Как Николай II погубил империю?

Размер шрифта: 13

К читателям

Слащавым и лживым мифам о «России, которую мы потеряли» нет числа.

Митрополит Крымский и Симферопольский Тихон Шевкунов – далеко не первый сочинитель мифа о процветающей Российской империи Николая II. Однако именно он в книге «Гибель империи. Российский урок» изложил его максимально подробно. Метод, к которому он прибегает, давно известен в пропаганде. Так действовали американские советологи, очерняя «империю зла». Произвольно подбираются цифры и факты, их освещают в нужном виде. В ход идут пафос, подтасовки, сплетни, фигуры умолчания… И вот перед нами почти что рай земной, который «глупый народ» разрушил с подачи зарубежных врагов. Чем страшна эта иллюзия? Она мешает обществу развиваться, приучает к ложным ориентирам… Но достаточно убрать умолчания и подтасовки, чтобы стало ясно: держава была обречена. И нет человека, который бы сделал для её краха больше последнего императора. В книге, которую вы держите в руках, современные историки открывают истинную картину предреволюционной России.

Император-могильщик

Александр Колпакиди
Монархисты
От царя к фюреру

Немцам

Христос Воскрес! Спешите, братья!
Из мглы кровавой октября
Мы простираем к вам объятья,
Зовем свободу, ждем царя!
Он возвратит нам рай святыни,
Свободный труд и честный торг,
Забьют фонтанами пустыни,
В сердцах заискрится восторг!
Да сгинет шайка негодяев,
Кем опозорена Москва,
Кто нас учил, как попугаев,
Твердить дурацкие слова!
Христос Воскрес!
Отныне снова
Пребудет с нами, как и встарь,
Заветное, святое слово:
Самодержавный русский царь.

Сочинил поэт-монархист Б.А.Садовскимв июне 1941 года

Культ царской России предреволюционных десятилетий всегда подпитывался из-за рубежа, будучи плодом работы разведчиков и пропагандистов. Они сознательно создавали исторический миф о рачительном и справедливом «царе-батюшке», не задумываясь о том, чтобы пропагандистская жвачка хотя бы отчасти соответствовала истине. Идейной опорой этого движения были монархисты – организованные и стихийные, искренние и не очень. На них делают ставку и нынешние авторы фэнтезийных версий истории России – такие, как митрополит Тихон Шевкунов или Петр Мультатули. Их задача – встряхнуть монархическую жилку в обществе, придать ей импульс развития. Об истинной судьбе монархического движения в ХХ веке мы и поведем речь.

Русские монархисты – за третий рейх.

В годы распада СССР возникла мода на «Россию, которую мы потеряли», но поручиков Голицыных, на слащавые рассказы об «их императорском величестве»… Это поветрие быстро прошло: уж слишком архаичная получалась картинка. В современной России монархизм существует искусственно и, в основном, в «элитарных» кругах – его подпитывают те, кто заинтересован в новом самодержавном порабощении трудящихся. Многим бизнесменам и чиновникам, вероятно, хотелось бы однажды превратиться в титулованных особ… Правда о судьбе русского монархизма тщательно скрывается. Постараемся показать, как представители этого течения показали себя во время ключевых исторических событий ХХ века – в годы Второй мировой войны. Но начнем с первых послереволюционных лет. В гражданской войне 1918–1922 годов в рядах белогвардейских вооружённых формирований оказалось немало активных монархистов. Руководство белогвардейцев никогда открыто и категорично не выступало за восстановление самодержавия. Оно декларировало непредрешенчество: как будущее Учредительное собрание решит – так и решит. То есть реставрация монархии в будущем не исключалась – хотя на выборах в учредительное собрание монархисты потерпели сокрушительное поражение. Но в рядах белых монархисты были влиятельны – что и дало современникам повод считать, что они «снова готовят нам царский трон».

В белогвардейских вооруженных формированиях сражались против народа убежденные монархисты: И.Г.Барбович, М.К.Дитерихс, М.Г.Дроздовский, В.О.Каппель, П.Н.Краснов, А.П.Кутепов, Н.А.Лохвицкий, С.Л.Марков, Е.-Л.К.Миллер, В.М.Молчанов, А.В.Туркул, Р.Ф. фон Унгерн-Штернберг, Н.Н.Юденич и другие. Это – верхушка белых армий, но примерно такую же картину дает и изучение воззрений офицерства. Глубоко неверно утверждение, что на фронтах гражданской сторонники Октябрьской революции сражались с апологетами революции Февральской.

После поражения иностранных интервентов и их белогвардейских марионеток монархисты оказались в эмиграции и начали борьбу за уничтожение Советской России. Уже в мае – июне 1921 года в Баварии, в местечке Рейхенгалле прошёл так называемый первый монархический съезд, принявший «Рейхенгалльскую платформу», которая декларировала необходимость реставрации монархии в России и сохранение власти за династией Романовых. В съезде приняли участие бывшие сенаторы, бывшие члены Государственного совета, бывшие депутаты Государственной думы, церковные иерархи (А.П.Храповицкий и др.). На съезде был сформирован Высший монархический совет (ВМС), который возглавил известный черносотенец Н.Е.Марков. В том же году в Берлине группой монархистов-эмигрантов (герцог Г.Н.Лейхтенбергский, литераторы С.А.Соколов-Кречетов и А.В.Амфитеатров, генерал П.Н.Краснов и пр.) была основана православно-монархическая диверсионно-террористическая организация «Братство русской правды» (БРП). Всё это выглядело несколько опереточно, хотя эти господа располагали войсками, бюджетами и вынашивали агрессивные планы.

В 1922 году великий князь К.В.Романов объявил себя блюстителем несуществующего престола, а в 1924 году провозгласил сам себя императором несуществующей империи. Для консолидации своих сторонников среди эмигрантов в том же году он образовал Корпус офицеров Императорской армии и флота (затем – Корпус Императорской армии и флота – КИАФ).

В 1924 году был создан Русский общевоинский союз (РОВС) под руководством одного из главарей белогвардейщины, барона П.Н.Врангеля. Затем РОВС возглавляли генералы: Кутепов, Миллер, Архангельский, фон Лампе, Харжевский. Главным идеологом этого движения стал философ Иван Ильин, так любимый нынешними горе-националистами.

Свою подрывную работу вела и церковь. В ноябре 1921 года в Сремских Карловцах в Югославии состоялось Всезаграничное Русское церковное собрание, затем переименованное в Собор. На Соборе были приняты: «Обращение к воинам русской армии», «Послание чадам Русской православной церкви, в рассеянии и изгнании сущим» и другие документы. В частности, собрание призвало: «И ныне пусть неусыпно пламенеет молитва наша – да укажет Господь пути спасения и строительства родной земли, да даст защиту вере и церкви и всей земле русской и да осенит Он сердце народное; да вернет на всероссийский престол помазанника, сильного любовью народа, законного православного царя из дома Романовых».

В 1936 году Архиерейский синод РПЦЗ установил такую формулу поминовения на церковных службах Гитлера и его режима: «1. На великой ектении: „О христолюбивом вожде народа германскаго, правительстве и воинстве его Господу помолимся“.

2. На сугубой ектении: „Ещё молимся о христолюбивом вожде народа германскаго, о державе, победе, пребывании, мире, здравии, спасении их и Господу Богу нашему наипаче поспешати и пособити им во всех и покорити под нозе их всякаго врага и супостата“.

Как утверждённое Архиерейским Синодом, данное поминовение вскоре распространилось в РПЦЗ и за пределами германской епархии и продолжалось вплоть до окончания войны».

Такую же линию РПЦЗ продолжала и в годы Второй мировой войны. Приведем воззвание к пастве митрополита Берлинского и Германского Серафима (Ляде), которое печаталось в листовках в июне 1941 года: «Во Христе возлюбленные братья и сестры! Карающий меч Божественного правосудия обрушился на советскую власть, на её приспешников иединомышленников. Христолюбивый Вождь германского народа призвал своё победоносное войско к новой борьбе, к той борьбе, которой мы давно жаждали, – к освященной борьбе против богоборцев, палачей и насильников, засевших в Московском Кремле… Воистину начался новый крестовый поход во имя спасения народов от антихристовой силы… Наконец-то наша вера оправдана!.. Поэтому, как первоиерарх Православной церкви в Германии, я обращаюсь к вам с призывом. Будьте участниками в новой борьбе, ибо эта борьба и ваша борьба; это – продолжение той борьбы, которая была начата еще в 1917 году, – но увы! – окончилась трагически, главным образом, вследствие предательства ваших лжесоюзников, которые в наши дни подняли оружие против германского народа. Каждый из вас сможет найти своё место на новом антибольшевицком фронте. „Спасение всех“, о котором Адольф Гитлер говорил в своем обращении к германскому народу, есть и ваше спасение – исполнение ваших долголетних стремлений и надежд. Настал последний решительный бой. Да благословит Господь новый ратный подвиг всех антибольшевицких бойцов и даст им на врагов победу и одоление. Аминь!».

И бывшие белогвардейцы откликнулись на призывы. «Сколько же эмигрантов и их взрослых детей пошли в формируемые гитлеровцами „русские части“? Анализ разрозненных данных позволяет с определённой долей уверенности говорить, что речь идет примерно о 30 % способных носить оружие эмигрантов в возрасте от 18 до 60 лет, проживавших в оккупированных немцами или союзных им странах. Одним из наиболее массовых формирований был Русский охранный корпус, созданный к 12 сентября 1941 года на территории Югославии», – утверждает Леонид Решетников (кстати, современный монархист) в докладе на научной конференции «К вопросу о позиции белой эмиграции во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.» (https: //www.perspektivy.info/print.php? ID=88828).

Отметим, что в Сопротивлении нацизму в годы Великой Отечественной в странах Европы участвовало гораздо меньше представителей эмиграции – от 1,5 до 3 процентов.

Конечно, белоэмигранты лгали и себе, и друг другу, что самоотверженно борются «за Россию». В реальности они стремились вернуть русский народ под корону Гольштейн-Готторпской династии, чтобы занять прежние места в новой России и снова паразитировать на народе. А в случае, если бы это не удалось, монархисты готовы были уничтожить и Россию, и русский народ. Для достижения своих целей они шли в услужение к любым врагам СССР. Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с биографиями некоторых монархистов, бежавших за границу.

Романов К.В. (1876–1938). Сын брата Александра III. Двоюродный брат Николая II. В начале русско-японской войны находился в Порт-Артуре. Отличался пьянством и хамством по отношению к офицерам эскадры. 31 марта 1904 года находился на борту флагманского броненосца «Петропавловск». При взрыве броненосца оказался одним из немногих, кто остался жив и даже не был ранен. В тот же день выехал на лечение «нервного расстройства» в Германию. В 1905 году впал в немилость к Николаю II из-за своего не разрешённого императором брака с Викторией Мелитой, разведенной с родным братом императрицы Александры Федоровны Эрнстом-Людвигом. Николай II написал следующую резолюцию по этому делу: «Признать брак Вел. Кн. Кирилла Владимировича я не могу. Великий Князь и могущее произойти от него потомство лишаются прав на престолонаследие». Однако в 1907 году император все-таки признал этот брак и восстановил династические права К.В.Романова и его семьи. С началом Первой мировой войны он служил в штабе Верховного главнокомандующего. Во время Февральской революции во главе Гвардейского экипажа перешел на сторону Государственной думы. В 1917 году выехал в Финляндию, затем в Швейцарию и Германию. Наконец, в 1924 году объявил себя «императором Кириллом I». В 1938 году умер в Париже, был похоронен в Кобурге. В 1995 году перезахоронен в Петропавловской крепости в Петербурге.

Романов В.К. (1917–1992). «Великий князь» и претендент на несуществующий престол с 1938 года. С началом Второй мировой войны (3 ноября 1939 года) выпустил антисоветское обращение к белоэмигрантам: «В течение долгого времени мир колебался между войной и миром. Однако, попущением Божиим, война разразилась в самом сердце Европы. Судьбы народов заколебались на чаше весов. Настало, несомненно, время, когда народы Европы должны были вспомнить об отсутствующей России и потому стали стремиться снова вовлечь многомиллионный русский народ в постоянное сотрудничество с другими государствами для восстановления разрушенного ныне равновесия. Но для этой цели вполне соответствовала бы только национальная Россия. Между современной советской и подлинной Россией существует столь же глубокое различие, как между тьмой и светом, между палачом и его жертвой.

Коммунизм не изменяет своего существа: его целью по-прежнему остается разрушение современного мира со всей его вековой культурой. Не новым ли доказательством этому являются гонения, которым подвергается население вновь занятых советами областей? Почти весь цивилизованный мир почувствовал опасность проникновения большевицкого растления в глубину Европы, угрожающего ей неизмеримо большими разрушениями и бедствиями, чем какие способна причинить ему война. Надо быть поистине слепым или желать быть сознательно обманутым, чтобы не видеть этой угрозы. Я почитаю своей священной обязанностью обратиться ныне ко всем русским людям с словом предупреждения против опасного соблазна мнимыми великодержавными успехами советской власти, ибо они влекут за собой не возвеличение и освобождение России, а укрепление в ней власти богоборческого Интернационала.

Одновременно я почитаю своим долгом ещё раз заявить, что советская власть, столько лет угнетающая русский народ, разрушающая и оскверняющая его святые храмы и алтари, истребившая голодом и казнями более двадцати миллионов русских людей, томящая миллионы других доныне в тюрьмах и лагерях, не может иметь никакой органической связи с русским народом, её ненавидящим. Я обращаюсь также к нашим братьям, томящимся в России: мужайтесь, час вашего избавления приближается, ибо сколько бы большевизм ни превозносился своей мнимой силой, он обречён на неизбежную гибель, которая может наступить гораздо раньше, чем мы думаем.

Для всех нас есть один путь к скорейшему восстановлению России – это путь жертвенной любви к ней, путь непоколебимой нравственной стойкости и непримиримой борьбы против III Интернационала под знаменем Животворящего Креста, которое уже начинает высоко возноситься над страждущей Русской землей. Не напрасно пролилась кровь наших многочисленных мучеников, во главе которых стоит великий страстотерпец Государь Император Николай II».

Среди потоков антисоветского бреда хорошо видна позиция как этого «претендента на престол», так и прочих монархистов. Это ненависть к СССР – то есть, к той России, которая их выгнала, и стенания по Романовской империи, где им так сладко жилось. Чтобы вернуть «свою» Россию, они готовы были на всё – хоть продать душу дьяволу. Что в итоге и сделали, поступив в услужение человеконенавистническому режиму Гитлера. Анализируя это, понимаешь, что данная монархическая особь сказала правду. Действительно, их Россия соотносилась с СССР как тьма и свет. Вот только они оказались на стороне тьмы.

С 1940 года В.К.Романов жил в оккупированной нацистами Франции. 26 июня 1941 года выступил с обращением в поддержку нацистской агрессии против СССР: «В этот грозный час, когда Германией и почти всеми народами Европы объявлен крестовый поход против коммунизма-большевизма, который поработил и угнетает народ России в течение двадцати четырех лет, я обращаюсь ко всем верным и преданным сынам нашей Родины с призывом: способствовать по мере сил и возможностей свержению большевистской власти и освобождению нашего Отечества от страшного ига коммунизма».

В 1945 году В.К.Романов сбежал через Австрию в Испанию. В феврале 1952 года обратился к «свободному миру» (то есть к будущим державам блока НАТО) с обращением: «Всякая война ужасна и несёт с собой величайшие страдания, разрушения и невинные жертвы. Я, безусловно, не сторонник применения оружия для разрешения международных конфликтов, однако я считаю рискованным утверждать, что теперь коммунизм может быть уничтожен без применения силы. Распространяемое некоторыми кругами мнение о возможности революции в Советском Союзе без внешней вооружённой помощи – опасный миф, в который ещё хотят верить жаждущие мира народы и который, вероятно, поддерживается самими же коммунистами, дабы усыпить бдительность своих противников. Русский народ без внешней поддержки бессилен совершить переворот, ибо, при существующей системе террора и доносов, всякая революционная попытка в мирное время обречена на неудачу». Умер в Майами. Похоронен в Петропавловской крепости в Петербурге, что вполне характеризует суть постсоветской РФ.

Абрамов Ф.Ф. (1871–1963). Окончил Петровский Полтавский кадетский корпус, Николаевское инженерное училище и Николаевскую академию генерального штаба. Участник Первой мировой войны, генерал-майор. Белогвардейский генерал-лейтенант. Монархист. Командовал Донским корпусом. В эмиграции проживал в Болгарии. Непродолжительное время был и.о. руководителя РОВС. В период Второй мировой войны участвовал в деятельности власовского «Комитета освобождения народов России» (КОНР) и формировании казачьих частей для Третьего рейха. Подписал Пражский манифест. Умер в США.

Апухтин К.В. (1881–1945). Окончил Пажеский корпус, Николаевскую академию и Офицерскую кавалерийскую школу. Участник Первой мировой войны, полковник, командир 17‑го Уланского полка. С августа 1919 года – в деникинских Вооруженных силах Юга России (ВСЮР). Начальник штаба гарнизона Одессы, командир 2‑го Таманского полка Кубанского казачьего войска Днестровского отряда войск Новороссийской области, начальник штаба 5‑й пехотной дивизии. В Крыму командовал запасным кавалерийским полком. После бегства из России служил в пограничной страже Королевства сербов, хорватов и словенцев. С 1924 года в КИАФ. С 1929 года – генерал-лейтенант КИАФ. В период Второй мировой войны был представителем РОК в Югославии, где и умер.

Балабин Е.И. (1879–1973). Окончил Донской кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище. Участник Первой мировой войны, полковник. В гражданскую войну получил звание генерал-лейтенанта. Член Донского правительства. В 1920 году сбежал в Турцию. В 1921 году переехал в Чехословакию. После оккупации Чехословакии нацистами в 1940–1945 годах был атаманом Общеказачьего объединения в Третьем рейхе, Словакии и Венгрии. С 1944 года в КОНР. После капитуляции сбежал в Южную Америку, затем вернулся в Австрию. Умер в Вене.

Бискупский В.В. (1878–1945). Окончил 2‑й кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище. Участник Русско-японской и Первой мировой войн. Белогвардейский генерал… В 1918 году командовал войсками прогерманского марионеточного гетмана Украины Скоропадского. Сбежал в Германию, участвовал в Капповском путче. Был связан с НСДАП. Представлял интересы великого князя К.В.Романова в Германии. С 1936 года был начальником Управления делами российской эмиграции (УДРЭ) в Третьем рейхе. Умер в Мюнхене.

Богданович П.Н. (1883–1973). Окончил Царицынскую гимназию, Киевское военное училище и Николаевскую академию Генерального штаба. Офицер лейб-гвардии Преображенского полка. Участник Первой мировой войны. В 1914 году попал в плен, бежал в Нидерланды. Служил во ВСЮР. С 1922 года – полковник. В 1925 году основал во Франции Национальную организацию русских разведчиков (НОРР). В годы оккупации (1942–1944) – заместитель начальника Управления делами русской эмиграции (УДРЭ) в Париже. В 1948 году сбежал в Аргентину, где и умер.

Бразоль Б.Л. (1885–1963). Бывший офицер императорской армии, прибывший в 1916 году в США. После революции 1917 года остался там. Монархист-черносотенец. Распространял «Протоколы сионских мудрецов». Писал лживые сочинения с целью представить загнивающую Российскую империю процветающим государством. Например, Бразоль выпустил брошюрку «Царствование императора Николая II. 1894–1917. В цифрах и фактах». В этом сочинении Бразоль врёт, что «Императорская Россия строила свою политику не только на бездефицитных бюджетах, но и на принципе значительного накопления золотого запаса. Несмотря на это, государственные доходы с 1410000000 рублей в 1897 году, без малейшего увеличения налогового бремени неуклонно росли… За последние десять лет до Первой мировой войны превышение государственных доходов над расходами выразилось в сумме 2400000000 рублей».

Бразоль приводит таблицу обыкновенных доходов и расходов с 1908‑го по 1912 год. Но не включает в нее чрезвычайные расходы за эти годы, как будто бы их не было. «Третья Государственная дума утвердила шесть новых налогов, а кроме того, были подняты цены на вино, что сразу увеличивало доходы бюджета на 100 млн руб. в год». Так что утверждение про отсутствие роста налогового бремени – это ложь. Ложью является и сумма 2,4 миллиарда рублей. «Превышения эти – совершенно фиктивные величины и составляли 0,13 млрд руб. Если что они реально и выражали, то сумму недовложений ассигнований по утверждённым сметам гражданских расходов. Да и куда делись эти „накопления“, если с 1900‑го по 1913 год государственный долг России вместе с внешним увеличился на 4,8 млрд руб., достигнув 12,7 млрд руб.».

Далее у Бразоля написано: «В царствование Императора Николая II, законом 1896 года, в России была введена золотая валюта, причём Государственному банку было предоставлено выпускать 300000000 рублей кредитными билетами, не обеспеченными золотым запасом. Но правительство не только никогда не воспользовалось этим правом, но, наоборот, обеспечило бумажное обращение золотой наличностью более чем на 100 %, а именно: к концу июля 1914 года кредитных билетов было в обращении на сумму 1633000000 рублей, тогда как золотой запас в России равнялся 1604000000 рублей, а в заграничных банках 141000000 рублей».

Эти мнимые успехи Романовской империи давно разоблачены: «Введение золотого обращения было куплено дорогой ценой роста кабальных займов, по которым надо платить. Уже тогда член Финансового комитета П.X.Шванебах определял сумму платежей процентов по размещённым за границей ценным бумагам в 140 млн руб. в год. „Дань, – писал Шванебах, – доколе не удаётся покрывать её избытками товарного отпуска (то есть форсированным экспортом хлеба, минерального сырья и т. д. – Авт.) остается поэтому дамокловым мечом…“

Как известно, эта дань к кануну Первой мировой войны возросла до 400 млн руб. За 1900–1913 годы внешний государственный долг возрос с 4 до 5,4 млрд руб., и, таким образом, царское правительство стало одним из крупнейших должников в мире (История СССР.Т. VI. М., 1968. С. 277)».

Далее Бразоль лжет про сельское хозяйство: «В 1913 году в России урожай главных злаков был на 1/3 выше такового же Аргентины, Канады и Соед. Штатов вместе взятых».

В действительности дело обстояло так:

Производство и вывоз хлебов в 1913 году

Источник: Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. Пг., 1917. С. 3, 6, 108, 111.

То есть урожай в России был не на треть выше, чем в Аргентине, Канаде и США вместе взятых (133 %), а примерно на треть ниже (70,5 %). И даже меньше, чем в одних CША. В том же духе выдержаны и остальные утверждения Бразоля. Помер этот наглый враль в Новом Йорке (то бишь в Нью-Йорке).

Витковский В.К. (1885–1978). Белогвардейский генерал. Командовал Дроздовской дивизией. В эмиграции возглавлял 1‑й (французский) отдел РОВС. 15 декабря 1941 года издал приказ по этому отделу: «Наступает 1942 год, несущий смерть коммунизму. Советская власть за всё время нашего пребывания за рубежом стремилась ослабить, разложить и уничтожить Русскую Белую Эмиграцию. В этом отношении она вновь усилила свою работу с 22 июня сего года, то есть со времени начала войны Германии против СССР. Чем ближе подходит конец коммунизму – тем яростнее ведётся работа против нас.

Насколько возможно выяснить, коммунистическая работа против Белой Эмиграции в данное время ведётся главным образом по двум направлениям: – воздействие на эмиграцию – стараются всячески внушить ей, что советская власть блюдет интересы Национальной России, что эта власть защищает наше Отечество, что Сталин национальный герой и пр. Другое – воздействие на иностранцев, желание доказать им, что Русская Белая Эмиграция уже разложилась, погрязла во взаимных распрях и обывательщине и не представляет собой никакой ценности…Сейчас в особенности наш долг всеми доступными нам средствами парализовать работу красных по указанным выше направлениям. Все, кто поддаётся их пропаганде, вольно или невольно содействуют большевизму.

Пусть знает дьявольская советская власть, что Русский Общевоинский Союз всегда был и остаётся до конца непримирим к ней и что первой и главной нашей задачей является уничтожение коммунизма в России, что не удалось нам сделать в 1917–1921 годах и к чему мы стремимся долгие годы пребывания в эмиграции…». После Второй мировой войны руководил североамериканским отделом РОВС. Умер в США.

Власьевский Л.Ф. (1884–1946). Участник Первой мировой войны, поручик. Белогвардейский генерал. Начальник канцелярии отряда атамана Семенова. Затем начальник казачьего отдела Дальневосточной армии. Сбежал в Китай. С 1941 года был советником русского отдела Общества Согласия (Кио-Ва-Кай) в Маньчжоу-Го. В 1944–1945 годах – начальник БРЭМ (Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурии). Расстрелян в Москве.

Гонтарев Б.В. (1879–1977). Окончил Одесское военное училище и Николаевскую военную академию. Участник Первой мировой войны, подполковник. Белогвардейский полковник. Начальник штаба Кубанской армии. Монархист. Бежал из Крыма в Турцию, затем перебрался в Югославию. Начальник отдела Генштаба «Корпуса императорской армии и флота». В годы Второй мировой войны командир полка Русского охранного корпуса в Югославии. Умер в Зальцбурге.

Граббе М.Н. (1868–1942). Окончил Пажеский корпус. Граф. Монархист. Участник Первой мировой войны, генерал-лейтенант. После Октябрьской революции эмигрировал в Королевство СХС, в 1925 году переехал в Париж. С 1935 года во Франции числился атаманом ВВД (Всевеликое войско Донское). Председатель Ниццского монархического общества, член совета Союза ревнителей памяти императора Николая II. После нападения фашистской Европы на СССР хлопотал о постановке казаков на службу Третьему рейху. Умер в Париже.

Грибановский А.А. (1873–1965). Он же митрополит Анастасий. С 1936‑го по 1965 год первоиерарх РПЦЗ. В 1938 году направил благодарственный адрес фюреру Третьего рейха Адольфу Гитлеру: «Ваше Высокопревосходительство! Высокочтимый Господин Рейхсканцлер! Когда мы взираем на наш Берлинский соборный храм, ныне нами освящаемый и воздвигнутый благодаря готовности и щедрости Вашего Правительства после предоставления нашей Святой Церкви прав юридического лица, наша мысль обращается с искренней и сердечной благодарностью, прежде всего, к Вам, как к действительному его создателю. Мы видим особое действие Божьего Промысла в том, что именно теперь, когда на нашей Родине храмы и народные святыни попираются и разрушаются, в деле Вашего строительства имеет место и создание сего храма. Наряду со многими другими предзнаменованиями этот храм укрепляет нашу надежду на то, что и для нашей многострадальной Родины ещё не наступил конец истории, что Повелевающий историей пошлёт и нам вождя, и этот вождь, воскресив нашу Родину, возвратит ей вновь национальное величие, подобно тому, как Он послал Вас германскому народу.

Кроме молитв, возносимых постоянно за главу государства, у нас в конце каждой Божественной Литургии произносится ещё и следующая молитва: „Господи, освяти любящих благолепие дому Твоего, Ты тех воспрослави Божественною Твоею силою…“. Сегодня мы особенно глубоко чувствуем, что и Вы включены в эту молитву. Моления о Вас будут возноситься не только в сём новопостроенном храме и в пределах Германии, но и во всех православных церквах. Ибо не один только германский народ поминает Вас с горячей любовью и преданностью перед Престолом Всевышнего: лучшие люди всех народов, желающие мира и справедливости, видят в Вас вождя в мировой борьбе за мир и правду.

Мы знаем из достоверных источников, что верующий русский народ, стонущий под игом рабства и ожидающий своего освободителя, постоянно возносит к Богу молитвы о том, чтобы Он сохранил Вас, руководил Вами и даровал Вам свою всесильную помощь. Ваш подвиг за германский народ и величие германской Империи сделал Вас примером, достойным подражания, и образцом того, как надо любить свой народ и свою родину, как надо стоять за свои национальные сокровища и вечные ценности. Ибо и эти последние находят в нашей Церкви свое освящение и увековечение.

Национальные ценности составляют честь и славу каждого народа и посему находят место и в Вечном Божием Царстве. Мы никогда не забываем слов Священного Писания о том, что цари земные принесут в Небесный Божий Град славу и честь свою и славу своих народов (Откр. 21, 24, 26). Таким образом, создание сего храма является укреплением нашей веры в Вашу историческую миссию. Вы воздвигли дом Небесному Владыке. Да пошлет же Он Своё благословение и на дело Вашего государственного строительства, на создание Вашей народной империи. Бог да укрепит Вас и германский народ в борьбе с враждебными силами, желающими гибели и нашего народа. Да подаст Он Вам, Вашей стране, Вашему Правительству и воинству здравие, благоденствие и во всем благое поспешение на многая лета.

Архиерейский Синод Русской Православной Церкви Заграницей, Митрополит Анастасий (Источник: „Церковная жизнь“, 1938, № 5–6)».

«Сталин был исполнителем воли Сатаны, а Гитлер – Божьим избранником, который вместе с Богом благословенным немецким народом, был предназначен исполнить волю Господню» – без затей писал фон Сиверс. Начало Великой Отечественной вызвало небывалое воодушевление в рядах белой эмиграции: они чувствовали, что получили шанс – быть может, последний – чтобы вернуть свои позиции в России.

«Мы, белые воины, поднявшие первыми знамя борьбы с этой красной нечистью, не можем сейчас оставаться тихими зрителями… Победоносное германское оружие сметет с Российских просторов коммунистическую власть и ее приспешников… Считаю своим долгом чести участвовать в возобновленной борьбе против коммунистических поработителей» – так писали «белые воины» и записывались в команды СС и войска Вермахта.

Казаки вторили им: «В нынешние судьбоносные дни… /казачество/ видит в великом деле Вождя Адольфа Гитлера перст Божий… и живет с твердой верой, что Святая Русь снова воскреснет, а вместе с тем возродиться и вольная жизнь всего казачества».

И вот что интересно. Через 60 лет произошло чудо! Как только в стране Советов началась «перестройка», тотчас начали исполняться чаяния Гитлера и его поклонников. «Воскресла Святая Русь», тотчас воскресло и казачество, а заодно и масонство, дворянство и купечество. Наступило «духовное возрождение»! Теперь стало понятно, на чьей стороне был Бог.

Тогда, в годы Отечественной войны, особенно кровожадными оказались «духовные вожди» белогвардейцев и казаков, архипастыри ЗРПЦ. 28 июля 1941 г. высказался «весьма либеральный архимандрит Иоанн (кн. Шаховской)», будущий архиепископ Сан-Францисский и многолетний сотрудник радиостанции «Голос Америки». Его статью «Близок час» фон Сиверс называет «знаковой» и приводит полностью, а мы приведем только несколько наиболее впечатляющих «знаков». Потомок Рюриковичей писал:

«Кровь, начавшая проливаться на русских полях 22 июня 1941 г., есть кровь, льющаяся вместо крови многих тысяч русских людей, которые будут выпущены из всех тюрем, застенков и концлагерей Советской России. Одно это уже исполняет сердце радостью… Кровавая операция свержения III Интернационала поручается искусному, опытному в науке своей германскому хирургу. Лечь под этот хирургический нож тому, кто болен, не зазорно… Операция началась, неизбежны страдания, ею вызываемые… Обессиленные и закрепощенные по лагерям, заводам и колхозам русские люди были бессильны подняться против международной атеистической силы, засевшей в Кремле. Понадобилась железо-точная рука германской армии. Ей ныне поручено сбить красные звезды со стен русского Кремля. И она их собьет, если русские люди не собьют их сами. Эта армия сильна… послушанием высшему зову, Провидением на неё наложенному… Сверх всего человеческого действует меч Господень… ясно, что событиями руководит Высшая Воля…» и пр.

Послушные наложенному на них высшему зову, германцы снова отправились в Россию, и так как до Кремля их «железо-точная германская рука» не дотянулись, то свой «хирургический нож» они употребили на вырезание красных звезд на груди комиссаров и тем же «ножом» отрезали груди у пойманных партизанок перед тем, как их повесить. Князь Шаховской после войны, когда увлекаться Гитлером стало невыгодно, принялся отрекаться от сказанного, но фон Сиверс пишет, что это отречение выглядело глупо и неубедительно, потому что текст говорил сам за себя. Подобные самоговорящие тексты неосторожно оставили и другие члены Зарубежного синода. Так Серафим Лядэ, архиепископ зарубежников в Германии, в июне 1941 г. написал Воззвание к своей пастве, с таким призывом:

«Христолюбивый Вождь германского народа призвал свое победоносное войско к новой борьбе… Воистину начался новый крестовый поход… Наконец-то наша вера оправдана!.. «Спасение всех», о котором Адольф Гитлер говорил в своем обращении к германскому народу, есть и ваше спасение…».

И это – не только в первые недели войны, когда, быть может, трудно было разобраться, что к чему. Один из членов Высшего монархического совета и по совместительству секретарь зарубежного Синода Е. Махароблидзе в 1942 году опубликовал статью «К годовщине крестового похода», где писал:

«Прошел год, как поднят меч Правды на самого страшного врага всего человечества… И вот ныне значительная часть европейской России свободна уже от этого проклятого врага и дезинфекцией европейских войск под руководством великого Вождя германского народа обезврежена и очищена от этой заразы…». (https: //www.domarchive.ru/history/part-2‑construction-of-socialism/119).

«Прославилась» и предательская «Псковская миссия». Немцы отводили «Православной миссии в освобожденных областях России» важную диверсионную роль. Во главе «Миссии» был поставлен священник К.И. Зайц, ранее завербованный в качестве секретного агента немецких спецслужб. На «Миссию» возлагалась обязанность оказывать помощь немецкой армии, вести пропагандистскую работу против советской власти и через священнослужителей выявлять из местного населения лиц неблагонадежных и враждебно настроенных к немцам, немедленно сообщая о них в СД. В августе 1942 года в Псковской миссии был распространен секретный циркуляр, подписанный протоиереем Кириллом Зайцем, где давались следующие указания:

выявлять партизан и лиц, связанных с ними;

среди прихожан выявлять всех тех, кто настроен против немцев и высказывает недовольство немецкими порядками;

выявлять… священников-самозванцев;

выявлять в своем приходе всех лиц, кто ранее был репрессирован советской властью.

В «Сообщении из оккупированных восточных областей», опубликованном в Информационном бюллетене штаба полиции безопасности и СД № 6 от 5 июня 1942 года, содержатся сведения о том, что «под управлением миссии находятся более 200 общин; в отдельных общинах число членов колеблется от 3000 до 20 000, общая численность верующих на попечении миссии превышает 2 000 000. <…> Миссия действует в качестве организующей и централизующей движущей силы, необходимой для восстановления разрушенной большевиками церковной жизни. <…> Без миссии едва ли было возможным осуществить это восстановление. Факт восстановления свободной церковной жизни может быть с успехом использован в антикоммунистической пропаганде».

Они усердно работали на оккупационные власти. По сведениям Н.А. Ломагина, «помимо ведения активной пропаганды и сбора сведений о политическом и экономическом состоянии районов, «Православная миссия», по предварительным данным, передала в руки немецких контрразведывательных органов 144 партизана и советских патриотов, проводивших активную борьбу против немцев».

Гримм И.Д. (1891–1971). Белогвардейский капитан. В 1941–1944 годах член управления Латвийской православной епархии. Секретарь Управления Псковской православной миссии. Сотрудник СД (службы безопасности СС). Умер в Австралии.

Дитерихс М.К. (1874–1937). Окончил Пажеский корпус и Николаевскую академию Генерального штаба. Участник Русско-японской и Первой мировой войн. Белогвардейский генерал. Монархист. В 1919 году – командующий Восточным фронтом у Колчака. В 1922 году провёл во Владивостоке Приамурский Земский собор, на котором группа белогвардейских самозванцев решала вопросы управления страной за русский народ. Владивостокские сидельцы постановили: 1. Верховная власть в России должна принадлежать династии Романовых. 2. Пригласить во Владивосток на должность Верховного правителя кого-нибудь из членов династии. 3. До прибытия представителя династии Романовых временно избрать Дитерихса главой Приамурского Земского края.

В том же году Дитерихс сбежал в Китай. С 1930 года был председателем дальневосточного отдела РОВС. Умер в Шанхае.

Жадвойн Н.Л. (1893–1954). Окончил Пажеский корпус и Николаевскую академию генерального штаба. Участник Первой мировой войны, ротмистр. Белогвардейский полковник на Восточном фронте Гражданской войны. Сбежал в Китай. Член руководства Харбинского монархического центра. Представитель «императора» Кирилла на Дальнем Востоке в 1920‑е годы. Умер в США.

Жеребков Ю.С. (1908 – не ранее 1980). Эмигрировал в Югославию, затем жил в Германии. Артист балета. Возглавлял в оккупированной Франции Управление делами русской эмиграции (УДРЭ). 25 июля 1941 года выступил в Париже с обращением к русским эмигрантам с призывом сотрудничать с нацистами. Член КОНР, был начальником отдела внешних сношений. После Второй мировой войны жил в Испании.

Ильин И.А. (1883–1954). Философ, антикоммунист до мозга костей. В годы Гражданской войны вел себя тихо, но, очутившись в 1923 г. в Берлине, включился в местный кружок высших врангелевских офицеров и сделал исступленную антисоветскую пропаганду своим постоянным занятием. Под его руководством в Берлине стал выходить монархический журнал «Русский колокол». Он же стал вдохновителем сборников под названием «Белое дело», в которых участвовали Врангель и его ближайшие соратники – герцог Г.Н. Лейхтенбергский, князь А.П. Ливен и генерал А.А. фон Лампе. В числе сотрудников фигурировали также генерал П.Н. Краснов, миллионер В. Рябушинский, князь Н.Б. Щербатов и другие видные монархисты.

Ильин открыто называл себя и своих единомышленников «фашистами» и заявил: «Дух фашистов – патриотичный, волевой и активный». Проповедуя идею диктатора как «художника власти», он славил Колчака, как «национального героя». Ильина же можно считать подлинным автором известного «тезиса», много лет спустя вошедшего в обиход в международных антисоветских кругах, – «Лучше не существовать, чем сосуществовать». Он провозглашал: «Лучше не жить, чем стать красным». На то, что Ильин находился в прямом контакте с агентурной сетью Климовича в Белграде, указывает тот факт, что его книга «Родина и мы» была в 1926 г. опубликована «Издательским отделом Общества галлиполийцев», врангелевским центром в Белграде.

Под вывеской основанного Ильиным в 1923 г. «Русского научного института» в Берлине, в котором были собраны такие звезды антикоммунизма, как С.Л. Франк, А.А. Кизеветтер и С.Н. Прокопович, Ильин повел бешеную антисоветскую агитацию среди немцев, выступая с лекциями в десятках городов по всей Германии. Его книга «Яд, дух и сущность большевизма» вышла на немецком. К концу 1920‑х Ильин стал в Германии настолько известен как антикоммунистический агитатор, что его стали называть «профессором по большевистским ужасам».

Когда Гитлер пришел к власти в Германии, Ильин разразился статьей «Национал-социализм: 1. Новый дух». Она была напечатана 17 мая 1933 г. в № 2906 парижской эмигрантской газеты «Возрождение». В этой статье русский философ выступил как апологет национал-социализма: «До сих пор европейское общественное мнение все только твердит о том, что в Германии пришли к власти крайние расисты, антисемиты, что они не уважают права, что они не признают свободы, что они хотят вводить какой-то новый социализм, что всё это «опасно» и что, как выразился недавно Георг Бернгард (бывший редактор «Фоссише Цейтунг»), эта глава в истории Германии, «надо надеяться, будет короткой»… Вряд ли нам удастся объяснить европейскому общественному мнению, что все эти суждения или поверхностны, или близоруки и пристрастны. Но постараемся же хоть сами понять правду».

Ильин считал, что немецкий национал-социализм близок по духу Белому движению, идеологом которого он был сам: «Словом – этот дух, роднящий немецкий национал-социализм с итальянским фашизмом. Однако не только с ним, а еще и с духом русского белого движения».

Здесь Ильин прав. Немецкий нацизм действительно был родственным с Белым движением.

Нацисты, в понимании Ильина – жертвы гнусной клеветы со стороны большевиков и либералов: «Возможно, что национал-социалисты, подобно фашистам, не разглядят этого духовного сродства и не придадут ему никакого значения, им может помешать в этом многое, и им будут мешать в этом многие. Но дело прежде всего в том, чтобы мы сами верно поняли, продумали и прочувствовали дух национал-социалистического движения. Несправедливое очернение и оклеветание его мешает верному пониманию, грешит против истины и вредит всему человечеству. Травля против него естественна, когда она идёт от Коминтерна; и противоестественна, когда она идет из небольшевистских стран. Дух национал-социализма не сводится к «расизму». Он не сводится и к отрицанию. Он выдвигает положительные и творческие задачи. И эти творческие задачи стоят перед всеми народами. Искать пути к разрешению этих задач обязательно для всех нас. Заранее освистывать чужие попытки и злорадствовать от их предчувствуемой неудачи – неумно и неблагородно. И разве не клеветали на белое движение? Разве не обвиняли его в «погромах». Разве не клеветали на Муссолини? И что же, разве Врангель и Муссолини стали от этого меньше?»

Историк Владимир Соловейчик проанализировал, как именно Ильин сотрудничал с пропагандисткой машиной Третьего рейха:

«Под псевдонимом «Юлиус Швейкерт» (мать Ивана Ильина Екатерина Швейкерт была дочерью немецкого врача) г-н Ильин боролся с «проклятыми большевизанами» вместе с председателем «Всеобщего союза немецких антикоммунистических объединений», уроженцем Саратова и активистом гитлеровской НСДАП Адольфом Эртом. Приход нацистов к власти поспобствовал карьере г-на Ильина в берлинском «Русском научном институте»: он стал его вице-президентом и, когда в октябре 1933 года это заведение перешло под крыло рейхсминистра пропаганды Йозефа Геббельса, а его директором был назначен Адольф Эрт, «патриот» Ильин остался работать в нём как один из трёх русских сотрудников (двое других – белоэмигранты Александр Боголепов и Владимир Полетика). Остальных нацисты уволили в силу «нелояльности идеям фюрера и рейха» или «неарийского происхождения». Согласно данным современного немецкого историка Хартмута Рюдигера Петера, деятельность пропагандиста Ильина получила явное признание со стороны первого главы гестапо Рудольфа Дильса. Иван Ильин вплоть до 1937 года выступал с докладами антикоммунистического содержания на территории «Третьего рейха» – антикоммунистическая пропаганда матёрого реакционера отвечала интересам Гитлера, Геббельса, Розенберга, Штрайхера». (https: //aftershock.news/? q=node/625551&full).

И даже в 1948 году Ильин написал:

«Фашизм есть явление сложное, многостороннее и, исторически говоря, далеко еще не изжитое. В нём есть здоровое и больное, старое и новое, государственно-охранительное и разрушительное. Поэтому в оценке его нужны спокойствие и справедливость. Но опасности его необходимо продумать до конца.

Фашизм возник как реакция на большевизм, как концентрация государственно-охранительных сил направо. Во время наступления левого хаоса и левого тоталитаризма – это было явлением здоровым, необходимым и неизбежным. Такая концентрация будет осуществляться и впредь, даже в самых демократических государствах: в час национальной опасности здоровые силы народа будут всегда концентрироваться в направлении охранительно-диктаториальном. Так было в древнем Риме, так бывало в новой Европе, так будет и впредь.

Выступая против левого тоталитаризма, фашизм был, далее, прав, поскольку искал справедливых социально-политических реформ. Эти поиски могли быть удачны и неудачны: разрешать такие проблемы трудно, и первые попытки могли и не иметь успеха. Но встретить волну социалистического психоза – социальными и, следовательно, противо-социалистическими мерами – было необходимо. Эти меры назревали давно, и ждать больше не следовало.

Наконец, фашизм был прав, поскольку исходил из здорового национально-патриотического чувства, без которого ни один народ не может ни утвердить своего существования, ни создать свою культуру». (https://aftershock.news/? q=node/625551&full).

Этот убогий «философ» на самом деле обычный монархист-русофоб и реакционер-мракобес. Всю жизнь в эмиграции выдумывал «белую монархическую Россию» и восхищался плодами своей фантазии. При этом реальную Россию и живущий в ней народ он люто ненавидел и хотел уничтожить.

Кириенко И.К. (1881–1971). Окончил Киевский кадетский корпус и Киевское военное училище. Участвовал в русско-японской войне. Участник Первой мировой войны. Был произведён в полковники. После Февральской революции формировал в Киеве 1‑й запасной Георгиевский полк. Белогвардейский генерал. Занимал административные должности при штабе Добровольческой армии, а затем ВСЮР. У Врангеля – комендант 1‑го армейского корпуса. После бегства из Крыма жил в Салониках. В 1923 году переехал в Королевство СХС. Монархист, член КИАФ. Был командиром бригады в РОК в Югославии. Умер в Бельгии.

Коссиковский Д.В. (1882–1944). Участник Первой мировой войны, ротмистр. В Гражданской войне в составе Добровольческой армии и ВСЮР. Белогвардейский полковник. Из Крыма сбежал в Турцию. С 1921 года в эмиграции в Королевстве СХС (Югославии). Монархист, член КИАФ. С 1941 года служил в Русском охранном корпусе. Умер в Белграде.

Краснов П.Н. (1869–1947). Окончил Александровский кадетский корпус и Первое военное Павловское училище. Участник Первой мировой войны, генерал-майор, начальник 2‑й Сводной казачьей дивизии. После Февральской революции – командующий 3‑м конным корпусом. После Октябрьской революции двинул части корпуса на Петроград, но провалился. Белогвардейский генерал и атаман Донского казачества. Монархист. В эмиграции был одним из основателей БРП. В период Второй мировой войны – бригадефюрер СС и начальник Главного управления казачьих войск Имперского министерства оккупированных восточных территорий. Повешен в Москве.

Краснов С.Н. (1893–1947). Окончил Николаевское кавалерийское училище. Участник Первой мировой войны, подъесаул. Участвовал в Гражданской войне в звании есаула. С августа 1920 года – начальник личного конвоя Врангеля до бегства из Крыма. В октябре 1920 года получил чин белогвардейского полковника. С 1924 года жил в Париже. Монархист. Во время Второй мировой войны – начальник штаба Главного управления казачьих войск Имперского министерства оккупированных восточных территорий. В 1944 году получил звание генерал-майора вермахта. Повешен в Москве.

Крейтер В.В. (1889–1950). Окончил Суворовский кадетский корпус в Варшаве и Николаевское кавалерийское училище. Белогвардейский генерал. Сбежал из Крыма. В эмиграции жил в Югославии. Произведен нацистами в генералы и назначен начальником штаба 2‑го армейского корпуса РОА. Член КОНР. Умер в Баварии.

Кромиади К.Г. (1893–1990). Участник Первой мировой войны, поручик. Белогвардейский полковник. Монархист. С 1941 года служил в министерстве по делам восточных территорий Германии, а затем начальником личной канцелярии генерала Власова. После Второй мировой войны работал начальником отдела кадров радиостанции «Свобода». Умер в Мюнхене.

Лампе А.А. (1885–1967). Окончил Первый кадетский корпус, Николаевское инженерное училище и Николаевскую военную академию. Участник Русско-японской и Первой мировой войн. Белогвардейский генерал. Начальник оперативного отдела штаба Добровольческой армии. Монархист. С 1938 года возглавлял РОВС в Третьем рейхе. Член КОНР. В начале Великой Отечественной он обратился с письмом к генерал-фельдмаршалу фон Браухичу: «Русские военные эмигранты с первого дня героической борьбы Германии за свое существование с глубоким вниманием присматриваются к событиям, связанным с этой борьбой, и, не считая себя вправе сказать свое слово, всеми силами стараются заменить ушедших в армию на фронт бойцов на их должностях в далеком тылу, чтобы хотя бы в небольшой степени принять участие в борьбе Германии против Англии, векового врага Национальной России.

Для нас нет никаких сомнений в том, что в последний период борьбы она выразится в военном столкновении Германии с Союзом Советских Социалистических Республик. Это неизбежно уже в силу того, что коммунистическая власть, стоящая сейчас во главе нашей Родины, никогда не сдержит ни своих договоров, ни своих обещаний, уже по самой своей – коммунистической сущности. Мы твердо верим, что в этом военном столкновении доблестная Германская Армия будет бороться не с Россией, а с овладевшей ею и губящей ее коммунистической властью совнаркома, мы верим в то, что в результате этой борьбы придёт мир и благополучие не только для Германии, но и для Национальной России, верными которой остались мы, политические русские военные изгнанники, за все двадцать лет нашего пребывания вне России. Мы верим также, что в результате борьбы, которую ведет Германия, родится союз между Германией и Национальной Россией, который обеспечит мир Европе и процветание Вашего и Нашего Отечества.

И потому теперь, когда наступает новый, быть может, самый решительный час, самая решительная стадия борьбы, в которой мы уже не можем удовольствоваться скромной ролью в тылу, – а должны принять то или иное активное участие – я считаю своим долгом заявить Вашему Превосходительству, что я ставлю себя и возглавляемое мною Объединение Русских Воинских Союзов в распоряжение Германского Верховного Командования, прося Вас, господин Генерал-Фельдмаршал, дать возможность принять участие в борьбе тем из чинов его, которые выразят свое желание это сделать и физически окажутся пригодными». Стремился к объединению всех эмигрантских сил в поддержку гитлеровцев. После войны вышел сухим из воды, просидев в тюрьме только 42 дня. С 1957 года руководил всем РОВС. Умер в Париже.

Ларионов В.А. (1897–1988). Белогвардейский капитан. Террорист. Участвовал в теракте в Ленинграде в 1927 году. Примыкал к Русской фашистской партии. Занимался разведкой и контрразведкой во власовской РОА. Умер в Мюнхене.

Лейхтенбергский С.Н. (1903–1966). Окончил офицерскую школу РОВС. Основатель и первый руководитель Народно-трудового союза (НТС) в 1930–1933 годах. В период Второй мировой войны был переводчиком в 9‑й армии Вермахта, Ржевской комендатуре и штабе 6‑го армейского корпуса. Умер в США.

Ольденбург С.С. (1888–1940). Белогвардеец. Монархист. В эмиграции написал апологетическое сочинение «Царствование императора Николая II». Симпатизировал фашизму. В июне 1922 года он писал П.Б.Струве: „Деятельность фашистов является огромным благотворным фактором – каковы бы ни были отдельные проявления“».

Умер в Париже.

Орехов В.В. (1896–1990). Белогвардейский капитан. Командовал бронепоездом. Издавал журнал «Часовой». Поддерживал диктатора Франко, от которого получил орден. Умер в Брюсселе.

Рогожин А.И. (1893–1972). Белогвардейский офицер. Монархист. В период Второй мировой войны был командиром полка в коллаборационистском Русском охранном корпусе в Югославии, затем командиром корпуса. Получил железный крест. Умер в США.

Романовский С.Г. (герцог Лейхтенбергский) (1890–1974). Пасынок великого князя Николая Николаевича. Окончил Морской корпус. Капитан 2 ранга. Участник Первой мировой войны. Белогвардеец. Возглавлял Русское собрание в Риме. Умер в Риме.

Ряснянский С.Н. (1886–1976). Белогвардейский полковник, командир кавалерийского полка. Монархист. В годы Второй мировой войны служил начальником штаба в 1‑й Русской национальной армии. После 1945 года жил в США. Умер в Новом Йорке.

Сальников Д.Н. (1882–1945). Участник Русско-японской войны. Окончил Николаевскую военную академию. Белогвардейский генерал. Воевал в бандах Деникина и Колчака. Монархист. Начальник штаба Дальневосточного отдела КИАФ. Умер в Маньчжурии.

Сахаров К.В. (1881–1941). Окончил кадетский корпус, Николаевское военно-инженерное училище и Николаевскую академию Генерального штаба. Участник Первой мировой войны, полковник. Участник Корниловского мятежа в августе 1917 года. Служил в Добровольческой армии. Получил в 1918 году чин генерал-майора, в 1919 году – генерал-лейтенанта. Представитель Деникина при «верховном правителе» Колчаке, командовал белогвардейскими армиями в Сибири. Бежал в Японию, затем в Германию. Монархист. Был одним из руководителей русских фашистов в Германии. Умер в Берлине.

Семенов М.А. (1894–1965). Окончил 1‑й кадетский корпус в Санкт-Петербурге и Павловское военное училище. Участник Первой мировой войны. В Добровольческой армии и ВСЮР капитан, начальник полковой команды конных разведчиков. Монархист. После бегства из России жил в Королевстве СХС (сербов, хорватов и словенцев). Весной 1941 года сотрудничал с 6‑м отделом Главного управления имперской безопасности (РСХА). Летом 1942 года организовал штаб для формирования добровольческого русского отряда вспомогательной полиции из трёх рот. Весной 1943 года служил в Германии в составе разведывательной службы «Цеппелин», гаупштурмфюрер СС. Осенью того же года из добровольцев – молодых эмигрантов в Югославии и военнопленных – формировал особый полк СС «Варяг». Воевал с югославскими партизанами. Получил звание оберста. Полк «Варяг» вошёл в состав ВС КОНР. Умер в Сан-Паулу.

Скаржинский П.В. (1881–1956). В 1915–1917 годах – Волынский губернатор. В эмиграции был председателем окружного совета Объединенных монархических организаций в Югославии, а с 1940‑го по 1956 год председателем Высшего монархического совета (ВМС). Умер в ФРГ.

Скородумов М.Ф. (1892–1963). В 1912 году окончил Павловское военное училище и служил в Павловском полку. Участник Первой мировой войны. В Гражданской войне воевал в войсках Деникина и Врангеля. Белогвардейский генерал. Монархист. После бегства из России жил в Югославии. После оккупации Югославии нацистами формировал Русский охранный корпус, но был отстранён от командования. Служил в Русском охранном корпусе в Югославии рядовым. После Второй мировой войны уехал в США. Умер в Лос-Анджелесе.

Смысловский Б.А. (кличка Артур Хольмстон) (1897–1988). Окончил Михайловское артиллерийское училище. Участник Первой мировой войны. Белогвардейский офицер. Воевал в составе ВСЮР. Бежал в Польшу, а затем перебрался в Германию. В период Второй мировой войны: сотрудник Абвера, начальник Зондерштаба «Р» (Россия), командир 1‑й Русской национальной армии в чине генерал-майора вермахта. Численность сотрудников зондерштаба «Р» превышала 1000 предателей России. Перед капитуляцией Третьего рейха сбежал в нейтральный Лихтенштейн. В 1948 году переехал в Аргентину. В 1966 году вернулся в Лихтенштейн, где и умер.

Соломоновский И.К. (1901–1974). Белогвардеец. Жил в Югославии. После нападения Германии на СССР подал рапорт с просьбой направить на Восточный фронт, который был удовлетворён. Дослужился от чина фельдфебеля до майора вермахта, служил в разведке и контрразведке. Умер в Бразилии.

Солоневич И.Л. (1891–1953). Белогвардеец. Теоретик монархизма. После бегства из СССР сотрудничал с Йозефом Геббельсом. Приведем записи из дневника Геббельса: «01.07.37. Читаю ужасающую книгу о России. Солоневич „Потерянные“ („Россия в концлагере“ в переводе на немецкий. – Авт.). Фюрер тоже хочет её прочитать. Следующий партсъезд будет опять посвящён борьбе с большевизмом. Мне фюрер даёт тему Испании.

Фюрер поговорил с нашим московским послом Шуленбургом, который рисует очень мрачную картину России. Только террор, интриги, убийства, предательство, коррупция. И это родина рабочего класса!

05.07.37. Потрясённо продолжаю чтение „Потерянных“ Солоневича.

22.07.37. Дочитал „Потерянных“ Солоневича до конца. Жуткая хроника. Вот он, большевизм в чистом виде.

14.10.37. С ужасом читаю вторую часть „Потерянных“ Солоневича. Да в России просто кромешный ад. Стереть с лица земли. Пусть исчезнет.

22.10.37. Читаю „Потерянных“ дальше. Ужасно, ужасно, ужасно! Мы должны защитить Европу от этой чумы.

27.10.37. Вчера проснулся очень рано. Дочитал „Потерянных“ Солоневича. Эта книга должна попасть ко всем. Документ XX столетия. Вот до чего мы довели Европу.

04.02.38. ГПУ взорвало бомбу в Софии. Покушение на Солоневича. Его жена погибла, он невредим. Это Москва… Эти Советы – настоящий преступный синдикат. Их надо уничтожить огнём и мечом!

04.03.38. Гестапо не хочет пускать Солоневича в Германию. Якобы он агент ГПУ. Несусветная чушь. Придётся проявить настойчивость.

10.03.38. Солоневича, наконец, несмотря на все сомнения, пустят в Германию. Хорошо сработано!

28.04.38. Солоневич побывал у Ханке. Произвёл приятное впечатление. Хочет денег за свою антибольшевистскую работу. Не имею ничего против, такие люди могут нам пригодиться.

01.05.38. Даю Солоневичу субсидию в 30000 марок для его антибольшевистской газеты. Он работает хорошо.

29.05.38. Солоневич всё же остаётся в Берлине. Его газета должна и дальше выходить в Софии. Я предоставляю для этого средства. В Берлине она нам не слишком нужна.

07.09.38. Говорил с Розенбергом о Солоневиче. Он считает того не слишком искренним. Буду действовать более осторожно.

07.06.41. Солоневич предлагает своё сотрудничество. Прямо сейчас я ещё не могу его использовать, но наверняка смогу очень скоро» (Источник: «DieTagebüchervonJosephGoebbels», TeilI, Bd. 4: 206, 210, 228, 358, 364, 376; Bd. 5: 135, 186, 197, 276, 281, 323; Bd. 6: 75; Bd. 9: 357, 359).

Из переписки И.А.Ильина и И.С.Шмелева в 1939 году: „Ильин: [Солоневич] гад последний! наемный агент Геббельса, живет под Берлином в отнятой у евреев вилле.

Шмелев: Для меня Солоневич был всегда гадом. Его приёмы – грязные“ (цит. по „Переписка двух Иванов (1935–1946) “, 2000).

В книге «Россия в концлагере» Солоневич показал полное непонимание положения в СССР. Он там написал: «Один факт остается для меня абсолютно вне всякого сомнения… страна ждет войны для восстания. Ни о какой защите „социалистического отечества“ со стороны народных масс не может быть и речи. Наоборот, с кем бы ни велась война и какими бы последствиями ни грозил военный разгром, все штыки и все вилы, которые только могут быть воткнуты в спину красной армии, будут воткнуты обязательно. Каждый мужик знает это точно так же, как это знает и каждый коммунист! Каждый мужик знает, что при первых же выстрелах войны он в первую голову будет резать своего ближайшего председателя сельсовета, председателя колхоза и т. д., и эти последние совершенно ясно знают, что в первые же дни войны они будут зарезаны, как бараны». Что ж: тем хуже для тех, кто ему доверился! Будущее показало, какой строй защищает русский народ. Умер Солоневич в Монтевидео.

Спасовский М.М. (1890–1971). Дворянин. Эмигрировал из СССР в Персию в 1926 году. Работал архитектором при дворе шахиншаха Реза Пехлеви. В 1940–1941 годах жил в Бомбее. В 1941 году переехал в Шанхай, где печатал статьи в журнале «Фашист». Перевел на русский язык «Майн кампф» Гитлера. В 1949 году бежал на Тайвань, а в 1955 году в Австралию. Умер в Аргентине.

Столыпин А.П. (1903–1990). Сын премьер-министра НиколаяII П.А.Столыпина. С 1935 года член Национального союза нового поколения (НСНП), затем Народно-трудового союза (НТС). В 1942–1949 годах председатель отдела НТС во Франции. На антисоветском митинге 28 октября 1947 года зачитал декларацию «СССР – это не Россия». Умер в Париже.

Трескин Л.Н. (1888–1957). Окончил 2‑й Московский кадетский корпус и Александровское военное училище. Участник Первой мировой войны. Белогвардейский полковник. Монархист. Оказывал вооруженное сопротивление Октябрьской революции в Москве. Начальник отдела связи Добровольческой армии. Эмигрировал в Югославию. В период Второй мировой войны служил в Русском охранном корпусе в Югославии командиром батальона. Умер в США.

Туркул А.В. (1892–1957). Участник Первой мировой войны в чине подпоручика. Участвовал в походе дроздовцев Яссы – Дон и Гражданской войне. В 1920 году получил от Врангеля чин генерал-майора. Командовал Дроздовской дивизией. В 1920 году сбежал из Крыма в Галлиполи. В 1931 году эмигрировал во Францию. С 1935 года – организатор и главарь Русского национального союза участников войны (РНСУВ). В 1938 году выслан из Франции. В годы Второй мировой войны член Комитета освобождения народов России (КОНР) и командир Отдельного корпуса ВС КОНР (РОА). Умер в Мюнхене.

Храповицкий А.П. (1863–1936). Первоиерарх РПЦЗ с 1920‑го по 1936 год. До 1929 года признавал «Верховным Вождём» великого князя Николая Николаевича, а после похорон последнего объявил о признании «императором» великого князя Кирилла Владимировича. «У митрополита была своя православная вера в царство и царя, вера чисто византийская, теократическая. Царь не был для него политической формулой, как для всех бюрократов, политиков или просто „союзников“. Царь – это был догмат веры…Царь и монархия для митрополита именно и не были вопросами политическими, а чисто религиозными. Он и не сопоставлял, и не мог сопоставлять монархию с другими обликами государственного устройства, потому что всё остальное было политическое, человеческое, государственно-правовое, а монархия почивала на библейской теократии, на священноначалии. Потому-то политика и была ему чужда. Царь был религиозно оправдан, а идеологию конституционного либерализма, кадетской партии, республики никак нельзя было религиозно канонизировать», – вспоминал хорошо знавний Храповицкого архимандрит Киприан (Керн). Из этой логики вытекает и известный афоризм «кроткого пастыря»: „Терпеть не могу слов, кончающихся на ‹уция›: конституция, революция, проституция…“» Это в кругах его истовых поклонников считалось остроумным.

В 1930 году Храповицкий обратился к пастве с посланием такого содержания: «…Я, смиренный Антоний, Митрополит Киевский и Галицкий, старейший из русских Архипастырей, находящихся волею Божией на свободе от красного плена, возвышаю свой голос, дабы возвестить русскому народу:

Православные христиане! Вставайте все против красного Антихриста! Не слушайте ничьих призывов примириться с ним, от кого бы сии призывы ни исходили! Нет мира между Христом и Сатаною. Властию, данною мне от Бога, разрешаю и освобождаю всех верующих от присяги, данной Советскому самозваному Правительству, ибо Христиане Сатане не подданные. Властию, данной мне от Бога, благословляю всякое оружие, против красной Сатанинской власти подымаемое, и отпускаю грехи всем, кто в рядах повстанческих дружин или одиноким народным мстителем сложит голову за русское и Христово дело». Умер Храповицкий в Сремских Карловцах (Югославия).

Черепов А.Н. (1877–1964). Белогвардейский генерал. Командовал дивизией. В эмиграции председатель Новисадского отделения 4‑го отдела РОВС. В период Второй мировой войны командовал полком в РОК. Был награжден Железным крестом 2‑го класса. Умер в Нью-Йорке.

Чухнов Н.Н. (1897–1978). Белогвардейский корнет. В период Второй мировой войны был прикомандирован к штабу 1‑й казачьей кавалерийской дивизии генерал-майора X. фон Паннвица и к штабу Отдельного корпуса ВС КОНР генерал-майора А.В.Туркула. С 1947 года – Генеральный секретарь представительства Высшего монархического совета (ВМС) в Германии и Австрии. С 1953 года председатель Главного управления Российского общемонархического объединения (ГУ РОМО). Умер в Новом Йорке.

Шатилов Б.Н. (1891–1972). Окончил Орловский кадетский корпус и Михайловское артиллерийское училище. Участник Первой мировой войны. Белогвардейский полковник в Добровольческой армии и ВСЮР. Монархист. Сбежал в Галлиполи, затем в Болгарию. Во Второй мировой войне сражался как командир роты в составе коллаборационистского Русского охранного корпуса в Югославии. После 1945 года перебрался в США. Умер в Новом Йорке.

Шмелёв И.С. (1873–1950). Из семьи купца. Писатель. Эмигрировал из Советской России в 1922 году. «Вот отрывок из частного письма Шмелёва от 30 июня 1941 года, Париж:

«Я так озарён событием 22 июня, великим подвигом Рыцаря, поднявшего меч на Дьявола. Верю крепко, что крепкие узы братства отныне свяжут оба великих народа. Великие страдания очищают и возносят. Господи, как бьётся сердце моё, радостью несказанной».

Рыцарь – это Гитлер, который напал на Советский Союз, чему очень радуется «русский писатель». И не просто Рыцарь… Известный эмигрантский историк Сергей Мельгунов (который хоть и сам терпеть не мог большевиков, но всё же нацистов считал ещё большим злом для Родины) в июле 1941 года был потрясён одним признанием Шмелёва. Историк по этому поводу записал в своём дневнике: «Шмелёв всем так и говорит: с фюрером – Бог!»… Ещё одно письмо Шмелёва, от 9 октября 1941 года: «…Вчера был день моего Серёжечки, преп. Сергия Радонежского, России покровителя. Я ждал. Я так ждал отзвука – благовестия ждал… Я не обманулся сердцем, Преподобный отозвался… Я услыхал фанфары, барабан – в 2 ч. 30 мин., – специальное коммюнике: прорван фронт Дьявола, под Вязьмой, перед Москвой, армии окружены… идёт разделка, Преподобный в вотчину свою вступает, Божье творится…». Это реакция Шмелёва на начавшееся немецкое наступление под Москвой, когда вермахт прорвал под Вязьмой советский фронт. Фронт Дьявола для Шмелёва – это войска Красной Армии.

Штейфон Б.А. (1881–1945). Окончил Чугуевское пехотное юнкерское училище в 1902 году. Участник Русско-японской войны. В 1911 году окончил Николаевскую военную академию. Участвовал в Первой мировой войне. Белогвардейский генерал. Начальник дивизии. Монархист. После бегства из Крыма командовал лагерем в Галлиполи. Затем жил в Болгарии и Югославии. В период Второй мировой войны командовал Русским охранным корпусом (РОК) в Югославии, воевавшим с партизанами Тито и РККА. Умер в Загребе.

Улагай К.К. (1893–1953). Окончил Елисаветградское кавалерийское училище. Участник Первой мировой войны в чине штаб-ротмистра. Во время Гражданской войны воевал в Добровольческой армии и ВСЮР. Сбежал в Турцию, затем в Югославию. В 1920‑е и 1930‑е годы был близок к королю Албании Ахмеду Зогу. После оккупации Албании Италией уехал в Иран. В 1942 году возглавил Мусульманский комитет по освобождению Кавказа, ваффенштандартенфюрер СС. Сбежал в Италию, затем в Чили. Умер в Сантьяго-де-Чили.

Фосс К.А. (1898–1991). Служил во ВСЮР. Белогвардейский капитан. Руководитель канцелярии РОВС. Командующий внутренней линией (начальник разведки) РОВС. С 1925‑го по 1941 год служил в военном министерстве Болгарии. В период Великой Отечественной войны сотрудничал с абвером, был помощником коменданта города Николаева при немецких оккупантах. Заслужил звание зондерфюрера и Железный крест. Умер в Баварии, избежав возмездия за военные преступления.

Шкуро А.Г. (1886–1947). Участник Первой мировой войны в чине есаула. Во время Гражданской войны произведён в белогвардейские генералы. Командовал конным корпусом. В эмиграции жил в Королевстве СХС, Франции и Германии. Во Второй мировой войне – группенфюрер СС и начальник Резерва казачьих войск при Главном штабе войск СС. Подготовленные Шкуро казаки воевали с партизанами в Югославии. Сдался англичанам, но был выдан советским властям. Повешен в Москве.

Это лишь некоторые весьма известные монархисты, прошедшие путь от черносотенного национализма, показного или искреннего, к нацизму и коллаборационизму. Петлю из русской пеньки получили немногие из них, но заслуживали её все они.

9 мая 2016 года тогдашний депутат Госдумы Наталья Поклонская пронесла икону с изображением Николая II на шествии Бессмертного полка в Симферополе. Она заявляла, что якобы её просил об этом некий мифический «ветеран», которому отрекшийся царь помог, сотворив чудо, во время Великой Отечественной войны. Хотя Россия переполнена религиозной пропагандой, но ни об одном документально зафиксированном факте такой «помощи» неизвестно. Зато имеется информация о «чудесной помощи» Николая II нацистским пособникам и предателям Родины. Вот она: «В 1947 году в русской эмиграционной печати появилось сообщение о дерзновенном молитвенном обращении к Царской Семье во время Второй мировой войны в Югославии. Небольшой отряд казаков с обозом, в котором находились раненые, женщины, дети, старики и один священник, потерял связь с главными силами и оказался окружённым с трёх сторон врагом и прижатым к непроходимому болоту. Это случилось в день Тезоименитства Государя Императора. Священник о. Илья, призвав всех к молитве, отслужил молебен „Мученику Николаю, Государю Российскому“ с призывом: „Святые мученики Дома Царского, молите Бога о нас“. Пел весь отряд и все, находившиеся в обозе. На чьё-то возражение, что Царственные Мученики ещё не прославлены и чудеса от Них ещё не явлены, о. Илья ответил: „А вот молитвами Их и выйдем… Указание вам в житиях святых чтите, когда на телесах святых мучеников, без всякого прославления, христиане храмы строили, лампады возжигали и молились таковым яко предстоятелям и ходатаям…“. И действительно, чудесным открытием о. Ильи отряд и обоз вышли в полном составе из окружения, пройдя ночью через болото, прямо к месту расположения главных сил, с которыми они и соединились. Из окрестных жителей никто не хотел верить, что прошли они этим путем. Утром неприятели не могли установить и следа, куда ушёл отрезанный отряд, который считали своей верной добычей».

Так с каким «ветераном» толковала Поклонская? Уж не с ветераном ли нацистского коллаборационистского Русского охранного корпуса?

Ведь большинство беглых монархистов вообще и поклонников Николая II в частности сражались во Второй мировой войне на стороне держав фашистской «оси». Логично, что их «небесный покровитель» тоже по мере сил способствовал им в борьбе с СССР. Так что нет никаких оснований сомневаться в том, что если бы Николай II и другие члены его семьи были живы во время Великой Отечественной войны, то также поддерживали бы фашистских агрессоров. Как мы видим, многие царские родственники поддерживали их и реально.

Мы понимаем, что за эти строки на нас обрушатся с критикой ангажированные историки. И даже не столько проплаченные, что было бы естественно, но и жертвы жесточайшего «промывания мозгов». Когда тебе из каждого утюга демонстрируют тщательно отретушированные фотографии «царственных мучеников» и поют о том, какой Россия была славной и богатой, то и у доктора физико-математических наук «крыша поедет», а историки – они же сплошь гуманитарии, у них с логикой-то не очень…

На неотретушированных фотографиях царь с семейством уже не такие красивые – но все-таки вполне благообразны. Не то что рабочие вожаки, все какие-то чахоточные, и дети их страшны, хоть в триллер вставляй. Но ведь царская чета не работала по 14 часов, а после прогулок шла во дворец, а не в казарму. Их дети не батрачили с семи лет и не ели хлеб с лебедой – так почему бы им красивыми не быть?

Да, мы не спорим – количество убитых при Николае II его подданных несопоставимо с жертвами Гражданской войны.

Но изверги, залившие кровью новую, только что родившуюся Советскую Россию, не с Марса были импортированы – они были воспитаны в той самой «благословенной» России, «которую мы потеряли». И если Сталина сейчас делают ответственным за всё: голод (хотя сельское хозяйство угробили ещё при монархии), ежовщину, убитых нацистскими оккупантами советских людей и т. д., то «хозяин земли русской», легкомысленно или сознательно допустивший множество преступлений, позволявший использовать армию против народа и поощрявший государственных убийц, – он-то почему весь в белом? Потому что таким его нарисовали в изданиях НТС и на радио «Свобода»? Ну, креатуры ЦРУ США – это настоящие друзья русского народа, кто бы сомневался! Но есть простой способ отрезвления: пусть каждый из критиков заглянет в свой семейный альбом. Если там отыскиваются дворяне, священники и прочие привилегированные в императорской России лица, тогда интерес к реставрации монархии понятен. Если же рабочие, крестьяне или разночинная интеллигенция, то сначала стоит задать себе вопрос: вы точно хотите, чтобы революции не было, а через сто лет после Октября 1917 года в Россию вернулось сословное общество? Совершенно точно? Потому что в Российской империи нищий деревенский паренек не мог стать доктором наук ни при какой погоде. От аристократов он мог получить только один ответ: твоё место – в хлеву, туда и ступай. Стоит помнить об этом. Как и о том, как много общего у монархизма с нацизмом.

Елена Прудникова
Антишевкунов, или Неотвратимая гибель империи

Революции, особенно великие, рождаются не из победного крика восходящих классов, а из предсмертного рёва класса или строя, над которым вот-вот сомкнутся волны прогресса.
Баррингтон Мур, американский социолог

Предисловие

В декабре 2023 года по соцсетям разошлась следующая информация.

Фрагмент отчета украинских спецслужб с итогами проведения информационно-психологических операций против России и против лично митрополита Симферопольского и Крымского Тихона.

Украинские центры ИпСО недовольны возрастающей популярностью исторического труда митрополита Тихона «Гибель империи. Российский урок». В связи с этим украинские спецслужбы организовали распространение в социальных сетях заказных постов с критикой книги. Под дискредитацию попал исторический период существования Российской империи. Его негативные аспекты были абсолютизированы и сопоставлены с современной Россией в исключительно негативном ключе.

Информационно-психологическую акцию «Ласточка» с целью дискредитации личности деятеля РПЦ и провоцирования враждебных отношений между русскоязычной и крымскотатарской общинами в Крыму проводит 83‑й центр ИпСО.

С 11.12.2023 по 13.12.2023 на 36 ресурсах (аккаунты и группы социальных сетей украинского и российского сегментов) было размещено 29 информационных материалов.

ТГ-канал «Два майора»

У человека, хоть сколько-нибудь знакомого с проблемой, тут же напрашивается провокационный вопрос. А что именно является вбросом: посты с критикой или это неуклюжее верноподданническое «ку»? (Есть мнение, что о. Тихон является духовником президента, отсюда и повышенные прогибы спины у многих, самых разных людей.) Критику взгляда о. Тихона на российскую историю не надо «вбрасывать», она появляется совершенно естественным образом. Вы еще скажите, что кто-то грибы после дождя высаживает. Вот ходит по лесу и сажает.

Появление волны критики в ответ на очередной труд сторонников Российской империи – дело совершенно житейское. А вот намек на то, что за всем этим стоят западные спецслужбы в лице их украинского филиала, и поэтому любая критика данного труда является вражеской пропагандой – как воспринимается? Правильно! Лучшей антирекламы митрополиту – и как автору, и как политику, даже и придумать трудно. С такими защитниками и врагов не надо.

Детализация тоже любопытна. Особенно пассаж, что противнику выгодна «абсолютизация негативных аспектов и сопоставления их с современной Россией в негативном ключе». В переводе с умного языка на русский это означает: если вы говорите, что в Российской империи жить было плохо, тем самым льете воду на мельницу вражеской пропаганды. Такие передергивания не то что в реальной истории штабелями громоздятся – они уже афоризмами стали. Если не хотите брать журнал – значит, не сочувствуете детям Германии?

Кстати, если говорить о монархическом спектре, то взгляды автора левее левых. Он даже признает (о ужас! Монархисты трясут головами и мелко крестятся), что это не большевики виновны в развале России, что до них подсуетились другие, и были эти другие из самых что ни на есть российских верхов. В книге о. Тихона центр тяжести перенесен с Октябрьской на Февральскую революцию, что уже само по себе приятно. Признание церковного деятеля такого уровня, что это не большевики скинули царя и угробили империю, есть крупный шаг вперед по сравнению с тем, что говорилось в церковных кругах раньше. Впрочем, сейчас, на нынешнем уровне знания истории, обвинять большевиков в крушении России как-то уже и неприлично. До них было кому постараться.

Но это не значит, что с озвученной о. Тихоном версией можно согласиться. Поскольку он не отвечает на самый главный вопрос: почему все-таки погибло великое и прекрасное государство под названием «Российская империя»?

Как пишутся исторические труды? Человек досконально изучает какой-либо частный вопрос, а потом встраивает его в общую картину времени. Которую он не изучает – ни критически, ни просто так, а проходит в рамках университетского курса или берет из спектра общепринятых вариантов. А зачем изучать – это же общая часть, по сути, предисловие, на раскрытие темы никак не влияющее. Ну каким образом на труд об особенностях семеноводства конца 20‑х годов влияет, какая в то время была оппозиция Сталину? Тут ведь важна не политика, а урожайность новых сортов зерновых, правда?

Но когда речь идет о причинах гибели державы, такой вариант не прокатывает категорически. Потому что общая картина – не предисловие, а фундамент событий. На чем было построено здание под названием «Российская империя» – на камне или на песке? А может быть, на камне, но оказалось слишком тяжелым для своего фундамента? Или его подмыла вода, подточили жуки-древоточцы? А может, и стены сгнили?

В качестве общего фона о. Тихон взял эмигрантско-монархическую картинку под общим названием «Как упоительны в России вечера». Изображать Российскую империю процветающей державой начала еще русская эмиграция. Для них, представителей верхушки общества, страна, в которой они очень неплохо жили, и вправду была «потерянным раем». Вспомним хотя бы «Лето Господне» Ивана Шмелева – воспоминания сына московского купца о сытом и радостном детстве. А для работников его папеньки жизнь была так же светла? А для бедной вдовы с ребенком, приходившей за подаянием?

Сын купца об этом не задумывался. Мог бы задуматься взрослый писатель, но у него все затмевала ненависть. Его сын, врангелевский офицер, был расстрелян в Крыму, сам писатель оказался в эмиграции. Кстати, относился к той части русской эмиграции, которая приветствовала Гитлера, и еще как! Наступление немцев под Москвой он сравнивал со вступлением Сергия Радонежского в свою обитель. Интересно, переменил ли он мнение, когда узнал, что творили немцы на нашей земле?

Но мы отвлеклись. Многие, слишком многие представители высшего общества и просто общества восприняли Февральскую революцию восторженно. Однако вместо приличных демократических преобразований в стране началось такое, что вся верхушка, или, как нынче модно говорить, «элита», оказалась кто в Париже, кто в Берлине. И полетел над миром «плач Ярославны» по загубленной империи. Раз большевики разорили их, хозяев русской жизни, значит, они разорили и Россию, чего тут непонятного? Ведь они – лучшие люди державы, а значит, они и есть Россия.

Где-то мы уже такое слышали, причем совсем недавно. «Это Россия уехала от вас, м… Потому что Россия – они, а не вы». История повторилась еще раз, в виде фарса. Действительно, куда уж стране выжить без раскрученных комедиантов! Но она, как оказалась, вполне способна прожить и без дворян с купцами. Как такое можно признать?

А поскольку успехи Советского Союза настолько очевидны, что отрицать их не получается, что остается? Доказать, что империя была процветающей державой и добилась бы того же самого без всяких революций, причем с намного меньшими издержками.

Метод, кстати, был избран совершенно социалистический – жонглирование показателями. Доказать-то можно все, что угодно, если умело обращаться с цифрами – что люди ходят на руках и люди ходят на боках, особенно если априори объявить всех несогласных вражескими агентами.

Что же произошло такого, что империя вдруг обрушилась – причем одномоментно, за несколько дней и по всей стране? Что, русские мужики вдруг все хором возжелали конституционной монархии? Решив развести Николая с Александрой Федоровной и женив его на принцессе Конституции1? Им-то чего спокойно не сиделось, не пахалось, не воевалось?

Если прочитать первые главы «Гибели империи», сие совершенно непонятно. Просто помрачение какое-то нашло. О. Тихон приводит цитату горячо любимого русскими монархистами писателя Владимира Солоухина, с которым явно солидарен.

«Теперь позвольте спросить: если все цвело: наука, музыка, литература, театр, певческие голоса, балет, живопись, архитектура, бурно развивалась промышленность, наступая на пятки самым передовым странам; русским хлебом и салом завалены мировые рынки; в деревнях праздники, хороводы и песни; на масленицах катания; магазины ломятся от продуктов; все дешево, доступно, – и вот если все это цвело, так что же тогда гнило?»

Дальше речь пойдет о так называемом «передовом прогрессивном обществе» (это оно гнило), на которое многие эмигранты, так ничего и не поняв, постарались взвалить вину за гибель империи. Ну, а что можно понять, глядя на мир из окна столичной барской квартиры?

Проще говоря, задачка имеет два ответа. Первый: все цвело, но русский народ внезапно кинулся разрушать собственное государство. Почему?

Александра Федоровна, жена последнего императора, честно ответила на этот вопрос. В 1905 году она изронила в письме золотое слово: «Русский народ искренне предан своему монарху, а революционеры, прикрываясь его именем, настраивают крестьян против помещиков и т. д., каким образом, не знаю»2.

Ни один монархист тоже ничего внятного, кроме неких злокозненных революционеров, пляшущих под дудку внешних врагов и смущающих народ, не придумал.

Второй вариант – не ответ, а, скорее, нуждающийся в проверке вопрос: а точно ли все цвело?

Цифра что дышло

В чем заключаются основы сказок о золотой «России, которую мы потеряли»? В попытках доказать, что если бы не революция, то Россия бы – о-о-о! Империя была экономически развитой державой, которую революционеры сперва разорили, а потом снова индустриализировали. А если бы не разорили, так и большевистская индустриализация была бы не нужна, и результаты выше.

О. Тихон Шевкунов. «Вплоть до Февральской революции Россия оставалась одной из ведущих мировых экономик. За время правления Николая II – как нам часто говорят, этого “бездарного, слабого, никчемного” правителя – все отрасли производства росли беспрецедентными темпами».

Темпы роста – вообще интересный показатель. Приведем простой пример, доступный ученику начальных классов. Допустим, есть две страны. В первой имеется один металлургический завод, во второй – десять. Каждая из них построила еще по одному. В первом случае мы получили рост в 100 процентов, во втором – в десять процентов. Какая страна имеет лучшие перспективы – та, в которой два завода, или та, в которой одиннадцать? Правильный ответ: та, в которой два, ведь у нее темпы роста выше.

А это точно так?

Экономика, конечно, росла – было бы уже совсем странно, если бы она оставалась на том же уровне при общемировом росте, но царь-то здесь при чем? Какое отношение он имеет к промышленному росту в стране, где существует свобода предпринимательства? Кому надо было, те и двигали экономику, и кто были эти люди – надо еще разбираться, как и надо разбираться в том, кто что с этой индустриализации получал и что с нее имела держава.

Существует и еще один показатель, непонятно как исчисляемый, но считающийся надёжным – валовой внутренний продукт, он же ВВП.

О. Тихон Шевкунов. «В изданном недавно фундаментальном труде “Кембриджская экономическая история Европы Нового и Новейшего времени” подведен итог… каким в предвоенном 1913 году был пьедестал самых развитых экономик мира. Размеры ВВП представлены в долларах США 1990 года.

Итак:

США – 517 млрд,

Германия – 280 млрд,

Россия – 265 млрд,

Великобритания – 230 млрд,

Франция – 129 млрд,

Италия – 96 млрд».

Все очень мило, но, согласитесь, несколько странно сравнивать страну с населением в 40 млн человек, какой была Франция, и Россию, в которой проживало вчетверо больше людей. В таких случаях используются показатели на душу населения. И вот тут все гораздо более грустно.

Первое место предсказуемо занимают США (5170 долл.). Дальше идут, по убывающей:

Великобритания – 5032,

Бельгия – 4130,

Нидерланды – 3950,

Германия – 3833,

Дания – 3764,

Австрия – 3458,

Франция – 3452,

Швеция – 3096,

Италия – 2507,

Норвегия – 2275,

Испания – 2255,

Чехословакия – 2096,

Финляндия – 2050,

Россия – 14883.

Сама по себе цифра ни о чем не говорит. Да, в России ВВП на душу населения меньше, чем в Европе. Но он, наверное, больше, чем где-то еще? С кем сравнить?

Давайте возьмем Британскую империю. Ее ВВП – 57,9 млрд долл. Население – 447 млн человек, из которых 304 млн проживало в Британской Индии, 26 млн – в других азиатских колониях и 52 млн – в Британской Африке. То есть почти 400 млн жили в азиатских и африканских колониях, где уровень жизни был запредельно низким. Так вот: на душу населения там приходилось 1300 долларов. То есть на долю гражданина России получается аж на 500 долларов в год больше, чем на жителя Индии, и на 500 меньше, чем в Чехословакии. Воистину есть чем гордиться!

Да и, по правде сказать, странный он показатель, этот ВВП. Вот, например: каким образом он исчисляется у страны, половина населения которой живет натуральным хозяйством? Да, они что-то продают, что-то покупают, но это, во-первых, совершенный мизер, а во-вторых, вообще нигде не отражено. Или представим себе «нефтяную» монархию Персидского залива: большой ВВП на душу населения, высокий уровень жизни, но вот является ли, скажем, тот же Катар промышленно развитой страной?

Но какие интересные вещи прозвучат дальше!

О. Тихон Шевкунов. «Третье место по ВВП среди передовых мировых держав. И это еще без готовившейся в те годы царским правительством программы индустриализации. Призванной стать невиданной в мире по масштабам и по темпам…»

А вот с этого места можно поподробнее? Какая такая программа индустриализации готовилась в то время царским правительством? Ведь абсолютное большинство промышленности принадлежало частникам, да еще зачастую иностранцам, которые вкладывали деньги не туда, куда им велели, а туда, куда они сами хотели. Нет, существовали в России казенные заводы, но в подавляющем большинстве военные – он что, хотел со всем миром оружием торговать?

Большевики, национализировавшие все сколько-нибудь крупные предприятия и посадившие их на госбюджет, – те да, могли создавать и реализовывать госпрограммы – что, кстати, и делали, – а император даже если и хотел… но как?

Что же все-таки представляла собой дореволюционная промышленность Российской империи, которую нам представляют все время в каких-то обрывках?

О. Тихон Шевкунов. «За годы правления последнего Императора, с 1894 по 1916 год, производство чугуна выросло в семь раз. Меди – в пять. Хлопчатобумажной пряжи – в три. Добыча каменного угля и антрацита – в тринадцать раз…»

А вас тут ничего не смущает? Единственный в этом списке относительно конечный продукт – хлопчатобумажная пряжа. Куда шли чугун и медь, что из них производилось? Рельсы? Станки? Чайники? Гнали на экспорт? Хотелось бы все же какой-то определенности. Это показатель развития России как индустриальной державы или как сырьевого придатка той же Европы? Мы вон в 90‑е годы нефти добывали несметно – а экономика разваливалась на глазах.

Кстати, о нефти…

О. Тихон Шевкунов. «В 1901 году в России было добыто 11,6 млн тонн нефти, а в США – 10 миллионов. При этом за границу шли нефтепродукты лишь высокой переработки: экспорт сырой нефти из России был запрещен. В 1907 году из Баку в Батум был проложен первый в мире магистральный керосинопровод…»

…А первоначально предполагался нефтепровод. Вокруг экспорта сырой нефти в конце XIX века шла целая война между группами промышленников. Собственно, в центре конфликта и находился нефтепровод Баку – Батум, строительства которого упорно добивался Ротшильд – он хотел получать сырую нефть и перерабатывать ее у себя. Аргументы были разные, и не последний из них тот, что Россия производит только «американский керосин», а нужны ведь и другие нефтепродукты. Противодействовали ему владельцы нефтеперегонных заводов и транспортных компаний, которые тоже преследовали свою выгоду. Аргументами о благе России оперировали обе стороны, равно как и обращались к царю. Противники нефтепровода в итоге победили – но при чем тут государственная политика? Они просто лучше объяснили монарху, почему надо сделать именно так. Ротшильд тоже пожадничал: он хотел не только нефтепровод, но еще и право беспошлинного вывоза нефти – а если первое построить, а второе не давать?

Как-то все это странно и отрывочно, вам не кажется? Но где-то же ведь прячутся настоящие показатели! По которым можно хоть как-то судить о состоянии промышленности державы?

Для кого вертятся станки?

Если поискать, то можно и показатели найти, и картинку составить. Чтобы не тонуть в цифрах и не проводить анализ промышленности на двухстах страницах, возьмем самые простые из них: структуру промышленности и структуру экспорта-импорта. Давайте их и посмотрим.

Итак, структура российской промышленности на любимый наш 1913 год4. Абсолютный лидер в России – пищевая промышленность, которая составляла 37,4 % валового объема производства. (Для сравнения: в США пищепром составлял 21,2 %, притом что городского населения там было 42 %, а в России – 15 %).

Причем ассортимент производимой еды в России до чрезвычайности простой, если не сказать убогий. Абсолютным лидером являлось производство муки и крупы – 27 % от стоимости пищепрома. (Надо учесть, что мука была товаром дешевым, так что в реальности превосходство еще более подавляющее). За ним с небольшим отрывом следовала сахарная промышленность – 20 %. Потом идет винокуренно-дрожжевая и водочная промышленность – 8 % и почему-то отдельно – производство хлебного вина (кому охота, пусть разбирается в отличиях) – 12,5 %. Итого алкоголь в сумме занимал 20,5 % валовой продукции. Дальше по удельному весу идет табак (6,5 %), производство растительного масла (6 %), ну и по мелочам – пивомедоваренная (5 %) и крахмалопаточная (1,2 %).

Давайте вспомним те отрасли пищепрома, которые мы знаем по современной жизни. Гастрономия, молочная промышленность, мясная, рыбная, кондитерская, консервная… Все эти отрасли настолько ничтожны, что объединены в группу «прочие пищевые» и в сумме составляют 10 %5.

И таки что мы отсюда видим? А видим мы очень простую вещь: большая часть пищевой промышленности империи до чрезвычайности примитивна: 90 % производства приходятся на муку, сахар, масло, алкоголь, табак. Часть всего этого идет, конечно, на экспорт, но насильно туда выдавливали только сахарную промышленность. Почему, кто и чьи интересы лоббировал в правительстве – сейчас уже не разобраться, но сахар был товаром подакцизным. Кроме акциза, на него накладывали еще и дополнительный налог, а вот на экспорт он шел беспошлинно, поэтому потребление в стране было невелико. Все остальное экспортировали в разумных пределах.

И что следует из этого расклада? А следует отсюда крайне простая вещь: абсолютное большинство платежеспособных потребителей были настолько бедны, что денег у них хватало лишь на самую простую еду. Кто у нас основной потребитель? А крестьянин, кто же еще? Это его потребности в покупных продуктах сведены к такой вот минимальной «потребительской корзине»: мука6-крупа, растительное масло подешевле, алкоголь, табак, немного сахарку. Овощи он берет с огорода, молоко – у своей коровы (если есть), мясо по праздникам покупает у односельчан. А всякие там сыры, макароны, консервы, конфеты и пр. – развлечения для горожан, причем тоже не самых бедных.

Ладно, пойдем дальше. 29,8 % от валового производства составляла текстильная промышленность, причем в основном хлопчатобумажная (в США – 13 %). Русские ткани на мировом рынке большой ценности не имели, а по деревням «морозовские ситцы», как называли яркие, не слишком качественные хлопчатобумажные ткани, расходились неплохо. Далее: 3,8 % – химическая, 6,5 % – деревообрабатывающая и бумажная, еще 6,1 % – некие другие отрасли.

Но нас интересует не это. Нам нужна тяжелая промышленность, в первую очередь машиностроение. Согласитесь, без нее не может быть развитой индустриальной державы. И вот смотрите, какая хитрость – в одну графу, довольно приличную (16,4 %), объединены добыча полезных ископаемых, металлургия, производство металлоизделий, машиностроение. А вот сколько чего? Что тут относится к добыче угля, что – к производству ложек и вилок, а что – станков и паровозов? Отделять машиностроение от металлообработки и горного дела – задача, достойная Золушки, но той помогала фея.

У нас роль феи играет сайт «Istmat», напичканный огромным количеством самого разнообразного статистического материала. Оттуда мы узнаем, что удельный вес импортной машиностроительной продукции в 1913 году составлял 43,6 %7, а всего импортировано её было на сумму 179,3 млн руб.8 Составив простейшую пропорцию, мы получим, что произведено было оной продукции примерно на 225 млн рублей. Сколько она составляла процентов от валовой продукции промышленности?

Общую сумму мы подсчитаем без труда: пищепром нам дал 1,7 млрд руб. и около трети общего производства, стало быть, общий объем составляет около 5 млрд руб. Правильно? Таким образом, на продукцию машиностроения приходится 4,5 %. И это еще не все, потому что существует структура, и это тоже очень интересно.

Итак, 41,4 % составляет производственное машиностроение – тут особых вопросов не возникает. 20, 4 % – паровозо- и вагоностроение – тоже, в общем-то, машиностроение, но удельный вес его непропорционально громаден. Что отсюда следует? А то, что во многом тяжелая промышленность России продолжала работать на железные дороги. С одной стороны, неплохо, с другой – это ни разу не свидетельствует об индустриальном развитии. А о чем? Ну, в первую очередь – о протяженности страны. А уж как они используются – для развития регионов или для того, например, чтобы с большим комфортом довозить до рынка российские богатства, – это уже второй вопрос. Еще 10,7 % – военное и гражданское судостроение.

А вот следующие два пункта весьма сомнительны. 13,1 % составляло сельскохозяйственное машиностроение, к ведению которого относилось производство сельскохозяйственных орудий. Каких именно? Тракторов и комбайнов у нас не делали – совсем. Орудия начинались с серпов, кос и плугов и заканчивались жнейками-молотилками. Едва ли такое можно отнести к машиностроению.

Следующая позиция – электротехническое машиностроение (14,4 %). Казалось бы, уж здесь-то… Ан не спешите! Основной продукцией был кабель, более сложная электротехника ввозилась из-за границы. Так что еще четверть объема долой. Итак, валовый объем машиностроительной продукции в нашей бурно развивающейся державе – 3,5 % от общего.

Для сравнения: в США в 1914 году металлическая промышленность (металлургия, металлообработка и машиностроение) давала 17,6 % валовой продукции промышленности, плюс 8 % – добыча полезных ископаемых, да еще отдельно 3,8 % автомобильная. Итого получаем почти 30 % против российских 16,4 %. Это не говоря о том, что и сами суммы, судя по ВВП, там куда больше.

Второй показатель, по которому можно судить о характере экономики, – это структура экспорта-импорта. Итак, что мы имеем по состоянию на 1913 год9?

Основная, идущая с колоссальным отрывом, группа экспортных товаров – это продовольствие (54 %), а в нем 33 % – зерно, прочее по мелочам. Далее – лес и целлюлозно-бумажные изделия (10,9 %). Следующая группа – текстильное сырье и полуфабрикаты (8,9 %). Все остальные позиции меньше 5 %. 4,7 % приходится на промышленные товары народного потребления, и аж целых 0,3 % – на машины и оборудование.

Теперь об импорте. Тут основная группа – продовольственные товары (21,2 %). Затем, с небольшим отрывом, идет текстильное сырье и полуфабрикаты (18,3 %). Следующая позиция – машины и оборудование (16,6 %). Потом – промышленные товары народного потребления (10,3), остальные позиции меньше 10 %.

Итак, в 1913 году было экспортировано машин и оборудования на сумму 3,1 млн руб., ввезено на 179, 3 млн. Как-то непохоже это на внешнюю торговлю развитой страны, вы не находите?

И наконец, еще один важный вопрос: в какой степени российская промышленность была российской? Можно сколько угодно спорить, на кого на самом деле работал Троцкий – но дураком он не был и в экономике понимал. И вот какой интересный факт подметил Лев Давидович, сравнивая США и Россию.

«Мелкие предприятия, с числом рабочих до 100 человек, охватывали в 1914 году в Соединенных Штатах 35 % общего числа промышленных рабочих, а в России – только 17,8 %. При приблизительно одинаковом удельном весе средних и крупных предприятий, в 100—1000 рабочих, предприятия-гиганты, свыше 1000 рабочих каждое, занимали в Штатах 17,8 % общего числа рабочих, а в России – 41,4 %! Для важнейших промышленных районов последний процент еще выше: для Петроградского – 44,4 %, для московского – даже 57,3 %. Подобные же результаты получаются, если сравним русскую промышленность с британской или германской»10.

Как такое может быть? С одной стороны, крестьянская страна с сельскохозяйственным производством на уровне феодализма, с другой – рекордное количество крупных предприятий. Только одним образом: если промышленность не выросла в результате естественного развития страны, а была импортирована. Тот же Троцкий пишет: «Тяжелая промышленность (металл, уголь, нефть) была почти целиком подконтрольна иностранному финансовому капиталу, который создал для себя вспомогательную и посредническую систему банков в России. Легкая промышленность шла по тому же пути. Если иностранцы владели в общем около 40 % всех акционерных капиталов России, то для ведущих отраслей промышленности этот процент стоял значительно выше».

Уже в конце XIX века 60 % капиталовложений в российскую тяжелую промышленность и горное дело были заграничными. Англо-французский капитал контролировал 72 % производства угля, железа и стали, 50 % нефти. Иностранцы вкладывали деньги в то, что им было нужно, развивая не экономику в комплексе, а отдельные отрасли – попросту пользуясь тем, что труд в России дешевле, чем в Европе. Формально их предприятия входили в российскую экономику, а фактически иностранцы использовали страну как колонию, производя нужные им товары и качая прибыли.

«Можно сказать без всякого преувеличения, что контрольный пакет акций русских банков, заводов и фабрик находился за границей, причем доля капиталов Англии, Франции и Бельгии была почти вдвое выше доли Германии»11.

Можно ли вообще такую промышленность назвать российской? И какое будущее ожидало страну с такой экономикой, даже если бы не было войны?

Только одно: промышленный подъем уперся бы в отсутствие платежеспособного спроса и прекратился сам собой. Ну, выжили бы добывающие отрасли, работающие на заграницу, – нам-то что с этого? Проходили в 90‑е, знаем. Нефть, полезные ископаемые, золото вывозят по дешевке, производства при ближайшем рассмотрении оказываются «отверточными». Большевики могли себе позволить индустриализацию, потому что практически все производства были государственными и всё производимое – госзаказом, а государство в принципе, тем или иным способом, платежеспособно. А как это делать при капитализме?

«Думская делегация, нанесшая дружественные визиты французам и англичанам, могла без труда убедиться в Париже и Лондоне, что дорогие союзники намерены во время войны выжать из России все жизненные соки, чтобы после победы сделать отсталую страну полем своей экономической эксплуатации. Разбитая Россия на буксире победоносной Антанты означала бы колониальную Россию»12.

И как только наступит удобный момент, они попытаются уже прямой военной силой приобрести себе русские колонии. В этом, а вовсе не в идеологическом или мировоззренческом противостоянии, смысл Гражданской войны.

Так что вовсе не так все было шоколадно в экономике. От Индии оторвались, до Европы не добрались, зависли где-то посередине, и вовсе не факт, что движение продолжилось бы. Тем более иностранным хозяевам русских предприятий совершенно не нужен был конкурент их основных заводов. Одно дело – создать в Питере или в Туле фабрику швейных машинок, чтобы поближе к потребителю, и совсем другое – сложное высокотехнологичное производство, да еще и пресловутый «полный цикл», когда все необходимое производится внутри страны. Интерес «мирового сообщества» к нашей стране всегда был один и тот же: в политике – сателлит, в экономике – сырьевой придаток. И с чего бы в начале ХХ века было иначе?

Пейзане и морок

Впрочем, экономическое развитие государства не имеет прямого отношения к революции. Не все богатые страны живут тихо, не все бедные бунтуют. Обратимся теперь к делам человеческим.

Что же это за класс, который должен был быть сметен прогрессом и из предсмертного рёва которого родилась русская революция? Советские историки утверждали, что движущей силой революции был рабочий класс. Им и положено это утверждать, потому что они были марксистами. А по Марксу, социалистическую революцию должны делать рабочие, городской пролетариат – которому нечего терять и который привык на своих заводах к коллективным действиям13. А крестьяне – мелкобуржуазная стихия, скопище индивидуалистов, и что они могут?

В Европе, где великий теоретик прожил жизнь, возможно, так и было. Но не в России. Русские пролетарии большей частью являлись рабочими в первом поколении, маргиналами, перебравшимися в город из деревни. Ну, самое большее – во втором. С маргиналами удобно работать, ими легко управлять, формировать в партии и профсоюзы, пропагандировать любые идеи – чем и занимались русские социал-демократы. Но по-настоящему организованной была русская деревня. Крестьяне, спаянные веками общинной жизни, четко знающие свои интересы и неуклонно их отстаивающие, – их нельзя было ни сдвинуть, ни переубедить – только гладить по шерсти.

А какие были у них интересы? Могло ли русское крестьянство быть тем классом, который поддержал революцию?

Да не только могло – без него ни у каких революционеров просто ничего бы не вышло. В начале ХХ века в городах Российской империи проживало 14,2 % населения14. Остальные 85,8 % жили в деревне и в большинстве своем занимались сельским хозяйством. Если бы их устраивала прежняя жизнь, все события 1917 года так и остались бы поверхностной пеной, городским бунтом. Сменили бы царя, приняли конституцию, у кого-то права бы расширили, у кого-то урезали – все это жизни абсолютного большинства российского населения не касалось никак. Почему же тогда уже с начала марта 1917 года заполыхала сельская Россия?

Повторим еще раз слова, которые написала в 1905 году императрица Александра Федоровна: «Русский народ искренне предан своему монарху, а революционеры, прикрываясь его именем, настраивают крестьян против помещиков и т. д., каким образом, не знаю»15. (Интересно, разделял ли эти мысли ее супруг?)

Нет, тогда народ к царю относился еще неплохо. Это потом, после Кровавого воскресенья, после столыпинских военно-полевых судов и Столыпинской же реформы, после той почти не замеченной никем, кроме «черного люда», «петли обратного времени», когда были сперва отменены, а потом снова введены телесные наказания, – тогда уже к царю стали относиться плохо, и то не все и не везде. Но настраивать крестьян против помещиков? Это все равно, что уговаривать дождь идти сверху вниз или Волгу впадать в Каспийское море.

Александра Федоровна могла этого и не понимать – она видела народ из окна кареты, отобранный, умытый и проинструктированный. (Впрочем, для приличного монархиста такая мысль лежит где-то рядом с богохульством. Как могла Александра Федоровна – и не понимать? Она же ЦАРИЦА!) Но повторять сейчас подобное, право же, неприлично. Русский мужик барина ненавидел люто, утробно – и было за что…

Именно отсюда, из этого отношения к помещикам, и произошел лозунг «Земля – крестьянам!». А не потому, что оная земля была у кого-то еще…

О. Тихон Шевкунов. «Все мы со школьной скамьи помним этот знаменитый лозунг. Кому же к 1917 году в Российской империи принадлежала земля? Она принадлежала – крестьянам! Выдающийся русский экономист профессор Александр Васильевич Чаянов… подводя итоги всероссийской сельскохозяйственной переписи 1916 года, констатировал, что почти 90 % пашенных земель в европейской части России были крестьянскими. А за Уралом… в собственности крестьян находилось 100 % пашенных земель».

Да, так все и было. Кстати, именно эта практическая реализация лозунга подписала и припечатала приговор империи. Если бы крестьянам принадлежала хотя бы половина земель, Российская империя могла бы выжить. При таком раскладе она была обречена.

А знаете, какой процент земли принадлежал крестьянам после большевистской революции? Ноль целых и ноль в периоде! «Декретом о хлебе» земля, леса, недра – все было объявлено государственной собственностью. И никто не кричал: «Обманули!» – деревню это вполне устроило. А как же лозунг?

Как говорила Алиса, та, которая гуляла по Стране чудес, «все чудливей и странноватей»…

Почему русская деревня практически единодушно поддержала революцию? Какой бес и какими посулами их попутал? Давайте все разнесем, и вместо того чтобы есть в три горла, вы будете есть в четыре – как это было в «перестройку»? Или, может статься, причина была иной? Но какой?

История у нас – дама городская. Целые библиотеки посвящены грызне власти и оппозиции как в начале века, так и в 20‑е годы. Там описаны в качестве судьбоносных все политические группы и течения, вплоть до самых мелких, из трех интеллигентов с пятью мнениями. О да, конечно, это архиважно – какая оппозиционная шишка на ровном месте что сказала про власть!

А сколько написано про самый многочисленный класс России? Когда я писала «Битву за хлеб», практически любые данные доставались в ходе такого квеста! Да чего там мелочиться – даже у самого слова «крестьянин» выявилось как минимум три значения: крестьянин как сельскохозяйственный труженик, как деревенский житель и как сословная принадлежность. И они не совпадали! Сталин, например, от самого рождения городской житель, в паспорте писался как крестьянин. Сословие!

А с другой стороны, чего про них писать – все же понятно! Жили крепкие мужички, пахали землю, сеяли хлеб, кормили Европу. Потом пришли злые большевики… впрочем, это уже другая история. А так народ был силен, богобоязнен, семьи крепкие и многодетные, ржи-пшеницы хватало и себе, и людям… Бунтовали, правда – так это потому, что народ добр и наивен, легко поддается на зловредную агитацию.

Только это не крестьяне, это пейзане. Те, что видны из окна поезда или с балкона барской усадьбы. В сказочке о процветающей России они представляют из себя некую однородную массу. Вшестеро меньший слой горожан разобран и изучен. Тут тебе и дворяне, и чиновники, и мещане, и рабочие, и прислуга. Даже нищих не позабыли, городское дно. А на селе все в равной степени хлеборобы, одинаковые статистические единицы. А ведь удобно! Взять усредненного пейзанина, скажем Хоря из «Записок охотника» (а других где возьмешь? Русская литература мужичками читателя не баловала), умножить на 130 миллионов и заявить: вот, мол, как жила деревня.

Именно так и поступил Столыпин в своей речи перед Думой, где он говорил о планируемой реформе, всячески расписывая деревенского хозяина, инициатива которого скована задубевшими общинными порядками. А через десять лет после начала его реформы сельская Россия запылала от края до края, и общинники с «хозяевами» схлестнулись в лютой битве. И скажите, что Столыпин со своей экономической реформой был тут ни при чем! Точнее, пока его реформа обеспечивалась «столыпинскими галстуками» и его же имени командами усмирителей, она шла, а как только сил у правительства поубавилось, тут-то и грохнуло!

Неужто только потому, что пришли злые революционеры, или морок напал на русский народ, и он начал, взбесившись с жиру, разрушать собственное государство?

Игра в цифирки

О. Тихон Шевкунов. «О реальной стабильности сельского хозяйства в предреволюционной России говорят… картины поразительного изобилия, отраженные в живописи, литературе и фотографии того времени».

Что-то не припомню я, чтобы в литературе того времени отражалась безбедная крестьянская жизнь16. Да и живопись дореволюционная никакого особого изобилия не отражает. Фотографии тоже… очень разные. А уж кинохроника, приведенная в первой серии фильма «Гибель империи», – вообще беда. Лапти, убогая одежонка, примитивный ручной труд… Стабильность – да, была. А вот насчет изобилия…

О. Тихон Шевкунов. «До 1917 года Россия была передовой сельскохозяйственной державой мира…»

О да, по количеству сельского населения она точно была впереди. Найдите еще страну, претендующую на то, чтобы считаться развитой, у которой в городах проживает 15 % населения, а на селе, соответственно, 85 %.

У передовых стран Европы такое соотношение, как в России, было в конце XVII – начале XVIII века. По состоянию на 1910 год в Великобритании в городах жило 69 %, в Германии – 49 %, в США и Канаде (кстати, крупных экспортерах сельхозпродукции) – 41,1 % населения17.

В США три крестьянина кормили двоих горожан и еще для экспорта оставалось, в России для прокормления троих горожан требовалось семнадцать хлеборобов. Чем они там занимались в деревне – мотыгами, что ли, землю ковыряли, как во времена фараонов? Или, наоборот, выращивали столько, что могли завалить зерном полмира?

О. Тихон Шевкунов. «Российская империя ежегодно собирала урожай зерновых, на треть превосходивший урожаи важнейших экспортеров зерна в мире – Соединенных Штатов Америки, Аргентины и Канады. Вместе взятых. По поголовью скота (в пересчете на крупный рогатый скот) Россия немного уступала США. Но опережала десять самых богатых стран Европы. И тоже – вместе взятых… Средний размер крестьянского хозяйства в европейской части России – 4 десятины (4,4 га) – в разы превышал наделы западноевропейских крестьян. Во Франции этот показатель составлял 2 га, в Германии – 1,8, в Италии – 1 га».

Не будем разбираться, точно ли Россия производила больше зерна, чем три упомянутые страны, или чуть меньше.

Посмотрим кое-что другое. Население Аргентины в то время составляло 7 млн 840 тыс человек, США – 96,5 млн, Канады – 7 млн 632 тыс. В сумме – 112 миллионов. Население Российской империи – 171 млн человек. Итого – в полтора раза больше, чем у пресловутых «крупнейших экспортеров», вместе взятых. Неудивительно, что она опережала по урожаям и по поголовью скота, тем более имея 85 % сельского населения. Но почему это свидетельствует о том, что страна была «передовой», – не понимаю.

В 1913 году (хороший урожайный год) Россия производила 471 кг зерна на душу населения. Англия, Франция, Германия – чуть меньше: 430–440 кг, Канада – около 800 кг, США – более 1000 кг, Аргентина – 1200 кг. При этом три европейские страны зерно покупали. Экспортерами были Канада, США, Аргентина и… Россия, у которой меньше 500 кг на душу. Получается, что немцам не хватало зерна, а России при таком же душевом производстве – хватало? Или она буквально реализовывала знаменитый лозунг: «Недоедим, но вывезем»?

Думаю, что недоедали все же одни, а вывозили другие. Но какова в данном случае позиция правительства и обожаемого монарха?

С наделами все еще интересней. Вот, например, что пишет русский публицист Иван Солоневич о немецком крестьянине. «Немецкий бауэр – это недоделанный помещик. У него в среднем 30–60 десятин земли… У него просторный каменный дом – 4–5 комнат, у него батраки, у него есть даже и фамильные гербы, имеющие многовековую давность…»18 – впрочем, про гербы уже к нашей теме не относится. Но все же: сколько земли у германского крестьянина – 1,8 га или 30–60 га? Откуда взял свою цифру о. Тихон – неведомо, но Солоневич-то жил в Германии и бауэров наблюдал воочию, неужели он перепутал два и тридцать? Или, может быть, на 30 гектаров земли приходилось пятнадцать батраков, у которых тоже какие-никакие дома с сараями имеются, так что и получается примерно 1,8 га на хозяйство?

Да и все остальное нуждается в уточнении. Сколько и какого зерна производили в России и сколько экспортировали? Какова была урожайность с гектара надельной земли? Какова структура внутреннего потребления? А то ведь может быть и так: плодородные области страны покрыты латифундиями с передовым хозяйством, выращивающими и продающими за границу рекордные урожаи, а остальное население тихо вымирает от голода? Это латиноамериканский вариант. Или, еще лучше, как на американском Юге: плантации, которые обрабатывают рабы?

О. Тихон Шевкунов. «За годы правления Николая II, с 1894 по 1917 год, сбор зерновых по стране вырос в полтора раза».

Это еще одно из доказательств «передовой сельскохозяйственной державы». Мы уже говорили о том, что темпы роста – весьма лукавый показатель. А если копнем чуть глубже, станет еще интереснее. Мне бы очень хотелось знать, каким образом подсчитывался пресловутый валовый сбор зерновых. Это в СССР было просто, колхозы и совхозы собрали урожай, подсчитали, отчитались. Кроме них, никто хлеба не сеял, ибо какой интерес, если даже в далеком селе его можно купить в магазине?

А когда в деревне сто хозяев, у каждого по десять полосок и на каждой полоске – на каждой! – разный размер и разная урожайность? Неужели статистики бегали по всем деревням, спрашивая у каждого крестьянина о том, сколько зерна он собрал на каждом из своих полей? Да, а крестьянин еще и честно отвечал, не прибедняясь на всякий случай…

Как решается эта загадка статистики? Скорее всего, при подсчетах брали навскидку поля крупных хозяйств, подсчитывали сбор с десятины и умножали на площадь посева уезда или губернии, благо землемеры работают, и она-то известна. Но на самом деле урожайность крестьянских полосок была меньше, чем у крупных хозяев, так что реальный сбор хлеба19 по этим показателям вряд ли можно оценить, разве что динамику, поскольку какая-то корреляция существовать должна.

Полтора раза, говорите? Вот только от года к году урожаи скакали с проворством блохи, так что результат зависит от того, какой год с каким сравнивать. Скажем, в 1894 году было собрано 2969,8 млн пудов зерновых, а в 1914‑м – 3276 млн. Ну никак не выходит в полтора раза, как ни старайся, какие-то жалкие 10 %. А теперь возьмем 1895‑й (2673, 2 млн пудов) и 1913‑й (4265,4 млн) – и получим даже больше, около 60 %. А если мы приплетем сюда антирекордный 1897‑й (2263,3 млн) – так почти вдвое натянем20. С тем же успехом можно и отрицательную динамику продемонстрировать – все в наших руках.

Есть, впрочем, и еще один показатель – урожайность. Ее тоже непонятно как подсчитывали… то есть понятно, как: условный валовый сбор делился на общую посевную площадь. Если вынести за скобки рекордно урожайные и рекордно неурожайные годы, она держалась где-то на уровне 45–55 пудов с десятины, или 7,5–9 ц с гектара (и опять, с учетом крестьянских полосок, показатель наверняка завышен). Это в нашей передовой сельскохозяйственной державе – а что за границей?

Возьмем рекордный для страны по урожаю 1913 год и сравним с другими странами. В России в том году урожай пшеницы составил 8,2 ц с га. В США, где тоже было сколько угодно земли, большие расстояния и сложная логистика, что естественным образом ограничивало применение удобрений, – все же 10,2 ц. А вот сколько собирали в по-настоящему передовых государствах: Великобритания – 22,3 ц, Бельгия – 25,2 ц, Германия – 23,5 ц с га, т. е. в три раза больше, и это еще не предел.

А еще есть такой замечательный показатель, как товарность: какой процент продукции хозяйства идет на продажу. Именно товарность определяет, сколько горожан может прокормить один крестьянин. А тут у нас вообще все весело!

Сейчас только ленивый не приводит знаменитую таблицу из доклада Сталина «На хлебном фронте». Согласно ей, до войны товарность сельского хозяйства России выглядела так:

Как мы видим, общая товарность российского сельского хозяйства составляла 26 %. То есть на уровне «средней температуры по всем больницам империи», чтобы прокормить одного горожанина, нужно было четыре крестьянина. Троих, соответственно, должны были кормить двенадцать, а оставшиеся пять из семнадцати обеспечивали импорт.

Впрочем, как водится, везде много нюансов, или, говоря по-умному, дьявол прячется в деталях.

Частновладельческих, или, иными словами, помещичьих, хозяйств перед войной насчитывалось около 76 тыс. Владели они 7,2 млн десятин, или, в среднем, по 100 десятин на душу помещика. Тоже, как видим, те еще агрогиганты, но попадались в этом садке и довольно крупные рыбы. 9,9 тыс. из общего числа засевали около 55 % общей помещичьей площади, или 4 млн десятин. Тут уже приходится 400 десятин на хозяйство. И лишь 2,7 тыс. хозяйств (3,2 %) имели посев более 500 десятин21.

Какая-то часть хозяев действительно занималась своим делом всерьез – применяли машины, покупали сортовые семена, изучали передовые технологии. Но что такое даже 4 млн десятин по сравнению с общей посевной площадью державы, которая составляла в 1914 году 107 млн?22 Меньше четырех процентов!

Большинство же мелких помещичьих хозяйств не слишком отличались от крестьянских: та же архаичная технология обработки земли, лишь чуть-чуть получше по качеству за счет более сытых лошадей, поперечной вспашки, какой-нибудь прикупленной сеялки-жнейки. Это качество давало прибавку на пару десятков пудов с десятины по сравнению с крестьянами, но и только. Отсюда и такая низкая товарность (совхозы, например, даже в первые годы своего существования давали около 60 % товарной продукции). Надо было оставлять зерно на семена, на прокорм скота, да и работу батраков большей частью оплачивали не деньгами, а натурой. Правда, многие хозяйства имели свои винокуренные заводы и мельницы, что несколько повышало товарность за счет разных скрытых механизмов. Как бы то ни было, при 12 % валового сбора помещики давали 21,6 % продаваемого хлеба и имели товарность 47 %. Даже притом что их насчитывалось очень мало, при дальнейшем укрупнении хозяйств это был перспективный путь развития аграрного сектора. Но не они определяли состояние пресловутого сектора, увы… Для этого их было слишком мало.

Зажиточных крестьянских хозяйств, именуемых в таблице кулаками, насчитывалось около 5 %, или примерно 1 млн хозяйств. Составляя 5 % от общего числа хозяйств, они производили 38 % валового сбора и половину товарного хлеба. Кстати, а как они ухитрялись это делать? Давайте посчитаем, безбожно завышая при этом показатели. Самые зажиточные крестьянские хозяйства имели наделы не более 15 десятин (те, у кого больше, составляли такой ничтожный процент, что ими можно пренебречь). Урожайность возьмем среднюю в хороший год – 50 пудов с десятины. Совершив простую арифметическую операцию с этими очень завышенными цифрами, мы получим валовый сбор кулацких хозяйств в 750 млн пудов. Откуда же взялись остальные 1200 млн?

Дело в том, что кулак являлся не только и не столько хлеборобом, сколько мелким сельским предпринимателем. Во-первых, ростовщиком: давал взаймы зерно, лошадей, инвентарь. Оплату он, естественно, получал натурой – зерном, отработкой, землей «в аренду». Одному хозяину дал весной семян, получив за каждый мешок два. У другого за долги прибрал земельный надел, третьему, тоже за долги, велел его обработать, а урожай положил себе в амбар. Кроме того, промышляли они еще и скупкой зерна у бедных хозяев, которым не было резона ехать на ярмарку ради десятка пудов. Так вот, по зернышку, и набегали 38 % валового сбора.

Назвать кулацкий путь развития сельского хозяйства перспективным язык не поворачивается. Скорее, это был путь к гражданской войне на селе – как в итоге и получилось.

Но общее состояние аграрного сектора определяют не передовики производства, а основная масса хозяйств. Сколько, кстати, их было? А вот это тайна! Общее число крестьянских дворов я не нашла ни в одном справочнике. Пришлось идти, как «нормальному герою», хитрым обходным путем. В справочнике «Россия. 1913 год»23 мне удалось найти таблицу распределения сельскохозяйственных машин по дворам. Выбрав из списка сенокосилку, я выяснила, что одна такая машина приходится на 104 двора. А всего на 1910 год в Российской империи их было 200 380 штук. Перемножив эти два числа, я получила без малого 20,8 млн дворов (округлим до 21 млн). Видите, какой занимательной наукой иной раз бывает история?

Итак, 20 млн прочих хозяев производили половину хлеба, если считать по валу, и поставляли на рынок всего лишь 28,4 % продаваемого зерна. Ну, и толку с них для державы? Если бы этих хлеборобов вообще не существовало, стране была бы ощутимая выгода. Они поставляли всего 30 % товарного хлеба, а численность их – 115 млн человек, три четверти населения. И ведь все есть хотят! Середняки еще туда-сюда, а беднота, с точки зрения экономики передовой сельскохозяйственной державы, точно лишняя на этом свете, поскольку поставляет на рынок своего продукта меньше, чем его же с того рынка потребляет.

Так что вал – он, конечно, вал, но не от всех и не для всех.

Сколько в России сытых?

Но разве главное в том, сколько зерна собирали? Валовый сбор, экспорт, важнейший аргумент, что, мол, Россия кормила половину Европы, – разве в этом суть? Да плевать, кого и как она кормила, надоело уже это колониальное низкопоклонство – важно, кто и как кормил ее собственное население. А то действительно, впору поверить, что пришли злые большевики, обманули доверчивых мужичков и устроили революцию, от которой всем только хуже стало. А потом еще и разорили своей коллективизацией пейзан, которые до того горя не знали.

О. Тихон Шевкунов. «Замечательный русский писатель Владимир Алексеевич Солоухин, с которым мне выпала честь лично общаться, как-то заметил: “Когда нам хотят доказать, что крестьянство в России бедствовало, что Россия была нищей страной, то хочется спросить: откуда же взялись шесть миллионов зажиточных хозяйств для раскулачивания? Если в стране шесть миллионов богатых хозяйств, то можно ли ее назвать нищей? ”»

Ну, во-первых, можно. Если остальные девятнадцать миллионов хозяев не могут прокормить свои семьи, то она богатая, что ли24? Почему-то сейчас, рассуждая об экономическом положении какого-либо государства, оперируют не состояниями олигархов и не доходами среднего класса, а процентом людей, живущих ниже «черты бедности». А когда хотят доказать процветание Российской империи, действуют с точностью до наоборот.

Во-вторых, ссылаться в историческом труде на писателей – моветон. И это не просто так. Писатель, он за свои слова не отвечает ничем, даже своей репутацией. По Солоухину, раскулачили 6 млн хозяев – 24 % от их общего числа. В реальности, согласно статистике и с округлением до сотен тысяч, таковых было 400 тысяч25, то есть 1,6 % от общего числа хозяев. Есть разница? Солоухин на научную достоверность не претендует, он поэмы пишет, хотя и в прозе, но труд о. Тихона вроде бы все же исторический?

Вернемся, впрочем, к населению и его прокорму. Рассмотрим для начала, очень в общих чертах, опять же на уровне «средней температуры по больнице», экономику крестьянского двора Российской империи, находящегося примерно на «черте бедности». Которых, кстати, было две – статистическая и внутридеревенская.

Статистически бедняцкими в России считались хозяйства, имевшие не более 5 десятин надела, не больше одной лошади и одной коровы. Это, так сказать, граница между бедняком и середняком. Экономист 20‑х годов Лев Литошенко в книге «Социализация земли в России» приводит следующую таблицу, составленную по 25 губерниям на 1917 год. Никаких большевиков еще и близко не было, да и Февраль повлиял скорее положительно, прибавив и скота, и инвентаря.

Этот материал предоставила статистическая выборка, в основу которой положено исследование 427 тысяч крестьянских хозяйств по 25 губерниям. Исследование не тотальное, однако довольно масштабное. Как мы видим из таблицы, бедняцких хозяйств, по всем трем показателям, насчитывалось около 75 %.

Ну, а в деревнях делили по-другому – на тех, кто способен и кто не способен прокормиться своим хлебом до нового урожая. Это внутридеревенская «черта бедности». Совпадает ли она со статистической?

Итак, возьмем хозяйство «на черте» – одна лошадь, одна корова, разве что надел уменьшим до 4,5 десятины, но это чисто для удобства вычислений. Способно ли оно прокормиться своим хлебом до нового урожая?

На дворе у нас хороший урожайный год, зерна собирают по 50 пудов с десятины. А с надела? Думаете, 50 надо умножить на 4,5? Ан нет! В абсолютном большинстве российских хозяйств использовалось трехполье: два поля пашут, третье лежит под паром, отдыхает. Поэтому 50 мы должны умножить на три, после чего получаем валовый сбор с надела данного хозяйства – 150 пудов.

Теперь считаем расход. По 12 пудов на десятину требуется оставить на семена. Итак, 36 пудов долой – остается 114 пудов.

Дальше. Сколько зерна требуется, чтобы прокормить семью? Возьмем так называемый «физиологический минимум» довоенного образца, тот, ниже которого – уже голод. Это норма, которую продотряды в 1918 году должны были оставлять хозяйствам на прокорм семьи и скотины. Большевики число тоже не с потолка взяли – в 1906 году данный уровень потребления был зарегистрирован в 235 уездах с населением 44,4 млн человек. Год был неурожайный, зерновых по стране собрали всего 2,5 млрд пудов при численности населения чуть меньше 150 млн человек, однако серьезного, смертного голода зафиксировано не было26.

По этой норме на человека требуется 12 пудов зерна. А сколько людей в среднем было в семье? И вот тут меня ждал еще один сюрприз. Я решила пойти самым простым путем: разделить число крестьян на количество хозяйств. Получилось пять человек. Вот тебе и знаменитая крестьянская многодетность! Нет, рожали-то помногу, но детская смертность была колоссальная. В России в начале ХХ века до двух лет доживало где две трети младенцев, а где и ещё меньше. Дальше тоже умирали, но уже не в таком количестве, хотя голод и эпидемии все равно собирали свою жатву. Так что все сходится: родили десятерых, осталось три27. Или два и бабушка на печке.

Итак, по минимальной, физиологической норме на прокорм семьи требуется 60 пудов. Остается 54. Не надо забывать про гарнцевый сбор – плату за помол зерна на мельнице, который составлял от 5 до 10 %. Возьмем среднее – еще 4 пуда. Остается 50.

По той же самой физиологической норме 18 пудов зерна полагалось на лошадь, девять на корову. Допустим, живности на дворе по минимуму – нет ни коз, ни овец, ни даже кур, которых тоже зерном кормили. В остатке получим 23 пуда. Это на продажу. Рожь в начале века стоила около 60 копеек за пуд, так что получит хозяин за нее примерно 14 рублей. С этих денег надо заплатить налоги (а до 1907 года и выкупные платежи), купить всякое для хозяйства, чего самостоятельно не изготовишь, – от инвентаря до соли. Дрова, кстати, во многих уездах тоже покупали, поскольку далеко не у всех общин были свои леса, а без дров сельскому жителю в нашем климате никак. Да и запас зерна неплохо хоть как-то пополнить – кто его знает, каким будет следующий год?

Как видим, действительно черта бедности в обоих смыслах – наш двор может прокормиться до нового урожая и покрыть свои самые неотложные нужды. Но это почти середняцкое хозяйство в хороший год. А если год не очень хороший и собрали по 40 пудов? Или, не дай бог, и вовсе неурожай? А если надел не 4,5 десятины, а меньше? А если нет лошади и за каждый день аренды надо платить или отрабатывать?

…Что-то я не припоминаю, чтобы при социализме народ как-то особо объедался. Питание было достаточным, но не чрезмерным. Писатель Кара-Мурза приводит таблицу: сколько и каких продуктов в год потребляли жители предреволюционной России и жители СССР в 1986 году, который у нас считался неблагополучным28 (данные приведены в килограммах).

Рабочие в Российской империи тоже не булками объедались. Но получается, что крестьянин, производитель еды, питался даже хуже, чем рабочий. 3 яйца в месяц на душу населения, 250 г сахара, 6 кг картошки (200 г в день). Даже овощей всего 2 кг – это какие же у них были огороды? Зато хлеба аж по 700 г в день (в войну рабочая норма в тылу составляла 800 г, хотя работа на заводе легче крестьянской). Воистину, рай на земле!

Но вернемся к сельскому хозяйству. Не меньше половины русских крестьян не в силах были прокормиться со своих наделов. Как они обходились? По-разному. Кто-то уходил на заработки (аж до самого начала ХХ века многие фабрики работали только зимой, на лето рабочие расходились по деревням), зарабатывая семье на еду. Подмешивали в муку всякие суррогаты (отсюда поговорка: «не то беда, что во ржи лебеда, а то беда, коли ни ржи, ни лебеды»), шли в кабалу к кулакам. Или умирали. Самым простым и естественным для русской деревни путем – непосредственно от голода, или опосредованно – от недоедания, становясь легкими жертвами болезней.

Голод

Лев Толстой – хоть и великий писатель, для русского монархиста фигура неприятная. У него были проблемы с Церковью, он даже религию свою придумал. Однако нет никаких оснований считать, что по этой причине Лев Николаевич стал менее добросовестен в своем прямом ремесле. По крайней мере, его статья «О голоде» носит все признаки серьезного журналистского расследования. Речь в ней идет о крупном неурожае 1891 года (сколько той зимой погибло людей, неизвестно – их, похоже, и не считал никто, но по оценкам – до полумиллиона человек). Писатель побывал в четырех уездах Тульской губернии и честно описал увиденное.

«Первое впечатление, отвечающее в положительном смысле на вопрос о том, находится ли население в нынешнем году в особенно тяжелых условиях: употребляемый почти всеми хлеб с лебедой – с 1/3 и у некоторых с ½ лебеды – хлеб черный, чернильной черноты, тяжелый и горький; хлеб этот едят все – и дети, и беременные, и кормящие женщины, и больные. Другое впечатление, указывающее на особенность положения в нынешнем году, – это общие жалобы на отсутствие топлива… Бедствие несомненное: хлеб нездоровый, с лебедой, и топиться нечем».

Впрочем, не у всех было так плохо, во многих дворах имелись и овес, и картофель, да и хлеб с лебедой не всегда пекли от бедности. «Оказывалось, что хлеб с лебедой был в этом случае не признаком бедствия, а приемом строгого мужика для того, чтоб меньше ели хлеба, – так же, как для этой же цели и в изобильные года хозяйственный мужик никогда не даст теплого и даже мягкого хлеба, а всё сухой. “Мука дорогая, а на этих пострелят разве наготовишься! Едят люди с лебедой, а мы что ж за господа такие! ”»

Как вам такое, чтобы жалеть для собственных детей чистого хлеба? Последствия этого мы увидим позднее, в главе о медицине. Но это зажиточные дворы – а сколько тех, кому действительно нечего есть?

«Но не у всех есть и овес, и картофель; когда я переписал всю деревню, то оказалось, что из 57 дворов 29 было таких, у которых ржи уже ничего не оставалось или несколько пудов, от 5 до 8, и овса мало, так что при промене двух четвертей на четверть ржи им не хватит пищи до Рождества. Таковы 29 дворов; 15 же дворов совсем плохие… Некоторые уже теперь побираются.

Таковы приблизительно и другие деревни Крапивенского уезда. Процент богатых, средних и плохих почти один и тот же: 50 % или около того средних, т. е. таких, которые в нынешнем году съедят все свои продовольствия до декабря, 20 % богатых и 30 % совсем плохих, которым уже теперь или через месяц будет есть нечего».

То есть средние – это те, кому еды хватит максимум до Рождества. А богатые – надо понимать, те, что прокормятся своим хлебом до лета?

«Чем дальше в глубь Богородицкого уезда и ближе к Ефремовскому, тем положение хуже и хуже… Хлеб почти у всех с лебедой. Лебеда здесь невызревшая, зеленая. Того белого ядрышка, которое обыкновенно бывает в ней, нет совсем, и потому она не съедобна. Хлеб с лебедой нельзя есть один. Если наесться натощак одного хлеба, то вырвет. От кваса же, сделанного на муке с лебедой, люди шалеют… Баба рассказывала, как девочка наелась хлеба из лебеды и ее несло сверху и снизу, и она бросила печь с лебедой…

Здесь бедные дворы, опустившиеся в прежние года, доедали уже последнее в сентябре. Но и это не худшие деревни. Худшие – в Ефремовском и Епифанском уездах. Вот большая деревня Ефремовского уезда. Из 70‑ти дворов есть 10, которые кормятся еще своим. Остальные сейчас, через двор, уехали на лошадях побираться… Грязь жилья, оборванность одежд в этой деревне очень большая, но видно, что это обычно, потому что такая же и в достаточных дворах. В этой же деревне слободка солдатских детей безземельных. Их дворов десять. У крайнего домика этой слободки, у которого мы остановились, вышла к нам оборванная, худая женщина и стала рассказывать свое положение. У нее пять человек детей. Старшей девочке десять лет. Двое больны, – должно быть инфлуенцей. Один трехлетний ребенок больной, в жару, вынесен наружу и лежит прямо на земле, на выгоне, шагах в восьми от избушки, покрытый разорванным остатком зипуна. Ему и сыро, и холодно будет, когда пройдет жар, но все-таки лучше, чем в четырехаршинной избушке с развалившейся печкой, с грязью, пылью и другими четырьмя детьми. Муж этой женщины ушел куда-то и пропал. Она кормится и кормит своих больных детей побираясь. Но побираться ей затруднительно, потому что вблизи подают мало. Надо ходить вдаль, за 20–30 верст, и надо бросать детей. Так она и делает. Наберет кусочков, оставит дома и, как станут выходить, пойдет опять…

В таком положении не только нынешний год, но и всегда все семьи слабых, пьющих людей, все семьи сидящих по острогам, часто семьи солдат. Такое положение только легче переносится в хорошие года. Всегда и в урожайные годы бабы ходили и ходят по лесам украдкой, под угрозами побоев или острога, таскать топливо, чтобы согреть своих холодных детей, и собирали и собирают от бедняков кусочки, чтобы прокормить своих заброшенных, умирающих без пищи детей. Всегда это было!

И причиной этого не один нынешний неурожайный год, только нынешний год всё это ярче выступает перед нами, как старая картина, покрытая лаком. Мы среди этого живем!»

Там, в этой статье, еще много всякой нечеловеческой жути. И это именно то, среди чего русский крестьянин жил – просто из года в год число голодающих семей менялось, но никогда не пропадало совсем.

Эта тема очень неудобна для апологетов «золотой России». Одно дело – развитость или там неразвитость, и совсем другое – голод. Поэтому о нем просто стараются не упоминать. Однако до революции такое не прокатывало даже в официальных изданиях. Вот что писали о голоде в процветающей, высокоразвитой России Брокгауз и Ефрон, которых уж никак не обвинишь в большевистской пропаганде:

«После голода 1891 г., охватывающего громадный район в 29 губерний, нижнее Поволжье постоянно страдает от голода: в течение ХХ в. Самарская губерния голодала 8 раз, Саратовская 929. За последние тридцать лет наиболее крупные голодовки относятся к 1880 г. (Нижнее Поволжье, часть приозёрных30 и новороссийских губерний) и к 1885 г. (Новороссия и часть нечерноземных губерний от Калуги до Пскова); затем вслед за голодом 1891 г. наступил голод 1892 г. в центральных и юго-восточных губерниях, голодовки 1897 и 1898 гг. приблизительно в том же районе; в ХХ в. голод 1901 г. в 17 губерниях центра, юга и востока, голодовка 1905 г. (22 губернии, в том числе четыре нечерноземных, Псковская, Новгородская, Витебская, Костромская), открывающая собой целый ряд голодовок: 1906, 1907, 1908 и 1911 гг. (по преимуществу восточные, центральные губернии, Новороссия)»31.

Сколько людей гибло в России от голода? А этого никто не знает. По большому голоду 1892 года данные разнятся, но историки сошлись на примерном числе в 500–650 тысяч. О прочих голодовках попросту ничего не известно. Можно было бы «покачать на косвенных», но учет смертности людей на местах попросту не велся, даже записи церковных книг никто не систематизировал. Да и многие, в попытках спастись, уезжали и гибли где-то на дорогах империи. А запредельная детская смертность вообще нивелировала все показатели.

С приходом к власти Николая II эту тему начали старательно заметать под ковер. Даже в газетах велено было вместо слова «голод» писать «недород». В повести Александры Бруштейн «Весна» есть потрясающий момент. Денщик, друга ее отца, военного врача, выслужив срок, отправился домой, на Волгу и попал в самый эпицентр голода 1898 года. Из всей своей большой семьи он застал последнего человека – умирающего брата. И вот что характерно: в городе Вильно, где жила семья автора, о голоде попросту не знали. Поскольку нет никаких оснований считать, что журналисты того времени чем-то отличались от нынешних, объяснение может быть только одно: цензура запрещала упоминать о голоде в газетах.

Да, но почему? Когда смотришь на карту, прямо-таки оторопь берет. Сколько в России земли – неужели она не может прокормить свое население?

Агрономия и выживание

Ну, во-первых, пахотной земли не так и много. Благословенная Сибирь, например, – это полоса вдоль Транссибирской железной дороги, остальное – тайга и тундра. Нет, можно распахать полоску где-нибудь на берегу Енисея, но только ради своих пирогов, до ярмарки ты урожай никаким образом не дотащишь, это ведь не связка соболиных шкурок, это груз увесистый. До постройки Транссиба толку от сибирского хлеба для страны вообще не было никакого – а вы думаете, почему его построили в рекордные сроки? Ради развития державы? Нет, чтобы удобнее было вывозить сибирские богатства.

В самой России пашни располагались поблизости от деревень – за десять верст пахать полоску не поедешь. Да и не так много было земли в густонаселенной Центральной России. На севере, конечно, больше – но толку-то с неё? Опять только семье на пироги, и то не факт, что хватит. Население тех краев жило не полем, а лесом.

В густонаселенной европейской России увеличить запашку было не так просто. Сильный работник с хорошими лошадьми, с хорошо кормленными в детстве и оттого тоже сильными сыновьями мог, в принципе, выделиться на хутор и разрабатывать новое поле – та еще каторга, кстати. Да и жизнь на хуторе специфическая – случись что, так и помощи не дождешься, разве что летом кто-нибудь, уйдя по грибы, наткнется на пожарище. В деревне же земли не прибавишь, все уже порасхватано.

Ну, и куды крестьянину податься? Остается одно: повышать производительность труда. Так? Да не так…

О. Тихон Шевкунов. «Настоящей проблемой было не малоземелье, а слабая механизация и низкая урожайность. В среднем русский крестьянин собирал с гектара 8 центнеров зерна. В Соединенных Штатах урожаи были немногим больше – 10 центнеров с гектара. Во Франции – 12. Не такая уж огромная разница, учитывая различие в климате. Но вот в Германии собирали 21 центнер с гектара! А это уже серьезное отставание».

Это не русский крестьянин собирал в среднем 8 центнеров зерна (или около 50 пудов с десятины), а такова была средняя урожайность, рассчитанная путем деления валового сбора (подсчитанного непонятно как) на общую посевную площадь в урожайном 1913 году. А в реальности урожайность в крупных хозяйствах на хороших землях могла доходить до 70–80 пудов и даже больше, а на плохих – опускаться до 25–30 пудов.

Но дело, впрочем, не в урожайности и механизации самих по себе. А в том, достаточны ли они были, чтобы прокормить земледельца и его семью. Мы уже разбирали экономику среднего крестьянского двора, находящегося на черте бедности, и выяснили, что примерно как-то, плюс-минус, но может. Однако ниже этой черты находились еще 75 % хозяйств – между прочим, 15 млн! – которые прокормить себя со своего надела заведомо не могли. И вот вопрос: почему так было, и поддавалась ли эта проблема решению хоть в какой-то перспективе?

Возьмем ту же Европу, с ее катастрофическим малоземельем. В Дании 20‑х годов, как пишет современный историк Иван Климин, «наиболее типичным хозяйством было с 6 дес. земли, имеющее 3 лошади, 4 дойных коровы, 2 быка, 4 свиньи, куры, с урожайностью ржи 180–190 пудов с дес.; ячменя и овса – 220–240 пудов». Такое хозяйство никак крупным не назовешь, однако датские крестьяне не голодали. Да и немецкие бауэры со своими урожаями вчетверо против русских тоже не голодали.

Отчего же русский крестьянин не мог вести свое хозяйство так, как датский или немецкий?

В учебниках истории все проблемы валят на общину. Ну да, она внесла свой мешочек лепт в разорение российского аграрного сектора. Столыпин видел в ней корень зла и удавку на шее русского земледелия – но у него был свой интерес, ему надо было проводить реформу по англо-саксонскому, капиталистическому образцу32, которой община отчаянно противилась.

В ней, конечно, было и много хорошего. Именно община не дала по ходу русской истории выморить голодом миллионы мужиков как после 1861 года, так и в ходе Столыпинской реформы. Именно на ее основе большевики с легкостью необыкновенной провели аграрную реформу, о которую обломало зубы два царских правительства – в 1861 и 1907 годах. Но она же порождала два проклятия русского мира – чересполосицу и переделы.

Те, кто учился в школе в советское время, помнят эти термины. Но в учебниках не объяснялось детально, что это такое.

Пахотная земля принадлежала не отдельным хозяевам, а общине – то есть всем вместе, и делилась «справедливо». Выглядело это так. Сперва поля классифицировались по расстоянию на ближние, дальние, отдаленные и пустошные. Затем поля делились на участки по качеству почвы. И уже эти участки нарезались по дворам узкими (от 5 метров шириной) и длинными (иной раз до километра) полосками. При этом до 20 % земли уходило на межи – раз, и невозможны были поперечная вспашка и боронование, что резко ухудшало качество обработки земли, – два. Не говоря уже о том, что крестьянин не столько работал, сколько мотался между полями (если очень не повезет, таких участков на двор могло прийтись несколько десятков).

Теперь о переделах, когда участки нарезались по новой. Сроки переделов бывали разными – иногда раз в несколько лет, но случалось, что и каждый год. В результате крестьянину не было интереса хорошо ухаживать за землей, которая завтра достанется кому-то другому. Более того, чем лучше ты обрабатываешь и удобряешь почву, тем сильнее у «мира» искушение устроить передел и разделить эти хорошо удобренные кусочки. В результате все начинали работать спустя рукава, кое-как. А какая обработка земли, такие и урожаи.

Еще одно проклятие общины – пресловутая «общинность», то есть необходимость каждому человеку «делать, как все». Если бы речь шла только о накопленной веками мудрости и сельскохозяйственных приемах – так и слава богу. Но, кроме них, существовали еще и накопленные веками суеверия, местные праздники, сопровождаемые пьянками, иной раз многодневными. И все это приходилось соблюдать, иначе прослывешь «не таким, как все», со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Впрочем, община – это не самый важный фактор отставания русского аграрного сектора. Главный – это крайняя слабость и архаичность крестьянских хозяйств при их невероятной многочисленности.

Основные средства производства в Российской империи в начале ХХ века были теми же, что и во времена Киевской Руси, – соха, лошадь, мужик-работник. Вот как пахал землю Микула Селянинович во времена незапамятные, точно так же трудились на поле его потомки тысячу лет спустя.

«Крестьяне пашут, сеют, жнут, как пахали, сеяли, жали за сто лет тому назад. Паренина везде существует, треть пахотной земли ежегодно остается бесплодной, жатва вообще едва ли приносит четыре зерна вместо 15 и 20 при усовершенствованном хозяйстве; да и сии скудные зерна суть обыкновенно рожь, овес, греча, малоценные и более истощающие землю, нежели уплождающие оную».

Эти строки написал председатель Вольного экономического общества Н.С. Мордвинов в письме Николаю I. Датировано оно 29 сентября 1833 года. Но могло быть написано и в 1913‑м, поскольку ситуация практически не изменилась. Кстати, о. Тихон подтверждает это своим фильмом. Вспомним его видеоряд. Начало ХХ века на дворе, а в сельском хозяйстве применяется только ручной труд. Еще раз: начало ХХ века! Железные дороги, автомобили, телефон, телеграф, еще пара десятков лет – и будет изобретен телевизор. На фабриках крутятся машины, по полям войны грохочут танки – а в деревне все то же: лошадь, соха, грабли, лопата… Обработка земли – минимальная, лишь бы зерно кинуть. Семена – какие попало. Удобрения – навоз, да и того нет. Земля истощена до крайности, до предела: урожай сам-четыре (50 пудов) – это очень хороший показатель, но сплошь и рядом он сам-три, а в беднейших хозяйствах – сам-два. Почему?

Ну уж всяко не из-за большевиков и мирового масонства. Трехпольная система, конечно, архаична, но сама по себе не вредоносна. Бывают лучше, но если землю хорошо обрабатывать и удобрять, она дает неплохие урожаи.

Об обработке мы уже говорили. Теперь поговорим об удобрениях. После начала СВО эту тему не трепал только уж совсем ленивый, так что мы отлично знаем о роли минеральных удобрений в сельском хозяйстве. Плохо без них, очень плохо…

Как обстояло дело с минеральными удобрениями в Российской империи? До войны, в благополучные годы, в России их расходовалось 46 млн пудов в год. Из которых, кстати, только 13 % производилось в России, а большая часть (75 %) ввозилась из Германии, так что цена была соответствующая.

46 млн пудов – много это или мало? Общая площадь посевов в 1913 году, как мы помним, составляла 107 млн десятин. Получается около 4 кг удобрений на десятину. А сколько надо? На это отвечает «Справочник председателя колхоза» образца 1941 года, где приведена сложная таблица33. Не будем заморачиваться ее переписыванием (кому надо, гугл в помощь), но суть в том, что каждый вид удобрения вносится десятками килограммов, а не по четыре в сумме. В российской реальности удобрения, конечно, не раскидывались по десять фунтов на десятину. Передовые хозяйства вносили их столько, сколько надо, а крестьянское море ни о чем таком и не слышало.

Единственным удобрением, доступным русскому крестьянину, был навоз. В том же «Справочнике председателя колхоза» говорится, что навоза надо вносить в нечерноземных районах 36–40 тонн на гектар, в черноземных – 18–30 тонн. Подготовка навоза – тоже целая технология. Суть в том, что для его получения надо, чтобы корова стояла в стойле. У русского крестьянина она паслась от первой травы до первого снега, потому что катастрофически не хватало кормов. Итак, от одной коровы, которая содержится в стойле менее 180 дней в год, получается 4–5 тонн навоза, лошади – около 3 тонн34. Этого разве что на огород хватит, на поле уже не остается.

Мог крестьянин держать больше скота? Теоретически – да, практически – а чем кормить?

В 1874 году тайный советник В.Ф. де Ливрон издал эпохальный труд «Статистическое обозрение Российской империи»35, в котором, в частности, писал:

«Главное требование трехпольной системы заключается в том, чтобы было достаточное количество скота для удобрения полей, а следовательно, и достаточное количество лугов для прокормления скота. Для этого на каждую десятину пахоты нужно иметь до трех десятин луга…»

По данным самого де Ливрона, в России в 1974 году насчитывалось 89 млн десятин пахотной земли и 52 млн десятин сенокосов. Получается 0,6 десятины! Впятеро меньше!

«…при том 1 десятина луга должна прокормить до 2‑х штук крупного рогатого скота, и при всем этом на каждую десятину пара приходится менее 1 штук скота, тогда как для полного удобрения необходимо вдесятеро больше. Поэтому крестьянский скот питается зимою большей частью соломою, а поля часто вовсе не удобряются, а весь навоз свозится на конопляники и огороды…»

Дореформенные аграрники много писали о «порче лугов», жалуясь, как нелепо и бестолково губят луга в Центральной России.

«Огромный ущерб луговодству центральной России наносила традиционная крестьянская практика выпаса скота на лугах, производимая отнюдь не с целью их удобрения, а лишь для прокормления домашних рабочих животных. В результате весною луга нередко вытравливались до такой степени, что трава так и не успевала подрасти ко времени сенокоса. Научные же рекомендации российских и зарубежных специалистов, направленные на сбережение лугов нечерноземной полосы, при этом полностью игнорировались, а луга подвергались потраве нередко до июня. Подобная “порча лугов” наблюдалась в регионе почти повсеместно. Последствия столь неразумного хозяйствования, разумеется, были вполне предсказуемы: зимой скот сильно страдал от недостатка сена, которое предназначалось в основном лошадям и овцам; коровам же доставалась лишь осока да солома. Нередко весь рабочий скот кормился исключительно ржаной соломой и соломой яровых хлебов, а сено крестьянин был вынужден продавать, чтобы получить деньги для уплаты повинностей»36.

Можно подумать, крестьянин не знает всего этого и без научных рекомендаций! Однако что делать, если на хозяйство приходится пара десятин луга? Оно, конечно, хорошо бы дать траве набрать силы – а как это сделать? Кормов нет, полуживая скотина едва до первой травы дотянула, а ей ведь работать! Чтобы разомкнуть заколдованный круг, надо либо иметь лишние выпасы, либо лишние корма – ни того, ни другого у крестьян не было, а без них – как перейти от «неразумного» хозяйствования к «разумному»?

При таком положении стоит ли удивляться, что крестьянин держал только ту скотину, которая была ему абсолютно необходима. По состоянию на 1913 год в стране насчитывалось 22,6 млн лошадей рабочего возраста – больше, чем где-либо в мире37. Хорошо это или плохо? По логике господ монархистов, много – значит хорошо. А в реальности?

Абсолютное большинство лошадей находилось у крестьян, хотя и транспорт был почти весь гужевой, и кавалерия тоже требовала конского поголовья. По 47 губерниям Европейской России крестьянских дворов с одной лошадью насчитывалось 32,3 %, 22,2 % – с двумя38. 31,6 % дворов были безлошадными, а это уже самая горькая бедность.

И та же треть хозяйств не имела полного комплекта инвентаря, хотя набор его крайне прост: соха и борона. Всякие там жнейки-молотилки – это уже «панские вытребеньки». Жали серпами, молотили цепами, но хотя бы соха (или для черноземных районов плуг) и борона должны были быть.

Итак, дурная обработка земли, отсутствие удобрений и, как следствие, катастрофическое, запредельное истощение полей и низкая урожайность. Выход? А какой тут может быть выход?

Демография катастрофы

…В довершение радостей, реформа 1861 года запустила еще один процесс – крестьяне начали теперь уже совершенно бесконтрольно «плодиться и размножаться». Виной тому опять же было не здоровье и счастье народа, а колоссальная детская смертность и общинные порядки – каждый мальчик, даже грудной, давал семье драгоценную прибавку к наделу.

За 50 прошедших после реформы 1861 года лет численность сельского населения Европейской России выросла вдвое. Перед реформой она составляла 50 млн человек, а в 1914 году – 103 млн. Монархисты этому незамутненно радуются – смотрите, как плодится народ, значит, ему хорошо! (Если так, то лучше всех в мире сейчас живут африканские страны.) Вот только соответственно росту уменьшалось число земли, приходящейся на одного человека, а поскольку дети вырастали и семьи делились – то и на хозяйство.

«В Полтавской губернии, где 85 % крестьянских дворов не подвергаются переделам уже несколько десятилетий подряд, – пишет ученый-экономист 20‑х годов Лев Литошенко, – число рождений в 1913 г. по сравнению с числом рождений в 1882 г. дает увеличение всего на 3 %… В соседней Харьковской губернии, где, наоборот, 95 % дворов объединены в общины, число рождений за тот же период увеличилось на 52 %. В смежных Ковенской и Смоленской губерниях число рождений возросло на 3 % в первой и на 40 % во второй. В Ковенской губернии 100 % крестьян владеют землей подворно, а в Смоленской – 96 % общинно. В Прибалтийском крае, не знавшем общинных порядков и придерживающемся системы единонаследия крестьянских дворов, прирост рождений за 30‑летний период составляет едва 1 % первоначальной цифры»39.

О результате трудно ли догадаться? В 1916 году количество земли на душу населения в европейских государствах выражается следующей таблицей:

Обеспеченность посевами сельского населения (десятин посева на 100 душ сельского населения)

Да, в Бельгии земли на душу населения меньше. Но какая там урожайность – и какая в России?

Не только волжские, но и малороссийские, и Юго-Западные губернии относятся к числу хлебопроизводящих. Ну, и как могли их жители не то что страну кормить, но хотя бы сами кормиться с такого хозяйства?

Какой из всего этого следует вывод? Очень простой и печальный. Страну кормили около миллиона помещичьих и зажиточных хозяйств и еще, в меньшей степени, миллиона четыре середняков. Остальные 15 миллионов крестьянских хозяйств, в лучшем случае, могли прокормить лишь себя, а большей частью, зарабатывая везде, где только можно, продовольствие покупали. То есть если говорить об экономической реальности, 25 млн крестьян кормили 22,5 млн горожан и обеспечивали экспорт. Очень даже неплохое соотношение, вполне себе на уровне развитых стран. Остальные 75 млн сельского населения вообще не имели экономического смысла, а из года в год мучительно выживали. 75 млн, половина населения Российской империи! Как вы думаете, нужны были какие-то там злокозненные пропагандисты, чтобы довести русскую деревню до социального взрыва?

В поисках выхода

Со всем этим ужасом надо было срочно что-то делать. И правительство прекрасно это понимало. Но что тут можно было сделать, кроме резкого, раза в полтора-два, а то и больше, сокращения сельского населения? А как его сократить? Колоний у России нет, переселять людей некуда. Согнать с земли и потихоньку переморить по острогам? Это можно, когда у тебя пара миллионов лишних людей, а не 25–30 миллионов (примерно столько, по разным данным, насчитывалось совсем уже лишнего населения русской деревни, для которого не было ни работы, ни еды, вообще ничего). Община, которая делила имеющиеся скудные ресурсы, как блокадную пайку, позволяла этим людям как-то поддерживать свое существование, но высокая рождаемость ухудшала положение с каждым десятилетием. Причины такого положения все понимали, но где выход?

Причины были незатейливы. Европейское малоземелье прямо-таки сталкивало крестьянство на интенсивный путь развития, а колонии и законы против бродяжничества позволяли сплавить или перебить избыток населения, не давая ему накопиться до критической массы.

В России было все с точностью до наоборот. Земли… скажем так: хватало. До определенного предела проще было увеличить запашку, чем вводить всякие новшества. Кроме того, земледелец в России, как минимум с середины XVIII века, находился на положении раба. «Крепостное право» – лукавый термин. В реальности крестьянин был прикреплен не к земле, а к владельцу, который мог сделать с ним все, что угодно: женить, продать его семью поодиночке, взять детей для барских надобностей. В довершение счастья рабов еще и не кормили, а давали им клочки земли, с которых они должны были в свободное от работы на барина время добывать себе пропитание.

Вот и вопрос: а кто должен был вкладывать средства в сельское хозяйство? Естественно, сельский хозяин, кто же еще? А кто он, этот хозяин? Крепостной раб? Даже и не смешно: надрываться, чтобы спонсировать чужую собственность? Богатый помещик? Ему от имения нужен был лишь доход. Он нанимал себе управляющего, а сам либо жил где-нибудь в городе, просто так или на государственной службе, либо устраивал у себя в имении версали. Управляющий? А зачем ему болеть за чужую собственность? Бедный помещик? Ему поневоле приходилось вникать в процесс производства, но у него все делалось по старинке, поскольку знаний он не имел, получить их не мог, да и денег на новшества тоже не было.

Сельский хозяин, заинтересованный в передовых приемах и разного рода новшествах, а также способный вложить в них деньги, отсутствовал в России как класс. Ну, и откуда возьмется интенсивное земледелие?

Нет, как исключение из правила, он существовал. Имелись и передовые хозяйства, но они исчислялись единицами, да и не были слишком успешны: сельскохозяйственные машины ввозились из-за границы и были дороги, своих сортовых семян не имелось, а заграничные не подходили для нашего климата. Та же самая петрушка получалась и с породистым скотом. Агроприемы тоже отличались – другие почвы, другой климат. (Не зря же большевики, едва получив власть, принялись по-стахановски развивать сельскохозяйственную науку.) Новшества – они ведь денег стоят, их производители ориентируются не на государственную необходимость, а на потребителя. Нет платежеспособного спроса – нет и семян, скота, машин… А земля истощается, а население растет, и его надо как-то кормить.

Кто-то думает, что правительство не понимало глубины проблемы? Да все оно понимало – но что делать-то? Крестьянская часть российского аграрного сектора реформированию не поддавалась. Помещичья? А что помещичья? Обработка земли проводилась так же и теми же средствами, что и на мужицких полосках, разве что качество выше. Оное качество давало прибавку в 20 пудов с десятины, но не в сто. А надо было сто и больше. Что делать? Ответ один: создавать на селе крупные интенсивные хозяйства. Но как?

Аграрная реформа 1861 года, известная нам под названием «отмены крепостного права», как раз и была такой попыткой. Крестьяне считали ее глубоко несправедливой – и были правы. Во времена незапамятные и легендарные земля (кроме боярских вотчин, но речь не о том) принадлежала государству, и поместья давались дворянам не просто так, а за государеву службу. Потом крестьян закрепили за хозяевами вместе с землей, и логично было бы ожидать, что их так же с землей и освободят. Ан нет! За двести лет поместья порасхватали в собственность, и получилось, что барам принадлежит вся земля. А крестьянин может быть свободен только лично, сам по себе – и то не факт. Потому что от хозяина-то его избавили, а к земле он был прикреплен по-прежнему.

Авторы реформы действовали в интересах помещиков – иначе правящий класс вообще не дал бы ее провести, даже под угрозой тотальной пугачевщины. Земля делилась примерно поровну, и свои наделы крестьяне должны были выкупать. Требовать с мужиков денег, впрочем, было все равно, что заставлять дворовую пеструшку нести золотые яйца. Хоть ты ее бей, хоть совсем убей, а золота не вытрясешь. Тогда правительство поступило вполне по-капиталистически: навалило на крестьян принудительный кредит. Государство, мол, выплачивает выкуп помещикам, а вы будете отдавать в течение 50 лет, да еще под 6 % годовых, что по тем временам было высоким процентом. По сути, после окончания этой ипотеки крестьяне должны были выплатить за землю сумму, вчетверо превышавшую ее стоимость.

История выкупных платежей – это целая сага. И как мужики отказывались от земли, и как правительство уменьшало платежи, отменив их окончательно в 1907 году (безнадежно поздно). Суть в том, что после аграрной реформы 1861 года говорить не то что о каком-то «социальном партнерстве», но даже просто о мире между крестьянами и бывшими барами не приходилось.

Точка зрения крестьян на реформу, их отношение к помещикам прямо и четко выражены, например, в наказе собрания крестьян четырех волостей Волоколамского уезда Московской губернии, посланном в мае 1906 года в Трудовую группу I Государственной думы:

«Земля вся нами окуплена потом и кровью в течение нескольких столетий. Ее обрабатывали мы в эпоху крепостного права и за работу получали побои и ссылки и тем обогащали помещиков. Если предъявить теперь им иск по 5 коп. на день за человека за все крепостное время, то у них не хватит расплатиться с народом всех земель и лесов и всего их имущества. Кроме того, в течение сорока лет уплачиваем мы баснословную аренду за землю от 20 до 60 руб. за десятину в лето, благодаря ложному закону 61‑го года, по которому мы получили свободу с малым наделом земли, почему все трудовое крестьянство и осталось разоренным, полуголодным народом, а у тунеядцев помещиков образовались колоссальные богатства».

Крестьян совершенно не волновало, существуют ли на самом деле эти «колоссальные богатства». Они просто не хотели, чтобы рядом с ними находились помещики, ни в каком виде. А ведь с 1861 года прошло почти пятьдесят лет!

Но вот с точки зрения экономики реформа была задумана верно. Помещик оставлял за собой половину земли, получал потенциальных батраков и стартовый капитал в виде выкупных платежей. Немецкий или британский фермер о таких условиях мог только мечтать, и уж он бы тут развернулся! А в России – не срослось. Русский помещик не занимался своим хозяйством до реформы, не стал и теперь40. Да и объективные обстоятельства не позволяли. В России не было ни сельхозтехники, ни сортовых семян, ни породистого скота, ни научной базы. Все вышло с точностью до наоборот: дворянство не вывело свои хозяйства на новый уровень, а в рекордные сроки промотало полученные капиталы и принялось распродавать «вишневые сады». Откуда иначе озвученные о. Тихоном 90 % крестьянского землевладения?

Нет, конечно, крупные хозяйства в России имелись, но не в том количестве, какое требовалось. Цели своей реформа не достигла.

Второй, уже совершенно отчаянной (то есть от отчаяния) попыткой спасти положение стала Столыпинская реформа. Метод был простой, чисто англо-саксонский: разрешить крестьянам брать землю в собственность, а потом устроить бой в джунглях за выживание.

10 мая 1907 года Столыпин произнес в Государственной думе речь, где заявил о целях реформы. (Эта речь известна в основном заключительной фразой: «Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!») Там, в словах и между слов, сказано, каким именно путем намеревался премьер достичь величия России и почему Россия ответила на его намерения небывалой революцией.

«Нужно ясно себе представить цель, а цель у правительства вполне определённа: правительство желает поднять крестьянское землевладение, оно желает видеть крестьянина богатым, достаточным, так как где достаток, там, конечно, и просвещение, там и настоящая свобода. Но для этого необходимо дать возможность способному, трудолюбивому крестьянину, то есть соли земли русской, освободиться от тех тисков, от тех теперешний условий жизни, в которых он в настоящее время находится. Надо дать ему возможность укрепить за собой плоды трудов своих и представить их в неотъемлемую собственность… Такому собственнику-хозяину правительство обязано помочь советом, помочь кредитом, то есть деньгами».

1 Когда 14 декабря 1825 года декабристы вывели на Сенатскую площадь солдат, у них был лозунг: «За конституцию». Последующие расспросы установили: солдатики полагали, что Конституция – жена царевича Константина.

2 Масси Р. Николай и Александра. СПб., 2012. С. 139–140.

3 Демографическая история Европы. Великое преобразование (1800–1914) // http://www.k2x2.info/istorija/demograficheskaja_istorija_evropy/p7.php.

4 Промышленность Российской империи // http://ricw.ru/riind.html#g4.

5 Промышленная переработка непищевого и пищевого сырья в Российской империи // http://ricw.ru/food.html#g5.

6 Зерно у крестьянина было свое, муку он не покупал, а платил за помол. Но учет по мельницам велся и входил в показатели.

7 Машиностроение в Российской империи // http://ricw.ru/engin.html.

8 Внешняя торговля России в 1913 году // https://istmat.org/files/uploads/17721/vneshtorg_1918-1966_prilozhenie.pdf?ysclid=lrsace7q86398307351.

9 Внешняя торговля России в 1913 году // https://istmat.org/files/uploads/17721/vneshtorg_1918-1966_prilozhenie.pdf?ysclid= lrsace7q86398307351.

10 Троцкий Л.Д. История русской революции. Т. 1. М., 1997. С. 39–40.

11 Там же. С. 40.

12 Там же. С. 56.

13 Это, конечно, вульгарный марксизм – однако нас в школе учили именно так.

14 Данные на 1913 год.

15 Масси Р. Николай и Александра. СПб., 2012. С. 139–140.

16 Великая русская литература и вообще-то мужичка не баловала – она все больше про «дворянские гнезда»…

17 Доля городского населения в различных странах мира в 1800–1910 годах // https://andrew-vdd.livejournal.com/8950.html?ysclid=lrp2dqxmpa238288516.

18 Солоневич И. Народная монархия // https://litlife.club/books/25415/read?page=33&ysclid=lrc1ozsk3345928417.

19 Я беру хлеб как основной показатель. По овощам, картофелю и пр. картина примерно такая же.

20 Цифры приведены по: Обухов В. Движение урожаев зерновых культур в Европейской России в период 1883–1915 гг. // https://istmat.org/node/21586?ysclid=lqzpj5njfx730304516.

21 Сельское хозяйство в 1910–1914 гг. // https://www.winstein.org/publ/36-1-0-2470.

22 Сидоров А. Экономическое положение России в годы Первой мировой войны. 1973 // https://sergeyhry.narod.ru/txt/sidorov_a_l/econom_rus_ww1_014.htm.

23 Россия. 1913 год: Статистико-документальный справочник / Российская академия наук. Институт российской истории. СПб., 1995 // https://istmat.org/node/188.

24 К концу 20-х годов в России существовало уже 25 млн крестьянских хозяйств.

25 Пыхалов И. Сталин без лжи. М., 2013. С. 89.

26 А локальные голодовки почти каждый год где-нибудь да были.

27 История моей собственной семьи это подтверждает. Прабабушка, крестьянка Выборгской губернии, родила шестнадцать детей. В живых, по рассказам бабушки, к началу Гражданской войны осталось шесть.

28 Составлено по материалам обследования семейных бюджетов.

29 Этот том «Словаря» вышел в 1913 г.

30 Санкт-Петербургская, Псковская, Новгородская и Олонецкая губернии.

31 Цит. по: Пыхалов И. Кормила ли Россия пол-Европы? // Спецназ России. 2004. № 1.

32 В защиту Столыпина можно сказать, что другого варианта реформы тогда вообще не было. Чтобы провести аграрную реформу по большевистскому типу, требовалась совсем другая по дееспособности власть.

33 Справочник председателя колхоза. М., 1941 // https://istmat.org/.

34 Справочник председателя колхоза. М., 1941 // https://istmat.org/.

35 Ливрон В. Статистическое обозрение Российской империи. СПб., 1874 // http://istmat.info/node/18488.

36 Козлов С. Аграрные традиции и новации в дореформенной России. М., 2002. С. 110–111.

37 Оськин М. Русская лошадь в Первой мировой войне // https://cyberleninka.ru/article/n/russkaya-loshad-v-pervoy-mirovoy-voyne/viewer.

38 Там же.

39 Литошенко Л. Социализация земли в России. Новосибирск, 2001. С. 117.

40 Обстановка, в которой проходила реформа, и вообще быт и нравы русских помещиков замечательно показаны в мемуарах Елизаветы Водовозовой. Там та-акие типажи и нюансы!

Продолжить чтение