Ведьма

Я рада нашей новой встрече. В этот раз я готова предложить тебе нечто не совсем обычное. Это книга откроет занавес тайны. Ты же любишь всё таинственное, правда?

Прекрасный и необычный мир наших предков, невероятные открытия – вот, что ожидает тебя впереди. Ты встретишь уже знакомы тебе героев – Миру Славскую и Стаса Громова. Да-да, тех самых, с которыми ты познакомился в далёком 2015 году в моей первой книге «Алёнка» шоколадка».

И, конечно же, будут путешествия. Но не по заморским странам и городам, а по тем местам, где ты, возможно, уже побывал, ведь находятся они совсем рядом. Наш маршрут приведёт в Аркаим – древний город, окутанный тайнами и легендами. Мы вместе поднимемся и на гору Шаманку, и на гору Любви, и на гору Власти. Посетим также ещё одно не менее интересное место – край пяти озёр, деревню Окунево.

Но самое главное, ты прикоснёшься к самой сути женской тайны. Той самой, что живёт в каждой женщине, даже если она и не подозревает об этом. И пусть тебя не пугает название – «Ведьма», ибо на языке наших предков это очень хорошее слово, которым раньше называли ведающих, знающих женщин. В книге много разных легенд, древних знаний и пере- сказов, которые я получила от своей бабушки Хрысти Спиридоновны. Но также достаточно и моих личных переживаний, открытий, которые случились на этой прекрасной сибирской земле.

И прежде чем я перейду к самому повествованию, хочу выразить огромную благодарность людям, благодаря которым появилась эта книга. В первую очередь, это мои предки, наставники и учителя. Особая благодарность моим родителям, мамочке Ангелине и папочке Николаю, ведь без них просто не было бы Милы Романовой и всех этих историй. Благодарю своих учителей Николая Шамсутдинова, Николая Зиновьева, Ирину Дмитриенко, Свами Ананд Аруна, Владимира Шумихина. А также всех моих дорогих помощников и вдохновителей: Ольгу, Романа, Наталью, Марину, Александра, Дмитрия, Елизавету, Елену, Ксению и маленькую девочку по имени Арина. Низкий поклон всем вам! Пришло время перевернуть страницу.

Исповедь

Я – ведьма. Когда это началось? Наверное, в момент моего рождения. Или нет, задолго до него.

Я одна из тех ста восьми женщин, которые держат этот мир на своих хрупких плечах. Хранительница.

Я обрела бытие для того, чтобы наша земля жила. Моя любимая Матушка. Матушка Земля Ар. Она даёт мне силу, она заботится обо мне, открывает передо мной все тайны, поддерживает меня, когда бывает плохо, и успо- каивает, когда я выхожу из баланса. Матушка вдохновляет меня и показывает мне будущее тех, кто приходит ко мне. Людей, с которыми сводит меня жизнь. Всех, за исключением меня самой и моих близких. То, что касается лично меня, закрыто плотной непроглядной пеленой. Я не вижу и не понимаю – почему? Наверное, так и должно быть. Я доверяю моей Матушке и полагаюсь на великую мудрость её.

– Матушка Земля Ар, моя великая прародительница и колыбель всего живущего, благодарю тебя за твоё великое благословение, мудрость и силу!

Эти слова я произношу каждый день. Я нашла их в старой книге, которая досталась мне от бабушки вместе с красивой хрустальной бусиной, похожей на прозрачный искрящийся шарик.

Когда-то очень давно, в молодости, я вступила на этот путь. В тот самый миг, когда приняла в свои руки волшебную хрустальную бусину и старую рукописную книгу. Позже узнала, что книга датируется одиннадцатым веком и является нашей семейной реликвией. Как и бусина.

Я как будто сейчас слышу слова моей бабушки, сказанные мне тогда:

– Златодара, сейчас ты встаёшь на Великий Путь. Таких женщин, как ты, в мире очень мало. Их всего лишь сто восемь. Только сто восемь. Всегда сто восемь. Вместе с тобой. Ты, скорее всего, никогда не увидишь их и никогда не познакомишься лично ни с одной из них, однако будешь чувствовать их силу и скрытое присутствие рядом. Почти всегда. Ибо, взявшись за руки, в незримом круге над Землёй вы создаёте то самое хрустальное ожерелье, которое держит эту Землю в равновесии. Вы – Хранительницы. Сто восемь Хранительниц, которые на протяжении веков несут дозор гармонии и баланса. Старые уходят, приходят новые, молодые, но количество их неизменно. Прекрасные женщины, которые на своих хрупких плечах держат эту Землю. Запомни: скоро ты станешь одной из них. Хранительницей, ведьмой.

А кто такая ведьма? Та, кто ведает. Знает и видит больше остальных. И спрос с неё строже. И ответственность, которую она на себе несёт.

Наши предки называли этим словом великих Ведающих Матерей. Женщин, родивших и воспитавших шестнадцатерых детей. Тех, кто наставил и вдохновил своих детей найти собственную основу, особую силу. И, конечно же, достойно прожить эту жизнь.

Однако ведьма знала и умела не только это. Она обладала потаёнными знаниями и заветной силой. Ведь именно из числа ведьм всегда избирались Хранительницы. Каждая Хранительница была ведьмой. Но далеко не каждая ведьма могла быть Хранительницей. Этот титул, это звание, эта великая ответственность были великим Даром и передавались только тем, кто мог достойно встать на место уходящей избранной. Вот и сейчас я передаю этот Дар тебе, девочка моя.

Хотя знаешь, – бабушка сделала паузу и на мгновение о чём-то задумалась, – из каждого правила случаются исключения. И может прийти в этот мир ведьма с особым предназначением, с миссией, присущей только ей одной. Зачем? Почему? Становится ведомой только в тот момент, когда эта миссия будет исполнена. Или останется загадкой для всех и навсегда.

Так уже было, давно, когда наши предки составляли первые племенные союзы, взращивая первый слабый росток нарождающейся государственности. Очень давно. Такая ведьма становится Хранительницей независимо от возраста, опыта, заслуг. Просто потому, что так нужно. Древние утверждали, что, возможно, таким способом Небо платит свой долг Матушке, хотя какие между ними счёты.

Помни, что бы ни случилось в твоей жизни, проходи все испытания достойно. Ведь ты – чистая благостыня, которую Матушка Земля Ар создала для великой цели. Служить ей, чувствовать её, поклоняться ей и хранить её мир. Великий мир на Земле. Ты – та, кто имеет золотой ключ между мирами: может легко проходить в страну забвения и смерти и возвращаться обратно. Ты – та, кто может разговаривать с духами и душами, когда они уже за чертой. Останавливать войны и наводнения, болезни и стихии. Ты многое можешь, когда речь идёт о других. Предвидеть, чувствовать, помогать. Но ты бессильна, когда речь идёт о тебе. Жить для других непросто. Хранить мир нелегко. Но ты сможешь.

Твоя сила будет прибывать с каждым годом и достигнет своего пика в тот самый момент, когда тебе исполнится пятьдесят. Затем ты передашь её дальше, своей дочери. Да-да, я знаю, у тебя будет дочь, которую ты назовёшь в честь нашей прекрасной Матушки. Матушки Земли Ар. Ты передашь ей свою силу, эту бусину и книгу. А затем, выполнив своё предназначение, ты вернёшься к земле. Зазвучит небесный колокол и призовёт тебя к себе. Тело станет прахом, а дух вознесётся в мир вечного блаженства. Помни об этом, что бы ни случилось в твоей жизни. Живи свою судьбу и выполняй свою миссию гордо. И пусть ничто и никогда не собьёт тебя с верного пути.

Гораздо позже, в который раз вспоминая бабушкины слова, мне казалось, что я тогда всё же упустила что-то, не услышала, не поняла. Возможно, самое главное и важное. Или просто забыла со временем. Ведь я была очень юной и, наверное, немного безответственной.

Действительно, в тот момент я не совсем понимала важности сказанного. Хотя постепенно разобралась, что и к чему. Пришлось разобраться. Потому что вскоре после этого разговора бабушки не стало. А потом наступили непростые времена, совсем непростые. Жизнь обрушилась на меня, как внезапно начавшийся ливень, затопивший все уголки моего я, закруживший в сумасшедшем водовороте событий. Иногда думается: а могла ли она сложиться по-другому? Нет, вероятно, нет. Иначе это была бы не моя жизнь…

Сейчас мне пятьдесят. Это много или мало? Не знаю. Иногда мне кажется, что ещё вся жизнь впереди. Но только кажется и только на миг. Я понимаю, что всё уже давным-давно в прошлом. Я – дитя двадцатого века. Я – ребёнок, родившийся в несуществующей стране. Я – пережиток прошлого. Я – явление, до сих пор не доказанное наукой. Я – ведьма. Хранительница. Самая настоящая, истинная. Хотя слово «ведьма» так много раз в человеческой истории использовали не по назначению, наделяли ложными смыслами, что, боюсь, его истинное значение человечество уже почти утеряло. Много лет я скрывала свою суть, понимая, что не смогу быть ни принятой, ни понятой. Но больше я молчать не могу. Скоро, совсем скоро придёт моё время и зазвенит небесный колокол, который позовёт меня к себе.

Я не хочу уносить свою тайну в могилу. И, прежде чем уйти, я должна научить, передать силу, что живёт во мне, своей дочери. Как она примет то, что я скажу? Примет ли?..

– Зачем ты обрезала волосы?

Я снова слышу голос мамы и вижу себя в нашей старой киевской квартире. Я стою у зеркала и разглядываю свою новую стрижку. Мне тогда было… Сколько же мне было? Лет двенадцать или чуть больше? Может, тринадцать. Я тогда впервые обрезала волосы. Сама. Без разрешения родителей.

–Мамуль, это же модно! Все девочки сейчас делают такие стрижки. У нас в классе больше нет никого старомодного, с косой. Вот и я тоже хочу быть модной.

– Модной, говоришь? – я помню, как мама обняла меня, погладила по голове и посмотрела на моё отражение в зеркале, улыбнулась.

– Да, модной, – ответила я.

– Но ведь волосы – это твоя красота. И сила, – добавила она тихо.

– Мамуль, какая красота? Это старомодно! Прошлый век! – начала я яростно отстаивать свою точку зрения.

– Ладно. Обрезала и обрезала. Дело сделано. К чему это обсуждать? Но пообещай мне, что ты больше никогда этого не сделаешь.

– Почему? – помню, спросила я.

– Потому что это твоя сила, – снова не совсем понятно ответила мама.

Да, тогда я не смогла осознать, почему мама настаивала. Но уже спустя два года, когда волосы снова отрасли, мама многое поведала мне, многое объяснила. А потом умерла бабушка. И я стала её наследницей. Ведьмой. Хранительницей. Намного раньше, чем это случается обычно. В пятнадцать. Хотя предназначалось в двадцать один.

Мой отец был офицером. Наша семья постоянно моталась по гарнизонам, и всё моё детство прошло в закрытых военных городках под звуки команд и пение марширующих солдат.

Я – дитя советской эпохи. Родилась в великой стране под названием Советский Союз. И главное, я успела вырасти, прежде чем эта великая страна исчезла. Поэтому в моём сердце и в моём мозгу все последние годы была какая-то неувязка, путаница.

Моя мама – украинка, отец – поляк. Но раньше моя национальность никого не интересовала. В военных городках было много офицеров разных национальностей, а также интернациональных семей. Все дети дружили между собой и очень хорошо общались. Никто никого не дразнил.

Я сама вышла замуж за молодого лейтенанта, который после училища приехал служить в наш гарнизон. Моего папу тогда перевели в штаб, и мы наконец-то переехали в просторную квартиру сталинской постройки почти в самый центр Киева, столицы Украинской Советской Социалистической Республики.

Мне было тогда семнадцать, и я впервые влюбилась. Сейчас вспоминаю это первое чувство, оно было таким трогательным, нежным и немножечко смешным. Как и мой избранник. Лёша был родом из Ленинграда. Его папа – рабочий на заводе, мама – няня в детском саду.

Родители молча приняли мой выбор. Разве что мама, чуть промедлив и задумавшись о чём-то своём, сказала:

– Была бы жива бабушка…

Но бабушки уже не было. А сила, которая уже жила во мне, ещё недостаточно созрела, чтобы обрести форму и направить по нужному пути. Поэтому, как только мне исполнилось восемнадцать, я вышла замуж.

Вскоре Лёшу перевели служить в Сибирь. И я поехала за ним. Через год родился наш сын. А ещё через год исчезла страна, в которой я родилась и выросла.

Помню, в те времена многие говорили о свободе, о необходимости обрести независимость. Я тогда часто думала: о какой свободе идёт речь? Неужели люди не понимают, что свобода должна прийти изнутри? Ведь если сделать иначе, то на смену одним угнетателям придут другие. Однако тогда все как будто находились под воздействием наркотиков или гипноза. Им нужно было непременно разрушить. И разрушили.

Недавно я совершенно случайно встретила друга детства Яшу. Его отец тоже был офицером, и мы в одно время жили в одном военном городке. Часто играли вместе, строили домики на деревьях, прятали с девчонками секретики, а он их искал.

Отец Яши – казах, мама – из Белоруссии. Яша родился на Украине, там вырос и окончил школу. А сейчас живёт в России.

Мы встретились в Киеве, на встрече выпускников нашей школы. Наблюдая, как изменился город моего детства и настроение людей, я поделилась наблюдениями с Яшей. Знаете, что он мне сказал?

– Я иногда думаю, что жизнь отторгла меня, отвергла.

– Почему? – удивилась я.

– Ну, посуди сама. С виду я казах казахом. Но языка не знаю и в Казахстане никогда не жил. Только изредка с родителями приезжали к бабушке, которая уже умерла. Если уеду туда жить, для местных буду русским. Белорусского языка нормально не знаю тоже. Поеду туда – буду казахом. Живу в России. Поэтому для родной Украины я теперь не иначе как москаль. Смешно сказать, но как раз украинский язык помню и знаю хорошо. Я ведь окончил украинскую национальную школу. У нас рядом с гарнизоном только она и была. Ты же сама знаешь. Учились-то вместе. Так что в России я почти хохол. То ли дело раньше, все мы были советские дети. И большая страна, которой мы были нужны. А сейчас?

– Причём тут жизнь? – помню, спросила тогда я. – Почему ты считаешь, что она тебя отторгает?

– Да потому, – ответил Яша, – что должно быть у человека на земле своё место. Как там говорят: где родился, там и пригодился? А я родился недалеко от Киева. В стране Советский Союз. Страны нет. Да, Украина есть. Но вот только кому я здесь нужен? Кому я тут могу пригодиться?

Яша был, конечно же, прав. Я и сама ощущала какую-то несправедливость. Последние несколько лет меня не покидало ощущение, как будто бы у меня что-то украли. Очень важное и ценное. И не только большую страну, но и моё прошлое, не только то, о чём мне могли рассказать родители или бабушка. Было что-то ещё, чего меня грубо лишили. И случилось это намного раньше, возможно, ещё задолго до моего рождения.

Помню, я долго тогда не могла успокоиться. Однако сила, что жила во мне, уже окрепла и расцвела. И я смогла понять – меня хотели лишить этой силы. Отрезать, забрать, уничтожить. Сделать так, чтобы она погибла. Ведь много-много лет назад этой силой обладал весь народ, к которому я принадлежу по праву высшего рождения. А потом её решили свести на нет, искоренить как факт. И только немногие смогли сохранить её, спрятать. Как правило, это были женщины. Которых оставалось всего сто восемь на всей земле.

Но те, кто решил обуздать Силу, делали своё дело на совесть. Истребляли всё, что могло сохранить память. А носительниц силы тащили на костёр.

Сейчас на пороге своей жизни, стоя здесь в ожидании небесного колокола, я всеми фибрами своей души ощущаю муки и боль всех тех, кто пострадал, спасая эту силу и знание. По рассказам бабушки, в нашем роду одна далёкая родственница даже прикидывалась сумасшедшей, лишь бы сохранить её и передать своим потомкам. Итак, мне исполнился двадцать один год. Я была замужем за молодым лейтенантом, на руках маленький сын, работы нет. И родители теперь живут совсем в другой стране.

Тогда мои испытания только начинались. Но именно после своего двадцать первого дня рождения я почувствовала, как сила заполнила меня всю, расправила крылья и была уже готова взлететь, поднимая меня за собой. Ведьма. Сколько раз я слышала это слово в свой адрес? Тысячи раз. Его бросали, как камень, наполненные гневом дураки, выкрикивали со злостью невежды, шипели с завистью неудачники, с умыслом и без умысла употребляли непонимающие. И никогда это не делалось с добром.

Началось всё с того, что муж загулял. Так бывает. Маленький ребёнок, нужда, денежные проблемы. А тут соседка молодая и красивая. Я поняла всё сразу и выставила своего Лёшу с чемоданом за дверь. Посоветовала пойти пожить у соседки. Правда, у соседки тоже был муж.

Он не сопротивлялся, не возражал, достаточно быстро собрав вещи. Уже в дверях вдруг остановился, спросил:

– Больно? Действительно больно? Мне тоже было больно, когда я понял, что не нужен тебе. Поэтому и сделал всё намеренно, чтобы и ты ощутила, каково это переживать.

– Правда? – удивилась тогда я, титанически сохраняя внешнее равнодушие. – Понял, что ненужен мне? Странным же способом ты решил меня проучить.

Муж ушёл, а я сидела на кухне и слушала глухую боль в груди. Она надсадным пульсом стучалась ко мне в голову, выла сдавленным тихим криком.

Именно в тот момент вдруг чётко и ясно пришло осознание, что Лёша прав. Я действительно любовью к сыну заменила влюблённость в мужа. Но и потом, часто анализируя это своё открытие, я ощущала некую странность, нелогичность произошедшего. Лишь только после того, как в моей жизни появился Родион, я понастоящему смогла понять Лёшу. Да-да. Понять до конца его поступок. Но тогда мне было просто больно. Очень больно.

Он вернулся через три дня. Осунувшееся лицо, впалые глаза. Казалось, прошли годы, а не каких-то три дня. – Что с тобой? – спросила я, искренне взволнована состоянием мужа.

– А ты не знаешь? – горько улыбнулся он.

– Нет. Не знаю, – я тогда действительно растерялась.

– Я не могу жить, – ответил он, – в моей груди сплошная боль. Я был в госпитале два дня. Меня обследовали лучшие врачи. Они сказали, что я абсолютно здоров. Понимаешь?

– Понимаю. Это же хорошо, что ты здоров.

– Прекрати! – он ударил кулком по столу.

– Что прекратить? – не поняла я.

– Врать! Прекрати врать! Ведь это ты! Ты специально сделала это!

Он продолжал кричать, а я по-прежнему ничего не понимала. И вдруг, в какой-то момент, до меня дошло: точно! Так и есть! Ведь в самом начале нашего знакомства я рассказала ему о той силе, что получила от бабушки. Тогда он даже посмеялся надо мной. Назвал сказочницей и добавил, что будущий коммунист в пережитки не верит. Впрочем, и в Бога тоже.

И что же изменилось с тех пор? Он начал верить? Или что-то случилось со мной? Помню, как меня неожиданно осенило. Да, да. Я вышла замуж в восемнадцать. А в тот момент, когда всё случилось, мне уже исполнился двад- цать один год. Вспомнилось, как бабушка сказала, что сила внутри меня проснётся сразу после моего совершеннолетия, которое наступает как раз в двадцать один год.

– Я так больше не могу! Эта боль разрывает меня на куски! Убери её! Иначе я умру! – кричал Лёша.

А я смотрела и думала: «Так странно, он, оказывается, боится боли. А ещё он боится меня».

Да-да, в глазах мужа я видела ужас и ненависть.

– Я не причиняла тебе зла. И не хочу твоих страданий, – сказала тихо и ушла в комнату.

Несколько минут было совсем тихо. Затем я услыша- ла вздох Лёши и его голос:

– Прошло. Совсем прошло. Я же говорил, что ты ведьма. Бежать отсюда нужно. И чем быстрее, тем лучше.

Тогда он ушёл, но на развод подал не сразу. Всё ещё сильны были устои советского времени, когда к разводам относились крайне негативно. Особенно в армии. Это плохо отражалось на карьере.

Я тогда начала искать возможность уехать из военного городка, потому что почувствовала, как поменяли своё отношение ко мне многие наши знакомые. А соседка даже попробовала спросить, действительно ли я знаю что-то такое… Вот она, например, хотела бы приворожить своего мужа. Когда я ответила, что ничего не знаю и такими вещами не занимаюсь, соседка разозлилась и перестала со мной общаться. А на детской площадке я стала часто слышать, как мамочки шушукаются за моей спиной. Слово «ведьма» я слышала всё чаще и чаще…

Кто такая ведьма? Что значит это слово? И почему оно наводит ужас на окружающих?

Мне хотелось разобраться в этом. Но навалилось всякое другое…

Я нашла комнату в городе и благодаря единственной подруге, которая у меня ещё осталась, смогла устроить сына в детский сад. Подруга была кондитером, причём высокого класса. У неё было много полезных знакомых, в том числе и заведующая детским садом.

Мои небольшие накопления помогли решить этот вопрос. Теперь нужно было устраиваться на работу. Лёша деньгами не помогал, но и развода не давал. Мои попытки встретиться с ним и поговорить заканчивались ничем.

«Сходи на приём к командиру части. Пожалуйся на него. Быстро всё заплатит!» – пыталась советовать мне подруга. Но я не хотела. Отчасти ещё и потому, что уже была знакома с командиром части. И чувствовала его внимание в свою сторону.

Поэтому я съехала из нашей гарнизонной квартиры в комнату, которую нашла в городе.

Вскоре устроилась на работу. Рабочей на хлебокомбинат. А затем заочно поступила в институт.

Об этом периоде моей жизни рассказывать особо нечего, слишком мало цветных деталей. Я много работала и очень уставала. А ещё – всё менялось. Каждый день. На комбинате стали задерживать зарплату, и я уволилась. Пошла торговать на рынок. Это было время сплошных рынков. Нехватка и дефицит товара, такие обычные для нас в советские времена, сменились изобилием китайско-турецкого производства.

Я торговала в открытой палатке. С утра до вечера на улице. Зимой и летом. Спасал только тулуп, который получил муж на службе, и который он почему-то оставил после ухода.

Да, с Лёшей мы развелись. Спустя четыре года. Ему понадобился этот развод, поскольку его новая подруга была уже глубоко беременна.

Мы встретились в зале суда, как совсем чужие люди. Лёша ушёл из армии и занялся коммерцией. У него был небольшой магазинчик, где продавалась всякая всячина. Без формы он показался мне маленьким и каким-то совсем юным. На мгновение почему-то стало не по себе, в сердце поднялась боль и обида. Но тогда я сумела быстро справиться с нахлынувшими эмоциями, смогла отпустить прошлое уже насовсем. Мы и правда были разными. Просто чужими людьми. Единственное, чего я не могла понять, так это почему он совсем не общается с сыном. Не интересуется его успехами, не пытается встретиться.

Этот вопрос до сих пор не даёт мне покоя. Я не спросила его об этом во время нашей последней встречи. И теперь уже не спрошу. Поздно. Лёши больше нет.

В моей личной жизни тоже был провал. Вернее, у меня был мужчина. Я даже не знаю, как его назвать. Любовник? Покровитель? Спонсор? Армянин по имени Нарек. Он был старшим на нашем рынке. Заприметил меня сразу, хотя я намеренно старалась одеваться скромно, косметикой не пользовалась и вела себя тихо.

Однажды он с деловым видом шёл по рынку вдоль рядов, думая о чём-то своём. Уже почти пройдя мимо моей палатки, остановился, повернулся и пристально посмотрел:

– Привет. Как зовут?

Я знала, что он здесь главный, поэтому вынуждена была поддержать разговор, изобразив хотя бы минимальную приветливость.

– Злата, – ответила просто.

– Имя нерусское, – улыбнулся он, – молдаванка, хохлушка?

– Помесь, – улыбнулась и я в ответ.

У Нарека была семья. Жена Лусинэ и три сына. В момент нашей встречи ему было сорок. Мне двадцать два. Он был щедрым, умным и ненавязчивым. Может, поэтому наши отношения длились целых шесть лет.

– Эх, Златка, если б ты меня любила, я был бы самым богатым и самым счастливым человеком в мире, – помню, часто повторял он.

– Почему ты считаешь, что я тебя не люблю? – спрашивала я иногда, заранее зная ответ и понимая, что он прав.

– Чувствую, – отвечал он, бесхитростно щурясь и склонив голову набок. – Ты телом со мной. А душа – на замке. Не пускаешь ты меня туда, в душу.

– У тебя жена есть, семья. Ты же сам сказал, что никогда жену не оставишь. И не женишься на мне, – парировала я.

– Даже если бы я сделал это и пришёл к тебе… Ты бы не вышла за меня. Ведь так?

Да, наверно, именно поэтому наши отношения и длились так долго. Просто потому, что Нарек был умным и чувствительным. Интересно, как сложилась его судьба потом? Мы виделись последний раз более двадцати лет назад. Он сказал, что вместе с семьёй возвращается обратно в Ереван.

Вспоминаю его с теплотой и благодарностью. И часто не как мужчину, а как друга, учителя или старшего брата.

Тот день стал переломным. На самом деле я всегда знала, что в моей судьбе однажды наступит день, когда я встану на свою дорогу. Сила, что жила внутри меня, просила выпустить её на волю. Но я не знала, как это сделать. Удерживать её внутри стало всё тяжелее и тяжелее.

Кстати, я прочитала в одной из книг, что значило слово «ведьма» раньше, у наших далёких предков.

«Ведь» – это знание. Знать, ведать. Веды – высшие знания. Ма – это означает женщина, мать. Получается, что ведьма – это ведающая женщина или ведающая мать. Как странно. Что же плохого в этом слове? Ведь если женщина имеет нужные знания или силу внутри, она может и даже обязана сделать что-то хорошее. И не только для своей семьи, но и для своей земли, своего народа.

Я вспомнила, что бабушка говорила мне об этом, когда передавала свою силу. И ещё вдруг вспомнила то, что раньше выпало из памяти. Ещё кое-что сказала она мне тогда:

– Раньше, в древности, были женщины-мироносицы. Это те, кто своей силой держали мир. Оберегали свой народ от войн и несчастий, несли равновесие в повседневную жизнь, делая её мирной и ладной. «Ладили», творили мир своей силой. Именно таких женщин и называли Хранительницами, Избранными, Хранящими мир на земле. И ты – одна из них.

А если бабушка права, значит, есть силы, которым эти женщины очень мешали. Это те, кто стремится к войне или разладу. Вот и пошли они войной против ведьм, истребляя их и отправляя на костры. Жгли, убивали, истреб- ляли. Но не смогли всех истребить. Поэтому опорочили слово. Измазали в грязи, наделили страшным значением, и все неудачи свои свалили на этих несчастных женщин. Теперь, на пороге своего ухода, когда за спиной пятьдесят лет жизни, я, Златодара Ковальская, потомственная ведьма, Хранительница, смело заявляю, что именно я и такие, как я, держат обережный круг мира над всей планетой Земля. Над нашей страной и нашим народом. Таким многонациональным и разным, но нашим. Ведь сила, которая живёт во мне, часто притягивала ко мне людей разных национальностей и религий. Они шли за мной и поддерживали меня.

В тот день я, как обычно, торговала в своей палатке, когда ко мне подошёл мужчина. Я сразу поняла, что он не покупатель. Покупателей я видела и чувствовала за версту. За годы работы на рынке я научилась узнавать людей. Помогала наблюдательность плюс интуиция. Я всегда могла отличить тех, кто пришёл «просто поглазеть» от тех, кому действительно нужна та или иная вещь. И именно потому, что мужчина не был потенциальным покупателем, я не стала ему ничего предлагать, наблюдая, как он разглядывает вещи с таким видом, как обычно разглядывают картины в картинной галерее.

Мне было интересно наблюдать, однако странное беспокойство поднялось в груди. Почему? Не знаю. Просто если ему ничего не нужно, почему он так долго стоит у моей палатки? Может, его прислали «братки»? У меня пару раз были ситуации с этими новыми «хозяевами жизни». Обычно Нарек улаживал их без меня. Вот и сейчас я наблюдала за интересным посетителем, а сама думала о том, что скоро нужно будет звать Нарека.

– Скажите, как давно вы занимаетесь магией? – вдруг спросил меня странный посетитель.

– Магией? Я не занимаюсь и никогда не занималасьникакой магией. С чего вы взяли? – выпалила я.

Он поднял на меня глаза. Взгляд колючий, острый, изучающий.

– Это неправда. Я чувствую внутри вас силу. Огромную силу. И вы знаете, что она у вас есть. Если вы не пользуетесь этой силой – зачем она вам? Чтобы делать хорошую выручку на рынке?

Видимо он застал меня врасплох, поэтому я ответила:

– Да. Сила есть. Но это то, что мне передала бабушка. Я никогда этой силой не пользовалась. Ни разу в жизни.

Он ухмыльнулся:

– Ну вот видите. Я прав. У вас есть то, чего нет у остальных продавцов на этом рынке. Значит, вы особенная.

Я заметила, что Ленка, которая торгует в соседней палатке, начала прислушиваться. И поняла, что этот разговор может разрушить всё, что я создавала все эти годы. Поэтому понизила голос:

– Что вам от меня нужно?

– У меня есть к вам разговор и предложение, – начал он.

– Только не здесь. Ладно?

Я видела боковым зрением, что Ленка напрягла весь свой слуховой аппарат, чтобы только услышать, о чём мы разговариваем.

– Хорошо, – ответил странный посетитель и добавил тихо, – жду вас сегодня в семь вечера в кафе «Блинная» на углу улицы Ленина и Первомайской.

– Я приду, – ответила я тоже тихо.

Потом я часто думала: что это было? Провидение? Голос Судьбы? Или искушение и проверка?

Как бы там ни было, но я пошла на эту встречу.

Он представился Марком. И рассказал мне о том, что собирает группу людей с необычными способностями. Якобы для того, чтобы помогать людям.

– Пора нам выходить из подполья, – говорил мне Марк, – очень много простых людей нуждаются в наших знаниях и умениях. Сотни лет эти знания использовала только кучка властьимущих, теперь же пришло время сделать их достоянием народа.

Его слова звучали, как призыв к революции, и это мне нравилось. Хотя я сразу уловила какую-то фальшь и наигранность. Но не стала ему противоречить и приглашение приняла.

Так в моей жизни появился первый эзотерический кооператив «Зодиак».

Я не врала, когда говорила, что не совсем умею пользоваться своей силой. Однако, попав в общество похожих на меня людей, быстро сообразила, что и к чему.

Компания, я вам скажу, была не для слабонервных. Черноволосая девушка, армянка по имени Гаянэ, которую наш покровитель Марк стал называть потомственной цыганской гадалкой Азой. Гаянэ умела читать карты, а также знаки на кофейной гуще и камнях. Восемнадцатилетний мальчик Федя, светлый, статный, с длинными вьющимися волосами: инвалид с детства, почти ничего не видящий. Ему Марк дал имя Радослав и стал именовать славянским колдуном, который исцеляет руками и заговорами. Обреталась среди нас и взрослая женщина лет пятидесяти родом с Украины. Звали её Мария. У неё были огромные чёрные глаза и тёплые руки. Она видела человека насквозь. Как рентгеновский луч. Ей Марк дал имя Мара и назвал модным тогда словом – экстрасенс. Был ещё Игорь – налысо стриженый парень, который зимой и летом ходил в лёгких сандалиях и одежде тёмно-красного цвета. Он именовал себя тибетским ламой. Учил йоге и медитации. Марк дал ему имя Карнапа. Был ещё карлик Сева. Маленький, взрослый человечек. Мне постоянно было неловко, когда я общалась с ним. Никакими способностями Сева не обладал. Он мог впечатлить посетителей только своим видом. Его Марк назвал Яном. Именно он регулярно выходил в зал ожидания в странном одеянии и со странным видом. Обычно этого хватало. После таких постановочных выходов клиенты были более чем готовы к общению со специалистами нашего центра.

Да, я забыла упомянуть ещё одного персонажа. А он- то как раз и сыграл в моей жизни удивительно важную роль. То ли проводника, то ли дьявола. Это был пожилой мужчина с золотыми перстнями почти на всех пальцах. Он называл себя чёрным магом Пантелеймоном. Так ли его звали на самом деле, я не знаю, но ему имя Марк менять не стал. Как, впрочем, и мне. Я стала девушкой-талисманом. Та, которая приносит удачу. Волшебница Злата. Конечно, выглядела я тогда на все сто. Мне только исполнилось двадцать пять. Стройная, с золотой копной волос и зелёными, как молодая листва, глазами. И понятно, что от посетителей у меня не было отбоя. Особенно от мужчин. Многие верили в то, что я приношу удачу, поэтому платили большие деньги, чтобы попасть ко мне на приём.

Посыпались предложения: сменить работу, выйти замуж, жить на содержании, стать партнёром в бизнесе и многое другое. Я только успевала отметать эту шелуху, как снова сыпалась новая и новая.

Наши отношения с Нареком тогда начали меняться. Я больше не нуждалась в его опеке и участии, однако из благодарности всё-таки продолжала ещё наше общение. Он был чувствительным мужчиной, поэтому стал часто говорить:

– Бросит меня моя Златка. Скоро бросит.

Я старалась уйти от таких разговоров, они были для меня в тягость. Хотя прекрасно понимала, что сила, которая пробудилась и расправила крылья, не даст мне ошибиться в третий раз. Теперь, если я и решусь на отношения, то только со своим мужчиной. Любящим и принимающим, любимым и принятым.

Сейчас, оглядываясь назад, я благодарю свою жизнь за то, что она сложилась именно так. Пришло понимание того, что всё было неслучайно. Именно сила вела меня по пути развития, именно она притягивала в мою жизнь нужных мне людей, именно она помогала вовремя понять и завершить, то, что пришло к своему логическому концу.

В последнее время я стала много размышлять о знаниях и силе, что у меня есть. Что будет с ней, когда я её передам? А что станет со мной? Хотя, впрочем, со мной как раз всё ясно и предначертано. Я помню ту ночь, когда впервые увидела Учителя. Я помню его слова и цифру пятьдесят, которую он тогда назвал. В тот момент мне казалось, что это так много. Пятьдесят лет. И так далеко. Но годы прошли, пробежали незаметно. И вот несколько дней назад я отметила свой юбилей. Вернее, не стала его отмечать. Даже детей попросила не приходить. Мне хотелось посидеть в тишине и подумать. Подвести черту, прежде чем я услышу звук небесного колокола, который призовёт меня к себе.

Я ждала Учителя. Но он не пришёл. В последнее время он стал редко посещать меня. И я истолковала это как знак. Значит, скоро, совсем скоро придёт тот час, который станет для меня последним часом моего пребывания на этой земле.

Мне бы только успеть… Скоро Арине исполнится двадцать один. И я смогу передать ей силу. А потом уйти спокойной и свободной.

– Златовласка, сделай мне талисман на любовь! – передо мной сидел парень. Вернее, молодой мужчина лет двадцати восьми.

– Зачем? – удивилась я.

– Неужели в твоей жизни нет любви?

Парень и правда был удивительно хорош собой. А главное, от него исходила удивительная магия личностного обаяния и харизмы.

– Представь себе, – улыбнулся он.

– Не поверю, – улыбнулась я в ответ.

У нас в «Зодиаке» бытовало правило не заводить отношения с клиентами. Мне удавалось держаться все три года, что я здесь работала. Мы по-прежнему встречались с Нареком, хотя в последнее время встречи стали редкими и мимолётными. Тогда-то Нарек впервые и заговорил о своём переезде в Ереван. Услышав это, я вместо боли потери и досады испытала странное облегчение и свободу. Он заметил это и грустно сказал:

– Неужели конец? А я так мечтал, что ты родишь мне сына.

Я не любила и не умела врать. Однако тогда соврала Нареку. Сказала, что очень дорожу нашими отношениями. Но ребёнка родить не смогу. Ведь он собирается уезжать…

– Так сделаешь мне талисман, красавица? – настаивал мой посетитель.

– Конечно, сделаю, – ответила я.

А через пару дней встретила его возле подъезда своего дома с огромным букетом розовых роз.

– Златовласка, это тебе!

– Спасибо, но откуда…

– Откуда я знаю, где ты живёшь? Всё просто. Никакой магии –профессиональные преимущества милицейской службы. И, кстати, зовут меня Родион.

Я не знаю, как это случилось, но сила, живущая во мне, вдруг расправила крылья и… запела. Как волшебная птица в райских кущах. Да. Это был Он. Мой суженый-ряженый.

Тринадцать лет. У меня было тринадцать лет счастья по имени Родион. Я потом часто ругала себя за то, что снова не смогла удержать, не сделала то, что была должна…

Когда мы расписывались в местном ЗАГСе, я решила оставить свою девичью фамилию. Её я вернула себе ещё в тот момент, когда разводилась с Лёшей. И пообещала тогда сама себе, что при любых обстоятельствах менять её больше не буду. Златодара Ковальская – очень красиво звучит. И хотя фамилия Родиона тоже была красивой и звучной – Стахов, всё же решила остаться при своей.

Теперь, много лет спустя, я понимаю, что по-настоящему держать оберег над своим суженым или кровным близким может только та женщина, которая носит одну фамилию с ним. Мать, жена, незамужняя сестра или дочь до замужества. Увы, я поняла это слишком поздно.

Когда родилась дочь, Родион решил назвать её Ариной.

– Арина Родионовна Стахова. Звучит? Очень красиво, – наслаждался он.

Это сейчас имя Арина можно встретить везде, оно стало очень популярным и востребованным в последнее время. А тогда, в конце девяностых, было крайне редким.

– Наверное, ваш муж Пушкина любит? – блеснула эрудицией работница

ЗАГСа, когда я пришла получать свидетельство о рождении дочери, – Арина Родионовна. Очень звучно.

– Да, – ответила я, чтобы поддержать разговор, – любит.

На самом деле, в тот момент я с удивлением осознала, что не знаю. Я не знаю, любит ли мой муж Пушкина. Или вообще стихи. Что он читает. И читает ли вообще.

Оказалось, что прошёл год, как мы вместе, а по-настоящему вместе ещё, по сути, и не были. Родиона уже дважды отправляли в Чечню. Я делала всё, чтобы он вернулся живым и невредимым. Два раза по три месяца. В остальное время он постоянно был на работе, и только изредка оставался на выходных дома. Вот тогда у меня случался настоящий праздник. Я пекла пироги, стелила на стол белую скатерть и весь день старалась быть рядом с любимым.

Моя соседка Дина однажды спросила:

– Злата, а почему, когда Родион дома, ты даже дверь никому не открываешь? Боишься, что сглазят?

– Нет. Боюсь, что уделю ему мало времени. Мне так важно, чтобы он отдохнул и восстановился рядом со мной.

Я знала. Я интуитивно знала, как правильно распределить свою силу и внимание. И направляла её на поддержку мужа. Как же это было правильно! Сколько раз потом я убеждалась в этой правильности!

Со временем, когда я начала проводить школу для девочек и женщин, я часто останавливалась на теме правильных человеческих ценностей. Такой своеобразной шкале, которая помогает человеку раскрыться и реализовать себя максимально. У мужчин и женщин эта шкала совершенно разная. Помню, когда я проговорила на школе это впервые, многие девушки и женщины стали возмущаться. Типа: почему так? Я ждала подобной реакции. Знаете почему? Как раз потому, что давным-давно нас с вами обокрали. Украли знания и силу, которые питают нас. И подсунули другие, неверные. И эти другие знания насколько прочно вошли в наши головы, что поменять их сразу не удавалось почти никому.

Итак, правильная шкала ценностей для женщины. Женщина – нежное, чувствительное, принимающее существо, живущее любовью. Настоящая женщина не может жить без любви, как цветок без воды. Она просто погибнет. И ничего, что наши женщины могут «коня на скаку остановить» или «войти в горящую избу». Без любви жизни для женщины нет. Именно поэтому правильно, если у женщины на первом месте мужчина. Её суженый- ряженый. Тогда женщина может быть его настоящей защитой и поддержкой.

Помните слова поэта Константина Симонова?

Жди меня, и я вернусь

Всем смертям назло….

Это как раз об этом.

На втором месте у женщины дети. Вот в этом месте и поднимается яростная волна возражений. Мне начинают доказывать, что я неправа, и дети для женщины – главное.

Мои дорогие барышни-красавицы, позвольте мне не согласиться. Дети – это важно. Наша материнская любовь защищает и помогает им вырасти достойными людьми. А потом? Потом они идут своим путём. Живут свою жизнь. И матери так важно вовремя их отпустить. А муж, мужчина, остаётся рядом. Чтобы в горе и в радости, в болезни и здравии…

На третьем месте у женщины – родители. Да. Именно так. Поскольку именно женщина несёт преемственность поколений и уважение к предкам и прошлому.

Затем, на четвёртом месте – окружающий мир и «я сама». Это умение творить и создавать красоту вокруг себя.

Ну и на пятом месте – реализация в обществе. Слава, успех, деньги. Только на пятом месте.

Помню, на одном из занятий пожилая женщина, которая молча сидела всё время, вдруг спросила:

– Я никогда не была замужем. У меня нет детей. Родители давно умерли. И как мне жить, исходя из этой теории?

– Вера в Бога. Преданность Богу. Вот что служит достойной заменой, – ответила тогда я.

– И что мне делать? Идти в монастырь? Особенно если ты вырос в стране, где бога не было? Что делать? Умирать? – не унималась слушательница.

– Нет. Не обязательно. Искать в своём сердце любовь и молиться за весь мир.

– Но… это же так сложно. Нас никто и никогда этому не учил.

Да, возможно, она права. Это так непросто – найти в своём сердце любовь и направить её в мир. Когда нет конкретного объекта.

– Ну, а у мужчин? У них кто на первом месте? Жена? – спросила у меня другая слушательница.

– Нет. У мужчин всё совсем иначе. У них на первом месте реализация. Ни один мужчина не будет полностью счастлив, если у него отличная семья, но при этом он совсем не реализован в обществе.

– Как несправедливо! – заметила слушательница. – А дальше? На втором месте? Может, всё же жена?

– И снова нет. На втором месте он сам и окружающий мир. Мужчине очень важно видеть плоды своей реализации. Помните про дом, сына и дерево? Это что-то из этой серии.

– Ну, это уже ни в какие рамки не лезет! – возмущалась слушательница. – Значит, согласно вашей теории, мы должны их любить и лелеять, а они в это время будут покорять вершины. Так?

– Именно так! Женщина ждёт и принимает. Она оберегает очаг и создаёт надёжный тыл.

А мужчина идёт в атаку. Чтобы завоевать и победить. Иначе никак.

– Странная! Очень странная теория! И всё же… что дальше?

– Дальше, на третьем месте, у мужчины – дети. Каждому из них важно продолжение рода. Даже если и утверждают они обратное.

– А жена, стесняюсь спросить, на каком? На сотом? Или на сто первом?

– На пятом. Сначала, на четвёртом месте, у мужчины – родители. А на пятом – жена.

– Это что же получается: если я скажу ему: выбирай – или мама, или я, он выберет не меня, а свекровь? – возмутилась слушательница.

– Извините меня заранее, но умная женщина никогда не поставит мужу такой ультиматум. Поскольку мать у него одна. А жён может быть несколько. И даже если он очень любит, но его любимая постоянно ломает его систему ценностей, рано или поздно он от неё уйдет. Либо к другой женщине, либо в работу с головой, либо в мир иной. Вот так.

С годами я много раз пересматривала свою жизнь и думала о том: почему? Исходя из этой системы ценностей? Что я сделала не так? Почему Родиона нет сейчас рядом?

После замужества я несколько лет занималась лишь семьёй и домом. Но когда Аринка подросла и пошла в детский сад, настал черёд задуматься о том, чтобы вернуться на работу. Нет, не возвращаться обратно в «Зодиак», об этом речь не шла вообще. А попробовать нечто новое, в то же время доступное моему текущему положению.

Кстати, наш эзотерический кооператив стал теперь клубом. И возглавлял его не Марк, а Пантелеймон. Марк где-то пару лет назад пропал, и никто не знал, что с ним случилось. Однажды, по случаю, я нашла в альбоме фотографию, где мы были запечатлены всем первым составом «Зодиака». И глядя на Марка, вдруг почувствовала такой могильный холод в груди, что даже испугалась. Мне было хорошо известно, что это значит. А страх и крик, готовый вырваться из груди, говорили о том, что с Марком случилось что-то непоправимое и страшное.

Я тогда решила стать обычным человеком. Как все. У меня было высшее образование экономиста и огромное желание наконец-то испробовать другую жизнь, никогда более не вспоминая о периоде, когда именовалась волшебницей Златой.

Мне повезло, я устроилась работать в банк. Это было время, когда банки появлялись, как грибы после дождя. И платили там хорошие деньги. Родион против моего выбора не возражал. Ему было важно видеть меня счастливой.

– Мам, неужели вы с отцом никогда не ругались? – спросила меня недавно дочь.

– Всякое было, – ответила я тогда, – просто мы умели разговаривать друг с другом. Поэтому всегда решали любые вопросы без напряжения и обид. А если такие и появлялись, мы быстренько с ними разбирались.

Разве могу я объяснить, что было со мной тогда? Даже любимой дочери или любимому сыну? Они сами должны прийти к этому в своей собственной жизни.

Я не просто любила Родиона. Я им жила. Он был моим воздухом, моим небом и землей, моей правдой и смыслом жизни. Скажете, такое невозможно? Ещё как возможно! Ещё как! Наверное, именно поэтому он был неуязвим. Хотя часто бывал в горячих точках, принимал участие в опасных операциях и задержаниях.

Не знаю, откуда появилась эта сплетня, только однажды Родион пришёл со службы с вопросом. Один его коллега поинтересовался в кулуарах: правда ли, что его жена – ведьма, и поэтому он заговорён от смерти? Он тогда рассмеялся в ответ. Потом, много лет спустя, я вспомнила этот случай. Нет. Не заговорён. Что-то я сделала не так, если не смогла удержать оберег над любимым.

И сегодня я – Златодара Ковальская, потомственная ведьма, несущая внутри себя силу созидания, света и любви. Я, никогда и никому не желающая зла. Я – та, что пришла сюда, чтобы держать мир над этой планетой. На пороге своего ухода я понимаю, что многое не успела и многое не смогла. Но больше времени нет. Скоро раздадутся звуки небесного колокола, и я уйду туда, откуда нет возврата. Я очень надеюсь, что там, у небесных врат, меня встретит моя бабушка, мой Учитель и мой любимый. Суженый-ряженый. Мой Родион.

Я помню этот последний день. Это было осенью. Серое утро, и он, как всегда, собирается на службу. Он ничего не говорит, но я чувствую, что он напряжён. Так было много раз. Хотя в этот раз есть различие. Я чувствую внутри беспокойство. «Почему? Что это значит?» – спрашиваю себя. И не могу найти ответ.

Он целует меня на прощанье. Я мысленно прошу силу его защитить. Он уходит, а я сижу на диване и чувствую, что в мою жизнь вступает нечто новое.

Поднимаю глаза и вижу Учителя.

– Ты пришёл? Почему? – вопрошаю с надеждой.

– Помочь, – просто отвечает он.

– Что меня ждёт?

– Перемены.

– Это будет больно? – замираю, затаив дыхание.

–Не по силам не даётся, – доносится мне, как последний, затухающий удар колокола.

Его образ постепенно меркнет и тает в сумраке серого осеннего утра. Я остаюсь одна. В полном смятении. Накануне новых больших перемен в своей жизни.

Арина

Ей часто снился один и тот же сон. Она стоит в узком коридоре с белыми стенами. Он очень узкий и длинный. Она оглядывается назад и не видит конца коридора. Только белые стены и тусклые лампочки под потолком.

Вокруг тишина, пустота и ни души. Но внутри почему-то застыло ожидание. Оно похоже на большую чёрную пантеру, которая живёт в её груди. Пантера приготовилась и ждёт. Она, как сжатая пружина, готовая вот-вот выскочить и распрямиться.

Арина закрывает глаза и чувствует сильный жар. Открывает их и видит, как на неё двигается чудище. Оно похоже на твёрдое металлическое пламя, такое же обжигающее. Огромные глаза на блестящем теле. У чудища нет головы. Только тысячи глаз. Огромных страшных глаз. Всё его тело в глазах.

Девушка поворачивается назад и бежит по коридору в обратную сторону. Времени совсем нет, она чувствует жар всё ближе, прямо на затылке, поэтому бежит быстрее и быстрее. Именно в этот момент обычно наступало пробуждение. Последнее, что после сна оставалось в её сознании, одно слово – Чернобыль. Почему? Какая у неё связь с этим страшным событием?

Она родилась через двенадцать лет после самой большой ядерной катастрофы на планете. Слышала, конечно, разговоры, читала в Интернете. Но не более того. Почему же ей так часто снится этот сон, при чём здесь Чернобыль?

Арина медленно потянулась, неспешно поднялась с кровати и пошла в ванную. Стала перед зеркалом, умылась. Потрогала стянутые в пучок волосы.

«Надоели! – подумала. – Нужно срочно сменить причёску. Тогда и жизнь изменится. Верная примета».

Сейчас модно носить чёлки-медузы и красить волосы в яркие цвета. А ещё девчонки плетут две косички. Яркие, модные. Но это совсем не похоже на её длинные светлые волосы.

Конечно, есть сейчас и другая мода. Что-то типа возвращения к древним традициям пробуждения женственности. Длинные волосы, длинные платья. Но ей, Арине, это совсем не по душе. По душе – свобода. Из одежды – майка и рваные джинсы.

Она была в меру модной и современной, хотя и чувствовала интерес к древним народным традициям. Однако была крайне осторожной и скептически воспринимала порывы тех, кто пытался эти традиции возродить излишне рьяно. У неё было своё мнение и своё мироощущение.

Набрала в руки воды и умыла лицо.

«Скоро мой день рождения. Интересно, что мне подарит брат? Он большой выдумщик, но всегда дарит полезные и желанные подарки. То планшет, то новый телефон, то модную сумочку».

Арина вернулась в спальню и посмотрела на часы – половина третьего ночи. Легла в кровать и подумала, что хорошо было бы сейчас крепко уснуть. Без сновидений. Надоело постоянно просыпаться в одно и то же время. После одного и того же сна.

Устроилась поудобнее, укрылась с головой.

«Спать, спать, спать», – твердила про себя.

Тепло и темнота сделали своё дело. Сон окутал её мягко и увлёк в покой и тишину. Без сновидений…

– У меня небольшой сюрприз, – мама улыбалась.

Арина только вышла на кухню.

– Какой? – ей не хотелось разговаривать, онатпозднот уснула и, хотя успела выспаться, ещё не до конца вернулась в реальность.

Села за стол и налила себе чаю.

– Мы едем в очень интересное место! – мама продолжала улыбаться.

Видимо, у неё и впрямь было огромное желание поскорее отправиться в поездку, про которую она сейчас пыталась рассказать.

– Это обязательно? – Арина потянулась за хлебом, не поднимая глаз на мать.

Ехать куда-то сейчас ей не хотелось совершенно. В последнее время её всё чаще посещало желание остаться в одиночестве и посидеть в Интернете. Она твёрдо решила поменять причёску, но не знала, что именно предпочесть взамен своей пшеничной косы, поэтому собиралась полазить по сайтам и найти что-то приличное, чтобы потом показать стилисту. Нет, маму она любила и совсем не хотела её обижать, но… У неё уже давно своя жизнь, и маме пора бы наконец это понять.

– Аринушка, дочка! Это удивительное место. Тебе очень понравится, я уверена! – мама пыталась быть убедительной, видимо, уловив её настроение.

Впрочем, как всегда. Мама никогда не давила на неё. Хотя очень деликатно всегда давала понять, что отказываться нельзя, ибо это главный и единственный шанс сделать что-то хорошее.

Возможно, если бы мама действовала иным способом, она могла бы отказаться. Арина умеет в нужный момент сказать «нет». Особенно, если её пытаются именно заставить. Девушка с юных лет была очень сильным человеком и всегда имела свою точку зрения, заставить её было невозможно. Мама хорошо это понимала, поэтому привыкла действовать по-другому, убеждая мягко, дипломатично, пытаясь увлечь и пробудить интерес.

– Мамуля! Я не хочу! Каникулы. Скоро опять учёба, диплом, экзамены. Давай ты без меня поедешь? – Арина наконец-то дотянулась до хлеба и посмотрела на мать.

– Одна? Нет, мне непременно нужно с тобой, – Арине показалось, что мама слегка растерялась.

– Почему со мной? С Мирой езжай. Вам вдвоём точно интереснее будет, – попыталась дальше возражать девушка.

– Дочь! Ну, пожалуйста! Мне с тобой нужно! – Злата говорила тихо и как-то умоляюще.

У Арины поднялось чувство вины. Что это она, не такая уж и большая просьба. И у каникул не последний день. Девушка сделала секундную паузу, вздохнула и согласилась:

– Ладно. Надо так надо! Так куда едем?

– Едем в Окунево! – встрепенулась мать.

– Это что за место такое? Первый раз слышу. В каких краях эта тмутаракань?

– Омская область. Деревня пяти озёр. Ты уже слышала про неё, я рассказывала как-то, помнишь?

– Ах да, что-то припоминаю. Легенда о большом метеорите, который раскололся на пять частей. И в местах его падения образовалось пять озёр.

– Да-да, – быстро подтвердила мама, – а ещё там есть речка, которая называется Тара. Ну и вообще много чего.

– И когда едем?

– Сегодня вечером.

– Это далеко?

– Почти тысяча километров.

– Ого, так мы всю ночь ехать будем.

– Да. Утром будем на месте.

Арина не совсем понимала логику матери и эту крайнюю необходимость повезти её в место пяти озёр именно сейчас.

Но лишний раз спорить не хотелось, только спросила:

– А с кем едем?

– С Мирой и Стасом.

– Ага, значит, всё же с Мирой! Ладно, компашка зачётная, подойдёт, – улыбнулась девушка.

Мира Славская была подругой матери. Дружили они уже более пяти лет, познакомившись на презентации первой книги Миры, которая называлась «Алёнка» шоколадка»¹. Дружба их крепла с каждым годом. С тех пор Мира стала довольно известным и неплохо оплачиваемым писателем. Арина почему-то была уверена, что её мама имеет к писательскому успеху подруги какое-то отношение.

Она вернулась в свою комнату, закрыла дверь и полезла в Интернет поискать причёски, чтобы наконец-то избавиться от своей косы. Но вместо этого пальцы сами набрали слово «Чернобыль».

Поиск выдавал фотографии полуразрушенного, разграбленного, брошенного пустого города, территории атомной электростанции и бетонного саркофага четвёртого энергоблока. Того самого, который взорвался в апрельскую ночь далекого восемьдесят шестого года.

Арина закрыла глаза и откинулась на диван.

И вдруг снова очутилась в узком белом коридоре с тусклыми лампочками наверху. Тишина и напряжённое ожидание. Мир вокруг, кажется, застыл, замер. Снова волна жара и чудище с огромными глазами на всём теле. Множество голодных, страшных глаз. Она дернулась в сторону и там, в мареве сна, крикнула:

– Почему? Зачем это мне? Я ничего не знаю! Это было давно!

– Нет! – услышала она тихий шипящий голос. – Это не прошлое! Это будущее! Останови! Останови! Останови!

Дёрнулась и открыла глаза. Почувствовала, что по спине течёт струйкой пот.

«Что за ерунда? Чушь какая-то лезет в голову, а потом всё это не даёт нормально спать. Какое будущее? И как я могу это остановить?» – подумала она. А затем вдруг пришло совсем другое: «И зачем маме эта поездка? Да ещё в моей компании? Так настаивает. Чувствуется, что ей и впрямь важно. Ладно, поеду. Думаю, что там, в Окунево, всё и пойму».

Выехали в восемь вечера. Было ещё достаточно светло, и Арине нравилось смотреть в окно мчавшего автомобиля. Мама и Мира сели сзади, они о чём-то негромко разговаривали. Стас вёл машину молча, сосредоточенно глядя перед собой.

– Чуть позже можем поменяться местами, – сказала Мира, – важно нашего водителя постоянно развлекать разговорами, чтобы он по дороге случайно не уснул.

– Не буду я спать, – буркнул Стас, видно было, что он не очень-то расположен к разговорам.

– Однако в твоих руках четыре жизни, – резонно заметила Мира, – поэтому, мой дорогой друг, тебе придётся терпеть нашу болтовню.

Стас не ответил. Эта странная парочка всегда веселила Арину. Ей была удивительна дружба писательницы и этого сурового мента. Они познакомились во время какой-то странной истории с египетской контрабандой и с тех пор регулярно общались¹. Со стороны казалось, что Стас за Мирой ухаживал. Вероятнее всего, так оно и было. Однако она упорно этого не замечала, либо мастерски делала вид, что не замечает.

Машина съехала с трассы и повернула к заправке.

– Нужно залить полный бак, чтобы ночью не оста- навливаться, – пояснил Стас.

– А я, пожалуй, пойду куплю на заправке кофе. Арина, тебе что-нибудь взять? – предложила мама.

– Мороженое, – ответила девушка и сама вышла из машины вслед за

мамой, хотелось размять ноги, которые уже порядочно затекли, хотя они отъехали от города всего километров на сто.

Прохладный вечер тихо накрывал плечи, а заходящее солнце нежной оранжево-золотой пастелью окрашивало небосвод.

Арина отошла в сторону и вдруг услышала странный звук, похожий на птичий крик. Подняла голову. Высоко в небе действительно парила птица. Огромные крылья тенью чуть закрывали заходящее солнце. Что это была за птица, орёл, беркут или сокол, Арина понять не могла, сказывалось расстояние, но само по себе зрелище было впечатляющим. Девушка достала телефон и начала фотографировать: «Какая же она красивая в своей свободе. И скорее всего, сокол. Нужно будет «пошерстить» сеть и выяснить вопрос до конца». Птица поднималась всё выше, прямо к облакам.

– Арина! Пора! – услышала голос мамы. Опустила взгляд. А когда подняла его снова, птицы в небе уже не было. Зато облака над головой как будто приняли её очертания. Арине казалось, что прямо сейчас в небесах происходит какое-то волшебство. Вот она видит одного белого сокола, выстроенного облаками. Вот рядом появляется второй. Затем третий.

– Арина! – снова позвала мама.

Девушка насколько погрузилась в волшебство картины на небосводе, что даже испытала досаду от того, что ей не дали досмотреть это удивительное небесное действо.

Ещё раз глянула вверх и увидела, что уже три белые птицы парят над её головой. И вдруг между ними промелькнула чёрная тень, едва заметными взмахами огромных крыльев меряющая простор поднебесья.

– Ариша! – голос мамы становился всё требовательней.

– Иду! – она опустила взгляд и направилась к машине.

Хлопнула дверца, машина тронулась, подгазовывая, постепенно набирая ход. В бездонной, постепенно сгущающейся синеве гордо плыли три белые птицы, а чёрная тень сокола скользила по краешку облаков вдоль дороги, пока совсем не растаяла за горизонтом.

Рассказывать об увиденном почему-то совсем не хотелось. Арина радовалась, что мама так удачно угадала купить ей любимое мороженое, что можно было помолчать под предлогом его поедания, что можно просто уставиться в окно на пробегающий мимо пейзаж и не думать совершенно ни о чём.

Маму в детстве назвали Златодара. Такое редкое и необычное имя. Хотя определённо где-то на западе Украины или, может, Белоруссии оно вполне себе распространённое. Правда, мама однажды решила, что это слишком громоздко и странно звучит. Особенно для Сибири. Поэтому после развода с мужем, отцом брата Ярика, при смене паспорта поменяла и имя. И Златодара превратилась в Злату. Арина слышала, что в тот период мама работала в каком-то странном месте. Чем она тогда занималась, девушка не знала, но на краю памяти всплывали фрагменты, как отец в детстве частенько называл маму «мой талисман удачи» или «моя любимая ведьмочка». Мама же почему-то не любила об этом вспоминать совсем. Особенно после смерти отца. Поэтому Арина особо и не спрашивала. Хотя это не значило, что вопросов в её голове не было. Наоборот, их было очень много. Иногда они забывались в суете будней, а иногда поднимались, как рой злых ос, и суетились внутри её головы, пытаясь найти выход. Арина понимала, что нужно набраться храбрости и откровенно расспросить маму. Пусть расскажет, как всё было. Ведь ей так важно знать правду.

Девушка умела добиваться желаемого и была уверена, что сможет получить разом все ответы на беспокоящие её вопросы. Нужно лишь подгадать подходящую обстановку. Однако каждый раз, когда она собиралась начать разговор, что-то происходило, что-то отвлекало или мешало. Решающий разговор так и не состоялся до сих пор.

А может, она чувствовала, что мама ничего не скажет, и просто боялась впервые в жизни проиграть? Как бы там ни было, но сейчас мысли опять потекли в эту сторону.

«Почему она переименовала себя? Ну да, наверное, это довольно странно звучит – Златодара. Зато прикольно. Так точно никто никого не называет. А вот Злата – этого добра как раз навалом. Вот и у нас на курсе учится три девочки с таким именем. Злато-дара… Та, которая дарит злато, золото, богатство. Прав был папа, она даже своим именем является талисманом удачи. Почему же она решила отбросить часть? И как раз ту, которая означает – дарить? Дарящая злато, дарящая удачу. Может, потому что после смерти отца не хочет никому ничего дарить? Но ведь имя она поменяла раньше. Ещё до встречи с отцом. Странно. Нужно набраться храбрости и всё-таки расспросить её об этом».

– Аринка, садись на заднее сидение, поспи. А я Стаса поразвлекаю, – предложила Мира.

– Пасибки, но я ничуть не устала, – Арина отвлеклась от своих мыслей, – может быть, немного позже.

– Тогда расскажи Стасу что-нибудь интересное, иначе он уснёт, – Мира хохотнула, – он любитель поспать.

– Ничего я не хочу спать. А вот есть – да, хочу! Есть чего пожевать?

– Есть. Что хочешь: персик, бутерброд с сыром или кекс? – отозвалась мама.

– Давай бутер, – ответил Стас.

Мама подала Арине завернутые в бумагу бутерброды. Один из них Арина достала и протянула Стасу. Тот, не глядя, принялся жевать, не отвлекаясь от дороги.

Девушке по-прежнему не хотелось разговаривать. Несмотря на героический вид перед Мирой, Арина не могла не отметить, что наползающая усталость и лёгкая сонливость постепенно дают о себе знать. Она посмотрела на часы, которые светились на приборной доске – час ночи. Неудивительно, что спать уже тянет не по-детски. Вопреки расхожему мнению, что, мол, «молодости любо веселиться до утра», Арина не любила ночь, предпочитая ранний подъём. Поэтому обычно спать ложилась задолго до полуночи.

На улице уже совсем стемнело. Над полями лёгкой дымкой стал подниматься туман. Арине казалось, что это паутина, тонкая паутина времени, обволакивающая мир и создающая переход в иное измерение. В свете машинных фар роились ночные бабочки и комары. Они летели на свет и разбивались о радиатор и лобовое стекло автомобиля.

«Как странно, летят на свет, а находят смерть», – по- думала она.

Да-да… Арина была удивительной девочкой. В свои двадцать лет ей приходили в голову мысли, которые достаточно мало интересовали её сверстников. Она научилась прятать их в глубине, для себя, а с друзьями и ровесниками разговаривала на понятном для них языке.

Свою непохожесть на других она обнаружила в пять лет, в садике. Тогда к одной из нянечек зашёл её муж.

Они стояли у выхода и разговаривали. Девочка играла на горке вместе с другими детьми. Вдруг в её глазах потемнело, и она упала на землю.

Нянечка кинулась к ней. А девочка открыла глаза и сказала:

– Пусть он останется дома. Нельзя ему ехать! Скажи, пусть останется дома!

– Кто? – не поняла нянечка. – Кто останется дома?

– Он! – девочка показала пальцем на мужчину, что по-прежнему стоял у выхода.

– Ты откуда знаешь, что он собирается уезжать? Подслушивала? Как тебе не стыдно! – нянечка делано нахмурилась и покачала головой.

– Ничего я не подслушивала, – обиделась Арина, – просто знаю, что ехать ему нельзя!

Возможно, всё бы так и осталось незамеченным, если б через несколько дней, возвращаясь из командировки, муж той нянечки не разбился насмерть в автомобильной катастрофе. Получив известие, нянечка сразу вспомнила слова девочки.

И девочку пришлось переводить в другой садик. У няни при виде Арины моментально начиналась истерика, как она с собой ни боролась. Поэтому маме пришлось принимать срочные меры.

Тогда же мама и сказала ей:

– Аринушка, солнышко… если ты что-то видишь или чувствуешь, не нужно об этом рассказывать окружающим. Понимаешь, люди… они боятся необычного и совсем не хотят ничего знать. Поэтому… лучше расскажи мне. Я тебя пойму.

– Пить хочу, – услышала она голос Стаса и вынырнула из воспоминаний.

– Вот водичка, – мама передала девушке бутылку с водой, – Ариш, может, всё же, пересядешь? Поспать тебе нужно хоть немножко. А я Стасу расскажу историю интересную.

– А давай, – согласился Стас.

Он заехал на обочину и остановил машину.

– Перекур пять минут. Продышаться, пробежаться и местами поменяться, – бесхитростно пошутил.

Арина вышла из машины. Было достаточно темно, хотя в это время года даже ночью небо серое, а не чёрное. Огромная луна была почти полной. Она висела в небе, похожая на золотую монету.

– Полнолунье завтра, – услышала за спиной голос Миры.

Прошла немного вперёд и очутилась в траве, покрытой мелкими капельками росы. Вокруг стояла тишина и какая-то чарующая неподвижность.

«Интересно, почему после смерти отца мама так и не вышла замуж?» – подумала вдруг. Она помнила, что очень многие мужчины предлагали маме руку и сердце. Тогда, в детстве, она не хотела этого. Хорошо помнила отца и всё надеялась, что вот откроется дверь, и он вернётся. Но почему мама решила остаться одной? Ведь Арина никогда ей ничего не говорила. Никогда не возражала против её личной жизни и против замужества. Впрочем, как и Ярослав.

Арина достаточно далеко отошла от машины. Ей было приятно ощущать прохладу ночи и наблюдать невероятность, сказочность окружающего мира. Вдруг она услышала шуршащий звук, и прямо перед ней вверх взметнулась птица. Девушка не разглядела её. Только тень, только звук стремительных крыльев.

– Ух! – прокатилось в ночной тишине.

– Арина! Пора! Мы едем! – услышала следом голос Миры.

Молча вернулась в машину и села на мамино место. Ей и правда вдруг очень захотелось спать. Тепло внутри салона и мерный гул двигателя сделали своё дело, Арина, откинувшись на спинку сидения, быстро уснула.

Сон был поверхностным и беспокойным. Девушке почти ничего не снилось. Только перед пробуждением вдруг привиделась большая сильная птица на фоне заходящего солнца. Орёл? Беркут? Сокол? Так и не ответив на этот вопрос, она проснулась. И увидела, что солнце уже взошло, а машина проезжает табличку с надписью «Окунево 12 км».

– Мы уже почти приехали! Я так долго спала, оказывается!

Она обнаружила, что мама сидит рядом с ней, а на первом сидении, рядом со Стасом, расположилась Мира.

– Я даже не слышала, как вы поменялись!

Мама улыбнулась:

– Вот и хорошо, что отдохнула. Сегодня очень насыщенный день. Поедем

на четыре озера. Дорога неблизкая.

– Почему четыре? Неужели не иуспеем на все пять? – спросила Арина.

– А вот как на все четыре съездим, там и поймёшь, – повернувшись назад, улыбнулась ей Мира и затем уже, обращаясь к Стасу, – давай сразу к Владу в «Ладное подворье», а потом Валеру наберём, чтобы на озёра нас свозил.

– Ты уже была здесь раньше? – спросила Миру Арина.

– Да. И не раз, – коротко ответила та.

Арина называла Миру по имени и обращалась к ней на «ты». Так они договорились в самом начале знакомства, хотя в тот момент Арине было только пятнадцать.

Влад оказался, на Аришин взгляд, странным, но достаточно интересным человеком. С виду ему было за пятьдесят. Длинные волосы, стянутые в пучок, борода, свободная льняная рубаха. Однако глаза были на удивление молодыми и улыбчивыми. «Как это улыбчивыми?» – можете спросить вы. Арина смогла бы ответить на этот вопрос легко: в глазах у Влада играли весёлые искорки смеха, когда он разговаривал с ней, и не заметить их она не могла.

– Рад, очень рад видеть тебя, Мирочка, и тебя, Златочка, в добром здравии. Проходите, проходите. Домик ваш готов, я сейчас провожу. А эта девушка – твоя дочка, Златочка?

– Да, я дочь, – ответила Арина, опережая маму и по-мужски протягивая Владу руку, – меня зовут Арина!

– Приятно! Значит Арина. Красиво, – он протянул руку в ответ, а затем, повернувшись к маме, подмигнул ей (по крайней мере, Арине так показалось), – хорошая девочка. Наша.

Арине хотелось вмешаться в этот разговор. Она вообще терпеть не могла, когда о ней разговаривали в её присутствии, да ещё так, будто её вовсе и нет. Но в этот момент девушка подняла голову и снова увидела птицу. Огромный силуэт с раскинутыми крыльями тёмным пятном на фоне радостного утреннего солнца.

«Нужно спросить, что это за птица. Орёл? Беркут? Сокол? Может, мама знает? Или Влад?» – подумала она.

– Пойдёмте, – позвал Влад, и она, отвлекшись, опустила глаза.

– А… я спросить хотела, что там за птица? – сделала попытку заговорить с

Владом на интересующую её тему.

– Где? Какая птица? – спросил он.

Арина подняла голову вверх, но птица уже исчезла.

– Тут много разных птиц, – продолжил Влад.

Но Арине вдруг показалось, что он прекрасно понял, о чём она говорит. Но отвечать не хочет.

– И птиц, и животных. Тут удивительные и красивые места. Правда, небылиц много рассказывают про нас, – продолжал говорить он, пока они шли к домику.

– Небылиц? Каких небылиц? – Арине стало интересно, хотя чувство, что Влад ловко увёл разговор в сторону, у неё осталось.

– Не читала? В Интернете много всякой всячины.

– Про пять озёр слышала. Что они образовались от падения метеорита, – вспомнила Арина рассказ матери.

– Четыре, – Влад шёл чуть впереди, мама с Мирой и Стасом, наоборот, немного отстали.

– Что четыре? – не поняла Арина.

– Четыре озера, – спокойно заметил Влад.

– Почему четыре? В Интернете написано пять: Линёво, Щучье, Данилово, Шайтан-озеро и Потаённое.

– Верно, написано. Только Потаённое искать в другом месте нужно.

– Как же… – Арина не закончила, они уже пришли.

– Ну вот, располагайтесь, – Влад поднялся на крыльцо большого деревянного дома. Сюда выходили четыре одинаковых двери. Он открыл две из них: одинаковые комнаты с расположенными в них двумя двухъярусными кроватями.

Влад протянул ключи Стасу и, повернувшись, не спеша удалился.

– Мам, а ты уже была здесь? – спросила Арина.

Она не могла припомнить, чтобы мама уезжала сюда. Она всегда очень красочно рассказывала о своих поездках, называла места, показывала фотографии. Но это Окунево Арина точно видела в первый раз. Да и название тоже раньше не слышала. Однако ей показалось, что Влад давно знаком с мамой: он обращался к ней, как к хорошо знакомому человеку, с которым при этом регулярно общается.

– Не без того. Приходилось, – уклончиво ответила мама и сразу добавила,

– а давайте сходим искупаться на Тару. Тут же недалеко бережок песчаный и пляж.

– Я с удовольствием, – отозвалась Мира.

Стас молча кивнул головой.

– Я позвонила Валере, – начала Мира, когда они переоделись, взяли полотенца и пошли в сторону реки, идти предстояло через сосновый лес, что рос по всему берегу реки Тары, да и вдоль старицы.

– И что Валера? – спросила мама.

– Он ждёт нас через час у своего дома. Поедем сначала на Шайтан-озеро. Туда дольше всего, да и дорога там плохая. Помнишь? А сейчас, после дождей, туда и вовсе трудно доехать.

– Но он обещает? – уточнила мама.

– Да. Ты же знаешь Валеру. Он по любой дороге до места довезёт. В целости и сохранности.

Арина слушала их разговор, убеждаясь в том, что мама и Мира были здесь частыми гостями. Однако она была уверенна в том, что никогда раньше от матери не слышала название этого места и никогда не видела фотографий, сделанных здесь. Подумала, что когда они вернутся домой, то обязательно расспросит маму об этом. А сейчас шла по тропинке, вьющейся в зарослях кустарника, среди высоких сосен и молчала.

В лесу стояло множество палаток. Весь берег был заставлен машинами отдыхающих дикарями туристов. Она обращала внимание на номера и понимала, что здесь машины из разных регионов страны.

«Удивительно. Что же их притягивает сюда?» – поду- мала Арина.

Она вдруг обнаружила, что мама с Мирой ушли далеко вперёд. Они шли уверенно. Было понятно, что окружающее им знакомо хорошо и даже привычно. Стас немного отстал и шёл сзади.

– А ты здесь раньшетбывал? – спросила Арина через плечо.

– Случалось, – ответил он коротко.

– Расскажи мне, что в этом месте такого примечательного. Зачем мы сюда приехали?

– Мама не сказала?

– Нет.

– Значит, ещё скажет, – Стас был настоящим «партизаном», даже если и знал о цели их поездки.

– Ладно. Не хочешь – не говори, – они уже подошли к спуску, тропинка пошла довольно круто вниз, и поэтому нужно было внимательно смотреть под ноги.

Когда они оказались на берегу, у Арины захватило дух. Картина, открывшаяся ей, была удивительной.

Речка Тара издалека казалась янтарно-оливковой, как будто изнутри светил мягкий рассеянный светильник. Она изгибалась среди крутых, заросших соснами берегов. И Арине показалось, что она похожа на большую змею. Запахи соснового леса вкупе с запахом нагретых солнцем луговых трав вызывали лёгкое головокружение. В какое-то мгновение Арине показалось, что всё происходящее – это очередной сон.

Вода в реке чувствовалась прохладной даже в такое жаркое утро. А ещё одолевали слепни и комары, поэтому выходить на берег не хотелось. Арина поплыла к середине реки. Она научилась плавать в раннем детстве и всегда не упускала случая хорошенько потренироваться.

Вот и сейчас она наслаждалась прохладой и нежной настойчивостью реки. Чувствовала, что течение сносит её в сторону и, отдавшись на его волю, застыла «звёздочкой» на поверхности.

– Привет, русалка! Куда путь держишь? В своё русалочье царство? – вдруг услышала и открыла глаза.

Мягкое и незаметное течение оказалось достаточно сильным. За несколько минут её унесло далеко вперёд. Мама, Мира, Стас остались за небольшим изгибом реки, а она оказалась рядом с уже довольно высоким берегом. Пока плыла, её коса расплелась,и теперь она действительно была похожа на русалку.

Парень, что окликнул девушку, плыл рядом. Сильные плечи и приятное лицо. Борода и волосы, стянутые в пучок. Как у Влада.

– Вот это да! Как далеко меня унесло! – удивилась Арина и попробовала поплыть против течения, чтобы вернуться обратно. Но не тут-то было! Течение мягко, но настойчиво сносило её в сторону. В результате она просто плыла на месте.

– Тут лучше ногами по дну. Здесь не глубоко, – отозвался парень. – Если плыть против течения, быстро силы закончатся. Наша Тара очень сильное течение имеет.

– Спасибо за совет! – Арина дотянулась ногами до дна и начала идти в сторону, где купались мама с Мирой и Стасом.

– А как тебя зовут, русалка? – не отставал парень.

– Арина, – ответила девушка, испытывая смешанные чувства.

С одной стороны, парень был приятен и даже чем-то ей понравился. С другой же стороны у неё появилось лёгкое раздражение от того, что он видел её поражение. Как она проиграла реке. И это её немного напрягало.

– Не грузись, Аринка, – весело заметил парень, почувствовав её настроение. – Нашу Тару победить нельзя. Река, названная в честь богини, – сильная река.

– В честь богини? Какой?

– Конечно, богини Тары. Такая богиня есть и у славян, и у тибетцев. В переводе с санскрита слово Тара означает «звезда» или «спасительница».

– При чём тут тибетцы и санскрит? Мы не на Тибете и не в Индии. Мы в Сибири! – девушке показалось, что таким странным образом парень пытается заигрывать с ней.

– О! Видно, ты ничего про Окунево не читала! – удивился парень.

– Не читала! – призналась Арина. – Только про пять озёр знаю.

– Четыре.

– Что четыре? – не поняла девушка.

– Четыре озера, – пояснил парень.

И Арина вдруг вспомнила, что то же самое ей говорил Влад.

– Везде написано – пять, – продолжала сопротивляться она.

Парень почувствовал это и засмеялся:

– Ну, если написано… Кстати, меня Радомиром зовут, – представился он.

– Какое имя странное! – изумилась Арина.

– Почему странное? Самое что ни на есть славянское.

– Ну да. Славянское. Тебя всегда так звали? Или ты поменял имя? Так сказать, дань моде.

– Меня всегда так звали, – парень засмеялся.

– И ты живёшь здесь? – продолжала расспрашивать она.

– Живу.

– И что делаешь? Тут же деревня деревней.

– Ты права. Деревня. Зато какая! – парень снова улыбнулся. – И я здесь живу и работаю. Родился здесь, вырос. Потом учиться в Москву уехал, окончил университет и снова вернулся.

– Сюда? Из Москвы? Такое бывает?

– Ещё как бывает!

Как-то незаметно Арина, беседуя с новым знакомым, дошла почти до того места, где купалась мама с компанией.

– Арина! Нам пора! – крикнула мама.

– Ну вот, мне пора. Пока, Радомир, спасибо за компанию.

– Да не за что! Вы у Влада остановились? – уточнил он.

– Да, – подтвердила Арина.

– Значит, ещё увидимся, – парень махнул рукой и нырнул под воду.

– Арина! Пора! – снова крикнула мама.

– Иду! – ответила девушка и направилась к берегу.

Дорога на Шайтан-озеро и впрямь была сложной. Особенно когда онизаехали в лес. Вернее, Арине показалось, что дороги там и вовсе не было. Полянки, ухабы, канавы с водой, лужи с плывущей под колёсами чёрной тягучей грязью и снова трава, полянки и едва заметная между кустов колея.

Она не до конца понимала, зачем они туда едут. Хотела прочитать в Интернете, но связи не было, поэтому попытка успехом не увенчалась.

– Здесь связи нет. Такие места. Глухие, – проговорил водитель Валера, наблюдая боковым зрением, как она продолжает мучить телефон.

– Такое название странное для озера, – вздохнула Арина.

– Нууу… – Валера чуть повернулся, продолжая ловко вести машину между деревьев.

Арина всё больше убеждалась в том, что впереди дороги нет, и они едут по лесу, полному колдобин и больших луж. А самое удивительное, что мама, Мира и Стас умудрялись спать при такой тряске.

– Это удивительное озеро. Про него есть много легенд. Впрочем, как и в целом про эти края. Когда семь лет назад мы из Москвы переехали жить в Окунево, я читал про эти места всё, что попадалось. Интересно было понять, что же это за место такое волшебное. Чуть позже понял – бесполезно. Легенд великое множество. И в них не вся правда. Официальные источники наоборот пишут мало и сухо. И сразу видно – явно нивелируют значение этих мест. Почему? Наверное, кому-то так нужно… Тому, кто хочет исказить нашу историю. И истину. Однако вернёмся к озеру. Шайтан-озеро считают озером смёртвой водой. У этого озера нет дна…

– Как это: нет дна? Разве так бывает? – удивилась Арина.

– Бывает. Сюда даже учёные приезжали. Исследовали озеро. Первое дно находится на глубине трёх метров…

– Значит, дно всё же есть?

– Как бы есть… И как бы нет. Есть тонкое дно, но под ним опять толща воды.

– Тогда это и не дно вовсе… – задумалась Арина.

– Учёные настаивают, что это первое дно. Есть ещё второе, которое они так и не смогли найти.

– Почему? Может, оно глубоко очень?

– Может. Насколько глубоко, что оборудование, которое они привозили с собой, не справилось.

– Удивительно, – Арина замолчала.

Валера, тем не менее, продолжил:

– Считается, что хорошо начинать именно с этого озера. Помнишь, как в сказке: мёртвая вода все раны исцелит, а живая – к жизни оживит.

Тем временем они подъехали к озеру, которое виднелось за стеной кустарника, густо поросшего вдоль всего берега.

Арина вышла из машины, потянулась и вдруг почувствовала запах дыма. Повернула голову и увидела немного в стороне небольшую полянку. На полянке горел костёр. Над костром висело ведро, в котором что-то варилось. Возле костра хлопотала девушка примерно её возраста. Она была одета в спортивные штаны и футболку цвета хаки.

– А это кто?

– Это Алёна. Она чай варит из лесных трав для всех желающих.

– И много здесь желающих? Мне показалось, что тут достаточно глухие места.

– Так и есть, места глухие, но желающие есть. Однако полагаю, что сегодня мы первые, – Валера достал из машины тряпицу и стал протирать снаружи лобовое стекло.

– Приехали? – подала голос мама.

– Приехали, – Арина быстро вернулась обратно в машину. – О, Боже! Это что за звери?

– Это слепни, – спокойно ответил Валера, – тут их действительно много. Переодевайся в машине. А потом полотенце на плечи – и бегом к озеру. Я пока пойду к Алёне, попью чайку.

Арина так и сделала – переоделась в салоне автомашины и, прикрыв плечи полотенцем, скорее побежала к озеру. Дощатый мостик помог найти дорогу между кустов, и вот она уже у воды.

Тихая, спокойная гладь. В чёрной глубине плёса видны водоросли. На поверхности их тоже много и разных.

«Интересно, а как они растут, если дна нет?» – почему-то пришло в голову.

Вода была тёплой и мягкой. А главное, она защищала от назойливых слепней, которые стайкой кружились над Ариной и очень больно жалили.

Девушка расслабилась и поплыла. Отплыв от берега на приличное расстояние, она застыла поплавком и стала осматриваться. Озеро было большим и при этом довольно сильно заросшим. Кустарник плотно закрывал все подходы к водоёму, а затем вторым кольцом обороны стоял лес. Небо над головой было удивительно синим и бездонным, как и само Шайтан-озеро.

Арина опустила ноги поглубже и вдруг почувствовала, что там, внизу, вода на удивление холодная. Это сверху она была прогретая солнцем и поэтому мягкая и ласковая, а в глубине – тёмная, таинственная и практически ледяная. Девушке стало не по себе, нужно было поскорее возвращаться назад. Не успела она лечь наводу, как вдруг ей показалось, что холодная и костлявая рука схватила её за щиколотку и потянула в глубину.

– Аааааааа… – вырвалось из груди.

Стараясь держать ноги ближе к поверхности, Арина мощными гребками устремилась к берегу, наращивая темп.

Мама стояла на мостике и только собиралась захо- дить в воду.

– Что-то случилось? – удивлённо спросила она.

Арине не хотелось говорить правду. Тем более что выглядела эта правда достаточно странно.

– В водорослях запуталась, – соврала она, – ты сама смотри там, осторожнее, – быстро вылезла на мостики побежала к машине.

Девушка боялась, что её начнут расспрашивать. Но никто ничего не спросил, и причина была очевидной: большая стая слепней, сразу набросившаяся на мокрое обнажённое тело.

Уже позже, сидя у костра и попивая ароматный лесной чай, она мысленно вернулась к своим ощущениям: «Может, это действительно были водоросли? Или вооб- ще просто показалось?».

Хозяйка лесного костра Алёна посматривала в её сторону, улыбаясь.

– Может, булочку? – спросила, открывая пакет с домашней сдобой, которую пекла специально для туристов и гостей Шайтан-озера.

– Давай, – Арина протянула руку.

Алёна подала ей мягкую булочку в сахаре, а потом тихо добавила:

– Ты такая странная после купания в озере вернулась. Видно, и тебя шайтан в гости приглашал…

– Что? – Арина не ожидала такого поворота.

Она покрутила головой, убеждаясь, что их никто не слышит: Валера спал в машине, мама и Мира плавали, Стас стоял далеко на берегу, с головой укрывшись полотенцем.

– Шайтан звал к себе? – повторила вопрос Алена.

– Что за глу…, – хотела возразить девушка, но не успела.

– Он не всех зовёт, только избранных. Очень редко такое бывает, чтобы схватил за ногу да и потянул к себе. Редко. Потом отпускает, правда, но метки своим ставит. Вот! – Алёна задрала штанину вверх.

На правой лодыжке Арина увидела родимое пятно, похожее на бабочку.

– И почему ты решила… – попыталась продолжить Арина.

Но Алёна лишь молча указала на её ногу. Арина опустила глаза: на правой лодыжке было точно такое же розовое пятно.

– Но его же не было! – изумлению девушки не было предела.

– Да. Это шайтан тебе метку поставил, – продолжала спокойно Алёна.

– Что за чушь? Зачем?

– Пометил тебя. Есть, значит, в тебе что-то особенное. Так мне папка сказал, когда я свою метку получила.

– И что делать?

– Ничего. Ждать. Рано или поздно всё поймешь.

– Это тебе тоже папка сказал?

– Да, он. Он всё про это озеро знает, с детства здесь живёт. Его у нас в деревне многие так и зовут – хранитель Шайтан-озера. Вот он и говорит, что метку шайтан ставит тем, кому может покориться огонь.

– Правда?

– Да.

– Ну и как? Покорился тебе огонь?

– А то! Как думаешь, многие могут здесь, на берегу, спокойно костёр жечь?

– Думаю, да. А что в этом особенного?

– Ничего. Да вот только обычно это пожаром заканчивалось. Вот посмотри туда, – и показала рукой в сторону. – Видишь?

– Что там? Дом какой-то. Обгоревший.

– В том-то и дело. Там баня была раньше. Сгорела. Потому что рядом костёр жгли люди непосвящённые.

– Ерунда! Просто случайность.

– Не скажи…

На этом беседа девушек прервалась – мама с Мирой и Стасом пришли пить чай. Арине очень хотелось продолжить интересный разговор, но остаться наедине с Алёной больше не получилось. После того, как все напились чаю, мама вдруг скомандовала:

– Пора! У нас сегодня ещё три озера впереди!

На прощанье Алёна помахала им рукой, а потом наклонилась и коснулась пальцами правой лодыжки. Арина приняла этот жест, как тайный знак, понятный только им двоим, улыбнувшись в ответ. Она не заметила понимающего взгляда Валеры и лёгкой улыбки на губах у мамы. А если бы даже заметила, никогда не связала бы эти события в единую цепочку, решив, что это просто случайное совпадение.

Исповедь(продолжение)

О смерти я знаю давно, с самого своего рождения. Может, поэтому никогда не испытывала страха перед этим великим актом Вечности. Так было всегда. До того момента, пока не погиб Родион.

Я не винила себя в его смерти: знала, что это неизбежно и когда-то обязательно случится. Но я могла оттянуть, отсрочить это событие. Могла. Но не сделала. Почему?

Возвращаясь в мыслях к течению того дня и проживая его снова и снова, я задавала себе этот вопрос.

Какой была наша совместная жизнь? Отличной, счастливой и радостной. Так думаю я сейчас. А как думала я тогда? Что я ждала от него? Что он ждал от меня? Как часто мы могли поговорить откровенно?

Да и, честно говоря, что он знал обо мне? Нет, конечно, он знал всё о моём прошлом, о моей жизни, деятельности, о моих близких людях и моих интересах. Но он не знал, вернее, не верил в мои способности. Он никогда и мысли не допускал, что я могу сделать нечто такое, чему не найдётся объяснения в его логичной умной милицейской голове.

Накануне того дня мы немного поссорились. Нет, это не была громкая ссора с криками и руганью, мы вообще никогда так не ругались.

Он пришёл уставший, я тоже была не в лучшей форме. Может, поэтому утром, когда он уходил, не остановила. Хотя смутное беспокойство уже поднялось в груди. Почему? Почему я не сделала это? Как же я не удержала над ним свой оберег, если случилась беда?

И почему даже сейчас у меня на душе нет ощущения утраты? Не знаю. Не могу ответить.

Я знаю, что мне осталось немного. Вот передам Арине эстафету через несколько месяцев и… Тогда там мы и встретимся. Я точно знаю, что встретимся. И я задам ему эти вопросы. Может, тогда мне станет понятнее? Может, тогда мне станет легче?

Я помню, как впервые увидела смерть. Мне было тогда пять. Мы приехали в деревню, где жили моя бабушка и моя прабабушка.

Прабабушку звали Мария, и я очень её любила. Невысокого роста, с рыжими, без единой седой ниточки вьющимися волосами, которые прятала под простым белым платком, с ямочками на красных щёчках, она всегда выглядела очень молодо. В деревне ей завидовали. Уже намного позже я узнала, что про неё рассказывали разные страшные небылицы. Про то, что она пьёт кровь младенцев и сводит с ума молодых парней.

Прабабушка была единственным человеком, который называл меня полным именем.

– Златодарочка, красавица моя, я так рада видеть тебя снова! – гладила она меня по голове и ласково улыбалась.

Кстати, своим необычным именем я также была обязана именно прабабушке. Говорят, когда я родилась, у меня на голове высился, как ореол, милый золотисто-рыжий пушок.

– Золотая, золотая девочка родилась! Чистый подарок! Давайте её так и назовём! – озвучила как-то прабабушка нахлынувшие эмоции.

Эти слова потом часто повторяла мама:

– Злата, Златочка, ты же у нас золотая девочка… Девочка-подарок, девочка-оберег…

Но нет. Я не смогла быть оберегом, и Родион погиб.

Так случилось впервые. До тех пор мне это удавалось.

Второй раз я не удержала оберег, когда погиб Григорий. Кто такой Григорий? Просто человек. Клиент, который регулярно приходил ко мне в бытность моей работы в «Зодиаке». И потом, когда я уже стала «мужней женой», он тоже продолжал ко мне заходить. Уже домой. Так продолжалось много лет.

Родион даже немного ревновал меня по этому поводу:

– Злата, что ему опять от тебя нужно? – спрашивал он сурово.

– Оберег, – спокойно отвечала я.

– Но ведь ты этим уже давно не занимаешься. Или я не прав?

– Прав. Не занимаюсь, но ему отказать не могу.

Родион обычно после таких слов замолкал и надолго замыкался в себе, в своих мыслях. Наверное, все эти годы он ждал, что я однажды его послушаю и укажу Григорию на дверь. Но я этого не делала. Почему? Сама не знаю. Ну не могла же я предать человека, который так свято верил в мою силу, не могла.

Григорий пережил Родиона всего на полгода. Как- то, в самом начале дня, требовательным и настойчивым звонком разразился телефон:

– Здравствуйте Злата, извините за беспокойство! Мне нужен новый оберег, сегодня утром рано старый порвался. И вообще, у меня такая просьба: не могли бы вы поработать со мной несколько дней? Подержать меня в своём поле.

– А что случилось? – озадаченно спросила я.

– Да так… – Григорий замялся, – влип в одну историю. Понимаю, что без вашего оберега мне будет сложно. Даже на улицу выходить боюсь.

– Хорошо, я сделаю вам оберег в ближайшее время. А до того момента – подержу над вами обережный круг, – пообещала я и… забыла.

Отвлеклась чем-то, забегалась с домашними заботами, делами и совсем запамятовала про своё обещание. Такое со мной случилось впервые.

Уже поздно вечером мне позвонил сотрудник милиции и сказал, что найден труп человека, которому принадлежал этот номер. Документов при нём не оказалось, вот компетентные органы и попытались установить личность пострадавшего путём проверки телефонных номеров с его аппарата. Среди абонентов оказалась и я. Тем более, мой номер был одним из последних, на которые звонил убитый.

Я тогда довольно долго не могла прийти в себя. До тошноты давило чувство вины, что не сделала, не выполнила просьбу человека, который, по сути, просил о срочной и такой необходимой помощи.

Почему? Ведь Григорий был мне чужим, а Родион – любимым и родным. Очень разные люди, и очень смешанное, но практически одинаковое чувство.

Чуть позже я поняла – всё это не досада и не вина, а уязвлённое чувство своей значимости. Я не успела, я не удержала, я не смогла… А кто я такая перед лицом Силы, которая течёт сквозь моё тело? Кто? Ведь, наверное, неслучайно всё сложилось именно так? Значит, в этом есть Великий Смысл и Большая Истина.

И если я точно знаю день своего ухода, а их уход увидеть не смогла, значит, именно так и есть правильно.

Смерть нужно уважать. Она очень важная и суровая дама, но при этом нежная и заботливая, будто мать. Она помогает нам поменять реальность, перейти из одного мира в другой. И сделать это легко и красиво. Хотя, возможно, мои слова кого-то шокируют.

А в тот день, когда я впервые познакомилась с ней, мне было пять. Стояло жаркое лето, в деревне в это время заготавливали сено, работали в огороде.

Так получилось, что все ушли из дома: кто на покос, кто работать в огород. Дома остались только я и прабабушка Мария. Было раннее утро, наполненное щебетаньем утренних птиц и прохладой лёгкой росы. Я просыпалась рано, провожала всех, а потом снова ложилась поспать. Но в этот день прабабушка попросила меня ей помочь.

Она согрела воду и начала мыться в большом тазу. Я не понимала, зачем она это делает.

– Златодарочка, иди ко мне детка, – сказала она после того, как тщательно вымылась, заплела мокрые волосы в косу и надела чистую одежду.

– Да, бабуля, – я подошла и села рядом.

Она взяла меня за руку.

– Закрой глаза! – сказала тихо.

Я закрыла глаза, зажмурилась и совсем неожиданно для себя отключилась.

Когда я снова открыла глаза, то обнаружила, что лежу на лавке, которая, сколько себя помню, стояла рядом с бабушкиной кроватью. А она сидит рядом и ласково смотрит на меня.

– Я спала? – спросила, не совсем очнувшись.

– Немножко, – ответила бабушка. – А сейчас вставай и пойди в огород. Отнеси маме попить. Я вон в банку воды налила.

Неожиданно и как-то вдруг она прижала меня к себе, крепко обняв, и поцеловала в макушку. Это было странно, поскольку обычно прабабушка так никогда не делала.

– Беги!

– Я сейчас! Одна нога здесь, а вторая там, – мне вспомнилось, как иногда говаривала мама.

Прабабушка улыбнулась:

– Беги, стрекоза!

Это были последние слова, которые она мне сказала. И, видимо, неслучайно заставила меня уйти: точно знала, что случится потом.

Помню, что когда вернулась, то встретила её у порога. Она стояла, улыбаясь, и была такой молодой и красивой, какой никогда прежде я её не видела.

– Вернулась, детка? – спросила мягко и лучезарно.

– Да. Всё сделала, – ответила я и вдруг, скосив взгляд, увидела там, в глубине комнаты, тело, лежащее на кровати.

Сначала ничего не поняла, растерялась. Прабабушка стояла здесь, рядом, и улыбалась. Но там, на кровати, лежала ещё одна прабабушка. У меня закружилась голова.

– Не бойся, – тихо сказала прабабушка, – я собираюсь уходить. Там осталось только тело, которое помогало мне жить в этом мире. Но всему свой срок. Сегодня жизнь тела закончилась, и мне пора идти дальше.

– Но ты же не умерла? Нет? Скажи!

Как и все дети, я ужасно боялась смерти. Если возникали какие-то разговоры на эту тему, мне становилось страшно, на глаза наворачивались слёзы, хотелось спрятаться, а временами просто дико реветь. Я даже выстроила всех ближайших родственников соответственно их возраста – кто за кем будет умирать. И иногда втихомолку плакала, размышляя об этом.

Взрослые прячут свои страхи за масками, они скрывают свои истинные чувства и своё отношение к смерти. Некоторые бахвалятся, мол, мне смерть не страшна, некоторые просто предпочитают о ней не говорить, считая, что такими разговорами можно накликать беду. Но все без исключения уверены, что смерть – это где-то далеко, что она может случиться с кем угодно, только не с ними. Как раз поэтому постоянно ошибаются, ибо смерть всегда стоит рядом и наблюдает. Кто знает, когда она решит, что пришло время и именно сейчас пора? Люди так наивны и самонадеянны.

Увы, у меня никогда не было такой привилегии. Я могла видеть смерть, которая стояла за спиной у человека и ждала. И понимала, что его может ждать уже завтра. Почему же я не увидела смерть Родиона? Только смутное беспокойство, и всё. Я не видела за его спиной этой серой тени, которую часто наблюдала у других. Почему? Я знала, что не могу видеть будущее близких мне людей. Да. Именно так. Но это будущее. А вот смерть я могла видеть всегда. Так почему же?

Иногда мне казалось, что Родион и не умер вовсе: улетел на другую планету, уехал в другую страну. Я ведь не видела его мёртвого тела, просто закрытый, запечатанный гроб. Что там было, внутри? У меня и тогда на похоронах не было ощущения потери, только смутное беспокойство, и всё.

Я сделала надлежащее, чтобы поддержать душу в момент перехода. И каждый вечер пыталась поговорить с ней. Но ничего не получалось. Я ничего не видела и не слышала в ответ, хотя много раз в своей практике общалась с умершими. Да, я делала это много раз. Почему же тогда у меня ничего не вышло?

Теперь я хорошо знаю, что происходит за теми заветными вратами, которые закрываются за нами в момент смерти. Это для большинства людей там – неизвестность, но не для меня.

Я помню, как тогда, в жаркий летний день, стояла на пороге, смотрела на прозрачное тело своей умершей прабабушки и отчаянно повторяла:

– Но ведь ты же не умерла? Правда? Я же вижу тебя!

– Конечно, детка. Я не умерла. Смерти вообще не существует. Только изменение. Переход. Моё грубое тело умирает. Но я – нет. Просто пришло моё время. Мне пора уходить. Я ещё девять дней побуду с вами, а потом пойду дальше. Кроме тебя, меня никто не сможет видеть. Ведь именно тебе я передала свою силу. Такая сила есть и у твоей мамы, и у твоей бабушки. Но твоя – намного сильнее. Пока она ещё не совсем проснулась. Ты ещё слишком маленькая. Но я не могу больше ждать. Поэтому теперь ты будешь не обычной девочкой. Вот только рассказывать об этом никому не нужно. Когда придёт время, твоя бабушка тоже передаст тебе свою силу, и тогда ты расцветёшь, как роза. Ты сильная. Очень сильная. Поэтому я отдаю её тебе. Не твоей бабушке, не маме. Твоя мама не может её взять. У неё совсем другой путь. А у тебя – путь Хранительницы. Бабушка передаст тебе эстафету, когда придёт время. Но это будет ещё очень не скоро. Прошу тебя, скажи всем, чтобы не плакали. Мне будет больно от их слёз. И ещё. Попроси пусть не поминают меня водкой и мясом. Пусть вместо водки пьют квас. И испекут пироги с капустой. Я же так их люблю…

Сейчас я иногда возвращаюсь мыслями к тому дню. Понимаю обычное возмущение взрослого человека: разве можно было запомнить всё это маленькой девочке? Нет. Объективно – нет. Но я запомнила. Может, потому, что это был очень сильный опыт, или потому, что незадолго до этого я получила в подарок прабабушкину силу. А со временем и бабушкину тоже.

Уже много лет спустя эта наука о смерти пришла в мою жизнь новыми знаниями. В день, когда мне исполнился двадцать один год, мне приснилась моя прабабушка Мария, и я снова вспомнила всё…

Каждый человек, рождённый на земле, подвержен четырём видам страданий. Это рождение, болезни, старость и смерть.

Внутри материнской утробы формируется плод. Он образуется от слияния клеток матери и отца. Это просто биология. Но однажды случается настоящая мистерия. Энергетическая субстанция, наполненная высшим светом, входит в это плотное, грубое материальное тело. И человек становится человеком. Сначала Душа, Дух спит.

А затем просыпается уже внутри тела. Внутриутробно ребёнок проживает срок беременности, как всю свою жизнь. Тот сценарий, который должен будет реализоваться в предстоящей жизни, проигрывается в первый раз. В те девять месяцев, что развивается плод.

Первый этап рождения – это тот самый период внутри материнской утробы. Тихо, тепло, спокойно. Идёт подготовка к будущим переменам.

Потом вдруг всё начинает рушиться. Пространство сжимается. То пространство, в котором ещё вчера было тихо, тепло и уютно. Оно выталкивает, изгоняет. Куда двигаться, ведь все пути закрыты? Включается родовой процесс. Именно здесь и просыпается страх смерти.

Затем путь открывается, появляется свет в конце тоннеля, и ребёнок стремится туда, на этот свет.

Ну вот он и родился. Освободился, вышел в мир. Но рождение ещё не закончено. Семьдесят дней после родов процесс рождения продолжается. И в этот период снова проигрывается сценарий будущей жизни. Второй раз. Один день – как один год жизни. За семьдесят дней проигрывается семьдесят лет будущей жизни.

Рождение – это одно из самых сильных испытаний и страданий человека. Но как только оно заканчивается, сразу приходит смерть. Ибо сама жизнь есть первый этап смерти.

Уже на семьдесят первый день жизни начинается умирание. Регулярно от наших хромосом отделяются маленькие кусочки – теломеры. Они помогают нам проживать свою жизнь. Это тот самый ресурс, который мы расходуем ежедневно. И когда он полностью заканчивается, тело умирает.

Да, вся наша жизнь – это рождение, которое постепенно перетекает в умирание.

Этапы смерти в большой степени аналогичны этапам рождения. Включается процесс, и тело внезапно перестаёт слушаться. Сначала начинает остывать, а потом неожиданно резко нагревается. Прямо в этот момент всё рушится. Апокалипсис. Душа отрывается от тела. Это может длиться от нескольких секунд до нескольких часов.

И вдруг! Вспышка света! Наступает забытьё. Связь прервана. Теперь Душа, Дух может видеть физическое тело со стороны. А тело в этот миг уже начинает разрушаться. Данная стадия продолжается девять дней. Как раз в этот период умершему нужна поддержка от тех, кто остался на земле. От тех, кто его помнит и любит. Это не горе и слёзы, а эмоции светлой разлуки и благодарности, собранность, желание дать умершему свою поддержку в возвращении домой.

Именно в это время Душа, Дух впервые проводит анализ прошедшей жизни. Как я прожил ее? Смог ли выполнить все те задачи, которые ставил до рождения перед собой? Всё ли сделал правильно? Мог ли иначе?

Первые девять дней умерший ощущает все эмоции окружающих. Он находится рядом с теми, к кому был особенно привязан при жизни. И остро переживает то, что переживают они.

Поминание умерших в этот период обязательно. Ибо через наши тела они могут вкушать пищу и питье, как и через тела других людей, животных птиц.

Нельзя на поминках пить спиртное и вкушать мясо. Это скорее вредит умершему, чем питает его. А вот сладкий рис, молоко, простокваша, выпечка – как раз то, что нужно.

После девяти дней оболочка пранического тела разрушается, и Душа, Дух перестаёт воспринимать эмоции других. Происходит своеобразное сворачивание внутрь и погружение в свой ум. Следующие сорок дней Душа проживает все свои страхи, накопленные при жизни. Это третий период смерти. Ибо он так же называется – свет в конце тоннеля. Действительно, Душа, Дух видит свет и двигается к нему. Именно этот свет и определяет будущее рождение. Но для того, чтобы родиться снова, нужно пройти целый ряд испытаний.

На сорок девятый день после смерти наступает освобождение. К этому времени сценарий будущей жизни уже полностью сформирован. Обычно он формируется как раз в тот момент, когда происходит предыдущее умирание, когда случается разрыв между физическим телом и тонкими телами. То, о чём думает человек в этот момент, и включается в сценарий его новой, следующей жизни. На сорок девятый день Душа, Дух может просмотреть всю свою будущую жизнь и принять на себя какие-то обязательства. Как только это происходит – Душа, Дух тут же оказывается рядом с будущими родителями и незамедлительно втягивается в воронку нового рождения. Ибо уже на сорок девятый день снова включается новый цикл рождения. Сансара. Так на Востоке называют это вечное колесо, бесконечную цепочку рождения и смерти. Возможно ли её прервать, остановить, освободиться из этого плена и выйти на свободу? Конечно, да. Но для этого в момент ухода так важно думать о Боге. И только о нём.

Я давно и постоянно готовлю себя к предстоящему, если к нему возможно быть готовым хоть в какой-то мере. При этом очень надеюсь, что в момент, когда пробьёт небесный колокол и откроется дверь Вечности, у меня хватит сил и храбрости думать о Боге. И только о нём.

Недавно мне на ум пришла старая притча. В одной восточной стране преступника приговорили к смертной казни.

– Выбирай, – сказал преступнику правитель страны, – вот виселица. Можешь выбрать её, и ты будешь повешен. А вот дверь. Какая казнь ожидает тебя за нею, я тебе не скажу. Это будет для тебя неожиданностью.

– Я выбираю виселицу! – крикнул преступник.

– Хорошо, – ответил правитель, – ты будешь повешен. Но почему ты выбрал её?

– Лучше я буду знать, от чего умру, – ответил преступник, – чем какая-то неожиданность и неизвестность.

– Я услышал тебя. Твой выбор я уважаю. Однако не хотел бы ты узнать, что находится за этой дверью? – спросил правитель, улыбаясь в усы.

– Нууу… не знаю. А что там? – осторожно спросил преступник.

– Там действительно неожиданность. Там – свобода. Если бы ты выбрал эту дверь, ты был бы немедленно отпущен на свободу. Но ты выбрал виселицу…

Как часто в своей жизни мы выбирает понятные и привычные страдания взамен необычной и непонятной свободы…

В тот день, когда ушёл Родион, я не увидела и не поняла. Почему? Почему потом, стоя у закрытого гроба, я не чувствовала потери? Не видела Душу, которая готовилась к уходу? Только смутную тень, с которой совсем не чувствовала родства? До сих пор не могу ответить. Я спрашивала Учителя много раз, но он всегда отмалчивался.

Жизнь продолжалась, и я должна была жить. В новой реальности. И реализовывать силу, что жила во мне. Я никому не желала зла, однако ненароком, случайно, вмешивалась в жизнь людей, что были рядом со мной. Особенно, если эти люди несли зло другим. И этому миру. Почему внутри включался этот палач, я не знаю. Возможно, потому, что после смерти Родиона я так часто чувствовала себя жертвой обстоятельств. И мне необходима была компенсация.

Первой жертвой стала Татьяна. Я знала её давно, ещё со времён работы в «Зодиаке». Она пришла к нам в тот период, когда работа уже почти закончилась. Называла себя целителем, и к ней сначала действительно пошли люди. Татьяна была на пять лет старше, она начала опекать и поддерживать меня. И я действительно поверила в то, что она настоящая подруга. И только гораздо позже я поняла, что это не так.

У Татьяны был муж, с которым она рассталась уже в бытность своей работы в «Зодиаке». Через год она увела мужа у своей постоянной клиентки. Мужчина был успешным бизнесменом, но после того, как расстался с женой и женился на Татьяне, всё потерял.

Это происходило в ту пору, когда я была волшебницей Златой, талисманом удачи. Татьяна попросила ей помочь, и я сделала то, о чём она просила. К её мужу вновь вернулась удача. Правда, Татьяна тогда очень просила никому об этом не рассказывать. Ей было важно, чтобы супруг считал именно её своим талисманом.

А потом в моей жизни появился Родион. И я отошла, отдалилась от многих людей. В том числе и от Татьяны. Краем уха слышала, что её мужа снова настигла полоса невезения. Но мне в то время было не до неё.

Однажды Татьяна неожиданно пригласила меня в гости. Родион был в командировке, и я согласилась.

Оказалось, что в гости была приглашена не только я. Татьяна познакомила меня с невысокой худой женщиной по имени Валентина. Она именовала себя шаманкой и колдуньей. Я не собиралась тогда использовать свои способности, однако, испытывая невероятный дискомфорт в такой компании, была вынуждена в какой-то момент пристальнее присмотреться ко второй гостье Татьяны. И понять, кем она являлась на самом деле.

Это была не женщина, а некое исчадие ада. Именно тогда я узнала, что Валентина – это учитель Татьяны. В процессе общения стало понятно, что через страшную магию Татьяна забирает женскую энергию своих клиенток, чтобы на этом ресурсе строить свою личную жизнь. И какое-то время я сама являлась для неё подобным ресурсом. Ведь моя сила ещё не полностью открылась. Я была в самом начале пути.

Валентина весь вечер пыталась «вытянуть меня на свою территорию». Но, видя её истинную сущность, которая была похожа на бесполую скользкую улитку, без сердца и эмоций, я закрыла себя обережным кругом, который к тому времени уже научилась уверенно держать. К концу вечера, сохраняя внешнее спокойствие, Валентина всерьёз разозлилась, Татьяна тоже была крайне раздосадована и раздражена. Это ощущалось без усилий, как и постоянно нарастающее в воздухе напряжение. Стараясь сохранить над собой оберег, я поспешила ретироваться домой. А дома стала молиться, обращаясь к той силе, что ведёт меня: «Моё мне верни, а чужое забери. Чужого мне не нужно ничуть, пусть идёт оно лесом и полем к своим хозяевам. Моё же пусть от чужих людей отлепляется и ко мне возвращается. Свою удачу к себе забираю и на замок закрываю. Чужого мне не надо. Пусть оно навсегда уйдёт. Своё навек придёт. И да будет так!».

К вечеру следующего дня узнала, что в ту ночь Татьяну срочно увезли в больницу. У неё неожиданно открылось обильное кровотечение, пришлось удалить матку. Её муж, к слову, так больше никогда и не смог реализовать себя в бизнесе. Несколько лет перебивался временными работами, но в итоге остался без работы совсем, да ещё и долгов наделал.

А спустя неделю в новостях по телевизору услышала, что Валентину сбила случайная машина. До больницы её довезти не успели. Водитель, виновник ДТП, с места аварии скрылся.

Как-то раз, буквально пару месяцев назад, на остановке по воле случая снова увидела мужа Татьяны. Сделала вид, что не узнала, он тоже смотрел куда-то в другую сторону. Но я ясно заметила серую тень за его спиной. А это значит, что отсчёт уже начался…

Сейчас, уже погодя и подводя итоги, довольно часто сталкиваюсь с мыслью, что, возможно, как раз я виновата во всём произошедшем. Может быть, это именно я наказала их? И мой внутренний палач неистово ликует от подобных идей. Но в то же время мой Учитель, как обычно, смеётся и говорит, что слишком уж я самонадеянна и горделива. А они сами прошли свой выбранный путь. Однако…

Пять лет назад я познакомилась с замечательной женщиной, писателем по имени Мира Славская. Как-то раз мне удалось присутствовать на презентации её первой книги.

Это было время, когда я как раз осталась одна. Похоронила Родиона. Вернее нет. Не так. Родион со мной и сейчас. Я не хоронила его. Более того, я почему-то вообще не вижу его в мире мёртвых…

Это было время, когда я осталась с детьми одна. На презентацию меня позвала коллега, с которой мы вместе работали в банке.

Мира мне понравилась сразу. Как и её книга со сладким названием – «Алёнка» шоколадка». Мы познакомились в конце мероприятия, на автограф-сессии, и с тех пор стали дружны.

Мира тогда тоже осталась совершенно одна. Её лучшая подруга Женька вышла замуж за англичанина, уехав жить в Туманный Альбион. Сын женился и в свою очередь уехал работать за границу. Личная жизнь не сложилась. Рядом с ней был только Стас – хороший друг, почти брат. Но не более.

Египетская история, описанная в книге «Алёнка» шоколадка»¹, закончилась, не начавшись. Вернее, с Кирой они по-прежнему общались, переписывались и даже встречались. Возможно, были почти так же до сих пор очарованы друг другом. И всё.

К тому времени моя работа в банке подходила к концу. Я понимала это, как никто. Именно поэтому и начала разговор с Мирой о будущем. К счастью, она меня сразу правильно поняла. Посоветовавшись, мы заключили сделку. Я пообещала ей удачу в её писательском деле, а она, в свою очередь, мне – половину всех гонораров, которые получит в будущем. До сегодняшнего дня никто из нас не пожалел. Ибо у Миры были теперь миллионные тиражи, а у меня – безбедное и приятное существование.

Только я прекрасно понимаю, что в какой-то момент мне придётся нести полную ответственность. В том числе и за успех Миры тоже. Да и вообще, много за что. Например, за то, что одну из Мириных конкуренток с безудержно агрессивным поведением мне пришлось засунуть в психушку. Теперь эта писательница-поэтесса читает свои гениальные опусы в весьма ограниченном и специфическом кругу.

Я часто молюсь и прошу простить меня, хотя никому никогда намеренно не желала зла. Лишь просила Господа дать каждому наилучшее из того, что человек заслуживает. И неожиданным образом происходило то, что происходило.

А потом мы поехали в Окунево. Помню, Мира предложила это сама. Где-то в Интернете прочитала она про данное необычное место. И там я встретила его: странного человека со странным именем Звенислав. Хотя почему странным? Я ведь Златодара.

– Девушка, а, девушка, вы случайно мужчин не отвораживаете? – спросил меня высокий худощавый мужчина в белой домотканой рубахе, когда я выходила на берег после купания в Таре.

– Отвораживаю? Что за глупости вы говорите? Откуда такой странный вопрос? – заметила я недоумённо, выжимая мокрые волосы.

– Почему странный, самый насущный – я ведь весь уже приворожился, с местасойти не могу. Вот и думаю, как дальше жить. Не окажите милость вспоможением?

– А почему ко мне обращаетесь, нешто люду в округе мало? – отмахнулась я, подстраиваясь под стиль вопрошенца.

– Люду предостаточно, – ни разу не смутился он, – только вы приворожили – вам и отвораживать. Уж больно-то вы похожи на классическую славянскую ведьму веков незапамятных – «глазу люба, покою опасна».

– Что значит ведьма? Метлы и ступы не видать рядом.

– Хе-хе, не в ступе дело, ведьма не помелом красна, а знанием. Отсюда и название – ведьма, значит ведающая, знающая, разумеющая, то, что от других сокрыто.

Не ведьма, тогда почему ваши волосы так святятся золотом? – ловко сменил мужчина направление разговора.

– А у меня имя такое – золотое, – ответила совершенно спокойно.

Ощущений не было никаких. Сила внутри меня спала.

– Какое имя? Как вас зовут? – заинтересованность собеседника заметно возросла.

– Златодара, – назвалась я полным именем, хотя делала это крайне редко. Вернее, практически никогда.

– Ух ты, как здорово! – удивился мужчина. – Та, которая дарит злато… А кто ж вас так назвал?

– Моя прабабушка Мария, – ответила я и вдруг почему-то ясно вспомнила тот день, когда прабабушка передала мне свою силу. И умерла. Внезапно от этой мысли ощутила жар. Это был первый признак, что сила, моя сила проснулась.

– А как зовут вас? – нашлась я.

– К сожалению, у меня не было таких изобретательных и грамотных прабабушек, поэтому мои родители дали мне имя самое обычное – Александр. Хотя здесь меня все знают как Звенислава. Это моё новое имя, полученное после имянаречения.

– Как удачно, – ответила я, – Звенислав – вам подходит.

И случился роман длиною в три года. Это были очень странные три года и очень странные отношения. Всё время почему-то присутствовало ощущение, что Родион где-то рядом. Казалось, он смотрит на меня и молча качает головой.

Любила ли я Звенислава? Нет, не любила. Возможно, мне просто хотелось, чтобы меня опекали, восхищались мною и ставили на пьедестал. Мне так хотелось быть просто женщиной, любимой женщиной, хотя это и недостижимая роскошь для Хранительницы.

В один прекрасный день я сама поставила точку: написала Звениславу письмо и попыталась объясниться, почему пора всё это заканчивать, что враньё и притворство никому не нужно. Он не понял. Думаю, он никогда по-настоящему меня не понимал.

Как-то раз Мира, размышляя о чём-то своём, будто невзначай, сказала мне:

– Златка, ты такая сладкая! Приглядись повнимательней, как на тебя люди смотрят! Не только мужчины, но и женщины. Все они хотят быть рядом с тобой, пить твою силу и купаться в твоей энергии.

Наверное, так оно и было. Особенно зримо это проявилось в отношениях со Звениславом. Он оказался очень ведомым с одной стороны, и очень амбициозным – с другой. Благодаря Звениславу, я познакомилась с людьми, которые пытались возродить древние славянские традиции. Одни именовали себя родноверами, другие староверами. Мне представлялось непонятным, почему они не могут договориться меж собой, коли цели у них одинаковые. Правда, пути и способы разные. Между этими двумя славянскими течениями существовало напряжение и непонимание. Видимо, каждому хотелось стать первым, главным. Доказать, что именно его версия является истинной.

Но я-то точно знала, что ничегошеньки у них не выйдет. Все мы однажды заблудились. И до тех пор, пока каждый руководствуется своим эгоистичным устремлением, не найти нам истину.

Хотя, должна признать, крупицы истинных знаний есть и у тех, и у других. Но лишь крупицы.

А сама я? Разве не заблудилась? Продолжаю и дальше размышлять о том, кто есть я сама? Тело? Дух? Душа? Да, я давно несу в себе эти знания, однако… Сколько от этого толку? И смогу ли я помочь другим?

Наше материальное тело намертво прилипает, прирастает к духовному. Многие считают, что физическое тело – это и есть наше истинное «Я». Именно поэтому страдают невероятно, когда тело болеет, или когда оно начинает стареть.

Была у меня одна знакомая – косметолог по имени Анна. Она перепробовала тысячи различных процедур, чтобы выглядеть молодой, и добилась того, что в сорок пять выглядела на двадцать семь. Но на самом-то деле ей было всё те же сорок пять, а это значит, что жизненного ресурса осталось гораздо меньше, чем у двадцатисемилетней. Хотя как знать? Возраст ведь вещь субъективная. Если человек развивает свою энергию, тогда он полон сил и в семьдесят. Жаль, что, исправляя тело, люди забывают о том, что тело лишь оболочка для главного. Помимо материального, грубого физического тела у человека есть тело тонкое. Это наш ум, который работает категориями. Например, нравится мне что-то или не нравится.

Ещё есть разум, который всему даёт оценку. Он определяет, что хорошо, а что плохо. Например, человек заболел. Пить таблетку не нравится. Но это поможет быстрее выздороветь, поэтому нужно. Сидеть на диете не очень приятно, но так хочется обрести идеальный вес, поэтому, увы. И так далее.

Следом за разумом идёт уже «эго». Кем я себя считаю? Телом? Душой? Если я есть тело, значит, основная задача этой жизни для меня – удовлетворение потребностей тела. Еда, жильё, секс, карьера, успех, значимость… тупик… смерть. И повторение.

Если я всё же душа, значит, основная задача этой жизни – следовать зову, предназначению. Молитва, медитация, тишина. А дальше тоже смерть. И повторение. Периодически задавая себе вопрос и получая на него ответ, можно многое понять о своей жизни. Как я живу? Как тело? Или как душа?

Сначала мне показалось, что Звенислав способен к духовному развитию. И я последовала за ним. Но уже через пару месяцев поняла, что за всеми этими играми слов и красивых разговоров скрывается обыкновенное человеческое самолюбование, желание управлять другими и самоутверждаться за их счёт.

– Скажи, Златка, почему у вас со Звеником ничего не вышло? – спросил меня Влад, хозяин «Ладного подворья», где мы всякий раз останавливались, приезжая в Окунево.

То, что Влад тоже относит себя к древней славянской традиции и даже является носителем неких сакральных знаний, я уже знала заранее. Об этом мне поведала Марина, паломница, с которой мы несколько лет назад познакомились здесь же. Женщина частенько специально прилетала в Окунево из Москвы, чтобы пожить в «Ладном подворье» пару недель и наполниться силой.

Именно она и рассказала нам с Мирой, что в конце девяностых Влад получил благословение от славянских старцев, которые якобы тысячи лет проживают в далёких лесах. Они велели ему ехать в Окунево и обитать там постоянно. В те времена Влад был успешным бизнесменом, жил в Москве, имел жену и дочь. Послушавшись совета старцев, он переехал в Окунево вместе с семьей. Здесь они обустроились, здесь родилась у них вторая дочь.

По моим ощущениям, Влад и вправду был носителем знаний и носителем силы. Но этого он никому не показывал. Жил скромно, вёл хозяйство, растил детей.

С Владом я всегда старалась быть честна, подозревая, что он видит меня насквозь, как и я его.

– Разошлись наши пути-дорожки. Просто разошлись. Вот поэтому и расстались.

– Разошлись? – удивился Влад. – А разве они когда-то пересекались? Просто шли параллельно какое-то время, вот и всё.

Это правда. Так оно и было.

Возможно, Звенислав появился потому, что в тот период моей жизни я начала отчаянно искать свои корни. Исследовать прошлое своих предков. Анализировать, думать, сопоставлять. Мои предки по линии мамы точно имели славянские корни.

А потом я узнала, что моя мама и правда имеет за спиной славный славянский род. Род, который с начала десятого века жил в Прикарпатской долине. Это был род красивых женщин и сильных мужчин. Среди моих предков почти все женщины были хранительницами тайных знаний. Впрочем, мужчины тоже. Наш род называли родом Скальных Соколов. У него был герб, который знала вся округа, а ещё – родовые книги, которые передавались из поколения в поколение. Одна из них и сейчас хранится у меня, но очень скоро я передам её дочери.

В тот день я пошла просто прогуляться в одиночестве. Звенислав увязался следом. Не то чтобы он сильно мешал, но особой потребности в его присутствии у меня не возникало. Поэтому шли молча. Я знала, куда шла. Это место все здешние жители называют Тюп. Недалеко от деревни Окунево речка Тара делает большой изгиб. Издалека с высоты холма, который расположен на краю деревни, хорошо виден этот изгиб. Тара похожа на большую коричневую змею, которая сворачивается в петлю, образуя полуостров. Именно его местные и кличут Тюпом. Из деревьев здесь растут только ивы. По приметам древних славян, ива считается хранительницей бога Рода и всех родовых традиций. А ещё на Тюпе растёт высокая трава, вдоль берега можно отыскать множество тихих заводей, и атмосфера там удивительнейшая. Попав туда впервые, мне почудилось, что я уже в раю.

Сейчас мне очень захотелось туда вернуться.

– Злата, почему ты не воспринимаешь меня серьёзно? – вдруг спросил Звенислав.

– С чего так решил? – мне не хотелось разговаривать, и я начала жалеть, что позволила ему пойти со мной.

– Сама знаешь, что это правда. Мы знакомы уже три года, я же предлагал тебе замуж. И не раз. А ты то шутки шутишь, то молчишь. Почему?

«Потому что ты не Родион!» – хотелось крикнуть ему, но я промолчала.

– Ответь! Мне важно это знать! – настаивал он. – У тебя ведь никого нет. Я

бы смог понять, если бы кроме меня у тебя был ещё кто-то. Почему?

– Потому что имя Александр мне нравится больше, – ответила я.

– Причём тут имя? – не понял он.

– Имя ни при чём. Просто я люблю искренних людей. А ты играешь. Всё время играешь.

– Какая игра? О чём ты? – возмущался и недоумевал Звенислав.

– Тссс! – я приложила палец к губам. – Тихо! Мы заходим на священную землю, – и показала пальцемна вывеску, что была установлена в самом начале Тюпа, там были прописаны правила поведения во время пребывания в этом сакральном месте.

Ускорила шаг и вскоре оторвалась от Звенислава на приличное расстояние.

День был солнечным и ярким. Бездонное голубое небо, в котором плавают мягкие белые комочки облаков, прозрачный магический свет, который пронизывал всё вокруг, и тишина.

Я шла босиком прямо по мягкой траве, хотя совсем рядом была наезжена дорога. Там, впереди, на берегу небольшой заводи, виднелся чудесный островок ив. Ветки молодых деревьев причудливо переплелись и образовали то ли арку, то ли вход. Меня тянуло туда, и я следовала за этим внутренним зовом.

В тихой заводи цвели нимфеи и водные лилии. Густые заросли осоки обрамляли берег, а вода была такой прозрачной и чистой, что стайки маленьких рыбёшек, копошившихся у поверхности, блестели чешуйками на солнце, словно горсть искрящихся самоцветов.

Я села прямо в высокую траву и закрыла глаза. Мне правда казалось, что я очутилась где-то не здесь, далеко-далеко, в раю, так хорошо и спокойно было на душе. Я не думала про Звенислава, который остался бог знает где, я вообще ни о чём не думала. Тепло солнечного света, запах травы, гул насекомых, которых вокруг было огромное количество, успокаивали и убаюкивали меня. Странно, но насекомые меня почему-то совсем не кусали.

– Доброго дня, – послышалось вдруг, и я подняла глаза.

Рядом стоял старик: свободная рубаха и штаны, длинная борода, волосы стянуты в хвост. Здесь, в Окунево, таких персонажей можно было увидеть великое множество.

– И вам доброго, – ответила, улыбаясь.

– Хорошо, что приехала к нам, – продолжил старик.

– Мы знакомы? – слегка удивилась я.

– Знакомы, Златодара, знакомы.

– Правда? Вот не припомню, – удивление на моём лице уже читалось невооружённым взглядом.

– И не нужно. Когда придёт время – всё вспомнится. А сейчас у меня для тебя подарок есть.

– Подарок? Какой подарок? – мне всё больше казалось, что этот разговор происходит не наяву, а во сне.

– А вот! – старик достал неизвестно откуда и протянул мне венок из ромашек и васильков. – Красиво?

– Красиво, очень красиво! Только зачем мне, взрослой женщине, венок?

Его девушки молодые носят, – развела руками.

– Да-да. Верно. Веночек дочке передашь. Она ведь подрастёт скоро. Будешь ей силу свою передавать и веночек этот передашь.

– Откуда вы знаете про силу? – моё изумление нарастало.

– Знаю. И не только про неё. Всё про тебя знаю.

– Например?..

– Не стоит меня проверять. Негоже ведьме быть такой недоверчивой, не нать. Ты ведь настоящая, ведающая Хранительница. Слушай то, что скажу сейчас. Езжай в древний город. Поклонись уступу Предков, горе Любви и Разума, поднимись на вершину Власти, и только после этого передавай Силу дочери.

– О каком древнем городе ты говоришь? – не поняла я.

– Скоро узнаешь, – ответил мне старик, – а сейчас посмотри в небо!

– И что там? – глаза сами устремились ввысь, но солнце слепило немилосердно, до слёз, не оставляя шансов разглядеть что-либо.

– Что там? – повторил он, как эхо. – Там птица. Сокол. Твоя родовая птица.

Я действительно увидела птицу. Большая, стремительная чёрная тень мелькнула на фоне яркого солнечного диска, разрезая пронзительную синеву неба серповидными крыльями. Но уже через миг глазам стало больно, и я их закрыла.

– Ах, вот ты где! – неожиданно услышала голос Звенислава. – А я тебя ищу, ищу.

Открыв глаза, я поняла, что стоит он прямо передо мной, и вздохнула. Огляделась кругом, старика больше рядом не было.

«Может, всё это мне показалось, привиделось?» – подумала про себя.

– А веночек ты сплела красивый. Когда только успела? – продолжал болтать Звенислав.

Подняла руку, прикоснувшись к своей голове – венок и правда был на месте: «Странно. Откуда? Значит, не показалось? И кто он такой, этот старик? Непонятно».

– Ты не устала? Солнце не напекло? Может, обратно пойдём? – не знал умолку Звенислав.

«Лучше бы ты замолчал. Вот уж воистину, именем нарекли правильно. Рот не закрывается. И всё-таки, кто же был тот старик?» – думала не переставая и в какой-то момент почувствовала лёгкое прикосновение к своему плечу и оглянулась. Старик, как и раньше, сидел на траве, рядом.

– Я Род, Прародитель, – тихо, почти шёпотом сказал он, – помни про древний город. Обязательно езжай туда.

– Как же я его найду? – тоже шёпотом спросила я.

– Сокол приведёт. Сделай это для всех нас. Для мира. Я даю тебе своё благословение!

– Сделаю, – пообещала я и почувствовала, как его тёплые, мягкие руки обняли меня за плечи.

– Злата! Ну, пойдём, наконец, обратно! – продолжал нависать над моей головой Звенислав.

Мой взгляд, лишь слегка задев балаболку краем, снова утонул в бездне высоты. Там парила большая сильная птица. Она как будто ждала меня и готова была показать нужную дорогу.

Но видела её только я. Звенислав тоже сподобился поднять голову:

– Что ты там интересного увидала? Солнце в зените. Жарко. Пошли уже обратно, а?

– Да, идём, – поднялась я на ноги. – Солнце в зените.Ты прав. Пора!

Тайна пяти озер

К вечеру Арина устала. Усталость навалилась сразу, как большой, наполненный камнями мешок.

Они проехали за день четыре озера и сейчас возвращались обратно в деревню. Тайную магию девушка почувствовала только на первом Шайтан- озере. Потом было Линёво, Щучье и Данилово. Красивые места, чистая вода и… куча народу. Оказалось, что все эти три озера местные жители используют в качестве мест отдыха и совсем не почитают каким-то особенным образом.

Когда они приехали на Линёво, Арине вообще показалось, что она оказалась на базарной площади. Куча торговых киосков, запах шашлыков и беляшей, куча галдящих ребятишек…

– Это тоже одно из пяти озёр? – спросила она Валеру удивлённо.