и тошнит. И какой тут экзамен?

– Как угодно, – госпожа Редфилд пожала плечами. – Уговаривать я тебя не буду, решай сама. Ты можешь остаться в Лютеции до второго января и присоединиться ко мне после экзамена. Можешь поговорить с ректором и перенести экзамен на конец сессии. Можешь вообще не принимать участия в расследовании, оставайся здесь, в крайнем случае проконсультируешь меня по коммуникатору. Всё в твоих руках!

Глаза мадам Лаво опасно сверкнули.

– Надеюсь, что ты пошутила, – проговорила она медленно, с тягучим южным акцентом. – Когда ты планируешь отправляться?

– Завтра около полудня.

– Вот и славно. Сообщи мне точное время хотя бы за полчаса, встретимся в портальном зале.

***

Повторный визит в общежитие ничего не дал: как и предполагала госпожа Редфилд, Аластер Холлинсон и Антонио Морено-Муньос практически ничего не добавили к тому, что рассказали остальные студенты. Вот разве что Антонио, уже прощаясь, вдруг наморщил лоб.

– Знаете, госпожа профессор, что-то такое говорил Лонго о своих родственниках. Что-то… неприятное. Но это было довольно давно, и я никак не могу вспомнить, о ком и о чём шла речь.

– Вспоминайте, – Лавиния пристально посмотрела на него. – Вы сможете отправить мне магвестник? Вот и славно, всё что вспомните вы сами или ваши друзья, всё может пригодиться.

– А вы… вас не будет на экзаменах? – спросил Аластер.

– Нет, Холлинсон, я отправляюсь в Севилью, выяснять, куда они там потеряли целого герцога.

– Госпожа профессор, а вам помощники не нужны?

С трудом она подавила усмешку и ответила максимально серьёзно:

– Пока не знаю. Если понадобятся – сообщу. Но имейте в виду, на ваш век хватит ваших собственных расследований и приключений.

Г