Тень Истины

Глава 1. Начало водоворота

Он нервно ёрзал на стуле, надеясь не услышать своего имени. Только не сейчас, когда он нашёл способ избежать участия в этой никому не нужной жестокости. Шон, выслушав его идею, сразу принялся её реализовывать. Он понимал, что Джим находиться в зоне риска. И что его нужно вытаскивать.

План, который носил кодовое название «Г», обозначая именно то слово, что приходит в голову, был настолько безумным, насколько нереализуемым. Но Джим знал, что именно благодаря этому Глэдис придёт в полный восторг. Эта юная особа всегда обожала авантюры, считая себя кошкой с девятью жизнями. Причём лимит их был уже давно исчерпан.

Она восхищала его. Из-за неё Джим и вёл себя активно на тренировках – чтобы защитить Глэдис. Он знал, что она воспринимает его иначе. Но ему не мешало хотя бы так заботиться о ней. Он должен справиться, чтобы спасти следом и её. Ведь Джим уже не представляет, что может быть мир, где не будет той самой Глэдис. Пускай и на расстоянии, но невредимой.

Ментор продолжал озвучивать список. «Нет, брахма, не сейчас. Мне нужно ещё немного времени», – думал Джим, сжимая планшет. «Да где тебя носит, Шон?»

– Джим Биверли, встаньте, – вот и озвучен приговор из уст ментора. Сидя на последнем ряду, Джим продолжал сжимать планшет, веря до последнего в слова Шона: «Я тебя вытащу, брат».

Ментор начал повторять имя Джима, пытаясь найти его среди тысячной аудитории. Джим ощутил, как острый взгляд Глэдис пробивал его насквозь. Она была сильной. И он не мог не восхищаться её уверенностью. Она смотрела на него, не моргая.

А Джим всё ждал, до последнего веря, что Шон вытащит его.

И тут над его головой раздался голос:

– Джим! Встань.

***

Глэдис прожигала взглядом лицо Джима, стараясь донести до него свои эмоции:

«Давай же, чего ты ждёшь. Ты в зоне риска, Джим. Если твоё имя сейчас прозвучит, это будет приговор. Они заберут тебя».

Продолжая сурово смотреть на парня, Глэдис пыталась скрыть свои истинные чувства. Она всегда была сильной. Одной из них. Независимая. Стойкая. Хоть и производила впечатление хрупкой и ранимой. И, сейчас, казалось бы, она была бесстрашна.

Но у неё была одна слабость, которую она не позволяла показывать даже самой себе. Скрывая это глубоко внутри.

Джим. Её слабостью был Джим. Именно потому с ним она вела себя более сухо, совершая безумные поступки. Лишь бы быть рядом и прикрыть его. А он как дурак лез на рожон. Иногда ей казалось, что он делает это для её защиты. Но после того, как он резко отстранялся от Глэдис, эти мысли сразу же покидали девушку.

– Джин Биверли, встаньте.

Вот и вынесен приговор.

Всё, что Глэдис сейчас хотелось сделать, это резко вскочить, создать дымовую завесу и вытащить Джима из этой ловушки. Но тогда она проявит свои истинные чувства и покажет своё слабое место. А для её цели нельзя иметь слабых сторон. Больше нельзя. И всё же нужно что-то предпринять, иначе ментор доберётся до него и шанса больше не будет.

Медленно сползя со стула под стол, она начала перебираться ближе к Джиму. Почти дойдя до него, она услышала прямо над головой:

– Джим! Встань.

***

Джим и Шон росли вместе в семье Шона Биверли. Не потому что Джим был сирота. Напротив, он был сыном Архила Второго, одного из самых значимых людей в Резиденции. И именно для того, чтобы обезопасить жизнь своего сына, он скрыл факт его рождения и отдал в семью своего друга. Семейство Биверли растила Джима как своего родного. Но никогда не скрывали правду о его рождении.

Именно потому Шон сделает всё, чтобы вытащить Джима.

Он знал, что данные у Джима выше среднего, ведь он сын Архила. А это означает, что он вынослив, силён, обладает аналитическим складом ума и непревзойдённой реакцией. Таких как он берут в Исследователи в числе первых. Но после встречи со своим отцом, Джим резко сменил курс действий. Когда Шон спросил его, что ему сказал отец, то тот ответил только одно:

– Никогда не вступай в ряды Исследователей. Сделай всё, чтобы избежать этого. И если вариантов не будет, я помогу тебе сбежать.

Когда настало время сдачи итоговых экзаменов, Джим осознал, что он в числе лучших. А это значит – один из первых кандидатов в Исследователи. Так как выбора не вступать у него не было, то не было и варианта, как это избежать.

Только лишь обратиться к Архилу.

Безумный план! К одному из лидеров Резиденции, напрямую, без причины не попасть. А стоило всем узнать, кем на самом деле являлся Джим, то его тут же заберут. Но перед этим вместе с отцом сошлют на каторгу за сокрытие информации от Резиденции. Или же выберут наихудший исход.

В том, что Джим был одним из лучших, было и преимущество. Он мог встретиться с Архилом на официальном мероприятии. В тот вечер, когда был торжественный аудит Академии, Джим обсудил с Архилом план своего побега, используя шифрование. Шон слышал через наушник все, что они обсуждали и понимал, ведь этот шифр они с Джимом придумали ещё в детстве. Каждое третье слово в предложение – это основное слово к настоящему смыслу сказанного.

Шон вытащит Джима во что бы то ни стало. Однако тогда и он попадает в зону риска. И все, кто окажется рядом. Именно поэтому Шон поделился своими идеями и страхами с теми, кто сможет им помочь. С родителями, которые, к его удивлению, почти не внесли никакие правки в его действующий план. Только лишь Эгги, его младшая сестра, оставалась в неведении. Было принято решение максимально по времени оттянуть тот момент, когда и ей, в свои десять лет, придётся разбираться в том, в чём дети разбираться не должны.

Одной из главных проблем являлся тот факт, что в Резиденции скрыться почти невозможно. А за её пределами начинаются земли других локаций, где их сразу вычислят. Но у Архила был план, как им выйти незаметно, а, главное, как попасть и скрыться в Городе.

Так как Шон занимался защитой информационных данных, то у него была возможность практиковаться самостоятельному переходу из сна в реальность. Особенно много он тренировался в последние месяцы. Пройдя через плазму быстрого сна, Шон увидел спину Джима. И ощутил весь ужас, когда осознал, что ментор уже назвал его имя.

Медлить было нельзя. Стараясь сливаться с обстановкой вокруг, он медленно приблизился к Джиму и произнес:

– Джим! Вставай.

***

– Джим! Вставай. Нам надо уходить сейчас.

Не понимая, как именно Шон оказался рядом, Джим собрал всю волю, чтобы не произнести ни звука. Он мог сохранять хладнокровие, но сейчас ему было по-настоящему страшно. Ведь в зону риска попадает и его лучший друг. И, возможно, ещё некоторые люди, кто попадётся им на пути. А принять эти жертвы ему было крайне сложно.

Но вопрос стоял не только в личных страхах самого Джима. Но ещё и в том, что сделает Резиденция, используя его потенциал. Его сделают одним из координаторов сна. И тогда люди потеряют последнюю каплю свободы, когда Джим раскроет формулу подчинения через сны. В этом и заключалась основная задача Исследователей. Странствуя, открыть формулу контроля сна и тем самым вселять в головы людей чужую волю.

Когда-то давно, в детстве, Джим любил учиться. Ему нравилось, ведь они с Шоном, Глэдис и младшей их Эгги весело проводили время, визуализируя сны. Получали задачи изобразить тот или иной объект, иногда событие человека. Это невероятно творческое задание по визуализации снов.

Но спустя время Джим понял, что это было лишь начало. Ведь после того, как были отработаны навыки в визуализации абсолютно любого события, объекта, субъекта, Резиденция приступила к вопросу изучения формулы по контролю самой воли. Только недавно, после встречи с отцом, Джим это понял.

Та встреча – одна из первых – на аудите Академии, была наполнена теплом. Ведь отец сразу понял шифр. Оказалось, что это Архил и отец Шона, Крон, придумали этот шифр и обучили ему детей. При аудиенции на встрече Джим задавал Архилу Второму вопросы, касающиеся его будущей работы. Но на самом деле, каждое третье слово формировало то, что он так хотел сказать отцу:

– Я начал понимать правду. Теперь не знаю, как мне избежать этого.

Взгляд Архила был наполнен теплом и любовью к сыну, которую он ловко выражал в каждом третьем слове:

– Я знал, что ты поймешь. Горжусь тобой. Ты прав. Никогда не вступай в ряды Исследователей. Сделай всё, чтобы избежать этого. И если вариантов не будет, я помогу тебе сбежать.

– Куда я должен буду сбежать? И что делать дальше?

– Не волнуйся, я всё подготовлю. Чтобы ты незаметно исчез. И чтобы оставался таковым и после того, как покинешь нашу Резиденцию.

Я хотел создать для тебя идеальный мир. Тот, где ты сможешь выбирать. Но сам же оказался у руля Системы, которая отняла у тебя право выбора. Однако маховик заведён. И это то немногое, что я могу сделать для тебя. Когда ты выберешься, я дам тебе выбор. И ты сам решишь, что тебе делать дальше. Но я всегда буду на твоей стороне, чтобы ты не предпочёл.

Это был их первый разговор, который зародил крепкую связь между отцом и сыном. Поклонившись Архилу Второму, Джим удалился, из последних сил сдерживая слёзы. Он ещё не знал своего отца, но уже безоговорочно верил ему.

И вот сейчас Шон стоял за его спиной в многолюдной аудитории. Пока ментор ищет его, есть пару мгновений, чтобы скрыться.

– Не делай резких движений, – сказал Шон. – Я создам завесу и выведу тебя. Так как я не вошёл в сонную фазу, то находиться долго здесь не могу. Так что поднимай свою задницу и делай то, что я тебе скажу. Старший брат плохому не научит.

Джим тихо фыркнул. По факту, Джим был старше. Так Шон говорил каждый раз, когда благодаря ему они вновь ввязывались в какую-либо авантюру.

Нужно было напрячь мышцы, чтобы ловко и незаметно оттолкнуться от пола и горизонтально проплыть в плазме до прохода, созданного Шоном. И задержать дыхание, ведь они находились в разных фазах, а это означало, что после будет сильно мутить.

Стоило Джиму начать подниматься с места, отслеживая каждый взгляд ментора, как он ощутил холодное и нежное прикосновение к своему колену. Каково же было его удивление, когда он понял, что интуиция не подвела:

– Глэдис?! Какого брахма ты творишь?

Чёрт, это было слишком громко.

– Мистер Джим Биверли, вот мы вас и нашли. Встаньте же, наконец, и выйдете к нам.

Тысячи голов резко развернулись, следуя голосу ментора.

«Это конец».

***

– Джим! Вставай. Нам надо уходить сейчас.

Сердце Глэдис провалилось, замерло, а застучать смогло только после того, как она поняла: это говорил Шон. Тот факт, что он не был в фазе сна, свидетельствовало о том, что сейчас они оба покинут аудиторию. А дальше – скорее всего будут скитаться. Даже Глэдис, с её умом, было сложно представить, как можно скитаться и оставаться незамеченным в их мире. Но это ведь Джим, он точно продумал план действий.

И вроде бы Глэдис должна быть рада, что у Джима есть шанс спастись. Но ужас от того, что она навсегда потеряет его, ошпарил тело. Он никогда не был её. Однако всегда был рядом, с самого детства, когда его тёплый взгляд и голос спасли её от дикого одиночества. Усмирили нрав. Покорили.

Не понимая, что именно делает её тело, она пришла в себя после громкого возгласа Джима.

Чёрт, да как же так? Она бы всё отдала, чтобы его спасти. И сейчас сама же загнала его в ловушку. Особенно после того, как услышала голос ментора, направленный в их сторону.

Джим поднял голову, крепко сжав зубы. В его глазах она видела тысячи мыслей, вариантов того, как спастись. Кто бы мог подумать несколько лет назад, что сдача экзаменов приведёт их к концу. Они быстро повзрослели, узнав всю правду о Системе. И безобидные детские задания по созданию снов стали их проклятием. Они были слишком умны и любопытны. Задавали вопросы и искали ответы. И общаясь друг с другом, приходили к одним и тем же выводам.

Но в отличие от Джима, у Глэдис была цель.

Отомстить.

Для этого она стала такой прямолинейной, бесстрашной, одинокой, скрывая это за милой улыбкой стеснения.

И сейчас, когда она услышала имя Джима из уст ментора во второй раз, то не смогла сдержать себя. И ещё крепче вцепилась в ногу парня. В её глазах был ужас. А в глазах Джима был страх… за неё. Ведь у него точно был план. А она в него не входила.

Или же…?

***

«Да брахма бы вас побрал, парочка идиотов», – кричал про себя Шон. – «Всё и так с трудом срасталось, а тут ещё и это. Придётся подключат план «Х».

Оставаясь незамеченным для остальных, Шон с силой надавил на плечо Джима, смотря на Глэдис:

– Что ж, приступаем к импровизации, мои юные друзья. Джим, ты делаешь ровным счетом то, что было задумано. А ты, Глэдис, отвлекаешь ментора. После – как только ты ощутишь моё присутствие – безоговорочно следуешь за мной. Теперь и ты в списке.

В планы Глэдис это явно не входило. Но она сама виновата – нечего было лезть, куда не просили.

Шон помог Глэдис подняться, после чего с силой надавил на плечи Джима, чтобы немного своей тенью скрыть его от глаз ментора. Ошибиться было нельзя. А силы, как назло, заканчивались. Надо успеть и Глэдис вытащить. Потому, как только девушка резко подняла руку, он дал команду Джиму действовать. Парень не сразу среагировал, с опаской поглядывая на Глэдис. А та, что странно, сразу согласилась помочь. Всё же хорошо, что Шону не требовать этим двоим ничего пояснять.

Как только Джим отпрыгнул, Шон помог ему пролететь пару метров до созданного им прохода. И выпихнул в него друга. Ощущая усталость и боль в мышцах, Джим начал глубоко дышать. Пот застилал глаза. Но он должен ещё вытащить Глэдис.

Посмотрев в стороны девушки, он к своему ужасу осознал, что Наблюдатели окружили её и начали связывать руки. Глэдис сопротивлялась, стараясь как можно больше внимания привлечь к себе.

«Безумная. Её же ждёт каторга» – пронеслось в голове Шона. Но он как завороженный наблюдал за ней. Придя в себя, он поймал её взгляд и дал команду пустить дымовую завесу. Сам же тихо подкрался к одному из державших её Наблюдателей, после чего сбил его с ног. Когда у Глэдис освободились руки, она молниеносно создала иллюзорную завесу, схватила Шона под локоть и помчалась в сторону, где крайний раз видела Джима:

– Я знаю, тут проход. Перенеси нас. А я прикрою ещё одной завесой.

Когда Шон и Глэдис были почти у прохода, Шон ощутил резкий удар, а после крик девушки.

«Нет, прошу, только не сейчас».

***

Джим не понял, как перешёл через проход и очутился в комнате Шона. Это было слишком опасно. Однако, это самое очевидное место. Потому искать будут тут в последнюю очередь. Этого времени должно хватить, чтобы скрыться.

Глубоко дыша, Джим щупал пульс. В два раза выше нормы. Стараясь себя успокоить, он перематывал события последних минут. Вот он отталкивается, Шон помогает ему промчаться. Вот он у прохода. И последнее, что он видел, была Глэдис.

Пульс вновь начал расти. Девушка настолько оперативно среагировала на команду Шона, что Джим был поражен. Не были ли они в сговоре раннее? Отвлекая на себя внимание, Глэдис осталась там одна. И Джим знал, что подобное хамское перебивание ментора будет наказано в тот же миг. И ни единожды он видел это лично. Брахма, нет! Если они прикоснуться к ней. Если хоть пальцем посмеют тронуть, он вычислит их. Каждого, кто обидит её. И тогда плевать на план. Плевать на всё, если её безопасность будет под вопросом.

Но зачем она вновь пошла на авантюру? Иррациональную для неё. Опасную. Что подвигло её так поступить? Страх? Нет, это точно не про Глэдис. Заранее согласованный план Шона? Тоже нет, ведь он был искренне удивлён, увидев её.

А её холодная рука. Казалось, будто бы она хотела предупредить Джима. Её перепуганный взгляд, адресованный Джиму, когда ментор назвал его имя. Джим хотел бы продлить это мгновение их неожиданной близости. Пускай и под страхом, но ощущение её рядом было тем, что стоило любого риска.

Из раздумий его вывел звук за спиной. Готовясь к защите, Джим облегченно вздохнул, когда увидел Глэдис и держащего её Шона. Но облегчение сменилось волнением, когда он увидел искаженное болью лицо девушки. Поймав её из рук перепуганного Шона, он положил Глэдис на кровать и начал осматривать. Словно рентген, его взгляд не пропускал ни миллиметра её тела. Ему стоило невероятных усилий сохранить хладнокровие. Но только так он мог ей помочь.

– Наблюдатели, чёрт их подери, слишком быстро начали реагировать. Плохой знак, – сказал Шон. – Как только я вытащил тебя, то направился за ней. Правда на пару секунд потерял силы и упал. В тот же миг они застали её. Но она успела выпустить дымовую завесу.

Шон продолжил говорить, аккуратно помогая переворачивать раненую Глэдис.

– А затем мы прошли в проход. Последние силы я потратил на то, чтобы Глэдис прошла без последствий. Но кто-то успел схватить её и всадить парализующий укол. Из-за перехода состояний он дал иной эффект. Подействовал как яд. Вот тут, смотри.

Шон обнаружил место укола на левой лопатке девушки. Оттуда узорами начала разрастаться синяя сетка с ядом. Именно она отравляла тело Глэдис.

Увидев это, Джим начал терять контроль. Он слышал, как пульс его начал ускоряться. В ушах стучало. Металлический привкус во рту усиливался. Температура тела начала расти. А голос Шона отдавался далёким эхом. Такой ярости Джим не испытывал никогда. Животную, бесконтрольную ярость. Она словно бы делала его неуязвимым. Ему было нужно избавиться от неё, ведь иначе он не сможет помочь Глэдис.

И тогда перед его глазами появился Шон.

***

Никогда раннее Шон не видел столько ярости в глазах друга. Он читал о таком состоянии в запрещенных книгах, но никогда не сталкивался с этим вживую. В Резиденции, около года назад, начали медленно блокировать ряд эмоций. Шон узнал это, когда в очередной раз взломал закрытую исследовательскую базу Системы. Это было его призвание. Называя себя авантюристом, он элегантно открывал скрытые от других секреты и пользовался этим преимуществом. Детально погружаясь в изучение природы человека, Шон начал выявлять, что уже был лишён ряда очень ярких эмоций и чувств. Как ребёнок первого поколения новых людей, он часто обсуждал со своей матерью её ощущения, сравнивая их со своими. Такие яркие чувства, как страсть в перевес с яростью были у него и ему подобных притуплены. Следующим поколением, которым окажутся их дети, эти чувства и вовсе исчезнут. Как некогда в ходе эволюции человек лишился хвоста, так и они будут отключены от эмоций.

Сейчас перед глазами Шона его близкий человек превращался в зверя. Блокированная столько времени эмоция возымела многократный эффект. Скопленная годами ярость начала выходить наружу. И если не помочь Джиму избавиться от неё, то Морблок быстро найдёт его. И тогда даже Архил Второй не сможет его спасти.

Как хорошо, что в этот вечер никого не было дома. И шум не привлечёт лишнего внимания. Сняв со стены зеркало, Шон подошёл к Джиму и встал прямо напротив него:

– Бей.

Парень не сразу понял, что Шон имел в виду. Лишь удивленно поднял бровь.

– Бей, я сказал, – жёстко проговорил Шон, чтобы Джим услышал каждое его слово. – Тебе нужно выплеснуть это. А сделать это можно только таким путём. Собери всю ярость в руке и выплесни сюда, смотря на себя такого в зеркало. Ты должен ударить самого себя, чтобы привести в чувство. Давай же!

Достучаться до Джима становилось всё сложней. Всегда весёлый и бодрый Шон стал крайне серьёзным. А это означало, что он терял контроль над ситуацией. Дикая, накрывающая сознание Джима, ярость набирала обороты. Когда ты впервые сталкиваешься с такой мощью, то не понимаешь, как это контролировать. Дыхательные практики, отсчеты в обратном направлении, медитации – всё это чушь для первого раза. В первый раз любая новая эмоция парализует. Она бесконтрольна, иррациональна. Вот почему Резиденция начала вводить контроль над ними. Чтобы получить контроль над сознанием. Ведь именно в таком состоянии человек становиться лучшей марионеткой.

«Чёрт, Джим, да ударь же ты чёртово стекло. Я теряю тебя. Мне так страшно, что даже голос пропал. Не могу контролировать это. Как?»

Всё длилось доли секунды. Но этого было достаточно, чтобы глаза Джима налились кровавой ненавистью и жестокостью. Он начал терять человеческие черты. И становился зверем.

Существом, способным убивать.

***

Уилла знала, что сегодня у её старших будет долгожданное распределение. Уже почти с десяток раз они с Джимом, Шоном и Кроном проговаривали план действий, веря в лучший исход. Уилла понимала весь риск, но лелеяла мысль о том, что её детям удастся спокойно пройти это распределение. И что у них будет время уйти в тень.

Однако, перемену настроения в Шоне она не могла не заметить. Всегда весёлый и обаятельный, он стал замкнутым, постоянно витал в своих мыслях, что-то лихорадочно записывал во время обеда. Даже со своей сестрой он больше не играл, но ведь всегда обожал проводить с ней время. Уилла ощущала каким-то внутренним чутьём, что сын ввязался в неприятности. Или же узнал что-то, что не должен был знать. Но из-за очередной подготовки к званому ужину была вынуждена всё время уделять данному событию. Очередное чествование нового прорыва Системы.

Семья Биверли была одной из прилежных семей Резиденции. Крон, отец семейства, был порядочным сотрудником мэрии, занимая третью после Архила Второго должность. Дохода было достаточно, чтобы Уилла полностью ушла в вопрос дома и созданием уюта в семье. Приходясь матерью и женой, она искусно сочетала в себе и навыки психолога, способного понять другого и оказать верную помощь. Порой в семье не хватает человека, который вместо осуждения сможет выслушать, понять проблему, подсказать её решение и поддержать.

Но сейчас Уилла теряла эту нить, связывающую её семью в единую систему. Крон всё чаще пропадал на работе. Она не подозревала его в измене, нет. Не нужно было шпионить за мужем чтобы знать, что Крон уважает её. И что в самом начале они договорились: всё, что происходит, всегда обсуждать.

В их жизни Джим появился не сразу. Первые годы он провёл под пристальным вниманием Резиденции из-за его происхождения. Его мать попала под гонения Системы и была истреблена. Пожалуй, это самое честное слово. А отец, являясь вторым человеком в Резиденции, по Уставу не мог иметь семью. Именно поэтому для всех оба родителя Джима были ликвидированы за нарушение Закона.

К счастью, Джим укрепил их семью. Крон воспринимал его как второго сына, а Шон и маленькая Эгги как брата. И так энергично Джим врос в их семью, что однажды Уилла решилась поговорить с юношей откровенно:

– Я знаю, что это очень тяжёлая тема, но мы должны обсудить её, Джим, – мягкая рука Уиллы по-матерински легла на кисть юноши. – Шон наверняка рассказывал тебе, что у нас в семье я воспринимаюсь как наблюдатель. Мне нравится понимать людей, которых я люблю. Поддерживать их и направлять, если им нужна моя помощь. Мы не можем сами выпутаться из тяжёлых передряг своего сознания, Джим. Но стоит хотя бы проговорить всю боль вслух, как неожиданно приходит осознание, что принятие наличия проблемы уже половина её решения.

– Вы думаете, что у меня есть проблемы, миссис Уилла? – За улыбкой Джим пытался скрыть страх поднимать эту тему. – Не отвечайте, это риторический вопрос. Конечно, есть. Ведь моих родителей ликвидировали за иное мышление и восприятие Системы. Хотите узнать, есть ли у меня что-то подобное? Тогда у меня встречный вопрос, миссис Уилла. А каково правильное мышление? Не запрещённое в Резиденциях?

Уилла потеряла дар речи. «И когда этот ребёнок стал настолько мудрым? Или он и был таким всегда? Неужели такие суждения передаются по крови? Неужели…?»

Тогда Джим трепетно взял руки сводной мамы в свои, крепко сжал и произнёс:

– Не бойтесь, миссис Уилла. У меня нет желания ломать Систему. По крайней мере пока. Я знаю, за что погибли мои родители, а по правде погибли они оба. Но не готов пока сказать, согласен я с этим или нет. Я понял, что для разрушения и изменения Системы сначала её нужно детально изучить, а после уже принимать для себя ту или иную сторону. Я только учусь понимать её. У меня множество вопросов. Но пока я могу находить на них ответы, это оттягивает мрачный момент. Но однажды настанет миг, когда мне никто не сможет дать этих ответов. И тогда я приму одну из сторон.

Но я обещаю, мама, что ни за что не позволю рисковать вашей семьей.

– Нашей, ты хотел сказать, – Уилла гладила юношу по голове, а по щекам её текли тёплые слёзы. – Нашей, милый. Спасибо, что поговорил со мной. Но тогда у меня будет к тебе просьба: ты не будешь утаивать от меня все изменения, что будут происходить в твоём сознании. Это нужно как для твоего блага, чтобы я смогла тебе помочь, так и для блага остальной нашей семьи.

Это был единственный настоящий разговор между ними. Глубинный, который мучил каждого из них каждый день. Но после этого они стали друг другу ещё ближе. И Уилла уже не представляла свою семью без Джима.

Потому, когда она вернулась в дом, чтобы захватить забытую книгу, то услышала странный скрежет из комнаты Шона. Будучи подготовленным человеком (в свободное время Уилла постоянно училась всему новому. В том числе и самообороне), она взяла из шкафа коридора трость с наконечником в виде дракона, который Крон сделал для неё под заказ с металлическим каркасом, и медленно начала подниматься в комнату сына.

Приближаясь к комнате, она уловила лёгкий шлейф духов Джима и Шона: оба любили аромат морского бриза с мятой. Схватив двумя руками трость, Уилла медленно открыла дверь.

***

Сзади что-то скрипнуло. Несмотря на то, что сознание помутнело, органы чувств были обострены. Джим очень ярко слышал слегка-уловимый скрип двери. Резко развернувшись, он увидел женщину с широко открытыми глазами и ртом. Размытый силуэт. Кто это?

Затем женщина, сказав что-то Шону, начала медленно приближаться к Джиму. В руках она держала какую-то палку. Нет, это не палка. Трость? Джим смутно помнил, что видел такую уже в руках миссис Уиллы, которую он совсем недавно начал звать мамой. Но её не было дома. Тогда кто мог так лихо управлять её оружием?

Женщина приближалась. И хотя одна часть громко орала «ударь её и беги», вторая тихая часть не позволяла пошевелиться. Как вкопанный, он стоял и смотрел на неё.

– Надеюсь, что у моих любимых мальчиков будет адекватная аргументация подобного поведения? – Уилла метала глазами молнии. – Вы должны быть на распределении. Так какого чёрта вы оба тут, да ещё и в таком состоянии? Вы оба у меня…

Голос её оборвался, когда на кровати Шона она увидела хрупкую девушку без сознания с яркой раной на плече. Потребовались доли секунды, чтобы Уилла выстроила в голове хронологию действий.

Опустив трость, правой рукой она накрыла лицо Джима, закрыв ему глаза:

– А теперь, мальчик мой, слушай только мой голос. Не голос внутри себя, а мой. Я рядом, ощущаешь? Ты в безопасности. Сейчас мы всё решим. Всё можно решить, Джим. Но ты нам нужен здесь. Дыши со мной вместе. Так, верно. Вдох, выдох, вдох, выдох. Теперь садись. Давай, у тебя ноги дрожат. Дай мне руку. Дай мне руку, Джим, – Уилле пришлось повысить голос, чтобы достучаться до Джима. – Ощущаешь моё тепло? А запах? Запах дома и безопасности? Да, Джим, это я. Твоя вторая мама. Теперь посиди немного тут.

Затем Уилла направилась в сторону Шона.

***

Шон ещё не слышал такой голос матери. Твёрдый, ледяной, прямой. Как она смогла за доли секунды оценить ситуацию, да ещё и успокоить Джима? Брахма, ему бы тоже помощь не помешала. Всё тело оцепенело. Не в силах никак помочь, Шон просто стоял, крепко держа в руке зеркало. Никогда прежде он не терялся в дебрях своих эмоций. Но страх за близкого человека его обезоружил.

Когда Уилла подошла к нему, усадив Джима, то обхватила лицо сына руками:

– Шон, милый, ты молодец. Идея с зеркалом интересная, но есть иные методы без нанесения травм. У вас, у мужчин, только сила на уме. – Попыталась улыбнуться Уилла. – Так, родной, отдай мне зеркало. Отпускай, так, хорошо. Я держу, всё в порядке. А теперь посмотри на меня, Шон: ты в безопасности, слышишь? Приходи в себя, потому как у меня много вопросов к вам, джентльмены.

На негнущихся ногах Шон только и смог, что сползти вниз по стене. Тупо смотрел, как его мать спокойно оказывает Глэдис первую помощь. Ловко разрывает ткань одежды, после обрабатывает рану раствором, а затем бинтует. Так ловко, подумал Шон, словно уже делала это сотни раз.

Ему казалось, что он находится в одном из снов их практики. Настолько реалистичном, что ощущения от него переносятся в реальный мир. И что сейчас он проснётся и сможет вернуться в свою реальность. Тело будет болеть, голова раскалываться, но утром он спустится на кухню, увидит лица своей семьи и боль отступит. Ведь семья для Шона – это то, ради чего он готов пойти на всё. Даже на то, что так сильно защищает глубоко внутри себя. Но демоны тех, кто рождён нести свет, начинают пробуждаться.

Когда Уилла закончила с Глэдис, то устало присела рядом с Шоном.

– Не думала раньше, что возвращение за книгой в тёплый день может принести столько приключений. – Уилла знала, что пока ты способен хоть как-то отшучиваться, то ситуация не безнадежна. – Но с детьми скучать не приходится. А теперь, Шон, начинай свой рассказ. Что всё это означает? А главное – к чему теперь готовиться?

Ощущение реальности начало возвращаться к Шону. Рассказав матери всё, что произошло с ними сегодня, он встал и помог Джиму лечь на кровать. Он не знал, но понимал, что после такого эмоционального всплеска у его друга не будет сил. И что ему следует отдохнуть. Убедившись, что Глэдис также спокойно спит, Шон взял Уиллу под руку и повёл на кухню.

– Лучше слушать подобные истории под пряный чай, – сказал он, разливая напиток по кружкам. – Я привёл нас сюда, потому что это слишком очевидное место поиска. И потому что успел направить ложный след в другую часть Резиденции. Но времени у нас мало. Нам придётся скрываться какое-то время. Отец Джима сказал, что поможет.

– Кто сказал? – Уилла поперхнулась. – Когда вы вышли с ним на связь в тайне от меня? Или это снова твои навыки нарушителя порядка?

В шутку, Уилла постоянно подначивала успехи Шона, хотя на самом деле безмерно гордилась его способностями и постоянным совершенствованием навыков. В отличие от обычного хакера, Шон был крайне общителен, обаятелен, что привлекало внимание девушек и парней Системы. Острый ум, сила духа – Шон вобрал в себе лучшие черты обоих родителей. С детьми у Уиллы были тёплые дружеские отношения. Однако она никогда не забывала о том, что именно она – их наставник и ментор. Пример того, каким может быть взрослый человек. Она старалась стать той, кого ей так не хватало в их возрасте. Той, кто дарит уверенность и бесстрашие, говоря: «Я всегда на твоей стороне».

Поднеся кружку Уилле, Шон усмехнулся, подняв один уголок губ. Это его фирменная ехидная улыбка:

– Спасибо, матушка, что настолько веришь в мои навыки и способности, но я не столь всесилен. Вернее, даже для меня есть ещё то, что я не понимаю. В том числе, как взломать базу для связи с Архилом. Нет, это случилось при иных обстоятельствах, про которые я тебе сейчас расскажу.

Стараясь сохранять спокойствие, Уилла отпила немного чая:

– Но почему им так нужен Джим? В официальных сводках говорится, что его семья была ликвидирована. А затем ребенок отдан на воспитание в благонадёжную семью. То есть нашу. Джим не проявлял ни разу никаких действий, которые шли бы в разрез с интересом Системы. Или тебе есть, что мне сказать, Шони?

Чёрт. Она назвала его Шони. Это означало только одно: ему придётся рассказать ей правду.

***

Достав бутылку припасенного на особый случай красного сухого вина, Шон сел напротив матери. Взгляд его говорил одно: «Чай тебе не поможет принять то, что я скажу». Налив себе, он залпом осушил бокал. Не потому что хотел напиться. А потому что хотел успокоить тремор в руках и более детально вспомнить всё, что говорил ему Джим.

Именно тот раз. Именно тогда они заподозрили в нём инакомыслие.

– Ты же помнишь, матушка, что лишь лет десять как мы научились создавать сны в соответствии с желаниями. На реальность это напрямую не влияет. Однако люди начали больше времени уделять сну. Даже в короткий сон можно проникнуть и натолкнуть на идею. Можно встретить вновь того, кого больше нет. Вернуться в прошлое. Стать тем, кем мечтал. И побывать в фантастическом мире. Нейронные сети, которыми мы обросли с рождения, позволяют создавать нужные образы и картинки. Словно персонализированный частный полноценный фильм или сериал.

Это крайне сложный процесс. И вначале, десять лет назад, эту опцию могли использовать лишь состоятельные люди. Однако с каждым годом процесс создания снов удешевлялся. Создавались новые технологии и автоматизации. Создавались обучающие программы, отчего начали появляться студенты. И теперь управление сном подвластно почти каждому. Услуга доступна в любой точке мира, как интернет.

Отпив ещё немного вина, Шон на миг замолчал. Нужно было перевести дух.

А после он начал вспоминать.

Джим, Глэдис и он сам были новым поколением студентов Академии. Первыми стали их родители, которые попали в Систему из обычных Регионов и Городов. Тогда сама Система только начала зарождаться. Кем быть у Шона и его сверстников вопрос не стоял: частью нового мира. С семи лет они начали своё обучение в Академии. Шон, который по наставлению родителей начал обучение на два года раньше, закончил его на три года раньше. И всё это время практиковал свои навыки.

Вариантов, кем быть после, было несколько. Были Дизайнеры, кто рисовал и визуализировал сны. Были Исследователи, кто искал возможности новых путей контроля сна. Были Мастера, которые следили за порядком прохождения сна и защитой данных. Был Морблок, который занимался контролем порядка. Военные. Был Совет, который занимался выстраиванием деловых и политических отношений. Также Изобретатели – учёные умы, ищущие закономерности в природе на основании законов мироздания. Им был Шон. Глэдис шла на Дизайнера, а вот Джим был претендентом на Исследователя.

Однако, после встречи с отцом, он понял истинный смысл того, что творит Резиденция.

Открытие контроля сна принадлежит их Резиденции Флор. Остальные три вынуждены приобретать право пользования. Однако истинная цель состоит в тотальном контроле сознанием каждого.

И недавно Джим лично убедился в этом.

Это было обычное задание – исследовать указанный маршрут в мире снов. Проходя аккуратно мимо создающихся снов, он стоял во главе команды и аккуратно вел ее по нейтральной территории.

Наконец, цель была обнаружена. Красная точка на карте.

«Странно, – думал Джим, – ведь этот человек находиться в фазе сна. Мы не можем его трогать по соглашению».

Перепроверив несколько раз, Джим услышал четкий приказ на другой стороне. Это был первый раз, когда ему дали команду без разъяснения причины. Этот факт крайне злил, но сейчас нужно быть профессионалом. Потому Джим дал команду своим ребятам вытащить мужчину из закрытой комнаты и вколоть сыворотку. Обычная процедура, редкая, но ничего сверхъестественного. Кроме одного.

Цвет. На этот раз колба была темного фиолетового цвета, в отличие от обычной синей. Джиму не нравилось все это, но он обязан закончить начатое.

Как только его команда схватила мужчину, крепко удерживая в руках, тот начал брыкаться и пытаться сбежать.

– Ты нарушил устав. Но в этом нет ничего опасного. Просто проснешься и получишь блокировку на несколько месяцев. После суда тебе могут возобновить доступ.

– Ты не понимаешь! – Начал кричать мужчина. – Да никто из вас, тупоголовых юнцов, не понимает! Я не отсюда. И это не раствор пробуждения. Их ложь станет вашим проклятием. Незнание не спасет тебя от кары! Вы посягнули на силу Создателя. И решили, что последствий не будет?! Парень, посмотри на меня, – мужчина пристально смотрел на Джима воспаленными глазами, наклонять к его уху, – посмотри и запомни, что я скажу. А затем проверь без привлечения внимания. Эта ловушка, которую создали для вас, привлекая для исследования. Я ученый Резиденции Фэль. Свяжись с Керри, спроси его обо мне. Договорись о встрече. Меня зовут Мартл. И, Джим, – он назвал его имя, – скоро у тебя проверка генома. Свяжись с Мартл до этого момента. А теперь делай, что должен. Когда я проник сюда, то уже понимал свой конец. Но сделай так, чтобы мой уход был не напрасен.

После мужчина отпрянул от Джима. Тот, пытаясь обдумать сказанное, автоматически впустил шприц под шею мужчины. После чего тот обмяк и упал прямо в руки парня.

«Подозрительно тяжелое тело. Не должно быть так после отключения доступа ко сну».

Отдав команду возвращаться, он подхватил тело мужчины и положил его на символ перехода. После дал команду и тело исчезло.

А затем исчезли и они.

***

Голова была как чугун. Руки болели как после хорошей тренировки. Джим никак не мог открыть глаза. Но нужно понять, то, что случилось – правда или вымысел?

Сначала Джим увидел знакомый белый потолок с лампами в виде мерцающих звёзд. Тяга Шона к звёздам не уменьшалась с годами, а, напротив, только росла. Знакомая комната уже родного дома, подумал Джим. Значит, это был всё его личный страшный сон. Но тихий голос рядом убедил его в обратном.

Пошёл обратный отсчёт.

Рядом с ним, на одной кровати, лежала Глэдис. Ткань одежды на плече была порвана, а сама рана перебинтована умелой рукой. Тихие стоны говорили о том, что рана приносила девушке боль. Забыв о своей мигрени, Джим тихо сполз с кровати и сел со стороны Глэдис.

Как вышло, что то, что он так хотел защитить, в конечном счёте и пострадало по его вине? Зачем она пошла за ним, чёрт подери? Он нежно погладил её горячее лицо.

«Температура. Такая горячая. И безумно красивая».

– Всё будет хорошо, моя Глэдис. Больше подобного с тобой я не допущу. А ты будешь слушать меня более отчётливо, договорились?

Убрав мокрую прядь с её лица, Джим бережно погладил её щёку, после чего поцеловал сухие губы. Только сейчас он осознал, насколько сильно был влюблён в эту взбалмошную девушку. Ему нужно было хотя бы немного касаться её, чтобы вновь не сорваться в пропасть бесконечной ярости.

«Я должен думать трезво. Шон и Уилла тогда сказали мне, что им нужен мой рассудок. Уилла… брахма, она тоже здесь?»

Ещё раз нежно поцеловав девушку, Джим встал и направила вниз, в сторону гостиной. В комнате его встретили тревожные глаза Уиллы и виноватые Шона.

– Мама знает, Джим. Прости, что раскрыл правду.

Джим молча взял себе фужер, налил вина и залпом осушил бокал.

«И когда это мои мальчики стали такими взрослыми?» – подумала Уилла, когда ощутила, как крепкие руки Джима обнимают её сзади.

– Спасибо, что спасла её, мама. И это я должен просить прощения, Шон, что вынудил тебя всё утаить от семьи. Мне казалось, что так я оберегаю вас всех. Как банально звучит, что аж гадко теперь во рту. Но мне правда казалось, что я взрослый, сильный. И что это мои проблемы, которые я должен решить.

Только Уилла хотела дать ему подзатыльник, как Джим закончил:

– И вся моя решимость опала, когда они задели её. Глэдис, которую я изо всех сил старался защитить. Отдалить от себя. И которая пожертвовала собой из-за чужих идей. Она сильно ранена? С ней всё будет в порядке? Что я могу сделать? Может, нужна кровь? Моя подойдёт?

Несмотря на происходящее, волнение Джима вызвало улыбку умиления на лицах Уиллы и Шона.

«Мой мальчик влюблён», – подумала Уилла. И вспомнила, как и она сама вела себя наподобие Глэдис, лишь бы привлечь внимание Крона. Статный, успешный, харизматичный – он не был красавцем, но покорял сердца своим умом. Её же воспринимали как взбалмошную, агрессивную, неуправляемую персону, которой случайно довелось попасть в Систему. Никто не ожидал, каков окажется её потенциал и желание его реализовать. Включая, свою женскую сущность, которую она начала раскрываться благодаря Крону. Умелый мужчина поможет своей женщине раскрыться, как и женщина позволит мужчине расправить крылья атланта.

Замуж она и правда вышла удачно. Но не за того, кого прочили ей при вступлении в Систему. Всё резко поменялось в их жизни после одного случая. Пары фраз. Прикосновений. Уилла начала меняться. Учиться следовать правилам. А Крон, напротив, учился слышать свои желания и мотивы. Став примерной супругой, все воспринимали Уиллу как дополнение к Крону. Но она никогда рядом с ним не была просто дополнением. На светских раутах она была его тайным оружием.

– Не волнуйся, с Глэдис всё будет в порядке, – сказала Уилла. – Я обработала рану и покрыла её специальным самодельным раствором. Не стоит у меня спрашивать, что это за раствор. Просто поверьте на слово, что я точно знаю, что делаю. Ей нужно немного отдохнуть. А когда она проснётся, то ей станет легче. Температура – это нормальная реакция организма на травму, милый. Не волнуйся. Лучше скажи, как ты?

Вместо ответа Джим посмотрел на Шона.

– Я рассказал пока только о том, как ты встретился с Мартл. Но не дошёл до момента встречи с Керри и твоим отцом. И почему все так хотят заполучить тебя к себе. Сам поделишься?

Шон любезно налил ещё вина своему брату, расслабленно сев на стул.

Теперь его очередь была ещё раз услышать весь происходящий сюр.

***

Шону казалось, что он перестал дышать. Всё это время внимательно слушая Джима, он улавливал новые элементы, которые не заметил в первый раз.

– Всё это время мне казалось, что я совершил фатальную ошибку, – говорил Джим. – Нас ведь обучали не столько думать, сколько следовать указаниям Резиденции. Я уже сказал однажды, что перед тем, как принять сторону, изучу состояние текущей Системы, а после уже смогу принять для себя решение. Но на той миссии я понял, что так просто, безоговорочно, выполнять задания не смогу.

Вернувшись на базу, я сдал отчёт и вышел их Сна. Задавать вопросы было бы глупо, – Джим усмехнулся. – Крон обучал этому нас с Шоном. Если есть нестандартные вопросы к Системе, то не надо их задавать в лоб. Лучше самостоятельно выяснить всю ситуацию. Так будет возможность спокойно искать то, что нужно, пока остальные теряют бдительность.

Что я и начал делать. Первый, к кому я обратился, был Крон.

Будто бы услышав своё имя, хозяин семьи вошёл в дом в расстёгнутом пальто. Из-за дождя его шляпа намокла, отчего капли стекали по лицу.

– Безумный день сегодня, скажу я вам, – сказал Крон. – И мои сыновья явно знают причину происходящих событий. У нас достаточно времени, чтобы обсудить дальнейшие шаги. И как никогда поговорить открыто, верно, дорогая?

– Да, сегодня у нас с вами вечер признаний, – сказала Уилла, доставая из сумки пачку сигарет. Элегантные мужские сигариллы, с аромат горького шоколада. – Что вы на меня так смотрите, мальчики? С вами без подобных инструментов порой просто невозможно сохранять рассудок.

Итак, дорогой, – обратилась Уилла к супругу, – Джим как раз дошёл до момента, когда начал изучать протоколы своей последней миссии. И как ты наставил его на верный путь поиска. Но, думаю, перед этим стоить тебе рассказать более давнюю историю. Чтобы в голове мальчиков сложилась более ясная картина.

Достав одну их сигарилл, Крон закурил и внимательно посмотрел на супругу. В его взгляде читалось восхищение, обожание и желание. Потребовалось около минуты, чтобы он смог оторвать взгляд от неё.

– Для начала скажите, Эгги здесь? – Получив отрицательный ответ, Крон продолжил. – Хорошо. Она пока не втянута в это, не стоит дополнять нашу формулу новыми данными. В начале я должен сказать, что Джим встретился со своим отцом.

– Эту часть я уже знаю, – сказал Уилла, пустив кольца дыма. – Только не понимаю, почему ты не рассказал мне о встрече Акила и Джима?

Крон тяжело вздохнул. Ему было больно лгать своему партнёру, но он не мог поступить иначе.

– Я дал ему слово, Уилла. Поклялся, что никто не узнает об их встрече. И не из-за недоверия к тебе, ты же понимаешь.

– Да, – ответила Уилла, – в наше время, когда сознание контролируют, особенно у всех государственных деятелей, нельзя рисковать близкими очередной дозой правды. Только когда всё начинает лететь в бездну, можно вскрыть карты. Пан или пропал, верно?

Крон улыбнулся:

– Верно. Но у нас пока есть шанс на манёвр. И есть время всё обсудить. Твой отец, Джим, – обратился Крон к юноше, – он помог усилить ложный след Шона. Это задержит их на более длительный срок. Кстати, Шон, – Крон потрепал сына по плечу, – не могу не отметить, как ловко и хладнокровно ты выстраиваешь подобные ловушки. Никогда в тебе не сомневался, но чтобы самостоятельно изучить методы переноса образов, требуется практика.

– Чему ты удивляешься, папа, – тут даже Шон взял себе сигариллу. Сегодняшний разговор между всей семьёй, настоящий, открытый, станет первым шагом к их новому этапу отношений. Этапу, когда их дети стали по-настоящему взрослыми и равными им. Пора скрыть защитную завесу и рассказать всю правду.

– Что ж, Джим, – начал Крон, – как ты знаешь, твой отец – Архил Второй, один из самых значимых людей нашей Резиденции и мировой элиты. Я же знаю его более двадцати пяти лет как Акила, моего лучшего друга с детства. Мы росли вместе, как вы с Шоном. У него семья военного, так что эмоции у него с детства купировались под корню. Он всегда был крайне дисциплинированным и немного асоциальным. У него был аутизм. Однако с самого детства он занимался своей проблемой. Плюс у него бывали маниакальные идеи. Но что наиболее значимо, так это огромная усидчивость, скрупулёзность и ум.

Двадцать лет назад, когда мы были подростками, Система только начала создаваться. И набирались добровольцы среди детей. Отец Акила военный, так что он в первых рядах отдал его в Систему. С самого детства кастрируя все его эмоции. Я же был более чувствительным ребёнком. Моя семья другая. Мои предки – аристократы в пятом поколении. К тому же, предприниматели и крупнейшие филантропы. Меня очень многому обучали с детства. И мой старт выше всех остальных. Я уже с рождения, казалось, был зачислен. Но приложил максимум усилий, чтобы попасть сюда вместе с лучшим другом в одном потоке. У половины тех, кто попал тогда в Систему, была обычная семья, ничего примечательного. Родители не предавали особого значения, какие увлечения и взгляды у их детей. Это обычные работающие семьи, где Партия велит, как думать надо. У них же самих свои заботы – как ребёнка в школу собрать, что приготовить на ужин и куда поехать отдохнуть.

И вот, нам по семнадцать лет – и мы в этой чёртовой Системе. Акил, как и ожидалось, лучший из всех людей Будущего первого поколения. Чтобы не оставлять его одного, я яростно учусь и практикуюсь, чтобы догнать его. И потому два лидера потока – это ваши верные друзья. Мы учимся контролировать эмоции, чувства, осмыслять сознание. Представляете, как это, когда у тебя играют гормоны, когда ты жил в обычном мире, а тут стоишь у истоков его передела? Это новый шаг в эволюции человека – контроль над его сознанием. Мы начинали его с экспериментальных проектов. И вроде бы научились жить в контролируемом нами мире.

Пока Акил не встретил Дерею. Твою маму, Джим.

На этой фразе все повернули голову в сторону юноши. Самому Джиму было сложно дышать, ведь впервые он услышит правду о той, которую любил, даже ни разу не встречая. Эта заложенная в нас любовь к матери, которая на генетическом уровне передается из поколения в поколение. Джим всегда знал, что его родители не предатели. Особенно когда познакомился с отцом, которому так быстро и легко поверил. Потому что всегда знал или хотел верить, что они поступали верно. Нам важно знать, что мы верим в правильные идеалы.

– Представьте себе человека, который научился ещё в то время, при отсутствии технологий по контролю чувств, дисциплинировать себя. Первый человек в своём роде. И тут другой человек, хрупкая девушка, ломает все его постулаты. И случилось это благодаря Уилле, которая первая встала на защиту Дереи. Из-за её странностей, в Системе ей было крайне сложно среди остальных студентов. После одного случая, о котором расскажем позже, уже Дерея встала на защиту Уиллы. А ещё, Акил и один наш старый приятель. – При упоминании последнего Крон скривился, а Уилла лукаво улыбнулась, затягиваясь сигариллой. – После этого Акил неосознанно начинает наблюдать за ней. Аккуратно вклинивается в её круг общения. Теряет контроль над мыслями и начинает постоянно думать о Дерее. Я видел, как он мучается. Как его ломает. Ведь он всю жизнь учился жить без этого, а тут в мгновение всё сломалось.

Я был с ним рядом, старался помогать ему. Но разве тут поможешь? Я и сам начал забывать, что такое эмоциональная эйфория. Именно потому, Уилла, – Крон накрыл руку своей жены, – я старался избегать тебя. Акил проговаривал свои ощущения вслух, чтобы понять и разложить это в рациональной плоскости. Но чем больше я его слушал, тем больше понимал, что ровным счётом испытываю тоже самое в отношении тебя. А ты постоянно лезла на рожон. Постоянно ввязывалась во все авантюры. Я так хотел тебя защитить от всего, что порой вёл себя с тобой грубо. Лишь бы остановить тебя от ещё одного шага к ошибке.

Тогда Уилла встала, обошла Крона сзади и крепко его обняла, вдыхая родной аромат.

– Я влезала в эти неприятности только лишь с одной целью: чтобы привлечь твоё внимание. Один из лучших, ты прочно засел в моём сознании. В отличии от тебя, я не пыталась контролировать всё и вся, я хотела разобраться в самой сути человеческих эмоций. И понять, как можно жить вместе с ними и при этом не терять контроль над разумом? Как рационализировать свои эмоции, чтобы жить в гармонии?

– И тебе это удалось, – ответил Крон, целуя руку жены. – Шон, Джим, именно Уилла смогла тогда достучаться до меня и помочь понять, что не нужно делать выбор. Что можно жить в эмоциях, сохраняя рассудок. Этот постулат выжигали из нас при обучении. Однако именно Уилла смогла втереться в доверие к Системе и сохранить свои убеждения. Когда я понял, что она за человек, и что без неё я не смогу больше существовать, то принял решение во что бы то ни стало остаться с ней. Мы договорились, что на людях мы сохраняем присущее нашему статусу хладнокровие, показывая остальному миру человека будущего. Но когда остаёмся вне зоны досягаемости, то становимся собой.

К сожалению, Дерея не обладала такими навыками и мудростью, как Уилла, – продолжил Крон, помогая супруге занять своё место. – Уилла пыталась наладить общение с Дереей, но та, в свою очередь, очень боялась всяческих привязанностей. У неё очень тонкая душевная организация. И Система таких как она ломает окончательно. Ей в целом тяжело было в этом мире жить, как и твоему отцу, Джим. К тому же такие, как Дерея, люди с психическими расстройствами, стали первыми подопытными. Именно на них ставились эксперименты.

Когда я принял решение остаться с Уиллой, то обговорил всё детально с Акилом. Он, к моему удивлению, поддержал меня. И сказал, что хочет тоже самое сделать с Дереей. Но каждый раз, при их встрече, она плачет и очень боится. Боится, что сломается и потянет Акила за собой.

Они по-настоящему любили друг друга. Не знаю как, но Акил продолжал сохранять первенство в рейтинге, при этом всячески оберегая Дерею. Особенно в момент, когда узнал, что она беременна тобой, Джим.

Наступила тишина. Все смотрели перед собой, представляя события прошлых лет. Джим не мог ничего сказать. Только лишь ощущал, как нечто скапливается в уголках глаз и готовится прорваться наружу.

– Тогда ещё Система только начиналась, – продолжил Крон, – и в большинстве своём мир был обычным. Но мы ввязались в новую эпоху, дали кровную клятву соблюдать постулаты и хранить верность Системе. Мы, чёрт подери, стали первыми, кто ввёл мир в эмоциональную кому. Точнее нет. Испытывать чувства и эмоции возможно, как вы знаете. Но это открывает проход в ваше сознание. И уже без вашего ведома, по наставлению правительства, можно проникнуть в ваше сознание и достать самые сокровенные мысли. Именно потому что эмоции разрыхляют этот защитный фундамент в разуме. А контролировать себя учит только Система, чтобы получить тотальный контроль над людьми.

Но вы это и так уже поняли, парни. А мы тогда только начинали понимать.

Акил понял тогда одно: он ни за что не оставит Дерею и своего будущего ребёнка. Однако и выйти из Системы он уже не мог. В целом, если бы Дерея научилась тому, что умеет Уилла, всё бы тогда пошло по иному пути развития. Однако нестабильность психики Дереи сыграло фатальную роль.

Как вы знаете, такие люди наиболее подвержены контролю. С одной стороны, возможность погружения в бессознательное позволяет таким людям понять причины своего состояния и купировать их. Если только Система действительно хочет помочь. Но ни одна Система не желает помогать. Любая Система хочет власти. Контроля. Влияния. Поэтому первыми подопытными стали именно люди с психическими расстройствами. Такие, какая Дерея. А в силу её гормонального изменения на фоне беременности, её сознание стало ещё более бесконтрольно.

Мы с Уиллой хотели помочь им. Однако Акил жёстко отрезал нас от их дел. Ведь только так он мог защитить нас, а также хоть немного удерживать контроль над ситуацией. Чем меньше вовлечённых, тем проще вести двойную игру. Дерея и Акил всеми силами старались самостоятельно научиться контролировать её состояние. Акил ставил безумные опыты, а Дерея без сомнений соглашалась на всё.

Они не хотели многого. Они просто хотели быть счастливыми. То, что Система трактует по-своему, внушая понятие счастье. Не то, что ты хочешь на самом деле, а что ты должен хотеть. Это началось ещё с магии маркетинга, когда огромные корпорации, изучая человеческую психологию, учились внушать людям те или иные направления в моде. Создавая спрос на свой продукт. Так и работает любая Система.

Но это просто верные картинки в поверхностной психологии. А что, если вам на подсознании внедрят эту идею счастья? Любую мысль? Внушат вам хотеть желать то, что нужно Системе, но не вам. И после этого вы станете её неотъемлемой частью.

Думаю, что Акил смог бы тогда завершить свой проект, если бы не тратил столько сил на собственный контроль. Учёный ум должен быть не заинтересован в привязанности. А тут у него был сугубо личный интерес. И именно из-за этого он не справился с собой. Более того, своими незаконными экспериментами, он подписал им обоим смертный приговор.

Крон замолчал, посмотрев на Джима. Ему было важно понять, готов ли он услышать самые страшные для себя слова? И когда Джим кивнул, когда по его щеке скатилась слеза, Крон продолжил.

– Резиденция вычислила, что Дерея, помимо того, что обладала слабой психикой, оказалась беременна вне брака и без согласия Системы. Напомню, что все люди продолжали жить обычной жизнью. Но Система – это человечество будущего, с новыми технологиями. И искусственный интеллект создавал не среду под людей, а людей модифицировал под новую среду. Люди, по своей природе, стадо. Которое не понимает, как двигаться. Нужны лидеры, правила, чтобы из хаоса создать порядок. Для этого появляются новые религии, секты, государственные строи. Но единой модели порядка нет. И именно Система начала это деление, объединяя все существующие группировки воедино. Соединяя религию и власть. Именно потому браки внутри нашей Системы, как и все столь важные процессы, должны согласовываться. А тут – слабая психика, беременность вне брака, так ещё и нелегальное изучение скрытых материалов. Это не просто наказание в виде лишения свободы. Это смертный приговор.

Помню, как услышав на собрании эту новость, я вернулся в комнату и увидел Акила. Впервые я видел, как он сидел на полу, держась за голову и рыдал.

– Я убил её, Крон, – говорил Акил. – Убил их. Самонадеянно считал, что справлюсь, ведь я уникум. Ведь всё можно контролировать, а Систему можно обойти. Идиот. Дурак. Что мне теперь делать? Они вычислили её. Мне страшно её потерять. Потерять ребёнка. И когда я ощутил вкус жизни, я боюсь умирать. Я трус, Крон? Скажи мне честно, я трус? Может если я скажу, что это всё сделал я, то только меня ликвидируют? А её просто выгонят из Системы? Сотрут память? А наш ребёнок будет жить в обычном мире?

Тогда я растерялся и не знал, что сказать. Благо Уилла была рядом, – он снова поцеловал руку жены. – Она смогла достучаться до Акила, а точнее найти лазейку к его сознанию, чтобы он вновь стал собой. Рациональным. Хладнокровным. Ведь только так он мог что-то предпринять.

Мы разработали план. Мы знали, как выстроена Резиденция, ведь сами по началу принимали участие в её создании. Потому мы планировали вывезти Дерею за её пределы и сделать так, чтобы она затерялась в мире среди обычных людей. Так как никто не знал про связь Дереи и Акила, то он вместе со мной сможет контролировать процессы поиска Дереи за периметром Резиденции. Да, тогда Резиденция была размером с основной корпус. Мы нарисовали схему, составили план, проработали все детали, кроме одной.

На фоне эмоциональной нестабильности у Дереи начались схватки раньше намеченного срока.

В разговор включилась Уилла:

– Тогда я не была ещё беременна Шоном, но уже точно понимала, что испытывает Дерея. В день, когда она должна была покинуть Резиденцию, у неё начались схватки. И очень болезненные. Весь ужас состоял в том, что они происходили в незащищённой части корпуса. И по камерам Дерею быстро вычислили. Я была с ней рядом, как и Крон с Акилом. Но тут Дерея перестала кричать от боли и серьёзно посмотрела на нас. Никогда ранее я не видела у неё такой открытый взгляд:

– У нас есть только один выход, который спасёт наибольшее число жизней, – сказала она. – И вы все это понимаете. Тот план, от которого все отходили, оказался единственным возможным.

Несмотря на страх, Акил упал на колени и обнял её:

– Нет! Ни за что. Это не план. Мы не рассматриваем такой вариант. Значит мы вместе уйдём из Системы. Будем скитаться, прятаться. Со временем о нас забудут. А мы будем просто жить. Крон и Уилла сейчас же уйдут, чтобы их не застали с нами. А я вынесу тебя на руках. Нужно лишь немного потерпеть.

– Тебе легко сказать, потерпеть! Это не зубная боль, милый, это адские спазмы, – попыталась отшутиться Дерея. Но после продолжила прежним серьёзным тоном. – Сейчас я понимаю, что хочу оставить сыну мир, в котором ему не придётся скитаться или прятаться. В котором он сможет жить свободно. А для этого эту Систему нужно изучить, понять и исправить. Ты, как никто другой, знает что нужно сделать, Акил. Не смей убивать свой потенциал. Ты обязан это сделать. А мы должны оставить что-то после себя. И он – тот, кто продолжит мои идеи.

Поэтому вы сейчас все убираетесь отсюда вместе с нашим ребёнком. Крон, Акил – постарайтесь вырубить одного из служивых и внушить ему мысль, что он и есть отец ребёнка. Мне жаль его, но он станет нашей жертвой. Уилла, мне понадобится твоя помощь. Как только сможешь, забери ребёнка. Вы должны оказаться с наружной части Корпуса, чтобы после сообщить, что вам удалось задержать нас от побега. После сдайте нас в Систему. Нас с этим беднягой ликвидируют.

Я помню, – проговорила Уилла, – что тогда слушала и плакала. Сколько мужества и отваги было в этой хрупкой девушке. Она впервые так чётко и рационально расписала план действий, в то время как лучшие из нас растерялись. Видимо люди с таким расстройством способны действовать в моменты, когда у остальных наступает паника. Когда мир рушится, именно такие как они способны его удержать.

В разговор вернулся Крон:

– Никогда больше я не видел безудержную ярость и отчаяние у Акила. К сожалению, мы понимали, что это наилучший исход. Чтобы стабилизировать состояние Акила, я начал тихо с ним разговаривать, аккуратно касаться и дышать вместе с ним. Я стал его голосом разума. После мы нашли одного бедолагу, которого вырубили и внушили мысль, что он пытался сбежать и что именно он отец ребёнка.

Затем мы услышали тебя, Джим. Ты начал плакать, приветствуя этот мир. Помню, как Акил сел рядом с Дереей, взял тебя на руки и снова заплакал. Этот миг величайшего счастья и всей трагедии его жизни. Это то, что разорвало его жизнь на части.

Не теряя времени, мы помогли Дерее добраться до выхода. Акил нёс её на руках, я тащил бездыханное тело лже-отца, а Уилла несла тебя, Джим. Мы ловко разыграли сцену перед подоспевшей охраной из Морблока. Они схватили Дерею. На лице Акила я не увидел ни единой эмоции. Не представляю, сколько усилий он приложил, чтобы сохранить хладнокровие внутри себя. Но ему это удалось.

После этого Акил закрылся в себе. Он стал работать ещё больше, учиться ещё яростней. А когда случилась ликвидация Дереи, он погрузился в долгий недельный сон. Якобы для восстановления. Но на самом деле, это был единственный для него способ не сойти с ума.

По началу, Джим, ты рос в приюте. Но я дал Акилу слово, что заберу тебя оттуда в свою семью. А для этого мне нужно быстро подниматься по карьерной лестнице, создавая образ идеальной семьи будущего. Уилла как никто стала главным мотиватором для нас обоих. Она очень сильно поддержала тогда Акила. Я видел это в его взгляде. Как только мы смогли, то взяли тебя к себе.

Не буду лгать: было страшно. Мы правда боялись брать тебя в семью, ведь ты сын не стабильной по нашим меркам женщины. Но оставить там тебя мы не могли. К тому же, я дал слово Акилу, что присмотрю за тобой. И вот недавно ты наконец встретился со своим отцом. И я рад, что ты поверил ему. Значит, нам удалось внушить тебе верные постулаты.

В этот мгновение они все замолчали, так как услышали топот ног у себя за спиной.

Их нашли.

***

Первое, что увидела Глэдис, были звёзды. Яркие, холодные звезды в пустынном мрачном небе. Затем, когда у неба образовались края в виде стен, она поняла, что находится в помещении. А точнее, в комнате Шона, ведь это он фанатично любил Космос. И если бы не новые реалии жизни, то обязательно стал бы космонавтом.

Встав слишком резко, она взвыла. Тупая боль отдавалась в плече. Из-за жара вся одежда была мокрой, прилипла к телу словно вторая кожа. А жажда была настолько сильной, что даже рот открыть удалось не с первого раза.

Медленно поднявшись, она осмотрелась. В комнате она была одна. Затем яркая вспышка воспоминаний заставила её замереть:

«Это был сон или Джим действительно стоял рядом со мной на коленях? Действительно ли он нежно гладил моё лицо и даже поцеловал? Тот самый хладнокровный Джим, который порой так грубо отвечал на мои выпады? Мой Джим?»

Лёгкий румянец покрыл её лицо.

«Даже если это сон, иллюзия воспаленного сознания, я хочу верить в реальность этих ощущений».

Она множество раз была в гостях у Шона и Джима, потому точно знала, куда нужно идти.

Спустившись вниз, она увидела почти всю семью за столом, окутанных дурманом сигаретного дыма, а также вторую бутылку вина. Увидела, как они все замерли, выжидая.

Их нашли.

– Простите, что напугала вас, но это всё лишь я, – улыбнулась Глэдис, хрипя. – Голос ещё не восстановился. Могу попросить вас воды и возможности помыться. А то из меня будто нечто вышло.

Последняя фраза должна была прозвучать как шутка. Уилла невольно заметила, как подскочил Джим, чтобы налить воды для Глэдис. После подошёл к ней, не сводя глаз:

– Как ты себя чувствуешь? Как твоя рана?

Выпив залпом стакан воды, Глэдис ответила.

– Фух, спасибо за воду. Стало значительно легче. А это, – она указала на рану, – я не знаю, что вы сделали, миссис Уилла, но это мне явно помогло. Рана почти затянулась, температуры нет. И кроме неприятного запаха от меня и желания смыть всё это, в целом я чувствую себя нормально. Но я понимаю, что это только начало. И потому мне важно понять, что делать дальше.

– Если бы ты вела себя тихо и не влезала туда, куда не следует, всё было бы проще для тебя! – Джим не ожидал, что сорвётся на крик. Но остановиться он не мог. Словно кто-то или что-то вселилось в него. И теперь всё, что копилось так долго, пытается вырваться наружу. – Какого чёрта, Глэдис, ты пошла за нами? Зачем вообще подошла тогда ко мне? Да ещё и осталась помогать?

– Да потому что иначе бы вас схватили! – Глэдис опешила от нападок Джима. Она устала физически и морально, что готова была заплакать. Особенно когда такие слова говорил любимый человек. – Мне нужно было просто наблюдать, как тебя и Шона хватают, тащат на допрос, а потом ликвидируют?! Ты это мне предлагаешь?!

Джим понимал, что нужно остановиться. Но он уже не мог.

– Думаешь, ты спасла нас? Выручила из полной задницы? Вынужден тебя разочаровать. Ты и понятия не имеешь, что на самом деле происходит. Из-за чего всё началось. И почему я решился на этот шаг. Ты не должна ввязываться в мои дела. Туда, где тебе не рады.

«Всё, достаточно, Джим», – молил мысленно Шон. Но Джим не собирался тормозить:

– Что теперь прикажешь делать? Оставить тебя нельзя, ведь ты уже участвовала в бунте. Тебя найдут, допросят, ты выдашь нас и семью, а затем и тебя ликвидируют.

– Так пускай ликвидируют до допроса! – Начала кричать Глэдис, рыдая в голос. Её сломали. – Пускай. Не выдам я вас, ясно? Не знаешь, что делать со мной? Оставьте это мне. Я добровольно вернусь в Систему и попрошу добровольную ликвидацию. А ты продолжай заниматься своими важными секретными делами, мистер главный герой. И иди ко всем чертям! Ах…

На последней фразе Глэдис резко схватилась за голову. Джим в тот же миг подхватил её. Но вместо обычной растерянности девушка отбилась от его прикосновений, словно ошпаренная, и облокотилась о стену. Подошедшая Уилла взяла девушку под локоть и повела в ванную, ничего не говоря. Шон, пройдя мимо Джима, с силой открыл шкаф и достал полотенце. После сурово посмотрел в глаза друга, говоря: «И что это было?»

И лишь Крон понимал, что это начало конца.

***

После этого Джима отпустило. Словно нечто покинуло его тело и разум, вернув ему власть над собой. Но зачем ему этот контроль, если он так обидел любимую? Услышав из её уст «добровольная ликвидация», Джим чуть не потерял сознание. Это было то, чего он так боялся. Больше всего он хотел защитить Глэдис. И даже представлял, что скажет ей. Но вместо этого в голове образовался полный хаос, а формирующиеся в предложения слова убивали наповал.

В буквальном смысле. Бедная Глэдис чуть было не лишилась чувств.

– Джим, подойди, – сказал Крон. – Сядь. Выпей.

Он налил ему воды.

– Не мог себя контролировать, верно? – начал Крон. – Не было сил умолкнуть, остановиться. Словно нужно было выплеснуть всё это. А теперь пустота внутри. И боль. Бесконтрольный гнев для защиты близкого человека?

Можешь не отвечать. Я и так всё понял.

– И что же ты понял? – Злобно ответил Джим, который ещё не отошёл от яростного всплеска.

Крон хитро улыбнулся, сделав глубокую затяжку.

– Единственный человек, из-за которого твой отец терял контроль, была твоя мама, Джим. А тем человеком, при котором Дерея могла контролировать своё состояние, был Акил. Ты же – результат их химической связи. В тебе коктейль невероятных генов. Ведь это одна из причин, почему тебя выслеживают, верно? Вы же сдавали анализы?

Джим сделал вид, что не услышал последнего вопроса:

– Хочешь сказать, что у меня то же заболевание, что у матери?

– И не только матери, Джим, и не заболевание, а особенность. – Возразил Крон. – Этому меня научила Уилла. Она была у истоков первых экспериментов, связанных с контролем и изучением сознания психически-нестабильных людей. И выявила, что одной из составляющих является факт обозначения этого не как болезни, а как особенности. Однако сегодня я понял одну основную вещь.

Тебе нужно срочно поговорить с твоим отцом.

***

Успокоить бедную Глэдис было непосильной задачей даже для самой Уиллы. Шон видел, как его мать использовала все свои навыки. Однако догадывался, почему ей никак не удаётся успокоить девушку. В конечном счёте Уилла приняла единственное верное решение: оставить Глэдис на время одну.

Вернувшись в гостиную, Уилла и Шон сели на свои места. Закурив новую сигариллу, Уилла пустила дым прям в лицо Джима.

– Эмоциональная кастрация в конечном счёте сдвинет человечество на столетия назад. Не умение замечать очевидные вещи губительно. Впрочем, мне всё ясно. Вы же в этом разберётесь сами чуть позже. Пока у нас есть вопрос поважней.

Джим, дорогой, пока сюда не нагрянули в поисках вас, я хочу услышать от тебя, почему Система начала питать к тебе такой интерес. Что ты узнал. А, главное, что будешь делать теперь?

Шон перебил Джима:

– Сколько у нас навскидку времени? Успеем обсудить ещё пару моментов? И нам бы собраться ещё успеть. Я не очень представляю, что именно понадобится нам с собой в дороге.

– За этот счёт не беспокойся, – ответил Крон, – я и Акил уже позаботились о вашем багаже. На границе вам передадут вещи.

– Хорошо, – ответил Джим и убрал руки за спину, откинувшись на стуле. Так он делал каждый раз, когда начинал обдумывать дальнейшие шаги или вспоминать. Так делал каждый раз его отец. – После крайнего задания, когда, как мне казалось, я выпроводил из сна Мартл, я пытался его найти. Однако мне не удалось обнаружить его следы в Системе.

Тогда я решил с внешнего аккаунта направить запрос в Резиденцию Фаль о запросах правонарушения гражданина Мартл. Действовал я от лица спец служб, – при эти словах, Джим многозначительно посмотрел на Шона. – Мне поступил ответ, что такой гражданин не значится в Системе.

В параллели с этим запросом мы вышли на прямой контакт Керри, с Резиденции Фэль.

– Мы? – перебила Уилла, уже понимая ответ.

Шон снял свой перстень и нервно закрутил в руках. При всём своём темпераменте, снаружи он был застенчив. А точнее – обладал ОКР, отчего во время стресса приучил себя сохранять хладнокровие, вертя в руке перстень отца. Так он более тонко ощущал связь с реальностью. Считая до пяти, глубоко дышал и несколько раз перекручивал кольцо в руке. Со своей стороны, Крон всячески прикрывал Шона в Академии, лишь бы не выдать его. В Системе находятся только люди будущего. Совершенные машины, лишённые чувств. Но чувство юмора у Шона было не отнять.

– Моя любимая и обожаемая матушка, а что ты так удивляешься? – проговорил он, прокручивая перстень в четвертый раз. Сохранять невозмутимость ему было крайне сложно. – Вы же столько усилий вложили в то, чтобы я факультативно обучился хакерскому ремеслу у лучших умов в своём роде. Я лишь более углубленно погрузился в суть вопроса. Вычислить личные контакты тех, кто был в Системе, не так сложно. Находишь основной ключ – и все тайные двери к личной жизни отрываются. Перебираешь комбинацию. А тут чистой воды логика. Мартл хотел, чтобы Джим связался с Керри, потому уже в своих словах передал направление поиска ключа. Указал Резиденцию, сказал, что учёный. Керри – имя, которое и было ключевым словом «Иррк» – так называется личный домен их Резиденции. Это знают те, кто занимается подобными… процедурами.

Шон не захотел использовать слово «взлом» или «атака на Систему», но имел в виду именно это. Похлопав друга по плечу, продолжил Джим.

– Словом, без Шона я бы не понял, в какой опасности нахожусь. Вместе мы вышли на Керри, встретились с ним вне Системы. Я передал ему то, что сказал мне Мартл. Уже на встрече Керри понимал, кто я. И потому назначил её в отдалённой к Системе локации, где среди местных она числится как заброшенный склеп. С собой в саквояже Керри принёс необходимый для исследования базовый набор: мензурки, пипетки, нагреватель, а также планшет, который он достал из-под пола этого склепа. Он выглядел крайне запуганным, словно бы понимал, сколько у него осталось времени.

Впрочем, именно это он и понимал.

Сделав глоток воды, Джим ощутил, как спазм вновь сковывает его горло.

– Керри взял мои анализы, после чего в тот же миг всё, чтобы было внутри меня, он расшифровал на своём планшете. Я думал, что такие технологии находятся только в разработке. Но они уже были открыты. Однако Керри не собирался давать к ним доступ Системе. Когда он увидел мой геном, то перепроверил его несколько раз. И снова взял у меня образцы крови, слюны и кожи. Снял каким-то прибором импульсы мозга. Несколько часов он тщательно перепроверял все данные.

Когда осознал, что после десятого раза всё совпадает, то опал на пол, обхватив голову:

– Я хотел быть отправлен к Изобретателям, чтобы покорить время. Чтобы получить контроль над материей. Мне казалось с детства, что я способен открыть уникальный код человеческой природы. Наши машины застопорили процесс человеческого сознания. Но мне было важно понять, как развить способности человека на максимум. Как продлить его жизнь. И когда Система начала собирать добровольцев, я был в первых рядах. Прошёл все испытания, отказался от семьи. Я был влеком только своей идеей создания сверхчеловека. А для этого нужно было изучить множество геномов.

Это открытие пугает и завораживает, мой юный друг, но исследовать геном можно только в живом организме. Никого ликвидировать я не собирался. Но именно я выявил, что люди с психическими заболеваниями имеют более сложный геном, который вскрыть можно гораздо быстрее. Но брать их с улицы было бы неразумно. Нужно, чтобы они просуществовали какое-то время в нашей Системе. Чтобы препараты, которые они принимали, правила, которые они соблюдали, сплелись с их сознанием и предстали в виде модернизированного генома. Эмоциональная кастрация, как сказала однажды одна юная особа, которая стажировалась у меня.

На последней фразе Уилла схватила руку Крона и крепко сжала. Понимая, кого тогда этот человек имел в виду.

– Тогда я не знал, мама Уилла, о ком говорит Керри. Но сегодня понял, что это ты. Ты проходила обучение в Академии более глубинно, чем рассказывала нам. Так что и тебе было, что скрывать.

– Это было до вашего рождения, не сравнивай периоды и причины, мальчик мой.

Уилла старалась сохранять хладнокровие. Но понимание, насколько все переплеталось, её взбудоражило.

– Тогда ты понимаешь, мама Уилла, что означает открытие Керри. Он увидел в моём геноме две вещи. Первую – что у меня особенность моей матери. А вторая – что вместе с ней в тот день был ликвидирован не мой отец. А так как я являюсь ребёнком первого поколения нового человека, то мой геном уникален. Он способен открыть многие завесы для учёных умов. И мне не страшно было бы послужить во имя науки, если бы не пару «но», о которых мне поведал тогда Керри.

– Джим, – проговорил тогда Керри, держа меня за плечи, – о тебе не должны узнать. Во-первых, для исследования тебя введут в кому и будут искусственно погружать в разные состояния. Чтобы увидеть колебания твоего мозга. Во-вторых, я уже сейчас вижу, что это откроет путь к полному контролю человеческого сознания без использования внешних факторов. Уже сейчас новое поколение детей будет находиться добровольно в рабстве без желания сломить Систему. С уже заложенными в них принципами нужной правды. И в-третьих, это откроет правду про твоего отца. А подставлять его никак нельзя. Он из тех немногих, кто ещё сдерживает Систему.

Я хотел спросить, понимает ли он, кто мой отец. Тогда я ещё не знал этого. Но услышал позади нас выстрел. Тогда Керри достал модернизированный пистолет из своего пальто, взвёл курок и выстрелил в ответ.

– Код твоего генома я направил тебе в личные сообщения. Они зашифрованы. Но твой друг, который нашёл меня, сможет в нём разобраться. Так ты поймёшь, кто твой отец. И почему так страшна третья причина. А теперь убирайся отсюда. В комнате справа есть чёрный ход. Он за старой картиной. Не волнуйся, она там одна. Главное, повесь её обратно. Нас могут прослушивать, но твой голос я изменил. Так что меня они уже нашли, а тебя не обнаружат. И, Джим, – сказал Керри напоследок, ломая пополам свой планшет, – мне уже будет всё равно на всё через пару минут, когда пуля попадёт мне в лоб. Но я учёный, до мозга костей. Не за человеческое будущее я бьюсь, но за ответы на основные вопросы. Кто мы есть и куда движемся. И как создать сверхчеловека, приближенного к Создателю. Потому используй мои наработки и найди эти ответы. Уверен, что тогда и человечество удастся спасти. Ведь не просто так мы существуем. И не просто так развиваемся от этапа к этапу. А теперь беги так быстро как сможешь. И как только попадёшь в Систему, сразу же перенеси себя в безопасное место через плазму сна.

Я бежал так быстро, как только мог. В боку жутко кололо, ноги подкашивались, но я не смел останавливаться. Керри привёз меня сюда на странной машине. Как понимаю, это обычный аппарат передвижения людей. По ощущениям, мы были в тридцати километрах от Системы. И всё это время я бежал. Этот страх, неосознанный, животный, выплеснул в кровь столько адреналина, что когда Шон нашёл меня, я уже был в бреду. Я тогда отсыпался почти двое суток, помнишь, мама Уилла? Это и была моя тренировка на прочность.

Пребывая в бреду, я рассказал обо всём Шону. Не теряя времени, пока я спал, он сверил все данные, расшифровал сообщения Керри.

– Только мы ничего не поняли. Точнее, не до конца, – вставил Шон. – Но я решил, что пока Джим в отключке, мне стоит уделить внимание другому аспекту. А именно – кто был отцом Джима. С помощью поиска через закрытые каналы я выявил, что отец Джима не член нашей Резиденции. Через знакомых я получил доступ в остальные – но и там безрезультатно. Следовательно, было два вывода.

Продолжил Джим:

– Либо мой отец вне Системы, либо он находится у власти этой Системы. Первый вариант был исключён, ведь тогда при ликвидации меня бы передали ему. Более того, Шон проверил и старые архивы. Моя мать не покидала пределы Системы. Ни разу после её вступления в ряды Резиденции. Но тогда беременной мной она не была.

Тогда остался только один вариант. Мой отец находится у власти Системы.

***

Послышались тихие шаги. Глэдис, с мокрыми розовыми волосами, спадающими на плечи, вновь стала причиной прерывания рассказа. Приятный аромат свежести шлейфом сопровождал её.

– А это многое объясняет тогда, – проговорила она, смотря на Джима. – В том числе уверена, что вы с Шоном сразу вычислили этого человека. Им оказался Архил Второй, один из самых влиятельных и скрытных людей Системы. Более того, у вас одинаковый с ним подбородок и глаза. У обоих уставшие и вымученные.

Красные от слёз глаза Глэдис сияли. Теребя в руках свою змею в виде скрученного браслета, она села рядом с Джимом. Ему нужна поддержка, а она была готова отдать ему всю себя, без остатка. И даже его выплеск на неё – было очень больно. Но держать всё в себе было ещё сложней. Любовь иррациональна. Не логична. Противоречива. Глэдис хотела, но не могла оставить Джима. И была по-настоящему счастлива, что пошла тогда за ним.

Сев рядом с Джимом, она посмотрела ему в глаза:

«Я рядом, с тобой. Всё я порядке. Да, мне было больно. Но если только так я могу быть рядом, значит, научусь с этим жить. Без тебя я не…».

Но вслух сказала:

– Тебе же мистер Крон помог организовать встречу с отцом, верно? Тогда, на балу, став первым по успеваемости в Академии, ты получил первую аудиенцию у Архила Второго. Как всё прошло? Я тогда задала этот вопрос, но сейчас у него иной смысл. Так как всё прошло?

Неосознанно Глэдис накрыла своей рукой руку Джима. Тот, собравшись с мыслями, ответил.

– Прошло как нельзя лучше. Через игровую комбинацию он передал мне всё, что хотел сказать столько лет. Я видел его тёплый взгляд и глубину чувств ко мне. Спасибо, Крон, что научил нас с Шоном этому шифру. Отец сказал, что не боится смерти – но ему ещё немного нужно продержаться здесь. И мне тоже. Дал понять, что поможет мне скрыться.

В день отбора, сегодня, Резиденция пришла за мной. Чтобы получить мой геном, так как предстояло распределение. И как потенциального подозреваемого в изучении базы других Резиденций. Тут я сплоховал. Задавал вопросы оператору базы. Думал, что очаровал её.

Шон рассмеялся:

– Думал? Хахахаха, Джим. Да она голову потеряла от тебя. Столько написывала тебе. Через меня пыталась узнать о тебе, когда я после тебя приходил. А ты не отвечал. Игнорировал. И получил удар под-дых. Жестокая коварность влюбчивых женщин.

Все немного рассмеялись, даже Глэдис:

«Тебя нельзя не любить, Джим. Но бедная Истелла. Так разбить её чувства. Дорогая моя, я понимаю тебя. Хотя нет. Это ты не понимаешь меня, как я годами вынашиваю свои чувства к нему. И как с годами эта страсть растёт и раскаляется вместе со мной. Как ночами я стону, представляя его прикосновения к коже. И как мы отдаёмся порыву».

От этих мыслей щёки Глэдис покраснели, что не ускользнуло от внимания Джима:

– Как ты себя чувствуешь, Глэдис? Тебе правда лучше? У тебя снова жар? Может помочь тебе вернуться в комнату, пока есть время отдохнуть?

Уилла же отчётливо понимала, о чём были мысли юной особы. Слишком переполнен страстью был взгляд Глэдис. Отчего девушка неосознанно прикусила губу. Уилле нравилось наблюдать за человеческим бессознательным поведением. Но было одно «но».

– К сожалению, дети мои, времени у нас уже нет. Судя по тому, что мы рассчитали, остаётся порядка десяти минут. Самое время, чтобы подвести итоги дальнейших действий и собрать саквояжи. А вообще, скажу я вам, будь вы умнее, то не стали бы скрывать всю правду от нас. И под нас, я подразумеваю хрупких женщин. Я не ярая феминистка, вы знаете, но речь про командную работу. Мы семья, команда. И Глэдис часть нас, – она ласково посмотрела на девушку, поддерживая её чувства. – И вместо того, чтобы мы заранее приняли решение для дальнейших действий, вы сейчас всё вываливаете на наши хрупкие плечи, ставя перед фактом. Разгребайте, мол, дамы эту полную задницу проблем.

Простите! – Резко подняла руку Уилла, поправляя волосы. Она делала так каждый раз, когда начинала злиться. – Ругаться ужасно. Но что вы сделали, хуже в многократной степени. Хорошо, что моя маленькая девочка в неведении и может насладиться своим выходным. Но и ей скоро придётся принять правду.

Женщине требовалось всё своё самообладание, чтобы сохранить контроль над ситуацией. Крон, понимая свою ошибку, пытался обнять жену. Но Уилла резко взмахнула рукой, без касания отбиваясь от его прикосновений.

– Нет, не надо, – ответила холодно она, – ты знаешь, как на меня действуют твои прикосновения, Крони. – Уилла обращалась в уменьшительно-ласкательной форме к людям только тогда, когда безумно злилась. – А ты, дорогая, – обратилась она к Глэдис, складывая некоторые продукты в дорожную сумку, – будь готова к такому. Что они вновь постараются тебя защитить, в своём восприятии этого слова. Оставят в неведении. Но потом, в конечном счёте, выложат всю правду на стол. И тогда, в этом лихорадочном сумбуре, вам придётся разгребать всё это вместе. Не позволяй им хранить от себя тайны. А вы, юные умы, – обратилась строго Уилла к Шону и Джиму, – Шони и Джимми, не смейте скрывать что-то от Глэдис. Это самая большая опасность, в которую вы сможете её погрузить. Ведь её мозг пытлив, она любознательна, умна и очень сильна. Она всё равно будет идти рядом с вами. Ведь вы за это её и любите.

***

– Ведь вы за это её и любите, – сказала Уилла.

«Да, и не только за это», – подумал Джим.

Когда он увидел хрупкое тело Глэдис после душа, её растрепанные влажные волосы, ощутил свежий аромат её тела, её плавные и грациозные движения, то потратил все силы, лишь бы не броситься к ней, не схватить в объятия и поцеловать. А после обхватить её лицо, посмотреть в глаза и вымаливать прощение за то, что сделал. Что сказал. За то, что не уберёг.

Но когда девушка в своей спокойной манере села рядом с ним, а после накрыла его руку, он замер. Сердце пропустило удар, затем ещё один и ещё. А после забилось со скоростью света. Дыхание перехватило так, что первые секунды Джим не мог говорить.

Её прикосновения будоражили его. Каждую ночь он видел её образ. Но с годами он представлял себе её всё откровенней и ярче. Слышал её живой смех. Ощущал, как касается руками её кожи. Как вдыхает её аромат. Как страстно целует каждый миллиметр тела, поглощая её целиком и без остатка. И каждый раз, пробуждаясь по утрам, он ощущал, насколько реальны были эти образы. Он не скучал по ней, потому что она всегда была с ним рядом.

Но ощутив её руку на своей, он словно бы проснулся. Вот она, рядом, смотрит так мягко, словно бы он не обидел её тогда.

Джим ответил на её вопрос. Но когда Шон пошутил про коварную женскую ревность, то был готов его прибить на месте.

«Мне нужны были данные, я воспользовался тем, что имею. Глупо отрицать, как я могу воздействовать на людей. На всех, кроме тебя, Глэдис. Ты всегда была со мной такой. Мне не достучаться до тебя, как бы я не пытался. Впрочем, пытался ли я?»

На этих мыслях Джим увидел, как лицо Глэдис покрыл румянец.

«Нет, только не говори мне, что тебе снова не хорошо. Но если это так, то я понесу тебя на себе. Ни за что не оставлю тебя больше. Это так эгоистично, но я безумно рад, что ты теперь со мной, Глэдис. Хоть и так, невольно стала участницей этой войны. Но рядом. В опасности, но со мной. Видеть тебя, ощущать – это то, что дарит смысл каждый день. Что позволяет сохранять равновесие разума».

– Как ты себя чувствуешь, Глэдис? Тебе правда лучше? У тебя снова жар? Может помочь тебе вернуться в комнату, пока есть время отдохнуть?

Когда Джим обеспокоенно посмотрел на девушку, она невольно прикусила губу:

«Чёрт, Глэдис, да что ты делаешь со мной?! Могла бы ты видеть себя моими глазами. Насколько ты прекрасна. Насколько недосягаема. Чёрт подери. Если ты продолжишь, я не смогу сдержаться. И последнее, что я сделаю в этой жизни, так это займусь с тобой любовью».

Когда Уилла перебила мысли Джима, он был ей благодарен. Глубоко дыша, он пытался успокоить своё возбуждение. Его так лихорадило только от присутствия Глэдис. От прикосновения её руки и этого покусывания губы.

«Видимо это ты и ощутил, отец, когда впервые встретил маму. Ты обрёл себя».

***

Шону было забавно наблюдать за влюбленными взглядами Джима и Глэдис. И их слепого непонимания чувств друг друга. Но когда он узнал, каким заболеванием и геномом наделила природа Джима, то решил не вмешиваться.

«Я люблю вас обоих, но не могу позволить иррациональности взять над нами вверх. Теперь и жизнь всей моей семьи зависит от наших поступков. Потому пока придётся выждать».

Пора было покидать пределы его крепости. Семья – вот что было фундаментом его жизни. И теперь опорой для неё придётся стать ему. Тёплые воспоминания внутри дома, их реальной жизни, питали его. Мы формируемся как человек и в дальнейшем личность в первые годы своей жизни. И хоть на людях в Системе они были настоящими рациональными людьми будущего, у себя дома, под покровом ночи, они становились собой. Любящей друг друга командой. Каждый его день рождения не проходил без пирога с яблоками от мамы. Без игр с отцом, сестрой, братом Джимом. А спустя время и Глэдис, которая стала частым гостем у них дома. Он видел, как они с Джимом смотрели друг на друга. Потому решил узнать девушку получше, чтобы быть готовым принять её в семью.

И он был несказанно рад, когда узнал её лучше. По началу ему казалось, что он сам влюблён в Глэдис. Но то, как они с Джимом смотрели друг на друга, этот взгляд выжег из него ощущение влюбленности. Тогда Шон открыл для себя, что кого-то не кровного можно так же сильно любить. Но не страстной любовью, а спокойной и размеренной. Он представил, как сжимает Глэдис в объятиях. И ему стало не по себе. Затем в реальности после удачной общей работы он крепко её обнял. И ощутил тепло, какое ощущал от своей сестры.

Несколько лет были слишком прекрасными. Они научились двоемыслию, живя в Системе. Научились отделять что «нужно и правильно» от того, что «хочется и желанно». И порой эти понятия расходятся, особенно когда речь идёт про взаимоотношения. Но они научились жить в этом мире.

Однако, в глубине души Шон понимал, что не может так быть всегда. Он неожиданно ощутил, насколько устал скрываться. Со своим ОКР ему было сложно прятаться в мире, где за эту особенность над ним будут проводить опыты. Он уже не будет человеком будущего без изъяна. Он станет инструментом, который поможет избавиться от этого дефекта. Дефект, потому как подобного рода особенности делали человека более иррациональным. Тем, с кем боролась Система.

И сейчас, когда Джиму так нужна эта помощь, он не оставит его. Но и остальную семью он не предаст. Он станет тем, кто сможет стянуть эти две нити, не дав им разорваться. Он будет тем атлантом, что сдерживает натиск от стихий.

«Высокопарно», – подумал Шон, – «но чертовски эффектно».

Наблюдая, как мама хладнокровно собирает им дорожную сумку с едой, он вдруг представил, что они просто собираются на спортивные вылазки Академии. На пару недель. Однако следующий вопрос Уиллы пробудил его от фантазий:

– Как мы будем поддерживать с ними связь, милый? – Уилла посмотрела на мужа, закрыв сумку. – Обучиться телепатии мы не успели, вся техника будет прослушиваться. Так что остаётся? Ты же продумал этот аспект?

– Уилла, пожалуйста, – взмолился Крон. – Я и так слишком виноват перед тобой. Но хватит отчитывать меня как мальчишку. Я управляю тысячами людей, а ты строишь меня как ребёнка.

– И ещё не так буду, Крон, если не дашь мне чёткого ответа на простой вопрос. В противном случае я тебя предупреждаю, что отправлюсь вместе с детьми. А правду и данные буду выбивать своей гр… – она осеклась, когда посмотрела на свою грудь, – своей харизмой. Так что обнадёжь меня, дорогой, и скажи, что ты продумал этот момент.

На миг Крон представил, как кто-то другой не то что прикасается, а просто смотрит вожделенно на его Уиллу. Улыбка сползла с его лица. Он заговорил серьезно, поправляя шляпу, вынимая сигариллу:

– Нет, Уилла, я не успел до конца проработать наш план связи. Точнее мы с Акилом выбирали несколько вариантов. Он сказал, что сверится с Архивариусом и выявит наилучший вариант. Сейчас я свяжусь с ним и как раз выясню, где именно ему встретиться с Джимом, Шоном и… теперь Глэдис. Надо бы и о ней сообщить, о новой данной в уравнении. Пока будем собираться, Акил успеет его решить.

Закрыв глаза, Крон вытянул руки на столе и сжал в кулаки. После – глубокий вдох, выдох. Затем вокруг него словно бы образовалась плазма. Он устал, чертовски устал. А телепатия требовала слишком много сил. Особенно с Акилом, связь с которым была закодирована.

Казалось бы, что Крон уловил её. Но в тот же миг связь начала разрушаться. Силы покидали его.

И тогда в своих руках он ощутил хрупкие, но крепкие руки своей супруги.

– Что ты…

– Тшш, молчи, родной, – ответила Уилла. – Эта связь забирает слишком много сил. А когда сюда ворвутся, то ты не должен быть настолько ослаблен. Я могу позволить себе свалиться с мигренью, но не ты. Так что без разговоров, используй меня.

На споры времени не было. Забирая силы Уиллы, Крон смог наладить связь с Акилом и передать ему новые данные. Получив от него нужную информацию, оперативно прервал связь. Голова его закружилась, немного замутило, отчего он не успел среагировать на то, как Уилла начала падать.

К счастью, рядом оказался Шон.

– Мама, я рядом, поймал. Всё в порядке.

Усадив Уиллу на стул, он восхищенно спросил:

– Это и была та самая телепатическая связь? Мы тоже можем так же? И как этому научиться? Почему не учил этому прежде?

Крон глубоко дышал, выпив залпов два стакана воды:

– На самом деле, как мы выяснили недавно, такая связь существует между близкими людьми. И чем вы родней друг другу, чем выше ваша привязанность, тем сильнее связь. Мы с Акилом будто братья – лучшие друзья. Но связь с ним приходится шифровать. Потому это так сложно. Пока обойдёшь преграды, подберёшь новый код.

– А с мамой у вас тесная связь? – спросил Шон.

Тогда Крон посмотрел на Уиллу, которая уже пришла в себя и смотрела на супруга. В этот момент во всём мире существовали только они. И за несколько секунд молчания Крон успел овладеть Уиллой, страстно сплетая их тела. Любовь душевная и физическая идут рядом. Это здоровое желание хотеть и любить человека. Система поощряла подобные исходы отношений, но только в том случае, если партнёры действовали в интересах развития самой Системы. Именно потому Крон и Уилла, пока обладая запретом над контролем их мыслей и снов, довели эту связь до максимума.

– Наши мысли сплетаются воедино. И лишь в отдаленных уголках сознания мы способны скрыть самые потаённые образы. Свои кошмары.

Кошмары. Время.

Брахма, время!

– Вам пора, – проговорила Уилла и встала, как ни в чём не бывало. – Выход вы помните где. Саквояжи уже внутри, за проходом в стене. Эта сумка с едой. И держитесь друг друга. Иначе они доберутся до вас и сломают. В твоём планшете есть дополнение. Это дорога до Акила. Передавайте ему привет. И напомните, что за нами с Кроном теперь будет тотальный контроль. И что их связь через телепатию придётся ещё более серьёзно шифровать.

А теперь – идите. Они вот-вот настигнут вас тут.

Этот день, который подходил к концу, стал днём настоящих откровений. Настоящей правды. Настоящих разговорах по душам. Крепко обнимая своих родителей, затем наблюдая, как Джим и Глэдис прощаются с прошлым, Шон открыл потаённую дверь за шкафом, в последний раз посмотрел на родителей – и после скрылся в темноте новой реальности.