Чёрный жасмин

Глава 1 – 3…

ЧЁРНЫЙ ЖАСМИН

Глова 1

Это был просто новый, солнечный и тёплый день. Всё было как обычно, голубое небо, тихий и спокойный ветерок колыхал травинки в поле, едва задевая их верхушки, создавая волну в поле. Солнечные лучи пробиваясь сквозь заросли леса, и находя лазейки между веток и листьев падали на огромные листья лопухов. Медленно скользя по ним, лучики на перегонки, покидали лес и стремительно двигались вперёд, освещая всё на своём пути. Пели птицы в соду и их трели разливались по всей округи. Всё шло своим чередом, для всех, но только не для семьи графа Де-Мордье.

Глова семейства, высокий, статный, крепкий мужчина уже успевший посидеть, но всё ещё молодой на лицо, в прошлом офицер, стоял у окна. Он, хмуро сдвинув брови, внимательно всматривался в даль дороги, которая вела к поместью, окутанная деревьями и лозой винограда. С тревогой в сердце и душе, он молил бога, чтобы все слухи, оказались лишь слухами. Чтобы того, что он опасался последние месяцы, не произошло.

Граф, был довольно известной личностью в высших кругах, здешнего общества, был уважаем и на хорошем счету у губернатора, с которым его связывали не только деловые отношения, но и дружба семей. Он вёл честную торговлю, платил налоги, не участвовал в политических заговорах, был приличным семьянином, был честным и просто хорошим человеком, как о нём говорили другие.

Глядя вдаль, Франсуа, молился лишь об одном, чтобы ничего не случилось с его женой и детьми, ради которых он жил, и готов был умереть. Сам он не боялся смерти, так как будучи не один раз на войне, ещё юнцом, он не раз заглядывал ей в лицо, и хорошо знал, не страшно умирать самому, страшно, когда умирают любимые, дорогие сердцу близкие.

– Отец! Может, всё ещё обойдётся? – Раздался тихий, знакомый голос сына, который как не старался, но до конца так и не смог скрыть своего волнения.

– Может быть. – Задумчиво ответил мужчина и оторвав взгляд от дороги, усталыми глазами взглянул на сына.

Перед Франсуа стоял молодой, ещё совсем юный, красивый, высокий, не много худощавый парень. Его серые глаза, выдавали растерянность и тревогу. Его острые скулы были напряжены. Ему было всего двадцать три, но на его молодом, слегка загорелом лице, уже был отпечаток мужественности и решительности.

– Я и не заметил, как ты возмужал. Ты стал мужчиной. Чтобы не случилось, ты должен защитить наш дом. Маму, твоих сестёр и брата.

– Да, отец я готов. – Твердо и без сомнений ответил парень.

– Спасибо сын. Это всего лишь арест. Затем должен быть суд. Пока меня не будет, всё ляжет на твои плечи. – Мужчина крепко обнял сына. – Том, пообещай мне, что не дашь в обиду младших. Если меня казнят, иди к губернатору, проси защиты. Обещай мне!

– Хорошо отец, я обещаю. – Парень, едва смог скрывать слёзы, так горьки были слова отца, которого он не просто любил, а боготворил.

– Вот и хорошо. – Похлопав парня по плечу, мужчина снова как изваяние встал перед окном. – Едут…

В большом и светлом зале, в богатом убранстве сидя в кресле, за вышивкой, сидела средних лет женщина. Она, ещё не старуха, успела осунуться, похудеть, но несмотря на это, она всё ещё была красивой, статной женщиной. Её бледного лицо, едва коснулись морщины. Её золотистые локоны с седыми прядями, были собраны в изящную причёску, как подобало женщине высшего света. Её осанка, манеры, её спокойствие, выдержка и то, как она держалась, совсем не выдавали, её сильного волнения, разве, что женщина, чаще обычного отрывала свой взгляд от рукоделия, чтобы взглянуть на мужа и детей.

На против женщины, так же в кресле за вышивкой, сидела девушка. Ей только исполнилось пятнадцать. Она была хороша собой. Её темные волосы, как у отца, спадали лёгкой волной до плеч. Серо-голубые глаза, чёрные ресницы, тонкие брови, пухлые красные губы и всегда красный румянец на щеках. Девушка, старалась не думать о плохом, повторяя про себя заученный стишок, чтобы отвлечься от плохих мыслей, полностью погрузившись в работу.

По среди огромного зала, на мягком персидском ковре, сидели и играли две девочки. Златовласые кудряшки, вместо волос, которые напоминали спиральки, то и дело подпрыгивали в разные стороны, при каждом их движении. Словно ангелочки, девочки как две капли похожие друг на друга, в розовых кружевных платьицах, украшенных бантами, лентами, в белых гольфах, и туфельках, как птички щебетали и прыгали с места на место. На шее у каждой, на чёрной крепкой бечёвке висел серебряный медальон с инициалами «ДМ», это был памятный подарок покойной бабушки им на крестины. Медальон, был что-то вроде талисмана, оберега и фамильной реликвии. Очаровательные, милые, с красивыми личиками, они смотрели на мир своими голубыми и чистыми глазами, с любовью, счастьем. Увлечённые своей игрой, они совсем не замечали тревоги и волнения взрослых. Они и не догадывались, что их светлый, красочный, чистый мир, рухнет и от него останется только боль, горечь и пепел.

Рядом, совсем на краю ковра сидел мальчик. Он в свои двенадцать грезил сражениями, подвигами. Расставляя своих деревянных солдатиков, сделанных на заказ у лучших мастеров, он придумывал свою тактику боя, просчитывая всё до мелочей. Его чёрные взъерошенные волосы, загорелое лицо, серые глаза, правильные черты лица, тонкие губы, острые скулы, напоминали в нём отца, в юности. Синий камзол, не удобные белые гольфы по этикету, раздражали мальчика, но он стойко терпел, чтобы не расстраивать мать, которая пристально следи за внешним видом каждого.

Прислуга, которая находилась в доме, то и дело перешёптывалась, но продолжала выполнять свою работу исправно. Все разговоры были лишь об одном, что их хозяина, хорошего и честного человека кто-то оклеветал, и суд обязательно во всём разберётся, и всё станет как прежде. На кухне по обыкновению, готовили обед и запах вкусной еды, приятным ароматом доносился из столовой, где уже начинали накрывать на большой стол. Белоснежная скатерть, все до одного прибора, из фамильного серебра, все до одного бокала из хрусталя и фарфоровая посуда, всегда шли в ход согласно этикету.

В этом своеобразном улье, все выполняли свою определённую работу. Каждый знал своё место и своё дело, за которую щедро платили, не обижали и телесно не наказывали за проступки, как было заведено во многих других поместьях. Мужчины и женщины, которые нанимались на работу к графу, были довольны семейством, и старались делать всё на совесть, и не потерять столь завидное место.

– Едут! Отец! – Молодой человек, почти выпалил эти слова, пытаясь сдерживать своё нарастающее волнение.

– Марта! – Позвал мужчина жену, обернувшись к ней и отрывая её от работы. – Пусть, дети поиграют в другом месте, не хочу, чтобы они видели, как меня уводят. Я не преступник. – Тихо добавил он.

– Хорошо, дорогой. – Ответила женщина и отложив вышивку, опустилась на колени перед близняшками. – А, у меня идея! Давайте поиграем в прядки.

– Прядки! Да! Ура!

– Прядки! – Радостно запрыгали девочки, весело смеясь.

– Но, только условие… – Лукаво начала мать, прищурив глаза и загадочно поглядывая на дочерей.

– Какое, мамочка? – Озадаченно спросила, одна из близняшек.

– Если я не смогу вас найти, то вместо куриного супа, вы на обед получите яблочный пудинг! – Улыбнулась мать и крепко прижала дочерей к своей груди, словно предчувствуя сердцем беду.

– Ты, нас никогда не найдёшь! – Весело закричали девочки.

Белокурые ангелочки, обняв и поцеловав мать, подхватившись с места, скрылись из виду в считанные минуты. Женщина, поднявшись с кален и обернувшись к детям, тихим голосом произнесла.

– Лиза, Сэм, отправляйтесь в свою комнату.

– Да, модам. – Кротко и покорно произнесла Лиза, встав из кресла и убрав на маленький столик вышивку, послушно вышла из зала.

– Я, останусь. – Громко ответил мальчик и бросив своих солдатиков на ковре, поднялся. – Я, мужчина и буду рядом с тобой мама.

– Хорошо. Мой мужчина, можешь остаться. – Улыбнулась женщина, решив не принижать, чувства мальчика.

Марта, убедившись, что девочки близняшки спрятались, а Лиза поднялась в свою комнату, с тревогой и сильным предчувствием беды, женщина, всё же вернулась к своему рукоделию. Она, знала, что надо быть сильной и стойко переносить невзгоды, но только глядя на супруга, Марта могла думать только об одном, что вот он рядом, она видит его, но… Мысли о том, что она может потерять мужа, сводила её с ума.

– Том.

– Да, отец?

– Здесь, что-то не так…

Глупы пыли вздымались из-под лошадиных копыт, которые стремительно мчались вперёд, по пыльной и сухой дороге, подгоняемые своими наездниками. Сидевшие верхом мужчины, пришпоривали своих лошадей всё быстрей и быстрей, подгоняя их вперёд, совсем не жалея животных. Группа наёмников из шестнадцати человек, переодетых в мундиры английских офицеров и солдат, стремительно приближались к поместью графа. Во главе наёмников мчался с жестокий и страшный человек, который не был одержим лёгкой наживой, а был одержим жаждой мести, которая сжигала его душу дотла, выжигая в ней всё человеческое.

– Никого не щадить! Убить всех! Только граф мой! Забирайте всё! И сожгите, это родовое гнездо, всё должно полыхать! – Словно безумец кричал мужчина, ослеплённый яростью, гневом, наёмникам, возглавляя всю колонну, несущуюся к дому.

Как только конные оказались у поместья и спешились, к ним на встречу сразу выскочили слуги, чтобы принять измотанных лошадей, накормить и напоить животных. Но, как только слуги приблизились к солдатам, те просто открыли огонь на поражение.

– Том! Мушкеты! – Закричал Франсуа сыну, разглядев в переодетых солдатах наёмников. Не та выправка, осанка, не по уставу застёгнут воротник… и выстрелы…

– Что, происходит? – Марта в замешательстве и страхе, бросив свою работу, подхватилась с места. – Франсуа!

– Марта! Ради всего святого! Спрячься! – Мужчина в спешке готовил мушкеты.

– Почему солдаты стреляют? Что, происходит? – Марта смотрела на мужа, глазами в которых застыл ужас. Лицо её побелело, сердце бешено колотилось в груди. От звуков стрельбы, у неё стала уходить земля из под ног.

– Марта. Это не солдаты…это наёмники… Спрячь детей и сома…

– Нет, я не оставлю тебя! – Женщина, скованная страхом, просто не могла сдвинуться с места.

– Том! Приготовься! Лестница! – Крикнул граф и метко направил мушкет к выходу из зала.

С низу доносились выстрелы, крики, шум. Был слышен нескончаемый залп, мушкетов, звон бьющихся стёкол, стоны раненых слуг, грохот мебели и топот ног, который быстро приближался вверх по лестнице к входу.

Франсуа, чувствовал холодок смерти, всем свои нутром. Его руки дрожали от сильного напряжения. Его бледное лицо покрылось потом. Он, крепко удерживая оружие лишь на миг отвёл взгляд на стоящего рядом сына. Том, стоял рядом плечо к плечу. Его взгляд был направлен в сторону врага. Его руки были крепки, он был напуган, но не один мускул на его лице не дрогнул и не выдал его.